Smiles In The Mist (джен)

— Ты представляешь, Мэри мне только что рассказала, что назначила МакМиллану встречу в кабинете Прорицаний ровно в полночь. Наедине, понимаешь? — она говорила прямо ему в ухо, но настолько громко, что едва ли не перекрикивала музыку. Ей хватило и официально выделенного алкоголя, пока остальные догонялись контрабандой, на которую сегодня все профессора единогласно закрыли глаза: всё-таки последняя ночь в Хогвартсе.

Малышня уехала ещё вчера, и целый замок со всеми башнями, закоулками и подземельями принадлежал только им, пока не наступит рассвет, а труба Хогвартс-экспресса не выпустит снопы дыма на платформе, зазывая группу выпускников 1978 года.

— Идём на балкон, — ответил он, подхватывая её под локоть.

— Ты что? Не понял, что я рассказала? — она захихикала. — Это же... Уууух!

Он поправил её невесомую накидку. До чего потешно она смущалась, пытаясь объяснить всю пикантность момента.

— То-то он ходит нахохлившись, как гиппогриф.

Она положила голову ему на плечо.

— Ты представляешь, Питер уронил на меня пирожное. И это после того, как я напоролась на мины Пивза! Платье определённо какое-то невезучее.

— Как по мне, ты красивая и в мантии, заляпанной чернилами, — он хмуро всматривался куда-то вдаль. — Не знаю, для кого ты так наряжалась.

Она удивлённо приподнялась.

— Так выпускной же! Если ты не заметил, то все девчонки сегодня как с обложки Ведьмополитена.

Несколько секунд зелёные глаза встревоженно изучали напряжённый профиль. Она отодвинула чёрную прядь волос, которой он закрывался от неё. В бледном свете тощего полумесяца его лицо казалось особенно бледным, словно заледеневшим. Неестественно для тёплой июньской ночи.

— Что с тобой сегодня? — она провела рукой по его щеке. — Весь как на иголках.

Он опустил ладони на перила и вздохнул.

— Видишь там в глубине два силуэта на мётлах?

Она прищурилась. В густом мраке с трудом можно было увидеть даже очертания Запретного Леса. Но если присмотреться, над верхушками деревьев угадывалась пара теней, которые медленно приближались к Северной башне.

— Это за мной, — коротко объяснил он.

Понимание пришло не сразу.

— Они хотят забрать тебя к нему? — теперь и до неё дотянулся холод, который сковывал его, омрачая всё волшебство последней ночи.

— Да.

— Но ты же не полетишь с ними? — она подняла голову, наблюдая за мерцающими огоньками, налетевшими из Зала. Один приземлился Севу на чёлку, и она потянулась его смахнуть.

Сзади резко полыхнула вспышка. Она вздрогнула, резко обернувшись. Но это были всего лишь хохочущие Клер и Юстина с колдоаппаратом, завернувшие подышать свежим воздухом.

— Кто это у нас тут заныкался? — палочка Клер выпустила ещё один сноп огоньков.

— Пойдём в класс Чар? — предложила Лили, косясь на когтевранок, явно не собиравшихся возвращаться обратно. — Там сейчас никого не должно быть.

Словно бдительный конвоир, она не выпускала его локоть до самого порога. Случайные празднующие и любители огневиски насмешливо поглядывали на стремительно несущуюся парочку, но в эти минуты ей было не до них.

Втащив его в класс, она торопливо захлопнула дверь.

— Так ты остаёшься со мной, верно?

— А как ты думаешь? — он приподнял брови, скрещивая руки на груди.

— Сев, не будь язвой хотя бы сейчас, ладно? — она взобралась на парту, усаживаясь по-турецки. — Я вообще не понимаю, как ты можешь продолжать говорить в таком духе, когда тебе угрожает опасность.

— Пока что мне угрожает только твоя бурная фантазия, — он опустился рядом на корточки, обхватывая её ладони. — Все уже знают, что я сделал свой выбор. Хотя Люц настаивает одуматься.

Она сгибала и разгибала его пальцы, пытаясь поверить успокаивающему тону Сева.

— А так вообще можно делать? — она облизала губы. — Ну, отказываться.

Он усмехнулся, словно услышал нечто забавное.

— Конечно же нет. Но разве ты хочешь, чтобы я сейчас отправился с ними?

Она покачала головой.

— Это же явно не оставят просто так. Он не оставит. Надо срочно что-то придумать.

Сев поднялся на ноги и присел рядом, приобнимая её за плечи.

— Ты верно подметила. В ближайшее время мне действительно придётся почаще оглядываться на улице, — он зарылся носом в её волосах и тихо прошептал на ухо:

— Но знаешь, с тех пор, как ты согласилась быть со мной, я начал верить в свою удачу. Кто знает, может, началась белая полоса в жизни.

— Разумеется, так и есть! — она улыбнулась, закрывая глаза.

Он легко коснулся лбом её виска.

— Пожалуйста, поцелуй меня, Сев, — тихо попросила она.

И он забыл про фигуры, как две новые горгульи замершие на Северной башне. Забыл о том, чей гнев он вызвал. Он вспомнит обо всём только утром. Но потом она уснёт в купе у него на коленях, и он не сможет долго тревожиться и перелопачивать уже тщательно продуманный план, потому что его мысли будут постоянно переключаться на рыжие волосы, раскинувшиеся на сиденье. А после он и сам закроет глаза и откинет голову на мягкую спинку сиденья, отправляясь в мир грёз. Эта ночь, и правда, станет волшебной, дарующей каждому человеку в замке хотя бы минуту надежды, что там, впереди, только самое лучшее.

* * *

Не то чтобы у Генри было обострённое чувство справедливости. Дело обстояло скорее в том, что ему откровенно надоело проходить пешком огромные расстояния да ещё и с опасными артефактами или отварами. Горбин из магазина выбирался гораздо реже, только за зельями необходимыми для хранения или реставрации особенно потрёпанных временем товаров, и в этих вылазках всегда предпочитал путешествия на метле или Летучий порох. Если порох Смиту тоже иногда перепадал, то вот с метлой дела обстояли гораздо печальнее. И Генри пришёл к неутешительному выводу, что нужно срочно что-то менять.

Он дождался очередного — «Вот этот свёрток нужно отнести на другой конец Лондона. Особый уровень чувствительности. Каминная сеть и твоя неуклюжесть крайне нежелательны» — и аккуратно поинтересовался, по какой причине он не может воспользоваться метлой, а не чесать два часа по холоду через маггловские районы.

Горбин, кажется, осознал всю силу смитовской аргументации и даже призадумался на эту тему. Получив подзатыльник и потратив в общей сумме три с половиной часа на всё путешествие, по возвращению Генри увидел Горбина с какой-то незнакомой метлой в руках.

— Моя метла тебе не подойдёт, — задумчиво пригладил лысину Горбин. — Я в своё время баловался с противоугонными заклинаниями и не уверен, что все из них удалось снять полностью. Кроме того, о каких-то я мог попросту позабыть. Но вот эта принадлежала Тому. Прежде чем уволиться, он купил себе более новую модель или просто научился обходиться без неё… в любом случае, теперь он за ней уже точно не вернётся.

Генри знал, что о предыдущем подмастерье лучше вообще не задавать вопросов, особенно о том, куда он делся потом, поэтому Смит просто поблагодарил Тома за очередную вещь после сундуков с тетрадями, письменными принадлежностями и тёплыми вещами, доставшихся в наследство Генри, и принял метлу.

Несколько секунд он озадаченно крутил её в руках. Метла Горбина обычно сама взлетала в воздух, принимая хозяина, и летела дальше. Но эта явно следовала всем законам гравитации. Генри положил метлу на землю, задумчиво высматривая хоть какие-то признаки жизни.

— А что дальше то? — почесал голову под шапкой Смит. — Она не сломана?

В эту секунду Генри смотрел на Горбина, поэтому не мог точно утверждать вздрогнули ли прутики, или ему показалось.

— Помнишь, что я тебе говорил про волшебные предметы? — спросил Горбин, скалясь кривозубой усмешкой. — Чтобы тебе подчиниться, они должны сначала почувствовать твою силу. Вытяни руку и уверенно скажи «Вверх».

Генри вздохнул, выпуская облачко пара. Это он умел. Иначе у Горбина не выжить. Нужно ведь и Глаз приструнить, чтобы не сверкал проклятьями, когда ему вздумается, и Руку Славы от себя отцепить, если расшалится, и Чёрную кровь в пробирках удержать. Не говоря уже о секретном складе рогов взрывопотама, которые вообще были запрещены для продажи и громыхали при любом удобном случае.

Поэтому Смит привычно изобразил суровый взгляд и твёрдо произнёс:

— Вверх!

Но характер метлы неожиданно оказался куда более вздорный, чем у всех вышеперечисленных артефактов. Вместо того, чтобы исполнить приказ Генри, она, наоборот, отпрыгнула от него в сторону и раздражённо зашевелила прутьями.

— Это нормально? — Генри нахмурил брови, косясь на Горбина. Тот скрестил руки на груди и заинтересованно склонил голову набок.

Смит выдохнул и голосом Кочерги, застукавшей кого-то на чердаке, повторил:

— Вверх!

Сначала ничего не происходило, но затем метлу вдруг качнуло на земле, и она медленно поднялась вверх, потянувшись прямо в руку Генри.

Смит неуклюже перевалился через неё, едва не запутавшись в мантии, но усевшись на древке, неожиданно почувствовал, что делать дальше. Генри легонько оттолкнулся ногами от земли и плавно начал подниматься ввысь.

— Это что-то невероятное! — крикнул он Горбину. — Я словно летал на ней раньше… значит, она меня признала, да?

Он проплыл мимо собственного окна, помахав Беркэсу, и поднялся над домами их кривенькой улочки. Сверху был ясно виден контраст между облезлыми латаными-перелатаными, как лоскутные одеяла, крышами Лютного и аккуратной черепицей на постройках Косого переулка. Из залысин на ней были только остатки позавчерашнего снега. Горбин уже превратился в маленького человечка, сливающегося с мостовой. Генри сделал небольшой круг, продолжая испытывать острое чувство дежавю. Он и раньше поднимался над городом, едва касаясь низких мокрых туч, и летел вдаль, в бесконечные леса, иногда опускаясь к самым колким верхушкам заиндевевших сосен.

— Да ты истосковалась по небу, — Генри погладил рукоять метлы. — Ничего, скоро Горбин опять меня запряжёт, и мы с тобой обязательно куда-нибудь слетаем.

Смит попытался развернуться к земле, но у метлы, очевидно, были свои планы на этот счёт. Она неслась вперёд, в ночную тьму, где огоньки города уже меркли, и не было ничего, кроме ледяного ветра и тяжёлых облаков.

— Эй-эй-эй, — Генри заёрзал, начиная беспокоиться. Он глубоко вздохнул, напоминая себе, что паника сейчас только усугубит ситуацию. — Я сказал: снижаемся! Это значит, что нам нужно к земле. Ты меня поняла?

Но метла не слушалась, продолжая набирать скорость. Страх начал брать своё, и Смиту оставалось только надеяться, что Горбин догадался, что у него проблемы, и уже скоро вылетит и вернёт строптивую метлу обратно.

— Хватит! Остановись! Я твой хозяин, дракклы тебя подери! Я! Куда ты меня несёшь?

Метла разъярённо дёрнулась и принялась метаться из стороны в сторону, пытаясь сбросить наездника. Генри вцепился в неё мёртвой хваткой. От влажности облаков рукоять намокла, мгновенно леденея, и теперь выскальзывала из рук, но Смита недаром в приюте называли мартышкой. Скинуть его откуда бы то ни было оказывалось так же сложно, как и вытащить клеща из задницы.

— Раз я тут сел, значит, я здесь и буду сидеть, — злобно шипел Генри, не чувствуя подбородок. — Не на того напал, веник облезлый!

Дальше они летели примерно также: метла брыкалась, а Смит рычал и обзывался. Спустя ещё несколько минут выяснилось, что вредности у Генри всё же больше, чем терпения у метлы. Поэтому она вначале обманчиво замерла, а затем завертелась на месте и штопором ринулась к земле. В диком круговороте Генри уже не мог сквернословить. Кроме того, всё красноречие отбил вид стремительно приближающихся деревьев.

Смит завопил, всем телом прижимаясь к метле. Рукава мантии и свитера задрались, и он уже голыми руками обвил древко, стискивая его локтями и коленями. В эту самую секунду метла затормозила. Генри резко откинуло назад, отрывая от рукояти, но метла сама развернулась и подхватила его тело до того, как он успел осознать, что падает.

Выдохнув и устроившись на древке, Генри почувствовал, что теперь управление полностью в его руках. Он завис в воздухе, и одёрнул рукава обратно, пытаясь разобраться, в какую сторону ему двигаться. Со всех сторон был виден только лес.

— Ну и куда теперь? — Генри приподнял бровь, покосившись на рукоять. — Это ты меня сюда притащила.

Метла слегка двинулась вправо, словно подсказывая направление.

— То-то же, — важно заметил Смит. Он хоть и немного опасался, что она передумает, но в глубине души уже знал, что этого не произойдёт. Что-то заставило её принять его как нового хозяина.

* * *

Генри старательно протирал японских божков, которые оказались чрезвычайно чувствительными к магической очистке. Если быть точнее, то предыдущего их владельца, пытавшегося смыть с пыль при помощи стандартных заклинаний, обратило в пепел. Генри размышлял о том, что Горбину следовало бы вначале проверить на ком-нибудь их отношение к тряпке и ведру с водой, но пока всё проходило спокойно. Кроме того, Генри учился проявлять правильное уважение к силам, которое однажды должно было перерасти в способность их подчинять. Поэтому Смит старательно здоровался с каждой фигуркой, пытаясь соблюдать очередность по степени важности. Работа была кропотливая и требовала аккуратности и концентрации, с которыми у Генри обычно не было трудностей. Когда на него не смотрел в упор посетитель.

На самом деле, посетителем как таковым этого белобрысого мальчика нельзя было назвать. Покупки в «Горбин и Бэркес» разрешено было совершать только с шестнадцати лет. Скорее всего, он ждал своего отца, который прошёл за хозяином лавки в комнату испытания магических артефактов, пока Генри бегал набирать ведро.

Все посетители лавки условно разделялись на три типа: показушные чистоплюи, которые ходили по магазину, морща нос и всем видом показывая отвращение к месту, где находятся, а затем приобретающие какую-нибудь особенно мерзкую дрянь. Кроме них были мечтатели, которые по нескольку месяцев заходили поглазеть на желаемую вещь, стоившую обыкновенно выше их уровня достатка, и посетители, рядом с которыми Горбин пресмыкался так, что едва ли не становился на пол фута ниже. Генри тоже следовало быть с ними предельно вежливым и обходительным и подобострастно изучать пол, пока от Горбина не поступало других поручений.

Мальчик, разглядывающий Генри, был одет как посетитель последнего типа. И пока Горбин расшаркивал половицы перед его отцом, Генри стоило обращаться также с этим мажорчиком. Не то чтобы у Смита это не всегда получалось, скорее, дело было в том, что приютско-бэркесовская школа принесла удивительные плоды, вкупе с тем, что тот парень раздражающе пялился на Генри, сбивая малейшую сосредоточенность, которая была необходима, чтобы не взлететь на воздух вместе со всем магазином. Поэтому Генри, устав хмуро коситься на белобрысого, поинтересовался на всё том же поразительном диалекте:

— Чё зыришь, глаза пузыришь, гиппогриф прилизанный?

Хоть некоторые речевые обороты оказались мальчику в новинку, общий неприятный смысл он уловил точно, недобро усмехнувшись. Сковырнув отходящий лак на прилавке, посетитель сунул руки в карманы.

— Так это ты ублюдок Горбина? — небрежно спросил он.

Фигурка под пальцами Генри зашипела. Он торопливо отдёрнул обожжённые пальцы. На Востоке всегда ценилось предельное спокойствие и безмятежность, которые у Смита резко улетучились.

— Не понял, — Генри подул на подушечки пальцев, продолжая наблюдать за мальчиком.

— Ну он заделал тебя с какой-то магглой, потом прикончил её, и забрал отпрыска на опыты, — холёный парнишка постучал ногтем по витрине со стеклянным глазом.

У каждого человека в голове прописан некоторый сценарий действий для разных жизненных ситуаций. И если до этого момента у Генри работал алгоритм, составленный на основе наставлений Горбина, то последняя фраза посетителя включила приютский режим, который работал на основе простой логики: оскорбляют — бей.

Поэтому Генри стремительно налетел на обидчика и, упершись обеими руками в его плечи, отпихнул мальчишку к стене. В следующую секунду он получил ногой под коленку и рухнул на пол. Завязалась потасовка. Оба противника злобно пыхтели от усердия. Белобрысого явно обучали какой-то хитрой технике драки, но Генри брал практическим опытом.

— А ну повтори! Давай повтори, что сказал! — шипел Смит сквозь стиснутые зубы.

— Да иди ты к Моргане, ненормальный! — парниша смачно вдарил бедняге Генри в нос.

Сначала что-то хрустнуло, а потом на полу заблестели капельки крови.

— Придурок, ты мне рубашку запачкал! — мальчик отпрянул от Смита, разглядывая свой воротник. — Знаешь сколько она стоит?

— Сам зарядил, а теперь нюни распускаешь, — Генри шумно шмыгнул и вытер нос кулаком. — А мне, между прочим, пол отмывать.

— Ой, как будто тут целая лужа, — лениво отмахнулся парнишка. — И чего ты такой ранимый? Я же просто спросить хотел.

— Ничего себе у тебя вопросы, — зажимая нос пальцами, Смит вернулся к полке с фигурками и забрал оттуда тряпку. — Но вообще-то я племянник Горбина. А родители мои погибли. Рос в приюте у магглов. Потом Горбин забрал меня к себе.

Белобрысый с пару секунд обмысливал полученную информацию, а потом поджал губы, скривившись.

— Да ну, совсем скучно. И опыты он на тебе не ставит?

Генри покачал головой.

— Горбин, наоборот, меня обучает всякому. Вот сейчас японских божков разбираю. А глаз который ты тыкал, проклинает мама не горюй, если откроется. Так что зря ты его дразнил.

Мальчишка задумчиво наклонил голову набок.

— То есть ты разбираешься во все этих штуках? — протянул он, обводя руками торговый зал.

Генри небрежно усмехнулся, засовывая руки в карманы, затем загадочно повёл бровями и перекатился с пяток на носки.

— Я Малфой. Драко Малфой, — протянул руку белобрысый. — И тебе было бы полезно со мной дружить. Когда мы попадём в Хогвартс, тебе понадобится друг, который поддерживает твои... увлечения.

Генри облизнул губы, уставившись на ладонь Малфоя, а затем пожал её.

— О, а вот и отец идёт, — Драко резко отдёрнул руку, быстро приглаживая растрёпанные после драки волосы. — Я пошлю тебе сову.

— Генри, что здесь произошло? — прошипел Горбин, хватая Смита за подбородок.

— Я всё уберу, сэр, — Генри поспешно вывернулся и плюхнулся на колени, возвращаясь к тряпке.

— Я не об этом, — прищуренные глазки Горбина буравили затылок подопечного. — Ты посмел ударить мистера Малфоя?

— Всё в порядке, сэр, — улыбнулся Драко. — Я не в обиде.

Генри благодарно кивнул новоиспечённому союзнику и застыл: прямо за Горбином стоял уже знакомый длинноволосый блондин, который разговаривал с тем странным мужчиной в первый день пребывания Смита в волшебном мире. Генри с ещё большим усердием принялся тереть уже абсолютно чистый пол, наклоняясь как можно ниже. Но мужчине, казалось, вообще не было никакого дела до подмастерья хозяина лавки.

— Так значит, мы договорились? — мягко произнёс блондин, но было в его голосе что-то такое, после чего очень трудно было ответить отрицательно. — Мне было весьма неприятно слышать ваше внезапное решение прервать все связи с прежним поставщиком.

— Мистер Малфой, — Горбин уже почти подметал концами редких патлов прилавок. — Разумеется. С моей стороны было весьма опрометчиво изменять установленный договор.

— Этот поставщик лучший из возможных, — холодно заметил Малфой-старший. — Считайте, одолжение я сделал именно вам. До встречи, мистер Горбин.

Драко нахохлился, подмигнув Генри, и важно двинулся вслед за отцом.

* * *

Стоило Генри добавить последнее зернышко ятрышника, как зелье тут же окрасилось в оранжевый цвет. Мальчик широко распахнул глаза и ударил руками по столу. Уже третья попытка обернулась крахом. Кто знает, может, зельеварение вообще не его стезя?

Горбин вздохнул тем обидным до глубины души вздохом, который словно говорил: «Бездарность безрукая! Зачем я вообще взялся тебя чему-то учить?»

— И снова всё испорчено, Генри, — Горбин погасил горелку и отлевитировал котелок на подставку. — Я надеялся в следующий раз затронуть уже что-то более сложное. Но, видимо, не судьба.

— О, сэр, а я надеялся, что сегодня мои руки будут работать в команде с мозгами, но тоже не задалось, — Смит ловко принялся сгребать все обрезки в кучку, чтобы Горбин мог от них избавиться. — Если честно, я подумываю о том, чтобы и вовсе плюнуть на это гиблое дело.

Горбин хмыкнул.

— Ты бы ещё попросил меня отправить письмо твоему будущему преподавателю Зелий в Хогвартсе о врождённом идиотизме. Не сомневаюсь, что он тебя сразу же освободит от занятий.

Генри надулся ещё сильнее, еле сдерживаясь оттого, чтобы не перевернуть дурацкий котелок с нагло поблёскивающей оранжевой жижей. Не найдя другого козла отпущения, Смит хмуро пнул ножку стола.

— И не злись по пустякам, — одёрнул его Горбин. — Если бы ты спокойно оценивал происходящее и чаще думал головой, то сегодняшнее зелье у тебя бы получилось ещё с первого раза. Ни один зельевар, даже самый профессиональный, не застрахован от ошибок. Просто успеха достигают те, кто вместо того, чтобы переворачивать котёл и выливать гнев на оставшиеся ингредиенты, быстро соображают, как можно исправить ситуацию. И более того, чаще всего решение проблемы уже лежит перед тобой нарезанное и растёртое в ступке.

— Да понял я, — пробурчал Генри поднимаясь с места. — Можно уже идти спать?

— На твоём месте, Генри, я бы не стал выбирать мою кандидатуру в качестве мальчика для битья. Корешки куда более терпеливые, — Горбин прищурился, скрещивая руки на груди.

Генри, осторожно посматривая на наставника, подобрал последнюю шкурку с пола и подпихнул её в общую кучу.

— Простите, сэр, этого больше не повторится.

Горбин усмехнулся.

— Ты пытаешься вести себя как будущий слизеринец. Упрямо и твёрдо движешься к своей цели, обдумываешь свои действия, заводишь знакомства, — здесь он слегка обнажил зубы. — Но этого недостаточно. Настоящий слизеринец, в отличие от гриффиндорца, вечно рвущегося напролом, умеет ждать нужного момента. И никогда не действует импульсивно. То, что ты на мгновение упустил свою цель, не значит, что ты её потерял навсегда. Лишнее зёрнышко ятрышника легко нейтрализуется каплей сока златоглазки. Сейчас ты сидел и думал «Ах, вот если бы я не бросил это несчастное зерно!», а надо было: «Так, я уже опустил лишнее зерно. Но что я могу сделать, чтобы исправить эту ошибку?»

Генри завороженно смотрел на остывающий котелок.

— Это правило работает не только с зельями, Генри, — добавил Горбин. — В твоей жизни будет ещё немало неверных решений. От гнева ли, от доверчивости ли, или от чего иного. В такие минуты остановись и задай себе вопрос: что станет соком златоглазки для этой проблемы?

* * *

Генри уже переоделся в пижаму и пытался заткнуть Беркэса, которого потянуло рассказать «шкажочку на ночщь», когда в комнату зашёл Горбин. Он был особенно серьёзен и явно из-за чего-то тревожился.

— Я где-то накосорыжил? — аккуратно уточнил Смит. — Или вы всё насчёт зелья?

Горбин развернул кресло к Генри и медленно в него опустился.

— Жакрываетша, — шепнул Беркэс, махнув Смиту языком.

Горбин покосился на рожу, и та замолкла.

— У меня к тебе непростое предложение, — он опустил ладони на ручки, наклоняясь вперёд. — Ты прожил у меня уже достаточно времени, чтобы стало понятно, что ты не совсем безнадёжен.

Генри усмехнулся, усаживаясь на кровати.

— Ты довольно усидчивый и редко ленишься, что хорошо компенсирует любые провалы. Кроме того, у тебя определённо есть таланты. К тем же Зельям. К твоему сведению, сегодняшний Раздувающий раствор входит в программу второго курса. Поэтому, я был невероятно удивлён, что ты настолько сильно приблизился к правильному результату.

— Серьёзно? — Генри подпрыгнул в кровати. — Так значит, я не идиот?

Горбин улыбнулся.

— Скажем, не настолько потерян для этой науки, как ты думал.

— Второго курса... — вздохнул Смит. — Надо же!

— Молодчщина! — восхищённо воскликнул Беркэс. — Папка тобой гордитша!

— Беркэс, если ты не замолчишь, нам с Генри придётся переместиться в комнату, откуда тебе будет неудобно подслушивать, — предупредил Горбин.

От волнения рожа даже забыла, что она часы, затаившись на своём гвоздике.

— Так вот, Генри. Тебе с твоей фамилией будет тяжело в Хогвартсе. Ведь настоящие Смиты знают всех своих родственников и точно поймут, что ты грязнокровка. А те, кто любит возиться с такими, как ты, не примут твои знания и умения, которые ты приобретаешь здесь. К тому же, моя репутация потащится за тобой и в школу. А ты видел, как ведут себя чистоплюи.

Генри от волнения уже окончательно смял одеяло и стащил матрас на пол. Горбин продолжал.

— Кроме того, магазин стоит здесь ещё с тех времён, когда Лютный ещё не развалился, превратившись в трущобы. Бэркес не способен иметь детей, а я, как видишь, неженат, и более того, не планирую этого делать вообще. Но, так или иначе, мне нужен наследник.

— И вы, вы хотите, чтобы им стал я? — восторженно прошептал Генри.

— Да, но это ещё не всё. Имей терпение дослушать до конца, — Горбин скрестил руки на груди.

— Простите, сэр, — потупился Смит.

— Так вот, у меня к тебе предложение. Я могу усыновить тебя на двух разных условиях, а могу этого не делать вообще. Решать сейчас уже тебе. Первый вариант: министерское заключение, которое держится исключительно на бумажках и ничего не значит для магии. А вот второй вариант это ритуал на крови, после которого ты полноценно вступаешь в мой род и гарантированно получаешь и магазин и прочие прелести наследования.

Он замолчал.

— Но я с самого начала сказал, что выбор не так очевиден, как кажется.

— Если я выберу второй вариант, то уже не смогу найти своих настоящих родителей, да? — спросил Генри.

Горбин кивнул.

— Никогда. Ты потеряешь все магические связи с прошлым.

Смит сглотнул.

— Сколько я могу думать?

— Столько, сколько захочешь, — Горбин поднялся с кресла. — Ты можешь и вовсе отказаться. Всё-таки отец из меня тот ещё.

Повисла очередная пауза.

— Спокойной ночи, Генри, — проговорил Горбин, бесшумно отходя к двери. — Выбирай разумом.

— И вам тоже спокойной ночи, — задумчиво ответил Смит.

Когда Горбин уже стоял на пороге, Генри окликнул его:

— Вы всё же куда лучший отец, чем многие, о ком я слышал.

— Спасибо.

— Но до идеала далековато, конешшно, — добавил Бэркес.

Горбин фыркнул и затворил дверь.

— И ешщё, не переживай, Шмитти. Даже ешли ты штанешшь Горбином, ты вшё равно оштанешшься и моим шыночкой тоже.

Генри вздохнул. Это не могло не радовать.

— Так а что же мне выбрать, Беркэс? Неужели, и правда, навсегда забыть о Генри Смите?

— Мне больше нравитша «Генри Горбин», — заметила рожа. — Буквы жамечательные. Ни одной Ш или Щ.

— Это весомый довод, — хихикнул Генри, но потом снова погрустнел. — Ты же помнишь, мне на день рождения так и не прислали подарок. Меня потерял кто-то из той жизни, который хотел мне добра. А сейчас я пропаду для него навсегда.

— А может, ему прошшто надоело на тебя тратитша? Вшё-таки Горбин нехило тебя жатарил, Шмитти.

— Хотел бы я знать, — вздохнул Генри.

* * *

— Да что тут вообще выбирать? — удивился Тони, наблюдая, как Генри отпирает чулан. — Соглашайся на кровный ритуал, тогда и лавка, и безбедное будущее у тебя в кармане. В Хогвартсе заведёшь полезные знакомства, подыщешь новых клиентов...

— Ты смотришь как-то однобоко, — возразил Генри, наконец, побеждая ржавый замок. — У меня такое чувство, что за этот магазин и фамилию я продаю себя самого. Того, кто я такой на самом деле, понимаешь?

Тони замялся. Он всегда мялся в такие моменты.

— Может, хватит уже жить прошлым, а? Зачем тебе вообще искать этих магглов, или кто они там на самом деле, которые вышвырнули тебя, как котёнка? Лучше всего обрубить все старые связи и выбиться в люди.

Генри вздохнул, молча сунул замок в руки Тони, и полез в чулан. Прокопавшись там недолго, он вышел оттуда с метлой наперевес.

— Знаешь, у тебя своё мнение, а у меня своего пока нет. Дай мне его спокойно придумать, — он выпустил метлу из рук и она послушно взлетела рядом. — И ещё, Тони. Не стоит оскорблять моих родителей, не имея прямых доказательств. Всё-таки тебя рядом не было, когда я оказался там, где оказался.

Генри уже пожалел, что доверился Тони и рассказал ему всю правду о себе. Но хранить тайну абсолютно от всех было тяжело.

— Лучше завяжи шарф получше и запрыгивай сзади вместе со своей корзиной. Подброшу до рынка.

— Да ладно? — Тони восторженно поправил ремень, перекидывая корзину за спину, и вскарабкался на метлу.

Генри усмехнулся.

— Думаю, неплохой способ путешествия, не так ли?

Они специально сделали небольшой кружок над заледенелыми дырявыми крышами Лютного, пока не заметили компанию Джарса, устроившую совет за заброшенным прилавком. Генри распирало от злорадства. Кочерга говорила, что это грех, но в данном случае Смит, подумав, решил, что во время доброго дела оно всё же простительно.

— Эй, Джарс, и кто теперь таскает свои манатки? — крикнул Смит, чуть снижаясь. — Попробуй достань-ка нас! Или руки коротки? Так дружков своих попроси, подсадят! Верно, Броуди?

Джарс зарычал, поднял камень с земли и швырнул в них, но Генри успел вильнуть метлой так, что он попал не в голову Тони, а в плечо. Броуди показал им весьма недвусмысленную комбинацию пальцев. Вся остальная банда тут же принялась вооружаться и Смит поспешно набрал прежнюю высоту.

— В следующий раз что-нибудь на них высыпем, — ехидно предложил Генри. — А лучше выльем.

Тони кивнул, но заёрзал на метле.

— Всё-таки нечестно пользоваться таким преимуществом. Они мётлы разве что на витрине магазина видят или в небе.

Смит отмахнулся.

— Пощупай-ка затылок, там нимб не прицепился ещё? — Генри обернулся на друга. — Неужели честно на тебя одного толпой в закоулке нападать? У них своё преимущество — численное, и нигде не ёкает. Так почему сейчас должно ёкать у нас?

— Это да, но... — Тони выпучила глаза. — Генри, смотри!

— Твою ж за ногу!

Без пристального контроля метлу накренило, и Смиту пришлось вцепиться обеими руками и изо всех потянуть её на себя, чтобы не протаранить крышу. Нижние прутья шаркнули по заиндевешей черепице и мальчишки рухнули назад.

Тони откинуло к трубе, ударяясь спиной, сверху его знатно прихлопнуло корзиной. Генри побелевшими пальцами в обрезанных перчатках успел зацепиться за какую-то неровность. Вскарабкавшись на четвереньки, Смит подполз к Яксли и приподнял корзину.

— Живой?

— Кажется, да. Правда, шишка будет, — робко улыбнулся Тони, отодвигая её от себя. — Но, хорошо, не в лепёшку разбились.

Генри пожал плечами, поправил шапку и выпрямился. Метла сочувственно подкатилась к его ногам. Смит оглядел её на предмет повреждений, но метла, в отличие от Тони, отделалась только лёгким испугом.

— Давай запрыгивай, будем спускаться.

Яксли опасливо залез на прежнее место и заметил странное шевеление на спине у Смита.

— Ух ты, да у тебя вредноскоп! — воскликнул Тони.

Генри удивлённо затормозил и левой рукой принялся ощупывать спину.

— Да в капюшоне крутится, — показал Тони.

Смит удивлённо распахнул глаза и направил метлу вниз. Корзина Тони пошатнулась от неожиданности, едва не отшвыривая своего хозяина. Спрыгнув на землю, Генри поправил перекрутившуюся верёвку волчка.

— Как ты сказал, Тони? Вредноскоп?

— Ну да, — кивнул Яксли. — Это такая штука, которая начинает крутиться, когда тебе угрожает опасность. Эта модель немного старовата, но всё равно рабочая и...

Генри торопливо стащил волчок с шеи, удерживая его в дрожащих пальцах. Видя, что Смит окончательно слез с метлы, тот затих.

— Этот вол-вредноскоп достался мне от родителей. Он был на мне, когда меня нашли, понимаешь?

Тони кивнул, опасливо наблюдая за взбудораженным другом.

— И что ты хочешь этим сказать?

Генри раздражённо закатил глаза. Теперь и пикси понятно, что...

— Я уже был в волшебном мире, Тони! Я не магглокровка! Мои родители — волшебники! А все остальные могут запихнуть свои слова себе в зад!

Генри восторженно сотрясал вредноскопом в кулаке, как заправский ловец, поймавший снитч. Впрочем, как только что выяснилось, карьера игрока в квиддич ему не грозила.

— Я их найду! — Смит стиснул костлявые плечи Тони, хорошенько его встряхивая. — Клянусь Мерлином, найду!

— А как же ритуал с Горбином? Как ты вообще собираешься это делать? В Пророк объявление дашь? Мальчик, девяти лет от роду, ищет родителей. Брюнет, рост четыре с половиной фута, особые приметы: выдающийся нос. Так получается? — в отличие от Генри, Тони долгое время пропускал любую новую информацию через себя, анализируя и подбирая наиболее подходящий ответ или решение для данного случая.

Смит назвал Тони той фигурой речи, за которую в приюте святого Гвиддфарха мыли рот с мылом. Но Энтониус Яксли, как известно, был не очень обидчивым и умел пропускать чужое крепкое словцо мимо ушей.

— К чёрту оба ритуала, — твёрдо произнёс Генри. — Всё будет отлично. Осталось только найти сок златоглазки.