Драко Малфой и Кровь Обречённого (гет)

…Гарри Поттер сильно изменился. Пережитое горе и трудности навсегда остались в его глазах и тяжелым отпечатком на лице, словно невидимый, но вполне ощутимый шрам. Он многое переосмыслил. Не со всем смирился. Ему было страшно что-то чувствовать и испытывать, но он боялся вновь шагнуть в сторону и вернуться к власти Зверя.

Они теперь находились в Срединном Доме, так его называли. Дом «передержки». Тут они будут жить, расти, учиться. Приспосабливаться.

Их учат по-разному…иногда на словах… но в большинстве своем во сне, точнее, это не обычный сон, разумеется, это своеобразный канал, по которому осуществляется связь.

Самое страшное, что они начали ссориться.

Ссориться по мелочи, и довольно серьезно, и тогда каждый из них расходился по разным комнатам и сидел там до тех пор, пока не приходило время собраться. Это был сложный период, период изменений и метаморфоз. Порой было страшно и вот почему – а вдруг ВСЕ ЖЕ это обман? Но нет, все реально, это мелкие демоны или бесы, сосущие энергию, присасываются к человеку, вбирая его энергию и внушая ему самые страшные и коварные мысли. Просто порой они думали – неужели битва, к которой они готовились, можно сказать, всю жизнь – закончилась вот так вот? Лорд просто ушел, перешел? А они теперь просто проводники? А крестражи – пафос, попытка, рожденная безысходностью? Да…

И это было страшно.

Но они все это преодолеют, теперь было ради чего…

Надо только наполовину прикрыть глаз, и тогда свет знаний не будет так слепить, надо немного дольше просыпаться, немного меньше размышлять и иногда анализировать. Надо быть холодным, но уметь чувствовать. Надо жить.

И Гарри будет жить, хотя, кто видит, тот знает, ему было тяжелее всех. Это теперь не тот Гарри Поттер, что ночью, лежа в грязном чулане, праздновал свое одиннадцатое день рождения… нет.

Это теперь новый человек, новый Проводник нового времени.

И он будет жить, и он не убоится зла.

* * *

Рон… он как-то даже нереально быстро свыкся с мыслью, что он теперь другой. Может, сказались несколько эгоистичные и честолюбивые мысли. Он привык быть в тени, быть пособником, а не направляющим, а тут ему вдруг предложили новую роль…

Больно было только думать о семье и не иметь возможности ее видеть. Даже если бы на улице он вдруг случайно встретил родителей, они бы не узнали его, потому что Рона Уизли уже нет. Он только иногда с тревогой следил за сестрой, она шла на поправку, но как ему было известно, был некий побочный эффект… Она плохо спала, ей снились странные яркие сны, иногда, примерно раз в неделю, а иногда, в будущем, раз в три месяца у нее случался приступ, она словно впадала в кому. И причин не было. А во всем остальном вроде бы обычная девочка, волшебница…

И Рон свыкся. Может, в этом было больше аморфности и податливости, чем гордого стремления стремиться к высшему, но со временем он преодолеет и это. Им всем надо время.

Он даже научился не смотреть на новые отношения в их Четверке…

Не убоятся они зла.

* * *

— Драко, а иначе быть могло? – спросила Гермиона, подставляя свое лицо солнечным лучам, ласкающим ее кожу.

— Вряд ли, — спокойно ответил ей Драко, и не собираясь врать. Он обхватил ее сзади за талию, нежно прижимая к себе, и довольствовался этими редкими минутами нежности, выпадающими на их жизнь, он вбирал и впитывал их в себя.

С каждым днем росла его зависимость от этой девушки, от Гермионы, и он был не в силах удержать ее, как не удержать поток горной реки, несущейся с крутых склонов. А она, уставшая, измотанная, не чувствующая ничего реального, радостно ухватилась за него, за его чувство, которому никогда бы не было место в реальной жизни.

А в этой можно.

Они то сходились, то расходились, между ними всегда была ямка, наполненная водой, и каждый из них задумывался перед каждым шагом – а стоит ли?..

Ведь, когда они начнут действительно исполнять свою миссию, их чувства постепенно притупятся, сотрутся, как наскальная надпись со временем. И они пользовались этими моментами…

Ему нравилось обнимать ее… даже просто смотреть… просто чувствовать, что он настоящий, и она – она всегда была настоящей. Он попросил ее отрастить волосы, но это было единственным, в чем она ему отказала.

— Мне нравится так. Я привыкла. Я не боюсь! – ответила она ему тогда

— Не убоюсь я зла, — согласился он с ней.

* * *

…Комната потонула в сумраке, слабое сияние исходило только от колыбельки, стоящей в центре.

Четверо подростков расположились по ее углам, лишь Драко – в изголовье, держа в руках амулет для малышки. Кольцо Саламандры, только теперь на цепочке. Артефакт, направляющий энергию, если хотите, дистанционное управление для высших. Они любят саламандр.

Они стояли у колыбельки, в которой находился ребенок, девочка, по имени Серафима.

Ее глазки разрезом были похожи на ивовый листочек, пронзительные, яркие и чистые, светлого зеленого цвета. Глаза ребенка, ничего жуткого и непонятного. Может, чуть более осмысленные.

Светлые волосики уже слабо струились по ее пухленьким плечикам. Она будет очень красивой. Как и ее предшественник.

И красота ее будет оставлять за собой как разбитые сердца, так и наполненные яростью и злобой. Ее будут обожать и ненавидеть. Поклоняться и свергать.

Она будет невероятно сильной, талантливой яркой. Она будет звездой, восходящей на небосклоне жизни.

Серафима…

Великая судьба Темного Проводника…

Теперь вся их жизнь – сплошная Гармония. В мире столько чувств, мыслей, действий, что невозможно описать все даже в десяти романах, и никогда не будет возможно.

Это книга безумия. если подразумевать под безумием все то, что отлично от привычного, и последние главы будут дописывать новые соискатели на авторство… снова и снова… бесконечно…

Жизнь полная радостей и дружностей.

И вот они стоят, жизнь идет, и лишь эта история заканчивается…

И надо лишь знать…

Только став зверем, мы избавимся от боли быть человеком, сказал лорд… но если мы станем людьми, нам нет необходимости испытывать боль и чувствовать себя зверем, ведь зверь – подвластен…

И свет и тьма должны быть равны…и света не должно быть много, а тьмы — мало…

И знания еще придут в их сознания…

И вот они стоят и смотрят на того, кто скоро станет их врагом, сейчас же улыбается и тянет к ним ручки, как и любой ребенок.

Даже выросший на крови других людей цветок все равно тянется к свету, не смотря ни на что.

Не убоюсь я Зла.