Бороться и мечтать, огресть и не сдаваться (джен)

— М-м-мас-с-саракш-ш! — сквозь зубы выругалась Лена, глядя, как в очередной раз в центре монитора вращается индикатор прогресса, и повернулась к другому экрану.

И тяжко вздохнула: увиденное тут ее тоже не обрадовало. Вот уж попала так попала.

На восьмое марта коллеги устроили ей антиподарок, впрочем, им самим тоже не поздоровилось, и это была, увы, отнюдь не фигура речи. Просто во всем офисе уже третью неделю сидела одна Лена, остальных скосил какой-то непонятный вирус. А когда начальница, Мариша, на людях Марина Валентиновна, а так — старшая подруга, ближе чем сестра, начала наконец выздоравливать — сломала ногу. И теперь лежала на вытяжке, а поскольку заработала еще и сотрясение мозга, врачи строжайше запретили ей брать в руки технику сложнее телефона. И то ограничили. Так что пришлось Елене Премудрой, как шутливо иногда называли Лену, отдуваться одной за всех. Не терять же клиентов! Она еще помнила, сколько труда стоило наработать такую клиентскую базу — еще студенткой здесь начинала.

Ну да, закон есть закон, баланс есть баланс, и то, что почти вся фирма на больничных, не интересует ни налоговую, ни клиентов. Кстати, среди них тоже бушевал вирус, и порой найти концы тех или иных транзакций было практически невозможно — несмотря на то, что все в этом были искренне заинтересованы. Ну, кроме налоговой, которой все глубоко по это самое... фиолетово.

Лена не раз задумывалась, не сходить ли ей в гости к кому-нибудь из коллег и не подхватить ли тот же самый вирус. От огромного количества неурядиц и непоняток ей неоднократно хотелось побиться головой о стол или открыть окно и смотреть, как проклятый монитор будет лететь с одиннадцатого этажа, а потом шмякнется об асфальт и разлетится на тысячи осколков. И это несмотря на ее хваленые "стальные нервы".

"Угу, прямо на тысячи, — усмехнулась рациональная часть Лены. — Плазма так не бьется".

И толку от всего действа — ноль целых ноль десятых. Тех самых заветных "0,0", что она так хотела видеть в конечном сальдо годовых отчетов компаний-клиентов. Но свести пока удалось только пять из, на минуточку, пятидесяти восьми. Определенно, помочь ей сможет только Чудо. С самой большой-пребольшой буквы.

Крушить казенную технику она все же не собиралась, портить собственную ценную голову о стол — тем более, реальней было немного повыть с горя — соседи, туристическая фирма, ее бы поняли, у самих те еще проблемы, могли даже и подвыть, но охранника жалко, он старенький, может не выдержать. Так что Лена просто встала и пошла домой. Взгляд упал на часы: "23:55". И она все еще на работе? Точно спятила! Сколько она сегодня исправила клиентских косяков? Пальцев не хватит сосчитать, даже если ноги задействовать.

— Уж полночь близится, а все балансов нет, — пропела она неплохим сопрано, заматывая шарфик, и, спускаясь по лестнице мысленно приказала сама себе: "И хрен с ними, по крайней мере сейчас. Спать! Перекусить и — спать. Завтра, все завтра, на свежую голову, со свежими силами. Эх, вот бы мне волшебную палочку или магический посох, можно джинна или золотую рыбку... Или просто магии. Интересно, а бывает магия бухгалтеров? Чтоб сел за компьютер, открыл программу, и все наконец сошлось... Мечтать не вредно, так хотя бы помечтаю!"

— Ой, засиделась, Елена-свет...

— Доброй ночи, дядя Сережа!

На улице еще хлюпал под ногами снег-наполовину-слякоть, погода отнюдь не радовала привычными для марта на их широте "плюс ноль и минус ноль", людей не попадалось — и правильно, кто же ходит рядом с бизнес-центром в такое время? — лишь свет фонарей и тишина. Только в удивительном, не по сезону ясном небе красовалась полная Луна, большая и красивая. Лена даже остановилась, заглядевшись, и вдруг увидела падающую звезду. Память, как в детстве, мгновенно выдала: "Желание, быстрей!" Лена зажмурилась, зачем-то сжала кулачки и быстро-быстро прошептала:

— Чуда хочу!

Известно, в нашей жизни многие вещи сходятся-таки этим самым чудом. И вообще нынче чуда кто и где только не хочет. Говорят, что не вредно, но это с какой стороны смотреть. Ведь иногда оно даже случается…

Но ничего не произошло, что тоже совершенно естественно. Открыв глаза, никакого метеорита Лена, конечно, не увидела, да и на Луну стали наплывать небольшие тучки.

— Дурочка, — усмехнулась она, — что на меня нашло? И звезды в это время не падают! Переработала, факт.

Ей стало смешно. Вот-вот стукнет тридцать, она младший партнер бухгалтерской компании, где ее уважают — и есть за что! — а желание загадывает как маленькая. Да еще на собственный глюк. Скажи кому — не поверят. Хорошо, что до дома пара остановок пешком и никаких темных парков и подворотен на пути. Проветрится, отдохнет, воздухом подышит, и даже ужинать не будет: в душ, спать — и точка.

* * *

— Проспала... — простонала Лена, едва приоткрыв правый глаз и сразу же закрыв его обратно.

Потому что ничего катастрофического в этом не было — придет позже, значит, и уйдет позже. Все равно никто слова не скажет — некому. Но на самой границе восприятия что-то настораживало. В комнате было слишком светло. Не бывает такого в семь утра в середине марта! И птички распелись... причем именно пели, а не чирикали. Не воробьи то есть. В центре-то города, ага. А еще странный, но очень приятный запах сухой травы. М-м-м, прелесть...

"Я что, из одного сна в другой переместилась? "

Ей снилось, что она вернулась в детство, к бабушке в деревню, и они с подружками лазили на сеновал. Точно вот так и пахло — свежо и сладко. Не открывая глаз, Лена повернулась и потянулась за телефоном — посмотреть на время, и замерла: вместо приятной мягкой простыни ее ладонь укололи сухие стебельки трав. У бабушки такого не было, кажется. Нет, нельзя столько работать, что потом даже проснуться нормально не получается. Но дел — море, надо быстрее вставать, бегом в душ и на работу! Завтрак, как и ужин вчера, наверное, придется отложить на потом. Хотя...

Желудок недовольно заурчал, давая понять, что если она хочет нормально поработать, то его надо покормить, желательно сытно и вкусно. Ладно, все равно опоздала, можно и яичницу по-быстрому поджарить и съесть, с парой бутербродов и крепким-крепким кофе. Решено: без завтрака из дома ни ногой!

Все еще не открывая глаз, Лена опустила ноги с кровати, не обращая внимания на упорно пытающуюся поспать голову и уколотый чем-то зад, и стала на ощупь искать любимые тапочки. Не нашла, потому глаза пришлось-таки разлепить. А там они уже сами широко распахнулись.

— Мать моя женщина, где я? — Лена подскочила и тут же села обратно — ноги не держали.

Категорически не понимая, как она здесь оказалась и где это "здесь" вообще находится, она с удивлением осматривала непривычное окружение. Нечто похожее она видела в музее под открытым небом, куда их возили в шестом, кажется, классе. Они с девчонками тогда еще долго удивлялись, как можно целой семьей жить в таком скворечнике. Но, кажется, одной выспаться можно, она это только что проверила. И?

Грязный деревянный пол был неприятен — босиком на такой она бы добровольно не встала. Постель, больше похожая на лежанку, оказалась топчаном с матрасом из сена, как там его? Тюфяк, точно. Теперь понятно, почему сон про сеновал был таким реалистичным. И почему кололось, да.

На полу нашлись не менее потрепанные кожаные тапки с завязками. Да уж... Но, разглядев наконец собственные ноги, Лена чуть не заорала. Мосластые, с выпуклыми венами и косточками, покрытые сухой желтой кожей со старческими пятнами, они были не ее! Твою мать…

Сердце трепыхнулось подбитым воробьем, и, уже ничего хорошего не ожидая, она поднесла к лицу руки, которые, как выяснилось, не так уж отличались от ног — по возрасту, конечно. Старческие грабельки, со страшными ногтями, почти когтями, пигментными пятнами и змеящимися венами.

За что?! Организм выдал стон — искренний и протяжный. Ничего, естественно, не изменилось.

Мозг начал перебирать всевозможные варианты, чтобы найти хоть какое-то разумное объяснение происходящему. Звать на помощь Лена все же не стала — мало ли кто придет, лучше осмотреться, пока все тихо. С фразой "а может быть и хуже" она давно была знакома и, увы, не понаслышке. Хотя, блин, куда еще-то?

И... между прочим, тут нет никаких клиентов — просто не могло быть. Как же дышать приятно...

Но что же произошло? Фэнтези и фантастика Лене были знакомы не понаслышке — и в клубе любителей фантастики была, и пару раз в толкинистских играх поучаствовала, кстати, не без удовольствия. И к реконструкторам ее заносило.

Ее похитили? Угу, колдуны. И обменяли телами неизвестно с кем.

Она напилась, и ночные приключения привели ее в глухую деревню? Это какие же должны быть приключения… для вот такого внешнего вида? И как надо упиться! Нет, в нее столько не влить.

Она ударилась головой, лежит в коме и видит странный сон? Более правдоподобно. Главное, ничего особо не болит. Ну и отдохнет зато наконец, фирму, правда, жалко… Но она честно сделала все, что могла!

А может, она умерла и попала в очень своеобразный загробный мир? Тоже не лишено здравого смысла…

Третье предположение пока казалось наиболее приемлемым — она все же чувствовала себя вполне живой. Ну и сны — не такие, но тоже довольно красочные ей снились, было дело.

"Выход из безвыходного положения там, где был вход, — вспомнилось ей. — Что я помню из вчерашнего?"

Вернулась домой без приключений, точно. Приняла душ, переоделась, выпила стакан кефира и рухнула спать. Двери закрывала, и не только на защелку — на замок, никакого шума не слышала. Если бы кто-то проник в ее квартиру, она бы проснулась. Разве что ей какой газ снотворный под дверь пустили, а уже потом вошли. Но на фига?!

Да кому она нужна, чтобы так заморачиваться? Обычная молодая женщина, не звезда, не политик, не богатая наследница и вообще никакая не наследница, если на то пошло! Незачем ее похищать и куда-то везти. Квартира близко к центру, но более чем скромная. И фирма, в которой она работала, тоже скромная, хотя десяток лет уже просуществовала — как раз в апреле будет юбилей. Если все будет нормально, конечно. Но это уже маловероятно.

В раздумьях Лена таки сунула ноги в странные тапки, завязала вокруг щиколоток кожаные шнурки и двинулась по комнате, разглядывая грязную и бедную обстановку. Заметив какое-то движение, она обернулась и замерла: на нее смотрела... Баба Яга! Да-да, та самая, в исполнении Георгия Милляра! Хотя нет, не та, но очень даже похожая, хотя... нет, клыки не торчали.

Лена интуитивно отшатнулась, больно врезалась пятой точкой в большой стол, опрокинув какую-то посуду и с ужасом осознавая уже окончательно, что та уродливая старуха — она сама. Нет, конечно, ничего хорошего она увидеть не ожидала, но чтоб вот так?

"Черт, черт, черт… Мас-саракш-ш-ш…"

Дрожащей рукой Лена прикоснулась к своему лицу — отражение сделало то же самое.

На глаза навернулись слезы. За что?!

Пальцы быстро отдернули рукав и со всей силы ущипнули тонкую старческую кожу. Боль пришла тут же.

— Это не сон, — простонала Лена, потирая руку. — Это хренов попадос.

Надежды больше не было. Она сделала решительный шаг к зеркалу и заглянула в него, надеясь уже непонятно на что. На чудо. Чуда не было. Старое тусклое стекло, широкая рама, как на чердаке у бабушки. Здравствуй, старая карга.

Лена сжала губы в ниточку и развернула зеркало к стене, чтобы даже случайно не "радоваться" своему новому имиджу. То, что в доме никого нет и не будет, кроме нее, она как-то уже почти не сомневалась. Надо было осматриваться и искать способ вернуться — оставаться тут и такой — нетушки, исключено. Она разберется, что к чему, и обязательно вернется!

Дверь из горницы — память услужливо подсказала, как это помещение называется — вела в небольшие сени, где было несколько полок с разномастными мешочками и разной утварью, на полу стоял сундук, а надо всем этим была развешена куча веников из всяких трав. Разглядывать Лена ничего не стала, очень хотелось просто попасть на улицу, на воздух.

Выбравшись на крыльцо, она вцепилась в хлипкие перила и вдохнула полной грудью. То есть худой, модели "уши спаниеля". Закашлялась. Эх, когда-то она на спор три километра проплывала, не сбив дыхания, а тут... Старость не радость, бля. Получи и прочувствуй. Но... она прислушалась к ощущениям тела и хмыкнула. Точно ничего не болит. Вспомнилось: "Если вам за пятьдесят, вы проснулись, у вас ничего не болит, то вы умерли." Ну-ну. Этому... было очень за пятьдесят, и как бы не два раза.

Кста-ати... Она наклонилась и с подозрением уставилась на фундамент избы. Надо же, камень. А куриные ноги где?

Но что приятно, на дворе было лето! Или поздняя весна. Голубое небо, птички-цветочки и лес. Высоченные сосны, березы, еще какие-то деревья и кусты — таких она не видела с детства — в городе облагороженные парки не баловали настолько дикой природой. Хотя... Вон же шиповник! А воздух… Она сделала блаженный вдох и улыбнулась. А потом еще. И еще. Нет, и в этом положении могли быть простые человеческие радости. Например, пройтись по подсыхающей от росы траве… Настроение, несмотря ни на что, постепенно улучшалось. Главное на себя не смотреть.

Избушка, в которой она проснулась, стояла на опушке, по периметру даже был какой-никакой забор, как ни странно, ровный, за домом обнаружился вполне ухоженный огородик, в конце которого недвусмысленно торчала небольшая будочка туалета. Ничем иным эта конструкция быть не могла — любой русский человек ее узнает.

Каким-то шестым чувством Лена окончательно уверилась, что она совершенно одна. И не просто здесь, а на несколько километров вокруг нет ни души. И никто не придет к ней на помощь...

— Мама... — прошептала она и присела на старые, выбеленные временем ступеньки крыльца. — Как же я теперь буду-то?

Новомодным паническим атакам, истерике и прочим ярким проявлениям чувств и эмоций она никогда подвержена не была — как почти чистый флегматик с небольшой примесью сангвиника: так говорили тесты, и она была с ними согласна. На работе эти качества восхищали многих.

Но все же ситуация крайне неординарная, и притворяться перед самой собой, что все хорошо — глупо.

"Чисто по-женски поплакать? Так вроде не хочется. Внутри какое-то странное расслабление, приступ фатализма, что ли?"

Насидевшись на удобном крылечке, Лена решила следовать своему любимому правилу: решать проблемы по мере их поступления — ей всегда это помогало и сейчас поможет. Собственно, какие еще варианты? Удавиться? Еще чего.

Как там писал Маслоу? Основой пирамиды потребностей всегда будут физиологические, а уже потом все остальное. Так что Лена для начала пошла инспектировать удобства на дворе в виде той самой будочки.

Вернувшись в дом несколько минут спустя, Лена наполнила старый умывальник на удивление аккуратным ковшиком из бочки, что стояла под сливом с крыши. Помыть руки! Умыться! И душ бы ей тоже не помешал, но ничего подходящего она пока не нашла. Ну, да какие ее годы.

"Черт, годы-то еще те", — вспомнила она, но решила больше не прибавлять себе пессимизма. И так выше крыши.

Так, и где в этом странном месте еда, точнее, продукты?

Беглый осмотр в комнате ничего не дал, зато она нашла черепки разбитого кувшина или крынки — вот что упало, когда она саму себя испугалась. Жаль. В углу за печкой обнаружился котел, в котором что-то тихо бурлило, хотя вовсе не стояло на огне. Озадачивало... Едва она осторожно приоткрыла крышку, как из-под нее повалил густой пар с очень специфическим запахом — крышку она вернула обратно почти молниеносно.

— Гадость какая, — сдерживая тошноту, Лена прикрыла лицо ладонью и бросилась открывать дверь, а потом окно. В сенях она заметила метлу — отлично, самое то, чтоб дым развеять. О, платок. Можно намотать на лицо, даже нужно.

Пока она возилась в сенях, из котла выплеснулось что-то среднее между жидкостью и паром и растеклось по крошечным ложбинкам в полу, образуя многолучевую звезду, заполнило какие-то закорючки рядом и впиталось почти без следа — но новая хозяйка дома этого не увидела.

А всего-то она перехватила древко метлы поудобнее и аккуратно — бить вроде нечего, но вдруг? — им взмахнула. Резкий рывок черенка заставил ее крепко вцепиться в злосчастную метлу, и Лена вылетела из избы как пробка из бутылки.

— Массаракш, — выругалась она, больно ударившись о землю. — Я — баба Яга, кажись.

Она встала на колени, затем поднялась и выпрямилась. Кожу на ногах саднило, юбка, и так похожая на тряпье, порвалась еще больше.

— Черт! — в сердцах выругалась Лена еще раз, подхватила метлу и зашагала к домику. — Значит, ты еще и летаешь, — проворчала она, подозрительно глядя на метлу.

Метла тут же ответила: дернувшись вперед, увлекла новую хозяйку за собой — теперь уже в дом.

— Ма-а-ас-саракш, — вырвался крик из тщедушного тела, на лету ударившегося о перила крыльца и косяк входной двери. — Сто-о-ой, с-сука!

Метла резко затормозила.

— З-зараза, — твердой рукой Лена перехватила древко и отставила необъезженный агрегат в угол. — Значит, я Яга или просто ведьма. Ну хоть какая-то ясность. Посмотрим, как это мне пригодится.

Она вошла в горницу и замерла. Посреди комнаты, согнувшись под низким для него потолком, стоял некто мохнатый и рогатый и очень недобро смотрел в ее сторону.

— Твою налево! Ты это… Ты кто, Минотавр, что ли? Так тебе в другую сказку… И мяса тут нет!

"И надо же было матери назвать меня именно так! — грустно думал юный Нериум, сидя в полном одиночестве в огромном каменном зале, заставленном книгами всех видов, какие только можно представить. Все братья и сестры дразнили его крайне унизительно: Цветочком. — Ну и что, что цветок ядовитый, но за что? Ладно хоть на Нериума уговорил, когда подрос, а то вообще был, стыдно вспомнить, Олеашечка⁽¹⁾... Тьфу. Ну и что, что мать только запах этого цветка могла переносить во время беременности — ото всех остальных тошнило, вот и провела весь год носом в цветочках. Это же не причина ему жизнь портить! Девчонок бы так назвала… Так нет же! Кальма, Мортифера, Шедоу… Хемлок тоже вообще-то растение, но почему-то ее никто не дразнит! И имя у нее не одно... "

"Потому что старшая" — ответил внутренний голос.

Ну да. О чем тут спорить? Нериум вздохнул и задумчиво потер рога. Старшая сестра была нормальной и даже ему благоволила, так что единственная знала о его страданиях. С остальными... лучше и не вспоминать. Плохо быть самым младшим в большой демонской семье.

Особенно ему приходилось трудно, если мать была занята. Ну да, ее частенько поминали то тут, то там. Еще бы, старшего сына просто Чертом назвала... И псевдоним взяла сразу после этого, второе имя то есть. Так-то ее Дити называли... кажется.

Конечно, не на каждый призыв она спешила, да и необязательно это, но сколько их было! Чертова мать всем нужна, всем требуется. А посылали к ней сколько! Красота! Выбирай — не хочу! Главное, чтобы произнесено все было с искренним и глубоким чувством. Ну или ритуал какой, но таковых в последнее время почти и не было. Цивилизация, блин!

Но возвращалась мама всегда очень, очень довольная. И сытая-сытая. А его еще ни разу никто не позвал — да кто будет поминать какого-то Нериума и уж тем более Олеандра? Пару биологов к нему, правда, как-то занесло, но они такими ботаниками оказались, что Нер от них едва сбежал. Все цветочки в окрестностях с корнями повырывали — назови им то, да назови им это, да еще свойства расскажи. Нашли себе дурака! Потому приходилось кормиться какими-то крохами — делиться с ним никто особо не собирался, а выпрашивать... А еще удивлялись, почему он такой мелкий! Гады!

— О, Нери, опять грустишь? — довольная старшая сестрица присела рядом. — Вот, держи.

— Это что?

— Это книга. И довольно любопытная.

— И зачем она мне?

— Там есть всякие слова, из которых ты можешь выбрать себе имя, раз уж придумать не можешь.

— Они так ругаются? Правда? — просиял Нериум.

Сестрица хитро улыбнулась. Какая будет чудесная шалость, когда этот мелкий будет дергаться каждый раз, как в том мирке кто-то начнет его поминать! Ведь все защиты снял, она видела! Мечтает, чтобы его вызвали. Взрослым желает стать. Лопух. Но пусть растет, может и повезет.

— А новое имя ты можешь принять вот так...

И она нашептала ему на ухо простейшую привязку имени, работавшую где угодно и у кого угодно. То же самое использовали родители, называя своих детей Ванями, Машами, Илонами, Джонами, Ташуюки, Акико и так далее. Ведь все мы просто верим, что это мы, стоит только нам узнать свое имя.

— И это все? Правда? — подскочил младший демоненок.

— Пользуйся, пока я добрая, — сестра легонько щелкнула его по рогу.

"Глядишь, что и получится, — подумала она, глядя, как малыш — а как еще назвать демона росточком меньше двух метров — погрузился в книгу, перебирая губами, уже не прикрывающими клычки. — А то так ведь и помереть недолго, без питания. А наших должно быть больше! — в этом она была совершенно уверена, хотя становиться матерью пока не собиралась. Вот еще, чтобы пузо на лоб налезало. Больно надо — почти год таскать такую красоту неописуемую. Неудобно же! Вот если бы почкованием, она бы еще подумала. Жаль, все мозги, похоже, перед младшим братиком закончились. Туповатенький такой... Даже шутить над ним не смешно, ей, по крайней мере. Остальные-то вовсю наслаждаются. Эх. Идиотики мелкие".

В своем не особо уютном мире, больше половины которого составлял камень в том или ином виде: твердом, жидком — лава или сыпучем — пыль и песок — молодой Олеа... простите, Нериум, облазил почти все. Скучно тут было. Одна радость: после вызовов родственники натащили неплохую библиотеку, а уж читать на всех языках демоны могли с рождения. Этим одним и спасался. И сколько раз мечтал быть вызванным куда-нибудь... хоть в самую короткую сказку про булку, которая, чтобы не быть съеденной, зачем-то по лесу шаталась и со всеми разговаривала. Эх, он бы…

На обложке было написано "Хрестоматия литературы Земли, выпуск XIX-XX веков". А внутри были довольно увлекательные отрывки, жаль, что не все истории целиком, но хотя бы пересказ.

— Бе-ге-мот, — просмаковал он. — Нет, не то. Слишком благозвучно и протяжно.

Страницы шелестели, послушно высвечивая нужные слова — имена.

Ему пока больше всего нравились "Гай" и "Максим" — но не брать же имена каких-то там людишек! "Зеф" еще ничего, а к "Варибобу" Нериум почувствовал странную симпатию: небось так же как он с имечком мучается. И наконец, на восьмой странице он понял, что нашел.

— Мас-са-ракш, — с наслаждением произнес он и аж зажмурился от удовольствия. А потом до внутренней дрожи торжественно произнес: — Я — Массаракш! Я! Мас-са-ракш! Кто там? С-стругац-цкие. Тоже хорошо, молодцы. Мас-са-ракш…

Имя перекатывалось на языке прямо-таки вкусно. С каждым слогом он чувствовал, как что-то внутри изменяется, растет, становится... ой. Он почувствовал, как его тянет куда-то, а потом мир странно извернулся и схлопнулся.

Когда Нериум, то есть теперь уже Нериум-Массаракш, проморгался, то увидел, что стоит посреди крошечной комнаты, а напротив него вылупила глазищи страшенная старуха, точь-в-точь одна из тех, кого он видел на рисунках. Ведьма, во! Он дернулся к ней, но почувствовал, что голову что-то не пускает.

— Ведьма! — рявкнул он. — А ну, быстро отпусти!

— Да не держу я тебя, больно надо, — растерянно проворчала та и показала свободные руки, явно успокаиваясь. — Ты кто такой? Откуда взялся?

— Как это не держишь?

— Никак не держу, сам застрял, — фыркнула старуха, подбочениваясь.

Медленно-медленно обойдя кругом, она просочилась к печи и взяла ухват, наставив его на незваного гостя.

— Ах ты...

И тут он вспомнил, как получали энергию его близкие, но не особо любимые родственники...

"Ах ты, гадина старая! — взвыл он мысленно. — Ничего, сейчас как обращусь пару раз, сама с перепугу сдохнешь. Давить таких надо еще в колыбели!!!"

Он поднапрягся и превратился в грозовую тучу, а чтобы было пострашнее, а заодно и видно лучше, сообразил с краю два красных глаза и грозно посмотрел на ведьму. Но подвинуться вперед так и не получилось — что-то сдерживало.

* * *

— А ну заканчивай свои фокусы, мать твою! — прикрикнула ведьма и ткнула ухватом в центр тучи. — Нечего мне тут!

Здоровенные и довольно злобные глаза моргнули и исчезли.

В столбе темноты что-то завертелось, и начали проступать контуры какой-то зверюги, вроде динозавра, но так, в пределах избы, конечно. Увы, с его росточком особо не разгуляешься.

Наверное, любой из жителей этого мира упал бы в обморок при виде жуткого оскала, но Лена только скривилась: она еще в школе на такое насмотрелась, в музеях, учебниках и в кино. А потом еще городские власти одно время рьяно украшали ими город, если это, конечно, можно было назвать украшениями. Представьте, идете вы в магазин за молочком и хлебушком, а за поворотом встречает вас радостно оскалившийся тираннозавр в натуральную величину... Хотя нет, в натуральную редко делали — экономили. Так что монстры обычно немного превосходили человеческий рост — вот точно как этот.

"Лучше бы игрушки резиновые детям наштамповали", — думала тогда Лена, огибая один кошмарик за другим и запоминая, куда не стоит, пока не привыкла, ходить в темноте.

А вот соседке ее однажды не повезло. Пошла ребенка в садик отводить, а в нем, по новой моде, среди травки, кустиков и детских качелек с песочницами — трицераптор. Тоже уменьшенный, голова аккурат на уровне головы человека. Взрослого. Глаза в глаза то есть. А она еще не до конца проснулась… Ребенку пришлось в садик бежать самому, маме за помощью. Слишком ее... взбодрило, к счастью, до сердечного приступа не дошло.

Скульптуры эласмозавров в виде торчащих из реки зубастых голов на длинных шеях тоже по утрам бодрили рыбаков и речников — все экипажи, ну и пассажиров, река-то судоходная… Весело было тогда жить, занимательно. Главное, что о появлении новых, так сказать, культурных объектов не предупреждали. Видимо, поэтому губернатор недолго в кресле удержался, небось, не то и не там поставили. И в конце концов ящеров, к общегородской радости, перетащили в отдельный музей.

Лена ностальгически вздохнула и присела на лавку. Хоть как-то отвлечься от того, что произошло. И вообще, может, здесь маговизор такой? И ухватом — это она зря? Ей просто типа "Animal Planet" показывают? Не дай бог это "Новости", конечно…

* * *

...Поток энергии, и так довольно дохленький, начал иссякать. Она что, совсем-совсем не боится? Надо срочно найти что-то поужаснее! И Нериум, то есть Массаракш начал припоминать и принимать вид всех виденных им монстров, одного за другим, иногда смешивая и не доделывая. Энергия снова пошла, но какая-то другая.

Лена отметила, что изображение стало интереснее. Нечто саблезубое в мехах заодно имело хвост-лопату вроде бобриного, но почему-то раздвоенный. И среди вполне идентифицируемых ею доисторических животных начали появляться довольно сложные химеры. Такие, что она вспомнила однокурсника, который, правда, на вечернее перевелся, но почему-то и у них на занятиях появлялся почти каждый день. Вот он таких красавцев и рисовал! Чертовски талантливый был парень, хотя в психушке пришлось полечиться. Но рисунки были обалденными…

А Нериум уже сбился с дыхания и почти всю полученную энергию, кажется, истратил. Испугаться, что ведьма получит над ним власть, он не успел — та смотрела на него совершенно спокойно, мысли читать он еще толком не научился, а эмоции от нее пошли какие-то вялые и жиденькие. На вкус так просто тьфу, тухлятина какая-то.

Лена с нарастающим нетерпением смотрела на весьма посредственное шоу.

"И что мне еще покажут интересного, а то уже что-то надоедать стало, — подумала она, вставая. — И чем тут можно каналы переключить или вовсе выключить? О, ухват…

А что, если он просто хотел меня напугать? Мало ли какая цель у этого неадеквата рогатого. Так не тем пугаешь, милый, совсем не тем! Вот показал бы, как только что сведенный готовый годовой отчет на мониторе при сохранении сменяется синим экраном смерти... — от одной мысли по спине побежал холодок. — Или как на электронную почту падает извещение от налоговой, что необходимо не поздней чем завтра предоставить информацию в кратчайшие сроки за две тысячи лохматый год, а у меня ни единой записи не сохранилось...

Нет, меня спецэффектами не проймешь, факт".

* * *

По лицу старухи скользнула такая ухмылка, что последняя уродливая зверюга, показанная незадачливым гостем, изобразила что-то вроде мультяшного Змея Горыныча. Бабка даже хихикнула, зараза.

— Челове-е-ек! — проревел Нери одной из трех голов.

— Это ты мне? Или просто продолжение программы? — спросила Лена, поигрывая ухватом.

— Ты умрр-р-ре-ош-ш-шь! — прорычала-прошипела теперь уже снова тьма с глазами, но в форме последней головы — говорить чем-то надо было.

— Н-да? Удивил, тоже мне, — Лена покрутила старческой кистью и вздохнула. — И даже предполагаю, что скоро. И чо?

Нижняя челюсть у головы отвисла, а потом раздался протяжный вздох... Жуткая зверюга, которая местное население довела бы одним своим видом до недельного поноса, вернулась к первому облику — здоровенного парняги с рогами, сидящего на грязном деревянном полу.

Обозрев голый торс с рельефными мышцами, широкие плечи, темные волосы, чуть вьющиеся, спадающие до тех самых плеч, Лена мысленно присвистнула. Ну вот надо же так! Только в ее пространстве появляется практически секс-символ — рога можно сточить, наверное, и вообще это не особо существенно, — а она... старушня! Эх... Она стиснула челюсти, но оставшиеся зубы крошить не хотелось — поди, тут имплантация даже как слово, то есть понятие, не скоро появится. Настроение, было поднявшееся, упало еще ниже, чем было после встречи с зеркалом. Личная жизнь у Лены закончилась почти полгода назад, и вспоминать об этом ей не хотелось — ни саму жизнь, ни ее завершающий этап. Разве что начало...

* * *

"Как она может так спокойно говорить о смерти? — поразился Нериум, и теперь не без любопытства взирал на ведьму. Старая. Страшная. Действительно, впору помирать. И не боится. Сумасшедшая, наверное… А-а-а, может, жить устала?"

— Жить устала? — озвучил он. — Давай помогу?

— Не дождес-с-с-ся! — ядовитенько ответила та.

Ситуация была патовой.

— Что делать будем? — вопросила ведьма после пары минут молчания, упершись подбородком на сложенные руки.

— А давай ты меня отпустишь, — предложил Нери, то есть Массаракш, уже ни на что особо не надеясь.

Лена почесала затылок. Сказать, что она ничего не умеет? Вроде как опасно — ей же нечего ему противопоставить. Ага, можно подумать, через пару недель будет чего. Как в фанфиках, все умения колдуньи в ней возьмут и проявятся? С другой стороны, если демоняка — а судя по всему, это он и был — до сих пор ей ничего не сделал, то… вспомнился один из любимых анекдотов ее бывшего о сисадмине, его сыне и солнышке, которое восходит на востоке и заходит на западе. Вывод был кристально ясен: говорить она могла что угодно, главное — ничего не трогать. Что недавно было, кроме корриды с метлой? Точно, котел. Вот даже не подходить к нему!

— А я не умею, — смело призналась она.

— Ага. А как вызывала?

— А вот и не вызывала!

— Да?! Хочешь сказать, я сам пришел? Совсем спятила, ведьма старая? — взревел демоняка так, что у Лены в ушах срезонировало, аж волосенки едва не расплелись.

Ишь, орать он умеет. На нее и не такие орали.

— Хочу сказать, — ядовитеньким голоском попела Лена, картинно ковырнув в ухе, — что я не ведьма.

— И кто же ты? — копировал ее тон демон.

— Я бухгалтер.

— Это еще кто?

— Бухгалтер — это специалист, который ведет бухгалтерский учет в компании, занимается документооборотом, подготовкой и отправкой бухгалтерской и налоговой отчетности в контролирующие органы, — Лена почувствовала себя как рыба в воде, а вот у демона, кажется, глазки начали расфокусироваться. — Специалист по бухгалтерскому учету должен владеть нормативной базой, знать отраслевое законодательство и постоянно повышать квалификацию. Понятно?

Демон сморщился и помотал головой, словно желая вытрясти из ушей то, что только что в них залетело.

"Ведьма страшная, — подумал он. — Откуда она только слова такие знает? Бух, бух, бух... "

Лена вздохнула. Придется как с племянницей, значит.

— Денег учет. И вообще ценностей. Отчеты, баланс. Налоги…

— Это вроде откатов? — ухватился за вроде бы знакомое слово демон. Учет ценностей — это было понятно, полезное дело.

— Ну… пусть будет так.

— А тут ты… чего? И как?

— Еще бы я знала. И вообще…

— То есть ты правда колдовать не можешь?

— Ну… Метлу вон объезжать начала, так что, видимо, что-то могу. Но ни фига не умею.

— А призывал меня тогда кто? — в голосе демона начали проявляться истерические нотки, и Лена отодвинулась поближе к двери — так, на всякий случай.

— Может, старуха, в которую я попала?

— Так это еще и тело не твое?

— Не мое, — тяжело вздохнула Лена и скривилась.

— Ты молодая и красивая… бухалта?

— Сам ты бухалта. А я — бух-гал-тер, — она посмотрела на него точно как его старшая сестра, когда он не мог выучить урок. — Не красавица, просто нормальная, а не это вот все! — голос ведьмы зазвучал так, что демон уперся спиной в стену.

Нериум помнил, как одна из сестер бросила на другую старящее заклинание. То, что было, когда та себя увидела, помнили все, кому не повезло тогда оказаться рядом. А то, что было потом… Обратное заклятие он слышал, прекрасно слышал, но не запомнил, даже не задумался об этом! А как можно было бы поменяться! Он ей молодость вернет, она его отпустит — равноценно! Стоп. Чем поменяться, если в голове у этой… тоже пусто.

— И что, сидеть нам теперь тут? Может, хоть из круга выпустишь?

— Ты сам-то знаешь, как?

— Своей волей… твоей то есть.

— Ну, выпускаю.

Демон подскочил и радостно рванул на выход, но не тут-то было.

— Шмяк, — смачно сказало его тело, встретившись с невидимой преградой, и медленно стекло вниз.

1) Олеа́ндр (лат. Nérium) — монотипный род цветковых растений семейства Кутровые (Apocynaceae). Единственный вид — Олеандр обыкновенный (Nerium oleander, в литературе для наименования этого вида нередко используют то же русское название, что и для рода Nerium, — «олеандр»), кустарник, широко распространённый в субтропических регионах планеты. Ядовит.

Вернуться к тексту

Лена с удивлением смотрела на сплющенную физиономию, несмотря на рога, дюже симпатичную, только не когда она превращалось в братца бордосского дога. Она осторожно протянула руку... и не почувствовала никакой границы.

"Сильна, — не без уважения подумала она про бывшую хозяйку тела, все еще не примеряя эту силу к себе — поверить было трудно, а принять еще сложней. — Надо будет как-то с этим разобраться…"

"И к делу приспособить, — добавил внутренний голос. — И это тело тоже. Пока оно дееспособно и тут обретается, лихих людей можешь не бояться. Разбегутся".

"Ведьма, это ты, что ли? — обратилась к внутреннему голосу Лена и тут же поддалась чувству противоречия: — От меня, поди, еще быстрей разбегутся".

"Глупости, — заявил внутренний голос. — Нет, я не ведьма, я — это ты. Только немного другая. Но способность ведьмина была, да. Она сама придумала — надо ж ей было хоть когда-то с кем-то умным поговорить. Теперь твоя я, как и все прочее".

"Да пропа... " — Лена осеклась, неожиданно поняв, что ситуация ее очень даже устроила бы — только старухой быть не хотелось, а вот остальное...

Лес, полянка, речка. Огородик. Фанаткой копания в земле она не была, но если не круглый день, ей вполне нравилось. Это же чудо — кладешь в землю семечко, вырастает зеленый росток. А потом дарит тебе ягоды... Живописный и вполне себе жилой домик в лесу. Грязно, но подмести, помыть... Всего и дела на пару часов. Стены-то нормальные, крыша не просвечивает, значит, и течь не должна, только пол мерзкий. Тишина, покой. Одиночество... Ага, размечталась. В доме демоняка сидит. То есть валяется. Есть тут что-нить холодное ему к шишке приложить?

* * *

Нериум, то есть Нериум-Массаракш приоткрыл глаза, когда на его гудящий лоб опустилось что-то прохладное. На самом деле не так уж плохо ему и было — демоны повыносливей людей будут, хотя шишка на лбу набухла вполне человеческая. Он схватил ведьму за руку, втаскивая к себе в круг, и…

— И чо? — нагло спросила ведьма, глядя на него снизу вверх.

Еще и по груди погладила — все по фиг старой перечнице!

Но ведь права она… Сожрет он ее — и ловушка отпустит? Бабушка надвое сказала… А потом жрать вот это? Ему? Буэ. Он уже хотел ее отпустить и хлопнуть себя ладонью по лицу с горя, но ведьма его опередила, засветив что есть силы жестким кулаком прямо в лоб. В шишку то есть… Из глаз посыпались звездочки, а ведьма, конечно, вырвалась, но не убежала — встала рядом, подбоченившись и злобно сопя.

— Ты что удумал? Я ему тут первую помощь оказываю, а он...

— Ошибочка вышла…

В лицо ему полетела мокрая тряпка — видимо, та сама "первая помощь", а ведьма утопала прочь. Вот и хорошо — хоть с мыслями собраться. Все же он был еще очень, очень неопытный демон, и ему было над чем подумать.

Мысли не радовали. Если все сказанное старухой правда, и его призвала та, другая, а теперь в ее теле уже не она, то… плохи дела. Он даже не знал, что так бывает, что уж говорить о том, как ведут себя заклинания после такого. С обычными призывами было несколько вариантов, он знал их наперечет: выполнить условия чародея, убить чародея, перехитрить, заставив нарушить линии пентаграммы. Все.

* * *

Лену мысли тоже не радовали. Сплющилось ей вот это вот, точнее, этот… Весь дом занял, а день уже начал клониться к вечеру — и где ей ночевать прикажете? В сенях? В сарайчике? В любом случае рядом с этим спать она не собиралась! Вот ведь наказание… И как его из дома теперь выкуривать?

Тяжело вздыхая, она продолжила обследовать окрестности. В конце концов, ее предшественница не в вакууме же жила, с кем-то да общалась! Лес вокруг, кстати, никакой не страшный, березки, елочки, сосна разлапистая вдалеке торчит, птички щебечут, поляночка уютная, о… калитка и тропиночка — ну да, как и должно быть. А вот и еще одна тропка… Ой, а это что?

Навстречу Лене подпрыгивая-перекатываясь семенила здоровенная — выше колена — сосновая шишка. На коротких ножках-палочках и с глазами. Пропищав-проскрипев что-то непонятное, она схватила Лену за подол, и так уже надорванный, раздался треск ткани, но обалделая хозяйка никак не отреагировала. Шишка подпрыгивала на месте, ускакивала в сторону тропинки, что была пошире, возвращалась, и только со второго раза Лена сообразила, что ее куда-то хотят отвести.

— Ну ла-а-адно…

И она двинулась за шишкой, точнее шишенцией, не забывая смотреть по сторонам. В лесу стало чуть темнее, особенно в ельнике — пахнуло сыростью, землей, но вот деревья начали расступаться, меж заросших лишайником ветвей проглянуло вечереющее небо, тропка вышла на пригорок, заросший травой…

Около тропки Лена от неожиданности споткнулась — на траве была разложена какая-то рогожка, а на ней… пара яиц, узкогорлая кринка с молоком, что выяснилось, стоило убрать свернутый лопух, заменявший крышку, и дохлый заяц. Или кролик, Лена не разбирала. Буренький такой. Кто знает, какие тут зайцы и какие кролики. Еще были какие-то комочки, завернутые во что-то вроде промасленной бумаги.

Шишенция перешла на ультразвук и полезла к Лене на руки, опрокинув ее в траву.

— Это все мне, хочешь сказать? — спросила она шишку, все больше чувствуя жесткий сюр окружающего мира.

Шишка мотнула верхушкой, ярко блеснув глазками. Внутренний голос, скотина такая, молчал.

"Нет, блин, хотя бы в знакомое что-то попасть, в Поттериану там, да хотя бы в Красную шапочку!" — подумала Лена. Как она ни напрягалась, ничего похожего на когда-либо прочитанное в том, что ее окружало, вспомнить не могла. Только природа и была родной.

В книгах шикарные мужики вроде застрявшего в ее доме демоняки обретались исключительно в каменных замках, а кроме Молли Уизли, как назло, ни одна ведьма или волшебница с огородом на ум не приходила. Ну... может и счастье, что Молли тут не при чем и тут Лену не встретили семеро по лавкам плюс готовый и сексуально активный супруг, которого она видит первый раз.

Лена с сомнением посмотрела на шишку. Расспросить бы — но что та ей скажет, если может то ли попискивать, то ли скрипеть, да подпрыгивать? К тому ж явно что-то вроде нечисти лесной — что она или он о мире-то знает?

Чувство сюра усилилось было, но желудок, голодный уже бог весть как давно, вывел специально для хозяйки свое незатейливое "фе".

— Так ты меня сюда вела?

Шишка снова изобразила что-то вроде кивка. Желудок добавил. Лене захотелось одновременно перекреститься, поплевать через плечо и треснуться головой, но было не обо что. Травка мягкая, кувшин полный, шишка отскочит и вообще. Что могла сделать умная голодная женщина? Понюхать молоко и, если все нормально, отпить из кувшина. Так Лена и сделала.

Шишенция снова подпрыгнула и выжидающе уставилась на промасленный сверток. Лена взяла один желтовато-белый шарик и протянула на ладони вперед. Шишка раздвинула корявые чешуйки, из которых выдвинулись тонюсенькие ручки, сцапала шарик и сунула его туда, где, по идее, должен был быть рот. Раздалось похожее на хруст чавкание…

"А я чем хуже? — подумала Лена и тоже засунула шарик в рот. — Ум-м-м... "

Лакомство исчезло почти в мгновение ока.

— Молоко будешь? — протянула она кувшин шишке, но та в ответ замотала верхушкой.

— Как хочешь…

Лена запила сладости, почувствовав себя почти сытой, аккуратно собрала ткань, внутри которой остались кролик и яйца, взяла другой рукой полупустой кувшин и отправилась назад, к дому.

"Значит, мне, то есть ведьме, в которую я попала, платят натурой. Работаю за еду. Мда, повышеньице. Вот бы хоть какие-то записи найти, — думала она по пути назад. — О, грибочки... "

Крепенькие боровики были собраны в тот же импровизированный мешок, только сверху на кролика Лена положила пару каких-то широких листов. Оторвалась от "тихой охоты" она с трудом — собирать грибы для нее с детства было очень увлекательным занятием, особенно если они действительно были, и не в количестве пары штук на квадратный километр, а почаще.

Шишенция растворилась где-то в лесу, и Лена грустно вздохнула. Явно же нечисть лесная, но ведь только она ей сделала что-то полезное! К продуктам вот привела. Может, она как раз и следит за подношениями по просьбе старой хозяйки этого тела? Ну, как бы то ни было, а то, что Лена — вселенка, пока никто не понял и не почуял, что, наверное, и неплохо. Будет время вжиться в роль… Или удрать, но для начала желательно узнать, куда и как. А заодно — что, где и почем. Кого опасаться, с кем контактировать и так далее.

Она тяжело вздохнула, отворяя калитку в заборчике из аккуратно отпиленных, но не особо ровных кольев. Может, демон провалился наконец куда-нибудь к себе? Взгляд в окно лишил ее иллюзий — за ним маячила темная мускулистая спина. Ну и что теперь делать, где жить?

Еще обходя все хозяйство первый раз, Лена видела немаленький такой сарай, и теперь решила в него заглянуть. Как же она удивилась, попав чуть ли не в алхимическую лабораторию! Нет, не совсем, но… полки с какими-то жидкостями, фляги, и аж две печки, большая и маленькая, разделенные толстенной стеной, которая почти перегораживала сарай, деля его на две неравные части. Часть, где стояла малая печка, Лена восприняла как кухоньку и оказалась права.

"Нормально так, — подумала она, выкладывая остатки продуктов на признанный кухонным кривоногий столик. — А ведьма-то не дура была… Чтобы дом не подорвать, отдельно рабочее место оборудовала! "

Тут же вспомнился котел с той гадостью, но теперь она была уверена, что ведьма зачем-то его притаранила в комнату. Она все больше склонялась к тому, что котел, точнее, его содержимое, было нужно именно для вызова. Ну и… почему не в сарае-то вызывать? Или это место какое особенное, где дом стоит, кажется, что-то такое читала… Демону, что ли показать? Может, догадается, что к чему, по останкам в котле и свалит? Толку от него чуть — в этот мир он заявился еще позже, чем она.

Стоп… а ведь кролик за ночь-то, скорей всего, испортится! Ведь тут никаких холодильников не предусмотрено, а мяско для бульона весьма и весьма желательно. Да и просто мяско. А бульон можно сделать и грибной, уж с этим она справится. Но там еще косточки... не пропадать же добру!

"Пускай мужчина разделывает, нефиг просто так сидеть", — решила она и отправилась в дом. Супчиком, так и быть, она поделится.

— Добудь отсюда мясо! — распорядилась она, повертев перед сонным демоном хвостатой ушастенькой тушкой.

Темные глаза блеснули алым, кролика в момент выдернуло из ее руки... Она даже "хрусь" не услышала — все исчезло внутри демона, тот даже не прожевал, сволочь!

Пришлось взять паузу от шока — Станиславский бы ей сейчас поверил... На миг она даже испугалась. Но, блин, мясо!

— Растудыть твою налево, сверху вниз через колено! — с чувством выругалась ошарашенная ведьма, хватаясь почему-то не за ухват, а за метлу.

Замахнувшись на вредителя, Лена и не вспомнила, что с метлой стоило быть аккуратнее. Демона шмякнуло о стенку слева — она едва увернулась, потом хряпнуло о потолок, не успела Лена вздохнуть, что тот оказался достаточно крепким, как демон со всей дури шлепнулся о пол и замер, тяжело дыша.

— Ой-йо-о... — выдал он, пытаясь подняться и сформироваться из почти-лепешки обратно в офигенного самца.

"Ты это, с проклятиями поосторожней, а? — выдал внутренний голос своей несдержанной хозяйке. — Он тебе еще пригодится".

— Так это я его так?

Лена ощутила легкий укол совести, хотя и порадовалась, оказывается, вот она еще как умеет. И вообще... заслужил! Чудовище мускулистое! Гр-р-р!

— Ты ж моя волшебная палочка, — она погладила черенок метлы — та в ответ слегка распушила хвост, то есть прутья, и даже вроде что-то муркнула.

Злость уже выплеснулась, и Лена осторожно подошла к пострадавшему.

— Эй, ты живой?

Нериум тут же предпочел притвориться мертвым. Вот кто — ну кто?! — его дернул за язык с выбором нового имени? Сидел бы себе спокойно дома: скучно, тихо, голодно, он никому не нужен... Красота! А теперь что? Поймали, как мышь, и держат в ловушке. Еще и мерзкий комок шерсти в пасть кинули, ну он его на автомате и съел. Теперь стоит поперек горла, хоть бы водички кто принес. Эх...

— Ты живой, спрашиваю?!

Тычок в бок.

"Вот зараза, не угомонится же никак".

— Живой, — пробурчал Нериум, не дожидаясь, пока еще чем куда-нибудь ткнут. — Вот сейчас встану и съем тебя.

Пошутил, ага.

— Не наелся? Да иди ты в баню! Чтоб глаза мои тебя не видели!

— Э-э-эй!.. — воскликнул он, когда неведомая сила подхватила его и куда-то потащила.

Лена с не меньшим удивлением смотрела, как демона словно гигантским пылесосом высосало из избушки. Но она же вроде того и хотела?

— Скатертью дорога, — проворчала она и плюхнулась на лавку.

Вздохнуть с облегчением почему-то не получалось. Сама избавилась от единственного мыслящего, наделенного даром речи, хоть и не обремененного интеллектом существа... Ну и за такой спиной вполне спрятаться можно было, если что. Не-е-ет, это просто сумасшедший день. Столько событий и потрясений на минуту времени это уже перебор. Ладно, надо посмотреть, точно ли исчез этот монстр, и идти варить грибной суп. Без мяса...

Выйдя на крыльцо, она окинула быстрым взглядом свои владения — никого!

— Вот и хорошо, — улыбнулась она летнему вечеру и направилась в сарайчик.

Муку она нашла уже раньше, рядом обнаружила соль, банку с какими-то травками... Тут Лену как ударило: стекло! Раз есть стекло, то должно быть его производство! В доме же окошко застекленное, а значит, в мире, куда она попала, уровень производства как минимум века так семнадцатого, а то и восемнадцатого. Хотя... Тут же магия. Но тем не менее, хоть какой-то ориентир.

Через полчаса из небольшого котелка на плите понеслись аппетитные ароматы.

Пока все варилось, Лена продолжила обыск и — о чудо! — нашла чай. Самый настоящий! И дверцу, точнее, люк в погреб, а та-а-ам! Несколько банок варенья! И грибочки соленые! И кадушка с моченой брусникой!

— У ведьмы губа не дура, — Лена впервые подумала о своей предшественнице с благодарностью. — Тушеночки бы еще сюда...

* * *

Нериум медленно шагал вдоль забора, ведя пальцами по шершавым кольям. Граница. Его ловушка никуда не исчезла, лишь расширилась. И центром притяжения на этот раз стал небольшой холмик шагах в пятнадцати от избушки — ну хоть не тесная комнатенка, все вперед. Но что за холмик-то?

Озадаченный демон пнул ногой возвышенность — ничего не произошло. Наступил, попрыгал — земля как земля. Возможно, там когда-то даже была постройка, но если так, то очень давно. А может, это могила? Он повел носом. Нет, у него на места захоронения нюх особый, нет здесь никого и никогда не было. Трупа, в смысле.

И что дальше? Он махнул рукой и попробовал вернуться к дому или хотя бы ведьму поискать, но спуститься с возвышенности не получилось. Ловушка вновь стала тесной.

— Вот с-с-сволочь старая... — проворчал он и предпринял еще одну попытку выбраться.

Как бы не так...

"Как так? Как она это сделала? Что там эта ведьма ненормальная орала? — Нериум пятой точкой почуял, что важным был именно последний вопрос. — И куда она меня послала? Баня, — всплыл в голове ответ. — "Иди в баню". И что такое эта "баня", место, куда посылают неугодных?"

Он интуитивно чувствовал, что это нечто, созданное для определенных целей. Он, кажется, даже встречал это слово в книгах, но не заострял на нем внимания. Значит, его послали куда-то, а притянул его холм. Получается, это и есть баня? Не логично... Но что, если строение внутри? Он обследовал холмик уже с пристрастием и обнаружил что-то вроде полусгнивших остатков бревен и пару камней с краю.

"Черт знает что! — проворчал он. — И что делать дальше?"

Нериум искренне не понимал. Зато он четко и ясно знал другое: с него хватит. И этого приключения, и ведьмы, и уж точно ее проклятий. Вот же сильна оказалась. Интересно, это первая или вторая? Может, обе, потому и результат такой непредсказуемый?

Но как обычная человечка, бух-чего-то-там, могла вытворять такое с ним? Да, он еще юн и неопытен, но он демон, а она. Наврала все, наверное.

Но решать проблему придется ему — больше некому. Что он может?

Убить ее. Так себе идея, что будет с его заклятием, непонятно. Закрепится, и сиди тут как пенек, ни влево, ни вправо...

Обмануть ее, чтоб она его отпустила. Вот только она его и не держит — это раз. И понятия не имеет, как его отпустить — два. Врет? Не врет? Проверить надо.

А еще есть третий вариант — договориться. И вместе найти тот ритуал — у ведьмы записи должны быть, в уме такого не удержать — ритуал сложнейший — расчеты, зелье, гексаграмма. Даже демону всего в голове не удержать. Но в поисках стоит ведьму контролировать, чтоб еще какой дряни не нашла, с нее станется.

Пока Нериум в который раз пытался вообразить ситуацию, в которой они могли бы договориться, старуха вышла из избушки, осмотрелась и бодро зашагала в сторону сарая. Интересно, она его действительно не заметила или решила игнорировать? А что, братья и сестры нередко так делали.

Вот ведьма прошла за водой к речушке, а потом обратно, в его сторону даже не взглянув. Нериум решил ее не звать, а потому просто свернулся калачиком на травке и уснул. По сравнению с домишкой здесь было хорошо — хотя бы иллюзия свободы, а главное, есть чем дышать, да и энергия струится от леса — свежая, от солнца — теплая, даже от земли — прохладная, вязкая, не особо питательная, но теперь он хотя бы вернет себе силу!

Спустя пару часов в его сон прокралось и окончательно перебило нечто просто нереально аппетитное...

Он облизнулся, не открывая глаз... "Ням!"

В пасть, естественно, ничего не попало, зато в животе заурчало.

Нериум сел и завертел головой в поисках вкусняшки. И это была не еда. Это была энергия! Чистая, сочная, питательная. Он такой и не ел никогда. Те крохи, что ему приносили родственнички, и близко с этим не стояли.

— М-м-м, — он вытянул шею и всмотрелся в темноту.

Пока он спал, солнце зашло за горизонт, и лишь слабый свет звезд да тусклый свет из окна избушки освещали пространство. Энергия шла из дома, значит, ведьма что-то там сотворила, что он бы очень хотел получить. Но ловушка не пускала, а голод становился все сильнее. Нериум и сам не понял, как сел и... завыл. Протяжно, тоскливо, желая поведать о несправедливости этого мира.

* * *

Лена вернулась в избушку наконец-то сытая и довольная. Да, день выдался тот еще, но понимание, что она справилась с самой неожиданной ситуацией, сладила с плитой и приготовила отменную грибную лапшу — ну не молодец ли? А освобождение от демона и прочее позволило наконец поверить в свою силу и почувствовать хоть какой-то контроль над ситуацией.

Лена уселась на крыльце, с наслаждением прихлебывая чай с малиновым вареньем и глядя на звезды — таких в городе ни за что не увидишь! Поблаженствовала, пока не допила, а потом прошла в горницу. Усталость клонила в сон, так что едва ее голова коснулась перьевой комковатой подушки, мысли исчезли сами. Хорошо-о-о... Но сон не приходил — тишина и доносившиеся из леса звуки немного напрягали — для городского жителя слишком непривычно. А потом тихий, но пронзительный вой вмиг прогнал желание расслабиться.

Волк? В лесу — запросто. Но настолько близко?.. Почему-то она была уверена, что ни волки, ни медведи к ее жилью не подойдут. Сложно объяснить, почему, просто знала, и все. Да и голос был какой-то... не волчий. Ну кто же так воет: "У-у-у-а-а-а, ых?"

Страха не было. А вот нехорошее подозрение — было. Чувство самосохранения и пикнуть не успело, как Лена взяла в руку фонарь, толстая свеча внутри которого сама загоралась, стоило его коснуться — полезная находка из сарая — и смело вышла на крыльцо. Вой доносился из-за избушки, совсем близко.

— А ну пшел отсюда! — рявкнула она, и вой смолк. — Так-то лучше.

Она стояла, прислушиваясь. Тихо. Неужели ушел?

— Ау-у-у-у... Умля!

Лена сдержала стон. Сидит там ее кара, никуда не делся.

— Убирайся вон!

— Не могу! Отпусти сначала!

— Какого черта ты вернулся?

— Так я и не уходил, — раздалось из темноты, и Лена пошла на голос.

— Но тебя же не было, я проверяла.

— Глаза надо чаще протирать! Кто меня в баню послал? Как я уйду? Как?! Ты!

Вот только демонячьей истерики ей тут не хватало...

— Здесь что, реально баня есть? — удивилась Лена, огибая избушку. Как она могла не заметить?!

Ноги холодила влажная от ночной росы трава. Сна не было ни в одном глазу. Послала-то она чисто фигурально, могла и в более эротическое место отправить, кстати, интересно, как это могло выглядеть...

Но мысль, что здесь действительно есть баня, ее порадовала несказанно. Очень хотелось помыться, может, станет не так мерзко в этом старушечьем теле.

— Вообще-то, нет, — ответила темнота совсем рядом.

Лена чуть не села, посветила во все стороны фонарем, но демона нигде не было.

— И где ты?

— Здесь.

— Очень информативно. Здесь — это где? Я не вижу ни тебя, ни бани.

— Меня притянул какой-то холмик, под ним я нашел остатки бревен и камни. Уверен, это и была твоя "баня", знать бы еще, что это.

— Место, где можно помыться, — ответила Лена. На сон грядущий, да после малинового чая ругаться совсем не хотелось, но какое же разочарование... — Там хорошо, жарко... все косточки можно прогреть.

— Хорошо и жарко у меня дома, — с тоской отозвался демон. — А здесь холодно, темно и сыро.

— Здесь — да, — согласилась Лена, — а в бане нет. Холмик вижу, а ты-то где?

— Да тут я, — раздалось почти над ухом. — Ты ж сама меня видеть не хотела!

"И чтоб глаза мои тебя здесь не видели!" — вспомнила она собственный крик.

Весело...

Кажется, придется очень тщательно подбирать слова, особенно в гневе. Как же его сделать обратно видимым? И отпустить, наконец, с миром? Или послать к чертовой бабушке? А ведь это идея... Демон, черт, какая, к дьяволу, разница? Она и к демоновой пошлет, не проблема.

— Эй! — пленник почуял неладное. — Ты что там задумала?

Лена вздрогнула и резко выдохнула. И правда, чего это она? Нельзя так с людьми, точнее, с нелюдями. С этим, по крайней мере. Демон как демон, ничего плохого он ей пока не сделал.

— Появись! — она хлопнула в ладоши.

Никого.

— Стань видимым!

Опять никого, только какое-то глупое хихиканье.

— Стань непрозрачным!

И снова никого. Метлы, что ли не хватает?

— Проявись!

— Прекрати, — простонал демон сквозь смех, — щекотно.

— Да чтоб ты... — Лена зажала себе рот, буквально поймав в нем слово "провалился".

Внутри что-то забурлило, и она почувствовала, что произнеси она проклятие, оно тут и исполнится. И отправится невидимый демоняка глубоко и в никуда, и очень может быть, что это будет билет в один конец. Печальный конец, между прочим. Сыро там и холодно. И темно, ага. Только что обсудили.

— Встань передо мной как лист перед травой! — выдала она, порывшись в памяти, а воображение нарисовало Сивку-Бурку с рогами.

"Мама... ой, зря я..."

Лена зажмурилась и открывать глаза не спешила, но не стоять же здесь до утра, да и копытом перед ней вроде никто не бил. Она приоткрыла один глаз и с облегчением выдохнула. Прямо перед ней стоял демон во всей своей красе. Не лошадиной, в смысле, не сивко-буркиной, а очень даже мужской, зараза такая.

"А ведь и правда хорош, гад..."

Ее всегда привлекали высокие широкоплечие мужчины, а рога ему даже шли. И глаза вон какие, ух! В свете фонаря они загадочно поблескивали, а уж какие длинные и черные ресницы их обрамляли... Мечта любой девушки.

А он стоял и смотрел на нее не то со страхом, не то с отвращением, но все же проблеск радости, когда он, коснувшись ее руки, смог слезть с холмика, от нее не укрылся, и в тот момент демон показался... милым. Но вот он опять набычился и молчал, сурово сдвинув брови.

— Не делай такое лицо, тебе не идет, — рассмеялась Лена. — Пошли чай пить, что ли, раз уж ты мне навязался.

— Я? Тебе? Еще что придумаешь?

Лена вздохнула.

— Тебе снова поскандалить или чай с малиной?

Демон вздохнул, послушно кивнул и пошел за ней в избушку. Скандалить он уже пробовал, осталось познакомиться с чаем и чем-то еще вкусным, судя по голосу ведьмы — от нее опять повеяло энергией, да такой, что он сейчас он был готов пойти за ней куда угодно.

— С легким паром! — пропела Лена, заворачивая волосы в полотенце.

Баня! Настоящая русская баня... Чистый кайф для души и тела.

Даже если оно такое, что моешь его с закрытыми глазами, чтобы этот самый кайф не портить. Но не стоило о грустном, ведь сегодня, спустя две недели, как она оказалось здесь, Лена смогла наконец по-человечески вымыться.

Чего ей, точнее, им с Массом, это стоило — отдельная история. Да, она узнала имя демона, и нет, он и не думал признаваться, просто очередной раз выругалась однажды — его к ней и принесло. Лена не дура, сообразила, что к чему и, естественно, удивилась. Демон Стругацких читал — это ж просто зашибись какая информация! И она поделилась с ним остальной историей, а демон рассказал свою — как имя выбирал. Ну и пошло, о житье-бытье, да под очередной чаек с малиной.

Наверное, тогда контакт наконец и наладился.

Лена попыталась оценить, как часто Массаракшу можно ждать "вызовов", поделилась своими соображениями... Демон согласился на короткую кличку — Мас или Масс, и пригорюнился.

— А отменить ты уже не можешь? — спросила тогда Лена.

— То есть как отменить?

— Ну, если ты объявил, что это твое имя, то отказаться, сказать, что все, больше не твое, можешь?

Демон медленно втянул воздух носом и погрузился, кажется, в астрал, но ненадолго.

— Нет, — твердо ответил он. — Это в одну сторону работает.

— Астрал сказал?

— Кто?

Картины мира у них различались довольно значительно, но тем интереснее оказалось разговаривать.

Вместе они отыскали записи ведьмы, поразились аккуратности, с которой та вела дела. В календаре были отмечены даты, на бутыльках, стоявших на полках — тоже, все рецепты были собраны в три изрядно потрепанных гримуара — назвать это книгами или тетрадями язык не поворачивался. Лена даже не поняла, на чем ее предшественница писала — не бумага, да и не пергамент вроде. "Ну и перо, прямо как в Хогвартсе", — подумала она тогда. Так что когда в очередном подношении она получила накарябанную углем на бересте просьбу о зелье "от горячки", смело определила это как жаропонижающее и поняла, что оказалась во всеоружии. Кора ивы наличествовала, подорожник, ромашка, шиповник, мать-и-мачеха и липовый цвет имелись, все по рецепту. Вообще удивительно, мир в плане природы почти не отличался от хорошо знакомого Лене, а работа ведьмы скорей походила на травничество — спасибо, бабушка в детстве привлекала, показывала, учила. Так что теперь день был заполнен хлопотами.

Демон на удивление прилежно трудился на огороде и в доме — оказалось, грязи он тоже не любил. Лена то бегала собирать травы, то возилась в сарайчике, изучая записи — почерк у ее предшественницы был почти как у врачей, так что разбирать его было тем еще занятием, но язык был родной, немного устарелый, но яти и ижицы она быстро научилась пропускать, а остальные буквы были почти все знакомые, кроме пары закорючек, которые погоды не делали — вполне получалось догадываться по всем остальным. А вот чернил в небольшой баночке оставалось совсем мало, и Лена перестала подписывать расшифровки повсюду, где не могла прочитать с первого раза.

Вечерние разговоры им не надоедали — им друг с другом было настолько интересно, что часто засиживались заполночь.

К концу первой недели Лене удалось расширить границы демоновой ловушки до территории двора, что избавило их от слишком тесного соседства. Масс обустроился в сарае, изобразив к нему еще один пристрой, благо становилось все теплее, а она наконец осталась единственной хозяйкой в доме.

Холмик им покоя не давал. Наутро после их первого дружеского разговора демон голыми руками в пару взмахов расчистил место от земли и гнилой древесины. Основание бани оказалось настолько крохотным и старым, что проще было сделать все заново. "И поближе к речке", — уточнила Лена. Мало ли, демон уйдет рано или поздно, а ей воду таскать.

Она, как смогла, объяснила, что такое баня и как она должна быть устроена, даже выложила из палочек что-то вроде модели, но технические детали ей были неизвестны. При словах "температура не менее шестидесяти градусов по Цельсию, а лучше больше, ну, чтоб кожу жгло" в глазах демона засветилась надпись: "Дом, милый дом", и он проявил такой энтузиазм, выложив из гальки опытную модель печки, что Лена только покивала — поверила.

Оставив его творить, она пошла за продуктами. Подношения были довольно регулярные, Шиша всякий раз о них сигнализировала, ну и, как правило, они содержали записку с запросом, что надо, так что на следующий день или через день она рассчитывалась, так сказать, натурой.

На поляне ее сегодня ждали притененная здоровенным листом лопуха крынка молока, горшочек масла и мешочек с пшенной крупой.

— Не пи-рож-ки, — усмехнулась она, рассматривая пшенку. — Но и я не бабушка Красной шапочки.

Забрав добычу, Лена отправилась готовить еду. Что там делает ее домашний, точнее, дворовой демон, она не смотрела, лишь отметила, что на месте холмика пыль стоит столбом.

— Готово! — рогатая морда сунулась в дверь, не прошло и получаса.

Ну как морда... это Лена так старалась про себя называть, чтоб слюнями не капать.

— Так быстро? — она сняла котелок с кашей с плиты и поставила на стол, замотав старым стеганым одеялом.

И ведь только-только сковороду приготовила, чтобы поджарить попавшие под недавний дождик сухари — забыла, все ж недавно на хозяйстве! — но так растерялась, что забыла ее отложить.

— Ну, пойдем посмотрим.

Довольную улыбку демона очень хотелось назвать дьявольской.

Они прошли мимо избушки, и Лена оторопела: увидела шикарную крышу как бы не из настоящей черепицы, а потом и довольно приличный сруб, крылечко, веранда сбоку, дверь...

— Ну ты дае-о-ошь! — искренне похвалила она демона. — Удивил так удивил.

Тот зажмурился от удовольствия.

— Я задание выполнил, освобождай меня.

— Не смешно, — вздохнула она. — Или ты правда думаешь, что магия так сработает? Ты мне услугу, я тебе свободу?

— Звучит логично, между прочим, — кивнул демон.

— Угу. Где мы и где логика? — вздохнула Лена и ступила на крыльцо. — Ну ладно. Ты выполнил мое условие, отпускаю тебя! — произнесла она торжественно и обернулась к демону. — И как?

Масс пожал плечами, потом нахмурился и даже как-то съежился, но Лена этого уже не видела, поглощенная новинкой и мечтой о ее использовании.

Странно, почему-то запаха свежей древесины совсем не было. Зато бревна лежали ровнехонько, одно к одному, поблескивая желтыми лакированными боками на солнце. Дверь открылась без единого звука, а внутри все выглядело как на рекламной картинке.

— Обалдеть, — она провела рукой по бревнам и увидела в дальней стене еще одну дверь, хотя перед ней были и печь, и каменка, и бак для воды. — А там что?

Она обернулась к демону, но позади никого не оказалось. Лишь в дверном проеме виднелась мускулистая грудь и красивый профиль. Почему-то внутрь он с ней не пошел.

"Ну и ладно", — решила Лена и шагнула вперед.

Что-то зашипело, стало быстро теплеть, а из бревен появились воздушные белые струйки.

"Пар?.. Странно, почему он идет из стен? — Лена с удивлением осмотрелась. Рука по-прежнему сжимала ненужную сковородку, но не бросать же ее где попало. — Почему здесь? Или это дым? Нет, дымом не пах..."

Додумать она не успела: пол под ногами исчез, и она полетела... Долго полет не продлился — секундой позже она приземлилась пятой точкой на что-то твердое, а копчик пронзила резкая боль.

— Массаракш-ш-ш...

Сильные мужские руки подхватили ее и подняли, пока она шипела от боли.

— Что это было вообще? — простонала она, щуря глаза. — Что ты наделал?

— Ты упала, — констатировал очевидное демон.

Лена скрипнула бы зубами, но боль в копчике — это такая штука, сильно отвлекающая. От всего.

Даже от того, что на руках у демона ей так удобно хотя бы потому, что можно было не шевелиться.

Сквозь проступающие слезы она все же осмотрелась и обнаружила, что роскошная баня исчезла, как не было ее.

— Поставь меня на землю немедленно, — прошипела она, морщась от боли. — И объясни, какого дьявола это все было?

— Не трожь дядю, он тут ни при чем.

— Какого еще дядю? Уй-й-й, мать...

— Моего. Дьявол — мой дядя по линии отца.

— Да плевать мне на твою родословную, — взорвалась Лена и попыталась шагнуть, но боже, как это было больно!

Ее снова подхватили на руки.

— Ну почему ты такой гад?! — простонала она. — Отпусти, говорю, чурбан безмозглый! — получилось не очень убедительно, но...

Демон шагнул в сторону дома, успел набрать полную грудь воздуха и открыть рот, чтобы попытаться что-то сказать, но превратился в двухметровое полено с двумя ветками на месте рук и отростками на месте рогов. И дуплом вверху, ага. Выразительным, но не говорящим.

Лена зависла между ветвей на высоте полутора метров и окончательно поняла, кто тут ей самый главный враг. Ее язык. Ой и ду-у-ура...

Двигаться было боязно — добавки боли не хотелось, а проблема с копчиком так просто не рассосется. Та-а-ак, надо срочно обозвать демона чем-то мягким и уютным.

— Диванчик ты мой...

Ага, щас. Никакой реакции.

— Большое мягкое кресло!

Размечталась.

— Гама... нет!

Вокруг не было за что зацепиться, так что падать с высоты полутора метров просто на кусок ткани и снова копчиком?

— Массаракш-ш-ш!

Фух. Она снова на руках клятого демоняки. Лена со стоном закрыла глаза и попросила отнести ее в дом, на постель.

* * *

Нериум-Массаракш снова перебирал в уме варианты. Обмануть ведьму качественной иллюзией не удалось, только снова ее разозлил, да еще, похоже, травмировал. И ему это вряд ли простят. Хотя сама же полезла!

С другой стороны, если он все быстро залечит — а он умеет, на себе, по крайней мере, тренироваться приходилось неоднократно, с такими-то любящими братцами и сестрицами! Но тогда он может стать ей нужным! И его опять-таки не отпустят! Вот же... в одном случае не отпустит из вредности и злости, в другом — наоборот.

Не знал он русскую поговорку про "куда ни кинь, всюду клин", но со смыслом ее познакомился ближе некуда. Что ж теперь делать-то, а?

* * *

Массаракш терпел больше суток, уверяя себя, что это, по сути, не его дело. Даже совесть не грызла за то, что упала ведьма из-за него. Сама же поверила, сама пошла, хватит того, что он донес ее до кровати.

Ведьма страдала, лежа на животе, ничего не ела и практически не двигалась, а когда ей приходилось вставать из-за естественных потребностей, то шипела хуже клубка растревоженных змей. И почти все время то тихонько скулила, то мычала какую-то нудную мелодию, вызывая у него головную боль. Масс морщился — энергия от ее боли оказалась отвратительной, он и не знал, что так бывает.

При очередном завывании ведьмы на него хлынула особенно горькая волна, словно отравляя его глубиной безысходности. Он резко встал, решив покончить с этим, протопал в дом — почему она от него не закрылась? Не знала как? Не говоря ни слова присел у кровати, положил руку на...

— Ты ш-ш-што ещ-шщ-ще? — злобно прошипела ведьма.

— Не отвлекай, если хочешь, чтобы болеть перестало.

Старушечье тело при его словах напряглось, но спустя несколько секунд обмякло.

* * *

Лена хотела, еще как. Боль отупляла, обессиливала, настолько, что она не имела ни малейшего желания ругаться и вообще говорить. Была одна мечта — забыться и заснуть, чисто по Лермонтову.

Когда боль наконец отступила, Лена осторожно пошевелилась. А потом едва не бросилась на шею своему рогатому спасителю...

Масс едва не обожрался ее счастьем — ярким, вкусным, терпким, так что стыдливо сбежал, боясь опьянеть.

Лена решила, что все из-за бани — виноват! Однако выяснилось, что демон себя совершенно не чувствовал таковым. И, что самое противное, вполне обосновано.

— А как я должен был складывать бревна? — возмутился он, стоило ей выдвинуть первое обвинение.

— Руками, — пожала плечами она. — Если колдовать не умеешь.

— Я не об этом, — отмахнулся Масс. — Ты не поняла. Где я их должен был взять?

— Лес под носом, а тебе бревен мало?

— До леса, то есть деревьев мне с твоей привязкой не дотянуться. Мне дом разобрать или сарайчик? Сделай выбор, дорогая.

Из всего услышанного Лене понравилось только слово "дорогая", и то... Эх, вот где жест рука-лицо был бы самым уместным. Но смысл? Демон не поймет... Она глубоко вдохнула и выдала:

— Да ходи ты, где твоей душе угодно!

— Уверена, что у меня есть душа?

— Э... А ты уверен, что нет?

— Э-э-э...

— Вот прямо куда захочешь, туда и иди! — Лену понесло. — Ходи! Гуляй! Где тебе самому угодно! — она топнула ногой.

Демон подскочил и понесся в сторону леса.

— Получилось! — заорал он радостно, подпрыгнул, и... опустился на землю с такой разочарованной миной, что и объяснять ничего не надо было — домой попытался слинять.

Кстати, интересно, почему не вышло? Она ведь со словами опять лоханулась как дура последняя...

— Ну что, дорогой, — вернула она ему комплиментик. — Раз снова удрать не выходит, давай хотя бы погреемся, а потом и помоемся, м?

— Ты это о чем? — не понял демон.

— О бане, естественно, о бане.

— А-а-а...

* * *

Оказалось, что демону Лениной модели бани было недостаточно. Пришлось отправить его в деревню. Экспериментальным путем они выяснили, что тот может идти "куда угодно" только в обозримом Леной пространстве, и как это изменить — неизвестно.

Ну что ж, пришлось идти на ту самую полянку, где происходила мена лекарств на еду.

Демон молчал, а Лена раздумывала, почему ни разу не видела там людей. Познакомиться с местными надо было, хоть и боязно. Но не сидеть же в засаде, право! А хотелось узнать, почему так, неужели люди ее настолько боятся? Хотя... да, она и сама бы с такой каргой встречаться не захотела бы. Да могут бояться, наверное, еще потому, что проклясть, да в сердцах, она точно может. Ой, може-е-ет!

С пригорка отлично просматривалась деревенька и блестевшая под ней небольшая река, куда и отправился демоняка, предварительно обратившись той самой скромной серенькой тучкой — всяко лучше, чем рогами трясти. Объяснять ему, почему так, пришлось долго, но Лена справилась. И теперь собирала цветочки, то есть душицу и зверобой, что цвели на краю поляны. Конечно, отвлеклась и на деревню пристально не смотрела — зачем бы? За демоном подглядывать? Вот еще.

А потом она увидела землянику... Привычка таскать с собой в старой холщовой сумке через плечо всякую тару, стоило только собраться со двора, ей помогла — было из чего скрутить пакеты для ягод. Хотя сначала она просто ела, а собирать стала, когда уже отвела душеньку. И закончила уже, когда солнце зашло.

Быстрым шагом, почти бегом она ринулась домой и, наверное, обрадовалась бы, увидев аккуратную, небольшую и новую баньку, но недавний опыт ей даже улыбнуться не позволил.

Но из трубы шел дым... и пах дымом. Вроде бы. Но все же это было слишком быстро.

Около бани сидел довольный демон.

— Принимай работу, — заявил он, поигрывая мышцами.

Лена постоянно помнила, как выглядит, поэтому поведение демона ее взбесило, но она сдержалась. Чудо!..

А потом чудеса продолжились. Она потрогала сруб пальцем и принюхалась. Пахло упоительно — свежим и теплым деревом. Она подозрительно посмотрела на Масса. Тот скривился, изображая обиду, но Лена только фыркнула.

— Между прочим, даже воды натаскал, — демон являл собой прямо-таки оскорбленную невинность.

— И протопил, скажи еще, — подозрительно прищурилась Лена.

— И протопил, — демон ее иронию не понял, видимо, было не дано.

Она поковыряла бревно:

— Точно не иллюзия? Рог даешь?

— Рога — это же... это ж... ты вообще... — демон аж надулся от возмущения.

— Поняла, поняла, рога — это святое.

— Свя... что?!

— Для меня так же ценно мое здоровье. Клянись!

— Да нормальная баня, клянусь! Хоть сейчас иди что там... мыться.

— Рогами...

— Клянусь своим рогом, баня настоящая! Сш-ш-ш... — демон явно прожевал ругательство.

Лена осторожно потопталась на крылечке, заглянула внутрь. Пахну́ло уже распаренным деревом и, кажется, веником! А-а-а!!!

С торжествующим воплем она выскочила вон и полетела в дом — за чистым.

Блаженство... счастье... как иногда мало женщине надо — просто вымыться!

Напевая от избытка чувств, Лена не услышала шум снаружи, впрочем, довольно скромный. Она немного прибралась, развесила полотенце, мокрую простыню свернула — завтра на солнышке просушить, оделась во все чистое, удивляясь, почему старуха не пользовалась приличной одеждой — была же! Страдания вызвало только отсутствие привычного белья, но... завтра оно высохнет, а ночь она без него точно переживет.

И вот она распахнула дверь... и чуть не нырнула обратно: за невысокой оградкой стояли люди. И не просто люди, а недовольные бородатые мужики с дрекольем.

"Ой. Ма-ма... Стоп-стоп-стоп.... Ведьма я али не ведьма?"

Лена уперлась спиной о косяк, чтобы почувствовать себя хоть капельку уверенней, и внимательно посмотрела на селян. Кажется, изгородь штурмовать никто не собирался, наоборот, переглядывались и перешептывались. Она сделала глубокий вдох...

— И чо надо?

Селяне пришли, как выяснилось, не только с дрекольем, но и с ультиматумом — или мы зовем князя, он со своими чародеями с тобой и этим твои разберется, или веди себя прилично. В смысле, чужое не воруй.

— Какое чужое? — возмутилась Лена.

— Так вот же баня моя! — возопил крепкий, хоть и в возрасте, мужик, потрясая благообразной бородой. — Совести у тебя нет! А я староста!

— Это... это твоя баня? — удивилась Лена. — Вот сволочь...

Как же ей хотелось сейчас отходить демоняку тазиком — и по рогам, и по зубам, и по... всюду, куда получится.

Скотина, опять ее подставил, а она было подумала, что он нормальным становится. Нет, ей его никогда не понять. И звать тоже не стоит, неизвестно, как соседи отреагируют. Пока с ними был мир, а что будет?

"Что будет, что будет, — забрюзжал внутренний голос. — Княжеское войско с магами на тебя напустят".

"Где ты раньше был? — возмутилась Лена. — Я бы тогда не падала, не..."

"Сама не звала".

"Ах, так!"

Селяне смотрели сердито и с опаской, но... Это же деревенские. За свое стоять будут, имеют право.

— Завтра верну, — пообещала она. — До того, как солнце зайдет.

После чего узнала, что сегодня "седьмица", когда всем мыться полагается.

"То есть демон твой уже протопленную и с водой взял, — восхитился внутренний голос. — Хитер. Представляешь, как обломал хозяев?"

Лена покраснела.

— Ничего, завтра помоются, — шепнула пустота над ухом, так что Лена подскочила.

Рядом появилась та самая тучка с глазами.

Селяне отпрянули, правда, недалеко, и уставились на них.

Ну не чинить же разборки прямо перед всеми?

Тучка постепенно начала принимать очертания пока еще непонятного зверя.

— Я их сейчас пугну, — шепнул Масс.

— Думаешь, они меня поблагодарят за то, что стирки станет больше? — ядовитеньким шепотом спросила его Лена и уже во весь голос обратилась к местным: — Это мой помощник, одной тяжеловато справляться стало. Старость — не радость, будь ты хоть сто раз ведьма.

Мужики покивали, но после того, как облако тьмы моргнуло багровыми глазками, отступили еще на шаг.

— Да я не сильно, а ты типа меня удержишь, чтоб я их не сожрал... Не перестарайся только, в чурбак, в смысле, не преврати.

Это был выход.

— Он... он такой... своенравный немного... — голос Лены вовремя дрогнул.

Мужики отодвинулись еще, но некоторые перехватили кто кол, кто вилы поудобнее.

— Ар-р-р, — смачно вздохнуло сильно зубастое незнамо что.

— А ну не трогай! — рявкнула Лена и уже привычно потрясла свернутой простыней.

— Гр-р-р, — не согласилась зверюга и двинулась к заборчику, поглядывая на людей.

— А-а-а! — заорал кто-то и дал стрекача.

— Да я тебя! — крикнула Лена, ринувшись между зверюгой и мужиками и взмахнула простыней, попав демону по щеке.

— П-п-подсобить? — староста стучал зубами, рядом с ним стояла еще пара изрядно сбледнувших после очередного рыка "зверюги" мужичков, но вилы никто не выпустил.

"Уважаю", — сказал внутренний голос.

— Идите уже, — Лена взмахнула жгутом простыни, и зверюга, рыча, отступила. — Сама справлюсь. Идите, не раздражайте его.

— Грр-р-р! Шмяк!

Кусок дерна шмякнулся в лицо одному из мужчин.

— А-а-ах, ты...

Лена махнула рукой, искренне желая, чтобы они наконец ушли. Лицо ее нежданного союзника моментально очистилось, но раздумывать было некогда.

Демон сделал вид, что рвется на людей.

— Стоя-а-а-ать, кому говорю — Лена догадалась захомутать его простыней. — Бегите! Быстрее, пока держу! Меня не тронет!

Мужики рванули прочь так, что через секунду их стало не видно, а еще через две — не слышно.

— Фу-у-ух, — Лена провела рукой по лбу, оседая прямо на землю. — Вот тебе и легкий пар.

— Пусти уже, — сдавленным голосом попросил демон, то есть Масс, принявший привычный облик. — Задушишь.

Лена убрала простыню, которую пора было стирать.

— И что теперь делать?

— Думаю, снова прогреться, ну и заодно помыться, — предложил демон и неожиданно услужливо спросил: — Вода еще есть?

Ругаться не хотелось. Весь запал вышел, пока они изображали перед селянами батальную сцену. Демон был прав, но не съязвить Лена не могла:

— Упрешь у кого-нибудь воду?

— У ручья, — буркнул Масс. — Он с вилами не придет.

— Ты хоть понял наконец, что натворил?

— Да я их всех раскатать могу...

— Знаешь, на всякую силу найдется другая.

— Давно ты такая умная стала?

— Баню возвращать придется, — загрустила Лена вместо того, чтобы повестись на подначку.

— Давай оставим?

— А ты им иллюзию слепишь, да? А потом — типа, сами виноваты, сильно натопили, вот и растворилась? Ну уж нет. Ведьма сказала — ведьма сделала! — она потрясла жилистым кулачком.

— Что-то это мне напоминает...

— Кино смотрел?

— Нету у нас кино. Читал... кажется. Да построю я тебе, построю! Самому охота горяченького... — Масс мечтательно улыбнулся и повел плечами.

— Еще и помыться, скажи...

— Почему бы и нет. Ну, ты идешь или как? — Масс встал и зашагал по тропинке.

Лена проводила его взглядом, задержавшись на упругих ягодицах, вздохнула и поспешила за ним.

"Горяченького ему захотелось... Ишь ты! — проворчал внутренний голос ведьмы. — Да кому ж не хочется, когда тут такой мужчина рядом. И я не про баню. Я ведь женщина все-таки, хоть и Яга".

Лена усмехнулась. Ясен пень, что не про баню, но куда уж ей-то. Масс был слишком хорош даже для нее прежней, а теперь... "Эх, жизнь моя жестянка, да ну ее в болото!"

* * *

— А ведьма-то наша... эх... — староста огладил бороду, глядя на стоящую на прежнем месте свою гордость — новенькую баньку.

— Все-таки за нас стоит, — подхватил свояк. — Я едва не обосрался, как энтого увидал, а она — поди ты — простыней его захомутала!

— Сме-елая... — протянул старостин брат.

— Как бы ей от зверюги той не досталось. Кто мази да зелья будет варить?

— Это да.

— Была бы помоложе...

— Да ты шо, серьезно?

— Ну а шо... Эвона сильная какая...

— Так страшна ж как... не знаю кто даже!

— Да уж и не так, как была...

— Ты тоже заметил?

— Ха-ха-ха! Да она вас... Ха-ха... как зверюгу ту спеленает.

— Это если силком. Так не, лучше сразу помереть. А если по-хорошему...

— Тит, ты серьезно, шо ль? Ох, околдовала она тебя, поди!

— Да я еще когда на свою покойную Стешку засматривался, все об ей решил, когда она коня спымала, помнишь, конюшня загорелась? Я как увидал ее — в саже, грязную, как она вожжами его вываживала, так и понял, что не жить мне без нее.

— Ну, Тит... букет те в руку! Ист... Истремал, во!

— Икстремал правильно!

— Да шут с тобой...

* * *

Лена сбилась со счету, который раз они уже вместе с Массом перерывали все ведьмины захоронки. На краткое имя тот откликался достаточно охотно — она решила, что тот исповедует принцип "хоть горшком назови". Ну да, это она может, как выяснилось.

Со временем Лена все же научилась быть осторожней со словами, особенно на эмоциях, и неожиданно поняла, что — вот же она сама, такая, какой всегда была. А все, что она творила тут раньше, что думала и чувствовала — это же вообще на нее не похоже! Как будто проснулась наконец-то — собой. Даже захотелось глянуть в зеркало, но в тот момент заявился Масс, притащил здоровый окорок, похожий на лосиный.

Демон после явления мужиков стал вести себя на удивление прилично. Охотился, разделывал добычу, замораживал, заготавливал дрова — прямо идиллия! И действительно готовил бревна для бани. Дело это было непростым: просушить свежее бревно владеющему огнем — та еще задачка, спалить было куда проще. Отвлеклась...

Потом они ставили сруб, ровный, желтенький, ладный. Ну как ставили — Лена смотрела. Любовалась... Было на что. И кого, разумеется.

Хотя она тоже привыкла. В конце концов, больше ей и поговорить было не с кем. Шишенция терлась рядом частенько, скрипела о чем-то, но для Лены это было все равно что разговаривать с поленом, из которого еще не выточен Буратино.

А потом на крыльце дома рано утром она обнаружила скромный полевой букет.

Она закрыла глаза, едва сдерживая слезы. Захотелось отходить по морде этого наглого, неизвестно что о себе возомнившего демоняку, но тот был уже весь в работе — крышу заканчивал. Ссора или баня? Выбор был прост, и Лена проглотила обиду, но ненадолго — аккурат до следующего букетика.

Васильки-и-и-р-р-р-р!!! Ее любимые!

— Чего кипишь? — дружелюбно спросил Масс, и, когда Лена замахнулась на него вени.. нет, все-таки букетом, повел себя неожиданно.

— Красивенько, — наклонил он голову, рассматривая, словно видел цветы впервые.

— И... — Лена сбилась с настроя. — Ты ничего не хочешь мне объяснить?

— А должен?

— Какого лешего ты мне цветулечки таскаешь? Издеваешься?

— Я?! Тебе? Да зачем бы?

Кажется, демон не то что был оскорблен в лучших чувствах, нет, просто крайне удивлен.

— Тебя хотела спросить!

Масс замотал рогатой башкой. И заверил, что понятия не имел, что эти цветы лекарственные.

— Значит, лекарственные бы принес? — не понимая, зачем, спросила Лена.

— Без приказа? — вытаращился он. — Не-а.

— И кто же тогда?

— Кто тогда — что?

— Я нашла это, — Лена снова потрясла букетом, — на крыльце.

— А...

— Ну?

— Понятия не имею. Я тут делом занялся, не мешай.

Установить, "что это было" ей так и не удалось. А ночью приснился совершенно неприличный и очень, очень приятный сон...

* * *

Сильные руки подхватили ее словно пушинку и оторвали от земли.

— Ай! — взвизгнула Лена и рассмеялась. — Уронишь!

Но она точно знала — ни за что на свете он ее не уронит. Лишь прижмет к себе покрепче и в несколько шагов отнесет в стог сена, или на опушку леса, на нежную травку, или... На самом деле не важно куда. Главное, что бережно и нежно.

А потом будет любить ее страстно, вкусно, так, как никто и никогда ее не любил.

— Масс...

Выдох как призыв. Как признание. И она вновь и вновь будет принадлежать только ему.

— Масс!

Как можно быть таким сильным и одновременно таким ласковым? А еще демон! Котенок в теле льва. Нежный, пушистый котенок, дарящий себя так искренне, что все, что в ее силах — отвечать, наслаждаясь каждым мгновением.

— Ма-а-асс!

Лучший. Само совершенство. Дьявол во плоти.

Лена протяжно застонала и выгнулась, полностью находясь во власти сна. Уже не в первый раз ей снился Он. Горячий, до безумия сексуальный, потрясающе красивый демон.

В своих грезах она была юна и прекрасна, ничто не напоминало о старухе-ведьме. Была лишь она и он — молодые, сильные, влюбленные друг в друга.

И на следующую ночь это повторилось. И через одну...

Как же она любила эти сны, любила и ненавидела одновременно. Они лишь дразнили, не принося ни надежды, ни утешения. Но блаженство там, во сне, было таким ярким! А утром она просыпалась в дряхлом теле и шла к Массу, чтобы обсудить дела, выдать задание, проконтролировать старое, поболтать, побыть рядом, охладить свой пыл о его холодный взгляд и жить дальше, понимая, что сны — лишь мечта, несбыточная, а потому особенно горькая. И, сволочь, сладкая — тоже.

* * *

— А ты еще кто такой? — Масс от неожиданности отпрянул, едва открыв дверь бани.

— А ты? — задал встречный вопрос старичок, едва достававший по росту Массу до колена.

— Я баню строю, — Масс навис над пришельцем.

— Вот и молодец, строй, да поаккуратнее, чтоб теплая да справная была.

— Ты не ответил на мой вопрос. Тебя что, ведьма прислала? Зачем?

Масс был обескуражен столь беспардонным вторжением в их с ведьмой мирок. На территорию внутри забора никто не смел войти, а тут некто пришел не просто во двор, а в баню залез! Их баню!

— Хозяйка-то? Да нет, я ее еще не видел, — старичок осматривал свежевыложенную печь с видом знатока.

— А, я понял, — просиял Масс. — Это ты ей цветы таскаешь, а она решила, что это от меня. Что, принес и спрятался?

— Да ничего я не таскаю, банник я, жить здесь буду, — отмахнулся дед. — Ладно, строитель, ты давай тут заканчивай, а я пока с хозяйкой познакомлюсь.

Массу от такого самоуправства стало не по себе: это же их с Леной избушка, баня, поляна, а тут приперся неизвестно кто, полметра в прыжке, и цветы его ведьме дарит. Ну он ему...

То, что его ведьма как-то изменилась, Масс, уже почти не вспоминавший позорное имя "Нериум", заметил далеко не сразу. Во-первых, ему было совершенно без разницы, как она выглядит — он привык к язвительной старухе, и ему даже было иногда с ней весело. Ну или как минимум забавно. В любом случае ему будет что вспомнить, когда вернется.

Когда она попробовала отходить его букетом из синих цветочков, он далеко не сразу понял, что к чему. Да, собственно, он и не понял, но начал присматриваться. И удивился, но выводы держал при себе.

Оказывается, ведьма Лена когда-то ухитрялась варить омолаживающее зелье! И ведь ничего ему не говорила... Хотя что, должна, что ли?

Точно, вот исчезли все бородавки — и на носу, и на щеке. Брови стали темней, а в волосах явно уменьшилось белых волос. Массу стало интересно, какой была эта ведьма, то есть как выглядело это тело в молодости. И тут он сообразил то, что может его освободить — целиком и полностью.

Он исполнит ее желание омолодиться!

* * *

Баня начала исправно функционировать, банник тихонько жил там, но на глаза не показывался, цветов никому не таскал, мыться не мешал, потому он про этого странного деда практически забыл. Зато саму баню, точнее, все ее преимущества, Масс оценил, так что ходили посменно, по дням. А после частенько сиживали на крыльце, которое он расширил, чтобы было удобнее.

— Лена, — начал он как-то, и ведьма вздрогнула — он редко называл ее по имени.

— Что?

— Я, кажется, придумал, что могу сделать, чтобы снова стать свободным.

Лена поджала губы. Как она будет — одна, без него? Молчать, молча-а-ать!

— У моих сестер... нет, просто мои сестры знают одно замечательное заклинание. Оно возвращает телу молодость.

— И зачем бы им оно? — недоверчиво спросила ведьма.

— Они всегда любили подшутить друг над дружкой. Например, неожиданно, в самых неподходящий момент состарить. Или наоборот.

— Непростая у вас там жизнь... Хорошо, я подумаю.

* * *

Думала она не особо долго, как Масс и надеялся. Разве могло быть предложение заманчивей того, что сделал он?

Он представить не мог, какая буря была у нее в душе.

"Помолодеть!!! Да!!! И остаться одной. Отпустить Масса и никогда больше его не увидеть. Только во сне. У-у-у... Нет, но оставаться рядом с ним старой развалиной что, лучше? Привыкла?

А что он видит каждый раз, глядя на меня? Небось плюется и вспоминает своих демониц, наверняка красавиц! А тут я. Вот такая. Р-р-р. У-у-у".

И так по кругу, раз за разом.

И наконец она не выдержала.

— Что я должна сделать, чтобы ты сделал то, что предложил?

— Ну, как обычно. Послать меня.

— Куда?

— За заклинанием, что вернет твою молодость.

— Мне мою возвращать не надо. Мне бы мое собственное тело вернуть.

— Про это не знаю, — честно признался Масс. — Но тоже могу спросить. А вот это тело омолодить можно, точно тебе говорю.

— На сколько? — у Лены невольно загорелись глаза.

— Да на сколько скажешь.

— Погоди... а знания, а то, что эта старуха умеет? Это все исчезнет, останется то, что она знала молодой?

— И что из этого появилось у тебя?

— А, ну да. Тогда... Иди туда, где ты можешь найти то, что омолодит это тело, добудь и принеси мне, — Лена не торопилась, думала над каждым словом. — Тогда, клянусь, твоя служба будет исполнена, и ты свободен... — она подавила вздох и закончила: — От меня навсегда.

В следующую секунду Нериум, Масс, демоняка и прочее исчез. Без хлопков, без огней и прочих спецэффектов. Вот только что сидел рядом — и нет его.

А Лена уткнулась лицом в костлявые колени и разрыдалась.

Масс глубоко вдохнул горячий, пахнущий серой и дымом, воздух.

Дома. Красота-а-а!..

Однако надоело ему здесь уже через пару часов, и немалую роль в том сыграли драгоценные родственнички, а именно братья. Если сестры издевались изощреннее, да так, что иногда даже непонятно было, издевка это была или что-то другое, то тут… Тупо и грубо. Мужики с вилами, и те теперь казались поинтересней.

Его окружили и попробовали заставить все рассказать. Вот просто все-все, что с ним было. Как на духу.

— Ага, щас, — Масс сразу вспомнил ведьму и ее излюбленные словечки.

— А то мы тебя... — привычно начал Бриар, и Масс подумал, как же тот все-таки оправдывает свое имечко, заноза такая, шип на ровном месте.

— И чо? — Масс снова процитировал Лену.

— И ты не боишься?

— Нет, мы даже поклянемся тебя не перебивать...

— И не смеяться. Пока, разумеется.

— В жопу идите, — искренне посоветовал им Масс. — Все в жопу.

— Это как?

— И в чью... — Бриар, как всегда, нашел лазейку, гнусную, как и он сам.

— Малыш, ты уверен? — подхватил Черт.

— Каждый в свою! — рявкнул Масс, и как будто в ответ на его слова грянул гром, и сизое небо перечеркнули молнии — по одной на каждого "дорогого" братца.

— Это что... исполнять теперь?

— Довыделывались? Теперь придется выполнять, — раздался сверху женский голос, который никто из демонят не мог перепутать ни с чьим другим, и прямо на них их легкой тучки сконденсировалась сама роскошная демоница в этом мире.

— Но мама...

— Мама, здравствуйте…

— Но что... как это вообще возможно?

— Это же нереально!

Алые глаза демоновой, а также чертовой матери сверкнули предвкушением:

— Нериум, дорогой, — она притянула его к себе, ласково взъерошила волосы на затылке и с предвкушением посмотрела на остальных. — О, какое же это наслаждение будет смотреть, как все эти черти и демонята будут пыхтеть над неэвклидовой геометрией! А у меня наконец перестанет болеть голова от ваших свар, и, я полагаю, надолго!

— Но мама!

— Бегом... ладно, так и быть, шагом. Топайте уже. Законы мира есть законы мира, и менять тут я ничего не собираюсь! Может, это хоть чему-то вас научит.

— Геометрии...

— Ну да, ну да. Вы еще здесь?

Нериум с огромным удовольствием смотрел, как удаляются братья, а потом мать ему подмигнула:

— Сейчас будет еще интереснее!

Да, зрелище брутальных рогатых морд, склонившихся над трактатами по геометрии Лобачевского и сферической геометрии, доставило. А уж когда те наконец осознали, что их ждет, Нериум почувствовал себя отомщенным абсолютно за все годы.

— Да, ты стал настоящим демоном, мой мальчик, — хмыкнула мать. — Поделиться не хочешь?

Он пожал плечами.

— Тогда я еще больше рада, — мать улыбнулась еще шире и растворилась в наползающей вечерней мгле.

— Ма-а-ам! Ты заклинание омоложения помнишь? — крикнул Масс, но, увы, не успел.

Пришлось ждать сестер, а это было задачей скучной, тем более что библиотеку оккупировали братья и идти туда… Хотя он придумал, как таскать книги, не заходя внутрь, но для этого надо было знать хотя бы название. А еще лучше — представлять саму книгу, целиком. И сколько можно перечитывать одно и то же?

Опытным путем Масс установил, что пара раз для него — максимум. А еще через день с ужасом понял, что скучает. По оставленному миру, а особенно по вредной старухе, которая… которая… Да, лавой все полей, без которой его жизнь стала словно без соли и перца!

Знакомые и давно набившие оскомину подколы братьев.

Ленивая грация матери, которая уже давно не особо интересовалась своими детьми — лишь постольку, поскольку их выходки ее забавляли или, что много реже, были ей полезны.

Отец, который… что есть он, что нет — даже смотрел так, что будто в упор не видел.

Сестры еще где-то гуляли, но Масс мог представить все фразы, которые она произнесут, когда вернутся. Скучно!

С Леной скучно не было никогда. Даже представить такое его воображение отказывалось.

Но тут наконец явилась старшая сестрица, а за ней и остальные.

Добывать у них заклинание оказалось не проще, чем золото мыть, даже сложней. Там знай зачерпывай да лотком тряси. А тут — "и для кого это тебе", "а она кто? Человечка? фи... ", "и чем же она тебя так заинтересовала, братишка? " и так далее. Признаться, что это было условием его свободы, он не мог. Наплел что-то насчет выкупа в несколько душ, держа за спиной скрещенными пальцы и хвост узелком.

Увы, дело этим не закончилось. Сразу последовало: "сделай то, да сделай это", "а что мне за это будет" и прочие дамские штучки. Масс едва не взвыл, но наконец Хемлок сжалилась и оделила его очередным толстенным томом. Ищи, мол.

* * *

"Черт меня дернул чаем его поить", — думала Лена, глядя, как через двор идет старик Тит с таким же букетиком, каким она недавно… ой нет, уже, кажется, больше недели прошло, отходила по мордасам своего демоняку.

Первое появление крепкого, кряжистого, но поначалу настороженно робкого старика из деревни Лена восприняла как дар божий — наконец-то у нее появился собеседник из местных, с помощью которого она наконец разберется, как тут и что, хотя бы частично. Так что гостюшку приняла ласково, отчего тот на удивление быстро освоился, перестал шугаться всего подряд, а потом и зачастил.

Узнала она немало полезного — от названия страны, где она оказалась — княжество Калмия — до того дивного факта, что попаданку в ней признали почти сразу, и для деревни, точнее, села Холмогоры это не диво — у них тоже такие пришельцы живут, пара гномов и еще какое-то существо вроде феи, тоже вселившееся в местную бабу, отчего поначалу сельчане решили, что та спятила. Гномы, кстати, попали не в чужие тела, а сами как есть, целиком. А баба, которая себя феей считала, через полгода адаптировалась и теперь заправляет местной школой — детишек очень любит, а те — ее.

Лена поинтересовалась, как определили ее. Выяснилось, что она совсем на "ту старую чучелу" не походит, и вообще много, много симпатичнее. Только и осталось от старой ведьмы, что лекарства хорошо делает, вот местные, для который такие происшествия не были чем-то из ряда вон выходящим, преспокойно приняли ее в качестве замены.

"И то вовремя, — благостно кивал Тит. — Старая ведьма-то уже давненько на ладан дышала".

Ладан? Лена тут же поинтересовалась верой и ее атрибутами. Вера была, в Отца-Солнце, не шибко грозного, как она поняла, но требовательного бога. Да и… бога ли? Тит рассказывал некоторые истории о нем так, что тот казался едва ли не тем, кто живет где-то по соседству, хотя и признавался, что ни сам, ни сельчане наяву Отца не видали. Невольно в голове всплыло сравнение с Неизвестными Отцами из "Обитаемого острова", но она быстренько отогнала непрошенную ассоциацию.

Молений особых, как в христианстве, не было, а Отцов Дом — вроде как церковь — был. Туда и просить ходили, и виниться, и праздники от него начинали. Вместо священника была Смотрительница за Домом, должность весьма почетная, и каждый год ее занимала самая уважаемая в селе баба, а вот духовенства как такового то ли не было, то ли Лена чего недопоняла.

Столько же она узнавала и бесполезного, вроде того, чья корова в чей огород залезла, чья шавка кого покусала и так далее. Однако после информационного вакуума, глубину которого Лена только теперь смогла полностью оценить, дедок оказался действительно бесценным. Да и село и его люди перестали быть чужими и уже не казались опасными.

Вот только… Она тяжело вздохнула, припомнив, как Тит первый раз вручил ей букетик полевых цветов. Как же неловко она себя почувствовала! А старый хрыч чем дальше, тем больше ухаживать принялся. И это было…

С одной стороны — если бы так хоть кто-нибудь в ее мире сделал — она, недолго думая, замуж бы выскочила. Но дед! А она… Нет, в зеркало она на себя смотреть решалась не часто, понимала, что внешне — вполне ему пара, но душа-то, душа! Да она попросту не сможет! Она же внутри совсем не та, что снаружи!

Представить, как тот щекочет ее своей бородой, приобнимает… Лене поплохело. А потом стало еще хуже — Тит попытался это все проделать!

Тут бы и дать от ворот поворот, да уж больно полезен тот был, да и просто по-человечески добр — обижать его не хотелось, да и не с руки было вроде. А еще воспитание… С самого детства ей внушали, что нельзя обижать детей и стариков. Въелось, вросло. И вот он опять с цветочками пришкандыбал. Ласково, но со всем уважением. А-а-а-а-а!..

Ну вот куда деваться, что делать? Пару раз ей удавалось скрыться в лесу — с помощью прирученной наконец метлы, но сейчас она была в сарае, где и хранилась, а до него Лена никак не успевала.

Улучшившееся зрение позволяло ей рассмотреть лицо Тита: ничего хорошего его мечтательно-сладкое выражение ей не сулило, и Лена с тяжким вздохом нырнула в ближайшую дверь, надеясь отсидеться в бане.

И чуть не заорала, когда из самого темного угла на нее уставилась почти что копия ее ухажера, только раза в два уменьшенная и, пожалуй, постарше. К счастью, "от радости в зобу дыханье сперло", так что она едва выдавила:

— Ты еще кто такой?

— Так банник я, — проскрипел старик, усаживаясь на лавку перед ней. — Живу я здесь.

— Ты… что? Ты все время тут? И…

Лена замолчала и покраснела, но быстро разозлилась.

— И как давно ты сюда заявился?

— Дак сколько себя помню, все здеся был.

— Чего-о-о? Бане месяца еще нет, а тебе, поди, век уже?

— Дура ты, а еще ведьма. Мы, банники, завсегда такие.

— Ты мне голову не дури! — повысила голос Лена.

— Да больно надо. А ты не ори, а то ухажер заявится, — хихикнул банник.

— И это знаешь?! Ну ты…

— А что я? Чай не слепой, не глухой, по двору ходить могу. Смешная ты…

— Смешная, значит? Есть с кем сравнивать, значит? Месячный банничек, — ядовито-сладенько пропела Лена. — Молодой, неопытный… Ну-ну.

— Уела, — ухмыльнулся банник. — Ладно, расскажу все.

История банника оказалась простой — дом его, то есть баня, конечно, была в том самом селе. Ну и спалили его по-пьяни. Потом, конечно, новый отстроили, но уж больно духу банному гореть не понравилось. Он хоть и бессмертный вроде как, но неприятно. По крайней мере, так он говорил, а по тому, как морщился и жался от воспоминаний, Лена поняла: не врет.

— Ладно, оставайся, — разрешила она. — Только чтобы не подглядывал!

— Да ты правда дура… — банник обиженно фыркнул. — Сколько мне сотен лет, я и не помню, чего я там не видел? Да и не люблю, знаешь, когда меня грязной водой окатывают.

От банника, согласившегося после вежливых просьб и задабривания "скусностями" в виде грибных пирогов откликаться на "деда Уфтя" вместо полного "Мурлатакампий Уфтяпараевич", от которого глаза Лены едва на стебельках не поднялись, она начала узнавать о волшебстве, которое ее здесь окружало.

Шишка-лакомка оказалась шишаркой, духом, который жил в разлапистой сосне у края поляны, то есть жила — Лена правильно тогда почуяла в ней "девочку". И она, оказывается, не одна такая была — за новой Хозяйкой кто только не следил: духи, точнее, не совсем духи, а их вполне себе материальные воплощения тут были на каждом шагу. Хотя Лена так и не смогла определиться — духи, а может, все-таки волшебные существа?

В березовой роще — Белые феи, похожие на полупрозрачных мотыльков с телами как у девочек-подростков, только величиной с ладонь, в ельнике — Хмарь еловая, на каждой полянке — своя поляница… И лесовики, конечно, тоже были. Говорить могли далеко не все, кстати, точнее, между собой, наверное, как-то разбирались, но Лена скрипение, плеск и щебет — у кого что — понять не могла.

Даже ручей возле бани оказался не просто ручей — у него тоже был дух, и спасибо деду Уфте, вовремя предупредил, что тот "зело капризный и обидчивый".

Когда Лена увидела, как тот маленьким камуфляжной расцветки крокодильчиком вылезает из небольшой заводи, которую демон выкопал, чтобы было удобней брать воду для бани, то едва не расхохоталась. Но когда тот в знак приветствия клацнул зубами, поняла, как же мудро они поступили тогда с тем, чтоб сделать слив бани в противоположную от ручья сторону. И вообще…

Дух ручья изо всех оказался самым вредным — то илом швырялся, то скользкие камни под ноги подкатывал, короче, подходить к ручью для нее почти всегда означало вымокнуть или заляпаться, а чаще и то и другое. Позже банник прознал, что Лена случайно наступила на камуфляжный хвост — ну так поди заметь его в траве, растущей среди гальки! "Задабривать надо", — посоветовал он. Лена послушалась, но никакие "скусности" не помогли.

Ручьевик кое-как принял ее только после того, как та сложила выше по течению, в лесу, несколько каменных горок с водопадиками и посадила вдоль русла пять куртин желтых ирисов, взятых у реки, что текла мимо села. Те вовсю цвели, так что время было не для пересадки, но… "ведьма ты али не ведьма", — спросила Лена саму себя, порылась в записях предшественницы и какое-то заклинание под названием "Вырост" нашла. Ну и… наросло так, что берега ручейка едва не скрылись под густой, но нарядной порослью. Крокодильчику желтые цветки понравились, и он наконец сменил гнев на милость.

Дел было по горло. Укрощение метлы из них оказалось самым простым — Лена просто повела себя с ней как с капризным клиентом: рыкнула, стребовала службу, а потом "провела техобслуживание" — протерла и отполировала метловище, прутья расправила да перебрала — тем дело и сладилось. Полеты стали не только способом всюду успевать, но и немалой отдушиной. Она и сама представляла, как это выглядело со стороны — старушенция на метле с молодецким "И-й-йех-ма!" перед домом делает крутой разворот и, паруся юбками, резко тормозит возле дома. Но не перестала — должны же, в конце концов, у нее быть хоть какие-то удовольствия? Увидит кто? Их проблемы.

Удовольствия… кроме снов, пожалуй, и не было ничего… никого. Ей не раз хотелось воскликнуть, мол, пропади они пропадом, но как тут работают ее восклицания, Лена была в курсе и… не могла с ними расстаться, хоть все было точно как в том анекдоте:

— Вас мучают эротические сны?

— Да вы что, я ими наслаждаюсь...

"И скучаю, скучаю по этому рогатому гаду!" — хотелось добавить, но она держалась, не проговаривая это даже мысленно. Демона явно не хватало, и не только потому, что Лена выяснила, насколько большой была его помощь.

А тут еще банник ее личной жизнью озаботился. Дед Уфтя решил считать ее своей подопечной ведьмой. Ну и кто такая Лена была, чтобы спорить? В конце концов, кто здесь бессмертное существо? Правда, вопросы у нее оставались, например, о том, с какого времени бессмертное, с первой бани в этом мире или как. Но она мудро держала их при себе.

— Дедок-то, Тит твой, хорошим человеком кажется, не демоном каким, — деда Уфтя не в первый раз "закидывал удочку" насчет Лениного семейного положения.

— Да ты посмотри на него!

— А что, старик крепкий, вон дров сколько заготовил, да сложил аккуратненько.

— А я? Я ж страшнее атомной войны!

— Ты, голуба, давно на себя в зеркало смотрела?

— Да век бы не видеть! — Лена едва сдерживала слезы.

— А зря ты это, зря. Да вот хоть на руки посмотри, да повнимательнее!

Лена озадачилась и поднесла руки к лицу. А… и правда. Вроде кожа стала уже не такой сухой, трещины не появляются больше. И пигментные пятна частично ушли — или ей это кажется?

— Значит, зелье все-таки работает?

— Так-таки и быть должно!

— А… почему так медленно? — Лена уже успела рассмотреть себя, увиденное порадовало, но до того, чего ей хотелось бы, дорога казалась еще слишком далека.

— Да потому что ты сама себе верить не хочешь! Ни себе, ни зелью своему, ни рецепту ведьмы старой!

* * *

— Мама... — прошептала Лена и скрючилась от боли.

Низ живота сжал до боли знакомый спазм, и она скорчилась, подтягивая ноги к животу.

"Что с тобой? — внутренний голос был тут как тут. — Помирать собралась, что ли?"

— Мг-м-м, — прошипела она, скрючившись вновь. — Не дождетесь!

Лена с трудом поднялась с лежанки и обулась. Встав, она взглянула на постель и ахнула, ведь последнее, что она ожидала увидеть, была ее кровь.

— Этого быть не может, — прошептала она, стягивая простынь. — Неужели? Неужели правда?

Как там говорят в рекламе? "У вас эти дни?" Лена не могла поверить, но совет банника и устроенный ею самой для себя аутотренинг оказались успешны! Спешно закатав рукава, она вытянула перед собой руки и уставилась на них, словно увидела впервые: кожа почти совсем выровнялась, словно у молодой женщины, ну или хотя бы зрелой. Хотя почему "словно"? Она всеми силами избегала смотреть на свое новое старое тело, зеркала были под запретом, одевалась и мылась не глядя…

А ведь сколько уже времени прошло? Да больше месяца! Как она радовалась, когда нашла в записях ведьмы один рецепт, обещавший молодость, как с трудом, но смогла изготовить его и принимала теперь каждый вечер перед сном. Банник первым заметил, а она не только ему — собственным глазам не поверила. Но решила попробовать заставить себя это сделать.

И появились сны. А сегодня у ее тела, получается, восстановился цикл. Что-то будет дальше? А если демон еще и свой рецептик принесет…

Она позволила себе робкую улыбку — как и лучик надежды. Вернуть молодость — первый шаг к прежней — нет, ни в коем случае! — к новой, только к новой, лучшей жизни. И очень бы хотелось видеть в ней Масса рядом с собой. Но ведь если он принесет то, что она просила… если это подействует — то он будет свободен от нее навсегда.

Грустные размышления сбил разом "первый дед на деревне" — снова заявился с букетиком, в каком-то залихватском картузе — Лена аж стойку сделала — она все еще не придумала, как вежливо, а главное, не обидно, бортануть ухажера, если тот захочет выяснить отношения.

Однако Тит был мужик неглупый — выражение лица зазнобы видел.

— Ты чегой смурная такая с утра, случилось что?

— О доме вспомнила, — нашлась Лена, с удивлением понимая, что как раз о доме-то она в последнее время почти и не задумывалась.

Ну… не то чтобы это было ей внове. После школы она как уехала из дому, так и не возвращалась — нет, в гости приезжала, конечно, но больше недели уже задерживаться не могла — привыкла к самостоятельности. Да и с местом было все хуже — старший брат с женой, правда, своим домом жил, а вот средний супругу привел к себе в комнату, а потом появились внуки — ей племянники, но…

Возиться с детьми ей не было особенно интересно. Зато родители души не чаяли во внуках. И как-то постепенно получилось, что Лена отдалялась от семьи все больше и больше.

"Это нормально, это правильно", — заявила психолог, к которой Лена решила сходить на консультацию. Ну… правильно так правильно.

— А ты пошто домой не пишешь? — удивился Тит.

— Э… а как?

— Ой, прости дурака старого…

— Короче, как и куда! — не выдержала Лена, но тот на грубость не обиделся.

И быстро обсказал, что всего-то надо послание написать, хоть на чем, да вот же листки, от ведьмы еще небось остались, да и в деревне есть, в школе попросить можно, и он принесет если что. Написать, кому и куда, да в Отцовом Доме оставить.

— И ответ придет?

— А вот ответы по-разному приходят. Соседи-гномы говорят, что сны им снились в ответ. А этой, фее, которая в Тосью вселилась, той в конхвертах во-от такенных, — Тит развел руки на ширину локтя. — Ну что, принести?

Лене осталось поблагодарить, да поскорей постараться избавиться от него — да дедок и сам понял, что не стоит ему оставаться.

Э-э-э… и как начать-то?

"Здравствуйте, мама, папа, братики, золовки и племяшики! У меня все хорошо. Пишу вам из… — Лена призадумалась. — Одного села, большого, хорошего, тут есть и школа, и лечебница, и вообще все необходимое…"

Так, успокоила. Но как все это объяснить-то? Она вздохнула, но тут пришла идея, и Лена быстро застрочила одно слово за другим.

"У нас тут большая, веселая и очень надежная компания дауншифтеров — сейчас это очень модно, Стас и Иван, наверное, слышали о таком. Мы живем в крепком деревянном доме… домах, занимаемся хозяйством, а я теперь местная травница — между прочим, самая лучшая! Передайте бабушке от меня поклон и много-много благодарностей. Писать часто не могу... "

"Можно подумать, раньше писала", — невесело ухмыльнулась она.

"…но если вдруг не поздравлю кого с праздниками, простите, я это не нарочно. Просто быт не такой уж простой, забот много, за день, бывает, закрутишься — не заметишь, как неделя пролетит... "

Через полчаса она закончила, немного прошлась по двору, оценив, что сегодня нужно сделать первым делом, а потом вернулась и перечла написанное. Письмо получилось вполне достоверным, и вроде не содержало ничего, что могло бы родных насторожить. А это главное.

— Шиша! — свистнула она Шишигу, дойдя до лужайки, где часто собирала травы. — Отнеси в Отцов дом, сможешь?

Шишка отпрянула и замотала верхушкой.

— А Титу можешь?

Шишенция сцапала письмецо, пирожок с ягодами в качестве оплаты, и только видели ее.

А с родными, точнее, с мамой и отцом она встретилась через несколько дней во сне. И проснулась Лена выспавшейся и легкой, словно камень с души упал… Хорошо поговорили. А вернется она или нет… Ее жизнь и ее право — лишь бы она была жива, здорова и счастлива. Но ждать ее будут всегда… Расстались они светло и грустно.

Лена вздохнула и занялась делами — нужно было проверить как сушатся травы под навесом, перебрать ягоды земляники, чтоб те тоже подсыхали, а не гнили, потом наносить воды — на кухню, в умывальник, обтереть полы, сварить мазь от ревматизма, кстати, на нее уйдет весь запас березового дегтя, надо в деревню еще заказать… Поискать в лесу чагу, тоже заканчивается, ну и если грибы попадутся, ясное дело, запасти. И читать, разбираться в ведьминых записях.

А еще — ждать. Особенно когда наступит вечер, сесть на крылечко с чаем и ждать появления одного рогатого индивида…

Явиться обратно в тот мир, куда его занесло, по, так сказать, проторенной дорожке, Массу не составило труда, но в первый момент он подумал, что чутье его подвело. На знакомом дворе сновала какая-то незнакомая женщина, бодро и ловко управляясь с полными ведрами, а потом с тазом чистого белья, которое начала развешивать на веревке между баней и ближайшим деревом. Его ведьма наняла местную себе в услужение?

Осознание, что какая-то селянка может занять его место, откликнулось странно неприятным чувством. Ну ла-а-адно. Он сейчас посмотрит, что да как, а потом немного пошутит. Так, чтобы эта… эта тля рванула отсюда впереди своего визга! Масс скрипнул зубами и перешел в режим "тучки", но пугать с разгону он с некоторых пор не торопился и предпочел рассмотреть объект повнимательней, естественно, оставаясь незаметным. А потому приблизился и встал у нее за спиной. Да, такой незащищенной спиной, с узкой талией и приятным расширением ниже. Мысли завращались в одном направлении — ущипнуть за это расширение, а лучше чуть пониже. Точно, он это и сделает — вот только его ведьма появится. Чтобы видеть не только бабу, но и весь двор, и не пропустить появление Лены, Масс отлетел подальше и повыше.

И через пару минут обнаружил, что внешний вид бабы приятен не только для него — во двор зашел один из тех трех смелых мужиков, которых он запомнил во время перипетии с баней. С букетиком притащился. Ну, раз у служанки свой ухажер…

Масс еще не осознавал, что почувствовал самую настоящую ревность — да и откуда ему было знать?

Сначала — к бабе, что жила на их с ведьмой дворе, потом — к мужику, и немного успокоился, только связав их вместе. Ишь, воркуют. Женский голос вроде кажется знакомым… Э, нет, интонации другие — бодрей и ярче. Звуки до него едва доносились, а подслушивать было лень — вот еще людишками какими-то интересоваться! То ли дело его ведьма… которой почему-то все еще не было.

Он уже настроился пройти в дом, проверить, где там потерялась хозяйка, даже поворачиваться начал, но в этот момент баба по-молодецки свистнула в два пальца, сцапала прилетевшую к ней метлу и усвистала на ней в сторону взошедшего солнца.

Еще одна ведьма? Масс от неожиданности стек вниз. И не видел, как грустно вздыхал старик, пристраивая букетик между колышками забора, и как, махнув рукой, отправился восвояси.

* * *

Лена, как только Тит перешел с полезных и бесполезных новостей своего села на личные вопросы, то есть решил наконец прояснить отношения, едва его дослушала, вежливой скороговоркой выдала: "Спасибо. Мне надо подумать" — и поскорей призвала метлу. Сжав древко, она вскочила на него и взмыла в небо, сквозь зубы костеря сама себя.

"Блин. Это все же случилось.

Черт. Черт. Черт!"

Тит-седина-в-бороду-бес-в-ребро сделал ей предложение. Руки, мать его за ногу, и сердца. Мол, видит ее хозяйкой в своем доме. Да ей и в своем неплохо хозяйничать! А там же живность, корова, которую доить, кур кормить... А главное, сам Тит. Не-е-ет, травки собирать и даже самые вонючие мази на березовом дегте варить гораздо лучше.

Знала же, к чему все идет, видела, но так и не смогла вовремя пресечь, дура. Ну зачем вчера улыбнулась на прощание, спрашивается? А ведь сколько держалась... Э-э-эх!

"А что, брат старосты, мужик толковый, хозяйственный", — вклинился внутренний голос.

— Чо? — скривилась Лена. — Тит, может, и толковый и даже хороший, и рассказал мне массу полезного, но как мужчина... Не-е-ет!

Долетев до дальней полянки, она затормозила и опустилась вниз. Голос в голове продолжал нудеть так, что ей ужасно хотелось ему накостылять. Могла бы — ни секунды бы не сдерживалась, но не лупить же себя по голове, она еще пригодится!

— Ты что, зараза такая, с банником сговорился? — процедила Лена. — Тот тоже недавно намекал... а затем и прямо попросил обратить внимание на "перспективного ухажера". Только в каком месте тут перспектива? Коз пасти, корову доить?

"А ты не отказывайся вот так сразу. Посиди, подумай, не торопись... Пенек вон..."

— Нечего тут думать! — Лена пнула какую-то кочку, прикрытую листиками, обнаружила отличный сочный мухомор и моментально наклонилась за находкой. Разборки со вторым "я" дело увлекательное, но ингредиенты сами себя не соберут.

"А что не так-то? Он к тебе со всей душой, не абы как, а замуж зовет. Будешь жить в деревне, там и сытнее, и теплее".

— Он старый!

Под кустом виднелись еще два мухомора, и Лена полезла и за ними.

— На себя посмотри! — огрызнулся голос.

— Мне двадцать восемь! И вообще, я молодею.

— Еще бы умнела при этом. Звание Елены Премудрой тебе здесь не светит, да...

— О чем это ты? — Лена вылезла с добычей.

— Об омолаживающем зелье, дурында! Или ты думаешь, что оно именное, только на тебе работающее? Бухгалтер ты или мимо проходила?

— Э-э-э, — Лена моргнула, застыв от шальной мысли. — Но... но...

— Не нокай, я не лошадь. И заканчивай тупить уже. Это же отличный вариант, а какие перспективы! Только представь, напоишь своего деда зельем, он помолодеет, ты молодая — это же реклама! Пиар! Да вы озолотитесь! Терем построите, хозяйство разведете, работников наймете, а себе ты лабораторию шикарную сделаешь... С другими ведьмами познакомишься, франшизу откроешь... Даже можно будет не работать. Не жизнь, а сказка!

Лена вздохнула и присела на пенек, вертя в руках мухоморы. А ведь он прав: если молодость теперь в ее руках, то и возраст Тита не имеет значения. С ее-то возможностями она из него такого красавчика сделать сможет — до сих пор видно, что в молодости тот был недурен, и даже весьма.

Вот только было одно "но". Не нужен был ей Тит. Ни старый, ни молодой. И богатство с теремом ей не нужны, если он к ним прилагаться будет.

"Что молчишь? Признавай мою правоту, седлай своего Росинанта, то есть зельем его пои, и вперед, к счастливой жизни!"

— Эй, а почему я сама по себе все то же самое сделать не могу?

"Можешь, — проворчал голос. — Говорю же, вроде умная ты ведьма, но такая дура! Думаешь, твой гастарбайтер рогатый вернется, увидит тебя всю такую молодую-красивую и влюбится без памяти?"

— Отстань, — отмахнулась Лена от догадливой занозы.

"Ты же понимаешь, что он не забудет, что ты здесь ему устраивала? Как ругалась, как из дома выкидывала! По рогам... и другим местам охаживала тем, что под руку подвернется! Мужчины же впечатлительные!"

Не отвечая, Лена шагала вперед вдоль кустов, пока не заметила черемуху. Листья ей пригодятся — от лихорадки, от пневмонии... Может, коры еще надрать? Нет, это надо было еще весной, до цветения, сейчас смысла не имеет. А голос все нажимал.

"Да и сам он какой? Ну красивый, сильный, сексуальный, не спорю. Но он же не человек! С рогами и хвостом. Может, у него в штанах... хм... только хвост?"

Лена вспыхнула и фыркнула.

"Да даже если и есть, он де-мон. Понимаешь? Сколько ему лет? Двести? А живут они сколько? И зачем ему ты, простая смертная ба... ладно, женщина".

— Я ведьма, вообще-то. Владелица о-мо-лаживающего зелья! — гордо пропела Лена.

"Хорошо, ведьма, но все равно смертная. У него ж, поди, в его мире красавиц-дьяволиц видимо-невидимо... Выбирай любую. Многие ли откажутся от такого лакомого кусочка как Масс?"

— Так он уже лакомый кусочек? — Лена усмехнулась и отпустила ободранную ветку черемухи, складывая листья в сумку. — А как же гастарбайтер с нулем в штанах?

"Я ж не отрицаю, что он красив и сексуален, — продолжил голос как ни в чем не бывало. — Но он тебе не пара. Скорее всего, у вас с ним и детей быть не может, как у разных существ, то есть видов. А с Титом у тебя и детки появятся, и спокойная жизнь обеспечена".

— С детками? Спокойная?! Ты сам-то понял, что сказал? А еще коровой, козами и прочими курами. Нет уж! Мне нужен Масс, такой, какой он есть, и точка.

"Йес!" — прошептал внутренний голос, сильно удивив свою хозяйку, и ей даже показалось, что тот готов попрыгать на одной ножке. Ее ножке. Левой.

Она потрясла головой, внимательно посмотрела на ногу, перекинула ее через метлу и отправилась домой.

* * *

Масс, пока ведьма отсутствовала, конечно, успел и в себя прийти, и обшарить дом и сарай. И даже немного успокоиться — никаких следов обитания посторонних он не нашел. Даже намеков на то, что Лена жила не одна, не было, а он знал, куда смотреть, сестры много чего обсуждали между собой. Он тогда еще думал, женская чушь, надо выбросить все из головы, ан вот — и ему пригодилось.

Аккуратно развешанное белье, явно самодельное, придало ему несколько игривое настроение и пару идей... Но было отчего-то не по себе. Нет, опыт с дамами у него был, в том числе с двумя и даже с тремя — во время его пубертата родственнички кого только ему не перетаскали — большинство, кстати, сами стремились, по доброй воле... но вот как быть с тем, чтобы, как это там... ухаживать? Она же его терпеть не могла! Или?.. Чутье подсказывало, что противен он ей не был, в последнее время они вообще вполне замечательно жили: подшучивали друг над другом, едко, но по-доброму, чтоб и не скучно было, и в тонусе держало — дома так никто не умел. Но это же другое.

Он задумался, вспоминая, какие эмоции получал от ведьмы и при каких обстоятельствах.

Страх — обычное блюдо демонов — он так и не смог попробовать. Ее боль оказалась совершенно отвратительной. Зато какой вкусной оказалась ее радость! А восхищение? Когда она думала, что иллюзия бани реальна? Ням! А как она им гордилась, когда он впервые затопил построенную своими руками баню? Да и от себя скрывать не стоило, сам гордился еще больше и, между прочим, до сих пор! Ну и чай с малиной — как тогда было хорошо — сидеть вдвоем, смотреть, как за лес садится солнце. От воспоминания на душе стало тепло и сладко, как от малины. И как же все было интересно!

В родном доме, в жарком мире лавы и огня, ему не хватало именно такого тепла — душевного. А ведь ведьма еще интересовалась, есть ли у него душа. Глупая... Душа есть у всех разумных существ, он не исключение. И эта душа стремилась вот сюда. К ней.

Ну вот, вернулся. А дальше-то что? Ведьма вместо него нашла себе компанию. Гр-р-р...

Лены нигде не было видно. Дед, что из местных, давно ушел. А незнакомая ведьма улетела в неизвестном направлении. Думай, голова, думай!

Получается, Лена взяла ученицу? Или наоборот, учительница к ней прилетала, скорее так — она же колдовству сроду не училась, а по записям не все можно сделать — уж он в курсе. С другой стороны, сколько ни принюхивался, присутствия посторонних он не чуял, значит... Это могла быть Лена!

Точно! Она ведь зелье еще тогда использовала — первые изменения он видел!

Это что же получается, он опоздал?! Зачем ей тогда его заклинание, если она и так прекрасно справилась?

Хотя это еще не факт. Видел-то он ее лишь мельком и со спины, да и то не признал, смотрел больше на вторые девяносто. Идиот, надо было сразу вокруг облететь вместо того, чтобы на женскую задницу пялиться.

А еще зелье — штука забористая, но работает медленно, так что очень может быть, Лена не полностью омолодилась, а лишь на пару десятков лет. И еще есть один нюанс, о котором она могла и не знать. Или знать, но не ведать, что с этим делать. Омолаживание требовало постоянного приема зелий, и чем больше лет она скинет от настоящего возраста, тем чаще надо их принимать. Потому-то и нет бессмертных ведьм — в конце концов от котла не отойти, варить и пить, варить и пить. Смысла в такой жизни немного, но если кто и найдет его, то еще через годик-другой не будет успевать варить.

Заклинание же, особенно демонское, работает иначе: обратить годы вспять можно разом, и разом же вернуть — другим заклинанием, никаких же поддерживающих эффект зелий или других телодвижений не требуется. Как минимум — экономия. А значит, заклинание ей точно пригодится.

Только оно — его билет на свободу. Одарив ведьму, он ее потеряет, ведь остаться он сможет только если она сама попросит. Не прикажет, не околдует, а по зову сердца позовет остаться. А какой там может быть "зов сердца" или "веление души", он догадывался. Так позовет, мало не покажется. Нет, она ему не опасна, просто это будет бессмысленно — вкусных эмоций ему тогда точно не видать.

"А оно ей надо?" — хмыкнул Масс про себя.

Конечно, в хозяйстве домашнему демону ведьма без труда найдет применение. Но это найм работника, где здесь душа и сердце?

Да и как работник он частенько показывал себя не с самой лучшей стороны. Лена наверняка считает его ненадежным, ленивым, стремящимся ее обмануть и сбежать... Нет, но баню же он в конце концов построил!

Масс вздохнул. Но ведь это было раньше, когда он хотел уйти.

Со стороны леса раздался шум, и через несколько секунд к крыльцу подлетела метла с шустрой наездницей. Разглядеть ее как следует Масс не успел, вроде узнал — это все-таки Лена.

Та его не заметила — сразу прошла в свой сарайчик-лабораторию. Масс намеренно скрылся, решив сначала все разведать. Приняв образ почти прозрачной тучки с глазами, он подлетел к окну и с интересом заглянул в него.

"Хороша стала..." — присвистнул он про себя. Трансформация еще не закончена, но и сейчас аппетитная фигурка и правильные черты лица притягивали взгляд.

Ведьма распотрошила сумку, ловко разложила принесенные из леса запасы, налила воды, разогрела еду и села есть. С тех пор как он видел ее в последний раз, движения ее изменились — вместо резких старушечьих, которые словно через силу, стали уверенными, какими-то текущими, кошачьими — Масс аж засмотрелся и чуть не получил распахнувшейся дверью по копчику. И получил бы, будь у тучки копчик.

Ведьма прошла в избу, пошуршала по дому и направилась в угол, где располагалась ее постель. Все верно, послеобеденный сон она уважала и, если позволяло время, всегда старалась прилечь на часок, он это хорошо помнил.

Совесть и не думала сопротивляться, когда Масс, став абсолютно прозрачным, двинулся вслед за ней. Он даже сам себя убедил, что хочет взглянуть на Лену в научных целях — надо же оценить степень омоложения.

Оценка оказалась высокой настолько, что Масс порадовался своей предусмотрительно наведенной прозрачности, столь очевидна была его реакция. Кто бы мог подумать, что это тело станет настолько привлекательным!

Тем временем ведьма, переодевшись в простую рубашку, растянулась на постели, зевнула и вскоре погрузилась в сон. Масс хотел было уйти, но передумал. Спокойно было рядом, хорошо, дел никаких, потому он уселся на пол, привалился спиной к стене и задремал. Расслабился он полностью, так что и заклинание невидимости с него сползло, как с ножки Лены одеяло.

Во сне он видел ведьму, то прежнюю, то молодую, то совсем юную. В любом виде она ему улыбалась, протягивала руки и звала за собой. От нее исходила вкусная энергия, легкая, свежая, питательная. Казалось, еще немного и у него вырастут крылья.

— Ма-а-асс...

Он обернулся и замер. Лена шла к нему, чуть смущаясь, но в глазах мелькали такие искорки, что он невольно подался вперед. Тонкое кружево полупрозрачной сорочки эффектно подчеркивало аппетитные округлости, маня прикоснуться.

— Какая ты стала...

Он обнял ее, прижал к себе и прислушался к ощущениям. Искрящийся поток энергии заструился внутри, опьяняя лучше крепкого вина. Он пробовал счастье на вкус и тонул в переполняющих его эмоциях.

Нереально. Немыслимо. Чарующе...

Он часто задышал, вбирая в себя весь спектр эмоций, торопясь получить как можно больше, пока все не прекратилось. И вовремя — Лена стала совсем невесомой, замерцала и исчезла. Он открыл глаза, понимая, что спал и только что проснулся, но энергия продолжала струиться, питая, согревая, лаская. Что бы ему там ни снилось, энергия была реальной. И исходила она от той, что спала неподалеку.

Масс приподнялся и засмотрелся на спящую ведьму: на красивом лице сладостная истома, волосы растрепались, губы слегка приоткрыты и с них нет-нет, да и слетал тихий стон. И именно от нее, настоящей, а не образа из сна, шли теперь эти потрясающие эмоции.

Медленно, на цыпочках он подошел к постели и опустился рядом так, что оказался лицом к лицу с той, что теперь притягивала его, как магнит.

Кожу приятно покалывало, по всему телу бежали мурашки, и губы так хотели попробовать на вкус... Масс преодолел последние сантиметры, разделявшие их, и впился губами в ее рот. По позвоночнику демона прошлась удивительная волна, погрузив его в эйфорию. А ведьма, не просыпаясь, ответила на поцелуй, протянув к нему руки и прижав к себе. Несколько сладостных секунд Масс смаковал вкуснейшие эмоции, пока звонкая пощечина не охладила его пыл.

Масс отстранился и уставился немигающим взглядом в горящие адским пламенем глаза. Убьет. Испепелит до состояния углерода. Порвет на сотню демонят. Ну... он тоже кое-что может, но пока воздержится, наверное.

Ведьма таращилась на него и хватала ртом воздух, потирая ушибленную о его физиономию руку.

— Не порезалась? — он взял в руки ее ладонь и подвесил над ней светящийся шарик. — Привет.

— Привет?! — отмерла ведьма, зачем-то ущипнула себя за щеку, фыркнула и грозно прищурилась. — Это ты так называешь?

— Я соскучился, — пожал плечами рогатый нахал. — И не удержался. Сама говорила, наглость — второе счастье.

— Кажется, у кого-то оно — первое! — Лена потянулась за ухватом.

Масс встал и попятился к выходу. Как-то стало не до того, что скрывается под рубашкой, да и прозрачной та была, увы, только во сне. Но все же... Что ей снилось, а если точнее, то кто?

— И часто ты так... скучаешь? — ведьма сделала шаг к нему. Ее вид не обещал ничего хорошего.

— В первый раз, — смущенно буркнул Масс, опуская глаза, чтобы не выдать себя — за притворство ему бы сейчас поставили высший балл. — Слушай, если тебе было неприятно, извини. Я пойду, наверное.

— А ну стоять, — Лена скользнула мимо и преградила путь, упершись ладонями в широкую грудь демона. — Я не сказала, что мне не понравилось.

— Тогда чего кричишь? — Масс улыбнулся и сгреб ее в объятия.

— Чтоб не расслаблялся, — она взглянула на него из-под опущенных ресниц и хитро улыбнулась.

— С тобой расслабишься, — проворчал Масс и, подхватив добычу на руки, понес ее в сторону лежанки. — Ну я тебе сейчас устрою!

— Обещаешь? — прошептала она прямо в его ухо так горячо, что под волосы и по шее пробежали мурашки.

— Еще как!