Гарри Поттер и варианты бытия (гет)

...Камин в очередной раз загудел, в нём полыхнуло зелёным. Лили хищно улыбнулась:

– Мне кажется, кто-то очень хочет к нам попасть. Может стоит впустить?

– Пожалуй, – сухо ответила Амелия Боунс, глава Отдела обеспечения магического правопорядка. Волшебники образовали вокруг камина свободное пространство, Лили небрежно махнула палочкой и через несколько секунд из него вывалился министр магии Корнелиус Фадж в окружении нескольких квадратного вида парней.

– Что всё это значит! – выкрикнул он визглявым голосом.

– Господин министр, – всё так же сухо произнесла миссис Боунс, – сдайте свою палочку! Я вынуждена арестовать Вас по обвинению в превышении полномочий, попытке государственного переворота и узурпации власти. Господа! – обратилась она уже к свите министра: – Вы тоже должны сдать свои палочки!

– Что всё это значит! – снова взвизгнул министр. – Вы не имеете права! Я министр магии!

– Ошибаетесь, имею. Перед законом все равны и Ваше положение не даёт Вам никаких преимуществ. Согласно действующему уложению, в подобной ситуации вся власть переходит непосредственно в руки Визенгамота и его председателя, о чём я его извещу как только отправлю Вас в Азкабан. Сдайте палочки, или мы будем вынуждены применить силу.

– Вы не посмеете! – снова выкрикнул Фадж, и, уже обращаясь к своей свите: – Что стоите?! Немедленно разоружить их!

Однако, пришедшие с Фаджем люди не спешили выполнять приказание. Они какое-то время растерянно переглядывались, наконец старший произнёс: "Кхе... Мы это... Конечно...", после чего разжал пальцы и выронил свою волшебную палочку на пол. Остальные последовали его примеру.

А Дамблдор скромно стоял в сторонке и тихо ругал себя последними словами. Вот именно сейчас, когда у него могли бы быть полностью развязаны руки, он оставался просто директором Хогвартса! А какая была прекрасная задумка! Уйти с должности председателя Визенгамота и позволить этому дурацкому Совету поставить своего человека. Именно в преддверии активизации Вольдеморта и очередного приступа самостоятельности Фаджа. Дамблдор не сомневался, что поттеровско-малфойский ставленник сядет в лужу и тогда... А вот сейчас лужу пришлось мерить ему самому...

* * *

...Где-то через полчаса после того, как Гарри отправил Амбридж на продолжительный отдых, в комнате появился министр магии Корнелиус Фадж в сопровождении нескольких квадратного вида парней и начальницы Отдела обеспечения магического правопорядка Амелии Боунс.

– Мистер Дамблдор! – сурово произнесла глава всех авроров всего Соединённого Королевства. – Господин министр пригласил меня потому, что подозревал Вас в попытке воспрепятствовать Генеральному Инспектору Отдела Образования в исполнении её обязанностей. Я же вижу, что Вы не только препятствуете, но и применяете грубое насилие!

– Нет, нет, Амелия! Всё не так! – Дамблдор победно улыбнулся. Конечно, Боунс никогда не была исполнительницей его воли, хоть и разделяет его взгляды, но сейчас это не важно! Рыльце министра не то что бы в пушку, его поймали с курой в зубах и выволокли на всеобщее обозрение, поэтому Дамблдор спокойно продолжил: – Госпожа Генеральный Инспектор оказалась Пожирательницей Смерти, её поймали на применении непростительного заклинания к ученице, а кроме того мы нашли документы, доказывающие, что эта акция была спланирована и одобрена мистером Фаджем! Извольте убедиться!

Боунс бегло взглянула на метку на руке Амбридж, проверила её волшебную палочку, просмотрела письма Фаджа и выдала свой вердикт:

– Господин министр! Я вынуждена арестовать Вас за пособничество тому, кого мы не будем называть, превышение полномочий, попытку узурпации власти и подстрекательство к пыткам. Сдайте Вашу палочку!

– Вы не имеете права! Я министр магии! – взвизгнул Фадж.

– Ошибаетесь, имею. Перед законом все равны и Ваше положение не даёт Вам никаких преимуществ. Согласно действующему Уложению вся власть переходит непосредственно в руки Визенгамота и его председателя, о чём я его извещу как только отправлю Вас в Азкабан. Сдайте палочку, или я буду вынуждена применить силу.

И тут Дамблдор тихо обругал себя последними словами. Вот именно сейчас, когда у него могли бы быть полностью развязаны руки, он оставался просто директором Хогвартса! А какая была прекрасная задумка! Позволить Фаджу сместить его, Дамблдора, с должности председателя Визенгамота и поставить туда своего человека. Именно в тот момент, когда Фадж упорно не замечал возрождения Тёмного Лорда. Оставалось вынудить Вольдеморта действовать открыто и тогда... Осенью Дамблдору казалось, что с этим не стоит спешить, а вот сейчас оставалось только одно: делать хорошую мину при очень плохой игре... События между тем развивались своим чередом:

– Вы не посмеете! – снова выкрикнул Фадж, и, уже обращаясь к своей свите: – Что стоите?! Немедленно разоружить их всех!

Дамблдор вздохнул, сделал бодрое, улыбающееся лицо и сказал ласковым голосом:

– Не советую, молодые люди! Сейчас вам даже пожизненное вряд ли дадут, не говоря уже о поцелуе дементора. Это конечно, если вы не делали ничего совсем уж непростительного. Не надо накручивать срок к уже сделанному.

– Альбус! – глава аврората была готова взорваться: – Вы не имеете права давать им каких-либо обещаний!

– Ни в коем случае, дорогая Амелия, – Дамблдор даже изобразил галантный поклон. – Просто как знаток законов я объясняю ребятам их ситуацию и перспективы.

Повисла тишина. И в этой тишине Грюм вдруг как рявкнет:

– А ну бросить палочки, козлы малолетние!

Его голос ещё звенел, когда раздался стук падающих на пол деревяшек. Дамблдор обратился к Боунс:

– Думаю, здесь достаточно Ваших подчинённых, чтобы завершить все формальности и отправить арестованных куда следует?

– Да, конечно, можете идти, – кивнула аврорша.

– Конечно, Альбус! – вставил слово Малфой, который все время разбирательства скромненько стоял у стеночки или охотно выполнял мелкие поручения: то принеси, туда положи. – Идите и напишите Ваши объяснения.

– К... какие объяснения? – лицо у директора Хогвартса вытянулось.

– Завтра утром собирается Совет Попечителей и Вам придётся давать объяснения, почему Вы, имея полную информацию о готовящемся преступлении, информацию, которую я передал Вам три часа назад, не предприняли никаких мер по его предотвращению. И Совет в моём лице требует, чтобы Вы предоставили эти объяснения в письменной форме.

Глаза у Боунс сузились.

– Думаю, – сказала она, – вам всем придётся ответить на множество весьма неудобных вопросов!...

...Гарри влетел в гостиную, плюхнулся в кресло и яростно стукнув кулаком по подлокотнику процедил:

– Мразь!!!

Пламя в камине качнулось, а стекло в окне треснуло. Разговоры в гостиной медленно стихли.

– Ты чего? – ошарашенно спросил Рон.

– Она пытала Джинни Круцио! Мразь! По приказу Фаджа!

– Кто? – тихо спросила Гермиона.

– Амбридж, – Ответил Гарри и разразился потоком весьма нелицеприятных эпитетов.

Рон аж задохнулся от возмущения, а Гермиона строго сказала:

– Гарри! Нельзя так выражаться!

– Нельзя?! – юноша взъелся ещё больше. – Нельзя?! А Пожирателей Смерти впускать в Хогвартс можно? А Круцио применять можно? Ты знаешь, что такое Круцио?

– Да, я понимаю, что это плохо, но...

– Плохо? Ты хоть представляешь, какой дрянью надо быть, чтобы оно получилось?

– А что надо, чтобы оно получилось? – раздался заинтересованный голос из дальнего угла гостиной. Гарри пару минут яростно сверлил взглядом спросившего его шестикурсника, потом вдруг как-то успокоился и тихо ответил:

– Чтобы получились непростительные заклятия надо получать удовольствие от того, что ты делаешь. Радоваться чужой смерти, если это Авада Кедавра, наслаждаться чужой беспомощностью для Империо или болью, чтобы получилось Круцио. Чтобы они получились, надо быть законченной дрянью.

– Как-то больно много ты знаешь о непростительных, Поттер, – раздался вдруг от двери голос Грюма. – Откуда, интересно?

– Папа рассказывал, – ответил Гарри, – а однажды я сам... Круцио... Мне мама потом показала, через Омут Памяти, как я выглядел... Их нельзя использовать!

Юношу передёрнуло от этого воспоминания, а Грюм усмехнулся:

– Ладно, ладно, что ещё тебе папа рассказывал? На том свете? Ну-ка покажи свою палочку, а то я что-то не верю, что от простого Ступефая становятся сквибами!

– Пожалуйста, профессор Грюм! – Гарри посмотрел на старого аврора абсолютно честными глазами и с улыбкой протянул ему веточку ясеня. Юноша был абсолютно уверен, что его дерево его не выдаст. Так оно собственно и получилось: Грюм обнаружил несколько Ступефаев, Алохомору, лечебные заклинания и всё. Живая палочка хранила секреты своего хозяина. Грюм повертел её в руках и неохотно вернул хозяину со словами:

– Скользкий ты стал, Поттер, как и твой папаша! И знали ведь все, что он чёрной магией баловался, а ни разу не попался!

Старый аврор уже собрался уходить, но его окликнула Гермиона:

– Профессор Грюм! А кто то стал сквибом?

– А... Да жаба эта министерская, Амбридж...

Следующий учебный день был сорван: все только и обсуждали происшествие с Джинни, арест министра и колдовство Поттера-чернокнижника. На этом фоне даже отсутствие в школе Дамблдора не сильно бросалось в глаза.

Дамблдор же в это время отдувался на собрании Совета Попечителей, которое длилось весь день. Потом всех участников событий вызвали в аврорат для дачи показаний, где и продержали ещё день (кроме Гарри и Джинни, к ним авроры приезжали в школу), потом... впрочем, это уже не важно. Большинство последующих событий прошло мимо Гарри, который был занят подготовкой к экзаменам. Потом были сами экзамены, а потом неожиданно наступило свободное время и молодым людям стало совсем не до политики. Причём здесь Вольдеморт, выборы нового министра и разбирательство между Дамблдором и Советом Попечителей, когда молодое лето в самом разгаре, светит Солнце, в воздухе витают ароматы цветов, а по утрам просыпаешься от птичьего гомона? А экзамены все уже сданы, и только Гермиона способна переживать за них, ещё раз проверяя и перепроверяя свои ответы. И как-то сами собой из головы вылетают мысли о том что было, что будет, что происходит там, за гранью этой реальности. Есть только бесконечное во времени и пространстве здесь и сейчас, в котором есть только ты, твоя любимая и пьянящее молодое лето...

...Взрослые не могли позволить себе подобной беззаботности. Им предстояло решить массу проблем и прежде всего самую главную: что делать с Гарри и Джинни? Ситуация в здешней реальности вроде как нормализовалась, хотя бы и временно, а вот о том, что происходит там было неизвестно. Если верить расчётам Лили и предполагать некоторый "параллелизм" в событиях, то можно надеяться, что и там Фаджа с Амбридж отправили в Азкабан, Вольдеморту больно прищемили хвост и все только ждут-недождутся молодых людей, чтобы порадоваться успешной сдаче экзамена СОВ и отпраздновать выигрыш очередного раунда в борьбе с великим злодеем. А если всё совсем наоборот? Отправлять детей туда или нет? А ведь ещё пара дней, они будут дома и надо иметь на руках готовое решение. Хоть подбрасывай монету.

Занятая такими мыслями Нарцисса вошла в спальню и села к зеркалу снимать макияж. Неожиданно зеркало на секунду затуманилось, а когда оно снова прояснилось, в нём уже отражалась другая комната. Очень похожая на её собственную, но другая. И сидела перед зеркалом... Да она сама и сидела, только не перекрашенная в блондинку, а всё такая же жгучая брюнетка, какой была в молодости.

– Привет! – сказала Нарцисса-из-зазеркалья. – Как у вас дела?

– Привет... – ответила Нарцисса. – Ты...

– Можно сказать, что я – другой вариант тебя. Кстати, мы уже виделись, на Йоль, неужели забыла?

– Помню. Что у тебя происходит?

– А у тебя?

– Здесь всё разрешилось. Фадж в тюрьме, Амбридж там же, перед этим Гарри здорово потрепал Вольдеморта... – рассказ получался сумбурным, но иначе Нарцисса почему-то не могла. Её визави прервала этот рассказ:

– Извини, у нас мало времени. Главное, что у тебя всё более-менее выправилось. Я права?

– Да. Правда Джинни схлопотала Круцио, но Сириус её быстро поправил.

– Как она? – встревоженно воскликнула Нарцисса-из-зазеркалья.

– Откатилась назад, естественно. Внешне почти не заметно, но на самом деле всё чуть хуже, чем было тогда, когда она прибыла сюда. Сириус говорит, что всё поправится, нужно только время. А как у тебя?

– Здесь тоже всё в порядке, только трёпку Вольдеморту задал молодой Лонгботтом. А так всё то же самое: Фадж с Амбридж в тюрьме, Вольдеморт притих, Дамблдор тоже.

– Значит, Гарри может возвращаться?

– Давай завтра обсудим это вместе с Поттерами, – произнесла Нарцисса-из-зазеркалья, немного обеспокоенно поглядывая куда-то вниз. – У меня к тебе один вопрос: что делает в твоей реальности Белла?

– Она... – кулаки у Нарциссы непроизвольно сжались.

– Понятно. Пожирательница. Одна из самых рьяных. Я права?

– Самая... И самая жестокая.

– Тогда убей её.

– Я же целительница! Я только...

– Не забывай, что я и ты суть одно и тоже! Это семейное дело... сестра! Это должна сделать ты или Сириус. И боюсь, это придётся сделать тебе.

– Но почему?! – воскликнула Нарцисса – И как я после этого возьму жезл? Я шестнадцать лет не могла прикоснуться к нему и снова!...

– Сможешь, – жёстко сказала её альтер-эго. – Считай, что ты удаляешь опасную опухоль. И потом, возможно что этим ты спасёшь её от худшей участи. От поцелуя дементора или расправы Тёмного Лорда. Сделай это!

– Но почему я?!

– Боюсь, винить надо меня. Здесь её убила я. Мне пришлось сделать это, чтобы спасти Лили. После её Круциатуса Лили только этим летом полностью восстановилась, и то лишь благодаря Гарри. Обещай, что если встретишь её, то не будешь сомневаться, а просто лишишь её жизни!

– Обещаю... – выдавила Нарцисса. Нарцисса-из-зазеркалья благодарно кивнула:

– Спасибо. Прости, нам пора прерваться. Сейчас... – она посмотрела на часы: – без семи минут восемь. Завтра в пол восьмого приводи Люца и Сирю. Будем решать, что делать с Гарри...

* * *

...Нарцисса прикоснулась палочкой к золотому амулету, который присосался к стеклу и мысленно произнесла: "Фините Инкантатем!". Амулет чпокнул и упал в подставленную ладонь, зеркало моргнуло и в нём снова отражалась только её спальня и она сама. Волшебница взглянула себе под ноги, где стояла клетка с бродячей кошкой, которую она поймала сегодня в Лондоне. Несчастное животное стояло опустив голову и тяжело дыша. Намётанным глазом целительница определила, что амулет высосал из неё четверть жизненной силы. "Значит... – прикинула в уме ведьма, – для часовой беседы нужно пять кошек. Возьму семь, тогда они даже не подохнут, а если девять даже смогут потом сами разбежаться... Значит завтра в Лондон, изображать из себя Диану-охотницу. А вот фиг вам! Возьму с собой Лили, а то привыкла всю грязную работу спихивать на меня, как будто мне одной надо!"...

* * *

...Вот и настал день отъезда домой. Радостный и немного грустный. В школе оставались только семикурсники, им предстояло пробыть здесь ещё неделю, за которой следовал выпускной бал, потом уедут и они. Потом Хогвартс погрузится в тишину и покой на полтора месяца, до следующего первого сентября, когда те, кому ещё рано покидать эти стены навсегда, снова заполнят школьные коридоры. Вместе с ними в школу приедут и новые первоклассники, которые с дрожью в коленках будут ждать вердикта распределяющей шляпы...

Ну а сегодня, с самого раннего утра, школа наполнилась гомоном ученических голосов. Все спешно собирались, ведь такое ненужное, но неизбежное дело, как сборы, было оставлено на самый последний момент, и это при том, что абсолютно всем хотелось поспать подольше. Вот и заполнилась башня Гриффиндора беготнёй, толкотнёй и воплями "А не видел кто-нибудь!..." или "Кто взял мою!..." В этом всеобщем хаосе три человека образовали островок совершенно немыслимого спокойствия: Гарри, Джинни и Гермиона собрали все свои вещи ещё с вечера, вскоре к ним присоединился Невилл, который сегодня потратил немного времени на то, чтобы проверить: всё ли он взял? Вскоре ребята пошли на завтрак, а оттуда сразу же к каретам, ожидавшим их у входа...

* * *

...Невилл собрался ещё с вечера и сейчас, заранее оттащив чемодан в Большой Зал, он направился к башне Равенкло.

– Нев! – крикнул идущий ему навстречу Рон. – Идем! Я тут такой анекдот услышал!

– Потом, Рон, – отмахнулся Невилл. – У меня ещё дело есть.

– Да ладно, Нев, далась тебе эта полоумная!

– Рональд Уизли! – Рявкнул Невилл. – Перестань оскорблять Луну! Если ты её не понимаешь, это не значит, что она глупее тебя!

– А как её называть, если она постоянно про всяких кизляков выдумывает? Кто их кроме неё видел?

– А ты сам фестралов хоть раз видел?

– Каких фестралов?

– Которые тянут наши кареты.

– А ты их видишь после того, как связался с этой Луной? – съязвил Рон.

Невилл вздохнул. Ну что этому объяснять? Но всё же ответил:

– Нет, с тех пор, как умер мой дедушка.

Сказав это он развернулся и пошёл своей дорогой, а Рон недоумённо хлопал глазами ему вслед и запинаясь спросил:

– А причём тут дедушка?...

* * *

...После завтрака ребята разделились. Невилл случайно столкнулся с какой-то девушкой из Равенкло, которая, как и он, могла видеть запряжённых в кареты фестралов. Неожиданно выяснилось, что она, в отличие от Невилла и Гарри, не видела ничьей смерти. Невилл, хоть и предпочитал гербологию, но и в магических существах разбирался, поэтому тут же втянулся в дискуссию на тему почему это происходит и незаметно отдрейфовал в сторону. Уже в поезде Гермиона отправилась на собрание старост, Джинни и Гарри остались одни. Вскоре к ним подошли Драко и Панси Паркинсон, наречённая невеста Драко. Так они и ехали...

...Невилл и не заметил, как доехал до Лондона. Луна оказалась очень интересной собеседницей, знающей почти всё о мифических животных и растениях. И хотя её взгляды на эту тему были, мягко говоря, несколько своеобразными, нельзя было не признать, что обосновать их она могла блестяще. Однако уже на самой платформе Невилл оставил свою новую знакомую, ибо у него было запланировано одно очень важное дело...

...В день прибытия учеников из Хогвартса на платформе 9 и 3/4 можно было наблюдать удивительную картину: старшие Малфои и Уизли стояли рядом и не пытались друг друга убить. И даже вполне мирно беседовали. Сегодня Гарри должен был отправиться в Малфой-Мэнор, а Джинни в Нору, где они и пробудут до конца июля. После им предстояло отбыть в другую реальность, где Гарри должен будет подтвердить свои результаты СОВ и учиться первую половину следующего учебного года. После Рождества им предстояло вернуться сюда. Наконец, алый экспресс подошёл к платформе, и дети высыпали из вагонов. Гарри только сейчас понял как соскучился по Малфоям. По этим Малфоям, а ведь где-то там, в другой вселенной, его ждут его крёстные, дядя Люц и тётя Цисси, а ещё папа и мама... Семьи уже начали раскланиваться (под шуточки близнецов и недовольное бурчание Рона), когда к ним решительно подошёл Невилл.

– Леди Малфой! – обратился он. Несмотря на внешнюю решительность было хорошо заметно, как он нервничает. – Гарри говорит, что Вы очень хорошая целительница. Одна из лучших. Не могли бы Вы дать мне один очень важный совет?

– Гарри очень высоко меня ценит, – скромно ответила Нарцисса, – но к сожалению, в последние годы у меня было очень мало практики.

– Но Вам приходилось лечить последствия Круциатуса, а мои родители... – и Невилл вдруг замолчал. Нарцисса кивнула, она прекрасно понимала юношу:

– Белла постаралась.

Невилл в ответ тоже кивнул.

– Я знаю эту историю, – продолжила Нарцисса, – И думаю, что помочь им можешь только ты сам.

– Я сам? Но как? – юноша был явно сбит с толку.

– Им не помогут ни зелья, ни заклинания, а только любовь и забота близких людей. Если они будут жить дома, видеть тебя и твою бабушку каждый день, это... это, как мне кажется, единственное, что может им помочь.

Тут к ним подбежала Августа Лонгботтом.

– Невилл! Ты куда делся!

И тут она обратила внимание на то, с кем говорит её внук. Взгляд её тут же стал жёстким, в голосе прорезался металл, однако внешне она осталась такой же вежливой:

– Миссис Малфой? Невиллу не следовало приставать к Вам. Невилл! Идём!

– Ну что Вы, Августа, – елейным голосом ответила Нарцисса, – у Вас очень приятный и воспитанный внук, и к кому же ему ещё обратиться с вопросом по моей части?

Она погладила свой висящий на поясе жезл. Подумав секунду, она снова обратилась к Невиллу:

– Знаешь, на ближайшее собрание Гильдии приедет один мой знакомый, большой специалист по таким болезням, я попрошу его помочь вам...

* * *

...Ученики Хогвартса сдавали экзамены, развлекались, ехали домой на Хогвартс-экспрессе, а в это время Лорд Вольдеморт сидел в библиотеке своего замка, обложившись книгами, погребённый под горой исписанных пергаментов и допускал к себе только домовиков, которые приносили ему еду. Причём картина в обоих реальностях была одинаковой, и занят был Тёмный Лорд одним и тем же: он лихорадочно рылся в книгах, что-то постоянно записывал, вымарывал, поправлял и очень много считал на обычном маггловском калькуляторе. За последний месяц уже три дорогих инженерных вычислителя отправились в небытие: железо, как говорится, не выдерживало трудового порыва.

И думал Великий и Ужасный в обоих мирах примерно об одном и том же: что мелкий гадкий Поттер нежданно-негаданно получил в свои лапки колоссальную силу, силу, о которой этот мерзкий выродок даже не догадывается. Впрочем, поттырёныш, может и не догадывается, а вот его мамаша... Тёмный Лорд не тешил себя иллюзиями. Леди Поттер наверняка уже всё поняла, а если нет, то скоро поймёт и начнёт натаскивать своего сыночка. Но на то он и Тёмный Лорд, чтобы видеть дальше и понимать больше, чем все остальные! Он уже увидел потрясающую возможность, которая Поттеру больше недоступна, а он, Великий и Ужасный, сумеет в очередной раз превзойти всех! Он сумеет взять больше! Гораздо больше! Он станет намного сильнее! И тогда...

Тёмный Лорд с ненавистью посмотрел на маггловское считало. Можно, конечно, привлечь к расчётам домовиков, но... но у этой железяки есть одно существенное преимущество: никому ничего не сболтнёт по дури, абсолютно устойчива к легилименции и сыворотке правды...