Camp Chitaqua (Лагерь Читаква) (джен)

Дин не сразу узнал голос человека, что кричал за его спиной. И благодаря этой ужасной войне он знал, как кричит от боли каждый человек, которого он брал на миссии. Просто еще один замечательный побочный продукт Апокалипсиса. Но этот крик… он был незнакомым, и все же этот голос… Дин узнал его.

Развернувшись, он увидел упавшего члена команды. И его сердце остановилось. Кас. Кас был ранен. Кастиэль. Ангел, который должен быть непобедимым, но вот он лежал в коридоре, истекая кровью.

— Нет! — зарычал Дин и побежал назад, игнорируя пули, что впивались в стены. Главное добраться до Каса.

Перед тем как закинуть ангела себе на плечо, охотник успел заметить в его глазах страх и боль. Но у Дина не было времени разбираться во всем этом, сейчас главное было вытащить Каса отсюда. «Нужно отнести его в безопасное место» — звучала в голове Винчестера единственная мысль. Единственный за кого он никогда не беспокоился, сейчас был его главным приоритетом.

С ангелом на плече Дин побежал. Он мог слышать, как из горла Каса вырвался стон боли. Теперь он мог чувствовать боль!

— Держись, Кас. Я вытащу нас отсюда, — успокоил его Дин, прежде чем догнал свою команду и проскользнул в середину их рядов.

* * *

Если бы в прошлом кто-нибудь сказал Дину, что он будет лучшим медиком в лагере, Дин засмеялся бы этому человеку в лицо. Но несколько месяцев назад он взял на себя эту дополнительную ответственность с решимостью, как он сделал и все остальное, что упало на его плечи.

Так что именно его руки доставали пулю из тела Каса, его руки были покрыты кровью, которая не должна была пролиться. По крайней мере, от обычной пули, а не от ангельского клинка. И конечно, она не должна была пролиться ради него, ради его разношерстной армии и бесполезной миссии. И хуже всего было то, как Кас с доверием смотрел на него, наблюдал за ним, как Дин причинял ему боль, пытаясь спасти. Интересно, как ангел мог так спокойно смотреть на него, ведь именно из-за Дина его ранили. Это Дин уничтожил его, из-за него Кас лишился своей благодати… своего дома.

Руки Винчестера задрожали, когда он начал сшивать кожу. Он испуганно дернулся, когда его запястье накрыла ладонь Кастиэля. Дин с трудом поднял глаза на друга и встретился с ним взглядом, ожидая увидеть в глазах Каса гнев и ненависть, ведь Дин заслужил это.

Но в глазах Каса не было ненависти, только горе и сострадание, которое было в глазах ангела, когда они с Дином наблюдали, как Мэри заключает сделку. Тогда он чувствовал боль, от того, что не мог ей помешать, ничего не мог сделать, чтобы остановить разрушение его семьи. А сейчас он чувствовал боль, от того, что разрушил жизнь Каса.

— Дин, все в порядке, — мягко заверил Кас. Он чувствовал душевную боль Винчестера сильнее своей собственной физической боли. Он всегда был в гармонии с человеком, которого украл у небес, и которым восхищался, которому доверял и любил, как брата.

— Хорошо?! — горько усмехнулся Дин, покачивая головой и отводя взгляд, — Ничего хорошего в этом нет, — он с отвращением поднял руки, покрытые кровью и посмотрел вниз на раненое тело своего друга. — Все хреново, Кас.

— Я знал, что рано или поздно этот день настанет, — признался Кас и увидел шок на лице охотника. — Но сегодня это произошло очень не вовремя, — пошутил он, беря пример с Дина, стараясь убрать горе и чувство вины из зеленых глаз своего друга.

— Ты… ты не можешь… ты чувствовал… — заикался Дин.

— Моя благодать… она почти исчезла, — признался Кас. Он понял, что ему больно говорить об этом вслух, сердце болело в груди, там было горе из-за потери.

— Если ты позовешь Захарию… — поспешно начал Дин, пытаясь придумать решение проблемы, как отменить ущерб, прежде станет слишком поздно.

— Я это не сделаю, — твердо ответил бывший ангел. Он не предаст Дина, даже ради себя, даже ради своей благодати.

— Но он может забрать тебя обратно. Скажи ему, что ты раскаялся, что ты согласен с тем, что я уничтожил мир, что я должен сказать «да» Михаилу… — быстро говорил Дин, он хватается за любую надежду для Каса. Чтобы спасти хоть кого-то, потому что он давно не чувствовал, что действительно спасал чью-то жизнь.

— Нет, — тихо сказал Кас. Он хотел, чтобы Дин знал, что он не предаст его, что Кас сделал свой выбор и будет жить с последствиями. Но охотник не смотрел на него, нахмурившись, Дин начал мерить шагами хижину, сжав окровавленные руки в кулаки.

— Может быть, я мог бы позвать Захарию, или высадить тебя у церкви, или… — рассуждал он вслух, его мысли неслись как взбесившаяся лошадь.

— Дин, нет! — крикнул Кас, и Винчестер удивленно глянул на него. — Я сделал свой выбор, я знал последствия.

— Что?! Мне должно стать от этого легче? Ты уже однажды умер за меня, Кас. И мне кажется, что одного раза вполне достаточно, — прорычал Дин. В его голосе была горечь, а не благодарность.

— Это мое решение, Дин. И тогда, и сейчас, — спокойно ответил Кас, не сводя глаз с друга. Он знал его достаточно хорошо, чтобы увидеть в глаза Дина чувство вины.

Подойдя к ангелу, Винчестер гневно рявкнул:

— Ну, я приказываю тебе принять новое решение, лучшее.

— Ты разве не слышал, я превращаюсь в человека. А это означает, что я могу быть упрямым и непослушным… — усмехнулся Кас, всем своим видом показывая с кого, он берет пример. Он слишком хорошо помнил, как упрямство Дина почти убило его. И это упрямство спасло Каса, вызывало его гнев и раздражение, облегчение и уважение.

Глаза Дина потемнели от этого сравнения, и вина в глазах сменилась стыдом.

— Не стоит брать с меня пример, Кас. — «И ты знаешь это лучше чем кто-либо. Знаешь, что может произойти, на что я способен». — Нет, должен быть способ, как исправить это… — сказал он, смотря Касу в глаза, прося бывшего ангела помочь ему решить эту проблему.

— И ты ждешь, что я встану на сторону Захарии, когда знаю, что он не прав? Я думал, ты знаешь, что чувствуешь, когда продаешь свою душу, — выстрелил в ответ Кас. Он разозлился на Дина, что тот думал, будто он пойдет по этому пути.

В отчаянии Дин пнул табурет и повернулся спиной к другу.

— Я не хотел, чтобы это произошло с тобой… ни с кем из них, — признался он, махнув рукой, имея ввиду лагерь, полный «солдат». — Или даже со мной. Я думал… я думал, что поступаю правильно… — он горько фыркнул, — спасаю мир. Эгоистично, правда? Я никогда ничего не делал правильно, а потом подумал, что могу спасти мир. Все, что я делал — это осудил людей… теряю людей каждый день.

Но Кас знал, о ком конкретно говорил Дин. Одного человека, которого Дин хотел спасти больше всего.

— Сэм сделал свой выбор…

— Да, и мой отец, и моя мама, и мои бабушки и дедушки, — подсчитал Дин, все еще стоя спиной к бывшему ангелу. Он не хотел видеть сочувствие в глазах Каса. — Выбор. Все принимали неправильный выбор. Что заставило меня думать, что я могу разорвать цепь?!

— Дело не в том, чтобы разорвать цепь, а в том, чтобы покончить с ней, — пояснил Кас, желая дать своему другу надежду, даже когда у него самого она исчезала. — В течение четырех лет я наблюдал за тобой, И когда ты был разбит, потерян и побежден, ты всегда как-то вставал и находил в себе силы снова бороться. Ты не сдаешься, даже когда должен.

«Даже когда я хотел, чтобы ты сдался», — подумал Кас. Он вспомнил, как Дин позволил Сэму уйти, разрушая планы Захарии. Дин не разочаровался в своем брате или мире и людях. Дин был прав, у них есть за что бороться: за любовь семьи, друзей.

Винчестер покачал головой, отрицая слова Каса. Он думал, что тот человек давно умер, но Кас сохранил память о нем, и шел рядом с ним, даже если осуждал себя на смертность. Вздохнув, он повернулся к Касу, и посмотрел на ангела… человека, сидящего на кровати, истекающего кровью и с доверием смотрящего на него. Глаза Кастиэля говорили ему, что он все еще верил в Дина, даже когда его мир рушился. От этого сердце Винчестера готово было разорваться, но это заставило его быть силой, на которую Кас рассчитывал.

— Упрямство идет в одном комплекте с невезением, — сказал, усмехнувшись Дин, но в следующую секунду его тон грустным. Винчестер никогда не хотел, чтобы Кас опустился до его уровня, чтобы перестал быть ангелом, и по щеке Дина скатилась слеза. — Кас, мне очень жаль.

— Я знаю, — тихо ответил Кас, в его голосе было прощение, преданность и братская любовь. — Мне тоже жаль, что теперь я стал для тебя обузой.

Дин чуть не вздрогнул, от этих слов. Разве друг не понимал, что он не обуза, а лучший друг, который дарит ему спокойствие и уверенность. Отойдя подальше от Каса, Дин выглянул в окно и грубовато приказал:

— Просто не умирай под моим присмотром, Кас.

— Ты имеешь в виду снова? — пошутил бывший ангел, Дин засмеялся. Кас почувствовал радость, услышав этот искренний смех.

Повернувшись лицом к нему, Дин поднял палец.

— Во-первых, это было один раз. И ты уже израсходовал всю свою квоту.

— Если это так, я думаю, что теперь ты от меня не избавишься, — слегка поддразнил Кас, надеясь, что Дин прочитал обещание, скрытое в его словах.

— Я никогда не говорил, что хочу этого, — искренне ответил Дин. Он не знал другого способа поблагодарить Каса за то, что он остался с ним, за то, что отказался от всего. За то,что Кас верил в него, даже когда делать этого определенно не стоило.

Ни один из братьев и сестер Каса на небесах, никогда не хотел быть его напарником. Они никогда не сражались всеми возможными способами, чтобы он был рядом с ними. Никто никогда не предлагал ему то, что только что предложил Дин: место, где его хотят видеть, независимо от его уязвимостей, его неудач.

Не сводя глаз с Дина, Кастиэль озвучил единственную истину, которая имела значение:

— Тогда мы оба там, где должны быть.