Терракотовая кукла, или Лабиринты прошлого (гет)

Вместе с остальными первокурсниками Гермиона стояла посреди Большого зала напротив четырех столов, занятых учениками четырех факультетов, и с легкой ностальгией слушала мудреную песенку об особенностях этих самых факультетов в исполнении Распределяющей Шляпы. Храбрецов, как утверждала Шляпа, ожидал с распростертыми объятиями Гриффиндор, трудолюбивых учеников — Пуффендуй, Когтевран должен был стать домом на ближайшие годы для самых умных из новоиспеченных студентов, а для хитрецов, не пренебрегающих никакими методами на пути к своим целям, был уготован Слизерин. Гермионе принцип распределения был давно известен, но большинство первокурсников внимательно и с волнением ловили каждое слово Шляпы и, наверняка, тут же примеряли сказанное на себя.

Вот кто точно не переживал по поводу предстоящего распределения, так это Драко Малфой. Гермиона украдкой покосилась на него и убедилась в неизменности его настроя — мальчик источал завидное спокойствие и уверенность в своем будущем. Гермиона видела, что он наклонился к Гойлу и прошептал ему что-то на ухо, указывая пальцем на Шляпу, оба захихикали. Профессор Макгонагалл метнула на них строгий взгляд, и мальчики, как по команде, вмиг умолкли. Как бы не кичился Малфой своим исключительным положением, злить строгую Минерву Макгонагалл все же не рисковал.

По окончанию песни Шляпа поочередно отвесила поклон в сторону каждого из четырех столов, и весь зал разразился громкими аплодисментами. Когда овации стихли, профессор Макгонагалл сделала шаг вперед и развернула свиток пергамента. Гермиона знала — это список новых учеников. Сейчас их будут вызывать по одному, и Шляпа будет определять место каждого в Хогвартсе.

— Аббот Ханна, — выразительно и громко произнесла профессор первое имя.

Светловолосая девочка отделилась от шеренги и, спотыкаясь, побрела к Шляпе. Уселась на стул, нахлобучила дрожащими ручками огромную волшебную Шляпу на голову и через секунду…

— Пуффендуй! — выкрикнула Шляпа на весь зал.

Стол, за которым сидели пуффендуйцы, взорвался аплодисментами: так тепло приветствовали они новенькую на своем факультете. Так будут делать и за другими столами. Так будет приветствовать Гермиону через несколько минут в своих рядах Гриффиндор. Она пригляделась к крайнему слева столу и заметила смеющихся над чем-то близнецов Уизли, преисполненного чувства собственной важности Перси, сдержанного, доброжелательного — если только он не на квиддичном поле — Оливера Вуда. Все юные, живые, излучающие тепло. Настоящие. Родные. В голове вдруг прозвучал пренебрежительный голос Малфоя: «На Гриффиндоре учатся наглые тупицы». По грудной клетке растеклось неприятное, тяжелое чувство. Обида. Как мог он такое сказать? Он ведь еще даже не знаком ни с кем из них! Впрочем, Гермиона помнила — знакомство ничего не изменит. Она тяжело вздохнула и постаралась переключить внимание на происходящее — Шляпа как раз решала судьбу Грегори Гойла. Как и следовало ожидать, раздумывать ей долго не пришлось — мальчик был истинным слизеринцем. Услышав название своего факультета, он неприятно оскалил зубы и поспешил к крайнему справа столу. Дальше, если Гермиону не подводила память, была ее очередь.

— Грейнджер Гермиона! — объявила профессор Макгонагалл.

Хоть это и не было сюрпризом, Гермиона занервничала, когда услышала свое имя. Но вряд ли это могло показаться странным для окружающих, она ведь была, по их мнению, обычной, напуганной неизвестностью первокурсницей. Когда Гермиона уселась на табурет, ее взгляд невольно обратился в сторону Малфоя. Он тоже смотрел на нее. Их взгляды пересеклись, и его губы дрогнули в довольно самоуверенной, но приветливой улыбке. Недавно зародившаяся обида волшебным образом растаяла, и губы Гермионы сами собой расплылись в ответной улыбке. Сейчас она определенно нравилась ему, сомневаться повода не было, но через несколько минут все изменится — она станет частью ненавистного ему Гриффиндора.

— Так-так-так, непростой случай, — прозвучал возле самого уха задумчивый голос Распределяющей Шляпы. — Удивительный ум. Просто поразительный. И храбрости много. Очень смелая девочка. Куда же мне тебя определить? Когтевран? Гриффиндор?

«Когтевран? Я правда могу учиться на Когтевране?» — мысленно спросила Гермиона и сердце взволновано затрепетало. Ведь если она попадет на Когтевран, то… Возможно, тогда Малфой не изменит свое отношение к ней?

— Ага, вижу, Когтевран тебя больше привлекает. Что ж, наверное, это будет правильно, — тихо сказала Шляпа, а затем громко, на весь зал, выкрикнула: — Когтевран!

Второй слева стол разразился приветственными овациями, Гермиона сняла Шляпу и поспешила к нему. Бросила взгляд на гриффиндорцев: на нее никто не смотрел, никому не приходило в голову, что на самом деле она должна была присоединиться к ним.

Роберт Хиллиард — староста факультета — дружелюбно пожал Гермионе руку и предложил присесть на свободное место возле девочки-первокурсницы. Это была Падма Патил. Гермиона прекрасно знала ее, но не здесь, конечно, и не сейчас.

Следующим вызвали Невилла Лонгботтома. Шляпа долго размышляла, куда его определить, но затем уверенно объявила: «Гриффиндор». И Невилл, под дружный хохот всех присутствующих, понесся к столу гриффиндорцев прямо в Шляпе. Спохватился, вернул Шляпу профессору Макгонагалл и, опустив голову, снова поплелся к столу.

Когда прозвучало имя Малфоя, он зашагал к Шляпе с необычайно важным видом, а уже через несколько секунд, еще выше задрав нос, направился к столу, за которым сидели слизеринцы. Оба его приятели, Крэбб и Гойл, были уже там. Заняв место возле друзей, он повернулся и нашел взглядом Гермиону. Его сияющий вид отчетливо говорил: «Вот видишь, я на Слизерине, на лучшем из факультетов». Гермиона его ликования, конечно, не разделяла, но постаралась сделать вид, что искренне рада за него. А в голове вертелась одна мысль: ее расчет оказался верным, никакой враждебности с его стороны все еще нет. Но несмотря на это, Гермионе было не очень радостно. Получается, она так просто отказалась от Гриффиндора, ради возможности еще несколько раз поймать приветливый взгляд Малфоя? Не предательство ли это? Но ведь это не настоящий выбор, успокаивала себя Гермиона, она пробудет когтевранкой совсем недолго. В противном случае, она никогда бы не сделала этого. Никакой Малфой не заставил бы отказаться ее от выбранного пути.

Тем временем ожидающих своей очереди первокурсников оставалось все меньше и меньше. Похожая на пекинеса Паркинсон и смазливый Забини пополнили ряды слизеринцев, а Гарри и Рона, конечно же, зачислили на Гриффиндор. И вот наконец профессор Макгонагалл свернула свой свиток и вынесла из зала Шляпу — распределение было завершено. Альбус Дамблдор, лучезарно улыбаясь, поднялся с места, тепло поприветствовал учеников и объявил начало банкета. Тарелки наполнились множеством аппетитных блюд, послышались восхищенные возгласы непривычных к таким чудесам первокурсников, но очень скоро они стихли — все приступили к пиршеству. Все, за исключением факультетских привидений. Серая дама — привидение Когтеврана — сидела почти напротив Гермионы, устремив печальный взгляд куда-то вдаль. Первокурсник Терри Бут, сидящий рядом с ней, несмело спросил, не желает ли она немного жареной картошки с отбивной, и Дама повернула к нему полное удивления лицо.

— Благодарю, милый мальчик, но я не ем, — ответила она меланхоличным голосом. — Привидениям не нужна еда.

— Извините, — виновато опустил взгляд Терри. — Я просто подумал, раз вы сидите здесь, то…

— Все в порядке, — тем же заунывным тоном заверила Серая Дама и снова отвела взгляд. Гермиона подумала о том, что Почти Безголовый Ник — привидение Гриффиндора — ей нравится гораздо больше.

После основных блюд на столах появились десерты. Чего только не было на подносах: пироги, эклеры, пончики, желе, нарезанные фрукты, все мыслимые виды мороженого. Первокурсники в очередной раз восторженно ахнули и потянулись за лакомствами.

Наконец праздничное застолье окончилось, и Дамблдор снова обратился к ученикам. Он напомнил об опасностях Запретного Леса, о запрете на использование колдовства в школьных коридорах на переменах, а под конец предложил спеть школьный гимн. И лишь когда была спета последняя нота, первокурсники начали подниматься из-за столов и подходить к старостам, которые должны были показать им дорогу к факультетским гостиным.

— Когтевран, значит? — услышала Гермиона за спиной знакомый, слегка насмешливый голос и обернулась.

Малфой. Сердце забарабанило по ребрам с такой силой, что Гермиона едва не подскочила на месте.

— Я говорил, что когтевранцы нудные заучки, но… — Казалось, Малфой всерьез задумался, что сказать дальше. — Но это было сказано в целом, а не о каждом в отдельности. Ну, то есть, в общем, не принимай на свой счет.

На бледных аристократических щеках пробился неяркий румянец, выдавая смущение мальчика.

— Я и не думала принимать, — вырвалось у растерявшейся Гермионы, и прозвучало это, наверное, довольно самоуверенно.

— Хорошо, — медленно кивнул Малфой, помолчал несколько секунд, а затем добавил: — Но жаль, конечно, что не Слизерин.

— Мне Шляпа предлагала выбор только между Когтевраном и Гриффиндором, — ответила Гермиона, не успев обдумать целесообразность посвящения Малфоя в подробности своей беседы с Волшебной Шляпой.

— Гриффиндор? — скривился Малфой. — Шляпа, наверное, совсем спятила.

— И ничего она не спятила!

Разве могла Гермиона не заступиться за несправедливо оскорбленную Распределяющую Шляпу? Какой Слизерин, если Гермиона маглорожденная? На змеиный факультет таким как она вход воспрещен. Да и не пошла бы Гермиона туда, даже если бы Шляпа в самом деле спятила и предложила выбрать Слизерин.

Гермиона пристально посмотрела на Драко — может пора сказать о своем происхождении? Любопытно, как он отреагирует? Пока что складывалось впечатление, что она в самом деле нравится ему. Он — подумать только — даже почти извинился за нелестное выражение в адрес когтевранцев, когда она стала одной из них. Откуда такая поразительная разница в отношении к ней здесь и в ее реальности? Что она такого предприняла, чтобы понравиться ему? Если подумать, то все, что она сделала — заговорила с ним в поезде, обратив таким образом на себя его внимание. И второй пункт — он не знает, что она маглорожденная. Скорее всего, именно это и окажется критически важным обстоятельством. Стоит узнать ему о происхождении Гермионы, и все — едва наметившаяся дружба вмиг закончится. Или все-таки нет?.. Гермиона не терпелось узнать, она уже открыла рот, чтобы огорошить Малфоя неприятным для него фактом, но не успела.

— Драко, все ждут тебя, — быстро проговорил, неприветливо поглядывая на Гермиону, подбежавший сзади толстощекий Крэбб.

— Сейчас иду, отстань, — раздраженно буркнул ему через плечо Драко.

Однокурсник уныло поплелся к своим, а Драко снова повернулся к Гермионе.

— Ладно, — сказал он, нахмурив лоб, — надо идти, меня ждут. Увидимся завтра, Гермиона Грейнджер.

Не дожидаясь ответа, он быстро развернулся и направился к ожидающим его однокурсникам. И юные слизеринцы в сопровождении старосты дружно зашагали в сторону подземелья, где располагались их комнаты.

— Когтевран, первый курс, все здесь? — громко спросил Роберт Хиллиард, внимательно оглядывая окруживших его мальчиков и девочек. — Хорошо, за мной! Не отстаем, не отвлекаемся — в замке можно запросто потеряться.

Гермиона потеряться не боялась, но тоже старалась не отставать и поспешно семенила вместе со всеми за долговязым Робертом, каждый шаг которого равнялся как минимум двум ее шагам. Миновав несколько коридоров и поднявшись по винтовой лестнице, они наконец оказались у входа в гостиную Когтеврана. Дверь, ведущая в обитель самых одаренных учеников, была не простой — ни ручки на ней, ни замочной скважины, лишь дверной молоток в форме орла. И паролей она не спрашивала.

Роберт остановился перед дверью и легонько постучал.

— Что появилось раньше: феникс или огонь? — прозвучал вопрос будто из-за двери, но Гермиона знала: вопросы здесь задает сама зачарованная дверь.

— Круг не имеет начала, — уверенно ответил Роберт и дверь беззвучно отворилась. — Проходите, все проходите. И обратите внимание — каждый раз, чтобы попасть в свою гостиную, вам придется ответить на каверзный вопрос, подобный тому, который вы только что слышали. Но, я уверен, вы справитесь. Тех, кому это не под силу, Волшебная Шляпа не определила бы на наш факультет.

Просторная гостиная в синих тонах показалась Гермионе очень славной, но все же чужой. Ничто не могло заменить ей теплых, согревающих душу гриффиндорских тонов. Тем временем Роберт вдохновенно рассказывал о том, что эта гостиная станет местом, где они будут проводить свой досуг на протяжении нескольких ближайших лет, и Гермиона вдруг с испугом подумала, что если все пойдет не так, как она полагает? Вдруг все случившееся сегодня не исчезнет, а станет ее новой реальностью? Что если ей таки придется проводить вечера ближайших лет в этой гостиной? В груди похолодело: вдруг она в самом деле предала Гриффиндор и изменила свою жизнь?

— Вон та лестница ведет к спальням мальчиков, — проник в сознание Гермионы голос Роберта. — А эта — к спальням девочек. Ваши чемоданы уже доставлены в ваши комнаты. Желаю всем спокойной ночи.

Оказавшись в спальне, Гермиона, в отличии от остальных девочек, которые принялись знакомиться друг с другом и восторженно делиться впечатлениями, сразу забралась в кровать и опустила синий бархатный полог. Уронив голову на мягкую подушку, она натянула до самого подбородка одеяло и закрыла глаза. Сон не шел, а мысли становились все тревожнее. Что ждет ее завтра? А потом? Что ждет ее потом? Попадет ли Гермиона в свою реальность? Она напряженно вспоминала, что говорила Таима. Кажется, она обещала, что вернет любые три дня. Любые. Значит новый день может оказаться как вторым сентября этого года, так и любым другим из прожитых Гермионой дней. «Ты сможешь делать все, что пожелаешь, можешь говорить Малфою, что угодно — день закончится и перестанет быть реальностью для всех, кроме тебя. Никто кроме тебя не будет помнить, что он был», — так говорила Таима. Значит, куда не забросит ее после пробуждения, о сегодняшнем не должно остаться никаких воспоминаний ни у кого, кроме самой Гермионы. Лишь бы так все и было, шептала Гермиона, лишь бы так все и случилось. Она не хотела потерять свою настоящую жизнь навсегда.