Бороться и мечтать, огресть и не сдаваться (джен)

Масс глубоко вдохнул горячий, пахнущий серой и дымом, воздух.

Дома. Красота-а-а!..

Однако надоело ему здесь уже через пару часов, и немалую роль в том сыграли драгоценные родственнички, а именно братья. Если сестры издевались изощреннее, да так, что иногда даже непонятно было, издевка это была или что-то другое, то тут… Тупо и грубо. Мужики с вилами, и те теперь казались поинтересней.

Его окружили и попробовали заставить все рассказать. Вот просто все-все, что с ним было. Как на духу.

— Ага, щас, — Масс сразу вспомнил ведьму и ее излюбленные словечки.

— А то мы тебя... — привычно начал Бриар, и Масс подумал, как же тот все-таки оправдывает свое имечко, заноза такая, шип на ровном месте.

— И чо? — Масс снова процитировал Лену.

— И ты не боишься?

— Нет, мы даже поклянемся тебя не перебивать...

— И не смеяться. Пока, разумеется.

— В жопу идите, — искренне посоветовал им Масс. — Все в жопу.

— Это как?

— И в чью... — Бриар, как всегда, нашел лазейку, гнусную, как и он сам.

— Малыш, ты уверен? — подхватил Черт.

— Каждый в свою! — рявкнул Масс, и как будто в ответ на его слова грянул гром, и сизое небо перечеркнули молнии — по одной на каждого "дорогого" братца.

— Это что... исполнять теперь?

— Довыделывались? Теперь придется выполнять, — раздался сверху женский голос, который никто из демонят не мог перепутать ни с чьим другим, и прямо на них их легкой тучки сконденсировалась сама роскошная демоница в этом мире.

— Но мама...

— Мама, здравствуйте…

— Но что... как это вообще возможно?

— Это же нереально!

Алые глаза демоновой, а также чертовой матери сверкнули предвкушением:

— Нериум, дорогой, — она притянула его к себе, ласково взъерошила волосы на затылке и с предвкушением посмотрела на остальных. — О, какое же это наслаждение будет смотреть, как все эти черти и демонята будут пыхтеть над неэвклидовой геометрией! А у меня наконец перестанет болеть голова от ваших свар, и, я полагаю, надолго!

— Но мама!

— Бегом... ладно, так и быть, шагом. Топайте уже. Законы мира есть законы мира, и менять тут я ничего не собираюсь! Может, это хоть чему-то вас научит.

— Геометрии...

— Ну да, ну да. Вы еще здесь?

Нериум с огромным удовольствием смотрел, как удаляются братья, а потом мать ему подмигнула:

— Сейчас будет еще интереснее!

Да, зрелище брутальных рогатых морд, склонившихся над трактатами по геометрии Лобачевского и сферической геометрии, доставило. А уж когда те наконец осознали, что их ждет, Нериум почувствовал себя отомщенным абсолютно за все годы.

— Да, ты стал настоящим демоном, мой мальчик, — хмыкнула мать. — Поделиться не хочешь?

Он пожал плечами.

— Тогда я еще больше рада, — мать улыбнулась еще шире и растворилась в наползающей вечерней мгле.

— Ма-а-ам! Ты заклинание омоложения помнишь? — крикнул Масс, но, увы, не успел.

Пришлось ждать сестер, а это было задачей скучной, тем более что библиотеку оккупировали братья и идти туда… Хотя он придумал, как таскать книги, не заходя внутрь, но для этого надо было знать хотя бы название. А еще лучше — представлять саму книгу, целиком. И сколько можно перечитывать одно и то же?

Опытным путем Масс установил, что пара раз для него — максимум. А еще через день с ужасом понял, что скучает. По оставленному миру, а особенно по вредной старухе, которая… которая… Да, лавой все полей, без которой его жизнь стала словно без соли и перца!

Знакомые и давно набившие оскомину подколы братьев.

Ленивая грация матери, которая уже давно не особо интересовалась своими детьми — лишь постольку, поскольку их выходки ее забавляли или, что много реже, были ей полезны.

Отец, который… что есть он, что нет — даже смотрел так, что будто в упор не видел.

Сестры еще где-то гуляли, но Масс мог представить все фразы, которые она произнесут, когда вернутся. Скучно!

С Леной скучно не было никогда. Даже представить такое его воображение отказывалось.

Но тут наконец явилась старшая сестрица, а за ней и остальные.

Добывать у них заклинание оказалось не проще, чем золото мыть, даже сложней. Там знай зачерпывай да лотком тряси. А тут — "и для кого это тебе", "а она кто? Человечка? фи... ", "и чем же она тебя так заинтересовала, братишка? " и так далее. Признаться, что это было условием его свободы, он не мог. Наплел что-то насчет выкупа в несколько душ, держа за спиной скрещенными пальцы и хвост узелком.

Увы, дело этим не закончилось. Сразу последовало: "сделай то, да сделай это", "а что мне за это будет" и прочие дамские штучки. Масс едва не взвыл, но наконец Хемлок сжалилась и оделила его очередным толстенным томом. Ищи, мол.

* * *

"Черт меня дернул чаем его поить", — думала Лена, глядя, как через двор идет старик Тит с таким же букетиком, каким она недавно… ой нет, уже, кажется, больше недели прошло, отходила по мордасам своего демоняку.

Первое появление крепкого, кряжистого, но поначалу настороженно робкого старика из деревни Лена восприняла как дар божий — наконец-то у нее появился собеседник из местных, с помощью которого она наконец разберется, как тут и что, хотя бы частично. Так что гостюшку приняла ласково, отчего тот на удивление быстро освоился, перестал шугаться всего подряд, а потом и зачастил.

Узнала она немало полезного — от названия страны, где она оказалась — княжество Калмия — до того дивного факта, что попаданку в ней признали почти сразу, и для деревни, точнее, села Холмогоры это не диво — у них тоже такие пришельцы живут, пара гномов и еще какое-то существо вроде феи, тоже вселившееся в местную бабу, отчего поначалу сельчане решили, что та спятила. Гномы, кстати, попали не в чужие тела, а сами как есть, целиком. А баба, которая себя феей считала, через полгода адаптировалась и теперь заправляет местной школой — детишек очень любит, а те — ее.

Лена поинтересовалась, как определили ее. Выяснилось, что она совсем на "ту старую чучелу" не походит, и вообще много, много симпатичнее. Только и осталось от старой ведьмы, что лекарства хорошо делает, вот местные, для который такие происшествия не были чем-то из ряда вон выходящим, преспокойно приняли ее в качестве замены.

"И то вовремя, — благостно кивал Тит. — Старая ведьма-то уже давненько на ладан дышала".

Ладан? Лена тут же поинтересовалась верой и ее атрибутами. Вера была, в Отца-Солнце, не шибко грозного, как она поняла, но требовательного бога. Да и… бога ли? Тит рассказывал некоторые истории о нем так, что тот казался едва ли не тем, кто живет где-то по соседству, хотя и признавался, что ни сам, ни сельчане наяву Отца не видали. Невольно в голове всплыло сравнение с Неизвестными Отцами из "Обитаемого острова", но она быстренько отогнала непрошенную ассоциацию.

Молений особых, как в христианстве, не было, а Отцов Дом — вроде как церковь — был. Туда и просить ходили, и виниться, и праздники от него начинали. Вместо священника была Смотрительница за Домом, должность весьма почетная, и каждый год ее занимала самая уважаемая в селе баба, а вот духовенства как такового то ли не было, то ли Лена чего недопоняла.

Столько же она узнавала и бесполезного, вроде того, чья корова в чей огород залезла, чья шавка кого покусала и так далее. Однако после информационного вакуума, глубину которого Лена только теперь смогла полностью оценить, дедок оказался действительно бесценным. Да и село и его люди перестали быть чужими и уже не казались опасными.

Вот только… Она тяжело вздохнула, припомнив, как Тит первый раз вручил ей букетик полевых цветов. Как же неловко она себя почувствовала! А старый хрыч чем дальше, тем больше ухаживать принялся. И это было…

С одной стороны — если бы так хоть кто-нибудь в ее мире сделал — она, недолго думая, замуж бы выскочила. Но дед! А она… Нет, в зеркало она на себя смотреть решалась не часто, понимала, что внешне — вполне ему пара, но душа-то, душа! Да она попросту не сможет! Она же внутри совсем не та, что снаружи!

Представить, как тот щекочет ее своей бородой, приобнимает… Лене поплохело. А потом стало еще хуже — Тит попытался это все проделать!

Тут бы и дать от ворот поворот, да уж больно полезен тот был, да и просто по-человечески добр — обижать его не хотелось, да и не с руки было вроде. А еще воспитание… С самого детства ей внушали, что нельзя обижать детей и стариков. Въелось, вросло. И вот он опять с цветочками пришкандыбал. Ласково, но со всем уважением. А-а-а-а-а!..

Ну вот куда деваться, что делать? Пару раз ей удавалось скрыться в лесу — с помощью прирученной наконец метлы, но сейчас она была в сарае, где и хранилась, а до него Лена никак не успевала.

Улучшившееся зрение позволяло ей рассмотреть лицо Тита: ничего хорошего его мечтательно-сладкое выражение ей не сулило, и Лена с тяжким вздохом нырнула в ближайшую дверь, надеясь отсидеться в бане.

И чуть не заорала, когда из самого темного угла на нее уставилась почти что копия ее ухажера, только раза в два уменьшенная и, пожалуй, постарше. К счастью, "от радости в зобу дыханье сперло", так что она едва выдавила:

— Ты еще кто такой?

— Так банник я, — проскрипел старик, усаживаясь на лавку перед ней. — Живу я здесь.

— Ты… что? Ты все время тут? И…

Лена замолчала и покраснела, но быстро разозлилась.

— И как давно ты сюда заявился?

— Дак сколько себя помню, все здеся был.

— Чего-о-о? Бане месяца еще нет, а тебе, поди, век уже?

— Дура ты, а еще ведьма. Мы, банники, завсегда такие.

— Ты мне голову не дури! — повысила голос Лена.

— Да больно надо. А ты не ори, а то ухажер заявится, — хихикнул банник.

— И это знаешь?! Ну ты…

— А что я? Чай не слепой, не глухой, по двору ходить могу. Смешная ты…

— Смешная, значит? Есть с кем сравнивать, значит? Месячный банничек, — ядовито-сладенько пропела Лена. — Молодой, неопытный… Ну-ну.

— Уела, — ухмыльнулся банник. — Ладно, расскажу все.

История банника оказалась простой — дом его, то есть баня, конечно, была в том самом селе. Ну и спалили его по-пьяни. Потом, конечно, новый отстроили, но уж больно духу банному гореть не понравилось. Он хоть и бессмертный вроде как, но неприятно. По крайней мере, так он говорил, а по тому, как морщился и жался от воспоминаний, Лена поняла: не врет.

— Ладно, оставайся, — разрешила она. — Только чтобы не подглядывал!

— Да ты правда дура… — банник обиженно фыркнул. — Сколько мне сотен лет, я и не помню, чего я там не видел? Да и не люблю, знаешь, когда меня грязной водой окатывают.

От банника, согласившегося после вежливых просьб и задабривания "скусностями" в виде грибных пирогов откликаться на "деда Уфтя" вместо полного "Мурлатакампий Уфтяпараевич", от которого глаза Лены едва на стебельках не поднялись, она начала узнавать о волшебстве, которое ее здесь окружало.

Шишка-лакомка оказалась шишаркой, духом, который жил в разлапистой сосне у края поляны, то есть жила — Лена правильно тогда почуяла в ней "девочку". И она, оказывается, не одна такая была — за новой Хозяйкой кто только не следил: духи, точнее, не совсем духи, а их вполне себе материальные воплощения тут были на каждом шагу. Хотя Лена так и не смогла определиться — духи, а может, все-таки волшебные существа?

В березовой роще — Белые феи, похожие на полупрозрачных мотыльков с телами как у девочек-подростков, только величиной с ладонь, в ельнике — Хмарь еловая, на каждой полянке — своя поляница… И лесовики, конечно, тоже были. Говорить могли далеко не все, кстати, точнее, между собой, наверное, как-то разбирались, но Лена скрипение, плеск и щебет — у кого что — понять не могла.

Даже ручей возле бани оказался не просто ручей — у него тоже был дух, и спасибо деду Уфте, вовремя предупредил, что тот "зело капризный и обидчивый".

Когда Лена увидела, как тот маленьким камуфляжной расцветки крокодильчиком вылезает из небольшой заводи, которую демон выкопал, чтобы было удобней брать воду для бани, то едва не расхохоталась. Но когда тот в знак приветствия клацнул зубами, поняла, как же мудро они поступили тогда с тем, чтоб сделать слив бани в противоположную от ручья сторону. И вообще…

Дух ручья изо всех оказался самым вредным — то илом швырялся, то скользкие камни под ноги подкатывал, короче, подходить к ручью для нее почти всегда означало вымокнуть или заляпаться, а чаще и то и другое. Позже банник прознал, что Лена случайно наступила на камуфляжный хвост — ну так поди заметь его в траве, растущей среди гальки! "Задабривать надо", — посоветовал он. Лена послушалась, но никакие "скусности" не помогли.

Ручьевик кое-как принял ее только после того, как та сложила выше по течению, в лесу, несколько каменных горок с водопадиками и посадила вдоль русла пять куртин желтых ирисов, взятых у реки, что текла мимо села. Те вовсю цвели, так что время было не для пересадки, но… "ведьма ты али не ведьма", — спросила Лена саму себя, порылась в записях предшественницы и какое-то заклинание под названием "Вырост" нашла. Ну и… наросло так, что берега ручейка едва не скрылись под густой, но нарядной порослью. Крокодильчику желтые цветки понравились, и он наконец сменил гнев на милость.

Дел было по горло. Укрощение метлы из них оказалось самым простым — Лена просто повела себя с ней как с капризным клиентом: рыкнула, стребовала службу, а потом "провела техобслуживание" — протерла и отполировала метловище, прутья расправила да перебрала — тем дело и сладилось. Полеты стали не только способом всюду успевать, но и немалой отдушиной. Она и сама представляла, как это выглядело со стороны — старушенция на метле с молодецким "И-й-йех-ма!" перед домом делает крутой разворот и, паруся юбками, резко тормозит возле дома. Но не перестала — должны же, в конце концов, у нее быть хоть какие-то удовольствия? Увидит кто? Их проблемы.

Удовольствия… кроме снов, пожалуй, и не было ничего… никого. Ей не раз хотелось воскликнуть, мол, пропади они пропадом, но как тут работают ее восклицания, Лена была в курсе и… не могла с ними расстаться, хоть все было точно как в том анекдоте:

— Вас мучают эротические сны?

— Да вы что, я ими наслаждаюсь...

"И скучаю, скучаю по этому рогатому гаду!" — хотелось добавить, но она держалась, не проговаривая это даже мысленно. Демона явно не хватало, и не только потому, что Лена выяснила, насколько большой была его помощь.

А тут еще банник ее личной жизнью озаботился. Дед Уфтя решил считать ее своей подопечной ведьмой. Ну и кто такая Лена была, чтобы спорить? В конце концов, кто здесь бессмертное существо? Правда, вопросы у нее оставались, например, о том, с какого времени бессмертное, с первой бани в этом мире или как. Но она мудро держала их при себе.

— Дедок-то, Тит твой, хорошим человеком кажется, не демоном каким, — деда Уфтя не в первый раз "закидывал удочку" насчет Лениного семейного положения.

— Да ты посмотри на него!

— А что, старик крепкий, вон дров сколько заготовил, да сложил аккуратненько.

— А я? Я ж страшнее атомной войны!

— Ты, голуба, давно на себя в зеркало смотрела?

— Да век бы не видеть! — Лена едва сдерживала слезы.

— А зря ты это, зря. Да вот хоть на руки посмотри, да повнимательнее!

Лена озадачилась и поднесла руки к лицу. А… и правда. Вроде кожа стала уже не такой сухой, трещины не появляются больше. И пигментные пятна частично ушли — или ей это кажется?

— Значит, зелье все-таки работает?

— Так-таки и быть должно!

— А… почему так медленно? — Лена уже успела рассмотреть себя, увиденное порадовало, но до того, чего ей хотелось бы, дорога казалась еще слишком далека.

— Да потому что ты сама себе верить не хочешь! Ни себе, ни зелью своему, ни рецепту ведьмы старой!

* * *

— Мама... — прошептала Лена и скрючилась от боли.

Низ живота сжал до боли знакомый спазм, и она скорчилась, подтягивая ноги к животу.

"Что с тобой? — внутренний голос был тут как тут. — Помирать собралась, что ли?"

— Мг-м-м, — прошипела она, скрючившись вновь. — Не дождетесь!

Лена с трудом поднялась с лежанки и обулась. Встав, она взглянула на постель и ахнула, ведь последнее, что она ожидала увидеть, была ее кровь.

— Этого быть не может, — прошептала она, стягивая простынь. — Неужели? Неужели правда?

Как там говорят в рекламе? "У вас эти дни?" Лена не могла поверить, но совет банника и устроенный ею самой для себя аутотренинг оказались успешны! Спешно закатав рукава, она вытянула перед собой руки и уставилась на них, словно увидела впервые: кожа почти совсем выровнялась, словно у молодой женщины, ну или хотя бы зрелой. Хотя почему "словно"? Она всеми силами избегала смотреть на свое новое старое тело, зеркала были под запретом, одевалась и мылась не глядя…

А ведь сколько уже времени прошло? Да больше месяца! Как она радовалась, когда нашла в записях ведьмы один рецепт, обещавший молодость, как с трудом, но смогла изготовить его и принимала теперь каждый вечер перед сном. Банник первым заметил, а она не только ему — собственным глазам не поверила. Но решила попробовать заставить себя это сделать.

И появились сны. А сегодня у ее тела, получается, восстановился цикл. Что-то будет дальше? А если демон еще и свой рецептик принесет…

Она позволила себе робкую улыбку — как и лучик надежды. Вернуть молодость — первый шаг к прежней — нет, ни в коем случае! — к новой, только к новой, лучшей жизни. И очень бы хотелось видеть в ней Масса рядом с собой. Но ведь если он принесет то, что она просила… если это подействует — то он будет свободен от нее навсегда.

Грустные размышления сбил разом "первый дед на деревне" — снова заявился с букетиком, в каком-то залихватском картузе — Лена аж стойку сделала — она все еще не придумала, как вежливо, а главное, не обидно, бортануть ухажера, если тот захочет выяснить отношения.

Однако Тит был мужик неглупый — выражение лица зазнобы видел.

— Ты чегой смурная такая с утра, случилось что?

— О доме вспомнила, — нашлась Лена, с удивлением понимая, что как раз о доме-то она в последнее время почти и не задумывалась.

Ну… не то чтобы это было ей внове. После школы она как уехала из дому, так и не возвращалась — нет, в гости приезжала, конечно, но больше недели уже задерживаться не могла — привыкла к самостоятельности. Да и с местом было все хуже — старший брат с женой, правда, своим домом жил, а вот средний супругу привел к себе в комнату, а потом появились внуки — ей племянники, но…

Возиться с детьми ей не было особенно интересно. Зато родители души не чаяли во внуках. И как-то постепенно получилось, что Лена отдалялась от семьи все больше и больше.

"Это нормально, это правильно", — заявила психолог, к которой Лена решила сходить на консультацию. Ну… правильно так правильно.

— А ты пошто домой не пишешь? — удивился Тит.

— Э… а как?

— Ой, прости дурака старого…

— Короче, как и куда! — не выдержала Лена, но тот на грубость не обиделся.

И быстро обсказал, что всего-то надо послание написать, хоть на чем, да вот же листки, от ведьмы еще небось остались, да и в деревне есть, в школе попросить можно, и он принесет если что. Написать, кому и куда, да в Отцовом Доме оставить.

— И ответ придет?

— А вот ответы по-разному приходят. Соседи-гномы говорят, что сны им снились в ответ. А этой, фее, которая в Тосью вселилась, той в конхвертах во-от такенных, — Тит развел руки на ширину локтя. — Ну что, принести?

Лене осталось поблагодарить, да поскорей постараться избавиться от него — да дедок и сам понял, что не стоит ему оставаться.

Э-э-э… и как начать-то?

"Здравствуйте, мама, папа, братики, золовки и племяшики! У меня все хорошо. Пишу вам из… — Лена призадумалась. — Одного села, большого, хорошего, тут есть и школа, и лечебница, и вообще все необходимое…"

Так, успокоила. Но как все это объяснить-то? Она вздохнула, но тут пришла идея, и Лена быстро застрочила одно слово за другим.

"У нас тут большая, веселая и очень надежная компания дауншифтеров — сейчас это очень модно, Стас и Иван, наверное, слышали о таком. Мы живем в крепком деревянном доме… домах, занимаемся хозяйством, а я теперь местная травница — между прочим, самая лучшая! Передайте бабушке от меня поклон и много-много благодарностей. Писать часто не могу... "

"Можно подумать, раньше писала", — невесело ухмыльнулась она.

"…но если вдруг не поздравлю кого с праздниками, простите, я это не нарочно. Просто быт не такой уж простой, забот много, за день, бывает, закрутишься — не заметишь, как неделя пролетит... "

Через полчаса она закончила, немного прошлась по двору, оценив, что сегодня нужно сделать первым делом, а потом вернулась и перечла написанное. Письмо получилось вполне достоверным, и вроде не содержало ничего, что могло бы родных насторожить. А это главное.

— Шиша! — свистнула она Шишигу, дойдя до лужайки, где часто собирала травы. — Отнеси в Отцов дом, сможешь?

Шишка отпрянула и замотала верхушкой.

— А Титу можешь?

Шишенция сцапала письмецо, пирожок с ягодами в качестве оплаты, и только видели ее.

А с родными, точнее, с мамой и отцом она встретилась через несколько дней во сне. И проснулась Лена выспавшейся и легкой, словно камень с души упал… Хорошо поговорили. А вернется она или нет… Ее жизнь и ее право — лишь бы она была жива, здорова и счастлива. Но ждать ее будут всегда… Расстались они светло и грустно.

Лена вздохнула и занялась делами — нужно было проверить как сушатся травы под навесом, перебрать ягоды земляники, чтоб те тоже подсыхали, а не гнили, потом наносить воды — на кухню, в умывальник, обтереть полы, сварить мазь от ревматизма, кстати, на нее уйдет весь запас березового дегтя, надо в деревню еще заказать… Поискать в лесу чагу, тоже заканчивается, ну и если грибы попадутся, ясное дело, запасти. И читать, разбираться в ведьминых записях.

А еще — ждать. Особенно когда наступит вечер, сесть на крылечко с чаем и ждать появления одного рогатого индивида…