Трое в лодке, не считая собаки (джен)

Ночью Хогвартс кардинально менялся. Погружаясь во тьму, замок становился еще более загадочным, атмосфера уюта и тепла сменялась напряженность и таинственностью. Тени удлинялись, вечно горящие факелы казалось светили чуть более тускло. Серебряный лунный свет, льющийся из окон, создает нереальную картину, тишину нарушают постоянные скрипы и едва слышимый шепот портретов. Добавляют жути плывущие по своим делам привидения. Пусть даже это, в большинстве своем, хорошо знакомые привидения.

— Это была плохая идея, — в который раз сообщил Ричард. Гарри лишь тихо вздохнул и упорно продолжал путь. Ему было немного страшно, мальчику всюду мерещилось движение, но признаваться, что Рик был прав, Гарри не собирался. Поэтому он упорно продолжал идти к Залу Наград, стараясь ступать как можно тише и замирая от каждого шороха.

В Зал Наград, погруженный в непроглядную тьму, Гарри удалось добраться минут за двадцать. Мальчик моргнул и сильно прищурился, силясь разглядеть хоть что-то. Сделав осторожный шаг, он натолкнулся на небольшой постамент, на котором мирно покоился большой медный кубок. Естественно, кубок упал на каменный пол с жутким грохотом. Гарри дернулся от неожиданности, отскочил назад и засуетился.

— Это ты, Малфой? — голос явно принадлежал Рональду Уизли. Гарри ослепило яркой вспышкой. — Поттер? Ты то что здесь забыл?

Гарри прикрыл глаза, закрываясь от ослепляющего света, который излучала палочка гриффиндорца. Рядом с ним показалась фигура, принадлежащая, скорее всего, Симусу Финнигану. Они с удивлением смотрели на рэйвенкловца, который моргал, пытаясь избавиться от пятен в глазах.

Неожиданно факелы на стенах разом вспыхнули.

— Они здесь, профессор, — послышался скрипящий хриплый голос. Гарри резко развернулся и его сердце пропустило удар. В Зал Наград вело несколько входов из разных коридоров. Сейчас, возле одного из них, стоял завхоз Аргус Филч, держа на руках свою кошку и злорадно улыбаясь первокурсникам. Следом за ним показался Снейп, как всегда облаченный в черную мантию с нечитаемым выражением лица.

— Надеюсь, у вас есть объяснение? — холодно спросил он. Гарри сглотнул образовавшийся в горле комок. Взгляд черных, как два темных туннеля, глаз профессора Зельеварения не предвещал ничего хорошего.

* * *

— Я тебе говорил, что это была глупая идея, — напомнил укоризненно Ричард. Гарри раздраженно бросил на пол мокрую тряпку, которая приземлилась с громким шлепком. Благо мальчик был привычен к уборке, спасибо Дурслям. А вот двадцать потерянных баллов было жалко. Гриффиндор потерял сорок, по двадцать с каждого участника событий и они, также как и Гарри, были наказаны недельной отработкой.

— Так зачем ты сюда ночью пришел, Поттер? Посмотреть хотел? — в очередной раз спросил его Финниган, бросая натирать бронзовую табличку. Отработки у них проходили всё в том же злосчастном Зале Наград.

— Нарушители, а ну работать! — тут напомнил о своем присутствии Филч, контролирующий исправительные работы. Судя по его довольному виду, старый сквиб получал большое удовольствие, помыкая юными волшебниками. Гарри поднял мокрую тряпку, прополоскал в ведре, взял швабру и продолжил возить ей по полу. Финниган делал вид, что старательно оттирает от грязи табличку. Рональда видно не было, он слишком переживал по поводу несостоявшейся дуэли. В голове истинного гриффиндорца просто не укладывалась мысль, что можно просто не явиться на назначенную дуэль, при этом сдав неприятеля преподавателям. Трусость и подлость! Конечно, от такого слизняка как Малфой следовало ожидать чего-то подобного, но очень уж хотелось сразиться с ним и отомстить за все насмешки в адрес его семьи.

Гарри был готов сам себе признаться, что идея сходить посмотреть на дуэль была не самой умной. Но как же ему надоело целыми днями сидеть за книжками, учитывая, что это, на его взгляд, было бесполезно. Ну действительно, они проводят в библиотеке часы напролет, а творить волшебство он так и не научился! Просто ему хотелось приключений. А что может быть интереснее ночной прогулки по Хогвартсу? К сожалению, приключенческий порыв Поттера никто не одобрил. МакГонаглл и Флитвик посетовали, что не ожидали от казавшегося таким рассудительным ученика подобного безрассудства. И в очередной раз пригрозили поставить «Тролль» за экзамен, если он будет тратить время на всякие глупости, вместо усердной практики. И образцовая теоретическая подготовка ему не поможет. На факультете отнеслись к его поступку безразлично, лишь Пенелопа Кристалл, будучи старостой, пожурила мальчика, посоветовав не влезать в неприятности. Товарищи по несчастью были в недоумении, зачем его вообще туда понесло. Но больше всех старался, конечно же, Ричард. Его ворчания хватило бы и на весь Хогвартс.

— Теперь мы вынуждены тратить время на мытье полов, — посетовал он в очередной раз. — Скажи, Гарри, это уже привычка? Скучаешь по Дурслям?

— Да отстань ты уже! — не выдержал Гарри. — Ну будем мы неделю ходить на отработки, и что? Я понял, что это было неразумно, хватит мне об этом напоминать!

— Говорить с самим с собой — плохой признак, юноша, — заметил мужчина в элегантном зеленом фраке с портрета, мимо которого шел уставший мальчик. Он не стал отвечать нарисованному мужчине, продолжая идти по коридору в сторону башни Рэйвенкло.

— Мы бестолково тратим время, — продолжил нравоучение Ричард. — А могли бы вместо этого найти полезную информацию и решить, наконец, твои проблемы…

— Опять сидеть в библиотеке? — Гарри поморщился, будто от зубной боли. — Достало!

— Ну, раз тебе хочется слушать эти насмешки и чувствовать себя бездарностью — пожалуйста! Можешь продолжать заниматься глупостями и искать приключения на задницу, — раздраженно ответил Рик.

— Да хоть бы и так! — взорвался Поттер. Он уже практически кричал во весь голос, чувствуя одолевающую его злость. — Это моя задница! И моя жизнь! И мне решать, как проводить время. Ты же заставляешь меня делать то, что хочется тебе! Из-за тебя у меня так и не появилось друзей, потому что я днями напролет торчу в этой чертовой библиотеке, наблюдая, как ты читаешь книги! Достало!

Ричард не ответил. Гарри, выплеснув накопившееся раздражение, чувствовал себя как-то опустошенно. Поднявшись по винтовой лестнице, он добрался до входа в гостиную, который представлял собой дверь без ручки и замочной скважины, выполненную из старинного дерева. Стукнув бронзовым молотком в виде орла, он услышал мягкий голос:

— В комнате горело пятьдесят свечей. Двадцать из них задули. Сколько свечей останется?

— Тридцать, — ответил Гарри, пожав плечами. Задачка показалась ему простой.

— Подумай ещё, — не согласился голос. Гарри раздраженно почесал в затылке.

— Двадцать, — со вздохом подсказал Ричард. — Двадцать задули, тридцать сгорели.

— Я бы и сам догадался, просто устал, — буркнул Гарри, заходя в гостиную. Вечером здесь всегда было еще много. Удобные диванчики возле камина были оккупированы старшекурсниками, столики же, расположенные у подножья статуи основательницы, занимали ученики младших курсов.

— Не сомневаюсь, — с ноткой безразличия ответил Ричард и замолк. .

— Вернулся, хулиган? — поприветствовал его с другого конца гостиной староста Роберт Хиллиард, что-то отмечая в длинном свитке пергамента. Свиток был настолько огромный, что волочился за парнем по полу и он, будто не замечая этого, на него периодически наступал. Однако рваться от подобного обращения пергамент не спешил. — Как там старина Филч? Чистить туалеты не заставлял?

— Гарри, ты сделал домашнее задания на завтра? — строго его спросила Пенелопа, отвлекаясь от сидевшего в кресле четверокурсника, над лицом которого сосредоточено водила палочкой. Бедняга попытался тихо улизнуть, но староста успела его схватить за руку и усадить обратно. — Не дергайся, я еще не закончила.

— Да никто меня не проклинал, просто мне нравится смотреть в зеркало! — задергался парень, пытаясь освободить руку из цепких пальчиков девушки. — И само зеркало ты уже проверяла! Говорю же, это просто привычка.

— Дэвис, ты смотришь в это зеркало всё своё свободное время, — терпеливо сказала Кристалл, продолжая непонятные для Гарри манипуляции. — Это ненормально! Возможно, тебе подлили зелье? — задумчиво протянула она.

— Пенни, брось это. Просто Роджер страдает нарциссизмом, — рассмеялся Роберт, продолжая делать пометки в своем свитке. Гарри показалось, что за эти пару минут свиток стал еще длиннее. Поняв, что ответа от него не ждут, мальчик поспешил скрыться в душе.

Следующим утром Гарри не мог понять, что его беспокоит. Он привычно встал, умылся, оделся, подождал в общей комнате своих однокурсников, и они вместе пошли на завтрак. И только на Гербологии, рассматривая растение, похожее на кучу жирных переплетенных червяков, Гарри понял, что именно было не так. Он настолько привык к постоянным комментариям Ричарда, что перестал обращать на них внимания. Сегодня же отсутствие этих комментариев воспринималось как непривычная пустота. Гарри несколько раз шепотом позвал его, но ответа так и не дождался.

— Ну и обижайся, — буркнул он. Гарри попытался себя приободрить, что теперь ему нет нужды идти в библиотеку, значит он, наконец, может развлекаться. Быстро справившись с домашним заданием, он начал размышлять, чем бы ему заняться. День длился необычно долго, так как обычно он периодически отдавал контроль над телом Ричарду и впадал в состояние, напоминающее дрему. Сегодня же все двадцать четыре часа были в его распоряжении, но чем их занять, Гарри придумать не мог. Чем обычно занимаются дети его возраста, мальчик не знал, поэтому решил посмотреть на других. Начать он решил с соседей по комнате. Майкл после выполнения домашней работы просто завалился спать, Терри и Энтони играли в «подрывного дурака» в компании с незнакомым ему второкурсником. Недолго думая, Гарри присоединился к ним.

— О, я думал ты как обычно в библиотеке, — удивился Голдстейн, освобождая ему место.

— Сегодня решил сделать перерыв, — слабо улыбнулся Гарри, беря протянутые Терри Бутом карты. За игрой ребята обсуждали квиддич. Гарри нравилась эта игра, но в своей жизни он видел всего один матч, Гриффиндор против Слизерина, в котором змеи не напрягаясь обыграли львов. Других же команд он не знал, тем более не разбирался в турнирной таблице чемпионата Англии, поэтому влиться в разговор не мог при всем желании. Оставаясь слушателем, он сыграл с ними несколько раундов, прежде чем понял, что игра успела ему наскучить. Попрощавшись, он побродил по гостиной. Каждый был занят своим делом — кто-то читал, кто-то играл в волшебные шахматы, многие занимались, обложившись книгами и пергаментом. Четверокурсник со светлыми волосами, в котором Гарри узнал Роджера Дэвиса, сидел, откинувшись на кресле, и с интересом смотрел на свое отражение в небольшом зеркальце, которое держал на вытянутой руке.

Гарри осмотрелся. Чем заняться он решительно не знал, поэтому испытывал растерянность. Можно было побродить по замку, но делать это в одиночку ему показалось глупым. На секунду ему пришла в голову мысль сходить в библиотеку, но он решительно от нее отказался. Гарри некоторое время сидел в удачно освободившимся кресле, откинув голову и глядя в куполообразный потолок, выполненный в виде звездного неба и предавался ленивым размышлениям. Вот ведь незадача, поссорился с братом, который «одалживал» его тело и проводил всё свободное время в библиотеке, а теперь бездельничаю, не зная чем это самое время занять. Удивительно, я поддерживал приветливые отношения со своими однокурсниками, но сейчас выясняется, что общих тем для разговора у нас толком и нет. Ни с кем я близко не общался, разве что с самим собой. Еще был Хагрид… Точно, Хагрид! Можно навестить его, время еще позволяет, а потом всё-таки не мешало бы зайти в библиотеку, вдруг удастся найти…

— Гарри, — неожиданно раздался над ухом строгий голос Пенелопы Кристалл, заставив мальчика чертыхнуться. Девушка потрепала его по волосам, погладила и неожиданно дернула за ухо. — Ты не забыл, что тебя скоро идти на отработку?

— Ай! Помню, конечно помню, Пенелопа, — соврал мальчик, прикрывая уши ладонями. Девушка молча щелкнула его пальцем по носу. Гарри поспешил отойти от нее подальше, поправляя очки.

— Беги давай, — девушка погрозила ему пальцем. — И не смей больше бродить после отбоя. Накажу так, что отработки с Филчем покажутся отдыхом, понял меня?

Компенсировать свой глупый проступок уборкой замка под руководством Филча Гарри надоело еще вчера. Старый завхоз, при более близком знакомстве, оказался на редкость мерзким человеком, ненавидящим всех магов, особенно тех, что помладше. Гарри подозревал, что старших учеников он побаивался, поэтому вовсю отводил душу на детях. Слушать рассказы о практикуемых в былые времена телесных наказаниях, которые излагались непременно мечтательным тоном, занимаясь при этом уборкой, было явно удовольствием ниже среднего. Мальчик с иронией подумал, что имел неплохую подготовку к подобного рода мероприятиям, спасибо Дурслям, но право же, не для того ведь он поступал в Хогвартс, чтоб заниматься той же уборкой, только в магическом антураже!

Гриффиндорцы, отбывающие наказание вместе с ним, держались друг друга и с Поттером особо не контактировали. Даже больше того, Гарри с раздражением заметил, что относятся они к нему, в лучшем случае, пренебрежительно. Проявив подобную наблюдательность, мальчик с общением к ним лезть перестал и с новой силой окунулся в депрессию.

Ричард подал голос на следующий день, на уроке Чар. Флитвик, закончив лекцию по анимирующим чарам, оглядел внимательно его слушающих учеников и начал задавать вопросы:

— Кто-нибудь скажет, в каких случаях применяются данные чары? — так как урок проходил совместно с Гриффиндором, не удивительно, что в воздух взметнулась рука Гермионы. — Да, мисс Грейнджер?

— Анимирующие чары применяются для перемещения объектов. Например, зачарованный чемодан может сам идти туда, куда ему укажет волшебник, — бодро отрапортовала девочка.

Флитвик согласно закивал.

— Блестяще, мисс Грейнджер, три балла Гриффиндору, — профессор чар, как и всегда при проведении занятий, выглядел воодушевлённо. — Если вы приведете еще пример, я добавлю вам два балла.

Гермиона потупила взгляд, пытаясь что-то придумать, но дело у нее не шло. Маленький профессор обвел учеников взглядом, ища желающих ответить.

— Что, никто не догадался? Ну же, это просто! — подбодрил юных волшебников Флитвик. — Мистер Поттер, может быть вы?

Гарри поднялся с места, открыл рот и замер. Обычно ему подсказывал Ричард, но сейчас, так как у них были разногласия, ему придется выкручиваться самому. Как назло в голову ничего не шло.

— В тех же волшебных шахматах, скорее всего, — слышать голос Ричарда, спустя два дня молчания, было непривычно. — Возможно, и в портретах используется что-то подобное. Куклы и игрушки для детей у магов должны быть, я уверен, тоже анимированными.

Голос звучал вполне обычно, будто не было той нелепой ссоры и долгого молчания. Гарри, благодаря вовремя пришедшей подсказке, ответил на вопрос и заслужил похвалу от профессора.

— Именно, куклы и детские игрушки! Такого ответа я и ждал, — развел руками Флитвик. Ученики принялись согласно перешептываться, удивляясь, как они не вспомнили об игрушках, с которыми многие из них играли в детстве. — С портретами небольшая промашка, мистер Поттер, там совсем иной принцип, но об этом вы узнаете не раньше шестого курса. А с шахматами вы попали в точку! Четыре балла Рэйвенкло!

Гарри поймал ущемленный взгляд Гермионы. Девочка явно переживала, что сама не смогла ответить на такой, в сущности, простой вопрос. Пусть в детстве она и не играла с анимированными куклами, так как была маглорожденной, но волшебными шахматами сталкивалась в любом случае. Остальные же сокурсники давно перестали обращать внимание на его всегда точные, благодаря помощи Ричарда, ответы. Что толку с этого, если колдовать он не умеет?

— Рик? — неуверенно позвал его Гарри. Он с трудом дождался возможности остаться наедине, чтоб поговорить с братом. Сейчас он медленно шел по коридору в сторону теплиц.

— Что? — отозвался, после недолгой паузы, Ричард.

— Извини, я был неправ, — прошептал Гарри и затаил дыхание, ожидая ответа. Встреченные им по пути студенты не обращали внимание на бредущего по своим делам первогодку, так что мальчик не боялся быть услышанным.

— Да брось, — Гарри услышал в своей голове легкую усмешку. — На самом деле это я был неправ. Я пытаюсь сделать как лучше, но тем самым лишаю тебя нормального детства, которого у тебя и без того не было.

Гарри сбился с шага и замер, растерянный после слов Ричарда.

— Рик, — он сглотнул образовавшийся в горле ком. — Я понял, что ты на самом деле стараешься для меня. Наверное, только сейчас понял, — суетливо добавил Гарри, сжимая виски от напряжения. Сказать ему хотелось многое, но подходящие слова шли с трудом. — Ты ведь сам не можешь колдовать, но всё равно стараешься помочь мне, научить меня, только благодаря тебе меня, наверное, и не вышвырнули из школы, а я капризничаю и влезаю в неприятности, — Гарри действительно считал, что стоит ему прекратить торчать в библиотеке, как жить в замке станет гораздо интереснее. Однако за прошедшие два дня он успел убедиться, что на деле ему было банально нечем заняться. — Да и общаться с ровесниками мне не интересно. А с тобой интересно, — выпалил Гарри и перевел дух.

— Плохо, братишка, — ответил Рик. — У тебя должно быть нормальное детство. И со сверстниками ты должен общаться, а не с голосом в своей голове. Я долго думал и понял, что не должен указывать тебе, даже если хочу тем самым помочь тебе, — Ричард слегка лукавил. В первую очередь его заботила возможность обрести собственное тело и жить нормальной жизнью. Жить отрывками, украденными у ребенка , в теле которого он обитал…. Нет, подобное существование его не устраивало. Но для этого требовалось решить проблемы с магией мальчика, так что он не считал, что обманывал Гарри.

— Да не о чем мне с ними общаться, — с жаром ответил Гарри, не обращая внимания на одарившего его странным взглядом старшекурсника Гриффиндора. — Давай просто забудем и вернем всё как раньше?

— Как скажешь. Если мы решили наши разногласия, советую тебе прибавить шаг. Занятие уже идет.

Счастливо улыбнувшись, Гарри припустил в сторону теплиц. Настроение мальчика стремительно взметнулось вверх.

Ричард прекрасно помнил этот день. Его отец вернулся домой, то ли после рабочей поездки, то ли отдыха, а возможно и того и другого. Лет в восемь девять для Ричарда это было бы долгожданным событием. В двенадцать он бы ждал с интересом и предвкушением. Однако парню было уже шестнадцать и прибытие Джеймса вызвало разве что недоумение и даже легкое раздражение. К тому же сам мужчина, увидев сына после почти полугодичного отсутствия, был неприятно удивлен его внешним видом. Да, Рик тогда увлекался панковской субкультурой и выглядел соответствующе. Во время семейного ужина, каждый участник которого был раздражен необходимостью на нем присутствовать, Джеймс сочился высокомерным сарказмом в его сторону, критикуя неряшливый внешний вид, сомнительный выбор одежды и ирокез вместо приличной прически. Получив в ответ лишь наполненные ядом отрывистые реплики, он пригрозил лишить его денег, прекратить оплату дорогого обучения и выгнать из дома, если он не начнет себя вести так, как полагается члену уважаемой семьи. Лили раздраженно вздыхала и советовала мужу оставить сына в покое. Как-то ведь вырос он без их участия, незачем вмешиваться сейчас. Ричард же, обуреваемым присущим каждому подростку максимализмом, высказал папаше всё, что о нем думал, и заявил, что справиться без него, после чего ушел из дома, громко хлопнув дверью. Да, он прекрасно помнил этот день. Но сейчас всё было иначе.

— Ты никто без моей поддержки, — схватив его за грудки и приблизив лицо, зло сверкнул глазами в дорогих очках в прямоугольной оправе Джеймс. — Кем бы ты был, если бы не мои деньги? — отец, несмотря на свои недостатки, никогда не высказывался так. Во всяком случае, так прямо. — Ты посредственность, Ричард. Ты никто. Ты не смог даже стать достойным сыном, ты не достиг никаких значимых успехов. Ты всегда мнил себя умнее других, но ты ничуть не лучше! Если бы не деньги отца, ты бы не выделялся ничем, — фигура Джеймса изменилась, укутываясь в длинную темную мантию волшебников. На лицо падала тень капюшона, скрывая лицо, лишь глаза пылали едва заметными красными угольками. Голос стал выше и холоднее, фигура, окутанная темной рябью, продолжала гневно цедить слова ему прямо в лицо, вызывая иррациональный ужас. — Ты ничего не достиг в науке, у тебя не было семьи и даже спутницы жизни. Ты серость, выделяющаяся лишь богатым наследством. Любой другой, будь он на твоем месте, стал бы великим, но не ты. Ричард, ты всего лишь неблагодарное ничтожество…

Фигура продолжала обвинять его, высказывая все потаенные мысли и страхи, что были давно похоронены в глубине подсознания парня. Тот, испытывая страх, какой ему не доводилось испытывать никогда в жизни, не мог мыслить рационально, лишь дергал руками в тщетной попытке оттолкнуть нависшую над ним фигуру. В ней уже не осталось ничего от Джеймса Поттера, один темный силуэт, вызывающий трепет и панику. Ричард тщетно пытался проснуться, но не мог, результатом всех его усилий было лишь то, что фигура становилась всё рельефнее, а ощущения стали казаться настолько четкими, что реальность меркла по сравнению с этим кошмаром. Неожиданно для него декорации сменились. Он стоял в темной комнате, одновременно напоминавшей и комнату в доме родителей, в которой он вырос, и чулан под лестницей, в котором Гарри обитал почти всю жизнь.

Мы можем быть смелы и рассудительны при свете дня, презирать глупые страхи, насмехаться над ними, но ночью, встречаясь с тем, что прячется в тенях, мы становимся теми же напуганными детьми, что готовы спрятать голову под одеяло, лишь бы не видеть этого. Ричарда обуревал ужас. Он не мог сдвинуться с места, стоя в темном помещении, тьма в котором укутывала его полностью. Краем уха улавливались скрипящие зловещие звуки, чье-то напряженное дыхание. Каждой частичкой тела он чувствовал притаившийся в темноте ужас, что оставался невидимым, но парень чувствовал, как ужас выжидающе глядел на него. Рик метался взглядом, вертел головой, пытаясь разглядеть хоть что-то. Однако всё, что он мог рассмотреть, была лишь дверь в трех шагах перед ним.

— Мальчик не нужен, — холодный высокий голос с шипящими нотками, вызывал дрожь по всему телу. Говоривший будто двигался вокруг Ричарда, голос раздавался из разных углов помещения, то приближаясь, то отдаляясь. — Мальчик мешает тебе. Он капризный, бесполезный ребенок, что только отвлекает тебя. Твой ум и мои возможности, Ричард, — голос Тени наполнился торжеством. — Мы можем достичь того, о чем ты мечтаешь. Просто открой эту дверь, и мы сделаем это.

Паника захватила его полностью. Рациональная часть Ричарда пыталась докричаться до него, объяснить, что всё это лишь сон и бояться абсолютно нечего. Однако что такое рационализм, когда ты столкнулся с первобытными страхами? Ты чувствуешь себя напуганным и беспомощным, как первобытный дикарь, что услышав раскаты грома, забился ночью в глухую пещеру, надеясь избежать встречи с тем, что прячется в темноте.

— Открой дверь! — приказ Тени криком раздался у него за спиной. Ричард судорожно сглотнул и сделал шаг вперед.

— Он не нужен… Он использует тебя… Открой дверь, Гарри, — мальчик разлепил глаза, вздрогнув от едва слышимого шепота. Тряхнув головой, он с облегчением обнаружил себя в комнате первокурсников Рейвенкло. Было ранее утро, но солнце еще не взошло, поэтому комната была укутана темным полумраком, неуловимо отличающимся от ночной темноты. Откинув полог кровати, Гарри неловкими после сна движениями, встал с постели и нащупал оставленные на прикроватной тумбочке очки. Одев их, он обрел возможность различать предметы вокруг. Взглянув в окно, он увидел светлую полосу на границе видимости, возле далеких гор, что предвещало скорый рассвет. Проснулся он необычайно рано, но сна не было ни в одном глазу. Гарри не помнил, что именно ему снилось, но на душе было какое-то противное тягостное чувство. Поняв, что уснуть он не сможет, а просто лежать не хочет, он умылся и спустился в гостиную факультета. В камине горел огонь, который он за месяцы учебы еще ни разу не видел погасшим.

— Гарри? Ты чего так рано? — Поттер дернулся от неожиданности и резко повернулся на голос. Возле дальнего одноместного столика в углу сидел в кресле Майкл Корнер, обложившись пергаментом и учебниками.

— А ты чего? — Гарри выразительно обвел взглядом учебные принадлежности. Он подумал, что это довольно странно, так как домашние задания им задавали не особо сложные, они были скорее нудными и не отнимали много времени. — Неужели вечером не успел?

— Я спал, — хмыкнул Майкл, бросив на стол гусиное перо, которым до этого старательно черкал в пергаменте, под который подложил учебник по Зельеварению. — Я всегда днем сплю, а ночью делаю задания.

— Зачем? — удивился Гарри. Майкл, как и все его товарищи по факультету, казался довольно умным парнем и проблем с учебой не испытывал. Такое поведение показалось ему необычным. — Не проще ли сделать задания вечером, а ночью спать?

— Мне — нет, — пожал плечами Майкл и сделал приглашающий жест, предлагая Гарри присесть в соседнее кресло. Тот согласился, так как чем заняться в подобное время всё равно не представлял. — Ночью спокойнее, никто не мешает, не стоит над душой, не смотрит на тебя. В общем, — Корнер слегка улыбнулся, — куча достоинств.

Гарри поправил очки и бросил взгляд на одноместные столики, что расположены в гостиной возле статуи основательницы. Как он успел убедиться на собственном опыте, эти столы были заколдованы каким-то хитрым способом. Они отсекали посторонние звуки, что могли помешать учебному процессу, при этом, не делая тебя глухим. Пока ты сидел за ними, тебе никто не мешал, не смотрел на тебя, и уж точно не стоял над душой. Рабочего пространства всегда было ровно столько, сколько необходимо и ты всегда мог найти свободный столик, независимо от того, сколько из них занято другими учащимися. Как Гарри слышал краем уха, это был крайне сложный волшебный комплекс, аналогов которому нет нигде, кроме их гостиной. Сложно представить, что Майкл мог об этом не знать. Светловолосый рейвенкловец, поймав его красноречивый взгляд, рассмеялся.

— Я понимаю, что звучит не убедительно. Мне мешает сам факт присутствия посторонних людей, пусть даже они никак не могут мне помешать, — Майкл развел руками, показывая, что иного объяснения у него нет. — Ты просто не замечал этого раньше, у меня почти с самого начала учебы такой режим дня.

— Ох, тогда не буду тебе мешать, — Гарри чуть смутился и хотел встать, но Майкл Корнер тут же протестующе замотал головой, показывая, что тот ему не мешает.

— Брось, я уже всё давно закончил, просто вносил мелкие корректировки в эссе по трансфигурации, — мальчик указал взглядом на учебник по обозначенному им предмету. — Так чего ты так рано, Гарри?

— Да просто не спится, — пожал плечами Поттер и, неожиданно для себя, спросил. — Майк, а как ты колдуешь?

Тот, если и удивился вопросу, то вида не подал. Посидев в задумчивости десяток секунд, он достал из специального кармана мантии волшебную палочку, взмахнул ей, изображая в воздухе отработанное Гарри до идеала рассечение воздуха и короткий взмах и, четко артикулируя, произнес «Вингардиум Левиоса». Гарри всё делал в точности также, возможно даже лучше, но, в отличие от него, у Корнера результат был налицо. Перо, на которое он указал палочкой, зависло в воздухе.

— Не знаю, Гарри, — с извинением в голосе сказал Майкл. — Я бы хотел тебе объяснить, но не могу. Это вроде как на автомате происходит, — он опустил перо и задумчиво завертел палочкой в руках. Такая привычка была у подавляющего большинства волшебников, всю жизнь не расстающихся со своей палочкой. Первокурсники отчасти подражали старшим, но это быстро входило в привычку, так как палочка для мага была самым важным, а зачастую единственным инструментом. Что характерно, Гарри Поттер такой привычки не имел. — Знаешь, вот сейчас я честно пытался понять, как это происходит, но выразить это словами всё равно не могу. Я знаю, что мне нужно направить волшебство определенным образом, но как именно я это делаю…. Нет, это не объяснить, — Майкл раздраженно мотнул головой. — Просто беру и делаю. В этом нет ничего сложного.

— Не могу с тобой согласиться, — протянул Гарри разочарованно. Он не ожидал дельных объяснений от Корнера, но в очередной раз ощутил свою неполноценность, как волшебника. — Надеюсь, я разберусь с этой проблемой до экзаменов, а то не видать мне Хогвартса в следующем учебном году.

— Я вообще удивлен, что ты испытываешь с этим проблемы, — покачал головой мальчик. — Слышал, что такое порой бывает у некоторых, но у тебя как-то слишком долго. С твоим то умом. Ты ведь самый умный из первокурсников, — Майкл сказал это, как само собой разумеющееся, а Гарри в очередной раз смутился, так как понимал, что его заслуги в сложившейся репутации особо и нет. — Может, тебе надо изменить подход?

— Да если бы, — протянул Гарри, вспоминая, какие только подходы к магии они с Ричардом перепробовали. От рациональности до абсурдности, всё, что только пришло в голову. Все эти методы объединяло одно — нулевая результативность.

— Эй! — раздался возмущенный крик с лестницы. — Первоклашки, у вас что, уже завал?

Голос звучал возмущенно и как-то странно приглушенно. Они озирались, пытаясь разглядеть говорившего. Вскоре он показался сам, спустившись с лестницы. Парень старших курсов, скорее всего пятого или шестого, чуть растрепанный после пробуждения, в нем не было ничего необычного. За исключением того, что он стоял на руках. Спустился по лестнице он, вероятно, тоже на руках, так как его лицо его было красным от напряжения. Он снисходительно смотрел снизу вверх на первокурсников, которые разглядывали его недоуменными взглядами.

— Так вы чего так рано то? — снова задал он вопрос и, заметив недоумение в их глазах, снизошел до объяснения. — Чтоб вы знали, приток крови в головной мозг благотворно влияет на мыслительные процессы и, как следствие, на магические умения волшебника. Маглы, между прочим, давно используют это чуть ли не поголовно, — Гарри, попытавшись представить в подобной позе дядю Вернона, хотел возразить, но не стал, решив, что старшекурсник вряд ли воспримет его слова всерьез. — К тому же, благодаря стойке на руках, я улучшаю физическую форму, что опять же, хорошо влияет на мою магическую силу. Видите, какие у меня мощные плечи? И самочувствие замечательное! Берите на вооружение, чем раньше начнете, тем быстрее достигните моего уровня и получите больше пользы, — мальчики, оглядев его багровую физиономию с вздувшимися венами, засомневались в неоспоримой позе подобных упражнений, но вежливо пообещали непременно попробовать. Гостиная постепенно наполнялась учениками всех курсов, что сопровождалось плавно повышающимся шумом.

— Опять вы это делаете, идиоты, — слышался крик с вершины лестницы, ведущей в спальни женской части факультета. — Каждое утро, одно и то же! Сколько раз говорила, вам это не по силам!

— Мэри, рано или поздно, мы взломаем чары на этой гребанной лестнице! — кричали ей в ответ.

Вскоре вниз спустились Терри и Энтони, сонно с ними поздоровались и они вместе отправились на завтрак. Учеба шла своим чередом.