Кузены (джен)

Примечания:

Вот, что значит "каждый в меру своей испорченности..."! В предыдущей части многие читатели выделили мне слово "блудили", заявляя, что 11 летние первокурсники слишком малы для "блуда". Народ, спасибо вам большое, за рьяное желание помочь! Но, давайте в следующий раз, прежде чем выделить мне слово, в значении которого вы сомневаетесь — вы заглянете в толковый словарь и выясните ВСЕ значение слова. Уверяю вас, что слово "блудить" имеет и значение "плутать", а не только то, что вы, мои дорогие, но немного испорченные читатели подумали. Я конечно, могла бы поменять его на то, которое вы просили "блуждать", но мне не нравится, как оно звучит, уж простите. А после 5 попытки, (их было больше), его мне исправить, это стало раздражать, что и вылилось в это сообщение!

Мир вам, земляне! Благодарю за внимание и Приятного Чтения!

* * *

— Мантия-невидимка, значит. Отличное подспорье, брат, ты так не считаешь? — искренне, впервые за несколько лет, улыбался Гарри. Он был очень рад получить на рождество предмет, которым владел его отец. Это было… словно бы доказательством того, что Джеймс Поттер реально существовал, а не был всего лишь выдумкой детской фантазии. А сам факт наличия у папы такой интересной мантии, заставлял его подозревать, что отец тоже был не столь безгрешен, как ему хотели показать некоторые. Конечно, это не значило, что Джеймс Поттер был вором, но вероятно он использовал мантию, чтобы нарушать правила хотя бы раз в жизни. Гарольду такие мысли приносили облегчение.

Дадли задумчиво смотрел на брата и ему, однако, казалось, что тот становился всё более циничным. Даже мантию отца хотел использовать для их промысла. Почему-то ему не казалось, что Гарри мог иметь в виду что-то иное…

Они дарили друг другу скромные подарки, и только на дни рождения. Рождество они не праздновали. А потому, несколькими часами позже, после пробежки, глядя на то, как их сокурсники радовались подаркам, кузены мысленно радовались своей сообразительности и тому, что предупредили знакомых, чтобы им ничего не дарили и чтобы от них ничего не ждали. В этом они не признавались не то, что друг другу, но даже самим себе: просто трату денег на подарки, которые всё равно, скорее всего, не будут использоваться, они считали расточительством, а не знаком внимания…

* * *

— Гарри, именно это зеркало я видел в видении! — воскликнул Дадли, когда они в канун рождества, исследуя замок, одним из недавно обнаруженных тайных проходов попали сначала в запретную секцию библиотеки, а потом и в помещение, где стояло огромное зеркало, под названием Еиналеж.

Кузены тщательно осмотрели зеркало, но ничего подозрительного не нашли и покинули помещение, чтобы продолжить исследовать замок.

Но ночью, используя мантию-невидимку, Гарольд к зеркалу вернулся один. Он долго смотрел в него, напрягаясь и желая, чтобы почувствовать в артефакте магию и её направленность. Но ничего у него не выходило. Он видел только своё отражение с ярко горящими в темноте своими зелёными глазами.

— Зеркало, как зеркало. Ничего необычного… — наконец фыркнул он, когда ему надоело, чтобы тут же вздрогнуть от неожиданности и отскочить. Позади него стоял никто иной как сам директор Дамблдор:

— Ты видишь в нём своих родителей, верно? — не спрашивал, утверждал он, не имея возможности прочитать мысли студента. Ну, а что ещё мог видеть сирота?! — Еиналеж. Желание. Счастливый, довольный жизнью человек, который ничего не хочет — не увидит в зеркале ничего, кроме самого себя. Другие увидят в нём исполнение своего самого сокровенного желания… Это свело с ума далеко не одного волшебника, — пояснял Альбус. Он не заметил у Поттера интереса к загадкам, которые он подкидывал. А потому планы у него были поставлены на эту беседу, от которой многое зависело. — Я хочу…

— Не вижу причин смотреться в простое зеркало больше и дольше обычного. Я ничего в нём не вижу, директор, кроме своего отражения и комнаты, — прохладным тоном, перебил Гарольд Дамблдора. — Прошу прощения, я не должен был гулять после отбоя, — не очень искренне извинился он и обошёл ошеломлённого наглостью Альбуса по кругу, стараясь не выпускать того из поля зрения. У Гарри всё ещё были свежи воспоминания о том, как тот легко заблокировал выход из их с Дадли комнатки летом.

Идти в башню секретными ходами, в том числе и тем ходом, который привёл их в закрытую секцию библиотеки, он не решился. Не решился показать, что знает о проходах. А потому в наглую вышел через главный выход библиотеки, чтобы затем накинуть мантию и исчезнуть для всех, в том числе и для следилок директора, которые рассеялись даже с мантии, стоило только истинному хозяину взять её в руки…

* * *

— Чёртов мальчишка, совсем не интересуется загадками, которые я ему подкладываю! — в десятый раз раздосадовано повторил Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор, жалуясь Фоуксу. — Сейф в Гринготсе он так и не увидел, статьёй в газете не заинтересовался, с Хагридом общаться не стал даже после того, как тот рассказал ему о том, что знал Поттера-старшего и его рыжую ведьму. В коридор на третьем этаже так и не зашёл: сколько бы я не заклинал лестницу повернуться в том направлении, он всегда ждал, пока кто-нибудь не придёт за ним или лестницы не поменяют курс. Рон Уизли не смог заинтересовать его сообщением о цербере. На рану Северуса он вообще не обратил внимания… И тролль.

Хм, непонятно до сих пор, что случилось с троллем, — директор задумался. — Ощущение, что мальчишка причастен к его гибели, но… никаких следов ни Поттера, ни Дурсля я не обнаружил.

Я даже открыто говорил при нём о Фламеле с Минервой! Но…

Фоукс, кажется, зря я оставил Гарри в приюте. — Феникс издал переливчатую трель, глядя на безумный огонёк в голубых глазах хозяина…

— Использовать в тёмную ученика, почти не скрываясь, накладывая на него чары доверия, это… — почти привычно завопил Финеас Найджелус Блэк. — Даже в моей семье… — Дамблдор тоже привычно махнул волшебной палочкой, заставив портрет одного из директоров замолчать. Он знал, что не многие из его предшественников были согласны с его подходом к одарённым детям, но они, в своё время, тоже не спрашивали мнения предшественников.

— Финеас, ты же знаешь систему, — вздохнул директор. — Чтобы победить злодея нужен герой. Злодей у нас есть, и герой им уже давно отмечен. Но героями не становятся на пустом месте. Героев тоже нужно воспитывать, готовить, чтобы они не только побеждали, но и не возгордились победами. Много ли людей готовы бросить вызов злу? Много ли среди них детей, Финеас? — рассуждал Директор. Портреты косились на него с жалостью и насмешкой, мол, «кого ты пытаешься убедить, мальчик? Нас или себя?»

— Для того чтобы герой победил, ему нужно получить хорошее образование, не отвлекаясь на другие проблемы, которые ты ему создаёшь, — холодно возразил Армандо Диппет. — И, кроме того, герой должен дожить хотя бы до своего совершеннолетия. С твоими планами это маловероятно, Альбус.

— Это всё ради высшего блага! — устало возразил Дамблдор.

— Ты уже победил своего злодея, которого, между прочим, создал сам. Бедный мальчик, Грин-де-Вальд! Пал жертвой твоих ошибок и интриг! А потом и лишился всего, даже магии, от твоей руки, ведомой алчностью, — качали головами директора. Действующий директор едва сдерживался, чтобы не испепелить опостылевшие картины, ведь они заставляли его сомневаться в своих действиях…

Однако он был и благодарен предшественникам, ведь благодаря им, ему вспомнилась одна любознательная девочка, которую он оставил, в качестве запасного варианта…

* * *

— Гарри! — чуть не плача, звала запыхавшаяся девочка с растрёпанными каштановыми волосами. — Я не знаю, к кому ещё обратиться. МакГонагл сказала мне не лезть в это дело. Но я знаю, что в школе, в запретном коридоре хранится Философский Камень и Снейп хочет его украсть! Для Волдеморта! Директора в школе нет, и Снейп наверняка попытается украсть камень сегодня! — истерично завопила она и тут же расплакалась, неожиданно и для себя обнимая Гарольда и утыкаясь ему в плечо. Дадли рядом не было, а то он не замедлил бы опустить парочку едких комментариев, увидев картинку.

— Ну что ты, Герми, не плачь, — Гарри стоял на месте как вкопанный, сгорая от стыда, смущения и неловкости. Он и близко не имел понятия о том, как успокаивать девчонок, а потому неуклюже гладил Грейнджер по спине. — Я уверен, что камень отлично защищён профессорами и самим директором! Он — величайший волшебник. Так что, где бы камень ни находился — он в безопасности.

— Ты, правда, так думаешь? — подняла заплаканный взгляд на надежду магического мира Гермиона.

— Ну конечно! — воскликнул он, верно подобрав слова. Альбус Дамблдор для девочки был непререкаемым авторитетом, и этим стоило воспользоваться, чтобы её успокоить… — Уверен, что Дамблдор оставил там хотя бы одно сигнальное или следящее заклинание. А значит, стоит злодею попасть в помещение, как директор тут же об этом узнает.

— Но он же просто не успеет… — успокаиваясь и вытирая глаза, заметила Грейнджер.

— Герми, ты когда-нибудь читала о фениксах? — хитро спросил Гарольд. Не сразу, но глаза Гермионы прояснились. — Точно. У директора есть питомец, феникс по кличке Фоукс. И я лично видел, как с его помощью Дамблдор перемещался в пространстве. И у них крепкая связь. Феникса можно позвать мысленно и он придёт, понимаешь? — Грейнджер решительно кивнула. — А самим нам прыгать в пасть ко льву не стоит. Мы ведь всего лишь дети, и точно не сможем пройти защиту камня, рассчитанную, возможно, на самого Того-Кого-Нельзя-Называть. И тем более мы не сможем остановить профессора…

— Точно, Гарри! Спасибо, — солнечно улыбнулась Гермиона.

— Никаких глупостей? — строго уточнил Гарольд. Грейнджер помотала головой. Мальчику-Который-Выжил-И-Говорил-Разумные-Вещи она верила…

* * *