Странник из Края (гет)

Тощая фигура бесстыжего наглого крипера давно скрылась из поля зрения, а Стив всё ещё оставался стоять на месте, переваривая в уме увиденное.

Крипер и эта девчонка.

Объятия.

Учащённое сердцебиение на кардиомониторе.

Казалось бы, что всё просто, как дважды два, но в это отчаянно не хотелось верить. Может быть, ему просто показалось, что между ними и вправду что-то есть? После всего, о чём Стив ей говорил, о чём умалчивал, чтобы случайно не подтолкнуть её к нему, его старания ни к чему не пришли. Или, может быть, это просто чувство вины, и сам крипер тут ни при чём?

Не хотелось заходить в комнату, не хотелось разговаривать и, почему-то, видеть Вибри тоже не хотелось. Стив это понял лишь когда уже вошёл в комнату. Лёжа в кровати и обнимая угол одеяла, Вибрисса улыбалась от души, не сдерживая нахлынувших эмоций, и этой улыбки он не мог добиться от неё часами, а Чарли справился с этим одним своим видом. Что-то вдруг так болезненно сдавило в груди, будто холодный стальной меч прошёл через его сердце. Она никогда так не улыбалась ему с таким искренним счастьем и... симпатией. Вспомнив всё то, к чему он прибегал, чтобы поссорить их, Стив почувствовал себя ещё более жалким в своих попытках понравиться ей.

Замерев посреди комнаты с отсутствующим выражением лица, он смотрел на девушку в глубокой задумчивости, пока она не заметила его.

— Стив, — как в тумане до него донёсся её голос, приводя в чувство.

Положив, наконец, несчастную книгу на своё одеяло, парень сел и вопросительно взглянул на неё.

— Спасибо, — просто сказала Вибрисса.

— За что? — переспросил Стив, хотя ему было безразлично, что она ответит.

— За то, что не тронул его, — с готовностью ответила девушка, будто ожидая этого вопроса. — Я понимаю, что это против твоих убеждений, но Чарли очень важен для меня. Важнее любого другого человека.

Новая порция боли вонзилась в его грудь.

"Важнее любого другого человека... Он для тебя важнее, чем я..." — с горечью подумал Стив, делая вид, что сильно заинтересован содержимым книги, раскрытой на случайной странице, да ещё и вверх тормашками.

На душе скребли кошки; во-первых, потому что сейчас парень чувствовал себя очень одиноким и несчастным; во-вторых, он был очень зол на крипера, который, в общем-то, ничего плохого не сделал. Дело было даже не в ненавистной расе — ревность всё решала за него. Именно из ревности Стиву хотелось чтобы Чарли не приближался к девушке, из ревности он пудрил ей мозги на его счёт, из ревности умолчал многие детали того дня, когда они её спасали. Если же у самой Вибриссы были к криперу чувства, это кардинально всё меняло, однако, он не был до конца уверен в этом, поэтому решил бороться до конца. Даже если при этом придётся быть не совсем честным.

Искоса взглянув на рыжую девушку, парень посчитал, что надо бы отключить кардиомонитор. Надобность в нём отпала, а его звуки были ему словно соль на рану.

* * *

В мастерской пахло древесной стружкой, оставшейся ещё с того времени, когда Вибрисса мастерила новую мебель, и криперу нравился этот запах. Часть помещения занимала огромная кузнечная печь, инструменты лежали в хаотичном порядке, известном лишь самой хозяйке, а некоторые готовые вещи лежали на полках, прибитых к стене. Атмосфера мастерской располагала к творчеству, и теперь он понимал, почему его подруга подолгу сидела в этой комнате над очередной вещью, собственного производства.

Среди разнообразных поделок на полках лежали разные столовые приборы, металлическая посуда, складные ножи и бритвы, заколки с красивыми мелкими завитушками. Радости Чарли не было предела, когда он обнаружил несколько мотков струн разной ширины.

Следующие три дня прошли для паренька как один затянувшийся сон. По памяти он рисовал чертежи, чтобы затем воплотить их в жизнь. Когда он не мог вспомнить некоторые детали, то полагался на собственную интуицию, и его охватывал ещё больший азарт, если всё им задуманное идеально сходилось.

У него было ощущение, будто он слышит музыку, знакомую лишь ему одному, и нужно было срочно найти ей выход, иначе он просто лопнет от напряжения.

К концу третьего дня были завершены все работы, и каждая струна была тщательно настроена. Не хватило только сил на некоторые детали корпуса, но Чарли уже и так сгорал от нетерпения. Он отбросил подальше лист, на котором в перерывах между работой он строчил ноты, чтобы не забыть мелкие фрагменты мелодии, что вертелись у него в голове. Этот лист был перечитан несколько раз, и теперь больше не было в нём нужды.

Первые аккорды мелодии вибрацией прошли по всему форту, и Чарли почувствовал, как по его коже пробежали мурашки. Пьянящее ощущение звука, издаваемого музыкальным инструментом, было сравнимо лишь с нежными объятиями подруги, но это было только начало. По мере того, как мелодия обретала смелость, она всё уверенней звучала в каждом уголке обсидианового дома, достигая слуха той, кому и была предназначена. Чарли знал, что она слышит. Сейчас крипер куда острее чувствовал эту незримую связь, что их объединяла. Он позволил Вибриссе заглянуть в своё сердце без всяких слов, и теперь не боялся не найти взаимности. Чтобы любить её, Чарли не нужна была взаимность, ему было достаточно одного её присутствия.

Пальцы замедлили бег по ещё не выкрашенным клавишам, завершив мелодию на нежной высокой ноте.

Теперь, избавившись от этой навязчивой мелодии, стучавшей в ушах на протяжении всех трёх дней, паренька стало неумолимо клонить в сон, и он уснул в ту же минуту, облокотившись на сооружённое им фортепиано.