Прожить чужую жизнь (гет)

Драко ушёл, а мы с Гермионой получили новую порцию обнимашек и тисканий от своих друзей, которым и так долго пришлось молчать, не имея возможности получить ответы на мучающие их вопросы. Когда мы уже в третий раз рассказали о своих приключениях, пришла наша очередь расспрашивать друзей.

— Вас здесь не слишком обижают? — поинтересовался я. — Всё-таки Люциус в качестве директора и Пожиратели в качестве преподавателей...

— Это только на словах, Гарри, — возразил Невилл. — Для того, чтобы министерство так думало. На самом деле Пожиратели — не совсем Пожиратели. Когда новые власти жёстко взялись за чистокровных, вынуждая их сделать выбор, некоторые семьи, опасаясь примкнуть к светлой стороне и тем самым открыто объявить себя врагами Беллатрисы и её команды, были вынуждены сделать вид, что они на её стороне. Да, они проявили трусость, но эту трусость можно объяснить. Они боялись за свои семьи. Но от того, что они якобы официально стали Пожирателями, они не превратились в убийц. Другими словами, они по-прежнему являются нейтральными, только скрывают это. Вот из таких людей Люциус Малфой и набрал преподавателей. Профессор Голдстейн — отец Энтони Голдстейна из Когтеврана ведёт у нас историю магии вместо призрака и заодно является деканом Гриффиндора вместо профессора Макгонагалл. Ты же уже слышал, что она пропала?

— Да, Сириус нам об этом рассказывал, — подтвердил я. — Так ничего про них и не слышно? Ну, хотя бы — живы или нет?

— Абсолютно ничего, — вздохнул Невилл. — Как сквозь землю провалились. В общем, я тебе скажу, профессор Голдстейн — классный декан, и историю он преподаёт замечательно. Никогда ещё на этих уроках не было так интересно. А самое главное, что теперь нам рассказывают не только о гоблинских войнах...

Я усмехнулся. Да уж, этот пунктик профессора Бинса основательно попортил нервы всем студентам. За то время, что я учился в Хогвартсе, у меня создалось впечатление, что кроме гоблинских войн, в магическом мире вообще больше ничего не происходило. А уж запомнить имена всех гоблинов, да ещё и отличать их друг от друга было совершенно нереально. Безошибочно с этим справлялась, пожалуй, только Гермиона.

— Магловедение теперь сделали основным предметом, — продолжал между тем Невилл. — Все курсы обязаны его посещать, и отказаться нельзя. Ну, так министерство решило... Его у нас ведёт отец Дафны Гринграсс из Слизерина. Может, ты помнишь её. Такая тихая симпатичная девочка. У неё ещё младшая сестрёнка есть, на одном курсе с Луной. Так вот, это не предмет, а бред собачий. Маглов там описывают, как полуразумных существ, живущих в диких условиях, и призывают к полному их истреблению. Правда, профессор Гринграсс это так рассказывает, что сразу становится понятно, что всё это не более, чем чушь, придуманная министерством. Новую власть не интересует мнение преподавателя. Он просто должен учить нас тому, что ему приказали, независимо от того, нравится это ему или нет. А его жена у нас теперь преподаёт прорицания, и те, кто туда ходит, говорят, что там действительно интересно. Трансфигурацию сейчас ведёт сам Люциус Малфой, и о нём я тоже не могу сказать ничего плохого. Предмет он знает отлично, присуждает и отбирает баллы вполне справедливо, независимо от факультета.

— А кто сейчас ведёт защиту от тёмных искусств? — подала голос Гермиона.

— Никто. Министерство упразднило этот предмет. Зачем им учить нас защищаться? Своих детей Пожиратели и дома натренируют, а остальные должны оставаться беспомощным стадом...

Ну да... Всё логично. Зачем обучать сражаться тех, кто может выступить против них? Пусть лучше студенты подушки левитируют, да спички в иголки превращают. В хозяйстве пригодится... Теперь понятно, почему Беллу не интересовала школа. Какой интерес для министерства может представлять стоячее болото? И что теперь с этим делать? Организовывать отряд Дамблдора? Так об этом мигом пронюхают слизеринцы и донесут. Начнутся проверки, разборки... А Люциусу оно нужно? Заменят адекватных преподавателей на каких-нибудь Кэрроу и начнут на студентах "Круциатусы" отрабатывать. Лучше уж пусть всё будет так, как есть. Тем более, если Люциус решится перейти на нашу сторону, лишнее внимание министерства ему не нужно.

* * *

Оказаться в школе после долгого отсутствия и не навестить своих подземных друзей — было бы форменным неуважением. Поэтому, в ожидании ответа от Малфоя, мы с Гермионой решили скоротать время в обществе двух василисков. Вполне ожидаемо, что друзья тоже отправились вместе с нами. Открывая дверь в Тайную комнату, я вспомнил об окаменевшей Амбридж, ожидающей нас буквально за дверью, и вздрогнул — видеть её совершенно не хотелось. В отличие от Шшушши, я не разделял его восторгов по поводу красоты этой статуи. Но мой эстетический вкус не был оскорблён уродливым изваянием. Хозяйственный василиск куда-то уволок новое украшение Тайной комнаты. Мысленно перекрестившись, я только понадеялся, что мне не придётся любоваться этой старой горгульей.

Любопытный Шшушша встретил нас с распростёртыми объятиями и тут же приступил к расспросам, а жизнерадостная, значительно увеличившаяся в размерах Матильда с такой скоростью нарезала вокруг нас круги, что в глазах рябило. Поделившись с чешуйчатыми друзьями рассказом о своих приключениях, мы собрались уходить, но предусмотрительный василиск настоял на том, чтобы мы на всякий случай запаслись его ядом. В свете последних событий никакое оружие не было лишним, поэтому флаконы с ядом мы приняли с благодарностью.

* * *

Возвращаясь из Тайной комнаты, мы обнаружили, что Драко уже ожидал нас в коридоре седьмого этажа, гипнотизируя стену перед собой. С огромным трудом поборов в себе детское желание рявкнуть "бу!" ему в ухо и полюбоваться, как Дракоша выпрыгнет из своей беленькой шкурки, я подошёл к нему, дав возможность заметить меня заранее. Тем временем Гермиона вызвала Выручай-комнату, и мы решили не задерживаться в коридоре, чтобы не привлекать к себе ненужное внимание.

— Ну, и что решил твой отец? — нарочито небрежно спросил я, стараясь не выдать свою заинтересованность в этом вопросе. Незачем Малфоям знать, насколько мы нуждаемся в информации, которую нам могут дать только они. Пусть лучше думают, что это мы им оказываем огромную услугу.

— Поттер, поверь, я честно старался уговорить его, — расстроенно пробормотал Драко. — Лично я прекрасно понимаю, какое это выгодное для нас предложение. Мне совершенно не нравится, что с представителями благородного чистокровного рода обращаются, как...

— Короче, он что — отказался? — перебил его я, понимая, что лирическое отступление о "древнейшем и благороднейшем роде Малфой" может затянуться до бесконечности.

— Ну, не то, чтобы отказался, — потупил глазки Драко. — Но он хочет услышать это предложение от кого-то более солидного, чем мальчишка — ровесник его сына.

Это было вполне предсказуемо. Да я бы и сам удивился, если бы осторожный лорд Малфой согласился на переговоры со мной. Ему нужны были гарантии для своей семьи, а их ему мог дать только взрослый авторитетный волшебник. Драко смотрел на меня печальными глазами. Видно, что бедолаге очень не хотелось потерять шанс на нормальную жизнь, когда никто не пытается тебя убить или хотя бы унизить.

— Не волнуйся, Малфой. Если твой отец хочет встретиться с кем-то постарше меня, я устрою ему эту встречу.

Заметно приободрившийся Драко ушёл, а я связался с Сириусом при помощи сквозного зеркальца и сообщил о пожелании Люциуса. Крёстный обещал устроить необходимую встречу. Теперь можно было со спокойной душой возвращаться в дом Лонгботтомов, но мне хотелось присутствовать при разговоре с Люциусом. Было несколько вопросов, которые я хотел задать лично ему, и от которых зависело очень многое.

* * *

Вечером в Хогвартс явился Кингсли Шеклболт. Он очень обрадовался тому, что мы с Гермионой умудрились выжить, но категорически отказался позволить мне присутствовать при разговоре с Люциусом, несмотря на мои уговоры, угрозы и шантаж. Вероятно, я так бы и остался за дверью, если бы мне на помощь не пришёл сам лорд Малфой. Выглянув за дверь кабинета директора, возле которого мы и устроили весь этот тарарам, он вздохнул:

— Мистер Шеклболт, мистер Поттер, проходите! Не стоит привлекать внимание студентов к вашему присутствию в Хогвартсе.

Чтобы умилостивить бросающего на меня гневные взгляды Кингсли, пришлось пообещать, что я буду паинькой и без серьёзной причины не стану вмешиваться в разговоры старших. Вмешиваться я и не собирался. Мне только нужно было задать свои вопросы, если, разумеется, они не будут озвучены и без моего вмешательства. Кингсли был врождённый дипломат, и мне было чему у него поучиться. Я даже заслушался тем, как ловко он оперировал фактами, играл словами и уверенно приводил аргументы. За таким лидером можно было идти в огонь и в воду. Люциус ещё немного поупирался ради принципа, но по его глазам можно было понять, что это уже чистая формальность, и он сопротивляется, только чтобы изобразить малфоевскую несгибаемость. Обменявшись взаимными обетами, в которых я участвовал в качестве свидетеля, Люциус рассказал всё, что ему было известно. К сожалению, Беллатриса ему не доверяла, и знал он немного. В частности, о судьбе маглорожденных ему ничего не было известно. Но зато он смог рассказать о работе министерства, о постах, занимаемых Пожирателями, и степени защиты. С горечью Люциус признался, что его собственный мэнор сейчас используется в качестве казармы для наёмников, а Нарцисса находится там не столько в качестве хозяйки, сколько в качестве заложницы, гарантирующей лояльность лорда Малфоя нынешним властям.

Заметив, что я буквально подпрыгиваю от нетерпения, Кингсли сжалился надо мной:

— Ну, говори уже, горе луковое. Что там тебя беспокоит?

— Лорд Малфой, а в вашем поместье сейчас есть домовики? — я решил проигнорировать насмешку Шеклболта.

— Конечно, — подтвердил Люциус к моему удовлетворению. — Не думаете же вы, что миссис Малфой сама готовит на всю эту ораву и убирает за этими свиньями? У нас имеются пятеро домовиков. Именно от них я и узнаю обо всём, что происходит в мэноре.

— И вы при желании можете вызвать их в Хогвартс, чтобы дать какие-либо распоряжения?

— Разумеется. Но что могут сделать домовики с парой сотен волшебников? Самое большее, на что они способны — это стукнуть по лбу сковородкой. Убивать волшебников они не могут.

— Этого от них и не требуется, — задумчиво пробормотал я.

В голове у меня вертелась идея, которую требовалось тщательно обдумать. Несомненно, от этих боевиков нужно было избавиться, причём желательно с минимальными потерями с нашей стороны. Просто напасть на них, пока они находятся в мэноре, не получится — там сильная защита, которая не позволит постороннему проникнуть на территорию мэнора. И даже попав туда с разрешения хозяина, практически невозможно выбить хорошо забаррикадировавшихся наёмников. К тому же об этом сразу станет известно Беллатрисе, и скрыть участие Люциуса будет невозможно. Да и сомнительно, что у светлой стороны наберётся столько сторонников, чтобы дать бой армии тренированных бойцов. А если действовать силой не получится, то нужно действовать хитростью. Вот для этого мне и нужны домовые эльфы Малфоев...