Драко Малфой и Кровь Обречённого (гет)

— О, нет…он… не смог? – пораженно прошептал Драко. Гермиона прекратила рыдать, теперь лицо ее сделалось странно спокойным и безразличным ко всему. Рон только сейчас сумел встать и подошел к ним, думая, что Гарри где-то поблизости.

— А что… — начал было говорить он, как вдруг его взгляд натолкнулся на бесформенную груду впереди.

Никто из них не решался подойти к телу вплотную и сказать наконец-то правду. Драко хотел было уже встать, высвобождаясь из цепких объятий Гермионы, как Рон положил ему руку на плечо, приказывая остаться на месте.

— Не надо. Я сам… друг же… подожди, — бессвязно прошептал Рон.

Рон медленно подошел к телу Гарри и наклонился. Он протянул к нему руку, так что Драко подумал было, что он хочет проверить пульс, но Рон всего лишь закрывал глаза своему лучшему другу, и все сразу стало ясно.

Рон как-то в шутку, после их небольшой ссоры, сказал Гарри, что тот может и не рассчитывать избавиться от него, Рона Уизли, потому что теперь они перестанут быть лучшими друзьями только вместе со смертью. Как нелепо.

Драко прислонился к плечу Гермионы. В этом не было ничего милого и романтичного. Просто два друга оплакивают потерю другого. Рон сел рядом с телом Гарри, будто думал своим присутствием что-то изменить.

Так и протекли их первые минуты то ли после победы, то ли после поражения…

И никто не появлялся, свет не начинал бить из стен и потолка, не было и Волан-де-Морта, ничего не было, в том числе Проводников.

— Что же это значит? – яростно прошипел в пустоту Драко. Рон и Гермиона даже не пошевелились.

Ему это не понравилось… их…друг, друг умер. Они закончили свое испытание! И что дальше? Они ошиблись? Так почему никто не скажет им об этом? Они же сказали, что все закончится, как только они пройдут испытание! Как только пройдут…

— Эй, Уизли! – закричал Драко, и, дождавшись, когда тот повернется к нему, прокричал. – Это еще не все испытание! Мы что-то забыли сделать!

Рон посмотрел на Драко как на сумасшедшего. О чем он там говорит ему? Он что, не видит? Вот, тело Гарри, все кончено, разве что-то может быть еще, там, дальше?

— Гермиона, Гермиона! – растолкал ее Драко, и она наконец-то очнулась от своего сна.

— Что? – задала она самый подходящий вопрос.

— Испытание не окончено, понимаешь? И вообще… здесь какая-то ошибка…ведь проводников должно быть четыре! И все должны быть объединены! К тому же, если бы все было окончено, мы бы узнали об этом, а тут от нас будто чего-то ждут! Значит… вдруг в наших силах вернуть его? Ведь можно остановить все, кроме смерти физической, а он мог еще и не умереть полностью, понимаешь?! – взбудоражено воскликнул Драко.

Гермиона сначала с недоверчивостью посмотрела на него, потом на положение, в котором оказалась, отцепилась от него и призадумалась.

— Объединены… конечно… пошли! – решительно приказала она ему. Если я смогла ворваться в твое испытание, то, кто знает, может мы сможем выпустить Гарри из его, если он еще ТАМ!

— А что ты видела в своем испытании? – спросил Драко.

Гермиона лишь отмахнулась.

— Главное, что прошла, подробности я тебе как-нибудь в другой раз расскажу! ...Рон, у тебя нож есть? – задала она вопрос Уизли. Тот кивнул.

Гермиона решительно села рядом с телом Гарри, и, видимо, до этого выплакав все слезы, теперь не порывалась броситься с рыданиями ему на грудь. Теперь, когда появилась хоть какая-то надежда, она собралась с силами и вновь стада прежней Гермионой, «непобедимой», как с улыбкой окрестил ее про себя Драко. Гермиона потянула Гарри за одну руку. Потом взяла у Рона маленький ножик, который с некоторых пор он носил с собой. Нож это был годен разве только для того, ради чего его и приобрели… с его помощью они осуществили свою братскую клятву, казалось, уже сто лет назад.

— Дай руку, Драко, — попросила Гермиона, и он с готовностью протянул ей свою левую руку. – Левша? Не знала… ладно.

Не спрашивая, она вдруг вонзила нож прямо ему в запястье, избегая попадания в вену, и сделал довольно глубокий порез. Драко даже не поморщился, стоически терпя боль.

Потом она взяла руку Гарри в свою, нашла там уже старый шрам, и повторно провела по нему лезвием, уже не так сильно. Драко и Рон отшатнулись, увидев, что тело Гарри странно дернулось, а потом затихло. Гермиона, видимо, издав про себя победный клич, добилась того, что из раны потекла кровь.

— Теперь, Драко, возьми свою руку и приложи ее к руке Гарри. У тебя будет шрам, как у всех нас, и все мы окажемся в одном кругу силы! Я думаю, это важно, во всяком случае, пока мы придаем этому значение. А потом, вчетвером, попытаемся проникнуть в его испытание, как это сделала я, и, если возможно, изменить все!

Драко подивился в очередной раз ее способности мыслить. Что бы там не говорили или даже не говорил он сам, она и сама по себе, без своих книг, была очень умна и сообразительна. Даже если ситуация была столь неординарной, она могла приспособиться к ее условиям и сделать соответствующий вывод. Драко быстро сделал то, что от него требовалось, скрепив себя Братской Клятвой, чему он был рад и за что был горд, неизвестно почему…

Теперь они втроем встали около тела Гарри, сосредоточившись.

— А как ты протащила меня, Гермиона? – поинтересовался Драко.

— После пройденного испытания я оказалась первой. Потом появился Рон. Ни тебя, ни Гарри не было видно. Это только потом я увидела, что Гарри есть, только… почти мертвый. Я испугалась и сначала не очень-то поняла, что с ним… испугалась, Рон был далеко, а тебя не было… мне стало не по себе, и я задумалась о тебе, а потом поняла, что еще и вижу тебя, словно бы оказалась в двух реальностях сразу, я схватила тебя и потащила, и ты оказался здесь… — пояснила Гермиона. – Про само испытание спрашивать не буду, но ты случайно не узнал там ничего… важного для всех?

Драко скосил на нее глаза. А как же, узнал… особенно в плане его действий по отношению к ней, но это чуть позже, для начала надо выжить самим и помочь Гарри, если удастся.

— Кто их поймет, эти испытания! То ли я сам бы выбрался, то ли они уже знали, что ты мне поможешь…а важного для всех… пожалуй нет, кроме того, что должность Проводника — вещь сложная и таинственная.

Гермиона согласно кивнула.

— То же самое и мы узнали. Особенно от этого… ну, странный такой человек, правила нам объяснял. Да, спасибо тебе, Драко.

— А мне то за что? – улыбнулся он.

— За то, что был рядом. Для нас, привыкших, что мы неразрывное целое, это очень важно, и ты можешь в этом убедиться. Теперь, когда во всех нас единая Кровь Обреченного, и Зверь не коснулся нашей души и тела, попытаемся спасти Гарри. В конце концов, из всех нас ему меньше всего идет этот образ, но он же оказался и самым подверженным ему. Давайте приступим, — серьезно произнесла Гермиона, глядя в глаза Драко, но обращаясь и к Рону тоже.

Трое подростков взялись за руки и закрыли глаза, сосредотачиваясь и выуживая из памяти все те воспоминания, которые касались Гарри. Приятные воспоминания. Это было чем-то похоже на вызов Патронуса, только без магии. Их лица были бледными, даже несколько потерянными, и уже четко чувствовалась граница между детством и зрелостью, которую они собирались перешагнуть уже в ближайшем времени. Даже при закрытых глазах на их лицах читалась сложная карта чувств и мыслей, слишком тяжелых для детей.

А в это же время за ними наблюдало четыре пары глаз Нелюдей. Проводников.

— Они справятся, — своим пустым голосом без интонации то ли спросила, то ли утвердила одна из фигур.

— Справятся, так им предначертано. Но людей нельзя сразу привести к итогу, им надо показать все, им надо прочувствовать. И, скажу, они довольно успешно справляются. У нас хорошая Смена.

— Да будет так.

И мир погрузился в сумрачное сияние.

…А что же в то время происходило с тем, о ком мы почти забыли, но кто тоже играл свою роль в этой пьесе? Причем некогда самую важную, но жизнь это не только драма, но еще и комедия, потому что теперь его личность нас не так уж и интересует, мы можем лишь бегло скользнуть по нему взглядом и сделать себе пару пометок, а потом с жадностью смотреть на само действие.

Волан-де-Морт.

После того, как он сыграл роль зловещего отправителя на испытания, он направился в кабинет, бывший его любимым. Кабинет Защиты От Темных Искусств. Да, он поступил довольно эгоистично, прокляв эту должность, но тем приятнее было возвращаться сюда… только его место… только его…

Его разозлило то, что Дамблдор не принял его, хотя он и так это знал. Но тогда злость взяла вверх. Можно представить, что сила – это нити, текущие по миру, как ручьи, и вот одну из этих нитей он преобразовал в темную энергию и направил в этот кабинет, оплетая его. И так получилось, что те, кто находился там постоянно, в частности учителя, находились под влиянием этой энергии, которая преобразовывала их поле, и под конец они попадали в ситуацию очень неблагоприятную.

Он достал откуда-то из кармана длинный свиток, безусловно, волшебный. По нему бегали цветные строчки, меняясь местами, исчезая и вновь вспыхивая.

— Не он…нет…не тот, и не тот… этот?.. нет… — бессвязно шептал он, делая какие-то расчеты.

Сейчас Лорд Волан-де-Морт занимал себя тем, что искал свою смену.

Да, нет границы между добром и злом, это два лагеря, не враждующих между собой, но действующих вместе, ради одной цели.

Гармония.

Не было никогда у них мыслей уничтожить друг друга, вынашиваемых планов мести и заговоров – это домыслы людей, которые забыли, что добро и зло в их сердцах, и добро и зло как сила – вещи разные.

Темная сила в какой-то мере является подчиненной, но и она знает свое место.

Проводники… между ними бывает различие. Не Светлые и Темные, а Одни и Другие.

Одни направляют энергию светлую, другие – темную, но суть у них и, душа, если хотите, одна.

Имена Одних он знал, а вот имена Других?

Или точнее Другой…

Он уже узнал, что Другой проводник будет одиночкой. Но кем? Это было любопытство, ревность к своей должности, гордость, все те эмоции, что уже стирались. Лорд исчезал, он с немым ужасом увидел, как луч света прошил его насквозь. Так все и произойдет. Его сущность растворится, исчезнет. А потом найдут его тело, которое покинула душа, оставив лишь оболочку, мертвый кокон бабочки, летящий в новую жизнь. И не увидят разницы. Мертвый и мертвый, удивятся и порадуются… много чего еще произойдет в жизни, но он этого не увидит…

С ошибками или без, но он заслужил проход в иной мир, на более высокий уровень, и теперь там он будет жить.

Наконец на пергаменте осталась только одна строчка, и Лорд облегченно вздохнул.

— Вот ты кто, моя замена… как неожиданно…девочка…совсем недавно родилась… а имя-то, вот ирония! Серафима! Ангел! Красивая…я тоже был таким, вот видишь, мы похожи… и в имени Том не было ничего плохого…мы ведь не плохие…мы иные… не совершай моих ошибок, Серафима, Фими… я желаю тебе удачи, и я…ухожу…

Тело Лорда стало невесомым. Он улыбался, впервые за долгое время, оставляя это бремя на чужих плечах. Больше не надо было думать и беспокоиться…

Как и обещали…зрелище жалкое и великое, грандиозное и почти незаметное… Все в этом мире относительно.

Мы не будем заострять внимание на нем. Его жизнь прошла, так пусть уйдет достойно. Без суеты и шума. Как и положено. Без размахиваний меча, без яростных криков и ручьев крови… Уходил так, как и положено Проводнику. Свою долю зрелищ он уже внес в общий расклад жизни, так хватит этого, пусть, наконец, и в его измученном теле воцарится гармония!

А слова последние…последние слова его были таковы:

— Серафима! Серафима! Как прекрасно! Как прекрасна!..