О враг мой (джен)

— Перечислите пять преимуществ невербальных заклинаний в мирных ситуациях.

— Зачем мне невербальные заклинания в мирных ситуациях? — спросил Рон между двумя ложками пудинга. — Никакого смысла.

— Смысл есть, — раздражённо сказала Гермиона и помахала листочками конспектов перед носом Рона. — Отсюда и вопрос.

Рон отмахнулся.

— А, дурацкий вопрос. Если на меня не нападают, я могу просто произнести заклинание. Вслух.

Гермиона возвела глаза к потолку и повернулась к Гарри.

— Это будет на зачёте. Скажи ему.

— С какого перепуга ему знать, что будет на зачёте? — проворчал Рон раньше, чем Гарри успел раскрыть рот. — Не похоже, чтоб ему докладывали. Стой-ка. Или доложили? — Он посмотрел на Гарри с внезапным интересом.

Брови Гарри полезли на лоб:

— Что? Нет! Откуда бы?

— По ходу, ты любимчик Брукса, — нахально заявил Рон. — Все знают.

— Ничего подобного, — буркнул Гарри. Он сунул в рот кусочек пудинга и оглядел тех, кто ещё оставался в Большом зале. Большинство студентов ушли сразу после обеда, и ему нравился такой Большой зал — жужжание разговоров, но без того шума, который царил за едой.

— Это будет на зачёте, — решительно заявила Гермиона. — Знаешь, откуда я знаю? Профессор Брукс специально велел нам изучать невербальные заклинания, потому что — цитирую — «это будет на зачёте». — Она повернулась к Гарри. — Перечисли пять преимуществ невербальных заклинаний в мирных ситуациях.

— Гм… Ну, было бы полезно втихую использовать освежающие чары, когда я рядом с симпатичной девушкой. — Он пожал плечами.

— О! — оживился Рон. — Это идея.

— Хоть один из вас учил? — застонала Гермиона.

— Не переживай, Гермиона, — усмехнулся Гарри. — Я пошутил.

Он вслух перечислил пять преимуществ, Гермиона с облегчением вздохнула, но тут же запустила в них следующим вопросом. К тому времени как они отправились на Трансфигурацию, стало очевидно, что хотя Рон не готов к завтрашней контрольной по Защите, зато Гарри готов, так что Гермиона была по крайней мере частично удовлетворена.

С учётом всех обстоятельств, четверг выдался очень даже ничего себе. Было здорово прояснить отношения со Снейпом, несмотря на то, каких нервов это стоило. Накануне профессор помог с заклинанием сна, чтобы Гарри пришёл в норму, прежде чем начать новые ментальные упражнения сегодня вечером. Сон уже сотворил чудеса с его расположением духа. Даже Рон и Гермиона улыбались увереннее при виде приподнятого настроения Гарри.

Когда всего с трёх попыток ему удалось превратить огрызок яблока в прочную подставку для ног, он торжествующе улыбнулся. Макгонагалл одобрительно кивнула и двинулась дальше — помочь Лаванде, чья подставка принялась рычать на её стул. Урок закончился, и Гарри нацелился провести остаток дня у озера с друзьями. Но прежде чем он успел собрать свои вещи, Макгонагалл сделала ему знак:

— На пару слов, мистер Поттер.

Он поплёлся к кафедре, когда последние из его одноклассников вышли. Макгонагалл с минуту критически его изучала, и он занервничал. Он ведь ничего не сделал, правда? Ну… В последнее время, то есть.

Она села за стол и жестом предложила ему тоже присаживаться.

— До моего сведения довели, мистер Поттер, что я манкирую своими обязанностями. — Её поджатые губы выражали пренебрежение этим заявлением, но тем не менее она продолжила: — Как обстоят дела с вашими занятиями?

О-хо-хо. Снейп добрался до неё! Гарри не знал, смущаться ему или смеяться.

— Хорошо, — заверил он.

— И проблем с усвоением материала не было? — спросила Макгонагалл.

— Нет, — мотнул он головой. — Ну, не слишком. Работы было много, но Гермиона одолжила свои конспекты, а Рон и остальные занимались со мной.

— Хорошо. Благодарю вас, мистер Поттер, — сказала она с торжествующим блеском в глазах, — за доказательство того, что мои гриффиндорцы вполне способны поддерживать академические стандарты без неусыпного контроля и руководства.

— Гм. Не за что…

Макгонагалл удовлетворённо кивнула. Она, казалось, собиралась сменить тему, но Гарри почувствовал необходимость сначала объяснить, хотя и не очень красноречиво:

— Я не жаловался. Ему. На вас. Ну, чтоб вы знали. Он просто… Снейп. То есть профессор Снейп. Он… это он. Если уж заберёт что-то в голову… Сами знаете.

Губы Макгонагалл дрогнули в улыбке:

— Да. Знаю. — Несколько секунд она задумчиво смотрела на него. — Я возьму на себя смелость открыто высказаться о коллеге, мистер Поттер. Я не часто это делаю, так что послушайте.

Гарри с любопытством кивнул.

— Профессор Снейп обладает целеустремлённостью, которая помогла ему стать одним из самых молодых Мастеров зелий своего поколения — и, возможно, самым компетентным. Я восхищаюсь такой самоотдачей, хотя и не всегда одобряю его цели. Но на сей раз должна признать, что одобряю, как бы неудобно это ни было для меня в данном случае, — сказала она, кривя губы. — Только, пожалуйста, имейте в виду, что, меняя траекторию во время полёта, профессор Снейп иногда забывает притормозить метлу.

— Х-хорошо. — Гарри поскрёб подбородок, несколько озадаченный последним сообщением. Макгонагалл доверительно наклонилась к нему:

— Он вмешивается, потому что ему не всё равно, мистер Поттер. И для него весьма нехарактерно проявлять такого рода заботу о делах студентов. Вас, разумеется, раздражает такое пристальное внимание, но помните, что он хочет как лучше. Обычно. В вашем случае, по крайней мере. Похоже на то.

— Да, мэм, — ответил он и ухмыльнулся.

— А сейчас, — сказала она деловито, — профессор Снейп сообщил мне, что вам назначена отработка. Это так?

Гарри покраснел и кивнул.

— Ну что ж. Подойдёте ко мне завтра вечером в семь. Ясно?

— Да, профессор.

— Хорошо. — Она встала и протянула ему сложенный листочек бумаги.

Открыв его, Гарри прочёл написанное знакомым почерком — «клыкастые фрисби» — и поднял глаза:

— Директор?

Она кивнула.

— Директор желает встретиться с вами лично.

Пока он собрал свои книги и направился в кабинет директора, друзья уже ушли: вероятно, они подождали немного, но теперь уже вернулись в Башню. Когда Гарри постучал в дверь кабинета Дамблдора, мысли его были заняты партией в волшебные шахматы, которую они с Роном не доиграли этим утром. Он надеялся, что Дамблдор не задержит его надолго. Хотелось закончить игру до ужина — ведь большую часть вечера ему предстоит провести у Снейпа.

— Войдите, — услыхал он и не успел удивиться, почему это не голос Дамблдора, как уже открыл дверь и увидал перед собой Ремуса.

Гарри остановился как вкопанный. Директора нигде не было видно. Ремус сидел перед столом лицом к Гарри, нервно улыбаясь и постукивая носком ботинка по полу.

У него тут же возникло эгоистичное желание отступить назад и захлопнуть дверь. Интересно, как этому субъекту понравится, когда его игнорируют. Вместо этого он тихо закрыл дверь за собой и стал ждать, что Ремус скажет. Долго ждать не пришлось.

— Привет, Гарри, — просто сказал он. — Как ты?

— Это Дамблдор затащил тебя сюда?

Невежливо вышло, но ему сейчас было не до вежливости.

— Нет, — ответил Ремус, однако по его огорчённому виду Гарри понял, что находится на верном пути.

— Значит, Снейп, — уверенно сказал он, и ответная гримаса подтвердила это.

Ремус поднялся.

— Гарри, послушай…

— Ну конечно! Ты можешь появляться, когда захочешь, чтоб я слушал, и неважно, когда я хочу разговаривать, — сказал он с горечью. Он понимал, что говорит как капризный ребёнок, но не мог удержаться.

Ремус успокаивающе поднял руку:

— Я знаю, что ты сердит. Имеешь полное право. Мне до сих пор стыдно за то, что я сделал тогда. Пожалуйста, поверь, что я был не в себе.

Гарри сморщился.

— Ты про Нидера? — недоверчиво спросил он.

— Ну конечно.

Гнев Гарри достиг критической точки, и он пару раз глубоко вздохнул, чтобы подавить желание заорать. Не помогло.

— Я не сержусь за это, Ремус! — рявкнул он. — Я же не кретин. Я ни секунды не винил тебя за то, что случилось! Как только ты наложил заклинание, я сразу понял, что это не ты. Я злюсь, потому что ты сбежал и прятался от меня по углам, потому что струсил прийти и поговорить со мной ПОСЛЕ!

— Гарри…

В голосе Ремуса звучало явное огорчение, и это ещё больше разозлило Гарри, потому что напомнило, как сильно ему недоставало Ремуса, как неустойчив его гнев и как быстро развеивается — и Ремус будет прощён. И да, он знал, что злиться неразумно, не стоит… но таков уж удел подростка, решил Гарри. Он принялся расхаживать вдоль стены, не приближаясь к Ремусу: слишком боялся, что испортит эффект, поддавшись порыву обнять этого придурка.

— Ты даже не подумал прийти ко мне сам? — спросил он, пожалев, что голос его дрогнул. — Снейпу пришлось угрожать тебе, чтобы загнать сюда? Наверно, под прицелом волшебной палочки? А может, он просто тебя высмеял. Ты обычно хорошо ему противостоял, но я знаю, как он может напугать. Я всегда думал, что ты храбрый, а он трус. Оказывается, я ошибался насчёт вас обоих, — бросил он.

В комнате воцарилась тишина.

— Я не это хотел сказать, — признался он через минуту, не глядя на Ремуса.

Ремус вздохнул.

— Да. Но сказал. И я не могу тебя винить.

Гарри покосился на него из-под чёлки.

— Пожалуйста, сядь, — мягко сказал Ремус, усаживаясь сам. — Я понимаю, что опоздал, но, надеюсь, ещё не безнадёжно?

Гарри медленно подошёл и присел на краешек стула.

Ремус вздохнул.

— Я серьёзно прошу прощения.

— За что? — с вызовом спросил Гарри.

— За то, что сбежал, как трус, и не поговорил с тобой. Это было очень скверно с моей стороны.

И вот так просто Гарри сдулся. Возможно, он слишком привык иметь дело со Снейпом, с его ментальными стенами и эмоциональными щитами, которые приходилось долго ломать. Не то чтоб отвоёванные в бою обломки того не стоили. Но всё же. Он забыл, как легко говорить с Ремусом, как легко заставить его понять. Конечно, не так-то просто подогнать его к Гарри ближе чем на милю, когда он действительно нужен, но как только Ремус всё же появлялся, было нетрудно полностью завладеть его вниманием.

— Я никогда не винил тебя за то, что случилось в тот день, — повторил Гарри, взглядом прося Ремуса понять. — Правда. Я хотел знать, как у тебя дела. Наверное, ужасно, когда тебя дёргает за ниточки Волдеморт, и я только хотел убедиться, что ты уже оклемался, а ты мне не дал. Взял и свалил. Опять. Как всегда. Ну вот почему ты так делаешь?

— Я… не знаю. — Ремус сглотнул и отвернулся. — Думаю, ты прав. Я во многом трус. Я рано понял, что человеку, который… который другой, легче идти своим путём, не зависеть ни от кого и не иметь никого, кто зависит от него. И я выбрал этот путь. Потом появился ты, и Сириус вернулся… — Он посмотрел на Гарри с грустной улыбкой. — Я видел, как вы с Сириусом сдружились. Когда он погиб и я снова оплакивал его, я увидел, как сильно ты по нему тосковал, и понял, что у нас есть что-то общее… Впервые у меня появилась мысль, что я могу быть рядом с кем-то. Стать тем, кем был для тебя Сириус. Возможно, мы тоже могли бы создать что-то вроде настоящей семьи. — Он сокрушённо покачал головой. — Я был наивен.

— Потому что не знал как? — тихо спросил Гарри.

— Да, — согласился Ремус. — Отчасти. — Он замялся.

— И потому что на самом деле не хотел, — добавил Гарри. Он оборвал слабый протест: — Всё нормально, Ремус. Я люблю тебя, ты же знаешь. Но мне тоже не хотелось. И до сих пор не хочется.

Ремус издал смешок.

— Полагаю, мне следовало бы обидеться.

— Я тоже не обижаюсь, — улыбнулся Гарри.

Ремус улыбнулся в ответ, однако быстро посерьёзнел.

— Но я хочу прояснить один момент, Гарри. Ты мне не безразличен. Моя… моя уклончивость не из-за этого. Это…

— Это не из-за меня, а из-за тебя? — вставил Гарри, приподняв бровь. — Так надо понимать?..

Ремус поёжился.

— Ну… Да? — Он натянуто усмехнулся и потёр рукой глаза. — Видишь ли, это одна из причин, по которой я не способен быть тем, кто тебе нужен. Ты видишь меня насквозь, Гарри, в каждом неискреннем слове и поступке, о котором я даже не подозреваю, пока ты на это не укажешь. Ты видишь всё. И режешь правду в глаза.

— Извини, — машинально произнёс Гарри, не уверенный, стоит ли извиняться.

— Не за что, — улыбнулся Ремус. — Это мне только на пользу. Заставляет меня заткнуться со всякой хе… гм…

— Ремус. Мне шестнадцать. — Он закатил глаза. — Можешь спокойно при мне ругаться.

Ремус рассмеялся.

— Вот видишь? Ты, Гарри Поттер, правдоруб. Непоколебимо честный — в лучшем смысле слова. И заслуживаешь такой же честности в ответ. — Он сокрушённо покачал головой. — А я… У меня вошло в привычку кривить душой даже мысленно. Я говорю себе, что могу что-то сделать, что исправлюсь, — но при первых же признаках проблем возвращаюсь к старому.

— Ты мог бы, — осторожно заметил Гарри, — если бы вправду захотел.

— Да, — откликнулся Ремус с бледной улыбкой. — Но думаю, что сначала мне нужно «захотеть» для себя. Не для тебя, не для кого-то ещё…

— Верно, — помедлив, согласился Гарри. — Да, это правильно, я думаю.

— Кроме того, я был рад узнать, что за тобой присматривает столько людей.

Гарри кивнул. С этим он не мог поспорить. У него были замечательные друзья и несколько довольно приличных учителей.

— Как Снейп приволок тебя сюда? — Он достаточно успокоился, чтобы спросить об этом. — Только не говори мне, что с помощью угроз!

— Нет. А-а… — Ремус потёр затылок и признался: — Разве что самую малость. Однако я сильно сомневаюсь, что он действительно оставил бы меня без аконитового зелья или плеснул яду мне в чай.

Гарри поднял бровь.

— Насчёт этого не скажу. Ты хорошо его знаешь?

Ремус криво улыбнулся:

— Достаточно, чтобы понять, что яд не будет смертельным. Тем не менее он преуспел, апеллируя к моим лучшим сторонам. Честно говоря, не подозревал, что он так умеет. Сказал, что я оказываю тебе медвежью услугу. Что ты многое пережил этим летом — и, уклоняясь от выяснения отношений, я только мешаю тебе справиться с травмой. Это правда? — спросил он с неподдельным беспокойством. — Тебе сейчас легче?

Гарри заколебался — не только потому, что не был уверен в ответе (и да, и нет), но и потому, что не знал, хочет ли исповедоваться Ремусу. Он предпочёл бы обсудить это со Снейпом. Снейп был тем, кто понимал; тем, кто имел решения. Тем, кому Гарри доверял, когда ситуация становилась трудной.

Ремус… что ж, он был другом. Даже если Гарри будет видеть его только один день в году, он навсегда останется другом. Но и только.

— Я в порядке, — сказал он с улыбкой.

Вот и всё. Этого было достаточно для них обоих.

* * *

Он насилу дождался вечера, чтоб повидаться со Снейпом, и в конце концов постучал в дверь класса Зелий на целых двадцать минут раньше.

— Одолевает нетерпение? — раздался голос из коридора, и Гарри испуганно обернулся. Снейп в развевающейся мантии приближался со стороны своих личных комнат.

— Я… э-э… — Гарри глянул на дверь класса и снова на профессора. — Извините. Вас не было на ужине, и… Я помню, вы говорили, что профессора не живут в аудиториях, но я все время забываю.

— Полагаю, это можно понять. — Снейп сардонически скривил губы, открывая дверь класса и жестом приглашая следовать за собой. — Иногда я тоже забываю, что живу не здесь.

Гарри замешкался в дверях.

— Я могу вернуться. Если вы заняты…

— Я не возражаю против вашего общества, если вы не возражаете против того, чтобы я разобрался кое с чем, прежде чем мы начнём.

Снейп указал Гарри на стул, уселся сам и принялся править стопку эссе, а Гарри вошёл и закрыл за собой дверь.

Забавно, — размышлял он, направляясь к кафедре, — как изменилась в его глазах классная комната. В прошлые годы, когда он переступал этот порог, на него наваливался страх пополам с раздражением. Теперь это было освоенное, даже уютное место. Холод, который некогда казался таким гнетущим, сейчас приятно бодрил. Пожалуй, даже придавал сил для занятий.

И Снейп. Он не знал, когда именно перестал считать этот крючковатый нос и неровные зубы безобразными, и уже почти не замечал неухоженных волос. Пожалуй, всё не настолько плохо, как виделось раньше. От Снейпа определённо не пахло так, будто он не был знаком с шампунем. Возможно, профессор слишком много времени проводил среди дымящихся котлов? В любом случае, Снейп больше не казался уродом. Пожалуй, и красавцем его нельзя было назвать, но при близком знакомстве его лицо выглядело привлекательным. Гарри изучил морщинки на его лбу как свои пять пальцев. Он пока не знал, как читать все эмоции в его глазах (некоторые из них были ещё совершенно незнакомыми), но он научится. Для него уже стали привычными многие жесты Снейпа и различные способы их безмолвного общения.

Например сейчас. Профессор щурился, как от подавляемой боли, — и по выражению, с которым он наблюдал за Гарри, слегка склонив голову к плечу, было видно: он знает, что у Гарри что-то на уме, и ждёт, когда тот выскажется.

— Ваша Тёмная метка. Стало хуже.

Не вопрос, а утверждение. Просто Снейпу становилось всё труднее это скрывать.

Снейп лишь немного поколебался, прежде чем сказать:

— Ничего такого, с чем бы я не справился.

— Как?

— Простите?

— Как вы с этим справляетесь?

— Это не ваша забота.

Гарри откинулся на спинку стула и сморщил нос.

— Это не моя забота? Да ну? После всего? Я знаю, вы не хотите моей помощи, но я всё равно хочу помочь, если смогу. Или хотя бы… разделить эту ношу? Хоть как-то. Я не хочу видеть, как небезразличные мне люди страдают.

Он закусил губы и опустил голову. Возможно, не стоило смущаться после всего, что они пережили вместе, — в конце концов, в последнее время он не скрывал, что Снейп ему не безразличен, — но вот так это выпалить…

После нескольких секунд молчания Снейп сдался и негромко ответил:

— Я использую мазь.

— Мазь? — Гарри глянул из-под чёлки.

Снейп кивнул.

— В первые недели после нашего возвращения я проводил каждую свободную минуту, разрабатывая рецептуру и готовя зелья. Ни от одного из них проку не оказалось. Это… разочаровывало, чтобы не сказать больше. Наконец я создал мазь, которая снимает острые симптомы, хотя и минимально. Но нельзя использовать её без перерывов, иначе она утратит эффективность.

— Метка болит всё время?

— Да.

Тон, каким это было сказано, ясно давал понять, что сострадание Снейпу не требуется, поэтому Гарри изо всех сил старался его не показывать. Но ему было не по себе: отнимать у Снейпа время и силы своими проблемами, когда у того есть собственные. Наверное, надо освободить профессора, сказать, что он не обязан проводить эти уроки. Рассматривать такой вариант не хотелось. Ему нужна была помощь Снейпа. Но было страшно думать, что для Снейпа это означает больше боли и меньше отдыха…

— Стоп! — прикрикнул на него Снейп.

— А? Я ничего не делал.

— Вы делаете то же, что и всегда. — Снейп повёл рукой в его сторону. — Вините себя в том, в чём не виноваты. Кончайте. Это нелепая привычка.

Гарри начал отрицать, но осёкся под проницательным взглядом Снейпа.

— Пусть так, но… я ведь не могу сказать, что я тут совсем ни при чём, — возразил он. — Вы влипли во всё это из-за меня, а Сами-Знаете-Кто стал ещё злее и ещё могущественнее тоже из-за меня. И… — Он запнулся, вспомнив кое о чём. — А если я теперь назову его имя, что тогда? Будет ещё больнее? Или это больше неважно, потому что Метка уже… я не знаю… активирована — или как сказать?

Снейп выглядел сбитым с толку, словно не знал, на что ответить в первую очередь, и Гарри сам ответил на свой вопрос:

— Думаю, имя уже не имеет значения. Но проверять не буду. — И продолжил, как будто не отвлекался: — Я правда ценю, что вы помогаете мне и всё такое, но это для вас дополнительная нагрузка. Так что, может, я немного виню себя; конечно, не всё здесь моя вина, но вы же не можете сказать, что я тут совсем ни при чём, нет? Объективно, — добавил он, потому что Снейп любил объективные факты.

— Разумеется, могу, — парировал Снейп. — Но я не собираюсь сидеть здесь и снова перечислять все причины, по каким садистские наклонности Тёмного Лорда не являются виной ребёнка, на которого он нацелился ещё до его рождения. Вы неглупы и могли бы сами это понять, — ворчливо добавил он, — даже если ваша склонность к самобичеванию так глубоко укоренилась. Так что вместо всего этого позвольте недвусмысленно заявить: я нахожусь здесь потому, что хочу здесь находиться. Хотя репетиторство требует дополнительных усилий с моей стороны, приветствуется любая задача, дающая возможность отвлечься. И давайте считать данный вопрос закрытым.

Гарри кивнул, слишком обрадованный, чтобы переживать из-за этого выговора.

Снейп придирчиво разглядывал его с головы до ног, пока наконец не удовлетворился осмотром.

— Как вы себя чувствуете сегодня? Отдохнули? Этот вечер мы целиком посвятим упражнениям, содействующим расслаблению перед сном, но с вашей стороны потребуется контроль, чтобы сосредоточиться.

— Да. Всё нормально. Правда! — добавил он под острым взглядом Снейпа. — Но можно… — Он замялся. — Можем мы… сначала поговорить?

— Что-то случилось? — нахмурился Снейп.

— Нет. Нет, ничего. Я просто хотел… побеседовать.

— Конечно. — Профессор кивнул, сцепил пальцы домиком и стал ждать.

Никакой подсказки… и ничего в этом роде. Гарри огляделся.

— Ни о чём конкретном…

Он просто… ну, хотел поболтать. Со Снейпом. Потому что было можно. Потому что такая беседа позволяла расслабиться после длинного школьного дня.

— А! — Снейп расцепил пальцы и ритмично побарабанил по столу. — Ну что ж. Я тоже хотел кое-что обсудить с вами.

— Да? — заинтересовался Гарри.

— Я понимаю, что это немного внезапно, но если не возражаете, то мы могли бы послезавтра утром навестить Нидера.

— Правда? — Гарри улыбнулся.

Снейп утвердительно наклонил голову:

— Мистер Нидер не против компании.

— Круто! То есть да. Да, я согласен.

— Хорошо. Мы отправимся — портключом — после завтрака и вернёмся к обеду.

Гарри насилу удалось удержаться и не подпрыгнуть на своём стуле. Не так уж часто случалось ему путешествовать по собственной инициативе. Даже если целью было только повидать змею и взглянуть на море, это воодушевляло.

Снейп, казалось, был доволен такой реакцией. Затем он спросил как-то слишком небрежно:

— Вы выяснили отношения с Люпином?

— Э-э, ага.

Они с Ремусом немного поговорили, и это было облегчением: ещё один камень с души. Во многих отношениях их разговор стал прощанием на ближайшее будущее, но также внушал надежду, что Ремус может стать частью жизни Гарри. И его это вполне устраивало. Даже радовало: теперь они знали, чего ожидать друг от друга. Это было своего рода освобождением для них обоих.

— Это… это было славно. Увидеться и поговорить. Спасибо, — сказал он серьёзно, — за то, что пригрозили его отравить, чтобы загнать сюда.

Снейп хмыкнул:

— Это он так сказал?

— Соврал? — догадался Гарри.

— Я далёк от того, чтобы обвинять вашего драгоценного Люпина во лжи, — уклончиво отвечал Снейп. — Значит, теперь будем видеть его чаще? — Он не сдержал усмешки, и Гарри хихикнул.

— Нет, пока нет. — Снейп прищурился, и прежде чем он успел придумать, как хорошенько отравить Ремуса, Гарри пояснил: — Это хорошо. И… гм, взаимно. Я люблю Ремуса, и так далее. Он был хорошим преподавателем, но на самом деле он не очень подходит… ну, на роль крёстного, понимаете? Он умеет выслушать, но вот положиться на него… Помимо всего прочего. В любом случае, мы разобрались с этим, и я рад. Может, повидаемся следующим летом или около того.

— И это вас действительно устраивает?

— Ага, — кивнул он.

— М-м.

Гарри не был уверен, что Снейп ему поверил, но выглядел тот довольным. Пожалуй, даже слишком довольным.

— Знаете, вы могли бы попытаться с ним поладить.

— Я и так поладил. Я ведь его не убил и не покалечил, разве нет? — Снейп поднял брови, чтобы подчеркнуть свои слова.

— Нет, но угрожали ему.

— Он заслужил.

Гарри не мог с этим поспорить: Ремус в самом деле вёл себя по-дурацки. Кроме того, было приятно знать, что Снейп готов угрожать кому-то от его имени, даже если Гарри в принципе не был поклонником угроз и запугивания. Так что он оставил эту тему, сунул руку в карман, вытащил часы и протянул профессору.

— Помните?

Снейп повертел их в руках.

— Часы Блэка?

— Угу. Которые Ремус подарил мне на день рождения. Он сказал, что может помочь с настройкой, если я захочу. И я надумал. Как бы оливковая ветвь, в знак примирения, понимаете? В любом случае, им не обязательно быть точно такими же, чтоб напоминать о Сириусе. Это как вы говорили о моей маме и том камешке. Я помню Сириуса, даже если вещи, которые он мне оставил, не совсем те же. Поэтому когда мы с Ремусом поговорили, я принёс часы и попросил его помочь их настроить.

Он смотрел, как Снейп открывает часы, зная, что именно тот увидит. Крошечные слова выстроились на внешней стороне циферблата, где обычно стоят цифры. «Башня», «отработка», «класс», «Большой зал», «лес», «территория при замке» и «на каникулах». Гарри оставил их и добавил «подземелья» и «Хогсмид». Три из четырёх стрелок, на которых раньше стояли имена Лунатика, Хвоста, Бродяги и Сохатого, теперь обозначали Гарри, Гермиону и Рона. Он подумывал добавить стрелки для новых имён — может быть, Джинни или других друзей-гриффиндорцев. Он даже хотел добавить имя Снейпа. Но нет. Профессор насилу впустил его в свою жизнь — и не желал бы, чтоб Гарри следил за ним каждую секунду каждого дня. Он знал, как связаться со Снейпом, если понадобится, и этого было достаточно.

Профессор вопросительно посмотрел на него.

— Вы оставили Хвоста.

— Да, — кивнул он. — Не собирался, но не смог заставить себя убрать его. Мой отец и Сириус… они мертвы, а он — нет. Он крыса. Может шнырять где угодно. Вдруг он попытается проникнуть в Хогвартс, а я и знать не буду?

— Вы, конечно, понимаете, что директор принял меры предосторожности? — Снейп отложил часы и внимательно посмотрел на Гарри. — Мы не знали, что Петтигрю и Блэк были анимагами, — не говоря уж о том, что Петтигрю считался мёртвым, — когда им удалось проникнуть в школу. У него не выйдет снова так легко до вас добраться.

Он кивнул:

— Я знаю. И всё-таки…

— Это даёт чувство безопасности. Знать.

— Да. — Гарри поёжился. — Я не боюсь, честно, я…

— Осторожность — не трусость, — перебил его Снейп. — Если вдруг понадобится выяснить, где он в данный момент, конечно, это окажется кстати. Вполне благоразумно.

Гарри расслабился: Снейп не принял его за пугливого малыша. Он взял часы и стал их изучать.

— Я спросил Ремуса, можно ли добавить ещё имена. Может быть, следить за Пожирателями Смерти или Сами-Знаете-Кем. Он сказал, что нельзя.

— Нельзя, — согласился Снейп. — Разумеется, есть способы отслеживать людей, но более сложные. Такая упрощённая магия требует согласия. Петтигрю когда-то такое согласие дал.

Гарри кивнул.

— Нам — Рону, Гермионе и мне — пришлось произнести над часами заклинание. Как бы магические подписи. — Он сунул часы в карман. — Так мне больше нравится. Вещь Сириуса, но теперь и моя тоже.

Он оставил часы в покое и провёл пальцами по своей рубашке: под ней висел талисман-лилия. Вчера Снейп помог починить его и подыскал подходящую цепочку.

Снейп зорко смотрел на него несколько секунд, а затем объявил:

— Ну, довольно разговоров. Сегодня не будет ни сонных заклинаний, ни зелий. Вместо этого поработаем над подготовкой сознания с помощью техник окклюменции. Радуйтесь: практики сколько угодно.

— Подготовить сознание? Как?

Снейп придвинул свой стул и жестом пригласил Гарри сесть лицом к нему.

— Сосредоточимся на достижении состояния покоя перед сном, уменьшив вероятность, что мозг во сне будет реагировать на негативные стимулы. И поскольку одного этого недостаточно, я также познакомлю вас с техниками управления сном, пока вы находитесь внутри него.

Гарри нахмурился, повернувшись к профессору:

— Как я могу бороться с кошмаром, если даже не знаю, что я внутри кошмара? Ведь со снами всегда так: кажется, будто всё происходит на самом деле.

— Длительная тренировка содействует выработке навыка. — Снейп извлёк свою палочку. — Спящий мозг полагается на инстинкт. На привычку. Если практиковать эти техники часто и тщательно, начинаешь использовать их автоматически, даже во сне. В этом всё дело.

Что ж. Это звучало обнадёживающе. Много работы, пожалуй, но стоит того, если поможет. Гарри глубоко вздохнул и кивнул в знак готовности.

По правде говоря, хотя они пока не начали, он уже был намного спокойнее, чем все последние дни. Помог разговор со Снейпом, когда все карты были выложены на стол. Уверенность, что ему придут на помощь. Что он не одинок. Почти невесомый талисман на шее и часы в кармане — залог того, что мама и крёстный с ним даже теперь, когда их больше нет. Но что ещё важнее — Снейп мог быть здесь. Хотел быть здесь.

Хотел, — мысленно повторил он. Снейп хотел быть здесь. Даже после всего.

Уже одна эта мысль способна была прогнать пару-тройку кошмаров.

* * *

— Я же говорила, что тебе надо заниматься, — фыркнула Гермиона, когда на следующий день они заняли свои места в классе ЗоТИ.

— Я думал, зачёт в понедельник! — стенал Рон, лихорадочно шурша своими записями. — Откуда мне было знать, что сегодня?

— Оттуда, что я тебе говорила! И профессор Брукс тоже. Примерно по десять раз в день! «Пятница» совсем не похожа на «понедельник».

— Но мы ведь обсудили все вопросы, нет? — заметил Гарри. — Ты слушал. Просто постарайся вспомнить, о чём мы говорили, и всё обойдётся.

Рон снова застонал.

— Единственное, что я помню, — это что невербальные заклинания полезны, если я приударяю за девчонкой. Не думаю, что Бруксу понравится такой ответ.

— Вот почему и надо было заниматься, — безжалостно заметила Гермиона. Она перевела взгляд и удивилась: — Что здесь делает профессор Флитвик?

— Флитвик?

Гарри обернулся — и в самом деле узрел Флитвика, беседующего с Бруксом. Он, казалось, не спешил уходить, и студенты, переговариваясь, с любопытством глазели на него. Теперь Гарри понял, почему Малфой и его шайка вели себя не так шумно, как обычно. Флитвик не был самым строгим профессором Хогвартса, но вызывал нешуточное уважение. Все знали, что он без колебаний снимал баллы или назначал отработки, когда студенты того заслуживали. И обычно этого заслуживала большая часть класса Брукса.

Что бы там ни было, низенький профессор, похоже, не торопился уходить. Он сел рядом с профессором ЗоТИ, улыбнулся ему и кивнул, словно подбадривая.

— Итак, давайте успокоимся, — призвал Брукс с нервной улыбкой, которая сменилась настоящей, когда класс немедленно затих. Обычно ему приходилось взывать к тишине по меньшей мере раз пять, чтобы произвести хоть какой-то эффект. Он радостно схватил стопку чистых бланков, приказал: — Книги убрать, перья достать! — и буквально лучился от восторга, когда все повиновались.

Гарри перевернул свой листок и сдержал смех, когда первый вопрос предложил «перечислить пять преимуществ невербальных заклинаний в мирных ситуациях» — и рядом раздался страдальческий стон Рона. Не будь здесь Флитвика, у него могло бы возникнуть искушение подсказать приятелю. Как бы то ни было, они провели всего десять минут на самом мирном уроке ЗоТИ в этом семестре, когда профессор Флитвик тихо попрощался с Бруксом и ушёл. И прошло всего пять минут, прежде чем первый бумажный комок пролетел через класс.

Брукс откашлялся, потом… снова откашлялся.

— Я… э-э, буду вам очень благодарен, если вы не будете… э-э… нарушать порядок в классе, мистер Малфой.

— Это не я, — сказал Малфой голосом, сочащимся фальшивой невинностью. — Вы, должно быть, ошиблись.

— Я… я уверен в том, что я видел, мистер Малфой. — Брукс прочистил горло, чтобы избавиться от хрипоты, и поспешно добавил: — Ещё одно нарушение дисциплины с чьей-либо стороны — и я сниму баллы.

В конце он повысил голос, словно спрашивал. Бо́льшая часть класса проигнорировала его, несколько парней хихикнули, и ещё один бумажный комок пролетел над головами.

— Пять, э-э… пять баллов со Слизерина, мистер Нотт.

Гарри уставился на него — и не только он. Брукс никогда не снимал баллы. Нотт выглядел таким же удивлённым, как и прочие; он, казалось, не мог решить, ухмыляться ему или хмуриться.

— Можете… э-э, продолжать работу, пока я не снял ещё больше баллов.

Брукс утёр испарину со лба: бедняга, казалось, вот-вот рухнет в обморок. Прищуренные глаза Нотта свидетельствовали, что он тоже это понял. Слизеринец явно взвешивал возможности. Но как бы ни нервничал Брукс, Нотт, должно быть, решил, что профессор не шутит, потому что нахмурился и вернулся к своей работе.

Брукс моргнул, заметно огорошенный тем, что это подействовало, и Гарри наклонился над своим листком, скрывая усмешку. Это был ШАГ. Бруксу предстояла серьёзная битва: по крайней мере слизеринцы в следующий раз наверняка попробуют взять реванш; но это был шаг в верном направлении. И Гарри точно знал, кто за этим стоит.

Он вспомнил, как однажды, ещё на Гриммо-плэйс, задался вопросом, в каких областях Снейп может выступать экспертом. Это был правомерный вопрос. Профессор был очень искусен в Зельях, Защите, окклюменции, шпионаже — а также в дуэлях. И теперь Гарри мог добавить к этому списку ещё один навык.

Кто мог знать, что Северус Снейп — такой мастер вмешательства?