Вторая История (гет)

Рикон ожидаемо нашелся в богороще.

Он вечно пропадал под чардревом, будто что-то мог понимать в воле богов.

Робб считал, что он должен поговорить с братом, несмотря на увещевания Джона оставить того в покое.

Рука нащупала холодную сталь, оттягивающую карман плаща.

''Я не хочу этого делать'', — напомнил он себе.

Он не хотел, но этот волк — опасность в его доме.

В картине, представшей у него перед глазами, было что-то неправильное.

Разумеется, Рикон был в компании этой одичалой: она сидела на камне и мерно перебирала кудри мальчика, умостившего голову у нее на коленях.

''Делает вид, будто она ему мать'', — с раздражением подумал Робб.

Едва он подошел, Рикон вскочил на ноги, ровно как и дремавший до этого Лохматый.

— Мне нужно поговорить с братом, — ни к кому не обращаясь, сказал Робб, и одичалая, напустив этот свой вечно безразличный вид, удалилась.

Робб присел на камень перед Риконом, толком и не зная, что ему сказать.

— Я понимаю, тебе обидно, что мама ушла. Больно и обидно, так и должно быть, — аккуратно начал он.

Рикон смотрел, исподлобья закусив губу.

— Но Жиенна не виновата в этом, она хорошая и хочет быть тебе другом.

— Убей её.

— Что?.. — он, верно, ослышался.

— Убей её. — повторил Рикон без единого сомнения, с железной твердостью в голосе.

Робба буквально ошарашили его слова и то спокойствие, с которым он их произносил, а смотрел на него в этот момент не мальчик — волк.

— Рикон... Она моя жена, она носит моего ребенка, члена нашей семьи, твоего маленького племянника, я люблю её, как я могу убить ее? — растерянно проговорил он, удивленно разглядывая маленького брата, будто пытаясь понять, что в него вселилось.

— Она плохая! Она ведьма! Убей ее! Убей! — Рикон кричал и топал ногами.

Робб с ужасом смотрел на брата.

Это уж слишком.

Джон всем своим видом показывал свою неприязнь к Жиенне, а чертова одичалая целыми днями рассказывала свои дремучие сказки — вот у мальчишки все и смешалось в голове.

Этого ребенка нужно было срочно брать в руки, пока из него не вырос законченный монстр, если еще не было поздно, конечно.

Он наивно надеялся, что когда они найдут Жиенну, она сможет заменить ему мать, теперь, похоже, их вообще не стоит близко подпускать друг к другу. Рикон со своим волком — настоящая опасность для его жены.

— Я твой старший брат, и ты будешь меня слушать! — вскочив, Робб ухватил мальчишку за плечо.

— Ты мне не брат! Ты — не волк! — вырвался Рикон, а Лохматый угрожающе лязгнул челюстями прямо перед носом.

— Ты не будешь пугать меня своим волком, Рикон, — сквозь зубы процедил Робб.

Видят боги, он не хотел этого делать.

Робб с трудом, но умудрился зажать взбешенного волка ногами по бокам, Лохматый едва не оттяпал ему руку, но Роббу все же удалось сомкнуть железный обруч на шее зверя.

— Отпусти его! Отпусти! Ты такой же как она! Ты мне не брат! Умри обратно!

Мальчишка совсем одичал, а Джону, просидевшему на Стене, вдали от всех проблем, это, видимо, казалось забавным.

Лохматый отодрал у него рукав и ощутимо прошелся лапами по спине, пока Робб, едва удерживая цепь, оборачивал ее вокруг дерева, но замок был защелкнут, несмотря на когти волка и тумаки вопящего Рикона.

— Надеюсь, теперь ты поймешь, что нельзя вечно прятаться за своего волка, — выдохнул Робб, пытаясь отдышаться.

Нужно было сделать это раньше, этому мальчишке пора понять, что он не лесной житель. Кому вообще пришло в голову доверить эдакого монстра младенцу?

— Ты сам виноват, Рикон, — припечатал Робб, дернув висящий на волоске рукав, уходя прочь.

* * *

— Скажи, зачем ты потребовал эти отчеты от лордов? — спросил Теон.

На то, чтобы разобрать эти постоянно прибывающие ящики с бумагами, уходило огромное количество времени, но Джон, казалось, был не намерен упустить ни строчки.

— Нам нужно знать, сколько металла, провизии, скота и прочего есть у лордов, особенно на Севере, возможно, однажды нам придется переплавлять вилки в оружие, — мрачно ответил Джон, не отрываясь от бумаг. — Это — важное, — передал он стопку Теону, чтобы отправить ее в особый ящик.

— А вот это — список кружев леди Виллы и Винафрид Мандерли, — в свою очередь выудил бумагу Теон.

Джон уставился на список, отвлекшись от бумаг.

— Но я не просил отчеты о кружевах, — серьезно ответил он.

— Быть может, ''шелковый халат с золотой мэриинской нитью'' предназначался лично тебе?

— Очень смешно, — выдернул бумагу Джон, отправив в самый дальний угол.

— Ты так и не ответил, зачем? Разве война не закончилась?

— Война еще не начиналась, — буркнул Джон, и Теон понял, что тот не хочет продолжать этот разговор.

— У него в няньках волк и одичалая!

На пороге, резко распахнув дверь, стоял припавший к косяку Робб.

Он буквально дрожал от гнева, глаза безумно стреляли, а весь вид у него был довольно потрепанный, будто после драки.

— О боги, Робб... — простонал Джон. — Я же просил тебя не трогать его!

— Да?.. Кажется, да. Только вот... А почему это ты решаешь? Разве Рикон не мой брат? Ах, он именно так и сказал! Наверное, ты научил его этому.

— Что? Робб, ты в своем уме? И почему у тебя такой вид?!

— Потому что не нужно натравливать зверя на мою семью! — рявкнул тот так, что задрожали стекла, и у Теон почувствовал, как и где-то внутри все замерло с противной дрожью.

— Твою семью, — повторил Джон, разглядывая его. — Что ты сделал с Лохматым? — одними губами спросил он.

Робб улыбнувшись какой-то не своей, лишенной разума улыбкой, показал ему ключ.

Джон отвел взгляд в сторону, переводя дыхание.

— Хорошо, — сохраняя остатки спокойствия в голосе, проговорил он. — Чего ты хочешь, Робб?

— Какая разница, чего я хочу? Да тебе плевать, чего я хочу! И всегда было так! — человек, которого Теон не узнавал, кричал, размахивая руками. — Ты всегда думал только о себе! Не возьму ни жены, ни дома, не стану отцом, — передразнил он клятву дозорных. — Да потому, что тебе всегда было плевать и на семью, и на дом, все, что тебе волнует, это ты сам: твой меч, твоя корона, твоя власть! — бесновался Робб, переворачивая коробки с бумагами по всему кабинету.

Джон с беспокойством разглядывал его, будто пытаясь узнать кого-то знакомого. Узнать было невозможно — это был не Робб.

— Где?! Где ты был, когда я воевал за этот дом? Братался с ворами? Спал с одичалыми? Гонял грамкинов по лесу?! Ты никогда не любил никого, кроме себя, — разделяя каждое слово, проговорил Робб.

Джон глубоко вдохнул, наблюдая за летающими по кабинету бумагами.

Он медленно подошел вплотную к брату.

— Ты не прав, — тихо сказал он. — Я любил, но выбрал тебя. Я оставил братьев — потому что выбрал тебя. Я бы мог и дальше гонять грамкинов за Стеной, но выбрал тебя, Робб.

Робб криво усмехнулся, глядя сквозь него.

— А теперь — уйди, Робб, — так же тихо попросил Джон.

— О, я уйду. Это ведь именно то, что вы оба так сильно хотите, — бросил тот, выходя.

Но замерев в двери, не оборачиваясь, он вдруг добавил:

— Тебя не было здесь, когдо твоя драгоценная одичалая хотела убить Брана за цепочку.

— Тебя не было здесь, когда она спасла жизнь Рикону.

— Да, спасла... А от кого спасла? — обернулся Робб, заглянув Теону прямо в глаза.

Он неистово хлопнул дверью, так, что посыпалась побелка, но этого Теон уже не слышал.

''С этого и нужно было начинать'', — подумал он, натянув горловину свитера до макушки, закрывшись руками.

Дети мельничихи встали у него перед глазами в тысячный раз.

Ее мольбы, их рыдания. Худенькие безголовые тельца, брошенные на грязную траву, и ее пышное, некогда прекрасное тело, выброшенное в канаву.

Джон стучал ящиками, разбирая погром.

— Успокойся, — нарушил он тревожное молчание. — Он сам уже жалеет, что сказал это.

Джон выглядел разозленным и растерянным одновременно.

— Угу. Ты прав, — глухо согласился Теон, — но он тоже прав, — ответил он, глядя в одну точку.

— Мне некогда разбираться с прошлым, — буркнул Джон. — Я знаю одно — Робба нужно спасать, даже если он сам этого не понимает. В пекло! — он в сердцах отшвырнул многострадальный ящик. — Мне нужно к Рикону, — выдохнул он.

Уходя, Джон остановился в задумчивости и обернулся, совсем как Робб.

— Если тебе это важно, то я знал, что ты их не убивал. Просто знал.

— Важно.

— Ты их спас, — тихо добавил он. — Они бы все равно пришли в Винтерфелл, влез бы ты или нет, но от тебя Бран и Рикон успели сбежать.

* * *

— Помоги! — через плечо бросил Рикон, по-видимому, уже битый час дергающий цепь.

— Ох, Робб... Рикон, у меня нет ключа, — развел руками Джон.

И ни одного мастера, что согласится распилить железный обруч на шее Лохматого, тоже бы не нашлось.

Он злости Рикон начал колотить ногой по дереву, а Лохматый принялся бесноваться так, что даже Призрак отпрыгнул от него.

Конечно, не стоило делать это таким образом, но, возможно, в чем-то Робб и был прав. Рикон действительно и шагу не ступал без своего волка. Джону было плевать, как это выглядит со стороны, но маленькому брату стоило научиться быть собой — человеком, а не зверем.

И как бы это ни было тяжело признать, Лохматый и вправду опасен, особенно для этой южанки, а она еще и с младенцем. Произойди что-то — и даже боги не помогут вернуть им прежнего Робба. Если это еще возможно. Джон верил, что возможно. Хотел верить.

Робб придет в себя.

— Послушай, там, куда мы с тобой отправимся, Лохматый тебе не нужен. — Рикон злобно зыркнул на него. — Я понимаю, Робб поступил нехорошо, но он наш брат и мы его простим.

В ответ Рикон только замотал головой, выражая несогласие.

— Он не волк, — твердо сказал Рикон.

Джон вздрогнул. Он уже думал об этом. Он постоянно только об этом и думал.

Что, если человека и впрямь нельзя вот так вот так вот взять и вернуть к жизни? Что, если с Серым Ветром в Роббе умер настоящий Робб навсегда.

Он посмотрел на Призрака. Джон и сам не помнил, как он жил и каким был без своего волка.

Нет.

Есть то, что есть, и другого не дано.

— Ты тоже не волк. Ты — человек. Рикон Старк, мой брат и брат Робба.

Все вокруг и так было не просто, но отчаянно старался делать хотя бы что-то. И все же, как он мог навести порядок в стране, если даже в собственном доме все катилось под откос?

— Давай так — Лохматый останется со своим братом, — кивнул он на Призрака, а ты пойдешь со своим.

— У тебя все равно нет ключа, — расстроено согласился мальчик, не волк

* * *

— Куда мы идем? — деловито осведомился Рикон, спрыгивая с коня, когда они прибыли в Городок.

— Следуй за мной.

Люди выходили из всех домов посмотреть на короля, и скоро вокруг них собралась толпа. Джон заметил, что без Лохматика рядом Рикон жался к нему, постоянно озираясь вокруг, словно пытался смотреть во все стороны разом.

Джон крепко взял его за руку.

''С волками ему проще. Люди для него опасность''.

Пройдя сквозь толпу, они свернули на улицу ремесленников и подошли к хижине свечника.

Двое мальчишек чуть старше Рикона вели оживленный обстрел снежками, не замечая ничего вокруг, ровно до тех пор, пока один не зарядил в Джона.

— Мазила! — радостно завопил младший, стоявший к Джону спиной.

Старший же замер во все глаза, глядя на Джона.

— М-м-м...милорд, п-п-п... простите, — замямлил он, но был вынужден замолчать, как только и в него прилетел увесистый ком снега.

— Вот тебе! — победоносно заявил Рикон.

— Полагаю, мы квиты, парень, — подмигнул сыну свечника Джон и, вытряхнув из рук Рикона новый снаряд, повел того дальше.

Разумеется, свечник оказался в полной растерянности, встретив на своем пороге нового короля.

Это уже начало раздражать Джона.

Мальчишкой он и сам часто ездил в городок за тем или этим, и никому в голову не приходило замирать при виде него, будто чудо увидели.

Все кругом вдруг разом смотрят на него по-другому, ведут себя по-другому, и едва поймешь, что же они на самом деле имеют в виду.

Сам Джон не чувствовал себя каким-то другим, и уж точно не ощущал себя каким-то особенным — скорее он видел кучу проблем, которые волей судьбы решать должен он, и судя по тому, что он вновь терял Робба, он один.

И даже этого свечника он помнил, а вот тот его — нет. Или делал вид, что нет.

Джон опустил взгляд на Рикона.

"Как ни крути, а начинать нужно с самого важного".

— Ваше высоколепие, — едва выдавил несуразное обращение мастер.

''И где они только все это берут?''

— Это мои мальчишки, да? — обеспокоенно затараторил он, бросившись стряхивать снег с плаща Джона. — Они напутали, я верну деньги, все до монеты на месте! Я честный мастер, ваше величество! Столько лет в Винтерфелл поставляем, еще отцу вашему, будь с миром дух его, до монетки верну! Не казните их! — причитал он.

''Какой толк быть королем, если ты даже слова вставить не можешь?''

— Пожалуйста, — наконец остановил он мужчину, взяв за локти, чтобы тот, наконец, прекратил стучать по плащу. — Мы на Севере. Я уже видел снег. С прошлым заказом произошла ошибка, — Джон скосил взгляд на нахмурившегося Рикона.

— Я все верну, ваше… — снова запричитал свечник.

— Мастер, ошибка произошла в Винтерфелле. Мальчишки... Думаю, вы меня поймете, — положил руку на плечо Рикону Джон.

Мужчина наконец, позволил себе смущенно улыбнуться, поглядев на Рикона.

— Я своих тоже без матери ращу, — кивнул он. — Но ничего, вместе работаем — помогают старику. Тот заказ-то всю ночь варили-заливали, чтобы в Винтерфелл с утра отправить.

— Должно быть, тяжелый труд, а главное, без необходимости, — с нажимом произнес Джон, глядя уже прямо на опустившего голову Рикона. — Нам очень жаль, что мы доставили столько неудобств, и я бы хотел сделать еще один заказ, — Джон протянул мастеру мешочек с монетой.

— Еще?..

— Да, и вот вам подмастерье, — Джон подвел за плечи Рикона к мастеру. — Не стесняйтесь поручать ему любую работу — он справится.

Джон присел на корточки перед братом.

— Ты все понял?

— Угу, — хмуро согласился Рикон, все еще не поднимая глаз.

— Вечером тебя привезут в замок. Кто ты?

— Рикон Старк из Винтерфелла, — угрюмо буркнул тот. — Покорми Лохматика и поиграй с ним, он просто хочет играть.

— Лохматый на мне, — заверил его Джон.

Он сделал попытку чмокнуть в брата в лоб на прощание, но тот ожидаемо вывернулся, а для надежности еще и стукнул Джона.

— Пойдем, парень. Иногда бывает полезно руками поработать — разное кривое из головы выбить.

Рикон выглядел смущенно, и это вселяло в Джона надежду, по крайней мере, вне дома, без волка и без Оши он не бросался на людей.

Наверное, это хорошо.

* * *

— Как же больно видеть твою печаль, любовь моя.

— Я… Я сегодня сказал лишнего Джону и Теону, они не заслужили этого, — угрюмо сказал Робб, опустив голову. — И еще Рикон! Я должен пойти и забрать свои слова обратно, — добавил он, вставая.

— Остановись, — ее руки легли ему на плечи. — Уже поздно, ты устал. Твои братья могут подождать и до утра, я ждала дольше, мой король, — убаюкивающее убедила его Жиенна, массируя шею.

— Я не король, — усмехнулся Робб, позволив себе просто отдаться ее ласке.

Быть может, и вправду очередной тяжелый разговор подождет рассвета? Ну пожалуйста.

— Может, для других и нет, но для меня — ты и только ты всегда будешь королем. И я всегда буду восхищена твоим великодушием.

— Великодушием?

Какое, в пекло, великодушие, он делал больно всем вокруг, а они терпели.

— Конечно, любовь моя. Ты отдал своей семье все без остатка, свой титул, свой замок, свою жизнь, Робб. Ты умер за них, но человеческая природа такова, что от лучших всегда требуют большего.

— Что ты имеешь в виду? Неужели ты думаешь, я ревную Джона к трону? Неужели я выгляжу столь мелочным в твоих глазах?

Она закатила глаза, снова мягко притянув его к себе.

— В тебе нет ни капли зависти и тщеславия, и люди этим пользуются, — горячо прошептала она ему в ухо.

— Жиенна, Джон — наш король.

— О да. Джон — король, без сомнения. Но разве не место королей на престоле в Королевской Гавани? Разве не ты все еще лорд Винтерфелла и разве… у тебя нет права голоса в своем же доме?

Робб молчал, твердо глядя в одну точку. Она уже несколько раз успела это сказать, а он все чаще и чаще натыкался на подтверждения слов его любимой женщины. Может, действительно она единственный человек в его жизни, которая полюбила его просто за то, что он есть?

Но он не хотел признавать ее правоту.

Предательство едким ядом опоясало его жизнь, но разве не дом — единственное место, где не предадут?

— Знаешь, любовь моя, дети очень восприимчивы, о чем промолчит взрослый — ребенок с готовностью сболтнет. Прошу, не злись на Рикона, он всего лишь ребенок, что потерял мать.

— Как я могу злиться на дитя? Я ведь и сама мать, — она приложила его ладонь к своему животу. — Чудный, светлый малыш просто подражает старшему брату.

"Убей её".

Словно бы молния прошлась сквозь Робба.

Джон не хотел, чтобы Робб нашел Жиенну, его волк едва не вцепился в нее в первую же встречу, и вот теперь… Этого просто не могло быть. За что брат его ненавидел? Джон получил все, чего хотел, все, ради чего оставил дом — власть, корону, признание, люди его обожали, он избранный и самый главный, совсем не бастард ниже соли. Что он еще хотел высосать из Робба? Неужели он поднял его, только чтобы доказать, насколько лучше?

— Что мне делать?

— Что нам делать, любовь моя. Давай уедем, — внезапно произнесла она.

— Уедем? Куда?

— Дальше Вестероса, туда, где твой брат не король. Мы будем счастливы, а они, наконец, получат желаемое. Им не нужен счастливый Робб, им нужен твой замок и титул — так отдай же, а мы найдем свое счастье.

— Жиенна, я не могу, не могу снова оставить свой дом. Старк должен быть в Винтерфелле, так говорил мой отец.

— А это все еще твой дом? — грустно спросила она. — Я знала, что ты не согласишься — у тебя золотое сердце. Давай спать, завтра будет новый день, — печально завершила она, завернувшись в одеяло.

Она спала, а у него в голове путались мысли.

* * *

Робб метался по коридорам Винтерфелла, словно безумная тень.

Он не находил себе места, да и было ли это место для него?

Тяжесть, холодной статью лежавшая на сердце, не давала мыслить, не давала дышать, не оставляла сознания.

Все, чего он хотел, это найти ее, быть с ней, увидеть рождение своего ребенка. Он хотел найти ее и внезапно потерял себя.

Он любил ее, просто любил, даже не подумав, что у него не было права любить.

"Убей ее, — не дрогнув, сказал ему маленький брат. — Убей ее, как убил мать, — отзывались слова Рикона у него в голове. — Ты мне не брат!''

"Почему ты не выбрал другую?" — скорбно спрашивала мать.

"Я тоже любил", — бросил ему Джон.

"Ведь я ждал тебя", — в черном омуте безумия отзывался Теон.

Ноги сами принесли Робба в крипту.

— Отец... Отец, я не начинал этой войны — но я ее проиграл, — он бессильно рухнул у подножья статуи, спешно и бессвязно объясняясь, будто ему было куда спешить.

Робб отчаянно хотел прощения.

Прощения живых, и еще больше прощения тех, кого уже не вернуть.

Тысячи солдат, гордо ушедших на смерть по его приказу, его армия, ушедшая с ним в башни, его лорды, их дети...

Статуя лишь сурово взирала на него ледяным взглядом.

— Я только хотел вернуть тебя, понимаешь? Без тебя все пошло не так...

Робб замер, разглядывая каменную маску.

— Как ты мог оставить нас?! Как ты мог?! Я ненавижу тебя за это! Ненавижу! Ненавижу так же, как они ненавидят меня! Ненавижу!..

Он долго молотил руками камень, пока из легких не выбился дух, а по костяшкам не побежала кровь, такая же горячая, как слезы, падающие градом по лицу.

Слезы, которым не дано было смыть ничего.

Робб лег у подножья статуи, разглядывая шершавый потолок крипты.

— Тебя здесь нет. Я даже не смог вернуть твои кости.

* * *

С ней было спокойно.

День за днем Теон делал вид.

Будто сжимая все чувства в камень, силясь вышвырнуть из себя все прошлое до сегодняшнего дня, он старался выглядеть нормальным.

Теон понимал, что другого пути нет, и изо всех сил он цеплялся за возможность хотя бы казаться.

Но каждую ночь, оставаясь наедине с собой, он неизменно видел дрожь под перчаткой — отпечаток того, что он пережил еще один день, делая вид.

Так же неизменно ему не хватало духа справиться с омерзением и обнажить ладонь.

Иногда Теон жалел, что не может нацепить перчатку на всего себя — но вот с ней было спокойно.

А еще лучинка тепла росла где-то в душе от того, что Джейни наконец пошла на поправку.

Вопреки всему. Наверняка следуя этой своей бесконечной надежде.

Мейстер почти не позволял ей выбираться из кровати. Джейни и того ужасно боялась. Фоллен запомнил, что приходить к ней одной не было смысла, она не подпускала старика к себе, если Теона не было рядом.

Каждый вечер, когда он заходил к ней она всегда смущенно, покрываясь розовыми пятнами по белым щекам, но очень искренне улыбалась ему.

Теон поймал себя на том, что ждет конца каждого бесконечного дня, чтобы увидеть эту улыбку.

Он не знал, стоит ли он этого, и не помнил, чтобы кто-нибудь когда-то был так же неизменно рад его видеть. Это было какое-то волшебное тепло, которое никогда не касалось его жизни.

Джейни умудрялась заговорить его, болтая о какой-то сущей ерунде, или даже молчать так, что он почти забывал все, что хотел бы забыть.

Но вряд ли сегодня ему удавалось быть хорошим собеседником.

— Робб меня ненавидит, — наконец произнес он это вслух.

— Нет, Робб очень хороший, — мягко сказала Джейни. — И...

— Я и не сказал, что он плохой, он меня ненавидит, и я не могу его за это винить, — глухо отозвался Теон, оборвав ее.

— Ты тоже себя ненавидишь?

"И как она умудряется задавать вопросы… вот так".

— Я... Я не знаю, Джейни, — он снова натянул свитер на голову.

— Не надо, — сказала, отведя его руку от лица, — ты тоже очень хороший.

Он посмотрел на нее, будто впервые.

— Просто перестань ненавидеть себя.

— Просто?..

— У тебя получится.

— Улыбнись еще раз.

У нее удивительная грустная и светлая улыбка…

— Джейни…

— Да?..

— Лорд Старк! — воскликнула девчонка-служанка, просунувшись в дверь.

Он же научил ее не ломиться в дверь, пугая Джейни, и теперь она вопила с порога, будучи всклокоченной уже Роббом в очередной раз.

* * *

Теон не знал, чего сейчас ожидать от Робба.

Но выглядел он совсем другим, каким-то опустошенным, но в то же время… настоящим?

Тем Роббом, которого Теон любил всем сердцем и по которому безумно скучал.

— Робб, что случилось?

— А? Нет… — растерянно, теряя фокус во взгляде, пробормотал тот. — Почему обязательно должно было что-то случиться? Просто… Тебя давно не видели ночью в твоей спальне, вот и я решил…

— И ты решил проверить, не слоняюсь ли я по замку, стучась головой о стены?

— Я не считаю тебя сумасшедшим или вроде того… — пробормотал Робб. — Я вообще ничего не считаю, и ничего не хотел сказать утром.

— Робб…

Теон просто обнял его.

И судя по тому, что Робб ответил, — не ему одному это было необходимо.

Человек жив, пока за ним кто-то присматривает, и пропадает сразу, как только становится ненужным.

Это было так просто: у него был Робб, а у Джейни — он.

— Ты… ты ничего не хочешь сказать? — аккуратно спросил Теон, кивнув на разбитые кулаки Робба.

— А, это… Потом…Тебя девушка ждет, — улыбнулся тот.

— Она не девушка… В смысле, мы не… -

Почему-то Теону было очень важно, чтобы Робб это понял.

— Ну, она же ждет, — вновь улыбнулся Робб. — Мы потом поговорим, я никуда не денусь, — кивнул тот, уходя.

Теону осталось только проводить его взглядом.

* * *

— Все в порядке? — обеспокоенно спросила Джейни.

— Да, Робб… Это Робб, ты понимаешь, Робб… — пробормотал он что-то бессвязное.

— Угу, — кивнула она. — Теон… Ты тоже хотел что-то сказать до того, как вышел…

— А… Ты очень хороший друг, Джейни, спасибо тебе.

— Пожалуйста…

* * *

Джон бесцельно топтался маленькой фигуркой волка по столу в своем кабинете.

"Пекло, нужно было поехать самому".

Наконец, в кабинет вошли двое гвардейцев с ящиком, а за ними плелся понурый Рикон.

— Что-то не получилось? — спросил Джон, когда они остались наедине.

— Все, — буркнул Рикон, нырнув в ящик и выудив одну свечку.

Он недовольно оглядел свое творение: с одной стороны свеча напоминала квадрат, а с другой была похожа на овал.

— А, по-моему — вполне неплохо, — сказал Джон, заменив огарок в настольном канделябре, — Ну, по крайней мере, она горит.

— Ты правда так думаешь?

— Свечи — это ерунда, Рикон. Ты не должен приносить вред своему дому и своим людям, своей семье. Ни в малом, ни в чем бы то ни было еще. Есть много людей, которые желают нам зла, но ты должен знать, что дом — это место, где не будет ножа в спину. А чтобы знать это — ты должен сам делать все для этого. Понял?

Рикон кивнул.

— Робб может быть не прав, но он наш брат, помни это. Нас и так очень мало — а врагов очень много.

— Ладно, — нехотя, но согласился мальчишка. Не волк.