Драко Малфой и Кровь Обречённого (гет)

Драко сидел в кресле, склонив голову, и размышлял, то погружаясь в дрему, то вновь просыпаясь.

Он не хотел больше видеть снов. Никаких.

Его глаза вновь приоткрылись, когда он увидел обед на своем столе. А вот появление эльфа проспал… Он отвернулся, так и не приступив к еде. Не хотелось.

Драко было скучно и одиноко. Ему элементарно хотелось поговорить с кем-нибудь, но рядом никого не было, да и навряд ли бы он решился заговорить первым… У него есть и другое задание.

И еще 5 дней.

Черт.

Драко совершенно не понимал, в каком направлении ему двигаться, он не привык действовать в одиночку, полагаясь лишь на свои силы.

Он вспомнил подслушанный разговор.

Так зачем же все-таки Волан-де-Морту Поттер? Не просто как трофей…

Как Лорд стал таким? Что поддерживает его жизнь? Как он не умер, терпя столько лишений? Один, брошенный, отвергнутый и проклинаемый, не нужный даже своим слугам, которые были с ним во многом лишь из-за страха. Впрочем, он не особо-то и нуждался в их любви, лишь в уважении и полном подчинении.

Драко понимал, что скорее всего было применено какое-то заклинание, магия, но что бы это могло быть, не представлял. У его отца было множество книг по черной магии, древняя история, только в темном варианте, но ко многим книгам Драко не имел доступ, да и что искать, он не представлял. Отец, кстати, ни разу не зашел к нему, словно вообще забыл о его существовании. Ну что ж, возможно, так было лучше, поскольку Драко даже не представлял, о чем ему говорить с отцом, зато помнил, какую получил от него пощечину, когда его привели в дом…

Его размышления прервал стук двери, и в комнату влетела фигура, замотанная в плащ. Драко вообще жизнь в их Имении напоминала бал-маскарад, только очень однотипный. Вошедший скинул плащ с плеч, и Драко увидел, что это Беллатрикс. Он подался вперед, с любопытством рассматривая ее, чуть запыхавшуюся и раскрасневшуюся, словно она бежала сюда. Может… принесла новости от матери?

— Драко, как движется дело? – она сказала это, тяжело дыша, второпях, словно это был чисто риторический вопрос – да и что он мог ей ответить?

Поняв, что чуда не случилось, она начала быстро говорить:

— Драко, с твоей матерью все более менее в порядке, мне удалось сегодня навестить ее. Она ослабела, хотя ей приносят еду, и… скучает по тебе. Она хотела, чтобы ты сбежал, но мы оба знаем, что это глупо – во-первых, убьют ее, да и тебя тоже заодно. Теперь твое задание…

Она чуть перевела дух.

— И? – чуть поторопил ее Драко, весь напрягшийся, ожидая самого худшего…

Беллатрикс села в кресло напротив и критически осмотрела его, словно прикидывая, годится он или нет. В Драко проснулись малфоевские гены, и он, гордо вскинув голову, посмотрел на нее «взглядом Малфоя номер два для особых случаев».

— Ладно, — сдалась она. Видимо, выбора у нее не было.

— Что ты хотела мне сказать? Ты знаешь, где Поттер?

— Нет, где он сейчас, я не знаю… Но, думаю, как ты сам понимаешь, одним Поттером все не ограничится. Ты просто пешка в его плане, и ты тоже это знаешь. Я хочу помочь своей сестре, и тебе заодно… Лорд… я знаю его…секрет. Обрывками, все остальное лишь предположения… Ты примерно представляешь, как выглядит Лорд, и что он собой представляет. То, что помогает ему поддерживать жизнь – это крестражи.

Драко, очень заинтересованный, максимально приблизил к ней кресло, чтобы ничего не пропустить.

Беллатрикс продолжила:

— Что такое крестражи я лишь смутно представляю. Предметы, в которые волшебник помещает кусочки своей души… это неживые предметы… последний крестраж это то тело, в котором находится… волшебник. Если уничтожить все крестражи, волшебник погибает. Я не знаю, сколько их, и что они из себя представляют. Твой отец, кажется тоже. Но Гарри Поттер знает.

Драко с раздражением подумал: «Ну разумеется! Гарри Поттер, чудо-мальчик, все знает… откуда?».

Прочитав этот немой вопрос в его глазах, Белла пояснила:

— Дамблдор рассказал ему все… Снегг передал эти сведения Лорду, что мальчишка знает тайну… Если бы кто-нибудь уничтожил крестражи… Лорд бы исчез. Может быть, поэтому ему нужен Поттер.

Беллатрикс пожала плечами, как бы говоря, что не особо интересовалась этой стороной вопроса.

Драко помолчал, а потом нехотя принялся расспрашивать:

— Но что мне это дает? Если даже ты не знаешь… Дамблдор сказал Поттеру, Снегг Лорду… откуда он вообще узнаёт? Ах да, доверие, доверие… Но в моем задании не звучало фраз «убить Лорда». И вообще, почему ты мне это все рассказываешь? Это что, очередной подвох? С какой стати тебе предавать Лорда, да еще и жаждать его смерти?

Беллатрикс нахмурилась, и Драко с подозрением смотрел на что-то, блестевшее в ее глазах – очень похожее на слезы… она плакала? Так ее запыхавшийся вид – следствие рыданий?

— Тебе не понять всего… Я, думаю, как и многие другие Пожиратели, начала понимать, что мы не настолько уж избранные и незаменимы. Лорд все меньше нуждается в нас… Как в рабочей силе – да, как нечто большее – нет. В его конечной цели нет места нам, только если как глупым безвольным марионеткам. Все боятся его приказов, ожидая, что они окажутся последними, и еще больше боятся их не выполнять. У нас больше нет своей жизни, только Его… Я…я…

Беллатрикс замялась, видимо, не зная, как объяснить то, что было у нее внутри наиболее кратко, и не выдать своих истинных чувств. Наконец она собралась:

— Я хотела жить с одним человеком… Он не из Пожирателей. Я… хотела уйти. Не хотела быть Пожирательницей. Сошла с ума. А он просто подумал, и того человека не стало… нет конечно, не так буквально. Тот прошлый наш набег, ты помнишь… Убито 19 волшебников… Среди них был он… Лорд знал, но Пожиратели мне сказали, что это было случайно, он просто подвернулся под руку и мешал им. Смешно было бы ожидать и требовать другого. Мне тогда стало страшно… Я думала, что Лорд бездушная машина, что если ему наплевать на наши чувства, то наплевать полностью, но иногда в нем просыпается что-то… настоящее. Он словно оживает, ему хочется почувствовать, причинить боль, посмотреть в глаза, покорные и ненавидящие… А потом он вновь погружается во тьму, бесчувственный и глухой к нашим просьбам… Я больше не хочу быть пешкой, бояться быть убитой чужими и своими. Раз уж тебе отведена какая-то роль в этом феерическом шоу, то постарайся исполнить больше, чем тебе поручили… узнай секрет. Найди этого Поттера. Я не хочу потерять и сестру тоже.

Беллатрикс умолкла. Все это она рассказывала то излишне торопясь, то чуть растягивая слова, словно воспроизводила эти события в памяти. Она, казалось, забыла, что Драко сидит перед ней, ей просто хотелось сказать все это. Пожиратели не доверяли друг другу, а он был всего лишь 17-летним парнем, к тому же сыном ее любимой сестры. Если бы они все были в состоянии, то давно бы восстали против Лорда, но об этом смешно даже подумать. А другие не знали об этом… забавная ситуация.

Они оба молчали, смотря в разные стороны, и думали каждый о своем. Первым тишину нарушил Драко:

— Это все, конечно, интересно… Если бы Лорд дал мне больше времени… Может быть, я бы придумал, как узнать это у Поттера. Или нашел бы сам, в книгах отца. Но на первом месте все равно поиск Поттера. Я не представляю, где он сейчас! В школе однозначно нет, ее закрыли. Если он у этих магглов, к которым уезжает, то еще хуже… Я никогда там не был, и не знаю, как его там найти. И что я буду делать? С мешком наперевес кинусь на него и скручу? Применю Империо? Что именно?! Все это время Поттеру удавалось выигрывать…

Черт.

Драко прервал свои размышления вслух и посмотрел на Беллатрикс, на случай, если она что-то предложит.

— Не знаю, Драко… я бы с радостью помогла, но не знаю. Навряд ли он у магглов, там ему находиться очень небезопасно. У друзей тоже – это банально, наверняка он бы боялся за их жизнь, являясь живой мишенью… Если у него есть тайные покровители, то он сейчас у них… Какие-нибудь последователи Дамблдора… волшебники…Министерство… Его будет сложно поймать…

Драко понимал это. И еще он думал, что Поттер не такой уж кретин.

Не дома. Не у друзей. Не у Министерства.

Эта гриффиндорскя гордость… Чтобы его опекали, заботились? Нет, герой Поттер сделает все сам! Скорее всего нашел себе штаб-квартиру и засел там… Даже через друзей не узнаешь… друзья…друзья…

Драко тупо повторял это слово, не заметив, что произносит его вслух.

— Что друзья? – спросила удивленно Белла.

— Друзья… он же так дорожит ими… Наверняка все рассказывает им… Вот бы превратится в одного из них и проникнуть к Поттеру! Это было бы потрясающе! –Драко воодушевился подобной идеей.

— Идея-то конечно, неплохая… Только как ты превратишься? Если с помощью Оборотного зелья, то понадобится частичка их вещей… И еще надо будет куда-то деть «оригинал», проникнуть к нему домой а потом к Поттеру. Нет, слишком рискованно, Драко…

Белла вздохнула, видимо, потихоньку свыкаясь с мыслью, что вся их затея пустая трата времени, и ей так и суждено умереть глупой марионеткой, в какой-нибудь битве, а может и от руки Лорда.

Драко разозлился, видя ее обреченность, и встал с кресла, принявшись нервно ходить туда-сюда. Он подошел к окну, и на ум пришло воспоминание о том сне… Что это было за здание? К чему бы этот сон? Кажется, предсказателей в их семье еще не было…

Время уходило, и он решил отдаться на волю обстоятельств. Почему-то крутилась в голове назойливая мысль посетить Косой переулок… Там магазин этих рыжих близнецов, может, он все-таки решится навестить их… Пока что он мог опираться только на идею о его друзьях, зная его привязанность и самоотверженность, черт, как бы это не было противно признавать… Он убьет за них. Или лучше умрет.

Решено… он пойдет туда, аккуратно походит, желательно с Беллатрикс, если ей позволят его сопровождать, поскольку в одиночестве он наверняка привлечет к себе излишнее внимание – сейчас все ходят семьями…

А там будь что будет.

Белла подошла к нему и положила свою руку на плечо. Драко неожиданно вздрогнув, развернулся к ней, но она беспристрастно смотрела в сторону. Странно, что-то вдруг довольно сильно кольнуло его в том месте, где прикоснулась Беллатрикс… Да это и не важно…

Страшно не знать то, что произойдет…ужасно – знать, что произойдет. Никто из них не догадывался об истинном положении вещей, что все уже предрешено, и им даже не надо разрабатывать план, так как за них уже все решили. Они словно ослепшие мотыльки, ищущие манящего пламени… Каждый исходил из своих собственных возможностей, из прошлой жизни и ошибок. Нелепые планы, тайные помыслы, страх и безысходность… Тоска. Она охватила их сердца, пульсируя внутри, заставляла метаться по комнате, думать, мечтать, бояться, зовет неведомо куда, бежать, спотыкаться, падать, вставать, и снова бежать, бежать…

Осталось 5 дней.

Две недели.

Месяц.

Жизнь…

— Гарри, все в порядке? – Гермиона пила чай и внимательно смотрела на Гарри из-за чашки. Он вздохнул, зная, что означает этот взгляд. Наверняка он сейчас слишком задумался, его глаза стали пустыми и стеклянными, она испугалась, и теперь ожидает чего угодно – приступа, слез и видений.

— Герми, все в порядке. Честно.

— Да отстань от него! Он скажет нам, если что-то его тревожит, да? – Джинни повернулась к нему и уставилась своими честными зелеными глазами. Вот хитрая… Она конечно обиделась на него, но ничего не говорила, поскольку знала, как ему сейчас тяжело.

Гермиона чуть заметно нахмурилась, но ничего не стала говорить.

Они сидели за столом дома Уизли, и обедали. Родители тоже сидели рядом, поэтому особых разговоров за столом не велось.

Лишь отобедав, они поблагодарили миссис Уизли и поднялись наверх, собравшись в одной комнате. Они сели полукругом, поджав под себя ноги.

Круг. Линия силы. И что-то еще… что-то отдельное…

— Гарри, что дальше?

— Дальше? – удивленно спросил он, словно это был самый нелепый вопрос, который ему могли задать. – А дальше жизнь. Мы будем бороться. Мы должны объединить усилия, и отдать себя полностью нашему делу. Обратной дороги нет ни для кого. Вы сами все решили. Мы решили. Мы будем действовать по обстоятельствам, делать то, что можем и считаем нужным. Мы попытаемся найти крестражи. Мы попытаемся выиграть.

Он осмотрел их лица, пытаясь понять, какой отклик получили его слова в их сердцах.

Они все были очень серьезны, его друзья – Рон, Гермиона, его любимая Джинни… Они не отступили. Он ненавидел их за это и обожал. Ему было бы так тяжело без них.. Это вообще все несправедливо, спрашивать их, согласны ли они, заранее зная ответ.

Они так выросли.

Рон из нескладного паренька превратился в уже сформировавшегося высокого юношу, с копной рыжих волос, которые он отрастил почти до плеч… Гермиона тоже очень сильно изменилась… вытянулась, да и выглядела она старше своих сверстников, тому же виной было одно важное изменение в ее внешности, Гарри вообще не узнал ее, когда она приехала к Уизли… Она избавилась от своих длинных густых кудрей, и теперь была очень коротко подстрижена, практически под мальчика, так что того, что ее волосы вились, не было видно. Она выглядела совсем по-другому, полностью обнаружив черты своего лица. Она была похожа на солдата, хотя в общем-то таковым и являлась. Все они солдаты на войне.

Гарри был очень удивлен такой разительной переменой, хотя ей и шла эта прическа, и он полушутя спросил ее, почему. Она ответила серьезным спокойным голосом, который так часто успокаивал его – в самых опасных ситуациях она была способна подсказать решение.

— Это… не просто так. Это не секрет, мы живем в трудном времени, и ты в большой опасности. Мы должны измениться, иначе изменится мир, а мы так и останемся в прошлом, но... – она не знала, как передать все накопившееся в груди, чтобы Гарри ее не осудил, понял, да он и так это сделает…— Волосы мне мешали. За густыми волосами ты словно прячешься от мира, боишься показать ему свое истинное лицо, свои эмоции. А я ничего не боюсь, Гарри. Не убоюсь я зла. Открытое лицо – открытые мысли. Навстречу миру.

Гарри был удивлен таким ответом, но он и ожидал его… Другая бы так не поступила, а она – могла. И эта фраза – «не убоюсь я зла», словно из библии или из другой старой книги, часто всплывала в его разуме, и он вспоминал друзей.

А то, что изменилось во всех них – это глаза. На них словно налипла мутная пелена, отчего казалось, что на глаза падает тень. Следствие битвы, горя, потерь, и тревожных ночей, когда в сотый раз думаешь, что делать дальше… Никто не ответит тебе на этот вопрос, лишь только жизнь.

Человек предполагает, Бог – располагает.

Они все взяли друг друга за руки, не отрывая взгляда, и сидели так полминуты, словно выполняя какой-то таинственный ритуал.

— Джинни, уйди, пожалуйста, — тихо, почти не разжимая губ, сказал Гарри.

Она еще подержала его за руку, но подчинилась. Этот спор она проиграла чуть раньше.

Гарри отпустил руку Рона, и достал из кармана маленький складной ножичек. Сверкнуло острое лезвие, Гарри поднес его своей руке, прижал, кожица лопнула, и, чуть углубив рану, он принялся вдоль разрезать себе запястье. Кровь закапала на белые простыни, но все смотрели друг другу в глаза. Происходило нечто очень личное, тайное, о чем бы никогда не смог догадаться посторонний, об истинных мотивах и эмоциях… Как много это значило для них сейчас…

Нож перешел к Рону, затем к Гермионе, оба без слов сделали надрезы на руке, заливая кровать кровью. Гарри нервно облизал пересохшие губы и поднял руку вертикально, открывая рану. Каждый сделал также, и они сложили руки вместе, соприкасаясь кровью.

Братская клятва.

Теперь они связаны воедино, что делало их и очень сильными и очень слабыми одновременно. Сильными – потому что теперь вся их сила увеличивается втрое, и они действительно единое целое. Слабыми – потому что теперь они как никогда сильно зависели друг от друга. Но они уже все решили.

Джинни, сильно побледневшая, смотрела на трех людей примерно одного возраста, со стальным блеском во взрослых глазах, с поджатыми губами и прислоненными друг к другу кровоточащими руками, и не узнавала их.

Этот ритуал был немного ненастоящим, навеянным книгами… но пришел он в книги из жизни! И не один союз был скреплен подобным образом. Это ничего не значило для Темного Лорда, и так много значило для них. Теперь они сумеют, теперь не так страшно…

Капелька крови потекла вниз по ножке кровати, словно скоростной поезд, оставляя за собой влажный след. Она упала на пол, растекаясь крохотной лужицей, и предвещая:

— Смотрите. Все началось.

Не убоюсь я зла.