Tabula rasa - С чистого листа (джен)

Тишина повисла плотной пеленой, сковывая движения. Руди молчал, без выражения глядя на спину Эвр, которая вновь принялась водить пальцем по обивке дивана, Майкрофт, напротив, отвернулся от сестры и лениво рассматривал стену, словно зрелища интереснее не существовало.

— Ну так и что дальше? — не выдержал Шерлок.

— В начале века в нашей семье произошла трагедия, — глухо заговорил Рудольфус. — Долгое время считалось, что миссис Лестрейндж с наследником погибли во время поездки в Америку. Дед женился снова, у него появились ещё дети… Однако стало известно, что Корвус Лестрейндж пятый — тот самый пропавший наследник — жив, здоров и…

— Шерлоку не нужно знать все подробности становления рода, — перебила Эвр и повернулась всем корпусом, впиваясь взглядом в лицо брата. — Руди хотел сказать, что мой феномен его хоть и напугал, но не ввёл в ступор, потому что в роду уже был похожий случай: Корвус, или, как его стали называть люди, у которых он вырос, Криденс — был таким же. В магическом мире это очень и очень редкое явление, за последние века можно по пальцам пересчитать таких, как я. И всё же нашему роду не повезло дважды за двадцатый век. Или повезло, — хихикнула она, проказливо показав дяде язык. — Когда дети растут в любящей волшебной семье, они воспринимают магию частью себя и окружающего мира. Магия для них так же естественна, как воздух, которым они дышат. Но среди магглов всё совершенно иначе. Криденсу не посчастливилось оказаться на попечении слишком религиозной женщины, потому для него магия была не даром, а проклятием, происками дьявола. Он боялся своего дара и ненавидел его. И привело это, как нетрудно догадаться, к трагедии. Грузить тебя подробностями я не стану, ты всё равно не поймёшь — никто не поймёт, — скажу лишь, что это по-настоящему страшно. Корвуса обрекли на муки религия и фанатизм опекунши. Меня же подвёл разум. Многие знания — многие печали, — криво усмехнулась она, и Шерлок понял, что, хотя сестра и ёрничает, и кривляется, и скалится, ей больно. — Поговорка себя оправдала на все сто. Я не понимала, что со мной, не находила объяснений и пугалась. Родители и Майкрофт так гордились моими выдающимися способностями, все учителя так хвалили меня, пророчили мне блестящее будущее, а то, что происходило — мне казалось, что это сумасшествие. Я как могла скрывала происшествия. Но была слишком маленькой и по-житейски глупой. А потом ещё твоё отдаление… — Эвр умолкла и, пожав плечами, закончила срывающимся голосом: — Ты прав, братец, я чудовище. Сильное. Могущественное. Смертельно опасное. И непобедимое чудовище. Я — обскур. И в мире нет такой силы, что сумела бы со мной совладать.

— Эвр не преувеличивает, — закивал Майкрофт, перехватывая инициативу и позволяя сестре справиться с эмоциями. — В первое время после пожара в Масгрейве её содержали в Шерриндорде, где ущерб был бы локализован — этот остров изолирован от мира не только милями воды…

— А другие заключённые? А охрана? — в большей степени машинально спросил Шерлок, который лишь усилием воли заставлял себя не смотреть на Эвр, открывшуюся с совершенно неожиданной стороны.

— Контролируемый ущерб, — отмахнулся Майкрофт и раздражённо пробурчал: — Перестань уже совать свои высокие моральные принципы в каждую ситуацию. Руди правильно сказал: выбирая между жизнью близкого человека и любыми жертвами, мы всегда — всегда, Шерлок! — выберем своего. Эвр нельзя было содержать в обычных условиях. Это не клептомания какая-нибудь, чтобы запереть её в комнате и читать нотацию, и не драчливость, за которую могут дать небольшой срок в колонии для несовершеннолетних. Представь себе хакера-бомбиста, распространяющего Эболу… У меня даже фантазии не хватает! — воскликнул он наконец. Никто не произнёс ни слова, и Майкрофт уже спокойнее продолжил: — Шерриндорд был не столько тюрьмой для неё, сколько для обскура. Она была по-настоящему опасна, пойми это. То, что при пожаре в Масгрейве никто не погиб — это невероятное счастливое совпадение. Мы даже представить не можем, чего ей стоило удержать пламя на расстоянии от тебя и родителей. А это именно она удержала, иначе в том пожаре никто бы не выжил. Первые годы ей пришлось очень тяжело, но когда я закончил Хогвартс, подключился к исследованиям и сам, и самых выдающихся выпускников привлёк, и мы сумели разобраться в феномене настолько, чтобы Эвр больше не была неуправляемой. Периодически она взрывалась, это правда, но уже без жертв и серьёзного ущерба. Руди смог забирать её домой без опасения проснуться на пепелище. Мало кто занимался исследованиями в этой области, вернее, мало кто выжил, чтобы суметь поведать о своих провалах и открытиях, так что мы не стали рисковать в попытке отделить обскура от Эвр. Мы пошли иным путём. Мы приручили обскура. Эвр хоть и своевольная натура, — он мягко улыбнулся сестре, — всегда была умницей, потому не сопротивлялась, напротив, всячески помогала обуздать силу. Частично это удавалось, но — недостаточно. Лет через пять мы смогли уловить некое раздвоение внутри обскура, поняли, что все наши действия оказывают влияние лишь на часть, но не на целое, и надолго застряли на этом моменте…

— Подожди. Ты сказал, что Шерринфорт — тюрьма не для Эвр. Но если этот самый обскур настолько силён — что ему камни?

— Это не просто камни, Шерлок, — снисходительно улыбнулся Майкрофт. — Весь Шерринфорд — это практически артефакт. Его стены это… батарейки, что ли? Не знаю, как по-маггловски объяснить иначе. Обскур сам питает силой свои оковы.

— А она — источник?

— Верно. Заключённые слишком опасны, чтобы полагаться лишь на стены. Камни зачарованы, они вытягивают магию из узников, не позволяя тем самым им выбраться на волю с помощью волшебства. Мы пытались научить Эвр колдовать, это снизило бы уровень внутреннего напряжения, ослабило бы обскура, но успехи были весьма посредственными. Тонкие манипуляции ей были абсолютно недоступны. Все равно что делать гравировку на обручальном кольце экскаватором. И всё же эти попытки не были совсем уж бесплодными. По крайней мере, критического уровня нам удавалось долгое время избегать.

— Получается… Источник… — Шерлок задумчиво посмотрел на притихшую Эвр и, кажется, впервые смог отрешиться от её личности и увидеть перед собой просто женщину с трагической судьбой. — Вы использовали её для «зарядки»?

— В первую очередь всё это было для «разрядки», — оскорбился Майкрофт. — То, что мы умудрились на этом заработать…

— Это была моя идея, вообще-то, — хмыкнула Эвр. — Но мне приятно, братец, что тебя задело предположение, что мной просто пользовались.

Щека Шерлока дёрнулась.

— Сейчас она… неопасна?

— Боюсь, Эвр всегда опасна, — качнул головой Майкрофт. — Другой разговор, что сейчас она неопасна, когда сама не хочет быть опасной.

Шерлок задумчиво прижал палец к губам. Пока он размышлял, остальные молчали.

— Мне сложно это понять, — в конце концов сказал он, качая головой. — И вы всё ещё не объяснили, почему о том, что Эвр жива, никто не знал? Даже родители — уж они-то имели право…

— Не в правах дело, — досадливо поморщился Рудольфус. — Я вовсе не был уверен, что её удастся спасти. Сначала — пока не понял, с чем имею дело — да, была надежда на благополучный исход, потому я и сочинил сказочку про «уютное место», где Эвр лечат. Но когда выяснил, что дело в обскуре… В мире лишь один-единственный раз был зафиксирован случай, когда обскур пережил своё десятилетие. Корвус пятый, да. Он был невероятно силён… И я ещё не знал, какова сила Эвр. Но чем больше проходило времени, тем очевиднее становилось, что ситуация не только не приближается к разрешению, напротив, лишь усугубляется. Эвр действительно устроила пожар, скорее даже огненный ад, который был объявлен официальной причиной смерти. И тогда я решил больше не мучить бессмысленной надеждой Мэддисон и объявил Эвр погибшей. Ты можешь быть не согласен, — добавил он, видя желание Шерлока возразить, — но изменить это нельзя. В конце концов, прошли годы, прежде чем ситуация стабилизировалась настолько, что жизнь Эвр оказалась вне опасности. А Мэддисон за те полгода, что ожидала возвращения Эвр, сдала настолько, что сама слегла. Я не мог этого допустить. Ты прав в том, что я действовал по собственному разумению, ни с кем не советуясь и никого не спрашивая. Но я, Шерлок, глава рода, я и только я принимаю решения.

— Родителям вы тоже стёрли память? — негромко спросил он, не глядя на дядю. Перед мысленно взором вставали воспоминания о матери — бессильно плачущей, смотрящей за окно пустым взглядом, молчаливой и безучастной, отказывающейся есть, страдающей бессонницей… Не помня о Эвр и ситуации вообще, он тогда никак не мог понять, почему мама ведёт себя так странно. Теперь было понятно, что Мэддисон Холмс с трудом пережила несчастье с дочерью.

— Не стёр — подправил. Существуют ментальные техники, позволяющие инкапсулировать воспоминания. И Мэдди, и Мартин помнили, что у них была дочь, но не испытывали боли от её потери. Грусть — возможно, но не те ужасные страдания, что едва не свели их в могилу до срока.

— Понятно, — сказал Шерлок просто чтобы не молчать. — Но почему вы сказали, что в происшествии с Эвр есть моя вина?

— Потому что… — начал Рудольфус, но договорить не сумел — Эвр вскочила на ноги и бросилась к младшему брату через комнату.

Руди выхватил палочку, но вмешаться не успел. Как и Майкрофт, замешкавшийся с выбором заклинания.

— Потому что, — в лицо Шерлоку прошептала Эвр, нависая над замершим в кресле братом и угрожающе водя острым ногтём по его горлу, — именно ты и виноват.

— Что я сделал? — хрипло спросил тот, не предпринимая попыток отстраниться или оттолкнуть Эвр.

— Лучше спроси себя, чего ты не сделал.

— Эвр! — наконец гаркнул Рудольфус, печатая шаг подходя и силой заставляя её отойти от Шерлока. — Мы это обсуждали! А теперь — марш в свою комнату! И я не желаю тебя видеть до завтра.

— Я…

— Марш в комнату!

Эвр метнула в Шерлока злой взгляд и, демонстративно расправив плечи и задрав подбородок, прошагала к выходу, где и саданула дверью со всей силы на прощание.