Hydrargyrum (джен)

Пять шагов по древнему каменному полу, сброс небольшого заряда магической энергии в браслет-накопитель, ещё пять шагов, не сбивая темпа… И снова, и снова. При этом требовалось ещё держать сигнальный замкнутый барьер вокруг и контролировать «Укрепление», позволяющее ясно видеть даже в полумраке, разгоняемом лишь редкими факелами и едва тлеющими лампами. Поздняя прогулка по холодным коридорам верхних этажей позволяла не только привести мысли в порядок и развлечься, издеваясь над ближними, но лишний раз потренировать и цепи, и тело, которое вынуждено адаптироваться к их длительному открытию и циркулирующему потоку магической энергии. Три недели назад Мерфи уже исполнилось тринадцать, и Кайнетт планировал к следующему дню рождения довести его до готовности использовать весь свой потенциал разом, не падая при этом в обморок и не рискуя получить тепловой удар или судороги мышц. Потребуется немного больше чисто физических упражнений, по этому показателю он отставал от ранее намеченного графика, но пока не так уж сильно.

Что же касается издевательств… Арчибальд лишь усмехнулся, услышав позади негромкий звук удара о какой-то угол или постамент и едва различимое шипение, чтобы сдержать ругань. В данный момент его преследовали минимум трое. Разными методами и с разной степенью… элегантности. Личности сопровождающих и их методы маг сумел бы назвать с уверенностью процентов в девяносто. Рональд Уизли — мантия-невидимка, которую не обнаруживал даже барьер… и при этом слишком много шума, а также полное неумение двигаться в темноте, не подсвечивая себе дорогу. Его положение маг фиксировал банально на звук. Аманда Эмбер — интересная вариация обычных дезиллюминационных чар, не отклоняющая, а скорее поглощающая свет, что выглядело как особенно плотное пятно мрака, двигающееся за ним в тенях на некотором удалении. При этом никакого магического сопротивления, так что барьер легко обнаруживал её, позволяя чувствовать местонахождение с точностью до фута. Последней с высокой вероятностью была Скитер… и это всё, что маг бы сумел сказать. Он ощущал чужое присутствие вдалеке, ощущал и направленное на него внимание. Но не более того. Барьер её не фиксировал, ничего её присутствия не выдавало. Стоило бы попробовать развернуть более мощное стационарное заклинание, но так рисковать на всё ещё чужой территории Арчибальд не хотел. Разве что отойти подальше в лес, где сложнее обнаружить более сложную и масштабную мистерию, но прогулка туда без разрешения для второкурсника, а тем более, ночью, будет нарушением и поводом для доноса уже сама по себе. Так что загадка настырной журналистки пока оставалась неразрешенной.

Однако именно её мелочность и нежелание проигрывать стояли за всей этой чехардой в тёмном коридоре. Месяц назад она под пристальным контролем Грейнджер и утроившей бдительность Тейлор всё-таки со второго раза записала «интервью» более или менее близко к сказанному, не считая пары допущений «для красоты». И даже на следующий день опубликовала, переврав и перекрутив факты не так уж и сильно — не больше, чем на треть. Однако сама Скитер явно сочла это своим «поражением», если не «унижением», и после этого решила взяться за Грейнджер, её клуб и её учеников уже всерьёз, чтобы отыграться. Глупо, мелко для взрослого человека, тем более сделавшего успешную карьеру и популярного, но, видимо, она совершенно не привыкла проигрывать, тем более «каким-то детишкам». И не то чтобы Кайнетту было совершенно незнакомо это чувство. Разумеется, она при всём желании не могла бы посвятить всё своё внимание подобной «мести», ведь её репортажи о турнире и международном обмене требовали в редакции регулярно, но она не забывала при случае пройтись по «кружку под руководством зазнавшихся магглорождённых» в статьях, посвященных школьным делам.

Основную ставку она сделала именно на популярную тему статуса крови, сосредоточившись на том, что во главе клуба оказались трое «грязнокровок», к тому же известных своими сложными отношениями с наследниками старых семей. Из чего Скитер уже принялась выстраивать картину чуть ли не расистской секты, прямо в школе с самых младших курсов готовящей бойцов для восстания против пропагандируемого ими и ими же выдуманного «диктата чистокровных»… Тот факт, что на собраниях спокойно присутствовали даже слизеринцы вроде Риверса, она предпочитала «не замечать». В начале ноября ей пришлось сбавить обороты, когда Грюму всё это надоело, и он неожиданно выставил в той же газете статью о своём видении дополнительного внеклассного образования в Хогвартсе на примере курируемого им клуба, убедительно разгромив тезисы и домыслы Скитер. Всё-таки старый аврор до сих пор имел в магическом мире немалый авторитет, а за своих новых подопечных он был готов вступиться, не глядя на их происхождение и факультеты.

Именно после этого Рита сменила тактику и начала «копать» более аккуратно, в свободное время пользуясь своими навыками в магической маскировке, чтобы найти на клуб и его участников что-нибудь достаточно компрометирующее, помимо обычных школьных сплетен. Пока не слишком успешно — разве что та статья с намёками на романтические отношения между Тейлор и Грейнджер наделала шуму среди школьников, но скорее просто в силу фривольности темы и яркого заголовка, ведь сколько-нибудь достоверных фактов там представлено не было. Однако она не прекращала попыток хоть что-нибудь найти. Сегодня, видимо, опять настала очередь Мерфи оказаться под прицелом.

Что касается двух других наблюдателей… Они, судя по всему, решили последовать примеру Скитер, хотя и по своим мотивам. Аманду, без сомнения, отправила Селвин, почуявшая, что «на этих грязнокровок» можно найти что-нибудь горячее — раз уж сама Рита взялась за это дело, что-то точно есть, а Марисса до сих пор надеялась отыграться за якобы страшные унижения священных семей и её лично. Уизли, насколько маг предполагал, решил вернуть их компании расположение Грейнджер, то ли ради победы на турнире, то ли чтобы в конце семестра не оказаться в самых худших учениках факультета без её помощи. А лучший способ для этого — скомпрометировать Мерфи в её глазах, найдя за наглым второкурсником какие-нибудь достаточно серьёзные прегрешения, и точно так же, «раз уж сама Скитер взялась, там что-то обязано быть». Кайнетт даже не стал бы полностью исключать, что до кого-то из них дошла та беседа с МакГонагалл или просто стал известен сам факт, что деканам есть, чем на него давить, а значит это «что-то» стоит отыскать. Разумеется, они даже были совершенно правы в своих предположениях, вот только Арчибальд не был настолько глуп, чтобы, уже зная о слежке, призывать духов или проводить ритуалы крови. Вместо этого, в очередной раз обнаружив чьё-либо наблюдение вне территории факультета, он предпочитал или проводить время в библиотеке, или, в столь позднее время, лишний раз с полчаса прогуляться по самым дальним и безлюдным закоулкам замка, будто в поисках укромного места для какого-нибудь омерзительного и очень тёмного обряда…

Хотя сразу трое его сопровождали впервые. Забавно было бы узнать, что они сами думают о происходящем. Насколько Арчибальд мог судить, Уизли просто и прямолинейно двигался за ним, уверившись в огромных возможностях своего артефакта и не думая о звуке шагов или о том, что он время от времени задевает в полумраке очередную статую или спотыкается на какой-нибудь ступеньке. Эмбер перемещалась куда тише и аккуратнее, вероятно, используя какие-то ночные чары или зелье, и при этом сама не могла не заметить его. Скитер, скорее всего, видела обоих, а сама держалась на удалении, наверняка будучи уверенной в своей полной незаметности.

Как ни странно, маг даже не сказал бы, что подобный надзор слишком сильно досаждает ему. Скорее это казалось почти забавным. Он уже смирился с тем, что при таком количестве посторонних заниматься чем-либо запрещенным или просто чересчур явно нарушать даже школьные правила не получится — слишком много чужого внимания, слишком много охраны вокруг замка, слишком велик риск. А потому можно изображать из себя примерного школьника, чтящего устав Хогвартса и предписания Министерства. Прогулки по коридорам до одиннадцати часов не запрещены — можно неспешно пройтись, приводя в порядок мысли и спокойно сортируя в голове последние события, выделяя важное и отбрасывая малозначимое. Взять хотя бы продолжающийся турнир…

Как выяснилось, всего отборочных испытаний будет шесть, и уже на торжественном балу перед Рождеством (если говорить точнее, перед Йолем или даже Мондранихтом) будет объявлен первый состав команд. Позавчера, двадцатого ноября, завершился четвёртый тур. Как ни странно, он пока что получился самым безобидным и неопасным из всех — на квиддичном поле (чтобы лишний раз не создавать с нуля трибуны) был выстроен прямоугольный лабиринт из укрепленных магией стен, со множеством небольших комнат и дверей с «живыми» портретами вроде тех, которые закрывают проход на территорию факультетов. По такому случаю из замка принесли не менее сотни подобных псевдоразумных картин, включая даже три портрета предыдущих директоров и по десятку картин, привезенных гостями.

А дальше от школьников требовалось всего лишь пройти мимо них к центру лабиринта. Для чего по просьбам портретов требовалось что-нибудь зачаровать, превратить, сварить зелье из имеющихся в соответствующей комнате компонентов, ответить на загадки (этим баловались в основном бывшие выпускники Рейвенкло) или общие вопросы по магическим дисциплинам, где-то и вовсе нужно было угадать пароль, используя подсказки или подручные средства для гаданий и предсказаний. Но всё это случалось редко, а в двух случаях из трёх некогда жившие волшебники спрашивали о своей жизни или своей эпохе. И поскольку история в Хогвартсе уже не первый десяток лет преподаётся из рук вон плохо, и Дурмстранг и Шармбатон, как выяснилось, в этом отношении не так уж далеко ушли, для большинства студентов четвёртый тур превратился в настоящий кошмар и медленную пытку осознанием собственной глупости и беспомощности. Многим пять, десять, пятнадцать минут приходилось сидеть у одного портрета и либо раз за разом перебирать варианты ответов, либо колотиться о ближайшую стену головой. И за всем происходящим сверху наблюдали сотни зрителей, часто с самым искренним сочувствием и жалостью, тем более что комментатор постоянно передавал для аудитории самые заковыристые и сложные вопросы. В итоге в отмеренный на испытание час среди всех трёх команд уложилось менее половины претендентов.

Впрочем, к тому моменту участников осталось уже заметно меньше — примерно по дюжине от иностранных школ и уже меньше трёх десятков британцев. Третье испытание отсеяло слишком многих. Медленно поднимаясь по лестнице на седьмой этаж замка и вслушиваясь в приглушенные шаги за спиной, Арчибальд искренне улыбнулся, когда вспомнил об этом. Этот тур пока что понравился ему больше всего. Да, он был опасным, но при этом проверял самостоятельность, подготовленность к неожиданным ситуациям и умение использовать всю доступную магию творчески ради собственного выживания — все те качества, что настоящий маг всегда должен ценить в других и развивать в себе. Испытания подобного рода практиковались и в Часовой Башне — когда-то он проходил их сам, позже подобным образом натаскивал и собственных учеников.

На первый взгляд всё казалось скорее зрелищным и эффектным, нежели действительно трудным. На месте предыдущего полигона был обозначен почти правильный круг диаметром в милю, с одной стороны краем доходящий до озера, а с другой — цепляющий опушку леса. После чего усилиями трёх директоров, деканов и нескольких волшебников из Министерства было применено локальное погодное заклинание, превратившее участок берега в очень натуральный кусок ледяной тундры, несмотря всего-то на середину ноября. Температура в минус сорок по Цельсию, резкий пронизывающий до костей ледяной ветер, наносы смерзшегося снега, кружащаяся у земли позёмка и сгущающийся то там, то здесь холодный туман, за минуты осыпающийся инеем. А чтобы студентам было не скучно, среди сугробов и тумана прятались ледяные элементали и духи зимы под властью юки-онны, приглашенной японским профессором снежной девы — то ли сильной полукровки, то ли настоящей представительницы одной из мифических рас его страны.

Далее требовалось «всего лишь» отыскать за час один из нескольких закопанных в снегу сундуков и достать из него подсказку для следующего тура. Правда, быстро выяснялось, что для открытия зачарованных профессионалами ларцов обычной «Алохоморы» будет недостаточно, а требуется или сложный ритуал, который никак не провести за отведенное время и без необходимых принадлежностей, или одно из весьма специфических зелий так называемых взломщиков заклинаний… Рецепты для которых нужно помнить наизусть, а ингредиенты — надеяться найти среди завалявшегося в карманах мусора, добывать из-под снега, отрывать от убитых элементалей, искать в этом филиале Нифльхейма, полагаясь на удачу или провидческие способности, у кого они вообще есть. Разумеется, всю алхимическую посуду тоже предстояло создать или трансмутировать на месте из чего-нибудь ещё, да и с дровами для разведения огня имелись определенные проблемы.

Четверть студентов отказалась туда идти сразу же. Ещё четверть — сдались до истечения срока, запросив у судей помощи. Среди оставшейся половины с заданием вовремя справились меньше десяти человек на все три команды. Неожиданно для Кайнетта, и, скорее всего, для неё самой, но это оказался первый тур, который Грейнджер не сумела пройти до конца. Подсказка из прошлого раунда предупреждала о холоде, потому она заранее сварила и взяла с собой согревающее зелье, запасов которого хватило на час, а трансфигурация позволила превратить одежду и обувь в более подходящие для арктических температур. Лёд с нанесенными рунами укрепления решил проблему подходящей посуды, а котёл удалось создать при помощи материализации, с изучением которой помогала Лавгуд. Однако в итоге Грейнджер не сумела точно вспомнить рецепт, перепутав пару трав и неверно рассчитав время настаивания с поправкой на созданный магией котёл и магическое же пламя. Конечно, за усилия ей были начислены очки, и не так уж мало на фоне остальных, но это всё равно был проигрыш. Кайнетт и Луна попытались воспользоваться этим моментом, чтобы аккуратно отговорить ведьму от дальнейшего участия, «раз уж дело не задалось», однако не преуспели. Возможно, причиной отказа в том числе стали её приятели, также каким-то чудом сумевшие продержаться до конца, но напрочь испортившие своё зелье (несмотря на явно имевшиеся у них подсказки), однако не ставшие из-за этого отказываться от следующего тура испытаний. В конце концов, очки за шесть раундов суммируются, и чисто теоретически можно получить отличный результат, даже формально не победив ни в одном.

Хотя в её отношении, возможно, у мага наступило своего рода принятие неизбежного. То ли того, что он не сумеет сейчас устроить всё по-своему, и ученица может иметь и собственное мнение, то ли того, что на самом деле школьный турнир далеко не так опасен, как он себе вообразил, и волшебники действительно не собираются больше кидать свою молодежь в пасть дракону или в сети акромантулов. Так или иначе, о своих усилиях Кайнетт всё равно не жалел, и при необходимости повторил бы их, только лучше просчитав последствия.

Разве что немного печально от того, что со всеми этими танцами вокруг состязаний и команд он пока не сможет удовлетворить своё научное любопытство. Устойчивость Поттера к длительному ментальному воздействию продолжала его занимать — а ведь если вспомнить, на него и отвод внимания действовал хуже, чем на других, да и его неожиданный талант при создании эмоциональных фантомов тоже не получил объяснения. У Арчибальда даже возникло предположение, что помимо основного воздушного элемента мальчишка мог владеть ещё и весьма редким эфиром, но это требовало более сложной проверки, желательно с осмотром и применением диагностических кругов и заклинаний, что невозможно сделать издалека и не вызывая подозрений. Видимо, со своим интересом придётся подождать до момента, когда совесть заставит Грейнджер пойти мириться с «брошенными ею на произвол судьбы» приятелями. Что это однажды произойдёт, он почти не сомневался — в данном отношении юной ведьме всё ещё очень не хватало гибкости и здорового прагматизма.

Кайнетт остановился у высокого окна, положил руки на подоконник и посмотрел на тучи, за которыми не видно луны и звёзд. Между делом он покосился на пятно мрака, замершее в глубокой тени и слегка сдвинувшиеся старинные доспехи в стенной нише. Должно быть, его преследователи про себя проклинали коварного тёмного колдуна и его нерешительность — вместо того, чтобы уже наконец зарезать какую-нибудь первокурсницу в перевёрнутой пентаграмме и обеспечить достойный компромат на себя, проклятый грязнокровка продолжает бродить кругами и любоваться пейзажем. А до отбоя осталось меньше получаса.

Усмехнувшись подобным нелепым мыслям (кто же будет использовать всего лишь простую пентаграмму при жертвоприношении?), маг прикрыл глаза, прислушиваясь к тишине и слегка расширяя поисковый барьер вокруг себя. Кажется, на самой его границе ощущалось ещё какое-то присутствие, но очень слабое и искаженное, оно вполне могло принадлежать и какому-то из нечеловеческих обитателей замка, вроде тех же «эльфов». Увеличить мощность ещё больше без жестов, арий и дополнительных мистических знаков уже не получилось бы, так что, вздохнув, он вернул барьер в прежний объём, позволяющий контролировать идущих следом детей, и медленно направился дальше. Из-за того, что до одиннадцати оставалось совсем немного, здесь горела уже лишь каждая четвёртая лампа, но это создавало проблемы лишь его «преследователям». Выбрав подходящее направление, Кайнетт позволил себе подумать и о своих, а не о чужих проблемах и делах.

С учетом отсутствия явной угрозы замку в этом году, а также при таком количестве посторонних, нарушать дисциплину и проводить эксперименты по ночам, равно как выбираться в лес и далее в Хогсмид было бы сложно, даже без учета особого надзора от замдиректора. А это означало, что стоило сосредоточить свои усилия лишь на «легальной» деятельности, благо тут хватало направлений. С учёбой было проще всего — держаться в списке лидеров нетрудно, программу за второй курс он в общих чертах изучил ещё год назад, так что уроки по основным дисциплинам преимущественно ценил за возможность практиковаться и продолжать нарабатывать базу знаний и навыков. Арчибальд не стеснялся признаваться себе, что пока маг из него на порядок лучше, чем волшебник, однако если он хочет сократить этот разрыв, требуются тренировки и ещё раз тренировки, до уровня рефлексов и полного автоматизма. Чтобы расширить доступный арсенал, чтобы не привлекать внимания в обществе, чтобы обучать других, зарабатывая личный авторитет — сразу по множеству причин. В конце концов, некоторые мистерии волшебников банально полезны и удобны, хотя бы за счёт скорости и простоты.

Правда, что касается авторитета и внимания, при работе с клубом тоже пришлось несколько сбавить темп. С Аластором они нашли общий язык — хотя бывший аврор продолжал в чём-то подозревать чересчур талантливого второкурсника, он одновременно подозревал вообще всех, и это быстро стало привычно. Однако присутствие куратора на их занятиях не давало больше так же легко читать лекции по магической теории и продвигать свои взгляды, не вызывая подозрений — приходилось либо ограничиваться короткими выдержками из учебников старших курсов, либо перекладывать эту задачу на «учителя». К примеру, после того интервью и фокуса с подожжённым пергаментом именно Грейнджер объясняла остальным связь между жестом, арией и эффектом заклинания, говорила об условных рефлексах, мнемонике, самовнушении и о том, как в теории эти ограничения можно обходить. Всю её лекцию поняли немногие, это уж точно, но хотелось надеяться, что основы запомнили все, а потом можно будет и повторить или уточнить детали. Всё же среди младших курсов ведьма набрала большой авторитет, так что ей верили охотно даже без ссылок на авторов и различные труды в библиотеке. Это тоже было частью работы — продолжать развивать её способности, ведь авторитет наставника прямо влияет на авторитет учеников. И хотя из-за турнира, вечерних факультативов и её собственных тренировок общались они наедине на этом курсе несколько реже, маг не упускал случая подкинуть ей новую идею или проконтролировать прогресс в освоении мистического знака.

Говоря об учениках и наставниках, стоило бы уделить чуть больше времени отдельной подготовке Эгберт, раз уж она решила всерьёз взяться за стихийную магию, и на её примере можно будет подтолкнуть к дальнейшим экспериментам остальных. В будущем стоило бы заняться и Тейлор. Хотя Кайнетт уже успел по случаю провести беглый осмотр и убедиться, что по чистому потенциалу она не слишком-то сильна — один элемент, цепи не намного лучше, чем у Мерфи, однако её энтузиазм можно было использовать и превратить в знания и навыки, на которые будут равняться другие. Жаль, что с Эмбер пока явного прогресса не намечалось…

Маг слегка оглянулся через плечо, ловя краем глаза тёмное пятно среди теней. Если говорить точнее, её личный прогресс был, и неплохой, ведь даже к нелепым поручениям Мариссы Аманда относилась крайне серьёзно, да и просто не желая в очередной раз оказаться в беспомощном и унизительном положении, она вынуждена была проявлять фантазию и тщательно готовиться к авантюрам. Тоже своего рода обучение, хотя Кайнетт и предпочел бы работать с ней напрямую, всё же потенциал у девчонки неплохой, жаль, уходит почти впустую. Однако даже эту «прогулку» он мог бы считать своеобразным уроком, так что он пока не отказывался от попыток перевести её на свою сторону.

Основной на данный момент проблемой, которую маг вынужден был тоже считать своей после всего произошедшего, оставался поиск одержимого. Блэк не сомневался ни в том, что так называемый «тёмный лорд» завладел прошлой весной чьим-то телом, ни в том, что он любым способом попытается добраться до школы. Люпин был с ним солидарен по первому пункту, однако допускал и вариант, что Волдеморт не пойдёт за Поттером лично, как три года назад, а попытается сначала собрать хоть какие-то силы, благо пример одного крупного налёта с «пушечным мясом» уже имеется. Кайнетт оценивал вероятность найти этого психа возле мальчишки процентов в семьдесят с учетом всей известной ему информации. А это достаточно много, чтобы беспокоиться. Правда, пока его осторожные поиски ни к чему не привели.

Масштабный замкнутый барьер для сканирования на весь замок вручную не поставишь — слишком много помех, слишком много источников магии, это не говоря о внимании со стороны директора и проблемах с уже существующей защитой школы. В результате искать приходится «прицельно». Первым кандидатом уже являлся Бернард Макэвой, тем более что у него отсутствовало алиби — по словам Чарльза, в апреле отец несколько дней провёл в командировке где-то в Европе, вероятно, готовясь к этому самому турниру. В итоге пришлось на скорую руку собирать браслет для поиска подселенных духов, благо с этим можно справиться и не имея дорогих материалов, главное помнить все ритуалы и стадии обработки структуры, а в своей памяти Арчибальд не сомневался, особенно когда дело касалось его основной специализации.

Дальше оставалось лишь убедить соседа по комнате устроить встречу «с таким интересным человеком», а уже там первым из уважения пожать тому руку, одновременно за секунду открывая магические цепи и прогоняя короткий «импульс» для проверки. Результат оказался отрицательным — либо чужак так хорошо закрылся от поисков в чужом сознании, либо мистер Макэвой в самом деле был всего лишь искренним фанатом Гарри Поттера, и ничего более. Следующей очевидной кандидатурой была старшая Делакур, учитывая её излишнее внимание к мальчишке, но и тут проверка ничего не дала. Разве что студенты ещё пару дней обсуждали, с чего это Мерфи вдруг приветствовать француженку, которую он на дух не переносит, целуя ей руку? То ли это какое-то особо тонкое и непонятное посторонним издевательство, то ли крайне неловкая попытка проявить внимание к девушке — тут мнения разделились.

Как ни странно, больше явных кандидатов не нашлось. Студенты Хогвартса имели алиби, а никто из гостей, иностранных профессоров или членов министерской комиссии не проявлял к Поттеру излишнего внимания, насколько удалось узнать. Оставалась ещё Скитер, но даже её мальчишка интересовал не больше чем Виктор Крам или Седрик Диггори, то есть любой другой участник турнира, известный своими успехами в спорте или учебе. Разве что, прикрываясь его именем, журналистка пыталась раскрутить скандал вокруг «досадившей» ей Грейнджер, но пока без особого успеха, так что её можно было в расчёт не принимать. Ещё имелся таинственный доброжелатель, не дающий Поттеру и его приятелю провалить испытания сразу, но уже после их ссоры ведьма объяснила, что за помощью стоит один из молодых сотрудников Международного отдела Министерства, занимающийся подготовкой соревнований и арен для них. Сам он, как и Макэвой, назвался полукровкой и, следовательно, большим поклонником «Мальчика-который-выжил», отчего и готов поделиться с тем парой советов, однако Арчибальд подозревал в нём всего лишь исполнителя. За парнем вполне мог стоять и искренне желающий помочь Бернард, и старший Крауч, пытающийся хотя бы таким образом загладить свою вину за преступления сына, и сам директор, который не хочет видеть поражение своего «героя», а то и все они сразу.

Так что в целом с поисками затаившегося психопата явных успехов пока не предвиделось. С другой стороны, вполне возможно, они просто его переоценили, и этот террорист ни сам, ни с помощью Бартемиуса не смог добыть подходящего носителя. Такого, который не вызовет подозрений в замке, или точнее сможет легко подобраться к одному из учеников, даже когда возле того больше постоянно не находится вооруженная девчонка с прогрессирующей паранойей. Что ж, значит пока лишь остаётся приглядывать за Поттером издалека и отслеживать посторонних — если теория Блэка верна, прямое похищение исключается, а противнику придётся действовать без магии и принуждения, одними лишь словами.

Многовато получается «если» и «возможно», чтобы быть уверенным в надежном контроле ситуации. Но в своём нынешнем статусе ученика второго курса, тем более «грязнокровки», он не сумел бы вести полноценное расследование — скажем, искать информацию среди бывших сторонников Волдеморта, у которых тот сейчас мог бы скрываться или чьей поддержкой пользоваться. И поручить это тоже было некому — Люпин и Блэк для бывших пожирателей открытые враги, Альберт и Лливелин как сквибы крайне ограничены в возможностях в магическом мире. Остаётся разве что Тонкс, но её Сириус в результаты их туристической поездки на Балканы посвящать пока не стал. Как и раскрывать участие Джеймса Мерфи, впрочем. Учитывая их давнее знакомство, разговор на эту тему Арчибальд мог бы вести с ней только сам, и лёгким тот никак не будет…

Увидев на стене знакомый потрет, уже «спящий», маг усмехнулся. Он добрался до нужного места. В душе явственно чувствовалось уже знакомое желание сделать что-нибудь глупое и безрассудное, но забавное. Опять импульс Начала, почти бесполезного для магии или каких-либо мистерий, но, вполне возможно, регулярно не дающего сойти с ума за несколько месяцев в окружении сотен детей. Правда, ценой таких вот позывов делать порой что-нибудь… детское и не слишком достойное уважаемого профессора. Иногда им следовало уступать, в конце концов, разумный маг понимает грани своего Начала и знает, что от него можно требовать и в чём ему стоит уступать.

Завернув за угол, маг в несколько быстрых шагов оказался у окна, с помощью палочки наложил на себя несложный отвод внимания из местного арсенала. Затем произнёс про себя формулу трансфигурации и заранее просчитанным заклинанием с минимумом вложенной силы заставил оконное стекло и переплёт изменить форму, раскрывая посередине на дюжину секунд.

— Укрепление, — произнёс он почти неслышно, а затем шагнул в сырую темноту снаружи.

Последнее заклинание было лишь предосторожностью. В бытность свою лордом Эль-Меллой даже при падении с десятого этажа он мог бы мягко и беззвучно приземлиться на ноги благодаря не самому сложному и давно отработанному комплексному контролю ветра, гравитации и собственного веса. Всего лишь фокус, а далеко не настоящая магия, но порой полезный. Сейчас, не имея больше предрасположенности к стихии воздуха, манипулировать потоками оказалось труднее, но ненамного. Мимо дважды промелькнули освещенные окна, короткое падение перешло в полёт, затем почти в парение, и в итоге он лишь слегка присел, гася остаточный импульс, когда ноги коснулись влажной травы на внутреннем дворе.

Даже не посмотрев наверх, Кайнетт в пару шагов скрылся в темноте крытого перехода и уверенным шагом направился к лестнице на верхние этажи, откуда можно будет добраться к башне факультета. До отбоя оставалось минут десять, так что стоило поспешить, чтобы не давать более поводов для разбирательств и неуместных требований. Что же касается этих троих… окно уже вернулось в первоначальное состояние, так что пусть ищут его по галереям седьмого этажа. Там достаточно ниш, тупиков и пустых классов, чтобы хитрого и умелого волшебника можно было искать среди теней хоть до утра. Особенно, если его там нет.

* * *

— Профессор Снейп, не уделите нам несколько минут?

В четверг после четвёртого урока несколько второкурсников Рейвенкло и Слизерина остались в классе. Один из них, Райан Виллин, пользующийся неизменной «любовью» и особым вниманием декана Слизерина с первого же занятия и задал этот вопрос.

— Только если эти «несколько минут» не трансформируются в «часовую лекцию вместо обеда», — ответил преподаватель, неспешно проходя перед своим столом. Ещё раз медленно оглядел оставшихся и уточнил: — Итак, что же интересует трёх из пяти моих лучших студентов на этом курсе и мисс Тейлор?

Карин нахмурилась, услышав подобную формулировку, однако промолчала. За год с лишним она успела убедиться, что их профессор не отличается деликатностью, а с чувством такта знаком лишь понаслышке. Тем более, что формально он был прав — в отличниках по зельям числились Сансет, Виллин и Мерфи, присутствующие здесь, а так же Шафик с Хаффлпафа и младшая Гринграсс. Сама Тейлор сдала экзамен на крепкое «выше ожидаемого», не дотянув до высшего балла. Однако декан Слизерина мог бы сформулировать свою мысль и помягче.

— Как нам говорили, после шестого курса в школе существует факультатив по классической алхимии, — начал Кайнетт. — И там преподаёте именно вы, не так ли?

— Очевидно, что не директор, хотя он мог бы. Да, для тех немногих, кто интересуется данной областью магии, его веду я. Однако вы крайне оптимистичны, если пришли записываться туда почти за четыре года до начала. Похвальная предусмотрительность, не спорю, но у меня за девяносто восьмой ещё даже журнал посещений не заведён… — не без сарказма ответил Северус, опираясь на свой стол и пряча руки в широких рукавах.

— Вы не совсем верно нас поняли, профессор, — сказала Юфемия, выступая вперёд. — Мы уже начали изучать основы самостоятельно, и хотели лишь попросить у вас рекомендаций — за что лучше взяться новичкам, а что пока отложить. Что-то вроде плана самостоятельной работы. Ведь вам хорошо знаком данный предмет.

— Занимательная история… И теперь я, кажется, понимаю, откуда ветер дует. Было интересно, с чего бы это наша Мисс Всезнайка приобрела привычку на моих уроках абзацами цитировать Парацельса, Бэкона и Артепиуса. И похоже, вот где она этого нахваталась, — перехватив взгляд Карин, он демонстративно поёжился и добавил: — Ох уж это свежее дуновение юной ненависти… Но вы не видели вашу обожаемую мисс Грейнджер на младших курсах и не знаете, как она заработала своё прозвище. Поинтересуйтесь при случае, но я не уверен, что она охотно расскажет, — вновь оглядел всех остальных, он произнёс: — Однако вы отнимаете моё время не для того, чтобы обсуждать и осуждать отдельных учениц, потому вернёмся ко всей этой идее. С чего вас вдруг так заинтересовала старая алхимия? Нахватались в библиотеке из пары книжек основ по самым верхам, решили, что вам мало моих уроков, и хочется теперь большего?

— Вы передали суть, но не совсем верно указали причины, — вежливо отозвался Арчибальд. — В конце концов, именно работы Аристотеля, Трисмегиста, Бэкона, фон Хоэнхайма служат базой, на которой строятся и трансфигурация, и современное зельеварение. Совершенно нормальным является желание сначала изучить основы, чтобы глубже понять эти дисциплины, как мне кажется.

— Интересно, когда у вас через год начнутся занятия по нумерологии, вы предпочтете начать прямо сразу с трудов Архимеда и Пифагора?

— По-моему, это звучит разумно, — заметила Карин.

— Рейвенкло, как и было сказано… Мисс Сансет, я вообще порой удивляюсь, как вы оказались на моём факультете. Впрочем, это к делу не относится. Я понял общую мысль, и тут даже есть, что обсудить. Однако мисс Тейлор стоит подождать вас за дверью, — на возмущенный взгляд Карин он пояснил: — С вопросами по непрофильным занятиям подойдёте, когда получите по основному предмету «превосходно», а до того — подтягивайте и догоняйте. Если собираетесь делать что-то, делайте это на «отлично», а не хватайтесь за двадцать вещей сразу. Я понятно выражаюсь?

— Крайне понятно, профессор, — ровным тоном ответила Тейлор, резко развернулась на месте и вышла с возмущенным видом. Однако дверь она прикрыла, не став ей хлопать напоказ.

— Вот и прекрасно. Теперь, что касается вас троих. Я ценю в людях тягу к знаниям, но ещё выше я ценю своё собственное время… — философски заметил Северус, однако уйти пока не торопился. — И как я уже успел узнать, иногда лучше потратить немного времени сразу, чтобы после выиграть дни, если не месяцы, и это не говоря о спасенных нервах и экономии на успокоительном. Раз уж я вовремя на обед сегодня всё равно не попаду, садитесь где-нибудь и давайте быстро проверим, с чем вы вообще собираетесь осваивать данный предмет самостоятельно. Думаю, спрашивать про три первичных вещества, четыре стихии или семь металлов и планет — означало бы не уважать вас, но может быть, вы и двенадцать основных действий назовёте?

— Разложение, дистилляция, возгонка… — начал быстро перечислять Райан, дождавшись короткого кивка от преподавателя. Вопрос пока ещё был не самым трудным.

— Неплохо, хотя и не по порядку, а это в алхимии крайне важно. Ладно, а что вы мне расскажете, к примеру, про киноварь? С алхимической точки зрения, разумеется.

— Сульфид ртути, часто называемый «драконьей кровью» или «живым золотом», один из так называемых мирских элементов, символ напоминает цифру три… — бодро перечислила Юфемия.

— Что ж, вы хотя бы что-то читали, и всё не безнадёжно. Но, к примеру, если я спрошу об амальгамах? Мистер Мерфи, может, вы?

— Разумеется, профессор. Итак, амальгама — соединение двух разных металлов в алхимии, и далеко не обязательно с ртутью, хотя самая базовая из них это как раз комбинация ртути и серебра… — усмехаясь про себя, Кайнетт зачитывал различные формулировки и описания из прочитанных трудов. Самым сложным было дозировать информацию. О соединениях металлов он знал очень много, по его убеждению — заведомо больше профессора, смотрящего на классическую алхимию свысока. И при желании этот ответ легко можно было бы превратить в лекцию на пару часов, и это было бы только вступление к обширной теме. Однако в данный момент задача стояла совсем иная, и в итоге он уложился всего в пять минут.

— Что ж, для начала сгодится, — спокойно заметил профессор, выслушав всех троих. — Но раз уж вы так много знаете, думаю, для вас не будет слишком трудно построить при мне несложный круг трансмутации. К примеру, для превращения металлов? Было бы интересно взглянуть.

Убедившись, что однокурсники принялись за работу, Кайнетт тоже положил перед собой лист пергамента и начал вспоминать что-нибудь «несложное». После чего быстро изобразил главный круг, вписал в него треугольник, затем центральный круг и ещё три малых для фокусировки. После чего начал прорисовывать мелкие линии внутренней структуры, через которые пойдет энергия для процесса, а также расставлять знаки элементов и операций.

— Не увлекайтесь, мистер Мерфи, вы не на экзамене, — прервал его работу негромкий голос остановившегося рядом зельевара. — Под «чем-то несложным» я действительно подразумевал что-нибудь несложное, а не бросал вызов вашим способностям, чтобы вы могли этак снисходительно предъявить мне… это. Луна, Марс и Меркурий в точках фокуса… Вы хоть сами сможете мне объяснить, что это, собственно, такое и для чего нужно?

— Разумеется, профессор. Перенос эссенции, или как это ещё называют, передача души металла. Самый основной вариант, придание железу мистических свойств серебра для дальнейшей выплавки стали, к примеру, способной наносить урон определённым существам, — пояснил Арчибальд. Он уже убедился в своё время, что в этом мире данный метод известен, и нужда в своё время в нём тоже была, ведь и многие из местных мифических рас и чудовищ были восприимчивы к серебру. — Все эти истории об охотниках на нежить с серебряными мечами, конечно же, красивы, однако серебро слишком мягкий металл для оружия, как и его сплавы, а данный подход даёт куда более широкие возможности.

— Неужели история с мисс Грейнджер заставила вас погрузиться в такие дебри? — удивился профессор. Затем посмотрел на него внимательнее, пытаясь поймать прямой взгляд.

Однако маг в лучших традициях Лавгуд смотрел мимо и словно сквозь него, не давая нормально заглянуть в глаза. О том, что декан Слизерина способен работать с ментальной магией, он уже знал, за первый курс были возможности убедиться и почувствовать несколько раз слабое давление на разум. Поскольку литературу по данной теме Кайнетт начал читать в первые же месяцы, чтобы обезопасить себя, тактику поведения он выработал ещё до школы. Никаких ложных воспоминаний, никаких изящных барьеров, пропускающих лишь допущенные мысли, никаких вторых и третьих слоёв сознания под первым, «поверхностным». Слишком сложно и ненадежно, а также гарантированно привлечет внимание опытного специалиста в случае малейшей ошибки или расхождения с реальным поведением. Маг действовал проще — сплошной блок, грубый, даже примитивный, наполненный злостью и ненавистью, чтобы имитировать не осознанно выстроенную защиту, а естественную структуру, результат реакции на давление и травлю. Желание «не давать лезть в душу», если говорить просто, которого от сироты из плохого приюта вполне можно ожидать. Такая защита не была чем-то невероятным — редким явлением, обычно характерным для довольно тяжелой среды, но тут легенда ей вполне соответствовала. Разумеется, глубже под ним была уже совсем иная линия обороны, вдобавок серьёзно усиленная после первой встречи с дементорами и мысленного общения со шляпой — и то, и другое определённо не прибавило Кайнетту ни спокойствия, ни уверенности в своих возможностях, однако он сделал всё, что было в его силах.

На секунду или две маг ощутил чужое присутствие, давление на разум быстро возросло почти до опасного, и затем так же пропало. Либо профессор удовлетворился увиденным, либо решил пока не переходить к более действенным методам, чтобы себя не выдать. Вновь переведя взгляд на незаконченный круг, он поинтересовался:

— За основы вы взялись серьёзно, мистер Мерфи, это я вижу. Но это всё старый материал. А более новые методы вам знакомы? Палочкой вы создадите точно такой же круг?

— Палочкой? — удивился Арчибальд. Конечно, он читал о таком подходе в школьной библиотеке, но считал его достаточно ограниченным и малоприменимым. — Зависит от материала. При желании, особенно после практики, я смог бы его вырезать или выжечь на земле, на полу или, при определенных усилиях, на камне, но это потребует лишней траты сил, плюс сложности с ремонтом после реакции. Особенно если объём задействованной энергии будет достаточно велик, и даже остаточного «эха» в линиях хватит, чтобы обычное «Репаро» оказалось бесполезным как минимум ещё несколько дней. Мел, сажа или краска намного удобнее, в зависимости от конкретной цели, — про кровь маг тактично упоминать не стал.

 — А создать их? — спросил Снейп, извлекая мистический знак. — Это же не зелье, и даже не компоненты реакции, это всего лишь форма, направляющие. Вы же не думаете, что я перед каждым уроком на факультативе ползаю по полу, вычерчивая всё это руками?

По его жесту несколько столов в центре класса разъехались в стороны, затем чёткими пассами волшебной палочкой профессор молча начал вычерчивать на полу заготовку под тот же самый круг «переноса эссенции», материализуя белую краску прямо по ходу дела. На то чтобы изобразить круг радиусом в пять футов, вписать в него треугольник, малые круги и основные направляющие ушло меньше минуты.

— Всё-таки волшебники невероятно ленивы… — искренне заметил Кайнетт одновременно с возмущением и с восхищением. Прежде сама мысль о том, что можно так тратить ценную энергию ему бы даже в голову не пришла. Поправлять себя не стал — для магглорождённого фраза звучала вполне нормально. — Но ведь краска будет ненастоящей, а значит и характеристики у неё получатся иные, слабее оригинала. Меньше сможет пропустить, меньше сможет выдержать…

— Зато обойдётся не то что дешевле, а бесплатно. Вне зависимости от размера круга. Да и провести более слабую реакцию сейчас, или сильную, но через полдня и перемазавшись мелом с ног до головы — по-моему, выбор тут очевиден. Да и если вам так нравится старый подход, что мешает левитировать мел или кисть палочкой? Если вы сдали Флитвику его любимый экзамен с ананасами, вряд ли эта задача окажется для вас непосильной, не так ли? — с сарказмом поинтересовался Снейп.

Арчибальд задумался всерьёз. Этот подход был чуждым, и при этом характерным для волшебников, не любящих лишний раз марать руки… Но в нём была своя рациональность. А главное, он масштабировался. Очень и очень хорошо масштабировался — при наличии хорошего глазомера и прямых рук, разумеется, причем в самом буквальном смысле слова.

— Собственно, не последняя причина, почему алхимия вышла из употребления — слишком много времени на подготовку простейшего состава, слишком много внимания ритуальной части и символизму. Зельеварение в этом плане намного практичнее и одновременно изящнее, — вернулся к любимой теме профессор. — Конечно, чарами можно частично компенсировать эту громоздкость и неповоротливость, но лишь ограниченно. И даже идея Раппа с мгновенными схемами не смогла этого исправить…

— Боюсь, я не понимаю, о чём речь, профессор, — вынужден был признать маг. Он знал имя этого немецкого алхимика Нового времени, но каких-то выдающихся открытий за ним не мог припомнить ни здесь, ни в родном мире.

— Я же говорю, метод так и не стал слишком популярен. Было бы странно, если бы вы о нём знали. Примерно так… — профессор описал палочкой широкий полукруг и затем резко выбросил её в сторону стены, произнеся арию: — Рацио Асидум Транситус.

Мгновенно возник сложный рисунок, созданный зеленоватой краской — гексаграмма с алхимическими символами и ещё одним внутренним контуром для размещения реактивов, над которыми предполагалось проводить превращение. Сансет и Виллин, похоже, не поняли принципа заклинания, а вот Арчибальд разглядывал знакомую схему преобразования кислот практически с изумлением. В принципе, ничего невероятного в продемонстрированном не было… Материализация позволяет создать краску несложным движением, и при должном волевом усилии можно сразу создать её в нужном месте не в виде капли или пятна, а придав требуемую форму. Но точно, до символа и до каждой линии запомнить и затем воспроизвести в голове алхимический чертеж — это была идея, которой могли бы гордиться в институте Атлас, очень уж она соответствовала их воззрениям. Да, сложность крайне велика, но зато какие возможности открываются…

— А разве здесь должна быть аква фортис, а не витриоль? — только и смог спросить он в конце концов, указав на один из символов, который выбивался из знакомой ему схемы.

— Зависит от задачи, — ответил Снейп, внимательно глядя на него. — Можно трансмутировать азотную кислоту, а можно серную, смотря что есть под рукой в определенный момент. Но если бы я в своё время запомнил один из знаков неверно, то и воспроизвёл бы его тоже ошибочно, так что минус данного метода самоочевиден. Потому это для общего развития скорее, чем для практического применения. Однако определенные знания у вас всё-таки есть — не так много, как хотелось бы, но и больше, чем стоило ожидать. Потому я готов помочь вам с программой, если желание всё ещё не пропало.

— Будет очень интересно обучаться у вас алхимии, профессор, — на удивление искренне сумел произнести Арчибальд. Остальные его поддержали.

— Что ж, в таком случае… — Снейп быстро взял лист с одним из кругов, быстро дописал полдюжины названий и вернул пергамент Юфемии, добавив: — Вот, для начала. Все книги есть в библиотеке, как раз подойдёт для новичков, и месяц можете ко мне со всем этим даже не приближаться. В декабре перед экзаменами я устрою по ним тест, если каким-то чудом справитесь — порекомендую что-нибудь ещё. Не то чтобы я в это верил, но попробовать никто не мешает. Финита Инкантатем, — он развеял созданные рисунки, затем в несколько жестов расставил столы по местам и направился к двери, велев: — За мной. Вы отняли достаточно времени, однако я надеюсь всё-таки ещё успеть на обед, и вам тоже советую. Здоровье стоит беречь смолоду, как говорится.

В коридоре Тейлор шагнула к открывшимся дверям, но при виде хмурого профессора вместо своих однокурсников остановилась, не скрыв недовольства. Заперев класс за учениками, Снейп внимательно оглядев Карин и коротко бросил:

— А вы можете лучше, мисс Тейлор. Чуть больше усилий, чуть меньше лени, и в следующий раз не придётся ждать за дверями.

После чего быстрыми шагами направился в сторону лестницы наверх, так что темная мантия привычно развевалась за спиной, напоминая крылья. Покосившись вслед профессору, Юфемия произнесла:

— Да не обращай внимания. Что было нужно, он нам выдал, а мы с тобой всем поделимся. И с остальными, кому интересно. Мы же не какие-то там… — она кивнула на скрывшегося за поворотом Снейпа.

— А тебе так можно, о своём декане-то? — поинтересовался Райан, когда второкурсники тоже направились к большому залу.

— А то, думаешь, он не знает, что о нём студенты говорят? По-моему, порой ему это даже нравится. Ну да Моргана с ним, с нашим Ужасом. Лучше о чём-то более приятном, — сменила Сансет тему и поинтересовалась у следующего за ними Мерфи: — Джим, ты уже выбрал, в чём пойдешь на бал?

— Что? — Кайнетт с трудом отвлекся от своих размышлений. Он оценивал перспективы новых методов и практически не слушал, о чём говорят вокруг. — Какой ещё бал?

— Рождественский. Или святочный. Или йольский, уж как больше нравится, — дал очевидный ответ Райан. — У тебя остался месяц на подготовку.

— Я знаю, когда он будет, — отмахнулся маг от подобной ерунды. — Для меня новость, что я должен там присутствовать.

— Наверное, она хотела сделать тебе сюрприз, — заметила Тейлор. — Правда, весь факультет уже в курсе, кому это интересно — кто туда идёт и с кем. Так что, когда придёт предложение — не подставляй нас, хотя бы сделай удивлённый вид.

— Если нужно… — заметил он равнодушно, вновь погружаясь в собственные мысли. Танцы и прочие развлечения школьников Кайнетта сейчас интересовали в самую последнюю очередь. Прошедший разговор был намного важнее, и его ещё предстояло обдумать во всех деталях.

Однако в целом, всё сложилось неплохо с учетом имеющихся возможностей. Не считая даже новых знаний, это ещё можно было бы даже считать первым шагом на пути к возвращению себе гордого и заслуженного статуса Мастера алхимии. Жаль, с прочими своими степенями придётся несколько труднее, однако Арчибальд привык добиваться своего. Просто нужно решать задачи последовательно, одну за другой. А законодательные запреты… если уж маги способны обходить и изменять под себя законы физической реальности, обойти пару правил и указаний будет уже несравненно легче.