Hydrargyrum (джен)

— Занятная система защиты. Кто-то определённо здесь очень хорошо постарался в своё время, отдаю должное.

— Да, мой дед тут использовал, наверное, все охранные и маскирующие заклинания, какие были известны у нас в семье, и ещё изобрёл пару новых в процессе, — не без гордости отозвался Сириус Блэк. — Старик может и был таким же фанатиком, как вся наша чокнутая семейка, но дело знал хорошо. Тут, наверное, только «Фиделиуса» для полного набора и не хватает, но его применять не рискнули.

Поздним вечером небольшая лондонская площадь казалась безлюдной и тихой. Потому, когда человек, отдалённо напоминающий объявленного год назад в розыск преступника, прошел через неё и вдруг просто исчез у одного из домов, вряд ли кто-то мог бы это заметить. Тем более едва ли кто-то из обычных, и даже не совсем обычных людей мог бы разглядеть, что на самом деле любителей гулять по ночам было двое.

— Почему, если это не фамильный секрет? — поинтересовался Кайнетт, сбрасывая ткань с наложенным дезиллюминационным заклинанием. Примитивный эрзац принятой у волшебников мантии-невидимки, но для того чтобы пройти полсотни футов через площадь от места аппарации хватит и того. Хотя и считалось, что наблюдение за площадью уже было снято, подставляться и рисковать зря он не собирался.

— Люди смертны, — философски ответил Блэк, направляясь к старому выцветшему и истертому крыльцу. На вид весь этот дом не знал капитального ремонта последние лет пятьдесят. — Хуже того — они внезапно смертны. А ставить безопасность убежища в зависимость от жизни одного человека, который в какой-то день может просто не вернуться в этот дом, было слишком рискованно.

— Убежища? — уточнил маг.

— По большей части, — отозвался Сириус, открывая дверь, даже незапертую на замок. — Наше основное поместье находится вдали от городов. А здесь внутри только столовая, гостиная, несколько спален, но нет ни библиотеки, ни подвалов, ни погребов, ни множества иных необходимых помещений и комнат. Зато самый мощный набор защитных чар, какой я только видел вне стен Хогвартса — пересидеть тут можно хоть несколько лет, если в большом мире вдруг резко станет неуютно. В сорок первом были серьёзные опасения, что Восточный фронт рухнет к зиме, и боши начнут вторжение на остров, а за ними пришли бы и СС, и Аненербе. Наша семья не поддержала тогда Гриндевальда, гордость не позволила подчиниться какому-то выскочке, и этого бы не простили. А после войны Блэки здесь лишь иногда проводили время, когда кому-то требовалось задержаться в Лондоне. После… когда не стало брата, а я оказался в тюрьме, мать переселилась сюда, здесь и умерла. И сейчас этот дом — вновь убежище для Блэков и для тех, кого мы приведём с собой. Здесь может спрятаться Белла, если вдруг сбежит из Азкабана, сюда можем войти и мы с Андромедой, хоть официально числимся изгнанниками. Думаю, даже Нимфадоре дверь откроется. Но это мы скоро узнаем.

— Люпин тоже сейчас здесь? — спросил Арчибальд, следуя за ним по пыльным тёмным коридорам и лестницам.

— Заперт наверху. Спит, скорее всего, а ночью опять будет буйствовать. Я с ним посижу, успокою немного, но всё равно хорошо, что завтра луна уже пойдет на убыль.

— И о чём ты хотел поговорить со мной? — спросил Арчибальд, проходя вслед за волшебником в не слишком большую гостиную.

— Да так, обо всём сразу, — ответил тот, без слов зажигая мистическим знаком несколько свечей и подвешивая к потолку неяркий шар света. — О долге. О целях. О будущем, если угодно…

— Пока не вижу причин отказываться, — дипломатично ответил Кайнетт, занимая предложенное место. Блэк уселся напротив в такое же старое потемневшее кресло века так девятнадцатого. Маг успел оглядеться по сторонам, пока не начался разговор. Самой примечательной деталью изрядно запущенной комнаты оказался древний выцветший гобелен на стене со множеством имён, дат и портретов. Кроме того, имелось на нём и несколько крупных чёрных пятен, словно от попадания горящих углей. Заметив, с каким интересом Мерфи изучает изображение, Сириус пояснил:

— Семейное древо Блэков. Зачарованный гобелен, если ты таких не видел у себя — сам вписывает родившихся детей, сам ставит даты смерти, сам добавляет супругов после свадьбы и меняет фамилии. Мать перенесла его сюда из поместья после смерти Рега… моего брата. Меня и Андромеды тут уже нет. Вон, осталось два выжженных пятна в последнем колене.

— Понятно, — ответил Арчибальд, изучая надпись «Регулус Блэк» и портрет худощавого темноволосого юноши. Вообще мистерия выглядела занятной. Не слишком полезной практически, но занятной. Особенно в плане механизма её действия. — А любопытства ради, бастарды здесь изображаются?

— Дети вне брака? Только если признать их и добавить на гобелен «вручную», — волшебник указал на несколько имён. — Сами по себе — нет. А что?

— Да так, был недавно один интересный разговор. Но речь сейчас не о том, — отворачиваясь от стены и глядя на собеседника, маг спросил: — Итак, что же ты хотел обсудить, Блэк?

— Скорее узнать, — поправил его Сириус. — Чего ты хочешь?

— Чего хочу я? — переспросил Кайнетт.

— Именно так. Ты — чистокровный, во всяком случае, по взгляду на жизнь.

— А ты — нет? — Арчибальд не понял, к чему ведёт собеседник.

— Сомневаюсь, честно говоря, здесь я всегда был не на своём месте. Ты — другое дело. Это чувствуется, в поведении, в том, как ты держишься. С самого детства с такими общался, успел насмотреться. Ты такой же, как мои родители, как Регулус, как Белла, как многие другие. С одной стороны, это и неплохо. С другой — остаётся вопрос, что же ты дальше будешь делать? — спросил Блэк, внимательно и изучающе глядя на него. Затем махнул рукой в сторону гобелена и добавил: — Для чистокровного всегда на первом месте род, но у тебя своего уже нет. Кстати, почему? Пускай глава семьи погиб, но неужели у вас никого не осталось, к кому бы ты мог вернуться даже в таком виде?

— Никого, — соврал Арчибальд. Затем добавил полуправду — он не сомневался, что в том мире всё так и произошло: — А к тому времени, когда я смог хотя бы что-то знать о состоянии дел, всё, что нам принадлежало, уже растащили другие семьи. И не имея силы, права на свою собственность уже не заявить, даже если бы я вдруг вернулся несколько месяцев спустя в своём настоящем облике. Потому очевидно, что я собираюсь сделать дальше — основать собственный род заново. И добиться для него соответствующего положения. И возможно, когда-нибудь потом вернусь за тем, что мне принадлежало прежде, уже не с пустыми руками.

— А для этого тебе нужны знания Блэков?

— Для этого мне нужно всё, что можно пустить в ход, — не стал скрывать Кайнетт. — Сила, знания, ресурсы, деньги, связи. Я не охочусь исключительно за тайнами Блэков, если ты об этом. Просто и они тоже могут пригодиться сейчас, когда единственный мой актив — собственные знания и опыт.

— В очередной раз допустим, ты говоришь мне правду. Проверить я всё равно не могу… Но зачем тогда тебе эти детишки в школе? Зачем собирать вокруг себя людей?

— Потому что мне нужны последователи. Но не первые попавшиеся. Те, кому необходима магия, и кто с её помощью собирается не только зелень резать на салат и мотаться от работы домой и обратно. Мне нужны те, кто готов думать, кто готов понимать мистические науки, изучать, развивать дальше. Сейчас здесь поблизости таких людей нет. А значит, придётся их подготовить самому. Кому-то ведь я обязан передать собственные знания.

— А просто жить, как обычный человек, раз уж тебе выпал шанс? — предложил Блэк вполне серьёзно. — Закончить спокойно школу, создать нормальную семью? Раз ты теперь свободен от долгов и обязательств.

— Это было бы предательством, — ответил маг без колебаний. — Отказаться продолжить дело предков, поставить свои интересы выше долга — это безответственно. Обычный обыватель может подобное себе позволить. Тот, кто следует путём магии — нет. Обязательства перед самим собой никуда не делись и не денутся, даже если я остался без семьи.

— То есть, с твоей точки зрения, я — предатель? — усмехнувшись, спросил Блэк. Но сразу же сам и сказал, понимающе улыбаясь: — Хотя можешь и не отвечать, я ведь это презрение в голосе и так постоянно могу расслышать. Только не тебе меня судить, профессор.

— Да, я уже понял твоё отношение к чистокровным, — прохладным тоном закрыл тему маг. — Кстати, и что же тогда, по-твоему, хорошего в том, что я — один из них? Ты упомянул вначале, что тут есть две стороны.

— Что? Ах, это… Когда Лунатик рассказал о тебе, и что ты выбрал подружку Гарри себе в ученицы, что постоянно проводишь время рядом с ней, я всерьёз испугался за девочку. Но потом понял, что ты к ней даже не прикоснешься. Ещё бы, к «грязнокровке», — добавил волшебник, снисходительно глядя на собеседника. Затем добавил: — Побрезгуешь…

— У вас здесь, в Британии, очень отсталые представления о селекции и наследовании дара, я это уже давно заметил, — скучным менторским тоном отозвался Арчибальд. — Как же, лишь бы два поколения не было «маггловской крови» и плевать на всё остальное — чистокровный статус превосходит всё на свете. Как формально, как же поверхностно… А важно совсем не это, значение имеют лишь способности, которые достанутся следующим поколениям. У девочки есть голова на плечах, а ещё неплохой для первого поколения магический резерв, удачная комбинация из нескольких стихийных элементов, один из которых у нас с ней ещё и совпадает… Её дети будут иметь хороший потенциал.

— Что?! — Блэк отчётливо побледнел и потянулся за мистическим знаком, одновременно поднимаясь из кресла.

— Жаль, что у нас такая ужасная совместимость, — демонстративно этого не замечая, продолжил Кайнетт. — Остаётся лишь как самый последний вариант, но я бы предпочел подыскать другую. А чистокровная, магглорождённая или вообще полукровка от нечеловеческой расы — это уже детали, лишь бы был достойный потенциал. Прямой корреляции у вас тут нет, насколько я успел заметить, что бы пропаганда "чистокровок" ни вещала. Да и в любом случае, будет это ещё не скоро. Так что я предпочел бы больше не слышать шуток на данную тему. Я ведь тоже порой люблю… пошутить.

Маг дождался, пока волшебник медленно опустился в кресло и выдохнул, тихо пробормотав что-то, должно быть означающее согласие. Наверняка, с этой местной манией чистокровности, подобный взгляд на поиск пары для Сириуса звучал невероятно. По крайней мере, от представителя старого рода. Что лишь подтверждало — здесь давно уже руководствовались лишь престижем и предрассудками о силе чистокровных, а не реальными исследованиями и научно рассчитанным потенциалом для усиления потомства. Это стоит изменить. А пока — далеко не факт, что наследница даже древнего рода будет для него подходящей парой, если её предки руководствовались чем угодно, кроме увеличения силы. Думая об этом, Арчибальд, как ни в чём не бывало, спросил:

— Я удовлетворил твоё любопытство, Блэк? С чего бы тебя вообще так заинтересовали мои цели?

— Потому что я хочу знать, какое место в своих планах ты отводишь Гарри, — вернув себе невозмутимость, ответил Сириус. Но палочку он теперь держал под рукой. — И уже исходя из этого, я буду решать, насколько стоит прикладывать усилия, помогая тебе.

— Планы? В моих планах ему нет места, — ответил маг, пожав плечами. Затем пояснил, не дав Сириусу воспринять это как угрозу: — Поттер меня интересует лишь как ключ к новой гражданской войне. Если будет уничтожен этот недолорд, или значимость мальчишки просто окажется изрядно преувеличена, то пусть живёт, как хочет. Я не собираюсь мешать тебе или оборотню воспитывать его, но и драться за ребёнка с директором не буду, если у того иные планы. Сами разберётесь, не маленькие, да и у него же хоть какая-то своя голова должна быть. Сколько ему уже, четырнадцать?

— Будет через неделю. Просто… Гарри — это всё, что осталось от нашего братства, от Мародёров. Джеймса и Лили больше нет, Хвоста я своими руками превратил в безмозглый овощ, Рем давно поставил на себе крест… да и со мной ещё неизвестно, как обернётся теперь, — негромко произнёс Блэк. Похоже, он был честен и решил не скрывать своих мотивов. — А за него я горло любому перегрызу… но я не знаю — кому именно, вот в чём самая большая дрянь. Мы не имеем представления, чьё тело занял тот урод, это знал только Крауч. Да, пацана охраняют, но ведь любой случайный человек, выглядящий как кто угодно, может просто подойти к нему возле дома или на Косой Аллее, дотронуться до плеча… и «хлоп!», аппарация через всю страну к какому-нибудь схрону, где их искать можно до второго пришествия. Единственная мысль, которая меня успокаивает — Сам-знаешь-кто прямо им сказал, что парень должен прийти по своей воле и готовый сотрудничать. Отсюда моё освобождение, отсюда все эти спектакли с «другом родителей» и письмами, и ведь у них были неплохие шансы, что самое мерзкое! — повысил голос волшебник, ударив по подлокотнику кресла. Кажется, его до сих пор злило то, с какой лёгкостью его в декабре обыграли Крауч и Петтигрю. — Гарри же этой крысе уже поверил, когда Хвост меня вырубил, уже готов был уйти с ним!

— Хочешь сказать, попытки его выкрасть, нападение на деревню с оружием — это всё уже было импровизацией? — уточнил маг. — Они действовали не по плану?

— Именно! После смерти Локхарта Сам-знаешь-кто сам больше не связывался с Хвостом, или с кем-то ещё, или об этом неизвестно ни нам, ни самому Хвосту. Урод пропал вновь, как отрезало, а потому всё, что они делали после провала в декабре, они спланировали уже сами. Возможно, ему бы и не нужен был связанный и избитый Гарри, и он бы там же в своём болоте обоих этих идиотов и закруциатил до смерти за излишнее рвение.

— Есть идеи, откуда столь странное условие?

— Очевидный вариант — он надеялся сделать из Гарри своего сторонника, — пожав плечами, предположил Блэк. — Без магии, одними словами. Говорят, он мог быть очень убедителен, когда хотел, и прекрасно врал — он бы сумел убедить парня, что ему врали, что во всём виноват Дамблдор, что всё было совсем не так… Как Барти смог убедить меня, только ещё быстрее — Гарри ещё слишком наивен, по-моему, и слишком доверчив. Но это довольно просто, и можно обойти — похитить, притащить в нужное место, потом стереть или подправить память и начать знакомство с чистого листа. Из более сложного, ещё есть ряд заклинаний и ритуалов, требующих только абсолютно добровольного согласия их участников. Как непреложный обет или «Фиделиус». У меня, к слову, порой мелькает мысль, что Дамблдор мог использовать Гарри подобным образом. Представь, он прячет что-то очень-очень ценное, а о расположении говорит лишь одному ребёнку под честное-пречестное слово никогда и никому не рассказывать, кроме доброго дедушки в очках. Вот только этот мальчик — герой Британии, к которому так легко не подберешься, за которым постоянно приглядывают, и который, к тому же, много лет вообще рос вдали от мира магии. Такой вот брелок для ключей от заначки старого интригана. Возможно, у него такой и не один. И узнать этот секрет Сам-знаешь-кто мог бы только добровольно.

— Абсурдно, как на мой взгляд, — скептически ответил маг. — Не слишком надёжно, да и дети, как ты верно заметил, тоже внезапно смертны. Но если принять, что базовое предположение верно — вашему недолорду нужно только добровольное согласие, и этот гейс даже отвлеченные рассуждения в духе «а вот если бы я сейчас вдруг захотел аппарировать в ближайший аэропорт и уронить пару самолётов» воспримет как принуждение через шантаж… Тогда мальчишку, может быть, и не станут похищать, но он всё равно отнюдь не в безопасности.

— Я знаю! Даже если принять, что Сам-знаешь-кто не может менять тела за пределами своего леса, иначе два года назад давно бы перепрыгнул с начавшего уже практически разлагаться Квирелла в более подходящего человека. Даже в этом случае, он сейчас может быть кем угодно. Очередным преподавателем, который расположит к себе детей. Девчонкой, которая легко заставит Гарри сделать вообще всё, лишь бы ей понравиться. Ровесником, который захочет стать его другом. Вариантов много. Тем более, в этом году состоится турнир, и будут гости из других школ, которых он не знает и не заподозрит ни в чём — а с Крауча сталось бы проработать план на полгода или на год вперёд. Подготовить ему какого-нибудь спортсмена-чеха или скандинава на пару лет старше, которого парень будет слушать и восторгаться. Или итальянскую школьницу посимпатичнее, а они в Шармбаттоне знают в этом толк, уж поверь моему опыту, — хмыкнув, добавил Блэк. Но затем вновь стал серьёзен: — Так что я не перестаю опасаться за него. И меня рядом ведь не будет, да и Лунатика тоже.

— Там буду я. Думаю, уж не дать кому-то втереться в доверие к одному наивному ребёнку я как-нибудь сумею, — пренебрежительно ответил Кайнетт. Усмехнулся от пришедшей в голову мысли. — В крайнем случае, можно будет просто намекнуть на это Грейнджер — она в нынешнем состоянии потенциального одержимого по потолку размажет, если возникнет хоть тень подозрения. Её счёт к Волдеморту растёт с каждым годом, это уже давно более чем личный вопрос.

— Ты этим как будто бы гордишься? — недоверчиво спросил волшебник.

— Правильная мотивация ученика — очень важный фактор, — наставительно ответил Арчибальд. Затем сменил тему: — Но речь сейчас не о том. Ты сказал, «насколько я буду прикладывать усилия, помогая тебе». О каких именно усилиях речь? Если, как ты и сказал, вас обоих в школе не будет.

— Тут всё куда сложнее, — скривившись, ответил Блэк. Эта тема была ему крайне неприятна. — В данный момент я через Лунатика договорился о доступе сюда и отсутствии надзора за моим личным счётом, но не более того. Я могу помочь Гарри лишь деньгами, да и то анонимно, и пока ничего не могу сделать для тебя, ведь доступа к библиотекам и архивам не имею. Мы с Ремом планируем раскрыть Гарри, что я выжил, и что я на самом деле не убийца и не предатель, тем более теперь всем известно, что у Петтигрю была чёрная метка. Возможно, стоит сначала привлечь к этому ещё и Нимфадору — она теперь аврор, Гарри прислушается к её мнению. Ну, а мы с ней договоримся, я надеюсь — с Андромедой у нас в детстве были неплохие отношения, а дочь, как я слышал, очень на неё похожа, и тоже тёмных искренне ненавидит. Но всего этого пока недостаточно. Если я хочу сделать хоть что-то серьёзное, если я хочу заменить Гарри отца — с ним должен общаться не беглый преступник и убийца Сириус. А законопослушный гражданин и представитель уважаемого рода Блэк.

— Решил «восстать из мёртвых» и восстановить свои права на наследство? — с интересом поинтересовался маг, даже без сарказма. Почти.

— Первое как раз самое простое — с парой хороших адвокатов повторный суд меня оправдает или, как минимум, отпустит как отбывшего достаточный срок. Особенно если договориться с директором и пообещать ему лишний голос на его стороне в Визенгамоте. Всё самое интересное начнётся потом… — с кислой миной сказал Блэк, слабо махнув рукой. — Знал бы ты, как меня от этого воротит. Но иного выхода нет. Любезная матушка предусмотрела для нас с Андромедой возможность вернуться, но то, как она это сделала… Старая карга всегда была мстительной до ужаса. Кузине пришлось бы забыть про мужа, а Нимфадоре — про отца, девочка была бы вписана на гобелен, — он нервно кивнул в сторону стены, — как незаконнорожденная. А от меня по завещанию требуется жениться на «достойной девушке правильного происхождения» в течение двух лет и представить предкам наследника — не позже, чем через пять. Это всё не считая необходимости просить прощения, каяться в грехах, публично признать превосходство рода Блэк чуть ли не над всей вселенной… Там длинный список условий. Очень длинный. Но ради Гарри я пойду даже на это.

— Мои поздравления, мистер Блэк. Кажется, вы наконец-то начали понимать, что такое ответственность. Сами дошли, или надоумил всё-таки кто?

— Лунатик грыз на эту тему… Хм, условно говоря, конечно. Может, он и прав, всегда из всех нас самый осторожный был. Да и вообще, тебе-то легко злорадствовать над должником, связанным магическим контрактом. Давай, профессор, не стесняйся. После дементоров это уже не страшно.

— Если ты действительно внимательно читал наш контракт, там не были оговорены сроки. Ты бы мог сидеть в этом… — маг демонстративно оглядел старые стены и пыльные окна, — склепе и три года, и пять лет, и мне нечем было бы давить. Но ты понимаешь, что от доверия между нами зависит и то, насколько я вообще буду стараться, защищая этого мальчишку. И потом, чистокровный волшебник одумался и решил всё-таки вспомнить про свой долг и не дать тысячелетнему роду пресечься из-за собственного гонора и желания идти наперекор всем. Я, в самом деле, могу лишь уважать это.

— Я бы посмотрел, как тебе навяжут вдруг неизвестно какую «достойную девушку из приличной семьи» в невесты, и что бы ты после этого делал, — с обидой ответил Сириус, не оценив его искренности.

— Не думаю. Ты этого не увидишь. Её уже нет среди живых.

— А-а… — Блэк осекся, не зная, что ему на это ответить.

— Раз мы уже важное всё обсудили, и начался пустой трёп, я полагаю, что могу откланяться, — без выражения произнёс Арчибальд, поднимаясь из старого кресла. — Барьер пропустит меня без твоего присутствия?

— Что? — растерянно спросил волшебник. Затем быстро согласился: — А, да, просто выйди той же дорогой.

— До встречи, мистер Блэк, — резко кивнув ему, маг вышел в коридор.

— Чёрт… Нет, лучше так: Кричер, — позвал Сириус, после того, как пару минут просто смотрел в закрывшуюся за Мерфи дверь.

— Да, хозяин, — старый домовой эльф появился рядом. Даже без своего привычного ворчания. Неужели подслушивал их разговор?

— У нас ещё осталось огневиски? Мне сейчас точно не помешает.

* * *

— Брилларе!

Клэр взмахнула посохом, очерчивая перед собой короткую дугу, затем с навершия сорвалась вспышка оранжевого света и заставила на несколько секунд загореться грубо вытесанную из камня статую. Рядом стояли ещё две такие же фигуры со следами пламени, не совсем пропорциональные и застывшие в неестественных позах. «Мишени» для тренировки юная ведьма создавала сама при помощи учебника трансфигурации за третий курс, и результат пока был далёк от идеала.

— Фактически, «Инсендио», усиленное раза в полтора, — оценил Кайнетт, стоящий в паре шагов позади Клэр. — Только заклинание на итальянском вместо латыни.

— Я думала взять испанский, но «Фуэго» как-то не звучит. Так-то большая часть заклинаний для посохов вообще на польском, на болгарском, на финском. Swiecic, daizgori, polttaa. Язык сломаешь…

— У тебя весьма неплохое произношение.

— Плевать! Я себе язык завязывать в узел не собираюсь ради такого. Уж проще переделать. Брилларе, — она создала ещё одну вспышку. — Красиво же звучит.

— Вот только мощность пока не впечатляет, — отметил маг очевидное.

— Так тут рабочая только верхняя половина, — ведьма отработанным жестом разомкнула посох посередине и теперь держала в руках пару примерно двухфутовых дубовых палок. Взмахнула правой, и произнесла арию: — Брилларе!

Пламя послушно вспыхнуло вновь, Клэр тем временем соединила обе части вместе, повернула, тихо щёлкнул металлический замок, и у неё в руках вновь оказался полированный деревянный посох в четыре с половиной фута длиной. С гордым видом она постучала им по плитке, покрывающий небольшой внутренний двор. В отличие от дома Россов, представляющего собой отдельный особняк, поместье Эшвудов занимало солидную территорию, и там оказалось немало мест, где несколько волшебников могут тренироваться, не доставляя никому проблем.

— Тогда к чему такие сложности?

— Носить проще. По отдельности обе части легко спрятать под мантией, если правильно подвесить, а при необходимости — можно быстро достать. Хороша бы я была в школе, гуляя по коридорам с такой оглоблей, — она крутанула посох в руках. — Засмеют ведь пока ещё, скажут, что выпендриваюсь много, и так далее, а мне это не нужно. Вот только тренироваться надо уже сейчас, всё-таки весит такая штука немало, это не палочкой в ухе ковырять. А когда смогу себе позволить ходить с полноразмерным и плевать на чужое мнение, уже будет куда проще, когда навык есть и руки привыкли к весу. К тому же в этом году, говорят, в школе объявится народ из Дурмстранга — можно будет взять у них пару уроков.

— А пока в магическом плане, это просто увеличенная раза в два волшебная палочка, — подвёл итоги Кайнетт.

— Пока да, но уже сейчас ей можно врезать, — ведьма на пробу сделала несколько взмахов. — И очень хорошо. А это всегда крайне полезное качество.

— А запутаться не боишься в заклинаниях?

— Не-а. Разный вес, разная фактура — я даже в коротком варианте эту штуку с палочкой не перепутаю и в темноте с закрытыми глазами. В любом случае, это для серьёзных дел, если опять от какого-нибудь упыря отбиваться нужно будет прямо на уроке, как с той змеёй. А свет зажигать и чай греть можно и по-старому, обычной палочкой, — пренебрежительно пояснила ведьма.

— Ясно. А то ведь я хотел показать один трюк, как раз для волшебной палочки, — поделился маг. — Думал, ты оценишь.

— Давай, не стесняйся, — великодушно разрешила Эгберт, махнув левой рукой. — Уверена, я смогу найти ему применение в любом случае.

— Хорошо, тогда смотри внимательно, — Кайнетт вытащил из кармана плаща пару тонких деревянных спиц. Пояснил: — Шпильки для волос, всегда можно иметь при себе, не привлекая внимания. Выдёргиваем из причёски, затем делаем вот так, — он сделал жест мистическим знаком и произнёс формулу трансфигурации. Одна из шпилек изменилась, превращаясь в тонкий стилет без гарды. — Поскольку исходный материал и форму ты знаешь уже заранее, считать ничего не нужно, как и выбирать подходящий предмет под рукой. Повторяешь заученную формулу и сразу получаешь готовое оружие. К тому же, оно не создано магией, стандартный щит его не остановит и «Финита» не обезвредит.

— Довольно круто, — оценила Клэр, без опаски разглядывая сталь. — Вот только ножи метать — это не моё. Не училась, не умею.

— А тебе и не нужно. Ваддивази, — Арчибальд подбросил в воздух стилет и произнёс арию заклинания, указав сначала на оружие, а затем на одну из статуй. Нож сам метнулся к цели, затем с лязгом отскочил от каменной головы. — Стандартное заклинание, есть в учебнике.

— Понятно, понятно… Знаешь, хорошо, что тебя наша МакКошка сейчас не видит. Её бы точно удар хватил.

— Почему? — не понял маг.

— Настолько извратить её первый урок — это ещё надо постараться, — хмыкнув, пояснила ведьма. — Хотя идея мне нравится. Пожалуй, стоит к сентябрю отпустить волосы подлиннее. Или есть подходящее зелье, ты не в курсе?

— Не имею представления.

— Как же так?! — притворно изумилась Клэр. — Неужели наш отличник Мерфи чего-то не знает? Я просто не верю.

— Я интересуюсь лишь полезными вещами.

— Скучный ты, даже дразнить неинтересно.

— Для этого у тебя есть Галахад. Кстати, странно, что его сейчас здесь нет. Или тебе разрешают приводить кого угодно в дом и не ставить в известность хозяев?

— Не бойся, Гэл не ревнивый, да и ты вряд ли будешь приставать… К тому же всё равно практическую магию он не слишком-то жалует. Примерно как ваша лунатичка — лишь бы книги давали читать, и никто не трогал, а там хоть потоп или ураган за окном. Так что да, возможностей у меня хватает.

— До сих пор не могу понять, как вы двое вообще оказались рядом.

— О, у нас на факультете я слышала такие шикарные версии, особенно от старших курсов. Наверное, столько народу бы разочаровалось, узнав, что мы просто сели в одно купе.

— И всё?

— Ну, практически да. Я просто никогда раньше не встречала настолько наивного и неприспособленного к реальности парня. Даже поначалу начала над ним издеваться по привычке, а он не то что не обижался, он даже не понимал. Или не мог подумать, что я смеюсь над ним. А когда я сказала, что сбежала от семьи, просто сказал, что я могу остаться у него дома, сколько захочу, и никто не будет против. Причем на таком серьёзе, что я аж чуть не подавилась. После этого бросить его в школе одного, это было бы как оставить щенка посреди шоссе… — ведьма совершенно искренне улыбнулась, а потом с привычной издевкой добавила: — Можешь даже поделиться этой историей у нас — тебе всё равно никто не поверит.

— Гостья хозяев, гость хозяев, — произнёс молодой домовик, буквально появляясь из воздуха рядом с ними.

Арчибальд временами думал, что, может быть, всё-таки эльфами их называют не только в насмешку, и когда-то давно эта мифическая раса, в самом деле, происходила от какого-то вида фейри. Ведь на поместье, как и на многие дома волшебников и ведьм, а равно как и на школу, были наложены барьеры, блокирующие пространственное перемещение большинством доступных методов. Иначе говоря, запрещающих аппарацию, а нередко и порталы тоже. Однако домовые эльфы подобные ограничения обычно просто игнорировали, легко появляясь и исчезая по приказу своих хозяев. А ведь согласно легендам, в древние времена у эльфов всегда были свои тропы, которыми они пересекали огромные расстояния за считанные минуты или часы. Если местная аппарация не основана на их мистерии, а была создана волшебниками с нуля уже в текущую эру, возможно, домовики сохранили хотя бы что-то от предков, даже выродившись до послушных фамилиаров.

— Привет, Пикси, — ответила Эгберт. Маг не сомневался, что это вовсе не имя данного существа, и она просто издевается.

— Через камин к вам прибыла гостья.

— О, наконец-то. Проводи её сюда, — велела Клэр беспрекословным тоном.

— Сию минуту.

— А тебе многое позволяют, — без выражения произнёс Арчибальд, когда существо исчезло. — Не боишься когда-нибудь перегнуть палку?

— Не, я вижу берега и чувствую границы дозволенного. Семейные эльфы за эти границы не выходят.

— Эгберт, Мерфи… — поприветствовала их ещё одна ведьма, выходя во внутренний двор. Аманда Эмбер выглядела немного «ярче», чем в школе, но всё равно не привлекла бы внимания ровесников — слишком обычная, слишком заурядная. Она посмотрела по сторонам, словно ища кого-то взглядом.

— Галахада тут нет, если ты хотела поприветствовать хозяина дома, — отозвалась Клэр. — Кстати, салют, Аманда, — добавила она фамильярно. Эгберт недолюбливала большую часть чистокровных в школе, и эта ведьма не стала исключением из правил.

— Эмбер, — произнёс маг, кивнув ей. — Тебя пригласили сюда по моей просьбе.

— Вот, значит, как… — ответила та с равнодушным видом. Однако, судя по взгляду, она при этом ожидала подвоха. Задержавшейся на полгода мести за их «войну» или какой-то дурацкой магической шутки, которую прикроет чистокровная фамилия, так что потом ничего нельзя будет доказать. Проигнорировать письмо от однокурсника с приглашением она не могла, всё же Эшвуды не самая простая семья. Но и сюда явилась, оставаясь настороже, ведь друзьями они не были. — И зачем, могу ли я узнать?

— Ты нужна мне, — объяснил маг просто.

— Вау! — в притворном восхищении воскликнула Эгберт рядом. — Это так романтично…

— Прости, что? — совершенно искренне растерялась Аманда. Кажется, Кайнетт впервые за год видел её полностью потерявшей самообладание.

— Ты меня заинтересовала… Да, тоже звучит не лучшим образом. Мне интересен твой талант и очень жаль, что ты зарываешь его в землю — так, наверное, лучше сформулировать.

— О, а ты себе гвардию собираешь, магглорождённый? — уже не пытаясь играть скромницу, прямо спросила ведьма. Этот тон больше подошел бы Селвин, чем вечной тихой тени. Но они достаточно раз пересекались, чтобы сейчас разыгрывать перед Мерфи выдуманный образ. — Или сразу гарем?

— Если учесть, что там уже есть и Виллин, и Росс… — задумчиво начала Клэр.

— Единомышленников, — ответил маг, решив просто игнорировать несдержанную на язык полукровку. — Тех, для кого магия и учеба ещё не успели превратиться ни в повинность, ни в рутину, ни в формальность. Ты не обделена талантом, в этом я уже успел убедиться. Но растрачиваешь его понапрасну, вечно держась в тени. А ведь одарённых не так много, чтобы разбрасываться ими настолько легко.

— Помню, родители мне рассказывали про одного человека, он тоже себе ещё в школе начал собирать ближний круг. Правда, на другом факультете, но вряд ли шляпа не предлагала тебе Слизерин, не так ли? — пренебрежительно ответила Аманда. — Думаю, нашему «таланту» с «Превосходно» по истории магии не нужно напоминать, как тот человек закончил?

— В отличие от той посредственности, мне нет дела до происхождения и статуса крови, — Арчибальд сам удивился тому, как легко он это сказал. — Я бы принял и Селвин, если бы у неё были способности, но увы. Ты — иное дело.

— Гринграсс всё-таки была права. Несмотря на всё твоё самомнение, на самом деле, ты ничего не понимаешь в нашем мире, — покачав головой, ответила Эмбер. Забавно, сейчас её снисходительный всезнающий тон напоминал Арчибальду его собственный. — Ты здесь чужак, даже больше, чем ваша лохматая зазнайка с мечом. У тебя никого нет и за тобой никого нет. Можешь творить всё, что вздумается — устраивать дуэли, плевать на статус, отказываться от любых разумных предложений. Вот только школа — это не на год, а на семь лет, если ты забыл. И она тоже когда-нибудь закончится, и нужно будет искать, куда податься. Безродный сирота, который до школы выучил пару фокусов, или наследница древнего рода, кто же может оказаться более полезен?

— То есть, ты тоже не веришь в магию, предпочитая «обязательства», «положение» и «связи» вместо собственной силы? — почти с жалостью уточнил Арчибальд.

— Ты можешь быть сильнее одного, двух, пяти, пусть даже дюжины волшебников, — убеждённо ответила ведьма. — Но когда выходишь против всех, они всегда смогут привести на одного больше, и ничего ты не сделаешь. В равных условиях: магия против магии, палочка против палочки… одной силой ничего не добиться, рано или поздно тебя раздавят. И скорее всего, рано.

— Но почему я буду один? И почему условия будут равными?

— Для того, кто всего за год ухитрился испортить отношения со столькими людьми, ты слишком уж высокого мнения о себе.

— У тебя будет шанс убедиться, что я предлагаю исключительно реалистичные и достижимые вещи. В любом случае, моё предложение остаётся в силе. А пока что ты можешь вернуться и похвастаться Мариссе, как коварные грязнокровки заманили тебя обманом и перетягивали на свою сторону, но ты была непоколебима…

Аманда только усмехнулась — редкий случай, когда она не скрывала свои настоящие эмоции за маской застенчивой и робкой подружки «звезды факультета». Несмотря на её искренние заблуждения, неприязни к этой ведьме Кайнетт не испытывал. В конце концов, детям свойственно ошибаться. Станет чуть постарше — передумает.

— О, вы как раз все здесь! — радостно воскликнула сероволосая девушка лет двадцати, выходя во двор к гостям. Одета молодая ведьма была в мантию, но какого-то очень непривычного кроя, судя по всему — не по британской моде.

— Добрый день, мисс Эшвуд, — вновь приняв безразличный вид, поздоровалась с ней Эмбер. — Я уже собиралась уходить.

— Но ты ведь останешься на чай, не правда ли? Всё же нечасто к нам в гости заглядывает сразу несколько однокурсников нашего нелюдимого братца. Матушка жаждет пообщаться и с кем-то ещё, помимо Клэр.

Кайнетт быстро переглянулся с ровесницами Мерфи. Судя по всему, и привыкшая плевать на все правила Эгберт понимала — даже очень вежливый отказ в данном случае не принимается.

— …И только представьте себе мою радость, когда сын в первом же письме рассказал, что ещё в поезде подружился с девочкой. Да ещё такой пробивной и активной. И им повезло попасть на один факультет. А я ведь боялась, что он так семь лет один и просидит за книгами — тем более, вы уже наверняка видели, что на Рейвенкло таких людей хватает, — увлеченно рассказывала Хелен Эшвуд, словно даже не интересуясь, слушают ли её вообще. — Я всегда говорила, что Галахаду будет лучше учиться дома, но он сам выбрал Хогвартс и, похоже, оказался дальновиднее меня…

Большой стол был накрыт на семь человек. Глава семьи сегодня отсутствовал, однако все остальные Эшвуды собрались в столовой на чай. Галахад даже за столом не отрывался от какого-то исторического трактата. Пятнадцатилетняя Элайна обучалась магии дома, и на гостей поместья смотрела с искренним интересом. Старшая дочь, Гвендолин, два года назад окончила Шармбаттон и дома появлялась нечасто, но, по её словам, по такому случаю не могла не заглянуть, поддержать братца. Однако беседу вела преимущественно мать семейства, делясь историями и не уставая задавать детям вопросы о школьной жизни. И у Кайнетта складывалось ощущение, что и сами гости её интересуют не меньше, чем то, что они могут рассказать о благополучии её сына. Забавно, что Хелен оказалась загорелой брюнеткой, а все трое детей отличались одинаковым пепельно-серым цветом волос. Видимо, та байка об Эшвудах и их предке действительно не врала.

— Аманда, а как вы с Мариссой и другими девочками устроились на факультете? Я сама училась на Слизерине, хотя у меня и было несколько подружек с факультета Ровены, но вот в гостиной Рейвенкло я никогда не бывала.

— Всё благополучно, миссис Эшвуд, нам повезло с соседками, и никаких проблем за год не возникало, — скромно ответила Эмбер, глядя в чашку с чаем. Похоже, ей нелегко было оказаться объектом столь пристального внимания второй раз за день. Обычно эту роль всегда играла Селвин.

— Кстати, Клэр, я ожидала, что гостей будет больше, — укорила девочку Хелен. — Скажем, взглянуть на «младшую Беллатрикс» мне было бы крайне интересно. Такая противоречивая репутация в столь юном возрасте — подобная личность заслуживает самого пристального внимания. И чая с печеньем. А вы не дали такой возможности.

— Да я звала, но её не отпустили, — без особого уважения отозвалась Эгберт. — Ответила, что с этим дома сейчас очень строго. Но это вам лучше у Джима спрашивать, они вечно ходят вместе.

— Из-за недавнего нападения родители стараются держать мисс Грейнджер подальше от магического мира, — не дожидаясь вопроса, аккуратно пояснил Кайнетт. — Хотя бы до начала учебного года.

— А ты не мог бы рассказать о ней подробнее? — с искренним любопытством спросила старшая ведьма. Впрочем, судя по блеску в глазах, её дочери тоже не собирались пропускать свежие сплетни мимо ушей. — Всё же вокруг девочки кружатся такие слухи — хоть что-то в них должно быть правдой.

— Прошу прощения, но вынужден отказаться, миссис Эшвуд, — твёрдо произнёс маг. — Я считаю эту девушку своим учителем. Обсуждать её в её отсутствии было бы крайне неучтиво и грубо с моей стороны. Это было бы нарушением всех правил.

— Я понимаю, понимаю, — Хелен вынуждена была отступить. Хотя форма отказа её, похоже, заинтересовала. — Просто жаль, что нельзя пригласить её к нам.

— Её родителей тоже можно понять. Они боятся, что нечто подобное может и повториться в магическом мире ещё раз, раз уж объявились подобные сумасшедшие, — счёл нужным пояснить Кайнетт.

— Само собой, террористов боятся и волшебники, и магглы. Особенно после случая в Хитроу, — вдруг добавила ведьма. — В этом смысле мы не слишком-то отличаемся друг от друга.

— Вы слышали о том обстреле? — удивился Арчибальд. Он видел внутреннее убранство этого особняка лишь мельком, пока Клэр тащила его за собой во двор, похвастаться своими успехами. Однако он не заметил никакой электроники, или хотя бы телефона, так что имел все основания считать Эшвудов такой же замкнутой в своём мирке семьёй волшебников, как многие чистокровные. Впрочем, оглядевшись по сторонам, он убедился, что кроме них двоих никто не понял, о чём идёт речь.

— Я всё же полукровка и стараюсь следить за новостями Великобритании. Тем более мне и самой порой приходится пользоваться аэропортом, — доверительно улыбнувшись, ответила Хелен. — Ты ведь понимаешь — магический транспорт имеет кучу преимуществ, но чтобы просто добраться до континента самолёт будет куда проще и быстрее. Не нужно просить разрешения на портал, не нужно отчитываться перед Министерством.

— У всего есть свои плюсы и минусы, — нейтрально ответил маг, не глядя ей в глаза. Он не чувствовал ментального давления от неё или ещё с чьей-то стороны. И поднятая тема могла быть всего лишь вежливой попыткой поддержать разговор с магглорождённым. Но всё это могло быть и намёком на их недавнее путешествие на Балканы. А могло и не быть. Мог ли кто-то об этом узнать в магическом мире? Могла ли информация добраться сюда? И если да, то к чему именно эти намёки? — В чём-то волшебники неоспоримо лучше, а в чём-то технологии уже превзошли нас, но волшебный мир отказывается это принять.

— Тебя, должно быть, привлекают идеи сближения с магглами, Джеймс? Или даже отмена Статута? — неожиданно спросила старшая дочь. Интересно, просто любопытство или какая-то проверка? Вопрос сам по себе был довольно провокационным.

— Одно не связано с другим, — подобрал маг ответ после небольшой паузы. От этой семьи с их любопытством у него уже начала разыгрываться паранойя. Конечно, магический мир Британии невелик, событий тут мало, каждая сплетня на вес золота, но всё-таки, не кроется ли за их интересом что-то ещё? — По-моему, даже наоборот. Волшебники добровольно или просто по незнанию отказываются от множества полезных вещей. А ещё волшебники, не знающие обычного мира, часто подвергают всех нас опасности — аппарируя перед камерами, пытаясь расплатиться золотом или появляясь у вокзала в нелепой одежде. Если бы они знали больше о современном обществе и о технике, то поддерживать Статут стало бы намного проще, ведь не будет столь глупых ошибок. Но как мне говорили, маггловедение — не слишком-то популярный предмет.

— А ведь обычно магглорождённые как раз за раскрытие тайны простым людям, потому что это "должно всем пойти на пользу". Но у тебя иной взгляд на проблему. Хотя я понимаю — приют, приёмная семья, вряд ли у тебя есть причины жаловать маггловский мир, — с жалостью, неизвестно — искренней или притворной, произнесла Хелен. — Хотя, похоже, самого худшего ты сумел избежать. Ни шрамов, ни следов побоев или голодания… А ведь когда я впервые увидела Клэр в декабре, то была почти в шоке — как такое вообще можно сотворить с ребёнком.

— Возможно, мне везло немного больше, — аккуратно ответил маг. Снова — намёки на ложь, недоверие к его «легенде» или всего лишь искреннее удивление? По тону не сказать, эта ведьма неплохо скрывает свои мысли за обычной болтовнёй. — К тому же на Косой Аллее продают весьма действенные снадобья, а у меня было больше года перед школой, чтобы опробовать их ассортимент на себе. В любом случае, — маг опустил глаза, изображая смущение, — не думаю, что я заслужил столь пристальное внимание с вашей стороны. Пока я ещё не успел проявить себя даже в школе.

— Скромность украшает, но не стоит ей увлекаться. Не каждый первокурсник выжил бы, сражаясь против пожирателя смерти. Да и после того пассажа о праве крови и силе древних семей, особенно — в той ситуации и в той компании, ты не мог не привлечь внимания. Кто-то поговорит и забудет. А кто-то запомнит. Слишком уж это неправильный взгляд на вещи. Не маггловский, но и не наш. Непривычный. Тебя называют любителем старых и даже «замшелых» традиций, но такой подход вышел из употребления уже слишком давно.

— А мне он нравится, — позволил себе наглость Кайнетт. В конце концов, для ребёнка это должно быть допустимо. Кто именно его так называет, он спрашивать не стал. — Когда я ещё только изучал магический мир и готовился к школе, меня предупредили, что история магии сейчас преподаётся из рук вон плохо. Так что я взялся за неё сам. Читал, сравнивал с обычными учебниками, обсуждал со старшими, — он перехватил заинтересованный взгляд Галахада. Похоже, Клэр не ошиблась, мальчишка и впрямь любит истории и легенды не меньше Лавгуд. Просто слишком стеснителен, чтобы обсуждать их даже среди своих, на факультете. — И в целом, мне те традиции, что царили до Статута, понравились больше. Они были честнее и проще, чем игры в Министерство и чиновников.

— Может быть и так. Может, ты и прав. Но ты уже должен был понять, что волшебники не любят изменений. Любых. Если кто-то вновь попытается вспомнить про идеи Сам-знаешь-кого и призовёт истреблять магглорождённых. Или если кто-то загорится идеей реставрировать Совет волшебников и превратить нашу жизнь в одну сплошную череду дуэлей за каждый свой шаг. Наверняка из этого ничего не выйдет, но кто-то может пострадать в процессе. И я не хочу, чтобы Клэр и Галахад были втянуты в нечто подобное, — неожиданно добавила она. Арчибальд не смог бы сказать, был в её словах простой расчёт, желание не отпускать приглядывающую за сыном и, потенциально, имеющую удачное родство полукровку, или искренняя забота о практически поселившейся у них девочке. Эта ведьма была достаточно непредсказуемой, чтобы проявлять и то, и другое. И похоже, это и было главной идеей, которую она хотела донести. А может, просто делала вид, маскируя за давлением иные вопросы и своё любопытство.

— Вы точно переоцениваете наши способности, — скромно ответил маг. — Всего лишь небольшой клуб по интересам для тех, кому мало школьной программы — это не угроза порядку, и не какое-то рисковое предприятие. Мы не затеваем интриг и даже не нарушаем правила, как печально известные «Мародёры». Это всего лишь попытка не отстать от тех, кто заранее имел не слишком честное преимущество. Восстановление справедливости, не более того. Разве наш директор не любит постоянно говорить, что все ученики равны?

— Но некоторые равнее других, — произнесла младшая сестра, но тихо, это даже нельзя было назвать вмешательством в беседу.

— Что ж, рада буду ошибиться. Когда у вас будут собственные дети — поймете, что такое настоящее беспокойство, — наставительно заметила Хелен. — Хотя вам пока ещё рано об этом думать. Аманда, а можешь рассказать мне ещё кое-что?

* * *

«Проклятье, как я устал…»

Тяжело вздохнув, Арчибальд без малейшего почтения присел на низкий надгробный камень. Огляделся по сторонам, борясь с желанием уснуть прямо здесь. Старое кладбище было тихим и пустым, что неудивительно для двух часов ночи. Звёзды не пробивались сквозь смог и облака, и даже свет редких фонарей тонул в густом тумане. Немного разгоняло мрак тускло-зелёное свечение двух магических кругов, нанесенных на перекрестках небольших аллей. В центре каждого из них мерцали несколько бронзовых накопителей в форме небольших кубов.

Август уже подходил к середине, скоро вновь придётся покинуть Лондон, а потому приходилось большую часть времени и сил тратить на выплату долгов — создание зелий и хлама для преступников, лечение, несколько допросов особенно несговорчивых людей и даже избавление от пары неудобных трупов. Последние, впрочем, пошли в дело, ведь второй актуальной задачей было обеспечение безопасности лаборатории на следующие четыре месяца, а это предполагало и обновление маскирующих заклинаний, и обязательное усиление охраны. Созданные из частей нескольких тел конструкты могли провести на страже несколько месяцев без еды и сна, но нежить требовала подпитки магической энергией, и лучше всего — связанной со смертью. Вот только какой-нибудь крупной войны поблизости нет, где после очередного сражения её можно собрать вдоволь, а выбраться за этим куда-нибудь в Африку или Азию, поближе к очередному локальному конфликту, он не рискнул — для таких экспедиций требуется полноценная вооруженная группа сопровождения, а не один недомаг с парой фокусов. Пока же приходится довольствоваться каплями энергии с городских кладбищ. Благо он нашел одно подходящее, расположенное прямо на одной из лей-линий Лондона, и даже так приходилось выбираться сюда каждую ночь уже вторую неделю, чтобы набрать требуемый запас.

Но причина дурного настроения была не в необходимости заниматься подобными ритуалами, а в самом этом месте. Как и любой некромант, да и любой чего-то стоящий маг, Арчибальд не боялся обычных мертвецов и не испытывал пиетета перед местом их упокоения. Однако далеко не каждый некромант сумел пройти через собственную смерть и запомнить это. И когда он смотрел на ряды памятников и надгробий, в голову раз за разом лез, в общем-то, малозначимый вопрос — а как там, в ином мире и ином времени, обошлись с его собственным телом? Зачисткой следов войны Грааля занималась Церковь, так что труп лорда Эль-Меллой, вероятно, по договоренности выдали Ассоциации, а там уже будут решать, как извлечь остатки почти разрушенного магического герба Арчибальдов, и что из найденного оставить себе в качестве процентов за услуги, а что — всё-таки отдать Рейнес. Останется ли после всех операций, что похоронить, и не поставят ли девятому наследнику семьи камень над пустой могилой — вопрос открытый. С Солой в каком-то смысле проще — герб семьи она не унаследовала, а её отец и брат в Часовой башне люди далеко не последние, так что тело им, скорее всего, вернут в целости. Насколько это возможно после всего произошедшего, разумеется.

— Я же говорил, тут всю неделю кто-то ставит магглотталкивающие чары, а это неспроста, я уверен, — прозвучал неподалёку незнакомый мужской голос.

— Может быть, тоже кто-то кладбищенскую траву собирает на зелья? — произнёс другой человек, постарше.

— Целую неделю? Да тут бы всё уже было срыто до глины, и гробы торчали, — отверг эту идею первый.

Кайнетт тихо выругался, потянувшись к карману плаща. Он, в самом деле, устанавливал лишь барьер, отводящий внимание обычных людей, чтобы сейчас не тратить силы понапрасну. Однако идея, что сюда явится кто-то из волшебников в поисках ингредиентов для своих зелий, ему даже в голову не приходила. Лин остался у входа на кладбище, вряд ли они прошли мимо него, вероятно, просто аппарировали прямо сюда, за стены. И маскироваться уже поздно, да и за несколько секунд скрыть не только себя, но и магические круги, он уже не успеет. Потому Арчибальд лишь быстро опустошил запасенный пузырёк с отвратительным на вкус зельем, натянул на правую руку перчатку для усиления магии ветра и извлек волшебную палочку, дожидаясь гостей.

— А всё оказалось даже интереснее, чем ты говорил, Юлиус! — воскликнул один из них, появляясь из-за мраморного памятника и восхищённо присвистнул. За первым незнакомцем последовали ещё трое. Все — довольно молодые, но уже потрёпанные жизнью, да и одетые не лучшим образом. Обитатели Лютного, скорее всего, или иные маргиналы волшебного мира. После того, как за них всерьёз взялся аврорат, многие оставили совсем уж нелегальные дела, переключившись на менее опасные заработки. Эти, похоже, взялись за зелья и их компоненты. Но возможности подзаработать упускать не собирались.

— Ага, удачный день, — согласился другой. Судя по голосу, именно он говорил про барьер, и он привел сюда остальных. — Школьник и ритуалы ночью на кладбище… От этого тёмной магией разит за милю, так что нам, похоже, можно рассчитывать на награду от авроров.

— Пацан, бросай палочку и не делай глупостей, — велел третий, направляя в сторону Мерфи мистический знак. Остальные сделали то же самое, только молча. — Не усложняй себе жизнь ещё больше, ты и так уже влип по уши.

— Как скажете, дядя, — не скрывая издевки, ответил Кайнетт и отбросил мистический знак к одной из могил. Оставшись для них «безоружным», он спокойно спросил: — А теперь, может быть, договоримся? Я не видел вас, а вы не видели меня. Вы отвернётесь, я уйду через пару минут и никому не скажу про вас, а вы собирайте свои сорняки, сколько хотите.

— Вот только мы ничего плохого и не делали, юноша, — самодовольно сказал первый, видимо старший у них, обводя палочкой кладбище. — Статут чтим, закон не нарушаем, в тёмной магии не мараемся. А вот ты… Точно ведь не из наших, сытый больно. А если ваш директор узнает про ночные прогулки по кладбищам, он тебя сам в Азкабан запихнет, и всем скажет, что только так и надо. Потому, если действительно хочешь договориться…

— Пятьдесят галеонов хватит? На всех. И ещё сотню фунтов сверху, — предложил маг. Поморщился, поняв, что копирует манеру речи Лливелина. Но уж больно компания собралась соответствующая.

— А ты не слишком ли нагло себя ведешь для того, кто скоро будет кормить дементоров? — поинтересовался Юлиус.

— У меня больше просто нет с собой, — с печальным видом признал Кайнетт. — А убивать вас я не очень хочу. Потому, лучше давайте договоримся.

— Ха, «он» не хочет убивать «нас»… — усмехнувшись, произнёс старший. — Потом расскажу парням эту хохму. Так, Брайан, давай прямо в Министерство, пока мы этого «убивца» покараулим, — приказал он четвёртому, волшебнику, молчавшему всё это время. На вид тому едва исполнилось восемнадцать. — Крыс никто не любит, конечно, но тут награда будет стоить всех проблем, а нам, глядишь, ещё и по медали дадут за подвиг…

— Как жаль, — признал Арчибальд не слишком искренне. Он понимал, что это неизбежно — ни угрозы, ни обещания от двенадцатилетнего сопляка никто всерьёз не станет воспринимать. В школе у него был наработан хоть какой-то авторитет, с мафией подписан договор, Лин и Альберт, а также Римус и Сириус имеют представление о его возрасте и возможностях (хотя и далеко не полное). Но для всех посторонних он пока — всего лишь первокурсник местной школы, чуть меньше, чем пустое место по уровню угрозы. И поделать с этим сейчас нельзя абсолютно ничего, раз уж он так подставился. Разумеется, Арчибальд не собирался отпускать тех, кто видел его занятия строго запрещенной магией. Но рассчитывал хотя бы стереть этим отбросам память и после этого уйти. Убийства всё же привлекают слишком много внимания. Но, видимо, ему вновь придётся проявить неуважение к традициям волшебников. — Я, правда, хотел договориться…

— Ступефай! — крикнул Юлиус, почувствовав угрозу.

— Зря, — ответил маг, легко скатываясь с камня и пропуская заклинание мимо. Тело действовало почти самостоятельно, среагировав на угрозу едва ли не раньше, чем она возникла. Эффект напоминал применение тени Слуги, только без ускорения реакции в несколько раз. Зелье «предвидения», которое в своё время Грейнджер использовала против Петтигрю, и впрямь стоило немалого времени, потраченного на его приготовление. Не давая волшебникам опомниться, маг сжал правую руку в кулак, открыл магические цепи и произнёс арию для мистического знака: — Excutite!

Воздух вокруг задрожал, частая вибрация не давала сделать глубокий вдох или сосредоточиться, а создаваемый низкий гул и давление на барабанные перепонки заставили противников схватиться за головы. Кайнетт, оказавшийся в небольшой безопасной области в центре зоны действия мистерии, усилил голос магией и произнёс:

— Я предлагаю в последний раз, разойдемся миром…

— Финита… Инкантатем! — смог всё-таки выдавить старший этой банды, неловко взмахнув палочкой. Исчез барьер, отваживающий посторонних и заглушающий звуки. Воздух перед магом вновь замер, вибрация осталась лишь позади него, а также слева и справа. Волшебник оказался не слишком силён, и его заклинание обнулило действие магии лишь шагов на пять вокруг, так что устранить мистерию Арчибальда полностью оно не смогло. Но все противники теперь оказались вне зоны поражения, и сразу воспользовались этим.

— Инсендио!

— Редукто.

— Диффин…

Увернувшись от вспышки пламени и пропустив над головой разрушающий луч, Кайнетт первым убил волшебника, сумевшего обнулить его барьеры. Всего лишь создал несложным жестом воздушный взрыв прямо перед его лицом — этого оказалось достаточно. Заметив, как ещё один противник замер, не пытаясь колдовать, а сосредотачиваясь для аппарации, маг разрезал воздух рукой, махнув в его сторону. Лезвие ветра быстро теряет убойную силу, легко рассеиваясь в полёте, потому с полудюжины шагов оно «всего лишь» разрезало волшебнику шею, а не снесло голову.

Увидев, как быстро погибли их товарищи, двое оставшихся поступили по-разному. Брайан буквально рухнул за ближайшие надгробия, спасаясь от следующей атаки. А другой неожиданно развернулся на месте и изо всех сил побежал по аллее в противоположную сторону. Не самый глупый ход против мага воздуха, обычно серьёзно ограниченного в радиусе своих мистерий. Разумеется, только в том случае, если у него при себе нет чего-нибудь ещё.

— Акцио, — произнёс маг арию, открывая цепи и протягивая ладонь. Это заклинание стоило того, чтобы отработать и в привычной ему форме, без мистического знака. Очень уж оно удобно в самых разных ситуациях. Перехватив свою палочку, он сделал необходимый жест и произнёс: — Экспульсо.

Синий луч врезался убегающему в спину, взрыв оказался достаточно мощным, чтобы об этом человеке уже можно было не беспокоиться. Оставался последний. То ли он решил отомстить за убитых, то ли подумал, что за убийцу ещё и награда окажется намного больше, но молодой волшебник выскочил из-за надгробных камней, уже замахиваясь мистическим знаком и выкрикивая арию:

— Конфри…

Четыре выстрела заглушили его, а пули, попавшие в грудь и живот, свалили волшебника на землю — после случая с мертвецом Лливелин не признавал пистолетов меньше чем сорок пятого калибра. Убедившись, что никто больше не двигается, сквиб всё-таки уточнил:

— Босс, ты в порядке?

— Да, всё нормально, — отмахнулся маг. — Просто не рассчитывал, что тут может появиться кто-то из местных. И что они окажутся такими несговорчивыми. Знаешь, — добавил он самокритично, оглядывая тела, — наверное, из меня и в самом деле плохой волшебник…

— Не хотел бы сбивать с мысли, но нам стоит поторопиться, — быстро произнёс Лин, кивнув в сторону отблескивающих в тумане красно-синих огней, приближающихся к кладбищу. Медленно нарастал и звук полицейской сирены. — Взрывы и стрельбу слышала вся округа, нужно уходить.

— Если там пара человек, я просто сотру им память, — ответил Кайнетт пренебрежительно. — После чего неторопливо уберем все следы.

— Так не получится. У нас тут не Штаты, стреляют редко. По инструкции они обязаны вызвать группу усиления, а сами могут вообще сюда не сунуться, будут ждать снаружи, — торопливо объяснил сквиб, поглядывая в сторону отсветов. — Вызов наверняка уже зарегистрирован в участке, сюда будут направлять всех, кого смогут. Со взрывами они не шутят.

— Проклятье! Хорошо, пусть так, — маг не стал спорить — признавал, что в этом вопросе Лливелину виднее. Быстро собрал не успевшие наполниться накопители, затем несколькими заклинаниями стёр оба круга, а после ещё и взорвал землю в тех местах, где они находились, чтобы стереть все следы. Раз уж сюда всё равно спешит полиция, то взрывом больше или меньше, какая разница. Проделав всё это, развернулся и последовал за торопливо шагающим Лином, добавив негромко: — Хотя бы это не наш район города. Да, может, полиция вообще дело до авроров доводить не станет. Решат, что самые умные и сами разберутся.

— Не хочу язвить, но ты себя очень неубедительно успокаиваешь, босс.

— Похоже, стоит взять кое с кого пример и ввести отработки за дерзость учителю. Давно бы уже следовало.