Крепче кровных (гет)

Хикари тащил Юкико сквозь толпу с таким упорством и с такой силой, что она потеряла Номи среди людей. Он толкал солдат Скипетра локтями, со всей силы бросался на них всем своим крохотным тельцем, пробивая себе и Юкико дорогу неизвестно куда, и завидным упорством шёл к своей цели.

— Хикари!.. — воскликнула она, когда мальчишка вывел её из толпы. — Ты чего?

Но Хикари не ответил, лишь нахмурился, крепче сжал её руку и повёл дальше, мимо додзё, мимо одного из общежитий, мимо того самого здания, которое слишком хорошо запомнилось Юкико из-за наглости Микото. Она тряхнула головой, отгоняя от себя непрошенные воспоминания и сосредотачиваясь на целеустремлённом Хикари. А вёл он её к парню, сидящему на корточках рядом с...

Юкико так громко охнула, что привлекла внимание и парня, и сидящего рядом с ним безголового тела. Парень рукой в садовой перчатке вытер пот со лба, безголовое тело помахало Юкико раскрытой ладонью в знак приветствия.

— Это же... не костюм? — спросила она.

— Нет.

— А что это?

— Бронзовый король.

— А где?..

Юкико указала себе на голову, но информативный парень не шёл на контакт. Он продолжал возиться с цветами, пока бронзовый не ткнул его кулаком в плечо. Парень глубоко вздохнул и вновь посмотрел на Юкико. Его тёмные волосы были собраны в низкий хвост, во взгляде было отсутствующее выражение. Хикари исчез. Юкико не знала, зачем он привёл её к этим двоим, но, раз он так отчаянно к ним рвался, значит, уходить от них рано.

— Ты не из синего клана, — ответил информативный парень. — И не из оранжевого...

— Я из красного. Ёсикава Юкико. Знаете?

Парень знал. Настолько хорошо знал, что не удержал равновесие и повалился пятой точкой на асфальт. Его линялые джинсы мгновенно испачкались в пыли, как и чёрная рубашка, которая была ему велика на три размера. Однако, даже после этой его досадной неуклюжести и проступившего на щеках румянца, он старался сохранять спокойствие. Бронзовый король беззвучно расхохотался.

— К... Куваета Омояши, — произнёс парень, быстро поднявшись с асфальта. — Фиолетовый король. А... моя королева… ты привела её? Она где-то прячется?

— Для твоей королевы ещё не пришло время, — она вздохнула. — В отличие от оранжевой.

— Гм... оранжевый, — Омояши опустил взгляд, снял перчатки, убрал руки в карманы джинсов, ссутулился. — Понятно.

— Что-то не так?

— Нет. Всё хорошо. Просто, мне нужно подготовиться к встрече с королевой, — сказал он, стягивая с пальцев перчатки. — Хотя бы перед зеркалом отрепетировать, что я ей скажу. Поэтому можешь предупредить меня хотя бы за три дня перед встречей? Я... нервничаю.

Он отвёл взгляд в сторону, тяжело вздохнув. Омояши нервничал и прямо сейчас, и дело тут было явно не в королеве. Юкико невольно улыбнулась. Неужели и среди королей встречаются скромные натуры, которые стесняются противоположного пола? Все короли, которых она встречала на своём пути, скромностью явно не отличались, и особенно это касалось красных. Юкико опустила взгляд. Каждую секунду пребывания в Скипетре она не переставала думать о том, что они с Микото здесь устроили. И, даже несмотря на бессонную ночь, она ощущала желание. Это неправильно, это грязно и гадко, но... почему бы и нет? Почему бы по возвращению не вытащить его куда-нибудь и не сделать это с риском, что их застукают? Юкико закусила нижнюю губу. Нельзя думать о таких вещах, особенно во время разговора с незнакомым человеком и безголовым трупом.

О силах бронзового короля Юкико узнала от Ями, так что, наверное, ей не стоило удивляться, что этот человек и без головы прекрасно себя чувствовал. И всё же... она не могла перестать смотреть на огрызок его шеи, на котором ясно очерчивались контуры огромных зубов. И Юкико бы отвела взгляд, если бы ей не казалось, будто бы из той пустоты, где должна быть голова, на неё смотрят два глаза.

Лишь когда в небе появился оранжевый Дамоклов Меч, Юкико поняла, зачем Хикари привёл её в эту странную компанию. Здесь было безопаснее всего, а маленький засранец, несмотря на всю свою вредность, проявлял о Юкико заботу. Омояши призвал свой Дамоклов Меч и накрыл Юкико и бронзового короля плотным тёмно-фиолетовым куполом. Оранжевая жидкость волнами набрасывалась на щит, но всякий раз от этих атак щит становился только плотнее, крепче. Продлилось это недолго. Меч оранжевого короля обрушился с таким грохотом, что у Юкико зазвенело в ушах.

А потом всё закончилось.

Юкико улыбнулась, глядя на два тяжёлых Меча, парящих высоко в небе. Ещё один король на её счету, ещё одна маленькая победа над колоссальным разрушением. Невольно она потянулась пальцами к браслету на своей руке, который подарил ей Тсуми Сасори. Её самая большая проблема ждала её впереди, и это явно был не Кагуцу Генджи.

— Я два дня подряд сажал петунии, — тяжело вздохнул Омояши, глядя на поникшие от сил оранжевого короля растения.

— Во всяком случае, — вздохнула Юкико. — Пострадали не все цветы в городе.

Омояши моргнул, поднял на Юкико удивлённый взгляд и тут же отвёл его, смутившись. Люди явно волновали его не так сильно, как растения, так что не было смысла сокрушаться насчёт их безопасности. Впрочем, даже после этого недолгого разговора, Юкико испытала некоторое облегчение. Самоубийство фиолетовый король не планировал, и ради маленьких цветочков согласится даже отправиться на свидание с королевой.

— Наверное, тебе хочется с другими пообщаться, — он постукивал подушечками указательных пальцев друг о друга. — Здесь... серые.

— О.

— Смена Мунакаты тоже скоро начнётся.

— Его я меньше всего хочу видеть!

— Вот как. Похоже, все из вида красных враждуют с видом синих.

Он сдержанно засмеялся собственной шутке, но его юмор не оценил даже бронзовый король, на которого Юкико старалась не обращать внимания. Он не двигался, ничего не делал, даже, казалось, не дышал, но Юкико чувствовала его взгляд на своём лице, и от этого ей становилось всё более жутко.

— У меня что-то с лицом? — не выдержав, спросила она, обращаясь к бронзовому.

Безголовое тело не шевельнулось в ответ. Юкико сделала шаг в сторону, затем — в другую. Бронзовый двигался синхронно с ней.

— Обычно люди его не интересуют, — проговорил Омояши. — Может... он тоже ждёт королеву?

Бронзовый король вытянул вперёд руку ладонью вниз, и на его запястье появился, собравшись из атомов, бежевый пакет. Юкико похолодела, когда тело шагнуло ей навстречу и передало пакет ей в руки.

— Так ты и без головы способен силы использовать? — спросил Омояши.

Бронзовый король не шевельнулся.

Юкико заглянула в пакет, поддавшись любопытству. Внутри лежала женская форма синего клана и небольшой листок. Она развернула его пальцами, взглядом пробежалась по строчкам.

— ...пригласи меня на чай, как раньше, Ёси.

Юкико затаила дыхание, увидев в конце послания слова "С Днём рождения!". В Шидзуме она никому не рассказывала про этот день, ни друзья в университете, ни Хомре. Вряд ли даже Генджи знал, когда она родилась. Его это никогда не интересовало, но зато Юкико прекрасно помнила, что первый красный король родился десятого апреля, и что, когда Ёсикавы устроили ему небольшой праздник в честь этого дня, он покраснел до корней волос и не мог произнести ни слова за весь вечер. Таким был Генджи. Он знал, как вести себя со злыми людьми, но доброта была ему до того чужда, что он терялся и паниковал.

— Значит, мы знакомы, — произнесла она. — Прости, но... тебя тяжело узнать.

Бронзовый не отреагировал.

— Спасибо, — произнесла она и низко поклонилась в знак уважения. — Не волнуйся. Я обязательно найду твою королеву, — она повернулась к Омояши. — Я пойду. Больше мне здесь делать нечего.

Бронзовый незаметно шевельнул пальцами, и на листке, который держала в руке Юкико, появились новые иероглифы. Это был адрес больницы, в которой находился Генджи, и подпись, подчёркнутая несколько раз.

Подпись, заставившая Юкико нахмуриться. Она закрыла глаза, тяжело вздохнула и сложила листок пальцами.

— У меня столько вопросов, — она вздохнула. — На которые ты сейчас ответить не в состоянии.

— Применять силу — плохо, — произнёс Омояши. — Ещё раз так сделаешь, и я не позволю тебе играть с Рикардо-саном.

Бронзовый скрестил руки, и, прежде чем Омояши обратил внимание, Юкико ушла, не попрощавшись. День, начавшийся с раннего утра, не думал заканчиваться и давать Юкико какой-либо передышки. Впрочем, оно и к лучшему. В другой день она бы вряд ли решилась отправиться на встречу к Генджи, да и что ей было с ним обсуждать? Что их родного дома больше нет, и что от землетрясения Натсусима, буквально, провалилась под землю? Не осталось ни тел, ни домов, ничего, кроме голого камня и грунтовых вод.

И от отца Генджи тоже ничего не осталось. Старший Кагуцу был отвратительным человеком, но другой родни у Генджи не было. Каково это — быть невероятно сильным королём, и при этом не иметь никого в целом мире, к кому можно было вернуться? Даже королям нужна семья. Пускай неродная, пускай недолговечная, но каждому нужна своя отдушина. Иначе одиночество станет совсем невыносимым.

С этими мыслями Юкико добралась до больницы. Клаудии она сказала не ждать себя, Ями, используя силу голубого короля, пробрался к ней в смартфон. И после этого стал без конца отправлять Юкико уведомления. В части его сообщений что-то говорилось об Изанами, что-то — о Нагаре, что-то — об Амате. Мысли Ями сбивались, лишились всякой последовательности, порой он даже переходил на другой язык. Юкико нахмурилась, провела пальцем по экрану. Прикосновение вряд ли дошло до Ями, но по-другому она не знала, как его успокоить.

— Ш-ш-ш, — прошептала она, войдя в четырёхэтажное здание больнице. — Я рядом. Я здесь. Что случилось?

После этих слов Ями затих. Юкико не дождалась от него ответа, не увидела какой-либо активности. Он уснул. Быть может, ему снился страшный сон, который отразился бешеной активностью на экране её смартфона? Юкико не знала. Но сообщения от Ями успели её серьёзно напугать.

Впрочем, встреча с Генджи пугала её не меньше.

Она ещё раз проверила указанный в листке адрес с номером палаты, прежде чем постучаться в одну из многочисленных белых дверей. Никто не отозвался, и потому Юкико осторожно заглянула внутрь.

Генджи вытирал полотенцем голову, сидя на больничной койке.

— Я сказал входить?

— Привет, Кагу.

Он стянул с головы полотенце и обернулся к Юкико. Мокрые волосы прилипли ко лбу и шее, белая футболка обтягивала крепкие, рельефные мускулы. Генджи и раньше был крепкого телосложения, но не таким мускулистым, как сейчас. Да и восемь лет назад Юкико видела прыщавого, долговязого мальчишку. Сейчас же перед ней был король.

Она отвела взгляд. Генджи тоже рассматривал её, и делал это куда бесстыднее.

— Как ты? — спросила она. — Я слышала, ты подрался с бесцветным.

— Хочу отыграться. Пока ещё силы контролирую.

— А что, без драк никак?

— Ты меня знаешь с детства, — он хмыкнул. — Конечно, никак.

— Я знаю Кагу-мальчика, — она глубоко вздохнула. — А не красного короля.

Она прошла в палату, чувствуя себя неловко под пристальным взглядом Генджи. Он следил за каждым её шагом, словно хищник, готовый напасть на забредшую на его территорию жертву. Юкико вздохнула и села на стул рядом с койкой Генджи. Она здесь ненадолго. Только поговорить и уйти.

— Если ты пришла с королевой...

— Нет. Я одна. Без Хикари, без королевы... и без Микото.

— Ха?

— Поговорим? Если ты не занят...

Он окинул красноречивым взглядом свою палату.

— Отстань, — огрызнулась Юкико. — Я не очень умный... в свои восемь лет.

Генджи невольно прыснул. Юкико улыбнулась. Даже после стольких лет он хорошо помнил фразу, которую без конца использовал их одноклассник во время уроков. Эта фраза стала популярной в Натсусиме даже среди взрослых, и каждый в деревне хотя бы раз её повторил.

— Мы волновались за тебя, — произнесла она после недолгой паузы. — Почему ты не сказал, что стал королём?

— Знаешь, скольких я сжёг, прежде чем научился контролировать силы?

— Но... сбегать тоже было неправильно. Даже с твоими силами быть одному — тяжело.

— Ёси, — он подался вперёд, сощурив взгляд, пристальнее вглядываясь в её глаза. И от этого лицо Юкико вспыхнуло. — Ты чего-то серьёзно не понимаешь. У меня есть клан, деньги и пятизвёздочный отель в качестве резиденции. Думаешь, мне нужно что-то ещё?

Юкико опустила взгляд в пол. Генджи хмыкнул и, протянув руку, убрал прядь волос ей за ухо.

— Конечно. Миленькая королева, которая будет учить меня жить.

— Кагу, — она нахмурилась. — У меня есть парень.

— Во-первых, это ненадолго. Во-вторых, меня это никогда не заботило. Ну и, в-третьих, твоего парня здесь нет.

Юкико вздрогнула, когда он небрежным жестом смахнул невидимую пылинку с её плеча, скользнул взглядом по шее и ключицам.

— Если ты не прекратишь, я уйду, — она нахмурилась. — И новости о своём отце искать будешь сам!

Он едва заметно нахмурился, в его тёмных глазах мелькнули сомнение и злоба.

— Прекращу что? — он хмыкнул и поднялся с койки. — Пошли. Я жрать хочу.

Он стянул с себя футболку, обнажив рельефный торс, и хмыкнул, поймав на себе заинтересованный взгляд Юкико. Тряхнув головой, она поднялась и вышла из палаты. Во множественных реальностях, которые посещал винный король Тсуми Сасори, Юкико была королевой Чистилища, и, наверное, другая её версия предпочла бы остаться и посмотреть на обнажённого Генджи. Глубоко вздохнув, она прислонилась спиной к стене и проверила входящие сообщения на смартфоне. Ями молчал, Микото — тоже.

Генджи не заставил себя долго ждать. Он оделся в чёрный плащ с короткими рукавами и высоким воротником, в чёрные джинсы и белую футболку. Его мокрые волосы высохли и торчали в разные стороны. Он качнул головой в сторону выхода, глядя на Юкико.

— А... тебе разве можно выходить из палаты?

— А кто мне запретит? — он дёрнул бровью.

— А как же твоё сотрясение?

— Зажило, — он хмыкнул. — Беспокоишься обо мне, Ёси?

— Только когда ты даёшь повод, — она нахмурилась.

— То есть, чаще, чем о Суо?

— Не надейся.

Молча они вышли из больницы, в том же молчании зашли в ближайшее кафе, "Онихиме". Основное помещение кафе Генджи проигнорировал и повёл Юкико сразу за ширму, к VIP-столику, которые обычно заранее бронировали парочки. У официант себе Генджи заказал мясо, практически без какого-либо гарнира, и целую бутылку красного вина, Юкико же ограничилась кофе и двумя сэндвичами.

— Мешаешь кофе с алкоголем? — вскинул брови Генджи.

— Я не буду пить среди дня.

— Даже за встречу? — он хмыкнул, не дождавшись ответа. — Я настаиваю. А не выпьешь со мной, я не стану тебя слушать. И мучайся дальше со своей тайной.

Он не переставал улыбаться, вглядываясь в красное от стыда лицо Юкико. Это плохо. Генджи знал её лучше, чем она думала, и нагло пользовался этим знанием.

— Меня это не мучает.

— А хмуришься ты всё так же. Как и в младшей школе.

Юкико скосила взгляд в сторону, откинувшись на спинку дивана. Разговаривать с Генджи стало сложнее, чем когда-то давно, в их давно прошедшем детстве. Раньше Генджи либо огрызался, либо жаловался, либо язвил, сейчас же он научился флиртовать и делал это непозволительно умело.

Вот только пришла она не за этим, да и связывать её с Генджи больше ничего не должно.

— Ты... слышал что-нибудь о Натсусиме?

— Нет. И слышать о ней не хочу.

— Кагу... её больше нет.

— О.

Официант принёс их заказ, разлил вино по бокалам. Юкико тяжело вздохнула, когда Генджи поднял свой бокал. На пустой желудок и после бессонной ночи ей будет достаточно и пары глотков, чтобы окосеть.

— За встречу, Ёси.

— За встречу, Кагу.

Они чокнулись бокалами. Юкико только пригубила вино, Генджи же медленно, закрыв глаза, опустошил целый бокал.

— Ну и что там, с Натсусимой?

Юкико рассказала. Землетрясение случилось спустя год после того, как Ёсикавы переехали из Натсусимы, и через три года после исчезновения Генджи. Впрочем, в официальную версию с землетрясением Юкико не верила. От деревни не осталось ничего, будто её унесло ветром, будто чья-то гигантская рука вырвала её с корнем из земной коры. После землетрясения должны оставаться развалины, должны находиться тела, должно быть хоть что-то, а не абсолютное ничто.

А потом в руки Юкико попал дневник Аматы, и всё встало на свои места. Их с Генджи родную деревню уничтожил бронзовый король во время своей инициации. Безымянное, безголовое чудовище, которое, как оказалось, жило в Натсусиме достаточно долго, чтобы знать Юкико лично и помнить про её День рождения.

Юкико отвела взгляд и пригубила ещё вина. Бронзовый король, некрозис. Хикари боялся мертвецов, не хотел говорить о них и всякий раз зажимал руками уши, когда Ями заводил речь о мертвецах. А делал он это регулярно, в основном, чтобы заткнуть Хикари или прогнать его из комнаты.

К некрозисам Юкико тоже относилась с опаской. Чего можно ожидать от живого мертвеца? Ничего хорошего, как и от бессмертного. Впрочем, бронзовый среди четверых некрозисов был, по словам Ями, не самым опасным. Самым опасным он назвал тыквенного короля, первого из оживших мертвецов, ходячего трупа на поздней стадии разложения. За его содержание Амата получал процент от налогов, и, похоже, это было не простым бахвальством. Политические деятели увидели в тыквенном короле нечто настолько жуткое и опасное, что моментально проспонсировали дальнейшие эксперименты Аматы, обеспечили Пересмешникам безбедное состояние и процветание. И всё взамен на обязательство содержать мертвеца взаперти и мнимую возможность обойти смерть. И Юкико не знала, что волновало людей больше: бессмертие или же способность тыквенного короля взрывать людям головы.

В любом случае, Генджи знать об инициации бронзового короля было ни к чему. Генджи ненавидел деревню, мечтал сбежать оттуда, так что мстить за погибших он не будет. Но, если ему потребуется повод для драки, то он зацепится и за этот, а драться ему нельзя ни в коем случае.

— Он тоже мёртв?

— Он не уезжал, — вздохнула Юкико, вспомнив Кагуцу-старшего. — Он мёртв.

Генджи промолчал, глядя в сторону, крепко сжав зубы.

— Сука, — процедил он, сделав глоток вина. — Не дождался. Его я хотел сжечь сам вместе с мамашей.

— Кагу...

— Гнида, — аура вокруг Генджи стала яркой, осязаемой, огненной. — Я из-за него натерпелся, а он...

— Кагу, пожалуйста...

— Что?! — он грохнул кулаком по столу. Тарелки подпрыгнули, вино вспыхнуло в бокалах. — Кто ему дал право умирать?!

— Его не вернуть, — мягко, как можно спокойнее произнесла Юкико. — Генджи, пожалуйста, успокойся. Я не закончила.

Действительно, было ещё кое-что, что она должна была сказать Генджи, то, на чём настаивал бронзовый король. "Защищай, как и раньше, в том числе и от правды". Эти слова он подчеркнул трижды. Кто он, мать его, такой?

К тому же... защищать Генджи от правды? Лгать ему? Разве он не вправе знать, какой мерзкой сволочью оказался его отец? Он ни разу не вышел на поиски Генджи, в то время как Юкико не могла уснуть и искала его по пустырям и лесам, стирая ноги в кровь. Сначала она хотела убить Генджи, потом плакала, надеясь, что он каким-то образом узнает об её слезах и вернётся, чтобы вновь съязвить, потом отчаялась, смирилась с его уходом. Ей было жаль его. За всю свою недолгую жизнь Генджи не видел совершенно ничего хорошего, повсюду встречая лишь боль, печаль и унижение. И поведение Кагуцу-старшего только укрепляло ненависть Юкико к этому человеку. Он радовался, что Генджи пропал, праздновал, пил до того состояния, что падал без чувств. Иногда — в лужу собственной рвоты. От него всегда воняло. Юкико хорошо помнила его кислый запах и гнилые зубы, когда он однажды погнался за ней, крича вслед, что она где-то спрятала и Генджи, и его жену. Никогда в жизни Юкико не было так страшно и никогда раньше она так быстро не убегала.

А потом он провёл "похороны" Генджи, представлявшие из себя очередной цирк. Он едва не устроил пожар, когда сжигал все вещи сына: одежду Генджи, обувь, даже зубную щётку. И, глядя на этот костёр издалека, Юкико пожелала, чтобы пламя перекинулось на отца Генджи, чтобы он сгорел, чтобы его пьяный крик утонул в пустоте и ночном небе.

Но его не вернуть к жизни, и с этого дня он должен перестать отравлять жизнь собственному сыну. Хватит с Генджи этой напрасной, никому не нужной ненависти.

Да и бронзовый в какой-то степени был прав. В какой-то степени Юкико действительно любила Генджи и даже сейчас, спустя восемь лет, хотела видеть его счастливым, а не сгорающим в пламени собственного гнева.

— Он, — Юкико вздохнула. — Просил прощения.

— ...что?

— Когда ты пропал, он стал совсем плох, — она потянулась к вину, провела пальцами над пламенем в бокале. Не жгло. И никогда не обожжёт. Она опустила палец в ярко-красный огонёк, потушила пламя. — Пил. Много. И плакал... как ребёнок. Я порой приходила в ваш дом. Думала, вдруг ты вернулся.

Лицо Генджи смягчилось.

— Я тебя искала, — она пожала плечами. — Да и... мы всей деревней на твои поиски отправились. Даже троица шестилетних. Для них это было игрой, а я... не знала, чего мне ожидать. Я хотела тебя найти и боялась того, что найду. Даже обещание дала... — она невесело улыбнулась. — Найду твоё тело — отправлюсь следом. Даже ножик с собой носила.

— ...какого хрена, Ёси?

— Не знаю, — она опустила взгляд. — Я винила себя в произошедшем. Не была рядом, когда была нужна. Не помогла, когда тебе это было нужно... Твой отец знал, что мы дружим.

— Ага, — он потёр затылок. — За дружбу с девчонкой мне тоже прилетало.

— Может, поэтому он перепутал меня с тобой?

Генджи хмыкнул, глядя ей в глаза.

— Мы в разных весовых категориях, Ёси.

— Но... он тогда звал меня "Василёк".

Генджи замер, услышав это прозвище. Этим прозвищем отец называл его ровно до того момента, пока от них не ушла мать. После он никак не обращался к сыну, не звал его по имени. Василёк было первым словом, которое произнёс Генджи. Он произнёс его сразу после того, как услышал въедливую и приставучую песню по радио, и после доставал родителей своим музицированием. В песне вообще даже речи не было о васильках, но среди детского лепета маленького Генджи это было единственное разборчивое слово.

Генджи сам ей об этом рассказал и, к счастью, забыл об этом.

— "Мама не вернётся, Василёк", — произнесла Юкико слова, которых никогда не слышала. — "Папа был плохим для неё. Папа и с тобой был плохим. Поэтому ты и ушёл. Прости."

Юкико моргнула, судорожно вздохнула и осушила свой бокал горячего вина до дна, желая сбить привкус лжи и отвращения на кончике языка. Она ненавидела старшего Кагуцу настолько, что ей было гадко от собственных слов.

Лишь бы Генджи от этого стало немного легче.

Какое-то время он смотрел в пустоту перед собой, и в этом взгляде Юкико увидела прежнего Генджи. Мальчишку, с которым жизнь обходилась крайне несправедливо, и который был совершенно никому не нужен. Даже самому себе. Сжав губы в линию, Юкико поднялась из-за стола, протянула руки к Генджи, обняла его, опустив голову на плечо. Он обнял её в ответ. Мягко, даже ласково.

— Как ты мог? Неужели мы бы не помогли тебе?

— У вас была своя жизнь.

— Неужели ты решил, что в ней не нашлось бы места для тебя? — она вздохнула, не дождавшись ответа. — Дурак ты, Кагу.

Он не ответил, только хмыкнул, сжимая Юкико в объятиях.

— Не смей больше убегать, — произнесла она. — И погибать не смей.

— Что, не хочешь увидеть фейерверк в моём исполнении?

— Я боюсь этого. Боюсь каждого Дамоклова Меча...

— Значит... спасай меня, — он хмыкнул. — Лично.

— Я не твоя королева.

— Давай исправим это.

Юкико отстранилась, вернулась на своё место. Генджи улыбался. В его взгляде горел опасный огонёк веселья.

— Генджи, — она нахмурилась. — Ты не обязан быть со своей королевой. Позволь ей помочь тебе...

— Ты меня прекрасно слышала, Юкико. Я хочу тебя, и другой королевы мне не нужно.

Она нахмурилась, отведя взгляд в сторону. От эгоизма Генджи она давно отвыкла. Значит, надеяться оставалось только на сделку с чёрным королём, в ходе которой Юкико должна была привести к золотому королю липовую королеву.

— Я с тобой не справлюсь, — произнесла она, чувствуя жар во всём теле от выпитого вина. — Ты меня совсем не слушаешься.

— И что? Можно подумать, тебя это не привлекает.

— Не привлекает.

Он хмыкнул в ответ на протест Юкико, пристально вглядываясь в её лицо. Алкоголь на него практически не действовал, несмотря на всё выпитое вино, в то время как Юкико уже чувствовала себя самой дерзкой и самой смелой. Генджи подался вперёд, приблизился к ней, локтями упираясь в стол. Он был так близко, что Юкико кожей чувствовала его дыхание.

— Посуди сама, — он произнёс это тихо, почти шёпотом. — Мы росли в одной среде, у нас общее прошлое и воспоминания. Тебе не страшны мои силы. И от своей ласковой королевы я точно не захочу сбегать.

— Кагу...

— Тише, — он улыбнулся. — Я почти слышу, как громко бьётся твоё сердце.

Юкико подскочила с места, низко опустив голову. Лицо пылало от смущения, и ей не хотелось, чтобы Генджи видел, насколько его поведение на самом деле волновало её. Она схватила пакет и поспешила к выходу, надеясь в одиночестве и на свежем воздухе хоть немного протрезветь.

Она ускорила шаг, услышав за спиной тяжёлую поступь Генджи.