Драко Малфой и Кровь Обречённого (гет)

Гарри не боялся. Наверное, не будем повторять историю Драко, ведь он чувствовал почти что тоже самое, а нюансы, разделяющие их личности, мы опустим в этой истории.

И вот, туман, дорога в никуда. Что там дальше? Сейчас он узнает.

— Гарри, Гарри, — раздался чей-то странный тягучий тоскливый голос. Он словно бы эхом отталкивался от стен и кружил по помещению, у которого и границ то не было.

— Ты здесь? – задал первый попавший в голову вопрос Гарри, сам не особо вдумываясь в его смысл.

Гарри казалось, что он не слышит, а чувствует чье-то дыхание, чьи-то несдерживаемые всхлипы и вздохи, чье-то призрачное присутствие.

— Вспомни сны, — попросил его голос, такой странный, невесомый по звучанию, но какой-то придавленный от вложенного в него смысла. Голос был как колокольчик, звенящий в потустороннем мире, и притом такой знакомый… знакомый…

— Причем тут сны? И вообще, мне не нравится разговаривать с пустотой, я чувствую себя неловко, — с какой-то притупленной и неуместной иронией, но грустным голосом произнес Гарри, садясь прямо на пол.

Голос, будто пристыженный, умолк, а Гарри сидел на полу, бессмысленным взглядом смотря вперед.

— Привет! – раздался голос справа, и к нему подсел Очень Странный Человек.

Иного имени придумать было невозможно. Действительно, просто Очень Странный Человек.

Волосы его были светлыми, как солома, однако блондином он не был, проглядывали черные корни, хотя он и не крашенный. Сначала казалось, что глаза его голубые, потом – что карие, а потом показывалась правда – один глаз его был голубым, а другой – карим. Правый, карий, был больше другого. Губы его были тонкими, ярко-розовыми. Нос острый, не большой и не маленький, покрытый россыпью маленьких веснушек. На шее висела цепочка с пенсне, причем треснувшим и абсолютно бесполезным. Одет он был в слишком длинный коричневый пиджак и клетчатые коричневые брюки, из кармана неаккуратно торчал кончик грязного платка. Обувь его была тщательно вычищена и блестела. Он имел привычку морщить нос, и беспрестанно что-то творил со своими губами, будто гримасничал, но глаза его были серьезными.

В общем, такой вот Очень Странный Человек.

— А вы кто? – как-то безнадежно спросил Гарри. Очень Странный оказался словоохотливым.

— Очень Странный Человек, мда, как ты успел заметить. Мда, так вот, я здесь неспроста, у меня поручение… — он задумался.

— Мда? – подсказал ему Гарри, ухмыляясь.

— Мда, — согласился тот, как ни в чем не бывало. – Мда. Так вот, когда-то давно меня звали Филипп Блэк.

— Тот самый?! Который писал о шкатулке Ровены Когтевран? – пораженно воскликнул Гарри, заметно оживившись.

— О, польщен, польщен, молодой человек знает мое имя! – грустно покачал головой Странный Филипп Блэк. – Да, это я. Более того, я не только написал о ней, но и нашел! И, смею заметить, это сыграло со мной злую шутку… Найдя эту злосчастную шкатулку, я уже хотел было открыть ее, как вдруг все исчезло и я оказался в какой-то комнате… и напрочь все забыл, мда! Все-все. Откуда я, и, где собственно нашел шкатулку… Но так оказалось, что я был, мда, в нее заточен! И в мою обязанность входит проводить все нужные манипуляции, мда, как только она активируется.

Выслушивая его речь, перенасыщенную «мда», Гарри задумался.

— Что еще за манипуляции? И почему вы заточены?

— О, мда, мда, молодой человек, грустная история и, признаться, очень и очень стыдная для меня, — горько заметил Странный Филипп, и Гарри уловил некую закономерность – чем больше тот волновался, тем больше у него появлялось в речи «мда». – Но я вам расскажу, так сказать, следуя указаниям. Шкатулка, которую вы имели неосторожность открыть – действительно шкатулка Ровены Когтевран. Это своеобразное испытание… думаю, вы уже дошли до информации, что Ровена, как и другие основатели, имела… необычное предназначение. Так вот, она создала шкатулку, Шкатулку Проводников, которая представляет собой большой силы магический артефакт. Не без помощи, скажу я вам, создавала его, мда. Так вот. Если Проводник коснется шкатулки, она открывается. Дальше уже от вашей судьбы отталкиваемся, мда. Хогвартс? Значит, все принеслось именно сюда. Смею заметить, что шкатулка не знает, что вы Гарри Поттер, она знает, что вы — будущий Проводник, и этого ей достаточно. Пройдя испытание, и, как вы помните – вы помните? – вспомнив сон, не свой, кстати, не став Зверем, вы наконец-то закончите ваше земное пребывание здесь, и начнете жизнь совсем другую, мда. Во так вот. В мою обязанность входит сообщить вам все это и начать проверку, — окончил свою речь Странный Филипп Блэк. – Ах, да, вы можете задать мне один вопрос!

Гарри задумался. Проводники? Какие еще Проводники? Нечеловеческое происхождение Ровены? Что за… чертовщина? Гарри понял, что если Странный ответит на один его вопрос, касающийся устройства и прохождения испытания, он ничего не выиграет. Здесь надо знать все или ничего. Так уж хитро было устроено это испытание. Значит… задать вопрос иного характера? Просто так? А почему бы и нет, раз Гарри зашел так далеко?

— Мистер Филипп… а почему шкатулка выбрала именно вас ее… хранителем? – спросил Гарри, и сердце почему-то екнуло в груди.

Черты лица Филиппа сразу как-то странно скукожились, глаза потемнели, становясь одного цвета.

— Ах, молодой человек, я ожидал этого вопроса! Вы очень умны, не спрашивая ничего другого! В конце концов, здесь удовлетворению любопытства ничего не помешает, задание вы все равно пройдете сами. Я расскажу вам. Я был одержим этой шкатулкой, потому что в юности, мда, я мечтал о славе. О славе! Как сладко это слово… я искал любую информацию, я покупал все свитки и книги, указывающие на шкатулку, встречался с сомнительными людьми и давал им денег, был не раз обманут, но шкатулку так и не нашел! А потом я встретился с неким человеком… Он был бедняк, жена его скоро должна была родить, и он отчаянно нуждался. Узнав, что я ищу шкатулку, он пришел ко мне и предложил карту, как он сказал, вырванную из дневника самой Ровены, являющейся ему дальней родственницей, что я, конечно, посчитал бредом. Так вот, он отвел меня к себе, сказав, что эта бесценная реликвия хранится у него в шкафу! Какая дерзость и невежество… я был взбудоражен, о, да! Он показал мне карту, и она оказалась верной! Уж не знаю, как он и где ее достал, но это была она! Карта-загадка, ведущая к шкатулке! И только показав, он назвал мне ее цену. Не могу винить его, он был нищим, жена должна родить, ему нужны были деньги, а у меня не было и половины требуемой суммы… Руки мои затряслись, мне стало дурно, и, не соображая, что делаю, я схватил со стола канделябр и ударил его… еще и еще раз, и, стыдно, я закрыл глаза, чтобы не видеть, бил наотмашь, чувствуя, как тяжелая ручка входит в его тело, разбивает ему голову… Я бежал оттуда с позором, держа в руках карту, канделябр я завернул в плащ и по пути выкинул в пруд. Мне было страшно, но карта была со мной… Знаете, молодой человек, мда, я плохо видел, и чтобы рассмотреть буквы на карте, мне нужно было пенсне. Я набрел на шкатулку спустя два месяца, весь изможденный и больной фанатичной идеей. А потом все как в тумане, я был закрыт в помещении, где находился бесконечное число времени. А знаете, что самое жуткое? Мда… Я ведь плохо видел. А на стене комнаты, я просто знал, было написано заклинание, которое позволило бы мне выйти. Но стоило мне одеть пенсне, как вместо комнаты я видел окровавленное лицо того парня, убитого мною, и видел его жену, признаться, впервые, но это была она, которая рыдала над пустой колыбелькой ребенка… Парень хватался за меня, он хрипел и умолял пощадить жену, кров заливала ему глаза, он рвал мою одежду… а стоило снять пенсне, все исчезло, не было крови и рваной одежды! Я не мог читать без пенсне, ничего другого не было, ни очков, ни самой завалявшейся лупы! А стоило одеть – и все опять… кошмар, замкнутый круг… я сходил с ума, зная, что выход так близко, но мое наказание крепко держало меня, и я сотни раз уже раскаялся… Я знал лишь, что голос, заточивший меня сюда, говорил, что наказание пройдет, когда шкатулка будет открыта и тот, кто откроет ее, попросит за меня…

Странный Филипп закончил рассказ, и по щекам его потекли слезы из обоих глаз, а проклятое пенсне было крепко зажато в руке.

Гарри был тихо потрясен. Именно тихо. Лицо его было беспристрастно и даже строго, в душе все кипело. Жуткое наказание… Он обязательно, обязательно попросит за него у Ровены, если пройдет испытание!.. О чем он и сказал ему.

Филипп благодарно затряс его за руку.

— Спасибо, спасибо, молодой человек! – без единого «мда» произнес он. – Спасибо! Удачи вам! Пройдите это испытание достойно, и, обещаю, вам все расскажут!

— Хорошо. Но… как действует шкатулка? – спросил Гарри.

— Освобождается некая энергия, я – я лишь призрачное видение, мой срок на земле давно окончился, я как голосовая иллюзия. Передаю информацию. Энергия же эта будет работать не только над вами, но и над остальными Проводниками. Если они есть, а они есть, их четверо. Ваши друзья, не успели они пройти Посвящение (ручьи, ручьи как обычно), сразу попадут на испытание, так что удача им очень нужна. Каково испытание? Не знаю, простите, не знаю… моральные приемы, физическая боль… что угодно! Точнее, что угодно бывшим Проводникам. Поверьте, вы еще не знаете, но на вас будет лежать большая ответственность! Все начнется через пять минут, 32 секунды. К вашим друзьям заходить? – деловито осведомился Филипп, будто это означало перейти дорогу и зайти в соседний дом.

— Нет. Пусть… пока не знают всего. Просто скажите, что надо делать…вкратце… А среди нас есть лидер? – задал Гарри только что пришедший в голову вопрос, и даже сам ему удивился.

Филипп внимательно посмотрел на Гарри.

— Можно сказать и так… Направляющий. Лидер. Но, по сути, вы все равны… Просто так легче. У нынешних Проводников таких было почти два… Годрик Гриффиндор и Салазар Слизерин соревновались за это место… Часто были склоки из-за этого, девушки хоть были поспокойнее, и конфликты уравновешивали. Вообще любой конфликт для Проводников очень болезненный, так как источник силы у них один. Так что вам повезло, что, так сказать, вы все в сборе. Ну, испытание… начинается… удачи, — грустно закончил он, водружая пенсне себе на нос, а потом растворился в тумане.

Так началось испытание…