Кузены (джен)

* * *

Гарри зашёл, хотя скорее ввалился в апартаменты наследника, где и рухнул в ближайшее кресло, никак не реагируя на сына, который почти мгновенно влез к нему на колени. Лишь когда Джонатан устроился, он тихо выдохнул:

— Прости, сын, что уделяю тебе мало внимания. — Джонни покачал головой:

— Просто в следующий раз, ты проведёшь со мной два выходных подряд и поможешь мне строить город из песка. — Гарольд слабо улыбнулся: его сын очень любил возиться с мокрым песком с самого младенчества. И строить замки и даже целые города было его любимым занятием-игрой. В эту игру он вовлекал всех: и отца, и мать, и тёток, и дядю, и дедушек с бабушками (Делакуров и Блэков), и прабабок с прадедом (бабушку Флёр и Фламелей), и вообще всех, даже крёстного отца Северуса Снейпа. Поэтому на пляжах квартала их общины были уже целые лабиринты разнообразных строений, которые сохраняла магия. Сначала это были куличики, но мастерство Поттера-младшего росло, и ныне у него из-под рук выходили шедевры. Причём магией он почти не пользовался, разве что, только, чтобы сохранить. И никакие другие игры ему были не нужны, и никакие яркие магические игрушки, которые так любили его сверстники. Он мечтал стать архитектором, причём магловским, и искренне отдавался любимому занятию, пока, потихоньку, с помощью отца и разрешений членов общины, магически преобразовывая обычный магловский квартал особняков с однотипными домиками в магический с интересными архитектурно-ландшафтными решениями. Джон был гордостью родителей. Особенно от того, что во всей общине ничего связанного с ландшафтами или архитектурой не решалось без его участия. По-французски тонкий вкус к искусству успели оценить все.

— Конечно, — с удовольствием пообещал Гарольд. Ему нравилось наблюдать, как сын задумывает очередной шедевр и помогать воплощать его в жизнь. Так Поттер и отдыхал, и снимал напряжение, и заодно проводил время с наследником.

Джонни обрадовался обещанию отца, но тут же загрустил, тихо спрашивая:

— Пап, почему крёстная такая грустная, а ты мрачный? — Гарри поморщился. Рассказывать сыну о щекотливой ситуации, в которую его загнала подруга, он не хотел. И всё же не привык лгать Джону. Тот был смышлёным мальчиком, возможно ещё и поэтому: его семья никогда не делала скидок на возраст и не утаивала от него проблемы взрослых. Ему всегда старались отвечать на вопросы, и как можно более правдиво. Просто то, что взрослые понимали с полуслова — ему приходилось объяснять. Да ещё и на его же языке: языке детей, не знающих заумных слов и не понимающих трудностей взрослой жизни. Поэтому Гарольд вздохнул и, как можно более осторожно подбирая слова, ответил, стараясь донести до подраставшего сына всю соль его проблемы хотя бы на уровне чувств:

— Твоя крёстная попала в нелёгкую жизненную ситуацию. Законы и магия её рода требуют, чтобы она до ближайшего дня рождения вышла замуж. Время ограничено, а у неё нет ни единого достойного кандидата в женихи. Она попросила меня, чтобы я на ней женился, как единственного мужчину, которому она доверяет…

— Но мама… — тут же воскликнул испуганно внимательно слушавший мальчик. Отец с нежностью провёл тыльной стороной пальцев ему по щеке, и Джон успокоился:

— Не волнуйся, сынок, твоя мама для меня единственная, — Гарри улыбнулся. — И твоя крёстная ни в коем случае не желает разрушить нашу семью. Она хочет к нашей семье присоединиться. Стать тебе второй матерью. Только потому, что боится несчастливого брака.

— А это будет хорошо или плохо, если крёстная присоединится к нашей семье? — наивно спрашивал Джонни, потому что не знал, как реагировать. С одной стороны он любил крёстную и считал её частью семьи. И был бы совсем не против, если бы она стала жить с ними, была доступнее. А с другой стороны, он всегда боялся, что мама с папой, однажды разругавшись, больше не помирятся. Потому-то Джон и не хотел ничего менять в жизни их семьи. Не хотел ни крёстной, ни ещё не родившейся сестры, опасаясь, что они разрушат его мирок. Разговоры насчёт сестры с ним уже велись, но насчёт крёстной…

— Я не знаю, сын, — выдохнул Гарольд. — Может, с какой-то стороны и хорошо, но с других сторон — плохо. Или, по крайней мере, я, пожалуй, просто не готов Дафну назвать женой. — Оба Поттера долго молчали после этого. Старший ждал реакции младшего. Младший пытался осознать сказанное старшим. Думал он долго, пытаясь представить, что было бы, если бы его крёстная стала женой отца. Две мамы — это хорошо, но…

— Она хорошая. Если она не будет пытаться заменить тебе и мне мою маму — я не против. — Лорд Поттер хмыкнул: мышление детей и, в частности, сына, его поражало. Чистое, доброе, наивное… Ему только было искренне жаль, что Джон пока не мог понять всех тонкостей и нюансов…

— Да, хорошая, но… — Гарри устало взлохматил свою чёлку и распустил тугой хвост длинных волос, на жизнь которого уже много лет то и дело покушалась его тёща. Кровь приятно хлынула в стянутые до того момента участки кожи головы, позволяя расслабиться. — Думаю, нужно поискать иной выход. А я его пока не нахожу, вот и мрачный, — пояснил он сыну дополнительно.

— А дядя Дадли или крёстный не могут тебе помочь? — спросил Джонни. Он знал, что отец иногда советовался с кузеном, другом или с собственным крёстным отцом, дедушкой Сири.

— Это личное для твоей крёстной. Она попросила, чтобы я не распространялся, — покачал головой Поттер-старший, с сожалением. Джонни снова задумался и предложил, некоторое время спустя, оригинальное решение:

— Ты говорил, что любого мага можно принять в род. А что если принять крёстную в наш род? Ведь тогда она больше не будет подчиняться законам рода своего, да? Выйдя за тебя замуж, она ведь всё равно бы вошла в род мужа… — Гарольд удивился:

— А ты откуда знаешь такие тонкости? Беллатриса научила? — с подозрением спросил он. Теперь мальчик покачал головой, легко сдавая отцу своих «информаторов»:

— Нет. Бабуля Вальбурга.

— Рановато тебе такое изучать, — усмехнувшись и улыбнувшись, растрепал волосы сына Гарри, мысленно прикидывая, как можно проверить степень влияния портрета Вальбурги на наследника Поттеров. Портрет переехал на Барбадос вместе с Лордом Блэком. Мать Сириуса всё же рассказала как снять свой портрет со стены в лондонском особняке. Они вроде как договорились и помирились, после того, как Лорд привёл в дом достойную девушку. Конечно, достойной она стала после разговора Гарольда с матерью крёстного. Слишком уж нравилось Вальбурге влияние Поттера на её сына. Блэки готовились к свадьбе, и с портретом давно никто не общался без причин, так что она вполне могла втихушку болтать с сочувствующим ей Джоном. И влиять на него… — Пока не начнёшь понимать, что тебе говорят, по крайней мере, — добавил Гарри после некоторой задумчивости. Джон сразу же по-поттеровски взвился возмущённо:

— Эй, я понимаю! И я уже взрослый! — И выглядел он при этом как взъерошенный воробей. Гарольд не выдержал и расхохотался:

— Конечно-конечно, сынок… — Настроение неуклонно поднималось. В конце концов, сын не только развеселил Лорда Поттера, но и подсказал, где лучше всего искать выход…

* * *

Не прошло и двух недель с момента отъезда Дафны, как Флёр, через сквозное зеркало, уведомила супруга о том, что ему пора готовиться ко второй свадьбе. Диалога не было. Спора тоже. Шанса что-то доказать или воспротивиться Лорду Поттеру просто не дали: Флёр слишком хорошо знала супруга, а потому сразу поставила ультиматум. Он успел лишь на прощание вполне искренне сообщить, что ненавидит их. И всё. Связь с Францией оборвалась…

К несчастью, а может, наоборот, к счастью, в тот момент при разговоре со стороны Гарольда присутствовал его друг, Северус. Так что как только Поттер в очередной раз за последние две недели рухнул в кресло и схватился за голову, крёстный отец его сына заботливо сунул ему под нос сразу целую бутылку виски и насмешливо, но и сочувственно сказал:

— Я же говорил, что она сделает тебя подкаблучником рано или поздно…

— Сев, Флёр беременна и совершенно не в себе, — с досадой крякнул Гарольд, когда ополовинил бутылку виски. — У вейл такое случается, когда они носят под сердцем девочек, наследниц крови. Дафне удалось каким-то образом её убедить сейчас, но потом она будет жалеть об этом.

— Уверен? — скептично фыркнув, коронным жестом приподнял бровь в сомнении Северус.

— Я знаю свою жену, — прищурившись, напомнил Гарольд. Снейп весело ухмыльнулся, облокачиваясь на стол и болтая в стакане всё тот же виски, который успел отлить из почти пустой ныне бутылки в руках Поттера:

— Ты уже женился на одной из самых красивых девушек Европы, и теперь твоей второй женой может стать ещё одна из самых красивых девушек Европы. Они обе — твои. А ты ещё жалуешься и сомневаешься…

— Ты мне сейчас Сириуса напоминаешь, — холодно и ядовито процедил Гарри. Кому как не ему знать, какой скверный характер бывает у красивых и даже милых на вид женщин?! Он с одной-то кое-как ладил в последние перед её отъездом недели, что же с ним будет, если таких женщин у него будет целых две?! — Тот тоже бы смеялся над моей ситуацией и подкалывал.

— Эй, не сравнивай меня с этим блохастым шелудивым псом! — возмутился Северус не очень искренне, мысленно улыбнувшись, потому что ему удалось развеселить друга:

— Этот пёс скоро женится на младшей сестре твоей жены и станет тебе братом, — хмыкнул Гарри, мысленно представив, как два школьных врага будут пытаться ужиться на семейных обедах у родителей своих жён. Должно быть, это будут презабавнейшие моменты!

— Ладно, Поттер, смотрю ты не в настроении, — сделал вид, что обиделся Снейп, на самом деле планируя всего лишь оставить друга, столь сильно изменившего его, подумать над ситуацией и найти выход или смириться. — Пойду…

— Эй, а посочувствовать? А завалить советами? А поглумиться над моим идиотизмом, как ты любишь, в конце концов? — искренне удивился и возмутился Гарольд, не желая, чтобы его оставляли одного. Северус, улыбнувшись, покачал головой и на прощание фыркнул:

— Ты же Поттер. Выкрутишься.

* * *

Месяц спустя…

— Ну что, Поттер, открывай мальчишник. За что пьём первый бокал? — Лорд Гонт весело отсалютовал вокалом с вином фактически приятелю. Он никогда не думал, что вообще когда-либо будет участвовать в подобном мероприятии, и всё-таки… Впрочем, друзей у бывшего врага хватало. И он, когда готовил веселье, не заморачивался над тем, кого приглашать, а кого нет, собирая сразу всех. Так случилось и теперь. И хотя Лорд Гонт был занятым человеком — такое веселье пропустить не посмел.

— За моего сына, Джонатана. Благодаря ему, вторая жена у меня вряд ли появится, — хитро усмехнулся Гарри, салютуя бокалом Гонту в ответ. Собравшиеся на мальчишник Уже-Не-Мальчика-Который-Когда-то-Выжил-И-Сбежал женатые и неженатые друзья, спешно собранные с доброй половины мира, заинтересованно замолчали.

— Что ты имеешь в виду, Поттер? — Всё ещё несколько обиженный на Гарольда (из-за того, что тот выбрал в крёстные отцы сыну не его, а Крама) Драко держался обособленно. Его обида только усугублялась тем, что когда Виктор отказался, считая, что отец из него никудышный из-за спортивной карьеры и постоянного отсутствия, Поттер предложил стать крёстным Северусу, а не ему. И всё же с лидером Крысоловов связи он рвать не хотел. Надеялся стать крёстным дочки Поттера. Поэтому идея о новом браке друга с Ледяной Королевой ему не понравилась. А вдруг Флёр после этого порвёт с Гарольдом?! Подробностей-то о том, как вышло, что Поттер снова женится, Драко никто не удосужился сообщить. Потому он и спрашивал, надеясь, что свадьба не состоится.

— Малфой, ты как всегда… — рассмеялся довольный Гарри. — Мужики, если я вам расскажу что затеял — нас завтра коллективно будут четвертовать наши дамы. Меня за затею, а вас как заговорщиков. Так что давайте просто повеселимся сегодня и завтра, ладно? — Сугубо мужской коллектив переглянулся и единогласно согласился с Поттером: лучше расслабиться и получать удовольствие от жизни, чем пытаться спастись от собственных жён.

Мероприятие грозило стать роковым…

* * *

Гости, собравшиеся на пышное празднество в Поттер-мэноре, заворожённо наблюдали за живой магией, кружащей вокруг жениха и невесты, стоявших по разные стороны от родового камня Поттеров и соединивших руки над ним. Клятвы, произнесённые в унисон, звучали и отражались под сводом большого ритуального зала, придавая им большее значение, придавая словам величие. На глазах гостей свершался древний магический ритуал, долженствующий связать брачным союзом две души, два сердца…

Но вот ритуал перешёл в завершающую фазу, и магия вдруг сконцентрировалась вокруг невесты, полностью скрывая её от гостей и жениха. Дафна первой закончила читать слова клятв и очень удивилась, услышав, что жених продолжает говорить. Гости насторожились, понимая, что что-то не так, ведь молодожёны должны были закончить клясться одновременно, но… Гарольд закончил минут через пять-семь. В тот же миг магия схлынула с Дафны, впитавшись в родовой камень. И гости ахнули в один голос…

— Ну чтож, вот и свершилось, — улыбался довольный как слон хозяин мэнора, тут же обращаясь к невесте: — По традиции, сразу после ритуальных клятв, я должен сделать тебе подарок, дорогая. И я дарю тебе это зеркало гоблинской работы. — Он действительно материализовал откуда-то небольшое зеркальце, размером с овал девичьего лица и с удобной ручкой. — Добро пожаловать в род Поттеров, сестра, — ухмыльнулся он пакостно, когда Дафна глянула на собственное отражение, едва не выронив зеркало. В нём она видела себя, только с потемневшими почти до вороного цвета волосами, более острым носом и высокими скулами, а ещё с карими глазами, радужку которых теперь окружал зелёный ободок, а на самой радужке появились зелёные прожилки и салатовые пятнышки. Поттер же продолжал говорить, пока она разглядывала новую себя: — Теперь ты можешь выйти замуж, когда захочешь и за кого захочешь, если вообще захочешь. У магии моего рода предписаний на этот счёт, слава Мерлину, нет. Правда, есть несколько «НО». Во-первых, теперь я глава твоего рода, и кое в чём тебе придётся подчиняться мне, пока ты не решишь войти в род потенциального супруга, если конечно решишь. Во-вторых, твои потомки смогут наследовать теперь наш род, однако исключительно в том случае, если не останется в живых ни одного моего потомка. В-третьих, твои потомки могут наследовать как магию рода Гринграсс, так и магию Поттеров по твоей линии. Всё будет зависеть от их магического потенциала. Однако если они наследуют родовую магию Поттеров — они будут и носить фамилию теперь нашего общего рода, то есть Поттер. И никак иначе. Чьими бы они ни были детьми, если магия моего рода проснётся в них, я или мои наследники будем иметь право их забрать на воспитание. Надеюсь, ты понимаешь это. Я, как глава своего рода, должен был подстраховаться.

И в-четвёртых, да, я подменил клятвы, и теперь ты моя сестра, будто у моего покойного отца появилась внебрачная дочь от женщины из рода Гринграсс, — признал Гарольд вину по всем статьям и тут же торжественно провозгласил: — Ты теперь — Дафна Поттер. Вороные волосы — это семейная черта. А вот в глазах твоих появилась зелень, потому что в ритуале использовались мои кровь и магия, — добавил он, пытаясь объяснить скорее себе, почему у Дафны проявилась самая яркая черта внешности его матери: глаза. — Однако для того, чтобы нам с тобой стать не братом и сестрой, а мужем и женой, можно на этом же камне произнести ещё одну очень короткую клятву. Это страховка, на самый крайний случай, — предупредил он. И тут же развёл руками: — Извини за обман, дорогая сестра. Но я не мог поступить так, как вы с Флёр задумали. У меня есть жена, и я её искренне люблю. Она для меня единственная. Мне бы очень хотелось, чтобы ты это помнила, Дафна, — твёрдо и убеждённо попросил Лорд, заканчивая речь. Дафна в подвенечном платье, стоя у родового камня Поттеров, долго молчала в оглушительной ошеломлённой тишине, воцарившейся в ритуальном зале. В этой тишине она осторожно положила зеркало на ритуальный камень, а потом, длинно размахнувшись, влепила Гарольду смачную пощёчину, которую тот не стал блокировать. А после, постояв несколько мгновений, Дафна бросилась на Лорда Поттера, чтобы сжать его в неожиданно крепких для столь изящной особы объятьях, бесконечно шепча благодарности ныне брату. И гости взорвались аплодисментами…

Когда Дафна Поттер всё-таки отпустила Гарольда, он словил ещё одну болезненную пощёчину уже по другой щеке и от своей жены. Которая, впрочем, тут же вовлекла хитреца в страстный поцелуй, что снова вызвало умилённо-почтительную тишину среди гостей. И только один раздосадованный и отчаянный голос раздался в тишине:

— Мам, пап, только не на виду у гостей. Только НЕ ОПЯТЬ!

конец

Примечания:

И снова: вот и всё!

Насчёт новых бонусов — не знаю, не знаю. Пока идей нет совершенно, но всё может быть.

Спасибо за внимание, мои дорогие читатели!