Гарри — дракон, и это не проблема (джен)

Лето 1993 года оказалось таким, что вызывало желание отправить его обратно на завод для доработки.

Первые несколько дней выдались приятными и жаркими, а потом всё пошло кувырком, и теперь погода напоминала скорее весеннюю — не слишком влажную или дождливую, но с облаками и ветром.

Гарри, впрочем, не возражал. Он успел насладиться летом с друзьями в Хогвартсе до начала каникул, и нынешняя хмурая погода давала ему кучу времени, чтобы делать домашнюю работу.

К счастью, это было не слишком трудно. Дядя Вернон попробовал было потребовать, чтобы он запер волшебные вещи в чулане под лестницей, но Гарри (вполне разумно, как он считал) указал, что ему требуется оставаться на Тисовой улице по месяцу каждый год, и если он не сможет пользоваться собственными школьными принадлежностями для продуктивного проведения времени, ему придётся пригласить в гости друзей.

Идея того, что к ним могут прийти волшебники, заставила дядю Вернона забавно побагроветь (хотя такую реакцию вызывало в нём многое), и больше он эту тему не поднимал.

В итоге восьмого июля Гарри сидел за столом, переводя взгляд от учебника зельеварения к своим заметкам.

Похоже, профессор Снегг проявил своего рода хитрость. Одно из заданных им эссе касалось уменьшающих зелий, но, насколько понял Гарри, самое значимое уменьшающее зелье, которое варили на первых пяти курсах Хогвартса — Съёживающий состав. И варили его на третьем курсе.

Судя по описанию, оно было намного лучше тех, кто они проходили до этого, вроде Сдувающей смеси.

Гарри сделал несколько пометок карандашом на листке линованной бумаги и решил обязательно написать в эссе, что Съёживающий состав более тонок в своём действии, поскольку мог даже заставить молодеть, если это требовалось для правильного уменьшения.

Похоже, у него было всё, что требовалось, и он уже собирался начать писать, когда послышался глухой стук.

— Мальчишка! — позвал дядя Вернон. — Тёте нужна помощь в саду!

— Иду, дядя Вернон! — откликнулся Гарри, закрывая чернильницу пробкой.

Оставив остальные материалы на месте, чтобы потом сразу к ним вернуться, Гарри покинул палатку и закрыл её на застёжку.

Отодвинув тяжёлый чемодан с люка, Гарри поднял тот и спрыгнул вниз, чуть раскрыв крылья для торможения. Потом он направился вниз, мимо беспорядочно разбросанных вещей, которые Дадли не озаботился донести до своей спальни или запасной спальни, и чуть не наступил на картридж для Супер Нинтендо, прежде чем остановиться и аккуратно отложить тот в сторону.

На картридже была изображена лиса в жилетке, а ещё космические корабли. Было здорово, что в игры ныне стали добавлять такие интересные вещи.

* * *

В саду тётя Петунья едва удостоила Гарри взглядом.

— Полей клумбу, — велела она. — А потом подстриги изгородь, да поживее!

— Да, тётя Петунья, — кивнул Гарри, беря шланг.

По крайней мере, у не слишком жаркой погоды были свои преимущества. При жаре полив из шлангов запрещали, и ему пришлось бы пользоваться лейками.

— А потом приготовь ужин, — прибавила тётя Петунья. — Только ничего из тех ненормальных штук, что вы едите в той... той... школе.

Гарри кивнул, задумавшись, что именно приготовить.

Возможно, пасту? Она ему нравилась, и он мог приготовить её с сырным соусом.

Напевая себе под нос мотив, на который, как он думал, мог бы петься "Полёт Мореты", Гарри принялся поливать клумбу.

Его летние каникулы проходили слегка необычно, но никаких причин жаловаться у него не было.

* * *

Через два-три часа, приготовив пасту в духовке (на восемь порций, что оказалось удачным решением), Гарри пошёл наверх.

Ему поручили прибраться в запасной комнате Дадли. Раньше Гарри думал, что тётя Петунья даёт ему угощение; теперь он знал, что это не так, но угоститься всё равно мог, и это было главным.

В этот раз, разбирая сломанные вещи, Гарри нашёл несколько музыкальных дисков, которые Дадли разонравились. Они были выщерблены или поцарапаны, и, уточнив, что с ними делать, Гарри после окончания уборки отнёс их в свою палатку.

Зайдя внутрь, Гарри пожелал доброго вечера Ядвиге и уселся за стол, наконец приступив к эссе по зельеварению.

Расписывая недостатки и применения Сдувающей смеси, Гарри взял один из дисков и откусил кусок. Тот приятно хрустел, имел основной вкус пластика, но с интересными нотками, и Гарри довольно улыбнулся.

Откусив ещё кусок, он перешёл к части о необычном зелье, которое наносили как мазь и которое уменьшало лишь волосы. Он не был уверен, что оно считается уменьшающим зельем, так что написал про "схожее действие", что выглядело хорошим компромиссом.

К моменту, когда он закончил эту часть, у него стало чесаться запястье. Гарри рассеянно потёр его, и решил сделать себе горячего шоколада.

Он мог даже попробовать окунуть в него один из дисков. Он не был уверен, что вкусы будут хорошо сочетаться, но если будут, он сможет с уверенностью сказать, что изобрёл новую еду для драконов — по крайней мере, таких как он.

Одним из плюсов его уникальности было то, как часто он мог изобретать какие-то новые блюда.

* * *

На следующее утро у Гарри чесалась уже вся передняя лапа.

Он знал, что это означает, и вздохнул.

Линька раздражала его, даже когда он считал, что через неё проходят все растущие драконы. Теперь, когда он знал, что был единственным с такой проблемой, это раздражало даже сильнее.

Покрутив шею, Гарри пощупал её когтями, проверяя, насколько далеко зашёл процесс, а затем решил сделать пару заметок.

На случай, если бы это вдруг оказалось важно для медицины или вроде того.

* * *

Как следует поразмыслив, Гарри решил, что разумнее всего будет переждать линьку, просто сидя у себя. К счастью, места у него имелось достаточно, и еды вполне хватало, так что, потерев чешущиеся надбровные дуги, он пошёл вниз, чтобы сказать тёте Петунье, что плохо себя чувствует.

Тётя, кажется, слегка обеспокоилась, и Гарри решил чуть схитрить. Он объяснил, что это случается у таких, как он, и он не знает, может ли кто-то другой это подхватить.

Он чувствовал себя несколько виноватым, заставив тётю Петунью думать, будто Дадли может заразиться непонятной волшебной болезнью, но цель оказалась достигнута, — тётя Петунья сказала ему оставаться у себя и не выходить, пока он не будет уверен, что снова здоров.

Гарри ни капли не возражал.

Едва он вернулся в свою палатку, как прилетела Ядвига с письмом. Аккуратный почерк на конверте выдавал, что то было от Гермионы, и Гарри вскрыл конверт когтем, достав свёрнутый лист бумаги формата A4.

Письмо оказалось длинным, и Гарри решил, что оно как раз поможет ему отвлечься от зуда. Угостив Ядвигу печеньем, он прошёл в свою гостиную и лёг на пол.

Протянув хвост, он включил свет и принялся читать.

Судя по написанному, после того, как Гермиона написала Добби письмо и потом поговорила с ним, домовик набрался смелости и подал прошение в Бюро релокации домовых эльфов.

Все там, по словам Гермионы, весьма обрадовались, что у них появилась работа, и тщательно задокументировали свидетельства (вроде показаний Добби и следов побоев). А затем вынесли предписание, что хозяину Добби придётся либо отказаться от владения домовиком, либо оспорить предписание.

Гермиону, кажется, весьма раздосадовала необходимость судебных процедур; она писала, что жалобы Добби должно бы быть достаточно для освобождения. В конце концов, волшебник или ведьма могли избавиться от домовика, просто дав ему одежду, так что согласия обеих сторон явно не требовалось. Но она была рада, что у них есть возможность, и уточняла, что прочла все соответствующие законы, и у мистера Малфоя определённо не имелось почвы под ногами.

(В этом месте Гарри невольно улыбнулся, подумав, что Дамблдор бы обязательно заметил, что у мистера Малфоя под ногами может быть нечто другое, например пол).

Под конец Гермиона спрашивала, что он хотел на день рождения. В конце концов, его коллекция книг стала уже крайне внушительной, и она боялась подарить книгу. что у него уже была. Она также предлагала вариант "не покупать пока свежевышедших книг", чтобы был хоть какой-то способ понять, есть у него книга или нет.

Гарри это показалось неплохой идеей, и в ответном письме он выразил своё согласие (и заодно написал, что думает о происходящем с Добби). А затем принялся рыться в книгах. купленных в первую неделю летних каникул, ища что-нибудь особо интересное.

Одна книга называлась "Охотничий отряд"⁽¹⁾, и это звучало любопытно. Изначально Гарри читал в основном фэнтези, но, похоже, многие из авторов фэнтези писали также и фантастику, так что он расширил свою область интересов и на неё.

* * *

На обед Гарри разогрел себе консервированный суп. Жестяную банку было удобно подогревать огненным дыханием, и, в отличие от многих вещей, она не могла загореться.

Съев суп и закусив банкой, Гарри понял, что всё ещё голоден, и сделал себе сандвич.

Потом — ещё один.

В этот момент он сообразил, что линька также может быть причиной большего аппетита. На всякий случай записав это, он перешёл к домашней работе по чарам.

Ему всегда казалось чуть странным делать работу о том, как колдовать заклинания (в данном случае о перезарядке выдыхающихся заклинаний, не включающей в себя полную их замену либо (хуже) удваивание, что для чар вроде левитационных было даже опасно), при этом не имея законной возможности колдовать.

Эссе Гарри закончил не так быстро, как надеялся: его отвлекал зуд, распространявшийся по телу. Он искренне радовался, что по крайней мере его глазам не требовалось линять. Чешущиеся глаза были бы ещё хуже.

Гарри очень нравилось быть драконом, но моменты вроде этого были просто неудобны. Хотя, вероятно, у людей тоже имелись неудобные моменты, например волосы — Гарри никогда не приходилось стричься, но все остальные в Хогвартсе эту проблему как-то решали.

* * *

На следующее утро Гарри прекратил читать взятый роман.

Заложив его закладкой, он перевернул книгу, взглянул на заднюю часть обложки и вздохнул.

Возможно, причина была в "Животных Фартингского леса"⁽²⁾, возможно, в "Стиге со свалки"⁽³⁾, но он никогда не любил охоту на лис. В Суррее они, судя по всему, вообще не проводились, и Гарри в любом случае вряд ли бы хватило смелости поучаствовать, но само занятие выглядело не слишком приятным.

И сейчас ему думалось, что вовсе не обязательно было описывать лисью охоту в научно-фантастической книге, особенно когда лис завезли на планету специально, чтобы на них охотиться. В будущем он мог вернуться к книге, но в данный момент она приводила его в слишком дурное расположение духа.

Делу не помогало то, что теперь у него чесалось всё тело, за исключением мест вроде когтей и крыльевых мембран. Зуд был всепроникающим, постоянным и откровенно раздражающим... может быть, что-то подобное чувствовали молодые драконы на Перне, когда за ними неподобающе ухаживали?

Гарри ещё не сделал около половины домашней работы — эссе по истории магии, трансфигурацию, астрономию (в основном о планете Марс) и работу по ЗоТИ, заданную Сью Д. Ним перед её уходом, — вероятно, исходя из предположения, что следующий учитель будет иметь какие-никакие навыки и придумает, что с ней делать. Но сейчас он чувствовал, что едва ли сможет ей заняться: ему хотелось лишь кататься по полу и чесаться, пока зуд бы не прошёл.

Сжав зубы, Гарри вернулся в библиотеку, поставил "Охотничий отряд" на полку и достал книги о животных Фартингского леса. Он всё равно уже о них вспомнил, и, возможно, их перечитывание поможет ему отвлечься.

Конечно. если его мысли не будут постоянно обращаться к тому, что ему надо бы отвлечься. Он надеялся, что книги окажутся настолько же захватывающими, как он их запомнил.

* * *

Гарри не любил пребывать в ворчливом настроении.

Некоторым подобное настроение, похоже, нравилось, — как минимум некоторым людям в книгах Гарри, — но Гарри был не из тех, кто ворчит, и вывести его из равновесия было непросто. Однако непрекращающийся зуд по всему телу оказался на это способен.

Он прочёл где-то половину "Осады парка Белого Оленя", и часы сообщали, что уже десятый час вечера. Гарри решил, что ему стоит хотя бы попытаться поспать.

Руководствуясь пришедшей в голову идеей, он написал письмо Чарли Уизли, где спрашивал, не знает ли тот способ избавить дракона от зуда. Ядвига унесла письмо в ночь, ничуть не обеспокоенная барабанившим по крыше дождём, и Гарри чуть перетасовал свой клад, делая его удобнее, прежде чем лечь на него.

Сон к нему не шёл ещё долго.

* * *

Когда шкура Гарри наконец начала слезать, это стало огромным облегчением. Зуд просто исчез, и новая чешуя под старой была ещё мягкой, но теперь её куда меньше сдавливало. А старая шкура оставалась драконьей, то есть крепкой и гибкой, так что слезала большими кусками всего с несколькими разрывами, — в некоторых местах Гарри даже пришлось поддевать её когтем.

Если бы не факт, что линька происходила из-за роста, Гарри мог бы даже использовать куски шкуры с передних лап в качестве перчаток длиной до локтя.

После двух дней зуда Гарри наслаждался его отсутствием, и это придало ему достаточно энергии. чтобы за день закончить всю домашнюю работу по трансфигурации. Он не вполне знал, что делать со слезшей шкурой, и в итоге просто убрал куски в шкаф, но это не остудило ни его хорошее настроение, ни аппетит.

Он получил ответ от Чарли Уизли, где тот признавался, что не знает, и рекомендовал спросить Нору. У Гарри под лапой не было Гремучей ивы, но он взял совет на заметку.

Закончив с трансфигурацией, Гарри решил принять горячую ванну. На ту ушла большая часть воды из резервуара, но это его не обеспокоило, и Гарри нагрел воду почти до кипения, прежде чем растворить там немного мыла и начать тщательно мыться.

Измотанный бессонной, полной зуда ночью, Гарри в итоге так и заснул в ванне, чуть раскрыв крылья, чтобы позволить воде проникнуть во все складки.

* * *

Проснувшись следующим утром, Гарри обнаружил, что его чешуя снова затвердела. Она всё ещё была чуть нежной. но куда меньше, чем прежде, и он снова чувствовал сильный голод.

С плеском выбравшись из остывшей воды, он начал осматривать себя.

С прошлого утра он, судя по всему, стал длиннее где-то на фут, хотя половина этой длины приходилась на хвост, и примерно на столько же увеличился размах его крыльев. Его торс тоже определённо стал шире, что заставило Гарри предположить необходимость покупки новой одежды. Быстрая примерка перчаток показала, что они и правда больше не подходят.

К счастью, в отличие от людей, долгие часы в ванне не сделали его пальцы морщинистыми. Было бы обидно, останься они такими до следующей линьки.

* * *

Тщательно вытеревшись полотенцем и спустив холодную воду, Гарри постарался вернуться к прежней рутине. Это оказалось слегка непросто, поскольку он то и дело во что-нибудь врезался; но, как он слышал, с человеческими подростками после скачков роста бывало то же самое.

Его дожидалась небольшая кучка писем, и это напомнило Гарри послать собственное письмо Сириусу и Ремусу. Они вполне могли оказаться в одном доме, и потом, Ядвиге было легче нести одно письмо, а не два.

Отодвинув стул в сторону — тот врезался в стену, чуть не отскочив от неё, — Гарри примостился за столом и начал писать.

Он написал, что прошёл через линьку, что это ему уже знакомо, и что он стал больше и потому несколько неуклюжим. Он не мог оценить, насколько потяжелел, поскольку у него не было весов, но все наблюдения о своём размере он в письме записал.

Отложив письмо в сторону на случай, если придумает что ещё написать, Гарри взял из кучки верхнее письмо. То оказалось от Рона; Гарри осторожно вскрыл конверт и приступил к чтению.

Первым делом Рон сообщал, что пишет это письмо, спрятавшись у себя в комнате. Судя по всему, Фред и Джордж действительно пригласили Смитов на пару недель, а миссис Уизли не сообразила, что это может значить, пока не стало слишком поздно.

Тут и там на письме красовались кляксы, и Рон объяснял, что причиной им периодические сотрясания дома, когда один из четырёх шутников делал 'что-то" (Рон не был уверен, что именно, поскольку оно бывало разным), и что все уже привыкли к скрежету когтей по лестнице, когда кто-то или все они убегали от неудавшегося эксперимента или миссис Уизли.

Или обоих.

Перси вежливо сообщил, что временно будет спать на крыше, и Гарри не мог не признать, что с учётом ситуации идея довольно хороша.

Также Рон писал, что Фред и Джордж больше не заботились скрывать свои анимагические формы, и их мама даже отчасти обрадовалась, что они достигли подобного (хоть, кажется, и желала, чтобы они направили энергию на что-нибудь более основательное).

В конце письма обнаружился небольшой постскриптум от Джинни, где та объясняла, что раз уж Рон отдал ей письмо, чтобы его доставил Пигвиджен, она хочет сделать дополнение. Судя по её словам, они с Роном завели привычку сбегать в дом Лунны Лавгуд, когда хотели заняться домашней работой, поскольку это давало возможность временно скрыться от творящегося дома безумия.

Там они также познакомились с родителями Танизис, которые оказались "чуть пугающими, но милыми", и которые весьма хорошо сошлись со странноватым отцом Лунны, Ксенофилиусом Лавгудом (редактором "Придиры", как вспомнил Гарри). Рон как-то раз упомянул при нём высадку маглов на Луну; Джинни упоминала это лишь потому, каким растерянным выглядел Рон, когда мистер Лавгуд с жаром сообщил ему, что это всё фальсификация, и настоящие высадки были на Марсе.

Улыбнувшись, Гарри отложил письмо в сторону и взялся за второе — от Гермионы.

В отличие от Уизли, Гермиона писала в основном о деле. Судя по её словам, она внимательно следила за тем, что происходило с Добби, и они прошли через множество "открытий и вопросов". Основным аргументом мистера Малфоя в свою защиту было то, что Добби сам наносил себе травмы, и винить за это мистера Малфоя нельзя, а вот адвокат Добби сосредоточилась на том, говорили ли когда-нибудь Добби наказывать себя, и имелся ли у него веский повод думать, что он должен это делать.

Всё это звучало довольно запутанно, но Гермиона прямо-таки горела энтузиазмом, и Гарри доверял её суждениям.

Оставалось ещё письмо от Дина; Гарри уже собирался его вскрыть, когда кое-что вспомнил и направился в библиотеку.

* * *

Пять минут порывшись в вещах, Гарри нашёл искомое. Потерев небольшое ручное зеркальце, он сел за стол и стал ждать; через минуту или около того в зеркале появилось лицо Сириуса.

— Гарри! — радостно сказал он. — Рад тебя видеть! Как дела?

— Я линял, — коротко сообщил Гарри. — Было довольно неприятно, но теперь всё позади.

— Хм. Мне самому приходилось иметь дело с линькой, но у псов она наверняка совсем другая, — задумчиво произнёс Сириус. — Как оно ощущалось?

— Всё тело чесалось, — ответил Гарри, машинально поёжившись. — Почти два дня, а когда всё закончилось, я прибавил целый фут.

— И теперь ты пятиногий дракон?⁽⁴⁾ — осведомился Сириус, совсем по-собачьи наклонив голову вбок.

Гарри прыснул, и Сириус широко улыбнулся, явно довольный своей шуткой.

— Кроме шуток, Гарри, это довольно большой скачок роста, — добавил Сириус. — Я не имею понятия, как к нему приспособиться, но если ты тоже не знаешь, то всегда можешь дать мне знать. И мы будем озадачены вместе.

— Я думал, ты сказал "кроме шуток"? — спросил Гарри, повиливая хвостом из стороны в сторону. — Хотя, наверное, с таким именем трудно долго быть сириёзным.

Сириус лукаво усмехнулся, а затем щёлкнул пальцами:

— Чуть не забыл: у меня есть родственники, которые не в Азкабане, не злые и не изгнаны из семьи! Тебе обязательно нужно познакомиться с ними, когда в следующий раз ко мне нагрянешь.

Гарри с интересом кивнул. Сириус чуть поёрзал на месте:

— Должен признать, я не сразу вспомнил, что мне надо бы их разизгнать. Или вгнать? Не знаю, как правильно. Кстати, как у тебя дела с родственниками?

— Неплохо, — ответил Гарри. — С начала линьки я сидел у себя наверху, но до этого всё было нормально...

* * *

Было уже почти время обеда, когда Сириус извинился и сказал, что ему пора.

Гарри не возражал — он подзабыл, как здорово бывает с кем-то поговорить, но у Сириуса была своя жизнь. И потом, он ещё не прочёл письмо Дина; взяв то, он вскрыл его когтем.

По мере чтения на его морде постепенно расползалась улыбка.

Часть письма была отведена ворчанию Дина о том, как трудно делать домашнюю работу и одновременно иметь дело с сёстрами, или как трудно не иметь возможности поговорить с кем-то о волшебстве — мама и папа всегда его поддерживали, но увы, мало что знали о сжигании ведьм или Лабиринте Ночи.

Однако большая часть письма была о совсем другой теме — футболе.

Дорогие сердцу Дина "Вест Хэм", к его удивлению, за последний сезон попали в недавно образованную Премьер-лигу, и теперь он горел оптимизмом в отношении перспектив "Железных".

(Гарри не знал, почему "Вест Хэм" так называли. Он догадывался, почему "Арсенал" прозвали "Канонирами", а "Милволл" — "Львами" (ведь у них на эмблеме был лев), но не представлял, что такого уж железного в Вест Хэме).

Ещё Дин писал о переходах нескольких игроков из команды в команду; Гарри не вполне улавливал, но чувствовал, что Дину искренне интересно. В квиддиче, по размышлении, переходы происходили куда реже. По крайней мере, Гарри о них не слышал.

Волшебные виды спорта были странными. Хотя обычные, пожалуй, тоже.

* * *

Хотя теперь он снова покидал палатку, помогая родственникам или летая в библиотеку, Гарри по-прежнему тратил большую часть времени на домашние задания.

Невилл прислал ему письмо, где писал, что повздорил со своим двоюродным дедушкой Элджи: тот сказал что-то в духе того, что Невиллу нужно собраться и стать уже лучше в колдовстве, Невилл на это ответил, что не ожидал, что он из тех волшебников, которые не любят маглов, и это привело к множеству криков.

Гарри искренне сочувствовал Невиллу, и выразил это сочувствие в ответном письме, но также указал, что одна ссора не должна быть проблемой, если упомянутый родственник в целом хорошо к нему относится. Конечно, делать шаги навстречу следовало, но Невилл не обязан был в одиночку искать примирения.

Выразить эту идею оказалось непросто, во многом потому, что Гарри сам не был в ней уверен.

* * *

За несколько дней до дня рождения Гарри от Гермионы пришли письмо и посылка.

Наклейка на посылке просила Гарри не открывать ту, пока ему не исполнится тринадцать. Гарри отложил посылку в сторону и вскрыл письмо, надеясь, что его можно читать и пока ему двенадцать.

Оказалось, что да, и Гермиона явно была крайне счастлива. Первым делом она написала, что у Добби всё получилось, подчеркнув эти слова два раза, и что он был очень храбр и сумел противостоять мистеру Малфою, пусть тот и пытался выглядеть очень грозно.

Гарри не сообразил, что Гермиона присутствовала на слушании, но с учётом её вовлечённости это было разумно.

Получалось, Добби теперь мог выйти в мир и понять, чем хотел заниматься. Как надеялся Гарри, с более хорошей семьёй, или даже сам по себе.

Гарри едва закончил читать письмо, как прилетел Пигвиджен, плюхнувшись прямо в стакан с апельсиновым соком и начав оживлённо верещать. Привязанное к его лапе письмо, к счастью, не пострадало, и Гарри отвязал его, прежде чем выудить совёнка из сока, сполоснуть и обсушить.

Закончив и угостив Пигвиджена совиным печеньем, Гарри вскрыл письмо.

То оказалось от Рона; он в основном спрашивал, неужели он или Гермиона с самого начала это задумали. Гарри сначала не понял, что имелось в виду, но потом дошёл до постскриптума Джинни, где та писала, что Уизли проснулись и обнаружили у себя домовика-добровольца.

Миссис Уизли уже начала вязать ему свитер Уизли, ведь он не столько стал их эльфом, сколько поселился с ними, и дарение одежды ничего бы не изменило.

Гарри не мог не признать, что звучало это здорово. Он был рад, что Добби нашёл людей, способных присмотреть за ним.

* * *

Двадцать девятого июля, в четверг, Гарри готовил стейк и пюре к ужину, когда дядя Вернон вернулся с работы.

— Как прошёл день, дорогой? — спросила тётя Петунья.

— Отлично, Пет! — ответил дядя Вернон, явно весьма довольный собой. — Нам позвонили по поводу наших дрелей, и явно очень интересовались, — ничего ещё не подписано, но думаю, мы продадим большую партию. Я пригласил его на обед, и он выглядел заинтересованным.

— Надеюсь, он не испортил твой аппетит? — заботливо спросила тётя Петунья.

— Да не волнуйся, Пет, всё отлично прошло. Я ему рассказал анекдот про японского гольфиста, ну ты знаешь его.

Гарри этого анекдота не слышал, и задумался, каким он может быть. Впрочем, он не позволил мыслям отвлечь себя от готовки, продолжая разминать картошку и одновременно приглядывая за стейком.

— Имя у него забавное было, кстати, — добавил дядя Вернон. — Не слышал никогда, чтобы кого-нибудь звали Регулус Арктур или наподобие. Ну да ладно, деньги у него того же цвета, что у всех.

Через мгновение осознав, что, вероятно, произошло, Гарри едва сдержал смех.

Это хорошо показывало, как часто дядя Вернон судил о людях и вещах, основываясь на их внешнем виде.

* * *

Минут через двадцать, когда они ужинали, дядя Вернон прочистил горло.

— Я сегодня созвонился с Мардж, — объявил он. — Она собирается привезти с собой пса, а то обычная нянька заболела.

— Тётя Мардж? — спросил Гарри. — Она собирается приехать?

— Да, в субботу, — подтвердил дядя Вернон. — И раз уж об этом зашла речь, заруби себе на носу пару моментов, — он указал на Гарри. — Мы сказали ей, что ты ходишь в школу святого Брутуса для трудновоспитуемых подростков. Она не знает про твои... странности.

Гарри чуть дёрнул крыльями, подумав, что о части его странностей не знали и дядя Вернон с тётей Петуньей, а потом нахмурился:

— Зачем вы ей это сказали?

— Должны же мы были что-то сказать, — гаркнул дядя Вернон. — Тебя нет большую часть года, не можем же мы заявить, что ты ходишь в школу неподалёку!

— Ну... я думаю, что если такое место и есть, там вряд ли отпускают детей на летние каникулы, — пояснил Гарри. — Вы могли просто сказать ей, что я хожу в дешёвую шотландскую школу по государственной субсидии, потому что так вам не приходится иметь со мной дело.

Тётя Петунья и дядя Вернон переглянулись.

— И я всё равно собирался пожить половину каникул у другого человека, — добавил Гарри. — Может, я просто уеду утром в свой день рожденья? Так я не буду мешаться у вас под ногами, а с тётей Мардж мы вообще не пересечёмся.

За его словами последовало немало ворчания, но наконец дядя с тётей согласились, что это более разумная идея.

* * *

Одним из менее странных (но всё равно странных) моментов жизни Гарри стало то, что даже имея в распоряжении лишь ещё один полный день на Тисовой улице, ему не требовалось собирать вещи.

Все его вещи находились в палатке, собранные фактом нахождения на своих местах, и он наконец закончил с домашней работой. Гарри потратил около часа, прибираясь в запасной спальне, а потом ещё полчаса, пылесося на чердаке и у себя в палатке, но потом у него просто не осталось дел.

К счастью, Гарри знал, что делать в такой ситуации, и потратил вторую половину дня, делая записи для полноценной кампании в "Подземелья и драконы".

Имея за плечами столько фэнтези-книг, он мог строить её на самых разных основаниях, но в итоге решил обратиться к "Властелину колец". А точнее, к "Сильмариллиону", но внеся такие изменения, что во время войны с Морготом драконы взбунтовались, и оборотни — очень походившие на варгов Запретного леса, — поступили так же.

Это означало, что Нуменор по-прежнему пребывал над водой, в мире оставалось немало эльфов, а также имелись хорошие драконы и волки. Героям по-прежнему могли встретиться монстры или орки, но они могли, по крайней мере, не торопиться.

Такой подход также означал, что карта была уже в основном готова. Ему требовалось только не забывать о наличии Нуменора, и ещё выделить место или места, где будут жить драконы.

Возможно, герои даже смогут встретиться с Гэндальфом. Гарри не был уверен, что в обдумываемый им период Гэндальф был в Средиземье, но решил просто считать, что да.

Оставалось надеяться, что люди этим заинтересуются. Он чувствовал лёгкую вину, что так долго не пользовался своим прошлогодним подарком, и задумался, понравится ли Невиллу подарок на этот день рождения.

Подарок, пожалуй, мог показаться слегка скучным, но Гарри смотрел на это с такой точки зрения: у Невилла не было часов, и поэтому подарить их вполне разумно.

Он также позаботился выбрать часы с будильником, поскольку слышал, что у подростков часто бывают трудности с тем, чтобы вставать вовремя. Гарри ещё не знал, относится ли это к подросткам-драконам, но Невилл являлся человеком, и с ним он мог быть увереннее.

1) "Hunting Party", научно-фантастическая книга Элизабет Мун, вышедшая в 1993 году. На русский не переведена.

Вернуться к тексту

2) Серия книг Колина Данна, первая из которых, так и называвшаяся "Животные Фартингского леса" ("The Animals of Farthing Wood"), вышла в 1979 году. На русский тоже не переведена. Один из главных героев книги — Лис, и он чуть не гибнет во время охоты.

Вернуться к тексту

3) "Stig of the Dump", детская книга Клайва Кинга, вышедшая в 1963 году. На русский (да что ж ты будешь делать!) не переведена. Упомянутый в названии Стиг — пещерный человек, почему-то оказавшийся в современности, — не одобряет охоту на лис, потому что они невкусные.

Вернуться к тексту

4) По-английски foot означает "ступня".

Вернуться к тексту