О враг мой (джен)

Ещё не рассвело. Гарри заморгал, постепенно приходя в себя и вспоминая вчерашний день. Он понятия не имел, отчего проснулся, но слышал за стеной отдалённые неразборчивые голоса.

Он зарылся в свою удобную постель — намного мягче, чем кровать в Хогвартсе или на Гриммо, намного лучше, чем жёсткий, комковатый матрас у Дурслей. Словно в приятном тёплом облаке! Гарри начал снова засыпать, когда какой-то слабый звук вторично разбудил его. Он зевнул и уставился в потолок. Его мозг просыпался — ничего не поделаешь.

Гарри медленно сел, с удовольствием потянулся и спустил ноги с кровати. Он не был готов к ослепительному свету лампы, поэтому ощупью добрался в темноте до двери и приложил к ней ухо. Деревянная дверь была слишком толстой, чтобы разобрать слова, но, судя по приглушённым голосам, разговаривали по меньшей мере двое. Значит, Снейп и Нидер. Только они в доме не спали. Ну, если ночью не прибыли другие орденцы. Но со слов Снейпа выходило, что вряд ли кто-то ещё явится в ближайшие дни.

Его рука замерла на дверной ручке: Гарри колебался, не решаясь прервать разговор в столь поздний — или ранний — час. Он бросил взгляд на свой сундук, смутно видневшийся в темноте. В голове его шевельнулась идея…

Он на цыпочках подошёл к сундуку — хотя был уверен, что никто не подслушивает, — и стал ощупью рыться внутри, пока не нашёл то, что искал. Он ухмыльнулся, надевая Стеногляд Уизли. Не забыть сказать спасибо близнецам, когда они снова увидятся. Кто знал, как пригодится такой подарок?

Свет. Он зажмурился, когда свет из гостиной ударил ему в глаза. Ох, надо было сначала прищуриться.

Пока он привыкал к свету, голоса стали отчётливыми. Говорили Снейп и Нидер.

— …должен скоро вернуться, и тогда мы сможем договориться, — сказал Снейп.

— Он не станет торопить события, — ответил Нидер. Когда Гарри привык к свету, то увидел, что собеседники расположились в удобных креслах. Снейп сидел лицом к Гарри, Нидер — в профиль. Он встряхивал бокал, в котором позвякивали кубики льда. — Мы должны приобрести как можно больше союзников. Если он найдёт дополнительные возможности сдержать Сами-Знаете-Кого, он их использует.

— Он не слеп к своим приоритетам. — Снейп сделал глоток из своего бокала. — У лидера Света много дел, требующих внимания, но не многие так же важны, как обеспечение защиты этого мальчика. В свете последнего гамбита Тёмного Лорда, направленного на Поттера, Дамблдор не будет отсутствовать дольше, чем необходимо.

Нидер поднёс бокал к губам, отпил добрую половину и отставил его в сторону.

— И он доверяет оборотню?

Гарри обиделся за Ремуса. Если он оборотень, это не значит, что его всё время надо подозревать!

— Всецело, — с усмешкой ответил Снейп. — Во всяком случае, в те дни, когда он не представляет угрозы. Люпин безнадёжно сентиментален и неповоротлив, но даже я не могу отрицать, что он оказал Ордену важные услуги. Кроме того, Альбус ценит его отношение к Поттеру. — Снейп нахмурился и сделал ещё глоток, прежде чем добавить: — Мальчик доверяет ему.

— А разве не должен?

Снейп несколько секунд смотрел в свой бокал.

— Этот ребёнок слишком доверчив к друзьям, слишком подозрителен ко всем остальным.

— Похож на ещё одного моего знакомца. — Голос Нидера звучал весело.

Снейп спокойно глянул на него:

— Не болтай глупости. У меня нет друзей.

— Ты всё время это твердишь. — Нидер тепло улыбнулся и предложил Снейпу налить ещё.

Гарри покачал головой, глядя на Снейпа, хотя тот его не видел. Было не особенно приятно, когда его так обсуждали, но он больше заинтересовался заявлением профессора, будто у него нет друзей. Правда ли это — или Снейп просто предпочитает так думать? Нидер, казалось, был его другом. И ещё у Снейпа были друзья в школьные годы… возможно, и в дни службы Волдеморту тоже. Что могло заставить человека замкнуться до такой степени, чтобы не притязать на дружбу и не желать её?

Снейп всегда был загадкой, но теперь казался ещё загадочнее, потому что стал интересовать Гарри не только сам по себе, но и как друг его мамы. Теперь он был загадкой, которую Гарри очень, очень хотел разгадать.

— Люпину можно доверять, — признал Снейп, хотя, казалось, скрепя сердце. — Особенно в том, что касается Поттера.

— Рад это слышать, — сказал Нидер, откидываясь на спинку кресла. — Хотя не уверен, что от этого человека будет толк в драке. Я перестал давать ему снотворное, а он всё равно целый день был полуживой.

— Я заметил, — равнодушно бросил Снейп. — Возможно, последствия плена. Или побочный эффект длительного применения аконитового зелья. Нужно будет его расспросить, пока Дамблдор не заметил и не стал ворчать на меня.

— Весьма похвально с твоей стороны, — сказал Нидер, и хотя его лица Гарри не видел, но понял по тону, что он дразнит Снейпа. Это заставило Гарри улыбнуться: по крайней мере ещё один человек осмелился его дразнить!

Как и следовало ожидать, Снейп одарил собеседника взглядом, который явно предлагал заткнуться. Однако Нидер всего лишь сменил тему:

— Я не думал, что Дамблдор разрешает использовать кровавые перья в Хогвартсе. Довольно тёмный артефакт. Очень странно, учитывая его отношение к другим «жестоким и нестандартным» наказаниям.

— Кровавые перья? — Снейп посмотрел на него как на сумасшедшего. — Не знаю, откуда у тебя эта идея. Он никогда не допустит такое в Хогвартсе.

— Поттеру так не кажется, — ответил Нидер, и Гарри испустил долгий, досадливый вздох. Почему взрослым надо помнить всё, что у него сорвалось с языка, и повторять это направо и налево? Он не говорил, что это перо использовали на нём, но ведь теперь Снейп догадается? Если только не решит, что Гарри лжёт. Может быть, он так и подумает. Единственная надежда. Этим летом профессор и без того узнал о нём кучу неловких вещей, вот уж спасибочки.

— И скажи на милость, к чему Поттер это упоминал? — Снейп слегка подался вперёд.

Нидер пожал плечами:

— Он, кажется, немного зол на последнего преподавателя Защиты. Больше всего из-за её «пропаганды», как он выразился. И упомянул, что она использовала Кровавое перо на отработках, что-то в этом роде.

Снейп, прищурившись, уставился на Нидера:

— На его отработках?

— Он не сказал, но я бы поставил на это несколько галлеонов.

— Конечно, на его. — Снейп хлопнул свой бокал на стол так, что тот задребезжал. — Кто только не измывался над этим мальчишкой!

— А ты сам? — спросил Нидер так буднично, что это застало врасплох и Снейпа, и Гарри. Снейп был явно удивлён, потому что уставился на Нидера — и бледные щёки его слегка порозовели.

— Я сам? — переспросил он. Лицо его напряглось.

— У тебя вспыльчивый характер, и ты никогда не скрывал своей неприязни к мальчику, — отрубил Нидер, явно не привыкший юлить. — Это закономерный вопрос.

Снейп долго смотрел на него, прежде чем ответить: «да», — и снова взял свой бокал. Но не сделал ни глотка — просто поболтал жидкость, слушая, как лёд позвякивает о стекло. Он не стал вдаваться в подробности, за что Гарри был ему благодарен. Было непонятно, как отнестись к этому односложному признанию: во всяком случае, Гарри такого не ожидал… страшно захотелось зайти к ним и спросить, значит ли это, что профессор сожалеет о своём прошлом обращении с ним.

Конечно, его не настолько привлекает идея самоубийства.

Нидер кивнул, словно вполне ожидал такого ответа.

— Но всё изменилось?.. — подсказал он.

Снейп отмахнулся, как от докучливой мухи.

— Кстати о мальчике. — Нидер опять сменил тему, видя, что она не нравится Снейпу. — Встреча с ним меня кое-чем удивила.

Снейп кашлянул и сухо сказал:

— Не сомневаюсь. Он живёт, чтобы сеять хаос, куда бы ни направился.

Гарри сердито прищурился. Он же не виноват, что его так и преследуют неприятности! Ну ладно… не всегда виноват.

— Неужели? Не то чтобы я тебе не верил, пойми, — хладнокровно сказал Нидер. — Он спокойнее, чем я себе представлял, вот и всё. Не стеснительный. Скорее… серьёзный. Замкнутый.

— Его вытащили из штаба, который, как он предполагал, подвергся нападению Тёмного Лорда, и отправили в чужой дом в компании любимого учителя и лучшего друга, которые оба чуть живы. Ты ожидал, что он начнёт бегать по потолку?

— Не совсем. Однако несколько претензий не застали бы меня врасплох. Он — почётный гость, знаменитый Мальчик-Который-Выжил. Я ожидал увидеть маленького принца, однако вместо него обнаружил в основном вежливого молодого человека, не желающего быть докучливым и чрезвычайно насторожённо относящегося к незнакомцам. Но в то же время довольно дерзкого и с сильной волей. Неплохое сочетание. Мальчугану предстоит научиться терпению и самоконтролю, но в целом это был приятный сюрприз.

— За три дня ты многое о нём узнал. — Снейп казался расстроенным. Гарри подумал, не потому ли это, что самому Снейпу потребовалось целых пять лет, чтобы посмотреть на него новыми глазами.

— Я наблюдателен, Северус. И вижу, что, в отличие от того, в чём меня убеждали, кто-то где-то научил его хорошим манерам.

— Или знать своё место, — мрачно уточнил Снейп.

— Извини?

Гарри был уверен, что Снейп вспомнил о Дурслях, и почувствовал облегчение, когда тот пропустил вопрос мимо ушей, а вместо этого сказал:

— Его наклонность к самопожертвованию может оказаться опаснее, чем была бы мания величия.

Гарри через стену подарил Снейпу свой самый выразительный взгляд.

— Хм-м. Я хочу сказать, Северус, что с твоих слов у меня сложилось о нём несколько иное впечатление.

— Не уверен, что мы когда-либо говорили о нём раньше, — спокойно заметил Снейп, наливая себе ещё. Гарри рассеянно удивился: разве, выпив столько, они не должны быть уже немного навеселе? С другой стороны, они потягивали помаленьку, и у Гарри тут не было никакой мерки. Он видел Вернона под градусом всего пару раз — и был больше озабочен тем, чтобы не подвернуться ему под пьяную руку, чем вопросом, сколько алкоголя потребовалось, чтобы довести его до этой кондиции.

— Ну, может, не в буквальном смысле, — уступил Нидер. — Просто твоё лицо становилось темнее тучи всякий раз, когда упоминался Мальчик-Который-Выжил. И я вроде припоминаю несколько фраз, которые ты пробормотал под нос. Что-то типа — «заносчивый, испорченный, ни на что не годный лоботряс». Не именно этими словами, но суть я понял так.

— Да. Ну… — Снейп кашлянул и признал: — Я мог сказать несколько слов о мальчишке вслух, и возможно, что в твоём присутствии.

Они помолчали несколько секунд, затем Нидер повторил свой прежний вопрос:

— Ты изменил своё мнение?

— Я этого не говорил, — упрямо сказал Снейп.

— Это и не требуется. У меня есть не только уши, но и глаза, знаешь ли.

Снейп закинул ногу на ногу.

— Возможно, я… стал смотреть несколько шире на свойства его характера.

Нидер усмехнулся.

— У тебя самые элегантные обороты речи, какие мне приходилось слышать, Северус. Прекрасный способ сказать, что ты изменил мнение о мальчике, не признав прямо свою неправоту.

Снейп бросил на него раздражённый взгляд и отпил из своего бокала. Но не ответил.

Гарри поудобнее устроился на полу. Разговор становился увлекательным. Когда ещё он узнает, что на самом деле думает о нём Снейп? Он поджал ноги и наклонился вперёд, ловя каждое слово.

Нидер снова заговорил:

— Я заметил ещё кое-что…

— Не мог бы ты перестать «замечать», Эфраим? — прервал его Снейп.

— Могу попытаться. — Нидер пожал плечами. — Но что за радость? В моём уединении так мало развлечений.

Снейп выстрелил в него взглядом и недовольно буркнул:

— Ну, выкладывай.

— Мальчик привязался к тебе, — сказал Нидер, то ли утверждая, то ли спрашивая.

Снейп ещё отхлебнул из своего бокала. Гарри почувствовал, как у него запылали уши, хотя рядом никого не было. Отлично. Просто замечательно. Снейп предпочитал держать дистанцию, и теперь она наверняка увеличится, раз кто-то высказал его опасения вслух. Гарри впился взглядом в профиль Нидера.

— Мы преодолели некоторые наши разногласия, — уклончиво сказал Снейп. — В известной степени они сменились… доверием. Кроме того, ложное чувство близости естественно из-за характера уроков, которые я ему даю. Всё это для него в новинку. Любая «привязанность», которую ты углядел, несомненно рассеется, как только он вернётся в школу, в окружение своих друзей и любимых профессоров, и мои наставления больше не понадобятся.

— Ты уверен? — парировал Нидер.

Снейп молча бросил на него взгляд «что-за-дурацкий-вопрос».

— Он беспокоился, пока тебя не было. Весь день ждал твоего возвращения.

— Он беспокоился о новостях из штаба, — поправил Снейп. — Там осталась семья его лучшего друга, и он не мог знать, что Тёмный Лорд не собирается нападать.

— Я наблюдал за ним три дня, Северус. Он ловит каждое твоё слово. Ты стал для него авторитетом.

— Да выкинь ты это из головы, — сухо сказал Снейп. Натянутость, с которой он держался, ещё усилилась.

Нидер не стал настаивать и взял другой курс:

— Я заметил ещё кое-что интересное. Хочешь услышать?

— А у меня есть выбор? — огрызнулся Снейп.

— Не только мальчик начал привязываться, — сказал Нидер и поднял руку, когда Снейп вскинулся: — Отрицай, если хочешь, но ты явно заботишься о нём.

— Конечно, меня заботит то, что с ним происходит, — отрезал Снейп. — Я за него отвечаю. Я обязан защищать его. Дамблдор меня убьёт, если с ним что-то случится.

— Ох, не стоит темнить со мной, Северус. Ты очевидно беспокоишься о нём, и не только из-за Дамблдора. Такого рода беспокойство не порождается чувством долга.

— Я не беспокоюсь. — Снейп усмехнулся. — Хорошенького понемножку. Любого опекуна этот мальчишка способен за один день довести до инфаркта: он влипает в неприятности, даже когда они не отыскивают его сами.

Нидер молчал. Он сидел в профиль, но Гарри показалось, что лицо его выражает изрядное недоверие. Как и у самого Гарри. Он не мог больше отрицать, что начал равняться на Снейпа, чувствовать к нему близость (вопреки желанию самого Снейпа) — и хотел узнать больше об этом человеке. Гарри не был идиотом и понимал, что эта перемена — во многом результат уроков окклюменции и того, что он узнал о дружбе Снейпа и своей мамы. Но чтобы Снейп чувствовал к нему то же самое? Смехота, да и только. Конечно, Гарри был почти уверен, что Снейп больше не ненавидит его, возможно, даже находит его общество терпимым, но это ещё далеко от… ну, от «заботы».

Нидер просто сбрендил, если вообразил себе такое.

Хотя… его мучила мысль, что это до жути похоже на наблюдения Гермионы. Неужели они оба ошибаются? Или было что-то ещё в готовности Снейпа помочь Гарри, выслушать его и ответить на вопросы? Может ли быть, что Снейп переживает за него, хоть самую малость, независимо от его роли в войне? Гарри так не думал, но его удивила мысль, что он был бы не против…

Нидер наконец нарушил молчание, мягко сказав:

— Подумай и вспомни, как Дамблдор беспокоится о тебе. Я уверен, что этого не было, когда вы только начали сотрудничать, но это приходит со временем, когда начинаешь заботиться о ком-то, кроме себя самого. Ты мог этого не заметить: ведь рядом с тобой было не так уж много близких людей.

— Да заткнись ты наконец. — Но в этом ответе не было настоящего яда. Снейп скорее выглядел измотанным их беседой.

Нидер наклонился вперёд, положив руки на колени.

— Я припоминаю один наш разговор, давным-давно, в этой самой комнате. Ты сказал мне, что не хотел бы жить в вечной тени воспоминаний о собственном отце. Как тебе это удаётся?

— А сам как думаешь? — устало спросил Снейп.

— Думаю, — спокойно сказал Нидер, — что ты не считаешь себя способным быть чем-то бо́льшим для этого мальчика или для кого-то ещё — и поэтому решил даже не пытаться.

— А почему ты намекаешь, что я должен? — процедил Снейп. — В его окружении много авторитетных людей. Сомневаюсь, что бывший Пожиратель Смерти…

— У него есть опыт, который никогда не поймут другие, — уверенно сказал Нидер. — Разве не так? Ты ясно дал понять, что он не единственный, с кем обращались жестоко. Хотя он так юн, на плечах его лежит груз судьбы, которую он не выбирал, и последствия решений, не им принятых. Ты не можешь утверждать, будто его друг-оборотень или даже сам директор понимают тяжесть этого бремени так же хорошо, как ты. И думаю, что мальчик до некоторой степени это чувствует.

— Будь он таким проницательным, — усмехнулся Снейп, — конечно, понял бы и то, что едва ли стоит подражать моим методам сопротивления.

— Возможно, тебе пора выработать привычки, достойные подражания.

— Надеюсь, ты знаешь, как я сожалею, что пришёл сюда, — пробормотал Снейп. — Вечно ты суёшь свой нос куда не следует…

Нидер откинулся на спинку стула.

— Мы знаем друг друга сколько, пятнадцать лет? Чуть меньше? Ты далеко ушёл от того сломленного юноши, которого Дамблдор оставил на моем пороге после войны. И, думаю, уйдёшь ещё дальше. Возможно, раны, которые ты перевязал одиночеством и горечью, лучше исцелятся заботой о чьём-то благополучии.

Снейп, неестественно выпрямившись, сжимал в побелевших пальцах пустой бокал.

Нидер, казалось, знал, что заходить дальше не стоит, потому что внял наконец пожеланиям Снейпа и резко сменил тему:

— А другой мальчик — Рон, кажется? У меня есть идея, но не уверен, что она тебя порадует.

Рон? Сердце у Гарри ёкнуло, и он осторожно придвинулся поближе к стене, словно это заставило бы Нидера говорить быстрее. Всё, сказанное о самом Гарри, можно обдумать потом: сейчас важнее всего узнать что-нибудь о состоянии Рона.

Снейп перевёл дыхание и через минуту ответил:

— Мы испробовали почти всё. Исследования, диагностические заклинания, зелья. У меня на Гриммо отстаиваются ещё несколько зелий, которые попробуем через неделю-другую, но дальше… мы в растерянности. Любая новая идея будет весьма кстати.

— О нём ты тоже беспокоишься? — поддразнил Нидер, и Гарри даже восхитился его железными нервами. Сам он не знал никого, кроме Дамблдора, кто мог бы сказать Снейпу всё что заблагорассудится — и закончить разговор невредимым.

— Ни в малейшей степени, — передёрнулся Снейп. — Он Уизли. О нём есть кому беспокоиться. Включая Поттера.

— Он важен для Поттера.

— Да.

— Который важен для тебя, — сказал Нидер понимающим тоном.

Снейп нахмурился и нетерпеливо махнул рукой:

— Так что за идея?

— Я видел много проклятий на своём целительском веку. Этот случай другой… но напоминает мне о пациенте, которого я лечил лет двадцать назад. Нам потребовалась целая вечность, чтобы определить, что с этой женщиной. Честно говоря, я понял это случайно… — Нидер замолчал и взглянул прямо на Снейпа: — Думаю, мы столкнулись с двойным проклятием.

Снейп нахмурился ещё сильнее и наклонился к Нидеру, ожидая продолжения. Гарри тоже подался вперёд и напомнил себе дышать.

— Его состояние не соответствует ни одному обычному проклятию, которое могло бы дать подобную картину, — объяснил Нидер. — Но в комбинации с другим, неявным проклятием, которое способно замаскировать или изменить некоторые симптомы…

— Мы можем легко пропустить очевидный диагноз, — подхватил Снейп. — Да, теоретически это возможно, хотя для такого результата требуется тщательная подготовка: надо продумать механизм и последствия объединения проклятий. Но с какой целью Тёмный Лорд или его люди могли ввести Уизли в коматозное состояние? Это бессмысленно. Кажется гораздо более вероятным, что они намеревались использовать его как приманку для Поттера — и он попал под случайный удар, когда они потерпели неудачу.

— Как вы узнали о нападении?

Снейп не ответил, и Гарри почти видел, как он прокручивает в голове сказанное Нидером.

— Возможно ли, — продолжал тот, — что источник, который предупредил вас о нападении, неверен? Или что информация была ложной?

— Что ты предполагаешь? — медленно спросил Снейп.

— Я предполагаю возможность — только возможность! — что это не Орден на самом деле отбил атаку Пожирателей Смерти, когда те напали на Уизли. Что если Сам-Знаешь-Кто просто подбросил Ордену нужную информацию? Чтобы мы решили, будто победили и спасли Уизли, в то время как настоящей целью этой операции было наложить на мальчика некое проклятие, которое приведёт Пожирателей прямиком к Поттеру?

Снейп потерял дар речи: его глаза отражали одновременно удивление и ужас. Гарри подумал, что сам он, вероятно, выглядит так же… мозг буксовал, пытаясь собрать цельную картину…

— Младший Уизли — лучший друг Гарри Поттера, — продолжал Нидер. — А его семья — известные члены Ордена. Сам-Знаешь-Кто мыслит стратегически. Временами его заносит, но тем не менее. Он резонно предположил, что если этому Рону и его семье понадобится защита или лечение, то они, скорее всего, будут спрятаны рядом с Поттером.

Снейп покачал головой:

— Нет. Ни одно заклинание определения места не сможет обойти мощные чары защиты в штаб-квартире, не говоря уже про Фиделиус.

— Обычно да, — мягко сказал Нидер. — Но… если найти способ заморозить заклинание так, чтоб оно могло дождаться подходящего момента для активации — например, если Поттер вступит в прямой контакт с этим мальчиком… Тогда для исключительно могущественного мага может быть лишь вопросом времени определить его примерное местонахождение.

— После чего, — добавил Снейп почти шёпотом, — зная, что действуют чары Фиделиуса, он использовал бы полученную информацию, чтобы вынудить Поттера переместиться на новое место, более легкодоступное.

— Мой дом не так легкодоступен, — заметил Нидер.

— Легче, чем штаб-квартира. — Снейп встал и принялся расхаживать по комнате. — Это всё равно займёт некоторое время, но здесь нет Фиделиуса. Если твоя теория имеет под собой основу, то действительно только вопрос времени, когда он нас найдёт.

— Если я не ошибаюсь, — сказал Нидер, — мы должны изолировать младшего Уизли от Поттера.

— Да, — с готовностью согласился Снейп, — но это не решит другой проблемы. Если они найдут Уизли, то всё равно нападут. И если его найдут без Поттера, то используют как приманку. Поттер не останется в стороне, когда его друг в опасности. Он без колебаний бросится к Тёмному Лорду и обойдёт любые попытки остановить его. Мы не можем этого допустить. Уизли тоже нужно защитить любой ценой.

— Согласен.

— У тебя есть способ обнаружить наложенные на него проклятия, чтобы разделить их?

Нидер покачал головой:

— Если это двойное проклятие, то они слишком переплетены и разъединить их невозможно. Единственный способ исцелить мальчика — это выяснить, какая комбинация была использована, а затем разработать контрзаклятие для обоих одновременно. И получить эту информацию…

— Можно только от тех самых Пожирателей, которые его наложили, — закончил Снейп, ссутулившись.

Несколько минут они молчали, и у злополучного Гарри появилось время обдумать услышанное. Его сердце бешено частило, а дыхание сбилось. Он иногда чувствовал себя так после кошмаров, а это было хуже любого кошмара. Он прижал руку к груди и попытался вдохнуть.

Неужели Волдеморт всё это время дёргал его за ниточки? И с видением о нападении на Нору тоже? Неужели Рона прокляли, чтобы отыскать Гарри? В соседней комнате продолжался разговор, но в ушах у него звенело, он не мог ни думать, ни вслушиваться. Он снял Стеногляд и уставился в темноту своей спальни, где единственным звуком было его хриплое дыхание и еле слышные невнятные голоса за стеной.

Он встал на подкашивающихся ногах — и тут же снова сел. Если теория Нидера верна, что это значит для Рона? Для него самого? Для всех, кто был с ним? Как они могли рассчитывать на безопасность, если Волдеморт всегда на шаг впереди? Если он на самом деле больше влияет на Гарри, чем можно было себе представить?

Было ли подлинным хоть одно из его видений этим летом? Или всё это лишь провокации Волдеморта? Не было совершенно никакой причины посылать то, которое про миссис Фигг. И, конечно же, про Снейпа, когда его разоблачили и пытали… Это должно быть правдой.

Не так ли?

Холодок пробежал по его телу. Он видел Снейпа после того, как его пытали. Он знал, что это было. Но ведь нападение на Нору тоже было. Волдеморт не посылал ложные видения: он лишь показывал Гарри ту часть правды, какую хотел показать. Если, конечно, теория Нидера верна, в чём ещё не было уверенности. Но она так походила на правду…

Волдеморт легко мог сделать вид, что разоблачил Снейпа, только чтобы тот мог завоевать доверие Гарри, а затем предать его.

Но Снейп должен быть на их стороне, — убеждал себя Гарри. Он защитил его от Волдеморта. В доме Дурслей и на Гриммо, наедине с Гарри, у Снейпа была масса возможностей захватить его и доставить Волдеморту. Но он этого не сделал. Он всегда заботился о его безопасности. Даже обеспечил возможность позвать на помощь… Гарри дотронулся до кольца, чтобы напомнить себе, что оно здесь.

Если только всё это тоже не было частью плана Волдеморта…

Нет! Снейп помогал с окклюменцией. В прошлом году Гарри подозревал, что Снейп в ходе их занятий с умыслом пускал в ход ментальные атаки, чтобы облегчить Волдеморту доступ к нему. Но сейчас Гарри определённо делал успехи. Впервые ему удалось выбраться из видения без посторонней помощи. Удалось блокировать доступ к определённым воспоминаниям. Он начал лучше фокусироваться, закрывать эмоции и мысли, пусть с этим ещё и предстояло много работать. Снейп учил его, действительно учил, а не притворялся.

Дамблдор доверял Снейпу. И Второй Гарри тоже. И как бы Гарри ни сомневался во всех видениях, он всё ещё верил в свои сны о будущем. Они исходили от него самого, а не от Волдеморта. Если он и был в чём-то уверен, то только в этом. В сердце своём он знал, что им можно доверять. Они шли из глубины его собственной души.

А если он себе не может доверять, то кому тогда?

Значит, он будет доверять Снейпу. Должен… потому что если позволит себе усомниться прямо сейчас, то окажется просто-напросто плывущим по течению.

Он снова попытался встать, на сей раз удержавшись на ногах, и зажёг лампу, зная, что ещё не скоро сможет заснуть.

Почему он так надолго позволил себе расслабиться? Конечно, он помнил про Волдеморта, но на самом деле не думал, что у того был план — с реальным шансом на успех — его отыскать. Гарри считал, что Волдеморт ищет вслепую, приказывая своим слугам быть начеку, наугад преследуя его друзей… Но нет, Тёмный Лорд никогда не действовал бессистемно. Он хорошо знал, что делает, рассчитывал каждый шаг, выжидая подходящего момента, — и теперь Рон, возможно, превращён в бомбу замедленного действия, а сознание Гарри — в чистый лист для волдемортовских посланий, и…

Он вдруг почувствовал себя оскорблённым до глубины души.

На глаза навернулись слёзы отчаяния и страха. Ему хотелось закричать, но он сдержался, вместо этого изо всех сил пнув ногой тумбочку. Лампа закачалась, он рванулся, чтобы поймать её, но нечаянно подтолкнул. Она упала, разлетевшись на куски, и комната снова погрузилась в темноту.

Он поморщился, ожидая…

И в самом деле, всего через несколько секунд дверь спальни распахнулась, и он оказался в лучах света из соседней комнаты. Ему не нужно было поднимать голову, чтобы понять, что в дверях возник Снейп.

Гарри стоял, глядя на разбитую лампу, и ждал выговора. Лучше было просто закричать, — угрюмо подумал он. Больше объяснений, меньше материального ущерба. Нидер уже не будет считать его «вежливым молодым человеком», после того как он разбил его лампу.

В спальне тоже вспыхнул свет, и Гарри зажмурился. Он слышал, что Снейп подошёл ближе, но не обернулся. Слёзы были совсем близко, и он не осмеливался открыть глаза, чтобы не заплакать перед Снейпом.

Он действительно не хотел плакать перед Снейпом.

— Всё в порядке? — тихо спросил профессор, и Гарри сумел кивнуть. — Что случилось?

Гарри пожал плечами. Ответить было особо нечего, вдобавок он боялся, что если откроет рот, то всхлипнет. Он хотел, чтобы профессор просто оставил его и ушёл.

Но это же был Снейп. Который не мог не совать свой длиннющий нос в его дела. Гарри сглотнул и отвернулся. Он не так думал, на самом деле. Не совсем. Он ценил всё, что этот человек сделал для него в последнее время. Просто прямо сейчас единственное, чего ему хотелось, — это зарыться в одеяло и оплакивать Рона и себя самого… больше всего потому, что он даже не мог контролировать собственное сознание.

Эта последняя мысль заставила сердце снова зачастить, и он резко втянул в себя воздух. Если Волдеморт имел такой доступ к его голове, что могло помешать ему манипулировать Гарри другими способами? Вряд ли он снова попытается в него вселиться, но может придумать что-нибудь новенькое. В чём ещё он может его убедить, чтобы управлять им? Дыхание Гарри стало прерываться, и он почувствовал, как его толкают, усаживая на кровать.

Он не мог вздохнуть. Действительно не мог. Из его груди вырвался хрип, и рука нащупала что-то, за что можно было ухватиться. Он вцепился в мантию, не заботясь о том, что она облекала Снейпа, и попытался втянуть в себя воздух. Но воздуха не было.

— Поттер. Посмотрите на меня! Откройте глаза и посмотрите на меня.

Он повиновался, почти не заметив, как хлынули слёзы. Краем глаза он увидел чёрное — и крепче вцепился в ткань. Неужели именно так он умрёт? Это был очень, очень жалкий вид смерти… после всего, через что он прошёл.

— У вас опять паническая атака. Вам кажется, что вы не можете дышать, но вы можете.

Он не мог. Пытался, но не мог. Свободной рукой он судорожно схватился за горло.

— Медленно. — Снейп крепко взял его за руку, а другой придержал за плечо. Он наклонился так, что его глаза оказались прямо перед глазами Гарри. — Только один вдох, Гарри. Один медленный вдох. Делай как я. — Он положил руку Гарри себе на грудь и демонстративно медленно втянул воздух.

Гарри сконцентрировался на Снейпе. На его спокойных глазах, на медленном движении грудной клетки. И почувствовал, как тонкая, неверная струйка воздуха просочилась в его лёгкие.

— Хорошо. Ещё раз.

Воздух. Мало-помалу чернота перед глазами рассеялась, и дыхание Гарри стало размеренным. Но слёзы так и текли, а он был слишком измучен, чтобы пытаться остановить их.

Как только Снейп увидел, что опасность миновала, он выпрямился. Но Гарри не мог его отпустить. Слегка придя в себя, он осознал, что стискивает в кулаке край рубашки Снейпа, уткнувшись лбом ему в грудь. Сидеть так, прислонясь головой, было неловко, но он не мог отстраниться, даже готовясь к тому, что его оттолкнут.

Снейп замер. Он, вероятно, не ожидал, что его будут использовать как подушку, хотя бы и стоячую, — но не оттолкнул Гарри. Так что Гарри приник к нему, стараясь дышать глубоко и размеренно. Это было трудно, потому что слёзы текли по-прежнему. Когда прерывистое дыхание перешло в икоту, Снейп положил руки ему на плечи. Это не было ни объятием, ни попыткой успокоить, но это было утешение. И оно помогло.

После того как слезы иссякли и дышать стало легче, Снейп тихо спросил:

— Кошмар?

Гарри потряс головой. Это было нелегко, потому что он всё ещё утыкался лбом в Снейпа. Он неохотно поднял голову, понимая, что основательно и надолго увеличил расстояние, на котором профессор отныне постарается от него держаться. Не глядя в глаза Снейпу, он отстранился и вытер мокрое лицо рукавом.

— Видение? — Голос Снейпа стал более настойчивым.

— Нет, — прохрипел Гарри. Он не хотел ещё одного видения — никогда в жизни! Не то чтобы он понимал, как это прекратить. И не то чтобы он вообще ожидал долгой жизни, коли уж на то пошло.

— Я не знал, что вы страдаете от регулярных панических атак.

— Вовсе нет! — автоматически запротестовал он.

— Ну конечно… — протянул Снейп. — Как я мог подумать…

Гарри отпустил рубашку Снейпа, запоздало осознав, что по-прежнему её сжимает. Он смотрел, как профессор разглаживает её, но даже без очков мог сказать, что ткань изрядно помята.

— Извините, — пробормотал Гарри. Хорошо, что он так выдохся: это помогло отложить большую часть смущения на потом.

Снейп не обратил внимания на извинение, просто спросил:

— Вам нужно какое-нибудь зелье?

Гарри начал было качать головой, но передумал. У него в сундуке уже был запас зелья Сна без сновидений, но, если он собирался остановить эти видения, стоит взять всё, что предложат.

— Может, «Сон без сновидений?» — спросил он, на секунду подняв глаза.

Снейп кивнул и молча вышел. Гарри услышал, как за дверью он обменялся парой негромких слов с Нидером. Потом дверь открылась снова, и Снейп подошёл, держа склянку с фиолетовым зельем.

Он взял её с тихим «спасибо», однако Снейп не собирался уходить. Неловкое молчание тянулось, пока Гарри наконец не поднял вопрошающий взгляд. Снейп наблюдал за ним, хотя Гарри не очень хорошо видел, с каким выражением. Неужели ждёт, пока он не выпьет зелье?.. На самом деле Гарри и не собирался, во всяком случае сейчас. Он хотел немного поразмыслить, прежде чем снова заснуть. Он даже не был уверен, далеко ли до утра. Может, он просто подождёт, пока все остальные не проснутся, а зелье придержит до завтра.

Снейп кашлянул, словно хотел что-то сказать, но, похоже, передумал, потому что сказал только: «Спокойной ночи, Поттер», — и вышел.

Ну, почти вышел. Проходя мимо сундука, он зацепил что-то ногой. Гарри рассеянно наблюдал, как размытая фигура профессора наклонилась, чтобы поднять это, и только тогда вспомнил, что бросил там Стеногляд. Его глаза расширились от ужаса, и он отчаянно пытался казаться спокойным, когда Снейп взял очки и положил их на тумбочку… рядом с настоящими очками Гарри.

Снейп молчал. Он стоял так близко, что Гарри увидел недоумение в его глазах. И озадаченность его быстро сменялась подозрительностью.

— Запасная пара, — выпалил Гарри. — На всякий случай.

Снейп продолжал смотреть, и он ощутил, что его лицо заливает предательский жар.

— Ваши щедрые родственники купили вам вторую пару? — спокойно поинтересовался Снейп, включив режим профессора, привыкшего выискивать секреты и проступки учеников.

— Нет, — ответил он, слишком поздно, чтобы быть убедительным. — Это подарок. От Гермионы. — «Утром придётся перехватить Гермиону, когда она будет одна». — Самонастраивающиеся. Ей надоело, что я всё время спрашиваю, что написано на доске.

По крайней мере, это было правдой.

Но Снейп не купился. Пристально глядя на Гарри, он поднял Стеногляд и поднёс к лицу.

Выбора не оставалось. Гарри кинулся к нему, и Снейп ловко уклонился, очевидно предвидя такую попытку.

— Во что вы вляпались на сей раз, Поттер? — прорычал он.

— Ни во что! — Он попытался выхватить очки из рук Снейпа, но тот держал их вне пределов досягаемости. — Это просто… мои очки, вот и всё. Я не хочу, чтобы вы их сломали!

— Потому и бросили их посреди комнаты? Отличный план. — Наконец Снейп рявкнул: — Поттер! Кончайте этот спектакль!

Гарри понял, что пропал. Он медленно попятился; внутри у него всё сжалось от страха, когда разгневанный Снейп надел очки и тут же отступил назад, с тревогой оглядываясь. Его губы приоткрылись, едва он посмотрел в одну сторону, в другую… Гарри воспользовался этой минутой, схватил собственные очки и отступил так, чтобы кровать оказалась между ними.

Это было кстати, потому что когда Снейп снял Стеногляд, глаза его превратились в узкие щёлочки.

— Вы следили, — прошипел он. — Подслушивали наш частный разговор. Не так ли?

Что хуже: признаться или открещиваться и дальше? Решив, что в конце концов Снейп вытянет из него правду, он убито кивнул.

Снейп обогнул кровать, и Гарри попятился к комоду.

— Благородные слова мало что значат без подкрепляющих их дел, — вкрадчивым тоном произнёс Снейп.

— Чт…?..

— Ваше великое извинение, Поттер, — прошипел Снейп, придвигаясь ближе. Гарри вжался в комод. Профессор был в ярости. — Подумать только, я поверил вашему раскаянию, вашим сожалениям о вторжении в мою личную жизнь в прошлом году, а всё это время вы шпионили за мной, используя эту… штуковину, — крикнул он и швырнул Стеногляд в другой конец комнаты, — чтобы повторять это снова и снова!

— Нет! — запротестовал Гарри. — Я этого не…

— Вы ждёте, что я поверю всему, что вы сейчас скажете? — прорычал Снейп. Его лицо исказилось от гнева.

— Клянусь, профессор! — повторил Гарри. — Я… я слышал один ваш разговор с Дамблдором, сразу после того, как мы прибыли на Гриммо. Я не… мы не были тогда… то есть, я хотел узнать насчёт себя самого, и… но это был единственный раз, честное слово! До сегодняшней ночи. Я просто хотел увидеть, кто там был, а потом вы упомянули меня и Рона, и мне нужно было знать…

— О да, вам всегда нужно знать, — оскалился Снейп. — А если для этого требуется вломиться в чью-то частную жизнь, то ничего особенного.

— Я не думал…

— В этом и проблема. — Голос Снейпа был более низким и угрожающим, чем за все последние недели. — Вы не думаете о своих действиях, об их последствиях — и вообще ни о ком, кроме себя!

Эти слова задели Гарри за живое, и он сглотнул подступившие слёзы.

— Простите, — жалобно сказал он.

Снейп поднял руку, и Гарри сильно вздрогнул, ударившись спиной о комод и вскинув руки, чтобы защититься. Он слишком поздно понял, что Снейп жестом велел ему замолчать. Гарри опустил руки, но было поздно. Снейп отшатнулся; на его лице отразилась целая гамма эмоций. Было и раскаяние, но в конце концов победило отвращение.

— С меня довольно, — выплюнул он, поворачиваясь к двери. — Практикуйте окклюменцию самостоятельно. Если появятся вопросы, обратитесь к директору.

— Профессор… — взмолился Гарри, но Снейп уже захлопнул дверь.

Во внезапно наступившей тишине он опустился на пол и подтянул колени к груди. Было холодно, хотя он не знал, идёт ли холод изнутри или снаружи. Он всё испортил. Он даже не задумывался о том, как оскорблён будет Снейп, если заметит, что за ним шпионят. Как хрупко их неуверенное доверие — и как легко его разрушить. Конечно, профессор воспримет это как предательство. И он прав. Если бы Гарри хоть на секунду задумался о чувствах Снейпа, он бы вспомнил, насколько тот оберегает свою личную жизнь. Он бы понял, что поступает неправильно.

Он потерял всякую надежду на дальнейшие уроки окклюменции. Даже не осознавая этого, он представлял себе мир, в котором их занятия продолжались и после возвращения в Хогвартс. По крайней мере, представлял, что Снейп может позволить зайти в свой кабинет, чтобы задать случайный вопрос. В самые обнадёживающие моменты он мечтал даже, что Снейп допустит его в свой класс для подготовки к ТРИТОНам. Всё это тоже пропало.

Включая Лили. Теперь он никогда не сможет спросить о маме.

Но больше всего убивало то, что всему этому виной был его собственный необдуманный поступок. На этот раз не упрямство или слепая ненависть Снейпа заставили его отгородиться. Гарри сам умудрился потерять его доверие, нарушив границу.

Всхлипывая, он поднялся на ноги и нашёл Стеногляд в другом конце комнаты. Он даже не поцарапался, когда упал, но Гарри видеть его не мог. Он не хотел больше им пользоваться, не хотел даже поддаться искушению. Он схватил его, разломал пополам и разбил линзы каблуком ботинка.

И зашвырнул осколки в угол.

А потом он кинулся в постель и выбрал лёгкий способ убежать от чувства вины, горя и страха. Он выпил целых полсклянки пурпурного зелья и провалился в вожделенные объятия сна без сновидений.