Тайны заброшенного замка (джен)

Беллиора, Волшебная страна, окрестности Изумрудного Города, Девятый день Грозового месяца Весны (1), 04.30 по местному времени.

Мон-Со ловко соскочил с одного из бесчисленных миллионов кусков каменной кладки, усеивающих улицы столицы Гудвинии. Полковник бросил быстрый взгляд по сторонам и, убедившись, что в боковых полуразрушенных зданиях раздается привычная уху какофония пьяной ругани и истеричных воплей, спустился с одной из тысяч баррикад, перекрывавших путь к сердцу города — едва заметно сверкающему призрачно-зеленым светом, дворцу. Мон-Со выпросил у генерала то, что Баан-Ну презрительно назвал прогулкой, чтобы воочию убедиться, что подготовка к решающему штурму дворца идет по плану. Так, по крайней мере, он сказал генералу. На деле же, Мон-Со и сам не знал, зачем ему потребовалось своими глазами увидеть последствия обещавшего быть легкой прогулкой штурма, превратившегося в кровопролитное сражение. Полковник медленно шагал вперед, аккуратно обходя вповалку разбросанные тела беллиорцев и арзаков, усеивающие пространство за баррикадой. Мон-Со привычно восстановил картину произошедшего: под прикрытием орудийного огня виднеющегося чуть впереди танка, арзаки смогли взобраться на баррикаду… только лишь для того, чтобы быть застигнутыми врасплох неожиданной контратакой из подвалов соседних домов. Словно обезумевшие от ярости, беллиорцы рванулись к преодолевшим баррикаду рамерийцам, невзирая на беспорядочный огонь из лазерных автоматов и сошлись в рукопашной с бывшими рабами. Полковник уважительно кивнул. Противник проявил не только мужество, но и тактическую грамотность — баррикада, с такой легкостью взятая рабами, теперь играла на руку беллиорцам: она преграждала арзакам путь к отступлению, в то же время защищая самих беллиорцев от огня находящегося за баррикадой танка. К тому времени, как боевая машина рванулась вперед, повернув орудийную башню стволом назад и с разгону протаранила баррикаду — беллиорцы отступили, явно повинуясь приказам скрытно наблюдающих за одним из многочисленных эпизодов штурма, командиров. Мон-Со отвел глаза от кровавого месива, в которое танковые траки превратили нескольких нерасторопных арзаков, торжество которых по случаю отступления врага, очевидно было недолгим. Полковник перевел взгляд чуть вперед — к едва заметно дымящемуся в предрассветной дымке обгорелому остову. Успевшие увернуться от боевой машины арзаки рванулись сразу за танком… ровно для того, чтобы попасть в очередную засаду. Мон-Со так и не узнал, откуда примитивным беллиорцам удалось узнать рецепт взрывчатого вещества, но танк подорвался на одной из тысяч мин, которыми были буквально усеяны узкие улицы столицы Гудвинии. Созданная гением оставшегося безымянным арзака боевая машина была крепким орешком — несмотря на потерю хода и управления, броня днища танка выдержала удар… Мон-Со еще раз вздохнул, поражаясь безотчетной храбрости противника — впереди чернеющего остова боевой машины виднелись несколько тел беллиорцев, образующих причудливую цепочку. Сражающиеся за каждый шаг родной земли воины Гудвинии отдали свои жизни, отвлекая выживших пулеметчиков, позволив своим товарищам приблизиться к чудом выжившему танку и забросать его бутылками с зажигательной смесью. Полковник с неожиданной ясностью вспомнил этот эпизод — один из сотен увиденных им в камеры закрепленного на геостационарной орбите спутника, бесстрастно транслирующие тысячи картинок огромной бойни, которой обернулся победоносный штурм. Пушку заклинило взрывом мины и танкисты до последнего отстреливались из пулеметов, выкашивая пытающихся приблизиться к танку беллиорцев, до тех пор — Мон-Со вздрогнул — пока один из них, совсем еще мальчишка, судя по картинке, не извернулся, ужом проскальзывая к танку… спустя растянувшийся во времени миг, беллиорец запрыгнул на боевую машину и навалился на пулемет, закрывая его собственным телом. За несколько секунд, потребовавшихся экипажу танка на то, чтобы резкими движениями сбросить намертво вцепившееся в ствол пулемета тело, собратья безвестного мальца рванулись к танку и превратили его в пылающий костер, забросав бутылками с зажигательной смесью. Попытавшихся было выбраться танкистов беллиорцы безжалостно добили ударами штыков, примкнутых к примитивным по меркам Рамерии пороховым ружьям.

Мон-Со молча обвел взглядом дымящиеся руины виднеющегося впереди квартала, выбирая кратчайший путь к позициям сводных отрядов, готовящихся к решительному штурму Изумрудного дворца. Даже сейчас, после практически двадцатичетырехчасового сражения, в кажущихся хаотичными нагромождениями камней и кусков кирпичной кладки развалинах довольно четко угадывались контуры одного из множества элементов грандиозного лабиринта, в который превратили город сами же беллиорцы. Полковник в который раз отдал должное полководческому таланту командующего, руководящего обороной противника. Застопорившееся наступление вынудило генерала нарушить данное своим подчинённым слово. Баан-Ну попросту отмахнулся от возмущенных выкриков пекущихся о будущих богатствах менвитов и снисходительно пояснил полковнику Яго-Лею, наиболее яростно отстаивавшему свое право на будущие трофеи, что орбитальные геосканеры без труда выявят местонахождение самого распоследнего из драгоценных камней, имеющихся в городе. В итоге, менвиты применили все имеющиеся на руках козыри — артиллерийскую и авиационную поддержку. Тысячи снарядов и ракет превратили плотную застройку города в океаны камня и обломков. На что, как выяснилось, и рассчитывали беллиорцы. Потому как поражаемые снарядами и ракетами здания падали не просто так — они обрушивались в строго предопределенном порядке, образуя на пути штурмующих город захватчиков усеянный множеством ловушек, минных полей и засад, лабиринт. Мон-Со еще раз вздохнул — великолепная память менвита услужливо воссоздала перед его глазами очередной эпизод дневного штурма.

Орудие высунувшегося из-за баррикады танка произвело выстрел и на противоположном конце очередной узкой улочки взметнулся ввысь небольшой вулкан обломков и камней. Танкисты дали несколько длинных очередей по баррикаде и дождавшиеся прекращения огня арзаки рванулись вперед, стремясь как можно быстрее преодолеть пустое пространство перед ней. Они добежали до подножия баррикады и принялись медленно взбираться вверх, то и дело опасливо оглядываясь по сторонам, но окна полуобвалившихся зданий зияли пустотой, а орудие виднеющегося позади танка молчаливо смотрело на баррикаду, напоминая рабам о том, что наименее удачливые из них рискуют стать очередными жертвами дружественного огня. Один из троих руководящих арзаками менвитов прижал рукой к голове гарнитуру связи, словно пытаясь лучше расслышать получаемые приказы. Он кивнул и повернулся было к одному из рабов, чтобы ретранслировать команду, но тут же удивленно замер на краткий миг… и тут же повалился на усеянную осколками землю, орошая ее кровью из шейной артерии. Невидимый в камеру спутника снайпер, с удивительной точностью пережегший офицеру шею, очевидно сменял позицию, потому как в течение нескольких секунд не происходило ровным счетом ничего. Ощетинившиеся стволами лазерных автоматов арзаки истерично вращали головами по сторонам, но это никак не спасло притаившегося за одним из них второго офицера. Тонкий, словно нить, луч пронзил лицевой щиток шлема одного из рабов, мгновенно вскипятив ему мозг. Критическая температура и давление, образовавшиеся внутри черепной коробки в тот же миг нашли выход и голова рамерийца лопнула, словно арбуз, окрашивая расколовшийся лицевой щиток кроваво-красной жижей, заляпав стоящего за арзаком менвита ошметками костей. Господин рванулся в сторону, но тут же упал изломанной куклой — армированная ткань боевого комбинезона, рассчитанная на удерживание нескольких попаданий из лазерного автомата, не выдержала удивительно точного огня беллиорца. Неведомый снайпер произвел несколько выстрелов, умудрившись по нескольку раз поразить одни и те же места — коленный сустав и грудь менвита. Последний оставшийся в живых офицер неразборчиво проорал приказ и арзаки принялись буквально поливать огнем лазерных автоматов окружающие их руины, обрушивая целый шквал огня на любой, показавшийся им хоть малость подозрительным, камень.

Груда камней позади менвита буквально взорвалась, с воем и пронзительным клекотом разбрасывая в стороны обломки кирпича. Огромный, покрытый пылью, орел издал воинственный клич и нанес мощнейший удар клювом в грудную клетку менвита, мгновенно сломав ему ребра и вогнав их ему же в сердце. Чудовищная птица молниеносно извернулась, уворачиваясь от чудом среагировавшего на её атаку танка, пропуская выпущенный им снаряд, разорвавшийся на баррикаде и осыпавший целым ворохом осколков не успевших пригнуться рабов. Орел метнулся к зданию, стоящему на противоположной стороне узенькой улочки и резко оттолкнулся когтистыми лапами от кирпичной стенки, которую тут же вырвал из здания очередной снаряд. Огромная птица рванулась в противоположную сторону, затрудняя прицеливание наводчику рамерийского танка, очередной выстрел которого поразил рухнувшее на улицу здание. В несколько скачков птица сократила расстояние и на краткий миг взмыла ввысь для того чтобы обрушиться на танковую башню сверху. Мон-Со в очередной раз поразился осведомленности противника — орел не стал пытаться клевать танковую броню. Несколько ударов мощного клюва превратили перископ и визоры боевой машины в груду разбитого и покореженного железа, лишив экипаж танка обзора. Орел ловко увернулся от рывка танковой пушки — танкисты попытались сбросить огромную птицу резким поворотом башни, но гигантский орел с поразительной ловкостью удержался на броне… только для того чтобы нырнуть за нее секундой позже, когда опомнившиеся рабы принялись обстреливать танк из лазерного оружия.

Полковник тяжело вздохнул, отдавая должное выучке и координации противника — спустя несколько секунд под ногами пытающихся попасть в орла арзаков буквально загорелась земля — вынырнувшие из неведомого укрытия беллиорцы забросали рабов бутылками с зажигательной смесью. Мон-Со усилием мысли заставил умолкнуть воссозданные разумом нечеловеческие вопли горящих заживо арзаков и сосредоточился на поединке двух монстров — многотонной стальной машины и невероятно ловкой огромной птицы. Орел вновь метнулся в сторону, привлекая внимание экипажа танка и, издав пронзительный клекот, нанес сильный удар по бронированной крышке люка. Танк дернулся, прекратив попытки сбросить птицу. Боевая машина остановилась и это стоило её экипажу жизни — подобравшиеся под прикрытием зданий беллиорцы вновь применили сверхэффективное в условиях городского боя оружие, попытавшись в очередной раз забросать танк бутылками с зажигательной смесью. Танкисты попытались сдвинуть танк с места, но не успела боевая машина проехать и десятка метров, как земля под ним приподнялась с натужным уханьем. Очередная мина привела ходовую часть танка в негодность и экипаж свершил ещё одну ошибку, решив переждать тяжелые времена внутри своей бронированной коробки. Но несколько бутылок с зажигательной смесью превратили танк в весело полыхающий костер и танкисты предприняли попытку спастись… первому из них, распахнувшему люк, огромная птица попросту оторвала голову и его обезглавленный труп рухнул вниз, разбрызгивая кровь в стороны. Один из защитников города воспользовался моментом и вскочил на броню. Широко размахнувшись, беллиорец зашвырнул сразу несколько бутылок в открытый люк, после чего птица с ловкостью, свидетельствующей о знании, ударом клюва захлопнула крышку, необратимо заклинив ее еще одним мощным ударом. Мон-Со словно кожей ощутил душераздирающий вопль горящих заживо менвитов, слышимый, казалось даже сейчас… Они умирали целых две минуты, которые понадобились оказавшемуся удивительно стойким к средствам пожаротушения огню (2), чтобы добраться до боеукладки… Сдетонировавший боезапас разорвал танк на части, прервав мучения экипажа. Спустя еще минуту на руинах улицы вспухли две сотни взрывов — направленные по приказу бомбардировщики применили кассетные бомбы… но Мон-Со был уверен, что потери беллиорцев были минимальны, ведь даже он сумел заметить, что за несколько секунд до того, как волна взрывов заполнила улочку морем огня и осколков, как орел, так и защитники города укрылись в одним им известным укрытиях.

Мон-Со сосредоточился, упорядочивая в сознании поток десятков и сотен эпизодов поистине героической обороны города, тренированным сознанием сумев вычленить главное — несмотря на безпримерную храбрость, внушающую уважение выучку и взаимодействие, продуманную до, казалось, каждой мелочи, тактику обороны столицы Гудвинии — за прошедшие с начала штурма сутки, рамерийцам, все же удалось овладеть городом. Захватчикам пришлось заплатить кровью за каждый метр захваченной земли, но перевес в силах был подавляющим. Благодаря массированному применению авиации и артиллерии, рамерийцы, потеряв на улицах столицы Гудвинии восьмерых из десяти рабов и почти все боевые машины танкового полка, сумели оттеснить оставшихся в живых защитников к стенам Изумрудного дворца. То и дело поскальзывающийся на лужах крови Мон-Со сумел добраться до позиций готовящихся к атаке подразделений. Он на мгновение замер, не в силах поверить в происходящее.

Командующие арзаками офицеры творчески переосмыслили опыт беллиорцев и сумели организовать собственные баррикады, кольцом охватывающие Изумрудный дворец. Под их прикрытием они готовились к решающему штурму… если, конечно, то, что увидел Мон-Со можно было назвать подготовкой. Часть арзаков отдыхала, то тут то там привалившись к образующим баррикаду камням. Лишь немногие из них сосредоточенно проверяли оружие и снаряжение, остальные же… Полковник ругнулся, с неожиданной ясностью осознав, что привычно затапливающая сознание ярость порождена давно забытым чувством — его буквально пожирало омерзение к своим сородичам.

Большинство захватчиков расположилось у многочисленных костров. Арзаки, вперемежку с немногочисленными менвитами то и дело прикладывались к флягам, бурно обмениваясь впечатлениями о прошедших сутках. То тут то там виднелись сверкающие в огнях костров покрытые капельками пота тела, крепко привязанные ко вбитым в землю кольям. И рабы, и господа, один за другим, наваливались на связанных беллиорок… Мон-Со отвернулся не в силах сдерживать рвущуюся наружу ярость. Он заметил полковника Яго-Лея, нетвердой походкой приближающегося к нему и рванулся вперед, не отдавая отчета в собственных действиях. Он остановился за шаг до пытающегося стоять ровно Яго-Лея и, с презрением уставившись в пьяные глаза соотечественника, процедил:

— Они. Не. Заслужили. Этого. — он широким жестом обвел творящуюся вокруг вакханалию и снизошел до пояснения — Беллиорцы достойно сражались и…

— И шел бы ты нахер, полковник! — прорычал Яго-Лей, раскачиваясь на нетвердых ногах — Девять десятых личного состава моего полка лежат там — он мотнул головой на руины столицы Гудвинии — и уцелевшие кровью заслужили право на разрядку. Даже рабам — он ехидно усмехнулся — достанется. Мы нынче не жадные и скупиться не будем. Я там такую нашел… — он плотоядно облизнулся — лет двенадцать на вид, но все нужные выпуклости… — он поднял руки на уровни груди, растопырив ладони — не переживай — по-своему понял он молчание Мон-Со — я не жадный и готов поделиться. Если тебе, конечно, не нужны мальчики — Яго-Лей пьяно заржал и уточнил — но если, все же, нужны, загляни на километр дальше. Там… — он многозначительно оскалился.

— Господин полковник — отчеканил Мон-Со — я ожидаю от Вас доклад о подготовке к решающему штурму. Немедленно. — Мон-Со в сердцах плюнул и послал к чертовой матери гнусный голосок, призывающий присоединиться к творящимся вокруг безумствам, буквально прорычав: — Твою мать, Яго-Лей, чем ты собираешься штурмовать дворец? Этим пьяным сбродом? — он кивнул на валяющихся вповалку арзаков — Мы, по-твоему, мало огребли на улицах этого города? Или ты думаешь, что свой последний рубеж беллиорцы будут защищать менее отчаянно чем остальные?

— А это меня уже не ебёт — развязно проговорил командир практически уничтоженного танкового полка — генерал передал четыре свежих батальона рабов, сказал из личного резерва. Усилим их теми, кто на ногах стоит… и как вчера — гремя огнем, сверкая блеском стали… ик… то есть завалим трупами их грёбаный дворец и завершим эту войну. Я тебе так скажу — он попытался доверительно наклониться к Мон-Со, но предательски подкосившиеся ноги заставили его буквально облокотиться о полковника. Яго-Лей прохрипел — мне насрать, сколько я положу рабов, для того чтобы похоронить этих — он кивнул на дворец — ублюдков. Меньше народу — больше… трофеев. Во всех смыслах этого слова. — он оттолкнулся от полковника и потянулся к закрепленной на поясе фляге. Вино с бульканьем полилось в распахнутую глотку, заливая подбородок.

— Полковник Мон-Со — раздавшийся в гарнитуре связи голос выдернул Мон-Со из мрачных раздумий — приказываю немедленно вернуться на командный пункт. Предстоит решающий штурм и ваше присутствие может быть… неоценимым. Не переживай — перешел на доверительный шепот генерал — я тебя не обделю и порция свежатинки тебе все-таки достанется. Та цыпочка, которую у нас умыкнул тот… ну ты помнишь… наглец, наверняка во дворце и я гарантирую, что ее возьмут живой. Первым, пойдешь, цени — расхохотался генерал и выключил связь. Мон-Со тяжело вздохнул и, стараясь не смотреть на творящуюся вокруг вакханалию, направился обратно, прочь из охваченного насилием города.

— Светает — Тим устало опустился на пол, прислонившись к запыленной стенке одной из комнат Изумрудного дворца. Он нашел в себе силы, чтобы улыбнуться сидящей напротив, бледной от усталости Энни. Девушка столь же обессиленно кивнула и, тяжело вздохнув, уточнила: — Скоро.

— Скоро — согласился Тим, кивнув. — Так бывает… — поморщился он — мы сделали все, от нас зависящее и даже больше, но… силы несопоставимо неравны. — Он натужно вздохнул и, тяжело сглотнув, заставил себя подняться на ноги. Словно постаревший за сутки на десяток лет юноша подошел к девушке и протянул ей руку:

— До самого конца? — поинтересовался он.

— Не смотря ни на что — ответила Энни, хватаясь за руку, рывком поднимаясь на ноги. Обнявшись, подростки направились вглубь Изумрудного дворца, кивая попадающимся на пути защитникам Изумрудного города, каждый из которых на краткий миг отвлекался от чистки оружия для того чтобы ответить на кивок и тут же возвращался к прерванному занятию.

Библиотека Страшилы Трижды Премудрого, превращенная в лазарет, была заполнена ранеными, между которыми продолжали метаться заляпанные кровью женщины, из последних сил пытающиеся помочь страдающим жителям Волшебной Страны хоть чем-то. Энни скривилась от внутренней боли — перевязочные средства закончились несколько часов назад и раны приходилось перевязывать чем попало, а то, что наспех обученные ею врачи делали операции в то и дело сотрясающихся от взрывов коридорах дворца, уже стало привычной данностью. Энни и Тим приблизились к небольшому относительно свободному пространству, занятому каким-то оборудованием, которое окружали вооруженный лазерным автоматом Фред, Страшила, Железный Дровосек, Фарамант, Дин Гиор и Лев, негромко переговаривающиеся между собой. Тим резко остановился, вглядываясь в хитросплетение обвивающих продолговатый контейнер проводов и шумно выдохнул:

— Это то, что я думаю — недоверчиво проговорил он — откуда?

— Фея Виллина передала по моей просьбе — проговорил Страшила и уточнил — Фарамант рассказал мне о бомбе, о которой вы говорили у вас на ферме, а я… хоть и надеялся, что нам удастся отстоять город, но рассчитывал на худшее.

— И теперь? — безучастно поинтересовалась Энни, рассматривая атомную бомбу.

— И теперь мы спросили всех и каждого из выживших — проговорил Железный Дровосек — и они единогласно приняли решение. Выбор за вами — он обвел искусственными глазами Пришельцев из-за Гор.

— Я за. — коротко проговорил Альфред, поправив съехавший с плеча автомат — После увиденного там — он кивнул в сторону окна — я не желаю попадать в плен этим ублюдкам. Бомба готова к подрыву, нужно лишь нажать вот на эту кнопку — он извлек небольшой пластиковый пенал с единственной кнопкой красного цвета — и через тридцать секунд установленный на неизвлекаемость детонатор активирует заряд. — Тим, я… — он повернулся к юноше, но тот лишь устало отмахнулся:

— Оставь, Фред. За все нужно платить. Мы знали на что шли с самого начала. Только… погибать вот так, как загнанная в угол крыса, я не хочу!

— А как? Как — хочешь? — вскинулся Дин Гиор, звякнув побитыми доспехами.

— В бою, с оружием в руках — улыбнулся Тим — а потому мне нужна связь — он кивнул на стоящий на столе микрофон проведенной во дворце громкой связи. Тим щелкнул несколько раз по микрофону, убедившись что связь работает и решительно произнес:

— Это Тим О’Келли — представился он — командующий обороной Изумрудного города. И вот вам мой последний приказ! Примкнуть штыки! Атакуем с рассветом! — он аккуратно поставил трубку на место и замер, вслушиваясь в многоголосый рев, наполнивший Изумрудный дворец. Он сделал шаг к Альфреду, взял пульт управления бомбой и передал его Энни:

— Когда они опрокинут нас и ворвутся во дворец…

— Я знаю что делать — усмехнулась Энни и, шагнув к Тиму, нежно поцеловала его в губы — Я люблю тебя. Встретимся в следующей жизни. А теперь иди — она мягко оттолкнула его. Тим привычным движением примкнул штык-нож к лазерному автомату и, вглядевшись поочередно в глаза своих соратников, коротко бросил, устремляясь к выходу из Изумрудного дворца:

— За мной!

Полковник Мон-Со молча стоял рядом с улыбающимся генералом Баан-Ну, охватывая взглядом открывающийся перед ними вид. Дымящиеся в нескольких местах развалины Изумрудного города едва освещались разгорающимся рассветом. Мон-Со мысленно воспроизвел в уме увиденные на камерах командного центра подразделения, готовые к финальному штурму и едва слышно вздохнул. Он бросил быстрый взгляд по сторонам, отмечая стоящие вокруг командного центра, невозмутимые на вид, силуэты огромных боевых роботов, пятерых из которых генералу удалось перепрограммировать незадолго до вскрытия предательства Кау-Рука и приставить к охране своего драгоценного тела. Предательства ли… — подумал было Мон-Со, но вынужденно отвлекся на подошедшего к ним с генералом солдата.

— О Достойный — доложил оператор спутниковой разведки — нам, наконец, удалось провести тепловое сканирование их дворца — он протянул генералу интерактивный планшет — но их диспозиция очень… странная. Дворец довольно большой, их в нем навскидку десятка три тысяч. Малая часть из них осталась в постройках, но большая — сосредоточилась у примыкающих к главному выходу коридоров. В том числе десяток особо крупных отметок — оператор подобострастно указал на них — это… ну Вы помните, те самые орлы. Активность беллиорцев настораживает. Непонятно, что они собираются делать…

— Они собираются облегчить нам задачу — победно усмехнулся генерал Баан-Ну и бросил короткий взгляд ввысь, словно пытаясь разглядеть в небе приближающиеся к городу самолеты авиагруппы. Он посмотрел в сторону, убедившись, что вертолеты заняли позиции над огромными кукурузными полями, являющиеся наиболее оптимальными для нанесения ракетного удара по дворцовой площади, убедился что стоящие на позициях орудия готовы открыть огонь, а занимающие пространство возле канала десантники первого батальона, так и не вступившие в бой, готовятся к выдвижению, констатировал: — они готовятся пойти в последний бой. Благородно — Мон-Со вздрогнул, усилием воли удерживая себя в руках — но глупо — вновь рассмеялся Баан-Ну и пояснил — наверняка, с первым лучом рассвета они высыпят на площадь и пойдут в контратаку… прямо через открытое пространство, простреливаемое огнем неуправляемых ракет с вертолетов, пристрелянное пушками поддержки, да и готовящимися штурмовать дворец солдатами. Вот, буквально сейча… — генерал замер на полуслове, неверяще обернувшись в сторону. Удивленно нахмурившийся Мон-Со почувствовал, будто что-то пытается обратить на себя его внимание и последовал примеру генерала, уставившись на освещенную усиливающимся заревом гряду холма.

Первый луч показавшегося из-за холма солнца озарил красновато-желтым сиянием разрушенную столицу Волшебной страны и готовящееся к последнему гамбиту войско захватчиков. Пылающий звездным пламенем диск начал медленно подниматься вверх… и вместе с сиянием рассвета к Мон-Со пришло понимание. Золотой диск, горящий переливами огня, не был идеальным. В его основании словно затаился небольшой участок тьмы, постепенно увеличивающийся в размерах. Полковник открыл было рот чтобы что-то сказать, но умолк, отдавшись на волю разума, с удивительной четкостью воспроизведшего невероятную картину.

Серебристая фигурка расправившего крылья орла словно парила в ореоле звездного пламени медленно возносящегося ввысь солнечного диска. Лучи утреннего солнца отражались от связки молний, зажатых в когтистых лапах словно несущегося в атаку орла миллионами тонких лучиков, озаряющих ярким сиянием прикрепленный к перекладине стяг. Вышитое на алой ткани серебряными нитями солнце вторило сиянию своего восходящего собрата, будто пылая в окружении огненного океана. Стяг возносился ввысь по мере того, как удерживающий его всадник поднимался на вершину холма. Он будто проявился из пылающего солнечного диска сгустком первобытной тьмы — мощная фигура, закованная в сталь вороненых доспехов, из-за спины которой выглядывали рукояти парных клинков. На груди неизвестного воина угадывался выгравированный на черных, как ночь доспехах, силуэт расправившего крылья ворона, освещенный сиянием удивительно прекрасного кристалла, висящего на шее воина, восседающего на закованном в вороненую сталь медведе. Мон-Со вгляделся в выгравированные на бронепластинах хищника символы и побледнел. Стоящий рядом с ним генерал Баан-Ну, очевидно также разглядевший запрещенные Верховным Правителем Рамерии символы, ошеломленно пробормотал:

— Невозможно… этого просто не может быть…

Всадник взобрался на вершину холма и на мгновение замер, одним взглядом окидывая раскинувшуюся картину. После чего он спешился и мощным рывком вонзил древко в землю. Он извлек парные клинки из ножен и приглашающе ударил ими друг о друга. Огромный медведь, на холке которого Мон-Со сумел разглядеть небольшую человекоподобную фигурку, оглушительно взревел, заставив ошеломленно уставившихся на него менвитов вздрогнуть. Воин, тем временем, неспешно направился вперед, впрочем, довольно резво, как для закованного в сталь человека, сокращая разделяющее его с командным пунктом расстояние. Генерал протяжно выдохнул и открыто рассмеялся:

— Гордыня — грех, мой старый враг — Баан-Ну повернулся к одному из адъютантов и приказал — пусть кто-то из первого десантного батальона расстреляет этого идиота. Один в поле не воин — усмехнулся генерал.

От смешавшихся в беспорядочную толпу менвитов отделился один из десантников. Менвит оскалился и упер приклад автомата в плечо, прицеливаясь в идущего к нему человека. Спустя миг рамериец пораженно застыл, опустив оружие и уставился на вершину холма — туда, где легкое дуновение утреннего ветерка едва заметно поглаживало флаг, заставляя вышитое на нем солнце будто танцевать в переливах солнечного света. В сиянии оторвавшегося от вершины холма солнечного диска появилось множество фигур, идеально выдерживающих строй. Человекоподобные силуэты закованных в железо воинов заполонили собой все пространство от одного края холмов до другого, цепью надвигаясь на позиции рамерийцев. Менвиты сбросили, наконец, охвативший их ступор и выхватили лазерные автоматы. Довольно ухмыляясь, они прицелились в размеренно марширующих к ним солдат, удивительно похожих на уже виденных ими во время побега пленников из лагеря, но, все же, чем-то неуловимо отличающихся воинов и открыли огонь.

За мгновение до того, как мчащаяся со скоростью света смерть настигла их ряды, воины с механической точностью выхватили сверкающие на солнце, отполированные до зеркального состояния щиты и выверенным движением сложили их в десятки своеобразных вогнутых зеркал, собравших воедино лучи автоматов Пришельцев и отразившие их обратно на позиции менвитов. Сфокусированные, многократно усиленные лучи буквально выкосили целые просеки в рядах первого десантного батальона, обильно орошенные кровью захватчиков. Многоголосый вопль, с которым менвиты бросились в рассыпную от неумолимо надвигающихся солдат, возглавляемых невозмутимо шагающей вперед фигурой, совпал с надрывным воплем генерала:

— Авиации — уничтожить противника!!!

— Принял. Выполняю. — командующий авиакрылом менвит переключился на внутреннюю связь — Поднимаемся и атакуем с горк…

Что-то очень быстрое молнией метнулось к идущей впереди машине, сметая с неба новейший истребитель. Пилот механически выполнил маневр уклонения и, поймав в автоприцел кажущуюся бредом сумасшедшего цель, нажал на спуск.

— Срыв маркера захвата — механический голос системы оповещения, казалось, не знал никаких иных интонаций, кроме безучастно-спокойных. — Какого хера? — успел удивиться пилот за миг до того, как когти одного из сотни драконов, вынырнувших из высящихся над городом туч, разорвали его истребитель на части.

— Это… драконы… — пораженно шептал Мон-Со, наблюдая за тем, как доисторические ящеры, стремительно спикировавшие из завесы облачного покрова, один за другим, уничтожают пытающиеся уклониться самолеты.

— Ну так убейте их! — истерично завопил Баан-Ну — это должно быть не сложнее орлов. Сбейте нахрен этих ископаемых!!!

— Это — рептилии — на удивление спокойно сообщил Мон-Со и пояснил недоуменно уставившемуся на него генералу — Хладнокровные. Рептилии. Головки самонаведения ракет — с тепловым наведением. А у драконов нет ни реактивного двигателя, как у наших самолетов, ни огромного и очень горячего сердца и кровеносной системы, как у орлов. Они — черезчур холодные и ракеты на них попросту не наведутся.

— К черррту — прорычал генерал — зато у вертолетов есть неуправляемые ракеты. Уничтожить противника!!! — буквально прорычал он по гарнитуре связи.

Ведущая машина майора Рау-Сана устремилась вперед, увлекая за собой остальные вертолеты. Майор тренированным движением активировал прицел, наводя оружие боевой машины на возглавляющего атаку человека. За мгновение до того, как он нажал на спуск, мощный рывок бросил вертолет в сторону. Сидящий рядом стрелок истерично завопил:

— Маневр уклонения! Немедленно!!!

Ошарашенный майор на автомате бросил машину в сторону, но неведомая сила потянула его вниз. Мгновением позже огромная, покрытая мехом рука, мощным ударом проломила боковое бронестекло вертолета и дернула завопившего от ужаса стрелка на себя. Огромная, в рост человека, обезьяна, удерживающаяся в воздухе благодаря мощным кожистым крыльям, несколько раз ударила стрелка о раму, лишая его сознания и, кровожадно облизнувшись, метнулась вниз. Майор почувствовал, как его вертолет буквально тянут вниз и попытался судорожно восстановить управление… мощный удар вывел из строя хвостовой винт и машина завертелась в неуправляемом пике. Отчаянно ругаясь, майор дергал рычаги управления, моля всех существующих богов о том, чтобы не накосячить, как во время одного из уроков по посадке вертолета в режиме авторотации, которые он взял у полковника Мон-Со после эпопеи с камнями просто так, на всякий случай. Чудом приземлившись, он открыл дверцу и кулем свалился на землю, пытаясь отползти от вертолета, но тут же уперся в чью-то очень мохнатую ногу.

— Руки вверх — прорычал вождь Уорра и оскалился: — Да-да, говорящая на рамерийском обезьяна. Ничего необычного, раз уж такого барана как ты летать научили, хотя… у тебя может шанс и есть — проговорил он, смерив рамерийца взглядом серых глаз. Вождь указал ошарашенному менвиту наверх и Рау-Сан поднял голову. Из трех десятков вертолетов, хвостовые винты которых неожиданной атакой вывели из строя притаившиеся в кукурузном поле летающие монстры, уцелел едва ли десяток машин, пилоты которых сумели посадить их на авторотации. Остальные полыхали в поле. Майор повернулся к монстру:

— Вы позволите нам собрать наших раненых? Я все понимаю, но может хоть кого-то удастся спасти… Прошу — проговорил майор.

— Попробуй — разрешил Уорра — но если только… — он сделал вращательное движение ладонью — ну, ты в курсе.

Обалдевший от учиняемого его войскам разгрома генерал пристально уставился на возглавляющего наступающих солдат человека и вдруг рассмеялся:

— Не так просто, мой старый враг! Не так просто!!! — генерал бросил короткий приказ в гарнитуру связи: — Артиллерии…

Но он не успел договорить. Земля под ногами стоящих на командном пункте менвитов ощутимо задрожала, и небольшие камешки, валяющиеся вокруг принялись подскакивать, создавая эффект ряби. До ушей захватчиков донесся глухой топот множества массивных лап и ошарашенные менвиты повернули головы на звук. Из-за холма, у подножия которого разместились судорожно пытающиеся перенацелить орудия артиллеристы, вынырнули сотни огромных шестилапых монстров, покрытых сверкающей на солнце серебристой шерстью. Управляемые удивительным образом удерживающимися в седлах наездниками чудовища, в считанные секунды добрались до позиций артиллерии. Массивные туши шестилапых с разгона врезались в орудия, буквально разрывая их на части, растаптывая обслуживающих орудия солдат, тут же бросившихся врассыпную.

Собравшиеся в командном центре менвиты несколько минут наблюдали за побоищем, в которое превратилась победоносная атака столицы Гудвинии. Из ступора их вывел резкий окрик генерала Баан-Ну:

— Отступить в замок. — он с непередаваемой ненавистью уставился вперед, будто мог каким-то известным только ему чувством дотянуться до возглавляющего атаку человека, но спустя миг отвернулся. — Еще не все потеряно, уходим!!!

Примечания:

(1) — девятое мая по григорианскому календарю Беллиоры.

(2) — небольшой спойлер: обычный "коктейль Молотова" менвиты бы смогли потушить штатными средствами пожаротушения, имеющимися в танке. Но дело в том, что рецептура... была несколько усовершенствована по подсказке Стеллы, которая таким образом внесла свой вклад в уравнивание шансов сторон противостояния.