О враг мой (джен)

Он был один в незнакомой комнате. Страх стиснул его сердце, и по жилам тут же хлынул адреналин. Он приподнялся на локтях так тихо, как только мог, и оглядел комнату. Он не знал, где находится и кто ещё может быть здесь, но, судя по виражам, которые совершала его жизнь, с равным успехом можно оказаться и в доме кровожадного социопата, и в доме доброго друга.

В воздухе витал аромат варёных овощей и приправ. Это успокаивало: конечно же, маньяки-социопаты не предаются таким чудесным мирным занятиям — тушить овощи с розмарином и тимьяном. Он оглядел комнату: небольшая, но уютно обставленная. Из мебели — ничего крупнее кровати и комода. Рядом с кроватью стоял стул; подушка на нём слегка сдвинута, словно тут кто-то недавно сидел. На тумбочке — лампа, несколько флаконов с зельями, стакан воды и сложенная салфетка. Чуть поодаль — кресло и небольшой столик, где громоздились стопки книг.

Это было очень обыденно. Он глубоко вздохнул несколько раз, чтобы успокоить бешено стучащее сердце. Обыденно — это хорошо. В самом деле хорошо. С обыденным он мог справиться. Определённо мог.

Звук шагов привлёк его внимание к двери. В комнату вошёл Снейп — и резко остановился, неожиданно для себя встретившись взглядом с Гарри.

Гарри сел в своей постели.

— Слава богу, — вырвалось у него. Никаких убийц-психопатов, похищающих детей. Только Снейп.

Профессор помедлил в дверях ещё мгновение, а затем решительно шагнул вперёд, вытащил палочку и взмахнул ею над Гарри. Вроде бы удовлетворившись результатом, он спросил:

— Кто занимает пост Министра магии?

Гарри моргнул.

— Хм. Фадж?

— Каковы пять основных свойств яда акромантула?

— Э-э… а что? Это какой-то тест?

Если да, то он с треском провалится. Он вроде как помнил, что на уроках Снейпа это проходили, но нельзя же помнить всё, что проходил!

Снейп окинул его оценивающим взглядом и сел на стул у кровати.

— Как самочувствие?

— Хорошо, — сказал он, но под пронизывающим взглядом Снейпа признался: — Болит. Везде. И голова немножко.

Снейп коротко кивнул и протянул зелье с тумбочки:

— Пейте.

Гарри повиновался, одним глотком выпил зелье и вернул пустой флакон профессору. Боль сразу утихла, но радость от этого поблёкла, когда он сообразил, что не помнит, что с ним стряслось.

— Где мы?

— Что последнее вы помните? — спросил Снейп вместо ответа.

— Гм… — Гарри озадаченно нахмурился. Его разум был ясным, но память — туманной. Он вдруг почувствовал себя растерянным, не уверенным ни в чём. — Мы покинули Гриммо, да ведь? Отправились в…

Куда они отправились? Его разум блуждал в поисках чего-то, способного пробудить память.

— Убежище Нидера, — подсказал Снейп.

Нидер! Правильно! Окклюменция на пляже. Домашка с Гермионой и Джинни. Член Ордена с ястребиными глазами, который, возможно, дружил со Снейпом. Новый друг — змея. Все это мгновенно вернулось к нему.

— Почему мы ушли оттуда?

Снейп бросил на него странный взгляд, и Гарри прикусил губу, пытаясь вспомнить, что же такое он сам должен был знать. Снейп наклонился вперёд, пристально глядя на него.

— Вы помните, что случилось на лугу… когда появился Люпин?

У Гарри упало сердце. Почему он не помнит того, что, по мнению Снейпа, должен помнить? Что с ним?

Снейп, наверное, прочёл страх на его лице — или применил легилименцию (сейчас Гарри даже не возражал), потому что объяснил:

— Вы находились под действием зелья. Временная амнезия — это естественно. Память скоро вернётся, и на этой стадии выздоровления новых сбоев не будет.

— Как скоро? — пискнул Гарри, но не стал дожидаться ответа. — Новые сбои? В каком смысле «новые»? Погодите, откуда вы знаете, что я не потерял память? То есть насовсем? — Его сердце бешено затрепыхалось.

— Я лично разработал это зелье, — сказал Снейп, небрежно махнув рукой. — Были некоторые неизвестные факторы, так как оно применялось впервые, но отдельные побочные эффекты можно считать ожидаемыми. Временная путаница и провалы в памяти, а также снижение контроля над конечностями — из наиболее очевидных.

Это заставило Гарри задуматься. Он поднёс руку к лицу.

— Ох, — сказал он, зачарованно наблюдая, как она дрожит и трясётся, а затем поднял глаза, осознав, что сказал Снейп. — Подождите. Это вы напоили меня зельем этой самой… амнезии?

— Нет. — Снейп скрестил руки на груди с оскорблённым видом. — Конечно, нет. Я только разработал его. И, должен добавить, сделал это таким образом, чтобы уменьшить интенсивность побочных эффектов.

Гарри в замешательстве сдвинул брови:

— Так что же случилось? Просто… просто скажите мне. Я переживу.

Снейп глубоко вздохнул, затем внимательно посмотрел на него и без церемоний объявил:

— Вас захватил в плен Тёмный Лорд.

— Я… — Гарри уставился на него — наполовину в ужасе, наполовину ожидая возвращения воспоминаний. Не тут-то было. — Но я… но я выбрался, — сказал он, чтобы убедить себя, что уже знает конец этой истории. Он здесь, в безопасности, со Снейпом, так что ему каким-то образом удалось спастись. Или… или его спасли. — Это вы меня вытащили? — спросил он.

— Вы что-нибудь помните? — осведомился Снейп, не отвечая на вопрос, но Гарри не возражал: было очевидно, что Снейп должен иметь какое-то отношение к его побегу. — Хоть проблески памяти, что-нибудь о том времени, когда вы были пленником Тёмного Лорда?

Гарри помотал головой. Он был почти уверен, что теперь его руки дрожат от страха.

— И сколько я там пробыл?

— Почти две недели, — ответил Снейп, и Гарри вцепился в одеяло побелевшими пальцами. — Вас держали взаперти четыре, почти пять дней, и под действием зелья — чуть больше недели.

Теперь он яростно замотал головой:

— Нет-нет, не может быть! Выходит, я потерял столько времени? Да как же так! Две недели не могут просто взять и исчезнуть! И… и школа! — Его глаза испуганно расширились. — Хогвартс! Значит… значит, занятия начались, а меня там нет! Я уже отстал! И… и что он сделал с моей головой? — Он клял себя за то, что его голос начал дрожать, но ничего не мог поделать. Потерять полмесяца жизни, вот так запросто, — это было страшно. — И моё тело! — воскликнул он, снова поднимая руки, словно желая убедиться, что они на месте. Он быстро сбросил одеяло с ног и пошевелил пальцами. Всё ещё десять, и всё ещё движутся. Но он не помнил, что случилось, и это заставляло его чувствовать себя таким… таким разбитым.

Чья-то рука схватила его руку, и он поднял глаза, чтобы встретиться с твёрдым взглядом чёрных глаз:

— Вы здоровы. Он не сделал ничего, что могло бы нанести серьёзный физический ущерб. И память тоже вернётся.

Гарри сглотнул, стараясь дышать ровно. Он чувствовал, как на него накатывает паника, и последнее, что ему было нужно, — это чтобы Снейп стал её свидетелем. Профессор уже не раз видел его истерики. Ещё чуть-чуть, и он решит, что Гарри — конченый псих. Если уже не решил.

Он глубоко, медленно вздохнул, как учил его Снейп. Вздохнул ещё. И наконец почувствовал, что может говорить не срываясь:

— Я помню конец лета. Каждую деталь, всё-всё, но ничего не могу вспомнить о Сами-Знаете-Ком. — Он поспешил доказать свою память; слова сыпались сами собой: — Помню, как вы появились у Дурслей и хотели выгнать меня из моей же комнаты, но потом взяли с собой, подальше от моих родственников. И Дамблдор, он разрешил мне остаться на Гриммо-плэйс, и вы заставили меня резать лягушек и кучу всякой гадости, а потом Рон… — У него перехватило дыхание, но он продолжал: — Вы учили меня окклюменции, и дали мне то письмо и мамин камешек, и у меня были видения, и мы отправились к Нидеру. Я познакомился со змеёй, делал задания на лето, а потом вы появились, и мы разговаривали, и… — Его глаза расширились, и он уставился на Снейпа, стараясь не плакать и не задыхаться. — Мне так жаль! Клянусь, я не думал, как вы отнесётесь к тому, что я подслушиваю, я просто хотел знать, и я никогда больше не буду! Честно, я так…

Снейп прервал его, подняв руку, и Гарри с трудом удержался, чтобы не вздрогнуть. Судя по тому, как Снейп поморщился, он догадался об этом, или, может быть, Гарри всё-таки вздрогнул. Снейп тут же опустил руку и отвёл взгляд.

— Я не имел намерения тебя ударить, — тихо сказал он и кашлянул. — Я знаю, что наше прошлое и мой… мой характер не добавят доверия к этому заявлению, но тем не менее даю слово. Та пощёчина была непростительным поступком с моей стороны. Это не повторится. Я не стану распускать руки, как твой дядя.

У Гарри округлились глаза. Этого он не ожидал. Ожидал гнева. Возможно, холодного безразличия. Но не заверений. Он не знал, что ответить, поэтому осторожно спросил:

— Вы не сердитесь?

Снейп определённо сердился, когда они виделись в последний раз. Во всяком случае, в последний раз, который помнил Гарри. Воспоминание о холодном гневе в глазах Снейпа едва не заставило его снова вздрогнуть.

Снейп глубоко, протяжно вздохнул, изучая Гарри с непроницаемым выражением. Это действовало на нервы, и было ещё хуже от того, что у Гарри подрагивали пальцы.

— Мы оба совершали ошибки, не так ли? — медленно выговорил Снейп. — Недавно я получил прощение. И нахожу крайне неразумным не платить взаимностью.

Гарри долго молча таращился на него.

— Вы… вы хотите сказать, что… простили меня? — Он не был уверен, что верно расслышал. Человек перед ним, конечно, выглядел как Снейп и говорил как Снейп, но слова казались не очень снейповскими. Гарри прищурился.

— А что я готовил у Нидера? Когда мы говорили о Зельях?

Снейп вздохнул.

— Бисквиты. Я — это я, Поттер.

— Какое воспоминание я использовал во время нашего первого урока окклюменции этим летом?

— Преследование чёртовой псиной, — сказал Снейп страдальческим тоном. — Я — Северус Снейп.

Гарри прикусил губу, не зная, что сказать. Снейп, которого он знал так долго, в жизни бы не простил. История с думоотводом была достаточно скверной, но это… это было едва ли не хуже, потому что они только-только начали выстраивать некоторое взаимное доверие. И Гарри, хотя и по недомыслию, швырнул это доверие обратно Снейпу в лицо. Снейп, которого он знал, никогда бы так легко не пренебрёг подобным проступком.

Неужели между ними действительно всё настолько изменилось?

— Гм. Спасибо? — сказал он нерешительно, всё ещё не совсем уверенный, что действительно прощён.

Снейп побарабанил пальцами, кашлянул и резко спросил:

— Вы можете встать?

Стало ясно, что, хотя Снейп объявил о прощении искренне, говорить об этом ему было не очень удобно. И, как ни странно, именно неловкость Снейпа успокоила Гарри. Этот Снейп был ему знаком. Возможно, за лето он и изменился, но не стал совершенно другим человеком.

— Не знаю. Могу попробовать.

Снейп встал и протянул правую руку, за которую Гарри ухватился, чтобы подняться с кровати. Ноги дрожали, когда он опустил их на пол, однако выдержали его вес. Он немного запнулся, попытавшись шагнуть, но Снейп твёрдой рукой поддерживал его, пока они шли к двери, и провёл по коридору в маленькую комнатку сбоку. Гарри заглянул внутрь и увидел унитаз, раковину, стул и ванну на когтистых ножках.

Он старался не краснеть, пока профессор заводил его туда, надеясь вопреки всему, что тот не предложит остаться и помочь. Тогда Гарри просто умрёт от унижения.

К счастью, Снейп только подвёл его к раковине, отошёл пустить воду в ванне и сказал:

— Полотенце и чистая одежда — на стуле. Когда закончите, как раз поспеет завтрак. Надеюсь, вы справитесь?

Гарри поспешно кивнул, и Снейп вышел.

Он с облегчением вздохнул, ухватившись для устойчивости за края раковины. Но, увидев себя в зеркале, ахнул.

Просто ужас. Его волосы торчали больше обычного, лицо осунулось, под глазами мешки… Он протянул дрожащую руку, чтобы коснуться лица. Синяки… или их следы. Они поблёкли, почти выцвели, но ещё виднелись на лбу, на подбородке и на скулах. Он опустил руку и прислонился к раковине, чтобы не упасть. Закатал рукава. Тоже следы синяков. Что с ним случилось?

Ему вдруг стало страшно вспоминать.

* * *

— Почему я помню всё, кроме двух последних недель? — спросил он между двумя кусочками тушёной моркови. Теперь, помывшись, он чувствовал себя намного лучше, и верный своему слову Снейп соорудил для него на кухне незатейливое блюдо из мяса и овощей. («Простая пища, пока организм не адаптируется», — пояснил профессор.)

— Вы не сможете вспомнить время, проведённое под действием зелья, — заметил Снейп с другой стороны столика. Должно быть, он уже поел, потому что сейчас прихлёбывал чай. — Что до остального… Это последствия травмы, я полагаю.

Гарри задумчиво орудовал вилкой, уплетая кушанье.

— Травмы? Я могу припомнить кучу довольно травмирующих вещей, — скептически возразил он.

— Не сомневаюсь, — буркнул Снейп, и Гарри с притворным интересом уставился в свою тарелку, надеясь, что они не станут прямо сейчас копаться в его стрёмных воспоминаниях. Снейп откашлялся и уточнил:

— Недавней травмы. И особого рода. На самом деле не стоит беспокоиться об этом. Память скоро вернётся. Самое большее — в течение недели, а скорее всего — к концу этого дня.

— Какого… гм, какого рода? — переспросил он. Снейп, должно быть, заметил его приступ паники, но, к счастью, ничего не сказал. — Типа… как кошмары? Или…

Ай, да кого он обманывает? Он видел достаточно разводов от синяков на собственном теле, чтобы понять. На боку была особенно противная штука, которая всё ещё не зажила и болела при резких движениях.

— Хотя нет. Не говорите, я не хочу этого знать. Когда вспомню, тогда и вспомню.

Он сунул в рот новый ломтик морковки, чтобы заесть своё любопытство, но потом вспомнил, что ещё нужно спросить, и пришлось быстро жевать и глотать.

— Вы упоминали Ремуса. С ним ведь всё нормально? Ничего не случилось? Я помню только, что он приходил в себя после плена.

Что-то опасное промелькнуло в глазах Снейпа, и Гарри не сразу понял, что оно направлено не на него.

— Люпин здоров, — отрывисто сказал он. — Был ранен, но сейчас, без сомнения, полностью поправился.

Что-то в тоне Снейпа предостерегло Гарри от дальнейших расспросов о Ремусе, поэтому он промолчал.

— Когда мы вернёмся в Хогвартс? — Он нахмурился от нового соображения: — Сегодня ведь не будний день, правда? Вы не пропускаете занятия или что-то ещё, чтобы сидеть здесь?

— Суббота. Сегодня же утром мы вернёмся в Хогвартс.

Гарри вздохнул.

— Выходит, я пропустил Хогвартс-экспресс, приветственный пир, первую неделю занятий — всё это?

— Директор договорился с преподавателями, — сказал Снейп. — Они дадут вам время наверстать упущенное. Прошла всего неделя.

— Всего неделя, — убитым тоном повторил Гарри. — А сколько заданий вы сами уже раздали своим ученикам за «всего одну неделю»? Я же целую вечность буду догонять! Ой… — Он широко раскрыл глаза: — Скоро отборочные состязания по квиддичу! Я не могу их пропустить!

— Боже упаси, — сухо сказал Снейп, отхлёбывая чай.

— Я серьёзно! Я люблю квиддич. Знаете, как паршиво было, когда мне запретили в прошлом году?

— Ах да, — протянул Снейп. — Запрет. Не уверен, что он официально отменён.

Гарри в ужасе уставился на него:

— Я… я думал…

— Успокойтесь, Поттер, — ухмыльнулся Снейп. — Директору и в голову не придёт допустить, чтобы какие-либо указы Амбридж остались в силе, особенно в том, что касается вас. И никто не собирается выгонять вас из команды, если вы пока не достаточно хорошо себя чувствуете, чтобы явиться на отборочные состязания.

— Да я уже всё, в норме. Конечно, я могу…

Снейп наклонился вперёд, пронзил его своим фирменным всех-затыкающим Взглядом и прорычал:

— Ты только что очнулся от действия мощного зелья и еле таскаешь ноги. Только попробуй приблизиться к метле до того, как получишь разрешение мадам Помфри, — и я лично прослежу, чтобы профессор Дамблдор возобновил данный запрет в новой формулировке!

Гарри съёжился и пискнул:

— Да, сэр.

Снейп коротко кивнул, удовлетворившись, и поднялся из-за стола.

— Доедайте свой завтрак. Отправимся через час. Я предупредил директора, чтобы он нас ждал.

Он выскочил из комнаты — видимо, чтобы привести всё в порядок и собрать вещи.

Гарри жевал мясо, не ощущая вкуса. Он не знал, что думать — и даже что чувствовать. Разочарование, растерянность и страх боролись в нём. Что хуже — то, что он пропустил первую неделю в школе, или утрата воспоминаний? Причём важных воспоминаний. Он не был уверен, что хочет их вернуть, но это было необходимо. Пропавшее время, мягко говоря, сбивало с толку. Было просто ужасно знать, что он находился в обществе Волдеморта — и не помнит ничего. Да, решил он. Надо сосредоточиться на воспоминаниях. Нельзя отмотать время назад, но попробовать разобраться — можно.

И в то же время он с нетерпением ждал Хогвартса, квиддича, занятий и… При каждой мысли о друзьях Гарри упирался в одно и то же. Рон! Его охватил озноб при воспоминании о том, как плох был Рон, когда он видел его в последний раз. А теперь… О боже, теперь он, может быть…

Он машинально проглотил последний кусочек. Нужно выяснить, как там с Роном — хотя бы узнать, что он не…

Нет, с Роном всё в порядке. Должно быть в порядке!

И всё же, как ему ни хотелось знать, он не мог заставить себя расспросить Снейпа. Он слишком боялся узнать ответ, боялся увидеть страшную правду в глазах своего профессора раньше, чем тот скажет это вслух.

* * *

Портключ перенёс их в другой дом, на сей раз немного обветшалый и заброшенный. Он находился на широком открытом пространстве — никаких строений или людей в поле зрения. Внутри было небогато, но чистенько. Дом не выглядел обжитым: похоже, кто-то заходил сюда, чтобы вытереть пыль и пополнить запасы, месяц назад или около того.

— Ещё одно убежище? — догадался он, когда Снейп направился к камину в углу.

Снейп кивнул, держа Гарри за руку, словно тот мог упасть, если его отпустят. Гарри обнаружил, что не возражает против поддержки: после путешествия портключом он чувствовал себя не очень уверенно. Взмахом волшебной палочки Снейп разжёг огонь и указал Гарри на летучий порох в банке на каминной полке. Гарри зачерпнул и выжидательно поднял глаза.

— Кабинет Дамблдора, Хогвартс, — подсказал профессор.

— Кабинет Дамблдора подключён к каминной сети? — поднял брови Гарри.

— Обычно нет. Сегодня — да. Вперёд! — Снейп выпустил его руку и отступил.

Гарри бросил горстку пороха, шагнул внутрь и отчётливо выкрикнул:

— Кабинет Дамблдора, Хогвартс!

Облако зелёного пепла — и вот он уже вышел из камина в директорский кабинет. Ну ладно, вывалился. Но предпочёл сделать вид, что не уткнулся головой прямёхонько в мантию директора.

— Осторожно, Гарри, — мягко сказал Дамблдор, удерживая его. Подняв глаза, Гарри увидел на лице директора беспокойство и облегчение. — Всё в порядке?

— Извините, — пробормотал он и выпрямился.

— Ничего, ничего. — Дамблдор положил руку ему на плечо. — Я счастлив видеть тебя живым и здоровым, мой мальчик. Ты заставил нас всех поволноваться.

Он видел, что это правда, по лицу Дамблдора. Тот выглядел усталым, как будто провёл слишком много ночей, расхаживая взад-вперёд вместо того, чтобы спать.

— Извините, — машинально повторил он.

Дамблдор цокнул языком, его глаза потеплели:

— Не нужно извинений, Гарри. То, что случилось, вовсе не твоя вина.

Гарри кивнул, не зная, что добавить; да и не стоило, потому что из каминного пламени как раз появился Снейп.

— Северус, — радостно улыбнулся Дамблдор. — Я беспокоился за тебя тоже. Как отрадно, что вы оба наконец с нами.

— Поттера надо отправить к Поппи, — сказал Снейп, не утруждая себя расшаркиваниями. — Серьёзных повреждений у него не имеется, и зелье большей частью вышло из организма, но она должна его осмотреть, чтобы убедиться, что я ничего не упустил.

— Конечно, конечно, — пробормотал Дамблдор. — И я настаиваю, чтобы она осмотрела тебя тоже.

Снейп, казалось, собирался возразить, но глаза Дамблдора не допускали возражений, и он кивнул с явной неохотой. Гарри усмехнулся, увидев, что со Снейпом обращаются как с маленьким. Он вспомнил тот день, когда они добирались до штаб-квартиры и профессор нуждался в услугах мадам Помфри. Тогда он тоже не был в восторге, что вокруг него суетятся.

Он сделал ошибку, встретившись взглядом со Снейпом: прищуренные глаза профессора говорили, что тот хорошо понял причину его веселья.

Гарри сказал себе, что не стоит комментировать, но не мог удержаться.

— Ничего, профессор, — заметил он с серьёзным видом. — Если будете послушным пациентом, мадам Помфри может дать вам лакричную палочку.

Снейп сверкнул глазами, однако злости в них не было, и это лишь побудило Гарри улыбнуться ещё шире.

— Пойдёмте, мальчики, — вмешался Дамблдор. В глазах его плясала смешинка. Он указал на камин: — Тем же путём, пожалуй: не стоит дополнительно утомляться, путешествуя через весь замок.

В Больничном крыле было тихо, когда они вошли. Гарри решил, что никто пока не успел сюда загреметь: прошла только первая неделя занятий, да и квиддичные тренировки ещё не начались. Сам осмотр не занял много времени. Поприветствовав их, Поппи наложила несколько диагностических заклинаний, объявила, что всё в порядке, что несколько зелий и отдых помогут делу, выдала ему эти самые зелья и пижаму, а потом увела профессоров.

Не так уж трудно было подчиниться приказу отдохнуть: он заснул почти сразу, как только голова его коснулась подушки.

* * *

Его разбудил чей-то разговор шёпотом. Ну, не совсем шёпотом, но беседовавшие явно старались говорить потише, хотя получалось неважно.

— Сегодня суббота, Гермиона, — возразил девичий голос.

— И? — ответил другой девичий голос, очень знакомый. — Он никогда не догонит, если сегодня не прочтёт хотя бы ещё одну главу, а завтра не напишет два эссе.

— А ты что, его мама? — поддразнил первый голос.

Послышалось фырканье, но добродушное. Девочки не сердились друг на друга, так что Гарри это не обеспокоило. Он глубоко вздохнул и почувствовал, что наполовину выплывает из сна. Последовало долгое молчание, словно вызванное его вздохом.

Тишину нарушил третий голос, на этот раз мальчишеский:

— Я потом всё прочитаю, Гермиона. Ей-ей. Подождём, пока Гарри проснётся, а?

— Тогда ты уж точно читать не станешь, — вздохнула она. — Почему бы не воспользоваться тем, что он спит, и потом уже ты сможешь навещать его, не беспокоясь по этому поводу?

— Он тоже отстал — нет, что ли? — Послышался шорох, словно кто-то заёрзал на стуле. — Мы можем заниматься вместе. Так будет лучше и мне, и ему. Мотивация, и всё такое.

— Не знаю, не знаю… — с явным сомнением откликнулась она.

— Ну правда, как же мне не свезло проморгать именно летний месяц! — простонал мальчишеский голос. — Не могли они проклясть меня в первый день Гербологии? Я бы не прочь пропустить месяц учёбы.

Девичий голос запротестовал в ужасе от перспективы столько догонять, но Гарри едва заметил это, потому что его мозг резко включился от внезапного осознания. Голос Рона. Рон!

Гарри стряхнул с себя остатки сна и сел, едва открыв глаза. Девушка, сидевшая в ногах его кровати, охнула и вскочила.

Он быстро нашарил на тумбочке очки, надел их и увидел посетителей. Взволнованная Гермиона сжимала учебник, Джинни с широко раскрытыми глазами сидела рядом с ней на стуле… и… Рон.

Друг сидел рядом, ближе к Гарри. Он выглядел… выглядел живым! Более худым, чем обычно, а веснушки и рыжие волосы подчёркивали бледность кожи, — но живым.

— Эй, приятель, ты в порядке? — спросил Рон, и Гарри моргнул. Это был он. В самом деле он! К своему смущению, Гарри подумал, что сейчас расплачется: он чувствовал, как на глаза наворачиваются слёзы, и был совершенно уверен, что не сможет говорить, поэтому попытался встать с постели. Только ноги ещё слушались не очень, и он успел лишь откинуть одеяло и взяться за край кровати, прежде чем Гермиона запротестовала:

— Мадам Помфри сказала, что ты должен лежать. Нас сюда пускают только при условии, что мы не станем тебя беспокоить!

Гарри было пофиг, что там сказала Помфри, но он безумно радовался, что Рон уже на ногах и сидит теперь совсем рядом. Ему не нужно было проверять надёжность собственных ног, чтобы схватить друга за рубашку и заключить его, ойкнувшего, в объятия.

— Приятель, ты в порядке? — повторил Рон, на этот раз мягче, обнимая его в ответ. — Мы беспокоились о тебе.

Гарри испустил смешок и поспешно смахнул набежавшую слезу.

— Обо мне? Это ты лежал в коме от пожирательского заклинания! — хрипло сказал он.

Рон отстранился и пожал плечами:

— Ты про мою битву с прихвостнями старины Волди? Ну, я тоже маху не дал: не на того напали! Во, даже шрам заработал, глянь-ка!

Ухмыльнувшись, он указал на голову над правым ухом. Гарри ничего не увидел, но его зрение было немного расплывчатым. Джинни за спиной Рона закатила глаза:

— Он говорит о своей «великой битве» с тех пор, как проснулся, и с каждым часом она становится всё более великой. Это даже не шрам, Рон. Это царапина. Наверное, ты неудачно расчесал волосы.

— Это шрам! — Он бросил на сестру свирепый взгляд и снова повернулся к Гарри: — Слышно, я не единственный, кого чуть не ухлопали Пожиратели. Это круто, дружище: мы оба пропустили занятия и должны сейчас наверстать, так что страдать будем на пару!

Гермиона откашлялась и сухо вставила:

— Честно говоря, случившееся с Гарри не так уж «круто».

Рон отмахнулся:

— Да брось, ты же поняла.

У Гарри было так много вопросов, но самый насущный:

— Ты давно очнулся?

— Несколько дней назад. Мама почти всё время заставляла меня лежать в постели. Это было чертовски скучно. Заставила ещё сделать кой-какую домашку, но посещать занятия я начал только вчера. — Он кивнул в сторону подруги. — Гермиона сделала для нас записи, так что мы живо разберёмся.

— Спасибо, Гермиона, — улыбнулся Гарри, и девушка расцвела.

— Правда, как ты? — спросила она. — Мы жутко волновались. Дамблдор в строжайшей тайне поведал нам, что есть способ вызволить тебя, но целую неделю мы так больше ничего и не могли узнать! Никто и словом не обмолвился, что случилось, кроме того, что это дело рук Волдеморта.

— Всё хорошо. Немного болит, но это уже пустяки, — заверил он их; однако все трое смотрели на него с ожиданием. — Я… гм, я тоже не могу рассказать, что случилось.

— О! — Гермиона постаралась не показать свою обиду. — Дела Ордена?

— Мы практически в Ордене, Гарри, — заискивающе сказал Рон. — Да брось, нам-то можешь рассказать. Мы же не растреплем Малфою там или его дружкам.

Гарри виновато поморщился:

— Нет, не в том дело. Я не то что не могу… я… гм, не сумею. — Три лица смотрели на него в замешательстве. — Я не помню.

Рон почесал за ухом.

— Типа, из-за комы? Ну ничего, Гарри, я тоже не могу. Оно и не удивительно. Я о том, как ты пропал из убежища Нидера. Я слышал, тогда был настоящий переполох. Кстати, — заговорщически добавил он, — я познакомился с этим Нидером. Мама говорит, что он помог меня вылечить, но, если хочешь знать моё мнение, он тот ещё фрукт, тебе не кажется?

— Рональд. Не отвлекайся, — сказала Гермиона.

Гарри сморщил нос:

— Нет, ты не понимаешь. Дело в том, что я просто не могу вспомнить. Снейп говорит, что зелье, которое мне дали, немного стёрло мою память. Это исправится, — заверил он, увидев испуг на лице Рона. — Надеюсь, скоро. Как только я вспомню что-нибудь, я расскажу, честно.

— Ох, Гарри, какой ужас, — простонала Гермиона. — Это не отразится на тебе в прочих отношениях? Ты ведь сможешь посещать занятия с понедельника?

— Да уж, пропустить уроки было бы ужаснее всего, что случилось с тобой в этом году, — сказала Джинни так серьёзно, что Гарри оценил иронию и усмехнулся. Гермиона только закатила глаза и проворчала что-то насчёт «Уизли».

— Ну а что случилось у Нидера? — спросил Гарри. — Может, вы расскажете что-нибудь, что освежит мою память.

— Я всё это вроде как пропустил. — Рон откинулся на спинку стула. — Тогда я ещё не пришёл в себя. Потому что был серьёзно ранен на магической дуэли, — громко сказал он и вызывающе прищурился в сторону Джинни, которая, впрочем, проигнорировала брата.

Гермиона замахала руками, чтобы Гарри снова лёг (он послушался), а затем вернулась на своё место в ногах кровати.

— Что ты хочешь знать?

Гарри пожал плечами.

— Всё. Что угодно. Снейп что-то толковал про Ремуса и лужайку… Правда, я не помню, чтоб разговаривал с Ремусом у Нидера. Он был ещё плох и почти всё время спал. Последнее, что я помню, это разговор со змеёй — я с ней подружился, — а потом… ничего.

— Люпин был под Империусом, — тихо сказала Гермиона.

Глаза Гарри расширились:

— Он — что?!

Рон кивнул:

— Это работа Сам-Знаешь-Кого: говорят, теперь у него очень много силы. Они не думали, что на Люпина всё ещё может действовать проклятие, но оно действовало, и…

— Я думала, ты не слышал тот разговор, — перебила его Джинни, — потому что восстанавливал силы после своей великой битвы.

— Ты вроде собиралась куда-то идти? — огрызнулся Рон.

— Гарри не против, что я здесь, — ласково сказала она. — Правда, Гарри?

— Само собой. — Он мотнул головой, слишком поглощённый новостью, чтобы удивляться или раздражаться их семейными разборками. — Ремус не… он ведь не сдал меня Волдеморту, нет? — спросил он, переживая за отцовского друга.

Гермиона успокаивающе положила руку ему на плечо:

— Я не знаю, как это случилось, — только то, что он имеет какое-то отношение к твоему плену и что теперь с ним всё нормально. Я не в курсе, где Ремус сейчас, но миссис Уизли сказала, что он больше не под проклятием. Наверное, Волдеморт снял его после того, как они тебя схватили. Я видела его, когда он пришёл в себя. Ему было очень, очень худо, Гарри.

Он кивнул, сочувствуя Ремусу всей душой. Как страшно поневоле предать друга — и не иметь сил сопротивляться!

— А Снейп это видел?

— Да какая разница? — вмешался Рон. — Почему Дамблдор заставил этого гада отправиться с тобой к Нидеру? Как будто хотел устроить тебе самые поганые каникулы за всю историю.

Гарри промычал в ответ что-то невнятное, не уверенный, что хочет прямо сейчас говорить о своем изменившемся отношении к профессору Зелий. Можно вообразить реакцию Рона: вряд ли она была бы положительной. Или спокойной. Или рациональной. Рон, вероятно, уверился бы, что зелье Волдеморта повредило Гарри левое полушарие мозга, или типа того.

Судя по сочувственному взгляду Гермионы, она отчасти понимала, что с ним творится.

— Его там не было, — дипломатично обошла она вопрос Рона. — Но он быстро прибыл. Это он поднял тревогу и сообщил, что ты исчез.

Джинни кивнула:

— Ворвался как на пожар. Я думала, Пожиратели напали.

— Когда он сказал нам, что ты пропал, то заставил обыскать весь дом; мы так волновались! — добавила Гермиона.

— Когда мы тебя не нашли…

— …а потом Нидер притащил Ремуса — его змея укусила…

— …мы думали, случилось худшее…

— …самое худшее! Мы боялись, что больше никогда тебя не увидим! — закончила Гермиона дрогнувшим голосом. Она вскочила и обняла Гарри. — Я так боялась, что потеряла вас обоих! — воскликнула она, уткнувшись ему в плечо.

— Всё обошлось, Гермиона. — Гарри успокаивающе похлопал ее по спине. — Теперь со мной всё хорошо, правда. И с Роном тоже.

Она обнимала его ещё минуту, шмыгая носом, а потом утёрла мокрые глаза.

— Никогда больше так со мной не поступайте! Ни ты, ни он! — Она повернулась, чтобы окинуть Рона свирепым взглядом.

Гарри воздел руку:

— Клянусь жизнью, что не собираюсь умирать.

— Я тоже, — подхватил Рон. — Да станет мой призрак жертвой стаи фвуперов, если я умру или снова впаду в кому без твоего разрешения. (*)

Гермиона слабо улыбнулась им обоим — и рассмеялась, прежде чем снова сесть на кровать.

— Ну что, ты готов к хогвартским новостям? — возбуждённо вмешалась Джинни. — Так вот, у нас новый учитель ЗоТИ, а ещё чудовище, обитающее на втором этаже Западного крыла, не говоря уж о таинственных пересудах портретов.

— О да, — подхватил Рон. — Они все сбрендили. Сплетничают больше, чем стайка клиенток у мадам Малкин. Эй! — Он потёр руку и сердито посмотрел на Джинни.

— Не обращай внимания, Гарри, — добавила Гермиона. — Новый учитель ЗоТИ выглядит нормальным и адекватным, «чудовище» — это вполне ручная — в самом деле ручная! — находка Хагрида, для которой Дамблдор уже подыскал новое жилище, а портреты сплетничают больше обычного только потому, что идёт война, а ты исчез. Мы снова все вместе, всё в порядке, и начинается совершенно обычный год.

Рон состроил гримасу, когда она отвернулась, и Гарри втайне согласился с ним. «Совершенно обычные годы», похоже, не были их уделом в жизни. Но совершенно обычный разговор — другое дело, поэтому он попросил:

— Расскажи мне всё, Джинни. Ничего не пропускай.

Она подчинилась; и они болтали, спорили и смеялись, пока Гарри не потерял счёт времени и не начал невольно зевать. Его тело устало, но душа жаждала общаться с друзьями, видеть их снова и знать, что Рон очнулся и всё хорошо: это уменьшало тяжесть на сердце — настолько неизбывную, что он почти забыл о ней.

Только когда на них упала тёмная тень, они поняли, что занавеска отдёрнута и они уже не одни. Разговор увял, а затем и вовсе прекратился, когда четверо студентов увидели профессора Снейпа.

— Мистеру Поттеру нужен отдых, — усмехнулся Снейп. — Пора пожелать ему спокойной ночи.

У Рона был такой вид, будто он унюхал какую-то мерзость, и Гарри вмешался, прежде чем его друг успел сказать что-нибудь, что навлечёт на него неприятности:

— Вам лучше идти. Я и правда устал. Поговорим подробнее завтра утром, идёт?

Он взглянул на Снейпа, опасаясь его возражений: мол, не так скоро, — но профессор просто стоял и без выражения смотрел, как они неловко прощаются.

Как только они ушли, Гарри сказал:

— Вам даже не нужно специально никого разгонять: появились — и готово.

— Это ваше, — вместо ответа буркнул Снейп, кладя на тумбочку стопку сложенной одежды. Гарри узнал свою собственную, и Снейп пояснил на его вопросительный взгляд: — Одежда, которая была на вас во время похищения. Боюсь, изрядно потрёпанная, но по крайней мере чистая.

— Спасибо, — пробормотал Гарри, и его глаза загорелись при виде следующего предмета, который протянул ему Снейп. — Моя палочка! — Он провёл рукой по гладкому дереву, и радость разлилась от кончиков пальцев по всему телу. — Я ещё не совсем оклемался, наверное. До сих пор даже не вспомнил о ней. Почему я был без палочки?

— Отобрали, — последовал простой ответ. — Директор её сохранил.

Дальше Снейп вручил ему расписание. Гарри с любопытством погрузился в него. Трансфигурация, Гербология, Чары, Защита…

Он был разочарован, увидев отсутствие Зелий. Выходит, Снейп не передумал. Гарри мысленно вздохнул. Придётся разузнать, есть ли какой-то способ обойти требования к аврорам. Он перевернул листок и с удивлением увидел ещё один, заполненный колонками и строчками.

— Что это?

— Ваше расписание на ближайшую неделю. В дополнение к посещению занятий вам придётся уделить время выполнению пропущенных работ. Если придерживаться этого графика, который оставляет достаточно времени для отдыха, за две недели вы полностью догоните однокурсников.

Гарри уронил листок на колени и испустил демонстративно тяжкий вздох:

— Я даже один денёчек не могу передохнуть?

— Напротив, — невозмутимо возразил Снейп, — у вас уже был ровно один день. — Гарри обречённо воззрился на него, но Снейп не дрогнул. — Приступите завтра. Мадам Помфри уже проинструктирована, что ваши друзья не должны задерживаться, если только не собираются активно вас подтягивать.

Ну, Гермиона, во всяком случае, будет довольна. Рон — не особо.

— Надеюсь, вы выполнили задания на лето? — Взгляд Снейпа дал понять, что лучше бы ответить — «да», и Гарри покраснел.

— Мне… э-э, мне нужно закончить эссе по Гербологии, — пробормотал он и быстро добавил: — Я начал вовремя и успел бы, если б не потерял последнюю неделю.

Снейп покачал головой, пробормотав что-то вроде: «было целое лето», и добавил — уже громче:

— Итак, заканчивайте это эссе — и держите профессора Макгонагалл в курсе своих успехов. Не забывайте также отдыхать. И никакого квиддича, пока не полностью не оправитесь. Ясно?

Гарри кивнул, хотя чувствовал себя подавленно. Первый месяц учёбы был и без того достаточно насыщенным. Он просмотрел расписание. Такое… такое структурированное. Он скривился.

Снейп, казалось, собирался уйти, поэтому Гарри поспешил спросить:

— А как насчёт окклюменции? — Он помнил, что Снейп согласился помогать ему лишь до конца лета, но они добились реального прогресса, и, возможно, теперь, когда Снейп простил его, он передумает?.. — Мы, то есть я… должен получить расписание или что-то в этом роде? — закинул он удочку. — Мне ещё многому надо научиться, и…

Лицо Снейпа было абсолютно бесстрастно, когда он ответил:

— Как и планировалось, с этого момента вашим наставником в искусстве окклюменции станет директор. Следует узнать у него, когда он пожелает встретиться.

— Ага… — Гарри постарался скрыть разочарование в голосе. В конце концов, план был именно таков, и он сам этого хотел. Так при чём тут разочарование? — Но… вы будете, ну… — Он замялся, не зная, как спросить. — Я ещё вас увижу?

В его голосе звучала просьба. И обоснованной она не выглядела. Без уроков зельеварения и окклюменции, теперь, когда весь персонал Хогвартса охраняет его от Волдеморта, какую роль Снейп ещё может играть в его школьной жизни? Или вообще в его жизни, коли уж на то пошло?

Он знал логичный ответ: никакой. Они договорились на лето, и вот лето кончилось.

— Макгонагалл проследит за вашими успехами в учёбе, — нейтральным тоном сказал Снейп. (На протяжении всего визита его лицо было замкнутым, и у Гарри возникло ощущение, что это неспроста. Вероятно, это означало, что теперь, когда они вернулись в Хогвартс, Гарри не должен ничего от него ожидать. И он это понял.) — Мадам Помфри позаботится о вашем здоровье. — Снейп нахмурился и добавил: — Когда к вам вернётся память, вы должны немедленно вызвать мадам Помфри, слышите?

— Почему? — оцепенело спросил Гарри, стараясь не расстраиваться из-за того, что он, по-видимому, должен забыть всё случившееся этим летом. После многих лет ненависти к Снейпу он наконец освободился от него — как раз когда начал наслаждаться его обществом.

— Это может стать потрясением для вашего организма, — пояснил Снейп. — Не могу сказать наверняка. В таком случае мадам Помфри даст вам успокоительное, чтобы справиться с потоком воспоминаний и эмоций.

Гарри рассеянно кивнул, хотя в данный момент это его не шибко волновало. Он всё ещё был сосредоточен на Снейпе, всё ещё пытался придумать предлог, чтобы увидеть его, не выглядя жалким из-за этого порыва.

— А если у меня возникнут вопросы по окклюменции, а профессора Дамблдора не будет на месте?

Снейп поколебался, прежде чем сказать:

— Если возникнет срочная необходимость, разумеется, можете подойти ко мне.

Слова, которые Гарри желал услышать… но тон их говорил что-то другое. Произнося это, Снейп выглядел таким скованным, что, очевидно, последнее, чего он хотел, — это чтобы Гарри приходил и допекал его своими глупыми подростковыми заморочками. Теперь, когда он вернул вещи Гарри и убедился, что тот знает своё расписание и обязанности, он собирался убраться в свои подземелья. Он простил Гарри, и они больше не будут ненавидеть друг друга, но этого было недостаточно, чтобы профессор захотел остаться в его жизни.

И это было больно. Никогда в жизни он не думал, что из всех людей именно Снейп может причинить ему боль, просто отвернувшись от него. Но ведь Снейп ничего ему не должен, верно? Так что он коротко кивнул и промямлил: «спасибо, сэр».

И когда Снейп ушёл, весьма вежливо и формально попрощавшись, Гарри не сомневался, что профессор прощается с ним навсегда.

Он снял очки, улёгся в постель и порадовался, что никто не видит, как он смаргивает с глаз слёзы.

* * *

Вихри. Они кружили в его памяти, где схлёстывались нити воспоминаний и чувств. Стоило потянуть за одну ниточку, как его затопляла печаль, гнев или страх, и приходилось тянуть за другую, чтобы вырваться и с головой погрузиться в радость, надежду или любовь. Затем он переключился на память, но это было ещё мучительнее. Воспоминания. Слишком много воспоминаний. Обрывки кем-то сказанных слов проносились с головокружительной скоростью:

— С-СОБАКА-ЧЕЛОВЕК ПАХНЕТ ЗЛОМ.

— ГАРРИ ПОТТЕР. КАК МИЛО, ЧТО ТЫ ЗАГЛЯНУЛ.

— ЛЮБОВЬ НИКОГДА НЕ ПРАВИЛА ЛЮДЬМИ, МАЛЬЧИК. ДЛЯ ЭТОГО НУЖНО МОГУЩЕСТВО.

— НЕУЖЕЛИ ТЫ ВООБРАЗИЛ, ЧТО ОН ПОЛЮБИЛ ТЕБЯ? В КОНЦЕ КОНЦОВ, У НЕГО НИКОГДА НЕ БЫЛО СОБСТВЕННОГО РЕБЁНКА.

— ОГО, КРОШКА ПОТТЕР СЕЙЧАС ЗАРЕВЁТ!

— ОТМЩЕНИЕ ЗА ТОБОЙ, ГАРРИ ПОТТЕР. СОВЕРШИ ЖЕ ЕГО!

— ТЫ ДОЛЖЕН БЫЛ СТАТЬ МОИМ СЫНОМ.

— ТЕПЕРЬ… МЫ ЖИВЫ.

Он ахнул и открыл глаза. Он вспомнил. Вспомнил всё: плен, пытки, страх, надежду, ужас, откровения, шок, прощение, смерть — и это было так внезапно, так мощно, так ошеломляюще.

Он чувствовал себя разорванным изнутри, ободранным и кровоточащим. Нужно было хоть что-то, чтоб ощутить почву под ногами. Гарри сунул руку в карман, где хранил мамин камешек, но на нём были другие брюки. Он сбросил одеяло и дотянулся до сложенной одежды, которую оставил Снейп.

У него перехватило дыхание, когда он понял, что карманы брюк пусты. Камешек исчез. Пока его волокли с той волдемортовской поляны — или же пока его спасал Снейп, этот драгоценный подарок выпал из его кармана. Единственное, что осталось от мамы, кроме странички старого письма, — и он это потерял.

Он соскользнул на пол и съёжился, задрожав: эта утрата поразила его в самое сердце, словно физический удар. Конечно, всего лишь крошечный, ничего не стоящий камешек… но для него он был бесценен.

Он нащупал на пальце кольцо Снейпа: Волдеморт больше не вспоминал о нём после того, как заставил использовать. Наверное, забыл, раз оно сделало своё дело. По крайней мере, кольцо он не потерял, хотя Снейп, наверное, скоро велит его вернуть. Он медленно вдохнул и выдохнул, согнув пальцы, чтобы почувствовать кольцо, не активируя его, — хотя его так и подмывало; но Снейп сказал, что это на крайний случай. Если он воспользуется им сейчас, то, скорее всего, кольцо только раньше заберут.

Но всё же… ему нужен был Снейп. Гарри ощущал себя ребёнком, признаваясь в этом (пусть даже самому себе), но ему и правда было страшно. Он знал, что находится в безопасности — в Хогвартсе, в Больничном крыле, — но всё равно был беззащитным и напуганным. На протяжении всего своего испытания он чувствовал себя в большей безопасности, когда Снейп был рядом. У профессора на любой случай был какой-нибудь план, он всегда знал, что делать, и всегда заботился о том, чтобы Гарри выпутался из очередной передряги. Простая уверенность, что профессор рядом, отпугивала некоторые кошмары: по крайней мере, придавала уверенности, что их можно пережить.

Но он больше не находился на попечении Снейпа. Профессор явно желал забыть о том, что случилось этим летом. Это не было сюрпризом — он ждал этого. С чего бы именно Снейп должен отличаться от прочих взрослых?

Умом Гарри понимал это, но сердце ничего не хотело слушать. Напрасно было твердить себе, что он слишком взрослый для кошмаров и страхов. Его память полнилась картинами ужаса, пыток и голода; он снова видел, как умирает-но-не-умирает его учитель, и Помфри тут ничего не могла бы поделать: ему нужен был Снейп. Снова и снова — так отчаянно, что было удивительно, почему его мысли не слышны, — он желал, чтобы профессор вспомнил это лето и пришёл прогнать его кошмары.

Но Снейп так и не пришёл.

~*~*~*~*~*~

Прим.: «Fwooper» — африканская волшебная птица с ярким оперением, пение которой обладает способностью сводить человека с ума. Описана в «Фантастических тварях…».