Бороться и мечтать, огресть и не сдаваться (джен)

— М-м-мас-с-саракш-ш! — сквозь зубы выругалась Лена, глядя, как в очередной раз в центре монитора вращается индикатор прогресса, и повернулась к другому экрану.

И тяжко вздохнула: увиденное тут ее тоже не обрадовало. Вот уж попала так попала.

На восьмое марта коллеги устроили ей антиподарок, впрочем, им самим тоже не поздоровилось, и это была, увы, отнюдь не фигура речи. Просто во всем офисе уже третью неделю сидела одна Лена, остальных скосил какой-то непонятный вирус. А когда начальница, Мариша, на людях Марина Валентиновна, а так — старшая подруга, ближе чем сестра, начала наконец выздоравливать — сломала ногу. И теперь лежала на вытяжке, а поскольку заработала еще и сотрясение мозга, врачи строжайше запретили ей брать в руки технику сложнее телефона. И то ограничили. Так что пришлось Елене Премудрой, как шутливо иногда называли Лену, отдуваться одной за всех. Не терять же клиентов! Она еще помнила, сколько труда стоило наработать такую клиентскую базу — еще студенткой здесь начинала.

Ну да, закон есть закон, баланс есть баланс, и то, что почти вся фирма на больничных, не интересует ни налоговую, ни клиентов. Кстати, среди них тоже бушевал вирус, и порой найти концы тех или иных транзакций было практически невозможно — несмотря на то, что все в этом были искренне заинтересованы. Ну, кроме налоговой, которой все глубоко по это самое... фиолетово.

Лена не раз задумывалась, не сходить ли ей в гости к кому-нибудь из коллег и не подхватить ли тот же самый вирус. От огромного количества неурядиц и непоняток ей неоднократно хотелось побиться головой о стол или открыть окно и смотреть, как проклятый монитор будет лететь с одиннадцатого этажа, а потом шмякнется об асфальт и разлетится на тысячи осколков. И это несмотря на ее хваленые "стальные нервы".

"Угу, прямо на тысячи, — усмехнулась рациональная часть Лены. — Плазма так не бьется".

И толку от всего действа — ноль целых ноль десятых. Тех самых заветных "0,0", что она так хотела видеть в конечном сальдо годовых отчетов компаний-клиентов. Но свести пока удалось только пять из, на минуточку, пятидесяти восьми. Определенно, помочь ей сможет только Чудо. С самой большой-пребольшой буквы.

Крушить казенную технику она все же не собиралась, портить собственную ценную голову о стол — тем более, реальней было немного повыть с горя — соседи, туристическая фирма, ее бы поняли, у самих те еще проблемы, могли даже и подвыть, но охранника жалко, он старенький, может не выдержать. Так что Лена просто встала и пошла домой. Взгляд упал на часы: "23:55". И она все еще на работе? Точно спятила! Сколько она сегодня исправила клиентских косяков? Пальцев не хватит сосчитать, даже если ноги задействовать.

— Уж полночь близится, а все балансов нет, — пропела она неплохим сопрано, заматывая шарфик, и, спускаясь по лестнице мысленно приказала сама себе: "И хрен с ними, по крайней мере сейчас. Спать! Перекусить и — спать. Завтра, все завтра, на свежую голову, со свежими силами. Эх, вот бы мне волшебную палочку или магический посох, можно джинна или золотую рыбку... Или просто магии. Интересно, а бывает магия бухгалтеров? Чтоб сел за компьютер, открыл программу, и все наконец сошлось... Мечтать не вредно, так хотя бы помечтаю!"

— Ой, засиделась, Елена-свет...

— Доброй ночи, дядя Сережа!

На улице еще хлюпал под ногами снег-наполовину-слякоть, погода отнюдь не радовала привычными для марта на их широте "плюс ноль и минус ноль", людей не попадалось — и правильно, кто же ходит рядом с бизнес-центром в такое время? — лишь свет фонарей и тишина. Только в удивительном, не по сезону ясном небе красовалась полная Луна, большая и красивая. Лена даже остановилась, заглядевшись, и вдруг увидела падающую звезду. Память, как в детстве, мгновенно выдала: "Желание, быстрей!" Лена зажмурилась, зачем-то сжала кулачки и быстро-быстро прошептала:

— Чуда хочу!

Известно, в нашей жизни многие вещи сходятся-таки этим самым чудом. И вообще нынче чуда кто и где только не хочет. Говорят, что не вредно, но это с какой стороны смотреть. Ведь иногда оно даже случается…

Но ничего не произошло, что тоже совершенно естественно. Открыв глаза, никакого метеорита Лена, конечно, не увидела, да и на Луну стали наплывать небольшие тучки.

— Дурочка, — усмехнулась она, — что на меня нашло? И звезды в это время не падают! Переработала, факт.

Ей стало смешно. Вот-вот стукнет тридцать, она младший партнер бухгалтерской компании, где ее уважают — и есть за что! — а желание загадывает как маленькая. Да еще на собственный глюк. Скажи кому — не поверят. Хорошо, что до дома пара остановок пешком и никаких темных парков и подворотен на пути. Проветрится, отдохнет, воздухом подышит, и даже ужинать не будет: в душ, спать — и точка.

* * *

— Проспала... — простонала Лена, едва приоткрыв правый глаз и сразу же закрыв его обратно.

Потому что ничего катастрофического в этом не было — придет позже, значит, и уйдет позже. Все равно никто слова не скажет — некому. Но на самой границе восприятия что-то настораживало. В комнате было слишком светло. Не бывает такого в семь утра в середине марта! И птички распелись... причем именно пели, а не чирикали. Не воробьи то есть. В центре-то города, ага. А еще странный, но очень приятный запах сухой травы. М-м-м, прелесть...

"Я что, из одного сна в другой переместилась? "

Ей снилось, что она вернулась в детство, к бабушке в деревню, и они с подружками лазили на сеновал. Точно вот так и пахло — свежо и сладко. Не открывая глаз, Лена повернулась и потянулась за телефоном — посмотреть на время, и замерла: вместо приятной мягкой простыни ее ладонь укололи сухие стебельки трав. У бабушки такого не было, кажется. Нет, нельзя столько работать, что потом даже проснуться нормально не получается. Но дел — море, надо быстрее вставать, бегом в душ и на работу! Завтрак, как и ужин вчера, наверное, придется отложить на потом. Хотя...

Желудок недовольно заурчал, давая понять, что если она хочет нормально поработать, то его надо покормить, желательно сытно и вкусно. Ладно, все равно опоздала, можно и яичницу по-быстрому поджарить и съесть, с парой бутербродов и крепким-крепким кофе. Решено: без завтрака из дома ни ногой!

Все еще не открывая глаз, Лена опустила ноги с кровати, не обращая внимания на упорно пытающуюся поспать голову и уколотый чем-то зад, и стала на ощупь искать любимые тапочки. Не нашла, потому глаза пришлось-таки разлепить. А там они уже сами широко распахнулись.

— Мать моя женщина, где я? — Лена подскочила и тут же села обратно — ноги не держали.

Категорически не понимая, как она здесь оказалась и где это "здесь" вообще находится, она с удивлением осматривала непривычное окружение. Нечто похожее она видела в музее под открытым небом, куда их возили в шестом, кажется, классе. Они с девчонками тогда еще долго удивлялись, как можно целой семьей жить в таком скворечнике. Но, кажется, одной выспаться можно, она это только что проверила. И?

Грязный деревянный пол был неприятен — босиком на такой она бы добровольно не встала. Постель, больше похожая на лежанку, оказалась топчаном с матрасом из сена, как там его? Тюфяк, точно. Теперь понятно, почему сон про сеновал был таким реалистичным. И почему кололось, да.

На полу нашлись не менее потрепанные кожаные тапки с завязками. Да уж... Но, разглядев наконец собственные ноги, Лена чуть не заорала. Мосластые, с выпуклыми венами и косточками, покрытые сухой желтой кожей со старческими пятнами, они были не ее! Твою мать…

Сердце трепыхнулось подбитым воробьем, и, уже ничего хорошего не ожидая, она поднесла к лицу руки, которые, как выяснилось, не так уж отличались от ног — по возрасту, конечно. Старческие грабельки, со страшными ногтями, почти когтями, пигментными пятнами и змеящимися венами.

За что?! Организм выдал стон — искренний и протяжный. Ничего, естественно, не изменилось.

Мозг начал перебирать всевозможные варианты, чтобы найти хоть какое-то разумное объяснение происходящему. Звать на помощь Лена все же не стала — мало ли кто придет, лучше осмотреться, пока все тихо. С фразой "а может быть и хуже" она давно была знакома и, увы, не понаслышке. Хотя, блин, куда еще-то?

И... между прочим, тут нет никаких клиентов — просто не могло быть. Как же дышать приятно...

Но что же произошло? Фэнтези и фантастика Лене были знакомы не понаслышке — и в клубе любителей фантастики была, и пару раз в толкинистских играх поучаствовала, кстати, не без удовольствия. И к реконструкторам ее заносило.

Ее похитили? Угу, колдуны. И обменяли телами неизвестно с кем.

Она напилась, и ночные приключения привели ее в глухую деревню? Это какие же должны быть приключения… для вот такого внешнего вида? И как надо упиться! Нет, в нее столько не влить.

Она ударилась головой, лежит в коме и видит странный сон? Более правдоподобно. Главное, ничего особо не болит. Ну и отдохнет зато наконец, фирму, правда, жалко… Но она честно сделала все, что могла!

А может, она умерла и попала в очень своеобразный загробный мир? Тоже не лишено здравого смысла…

Третье предположение пока казалось наиболее приемлемым — она все же чувствовала себя вполне живой. Ну и сны — не такие, но тоже довольно красочные ей снились, было дело.

"Выход из безвыходного положения там, где был вход, — вспомнилось ей. — Что я помню из вчерашнего?"

Вернулась домой без приключений, точно. Приняла душ, переоделась, выпила стакан кефира и рухнула спать. Двери закрывала, и не только на защелку — на замок, никакого шума не слышала. Если бы кто-то проник в ее квартиру, она бы проснулась. Разве что ей какой газ снотворный под дверь пустили, а уже потом вошли. Но на фига?!

Да кому она нужна, чтобы так заморачиваться? Обычная молодая женщина, не звезда, не политик, не богатая наследница и вообще никакая не наследница, если на то пошло! Незачем ее похищать и куда-то везти. Квартира близко к центру, но более чем скромная. И фирма, в которой она работала, тоже скромная, хотя десяток лет уже просуществовала — как раз в апреле будет юбилей. Если все будет нормально, конечно. Но это уже маловероятно.

В раздумьях Лена таки сунула ноги в странные тапки, завязала вокруг щиколоток кожаные шнурки и двинулась по комнате, разглядывая грязную и бедную обстановку. Заметив какое-то движение, она обернулась и замерла: на нее смотрела... Баба Яга! Да-да, та самая, в исполнении Георгия Милляра! Хотя нет, не та, но очень даже похожая, хотя... нет, клыки не торчали.

Лена интуитивно отшатнулась, больно врезалась пятой точкой в большой стол, опрокинув какую-то посуду и с ужасом осознавая уже окончательно, что та уродливая старуха — она сама. Нет, конечно, ничего хорошего она увидеть не ожидала, но чтоб вот так?

"Черт, черт, черт… Мас-саракш-ш-ш…"

Дрожащей рукой Лена прикоснулась к своему лицу — отражение сделало то же самое.

На глаза навернулись слезы. За что?!

Пальцы быстро отдернули рукав и со всей силы ущипнули тонкую старческую кожу. Боль пришла тут же.

— Это не сон, — простонала Лена, потирая руку. — Это хренов попадос.

Надежды больше не было. Она сделала решительный шаг к зеркалу и заглянула в него, надеясь уже непонятно на что. На чудо. Чуда не было. Старое тусклое стекло, широкая рама, как на чердаке у бабушки. Здравствуй, старая карга.

Лена сжала губы в ниточку и развернула зеркало к стене, чтобы даже случайно не "радоваться" своему новому имиджу. То, что в доме никого нет и не будет, кроме нее, она как-то уже почти не сомневалась. Надо было осматриваться и искать способ вернуться — оставаться тут и такой — нетушки, исключено. Она разберется, что к чему, и обязательно вернется!

Дверь из горницы — память услужливо подсказала, как это помещение называется — вела в небольшие сени, где было несколько полок с разномастными мешочками и разной утварью, на полу стоял сундук, а надо всем этим была развешена куча веников из всяких трав. Разглядывать Лена ничего не стала, очень хотелось просто попасть на улицу, на воздух.

Выбравшись на крыльцо, она вцепилась в хлипкие перила и вдохнула полной грудью. То есть худой, модели "уши спаниеля". Закашлялась. Эх, когда-то она на спор три километра проплывала, не сбив дыхания, а тут... Старость не радость, бля. Получи и прочувствуй. Но... она прислушалась к ощущениям тела и хмыкнула. Точно ничего не болит. Вспомнилось: "Если вам за пятьдесят, вы проснулись, у вас ничего не болит, то вы умерли." Ну-ну. Этому... было очень за пятьдесят, и как бы не два раза.

Кста-ати... Она наклонилась и с подозрением уставилась на фундамент избы. Надо же, камень. А куриные ноги где?

Но что приятно, на дворе было лето! Или поздняя весна. Голубое небо, птички-цветочки и лес. Высоченные сосны, березы, еще какие-то деревья и кусты — таких она не видела с детства — в городе облагороженные парки не баловали настолько дикой природой. Хотя... Вон же шиповник! А воздух… Она сделала блаженный вдох и улыбнулась. А потом еще. И еще. Нет, и в этом положении могли быть простые человеческие радости. Например, пройтись по подсыхающей от росы траве… Настроение, несмотря ни на что, постепенно улучшалось. Главное на себя не смотреть.

Избушка, в которой она проснулась, стояла на опушке, по периметру даже был какой-никакой забор, как ни странно, ровный, за домом обнаружился вполне ухоженный огородик, в конце которого недвусмысленно торчала небольшая будочка туалета. Ничем иным эта конструкция быть не могла — любой русский человек ее узнает.

Каким-то шестым чувством Лена окончательно уверилась, что она совершенно одна. И не просто здесь, а на несколько километров вокруг нет ни души. И никто не придет к ней на помощь...

— Мама... — прошептала она и присела на старые, выбеленные временем ступеньки крыльца. — Как же я теперь буду-то?

Новомодным паническим атакам, истерике и прочим ярким проявлениям чувств и эмоций она никогда подвержена не была — как почти чистый флегматик с небольшой примесью сангвиника: так говорили тесты, и она была с ними согласна. На работе эти качества восхищали многих.

Но все же ситуация крайне неординарная, и притворяться перед самой собой, что все хорошо — глупо.

"Чисто по-женски поплакать? Так вроде не хочется. Внутри какое-то странное расслабление, приступ фатализма, что ли?"

Насидевшись на удобном крылечке, Лена решила следовать своему любимому правилу: решать проблемы по мере их поступления — ей всегда это помогало и сейчас поможет. Собственно, какие еще варианты? Удавиться? Еще чего.

Как там писал Маслоу? Основой пирамиды потребностей всегда будут физиологические, а уже потом все остальное. Так что Лена для начала пошла инспектировать удобства на дворе в виде той самой будочки.

Вернувшись в дом несколько минут спустя, Лена наполнила старый умывальник на удивление аккуратным ковшиком из бочки, что стояла под сливом с крыши. Помыть руки! Умыться! И душ бы ей тоже не помешал, но ничего подходящего она пока не нашла. Ну, да какие ее годы.

"Черт, годы-то еще те", — вспомнила она, но решила больше не прибавлять себе пессимизма. И так выше крыши.

Так, и где в этом странном месте еда, точнее, продукты?

Беглый осмотр в комнате ничего не дал, зато она нашла черепки разбитого кувшина или крынки — вот что упало, когда она саму себя испугалась. Жаль. В углу за печкой обнаружился котел, в котором что-то тихо бурлило, хотя вовсе не стояло на огне. Озадачивало... Едва она осторожно приоткрыла крышку, как из-под нее повалил густой пар с очень специфическим запахом — крышку она вернула обратно почти молниеносно.

— Гадость какая, — сдерживая тошноту, Лена прикрыла лицо ладонью и бросилась открывать дверь, а потом окно. В сенях она заметила метлу — отлично, самое то, чтоб дым развеять. О, платок. Можно намотать на лицо, даже нужно.

Пока она возилась в сенях, из котла выплеснулось что-то среднее между жидкостью и паром и растеклось по крошечным ложбинкам в полу, образуя многолучевую звезду, заполнило какие-то закорючки рядом и впиталось почти без следа — но новая хозяйка дома этого не увидела.

А всего-то она перехватила древко метлы поудобнее и аккуратно — бить вроде нечего, но вдруг? — им взмахнула. Резкий рывок черенка заставил ее крепко вцепиться в злосчастную метлу, и Лена вылетела из избы как пробка из бутылки.

— Массаракш, — выругалась она, больно ударившись о землю. — Я — баба Яга, кажись.

Она встала на колени, затем поднялась и выпрямилась. Кожу на ногах саднило, юбка, и так похожая на тряпье, порвалась еще больше.

— Черт! — в сердцах выругалась Лена еще раз, подхватила метлу и зашагала к домику. — Значит, ты еще и летаешь, — проворчала она, подозрительно глядя на метлу.

Метла тут же ответила: дернувшись вперед, увлекла новую хозяйку за собой — теперь уже в дом.

— Ма-а-ас-саракш, — вырвался крик из тщедушного тела, на лету ударившегося о перила крыльца и косяк входной двери. — Сто-о-ой, с-сука!

Метла резко затормозила.

— З-зараза, — твердой рукой Лена перехватила древко и отставила необъезженный агрегат в угол. — Значит, я Яга или просто ведьма. Ну хоть какая-то ясность. Посмотрим, как это мне пригодится.

Она вошла в горницу и замерла. Посреди комнаты, согнувшись под низким для него потолком, стоял некто мохнатый и рогатый и очень недобро смотрел в ее сторону.

— Твою налево! Ты это… Ты кто, Минотавр, что ли? Так тебе в другую сказку… И мяса тут нет!