Tempus Colligendi (гет)

Его погрузили на поезд со всей осторожностью: Аластор в фуражке носильщика, седая Тонкс с Сириусом на поводке, бдительный Ремус в толпе. Гарри, впрочем, знал, что от покушения на него Волдеморт пока что воздержится — ночью он увидел все тот же полутемный коридор в Отделе Тайн.

Экскурсию он посмотрел с интересом, вспомнив привычное ему обиталище Луны Скамандр. Вот тут, у вот этих вот дверей, он когда-то напряженно ждал результатов экспертизы взрывчатых зверушек Иерихона, вот в этот поворот носил аналитикам зарисовки по делу Эшдаунского Тофета — все эти криво воспроизведенные ведьмины круги вокруг торопливо откопанной ямы для всесожжения. Эх, ностальгия не доводит до добра, если уж мрачное дельце с человеческими жертвоприношениями ты вспоминаешь с теплотой.

Но, в общем-то, для веселых мыслей повод был. Волдеморт и в этой реальности сделал величайшую свою ошибку, воспринимая пророчество Трелони всерьез — что и является главным условием срабатывания любого пророчества. Так что его дальнейшие действия по крайней мере на этот год были видны, как на ладони; насылая видения, он, и впрямь незаурядный окклюмент, мог лишь ждать хода Поттера.

А Поттер... Поттер ждал хода Фаджа. У самого вагона его нашел маленький, юркий воробьиный сыч с письмом. Писал Седрик.

«Извини, что запаздываю — никак не мог понять, куда тебе писать сейчас. Но, я так думаю, мимо Экспресса ты не пройдешь.

С двадцать пятого числа Министерство взялось за наш отдел очень здорово — как там у почтовиков, я не знаю, но вся каминная сеть сейчас под надзором. И это не обычная бумажка сверху, Гарри — к нам прислали авроров. Нет, ты понимаешь — даже не приставов или людей из Правопорядка, а авроров. Ничего не объясняя.

Кстати, об аврорах. Тут уж за что купил, за то и продаю, но, говорят, вчера ночью взяли Сэвиджа, тоже из Аврората. Будто бы пытался пройти в Отдел Тайн. Что-то происходит, Гарри, но вот что — это я тебе сказать не могу.

Но буду смотреть.

Седрик.

П. С. Если что в школе — приглядите там за Чжоу».

Так-так-так, думал Гарри, устраиваясь в купе. Рон и Гермиона убежали в вагон старост, обогатиться инструкциями, а больше никто в купе ломиться не торопился. Заглянули было Невилл с Джинни и Луной — но им хотелось устроиться непременно втроем, и они облюбовали купе по соседству. Не то чтоб Гарри был им не рад, но сейчас ему было что обдумать.

Значит, Аврорат... Гарри аккуратно, как протирают хрусталь, отставил в сторону свои собственные воспоминания об этой милой конторе. Он начинал служить уже позже, при практически безынициативном Робардсе, что послушно проводил волю Кингсли так же, как до того слушал Скримджера, — и потому надолго не задержался. Следующим был Кристофер Вильямсон — холодный «эффективный руководитель», положивший всю карьеру на то, чтобы как можно дальше увести аврорат от политики. В общем-то, у него даже получалось, пока в седьмом его со всей семьей не накрыли валлийские террористы. Следом, в неполные двадцать семь, Аврорат принял Поттер — и вот это уже точно другая история.

А пока... а пока — в той реальности — мы имеем авроров, послушно ловивших Сириуса Блэка, пытавшихся по одному жесту Амбридж арестовать Хагрида, а то и самого Дамблдора, а потом, при Скримджере, радостно пеленающих того же Шанпайка. Ну что же, то, что Фадж контролирует Аврорат, Гарри понимал уже тогда — иначе бы Кингсли и Тонкс не пришлось бы соблюдать и той весьма условной конспирации, на которую их все же хватало. Но что было потом, вспомним-ка.

А потом на гребень волны поднялся Скримджер — скажем так, нечастый герой передовиц. И оказался сторонником жесткой линии, в этом качестве наслаждаясь аплодисментами на долгих брифингах, которые он повадился собирать. Вместе с тем, заметим, он всячески пытался найти точки соприкосновения с Поттером — не с Дамблдором, с Поттером, но и то казалось прогрессом. И сам Фадж, лишившийся всей своей вальяжности вместе с креслом, был у него на посылках, в роли советника.

Советника?

Гарри вдруг ударил кулаком в стену и тонко захохотал. Тут же в купе засунул голову Малфой.

— Эй, Поттер, потише. Хочешь, чтобы я снял с тебя баллы?

— Хочешь, чтобы я снял с тебя скальп? — сквозь смех прохрюкал Гарри, поднимая палочку. Малфой исчез. Жидковат он для старосты, ой, жидковат. Это явление подпитало веселье Поттера, но вот выводы его были далеко не столь смешными.

При хорошем раскладе — Скримджер всего-то держится тех же идей, что его нынешний заместитель Робардс, и начальство превзойти разумением и близко не думает. В конце концов, у него было довольно почвы для развития такой привычки: начинал-то он при Крауче, когда Аврорат в принципе не имел нынешней автономии от Департамента Правопорядка.

В худшем случае — Скримджер на деле подконтролен Фаджу даже больше, чем просто по административной линии. И на деле дорогой министр рассчитывал дать внезапному ястребу немного погреться под софитами, пока с Волдемортом не будет кончено. А потом можно провести очень веселую рокировку — да, у магов появилось бы ощущение, что их держат за идиотов, но кто скажет, что безосновательно?

Конечно же, Фадж не мог предположить, что сперва Волдеморт посадит в его кабинете Пия, укутанного в Империо как эскимос в меха, а потом, при Шеклботе, его даже в Атриум пускать не будут. Но это уж ничего не поделаешь, никто не совершенен. Даже, приходится признать, сам Поттер.

Гарри отгрыз шоколадной лягушке уже три ноги, когда дверь, наконец, отворилась не зря. Вошли все те, кого он был не против наблюдать: неудержимо мыслящая прямо на ходу Гермиона, довольный и взъерошенный Рон и — последней — как-то по-домашнему улыбающаяся Сьюзи.

— О, всем привет, — улыбнулся в ответ Гарри. — Ну, что там как?

— Да, — отмахнулся Рон, — было бы чего слушать. Представляешь, они Малфою значок выдали! Теперь будем играть в игру «Кто больше снимет».

— Рональд, — вздохнула Гермиона с видом великомученицы, однако тему развивать не стала. — Ну, остальные старосты у мальчиков неплохие. Эрни Макмиллан, Сьюзи его знает — вроде ничего. И у Рейвенклоу — Тони Гольдстейн, помнишь этого парня с грустными анекдотами?

— Ну правильно, — кивнул Гарри. Компания уже расселась: Сью, конечно, устроилась рядом с ним, Рон и Гермиона — напротив. — А у девиц? Я так понимаю, Паркинсон точно, а еще?

— Ханне дали! — заорал Рон. — Не, ну это ж ты подумай — мы с ней, считай, теперь можем что угодно творить, и с рук сойдет обоим, если что.

— Вот только Ханна — девушка разумная и, я надеюсь, нашего друга несколько притормозит, — ледяным тоном уточнила Гермиона.

— По крайней мере, она никогда не впутается в то, из чего вы не сможете выпутаться, — успокоила Рона Сьюз. — Если хочешь, таков уж наш факультет.

— Надеюсь, это относится не только к ней, — тихо сказал Гарри, и Сьюзи решительно кивнула. — Ладно, об этом потом. Гермиона, у тебя такое лицо, будто скоро звонок. Излагай. Судя по тому, что ты привела Сьюз, я понимаю, о чем пойдет речь.

— Да, Гарри. Орден Золотой Зари. Мы решили, что лучше уж ты сам введешь Сьюзен в курс дела потом, — Гарри вздрогнул, — но о том, что мы с ней нашли, можно поговорить хоть сейчас.

— Итак? — Гарри несколько раздраженно поерзал на полке — что проку слушать о заведомо ложной нити, которую он не озаботился даже нормально подобрать? Но тут же Сьюз успокаивающе погладила его по плечу — и правда, куда спешить? Пусть спешит поезд, на то он и экспресс.

* * *

— Мы провели кое-какие изыскания на тему так называемого Ордена Золотой Зари, — официальным тоном, будто на конференции, начала Гермиона. — По счастью, Сьюз сведуща в магической истории, а Крамы в некотором роде следят за маггловской литературой. В результате картина вышла интересная. Даже и не знаю, с чего начать...

— Прежде всего — так он действительно существует? — не без некоторого удивления спросил Гарри.

— Официально — существовал, но до этого еще далеко. Сьюз, начни, пожалуйста, ты.

— Охотно, — девушка кивнула, повернулась к Гарри и начала говорить — негромко, но очень четко. Почему-то Гарри вдруг представил ее перед хогвартской аудиторией.

— Насколько я знаю, Гарри, у тебя было не так, но обычно, если уж ребенок зачисляется в Хогвартс, к его родителям приходит кто-то из преподавателей и спрашивает, согласны ли они вообще на это.

— Да уж, ко мне директор постеснялся кого-то отправить, зато писем извел на целую рощу, — буркнул Поттер. — Зато, по крайней мере, Хагрид славно напугал господ Дурслей.

— Ну, твои родичи формально согласились, — пожала плечами Сью, — и ты поступил. Но есть и те, кого не отпускают.

— Несмотря даже на вылетающие стекла? Несмотря на все эти взрывы лампочек и все такое? — недоверчиво уточнил Гарри.

— Да, — кивнула Гермиона. — Принцип свободы воли, Гарри, хоть тут о нем не забыли. Если родители отказываются — им чуть-чуть чистят память и дают жить, как они сами считают нужным.

— Иногда это кончается и правда плохо, но обычно дети просто вырастают, — вздохнула Сьюзи. — Да магглорожденных вообще не так много. Стихийная магия перестает так уж проявляться с годами, и остаются ребята с памятью о своих собственных мелких чудесах.

— Интересные люди, — задумчиво проговорила Гермиона, — кто-то с воображением, и такие пишут прекрасные книги, кто-то с желанием разобраться, что это было, — и вот они бывают учеными. Ну, Доджсона даже ты знаешь, наверное.

— Доджсона? — с недоумением посмотрел на нее Гарри. Лицо Грейнджер приобрело страдальческое выражение.

— Кэрролла!

— А.

— Но считается, — продолжила Гермиона, — что это магглы.

Гарри как-то сразу стало не по себе от слова «считается». Он начинал понимать.

— Фрэнсис Бэкон, — подхватила Сьюз, — был как раз таким. В те времена у магглов произошел какой-то кризис веры, и к неведомому отношение было хуже.

— Это называется «Реформация», — заметила Гермиона.

— Спасибо, — кивнула Сьюзи, совершенно без раздражения. — Так вот, отказов тогда было особенно много. Собственно, им мы и обязаны всему этому случаю, — она перевела дух, а потом заговорила на тон ниже. Как и всякий занимающийся историей пока еще не вплотную, Сьюзен тоже была не чужда пафоса — к счастью, изредка. — Это один из самых изученных кризисов британского, а может, и мирового магического сообщества, Гарри — из которого мы не сделали никаких, вообще никаких выводов. Так называемый Casus Verulami.

— Как? — переспросил Рон, уже начавший было ощутимо клевать носом.

— Веруламское Дело, — пояснила Гермиона. — Тогда латынь была все еще немного в ходу, тем более что Веруламий — это был именно римский город. Сейчас-то он Сейнт-Олбанс. Бароном же Веруламским и был его, дела, главный фигурант. Фрэнсис Бэкон*.

Об этом человеке слышал даже Гарри, а вот Рон от маггловского образования был и вовсе отстранен. Однако рыжий с понимающим видом покивал:

— Это тот самый парень, который сказал «Знание — сила»? — он усмехнулся Гермионе. — Папа цитировал. Герми, ну не вконец же я полено.

— Ну, да, — признала Гермиона. — Но он, вообще, изобрел всю текущую науку — такую, какую мы знаем. Индукцию, дедукцию и прочие прекрасные вещи. И вообще, был, например, избран в Парламент в двадцать три, а потом стал Лордом-Канцлером. Учитесь!

Гарри знал, что побьет этот рекорд, ежели выживет, но не хотел прерывать столь забавный рассказ. Тем более что в этот момент с серьезным личиком вступила Сьюз.

— Это — маггловская часть его истории. А есть и наша — долгая и мрачная. В одиннадцать лет к нему пришли из Хогвартса — и, могу поклястья, он бы стал украшением Рейвенклоу, но... Его отец был Лордом-хранителем Большой Печати. И у него были на сына свои планы.

Девицы нагнетали и нагнетали пафос — Гермиона знала — думала, что знала — что из мрачного семнадцатого века вырос новый, вовсю играющий с огнем Гарри, ну а Сьюзи в кои-то веки привела приятелей в свое интеллектуальное королевство.

— До смерти отца Фрэнсис много где побывал — Франция, Италия, Испания. Возможно, где-то в Италии свел знакомство с магами — там они меньше всего успели закрыться. И, похоже, многое понял о своем собственном детстве. Ну а лучше него с проблемами познания не управлялся еще никто, — вздохнула Сьюзен. — Он не имел ни палочки, ни книг, но атаковал магию силой собственного разума. Силой своего рационального мышления.

— И? — выдохнул Гарри.

— И магия сдалась. Сам он, конечно, мало что мог — не больше второкурсника. Говорят, умел перемещать предметы, умел искать потерянное, мог заставить человека замолчать, если ему слишком докучали. Но проблема не в этом.

— Собственно, две проблемы, — подхватила Гермиона. — Первое — он не только все это мог — можем-то мы все много чего странного, вспомни, Гарри, то стекло в террариуме. Он еще и понимал, как это получается, и подробно описал, что для этого нужно. А второе... он начал искать таких же.

— Любопытно, каким образом? — Гарри пожал плечами. — Тут если только родителей опрашивать...

— ...А кто еще скажет? — поморщился Рон.

— Ах, тут как раз все просто, — Гермиона теребила выбившуюся прядь, прищурившись — явно пыталась вспомнить текст чуть не дословно. Сдалась, начала рассказывать, как получится. — В общем, в Европе тогда собирались мистические братства — магии в них ни на грош, конечно, но народ туда собирался всякий. Так называемые розенкрейцеры, хотя я не уверена, что они хотели этим сказать.

— Видимо, Бэкон посчитал, что люди, у которых в детстве были разные странности, будут искать ответы в маггловской мистике. Она, конечно, не работает, но, говорят, красиво, — наклонила голову Сьюз, — хотя у нас это все больше по разделу курьезов изучается.

— Один итальянский ученый-медиевист...

— Кто? — снова в недоумении шепнул Рон.

— Тот, кто занимается средними веками. Так вот, один итальянец, я читала его книжку у Виктора, утверждает, что Бэкон и написал их, розенкрейцеров, манифесты. Или надиктовал. Ну, там было по-болгарски, Виктор переводил мне куски, — с некоторым дискомфортом призналась она. — Как же его фамилия... короткая. Био? Лого? Забыла, — сокрушенно развела руками Грейнджер.

— Так или иначе, — чуть повысила голос Сьюз, — он кого-то нашел. А тут надо понимать одну вещь, ребята... В общем, крестьяне-то были только рады отдать в Хогвартс лишний рот, особенно при том, что у нас там еще и учили читать. А вот те, кто отказался, обычно были людьми очень не простыми. Так что кружок, который стал заниматься в поместье Бэкона — и потому названный Веруламской школой — так вот, тот кружок еще и имел неплохие виды на политическую власть. Сам Бэкон, как Герми говорила, стал Лордом-Канцлером у Якова I. Вот тут-то магическое сообщество и начало пугаться.

— И что потом? Ликвидация? — оскалился Рон. Гарри только молча слушал.

— Нет, — покачала головой Сьюзи. — Маги уничтожили его репутацию. Дело о коррупции, чудовищные долги — как же он сам, наверно, удивился! Ему запретили занимать государственные должности, чуть не лишили дворянства... Наши рассчитывали, что люди из его кружка отвернутся от него. Кто-то и впрямь ушел.

— А кто-то — нет, — договорил за нее Гарри.

— Многие... продолжили изыскания, наверное. При дворе Якова I сложился кружок тех, кто самого Бэкона еле-еле застал. Стайка молодежи, слишком всерьез воспринявшей свою магическую одаренность. Тот-кого...

— Ну Сьюзи! Ты-то хоть не играй в эти игры! — воспротивился Гарри.

— Ну... хорошо, Волдеморт ими гордился. Среди них был и Джордж Вильерс, фаворит короля...

— Герцог Бэкингем, — значительным голосом добавила Гермиона. Гарри хмыкнул — он помнил предельно дурацкий, но забавный фильм по Дюма, что увидит свет еще очень нескоро.

— Да, — кивнула Сьюз. — Так вот, магам было не до того. Варнава Деверилл как раз собрал свой ковен в Эссексе, а через пару лет Локсий провозгласит себя Хранителем Севера. И... на этот раз мы все пропустили, и кровавый хаос начался уже у магглов, — девушка тревожно дернула плечами.

— А в 1689, когда все закончилось по обе стороны, мы приняли Статут о Секретности, — подхватила Гермиона. — Считалось, как я понимаю, что всех членов Веруламской школы забрала старость да Гражданская Война.

— Но знание их, судя по всему, пребывает с нами и до сих пор, — уже почти шепотом проговорила Сьюз. — Кружки одаренных, что выросли у магглов, то и дело возникают снова — в войну такие люди работали с Гриндевальдом в Германии и во Франции, их попытался подмять под себя потрясающе одаренный Алистер Кроули, палочку которого сломали по приговору Визенгамота. Их... много, и прежде всего в нашей Англии.

— И Орден Золотой Зари, Гарри, — Гермиона смотрела ему в глаза, — не самый неприятный, но почти что самый известный. Там у нас побывали великие поэты — с Нобелевской премией, Гарри, чтоб ты понимал, и ирландские террористы, и даже тот парень, что придумал Дракулу. Его чуть не съел Кроули, но вместо этого разрушил. Он официально давно не существует, и тем не менее, буквально вот сейчас... — она перевела дух, оглядела друзей — и столкнулась со взглядом широко раскрытых серых глаз Сьюзен. Той явно было более чем интересно. — Я надеюсь, что сказанного достаточно.

Гарри сидел и думал, что никогда, никогда, никогда больше никому не будет врать, даже если его спросят, кто опять ночью сожрал малиновое варенье.

* * *

Выгрузка человеческого материала прошла в штатном режиме. Рон явно имел с должностью старосты какие-то свои ассоциации, и первокурсникам пришлось сразу же испытать на себе всю их глубину. К лодкам малыши, от которых рыжий презрительным видом отпугнул Малфоя, подошли строем, маршируя в ногу и тонкими голосками напевая что-то про «...А не то скажи — на кой Нужен нам курсант такой?..».

— Ой-вей, — вздохнул староста Голдстейн. — Прямо это как мой кузен Солли, когда его призвали в Ливан. Вот ведь на месте человек, чтоб он был здоров.

— Это он еще только разминается, — пообещал Гарри. — Ну и ужас наводит, что. Мы ж гриффиндорцы, нет?

— Ну да, ну да, — покивала Гермиона, — а потом приду я и, значит, буду играть доброго полицейского? Не так я себя видела.

— А как по мне, расклад неплохой, — не согласилась протирающая значок Падма, — правда, у нас добрым будет как раз Тони.

— Еще бы, — покивал тот, — где же это вы видели злого старосту с такой уже и довольной жизнью хлеборезкой? Вот и я не видел, даже и у зеркала.

— По крайней мере, неплохо шагает, — подвела итог Ханна. Эрни уже скакал неподалеку от Рона и с энтузиазмом подтягивал кричалку. — Эх. Парни, вы у нас хорошие, но отчего же вы такие странные?

— Я все-таки не тот человек, — ответил Гарри, демонстративно потирая шрам, — который бы сказал.

Песня Распределительной Шляпы и речь Амбридж прошли одинаково — никто не прислушивался к этим низшим точкам поэтического и ораторского искусств, и никто не вычленил из них тревожных признаков. Поттер, Грейнджер и Боунс могли бы, пожалуй, но они и так были полностью в курсе дела.

Когда Амбридж уже заканчивала было, Гарри бросил на нее невербальное Силенцио. Министерская представительница заткнулась на полуслове, заполошно замахав розовыми руками. Она наконец завладела всеобщим вниманием, и Гарри тихо отлевитировал к Сьюз короткую записку.

«Встретимся через два часа там, где я раздавал домашние задания. Да, встреча на двоих. ГП.»

__________________________________________________

*Да, все дальнейшее — по сути, оммаж ГПиМРМ. Читайте его, люди!