Hydrargyrum (джен)

В этот вечер поезд на вокзал прибыл едва ли не пустым. На Рейвенкло из полутора сотен человек на Пасхальных каникулах домой отправилось чуть больше дюжины, при этом первокурсников, помимо Мерфи, не оказалось вовсе. С другими факультетами ситуация была схожая. Фактически эти каникулы начинались в четверг перед Пасхой и заканчивались в следующий понедельник, то есть на отдых, свидание с семьёй или личные дела остаётся всего три дня, а ещё два почти целиком уходит на дорогу, учитывая неспешность старого паровоза. Если прибавить к этому возросшее количество домашней работы в преддверии близящихся экзаменов, неудивительно, что большая часть студентов предпочитают провести несколько лишних дней в библиотеке или в классах, сдавая накопившиеся долги, а не мотаться через всю страну на поезде. В другой ситуации Кайнетт, скорее всего, предпочёл бы последовать их примеру и не терять время зря, однако сейчас визит в Лондон требовался безальтернативно. Подготовить всё необходимое только с помощью указаний в письмах он бы не смог, да и риск возрастал выше допустимого.

Покинув пустое купе, маг быстрыми шагами преодолел расстояние до перехода с «несуществующей» платформы в обычный Лондон и вышел из-под охранного барьера. У вокзала он кивнул на приветствие ожидающего ученика, сел в машину и приказал:

— Поехали. Сразу в мастерскую.

— Не домой? — уточнил Лин, заводя мотор.

— Времени нет. Планы опять поменялись, — маг счёл нужным объяснить. Точнее, сразу предупредить ученика о предстоящей работе: — Тебя это, кстати, тоже касается. К концу месяца готовься покинуть город и прибыть в нужное место, как только получишь соответствующее письмо. Любые задержки недопустимы, любая прочая работа на тот момент откладывается. С собой возьмешь всё, что я скажу, и что сам посчитаешь нужным. Нам потребуется взять штурмом одно поселение, в этот раз никаких тренировок. Оценивать твои способности буду уже не я, а наши противники.

— Босс, вообще-то первое апреля только завтра… — неуверенно отозвался Лливелин, озадаченный таким поворотом разговора.

— А разве похоже, что я тебя разыгрываю? — удивился маг искренне. — Заодно и покажешь всё, что освоил. А там посмотрим, хватит этого, или нет, чтобы остаться в живых. С этой школой я и без того крайне сильно затормозил твоё обучение, нужно упущенное навёрстывать и набирать темп.

— Просто, ну… у тебя же всё ещё школа, со следующей недели и до июня, как я понял раньше, — привел аргумент ученик. — Или тебя отчислили?

— Да, за неуспеваемость… — усмехнувшись, ответил маг. — Но если отставить шутки в сторону, этот вопрос уже решен, в нужный день я смогу прибыть на место встречи. Или ты хочешь отказаться от сражения? И от всего остального? Честно говоря, не ожидал…

— Да ни разу! — быстро возразил Лин. — Просто слишком уж неожиданно это всё.

— Привыкай.

На самом деле при взгляде со стороны всё это действительно выглядело как неудачный розыгрыш или обострение паранойи. Школа, когда маг покидал её, казалась на редкость мирной и безопасной. У ворот не стояли авроры, над лесом не кружились тёмные тени, которые даже в солнечный день словно поглощали окружающие свет и тепло. После неудавшегося нападения на матче, приведшего лишь к гибели злоумышленников, ещё до конца расследования вновь был поднят вопрос об избыточности защиты Хогвартса. Причем сразу на всех уровнях: дебаты в Попечительском совете, обращения в министерства, письма в газеты и вплоть до обращения в Визенгамот. Тот факт, что дети, включая и первокурсников, уже почти год провели под постоянным надзором тюремных стражей, злил множество родителей, а также сами учителя и директор считали данную меру абсолютно избыточной. Более того, во время всех произошедших за эти месяцы инцидентов духи оказались практически бесполезны. Потому теперь, после гибели опаснейшего преступника и его подручных, аргументов у начальницы Отдела правопорядка и главы аврората фактически не осталось. Они пытались отстоять свою идею, говорили о возможных сообщниках террористов, и от этого споры в и без того достаточно неторопливом Министерстве продлились ещё месяц, однако в итоге защитники правопорядка вынуждены были уступить.

К концу марта дементоры вернулись в Азкабан, так и не доставив туда Сириуса Блэка. Вслед за ними школу покинули авроры, однако временный пост из четырёх человек в Хогсмиде решено было сохранить и сделать постоянным, благо аппарация позволяла без проблем отправлять или забирать очередную смену, не тратя часы на дорогу из Министерства или обратно. Некоторые возмущались даже этому, говорили о «надзоре за школой», «попытках Министерства держать образование под контролем», «ущемлении вольностей студентов», однако директор неожиданно согласился с подобной идеей Отдела правопорядка. В своей манере добавив, что в крайнем случае у курсантов и молодых сотрудников аврората там будет достаточно практики в задержаниях и применении обездвиживающих чар на загулявших старшекурсниках. Разумеется, дополнительные ограничения на выход из замка по выходным также были сняты, как и запрет на практические уроки в лесу, хотя студентам туда заходить без преподавателей по-прежнему строго воспрещалось.

Однако так позитивно всё выглядело лишь со стороны. Кайнетт продолжал время от времени общаться с Краучем, а значит главный человек, стоящий за всем происходящим, жив и на свободе, если только весь их диалог с самого начала не был одной сплошной уловкой по выявлению агента «тёмных сил» среди учеников. Да и погибшего сброда, позже опознанного аврорами, явно было меньше, чем уже успели нанять и чем ожидалось при полноценной атаке. Выводы сделать несложно. Неизвестно, поверил ли Бартемиус в гибель Блэка, однако на словах одобрял правильный выбор «Атрума», в нужный момент пропавшего с горизонта и не ставшего заслонять потенциальным похитителям дорогу к Поттеру. Волшебник даже делал намёки, что вся эта акция была подготовлена лишь ради проверки «дорогого друга» и его лояльности, которую тот с честью прошел, однако Арчибальд не рассматривал подобную чушь даже как рабочую версию. Хотя в разговоре, разумеется, признал, насколько такое внимание ему льстит, ни словом не сказав о том, что он думает о готовности Крауча отправлять союзников на убой, пусть даже это нанятые за горсть монет отбросы и наивный дурачок, уже сыгравший успешно свою роль и теперь переставший быть полезным.

Теперь, когда всё утихло, и школа вновь постепенно возвращается к размеренному ритму и ощущению безопасности, следующая атака должна стать решающей. Даже если терпение их «лорда» не имеет пределов, а его воскрешение — пределов по времени, ресурсы в распоряжении этой компании наверняка ограничены, по крайней мере, это было бы вполне логично. С неудачниками не принято церемониться, ещё один-два громких провала, и может статься, спонсоры Крауча и его подельников решат, что избавиться от них будет дешевле, чем тратиться на бесполезные авантюры раз за разом. С другой стороны, человеческую глупость также не стоит недооценивать, как и вероятность, что оставшиеся «пожиратели» имеют неограниченный кредит по той или иной причине, и испытывают острый недостаток в компетентных людях, но никак не в финансах. В конце концов, Кайнетт и сам уже стал богаче на пять тысяч золотых за своё невмешательство — по две с половиной тысяч до атаки и после её завершения. Раз уж его считают наёмником, образу требуется соответствовать, хотя бы просто ради достоверности. В «вольного охотника», внезапно решившего принять сторону давно погибшего «тёмного лорда», просто искренне проникшись величием его идей и грандиозностью целей, не поверил бы ни Крауч, ни сам Арчибальд на его месте.

— Кстати, босс, а по поводу «всё, что посчитаешь нужным», это до какой степени? — отвлёк его голос ученика.

— Свои мистические знаки. Эликсиры и амулеты. Обычное оружие — по необходимости, но с расчётом, что придётся иметь дело не только с людьми, — неохотно добавил маг. Тот факт, что его охранник и ученик будет также пользоваться примитивным вооружением вместо положенного по статусу магического, задевал гордость Арчибальда. Но пока с учетом недостатка ресурсов, придется пойти и на это. — Вампиры, оборотни, инферналы — руководства по ним у тебя есть, можешь сориентироваться.

— Ясно… — протянул Лин, невольно потирая шею. В январе во время испытания поднятый наставником мертвец едва не перегрыз ему горло, успев вцепиться в воротник. И сквиб очевидно не хотел повторять этот опыт.

— Один день у нас практически выпадает, послезавтра надо будет опять заняться лечением раненых и больных согласно договору, — добавил маг с лёгким раздражением. К необходимости работать на кого-то, когда есть множество собственных неотложных и куда более важных дел, он так и не привык. — Но в остальное время я тоже постараюсь подготовить пару сюрпризов, чтобы не приходить в гости с пустыми руками.

Уже переступив порог дома, маг приказал:

— Вызови Альберта, скажи, что это срочно. Нужно будет поднять кое-какие его связи. А я пока иду вниз. Нужно проверить, что у нас сейчас имеется в распоряжении, и что можно будет подготовить за три дня.

* * *

— Директор не верит в официальную версию, — произнёс Римус Люпин, прежде чем сделать глоток горячего чая.

— У него есть конкретные доказательства? — спросил сидящий напротив маг, тоже пробуя напиток на вкус. Правда, чай он заваривал собственный — пить «раствор пыли с дороги, по которой когда-то везли мешок чайных листьев» бывший лорд воспротивился наотрез. От некоторых принципов даже в другом мире и в совершенно ином статусе он отказываться не собирался.

— Нет, либо он решил их пока не демонстрировать. Просто Дамблдор слишком хорошо меня знает, чтобы поверить, будто я мог просто взять и поступить именно таким образом, — объяснил Люпин. — Особенно после того, что я рассказал ему о столкновении в лесу и роли Бродяги в нём.

Если бы кто-то из студентов решил в пятницу после занятий заглянуть в кабинет преподавателя ЗОТИ, то увидел бы вполне мирную картину. Учитель и ученик пили чай за одним столом, что-то неторопливо обсуждая. Мерфи имел лучшие баллы по Защите среди первого курса Рейвенкло и одни из лучших на этом курсе в целом, так что речь вполне могла идти, к примеру, о более углубленной, опережающей программе занятий. Однако в действительности тема обсуждения несколько отличалась:

— И что теперь? Он предложил выдать ему преступника «по-хорошему», не поднимая шума? — предположил Кайнетт.

— Нет. Такого я бы скорее от Скримджера ожидал. «Я всё понимаю, вы когда-то были друзьями…» — изобразил оборотень фальшиво-сочувствующий тон аврора. — Что он вообще может понимать? Сомневаюсь, что у подобного карьериста и друзья-то есть. А директор предложил иной путь. Если Сириус Блэк, каким-то неведомым науке и магии образом, остался жив и если мне, совершенно случайно, известно, как же с ним связаться, то лучшим выходом будет убедить его сдаться… Гарри.

— Что? — недоверчиво переспросил маг, словно сомневаясь, верно ли расслышал.

— Выбрать место, подстроить встречу. В лесу или по пути в Хогсмид, раз уж ему теперь разрешили ходить туда с друзьями даже без официального документа от опекунов, — слегка пожав плечами, начал объяснять Люпин. Римус понимал, почему директор так поступил — после снятия «осадного положения», когда все радуются и пользуются вновь обретенной свободной, оставить Гарри в замке одного было бы просто подло, особенно когда, согласно официальной версии, выслеживавший его маньяк уже погиб. По такому поводу можно было и немного нарушить школьные правила. Кроме того, именно в деревне оставались авроры, которые смогут вмешаться в случае проблем, и эта причина звучала уже разумнее. — Правда, встречу лучше было бы провести наедине — не знаю, как Рон, а вот Гермиона может на появление «ожившего убийцы» отреагировать, скажем так, нервно, после всего уже произошедшего. Но это детали. Идея же в следующем: при виде Гарри Сириус признается, что он ему приходится крёстным, что ему всё это время дурили голову, что он ни в чём не виноват и вообще чист перед законом, и его подставили. Потом выход к людям вместе с крестником, добровольная сдача аврорам, повторное разбирательство, полноценный суд с адвокатами и прокурором, а не как тринадцать лет назад, на бегу. Если всё сделать правильно, его оправдают. В идеале, если удастся поймать Петтигрю и предъявить в качестве истинного виновника — тогда шансы почти стопроцентные.

— И какую выгоду лично директор с этого получит? — уточнил маг.

— В бескорыстную помощь ближнему и восстановление справедливости ты, значит, не веришь, профессор? — поинтересовался оборотень.

— От главы Визенгамота и пусть даже чисто номинального главы Конфедерации — нет, не верю. И думаю, ты и сам не веришь тоже.

— Нет… — признал Люпин. — Но даже если рассуждать сугубо с циничной точки зрения, подобный поступок выгоден сразу с нескольких сторон. Пускай Бродяга не был искренним сторонником Дамблдора в войну, но он поддерживал нашу сторону, выступая против идей доминирования старых семей. Помочь ему очистить своё имя — означает получить союзника, принадлежащего как раз к одному из самых известных чистокровных родов, что играет против Пожирателей и их пропаганды. Кроме того, опять же с точки зрения чистого расчёта, Сириус имеет право на многое, особенно если будет восстановлен как наследник Блэков, а значит союзник из него был бы не только выгодный, но и полезный. Не ты ли сам такой логикой руководствовался, помогая мне в прошлый раз? Можно придумать и ещё причин, если захотеть, и наверняка у директора их больше, чем мы можем представить.

— Но зачем втягивать в это Поттера? — спросил Кайнетт. Затем предложил очевидный вариант: — Почему Блэк не может пойти сразу к директору? Фигура для него авторитетная, формально Сириус был его учеником. К тому же оба заканчивали один факультет, насколько я понимаю, а значит есть некоторая общность по духу, и так далее…

— Возможно, всё дело в Гарри. Даже если мне это не нравится, если ему самому это не нравится, однако он — символ, живой символ победы над тёмными силами, — недовольно произнёс Люпин. Он до сих пор был недоволен тем, как вся эта история в своё время была подана народу. Если бы народным героем, посмертно, был признан Джеймс, а Гарри досталась лишь малая часть его славы, всем жилось бы намного проще. — Ситуация, в которой он заставляет беглого преступника сдаться властям и потом раскаяться, будет хорошо подана прессой и понравится людям. Это ведь Гарри Поттер. Разве можно от него ожидать меньшего?

— А что сам Блэк по этому поводу думает? — поинтересовался маг. — И вообще по поводу сотрудничества?

— Он до конца не доверяет даже мне. Тебе и подавно. Директору — полностью. Но и Краучу теперь — тоже. Да вообще никому толком не доверяет, просто мне — чуть меньше, чем всем остальным. Он вообще сильно запутался во всей той лжи, которой его кормили почти год… Даже с точки зрения банальной логики: если по его версии Питер работал на Дамблдора, Гермиона работала на Дамблдора, я, ты, Рон, да вообще все работали на Дамблдора — откуда бы вообще взяться сражению? Зачем Грейнджер драться с Хвостом за Гарри? Или тебе? По-моему, даже Крауч не смог толком обосновать ему, частью какого коварного плана был этот случай, просто нагнал туману… В любом случае, думаю, пока мы не приведём его к Питеру, либо наоборот, не принесём его Бродяге, доверять он нам полностью так и не станет. Даже мне.

— То есть, ты поверил именно в его версию?

— Он был крайне убедителен во всех деталях, — мрачно ответил Люпин. — Я ведь после читал отчёты авроров о том происшествии, как они нашли впавшего в истерику Бродягу и собирали по всей улице то, что осталось от Хвоста. Следы заклинания, разрушения… тела обычных людей… Всё сходится, если предположить, что Петтигрю это провернул осознанно, чтобы его подставить. До сих пор верю с трудом… Он не был таким раньше. Но из страха, если его как следует запугали, не оставив иного выхода — боюсь, он мог на это пойти.

— Оправдываешь «друга»?

— Скорее пытаюсь понять его мотивы.

— А возвращаясь к коварным планам, то, что Блэк тогда говорил о Поттере — правда? Про враньё о магии, как я понимаю, верно, а про деньги? — спросил Кайнетт.

— Сохатый… Джеймс не швырялся миллионами, но галеоны у него всегда водились. На Поттеров зарегистрировано определённое количество патентов за зелья, среди его предков хватало как людей талантливых, так при этом и весьма предприимчивых. Так что и сбережения, и постоянный доход он сыну оставил, — объяснил Римус. — Да только раз Гарри до одиннадцати даже не знал о магии, он не знал и о гоблинах, их банке, о своём счете — а его опекуны-магглы при всём желании не смогли бы прийти туда и снять деньги от его имени.

— А Дамблдор?

— В теории, если бы он был признан в магической Британии как законный опекун Гарри Поттера, но я о таком никогда не слышал. И потом, гоблины с Министерством и Визенгамотом сотрудничают, но им не подчиняются, и даже если председатель суда пользовался чужим счётом, все операции зафиксированы, Гарри нужно лишь попросить историю операций за последние двенадцать лет, как в обычном банке. Директор, может, и себе на уме, но не выжил же ещё из этого ума, чтобы так подставляться… — ответил Люпин. — Не говоря о том, что он сам далеко не бедный человек. Да и какая разница?

— Я всё ещё пытаюсь понять — зачем? — объяснил маг. — Если этот ребёнок так важен, по словам директора, если вокруг него сосредоточено столько интересов, зачем было на десять лет убирать его с доски? Причём не к дальним родственникам, не к какому-нибудь семейству затворников, под чужим именем, где он рос бы как любой другой волшебник и получал должное образование и воспитание… Но допустим, настолько банальная причина, как деньги, отпадает. Однако у меня есть ещё одна теория. Что вся эта история о важности, я бы даже сказал, легендарности Поттера — миф. Один большой тщательно написанный миф, успешно подкинутый противнику через агентов. И теперь все усилия и ресурсы оставшихся Пожирателей направлены не на восстановление численности, подкуп чиновников и тренировки будущего пополнения, а только лишь на попытки добраться до одного мальчишки сквозь все преграды…

— Скажу честно, мне очень не нравится эта идея, — медленно произнёс Люпин, со всех сторон обдумывая эту версию.

— Но она ведь реалистична, не правда ли? Риск для одного ребёнка, пусть для нескольких детей, который, однако, позволяет десяткам тысяч жить, не опасаясь повторения войны. Десяткам миллионов, если принимать всерьёз слова самозваного лорда о доминировании над обычным миром как следующей цели. Этот план даже можно назвать весьма гуманным, ведь количество возможных жертв минимально, а польза крайне велика.

Люпин на это ничего не ответил, они некоторое время сидели в полной тишине, размышляя каждый о своём. Потом, поставив чашку на стол, Кайнетт добавил:

— Хотя по поводу причины, есть у меня и ещё одна версия. Помнишь их первое занятие с боггартом? Как Поттер сумел вызвать нужный настрой? Что самое его счастливое воспоминание — о дне, когда он узнал о магии и о том, что ему не придётся оставаться со своей семьёй.

— Полагаешь, так и задумано?

— Правду знает лишь директор. Но не спешит ей делиться. Нам остаётся строить догадки, и эта ничем не хуже иных, — ответил маг. Затем спросил уже скорее из профессионального интереса: — Кстати, как ты сумел заставить этих троих продолжить занятия? Ведь теперь дементоров в округе нет, и внезапно напасть вновь они не смогут.

— Просто сказал, что обидно будет остановиться на полпути после всех потраченных нервов и усилий. А так им будет, что показать другим, ведь это заклинание отнюдь не из простых. А у Гарри уже уверенно получается облако, и если не бросать занятия, я думаю, к экзаменам он освоит и полноценное воплощение. А Гермиона и Рон освоят хотя бы аморфный вид, который сможет защищать от ауры дементоров, — объяснил Люпин. Он явно был доволен проделанной работой. — Тем более, если кто-нибудь из них решит после школы стать аврором или охотником на опасных тварей, это пригодится. Там «Патронус» знать обязательно.

— Аврором? — крайне скептически переспросил маг.

— У Джеймса в своё время были все шансы: если бы он поступил к ним на учебу, то легко бы всё сдал. Думаю, и Гарри справится, если подтянет оценки за два года. К счастью, есть, кому за этим проследить.

— Я бы предпочёл, чтобы она тратила своё время более рационально, — честно ответил маг.

— Например, размахивая мечом? — уточнил Люпин. Несмотря на никуда не исчезнувшую угрозу, Римусу не нравилось то, с какой активностью молодая ведьма взялась за боевую магию. Он прекрасно понимал её мотивы. Но, как и директор, считал, что она слишком спешит.

— Если это поможет увеличить общий резерв и улучшит навыки работы с энергией в больших объёмах, то, разумеется, да, — ответил Кайнетт. Затем добавил: — К тому же базовая концепция здесь целиком принадлежит мисс Грейнджер, я лишь помог ей с исполнением.

— Ты мог бы её отговорить, — возразил оборотень.

— Конечно, мог. Но зачем? — удивился маг. — Я ценю в учениках разумную инициативу и тягу к экспериментам. В определённых рамках, разумеется.

— Ладно, — взглянув на циферблат напольных часов в углу кабинета, Люпин решил, что уже пора завершать разговор. — По поводу того плана — ты уверен? Всё-таки звучит всё достаточно сомнительно.

— Блэк ведь указывал на Абердиншип, верно? — уточнил Арчибальд.

— Да, руины на берегу моря, закрытые от аппарации, — подтвердил Римус. — Перед атакой на стадион они собирали людей уже там.

— Моя проверка в начале апреля тоже подтвердила, что место сбора севернее Абердина, подальше от школы. Слух о семинарии у Кардросса в качестве их укрытия оказался лишь ложным следом. Если они не сменили место, значит, уверены, что Блэк мёртв и не мог их выдать директору или аврорам.

— Либо это засада.

— Либо так, — согласился маг легко. Затем поднялся с места и добавил: — Но это можно будет проверить уже на месте. А пока, благодарю за разговор, профессор. До встречи на уроке.

* * *

— Но ведь магией пользоваться за пределами школы и территорий волшебников запрещено, — повторил всем известную истину Саймон, оглядываясь на однокурсников в поисках помощи. В середине апреля уже было достаточно тепло, чтобы студенты вновь могли себе позволить собираться после занятий во дворе и за стенами замка. Сейчас там и здесь виднелось несколько разных компаний, практикующихся в магии или просто предпочитающих наслаждаться весенним теплом вместо сырости подземелий и духоты древних коридоров школы.

— Запрещено, кроме случаев, когда от этого будет зависеть жизнь волшебника, вне зависимости от его возраста, а равно и количества свидетелей-магглов, — занудным тоном напомнил Риверс. Кинан с самого начала не претендовал на место в «высшей лиге» Слизерина среди детей из старых семей, так что вполне мог себе позволить иногда проводить время с группой под формальным руководством «грязнокровки»-Грейнджер. Нарушение «духа факультета» осуждали, но не более того — представителей древних родов в этом году на факультет пришло лишь четверо, и задавать тон всей группе даже с приближенными они не могли. Да по слухам не слишком и стремились, в отличие от третьего курса.

— Кроме того «пользоваться магией» понятие достаточно расплывчатое, — направил в нужную сторону дискуссию Арчибальд, ненадолго оторвавшись от листов с графиками и расчётами. — Наколдовать палочкой «Люмос» — однозначно предупреждение или даже штраф. А вот если это будет не волшебная палочка, а волшебная веточка, желательно толстая и утяжеленная, которая при этом ничего не колдует, но благодаря вырезанным рунам позволяет выдержать даже удар топором с размаху — это уже другой разговор. Формально ведь никаких заклинаний, никаких жестов, просто вещь, на которой вы практикуетесь в школе и потому носите с собой даже на каникулах. Никто же магглорождённым не запрещает хранить мётлы дома, а на них куда как больше всего наложено, чем полдюжины простых рун.

— Но летать же на них всё равно нельзя, — возразил Чарльз.

— Потому что такой эффект любому магглу видно издалека. А вот укрепление или утяжеление «обычного зонтика» кто же заметит? — возразила Клэр, кивнув на стоящую немного в стороне Грейнджер. Судя по замысловатым жестам мистическим знаком, она объясняла Уизли и Поттеру что-то из трансфигурации. Свой ставший уже известным зонт ведьма прислонила к дереву, но так, чтобы в случае чего легко до него дотянуться. О том, чем же именно Гермиона зачаровала невинную на вид вещь, ходили самые разные слухи, но в то, что она просто так взяла привычку носить его с собой даже в солнечные дни — мало кто верил. Тем временем Эгберт продолжила: — Даже если им кого-нибудь ударить или наоборот, отбить удар. Решат, что металлический внутри или покрытие из новых полимеров, чтобы была такая прочность.

— Новых поли— чего? — переспросил кто-то из чистокровных.

— Ну, хотя бы про пластмассу-то волшебники слышали? — это уже голос со стороны магглорождённых.

Кайнетт же тем временем вернулся к своим расчётам. Даже никакой магии, самая обычная биология. Рост, вес, физические показатели, отдельно и в динамике за последний год, данные о травмах и болезнях… В принципе, маг уже мог быть доволен результатами. За пару лет он сумел исправить все новоприобретенные Мерфи патологии, включая последствия недостатка питания в приюте, плохо сросшиеся переломы, шрамы и так далее. Следующий шаг окажется сложнее — он собирался немного изменить внешность Джеймса, чтобы приблизить к своей прошлой, а это потребует регулярной и при этом достаточно тонкой работы по постепенной коррекции структуры костей и мышц. Потому нужна особая осторожность, даже чтобы просто увеличить будущий рост на полдюжины дюймов. В принципе, ничего невероятного, раса и даже национальность остались прежними, но даже так по его оценке потребуется не меньше пары лет, ориентировочно с четырнадцати до шестнадцати. Во время подросткового возраста волосы вполне могут стать немного светлее или немного темнее, не говоря уж об изменении роста. Единственная проблема — цвет глаз, его смену на игру гормонов не спишешь даже у волшебников. Разве что найти подходящее заклинание, если здесь оно есть, и потом списать всё на «неудачный» эксперимент? Конечно, всё это полумеры, изменить генотип он не мог, да и не стал бы идти на такой риск, так что дети Мерфи в любом случае унаследуют его нынешнюю внешность. Однако определенные коррективы внести бы хотелось. Можно считать это пустым самолюбованием, но у него и так слишком мало осталось от прошлой жизни, чтобы отказаться даже от мелочей.

— О, кажется, сейчас опять будет что-то интересное… — произнёс Риверс негромко.

Кайнетт настороженно поднял голову, быстро огляделся в поисках неприятностей. Всё выглядело по-прежнему мирным и безопасным, но затем сидящий рядом Росс молча указал ему на Тейлор, с решительным видом направляющуюся от замка в их сторону. Карин к их группе за год не присоединилась, предпочитая проводить время в библиотеке и изучать всё самостоятельно, так что это действительно выглядело необычно. Кроме того, в руках ведьма сжимала свиток пергамента, а шла она как раз в сторону Грейнджер и её подопечных.

— Опять? — только и смог спросить маг, ни к кому не обращаясь.

— Похоже, будет ещё одна дуэль, — заметил Чарльз. Не похоже, чтобы он был этим недоволен. — Как такое правильно называют, «кошачья драка»?

— А вдруг это приглашение на свидание? — подала идею Юфемия.

— Да наверняка в падаваны будет проситься, — не очень понятно высказался Саймон.

Тем временем Тейлор приблизилась к настороженно наблюдающей за ней Грейнджер. После чего сделала глубокий вдох, поправила очки… А затем опустилась на одно колено и церемонно протянула свиток, неуверенно сказав, словно сама сомневается в своих действиях:

— Миледи, прошу вас.

Грейнджер осторожно сделала два шага и аккуратно, практически двумя пальцами взяла из её рук пергамент. Поттер и Уизли непонимающе переглядывались за её спиной. Вид у волшебников был такой, словно они сомневаются — не пора ли уже доставать мистические знаки. Но перед лицом «угрозы» от всего одной первокурсницы всё-таки не решались. Наконец, Грейнджер с опаской развернула свиток, быстро его прочла. Затем резко развернулась на месте, посмотрела в сторону основной группы и крикнула:

— Джеймс!.. — тут она, видимо, о чём-то подумала и решила поправиться: — Луна! Это твоя работа?

Светловолосая ведьма, сидевшая на камне чуть в стороне, неторопливо отложила толстый фолиант, затем с полным достоинства видом повторила то, что неловко изобразила Карин недавно, опустившись на одно колено и с оскорблённым видом спросив:

— Миледи, как вы посмели даже усомниться во мне? — затем, прекратив играть и подскочив на месте, с самым искренним энтузиазмом Лавгуд воскликнула: — Разумеется, моя! Кто ещё научит новое поколение всем должным традициям? А подобный случай требует крайне строгого церемониала и не терпит никаких вольностей…

— Зачем вообще я с вами связалась… — Грейнджер безнадёжно махнула рукой, затем вновь перевела взгляд на первокурсницу. — Ой, да встань ты уже. И меньше слушай этих любителей древности, а то они тебе в следующий раз насоветуют простую записку из класса в класс отправлять непременно на гербовой бумаге, с печатью и доверив только рогатой неясыти, и никакой другой сове.

— Хорошо, как скажешь, — согласилась Карин, поднимаясь на ноги и с сомнением поглядывая в сторону Лавгуд. Луна наблюдала за всем происходящим с огромным интересом.

— Эм, Тейлор, верно? — неловко начала Грейнджер. Полное имя было написано на пергаменте, но она не знала, как ей лучше обратиться к студентке другого факультета, с которой они никогда раньше не общались. — Значит, если всё это не опоздавший на две недели розыгрыш от Луны, ты в самом деле просишься ко мне… в ученицы?

— Именно так, — уверенно заявила Карин, глядя на неё снизу вверх. — Я решила сделать это согласно всем положенным традициям.

— Эту часть я уже поняла… И кто "положенные традиции" тебе объяснял — тоже. Но почему? И именно ко мне? — с искренней растерянностью уточнила Грейнджер.

— Ты из обычной семьи, как и я. Но при этом имеешь лучшие оценки из всех третьекурсников. И к тому же сильнейшая ведьма минимум на первых трёх курсах. Возможно даже четырёх, как на мой взгляд. Многих магглорождённых твои успехи по-настоящему вдохновляют, не только меня. Ты доказываешь, что мы можем быть ничуть не хуже… — она аккуратно кивнула в сторону компании старших слизеринцев, собравшейся ближе к озеру. Затем продолжила свою речь, явно заготовленную заранее: — Ты посещаешь все… ну, почти все предметы и ещё находишь время помогать другим с учебой. Я понимаю, что многого прошу, и что это с моей стороны эгоистично… Но я бы хотела учиться у тебя лично. Вот так… — добавила ведьма неуверенно, словно не зная, чем завершить такую просьбу правильно.

— Моргана, а так можно было? — с лёгким возмущением воскликнула Сансет. На неё сразу шикнули соседи, чтобы не отвлекала от столь редкого зрелища.

— Ты мне слишком льстишь, Карин… — смущённо ответила Грейнджер, прикрыв лицо всё тем же пергаментом. — Есть много магглорождённых, которые знают много и успевают по разным предметам. Не только я.

— Разумеется. Но я для себя пример уже выбрала. Потому и прошу. Один ученик у тебя уже есть, — добавила она, посмотрев в сторону Мерфи. — Я надеюсь, второй не станет проблемой? Или это слишком много?

— Мне нужно подумать, — заявила старшая ведьма, посмотрев в ту же сторону. — Дай мне немного времени всё взвесить, и на следующей неделе я скажу, что решила. Так будет нормально?

— Вполне. Я подожду, — ответила Тейлор, кивнув ей.

Затем развернулась на месте и направилась к замку, на ходу начиная стремительно краснеть. Похоже, запас решимости и самоконтроля у неё был уже исчерпан, причем надолго. Грейнджер с помощью трансфигурации создала из земли лёгкий садовый стул и уселась на него в глубокой задумчивости.

— Внезапный поворот, — заметил Риверс. — Не ожидал.

— А я не ожидал, что это займёт столько времени, — отозвался Кайнетт, покачав головой. — Был уверен, что кто-нибудь соберется ещё зимой. Но все слишком привыкли идти в общем потоке.

— А ты считаешь этот метод наиболее верным? — просто спросил Росс.

— Разумеется. Индивидуальный подход — наилучшее решение. Вы же все видели дуэльный клуб и основную проблему большинства учеников: стандартные заклинания и стандартные тактики. Одинаковые у всех. Все волшебники и ведьмы разные, у каждого свои склонности, свои элементы. Даже палочка у каждого уникальная, — привел аргумент маг, доставая универсальный мистический знак. Другие последовали его примеру, будто желая сравнить их между собой. Здесь были самые разные породы дерева: вяз, орех, ива, рябина. Но куда важнее те различия, которые они скрывали внутри — разные комбинации стихийных элементов и их соотношения, уникальное для каждого Начало, влияющее на магию. — Но всех готовят по одной программе, под одни заклинания и одни и те же методы. Тому же Финнигану собрать жезл или кинжал для контроля пламени, и половину третьего курса против него можно даже не выставлять. Но он ограничен палочкой и стандартными «Инсендио» и «Конфринго» в лучшем случае.

— Но так же проще, — справедливо заметил Саймон.

— Конечно, проще. Но пристало ли магам… волшебникам, ведьмам искать простых путей? Тогда уж проще выучиться в обычной школе, закончить колледж, найти себе работу где-нибудь в офисе и взять кредит на дом… Что ещё полагается делать «нормальным» людям?

— Знаешь, для магглорождённого у тебя удивительно… снобистское отношение к магглам, — заметил Росс серьёзно.

— Вовсе нет. Я же не говорю, что они хуже нас, в отличие от кое-кого. Просто они — обычные во всех смыслах слова. А одно наше существование, если так подумать, уже странность сама по себе, не вписывающаяся в нормальный мир. Но раз уж мы всё-таки есть, стоит ли нам идти обычными путями? Чем тогда волшебники будут отличаться от магглов? Только Министерство вместо какого-нибудь завода и по вечерам квиддич вместо футбола, вот и вся разница?

— А ты полагаешь, мы должны отличаться?

— Если нам выпал такой шанс, если у нас есть к тому возможности… Разве нет?

* * *

Из медитации, давно заменившей ему обычный сон, Кайнетт вышел в шесть утра. Тихо одеться, разложить все необходимые вещи по карманам плаща и покинуть сначала территорию факультета, а затем и сам замок оказалось нетрудно. Несмотря на общее наплевательское отношение к нормальному спорту и физической подготовке в Хогвартсе, некоторые студенты всё-таки соблюдали хоть какое-то подобие режима, не пренебрегая если и не полноценными тренировками, то хотя бы пробежкой по утрам. Ещё один любитель, готовый пожертвовать утренним сном, не должен ни у кого вызвать больших подозрений, даже если во время пробежки у озера он свернул к лесу — несмотря на запрет, вдоль его края и так ходили многие.

На факультете и в школе его отсутствие в течение субботы тоже серьёзных вопросов вызвать не должно. Соседей, как здесь было принято, он попросил «прикрыть в случае чего» до ужина, если Мерфи кому-то вдруг срочно понадобится, тем более что старосты Рейвенкло не имели привычки проводить внезапную проверку подопечных на выходных, предоставив им возможность тратить свободное время, как заблагорассудится. И даже отсутствие два дня подряд, хотя и нежелательно, вряд ли вызовет панику, да и вообще будет замечено. К тому же чемодан и личные вещи так и остались в спальне, потому искать его всё-таки если и станут, то в пределах школы и окрестностей. Он думал даже, не стоит ли оставить и волшебную палочку, тем более что вне школы Кайнетт собирался пользоваться второй, «неофициальной», однако счёл это излишним. Волшебник, особенно с Рейвенкло, который вторые сутки где-то пропадает вместе с мистическим знаком — наверняка занят делом. Волшебник, надолго ушедший хоть куда-то без него — уже повод бить тревогу и звать учителей.

К половине седьмого маг через лес вышел к Хогсмиду, уже покинув пределы анти-аппарационного барьера. Он уже достаточно изучал окрестности с помощью привидений за прошедшие месяцы, чтобы сориентироваться и определить, в каком направлении двигаться к месту встречи. Наконец, ещё через пять минут он увидел между деревьями ожидающего его профессора в плаще, на который наложено какое-то лёгкое заклинание рассеивания внимания. Поправив прикрывающий лицо капюшон, Люпин спросил:

— Ты точно не передумал? Даже если не привлекать авроров, мы с Бродягой могли бы оказать более чем весомую помощь.

— Ему я пока настолько не доверяю. Ты нужнее здесь. Конечно, Крауч сказал, что атака намечена на двадцать шестое, чтобы наверняка, — маг заметил, как оборотень слегка оскалился. Да, это будет первый день после полнолуния. Почти все нападения в этом году были привязаны к лунному циклу — очень обидно, должно быть, когда противник может так легко пользоваться твоей слабостью. — И у нас есть ещё три дня. Однако я не собираюсь доверять ему полностью и точно так же не думаю, что он доверяет мне. Потому стоит перестраховаться и оставить кого-то здесь.

На самом деле причина была куда проще. Не стоит нынешним союзникам видеть все его методы. Не только с точки зрения возможных в будущем конфликтов и нежелания раскрывать свои карты и делиться знаниями. Помимо прочего, в отношении фанатиков «тёмного лорда» и их пушечного мяса Арчибальд не собирался ограничивать себя в средствах, однако профессор и особенно Блэк, если вспомнить всё о нём сказанное, кое-что из его арсенала могут оценить излишне предвзято.

— И всё-таки, ты уверен, что тебе вообще нужно туда идти? — спросил Римус ещё раз.

На этот раз маг задумался над вопросом всерьёз, перебирая в памяти случившееся за прошедший год и оценивая цепь событий в целом. Первый инцидент на уроке, с его стороны это была чистая самооборона, без представления о каком-то заговоре и чужих действиях — появление ламии в итоге вполне могло оказаться случайностью, результатом ошибки. Если бы он не вмешался, профессор мог бы справиться и сам или с кем-то из подоспевших старост и учителей, просто пострадавших оказалось бы больше. Ко второму нападению маг вообще никакого отношения не имел и даже не присутствовал рядом. Во время третьей атаки он вмешался только для того, чтобы получить больше информации и, в теории, пресечь дальнейшие попытки, ставящие школу и его собственную жизнь под угрозу. Само сражение можно оценить лишь как неудовлетворительное, однако стратегически это был скорее выигрыш — благодаря выжившему Римусу Кайнетт смог получить новые сведения и оценить масштаб происходящего. Если принять теорию, что Поттер в самом деле является ключом к возрождению Волдеморта в том или ином виде, и всё это не просто грандиозный обманный манёвр директора, тогда его невмешательство означало бы гибель Люпина, Грейнджер и Уизли, и скорее всего следующая попытка нападения на мальчишку оказалась бы удачной. А дальше всё это приводит к новому витку гражданской войны уже в ближайшие несколько лет. А такого развития событий желательно было бы избежать. Но был и ещё один крупный минус — неудачный поединок частично раскрыл его возможности противнику, потому вмешательства авроров в конфликт хотелось бы не допустить. В случае допроса как минимум Крауч и Петтигрю выдадут некоего Джеймса Мерфи более чем охотно. Даже не ошибка, всего лишь неудачное стечение обстоятельств, очередное своеволие героической души — а с последствиями требуется разбираться до сих пор. Поэтому он и решил провести нападение на временный лагерь террористов прямо перед их собственной атакой — чтобы застать на месте всех и окончательно решить вопрос. Сил на это теперь уже должно хватить.

— Да, у нас нет иного выхода, — заверил оборотня маг. — Не стоит сомневаться, в подобных делах у меня имеется определённый опыт.

— У профессора алхимии? — с иронией поинтересовался Люпин.

— Я же не спрашиваю, где обычный преподаватель без диплома учился создавать амортизирующие заклинания прямо в падении и бить сериями безмолвных чар в движении и в прыжке, практически не промахиваясь.

— Ладно, я понял, у всех свои секреты, — Римус не стал развивать эту тему. Затем протянул руку и спросил: — Если ты готов, тогда идём?

— Идём, — согласился Кайнетт, протягивая свою.

Короткая темнота, ощущение давления и сжимающегося вокруг пространства, и затем вокруг вновь возник реальный мир. Только место было уже совсем другим — какой-то пыльный переулок, выходящий на оживлённую улицу, даже в такую рань полную туристов и торговцев. Отпустив руку профессора, маг сделал несколько шагов и выглянул из тени между домами, пытаясь сориентироваться. Заметил невдалеке знакомый мост над вокзалом Уэверли, прикинул расстояние и сказал:

— Эдинбург, всего полквартала до места назначения. Похвальная точность переброса.

— Нередко доводилось тут бывать, запомнил ориентиры, — пожав плечами, ответил оборотень. — Но если местность тебе так хорошо знакома, мог бы прыгнуть и сам.

— Навыки навыками, а ограничения тела никуда не денутся. Пока магические способности недостаточно развиты и не наработаны все нужные рефлексы, я за аппарацию заново не возьмусь.

— Разумная предосторожность.

— Более чем. Магия пространства — не та вещь, которая прощает ошибки, — ответил маг. Затем, прикинув необходимое время, сказал: — Значит, отсюда до Абердина часа три, и там до места ещё час. Потом столько же обратно… Думаю, в самом удачном варианте мы встретимся здесь же в семь вечера, этого должно хватить на всё. В случае непредвиденных обстоятельств хотя бы оставь сообщение.

— А в случае, если уже ты не появишься? — задал резонный вопрос оборотень.

— Тогда следующее время завтра в семь утра и потом в семь вечера. Если и тогда не появлюсь — действия на ваше усмотрение. Можете отправляться меня спасать, можете баррикадироваться в школе или хватать Поттера и бежать в Мексику. Думаю, мне уже будет всё равно, — равнодушно ответил Кайнетт. Если даже он не справится, всего два волшебника тем более не смогут там хоть что-то сделать. Однако вероятность такого развития событий он расценивал как незначительную.

— Очень оптимистичный взгляд на жизнь.

— Я же говорю, есть определенный опыт. До встречи, профессор, — попрощался маг и вышел из переулка. За спиной раздался негромкий хлопок аппарации. Не оглядываясь, Кайнетт бодрым шагом пошел вперёд. Лливелин уже должен ждать его на парковке у вокзала, и в том, что ученик его не подвел и прибыл в нужное место заранее, маг даже не сомневался.