Танец пепла (гет)

Ветер бился и неистовствовал за окном. От каждого его порыва разноцветные витражные стёкла жалобно вздрагивали и постанывали, что, казалось, только придавало уверенности разбушевавшейся грозе, и стихия снова и снова с воем бросалась на эту тонкую преграду, отделявшую сейчас теплоту и свет от гнева помрачневшей природы.

Он зачарованно наблюдал за всем этим, невольно ловя себя на мысли, что происходящее за окном во многом походило на то, что творилось внутри него. Словно загнанный и надрессированный зверь он вот уже больше месяца мерил шагами эту каменную темницу, вежливо улыбаясь и делая вид, что ничего не произошло, отряхиваясь от любопытных взглядов, как от пыли…

— И это всё? — от внутреннего напряжения его голос чуть подрагивал.

— Увы… — последовал безразличный ответ.

— Увы? — переспросил он с хрипотцой. — Неужели ты не понимаешь, насколько это важно?! — руки сами сжались в кулаки, голос набирал обороты, и скрывать раздражение было уже невозможно. — Разве для этого я тебя…

— Лорд Эглерион!

Он резко обернулся, а начатая фраза так и осталась незавершённой. Его собеседник, который минутами ранее расслабленно стоял у камина, теперь вытянулся и, гордо вскинув голову, в упор смотрел на него.

Казалось, только сейчас он заметил, насколько изменился его бывший помощник. И пусть во внешности всё так же преобладал привычный коричневый цвет, но теперь длинный камзол, на манжетах и воротнике которого чуть поблёскивала тонкая серебристая вышивка, был сшит из явно более дорогой материи. Волосы, ранее всегда затянутые в низкий хвост, свободно ниспадали на плечи. Однако, что его поразило, так это выражение глаз собеседника, и именно это и заставило Эглериона проглотить рвущиеся с языка упрёки. Холодный и уверенный, с лёгким налётом скуки, надменности и вызова — это был взгляд того, кто уже познал вкус власти. О, как это было ему знакомо! Бывший королевский дворецкий чуть прикрыл глаза. Хотелось ему того или нет, но теперь он был не в праве что-либо требовать от своего бывшего подчинённого, даже более — он зависел от его расположения.

— Прошу прощения… — слова давались с трудом и казались какими-то чужими. — Я… похоже немного забылся… — он старался не смотреть другому эльфу в глаза, опасаясь увидеть в них даже намёк на торжество, но тому этого было и не надо.

— Лорд Эглерион, — начал тот уже чуть мягче, — не стоит извинений. В вашем положении любой бы потерял контроль.

О, как это царапнуло самолюбие, но бывшему дворецкому не оставалось ничего другого, как скрипеть зубами от досады и раздражения, а его бывший помощник тем временем продолжил:

— Я благодарен вам за доверие и возложенную на меня ответственность и именно поэтому не смею и не имею никакого права пренебрегать своими обязанностями и обязательствами перед его величеством и королевством, — он сделал многозначительную паузу. — Я не отказываю вам в помощи, но благо королевства стоит на первом месте. Разве не так?

Эглериону ничего не оставалось, как утвердительно кивнуть в ответ.

Какое-то время в комнате царила звенящая тишина, нарушаемая только тихим потрескиванием дров в камине да буйством стихии за окном.

— Значит, эта книга пока единственная зацепка? — проговорил наконец Эглерион, который уже давно отошёл от окна и теперь рассматривал страницы увесистого фолианта, покоившегося на рабочем столе. — Странный язык… — пробормотал он задумчиво, что больше походило на мысли вслух.

— Это мне и показалось странным, поэтому я и решил захватить её с собой, — заметил в свою очередь помощник. Бывший дворецкий вскинул голову, и на мгновение на его лице отразилось искреннее удивление, как будто он и не ожидал увидеть здесь второго эльфа.

— Только зачем она дочери лекаря? Тут один чертежи да схемы… Разве что она решила что-то построить?..

— Не думаю, — прервал его поток мыслей бывший подчинённый. — А ещё я считаю, что этот язык леди Сельвен также не известен.

— Откуда такая уверенность? — в голосе Эглериона сквозила плохо скрываемая ирония, однако его собеседник предпочёл оставить это не замеченным.

— Всё просто. Я видел насколько аккуратно и неуверенно она записывала название книги. Если бы всё было понятно, то ей бы не понадобилось сверять каждое слово, — на это опальный дворецкий устало выдохнул и шумно захлопнул кожаный переплёт.

— Она водит нас за нос! — он старался говорить спокойно, но выходило плохо. — Неизвестное и нежданное лекарство, затем весь этот сыр-бор с музыкантами, а теперь она делает вид, что ничего не произошло! Днями пропадает в лаборатории, а ночами в библиотеке… — эльф резко замолчал и, всё ещё опираясь руками о стол, склонил голову, пепельные пряди упали на лицо. Сейчас, как никогда, он выглядел побеждённым и уставшим. Это была минутная слабость, такая несвойственная этому гордому эльфу. Его собеседник поспешил отвести взор и уже повернулся было к двери, когда неожиданно твёрдый голос бывшего дворецкого заставил его замереть на месте:

— Возможно, нам стоит подойти к этому с другой стороны, — холодные серые глаза смотрели на удивление уверенно, а на бледном лице не было и намёка на слабость или отчаяние.

— Что вы имеет в виду, Лорд Эглерион?

— Возможно, стоит понаблюдать, а может и расспросить поподробней не дочь лекаря, а её служанку? Люди редко умеют держать язык за зубами, особенно если припугнуть или пообещать что-нибудь взамен, — тонкие губы тронула хитрая улыбка. Однако последующая реакция и слова его бывшего подопечного очень удивили Эглериона. Облачённый в коричневый камзол эльф неожиданно криво усмехнулся.

— Боюсь, что в нынешней ситуации припугнуть и поподробней расспросить будет проще дочь главного королевского лекаря, нежели эту смертную. С некоторого времени она стала интересна некоторым важным особам…

— Что это значит? — брови Эглериона удивлённо дёрнулись вверх, но в ответ его собеседник только покачал головой.

— Это всего лишь мои догадки…

— Я рискну их выслушать.

— Но я не рискну их озвучить, — второй эльф решительно взялся за ручку двери и уже потянул было на себя, но в последнее мгновение еле слышно бросил через плечо. — Потому что только за одни свои догадки я рискую оказаться в том же положении, что и вы, лорд Эглерион.

Дверь за его посетителем уже давно закрылась, а бывший дворецкий так и стоял у стола. Все эти туманные намёки и якобы случайно брошенные фразы никак не складывались во что-то правдоподобное и имеющее хоть какой-то смысл. И хотя он предполагал, что смертная могла располагать определёнными сведениями, но никак не мог себе представить, кому и чем стала интересна эта женщина. С другой стороны, его бывший помощник не стал бы разбрасываться подобными утверждениями, не имей они под собой хоть какой-то основы. Словно в ответ на его мысли ладонь нечаянно коснулась плотного кожаного переплёта, от неожиданности эльф чуть вздрогнул и немного удивлённо взглянул на позабытый было фолиант. Возможно, не стоило списывать со счетов эту непонятную книгу. «Ведь зачем-то она всё же понадобилась дочери лекаря?» В последнее время он избегал даже мысленно называть её по имени, пусть и признавая, что это было глупо, но так было проще соблюдать определённую дистанцию и справляться со спорными чувствами, что вызывала в нём светловолосая эльфийка. Эглерион раздражённо встряхнул головой: «Не об этом сейчас надо думать!»

Взгляд серых глаз снова упал на странную книгу, пальцы в задумчивости заскользили по потёртому золоту тиснения непонятных букв. Если, как утверждал его осведомитель, язык был не понятен и ей, то единственным объяснением того, зачем Сельвен разыскивала этот том, было то, что предназначался он кому-то другому. Лицо опального придворного озарила победоносная улыбка, он несколько раз назидательно цокнул языком. «Ты умна, но я всё равно вижу тебя насквозь», — прошептал он еле слышно и, подхватив фолиант со стола, направился к камину, где, устроившись в высоком кресле, погрузился в изучение пожелтевших станиц.

Здесь его и застало утро, серое и усталое. Казалось, природа, а вместе с ней и лес, всё ещё приходили в себя после ночного буйства стихии, а поэтому даже не стремились избавиться от тумана, который прятался в кронах деревьев, словно обрывки чьей-то мантии. И несмотря на почти безоблачное небо, солнце светило тускло и холодно, ещё раз напоминая о приближающейся зиме. Рассматривая пейзаж за окном, Эглерион невольно поймал себя на мысли, что с удовольствием бы испробовал это странное утро на вкус, ощутил, как на лицо вуалью опадает прохладная туманная влага… Но увы, путь за пределы дворца был для него закрыт. Тонкие губы тронула призрачная улыбка. Какая ирония, что именно сейчас ему хотелось попасть в лес, откуда раньше он так стремился вырваться. Любители же скрываться под этими монументальными кронами нередко вызывали на его лице снисходительную улыбку, ведь он был уверен, что всё самое главное расположено внутри дворца. Смешно и нелепо, но мы всегда сами забываем про горизонт и стремимся запереть себя в самой высокой башне, а понимаем, что это темница, слишком поздно.

Эглерион всегда грезил дворцом и благородной тишиной его верхних уровней, а сейчас отдал бы многое за то, чтобы иметь возможность свободно передвигаться и на нижних ярусах, хотя, конечно, в последнее время ему позволялось больше, чем в первые дни после тех злополучных событий. Возможно, это было связано с тем, что король не желал привлекать излишнего внимания к бывшему дворецкому и его заточению; или же после недели пристального наблюдения было решено, что опальный эльф не представлял никакой опасности, а может, до него просто не было дела. Так или иначе, но Эглериону теперь дозволялось не только покидать свои покои, но и относительно свободно передвигаться по дворцу. Относительно потому, что то и дело он замечал краем глаза, как в тёмных альковах то там, то здесь маячила фигура стражника. А когда однажды он решил спуститься вниз, словно из-под земли перед ним материализовались сразу двое воинов и молча преградили ему путь, давая тем самым понять, что проход дальше был для него закрыт. Конечно же, осведомлённый обо всех самых тайных ходах и выходах, бывший главный дворецкий мог бы с лёгкостью обвести их вокруг пальца и попасть туда, куда ему надо. Но стоило ли это того, чтобы искушать судьбу и вызывать не нужные подозрения?

«Очень скоро, если не удастся переубедить короля, в твоём распоряжении будет весь горизонт и даже больше…», — он шумно выдохнул и отвернулся от окна. Не стоило сейчас давать волю сантиментам, надо было наконец действовать.

Быстро преодолев оставшееся пространство, он уверенно взялся за ручку и потянул дверь на себя. За ней никого не оказалось, и, хотя уже давно стража не маячила у его покоев, не стоило пренебрегать банальной осторожностью. Эглерион бегло огляделся по сторонам и, только удостоверившись, что коридор и на этот раз был пуст, шагнул за порог.

Утро уже давно вступило в свои права, но на его пути пока не оказалось ни души, и лишь тихий шёпот его лёгких шагов раздавался в молчаливых коридорах. А кого он надеялся увидеть? Толпы зевак? В это после праздничное утро? Эглерион криво усмехнулся и прибавил шагу. Теперь, когда до цели оставалось совсем немного, в голове всё громче звучали сомнения в целесообразности всего плана.

«С тех пор многое могло измениться…»

Но эта мысль так и осталась незавершённой, так как за следующим поворотом он с разбегу на кого-то налетел. Оба невольно отступили друг от друга и замерли, хотя каждый из них по разным причинам. Бывшему дворецкому с трудом удалось сдержать улыбку, и он ограничился лишь тем, что мысленно похвалил себя за очередное доказательство собственной догадливости и смекалки. Что же касается его неожиданного утреннего встречного, то тут приятных эмоций было намного меньше.

— Леди Сельвен, — он грациозно поклонился, — какая встреча! Теперь это утро может стать только лучше.

— Лорд Эглерион, — она старалась придать лицу как можно более нейтральное выражение, но давалось ей это с трудом. — В свою очередь, тоже надеюсь, что это утро станет ещё более приятным днём, — она сделала шаг в сторону, однако бывший дворецкий предугадал её намерения и вновь оказался у неё на пути. Между бровями Сельвен залегла заметная морщинка:— Я спешу, — в голосе зазвучали металлические нотки, но он сделал вид, что не обратил на это внимание и лилейно улыбнулся.

— О, я вас прекрасно понимаю! Поверьте, и до меня дошли слухи, что в последнее время в больничном крыле слишком много дел. Я не посмею вас долго задерживать, — ему показалось, или она действительно облегчённо вздохнула? Явно ожидая, что разговор окончен, Сельвен шагнула вперёд, но он и не думал отступать, и в ответ на удивлённый взгляд зелёных глаз, только шире улыбнулся. — То, что я хочу вам сказать, не займёт много времени. Вашего драгоценного времени, леди Сельвен, — он снова слегка склонил голову.

— Лорд Эглерион…

Однако он не дал ей договорить:

— Кажется, в прошлый раз мы расстались не совсем по-дружески. Позвольте мне это исправить, — последние слова заставили её замереть на месте. Намеренно повременив несколько мгновений, он грациозно откинул плащ, извлёкая из складок материи принесённую книгу, и протянул её Сельвен. Та в свою очередь молча и без тени удивления приняла её из рук опального дворецкого. — До меня дошли слухи, что вам она очень нужна…

Опрометчивость своего поступка она осознала слишком поздно и даже приоткрыла рот, видимо, желая что-то возразить, однако момент был уже упущен.

— Благодарю вас, Лорд Эглерион, — проговорила Сельвен, слегка кивнув головой. — Это было очень осмотрительно с вашей стороны. Но теперь… — только он не собирался отпускать её так просто.

— Книга попала ко мне случайно, но, признаться, я даже и не подозревал, что в королевской библиотеке хранятся подобные экземпляры. Простите мне моё любопытство, но что это за язык? — выражение лица было непроницаемо-невинно, хотя он не без внутреннего триумфа наблюдал за метаниями зеленоглазой лекарши. Прошло несколько томительных секунд, прежде чем Сельвен побеждёно выдохнула и, гордо вскинув голову и глядя прямо в глаза её утреннему нарушителю спокойствия, холодно отчеканила:

— Я не знаю. Именно поэтому этот фолиант и заинтересовал меня так. Надеюсь, ваше любопытство удовлетворено.

— Или же, — тон Эглериона потерял всякую любезность, холодным эхом отдаваясь от окружавших их каменных стен, — этот фолиант предназначался кому-то другому. Не так ли, леди Сельвен?

— Если вам больше нечего мне сказать, лорд Эглерион, мне пора. Меня, в отличии от вас, ждут важные дела.

Глаза бывшего дворецкого угрожающе сверкнули, но ему нечего было возразить.

— В таком случае, приятного дня, — процедил он, чуть отстраняясь.

— Желаю и вам того же, — был её краткий ответ, и уже в следующее мгновение она скрылась за поворотом.

* * *

Настроение Сельвен, и без того немного странное в это утро, стремительно неслось по наклонной. Сначала сам бал, а в особенности последующий день, который она всегда, даже несмотря на прошедшие года, воспринимала с толикой болезненной печали и злости на саму себя. Хотя в этот раз этот сумбур эмоций был ещё приправлен и некоторым раздражением, причину которого она никак не могла объяснить, а может просто и не хотела. Ведь кому захочется признаться, в том, что она наивно ждала того, кто не придёт. Его не было во дворце, он был где-то за пределами королевства, так зачем искать беспокойным взглядом в толпе его статную фигуру? И почему столько лет спустя сердце так тревожно вздрагивает от одной лишь возможности оказаться с ним рядом? Наверное, дело в том, что мы всегда хотим верить в чудо, забывая, что одной веры порой бывает недостаточно. Только все это она старательно гнала прочь из своей головы, виня во всём само торжество, такое неуместное, ненужное, организованное, казалось, для того, чтобы отвлечь обитателей дворца от чего-то более важного.

Эти мысли не давали ей покоя с того момента, как она открыла глаза, поэтому, наскоро позавтракав, она устремилась в единственное место, где могла избавиться от этого внутреннего гула. На следующий день после бала в библиотеке её бы никто не побеспокоил. Только всё пошло не так, как того хотелось бы, хотя, конечно, кто мог знать, что её первая утренняя встреча будет настолько неприятной, и за углом с ней лоб в лоб столкнётся никто иной, как сам Эглерион, главный королевский дворецкий!

«Бывший», — добавила про себя Сельвен.

Хотя во дворце, казалось, почти никто не заметил пропажи высокомерного эльфа, известного своей любовью к собственному рабочему кабинету, в её голове уже давно зародились некоторые подозрения после некоторых фраз, брошенных теми самыми стражниками, что присутствовали в каморке роковой ночью. Официально, лорд Эглерион сам подал прошение о том, чтобы сложить с себя свои обязанности в качестве королевского дворецкого. Только на деле выходило, что эльф попал в немилость к его величеству, и ему «посоветовали» уйти добровольно. Сельвен не желала вдаваться в детали и не задавала лишних вопросов, однако сам факт того, что ни о первом, ни о втором не было объявлено во всеуслышание, давал повод понять, что опальный вельможа оказался замешан с музыкантами и их предводителем, а это происшествие, как она успела заметить, было решено сохранить в тайне.

Судьба самого Эглериона её не особо заботила, а после их последней встречи уж точно не печалила, но если во всех этих домыслах была хоть крупица правды, она могла только представить, какой оплеухой это стало для самолюбия высокомерного эльфа. По собственной воле отказаться от влияния и статуса, двух вещей, ради которых он жил и дышал. Неудивительно, что бывший дворецкий словно сквозь землю провалился. Наверное, поэтому она была настолько удивлена, столкнувшись с ним этим утром, что не сразу развернулась, не прошла мимо. А зря…

Поначалу Сельвен даже почти поверила в искренность его слов, особенно когда увидела в его руках ту самую книгу. Великие Валар, она никогда не считала себя наивной, но он обвёл её вокруг пальца, как неопытную дебютантку! Осознание собственной ошибки и опрометчивости пришло слишком поздно. Это были какие-то считанные секунды, но дело уже было сделано, она попалась в ловушку этого искусного придворного. Можно было пытаться отнекиваться, но это лишь усугубило бы ситуацию, поэтому она решила воспользоваться единственным своим козырем — солгать, говоря только правду. Тем самым удалось хоть как-то сравнять счёт, во всяком случае она на это надеялась. А ещё она поняла одно: лишённый власти, Эглерион никак не потерял своей хватки и прозорливости. И если раньше его можно было просто избегать, то теперь его стоило опасаться.

От последних мыслей холодок пробежал по спине, заставив Сельвен невольно поёжиться и бегло оглянуться. Но нет, коридор за её спиной был пуст. Она выдохнула, крепче стиснув зажатый в руках фолиант. Ощущение потеплевшей кожи переплёта неожиданно заставило её мысли повернуть совершенно в другое русло. Ирина. Лёгкий укол совести — последний раз она видела смертную вчера на балу, а потом им пришлось разделиться. Признаться, Сельвен до последнего надеялась, что её помощница не пойдёт… Хотя разве могла она отвергнуть приглашение? Да и оставалась надежда, что на торжестве всё будет не так уж и плохо.Тёмные локоны, горящий взгляд, алые губы — вчера в том чарующем платье, словно сотканном из утреннего тумана, Ирина с лёгкостью могла бы стать украшением любого придворного празднества. Только кого она обманывала? На что можно было рассчитывать на балу, где Ирина была единственной смертной? И от этого Сельвен было горько: её помощница и подруга заслужила лучшего, чем ловить высокомерные и насмешливые взгляды эльфийских вельмож. Однако она ничего не могла с этим поделать, и лишь наблюдала за старой и, увы, слишком знакомой ей самой игрой в придворное гостеприимство. Проходя мимо одного из высоких окон, Сельвен невольно замедлила шаг: там, за горизонтом, где тёмный лес впивался вершинами в серое небо, будет проще.

«Лишь бы вырваться отсюда…», — прошептала она, и грустная улыбка коснулась её губ. Едва заметная морщинка залегла между бровями на прекрасном лице бессмертной девы леса, но мгновение спустя она вновь ускорила шаг.

Всё же нужно было отдать Ирине должное — она с лёгкостью и завидной холодностью справлялась вчера с выпавшей на её долю ролью. Порой даже казалось, что отношение эльфов её ни капли ни трогает. Возможно, она была привычна к этому или же искусно скрывала. Кто знает, как это было тогда? Каким же должен был быть мир, в котором безразличие стало нормой? Но вчера Сельвен об этом не думала, ей было только больно и немного стыдно, словно она в чём-то провинилась перед Ириной, особенно, когда словно из-под земли перед ней возник Ровион. Брат был весел, его глаза хитро сверкали, и, задорно подмигнув, он подхватил Сельвен под руку, намереваясь увести куда-то в круг танцующих. Она попыталась высвободиться, взглядом указывая в сторону своей спутницы, на что тот удивлённо вскинул брови.

— Что она здесь делает? Зачем ты её привела? — буркнул он довольно бесцеремонно и, не дождавшись ответа, пожал плечами и уже на Всеобщем добавил: — Она никуда не пропадёт, а вот мне редко выпадает возможность станцевать со своей сестрой!

Если бы он знал, чем обязан смертной, то никогда бы не позволил себе вести себя подобным образом. Ровион вновь потянул сестру за собой, и та только обернулась, чтобы извиниться, но Ирина остановила её жестом, лишь понимающе улыбнулась и ободряюще кивнула в сторону кружащихся пар.

Позже, когда Сельвен всё же удалось вернуться, Ирины уже нигде не было. Брат предположил, что та отправилась обратно в свои покои, и пришлось с ним согласиться. Идти и проверять было бы глупо — по человеческим меркам Ирина уже давно считалась взрослой. Сельвен вновь увлекли музыка, брат, который то и дело норовил представить её кому-то из своих друзей, разговоры и поклоны, — одним словом, бал, каким Сельвен его помнила будучи ещё придворной дамой. И хотя пару раз ей даже казалось, что в толпе наблюдающих мелькнула фигура с тёмными волосами, она не могла быть уверена, что это не померещилось… Сейчас же прошлый вечер никак не давал ей покоя, то и дело напоминая о себе жалящим чувством вины.

За очередным поворотом её взору открылся длинный коридор, освещённый столпами солнечного света — до библиотеки оставалось рукой подать, но идти туда вдруг показалось совершенно бессмысленным. Ведь искомая книга была сейчас у неё в руках! И пусть утро не заладилось, у неё ещё был шанс его исправить, пусть и не для себя, то для кого-то другого. Сельвен замерла на месте, резко развернулась и спешно зашагала в противоположном направлении. Её лик посветлел, и она почти улыбалась…

Однако, оказавшись перед искомой дверью, она почему-то замешкалась.

«Что если я опять не вовремя?»

Перед глазами невольно всплыла совсем ещё свежая картина: слишком невозмутимый король и чем-то взволнованная женщина. Тогда, волей-неволей в голову Сельвен закрались совершенно безумные мысли… А потом эта странная аудиенция, которая, вместо того, чтобы развеять любые сомнения, их только усилила. Она чуть нахмурилась, но уже в следующее мгновение решительно встряхнула головой и уверенно постучала в дверь. Ответом ей была тишина, а острый эльфийских слух не уловил даже дыхание. После второй безуспешной попытки, Сельвен чуть толкнула дверь (которая, к счастью, оказалась незаперта), но только для того, чтобы удостоверится в очевидном — комната была пуста. И хотя на всякий случай она и заглянула в умывальную комнату, найти там никого не удалось, да она на это и не рассчитывала.

Взгляд Сельвен хмуро скользил по изысканной обстановке покоев. Конечно, можно было предположить, что Ирина куда-то отлучилась, ведь утро было далеко не раннее, только вот кровать, с брошенной на неё в второпях шалью, казалась даже не тронутой… Вопросы всплывали в голове один за другим, как и варианты того, что стоило теперь предпринять, но она мысленно отмахнулась и от того, и от другого, и вместо этого молча покинула комнату, напоследок тихо прикрыв за собой дверь.

* * *

Я не торопилась открывать глаза, хотя и проснулась неожиданно резко. Лишь спустя несколько мгновения стало понятно, что виной тому было ноющее чувство, что что-то было не так. Однако в комнате было тихо, только вот слишком холодно, и кожа неприятно покалывала от прикосновений морозного воздуха.

«Хватило же ума оставить открытой форточку, — заворчал мой внутренний голос, и правильно было бы исправить такое упущение, однако покидать постель мне никак не хотелось, и я поплотнее закуталась в одеяло, только это не принесло желаемого тепла. — Неужели я вчера была настолько навеселе, что не только оставила распахнутым окно, но и укрылась лишь покрывалом? —по ощущениям выходило, что так оно и было, и тело окутывали прохладные объятия шёлка, что в любой другой ситуации я назвала бы приятным, но не тогда, когда за окном температура приближалась явно к минусу. — Ночная рубашка сейчас бы тоже не помешала. С чего это я удумала спать голой?.. — последняя мысль грянула как гром среди ясного неба. По спине пробежал холодок, и одновременно меня бросило в жар. Стараясь дышать как можно ровнее, я осторожно приоткрыла глаза: над моей головой нависал балдахин, но не зелёный, а из расшитого золотом тёмно-коричневого бархата. Отчего-то захотелось выругаться, но я не решилась и снова зажмурилась. И зря. Перед внутренним взором тут же замелькали события прошлого вечера, отчего щёки запылали, а тело отозвалось предательским эхом наслаждения… Стараясь переключить внимание и унять закопошившееся либидо, я вновь приоткрыла веки и на это раз рискнула оглядеться.

Справа от меня складки полога были плотно задёрнуты, успешно скрывая тем самым от любопытных глаз королевское ложе, а от меня ту часть покоев, где, если мне не изменяла память, находилась дверь. У противоположной стены расположился небольшой камин, к сожалению, еле тлеющий. Слева же на стене можно было различить несколько картин, что-то похожее на секретер, стул с высокой спинкой, но основное пространство занимали высокие створчатые двери, выходящие на просторную террасу. Они были наполовину распахнуты, и сквозь них в комнату струился ещё не прозревший свет раннего утра, приправленный остротой морозного воздуха и ароматами леса, умытого дождём. Что же касается меня, то укутанная в тёмно-бордовое шёлковое покрывало, я покоилась на по-королевски просторной кровати тёмного дерева. Абсолютно одна.

На несколько мгновений я задержала внимание на последнем своём наблюдении, пытаясь решить радоваться ли мне этому или нет, но, как бы то ни было, это дало мне возможность вздохнуть и спокойно обдумать нынешнее положение дел.

«Только не залёживайся тут», — буркнул мой внутренний голос, и я вынуждена была признать его правоту. Учитывая то, что хозяина покоев рядом не было, мне следовало как можно скорее и незаметнее отсюда ускользнуть. Почему? По правде сказать, я и сама не могла дать ответ на этот вопрос, но сейчас мне казалось это самым правильным и безопасным решением.

Аккуратно соскользнув с кровати и прикрывая наготу широким покрывалом, я стала спешно оглядываться в поисках своей одежды, но, увы, безуспешно. В какой-то момент мой взгляд упал на выход на террасу, и я еле сдержала возглас разочарования. «Ну конечно! Как я могла забыть? Платье скорее всего всё ещё там…»

Сделав глубокий вздох, я шагнула к створчатым дверям.

— Ты куда-то спешишь? — глубокий бархатистый голос, который нельзя было не узнать, заставил меня замереть на месте. По телу пробежала лёгкая дрожь. Медленно, словно в полусне, я обернулась. Король стоял у кровати, скрестив руки на груди, и внимательно смотрел на меня. Выражение его лица было почти расслабленным, а глаза, казалось, улыбались. Венценосная особа была облачена в уже однажды виденный мною наряд: штаны, сапоги и изумрудная мантия на голое тело. И вновь меня поразило явное сходство с героем с обложки любовного романа, одновременно заставляя задуматься о собственном внешнем виде.

— Я не спешу, я просто замёрзла, — и, словно в доказательство своих слов, поплотнее укуталась в покрывало. Хотя, признаться, так мне хотелось скрыться и от пристального взгляда эльфа. Его глаза неотрывно смотрели на меня, гипнотизируя и лишая возможности — да и желания — сдвинуться с места, в то время как владыка с завораживающей грацией хищника медленно двигался в мою сторону. И вот он уже оказался рядом, его пальцы скользнули по моему лицу, чуть приподнимая за подбородок.

— Тогда позволь мне тебя согреть… — мягкий, тёплый шёпот утонул в дразнящем и сладостном поцелуе…

Я резко встряхнула головой. Наваждение рассыпалось. Комната была всё так же пуста, и оставалось только гадать, откуда в моей голове появились эти слащаво-романтические фантазии, присущие бульварным любовным романам для женщин за сорок. Я еле сдержалась от того, чтобы хлопнуть себя по лбу, вместо этого лишь криво усмехнулась и, шумно выдохнув, шагнула на террасу.

Обжигающе-холодный камень под босыми ногами окончательно привел меня в себя, а попадающиеся лужи и вовсе развеяли остатки сна. На моё счастье и здесь тоже не было ни души, однако испытывать судьбу не стоило, и я довольно быстро нашла и подобрала своё платье и поспешила обратно в королевскую опочивальню. Пусть возвращаться туда мне вовсе и не хотелось, но альтернатива устроить переодевания прямо на улице была ещё более дикой и скандальной. Можно было только гадать, что подумает стража, застань они меня за этим занятием.

Спальня была по-прежнему загадочно-безмолвна и пустынна.

«И слава богу!»

В надежде хоть на какое-то тепло, я почти бегом устремилась к тлеющему камину, где наконец решила оценить масштаб катастрофы. Всё ещё влажное от дождя, моё невесомое бальное платье выглядело печально, но ещё более печально стало мне, когда я представила, что сейчас придётся натягивать мокрую ткань прямо на голое тело. Только вот выбирать мне было не из чего. Не рыться же по королевским шкафам! А голая женщина в покрывале вызовет ещё больше вопросов, чем смертная в мокром платье. Мысленно помянув лихом фривольную бальную моду лесных жителей и отсутствие такой необходимой сейчас нижней рубахи, я, закусив губу, принялась за дело, и заняло оно, сказать по правде, дольше, чем ожидалось. Из-за рвущихся наружу нецензурных высказываний и отбивающих барабанную дробь зубов, приходилось то и дело делать передышки, вновь завёртываться в покрывало, дышать на ладони, чтобы окоченевшие пальцы наконец справились с завязками. Вдобавок ко всему, оказалось, что прошлой ночью огонь страсти опалил-таки нежный сиреневый шёлк. Иными словами, в некоторых местах наряд был порван и безвозвратно испорчен. Почему-то от этого стало очень грустно. Однако времени для печали у меня попросту не было.

Когда же наконец с многочисленными завязочками было покончено, и платье было надето, а мокрая ткань хоть немного прогрелась, и каждое движение уже не заставляло постоянно ёжиться и вздрагивать, я, всё ещё не решаясь расстаться с покрывалом, двинулась в сторону террасы. Почему-то мне показалось, что именно так будет намного проще незаметно покинуть королевские покои, да и дорогу я примерно уже знала. Только вот не успели мои шаги отсчитать и половину пути по белоснежным плитам, как раздавшиеся из прилегающей комнаты голоса заставили замереть на месте. И если личность одного из говорящих оставалась для меня загадкой, то вот властный и немного отстранённый голос второго говорившего, не оставлял никаких сомнений в том, кто находился по ту сторону распахнутых створчатых дверей. Помимо воли мои щёки запылали, дыхание участилось, я резко развернулась и, подобрав полы тяжёлого шёлка, как можно быстрее и бесшумнее поспешила обратно в опочивальню. Одно радовало: теперь хоть было известно местонахождение хозяина апартаментов, где меня удосужило проснуться.

Оказавшись снова в комнате, я какое-то время в нерешительности озиралась по сторонам, раздумывая как поступить в сложившейся ситуации. Конечно, можно было остаться здесь и дождаться короля, но этого мне совершенно не хотелось, а от одной мысли о том, что встречусь с ним взглядом, сердце начинало ухать так, что я начинала всерьёз опасаться за своё здоровье. Да и потом, застань он меня здесь, придётся ещё объяснять, почему на мне мокрое платье… А перспектива снова снимать наряд и ожидать Трандуила голой казалась вообще верхом идиотизма. Только всё это были лишь отговорки, которыми я с энтузиазмом пыталась прикрыть истинную причину — страх. Не важно, сколько тебе лет, быть отвергнутой на утро боится каждая. Боялась и я: его взгляда, его слов, того, что должна буду сказать я… Из груди невольно вырвалось что-то похожее на разочарованный стон.

«Нет, отсюда надо делать ноги. И как можно скорее! Не может же здесь быть лишь один выход? В конце концов, это же дворец, а значит, где-то обязательно запрятан тайный проход, похожий на тот, по которому совсем недавно мне приходилось приносить вино».

Воодушевлённая последними мыслями, я стала медленно обходить спальню, внимательно исследуя каждый уголок.

Как и предполагалось, в стене, ранее скрытой пологом, располагались створчатые двери, но путь туда был закрыт. Там скрывался тот самый небольшой кабинет с камином, ведущий в приёмную, откуда всё ещё доносились приглушённые голоса… Остальное убранство опочивальни я уже видела: широкая кровать, стул, секретер, камин — надо сказать, не густо, учитывая, что здесь проводил ночи сам владыка. Из декора в комнате присутствовало лишь несколько картин да гобелен, изображающий какую-то батальную сцену с участием эльфов, драконов и ещё каких-то существ. Это масштабное полотно закрывало почти полстены рядом с камином, поэтому я невольно удивилась, что заметила его только сейчас. Я уже хотела продолжить свои поиски а-ля форт Бояр, как неожиданная мысль заставила меня замереть на месте. Во многих исторических и приключенческих фильмах именно за такими вот гобеленами нередко и скрывались секретные ходы… Несколько торопливых шагов, и вот рука нетерпеливо отдёргивает в сторону край плотной материи. Предчувствие меня не обмануло: за гобеленом и вправду скрывалась небольшая дверь. Замаскированная шёлком и деревянными панелями, как и остальная комната, она почти сливалась со стеной, если бы не маленькая золотистая ручка. Не долго думая, я потянула дверь на себя, и мне снова повезло: проход не был закрыт!

По ту сторону моему взору открылась ещё одна комната, а вернее частная библиотека. Стеллажи с книгами стояли по всему периметру небольшого помещения, где единственным источником света было узкое витражное окно, отчего всё вокруг утопало в приятном полумраке. Возможно, при других обстоятельствах я бы с удовольствием посвятила больше времени разглядыванию интерьера этого уютного укромного уголка, но в данный момент у меня были дела поважнее. «Выход!» И, видно, в это утро удача решила отплатить сполна за все те разы, когда я не выигрывала в лотерею — в противоположном от секретного входа углу притаилась ещё одна дверь. На этот раз действительно маленькая: со своими метр семьдесят, я впритык проходила через дверной проём, а вот эльфам пришлось бы довольно низко склониться. Раздумывая над своими наблюдениями, я чуть надавила на светлое дерево, из которого была сделана дверь, и та неожиданно легко поддалась. Мгновение, и моему удивлённому взору открылся один из коридоров замка. Аккуратно выглянув наружу, я быстро поняла, где находилась, отчего меня даже охватило некоторое разочарование: не пришлось больше плутать по переходам. От потайной дверцы до моих покоев было рукой подать — стоило лишь завернуть за угол. Бегло обернувшись туда, где в дверном проёме ещё светились залитые утренним светом королевские покои, я глубоко вздохнула и, скинув покрывало на ближайший стул, в следующую секунду юркнула в пока ещё безлюдный коридор и почти бегом припустила к себе. Выдохнула я лишь после того, как дверь моих покоев закрылась за спиной. Так начался один из самых долгих дней в Лихолесье.

Приняв ванну, переодевшись и перекусив заботливо оставленным для меня завтраком, я, за неимением более никаких дел (по случаю праздника мне предоставили отгул), уселась на кровать и уставилась в окно. Только если раньше монотонное созерцание природы доставляло мне немалое удовольствие, да и что греха таить, помогало успокоить разбушевавшиеся клетки серого вещества, сейчас происходило прямо противоположное. Поэтому в какой-то момент я просто не выдержала и, глухо выругавшись себе под нос, подскочила с кровати и стала бродить от стены до стены в ожидании.

«В ожидании чего? А может ещё и кого?» — ехидничал внутренний голос, в ответ мне хотелось лишь драматично заламывать руки и кусать губы. Но в итоге, как только взгляд упал на дверь опочивальни, в голове оформилась чёткая мысль, что оставаться в своей комнате я не могу более ни минуты.

Первым порывом было направиться в сад, и ноги сами уже было шагнули в знакомом направлении, да только уже в следующее мгновение я остановилась как вкопанная: «Нет, там мне сейчас точно не место». Оставалась ещё лаборатория, где, выходной или нет, заняться всегда есть чем, да и кроме того, там скорее всего никого нет, что было мне только на руку. Я давно уже намеревалась провернуть одно дело, в котором наличие посторонних глаз было ну совсем некстати. Окрылённая своей новой идеей, я поспешила обратно, и спустя какие-то минут двадцать уже открывала тяжёлую дверь в наполненную медицинскими ароматами комнату. И снова удача была на моей стороне — здесь не было ни души.

«Была бы в Средиземье лотерея, сегодня нужно было бы покупать билет. Озолотилась бы!» — усмехнулась я себе под нос, продолжая деловито сновать по лаборатории.

За этими занятиями и прошло моё утро, и лишь когда солнце стало клониться к обеду, ноющая спина дала понять, что пора бы было сделать перерыв. Я как раз потягивалась и разминала затёкшие конечности, когда дверь, чуть скрипнув, отворилась, и на пороге показалась Сельвен. По тому, как на долю секунды расширились её глаза, было понятно, что она никак не ожидала меня здесь застать. Она была на удивление свежа и прекрасна, словно умытая росой трава.

— Не ожидала я тебя здесь увидеть, — улыбнулась Сельвен, приблизившись к моему рабочему месту. — Ты же должна сегодня отдыхать? Уже забыла?

— Ты, вроде бы, тоже, — парировала я, на что она тихо хмыкнула и покачала головой. Я вновь принялась за нарезание очередных даров Флоры, в то время как она бесшумно обошла стол и остановилась напротив меня.

— И как давно ты уже здесь? — бросила Сельвен, в свою очередь принимаясь методично растирать в белой мраморной ступке тонкие серебристые стебли. Порошок, а вернее пыль, появляющаяся от её умелых действий, вот уже в который раз завораживал своей мерцающей в бликах света текстурой, и мне всё казалось, что, наверное, именно так и выглядела волшебная пыльца из сказки про Питера Пена. Почему мне вспомнилась именно эта история из моего детства, сложно было ответить. Питер Пен, фея Динь-Динь, пираты, Венди… — всё это казалось таким неуместным, да и вообще каждый раз, когда на ум приходили сказки, мне становилось очень странно и неловко, хотя бы от одного факта, что сейчас передо мной занималась зельеварением настоящая белокурая эльфийка. В этот момент Сельвен делано прочистила горло, и я поняла, что слишком увлеклась размышлениями.

— А… что-то задумалась. Сразу после завтрака, — поспешила я с ответом, так и не отрывая глаз от ступки и серебристого порошка. На долю секунды её руки со всё ещё зажатым пестиком замерли в воздухе.

— Рано… — пробормотала она как-то рассеянно.

— Ну, после вчерашнего бала мне как-то не спалось, вот и решила занять себя чем-то, — как только слова сорвались с языка, стало понятно насколько двусмысленно прозвучала сказанная фраза (хотя, конечно же, только для меня). Откуда было знать моей собеседнице о том, что произошло вчера. Я украдкой посмотрела на Сельвен, и неожиданно встретилась с ней взглядом. Эти пронзительные зелёные глаза смотрели на меня как-то странно, почти с укором, но уже в следующее мгновение она опустила голову и снова взялась за дары леса. Несколько томительных минут воцарившуюся в лаборатории тишину нарушало лишь тихое постукивание пестика в ступке. Я же безуспешно рылась в голове, пытаясь понять, что мог значить этот взгляд, да и был ли он вовсе, когда она резко сменила тему.

— Ну, а что ты думаешь о вчерашнем бале? — бросила Сельвен как бы невзначай.

— Думаю, ты была права, когда предупреждала меня, что празднество будет иным. А в остальном, всё было на высоте, — не удержалась я от иронии, на что Сельвен ничего не сказала, лишь тихо хмыкнула и слегка покачала головой. Только на этот раз я решила не гадать над её мотивами, а занять руки делом.

— Ирина, прости меня, — в звенящей тишине шёпот прозвучал почти оглушающе.

— Ты о чём? — я в недоумении хлопала глазами, потихоньку начиная думать, что от недостатка сна не заметила что-то важное или забыла…

— Я не должна была вчера оставлять тебя одну.

— Сельвен…

— Нет, дай мне договорить. Я действительно думала, что отделаюсь от Ровиона одним танцем, но в моём брате снова проснулся дух сводника. А когда вернулась, тебя уже нигде не было. Поэтому и прошу меня простить. Это был не тот бал, где тебе стоило оставаться одной…

— Сельвен, — она шумно выдохнула. Наши взгляды снова встретились.— Пойти на бал было моим решением, поэтому тебе не за что передо мной извиняться…

Она уже хотела что-то возразить, но я продолжила:

— Однако, если тебе нужно моё прощение, оно у тебя уже есть. Ничего страшного не произошло, — я ободряюще улыбнулась, но она продолжала напряжённо вглядываться мне в лицо.

— Ты не держишь на меня обиды?

— Нет.

Лицо моей наставницы заметно просветлело.

— Только объясни, что это значит «в Ровионе проснулся дух сводника»?

Сельвен облегчённо выдохнула и тихо рассмеялась.

— Ах. Просто каждый раз, когда я бываю здесь, мой брат пытается выдать меня замуж. Он надеется, что так я останусь…

— И как его успехи?

— Как видишь — не очень.

Мне с трудом удавалось представить сурового и опасного воина Ровиона в роли брата-сводника, хотя кто знает, какие черти водились в его рыжей голове. Наверное, Сельвен посетили похожие мысли, и мы обе тихо захихикали, однако в следующее мгновение неожиданная догадка заставила меня резко успокоиться:

— Постой, он что, не знает, почему ты покинула Лихолесье?

Сельвен смолкла и отрицательно покачала головой.

— Нет, и пусть так оно и останется. Обмолвься я хотя бы полусловом, Ровион бы никогда не успокоился, пока не докопался бы до всей правды. А ему этого знать никак нельзя.

— Кого ты сейчас больше защищаешь? Своего брата или того другого?

Зелёные глаза на долю секунды удивлённо расширились, а после губы Сельвен тронула грустная улыбка.

— Знаешь, я никогда не смотрела на это с этой стороны. Но, наверное, я пытаюсь защитить их обоих, — она замолчала, её взгляд стал отстранённым, а значит, мыслями она была где-то далеко, и в такие моменты не стоило её тревожить. Я тяжело вздохнула и вновь взялась за тонкий ножик для разделки трав.

В лаборатории мы пробыли не долго, вернее меньше, чем мне того хотелось, и после обеда (меня всегда удивляло, откуда слуги знали куда нести еду. Если, конечно, эльфы не общались с ними при помощи телекинеза, и Толкин просто забыл упомянуть этот факт…) Сельвен почти вытолкала меня прочь, заявив, что мне, как существу хрупкому, требуется отдых, и я ей буду намного полезнее завтра, полная сил, чем сегодня… Выходит, от внимательных глаз моей подруги не укрылись следы прошлой бессонной ночи. Так или иначе, но я оказалась по ту сторону дверей и в задумчивости уставилась на вытянувшийся передо мной коридор больничного крыла. До заката ещё было уйма времени, а заняться было абсолютно нечем. Умей я читать, могла бы отправиться в библиотеку, а была бы свобода, то можно было бы хотя бы побродить по нижним уровням. Там всегда была куча народу, на кого можно было поглазеть или посплетничать со служанками. После того инцидента с красными туфлями многие из них заметно оттаяли ко мне, хотя, конечно же, сейчас моя особа вновь стала персоной нон-грата, потому как даже заглядывающие в мои покои женщины намеренно игнорировали все мои попытки завести беседу, и только многозначительно переглядывались между собой. В этот осенний день я осталась наедине со своими мыслями и единственными компаньоном мне были извилистые коридоры дворца. На долю секунды я даже была готова вернуться в лабораторию и рассказать Сельвен о том, что случилось.

«Да только надо ли оно? Пускай она моя подруга, но стоит ли выливать на её и без того полную смятения голову сумбур прошлой ночи? Что если всё это не более чем одно минутное наваждение?»

Я тяжело выдохнула и медленно зашагала в сторону сада: во всяком случае, там можно было отдаться во власть шёпота леса и голосов деревьев. Не сидеть же мне запертой птицей в своей комнате, думая и ожидая, что он…

«Нет, нет, нет и нет! Даже не думай ходить по этой дорожке!» — я театрально замахала на себя руками и, ускорив шаг, почти побежала в уже знакомом направлении. Внутри была твёрдая уверенность, что за золочёной калиткой его сегодня не будет.