Неизменно изменчивое время (гет)

Гермиона лежала на боку и смотрела на открытку, стоящую на прикроватном столике. На постели были крошки, которые она могла бы убрать одним взмахом заклинания, но сил на это у нее не было. С тех пор, как она навестила Минерву, ей трудно было взяться за что-то серьезное. Ощущение внутренней пустоты терзало ее, казалось, что чего-то важного не хватает, того, что удерживает ее в целостности. Чего-то, что обеспечивало бы ее внутреннюю устойчивость.

Открытка помогала. Или, может, наоборот — усугубляла ситуацию. Гермиона так и не могла решить.

Она тяжело вздохнула.

Крошечный профессор Снейп брел по снегу, чтобы вновь уничтожить дерево. Она улыбнулась и протянула руку, коснувшись открытки — маленькая фигурка шагала вперед, продолжая свое бесконечное дело. Магия открытки слегка зашевелилась под пальцами.

— Я скучаю по тебе, — проговорила она вслух.

Мини-Северус почти достиг дерева, когда из-за ствола вышла фигура в оливково-зеленой футболке, на которой красовались округлые розовые буквы, и в ярко-розовой шерстяной шапке. Гермиона моргнула.

Это была она.

Гермиона-на-открытке метнула снежок в Северуса-на-открытке — снежок попал ему в лицо, заставив уронить палочку. Сцена возобновилась.

Гермиона села, широко раскрыв глаза. Это что сейчас было?

Северус-на-открытке снова получил снежком по лицу.

Гермиона схватила открытку и внимательно вгляделась в нее. У нее не было галлюцинаций. Открытка явно изменилась. На таком расстоянии она четко видела, что на открытке была именно она сама. Гермиона-на-открытке повернулась, чтобы бросить снежок, и на мгновение ее лицо сбоку оказалось открытым. Пусть небольшие, едва заметные, но на щеке Гермионы-с-открытки точно присутствовали шрамы.

Гермиона подняла руку к лицу и осторожно провела пальцами по рубцам. Она не совсем понимала, что это должно значить.

Может, это послание?

Много лет назад, после гибели Сириуса, Гермиона провела бесчисленные часы, разговаривая с Гарри о его крестном отце. Гарри по-настоящему не верил в смерть Сириуса, и каждая, даже мельчайшая деталь битвы в Министерстве — да и вообще всего, что произошло — была исчерпывающе разобрана со всех сторон. Гермиона терпеливо сидела с ним в то время, позволяя Гарри выговорить свою боль, и гадала, что же заставляло его так категорически отрицать то, что он видел собственными глазами.

Теперь Гермиона знала. Она делала то же самое, цепляясь за любую соломинку и пытаясь выцарапать объяснения, которых, возможно, и не существовало. Северус единственный, кто мог изменить открытку. Кто еще мог так безупречно скопировать футболку, шапку и шрамы?

Она приняла решение. В конце концов, проверить предположение не повредит. Пусть оно и покажется кому-то нелепым.

Быстрый душ, и вот Гермиона уже почти вышла за дверь, но остановилась и порылась в своей сумочке. Розовая шапка была решительно надвинута на голову, прежде чем она натянула сапоги и покинула дом.

Аппарация быстро утомила ее. Она определенно еще не вернула себе полную магическую силу. В результате последнюю милю Гермиона прошла пешком, пока не оказалась на кладбище. За эти годы оно изменилось. Немного потрепанная старая церковь была перестроена и теперь представляла собой изящное, современное сооружение с огромными стеклянными окнами. На кладбище определенно стало больше обитателей с момента ее последнего визита, и оно было аккуратно ухожено. Гермиона вспомнила красивые полевые цветы, которые раньше свободно росли среди рядов могил. Она почувствовала, что новый вид создавал впечатление ухоженности, но потерял свою естественную, дикую и хаотичную прелесть. Это было ощущение покоя, созданного рукой человека, а не найденного в неконтролируемом росте природы.

Гермиона направилась к надгробию. Она заметила рядом с ним табличку, которой не было в ее последний визит. Еще несколько шагов, и она смогла разобрать имя: Тобиас Снейп. По дате на могиле стало ясно, что он умер вскоре после того, как Северус покинул школу. Лили не стало, родители тоже ушли — Гермиона представила, каким одиноким, должно быть, был Северус. Возможно, именно поэтому его так привлек готовый “семейный” уклад, предложенный Волдемортом.

Она вздохнула. В сущности, все это были лишь догадки.

Вот только, возможно, она тоже оставила его одного. Все ли так поступали?

Трава перед могилой была коротко подстрижена, и быстрое согревающее заклинание позволило ей довольно удобно устроиться на земле. Сев, Гермиона могла наклониться ближе к камню и почувствовать, что ее заклинание все еще там. Прошли годы. Десятилетия. И все же оно сохранилось. Она не могла не испытать легкого восхищения своей колдовской работой.

Гермиона украдкой огляделась, но на кладбище она была одна. Она даже не слышала шума машин там, где сидела. Немного успокоившись, она наложила Ревелио.

Тотчас же цветы алиссума распустились перед камнем. Они напоминали фейерверк, когда каждая гроздь раскрывалась прямо перед ней. Серебристые лепестки сияли в слабом зимнем солнце, и крошечные изумрудные вкрапления внутри каждого цветка все еще были там.

— Ох, чудесно, — прошептала Гермиона, когда воспоминания о том, как она сидела здесь с Северусом, нахлынули на нее. Она не могла сдержаться. И, даже зная, что они исчезнут от ее прикосновения, она протянула палец к ближайшему цветку.

Как и ожидалось, когда кончики ее пальцев коснулись серебристых лепестков, цветы растворились. Но не в пустоту. Вместо этого лепестки опадали, и, падая, превращались в крошечные серебристые бабочки, которые опустились ей на руки. Она посмотрела на маленьких насекомых, на медленное открытие и закрытие их крошечных крылышек. Она подняла руки, и они исчезли.

Гермиона не могла не засмеяться. Это была невероятно умная трансфигурация.

Которая ощущалась очень личной.

Она не знала, что заставило ее обернуться, но она это сделала, и там, на дальнем краю кладбища, стоял Северус. Шея укутана шарфом, руки глубоко засунуты в карманы куртки. Гермиона вскочила с земли; бедра и колени тут же возмущенно отозвались на резкое движение. Ее сумка соскользнула с плеча, и она нагнулась, чтобы поднять ее. Поднимаясь и перекидывая сумку через голову наискось, она снова посмотрела на фигуру.

Его не было.

Ей понадобился лишь короткий рывок, чтобы добраться до края маленького кладбища. На дереве висела старая, изодранная рубашка, выцветшая до полупрозрачности от многих лет под солнцем. Она прикоснулась к рубашке. Возможно, она так сильно хотела его увидеть, что ей просто показалось. Она наложила заклинание “Покажи мне”, надеясь получить ответ. Земля осветилась следами, и она внимательно их изучила, заставляя исчезнуть те, что ее не интересовали: отпечатки собачьих лап, широкие рифленые следы подошв бегуна, а также линии маленьких шагов, которые могли принадлежать только группе школьников младших классов. Других следов за последние двадцать четыре часа не было.

Гермиона уронила лицо в ладони.

Она сходила с ума.

Несмотря на усталость, Гермиона совершила несколько трансгрессий домой, ни разу не расщепившись. Она медленно поднялась по ступенькам к своей двери и ненадолго прислонилась к ней, обессиленная. Войдя в дом, она повесила пальто и шарф. Розовую шерстяную шапку аккуратно сняла и положила обратно в сумочку. Она не думала, что сможет снова ее надеть.

Когда Гермиона поднималась по лестнице в спальню, зазвонил ее мобильный телефон. Она сунула руку в карман джинсов и посмотрела.

Гарри.

— Привет? — ответила она.

— Привет, Гермиона. Я хотел узнать, как ты, — произнес Гарри.

Ужасно. Отвратительно.

— Все хорошо, — ответила она.

— Хочешь приехать ко мне на несколько дней?

— Я в порядке, спасибо, — ответила Гермиона. — Мне просто нужно отдохнуть, я думаю.

— Ты ешь? — несколько обвиняюще спросил Гарри.

— Да, — сказала Гермиона.

— Что-нибудь, кроме чипсов?

Нет.

— Эм, да, — солгала Гермиона.

— Позволь тебе что-нибудь занести, — сказал Гарри.

— Я же сказала, что в порядке. Правда. Обещаю, что съем морковку или еще чего полезного, — попыталась отшутиться Гермиона.

— Это займет всего минуту. Я просто заскочу и оставлю тебе обед, — не сдавался Гарри.

— Серьезно, Гарри. Я в порядке. Правда, — уже умоляюще произнесла Гермиона.

— Х-м-м-м, — раздалось из динамика телефона, и Гермиона услышала характерное ворчание Гарри.

— И вообще я сейчас иду спать, — сказала Гермиона. — Так что, давай позже созвонимся и поболтаем.

— Ладно, — сказал Гарри, но судя по тону его голоса совершенно ей не поверил.

Гермиона положила трубку и была на полпути к спальне, когда в дверь постучали. Она застонала.

Да, твою ж мать, Гарри! Почему ты никогда не принимаешь отказа?

Гермиона тяжело спустилась по лестнице к входной двери. Она слегка поправила волосы в бессмысленной попытке пригладить их и открыла дверь.

На пороге стояла очень знакомая фигура. Высокий, худощавый, он слегка сгорбился под порывами холодного южного ветра, глубоко зарывшись в шарф. Он настороженно разглядывал ее сквозь спутанные пряди не совсем чистых черных волос.

— О! — вырвалось у Гермионы раньше, чем она успела подумать. — Ты живой!

— Если не замерзну здесь до смерти, — угрюмо произнес Северус.

Гермиона едва не расхохоталась от того, как ей было приятно слышать его язвительный, капризный тон. Какой ворчун. Боже, как же она по нему скучала.

— Входи, — сказала Гермиона, распахивая дверь шире. Он прошел мимо нее в гостиную. Гермиона закрыла дверь и сделала глубокий, успокаивающий вдох.

Она снова спит?

Она повернулась к мужчине, который разматывал шарф с шеи и снимал куртку. Она так долго мечтала снова его увидеть и вынуждена была физически сдержать первое побуждение — броситься ему в объятия. Не то чтобы, напомнила она себе, его руки тянулись к ней или давали понять, что внезапный порыв будет встречен с радостью.

— Здравствуй…те.. — она ненадолго замолчала, обдумывая, что сказать.

Он замер на полпути, едва начав вешать куртку на спинку стула, и вопросительно посмотрел на нее.

— Эм, профессор, — закончила она неуклюже.

Его глаза на мгновение прикрылись, что очень походило на разочарование. Он снова взял куртку и начал продевать свои длинные руки в рукава.

— Это была ошибка, — произнес он.

— Да подожди, — сказала Гермиона. — Ты не можешь просто так появиться, оказаться не мертвым, а потом просто уйти.

— Я так рисковал не для… — огрызнулся Снейп на нее, а затем словно сдулся. Он провел руками по волосам и выглядел совершенно разбитым. — Я вернулся не для того, чтобы профессор Снейп и мисс Грейнджер вели светскую беседу, — закончил он печально и глухо.

Ох, — воскликнул мозг Гермионы. - Ты идиотка, Гермиона.

Она попробовала снова. И на этот раз постаралась вспомнить, что это был мистер Снейп. Он просто стал старше, вот и все. Она, возможно, не знала, как говорить с профессором Снейпом, но точно знала, как говорить с его более молодым "я".

— Что ж, к счастью, возраст не притупил вашего таланта к драматизму, мистер Снейп, — произнесла она. — Почему бы вам не присесть и не устроиться поудобнее, чтобы вы могли пожаловаться на то, как скверно я завариваю чай.

Гермиона поняла, что сказала то, что нужно: он заметно расслабился.

— Не припомню, чтобы я когда-нибудь жаловался на то, как ты завариваешь чай, — небрежно сказал он, отбрасывая в сторону куртку, шарф и сумку, и усаживаясь на диван.

— Ну, у тебя было несколько лет, чтобы поразмыслить над этим, — крикнула Гермиона, ныряя в свою маленькую кухню, чтобы поставить чайник. — Возможно, с годами тебе могло разонравится.

— Так ты считаешь, что в прошедшие десятилетия главной моей заботой была твоя неспособность настаивать листья в горячей воде? — услышала она ответ Северуса.

— А разве нет? — крикнула она в ответ, готовя чайник и расставляя на подносе печенье, кувшин с молоком, сахар и дольки лимона.

— Несомненно, — отозвался Северус. — Ничего более значимого в моей жизни не происходило, чтобы отвлечь от этого мое внимание.

— Рада это слышать, — сказала Гермиона, возвращаясь в гостиную. — Мне нравится чувствовать себя важной.

Он закатил глаза на ее комментарий, но тихий смешок был ее наградой.

— Ты раньше пил черный, — словно извиняясь, сказала Гермиона, когда он посмотрел на молоко. — Не знаю, может что-то поменялось.

— Я не изменился, — поспешно ответил Северус.

Гермиона встретилась с ним взглядом.

— Хорошо, — произнесла она.

Она налила чай в обе чашки, очень стараясь скрыть, что немного дрожит от волнения. Затем села рядом с ним на диван.

Спроси, как он выжил, — подсказал ее мозг.

Или, — подсказывал инстинкт самосохранения, — держись подальше от этого вопроса и спроси что-нибудь безобидное.

— Что заставило тебя прийти ко мне? — небрежно спросила она.

— Ты же сказала, что мне всегда здесь рады, не так ли? — произнес он и скрестил руки на груди, словно защищаясь. — Разве не так?

— Сказала, — ответила Гермиона. — И тебе рады. Конечно, рады. Я просто удивляюсь, почему именно сейчас?

Северус не ответил, но достал из кармана сложенный клочок бумаги и положил его на стол. Он был измятым, но Гермиона узнала себя по заголовку “Ежедневного пророка”.

Таинственные травмы Гермионы Грейнджер.

На фотографии она только что вышла из больницы Святого Мунго и отвернулась от фотографа. Следы когтей на ее лице были четко видны.

— Ох, — выдохнула Гермиона, и ее рука инстинктивно поднялась, чтобы прикрыть шрамы.

— Нет. Не надо, — сказал Северус. Он потянулся и поймал ее руку своей. — Вот как я узнал, что это ты.

Гермиона понятия не имела, что сказать, и боялась, что Северус может слышать биение ее сердца. Оно грохотало в ее ушах.

— Я получил степень Мастера, — вдруг сказал Северус.

— Да, — сказала Гермиона. — Я знала, что ты будешь великолепен.

— Я был и учителем, но, кажется, не очень хорошим, — добавил он.

— Ты был, — возразила Гермиона. — Одним из лучших. Думаю, ты наконец-то начал понимать людей.

Он засмеялся.

— Нет. Мне это так и не удалось. Они остаются загадкой.

— Да, — согласилась Гермиона. — Полагаю, это наша общая проблема.

— Я совершил ошибки, — добавил он, и она почувствовала, как он ослабляет хватку на ее руке.

Он отвернулся от нее, опуская взгляд на ее плечо. Она крепче сжала его руку и переплела свои пальцы с его. Так же, как она делала в Хогвартсе. Когда он был просто мистером Снейпом.

Его пальцы были другими, суставы крупнее, возможно, опухшие от многих лет работы с ножом и пестиком. На его запястье были черные волоски, а ногти были чистыми и коротко подстриженными. Она посмотрела на их руки. Его казались гораздо больше ее. Всегда ли так было?

— Я тоже, — сказала Гермиона. — Ужасные. Такие, о которых я жалею больше всего. Ты прощаешь меня?

Наступила пауза. Северус повернулся к ней и подался вперед, его колени обхватили ее колено, так что она почти сидела на одном из них.

Это выглядит многообещающе, — прошептало Гермионе ее либидо.

— Конечно, — сказал он. — Мы ведь заключили сделку, не так ли?

Гермиона улыбнулась.

— Заключили.

Он посмотрел ей в глаза, и либидо Гермионы настойчиво потребовало взять ситуацию под контроль, но она его проигнорировала.

— Я скучал по тебе, — сказал он. — Ты так долго отсутствовала.

При этих словах либидо Гермионы немедленно отступило, ее глаза наполнились слезами, а в горле встал большой ком. Она была самым ужасным другом для него. Тем, кто в итоге причинил ему наибольшую боль.

— Ох, мистер Снейп, — проговорила Гермиона. — Я никогда не думала, что увижу тебя снова.

Она слегка смутилась, когда ее тело решило завершить фразу рыданием.

Он слегка нахмурился, и Гермиона ожидала, что он начнет ее отчитывать, но вместо этого он подался вперед и поцеловал ее.

Гермиона едва успела осознать целомудренное прикосновение его губ к своим, как он так же внезапно отстранился. Она уставилась на него, разинув рот.

Северус провел рукой по волосам и выглядел удрученным.

— Прости, — сказал он. — Сначала я был слишком молод, а теперь слишком стар.

— Нет! — резко произнесла Гермиона.

Громкость ее ответа удивила и Северуса, и ее саму.

— То есть нет, — повторила она уже не столь истеричным тоном.

— Нет? — с надеждой спросил он.

Гермиона сама подалась вперед и прильнула губами к его губам.

Когда жизнь давала ей возможность поцеловать тех, кого она хотела, Гермиона всегда пользовалась этими шансами. В результате она целовала довольно много мужчин. Она целовала мужчин, чьи поцелуи казались страстной борьбой языков, целиком порождением похоти и слюны. Она целовала мужчин, с которыми сразу становилось ясно, что искры нет. И это ощущалось просто как столкновение частей тела без всякой цели. И она целовала мужчин, когда ей казалось, что она их любит, и она представляла, что это был первый из многих поцелуев с одним и тем же человеком.

Поцелуй Северуса был для нее совершенно новым ощущением.

Его губы нежно двигались по ее губам, и поцелуй был очень сдержанным. Легчайшее прикосновение языка к нижней губе, и она почувствовала, как одна его рука легла на ее бедро, а другая нерешительно скользнула вверх по шее к затылку. По ее телу прокатилась волна желания, и она поняла, что уже почти вскарабкалась к нему на колени.

— Ох! Извини, — сказала она.

— За что ты извиняешься? Мне все нравилось, — произнес Северус. Его щеки сильно покраснели. Гермиона почувствовала легкий трепет от того, что ее способность заставить его краснеть никуда не делась.

— Я беспокоюсь, что злоупотребляю своим положением, — чопорно сказала Гермиона. — Ведь я твой профессор и намного старше тебя.

— Оба эти утверждения неверны, — возразил Северус. — Если только ты не я.

— Я была твоим профессором, — поддразнила Гермиона.

— Я был твоим профессором раньше, — парировал он.

— Отличный довод, — согласилась Гермиона.

— Как насчет того, чтобы мы оба согласились, что мы ужасные извращенцы, которые пользуются друг другом, и вернемся к самой сути этого процесса? — предложил Северус.

— Звучит идеально, — сказала Гермиона, издавая совершенно неприличный писк, когда Северус поднялся и подхватил ее на руки.

— Что ж, — сказал он. — Спальня?

— Эм, наверху, — ответила Гермиона.

Северус развернулся, все еще держа ее, чтобы осмотреть крутую, узкую лестницу.

— Ох, — произнес он. — Кажется, я могу об этом пожалеть.

Она засмеялась, и он подался вперед и поцеловал ее. Лишь легкое порхание в животе подсказало ей об аппарации. Оглянувшись через плечо, она увидела, что они теперь стоят прямо у порога ее спальни.

— Я нахожу компетентность невероятно сексуальной, — с восхищением произнесла Гермиона.

— Ты и вправду ужасная извращенка, — сказал Северус и опустил ее на кровать, изобразив на лице то, что можно было описать лишь как хищную ухмылку.

— И что теперь, мистер Снейп? — спросила Гермиона.

— Надеюсь, будем и дальше проверять границы моей компетентности, — ответил Северус.

Гермиона решила ускорить события, стянув с себя футболку. В этот день она весьма удачно решила обойтись без бюстгальтера, в основном просто не потрудившись его надеть. Что, судя по выражению лица Северуса, было очень даже оценено.

— Надеюсь, мой преклонный возраст не отпугнет вас, мистер Снейп, — сказала она.

Он стянул с себя рубашку, несколько пуговиц отскочили и загрохотали по полу, и вскарабкался на кровать к ней. Она протянула к нему руки, и он прильнул к ней, обняв так крепко, словно никогда не отпустит. Взгляд Гермионы привлек серебряный медальон на его шее и маленький сверток, что нежно покачивался на нем.

— Я никогда не был с женщиной старше себя, — прошептал Северус в кожу ее шеи, пока его другая рука скользнула ниже поясницы на изгиб ее ягодиц.

— Нет причин для беспокойства, — произнесла Гермиона, слегка задыхаясь от вспыхивающих внутри искр желания. — Это лишь означает, что у меня гораздо больше опыта, а потому и весьма высокие ожидания.

Северус приподнялся и с некоторой опаской посмотрел на нее сверху вниз.

— Ох, Мерлин, я об этом не подумал, — широко раскрыв глаза, произнес он. — Кажется, меня только что накрылом страхом тебя разочаровать.

— Я испортила момент? — спросила Гермиона, прекрасно зная, что именно это она и сделала.

— Возможно, ты из тех женщин, что привыкли к разочарованиям и ждут приятных сюрпризов, — предположил Северус. — В конце концов, ты ведь встречалась с Уизли.

Гермиона рассмеялась.

— Ох, это подло!

Северус усмехнулся.

— Я думал, тебе нравится подлость.

— Нет, — сказала Гермиона. — Мне нравишься ты. А ты просто оказался подлым.

— До боли точно, — сказал Северус и снова наклонился, чтобы поцеловать ее.

Гермиона решила, что могла бы целовать Северуса вечно и быть безмятежно счастливой. Это было идеальное сочетание напора, языка и слюны. Она, конечно, надеялась, что не уступает ему в искусстве поцелуя, и тут же начала волноваться, что это не так.

— Перестань думать, — пробормотал он, не отрываясь от ее губ.

— Как ты узнал, что я думаю? — спросила она.

Он приподнялся на руках над ней и задумчиво посмотрел на нее.

— Хммм, — произнес он.

Гермиона с завороженно наблюдала, как он слегка поджал губы, а волосы спадали ему на лицо и глаза.

Охуеть, — подумала Гермиона. — Он же пиздец как горяч.

— Ты всегда думаешь, — наконец сказал он.

Она рассмеялась.

— Тут ты меня раскусил.

— Я очень умен и проницателен, — небрежно произнес Северус.

Гермиона рассмеялась еще громче.

— И скромен, — добавила она.

— Моя лучшая черта, — сказал он с усмешкой.

— Ну-ну, — поддразнила Гермиона. — Вы, очевидно, образец генетического совершенства, мистер Снейп.

— Очевидно, — со всей серьезностью согласился он. — О, это мне напомнило. Генетика и, ну я, гхм, я принимаю зелье.

— У меня имплантат, — сказала Гермиона и слегка махнула левой рукой.

Северус замер, чтобы рассмотреть его.

— Интересно. Имплантат в руке? — спросил он.

— Да, — подтвердила она. — Он выпускает гормоны в мою кровь, чтобы предотвратить овуляцию и всякое еще.

— Любопытно, — произнес Северус. Он приподнялся, садясь на колени, и осторожно взял ее руку, нежно надавливая, пока не нащупал небольшой бугорок имплантата под кожей. — Возможно, это можно как-то применить для зелий. Стоит над этим подумать. Можно даже попробовать с разными типами, — рассеянно пробормотал он..

Гермиона почувствовала, как в ней поднимается волна радости. Она была совершенно без ума от него. Кто еще мог бы прервать прелюдию, чтобы погрузиться в мысли о научных экспериментах и инновациях? Ей хотелось прикрыть рот ладонью, чтобы сдержать предательски широкую улыбку, но он уже завладел одной из ее рук.

— Чего это ты улыбаешься? — спросил он, приподняв бровь ровно на три градуса.

— Я просто думала о том, какой ты замечательный, — честно призналась она.

Северус закрыл глаза, услышав ее заявление. Он скатился с нее и лег рядом на матрасе. Гермиона почувствовала укол тревоги, но он быстро утих, когда он протянул руку, приобнял ее и притянул к себе.

— Ты заставляешь меня верить, что я могу быть таким, — прошептал он.

Гермиона уютно прижалась к его боку и осторожно положила руку ему на грудь.

— Ты и есть такой, — твердо сказала она. — В этом вопросе я не потерплю возражений.

Он рассмеялся.

— Я знаю этот тон. И не посмею.

Несколько мгновений они лежали вместе в тишине, Северус нежно поглаживал ее руку, перебирая пальцами вверх и вниз.

— Я сегодня навещала твою маму, — сказала Гермиона. Она тут же пожалела о своем замечании, но Северус продолжал медленно поглаживать ее руку без перерыва, и она расслабилась.

— Да, — просто ответил он.

— Ты так чудесно трансфигурировал цветы, — сказала Гермиона. — Это было прекрасно.

— Я сделал это для тебя, — произнес он.

— Я думала, что видела тебя там, — просто сказала Гермиона, не отвечая на его комментарий, боясь позволить своим мыслям разгуляться.

Мне понравилось. Мне ужас как понравилось.

— Ты и вправду меня видела, — лениво протянул Северус. — Я туда пошел, потому что на могиле были нарушены мои чары. Не мог представить, кто еще мог бы там оказаться. Но ты увидела меня сквозь заклятие “Не замечай меня”. Я запаниковал и ушел.

— Я не нашла никаких доказательств твоего присутствия, — сказала Гермиона.

— Мастер шпионажа, — с легкой усмешкой произнес Северус.

— Конечно, — притворно-серьезно согласилась Гермиона. — Знаешь, — задумчиво добавила она, — давным-давно ты также разрушил одно мое заклинание. Это было в “Трех метлах”. Ты тогда только что повздорил с Джеймсом Поттером.

Северус закрыл глаза.

— Ах да. Помню. И помню, что в тот момент никого не хотел видеть больше, чем тебя. И тут появилась ты.

Гермиона нахмурилась.

— Вот так же было и сегодня. Я просто ужасно хотела тебя увидеть. И тут появился ты. Что это значит?

— Это значит, что мы не можем использовать это конкретное заклинание друг на друге, когда пытаемся избежать чистки котлов, — сказал Северус.

Она рассмеялась, уткнувшись ему в ребра.

— Или уборки кровати, — добавил он.

— О нет, крошки! — воскликнула Гермиона. Она очистила кровать с молниеносной скоростью, движимая жгучим смущением.

Северус тихо усмехнулся, и Гермиона спрятала лицо у его бока. Ну и дура же она! Просто. Настоящая. Дура.

Через несколько мгновений она осмелилась выглянуть снова.

— Ты оставил мне ту открытку? — спросила Гермиона.

— Я не был уверен, когда снова тебя увижу, — сказал Северус. — Или даже захочешь ли ты вообще меня видеть. Я разбросал, так сказать, “хлебные крошки”. Чтобы прощупать почву.

— Мне понравились изменения, — сказала Гермиона. — Эта женщина в розовой шапке такая бойкая.

— Она настоящая фурия, — сказал Северус. — С ужасным вкусом на мужчин.

Гермиона села.

— Это сейчас камень в мой огород или твой? — спросила она.

— В мой, — сказал он. — Конечно в мой.

— Хорошо, что Минерва ее нашла и сохранила, — заметила Гермиона.

— Удача здесь совершенно ни при чем, — сказал Северус. — Сама открытка была покрыта таким количеством чар, что практически полностью состояла из магии. В том числе и одно, которое должно было уничтожить ее, если бы я умер. И очень хорошее заклинание, которое заставило Минерву сохранить ее. Просто на случай, если ты придешь искать. И, наконец, одно, которое было связано с тобой.

— Хитро, — сказала Гермиона.

Она снова откинулась назад, прислонившись щекой к груди Северуса. Ее глаза оказались почти на одном уровне с его ожерельем.

— Ты все еще хранишь свой рождественский подарок, — заметила она.

— Храню, — ответил он. Он взял свиток и слегка потряс его. Гермиона услышала слабый шорох внутри свитка.

— Ты сделал еще один Портключ? — спросила Гермиона.

— Я сделал два, — сказал Северус.

— Два?

В разговоре наступила короткая пауза. Рука Северуса замерла, прекратив нежное движение по ее коже. Она подняла на него вопросительный взгляд и обнаружила, что он пристально смотрит на нее знакомым, напряженным взглядом.

— Я пообещал себе, что больше никогда не оставлю тебя, — наконец произнес он.

— Ох, Северус, — выдохнула Гермиона.

Она снова боролась с поиском нужных слов, поэтому вместо этого просто приподнялась и поцеловала его. Он ответил ей поцелуем с такой же внезапно возникшей страстью, которая отзывалась и в ней самой. И казалось, они разговаривали без слов, выражая все, что не могли сказать раньше.

_______________________________

В общем. Воссоединение. Надеюсь, оно оправдало ваши ожидания. :)