Время собирать камни (гет)

Едва мы остановились у знакомого коттеджа, хлопнула входная дверь, и Чарли выбежал наружу. Я успела сделать лишь пару шагов от машины, как оказалась в его объятиях — тёплых и знакомых. Глаза защипало, а из груди вырвался дрожащий вздох, заставляющий трястись губы.

— Не дыши, — шёпотом напомнил мне Эдвард.

Было уже поздно — всхлипнув, я успела наполнить легкие знакомым запахом и ощутить, как он взорвался болью в горле так сильно, что в глазах потемнело. Я раньше не находилась так близко к человеку, буквально кожей чувствуя бегущую по его венам кровь, а в голове был полный сумбур. Мысли и о Райли, и о персиках улетучились, будто яд, наполнивший рот, затопил и сознание тоже. Что-то сковало запястье, отводя мою руку назад и вниз, безмолвно передавая сообщение в одно слово — замри. Зверь всегда реагирует быстрее разума, норовя ослабить поводок и обнажить зубы всякий раз, стоит отвлечься, но я заставила его убраться, узнав прикосновение Эдварда. Ему я доверяла больше, чем собственным рефлексам.

— Беллз? — произнёс голос над ухом, возвращая меня в реальность.

«Чарли» — отозвалось внутри, и всё вдруг прояснилось, за шумом бьющегося сердца снова послышался шелест ветра, бормотание приемника на кухне, капающая где-то вода. Я вспомнила, где я и что происходит.

— Привет, пап, — сказала я, забыв о необходимости контролировать голос, но ком в горле и сведённые от яда скулы повлияли на него куда эффективнее.

Эдвард отпустил меня, и я осторожно обняла отца, чувствуя, как дрожат от напряжения руки. Не знаю, успел ли он заметить эту заминку и то, как быстро Эдвард оказался рядом, он никак это не прокомментировал, только крепче прижал к себе, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Отступив на шаг назад, он внимательно осмотрел меня, проведя ладонями по голове, слегка похлопал по плечам, рукам, словно проверяя, цела ли я, как он делал всякий раз, когда я падала, будучи ребенком.

Я до боли закусила губу, заметив, как Чарли постарел. Морщины вырезали на его лице печать постоянного беспокойства и какой-то суровости, которую я не замечала прежде. Покрасневшие глаза казались жутко уставшими, а на висках теперь белела седина. И это всего за один год. Тоска и чувство вины перед ним всегда ощущались как кровоточащая рана, но его внешний вид, бледный и измученный, будто затянул узел на шее, желая выжать жизнь до последней капли. Я даже не представляла, что все настолько плохо.

— Что с тобой случилось, Беллз? — растеряно спросил он, всматриваясь в мое лицо.

— Это… — начала было я, но придумать полноценный ответ оказалось слишком сложно. Я всё смотрела на него, ища в знакомых чертах моего молодого доброго папу. — Странно, да?

Чарли немного помолчал, погладив меня по голове, как маленькую, сжав плечо, будто удостоверяясь, что я — не бесплотный дух.

— Ничего, я привыкну, — ответил он. — Ты замерзла совсем. Пойдем в дом.

Заметив наконец Эдварда, он пожал ему руку и, к моему удивлению, хлопнул по плечу, как старого друга.

На крыльце привычно скрипнули половицы под ногами, щёлкнула дверная ручка, и лицо окутали знакомые ароматы кофе, дерева, лосьона для бритья и лаванды, которую я разложила по всем шкафам в доме. Моё внимание привлек диссонирующий с воспоминаниями вид гостиной, стоило краем глаза заметить его сквозь дверной проем. Я машинально шагнула вперёд, оставляя отца позади.

Старые бумажные обои оказались почти полностью скрыты за вырезками из газет, картами, рукописными пометками и фотографиями. С некоторых прямо в камеру смотрели девушки, как на снимках в документах. Другие запечатлели людей на улицах, дома, машины, какие-то личные вещи. Взгляд выхватил на одной из них безжизненное тело, наполовину скрытое простыней. Меня передёрнуло, будто от холода.

— Что это? — вырвалось у меня.

Эдвард, нахмурившись, скользил взглядом с одной группы бумаг на другую, прослеживая путь нити, натянутой между ними. Кое-где она обрывалась, кое-где замыкалась в круг, а потом начинала сначала.

— Вы всё ещё занимаетесь этим? — неожиданно спросил он Чарли.

— Ты знал? — удивилась я.

— Сам этого не видел, — ответил Эдвард. — Но да.

Чарли неловко переминался с ноги на ногу, сунув руки в карманы.

— У меня, вроде как, много свободного времени, — прочистив горло, ответил он.

Не понимая, я переводила взгляд с Эдварда на Чарли и обратно, но они не спешили объяснить мне, в чём дело, пока я не заметила еще одну фотографию в центре стены, где раньше стоял телевизор — мою. Фото было из тех, что сделал Чарли. Ему всегда удавались красивые живые снимки, будь то пейзажи или люди, они казались замершими всего на мгновение, а стоит отвернуться — и снова оживут. На этом фото я стояла на крыльце нашего дома с чашкой чая в руках, полуобернувшись, словно фотограф позвал меня за секунду до нажатия кнопки затвора.

— С этого всё началось, — сказал Эдвард. — Поиски.

— А остальные?

— Мы искали систему, — пояснил Чарли. — Куда пропадают люди. Кто-то вышел в магазин и не вернулся, кто-то пропал из собственной постели, куча вариантов. Били наугад.

— Мы? — переспросила я.

Чарли кивнул в ответ.

— Моя часть — сбор информации: материалы дел, свидетели, номерные знаки, места происшествий. На место чаще выезжал он, — ответил отец, качнув головой в сторону Эдварда. — Некоторых нашли.

Он указал взглядом в сторону, где на стене в несколько рядов висели снимки, разбитые на две группы. Сделав пару шагов вперёд, я прочитала имя на одном из фото:

— Хезер Олкотт.

— Пропала посреди празднования Дня независимости. Выяснилось, что она просто укатила с приятелем посмотреть на каньон.

— И ее объявили в розыск?

— Экскурсия затянулась на три месяца. Они по сути бродяжничали, воровали еду, перемещались автостопом.

На фотографии девушка проказливо улыбалась одной стороной рта, она была совсем юной, лет шестнадцати, и едва ли понимала, какими последствиями может обернуться ее авантюра.

— Кэтрин Энн, — указал Чарли на другое фото. — Спокойно живет в Юте, стараясь не вспоминать о семейке, от которой сбежала, но там кто угодно сбежал бы. Лейтон Керк, — еще одно фото. — Была похищена бывшим мужем. Держал ее в подвале, кормил собачьими консервами почти год.

— Какой кошмар, — прошептала я. — Его арестовали?

Чарли отрицательно покачал головой.

— Скрылся, когда выяснилось, что он сделал.

Скрылся или тоже пропал? Я обернулась к Эдварду, и он слегка поморщился.

— Найдется, — сказал он. — Месяца через два с половиной.

Я почувствовала, как брови сами по себе поползли вверх. Он не рассказывал мне ни о чём подобном, ограничиваясь словами, что просто искал меня.

— А эта? — спросила я, указывая на фото с надписью «Миа Уркола» из второй, более многочисленной, группы.

Чарли с Эдвардом переглянулись.

— Что?

Почесав нос, Чарли с неохотой ответил:

— Обгорелое тело Мии нашли в порту. А Сары Томпсон, — еще одно фото, — в реке с верёвкой на шее.

— Оу… — Теперь мне стал понятен принцип, по которому фотографии разделили на две группы: те, которых нашли живыми — слева, и те, кого возвращали домой в мешках — справа. Стена надежды и стена скорби.

— Вики Хейс нашлась? — вдруг спросил Эдвард, имея в виду женщину со стильной короткой стрижкой на фото с левой стороны.

— Угу. Нашёл ее недавно в ночлежке для бездомных. Ее ударили по голове и ограбили. В итоге она никак не могла вспомнить своё имя и как вернуться домой, слонялась по улицам. Но мужа при встрече узнала. Ей нужно лечение, с головой до сих пор что-то не так, но прогноз хороший, вроде, всё должно быть нормально.

Поразительно, сколько хорошего они смогли сделать, борясь с собственной бедой. Вытащив кнопку, я сняла со стены свою фотографию и перевесила ее к первой группе — счастливцам, которые вернулись домой благодаря двум удивительным людям рядом со мной. Еще раз прочитала имена, запомнила лица.

В отдельной стопке лежали дела, которые Чарли не считал связанными с остальными: другие обстоятельства исчезновения, другой типаж, люди разных возрастов, разного пола, семейного положения, разные города. Объединяла их только внезапность случившегося и отсутствие следов. Некоторые были найдены за много километров от города всего через час после того, как их видели дома в пижаме. Для Чарли было не очевидно ещё одно связывающее их обстоятельство — вероятный убийца, который имеет выдающиеся способности, чтобы прибирать за собой. Часть фотографий из этих папок заняли своё место на стене рядом с Мией.

— А ты не сидел без дела, — немного нервно заметила я, понимая, сколь оправданы были опасения на его счёт.

— Это как-то помогало, знаешь, — вздохнув, сказал Чарли. — Находить ответы.

— Ты не хочешь вернуть себе гостиную?

Чарли покачал головой.

— Я с ними ещё не закончил.

Судя по стене, у него в работе было ещё два дела. Я обернулась к Эдварду, и он слегка кивнул мне. Нам нужно будет проследить за изысканиями Чарли или отвлечь его на что-то другое.

— Пошли отсюда, — сказал Чарли, мягко подталкивая меня к выходу. На кухне он ринулся к раковине, спеша наполнить и включить чайник, мы же так и остались в дверях, чувствуя себя гостями. — Вы голодные? Думаю, у меня найдется пицца или ещё что.

— Нет, спасибо, пап.

— Где твои вещи? — спросил он.

— Вещи? — не поняла я.

— Ну, одежда. Хотя ты права, — добавил он, когда я так ничего и не ответила. — Какая разница? Просто купим всё, что нужно.

— Пап…

— Твою комнату я не трогал, так что можешь отдыхать. Мы вполне можем поговорить позже, если хочешь.

— Пап, — снова попробовала я.

— Что?

— Я не вернусь домой.

— Это ещё как понимать? — резко обернувшись, спросил Чарли.

Он задел рукой одну из многочисленных кружек на столе, смахнув ее на пол. Я пересекла кухню, чтобы поймать ее, и, только подняв глаза, поняла, что сделала.

— Ой, — только и смогла сказать я, видя потрясение на лице отца. С перепугу разжала руку, и кружка снова полетела на пол, где раскололась на две почти равные части.

Чарли поднял их с пола и внимательно рассмотрел, как какое-то диковинное изобретение, которое могло бы объяснить, что только что произошло.

— Давайте-ка присядем, — вмешался Эдвард, прерывая неловкую молчаливую сцену.

Даже сев за стол, Чарли все осматривал осколки, нахмурив брови. Я опустилась на стул рядом с Эдвардом, виновато потупив взгляд. Не успела войти в дом, а уже натворила дел. Просто блестяще! Эдвард ободряюще сжал мою руку.

— Шериф Свон, — позвал он.

Чарли выглядел растерянным. Я кусала губу, высматривая тени страха в его глазах и боясь их увидеть.

— В то, что мы расскажем, будет трудно поверить, — снова заговорил Эдвард, завладев вниманием Чарли. — Но очень важно, чтобы вы выслушали.

Чарли прочистил горло, отложил в сторону осколки и сел чуть прямее, выглядя теперь более сосредоточенным. Эдвард нахмурился, подбирая слова.

— В первую очередь, вам нужно понять, что наш приезд сюда — большой риск и для нас, и для вас. Вам придется согласиться на некоторые условия, чтобы это стало, насколько возможно, безопасно.

— Безопасно? — сипло переспросил Чарли. — Ты собираешься ставить мне условия? — уже более грозно добавил он.

— Боюсь, что да, — спокойно ответил Эдвард.

— Пап, просто послушай, — попросила я. — Пожалуйста.

Чарли откинулся назад, скрестив руки на груди.

— Ну, излагай, — разрешил он.

— Порой вы будете замечать странные вещи, как это было только что. И мы не сможем дать этому объяснение. Вам придётся принять, что на некоторые вопросы вы не получите ответа. Пожалуйста, не настаивайте на этом и не пытайтесь найти ответ другими способами. Со своей стороны мы обещаем не лгать и не утаивать больше, чем требуется.

Брови Чарли сошлись над переносицей, недовольный взгляд прожигал в Эдварде дыру. Тот отвечал ему спокойным вниманием. Он немного щурился, будто прислушивался, но я не знала, слышал ли что-то. Как-то Эдвард сказал мне, что мысли моего отца очень тихие, настолько, что кажется, он вовсе не думает.

— Что за правила такие? — наконец, спросил отец.

— Есть законы, — ответила я. — Для таких, как мы, действует система очень строгих запретов. То, что мы делаем сейчас, запрещено. Сохранение наших тайн — главное правило, и соблюдать его требуется неукоснительно.

— Такие, как вы, говоришь? Это какие? — переспросил Чарли, подавшись вперёд. — Холодные? — добавил он, внимательно следя за моей реакцией и наверняка видя, как у меня вырвался испуганный вздох. — В это я должен поверить? Ладно Билли — он давно, как суеверная бабка погряз в своих легендах и перестал отличать их от реальности, но это говоришь мне ты? Что моя дочь — кто, демон из преисподней?

— Я не могу ответить, — почти прошептала я, опустив глаза.

— Где ты была? — задал он новый вопрос.

— Много где. Эдвард нашел меня в Миннесоте.

— После Мии? — спросил отец, посмотрев на Эдварда.

— Да, — кивнул тот, — это был верный след.

— Почему молчал так долго?

— Это из-за меня, — вмешалась я. — В то время я была опасна для других, даже Эдвард пострадал.

— В каком смысле пострадал? Или это тоже часть неведомой чертовщины?

— С Беллой случилось нечто, — постарался объяснить Эдвард, — чего никто из нас не ожидал. Она пыталась связаться с нами, но, исчерпав все возможности, вынуждена была справляться сама.

— Случилось что?

— Некоторые считают это вирусом, — сказал Эдвард. — Попадая в кровь, он атакует нервные клетки и запускает необратимые изменения во всех тканях тела. Многие умирают почти сразу, другие — адаптируются, но иммунная система не способна победить в данном случае, и в итоге она сдается, а вирус принимает на себя защитную функцию организма.

Я невольно улыбнулась, восхищаясь его находчивостью. Эдвард как никто умел говорить правду, не раскрывая секретов. Он всегда был хитрым. Карлайл действительно сравнивал действие яда хладного с вирусом и, конечно, для Чарли это звучало куда лучше мифов о демонах, более знакомо, привычно.

— Вирус? — переспросил Чарли. — Хочешь сказать, ты уехала, потому что заболела?

— Из-за проявлений этой «болезни», — ответила я, изо всех сил стараясь контролировать выражение лица. Особенно одного маленького кудрявого проявления. — Мне нужно было защитить себя и тех, кто был рядом.

Чарли слушал внимательно, продолжая хмуриться.

— Тогда какая связь с другими пропавшими? — спросил он. — Они тоже столкнулись с этой болезнью?

— Некоторые, — ответил Эдвард. — Мы искали тех, кто контактировал с «зараженными» или погиб от этого.

— Хм, — Чарли кивнул с видом человека, у которого очередная часть головоломки встала на место. — Значит, поэтому мы проверяли случаи, которые совсем не были похожи. Как ты узнал, что искать?

— Я не могу сказать, — ответил Эдвард. — Но Белла никому не причинила вреда, она сделала для этого всё, что было возможно.

Чарли хмыкнул, поджав губы, но не стал настаивать на ответе.

— А что теперь, ты все еще больна? Тебе нужно лечение? — спросил он меня.

— Нет, — мне даже удалось слабо улыбнуться ему. — Всё в порядке, но изменения, о которых говорил Эдвард, сделали меня такой, какая я сейчас.

— Но так было нужно, чтобы сохранить твою жизнь? — уточнил он.

— Да.

— Ну и чёрт с ними тогда, — заключил Чарли. — Какая разница?

Я зажмурилась, опустив голову, только теперь понимая, как боялась, что отец просто не примет меня такой, какой я стала. Не из-за того, что сделала, а из-за моей природы, которую люди считали воплощением зла на земле или кто знает, чем еще. Таких, как мы, демонизировали веками, пугали нами непослушных детей и, увы, по большей части были справедливы. Я выпрямила плечи, заметив, что сутулилась все это время и испугано взглянула на Эдварда, когда поняла, как сильно сжимала его руку, должно быть, причиняя ему боль.

— Прости, — одними губами прошептала я, ослабляя хватку, он мягко улыбнулся в ответ, слегка качнув головой.

Чарли продолжал задавать вопросы. На какие-то он получал ответы, на какие-то — нет. Была пара неприятных моментов, например, когда он спросил, от кого я заразилась, и Эдварду пришлось признать, что это его вина. Мы предупредили Чарли, что мне нельзя находиться рядом с раненным человеком, даже если это простая царапина, но это его не удивило, он и раньше старался оберегать меня от этого, зная, как плохо я переношу вид крови. На вопрос, как именно происходит заражение, мы решили не отвечать, но заверили Чарли, что такое происходит крайне редко и сейчас такой опасности ни для кого нет.

— Не каждый заражается, что ли? — спросил он. — Надо уже быть вроде носителя, или как это называется?

Мы не ответили, эта часть была из тех, что относятся непосредственно к нашей природе, а значит, не подлежала разглашению. Чарли кивнул сам себе, очевидно, найдя для себя объяснение, которое его устроило.

— А как же школа, Беллз, колледж? — спросил он.

Я толкнула Эдвардом коленом под столом. Говорила ведь.

— Я учусь, — честно ответила я. — Мы повторяем программу старшей школы, чтобы летом сдать экзамены и получить аттестат.

— Это хорошо. Правильно, — одобрил Чарли. — А теперь объясни мне, почему ты не вернешься домой.

— Шериф Свон, — начал было Эдвард, но Чарли перебил его, заявив, что спрашивал не его.

— Моё место рядом с Эдвардом, пап.

— Твоё место, значит? — скептически переспросил он. — И где же оно?

— Мы пока остановились в Атланте, — ответила я, не обращая внимания на его тон. — Но позже планируем переехать поближе, когда решим некоторые дела здесь.

— Вы поженились или что? — снова нахмурившись спросил отец.

— Пока нет, — ответил Эдвард раньше, чем я успела его остановить. — Мы хотели сначала получить ваше благословение.

Чарли побледнел, а потом вдруг стал ярко-пунцовым, у него на виске явно проступила жилка, пульсирующая в такт тяжелым ударам сердца. Я в панике наблюдала, как краска постепенно сходит с его лица и шеи, гадая, не пора ли звонить в службу спасения или искать аптечку. Так ничего и не сказав, он медленно встал и побрел к выходу. Он не отреагировал, когда я позвала его, когда вслед за ним вышла в прихожую, просто поднялся по лестнице и закрылся в своей комнате.

— Что с ним? — спросила я Эдварда. — Ему плохо?

— Нет, — ответил он, встав рядом и сжав моё плечо. — Всё в порядке. Просто дай ему немного времени прийти в себя. Мы его слегка перегрузили.

Я вздохнула, убирая волосы от лица.

— По одной новости за раз, да?

— Не смог промолчать, — признал Эдвард. — Надо было ковать железо, пока горячо.

Я покачала головой. Бедный папа! Эдвард тихо фыркнул, а обернувшись, я поняла, что он едва сдерживается, чтобы не засмеяться.

— Что? — спросила я.

— Ничего.

— Ну, скажи!

Тихо рассмеявшись, он ответил:

— Поверить не могу, что ты её всё-таки уронила.

Он качнул головой в сторону кухни, и я вспомнила, как начался этот кошмарный разговор.

— Господи, — сказала я, прижав ладони к щекам и всё еще немного удивляясь, что они не пылают. — Ты видел, что я сделала? Я даже подумать не успела, просто заметила, что она падает, и…

Эдвард снова засмеялся, притягивая меня к себе, пока я не уткнулась лбом ему в грудь.

— А потом что, ты её просто отпустила?

— Ну, да. Надо же было так сглупить!

Он усмехнулся, прижавшись щекой к моей макушке. Было время, когда я обижалась, если он смеялся над моей неловкостью, но сейчас мне и самой вдруг стало смешно. Похоже, некоторые вещи просто невозможно изменить.

— Ну, в конечном итоге это даже помогло, — попытался успокоить меня Эдвард.

— Не говори Эмметту.

— Ни за что.

Он мягко поглаживал меня по спине, и внутреннее напряжение, натянутой пружиной гудевшее во мне весь день, постепенно слабело. Я обняла его и глубоко вздохнула, чувствуя, как в каменное тело возвращается жизнь.

— Спасибо, что пошёл со мной, — сказала я.

— А могло быть иначе?

— Наверное, нет, — я улыбнулась. — Но я всё равно благодарна.

Я подняла голову, и Эдвард поцеловал меня в лоб. Поднявшись на носочки, я прижалась губами к его губам.

— Всё хорошо? — спросил Эдвард, убирая волосы мне за ухо. Наклонив голову, я потёрлась щекой о его ладонь.

— Кажется, да.

Конечно, обсудить и сделать предстояло еще немало, но стало ясно, что пройденный сегодня шаг был самым трудным. Чарли довольно спокойно принял новости, возможно даже, благодарить за это стоило Билли, наговорившего Чарли невесть что, неизвестно с какими намерениями. Но теперь, что бы ни было дальше, останемся мы или уедем, будем ли ссориться из-за наших планов на будущее или получим одобрение, мы придумаем, что с этим делать.