Мразь (джен)

Гарри понравился дом Селвинов. Свадьба старшего сына кузины Мэгги, Лоры Селвин, была очень пышной, и гостей здесь собралось даже больше, чем на похоронах старухи Вальбурги Блэк несколько лет назад. Мей сразу же после церемонии убежала с другими детьми, но Гарри решил вначале побродить по дому, потому что любил бывать в гостях и смотреть, чем дома других семей отличаются от их собственного. Он стоял в коридоре второго этажа, рассматривал портреты и разговаривал с ними. Он находил забавным их высокомерие, как будто они вовсе и не умерли. Высокомерие живых людей раздражало Гарри, но в портретах — каких-нибудь напыщенных старых дедушек и бабушек в нелепых нарядах — одно даже забавляло.

— Невеста — уродина! В мое время бедную девушку с такой внешностью родители ни за что не смогли бы выдать замуж! — возмущалась старуха с красной сеткой сосудов в глазах, так четко и правдоподобно прорисованных, что работа художника впечатляла.

— И не говори, Каролина. Она ужасно худа! — согласился мужчина в белом парике.

— А мне кажется, невеста очень красивая! — решил поддразнить их Гарри.

— Какой дурной вкус, молодой человек! Прям как у моего потомка, выбравшего себе эту девушку в жены!

— Вы старомодны и давно умерли, сейчас ее внешность считается красивой, а ваш парик — дурацким!

— Дразнишь портреты?

Гарри обернулся. Нахмурился. Перед ним стоял тот мальчик, Ригель, с которым у него когда-то давно произошел конфликт. Теперь он знал, что тот является сыном Сириуса, но знал ли об этом сам Ригель? С их последней встречи Ригель сильно вырос и был такого же роста, как и Гарри, хотя точно был младше на год. Волосы его остались такими же кудрявыми и черными. Именно по ним Гарри его и узнал. Ему показалась забавной собственная осведомленность о происхождении этого мальчика, носящего чужую фамилию, он расслабился и улыбнулся:

— Да, они забавные. Мне иногда кажется, что это ужасно. Я бы не позволил рисовать свой портрет. Когда-то его парик, наверное, был модным, но сейчас так никто не одевается, а он даже не понял, что прошло много веков.

— Да, парик идиотский. Это Рослин Селвин, он пытался провести закон о возможности замены тюремных сроков денежными штрафами. Дядя Люциус считает, что этот закон позволил бы людям покупать плохие поступки, но при этом Министерство стало бы богаче, а значит, смогло бы помочь бедным. Так что его предложение было хорошим и плохим одновременно. Мама говорит, жаль, что закон не приняли.

— Но от этого ведь теряется суть наказания, — рассудил Гарри.

— В этом и был смысл! — весело улыбнулся Ригель, показав крупные белые резцы. — Я Ригель Лестрейндж.

Ригель протянул руку и Гарри понял, что тот не помнит их первую встречу. Конечно, ведь это было давно, а Ригель еще и младше него. Это тоже показалось Гарри забавным, как будто он взрослый и у него есть на другого человека, как его называют… компромисс… компромат, вот!

— Гарри Поттер, — Гарри пожал руку. — Почему ты не с другими детьми у фонтана?

— Они играют в глупую игру. Я несколько раз убил Драко и еще одну девчонку, но они сказали, что я не попал. Как глупо играть в войну с этими ненастоящими палками и потом спорить, попал ты во врага или нет! Потому что доказать ничего невозможно!

Гарри увидел, что по лицу Ригеля пошли красные пятна и он сжал кулаки. Видно, его очень расстроил проигрыш в этой игре. Сам Гарри не пошел играть изначально, они с Мей и Мирой уже играли в эту игру, и если с Мей получалось хоть что-то толковое, то в силу малого возраста, Миру «убить» было невозможно. Она не понимала саму… кон-цеп-цию проигрыша.

— Поэтому я не пошел с ними. Не люблю эту игру. У нас с Мей есть такие штуки с водой, и с ними лучше играть. Потому что по пятну воды видно, попал ты или нет!

— Круто. Так я бы тоже поиграл!

— Приходи к нам в гости, поиграем, — Гарри пошел вдоль коридора к лестницам, надеясь, что Ригель пойдет за ним. — Будет весело. У нас большой дом, там всегда интересно играть.

Гарри знал, что в их доме Ригеля и на порог не пустят.

— Не знаю, разрешит ли мама, но я спрошу у нее. Слышишь?

Гарри остановился. Какие-то странные звуки доносились с третьего этажа, справа от лестничного холла. Едва слышные. Наверное, домовик убирает комнату. Ведь все гости и хозяева дома были на первом этаже. Вряд ли это могло быть чем-то интересным, но все же…

— Посмотрим? — спросил Гарри.

— Вдруг там боггарт?

— Тогда придет Мэгги и уберет его, она большой специалист по боггартам, знаешь, сколько их в нашем доме! Идем.

Они крались, едва слышно, к деревянной лакированной двери, из-за которой доносились звуки. Мягкий ковер, которым был застелен коридор, заглушал их шаги. Они остановились у нужной двери, но понять, что происходит за ней, было невозможно. Гарри осторожно приоткрыл дверь. Он секунду смотрел на открывшуюся ему картину, не зная, видит ли то же самое Ригель, и вообще забыв, что он не один. Он был уже достаточно взрослым, чтобы понять почти все, что он видел. На четвереньках стояла голая Мэгги, а сзади ее толкал дядя, которого он совсем недавно видел. Это был сам мистер Селвин — хозяин этого дома. На полу, с раскиданными во все стороны волосами, лежала тетя Лора. Гарри узнал ее по золотистым волосам. В голове некстати возникло воспоминание, как они с Мей спорили, рыжие у Лоры волосы или русые. Секунда. Всего одна секунда, пока взгляд Мэгги не впился в глаза Гарри. И он понял, что надо убегать.

— Проклятье! — услышал он сдавленное ругательство.

— Бежим! — сказал он Ригелю, и они помчались по лестнице вниз.

Гарри свернул на второй этаж, задев ковер, который отогнулся. Именно об этот отогнутый ковер и споткнулся Ригель, а Гарри продолжил бежать. Он знал, что не убежит далеко, ведь он почти не знает этот дом, но считал увиденное невероятно важным. Гарри забежал в первую попавшуюся комнату, оказавшуюся чьей-то спальней, схватил с тумбочки книгу и перо, вырвал первую страницу, и начал быстро, как только мог, писать. Когда шаги были уже совсем близко от двери, он закинул перо далеко под кровать, а страницу сунул себе за пазуху.

* * *

Гарри снял мантию, и на пол упал сложенный вдвое лист бумаги. Гарри поднял его. Это был титульный лист из книги Гилдероя Локхарта. Гарри положил его на кровать и продолжил переодеваться, избавляясь от этих неудобных выходных вещей. В футболке или водолазке ему было гораздо комфортнее, чем в рубашках.

Он переоделся в удобную пижаму и сел на кровать, взяв в руки выпавший лист. Развернул его. На обратной стороне, неаккуратно, с кляксами, было выведено размашистым и угловатым, несомненно его собственным, почерком: «М трахал дядя Сэлвин рядом была голая Лора».

— Что…

Несколько минут Гарри не мог собраться с мыслями, потому что они как будто были живыми и убегали, и ему казалось, что он не думал вовсе, а просто сидел и смотрел на написанные фразы, рассказывающие, о чем он думает. Спустя некоторое время он встал с кровати, подошел к окну. На улице стояла ясная погода, и луна казалась особенно яркой. Он мог написать это и не помнить, как писал и сунул записку за пазуху, только в одном случае. Ему стерли память. Но стереть ее могли как раз из-за того, что написанное — правда. М — это точно Мэгги. Нет, вначале, конечно, ему пришла в голову мысль, что на М начинаются имена всех женщин в их семье, и он даже улыбнулся этому неожиданному открытию, но из содержания выходило, что это могла быть только Мэгги. Вряд ли он сократил бы имя менее знакомого человека, ведь имя Лоры он записал полностью. Как Мэгги могла делать такое с мистером Селвином? Он же был старым! Гарри поморщился.

Записать увиденный — или услышанный — секрет он записал, а вот что с этим делать, он понятия не имел. Рассказать Сириусу? Они с Мэгги опять покричат друг на друга, но ничего не изменится. Никогда ничего не меняется! А главное, что во всех их ссорах он не знает, чью сторону принять, потому что иногда кажется, будто права Мэгги, а иногда — будто Сириус. Наверное, сейчас будет прав Сириус, но он начнет оскорблять Мэгги и говорить, что женился на ней из-за него — из-за Гарри — и Гарри будет чувствовать себя виноватым даже в том, что Мэгги, мистер Селвин и Лора... Что там делала Лора? Гарри думал, что этот процесс предназначен исключительно для двух людей — мужа и жены. Ну или хотя бы просто для мужчины и женщины, которые любят друг друга. Гарри решил подумать об этом позже, а пока спрятать записку. Он задумался, где бы ее точно никто не искал. Наверное, за старой тумбочкой. Кому бы понадобилось ее отодвигать?

Гарри аккуратно сложил записку вдвое и закинул ее в щель между стеной и тумбой. Заглянул в щель, чтобы убедиться, что записка легла как надо. И увидел, что она там не одна. Он быстро, что есть силы, отодвинул тумбочку с одной стороны. За ней лежали еще две записки, только написанные не на книжных страницах, а на обычных листах бумаги, на которых он делает свои задания, и которые всегда неаккуратной кучей лежат на столе в спальне. Он развернул первую из них.

«М и С говорили что я не сын Дж П т к змееуст который станет темным магом всегда так было».

Во второй было:

«Лора предлагала М убить С когда родит сына».