Здесь все неправы (гет)

Гул нарастал, постепенно становясь невыносимым. Гарри казалось, что его вырвали из сладкой неги и бросили в каменный мешок, от стен которого любой звук отражался, усиливаясь многократно.

— Поттер, вставай! — знакомый голос звучал настолько грубо, что узнать, кому он принадлежал, не представлялось возможным. — Вставай немедленно!!!

Гарри открыл глаза и обнаружил над собой совершенно чужой, незнакомый потолок, испещренный бликами солнца и тенями от деревьев, заглядывающих в окно.

— Проснулся! — официальный тон грубого мужского голоса не предвещал ничего хорошего.

— Где я? — тихо спросил Гарри человека в форме, фотографирующего обстановку, и тут же узнал комнату Дафны и диван, на котором они вчера пили вино. Какое же пьяное было вино...

— Поттер, урод! — над ним внезапно возник Перси. — Хватит тут изображать похмелье! Ты арестован за изнасилование Дафны Гринграсс в ее собственном доме!

— Что?! — Гарри хотел бы тут же прийти в себя, но голова все еще была тяжелой. — Не может быть! Перси, это какая-то ошибка!

— Мисс Гринграсс уверяет нас в обратном, — отчеканил человек в форме — из маггловской полиции. — На ее теле обнаружены следы пальцев, засосы и остатки физиологической жидкости, идентичной вашей сперме.

— Да нет же! — Гарри осмотрелся вокруг и вдруг заметил Чаннинга, о чем-то беседовавшего с виновницей всей этой заварушки. — Мистер Чаннинг! Спросите Дафну — это какое-то недоразумение! Все было по доброй воле! Дафна!

Гринграсс взглянула на него испуганно и тут же залилась слезами:

— Я просила его! Я все повторяла: "Не надо!" А он... Продолжал... Он ведь Гарри Поттер! Как можно было... Сопротивляться...

— То есть ты даже не отрицаешь, что связь между вами была?! — Перси коршуном налетел на Поттера и ударил кулаком по лицу.

— Уизли, что вы себе позволяете?! — Чаннинг схватил Перси под руки и оттащил в сторону.

— Он предал мою сестру! — Перси покраснел от ярости. — И с кем?! С этой... Из Серых... Мудак хренов!!!

Гарри не знал, что сказать. Он зажал пальцами разбитый нос. То ли от удара, то ли от кровотечения стало немного легче. Поттер осознал, наконец, какая опасность повисла над ним, но понятия не имел, что делать. А в голове вертелась только одна мысль: Дафна врет.

— Я требую адвоката! — он почувствовал, как подступает тошнота.

Подумал о Джинни и испугался. Как страшно даже подумать о том, что придется смотреть ей в глаза, видеть ее слезы, слушать обвинения в предательстве, и заслуженные! Последнее было хуже всего. Гарри отлично помнил, как хотел Дафну, как голова кружилась, а руки сами собой ласкали ее тело — гибкое и податливое. Не было никакого сопротивления!

— Я требую адвоката, — повторил он. — Я настаиваю, что все было по доброй воле.

— Вам будет предоставлен адвокат, мистер Поттер, — безразлично подтвердил полисмен. — В соответствии с законом, вы можете также прибегнуть к услугам личного адвоката, если у вас таковой имеется.

— Забудьте! — Перси отстранил Чаннинга и шагнул вперед. — Этим делом будет заниматься Министерство Магии.

— Но мисс Гринграсс находится под юрисдикцией полиции Лондона! Она обратилась к нам, и именно мы...

— Даже не думайте! — Перси топнул ногой, и Гарри понял, что спорить бесполезно. — Была затронута честь моей сестры! И я лично прослежу, чтобы расследование было непредвзятым и честным!

— Вы уже передвзяты, Уизли, — Чаннинг был очень серьезен. — По правилам мы помогли с анализом спермы, но дела Серых Мантий расследуются магглами. Значит, и Поттер поедет в обезьянник или куда там еще, пока не прибудет его адвокат.

— К черту правила, Чаннинг! — Перси был непоколебим. — В конце концов, Поттер не из Серых, значит, судить его должны мы!

— Ты сам недавно говорил, что в твоем отделе всем плевать, кто полезет Гринграсс под юбку! — едко напомнил Гарри, вспоминая, как просил рыжего бюрократа задержать Малфоя.

— Мне и сейчас плевать на эту шлюшку! — слюна возмущенного Перси попала Гарри на лицо, и он утерся, понимая, что отправится в Азкабан. Это не утешало, и тошнота усиливалась.

— Дафна! — Гарри взглянул на девушку с мольбой, но она только отвернулась. — Ты же... Ты не сопротивлялась! Ты была такая... Волшебная! И я... Я ведь любил тебя тогда!

Тогда?! Поттер тряхнул головой. Куда же делось это ощущение всепоглощающей влюбленности, валившее с ног накануне?! Но ответ не заставил себя долго ждать: сложно испытывать любовь к человеку, сдавшему тебя по очень кислой статье, к тому же за то, чего ты не делал.

Дафна ничего не сказала — только заплакала.

Маггловский полицейский поспорил еще немного — для проформы — но быстро понял, что дело поедет в Визенгамот, иначе Перси Уизли лично разнесет их участок. Чаннинг тоже сдулся довольно быстро — принимать решения о том, кто будет вести расследование, было не в его власти. А Перси аж раздувался от праведного гнева, и Гарри понял — расследование будет быстрым, а наказание — суровым.

— Я хочу, чтобы моим адвокатом была Гермиона, — сказал он в спину Перси, когда решетка камеры предварительного заключения захлопнулась.

— Не уверен, что она захочет защищать такого подонка, как ты! — возразил он, не оборачиваясь. — А я еще считал его своим родственником!..

Гарри ничего не оставалось, кроме как упасть на жесткую лавку у стены и закрыть глаза. Положение, в котором он оказался, было аховым. Хотел бы он, чтобы дело отправилось к магглам! Там все гораздо проще. Там можно списать половину вины на алкогольное опьянение, а вторую половину — на молодость и страсть. К тому же на теле Дафны нет побоев, а это важно! Но... Ему повезло изменить сестре начальника Отдела по контролю за Бывшими Пожирателями Смерти и Приравненными к ним в Правах. Как же Гарри ненавидел это название! Он полежал еще немного, а потом вдруг сел, как громом пораженный: вино! Он выпил совсем немного, а захмелел, как от бутылки Огневиски. Гарри потер виски, стараясь собраться с мыслями. Никто не собирался изменять жене, какими бы унылыми ни были отношения в семье. Может, Поттер и думал о соблазнительных формах слизеринки перед сном, но сексом с ней заниматься не собирался. Это уж точно! Он даже хотел улизнуть. Почему же тогда... Ответ был очевиден: истина в вине.

— Эй! — Гарри схватился за прутья решетки и начал трясти, стараясь создать побольше шума. — Эй, кто там! Люди! Надо проверить бутылку! Слышите?!

— Чего ты разорался?! Дай поспать! — знакомый голос неприятно резанул слух.

Гарри вытянул шею и постарался рассмотреть того, кому он принадлежал. Напротив, в камере слева, на кровати лежала Миллисента Булстроуд, растрепанная и неопрятная, как всегда. Поттер слегка удивился тому, что увидел ее здесь, — по логике, толстуха должна была потрясать телесами где-то в маггловском обезьяннике, а не тут, на задворках Азкабана.

— Ты за что здесь? — Гарри не смог сдержать любопытства.

— Меня подставили, — угрюмо ответила она и отвернулась. — Не ори — спать хочется.

— Бухая дура, — пробормотал Гарри себе под нос и снова затряс решетку.

Наконец, в коридоре показалась фигура в лиловой мантии аврора. Мужчина средних лет с синяками под глазами отчитал Поттера за шум, выслушал его просьбу и исчез, даже не пообещав, что доложит о необходимости найти и проверить бутылку хоть кому-то.

— Тупой урод, — Гарри уселся на скамейке, поджав ноги к подбородку. Нужно было только ждать и верить, что Гермиона хотя бы придет и выслушает его.

— Поттер! — услышал он сопение Миллисенты и повернул голову. — А ты тут кого пасешь?

— Пасу?!

— Ну да! — хрюкнула Булстроуд — спать ей, видимо, расхотелось. — Ты же подсадной, да? Собираешься развести кого-то на признание?

— К счастью, нет, — скептически отозвался Гарри.

— Почему "к счастью"?

— Потому что если бы я и вправду пас кого-то, ты бы выдала меня с потрохами, назвав по имени!

— А... Ну да... — Миллисента фыркнула. — Так тебя реально посадили?! За что?

— За то, что трахнул Дафну Гринграсс, — горько отозвался Гарри. Секс с ней больше не казался ему волшебным.

— За такое разве сажают?! — голос Булстроуд звучал так, будто она сама была не против, чтобы ее кто-нибудь трахнул.

— За разное сажают, — она была последней, с кем Гарри хотел бы обсуждать ситуацию, в которой оказался. — Как тебя подставили?

— Обычно, — Миллисента пожала плечами. — Нужен был крайний — тот, кто сел бы. Вот меня и выбрали.

Поттер не любил Миллисенту, но это заявление, сделанное ровным, спокойным тоном, заставило его испытать по отношению к ней жалость. Конечно, если надо выбрать козла отпущения, лучшей кандидатуры не найти: толстая, страшная и, к тому же, тупая, как пробка.

— Нужно отлить, — это лучший предлог, на который Гарри был способен, чтобы закончить разговор. Миллисента не спорила, глядя, как он скрывается за ширмой, отведенной для справления нужды.