Трое в лодке, не считая собаки (джен)

Ричард Поттер был в замешательстве. Он не любил странности, ведь, как подсказывал ему опыт, странности всегда означали то, что он чего-то не понимает, не обладает необходимой информации. Когда-то в детстве ему казалось странным безразличие родителей. Позже, в возрасте примерно 12 лет, он понял, что его мать и отец, будучи людьми более чем обеспеченными, просто не заинтересованы в своем сыне. Его отец, Джеймс Поттер, был членом богатого семейства. Всю его жизнь он не испытывал никаких лишений, ни в чем не нуждался. Как и его отец, Джеймс занимался инвестированием, строительством, получал дивиденды с десятка фирм. В общем, он был очень занятым человеком, который не привык себе в чем-либо отказывать. У него было много знакомых, друзей с самых разных концов света. Он проводил время в поездках, порой за сутки бывая на четырех-пяти встречах в разных странах, укрепляя свой бизнес и благосостояние. У него было пристрастие к дорогому алкоголю и сигарам, увлечение большим теннисом в качестве хобби, красавица жена, несколько не менее красивых любовниц. Сколько этих самых любовниц было конкретно, Джеймс Поттер ответить затруднялся.

Мать же, Лили, происходила из обычной английской семьи среднего достатка. Она была потрясающе красивой девушкой, к тому же не обделенной природой и умом. В возрасте двадцати лет Лили познакомилась с симпатичным и богатым Джеймсом, который уже на тот момент унаследовал огромное состояние своего рано погибшего отца. Вскоре Лили родила ему сына Ричарда. Ребенок не занимал у Лили много времени, ведь в ее распоряжении был целый штат нянь, учителей и гувернанток. Лили, будучи молодой, красивой и талантливой девушкой, которая имела доступ к огромным денежным ресурсам мужа, жила в свое удовольствие. Она писала довольно недурные романы, имела увлечение живописью, любила путешествовать в компании подруг, либо очередного любовника, на наличие которого ее муж смотрел абсолютно безразлично. К своему мужу она относилась с глубокой признательностью и симпатией, однако прекрасно понимала, что нужна ему скорее для статуса. В кругу бизнесменов с большим доверием относятся к человеку, имеющему семью, чем к одинокому и богатому наследнику богатой семьи. Нужно понимать, что молодую женщину такой расклад более чем устраивал. Таким образом, сын Лили и Джеймса Поттер рос без их непосредственного влияния и контроля. Мужчине заниматься сыном было откровенно некогда, мать же ребенка не была в этом заинтересована. Сам мальчик относился к своим родителям со смесью безразличия и легкого пренебрежения. С самого детства он обучался у лучших преподавателей под присмотром многочисленных нянек и иного наемного персонала. Мальчик слабо представлял, что такое нужда и при желании мог бы исполнить абсолютно любой каприз. Волей ли лучших преподавателей Англии, влиянием многочисленных прочитанных им книг, либо врожденным качествам, его слабо интересовало что-либо, кроме науки. С самого детства Ричард испытывал острую необходимость понимать, что и как устроено в этом мире. Отец к его увлечению относился с насмешкой и скепсисом, считая, что главное в жизни это финансы и бизнес. Ричард отвечал на его скепсис полной взаимностью, полагая, что тратить жизнь на приумножения богатств, когда вокруг столько возможностей для исследований, верх ограниченности. Однако семейство Поттеров имело возможность максимально игнорировать наличие иных членов семьи, что, безусловно, устраивало их всех. Ричард Поттер в данном вопросе пошел дальше своих родителей, в возрасте 17 лет благополучно уехав в США и поступив в Массачусетский Технологический Институт, где себя прекрасно чувствовал на факультете астрофизики и считался одним из наиболее перспективных молодых ученых.

Так вот. Ричард ненавидел странности. С самого детства сталкиваясь со странностями, он всегда мог положиться на учителей, а позднее и коллег, учителей и обилие литературы. Однако в данной ситуации, на взгляд Ричарда, странности приняли катастрофический масштаб. Ситуация, в которой он оказался… она даже не поддавалась толком описанию, чем бесила его до невозможности.

«Итак, что мы имеем? Я не помню, как здесь оказался, как это вообще случилось и затрудняюсь даже сказать, когда конкретно я оказался в данной… ситуации» — раздраженно думал Ричард, взлохматив волосы. — Более того. Я не помню никаких определенных деталей своей жизни.»

Именно так. Ричард помнил свою жизнь весьма странно. Отдельные события и общая информация, вот и всё что он мог вспомнить, из-за всех сил напрягая свои призрачные мозги. Да-да, именно призрачные. Около двух суток назад Ричард обнаружил себя в пригороде Лондона, в Литтл-Уингинге, где проживала его тетка со стороны матери, вместе со своим мужем и его кузеном Дадли. Он смутно помнил этот дом, моржеобразного дядю Вернона, тетку Петунью и задницу-кузена Дадли, избалованного и завистливого здоровяка. В возрасте 13 лет Ричард посещал этот самый дом вместе с матерью. Тогда он решил прогуляться вместе со своим кузеном и его друзьями и впервые в жизни получил по лицу. Ричард прекрасно помнил, как, не выдержав очередного комментария про серебряную ложку в причинном месте, отвесил пинка Дадли, был схвачен Пирсом Полкинсом и, впоследствии, неслабо побит Дадличком. Также он помнил, что после этого начал усиленно заниматься спортом и спустя год приехал в Литтл-Уингинг, где осуществил месть своему кузену и его придурочным дружкам, выловив их поодиночке. При всём этом Ричард абсолютно не помнил, чем занимался и где был хотя бы два дня назад.

«На дворе 1991 год. Учитывая, что я родился в 1984, следовательно, на данный момент я занимаюсь… а черт его знает, — продолжал рассуждения Ричард. — На данный момент мне двадцать два года… Или двадцать четыре? Дерьмо!»

Ричард попытался пнуть лежащий под ногами камень, однако абсолютно обычная на его взгляд нога, обутая в кроссовки пролетела сквозь него.

«Насколько я могу судить, семья тетки абсолютно идентична тому, что я помню, за одним маленьким исключением».

Этим маленьким исключением, о котором думал Ричард, был Гарри Поттер. Десятилетний мальчик, живущий у тетки, посещающий вместе с Дадли школу. Однако у Ричарда никогда не было братьев и, естественно, он никогда не жил в доме тети Петуньи. Гарри Поттер внешне был практически полностью идентичен Ричарду Поттеру. Немного темнее волосы, чуть иная форма носа, ярко-зеленые глаза вместо темно-карих, почти до черноты, глаз Ричарда. Ну и шрам в виде молнии на лбу, куда же без него.

Призрак за прошедшее время установил, что связан с этой младшей копией самого себя. На расстоянии в полмили от мальчика он переставал слышать, зрение начинало тускнеть, а попытавшись отойти еще дальше, он каким-то абсолютно естественным образом без всякого перехода обнаруживал себя возле Гарри. И да, его никто не видел и не слышал, кроме этого мальчика.

Ричард облокотился на дерево, апатично наблюдая за выходящими из школы детьми. Он думал, почему облокотиться на дерево он может, а дотронуться до растущего на нем листка у него не получается. Как это объяснить? Почему его рука проходит сквозь любой объект, и при этом он вполне может стоять вот так, чувствуя спиной текстуру дерева?

Из школы, опасливо озираясь, вышел Гарри Поттер. Мальчик, в сломанных очках и потрепанной одежде на пяток размеров больше необходимого. Ричард слегка улыбнулся и махнул ему рукой. Мальчик удивленно на него посмотрел и неуверенно приподнял руку в приветственном жесте.

— Эй, Дад, гляди, там этот псих! — раздался недалеко от мальчика гнусавый голосок Полкинса. Взмахнув рюкзаком, Пирс указал на стоящего в одиночестве мальчика.

— Хах, поохотимся? — рассмеялся Дадли. Гарри не стал дожидаться окончания диалога и что есть мочи припустил в сторону дома, забрызгав редких прохожих водой из луж.

* * *

Гарри Поттер, которому вскоре должно было исполниться уже целых одиннадцать лет, давно понял, что живет в довольно таки жестоком и несправедливом мире. К жестокости он, в общем-то, привык, так как она сопровождала его столько, сколько он себя помнил. Его родственники с завидной регулярностью практиковали довольно обидные оскорбления в его адрес, периодически лишали его пищи, а также загружали всевозможной работой. Надевать ему приходилось вещи кузена Дадли, которые он порвал, испортил или не желал более носить. Своих, новых вещей ему почти никогда не покупали, а если и покупали, то максимально дешевые варианты. Всё это было терпимо, так как мальчик с самого детства привык к подобному отношению со стороны родственников. Били дядя с тетей его довольно редко и только за какую-то значительную, на их взгляд, провинность. Несправедливым же ему казалось настороженное и строгое отношение других окружающих — учителей, соседей, одноклассников. Те видели перед собой худого и неопрятного мальчика, одетого в одежду с чужого плеча, о котором всему городку было известно, что он малолетний хулиган. Хулиганом Гарри не был, и такое отношение было несправедливым. Вообще, с момента осознания им концепции справедливости в возрасте шести лет, Гарри мечтал, чтобы к нему относились справедливо. Но мир, во всяком случае, его мир, был несправедлив. Сейчас Гарри лежал на сырой земле и слышал приближение своих преследователей. В этот раз убежать ему не удалось и всё, на что надеялся Гарри — это чтобы издевательства кузена и его дружков были недолгими, а наказание за испачканную одежду от тети не слишком строгим.

— Попался, урод! — рассмеялся, подбежавший раньше всех, Мальком и пнул Гарри в бок. За ним, отдуваясь, шли довольные Дадли и Пирс, предвкушающие расправу. Окружив беззащитного Поттера, ребята стали перекидываться шуточками.

Гарри лежал на земле на пустыре возле детской площадке, окруженный своими мучителями. После утреннего дождя песок превратился в липкую грязь, в которой барахтался мальчик, окруженный тремя сверстниками.

— Ну что, Поттер, добегался? — сопроводив вопрос сильным пинком, хмыкнул Дадли. Охнув от боли, Гарри согнулся пополам. Пирс, в свою очередь, пнул по земле, стараясь, чтоб комья грязи попали Гарри в лицо.

— Что будем с ним делать, босс? — спросил он у Дадли, оголяя увеличенные передние зубы с большими промежутками в ухмылке. — Засунем его в мусорный бак, как в прошлый раз?

— А может, лучше снимем с него всю одежду? — внес свое предложение Мальком. — Вот потеха-то будет!

— Отличная идея! — одобрил Дадли, припечатывая ногой к земле попытавшегося подняться Гарри. — Как ты думаешь, уродец?!

— А твоя мама не будет ругаться? — засомневался Полкинс.

— Какое ей дело до этого ненормального?! — загоготал Дадли.

— И в правду! — мерзко улыбнулся Пирс. — Ты лучше не дергайся, Поттер!

Перевернувшись на спину, Гарри судорожно заметался. Вряд ли они откажутся от понравившейся идеи, а помощи ждать помощи неоткуда. Идти голым домой Гарри совсем не прельщало.

— Ну что, приступим? — хмыкнул Мальком.

Гарри затравленно смотрел на кузена и его дружком и едва сдержал радостным крик, когда увидел за их спинами фигуру. Однако через секунду он изумленно распахнул рот. Обогнув будто не замечающих его ребят, мужчина подошел к Гарри и, присев на корточки, строгим взглядом уставился на него.

— И долго ты собираешься это терпеть? — спокойно спросил он.

— Помогите мне! — жалостливо закричал Гарри.

— Не кричи, урод! Никто тебе не поможет! — с силой пнул его в живот Дадли.

— Он прав, — так же спокойно продолжил говорить схватившемуся за живот Поттеру Ричард. — Никто тебе в этом не поможет! Только ты сам можешь справиться с ними. Даже если тебе повезет и кто-нибудь вмешается — в следующий раз они закончат начатое!

— Что я могу сделать?! — закричал Гарри.

— Заткнись и получай удовольствие, Поттер! — рассмеялся Полкинс, с силой ударив его по лицу. От удара голова мальчика мотнулась в сторону и очки-велосипеды отлетели куда-то в сторону.

— Покажи им, что ты не беззащитен! Покажи им, что ты не позволишь им безнаказанно издеваться над тобой! — с жаром продолжал парень, непонятно как оказавшийся сидящим в той же позе, но с другой стороны.

— Я не умею драться! Я один, а их трое! — с трудом сфокусировав взгляд на собеседнике, возразил Гарри.

— О чем ты, Поттер? — удивлено спросил Мальком. — Совсем крыша поехала?

— Можешь! Они просто маленькие злобные придурки, которые только и могут, что издеваться над беззащитными! Поняв, что безнаказанно тронуть тебя у них не получится, они перестанут тебя доставать!

— Я не могу! Помоги мне, пожалуйста!

— С кем ты разговариваешь, псих? — нахмурился Дадли.

— Почему они тебя не видят?! — наконец спросил Гарри, уже не сдерживая слезы.

— Это сейчас не важно, — покачал головой Ричард. — Ты и дальше будешь позволять этим уродам выбивать из тебя дерьмо или все же покажешь, что ты чего-то стоишь?

— Я не смогу! — захныкал Поттер, получив очередной удар по лицу.

— По-моему ты слишком сильно ударил его по голове, Дадли, — согнулись от хохота его мучители.

— Сможешь, Гарри, — он наклонился чуть ближе и аккуратно приподнял Гарри за подбородок. — Просто слушай меня. Не бойся, хуже, чем сейчас, уже не будет. Докажи этим кускам дерьма, что ты сильнее, чем они! Воспользуйся моментом, пока они ржут и не обращают на тебя внимания. Согни ногу, и со всей силы ударь по шарам этому, — указал на Малькома Ричард. — Потом вставай так быстро как сможешь, хватай этот самый злосчастный камень и ударь им по морде Дадлика. Пирс не проблема, с ним ты сможешь разобраться, пока эти будут приходить в себя. Бей со всей силы, бей по лицу, дерись грязно, если надо будет — кусай, щипай, выдавливай глаза, но разберись с этими тупицами! Покажи мне, что ты мужик, а не тряпка! Не позволяй этим дебилам себя унижать!

От такого напора Гарри на секунду опешил, но быстро постарался взять себя в руки. Стараясь не думать, он, всхлипнув, ударил между ног не ожидавшего отпора Малькома. Тут же прекратив смеяться, тот упал как подкошенный. Схватив тот самый камень, о который споткнулся, Гарри вскочил на ноги и наотмашь ударил им по лицу своего кузена. Изумленный Дадли с криком от боли рухнул на землю.

— Отлично, Гарри! Добавь ему ногой по роже! — услышав одобряющий крик парня, Гарри выполнил его указание. Развернувшись к удивленному неожиданной расправой Пирсу, Гарри сжал руку в кулак и с отчаянным криком ударил его в нос. Отшатнувшись от удара, Пирс схватился за нос и гнусаво закричал:

— Ты что творишь, Поттер?! Тебе конец, мы тебя уроем! — не слушая его вопли, Гарри подбежал и ударил его коленом между ног. Отняв руки от лица, Полкинсс схватился за пострадавшее место и согнулся от боли. Гарри нагнулся, нащупал на полу грязные очки, протер линзы испачканной футболкой и огляделся. Три парня, внешне гораздо крепче и сильнее его, лежали на земле и корчились от боли, матеря его на чем свет стоит и орошая влажную землю слезами боли.

— А теперь подбирай рюкзак и беги что есть сил! — вывел Гарри из оцепенения голос молодого мужчины.

Послушав его, Гарри подобрал свои вещи и что есть мочи побежал прочь от Дадли и его друзей. Пробежав около трех километров и порядком устав, Поттер остановился в парке, и, забежав в его глубь, лег в тени дуба, пытаясь привести дыхание в норму.

— Отлично! Лучше, чем я ожидал! — раздался рядом одобряющий голос. — Ты недурно держишь удар, Гарри.

Подскочив на месте, Гарри уставился на улыбающегося парня. Тот стоял, облокотившись на дерево и сложив на груди руки. Гарри поправил очки и принялся его внимательно разглядывать. На вид около двадцати, одет в серую футболку, синие джинсы и черные кроссовки. На левой руке татуировка в виде фигуры человека сидящего в странной позе на фоне кулака, объятого пламенем. Растрепанные темно-русые, почти черные, волосы выглядят небрежно, но в то же время стильно.

— Кто вы? Почему они вас не видели? Почему ваше лицо мне кажется таким знакомым? — засыпал парня вопросами Гарри.

— Меня зовут Ричард, можно просто Рик. И общайся проще, я не такой старый и мы вроде как не чужие друг другу люди, — вздохнул он. Он оттолкнулся от дерева и сел прямо на землю напротив мальчика.

— В каком смысле не чужие друг другу? — прищурившись, спросил Гарри. Внутри него появилась смутная надежда, и он начал нервно оттряхивать испачканную одежду, несмотря на всю бесперспективность данного занятия.

«Вдруг он мой родственник? — позволил себе смелую мысль Гарри. — Тогда возможно он заберет меня от Дурслей, и я смогу жить с ним!»

— Это сложный вопрос, в котором я сам еще окончательно не разобрался, — отвел взгляд Ричард. — Скажи мне, как давно ты живешь у тетки? Где твои родители?

— Я всегда жил у тети с дядей, — пожал плечами мальчик. — Моих родителей нет, они погибли в автокатастрофе, когда я был совсем маленьким.

— Это многое объясняет. Хотя нет, ни хрена это не объясняет! Всё равно полная нелепость. Всё слишком странно, слишком… ненормально! — парень, назвавший себя Риком, подскочил и в гневе попытался пнуть лежащую вблизи ветку. Гарри с удивлением уставился на не сдвинувшуюся ни на дюйм ветку.

— Ты…ты… — испуганно отпрянул Гарри, пытаясь отползти от него подальше. — Ты призрак? Галлюцинация?

— Я — это ты, — устало протянул Ричард. — И не кричи пожалуйста.

— Что это значит? Как это?

— Я абсолютно ничего не знаю, — Рик потер глаза и подставил лицо пробивающимся сквозь кроны деревьев солнцу. — Я появился здесь пару дней назад, и всё это время наблюдал за тобой. Меня никто не видит и не слышит, я не могу отойти от тебя дальше, чем на полмили.

— Как это? Откуда ты тут вообще взялся? — взволнованно продолжал расспрашивать Гарри. — И что ты имел ввиду, когда говорил, что ты — это я?!

— Мы почти одинаковые. Я помню, что Петунья должна быть моей теткой. Я родился на пять лет позже тебя… Видимо, должен был родиться, так как, насколько я понимаю, Лили и Джеймс Поттер погибли примерно в 81 году. Так что я твой не рожденный младший брат, — криво усмехнулся Ричард. — Хотя у меня никогда не было братьев. Скорее, мы альтернативные версии друг друга. А вообще, на самом деле, это просто мои предположения.

Мальчик ненадолго притих. Рик молчал, давая ему время обдумать сказанное.

— Моих родителей звали Лили и Джеймс? — тихо спросил он.

— Что? — удивленно уставился на него Ричард. — Ты не знаешь?

— Дурсли никогда не называли их по именам, — Гарри пожал плечами и, бросив идею очистить одежду от грязи, откинулся на спину и лег прямо на землю. — Как и меня самого. Однажды я слышал от тети имя Лили, но не знал точно, про кого она говорила. По их словам мои родители были пропащими.

— В каком смысле пропащими?

— Алкоголики и наркоманы, — спокойно ответил Гарри. Он всю жизнь слышал о родителях только это и считал это чем-то само собой разумеющимся. — Мать к тому же была проституткой. А еще дядя как-то обронил, что они были связаны с какой-то дурной компанией и именно поэтому погибли.

Ричард задумчиво хмыкнул. Как могло стать, что наследник богатейшей семьи Поттеров, Джеймс, стал наркоманом и алкоголиком? Как умница и красавица Лили могла оказаться обычной проституткой? Может, они и вправду связались с какими-то мутными личностями и тем самым пустили жизнь под откос?

— Это странно, — наконец ответил парень. — Но возможно. В любом случае, сейчас мы никак не узнаем, что там с ними произошло.

— А какими их помнишь ты? — спросил Гарри. Никто не рассказывал ему о родителях, кроме той информации, что он пересказал Ричарду, и ему хотелось узнать больше.

Ричард примерно мог себе представить, что чувствовал сирота, никогда не слышавший добрых слов, и честно ему рассказал о родителях, тех, что он помнил, постаравшись обойти острые углы. Что удивительно, мысль о том, что он, скорее всего, больше никогда их не увидит, абсолютно не беспокоила парня. Собственно, с этой мыслью он был готов смириться давно. Лет с семнадцати. Что касается его знакомых, друзей и коллег, он также не испытывал никакого беспокойства просто потому, что абсолютно их не помнил. Он был уверен, что они у него были, но вспомнить ничего не мог. Всё что его беспокоило — это в целом его ситуация.

— Глаза у тебя в точности как у матери, — хмыкнул он. — Тот же миндалевидный разрез и невероятный оттенок зеленого. А в остальном мы оба очень похожи на отца.

— То есть, они были богатыми людьми? — почему-то данный факт удивил Гарри сильнее всего. Он представил свою жизнь, такую, какой ее описал Ричард. Богатые родители, куча наемного персонала, готовые угодить любому его капризу. Лучшая одежда, игрушки, множество друзей — всё, чего бы только пожелал мальчик. Большой дом в Уэльсе, несколько огромных квартир в Лондоне. У Гарри на секунду перехватило дыхание от вставшей перед глазами картинки. Стало до слез обидно, что в его случае история пошла по другому пути и всё, что у него было, — это поношенная одежда Дадли и чулан под лестницей. Стараясь отвлечься и не показать обиды на несправедливость, Гарри задал следующий вопрос. — То есть в твоем случае они не были алкоголиками и наркоманами? Мама не была проституткой? Как это вообще возможно и почему ты говоришь, что был бы младше меня, если сейчас ты…

Гарри замахал руками, не находя слов для описания своих мыслей. Рик же на секунду позволил себе виноватую улыбку и тщательно обдумывал, что ему ответить. Ну правда ведь, не мог же он сказать десятилетнему ребенку, что его матушка вполне могла себе позволить побаловаться кокаином и развлечься с очередным жигало в кровати, при абсолютном безразличии отца? Насчет него же, Ричард ни в чем не был уверен, а чем он там увлекался и в какие грехи впадал, мог ответить лишь сам Джеймс Поттер. Вряд ли мальчик смог бы принять как должное причуды этих безусловно неплохих, но крайне своеобразных богатых людей.

— Вряд-ли у кого бы то ни было повернулся язык назвать их пропащими, — дипломатично ответил, наконец, Рик. — Не скажу, что они были родителями мечты, но я всегда относился к ним с немалой долей уважения. Отец профессионал своего дела, для которого нет ничего важнее его работы. Мама же очень умная женщина, я всегда это признавал. Что же касается относительно нашего возраста…. Я не могу сказать ничего определенного, Гарри. Параллельные миры, наверное.

Ричард, высказав эту мысль, устало рассмеялся. Он никогда не верил в подобную чушь, однако более подходящего объяснения происходящему найти не мог. Наступило долгое молчание.

— Дядя с тетей меня убьют, — минут через пять, тоскливо протянул Гарри.

— Убить не убьют, но попадет тебе порядочно. Но, думаю, это того стоило, — улыбнулся Рик. Он встал, так как понял, что мальчику действительно пора идти домой.

— Думаешь, теперь они от меня отстанут? — с надеждой спросил Гарри Поттер.

— Дадлик со своей бандой? Вряд ли одного раза им не хватит, — разочаровал его парень. — Они обязательно попытаются отыграться. Не волнуйся, что-нибудь придумаем.

— Я на это надеюсь, — недоверчиво протянул Гарри. — А что будем делать… с… ну, со всем этим.

— Не знаю. Если смотреть объективно, со стороны — я всего лишь твоя галлюцинация. Я не могу взаимодействовать ни с кем и ни чем, кроме тебя, я проверял, — Ричард в задумчивости взлохматил волосы. — Но с другой стороны, «мыслю, значит, существую». Быть твоей личной шизофренией меня особо не прельщает.

Гарри шел в сторону дома, с интересом глядя на идущего рядом и рассуждающего вслух парня.

— И что мы будем с этим делать? — спросил Гарри. Проходящая мимо дама удивленно окинула взглядом мальчика. Грязный, в неопрятной одежде, с намечающимся синяком под глазом, он разговаривал сам с собой, на ходу повернув голову вправо, будто видел кого-то рядом с собой.

— Будем стараться разобраться в происходящем, искать пути решения проблемы, — терпеливо отвечал Рик. — Что нам еще остается? И вообще, я бы на твоем месте задумался о более неотложных проблемах. Мы почти дошли, и я абсолютно уверен, что Дадлик уже успел на тебя настучать предкам.

— Ой, — Гарри испуганно замер. Он даже не представлял, что с ним сделают Дурсли за побитого кровиночку. — Мне конец.

— Успокойся, парень, — потрепал его по плечу Ричард. Что удивительно, рука ощущалась вполне живой. — Это того стоило. Еще пара таких трепок и этот хряк побоится криво взглянуть на тебя. А Дурсли, если исходить из того, что я видел, не нуждаются в причинах для того, чтобы наказать тебя. Вся разница, что в этот раз у них действительно есть для этого повод. Потерпи, ничего страшного не произойдет. А потом мы с тобой вместе что-нибудь придумаем, чтоб исправить ситуацию.

Гарри ничего не оставалось, кроме как согласиться с рассуждениями парня. Обреченно вздохнув и сжавшись в ожидании трепки, он поднялся на крыльцо дома номер 4 и нажал на звонок. Спустя пару секунд дверь открылась, тощая рука тетки больно схватила его за ухо и затащила внутрь, быстро заперев дверь.

— Ты, чертов урод, как ты посмел тронуть Дадличка?! — залепив племяннику звонкую пощечину, визжала Петунья. Ричард стоял рядом с маленьким Гарри Поттером, никем кроме него не замечаемый. Они находились в коридоре дома, в трех метрах от того самого чулана. На верхних ступеньках лестницы стоял Дадли, с жадностью разглядывая расправу матери над кузеном. Однако внимание Ричарда было сосредоточено на лице тетки. Десятилетний Гарри Поттер не мог этого увидеть и осознать, но Ричард, внимательно следивший за Петуньей, заметил, что после того, как она ударила племянника по щеке, она чуть отпрянула, а выражение гнева на лице разбавилось секундным страхом.

— Он первый начал, я просто защищался! — тем временем выкрикнул в ответ Гарри, не в силах сдержать слез. С одной стороны, он был к этому готов и ничего другого не ожидал, с другой, он никак не мог привыкнуть, что отношение к нему настолько несправедливое. — Он с друзьями избивал меня.

— Не смей говорить гадости про моего сына!!! — еще больше разъярилась Петунья.

— Лучше молчи, доказывать что-то бесполезно, — донесся до Гарри сочувственный голос. — Не спорь, опусти голову, отведи взгляд в сторону. Сделай максимально виноватый вид, — Ричард пытался хоть как-то помочь мальчику.

Экзекуция взбешенной Петуньи продолжалась минут тридцать. Нужно отметить, что, после первой пощечины, руки больше женщина не распускала и ограничилась криком. В конце концов, даже Дадли надоело наблюдать за сценой истерики, и он поднялся к себе в комнату играть в компьютер, аккуратно потирая всё еще саднящие после удара кузена яйца. В итоге Гарри был отправлен в чулан с приказом не сметь появляться на глазах.

Гарри, зайдя в чулан, не стал зажигать лампу и, сняв грязную одежду, упал на протертый матрас.

— Крепись, малой, — осторожно потрепав его по волосам, произнес Рик, который обнаружился сидящим рядом с ним. В чулане ему явно было тесно, поскольку роста парень был немалого, однако он каким-то чудом там помещался, не испытывая ни малейшего дискомфорта.

— Мне просто обидно, — прошептал Гарри, пытаясь оправдать текущие по щекам слезы.

— Ничего-ничего… — успокаивающе сказал Рик, обнимая мальчика за плечи. — Я что-нибудь придумаю, Гарри. Мы это изменим.

Гарри уткнулся в плечо Рика, слегка вздрагивая время от времени. И плевать, что его не существует! Он здесь, он рядом, кажется совсем настоящим, искренне ему сочувствует и беспокоится о нем! Ричард же тем временем слегка стушевался от такого проявления эмоций.

— Интересно, за что они тебя так ненавидят и из-за чего опасаются? — задумался Ричард.

— Опасаются? Ты о чем? — мальчик аж фыркнул услышав такую, на его взгляд, вопиющую глупость. — Ненавидят — да, но боятся….

— Знаешь, Гарри, я уже понял, что здесь всё не совсем так, как я помню, но Дурсли вполне похожи на самих себя, — принялся объяснять Ричард, водя пальцем сквозь паука, обустроившего свою паутину на внутренней стороне лестницы, заменявшей в чулане потолок. — Они никогда не были приятными людьми, даже наоборот. Но и отъявленными негодяями они не были. Поэтому такая ненависть к сироте даже для них кажется странной. И ты, наверное, этого не замечаешь, но тетя действительно тебя боится.

Гарри на минуту задумался. Мысль о том, что родственники могут его бояться, ему казалось нелепой.

— В любом случае, у нас будет время разобраться со всеми этими странностями. И главное, не забывать о главной странности — моём присутствии, — важно поднял палец Рик.

— Кушать хочется, — отвлекся от нависших над ними проблем Гарри, с тревогой прислушиваясь к урчанию в животе. Не то чтобы подобная ситуация возникла впервой, мальчик привык терпеть голод, но впервые за всю жизнь он мог с кем-то поделиться своими проблемами.

— Придется потерпеть, — виновато взглянул на него Ричард. Ему было искренне жаль мальчика, которого он воспринимал маленькой копией себя самого, однако помочь он ничем не мог. — Я постараюсь что-нибудь придумать. Но, сам понимаешь, к сожалению, помочь я могу только советом.

— Спасибо тебе, — улыбнулся Гарри.

— Пока не за что, братишка! — улыбнулся Рик. Гарри, услышав такое обращение, еще больше расцвел в улыбке. У него появился брат. Пусть его никто не видит, кроме него, но теперь он не один.

Вернон, вернувшись с работы и услышав красочный рассказ жены об уроде-племеннике и несчастном сынуле, долго и громко кричал. Что примечательно, бить Поттера он не посмел, ограничившись угрожающим нависанием над тщедушным тельцем. И крики, конечно же. Дурсль знатно отвел душу, проехавшись по ненормальным родителям, породившим неблагодарного щенка. Так же было упомянуто о трусах, которые бьют исподтишка по неприемлемым местам, сравнения с девчонками. Спустя час времени, Вернон устало завалился в кресло с бокалом бренди, приказав мальчику исчезнуть с его глаз.

— Пошли они в жопу, Гарри, — сказал поникшему мальчику Рик. Он никогда не имел дел с детьми и сейчас сомневался, стоит ли ему использовать крепкие выражения при нем. — Не бери в голову слова нашего дражайшего дядюшки. Возможно, в твоем случае мама с папой действительно были людьми, у которых жизнь сложилась не лучшим образом, но ты за них ни в коем случае не в ответе за их ошибки! И про остальное тоже забудь. Правила уместны в честной драке, а не тогда, когда на тебя накидываются трое более сильных соперников. Ты всё сделал правильно.

Гарри заметно приободрился.

— Чем будем заниматься? — спросил мальчик спустя пару минут.

— Я думал пойти послушать, о чем говорят наши дражайшие родственники, — задумчиво произнес Рик, с сомнением глядя на Гарри. «Пожалуй, лучше побыть с ним, отвлечь его от голода и пережитого сегодня». — Хотя, ну их нафиг. Давай ты ляжешь в кровать и мы будем допоздна рассказывать друг другу всё, что придёт в голову?

Одинокого Гарри, который никогда не имел друзей и близких, подобное предложение привело в восторг. Ричарду же был крайне ограничен в выборе собеседника, да и чем заняться — он не знал. Они болтали около шести часов кряду, просто рассказывая друг другу о своей жизни, до тех пор, пока мальчика не сморил сон.

— Рик? — услышал парень сонный голос. Он вопросительно приподнял бровь.

— Я у тебя кое-что спрошу, но ты не сердись, хорошо? — быстро выпалил Гарри.

— Спрашивай, конечно, — хмыкнул Рик.

— Ты никуда не исчезнешь? — напрягшись в ожидании ответа, зажмурился Гарри.

— Нашел о чем волноваться, — рассмеялся Ричард. — Ничего не могу обещать, Гарри. Я тут оказался не по своей воле, но думаю, что теперь уже никуда не денусь. Если, конечно, ты не задумаешь лечиться от шизофрении… вдруг это лечится?

— Я все равно рад, что ты появился, — с искренней улыбкой сказал Гарри.

— Не могу ответить тем же, но… — Рик на секунду задумался, — давай не будем об этом. Спи уже, братишка. День был тяжелым, а завтра будет еще тяжелее.

Спустя пару минут, Гарри спал спокойным сном. Ричард встал со стула и попытался по привычке открыть дверь чулана, чертыхнулся и прошел сквозь нее. Он не чувствовал усталости, голода, у него не затекали конечности, он не испытывал никаких естественных потребностей. Несмотря на это, в данный момент он чувствовал какую-то эмоциональную опустошенность. В итоге Ричард провел ночь в ленивых размышлениях, невидимым призраком бродя по дому и его окрестностям. Уже третью ночь подряд.

Утро Гарри по заведенной давней традиции начиналось с криков тети.

— Вставай немедленно! — раздался ее противный визг. — Если ты сейчас же не встанешь, я запру тебя в этом чулане на всю твою оставшуюся жизнь!

Гарри разлепил глаза и, нацепив очки, зашарил взглядом по чулану. События предыдущего дня пронеслись в его памяти.

— Рик? — шепотом позвал мальчик. — Рик, где ты?

Пропуская мимо ушей угрозы тетки, Гарри оделся, пытаясь унять охватившее волнение. Куда делся Рик? Исчез так же неожиданно, как и появился? Нет, пожалуйста, нет! У него только появился родной человек, не может же он бросить его!

Выбравшись из чулана, Гарри осторожно заглянул на кухню и едва не рассмеялся от облегчения. Кухня привычно сверкала стерильной чистотой, тетя Петунья оттирала заметные только ей пятна грязи на кафеле. Чужеродным элементом был только мрачный Рик, сидевший напротив дожидающегося завтрака Дадли и сверливший его неприязненным взглядом.

— Доброе утро, засоня, — махнул рукой Рик. — Не отвечай, Дурсли рядом.

Гарри поспешно захлопнул уже открывшийся рот.

— Быстро сготовь нам завтрак, — раздался сонный голос дяди из-за спины. Гарри полагал, что после вчерашних событий его запрут в чулане минимум на неделю, но, по всей видимости, Дурсли приняли иное решение.

Гарри молча направился к плите и занялся готовкой.

— Ты полюбуйся на рожу нашего малыша, — умиленно отметил Рик. Гарри повернулся и украдкой глянул на злобно сверлящего его взором Дадли. У того заметно заплыл и посинел глаз. Не сумев удержать довольной улыбки, Гарри развернулся к плите.

— Чего ухмыляешься, урод?! — рявкнул Вернон, заметивший веселье мальчика. — Может тебе устроить взбучку? Я выбью из тебя всю дурь!

Тем не менее, от более решительных действий сонный дядюшка воздержался.

— И не рассчитывай на завтрак! Ты его не заслужил, мальчишка! — добавила Петунья.

— Приятного аппетита, уроды, — сплюнул в приготовленную яичницу Рик. Гарри закашлялся, маскируя смех. Рик подмигнул мальчику. Оставлять десятилетнего ребенка без еды казалось парню дикостью, но никак повлиять на ситуацию он не мог и всё, что ему оставалось — это поднять мальчику настроение таким нехитрым образом.

— Проваливай отсюда! — злобно рявкнул Вернон.

— Пойдём, Гарри, пусть жрут, — махнул на них рукой Рик. Гарри послушно направился следом за ним.

В ванной Поттер долго отмывал с себя грязь. Затем Гарри, а соответственно, и Рик, отправились в школу. Занятия шли своим чередом, скуку Гарри разбавлял невидимый собеседник. Сегодня обычно молчаливый мальчик удивил учителей приподнятым настроением, подбитым глазом и, что самое приятное, развернутыми и правильными ответами на занятиях. Неопрятный, ходящий в обносках, молчаливый мальчик воспринимался преподавателями, как и другими жителями Литтл-Уингинга, не иначе как хулиган и неожиданный интерес к учебе не мог не радовать. Дадли и компания одаривали его многозначительными взглядами, но от решительных действий пока воздерживались.

Они поджидали его по дороге домой. Гарри шел домой, весело помахивая школьным рюкзаком, и болтал с Ричардом. Тот убеждал его в ценности знаний, подводя к мысли, что не стоит прислушиваться к мнению Дурслей, которые ожидали от племянника худшей успеваемости, чем у их сына. Ричард рисовал перед мальчиком перспективы получения гранта, поступления в престижное заведение и, что показалось Гарри наиболее заманчивым, переезда подальше от Дурслей. Дадли, Пирс и Мальком выбежали из-за угла дома и, всем своим видом демонстрируя недобрые намерения, бросились к Поттеру. Гарри по привычке дернулся бежать, но был остановлен Ричардом.

— Остановись и жди их, — уверенно сказал Рик. Под действием его уверенного голоса, мальчик смог унять нервную дрожь. — Не показывай им своего страха, они такие же дети, как и ты. Они точно также могут бояться. Просто не дергайся, если что, я подскажу.

Кузен и его друзья, увидев, что Поттер не собирается бежать, перешли на шаг и растеряли уверенность. Подойдя на расстояние трех шагов, они остановились, не зная, что делать дальше. Ситуация выбивалась из их привычного шаблона.

— Что, Поттер, считаешь, что ты крутой? — наконец выдал мысль Пирс Полкинсс. Он оглянулся на Дадли, ища поддержки. — Мы тебя уроем за вчерашнее!

— Если есть желание, можем повторить, — под диктовку Ричарда ответил Гарри, однако, не испытывавший никакого желания повторять вчерашний опыт.

— Думаешь, сможешь побить нас, псих? — Дадли насупился. — Тебя мало вчерашней взбучки от мамы с папой?

— Спроси у него, причем тут его родители, — продолжал давать советы невидимый Рик, сложивший руки на груди и с презрением рассматривающий стоящих перед Гарри мальчиков. Те переминались с ноги на ногу и не знали, что делать. Как и ожидал Рик, дети находились в замешательстве, так как ситуация была для них совсем не привычной. — И назови его Диддикинсом.

— Не смей так меня называть, урод! — вспылил кузен, нервно оглядываясь на прячущих ухмылки друзей. Чертов Поттер, назвавший его этим прозвищем, которого Дадли очень стыдился, поставил под угрозу весь его авторитет.

— Да ладно, Большой Дэ, не стесняйся. Пацаны ведь и так в курсе, что мамулечка души не чает в своем маленьком пупсике, — Гарри испытывал смешанные чувства. С одной стороны, он, безусловно, боялся, так как был один против троих более сильных сверстников. С другой стороны, фразы Ричарда были довольно потешными, и он испытывал истинное удовольствие, высказывая это в лицо кузену.

Пирс и Мальком чуть не покатились со смеху и начали подначивать друга.

— У, Дад, твой кузен тебя уделал, — стукнул его по плечу Мальком.

— Да, надери ему зад, Дэ, — принялся подначивать Пирс. Он был хоть и высоким, но в силе значительно уступал своим друзьям. К тому же, он был довольно труслив и ему, после вчерашнего, совсем не улыбалось получать от оборванца-Поттера по шарам.

— Длинный боится, — резюмировал внимательно наблюдавший за ними Рик. — Надо сместить акценты с Дадлика на него.

— И как это сделать? — забывшись, спросил Гарри, повернувшись к Ричарду.

— О, псих, у тебя опять приступ? Разговариваешь со своими воображаемыми друзьями? — зашелся в смехе Пирс. Малолетняя банда чуть приободрилась, почувствовав, как Гарри смешался.

— Балда, — парень рассмеялся, с размаху ударив себя ладонью по лбу. — Забавно, крысеныш, сам того не зная, попал в самую точку.

— Точно, Пирс. И мои воображаемые друзья подсказывают, что без помощи Дадли и Малькома ты нихера из себя не представляешь, — улыбнулся по подсказке Рика Гарри. Улыбка вышла натянутой и кривой, так как мальчик, несмотря на поддержку «воображаемого друга», явно трусил. Он ощущал в своем голосе дрожь и искренне надеялся, что со стороны это не так заметно.

— Что ты сказал, уродец? Да я тебя урою! — Пирс угрожающе замахнулся кулаком, но от решительных действий воздерживался и с надеждой смотрел на более крепких друзей. — Парни, давайте уже побьем его за вчерашнее.

— Я же говорю, у самого кишка тонка, — мальчик по указанию Ричарда постарался презрительно усмехнуться. Получилось не очень. — Ты сам на что-то можешь или так и будешь прятаться за другими?

— Слышь, Пирс, давай один на один с ним выйдешь, — Мальком оглянулся на своего товарища. Дадли поддержал его многозначительным угуканьем.

— Да я его одной левой уделаю, — храбрился Пирс Полкинсс. Гарри потерянно оглянулся на Ричарда в поисках поддержки, но тот только мотнул головой. — Только…эээ…потом, — Пирс замялся и развернулся к своим друзьям. — Давайте как-нибудь в следующий раз. Мне сейчас домой надо, точно. Мама сказала сразу после школы домой, ага.

— Можешь спокойно идти дальше, — Рик улыбнулся. — Не беги, не бойся, они тебя не тронут.

Гарри, сопровождаемый непонимающими взглядами, прошел мимо своих недоброжелателей, внутренне сжавшись и ожидая удара. Шаг, еще шаг. Вот они остались позади. Мальчик облегченно выдохнул.

* * *

Прошел месяц, закончились занятия в школе, наступили летние каникулы. Гарри, используя подсказки своего призрачного брата, подтянул успеваемость, вполне приемлемо закончив учебный год. Дадли с товарищами, поняв, что мальчик перестал их бояться и больше от них не бегает, а в случае чего может и сдачи дать, потеряли к нему интерес, предпочитая устраивать охоту на ребят помладше. Гарри всё также выполнял всю работу по дому и ходил в обносках брата, но дискомфорта не испытывал, занимая себя разговорами с Ричардом. Тот тоже времени зря не терял. Несмотря на то, что у парня не было особого выбора, ему было довольно скучно общаться только с мальчиком. Всё это время он занимался экспериментами. Единственными объектами для исследований был он сам и Гарри Поттер. За это время он даже добился кое-каких результатов, хотя он предполагал, что возможно его потуги тут были и не причем. Как бы там ни было, теперь Рик отчасти мог ощущать всё то, что ощущал мальчик, и чувствовать самые яркие его эмоции.

Однажды ночью, Ричард, устав бесцельно бродить по дому, прошел сквозь стену в темный чулан и сел возле спокойно спящего Гарри. Спустя месяц он мог точно сказать, что мальчик спит, даже не глядя на него. Окон в чулане естественно не было, а настольная лампа, служащая днем источником света, была выключена. Однако, несмотря на это, Рик неплохо видел в темноте. Он даже пришел к выводу, что, так как у него нет тела и глаз, «видит» он каким-то иным образом и, следовательно, отсутствие света для него не представляет проблемы. Скользнув взглядом по скудной обстановке чулана, он задержался на паутине, что свисала с внутренней стороны лестницы и притаившемся в ее тени пауке, перевел взгляд на старую кушетку и укрытого тонким одеялом мальчика. Должно быть, другому ребенку в темноте чулана было бы страшно, но Гарри давно привык. Взгляд его упал на шрам в виде молнии. Ричард задумчиво потер лоб, на месте родимого пятна, очертаниями похожего на эту странную отметину. В его случае это было едва заметное потемнение на коже, пусть и странной формы. У мальчика же шрам был четким, идеально ровным, к тому же выглядел воспаленным, будто получен совсем недавно. Рик протянул палец и попытался аккуратно коснуться шрама. Палец его прошел сквозь голову, и парень удивленно отдёрнул руку. Это было странно. Обычно он взаимодействовал с Гарри и только с ним, будто был живым человеком, из плоти и крови. Гарри даже говорил, что на ощупь он тоже был абсолютно обычным. Почему же в этот раз всё пошло иначе?

Ричард продолжал экспериментировать. Довольно быстро он пришел к выводу, что во время бодрствования мальчик ощущает его живым, во время же его сна они перестают взаимодействовать. Пока мальчик спал, Рик мог проходить сквозь него так же, как через любого другого человека. Гарри в такие моменты продолжал спокойно спать и, по его словам, не ощущал ничего необычного. С самим же Ричардом ситуация была иной. Все эти ощущения для него было в новинку и, на его взгляд, не поддавались описанию. Ближайшими аналогами ощущений, которые он испытывал при этом, Рик бы назвал «ощущение странного холодка, упругого сопротивления и при этом легкое…засасывание». Всеми своими наблюдениями он честно делился с Гарри, но того, в силу возраста, это интересовало слабо и вся его реакция заключалась в куче вопросов, адресованных Ричарду, ответы на которые тому самому хотелось бы знать. Парень, считая это единственной зацепкой к пониманию ситуации, в которой он оказался, продолжал свои опыты.

В канун дня рождения Дадли, Дурсли развели дикую суету. Кое-как уложив спать виновника наступающего торжества, Петунья вызвала из чулана своего племянника и, сделав ему строгое внушение быть предельно аккуратным, отправила перетаскивать из машины дядюшки Вернона коробки с подарками. По мнению Ричарда, выросшего в семье на много порядков более обеспеченной, чем Дурсли, коробок было слишком много. Он никогда не испытывал нужды и лишений, но и баловать его таким количеством подарков никто не собирался.

— Уф, — Гарри тяжело выдохнул, опуская перевязанный подарочной ленточкой гоночный велосипед на крыльцо. — И зачем ему столько всего? — Гарри, занимаясь переноской подарков, испытывал легкую горечь. Ему никогда ничего не дарили и он невольно начал думать об этом, перетаскивая такое количество всего интересного, предназначенного его кузену.

— Зная Дадличка, он переломает большую часть этого в первую же неделю, — Рик стоял, опираясь на стенку и засунув руки в карманы. — Слушай, Гарри, я хотел бы тебя кое о чем спросить….

— Конечно, Рик, говори, — на лице мальчика отразилось недоумение.

— Даже не знаю, как сказать, — Ричард задумчиво взлохматил волосы и почесал легкую щетину, которая оставалась таковой уже более двух месяцев. — Что бы ты сказал, если бы я предложил тебе разделить свое тело со мной? — выпалил он, сам сморщившись от такого странного вопроса. — Или возможно даже… как бы объяснить…хммм…слиться со мной?

— Слиться? Разделить тело? — Гарри непонимающе захлопал своими большими зелеными глазами. Воспользовавшись разговором как поводом отдохнуть, мальчик присел на ступени крыльца.

— Формулировки, конечно, так себе, — Рик ухмыльнулся. — Будь ты старше на три-четыре года — смог бы оценить всю прелесть прозвучавшей двусмысленности…

— Объясни сейчас! — потребовал Гарри. Его бесили частые намеки брата на свой малый возраст. В глубине души он понимал, что взрослому парню вряд ли интересно с ним общаться и всеми силами старался вести себя более зрело. Получалось не очень, но Гарри старался.

— Нет, нет, нет, я не собираюсь тебе этого объяснять, — Ричард громко рассмеялся, протестующе размахивая руками. — Поверь, Гарри, это совсем не то, что стоило бы твоего внимания. Давай вернемся к сути, — парень вновь настроился на серьезный лад. — Я думаю, что мы можем с тобой стать одним человеком. То есть, одной личностью, понимаешь? Одновременно и Гарри, и Ричардом, в одном теле, без всех этих призрачных… ненормальностей.

— Да? А как? — Гарри не совсем себе представлял, что имел ввиду Рик, но идею понял. — Я не против, но, кажется, не совсем понимаю, как это будет.

— Пока не знаю, но, раз ты не против, я буду пытаться это сделать, — парень слегка лукавил. У него была идея, как осуществить свою идею. В общем-то, он собирался просто повторить трюк из фильмов попытавшись залезть в тело Гарри, когда тот будет спать. Он не знал, каковы шансы на успех, но велением своей деятельной натуры собирался использовать любую, даже самую маленькую возможность. Теперь у него было формальное согласие мальчика, и его совесть была относительно чиста. Во всяком случае, так он себя убеждал.

— А вдруг…вдруг ты исчезнешь! — выкрикнул мальчик в ужасе от пришедшей ему в голову мысли.

Рик замер и, оглянувшись по сторонам, начал объяснять:

— Гарри, ты пойми, меня и так в каком-то смысле нет. Если все получится, мы станем одним человеком.

— Я не хочу опять оставаться один, — грустно произнес Гарри.

— Ты и не будешь один! Если все получится, ты… мы изменим твою жизнь! У тебя будут настоящие друзья, реальные, а не существующие исключительно в твоей голове.

— Но мне и не нужны никакие другие… — начал Гарри, но Рик его перебил.

— Пойми меня, я не могу так! Гарри, я не хочу быть глюком, которого не видит и не слышит никто кроме тебя! Я хочу жить! И если есть хоть малейшая возможность… Ты должен меня понять!

— Я… я понимаю… — с тоской выдавил из себя Гарри.

— Не грусти, — потрепал его по волосам Рик. — Если все получится…

— А если нет?

— Вполне возможно, — признал Ричард. — Но вдруг получится? Надо хотя бы попытаться, мы ничего не теряем!

— Где ты там застрял, мальчишка? — раздался визгливый шепот тети Петуньи. Ричард аж вскинул брови в удивлении. Как она умудряется так громко кричать шепотом, при этом использую свои характерные визгливые нотки? Право же, это воистину талант…

— Иду, тетя, уже иду! — откликнулся Гарри и с тяжелым вздохом опять взялся за велосипед.

Спустя двадцать минут подарки были аккуратно расставлены, и Гарри Поттер отправился спать к себе в чулан. Мальчик, весь день занятый приготовлениями к наступающему торжеству и порядком умаявшись, не занимал Ричарда долгими разговорами и спустя несколько минут уснул крепким сном.

— Ну, в случае чего, прости меня, братишка, — грустно прошептал Рик и одним движением, буквально, нырнул в Гарри Поттера. В следующее мгновение его куда-то потянуло и сознание Ричарда, впервые с момента его появление, померкло.

— Вставай! — над головой раздался громкий топот тети по лестницы. Удивительная Петунья всё-таки женщина. При весе от силы в 50 килограмм, шуму она производила столько, что создавалось впечатление, будто дядюшка Вернон решил вспомнить молодость и попрыгать по лестнице. Присовокупить к этому визгливый голос с истеричными нотками и можно отдаленно представить сию симфонию, что могла бы заставить удавиться от зависти любой, даже самый мерзкий будильник. Довершая картину, в чулане вспыхнула лампочка, заставляя едва проснувшегося мальчика зажмуриться и спрятать голову под одеялом. Тетушка походя щелкнула выключателем, находившимся рядом в коридоре возле двери в чулан и пару раз громко стукнула в дверь. — Просыпайся! Быстрее вставай и марш на кухню!

Гарри издал протяжный то ли стон, то ли зевок и, нащупав очки, принялся одеваться.

— Доброе утро, Рик, — по привычке сказал он, застилая кровать. Ответа не последовало.

— Поджарь бекон и завари Вернону кофе. И смотри, чтоб не подгорело, — дала указания тетя, едва Гарри появился на кухне.

Гарри механически начал выполнять указания тети, думая, куда запропастился его брат. Присутствие Ричарда было настолько привычно, что сейчас мальчик испытывал физический дискомфорт, крутя головой и ожидая, что он появится на кухне. Вот на кухне объявился дядя Вернон, громко кряхтя занял место за столом и развернул газету. Гарри на автомате поставил перед ним чашку с кофе, на что тот не обратил ни малейшего внимания. В сознании мальчика постепенно начала нарастать паника. Он замер с ухваткой в руке и принялся разглядывать двор. Громко стрельнуло масло в сковороде, заставив мальчика, почувствовавшего горячую каплю на щеке, отшатнуться.

— Почему меньше чем в прошлом году?! — услышал он возмущенного кузена. Гарри, пытавшийся незаметно выкинуть подгоревший кусок бекона, дернулся и уронил его на пол. Ожидая криков тети, которая была ярым фанатом стерильной чистоты, Гарри обернулся и облегченно выдохнул. Дядя с тетей вовсю оправдывались перед именинником, обещая ему купить еще пару подарков.

— Доброе утро! — неожиданно раздался голос Ричарда. Звучал он непривычно громко и Гарри завертел головой, пытаясь понять, откуда идет звук. — Не верти головой, я тут.

— Где? — спросил Гарри, облечено выдохнув. Тревога отпустила мальчика и он слегка улыбнулся.

— Да я сам не знаю, — раздался веселый смех. — Но так как я вижу и чувствую всё, что и ты — думаю, внутри тебя.

— Ты что там бормочешь? — Вернон, успокоив сына, с недоумением обнаружил отсутствие перед ним еды и наконец, обнаружил замершего племянника. — Пошевеливайся!

Гарри переложил всё-таки подгоревший бекон в тарелки, кладя в свою наиболее почерневшие куски и отправился сел за стол. На удивление, родственники не стали орать по поводу испорченного завтрака, только тетя Петунья бросила недовольный взгляд.

— Ух ты, я чувствую вкус! — не на шутку обрадовался Ричард, который долгое время был лишен почти всех ощущений. — Гарри, жуй, пожалуйста, помедленнее, дай мне насладиться этим замечательным вкусом сгоревшего бекона!

— Прости, — едва слышно прошептал мальчик, опустив голову и стараясь жевать как можно медленнее. Если на Дурслей ему было плевать, то он чувствовал себя виноватым из-за испорченного первого завтрака брата за долгое время. Он еще не привык к изменившемуся состоянию Ричарда, но всё же был рад, что он, можно сказать, рядом с ним и даже испытывает удовольствие.

— Перестань, братишка, всё просто супер! — голос Рика просто лучился энтузиазмом. Парень чувствовал себя довольно странно. Он полностью потерял все ощущения своего тела, вместо этого четко, до последней детали, ощущая всё то, что чувствовал Гарри. Разум был кристально чист, думалось значительно свободнее. Тем не менее, состояние было, мягко говоря, необычным, но Ричард при всём желании не мог бы передать словами то, что он ощущал. Благо, это и не требовалось. Гарри подобными вещами не интересовался в силу возраста, и Рик мог полностью погрузиться в изучение нового для себя состояния. Ко всему этому, он был в восторге от самого факта наличия изменений в своем состоянии.

— Вернон, скверные новости. Фигг сломала ногу и не сможет присмотреть за этим, — тетка, вернувшаяся после разговора по телефону, пренебрежительно взмахнула в сторону Гарри. В ее позе, взгляде и движениях чувствовалось раздражение, направленное на племянника. Вернон недовольно нахмурился, опустив газету и бросив на мальчика тяжелый взгляд. Дадли же на секунду отвлекся от еды, прислушался к сути разговора, посмотрел на кузена и безразлично пожал плечами, вернувшись к завтраку. — Может…может возьмем его с собой и оставим в машине возле зоопарка?

— В моей новой машине? — Вернон буквально взорвался от возмущения, услышав такое предложение. — Лучше уж пусть идет с нами! Ты ведь не испортишь нам праздник, мальчишка?

Петунья попыталась вжать голову в плечи, что с ее шеей было весьма затруднительно, ожидая негодования сына. Однако Дадли не отреагировал, продолжая намазывать толстый слой ореховой пасты на тост.

— Вернон, это исключено, он ведь всё испортит, — тетка продолжала смотреть только на сына, подумав, что он не расслышал, и сейчас до него дойдет суть предложения отца. Однако виновник торжества высказывать свое негодование не спешил. В этот момент раздался звонок, и Петунья поспешила встречать гостей. Дурсли начали обмениваться любезностями с родителями Пирса Полкинсса, тот же скользнул по кухне и сел рядом с Дадли, что-то пробурчав в сторону Поттера в качестве приветствия.

— Рик, ты тут? — быстро моя посуду, на что ему дали пять минут, шепотом произнес Гарри.

— Куда уж я денусь теперь, — раздался громкий хмык, исходящий будто со всех сторон сразу. — Я тут пытаюсь разобраться в своем новом состоянии, так что не теряй меня. Наслаждайся поездкой в зоопарк.

— Я никогда не был в зоопарке, — радостно согласился Гарри. — Это должно быть интересно!

— Тем более наслаждайся.

Едва мальчик закончил с посудой, третируемый тетей за нерасторопность, его усадили в машину, вместе с Дадли и Пирсом. Дорога проходила под аккомпанемент ворчания старшего Дурсля на мопеды. Гарри осмелился чуть приоткрыть окно, но, к его разочарованию, оно было предусмотрительно заблокировано хозяином машины. Дадли и Пирс тихо переговаривались, не обращая на мальчика внимания, что его полностью устраивало.

В зоопарке Гарри понравилось. Ему даже купили мороженное и дали небольшой кусок шоколадного торта, что привело Ричарда, соскучившегося по еде, в гастрономический экстаз, как он сам выразился. Один неприятный эпизод произошел как раз в кафе, во время застолья с этим самым тортом. Детское кафе, находящееся на территории зоопарка, было заполнено гомонящими детьми и их родителями. Гарри быстро орудовал десертной ложкой, отламывая ей кусочки торта под неприязненными взглядами старших Дурслей. Он собрал ложкой размазанный по тарелке крем и собирался отправить его в рот, но рука замерла на полпути. Мальчик напрягся, но со страхом понял, что совсем не может пошевелить своей правой рукой. Рука, выделывая по пути странные вензеля, приблизилась к губам и настойчиво ткнулась, неприятно задев сжатые зубы.

— Прости, Гарри, это я, — раздался громкий, но никем не слышимый голос Ричарда у него в голове. — Кажется, я что-то нащупал…

Гарри отметил, что голос Рика был преисполнен воодушевления. Пожав плечами, он не стал отвечать ему при Дурслях и съел, наконец, остатки своей порции торта. Рука двигалась как раньше, ничем не напоминая о недавних странностях.

— Надеюсь, родственнички догадались подарить Дадлику дезодорант, — проворчал Ричард. Гарри в ответ едва слышно хихикнул, продолжая рассматривать вяло шевелящуюся в террариуме змею. На улице разыгралась нешуточная жара, и Дадли, который страдал от излишнего веса, нещадно потел и, соответственно, вонял.

— А как ты смог двигать моей рукой? — спросил, наконец, мальчик. Он едва дождался возможности поговорить с Ричардом, сгорая от любопытства. Наконец, он остался один и смог задать мучавший его вопрос.

— Это сложно объяснить, — Рик в его голове захихикал. — Смотри.

У Гарри удивленно расширил глаза. Его руки будто сами собой поднялись, ноги пришли в движение и тело, без его участия, выдало что-то вроде странного танца. Проходящая мимо молодая пара с девочкой, чуть младше него, добродушно рассмеялись, глядя на танцующего мальчика. Гарри, услышав за спиной смех, покраснел от стыда.

— Перестань! Нас же видят, — тихо прошипел он себе под нос. Ему было неловко от подобной ситуации. К тому же, он вообще не умел танцевать. Ричард тоже не умел, но его это мало беспокоило. Как и мнение случайных свидетелей.

— Ты чего тут балаган устраиваешь, мальчишка? — подоспел дядя Вернон, издалека увидев неприемлемое, на его взгляд, поведение племянника. — Вернемся домой, я найду тебе занятие. А то ишь, танцевать от радости вздумал!

— Хорошо, дядя Вернон, как скажете. Извините, я просто испытывал восторг от посещения зоопарк и не мог сдержаться, — Гарри с ужасом понял, что не может контролировать свое тело, став сторонним наблюдателем. Он испытывал странную легкость, будто долгое время носил груз и сейчас избавился от него.

— Смотри мне, — дядя Вернон строго погрозил племяннику пальцем.

Гарри вновь почувствовал груз тела и понял, что контроль вернулся к нему.

— Ты можешь управлять мной?! — со смесью страха и интереса спросил он.

— Как видишь, — Ричард весело рассмеялся. Он испытывал небывалый прилив радости. Как бы там ни было, по сравнению с существованием невидимым призраком, сейчас он стал почти живым. И пусть у него одно тело на двоих с десятилетним тощим мальчишкой! Главное, что он перестал быть всего лишь галлюцинацией, он может жить, действовать, чувствовать!

— Здорово, — с сомнением протянул Гарри. Он чувствовал восторг брата и был рад за него, но, вместе с тем, испытывал страх. Слова, произносимые вопреки воле, тело, двигающееся будто само по себе — всё это было так необычно и приводило его в ужас.

Наконец, день рождения Дадли подошел к концу. Гарри был по большей части доволен — он побывал в зоопарке, в котором было много интересных зверушек, поел вкусностей, которых ему никогда не покупали. Дадли с Пирсом его не задирали, старшие Дурсли ограничивались обычным недовольным шипением. Даже уборку по дому и мытье посуды с радостью взял на себя Ричард. Гарри, наблюдая со стороны за своими руками, бодро отмывающих гору грязной посуды, начал находить в новом состоянии плюсы.

Когда Рик взял на себя контроль, он поначалу опять испытал приступ паники. Конечно, тело двигается будто само собой, ощущения сильно притупились, даже глазами не пошевелить! Однако, расслабившись, он почувствовал легкость и странную сонливость. Можно было полностью погрузиться в свои мысли, наблюдая, как надоевшая рутинная работа по дому выполняется сама собой.

— Так странно, — спустя некоторое время, мальчик понял, как в таком состоянии «говорить». — Я чувствую сонливость, но, вместе с тем, в голове очень ясно и легко.

Ричард в ответ захихикал себе под нос голосом Гарри:

— Согласен, братишка, всё это просто… ненормально! Но какие открываются горизонты! Я уверен, что мы найдем огромную кучу плюсов в таком сосуществовании.

— Мальчишка, быстрее домывай посуду и пропылесось полы во всём доме, — раздался из-за спины голос тетки.

— Конечно, тетя Петунья, с радостью! — Рик обернулся и улыбнулся женщине. Та удивленно на него уставилась. Обычно хмурый и погруженный в себя племянник буквально расплылся в довольной улыбке, сверкая из-под очков большими зелеными глазами. Она слегка вздрогнула — вот так, широко улыбаясь, племянник сильно напомнил ей ее покойную непутевую сестру. Пораженная неприятным открытием, женщина не обратила внимания на непривычные нотки сарказма в голосе и слегка пренебрежительный взгляд.

Закончив работу по дому, Рик вернул Гарри контроль над телом. Наступил поздний вечер, мальчик сходил в душ и отправился спать в свой чулан. Дни потекли один за другим. Гарри и Ричард привыкали к своеобразному соседству. Дурсли всё чаще подозрительно косились на племянника, который часто бормотал себе что-то под нос и вообще, на их взгляд, вёл себя странно. Порой они видели перед собой привычного им мальчика, угрюмого, сутулого, нехотя выполняющего порученные ему дела. А иногда неблагодарный племянник как-то неуловимо менялся. Его вечно сутулая спина распрямлялась, взгляд наполнялся скрытой насмешки. Он радостно бросался выполнять все поручения, на все придирки отвечал открытой улыбкой и нарочитой покорностью. Вернон даже пару раз прикрикнул на племянника, чтоб он перестал светить своей довольной рожей, однако помимо этого никаких претензий придумать не мог.

Однажды утром дядя как обычно отправил его забрать почту. Взгляд Гарри сам собой зацепился за желтоватый конверт, подписанный зелеными чернилами.

«Мистеру Гарри Поттеру, графство Суррей, город Литтл-Уингинг, дом 4, чулан под лестницей»

— Куда?! — прорычал в его сознании Рик, заметив, что Гарри собирается прочитать письмо на кухне, где завтракало семейство Дурслей. — Они заинтересуются, поэтому лучше спрячь!

— Прости, задумался, — ответил Гарри. — Как думаешь, от кого оно? Такой герб красивый…

— Ага, еще и печать сургучная, — добавил Рик. — Чего гадать-то, отнеси остальную почту борову, а письмо прочтем в чулане.

Так Гарри и сделал. Он передал дяде всю почту, за исключением адресованного ему конверта, поблагодарил тетю за завтрак, на чем настаивал Рик, на что та в ответ лишь пренебрежительно кивнула. Отправившись в чулан, он зажег в нем настольную лампу и с энтузиазмом принялся распаковывать письмо. По мере чтение, его глаза удивленно округлялись.

— Рик, что это? Какой еще Хогвартс? Какие мантии, какие котлы, какие волшебные палочки, какие метлы?! — прочитанное совершенно не укладывалось в голове. Ричард тем временем, немного поразмыслив, рассмеялся.

— Даже не знаю, что и сказать… — хихикал в его голове Рик.

— Чего ты смеешься?! — потребовал объяснений Поттер.

— Ну когда же ты начнешь думать логически, — вздохнул Рик. — Прочитай письмо внимательнее. Этого всего просто не может быть. Условие послать ответ с совой дает намек о том, что отвечать на это письмо бесполезно. Значит, что?

— Это чья-то шутка?— догадался Гарри.

— Точно! — одобрительно рассмеялся Рик. — Розыгрыш! А теперь взгляни еще раз на конверт. «Чулан под лестницей!» Кто может знать такие детали?

Мальчик ненадолго задумался. О факте его проживания в данном месте знали только Дурсли, тетя Мардж. Скорее всего, знали и друзья Дадли, которым он наверняка рассказал о таком забавном, на его взгляд, нюансе. Гарри поделился соображениями со своим невидимым собеседником, чем заслужил его одобрение.

— Молодец, Гарри, — хмыкнул Рик, — соображаешь. Скорее всего, Дадли со своими дружками решили так приколоться.

— Мне казалось, они от меня отстали, — разочарованно протянул он. — Глупая шутка.

— Да ну, забавно ведь, — не согласился парень. — Не ожидал от них такого продуманного розыгрыша. И в отличие от старых их развлечений, совершенно безобидно! Или ты предпочитаешь избиения и окунания в мусорный бак?

— Всё, всё, не напоминай! — прервал брата Гарри. Уже несколько месяцев кузен не доставал его своими выходками, найдя себе новых жертв в лице младшеклассников, которые, как и Гарри ранее, не могли дать ему и его банде отпор. С самим Поттером они больше не связывались, предпочитая игнорировать его существование, что его полностью устраивало. Однако воспоминания о былых издевательствах совсем не доставляли Гарри удовольствие.

— Фантазия у кого-то разыгралась не на шутку, — протянул Рик. — Ну что, будем допрашивать Дадли? Уступишь мне эту роль или предпочитаешь насладиться сам?

— Пожалуй, уступлю, — согласился Гарри. Поняв, что может дать отпор, мальчик перестал бояться кузена, однако самому затевать конфликт было боязно. Ричард же, несмотря на пребывание в теле недокормленного, худого мальчишки, чувствовал себя взрослым и не воспринимал Дадли как угрозу.

Ричард, получив контроль над телом, довольно потянулся, поправил на носу очки и отправился на кухню. Привычная утренняя картина — Дадли объедается, Петунья заботливо подкладывает ему еду, Вернон, заблаговременно надев перед отправлением на работу костюм, листает газету, попивая кофе. Бодрым шагом пройдя мимо не обращающих на него внимания родственников, Рик упал на свое место и хлопнул кузена по плечу со словами:

— Дадли, надо поговорить, — тот едва не подавился от неожиданности, судорожно схватив стакан с соком и сделав громкий глоток, уставился на кузена вопросительный взглядом.

— О чем это?! — в один голос вскричали старшие Дурсли.

— Вот, письмо идиотское пришло, — Рик вытащил из кармана смятый конверт. — Думал, может это Дадли с друзьями решили так надо мной пошутить….

— Дай сюда! — выхватил письмо из рук мальчика Вернон. Тот не возражал. По мере того, как дядя читал, его лицо стремительно меняло цвет на красный. Тетя Петунья же, которая читала из-за его плеча, напротив, побледнела.

— Ни в какую школу для ненормальных ты не поедешь! — наконец, взревел Вернон. Петунью прижала руки к груди с ужасом глядя на письмо, от которого не могла оторвать взгляда. Дадли пытался заглянуть в письмо, зайдя отцу за спину, но тот сразу же накрыл его газетой. — И кто тебе дозволял читать письмо без разрешения?!

Рик окинул дядю удивленным взглядом. Затем медленно, будто маленькому ребенку, начал объяснять:

— Дядя Вернон, это всего лишь чья-то шутка, — Рик старался, чтобы его голос звучал как можно мягче. — В этом письме говорится о совершенно невозможных вещах. Не стоит это воспринимать так серьезно, просто Дадли с друзьями решили пошутить….

— Больно надо, письма тебе какие-то писать, — перебил его кузен, пытающийся добраться до конверта. — Дайте прочитать, мне интересно! Пап, дай!

— Верно говоришь, мальчишка — слегка успокоился дядя. — Совершенно невозможные вещи, это верно! Я тебе говорил, что твои родители были ненормальными?

— Да, дядя, — покладисто ответил Рик. — И я такой же ненормальный, никуда не годный мальчишка из которого с подобной наследственностью вряд ли получится вырастить что-то приличное.

— Ага. Значит, вот как. Я рад, что ты уяснил эту мысль. — Вернон смотрел на него почти с одобрением, не уловив тонкую нотку сарказма в интонациях мальчика. — Они были связаны с кое-какими… ненормальными людьми. И, судя по этому письму, эти ненормальные решили взяться за тебя. Чтоб, значит, продолжил дурное дело своих бестолковых родителей.

Ричард замер, обдумывая сказанное. Немного поразмыслив, он ответил:

— То есть, мои мама с папой были… кем были? — он постарался припомнить всё, рассказанное ему Гарри и услышанное от родственников. — Пьяницы, наркоманы, падшие бестолковые люди… Хммм… Это какая-то группировка? Или… секта?

— Точно, секта! — Вернон обрадовался такому удачному объяснению, прозвучавшему из уст племянника. — Совершенно точно! И я тебе это рассказываю затем, чтоб ты знал, что я не позволю тебе связываться с всякими ненормальными сектантами!

— Спасибо за заботу, дядя, — согласно закивал головой Рик, не забыв широко улыбнуться. — У меня нет ни малейшего желания связываться с сектами, в не зависимости от того, состояли мои родители там или нет.

— Правильно, парень, ты сегодня меня радуешь, — обменявшись быстрым взглядом с женой, расщедрился на похвалу дядя Вернон. — Может из тебя вырастет что-то приличное. А теперь марш к себе. И ты тоже, Дадли!

Не слушая возмущенного подобным обращением Дадли, Ричард покорно вернулся в чулан.

— Вот это номер! — растянувшись на кушетке, протянул он. — Поттеры — сектанты. Господи, просто в голове не укладывается! Черт, вот надо было родителям удариться в Нью Эйдж.

— И что мы будем делать? — раздался напряженный голос мальчика.

— Будем предельно осторожны. Не стоит без нужды выходить из дома. Надеюсь, эти психи, кем бы они ни были, успокоятся и оставят нас в покое.

Они не успокоились. «Сектанты» начали буквально изводить семейство Дурслей непрерывным потоком писем. Вернон ворчал, крепким словом поминая родителей Поттера с их ненормальными дружками, и пытался со всем этим безобразием бороться. Гарри удивлялся находчивости этих людей, а Рик с каждым днем все больше мрачнел.

— Странный способ давления, — прокомментировал ситуацию он. — Но в стиле им не откажешь. Эти люди будто решили показать свою осведомленность и всю бесполезность борьбы с ними.

Гарри на все это только тоскливо вздыхал. Письма продолжали приходить. После того, как дядя заделал щель для почты, письма начали подкидывать под двери и забрасывать в окна. Апофеозом этого беспорядка стали яйца, в каждом из которых было обнаружено все те же самые письма.

— Как они это сделали? — разглядывая извлеченные из яиц два десятка абсолютно одинаковых писем, задался вопросом Гарри.

— Да какая разница? — буркнул в ответ Рик. — Скорее всего, это просто имитация яичной скорлупы. Черт, явно серьезные ребята.

— А как они подбросили эти фальшивки в магазин? — заинтересовался Гарри.

— Просто передали курьеру, — мрачно предположил Рик. — Денег предложили или запугали…. Вообще, сектанты по определению на голову двинутые. И очень опасные. Родственники явно что-то знают о них, иначе давно бы написали жалобу в соответствующие органы.

Беспорядок продолжался. Вернон снял со стены свое охотничье ружье, достал из сейфа патроны и теперь не расставался с ним. Письмами же он с яростью топил камин. Затишье наступило в воскресенье.

— Выходные! — радостно пропел дядя во время завтрака. — Никаких писем! Никакой чертовой почты!

Петунья смотрела в рот мужу и с готовностью кивала. В последнее время она сидела как на иголках. Тетя явно боялась и почти не отходила от окна, оглядывая улицу в поисках подозрительных личностей. Дадли же сидел мрачный и обиженным взглядом буравил родителей. Ему, как и Гарри, запретили выходить из дома, и это его совершенно не устраивало.

Со стороны камина раздалось какое-то подозрительное шуршание. Дядя, прервавшись в своих разглагольствованиях, с настороженностью обернулся. В этот самый момент из камина, обезумевшей ракетой, вылетела связка писем и врезалась в ему в лицо. Следом за этим письма повалили сплошным потоком.

— А-А-А, чертовы ненормальные уроды! — закричал Вернон, хватаясь за голову.

— Они на крыше! — заорал Рик в сознании Гарри. — Скажи жирному, чтоб посмотрел! Только пусть ружье прихватит!

Гарри передал эту мысль дяде. Тот, ни на секунду не задумавшись, схватил ружье и выбежал из дома.

— Чертовы совы! — раздался звук выстрела. — Прочь от моего дома!!!

Гарри выглянул на улицу и обомлел. Весь участок, принадлежащий Дурслям, был битком набит совами всех видов и мастей. Они сидели на машине, на окнах, на гараже, на крыше… в общем, совы были повсюду. Среди этого птичьего царства бегал доведенный до бешенства дядя Вернон и, размахивая ружьем, пытался их прогнать.

— Дорогая, сынок! — немного успокоившись и бросив бесполезное занятие, крикнул Вернон. — Собирайте вещи, мы уезжаем!

— А жирдяй, когда надо, соображает весьма быстро, — одобрил Рик. — Правда, стрелял он зря, сейчас соседи вызовут полицию.

— Пап, я не хочу никуда ехать! — заканючил Дадли.

— Сынок, пойдем, мама тебе поможет… — увела его Петунья, успокаивающе гладя по голове.

— Мальчишка, я сказал быстро собирай самое необходимое! — крикнул замершему в шоке Гарри дядя.

— А… да, дядя Вернон, — послушно ответил он и побрел в сторону чулана.

— Все хуже, чем я думал, — вздохнул Рик, быстро закидывая в школьный рюкзак одежду. — Соглашусь с дядей, они действительно психи! Боров вообще меня удивляет, на редкость здравые решения. Сейчас не остается ничего другого, как попробовать исчезнуть. Вдруг они потеряют наш след?

Спустя полчаса мрачные Дурсли двинулись прочь из Литтл-Уингинга. Дядя ехал быстро, часто оглядывался, менял направление — в общем, всячески пытался избавиться от возможных преследователей. Ближе к вечеру, когда Дадли чуть ли не матом начал требовать еду, Вернон, наконец, остановил машину возле захудалой гостиницы где-то в глубинке. Семейство выгрузило свою поклажу и заказало ужин. Официантка, которая принесла заказ, с милой улыбкой спросила:

— Среди вас нет мистера Гарри Поттера? Ему передали письмо.

— Вот дерьмо!— раздался в голове Поттера крик Ричарда. Ему вторил голос дяди Вернона, повторившего его высказывание и добавившего, что они незамедлительно отсюда уезжают. Бедная девушка в шоке смотрела на странных клиентов.

Далее последовало пять часов беспрерывной езды. Вернон был настолько зол, что даже Дадли решил замолкнуть и не доставать его своими капризами.

* * *

— Вернон начинает вызывать во мне уважение, — с одобрением произнес Рик. — Откуда он знает об этом Богом забытом месте?!

Семейство Дурслей остановилось на захудалом островке, на котором находилась видавшая виды лачуга. Перекусив, они устроились на ночевку, заняв все спальные места.

Гарри устроился на полу. За окнами гремел гром, волны с шумом накатывали на берег. Маленький Гарри Поттер с легкой тоской наблюдал за стрелками часов, на руке Дадли, которые все ближе подбирались к отметке «12». Надев на себя несколько слоев одежды, он кутался в сырую, пропахшую плесенью простынь, найденную теткой здесь же. За окном разыгрался нешуточный ветер, продувая хлипкое строение.

— С Днем рожденья, малыш, — грустно сказал Ричард. — Надеюсь, это сумасшествие скоро закончится, и мы сможем отпраздновать, как положено.

— С Днем рожденья, Рик, — отозвался Гарри шепотом. И тут раздался оглушительный стук в дверь.

— Они все-таки нашли нас! — с паникой в голосе вскрикнул Рик. — Надо будить Вернона, у него ружье!

Дядя не нуждался в подсказках, он уже был тут, и ружье, конечно же, было при нем. Тетка с кузеном прятались за его спиной. Рик перехватил контроль у замершего мальчика и присоединился к ним. Тем временем, загадочный визитер явно вознамерился выломать и без того хлипкую дверь. Пара сильных ударов, и вот она, сорвавшись с петель, падает на пол. В проем, наклонившись, протиснулся огромный мужчина. В нем было более двух метров роста, лицо почти полностью покрывала густая спутанная борода. Дурсли, как и Рик, замерли, в шоке глядя на великана, который, подхватив кончиками пальцев дверь, легко приделал ее на место.

— Какой он огромный! — поразился Гарри.

— Явно занимается силовым решением вопросов, — Рик затравлено глядя на великана. Оценив габариты нежданного гостя, он перевел взгляд на Вернона, ружье которого дергалось из стороны в сторону.

— Эх, далеко же вы забрались, — с легким упреком произнес великан насыщенным басом. Оглядев помещение едва видимыми из-под густой растительности глазами, он встряхнулся, попытавшись оттряхнуть запачканную одежду, сшитую будто из кусков шкур.

— Сэр, покиньте помещение! — с дрожью в голосе попросил Вернон. — У меня оружие, и если вы сейчас же не уйдете…

— Дурсль, ты чего это, угрожать мне удумал?! — поразился нежданный гость. — Ты это брось, магл!

Уверенно подойдя к Вернону, он выхватил у него ружье, и, завязав дуло в узел, отшвырнул в сторону. Все присутствующие испуганно вскрикнули и подались назад.

— Вы это… это! — поднял руку великан. — Вы не бойтесь! Я того… к Гарри пришел! Здравствуй, Гарри! — глядя прямо на Дадли, улыбнулся он. — Экий ты большой вырос! А я ведь тебя вот такусеньким на руках держал…

— Я… я не Гарри! — проблеял кузен.

— Не Гарри? — удивился мужчина, после чего медленно перевел взгляд на Гарри Поттера, которого в этот момент замещал Ричард. — Значит, ты?

Рик сглотнул ком в горле и обречено кивнул.

— О, действительно! А как на отца-то похож, просто вылитый! — обрадовался великан, расплываясь в доброжелательной улыбке. — Меня зовут Рубеус Хагрид, я хранитель ключей замка Хогвартс.

— Здравствуйте, сэр, — стараясь унять предательскую дрожь, ответил Рик. — Извините, но что вам от меня нужно?

— Ах это… — Хагрид на секунду замялся, принявшись хлопать себя по карманам. — Это… где же оно было… Ах, так вот! Я должен передать тебе письмо! И поздравить с Днем рождения, вот!

Мужчина передал замершему парню коробку с тортом и конверт с письмом из Хогвартса. Рик отложил в сторону торт и еще сильнее помрачнел.

— Может, они не сектанты? — предположил Гарри. — Смотри, поздравил нас с праздником…. Мне почему-то кажется, что он не злой.

— Гарри-Гарри, — под нос вздохнул едва слышно Рик. — Какой же ты наивный.

— Ты это… прочитай его! — заметив замешательство мальчика, сказал Хагрид.

— Спасибо сэр, я знаю содержание письма. И спасибо за подарок и внимание. Может, теперь вы нас покинете? — с надеждой спросил Рик, стараясь быть максимально вежливым. Он взглянул на бледных от страха Дурслей, поняв, что помощи от них ждать не стоит.

— Это как? — удивился Хагрид, недоуменно глядя на мальчика. — Как это? Я должен помочь тебе со всеми покупками, должен проводить в банк… Билет передать…

— Он никуда не поедет! — очнулся Дурсль. — Я не собираюсь никуда отпускать этого чертового мальчишку!

— Да, я не собираюсь вступать в секту и куда-то там ехать! — подхватил Рик, почувствовав поддержку и мимолетом взглянув на Вернона с уважением. Надо же, преодолел страх, вступился за нелюбимого родственника.

— Заткнись, Дурсль! — прикрикнул Хагрид. От его голоса все присутствующее слегка сжались. Голос Хагрида вполне соответствовал его габаритам и звучал весьма грозно. — Как это так, Гарри? Ты не хочешь поехать в Хогвартс? Но там ведь учились твои родители!

— Сэр, ваше предложение меня не интересует! Кем бы ни были мои родители, вступать в вашу секту я не намерен! — отрезал Рик. — Пожалуйста, оставьте нашу семью в покое.

— Секту? — непонимающе переспросил Хагрид. — О чем это ты, Гарри? Ты ведь волшебник и должен учиться в Хогвартсе! Ты же знаменитость, почти легенда!

— Волшебник? Знаменитость?— пораженно переспросил Гарри. Ричард мысленно от него отмахнулся.

— Сэр, я уже не маленький ребенок, не нужно рассказывать сказки! — ответил напряженный Рик. — Я ни в коем случае не хочу оскорбить вашу…веру, но меня всякие подобные ненормальные штуки совершенно не интересуют!

— Дурсли, так вы ему ничего не рассказали?! — раненым зверем взревел Хагрид. Дядя с тетей испуганно сжались, Дадли спрятался за диваном, Ричард дернулся следом за ним.

— Гарри, послушай, ты действительно волшебник, это не сказки! — попытался объяснить Хагрид. — Ты знаешь, откуда у тебя этот шрам? Знаешь, как погибли твои родители? Поверить не могу, что они ничего тебе не рассказали!

— Мои родители погибли в автокатастрофе! — отрезал Рик.

— В автокатастрофе?! — заорал Хагрид, с легкостью заглушив шум грозы. — Лили и Джеймс Поттеры?! Чертовы Дурсли, что вы наговорили бедному мальчику?!

Семейство в страхе прильнуло друг к другу.

— Гарри, все было совсем не так! Твои родители погибли как герои, сражаясь со злым волшебником!

— Ха-ха-ха, — мрачно произнес Рик, у которого от настойчивого бреда великана даже страх отошел на второй план. — Сэр, повторяю, я уже не ребенок и верить вашим сказкам не собираюсь.

— Как же так, Гарри?! — всплеснул руками хранитель ключей. Оглядев комнату взглядом, он остановил взгляд на камине. — Вот, смотри!

Он выхватил из под одежды зонтик и резко взмахнул им, указав на камин. Резкий свистящий звук, три короткие вспышки, и камин с сырыми дровами весело занялся огнем, освещая лачугу уютным светом.

— Вау! — пораженно вздохнул Поттер. — Ты видел, что он сделал?!

— Ага, — хмыкнул Рик. — Классный фокус. Имея реквизит, любой фокусник покажет вам не менее занимательный трюк. Сэр, прошу вас, хватит пытаться меня впечатлить, и скажите, наконец, что вам нужно?

— Гарри, это не фокус, это магия, — мягко сказал Хагрид. Великан тяжело вздохнул с болью глядя на не верящего ему мальчика. На секунду он подумал, что не стоило выпрашивать у Дамблдора возможность сопроводить Гарри Поттера за покупками. МакГонаглл явно справилась бы лучше, однако великану очень уж хотелось поскорее увидеть и забрать его от Дурслей, которого чуть менее десяти лет назад он сам туда отвез.

— Сэр, я бы попросил вас…

— Дурсли! Живо расскажите ему все! — угрожающе направил зонтик на семейство великан.

— Этот мальчишка никуда не поедет! — взревел Вернон. — Я поклялся выбить из него всю эту дурь, и я не позволю вам…

— Не позволишь мне?! Что ты сделаешь, жирный магл?! — Хагрид грозно насупился. — Если ты сейчас же не расскажешь мальчику все, как было, я тебя…

— Не надо, я все ему расскажу! — выдвинулась вперед Петунья, пытаясь прикрыть своим тощим телом мужа. — Вернон, мы знали, я тебе говорила, что этим всё закончится! Лучше уж рассказать обо всем…

Порядком струхнувший отец семейства согласно кивнул.

— Да, это правда, твоя мать была ведьмой, — тетя обратила взор на удивлено взиравшего на все это безобразие Рика. — В одиннадцать лет ей пришло такое же письмо. Сначала мы посчитали это розыгрышем, но потом пришла профессор из этой школы и показала удивительные вещи… Моя сестрица поехала в эту школу и стала ведьмой! — раздраженно смахнув со лба выступивший от смеси страха и гнева, несмотря на холод, пот, тетя продолжила. — Родители души в ней не чаяли, они гордились ей! От нее приходили восторженные письма с совами, она приезжала летом домой и показывала нам всякие ненормальные вещи! А потом она огорошила всех новостью, что выходит замуж за этого… Поттера. Вскоре родился ты! Едва увидев тебя на своем пороге, я знала, что ты вырастишь таким же ненормальным…

— Так, тетя, стоп! — в отчаянии схватился за голову Рик. — Хватит! Я допускаю, что мама с папой связались с какой-то компанией, но не надо придумывать всякую ерунду. С помощью ловких рук и специального оборудования можно творить удивительные вещи, которые кажутся невозможными, но всему есть разумное объяснение!

— Фокусы? — зло рассмеялась тетя. — О нет, это были не фокусы! Уж поверь мне, мальчишка. Твоя мать была настоящей ведьмой, за что, в итоге, и поплатилась! Ее и твоего отца убили, и я уверена, они этого заслужили!

— Может, это правда? — тихо спросил Гарри. — Зачем тете врать? Маму с папой действительно убили?

— Хватит уже нести чушь! Вы что тут, все с ума сошли?! — заорал взбешенный Рик. — Всё, что вы говорите, противоречит здравому смыслу! Это ненормально!

— Гарри, успокойся, — пророкотал Хагрид. — Не слушай этих маглов, твои родители были замечательными людьми!

— Я в этом не сомневаюсь, — с ядом в голосе ответил Рик. — Только хватит мне заливать про всякую магию… и прочую чушь!

— Это правда, Гарри, — терпеливо продолжал убеждать Хагрид. — Твои родители умерли как герои, а ты остановил темного волшебника! Именно так ты получил этот шрам. Так ты стал знаменитостью. Знаешь, как тебя называют? Мальчик-Который-Выжил!

— О да, конечно, — саркастически протянул Рик. — Хватит уже, мистер Хагрид. Я вам не верю!

— Чертовы Дурсли, — тихо вздохнул Хагрид. — Может, я тебе еще что-нибудь покажу? Вот, смотри! Вингардиум Левиоса!

Стул, на который указал зонтиком Хагрид, неуверенно поднялся в воздух. Рик с преувеличенным восторгом похлопал.

— Рик, может все-таки… — неуверенно начал Гарри.

— Уф! — Рик с усталым негодованием выдохнул. — Профессиональный фокусник может показать и более удивительные вещи. А летающие предметы — это даже слишком просто! Любой, кто обладает нужный сноровкой, сможет сделать что-то подобное…. Да я и сам так смогу! Крепишь к стулу кусок невидимого воска, цепляешь к нему специальную нить, проводишь ее через надежную опору и, наконец, крепишь к зонтику! Все! Признаюсь, здоровяк провернул все ловко и незаметно, но ничего удивительного здесь я не вижу!

Хагрид вместе с семейством Дурслей смотрел на будто разговаривающего с самим собой мальчика.

— Мистер, если вам так нужен этот мальчишка, забирайте его и оставьте мою семью в покое! — с опаской глядя на парящий в воздухе стул, сказал Вернон. — Ваш ненормальный старик подбросил его нам, а теперь моя семья….

— Не смей так говорить о Альбусе Дамблдоре, магл! — моментально вышел из себя Хагрид. Табуретка с грохотом рухнула на пол, а Хагрид перевел острие зонтика на Дадли и взмахнул. Нос Дадлика превратился в поросячий, глаза расширились, и он, схватившись за задницу, начал скакать по всей лачуге. Вернон и Петунья бросились за ним, крича о всяких агрессивных ненормальных.

— Эх, хотел в свинью превратить, да не получилось… — сокрушено вздохнул Хагрид, краем глаза следя за реакцией Гарри.

— Что скажешь? — спросил Рика неожиданно повеселевший Гарри. Тот во все глаза разглядывал своего кузена, метавшегося по всей лачуге.

— Массовый гипноз… или что-то в этом роде… нет, я не верю, этого не может быть… — медленно бормотал тот. Гарри, который гораздо быстрее поверил в происходящее и спокойнее ко всему отнесся, пытался убедить старшего брата. Рик пытался придумать всему объяснение, но, в конце концов, сдался и решил выслушать мужчину.

— Значит волшебники, да? — бурчал Рик, когда Хагрид кое-как вернул Дадли нормальный вид, и все успокоились. Дурсли были отосланы великаном в дальний угол лачуги, где отец с матерью утешали плачущего сына. — И много вас таких?

— Ну… точно я тебе не скажу, но, думаю, достаточно, — важно кивнул Хагрид.

— Ага-ага. И давно вы появились? — хмыкнул Рик.

— В каком это смысле? — не понял великан. — Всегда мы были, с самой, значит, седой древности!

— И никто ничего не узнал? — с сарказмом спросил Рик. — Так не бывает! За столько лет тайна бы всплыла!

— Так за этим специально следят! — непонятно чему удивился Хагрид.

— Ага, понятно… — Хагрид с умилением смотрел, как мальчик в задумчивости взлохматил волосы, совершенно так же, как некогда это делал Джеймс. — Ладно, допустим. И как эта самая магия действует? Это какая-то энергия? Почему взмахи зонтиком и всякие непонятные слова действуют особым образом на мироздание?

— Экие вопросы ты задаешь, — почесал затылок Хагрид. — Ты это у профессоров в Хогвартсе спроси, когда приедешь. А я-то в этом не особо разбираюсь…

— А почему вы пришли ночью? — резко сменив тему, спросил Рик.

— Ну дык поздравить тебя первым хотел, — пожал плечами Хагрид, будто завалиться ночью в жилище незнакомых людей, предварительно выломав дверь, казалось совершенно обыденным делом. — Ты меня не помнишь, но я ж тебя еще малюткой на руках нянчил, под шубой грел. Вот и хотелось поскорее глянуть на тебя, каким ты вырос.

Ричард повторно оценил габариты Хагрида и подумал, что вполне мог бы спрятаться у него под одеянием и сейчас. Приняв в качестве объяснения сентиментальный порыв этого грозного, но на проверку оказавшегося добродушным, человека, он продолжил допрос:

— А зачем вы отправляли столько писем? Вы же явно пытались вывести меня и мою семью из себя!

— Не понимаю, о чем ты, Гарри, — нахмурился великан. — Тебе должно было прийти одно письмо, и после ответа ты должен был дождаться сопровождающего, то есть, меня! — Хагрид гордо подбоченился, явно гордясь возложенным на него заданием.

— Да их пришло больше сотни! — возразил Ричард, который признавал необъяснимость происходящих событий, но всё же отказывающийся верить в магию. Он не выдержал и схватил поджаренную Хагридом сосиску, хотя еще пару минут назад обещал себе, что ничего из его рук брать не будет. — И как бы я ответил, если на письмах даже обратного адреса не было? Совой?

— Наверное, где-то кто-то ошибся, — протянул Хагрид, радостный от того, что худенький мальчик всё же начал есть. Мальчик тем временем взял у него еще три сосиски и отнес сидящим в дальнем углу Дурслям.

— Мы не будем! — мигом открестилась тетя Петунья, однако было уже поздно. Дадли выхватил еду из рук кузена и мигом затолкал в рот. Все три сосиски разом. Ричард, пожав плечами, вернулся обратно к великану.

— Вы продолжайте, мистер Хагрид, продолжайте, — подбодрил того он. — Так что там с письмами?

— Ты это брось мне, с этими мистерами, — огладив бороду, улыбнулся великан. — Может ты меня и не помнишь, но мы давно знакомы, тебе еще годика не было. И с родителями твоими я весьма дружен был. Так что просто Хагрид, без этих выпендрежей, договорились?

— Окей, Хагрид, — согласился Рик. Внешность великана каким-то образом органично сочеталась с его простой и добродушием, что не могло не вызывать симпатии. — Так всё-таки, что с письмами?

— Я не знаю, Гарри, — с сожалением пробасил Хагрид. — Я ж всё-таки лесничий, а подобными делами совсем другие люди занимаются. Мне и сопровождать тебя директор доверил потому, что я сам просил, очень уж невтерпеж тебя увидеть было. Ты не боись, как в Хогвартсе буду, подниму твой вопрос, и всё мигом решат. Ты ж Гарри Поттер, а не абы кто, там быстро разберутся.

— Вот этот момент тоже поясни, если не сложно, — ухватился за заинтересовавший его вопрос Ричард. — Что ты там говорил, насчет знаменитости?

— Ну, знамо что, — хмыкнул в бороду Хагрид. — Каждый маг знает эту историю. Был раньше один волшебник, — мужчина тяжело вздохнул. — Злой, ужасно злой. Темный, в общем, волшебник, каких поискать. И времена тогда были темные, опасные. Но нашлись и те, кто не побоялся выступить против него. Среди них и твои родители были. Смелые они были ребята, молодые, талантливые, — Хагрид издал очередной грустный вздох. — Вот и перешли они дорогу этому волшебнику. И однажды, пришел он к ним в дом. Убил обоих, чего уж говорить. А вот тебя убить не смог. Было, видимо, в тебе что-то такое, что не смог он преодолеть, несмотря на всю свою силу.

Хагрид замолк в ожидании.

— То есть, этот волшебник убил моих родителей, но не смог убить меня? — медленно произнес Ричард, тщательно обдумывая сказанное. — И это сделало меня знаменитым? А что стало с этим самым темным волшебником?

Задав эти вопросы вслух, он сконфузился. Всё это звучало настолько бредово, что парень едва сдерживался, чтоб не разразиться гневной речью.

— Верно, Гарри, всё так. После той ночи никто не слышал больше об этом волшебнике, а ты остался жив, только шрам остался. Многие считают, что погиб он, но я так не думаю. Силу свою растерял, это да, но умереть…. Слишком мало в нем от человека осталось, чтоб просто помереть он мог, — Хагрид с тоской смотрел на мальчика. — Тебе сложно всё это представить, да и рассказчик из меня не ахти какой. Вот сходим завтра в Косой Переулок, купишь там книги, их много по этой теме написано. Ты, вижу, парень смышленый, в маму пошел, — Хагрид тепло улыбнулся. — Ах, какая волшебница была! Умница, каких поискать, а уж красавицей какой была!

Хагрид отвернулся, стараясь незаметно вытереть слезы.

— То есть мои родители не были наркоманами и алкоголиками? — повторил Рик вопрос Гарри и тут же понял, что это было ошибкой.

— Я убью тебя, Дурсль!!! — взревел Хагрид. Находившийся в расстроенных чувствах великан, услышав подобное о волшебниках, которых искренне любил и считал своими друзьями, мигом пришел в бешенство. — Видит Мерлин, Азкабана не побоюсь, но тебе, гаду, шею сверну! Как ты посмел своим грязным языком….

— Хагрид, пожалуйста, успокойся! — молил его тем временем Рик, пытаясь загородить своих родственников и сцепившись великану в пояс. Выше он не доставал. — Они всего лишь злые люди, которые не думают, что говорят.

Хагрид, заметив вцепившегося в него мальчика, замер, чуть смущенно приобнял его рукой. Ричард, который и не думал обниматься с гигантом, но был рад, что тот не убил сжавшихся в углу родственников, попытался оттолкнуть его к камину. Великан его потуг не заметил и продолжал нависать над Дурслями, которые были на грани потери сознания.

— А ты, как ты могла! — Хагрида перевел обвиняющий перст на Петунью, бледную от ужаса, прижимающую к себе в попытки спрятать тихо хныкающего Дадли. — Лили ведь твоя сестра! Слыхал я, что не особо дружны вы были, но гадости такие о покойнице ее сыну сиротке говорить! Что ж вы за люди такие-то!

— Не дружны?! — неожиданно вспыхнула тетя Петунья. Она выпрямилась во весь рост, не забыв спрятать сына за спину, вышла из-за спины мужа и смело посмотрела на Хагрида снизу вверх, цедя слова. — Мы были очень близки, пока не пришло это письмо, и она не уехала в вашу чертову школу! Родители продолжали ее любить, как и я. Но едва окончив школу, она сбежала с этим Поттером, и больше мы о ней не слышали! А потом не прошло и года, как родители слегли. Я слала ей письма, пыталась связаться, но где уж мне, магле! — Петунья горько усмехнулась. — Родители померли, я осталась одна. Если бы не Вернон, где бы я оказалась, как думаете? А где была моя сестрица, наша красавица Лили? Хотите сказать, она не могла бы помочь родителям? Исцелить их, или как это у вас там называется, — тетка раздраженно взмахнула рукой. — Но она так и не появилась. Даже прийти на похороны она не потрудилась…

Тетя выдохнула и, не таясь, горько разрыдалась. Хагрид сломлено глядел на женщину, подозрительно шмыгая носом. Ричард же вспоминал редкие рассказы матери о дедушке с бабушкой, умерших до его рождения.

— Убирайтесь отсюда, сэр, — произнес Вернон без прежней дрожи в голосе, обнимая плачущую жену. — Забирайте мальчишку и оставьте мою семью в покое. Видит Бог, мы с ним достаточно натерпелись в свое время. Найти на пороге младенца, без документов, с одним письмом, к тому же уже в то время обладающим этими вашими… способностями, — Вернона передернуло от неприятных воспоминаний. — Мы ведь обычные люди. Сделали, что смогли, пытались избавить мальчика от этих дьявольских способностей, хотели вырастить приличным человеком. Где вы были все эти десять лет, когда нам нужна была помощь? Делайте что хотите, забирайте мальчика хоть черту на рога, но оставьте нас в покое!

Наступила тяжелая тишина. Хагрид в растерянности переводил взгляд с плачущей женщины на напряженно сжимающего кулаки Дурсля.

— Пойдем, Хагрид, — тихо сказал Ричард. — Они правы, давай оставим их в покое.

Гигант согласно кивнул и, смущенно пряча глаза, пробасил:

— Вы уж извините за всё это. И за сынишку своего особо извините, — Хагрид прокашлялся. — Я ж, понимаете, человек простой. Вы уж потерпите меня до утра, ночь, шторм там. Утром я заберу Гарри и больше вас не побеспокою.

Вернон на это лишь устало махнул рукой. Хагрид сбросил свою шубу на пол и лег на нее. Ричард, недолго думая, лег рядом. Дурсли укладывали спать Дадли, о чем-то шепотом беседуя между собой.

— Рик, это правда? И про родителей, и про магию эту? — подал голос Гарри.

— Не знаю, братишка. Я ни черта не понимаю, — устало отозвался Ричард. — Давай спать, разберемся со всем этим завтра.

— Чего говоришь? — обернулся к нему великан.

— Спокойной ночи, Хагрид, — ответил ему Рик.

Гарри проснулся, подскочив от дикого ужаса. Сердце с шумом бухало о ребра, дыхания сбилось. Нацепив очки, он попытался вспомнить, что его так испугало. Но сон успел забыться, лишь смутные обрывки маячили на грани сознания. Он огляделся, вспоминая, где он, собственно находится. От вчерашней непогоды не осталось и следа, солнце заливало лачугу ярким утренним светом. Дурсли, как и вчера, сидели в дальнем углу от них углу, Дадли еще спал, Хагрид возился возле камина.

— О, Гарри, а я уже собирался тебя будить! — раздался радостный голос великана, который заметил проснувшегося мальчика. — Садись, я пожарил сосиски, перекуси. А потом сразу в Лондон.

— Уже утро? — раздался в голове мальчика голос Рика. — Значит так: едва увидишь что-нибудь подозрительное, сразу передавай контроль мне и будем делать ноги! Я всё еще не понимаю, что за чертовщина с нами происходит и меня это бесит.

— И тебя с добрым утром, — ответил Гарри на его ворчание, забыв понизить голос.

— Э, да, с добрым, Гарри. Ты садись, не стесняйся, — принял приветствие на свой счет Хагрид.

Хагрид сам предложил Дурслям перекусить, на что получил отказ, который при некоторой фантазии можно было счесть вежливым. Спустя пару минут в открытое великаном окно влетела сова, и кинула ему на колени газету.

— Ну, посмотрим, что там пишут…. Опять Фадж к Дамблдору побежит за советом… Фадж — это наш министр магии, — пояснил для Поттера Хагрид. — Альбус Дамблдор сам мог стать министром, но школу бросать не хочет, любит он детей. Великий человек Дамблдор, так я скажу!

— Это что за газета такая… ну-ка попроси у здоровяка посмотреть!— неожиданно ожил Рик.

— Хагрид, можно посмотреть? — послушно спросил Гарри.

— Ох, конечно Гарри, бери! Слышал я, что у маглов фотографии неподвижные, а у нас вот оно как, всяко интереснее… — сказал Хагрид мальчику, протягивая газету, которую сам не успел толком прочитать.

Рик, взяв на себя контроль над телом, со всех сторон разглядывал газету, особое внимание уделяя движущимся рисункам. Протерев глаза, он слегка надорвал газету и тупо уставился на нее.

— Ничего не понимаю! — наконец констатировал Рик. — Бумага как бумага, не самого хорошего качества… Что это за технологии такие?

— Может, волшебство? — усмехнулся Гарри.

На этот раз Рик решил промолчать. Спустя несколько часов мальчик стоял напротив обшарпанного питейного заведения, над которым красовалась выцветшая надпись «Дырявый Котел».

— Пойдем, Гарри, нам сюда, — открыв дверь в бар, сделал приглашающий жест Хагрид. На миг в этом непрезентабельном заведении воцарила тишина. Затем раздался голос какого-то мужчины:

— Это же… не может быть, это Гарри Поттер! — после этого началось форменное безобразие. Посетители бара во главе с барменом бросились к опешившему мальчику и наперебой начали жать ему руку и бормотать слова благодарности.

— Рик?— слегка напуганный таким напором, пропищал шепотом Гарри.

— Сам в шоке, — отозвался тот, пораженно рассматривая странно одетых людей, рвущихся пожать им руку. — Здоровяк рассказывал про то, что ты знаменитость. Видимо, он не преувеличил.

Через пару минут Хагрид отогнал людей от находящегося в глубоком шоке от такого напора Поттера и потянул его дальше. В небольшом тупичке он стукнул по секретному кирпичу зонтиком, перед Гарри Поттером возникла арка, а за ней и сам Косой переулок.

— Вау! — восхищено выдохнул Гарри.

— Я не верю своим глазам!— закричал в его сознание Рик и замолк, пытаясь переварить открывшееся ему зрелище. Вокруг происходила, на его взгляд, фантасмагория, полностью противоречащая его картине мира.

— Ну как, впечатляет, да? — добродушно глянул на приоткрывшего рот мальчика Хагрид.

— Не то слово, — отозвался тот, вертя во все стороны головой.

Когда они вошли в банк, он издал непонятный звук и попросил Гарри ущипнуть себя за руку.

— Гоблины, — с отчаянием в голосе произнес он после объяснений великана. — Мать его, гоблины. Ага, разумный вид. Сидят себе, значит, банки строят, услуги волшебникам оказывают. Почему бы и нет?

Поездка на бешеных тележках слегка привела их обоих в себя. Рик одобрительно что-то кричал в голове, а Гарри просто наслаждался необычными ощущениями. Он никогда не был в парке аттракционов, но поездка показалось ему гораздо круче. Вскоре, они добрались до нужного места и гоблин открыл дверь в хранилище Поттеров.

— Ого-го, а вот это уже приятно! — воскликнул Ричард. — Золото! Спасибо папа, я в тебе не сомневался!

Гарри был с ним солидарен. У него никогда не было своих денег, и теперь он поражено взирал на неожиданно обретенное наследство. Хагрид объяснил Гарри, как называются волшебные деньги, как они между собой соотносятся и сколько ему понадобиться на все покупки. Следуя совету Рика, Гарри набил карманы с запасом, и они покинули хранилище. Когда они подъехали к ячейке номер 713, гоблин попросил всех отойти в сторону и провел ногтем по едва заметной в двери выемке. Раздался шум работающих механизмов и спустя секунду, дверь медленно отварилась. Хагрид заглянул внутрь, секунду помолчал, а потом обратился к гоблину:

— А где…сами-знаете-что?

— Лежит в центре комнаты хранения, сэр, — важно ответил гоблин, махнул рукой, но, заглянув внутрь, замер. Спустя секунду он забежал в комнату и принялся осматривать каждый уголок, бормоча себе под нос. — Невозможно, абсолютно невозможно… Как… Это невозможно, — подняв голову, он повысил голос. — Покиньте помещения. Сейчас прибудет ваш новый сопровождающий.

— Где камень, гоблин? — недоуменно спросил не сдвинувшийся с места Хагрид. — Альбус Дамблдор поручил мне забрать камень.

— Мы выясним. Мы непременно выясним, — отмахнулся от него гоблин. — А теперь уйдите отсюда и уведите своего детеныша. С Верховным Чародеем мы свяжемся и поставим в курс дела. Идите, здесь небезопасно.

— Что там произошло, Хагрид? — отойдя к тележке вместе с потерянным Хагридом, спросил Гарри.

— Не знаю Гарри, не знаю, — ответил тот. — Профессор Дамблдор поручил мне важное дело, а тут…. Надеюсь, это просто недоразумение.

— Двадцать минут назад он рассказывал нам, что ограбить этот банк нереально, — усмехнулся в его голове Ричард. — Но судя по всему, именно это и произошло. К счастью, нас это не касается, сами разберутся.

Раздался страшный грохот и из темноты туннеля показалась вереница из трех тележек, битком набитых взволнованно переговаривающимися гоблинами. Едва затормозив, они выпрыгнули из тележек и бросились в сторону всё еще открытого хранилища. Один из гоблинов приблизился к ним, и, коротко представившись, приказал следовать за ним.

— Гарри, мне нужно срочно поговорить с профессором Дамблдором, — произнес великан, перекрикивая шум ветра, пока тележка, ведомая гоблином, неслась к поверхности.

— Отлично, прогуляемся по этому переулку, поглядим на всё это магическое безобразие, — отозвался Рик. Гарри лишь кивнул им обоим.

Едва они вышли из банка, Хагрид взял Гарри за руку и потянул за собой. Мальчику оставалось лишь перейти на бег, чтоб поспевать за широким шагом великана. Рассекая потоки людей, гигант привел Поттера в какой-то узкий темный и грязный переулок. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что поблизости никого нет, Хагрид отпустил мальчика и пророкотал:

— Оставить тебя одного я не могу, — Хагрид выглядел хмуро. — Поэтому подождешь у меня в хижине, я быстро поговорю с профессором Дамблдором, а потом мы вернемся и закончим с покупками. Идёт? Да где ж оно было… — говоря это, великан копался в своих многочисленных карманах. Наконец он извлек небольшой, кусок кожаного шнурка. — Хватайся за это.

Гарри послушно прикоснулся. Хагрид воровато огляделся, убедившись, что рядом никого нет, достал свой зонт и ткнул им в шнурок, который продолжал сжимать. Мальчик закричал от удивления. Что-то невидимое дернуло его за точку, чуть ниже живота, закрутило в невидимом водовороте. Несколько секунд дикого вращения в невесомости и мигом позже последовал удар ногами об землю. В нос ударил запах листвы и подскочив, Гарри в шоке осмотрелся по сторонам и заметил Хагрида, который стоял в паре метров от него.

— Что… как… где мы? — выдохнул Гарри, пропустив мимо ушей длинную и нецензурную реплику Рика.

— Мы на опушке Запретного Леса, недалеко от Хогвартса, — ответил великан. — Быстрее, Гарри, я должен как можно скорее все рассказать директору.

— Мать моя! — Ричард продолжал нецензурно высказывать свои впечатления от перемещения. — Перенеслись в пространстве, используя кусок кожи и старый зонт. Шикарно. Я сошел с ума.

— Теперь ты веришь, что он говорил правду? — шепнул Гарри, отряхнувшись и поспешив за Хагридом.

— Я верю, что лежу в психиатрической больнице, напичканный препаратами и смотрящий занимательные галлюцинации, — отрезал Рик. — Не знаю, Гарри. Это было убедительно, но всё это… Как бы сказать… Смахивает на бред сумасшедшего.

— Поспеши, Гарри, — поторопил его удаляющийся великан.

Спустя пару минут ходьбы, они вышли на опушку леса и им открылся потрясающий вид на замок. Гарри, потрясенный красотой древнего строения, прерывисто вздохнул. Он замедлил шаг, любуясь открывшейся картиной.

— Это что, мать его, такое?! — голос Ричарда, разрушивший идиллию, явно отдавал истерикой.

Гарри присмотрелся внимательнее и его глаза округлились от шока. Возле избушки, которая была совсем рядом, лежал огромный трехголовый монстр.

— Гарри, ты посиди пока в моей хижине, я скоро вернусь! — сказал Хагрид, невозмутимо шагая вперед. — Это Пушок, ты к нему лучше не подходи, он незнакомых людей боится. Можешь поиграть с Клыком.

— Пушок? — тупо переспросил Рик. — Пушок?! Эта огромная трехголовая хрень — Пушок?!

Гарри, подойдя чуть ближе, увидел короткую цепь, которая тянулась от ошейника средней головы к земле. По правде сказать, вид этой цепи его совершено не успокоил — не верилось, что такая, относительно тонкая привязь удержит этого гиганта. Но монстр спал, и просыпаться явно не собирался. Гарри, обойдя его по широкой дуге, поспешил спрятаться в хижине. Хагрид, положив перед ним огромную чашку с чаем и каменной твердости пряник, попросил никуда не уходить, и поспешил в замок.

— Вот дерьмо! — подал голос, едва они за Хагридом закрылась дверь Рик. — Глазам своим… твоим не верю! Как это все возможно?! Волшебники! Гоблины! Пушок!!!»

— Да, это удивительно! — согласился Гарри, с интересом разглядывая хижину и гладя пускающего слюни пса. О другом псе, который мирно спал снаружи, он старался не думать. — Как думаешь, а что похитили из этого банка?

— Наверняка что-то очень важное, — ответил Рик. — Я ни черта не понял, но защита в той ячейке мне показалось гораздо круче, чем на твоей. Хагрид говорил о каком-то камне. Значит, это было что-то более ценное, чем гора золота…

— Надеюсь, Хагрид скоро вернется, — сказал Гарри, с опаской глядя в окно.

— О да, чем дальше мы будем от этого монстра, которого здоровяк нелепо назвал Пушком, тем мне будет спокойнее, — мрачно согласился Рик. — Бог мой, что же тут твориться?

Хагрид вернулся спустя двадцать минут. Гарри успел, под руководством Ричарда, целиком рассмотреть жилье великана, однако ничего интересного им обнаружить не удалось. Забрав Гарри из хижины, великан бесстрашно подошел к так и не проснувшейся зверюге и похлопал ее по одной из голов. Гарри, как и Рик следили за этим затаив дыхание. Рядом с трехголовым псом даже Хагрид смотрелся маленьким и беззащитным. Однако пес только вяло потянул носами, почесал себя лапой за ухом и, устроившись поудобнее, продолжил спать.

— Ты не смотри, что он такой страшный, на самом деле он добрый! — сказал Хагрид, когда они опять шли по тропинке в лесу. — Я его совсем маленьким себе взял, вырастил… Каким бы страшным не казался зверь, главное — это знать к нему подход!

— А что это вообще за пес такой? — осторожно спросил Гарри.

— Ну, знамо дело, цербер это! Раньше их много было, а сейчас уже совсем мало осталось. Если хочешь, я вас потом поближе познакомлю, глядишь, признавать за своего будет…

— И случайно откусит пол туловища, — закончил за него Рик. — Нафиг такое счастье!

— Вот, отсюда уже можно, — остановившись, сказал Хагрид. — Ты уже знаешь, держись за эту портал и пойдем за покупками.

Гарри, схватился за всё тот же шнурок и, прикрыв глаза, застыл в ожидании. На этот раз перемещение показалось не таким ужасным, и ему даже удалось относительно мягко приземлиться. Поднявшись, он огляделся. Они появились в том же в безлюдном закоулке.

— Гарри, вот магазин одежды, там выберешь форму для занятий, — показал пальцем на магазин Хагрид, когда они проделали обратный путь, почти дойдя до здания банка. — А я схожу, пропущу стаканчик…. Со всей этой неразберихой голова кругом идет!

— Пусть идет, мы пока ознакомимся с ассортиментом, — сказал Рик. — Кстати, неплохо бы обменять золото на нормальные деньги и приобрести тебе всё необходимое. Так как теперь ты богат, не вижу смысла ходить в этих обносках.

— А вдруг Дурсли заинтересуются, откуда взялись деньги? — засомневался мальчик. Ему представилось, как Вернон выгребает из его хранилища всё до последней монетки и на украденное заваливает Дадли горой подарков.

— Что говоришь, Гарри? — удивленно переспросил Хагрид.

— Ничего, ничего. Конечно иди, Хагрид, я справлюсь, — мальчик поспешил в магазин, выслушивая от Рика, что тот думает о его неосторожности. Гарри довольно часто так прокалывался, забывая понизить голос при общении с братом. Великан несколько секунд провожал его странным взглядом, затем развернулся и последовал в сторону Дырявого Котла.

Тем временем Гарри зашел в магазин, осматриваясь по сторонам. Продавщица, стоявшая возле светловолосого мальчика, окинула его быстрым взглядом и, улыбнувшись, спросила:

— Первокурсник?

Гарри ограничился утвердительным кивком и обратил внимание на второго посетителя. Примерно того же возраста, что и он сам, небольшого роста с прилизанными светлыми волосами, он всем своим видом пытался демонстрировать превосходство.

— Я схожу подберу что-нибудь, а ты стой и не двигайся, — сказала женщина и ушла вглубь магазина.

— Привет, — сказал мальчик, едва они остались наедине. — Я Драко. Драко Малфой! Ты тоже на первый курс? На какой факультет хочешь поступить?

— Какой общительный малыш, — восхитился Рик. Он с первого взгляда опознал представителя золотой молодежи, к которой относился сам, но совершенно не переваривал на дух. — Запомни, братишка, никогда нельзя судить людей по внешности и, тем более, имени. Никогда! — веско повторил Ричард. — Но у этого малого имечко на редкость идиотское. Да и будь он постарше, я бы подумал, что он к тебе клеится.

— Привет… ээ, я пока не определился с выбором факультета, — ответил Гарри, не сдержав улыбку после реплики Рика.

— Все понятно.… Твои родители маглы? Сразу видно по твоей одежде! Знай, что лучший факультет в школе — это Слизерин! И там не место, таким как ты!

— Ой, забей, Гарри. Даже не думай ему отвечать, — хмыкнул Рик. — Пусть тешит свое чувство превосходства, таких как он больше всего бесит, когда их игнорируют. — Гарри мысленно пожал плечами, с безразличием глядя на Драко.

— Тяжело тебе придется в школе… — продолжал тем временем тот. — Вообще, я думаю, что таким как ты не место в нашем мире!

Гарри, следуя подсказкам Рика продолжал безразлично глядеть на собеседника.

— У тебя ведь родители маглы? — спросил Драко. — Лучше вам оставаться там, где вы родились, наш мир не для вас.

— А причем тут это? И мои родители были волшебниками! — не выдержал Гарри, но пришла мадам Малкин и принесла ворох одежды. Не обращая внимания на возражения детей, она сунула в руки Драко гору одежды и приказала примерить. Гарри же забрала подбежавшая к нему молодая девушка лет шестнадцати и начала снимать мерки. Спустя десять минут, мальчик, представившийся Драко Малфоем, покинул магазин вместе со светловолосой женщиной, которая, по всей видимости, была его матерью.

— Вот эта вроде ничего, — прокомментировал Рик отражение в зеркале. Они уже двадцать минут кряду не могли выбрать подходящую мантию. Ричард критиковал каждый наряд и заставлял Гарри мерить другой.

— Чем тебе не нравилась предыдущая мантия? — тоскливо спросил Гарри. — По мне, так они все одинаковые!

— Это же прикольно, всегда хотел одеть что-нибудь подобное! — с энтузиазмом ответил Рик. — Смысла покупать дорогую одежду нет, ты растёшь слишком быстро. Но всё-же наш гардероб срочно нуждается в обновлении.

Спустя десять минут пришел Хагрид, а спустя еще двадцать они, к вящей радости Поттера, покинули магазин. Хагрид подарил Гарри полярную сову, чему тот сильно обрадовался. Белая полярная сова ухнула и с интересом глядела на мальчика.

— Красотка, — умилился Рик. — Хотя никак не пойму, каким образом удалось приручить сов таскать почту. Ладно голуби, но совы… И вообще, ворон выглядел бы максимально круто.

— Зачем тебе ворон? Смотри, какая она красивая! — обратил внимание на нахохлившуюся сову Гарри. — Надо дать ей имя.

— Ворон смотрится круче… — хмыкнул Рик. — Но это сова вне конкуренции, согласен.

Далее последовал выбор ингредиентов для зелий, котлов и учебников. Рик опять оживился и начал скрупулезно выбирать книги. Хагрид диву давался на странного мальчика, который, по всей видимости, решил скупить полмагазина.

— Гарри, ты так много не бери, все равно большинство этих книг есть в библиотеке Хогвартса! — остановил разошедшегося Рика великан. — Там библиотека одна из лучших в Европе, самые редкие книги есть!

— А вот это очень хорошо, — обрадовался Ричард. — Но кое-что все равно взять надо! Я хочу как можно быстрее разобраться со всем этим магическим безобразием.

— Хагрид, а какие факультеты есть в Хогвартсе? — спросил великана Гарри, когда они вышли из магазина.

— Факультетов всего четыре, по количеству основателей школы, — погладив бороду, ответил Хагрид. — Значит, Гриффиндор, Хаффлпафф, Рэйвенкло и Слизерин. Каждого ученика в начале первого курса распределяют на факультет. Твои родители учились на Гриффиндоре, — добавил он.

— А… Слизерин? — на секунду замявшись, спросил мальчик.

Хагрид слегка нахмурился.

— Там, прежде всего, ценится чистота крови, — с подозрением глядя на Гарри сверху вниз, сказал он. — И качества необходимы такие, как хитрость и амбициозность! А чего это ты спрашиваешь?

— Не вижу ничего плохого в хитрости и здоровых амбициях! — прокомментировал Рик.

— Я встретил мальчика в магазине одежды… Он говорил, что мне не место на этом факультете, — ответил Гарри. — Хагрид, а что значит «чистота крови»?

— Гарри, некоторые волшебники… — Хагрид на секунду замялся. — Некоторые волшебники очень ценят свое происхождение. Они могут проследить свою родословную на много веков назад. И они считают волшебников из простых семей… людьми второго сорта. Само собой, все это ерунда. Вот, чтоб далеко за примером ходить, твоя мама — из семьи маглов, а какая замечательная волшебница была! Лучшая ученица на курсе!

— Понятно… — замял разговор Гарри. Когда они закончили с основными покупками, настало время для волшебной палочки.

— Если нужна волшебная палочка — то лучше, чем у Олливандера не найти! — важно сказал Хагрид, показывая на лавку этого мастера. С легкой нерешительности войдя внутрь, Гарри осмотрел помещение. Пыльно, тихо и загадочно.

— Мистер Поттер! — от неожиданного появления старого мастера, Гарри подскочил на месте. — Какая встреча, я вас давно ждал. Вы никак, за палочкой?

Гарри кивнул, не в силах отвести взгляд от водянисто-голубых глаз старика.

— Посмотрим, что тут у нас… — пробормотал Олливандер, доставая линейку. — Какой рукой колдуете?

— Пока никакой, сэр, — после секундного замешательства ответил Гарри.

— Пишите какой рукой? — переспросил мастер, зачем-то измеряя линейкой лоб и окружность головы юного Поттера.

— Правой, сэр, — ответил тот.

— Отлично-отлично… — забормотал Олливандер, продолжая измерять параметры Гарри. Через минуту он отошел от него, а линейка, тем временем, продолжала что-то там мерить.

— Попробуйте эту! — вернувшись, сказал мастер, жестом отгоняя неутомимую линейку от мальчика. Гарри аккуратно взял палочку, но мужчина тут же выхватил ее у него из рук. — Нет, эта не подходит! Давайте попробуем вот эту…

— Он действительно как-то их подбирает или подсовывает все подряд? — задал риторический вопрос Рик минут через десять. — Если у него и есть какой-то метод, то это — метод тыка!

Гора палочек все росла. Олливандер веселел с каждой следующей и без устали таскал новые.

— А если ни одна не подойдет?! — начал волноваться Гарри. — Вдруг, он скажет, что я не волшебник?

— Не волнуйся, кажется, старика осенило, — хмыкнул Рик.

— Интересный вы клиент, мистер Поттер. Может попробовать?… А почему бы и нет? Да, это должно подойти… — пробормотал он и удалился вглубь магазина, плотно прикрыв за собой дверь. Спустя полминуты, мастер вернулся с коробкой из-под очередной палочки. — Я уверен, что эта вам подойдет… Попробуйте, мистер Поттер.

Едва Гарри взял в руки длинную, практически черного цвета палочку, по его руке пронеслась волна тепла. Из палочки сначала вяло посыпались белые искры. Затем, раздался громкий хлопок и цвет искр сменился на красный. Искры стали больше и вылетали из палочки взбесившимся фейерверком.

— Интересно, очень интересно… Остролист и перо феникса, десять дюймов, очень хлесткая. Необычное сочетание. У вас с ней пока есть некоторое недопонимание, — усмехнулся мистер Олливандер, — но поверьте мне, рано или поздно вы подружитесь. Эта малышка безусловно выбрала вас, а всё остальное дело времени. С вас семь галеонов, мистер Поттер, — и уже себе под нос, он добавил, — очень интересно… необычно…

— Что интересного, мистер Олливандер? — заинтересовано спросил Гарри, отсчитывая нужную сумму.

— Что? Ах да! Видите ли, какое дело, мистер Поттер, — склонился к внимающему мальчику мастер. — Обычно, феникс дает только одно перо. Но этот феникс дал два, и сестра этой палочки оставила вам на лбу шрам. Берегите ее, мистер Поттер. Она для великих свершений!

— Ого. Значит тот… — Рик проглотил нецензурное слово. Он и так за последние сутки слишком часто позволял себе крепкие высказывания, что, на его взгляд было непедагогично. — У того волшебника, который убил маму с папой и наградил тебя модной закорючкой на лбу… у него в палочке перо того же феникса, что и у тебя. И что это теперь значит? — голос парня в голове на секунду замолк, затем с обреченностью продолжил. — Блин, фениксы…. Это слишком для меня! Слишком много волшебного дерьма свалилась за сегодня на мою бедную голову!

— У тебя нет головы, — хмыкнул Гарри. Он поспешно прикрыл рот рукой, но Олливандер на странную фразу внимания не обратил.

— Мог бы и не напоминать, — беззлобно проворчал Рик. — Зато теперь у меня появилась надежда! Возможно, с помощью этого волшебного безобразия получиться разрешить мое…затруднительное положение. Пока рано строить планы, надо осмотреться, почитать книжки… Ну что, готов грызть гранит волшебной науки?

Гарри, зная ослиное упрямство Рика, только вздохнул. По всей видимости, его ждет крайне долгий и скрупулезный процесс учебы.

— Явился, всё-таки, — с усталой злобой встретила его тетя Петуния. Однако этим и ограничилась. После посещения сумасшедшего Косого Переулка спокойствие Тисовой Улицы казалось каким-то противоестественным. Гарри казалось, что за прошедшие несколько часов впечатлений он получил больше, чем за всю предыдущую жизнь.

Мальчик ожидал, что родственники будут на него злы, особенно после ночного визита Хагрида, однако они предпочли просто постараться забыть о неприятных для них моментах. Племянника же воспринимали как досадную помеху спокойной жизни и предпочитали просто игнорировать. Родственники даже расщедрились и отдали Гарри вторую комнату Дадли, ранее используемую им как склад ненужных вещей.

Гарри сложившийся порядок вещей более чем устраивал. Он подумал, что теперь может спокойно лежать в комнате и изучать купленные в магическом квартале книги. Правда, спустя пару недель он переменил свое мнение и с тоской вспоминал о работе в саду.

— Вот дерьмо! Ну что за ерунда?! — раздавался в голове Гарри возмущенный голос Ричарда. Юный Поттер снял очки и принялся протирать стекла, скорчив при этом крайне усталую гримасу. Гарри уже привык к постоянному присутствию в своей голове Ричарда и слабо себе представлял жизнь без него, но в такие моменты... Вы пробовали когда-нибудь читать и без того не самый понятный текст под монотонное сопение и едкие комментарии голоса в своей голове? Лучше не пробуйте. А ведь Рик сам постоянно заставлял Гарри браться за учебники, прерываясь только на еду и сон. Сначала мальчику и самому было интересно узнать как можно больше о магии, однако, он считал, что Ричард переходит все границы.

— Ну почему все нельзя объяснить человеческими словами? — тем временем, продолжал возмущаться Рик. — «Магический потенциал является константой и измеряется следующим формулой: значение Отана разделить на сумму корней показателя полной наполняемости и великого коэффициента, помноженного на показатель максимальной энергонасыщенности и вычесть двадцати семь и восемь десятых процента от максимально возможной пропускной способности». Это как? Я ни черта не понял! Кто там написал эту книжонку? — Гарри поспешно перевернул книгу «Теоретическая магия» и посмотрел на корешок. — Эйтан Сингулярис! Что за идиотские имена? Либо я что-то упускаю из виду, либо волшебники поголовно сумасшедшие!

— Может, почитаем что-нибудь другое? — перебил его ворчание Гарри.

— Угу, давай вернемся к «Истории Магии». Хотя, пока что у меня возникает ощущение, что данный предмет лучше было бы назвать «История восстаний гоблинов»...

Спустя полчаса Гарри взвыл и отбросил учебник по истории в сторону:

— Я не могу читать под твое бурчание! И это не я медленно читаю, а ты слишком быстро!

— Меня всё это бесит! Где история, где конкретика? Я хочу узнать об истории магов, а не когда состоялось такое-то заседание Визенгамота и очередная свара между кланами гоблинов!

— А я-то тут причем? — вскочил на ноги в праведном возмущении Гарри. — Может, я пока попробую поспать, а ты почитаешь?

— Отличная идея! Держу пари, ты окажешься самым ленивым и бездарным учеником в этом Хогвартсе! — Ричард перехватил контроль над телом мальчика и с удовольствием потянулся.

— Иди ты, — обиделся Поттер. — В случае необходимости ты всегда можешь подсказать. Не зря же ты заставил меня перелопатить столько литературы.

— О да, как удобно иметь в своей голове такую полезную шизофрению, как я... — с сарказмом протянул Ричард. — Просто мечта лентяя! Спи уже, бездарь...

Гарри устало вздохнул и уступил свое тело Рику. Мальчик не злился на него, так как уже узнал, что в магии брат увидел свой шанс. Именно поэтому Ричард заставил его закупить в магазине огромное количество не предназначенной для детей его возраста литературы и теперь они дни напролет проводили за чтением. Его буквально убивало положение бесплотного голоса, без собственного тела и свободы действий. Но, тем не менее, Гарри оставался мальчиком, которого напор и постоянное ворчание Рика сильно напрягали. Вспомнить хотя бы их попытку освоить простейшее заклинание «Люмос». Гарри и сам загорелся желанием как можно быстрее научиться настоящей магии, но спустя бесчисленные часы бесплодных попыток, его энтузиазм сошел на нет. Рик же продолжал мучать Гарри, доводя того буквально до белого каления. После огромного количества ссор и взаимных упреков, они, в конце концов, решили отложить прикладную часть магии на неопределенный срок, налегая на теорию. Также Ричард все чаще предавался пространным размышлениям, вроде «Что за дерьмо творится в мире и как вообще все это возможно?!». Парень вообще очень любил слово «дерьмо», а в последнее время употреблял его практически ежеминутно.

Так они и провели остаток лета. Дурсли всё также продолжали игнорировать мальчика, не забывая разве что оставлять порцию еды. Обитателям дома казалось, что их племянник окончательно сошел с ума. Периодически они слышали за дверью голос мальчика, однако лишний раз контактировать с ним не желали.

За неделю до отбытия в Хогвартс, Рик буквально довел юного Поттера до истерики, но у них все-таки получилось. Под ехидные комментарии, Гарри своим мальчишеским голосом злобно рявкнул «ЛЮМОС», и на кончике волшебной палочки вспыхнул яркий огонек.

— Аллилуйя! — оценил результат Ричард. — И все-таки мы это сделали! Теперь у нас есть фонарикозаменитель!

— Вау! — со смесью шока и восторга на лице, Гарри любовался на плоды своих трудов.

— Только вот интересно, откуда берутся фотоны? А, черт с ним, дай тоже попробую, — с нетерпением попросил Рик. Мальчик покорно уступил ему свое тело и Ричард, выставив перед собой палочку, уверено произнес заклинание. На этот раз результат был нулевой. — Люмос, люмос, люмос, чтоб тебя! Аааа, опять ахалай-махалай сломался...

Гарри вернул себе контроль над телом и спокойно выполнил заклинание света.

— По всей видимости, волшебник из нас только ты, — с едва различимой обидой констатировал Рик.

— Но мы же в одном теле! — возразил Поттер.

— Значит, магия содержится не в физическом теле, а... в душе, что ли... — задумчиво произнес парень. — Я подозревал нечто подобное. Ну да ладно, значит не судьба. Главное, что у тебя получилось и можно переходить к чему-нибудь поинтереснее. Как насчет простейшей трансфигурации?

Все ближе наступал момент отбытия Гарри Поттера в Хогвартс. Несмотря на то, что во всех купленных им книгах утверждалось, что после первого успешно выполненного заклинания прогресс идет быстрее, ничего кроме люмоса Гарри освоить не смог. За день до отъезда они отвлеклись от книг.

— Напомни, пожалуйста, как мы будем добираться до школы? — задал вопрос Рик.

— Вроде бы Хагрид дал билет на поезд... — с легким сомнением ответил Гарри. День посещения Косого Переулка был слишком богат на события, и такая малозначительная деталь просто затерялась на общем фоне.

— И где же этот билет? — ласково поинтересовался Ричард.

— Вроде бы я клал его в карман... — заволновался Гарри, обыскивая свои вещи.

— Отлично, теперь мы не попадем в Хогвартс из-за того что ты умудрился потерять билет... — проворчал Рик.

— Я ничего не терял, он точно должен быть где-то здесь... — с намечающейся в голосе паникой возразил мальчик, лихорадочно продолжая проверять все карманы. К их общему облегчению, в итоге заветный билет был найден.

— Так-так-так... — задумчиво произнес голос в сознании Гарри. — Хогвартс-экспресс, вокзал Кинг-Кросс, платформа... чего?! Обрадуй меня, скажи, что в этом ненормальном мире платформа с дробным номером в порядке вещей.

Молчание мальчика было красноречивым ответом на вопрос Ричарда.

— Ну что же, пойдём уговаривать борова отвести нас на вокзал... Попробуем завтра как-нибудь сориентироваться, — тяжко вздохнув, сказал Рик.

Дядя немного поворчал, но согласился отвести племянника на вокзал. Утром, Гарри Поттер, нагруженный чемоданами с вещами и клеткой с полярной совой, стоял на вокзале Кинг-Кросс и задумчиво смотрел на платформу номер девять. Постояв так минуты две, мальчик перевел взгляд на платформу десять и нахмурился.

— Следуя твоей неоспоримой логике, наша платформа должна находиться где-то посередине, — обратился мальчик к голосу в своей голове. Вокруг них сновали утренние пассажиры, спешащие по своим, безусловно, важным делам и не обращающие внимание на странного мальчика в одежде не по размеру с огромным чемоданом на тележке.

— А где же ей еще быть? — фыркнул в ответ голос. — Ты наблюдаешь платформу девять и три четверти? Или возможно платформу девять с четвертью? Или девять с половиной? — голос Ричарда явно отдавал возмущением. — Но если волшебники обладают хотя бы минимальной логикой, наша платформа где-то посередине между девятой и десятой.

— И где? — нетерпеливо спросил Гарри. До отправления поезда было еще более получаса, но он боялся, что они не смогут найти платформу и им придется возвращаться в Литлл-Уингинг. Представив при этом лицо Дурслей, он почувствовал легкую тошноту.

— Пойдем самым простым путем. Не стой на месте, послоняйся по вокзалу и, если увидишь своих сверстников, которые катят огромные чемоданы с всякими совами и тому подобным — пристраивайся в хвост, — после недолгого размышления посоветовал Рик.

Так они и поступили. Не прошло и двух минут, как Гарри увидел молодую семейную пару с дочерью. Проследив за ними, мальчик с удивлением заметил, как они, подойдя к барьеру, разделяющему платформу девять и десять, нырнули в него.

— Самый очевидный вариант, — проворчал Рик. — Можно было и самим догадаться.

Гарри, собравшись с духом и прикрыв глаза, разогнал тележку и нырнул в разделяющий платформы барьер. Выскочив на перрон, он не удержал восхищенного вздоха. Платформа оказалась заполнена подростками всех возрастов и их родителями. То и дело взгляд натыкался на парящие в воздухе чемоданы и прочие мелкие чудеса. И, естественно, в первую очередь в глаза бросался шикарный красный паровоз. Несколько секунд полюбовавшись, Гарри забрался в поезд и отправился на поиски пустого купе. Вскоре такое отыскалось и он, сложив свои пожитки, развалился на сиденье.

— Тут так... так... — попутчиков у мальчика не было, поэтому он, не скрываясь, поделился одолевающими его эмоциями с братом. — У меня такое ощущение, будто я вернулся домой! Все будто знакомое...

— А мне наоборот, все происходящее кажется дешевым фарсом, — мрачно ответил Рик. — Никак не могу примериться с бредовостью событий.

Гарри, отмахнувшись от него, любовался кипящей на перроне суматохой. Некий Ли показывал друзьям что-то большое и паукообразное, злорадно при этом усмехаясь, а мальчик по имени Невилл жаловался бабушке на пропажу жабы. На заднем плане Гарри слышал болтовню Рика о предстоящих им исследованиях библиотеки Хогвартса, но он старался не придавать этому значения, так как описываемая перспектива его слегка пугала. Спустя минут десять прозвучал громкий свисток, и дети, быстро распрощавшись со своими родителями, сели в поезд. Спустя еще некоторое время состав тронулся.

— Хватит пялиться в окно, давай лучше займемся чем-нибудь полезным! — оборвал неторопливые мысли Поттера Рик.

— Опять читать? — простонал Гарри.

— Есть другие предложения? — поинтересовался Ричард.

— Я лучше пока посплю, — фыркнул мальчик, передавая контроль над телом Ричарду. В процессе обучения они обнаружили интересный феномен в их совместном существовании. Пока один из них контролировал тело, занимаясь повседневной деятельностью, второй мог отстраниться, впадая забытье, напоминающее сон. Чем Гарри бессовестно пользовался, не мешая старшему парню изучать магию без собственного участия.

— Братишка, ты — балбес, — констатировал парень, но Гарри уже отключился и отвечать не посчитал нужным. Вздохнув, Рик достал из сумки очередную книгу по магии и углубился в чтение. Но спустя десять минут его одиночество прервал звук открываемой двери.

— Привет, меня зовут Гермиона Грейнджер. Мальчик по имени Невилл потерял жабу...

— Рад за вас обоих, — кивнул Рик. — Помочь ничем не могу, я занят.

— О, что читаешь? — мигом переключилась девочка. Ричард окинул ее быстрым взглядом и раздраженно дернул головой, недовольный тем, что его отрывают от книги. — Что-то магическое? Я за месяц выучила весь материал на этот год. Надеюсь, этого будет достаточно, чтобы учиться лучше всех.

Ричард приподнял книгу, демонстрируя обложку, и постарался вновь погрузиться в чтение сложного текста, надеясь, что девочка оставит его в покое.

— Продвинутый курс магической теории, энциклопедическое издание, — прочитала девочка. — И как, интересно? Я тоже купила себе несколько книг для дополнительного чтения, но…

— Слушай, ты меня отвлекаешь, — не выдержал, наконец, парень. Как назло именно в этот момент девочка заметила зигзагообразный шрам на лбу и с детской непосредственностью чуть ли не ткнула в него пальцем.

— Ты Гарри Поттер! Можешь ничего не говорить, я всё о тебе знаю. Твоя история описана… — девочка продолжала что-то вещать нравоучительным тоном, но у Ричарда, и так порядком нервного, окончательно сдали нервы.

— Да иди ты уже… искать жабу, — послал он Гермиону. — Я хочу спокойно почитать. Понимаешь? Спокойно, без всяких знакомств и разговоров! А ты мне мешаешь!

Девочка захлопнула рот, испуганно огляделась и, пискнув что-то в качестве извинения, выбежала из купе, с шумом захлопнув дверь. Рик удовлетворенно откинулся на сиденье, вновь погружаясь в сложное чтиво. Прошло не более получаса, как дверь вновь распахнулась и, не спрашивая разрешения, вошли двое парней. Продолжая вести между собой, безусловно, крайне важный диалог, они сели напротив Ричарда, будто не замечая его. Того, нужно признать, подобный расклад вполне устроил.

Когда уже начало темнеть, парень почувствовал, как что-то постороннее забрезжило на краю сознания и он начал терять контроль над телом.

— Что? Кто это? — спросил Гарри Поттер, просыпаясь и недоуменно глядя на своих попутчиков. Те резко прервали свой диалог и с вопросом смотрели на него в ответ. Ричарду очень захотелось ударить себя ладонью по лбу. — Э, привет? Я вас не заметил.

Мальчик чуть сжался и покраснел, стараясь игнорировать голос в голове, высказывающий ему за его неосторожность.

— Ну ты даешь, парень, — улыбнулся один из попутчиков. По виду он был старше Поттера на пару лет, со светлыми волосами и крепким телосложением. — Мы почти всю дорогу провели вместе, а ты только сейчас обратил на нас внимание?

— Кстати, скоро Хогсмид, пора переодеться, — заметил второй из парней. Они засуетились, доставая из чемоданов мантии. Гарри поспешил последовать их примеру.

Покинув вагон поезда, дети двинулись на клич Хагрида и поплелись вслед за ним по темной тропинке. Освещением волшебники не пользовались, вокруг царила беспроглядная темень, единственным источником света же был маслянный фонарь в руках великана, которым тот освещал путь. Правда, шел Хагрид впереди первогодок, от чего те не видели ничего под ногами и, что не удивительно, периодически спотыкались. Выйдя на берег озера, ученики расселись по лодкам, и маленькая флотилия сама собой двинулась на противоположный берег.

— Сейчас вы увидите Хогвартс, — оповестил детей бас Хагрида. Спустя пару мгновений восторженные ученики увидели сам замок, горящий во тьме, будто яркая рождественская игрушка. Гарри уже видел Хогвартс, но с этого ракурса ночью вид был куда более красивым.

— Забавно, — задумчиво протянул Рик.

— Забавно?! — возмутился Гарри шепотом, стараясь не привлекать внимание своих соседей по лодке. К счастью, дети были слишком впечатлены древним замком, чтобы обращать внимание на что-то еще. — Это место прекрасно!

— Да, уважение внушает. Но я к тому, что, судя по всему, большая часть замка просто пустует.

— С чего ты взял? — заинтересовался Поттер.

— А ты сосчитай, сколько тут первогодок, — устало сказал ему Рик. — Получается, чуть меньше сорока человек. Теперь помножь на семь. Добавим к этому персонал, учителей, служебные помещения... Все равно, маловато людей для такой махины.

— Ааа... ну наверное... — согласился Гарри, продолжая жадным взглядом рассматривать Хогвартс.

Что-то в глубине его души при взгляде на замок наполнялось теплом с легким оттенком грусти. Каждая башенка казалось смутно знакомой, вызывая ощущение дежавю. Десять минут спустя Хагрид передал детей женщине, представившейся как профессор Макгонагалл. Коротко рассказав о факультетах, она строго взглянула на детей и, попросив соблюдать тишину, удалилась. Едва за ней закрылась дверь, к Поттеру подскочил белобрысый мальчик с прилизанными волосами, знакомый Гарри по ателье.

— Поттер, — протянул он манерно. — Я давно хотел с тобой встретиться, но никак не мог найти тебя в поезде. Я знаю, что ты вырос среди маглов и многого не понимаешь и поэтому хотел предложить свою помощь.

Ричард, наблюдающий за действом, признал, что для одиннадцатилетнего мальчик неплох. Держится уверено, демонстрирует превосходство. Одежда, даже на его взгляд, совершенно не разбирающегося в магической моде, выглядит более качественной и дорогой. Конечно, в силу возраста, всё это смотрится неестественно и наигранно. Но мальчик с нелепым именем Драко старается. И неудивительно, что внимание собравшихся детей оказалось намертво приковано к разворачивающему диалогу.

— Помощь? — непонимающе переспросил слегка опешивший Гарри.

— Ты гляди, а мажорчик то совсем по-другому запел, — хихикнул голос Рика. Внимательно следя за диалогом и быстро взвесив все за и против, он решил подтолкнуть братишку отказаться от предложения молодого аристократа. — Он делает вид или действительно забыл о той встрече в магазине одежды?

— Да, помощь, — важно кивнул Малфой. — Я объясню тебе, с кем стоит общаться, а кого стоит... избегать. Есть семьи волшебников, которые лучше остальных, — он выразительно, с демонстративным презрением кивнул куда-то в сторону. Рыжий долговязый мальчик, видимо, принял обвинение на свой счет и тут же завелся, уверенным движением выхватывая палочку. Этот, в отличие от Малфоя, богатством похвастаться не мог, но уверенность в себе и готовность к конфликту буквально чувствовалась.

— Ты на что намекаешь, Малфой? — прошипел он, явно угрожая тому палочкой, однако Драко это не впечатлило.

— Отвали, Уизли, я не с тобой разговариваю, — ядовито выплюнул тот, не удостоив его и взгляда. Двое крепких парней за его спиной нахмурились, пытаясь выглядеть грозно.

— Прекратите, профессор Макгонагалл запретила... — начала было Грейнджер, но ее тут же перебил Малфой.

— Заткнись, грязнокровка, тебя вообще не спрашивали! — злобно протянул он. Кругом раздались удивленные возгласы и осуждающий шепот, но блондину было наплевать. — Итак, Поттер, я предлагаю тебе свою дружбу. Ты должен общаться с достойными людьми, а не с этими... — Малфой сморщил нос, — отбросами.

— Ох, какая безвкусно демонстрируемая мания величия, — опять подал голос Ричард. — Знал я его сверстников, которые делали это гораздо убедительнее. Даже не думай, Гарри. Такие, как он помогут по мелочи, а потом окажешься должен по гроб жизни. Учитывая магические реалии, о которых мы не имеем ни малейшего представления, всё еще сложнее, так что пошел он…

— Да ты сам ничтожество, Малфой! Что у тебя есть кроме богатенького папочки? — продолжал рычать покрасневший от гнева мальчик, которого Драко Малфой назвал Уизли.

— Слушайте, голубки, разбирайтесь в своих отношениях без меня, окей? — повторил Гарри за голосом Ричарда. После нормализации ситуации с Дадли и его бандой, Гарри беспрекословно доверял Рику в вопросах решения конфликтов, даже не думая с ним спорить. По правде сказать, ему вообще было сложно переспорить гораздо более взрослого и умного парня, но признаваться в этом он не хотел даже себе.

Раздались множественные смешки. Кто-то смеялся в открытую, другие отворачивались, пытаясь замаскировать смех приступом кашля. Голос Ричарда в голове Гарри также довольно хихикал.

— Что ты сказал?! — мигом переключились на Поттера Уизли и Малфой, забыв друг о друге.

От открытого конфликта Гарри спасла так вовремя вернувшаяся Макгонагалл. Она разбила первокурсников на пары и повела в Большой Зал, торжественно вышагивая впереди процессии. Впечатлительные дети тут же забыли обо всем, рассматривая убранство зала и множество людей, сидящих за столами. Сопровождаемые взглядами всех собравшихся в зале, первогодки прошли к центральному столу, за которым сидели преподаватели. Перед ними на небольшом возвышении стоял покосившийся треногий табурет, на котором располагалась ветхая остроконечная шляпа. Внезапно в зале наступила тишина, головной убор сам собой дернулся, складки сложились в подобие лица, и шляпа запела песенку.

— Удивительно... Искусственный разум в старой грязной шляпе... — бормотал Ричард. Гарри не обращал на его слова внимания, жадно рассматривая волшебное убранство зала.

Вскоре Макгонагалл расправила пергаментный свиток и, откашлявшись, строгим голосом произнесла:

— Сейчас я буду вызывать вас по одному. Аббот, Ханна.

Напуганная девочка на подгибающихся от страха ногах вышла вперед и села на ветхий стул. Макгонагалл опустила ей на голову шляпу, которая девочке закрыла лицо до самого носа. Спустя несколько секунд, она вынесла вердикт:

— Хаффлпафф!

— То есть принадлежность к факультету решает эта самая шляпа, — констатировал очевидное Ричард. — Значит, она каким-то образом читает мысли или что-то вроде того. Как думаешь, что произойдет, когда шляпа обнаружит меня?

— И что будем делать? — прошептал едва слышно Гарри, осознавая масштаб возможных проблем.

— Не знаю. Возможно, тебя направят на лечение в магический аналог сумасшедшего дома, а может волшебники смогут помочь, — протянул задумчиво Рик. — Вот что, давай, я пока отключусь. Вдруг пронесет. — И не дожидаясь ответа, Ричард погрузился в сон.

Распределение шло своим чередом, шеренга детей все редела. Наконец, настал черед мальчика:

— Поттер, Гарри! — произнесла МакГонаглл.

В зале, едва прозвучала его имя, раздались возбужденные шепотки, и все взгляды тут же обратились на мальчика. Тот, сглотнув образовавшийся в горле ком, прошел к табурету, понимая, что у него предательски дрожат колени. Сев, он увидел перед собой все четыре стола, заполненных учениками, которые с интересом его разглядывали. Затем ему на голову опустилась шляпа, перекрывая обзор.

— Кхе… — раздалось в тишине старческое кряхтение шляпы. — Хммм… Кхе… Ох.

Минуты шли одна за другой. Постепенно в зале нарастало напряжение, послышалось недоуменное перешептывание. Гарри Поттер сидел неприлично долго. Мальчик не знал, куда себя деть, представляя себе самые ужасные сценарии дальнейших событий.

— Что? — неожиданно раздался удивленный возглас шляпы. А затем последовал ее добродушный смех. Находящиеся в зале ученики удивленно переглянулись и неуверенно рассмеялись вслед за ней. Гарри, услышав множественные смешки, густо покраснел и схватил свисающие до самого носа полы шляпы, попытавшись натянуть ее еще ниже и спрятать пылающее от смущения лицо от многочисленных зрителей. Зрителей, надо сказать, это рассмешило еще больше.

Прошло еще несколько минут. Шляпа, кряхтя и посмеиваясь, наконец, обратилась к мальчику:

— Да уж, интересная картина. И как тебя так угораздило, а? — опять рассмеялась шляпа. — Хотела бы я посмотреть, во что это выльется через пару-тройку лет, ох, хотела бы. Однако мы с тобой отвлеклись.

— А что вам показалось таким смешным? — набрался смелости прошептать мальчик.

— Потом поймешь, — отмахнулась от него шляпа. — По какому же пути мне тебя направить? Ох, кого я обманываю, ты уже и сам выбрал. Что ж, не буду спорить, это обещает быть занятным. РЭЙВЕНКЛО!

Последнее слово шляпа прокричала на весь зал. Раздались бурные аплодисменты, свист, приветственные крики. Гарри, конечно, не понял, с чего это шляпа решила, что он выбрал этот факультет, но был искренне рад, что казавшееся бесконечным ожидание, наконец, закончилось. Сняв шляпу и с облегчением выдохнув, он передал ее профессору Макгонаглл. Получив от нее ободряющий кивок, мальчик последовал ко второму столу слева.

Едва он приблизился, ему тут же пожали руку, хлопнули по плечу и усадили за стол. Многие откровенно пялились на мальчика, перешептывались, жали руки, поздравляли с началом учебы. Мальчику, хоть и было приятно, такое нездоровое внимание немного смущало.

— Уже закончилось? — неожиданно раздался в голове голос Ричарда. — Как всё прошло?

— Долго, — тихо ответил ему Гарри, наблюдая, как старшекурсник отдергивает какую-то девочку, намеревающуюся взять у него автограф. Мальчик находился в замешательстве. За свою жизнь он привык, что люди к нему относятся либо негативно, либо настороженно. Жители Литлл— Уингинга, благодаря рассказам Дурслей и одежде видели в нем малолетнего преступника, или, как минимум, хулигана. Сами же Дурсли… о чем говорить, до поступления в младшую школу, Гарри не знал своего имени, откликаясь на «урод», или, в лучшем случае, «эй, ты». Теперь же ситуация кардинально изменилась. Среди прочитанных летом книг были и те, в котором упоминалось его имя. И как объяснял ему Рик, вокруг Гарри Поттера возник своеобразный культ. Он был живой легендой. И сейчас, сидя за столом в волшебной школе, чувствуя на себе многочисленные заинтересованные взгляды и слыша перешептывания, Гарри даже не мог решить, что было лучше. Казалось, все эти люди ждут от него чего-то выдающегося.

— Эй, сделай лицо чуть более осмысленным, Дамблдор речь толкает, — отвлек его от размышлений Ричард. И правда, распределение уже закончилось, со своего места в центре преподавательского стола поднялся директор школы, облаченный в ярко-фиолетовую мантию, украшенную движущимися полумесяцами. Оглядев учеников добрым взглядом ярко-голубых глаз из под очков половинок, Альбус Дамблдор счастливо улыбнулся, огладив седую, будто светящуюся бороду, спускающуюся ниже пояса и произнес:

— Приветствую вас в стенах Хогвартса, — Дамблдор расставил руки, будто желая обнять всех присутствующих в зале. — Не могу передать, насколько я счастлив видеть всех вас. Вы, должно быть, проголодались, но позвольте мне задержать вас буквально на пару мгновений. Перед началом торжественного пира, мне бы хотелось сказать несколько слов, — директор выдержал паузу, растянув губы в доброй и немного хитрой улыбке. — Вот эти слова: олух, пузырь, остаток, уловка! Ешьте!

Хлопнув в ладоши, Дамблдор сел и, как ни в чем не бывало, приступил к ужину.

— Это что сейчас было? — Гарри прям чувствовал недоумение, которое исходило от Рика. Заполнившийся яствами будто по волшебству стол остался без внимания.

— Ой, Гарри, это же Дамблдор, — ответил ему парень года на три-четыре старше него, сидящий слева. Мальчик даже не заметил, как озвучил вопрос Ричарда. — Я на втором курсе начал исследование, чтоб понять, имеется ли смысл в его действиях, кажущихся окружающим нелепыми или он действительно того, — парень выразительно покрутил пальцем у виска. — Кстати, я Мэтт. Мэтт Стивенсон, — он улыбнулся и протянул руку. Гарри поспешил представиться, хотя этого и не требовалось, и приступил к ужину.

Время пира подошло к концу. Дамблдор сделал объявление касательно запретов на посещения запретного леса, представил профессора Квиррела как нового учителя по Защите от Темных Искусств, затем ученики традиционно спели хором гимн Хогвартса. Гарри пришлось слушать эту какофонию звуков под возмущенные вопли Рика, чей музыкальный слух, по его собственному выражению, был травмирован этим издевательством над музыкой.

После старосты факультетов повели за собой первокурсников в гостиные. Топая вместе со своими сокурсниками, Гарри не забывал с интересом разглядывать все вокруг и восхищаться очередному чуду. Рик же удивляться и задумываться над каждой новой несуразностью подустал и только вяло комментировал происходящее.

Гостиная Рэйвенкло располагалась в одноименной башне, которая была третьей по величине в Хогвартсе. Преодолев многочисленные ступеньки, молодые волшебники добрались до молотка в виде орла. Староста ответил на загадку, тем самым открыв проход в гостиную.

— Наш факультет единственный во всем Хогвартсе, не защищенный паролем, — с непонятной гордостью заметил он. — Если кто-то из вас не может ответить на вопрос, обращайтесь за помощью к старшекурсникам, либо к Серой Даме, нашему приведению. Кстати, если вы заблудитесь или не сможете найти нужное вам место в замке, можете также смело обращаться к ней за помощью.

Зайдя в гостиную, отделанной в синих цветах, старосты встали напротив статуи женщины в натуральную величину.

— Это сама Ровена Рэйвенкло, основательница нашего факультета, — сказал староста. — Хочу вам напомнить, что леди Ровена больше всего ценила в учениках ум и индивидуальность. Следовательно, все ждут от вас проявления этих замечательных качеств.

Девушка, вторая староста, толкнула парня в бок и что-то прошептала ему на ухо.

— Ой, простите, я забыл представиться. Меня зовут Роберт Хиллиард, а мою коллегу — Пенелопа Кристал. Мы рады видеть вас на нашем факультете. Как я уже говорил, наш факультет славится знаниями. И мы надеемся, что вы не подведете честь факультета. Нашего декана зовут Филиус Флитвик, он преподаватель Чар, с ним вы познакомитесь завтра.

— Судя по вашим сонным лицам, вы уже давно не слушаете Роберта, — с улыбкой вмешалась Пенелопа. — Поэтому, перейдем к главному. Чтоб попасть в спальные комнаты, вам необходимо подняться на этаж выше, мальчики по правой стороне, девочки, соответственно, по левой. Там же находятся и душевые. Занятия начинаются завтра, расписание будет на доске объявлений, а также выдано каждому индивидуально во время завтрака. Спокойной всем ночи, можете расходиться.

Первокурсники, засыпающие на ходу, встрепенулись и разошлись по спальням. В спальне мальчиков первого курса было четыре кровати. Гарри обнаружил свои вещи возле крайней левой. Разложив их по полкам, Гарри сходил в душ и, пожелав своим соседям спокойной ночи, мгновенно провалился в сон.

Утро Гарри и Рика, как и у всех остальных учеников, началось с завтрака. Сонные подростки опустошали тарелки и с предвкушением ждали первых в своей жизни занятий магией. Первокурсники, за редким исключением, не знали никаких заклинаний и еще не творили осознанного волшебства и, что закономерно, им хотелось быстрее научиться чему-нибудь эдакому.

Наконец, завтрак закончился, и старосты факультетов проводили первокурсников на занятие. Вчера Гарри был слишком сонным, но сегодня он с неутомимым интересом вертел головой, глядя по сторонам. Движущиеся и говорящие портреты, меняющие свое положение лестница, летящие по своим делам призраки — всё это вызывало у мальчика восторг. Ричард же был непривычно тих и только едва слышно ругался на краю сознания. Когда Гарри поинтересовался у него, чем он недоволен, тот отмахнулся непонятной фразой, из которой Гарри запомнил только «игнорирование всех законов физики и элементарной логики» и «культурный шок».

Староста довела сбившихся в кучку первокурсников до аудитории, сказала, что их ждет урок Истории Магии, попросила вести себя хорошо, пообещала забрать с занятия и упорхнула по своим делам.

В аудитории собрались представители всех факультетов. Девочка, которую Ричард помнил как Грейнджер, что-то с жаром втирала близняшкам индийской наружности, Малфой сидел на первой парте в окружении верных телохранителей, а Уизли занял самый верхний ряд, откуда со скепсисом поглядывал на остальных учеников.

— Хэй, Гарри, идем к нам, — крикнул мальчику его сосед по комнате.

— Привет, — кивнул Поттер им, присаживаясь рядом.

— Я Энтони Голдстейн. Это Терри Бут, — указал Энтони на темноволосого мальчика, а затем перевел внимание Гарри на высокого парня плотной комплекции и с волосами до плеч, — а это Майкл Корнер.

Гарри кивнул им обоим, пожал протянутые руки и выложил на парту учебник, пергамент и перо с чернильницей. В ту же секунду сквозь стену явился призрак. Безразличным слегка свистящим голосом поприветствовав первокурсников, он представился как профессор Бинс и начал лекцию.

— Ты раньше выглядел по-другому, — заметил Гарри шепотом, с интересом разглядывая светящегося и отдающего серебром призрака.

— Да, общего у нас мало. Разве что через стены я тоже мог ходить, — ответил Ричард со смешком. Спустя пару минут, в течение которых он пытался вслушиваться в болтовню призрака, он произнес:

— Не вижу в этом смысла. Я спать, — и благополучно отключился. Гарри же время маялся, пытаясь понять, о чем бормочет Бинс.

— Вставай, Поттер, урок закончился, — Гарри подскочил, рассеяно поправляя очки и пытаясь сообразить, когда успел заснуть. Оглядевшись, он увидел улыбающегося Терри Бута, который и разбудил его хлопком по плечу.

— Я что-то пропустил? — заволновался мальчик, заранее представляя эпитеты, которыми его наградит Рик.

— Ничего важного, — пожал плечами его сокурсник, и добавил. — Однако следующим занятием у нас зельеварение. Насколько я успел узнать, учитель там строгий.

Как и говорил Терри, следующим занятием было зельеварение совместно с Хаффлапафом. Урок проходил в подземельях, в которых царил полумрак и прохлада. Едва урок успел начаться, как профессор Снейп, известный школьникам всей магической Англии, как сальноволосая скотина, начал пугать детей и разоряться на тему, какие все вокруг ничтожества.

— Интересно, это самовлюбленность или просто ненависть к своей профессии? — задумался Рик. — Это непедагогично и совершенно не профессионально. — парень, смутно помнивший, что учился у лучших преподавателей Англии, был возмущен подобным подходом.

— ...Большинство из вас, не считают зельеварение наукой... — тем временем завел свою волынку Снейп.

— Может, ты все-таки дашь мне его послушать? — попытался перебить Рика Гарри.

— ...Это очень сложная и точная наука! — продолжал холодным голосом вещать Снейп.

— Да ладно, чего тут интересного? — хмыкнул Рик. — Пока он занимается только запугиванием и оскорблениями. Быстрее бы все это закончилось, и мы добрались до библиотеки!

— ...и если вы не отличаетесь от той массы тупых баранов, которые обычно приходят ко мне на занятия...

— Ты мыслишь, прям как эти... как ты Гермиону называл? Ботан? — хихикнул Гарри.

— Задрот, — со смешком поправил Рик. — Но я — другой случай. Одно дело стремиться к знаниям и совсем другое зацикливаться на учебе ради оценок и одобрения преподавателей!

— Поттер! О чем я только что рассказывал? — неожиданно обратился Снейп к Гарри, который сидел с отсутствующим видом.

— О задро... ой, то есть о баранах, сэр! — на секунду запнулся от неожиданности Поттер. Снейп поймал взгляд Гарри и его лицо дернулось. Несколько секунд он смотрел в глаза мальчику не отрываясь, затем отступил на шаг и чуть пошатнулся, опираясь рукой на парту.

— А мне показалось, что вы сидите с мечтательным видом дебила и что-то бормочете себе под нос, — придя в себя, процедил преподаватель. — Вы считаете, что такая знаменитость как вы может себе позволить валять дурака на моем уроке?

— Н-нет, сэр, — испуганно ответил Гарри, кляня себя за то, что увлекся разговором с Риком.

— Тогда, будьте любезны, внимательно меня слушать, не отвлекаясь на ваши, безусловно, более важные, чем зелья, дела. Минус десять очков с Рэйвенкло, Поттер, — с ядовитым сарказмом сказал профессор и продолжил урок. — Рецепт на доске, — он резким движением взмахнул волшебной палочкой. — Всем приступить к работе. После урока сдадите свои образцы.

В общем, зелья Гарри решительно не понравились. Ему не нравились запахи специфических ингредиентов, сам же процесс изготовления зелья был нудным и однообразным. К тому же вместо зелья у него получилась вонючая жижа. И, конечно же, основной составляющей неприязни Поттера к зельям, была личность преподавателя.

Также в течение первого дня у них была трансфигурация, совместно с Гриффиндором. Занятие проводила уже знакомая Гарри Минерва МакГонаглл. Урок она начала с наглядной демонстрации, поразив учеников превращением в кошку и одним взмахом волшебной палочки обратив стол жирной свиньей. Затем профессор строгим голосом прочитала небольшую лекцию, раздала спички и потребовала обратить их в иголки. Гарри больше месяца тренировался в магии; подобный трюк, вычитанный им с Риком в книгах, он также пытался безуспешно выполнить. Однако, как и на самостоятельных занятиях, спичка полностью игнорировала его потуги. Единственное, что его успокаивало, большинство учеников, как и он, не могли похвастаться результатами. К концу урока частично выполнить заклинание получилось только у Рона Уизли и Гермионы Грейнджер.

После уроков Ричард потребовал у Гарри немедленно посетить библиотеку. Тот, не желая с ним спорить, подошел к Пенелопе Кристалл и попросил показать ему дорогу.

— Стремишься скорее приобщиться к сокровищам мадам Пинс, Гарри? Зря так торопишься, тебе надо освоиться в замке, а не зарываться в книги, — улыбнулась мальчику девушка, но дорогу показала и даже сама отвела его.

— Если не найдешь дороги обратно, попроси помочь кого-нибудь из старших. Лучше всего профессоров, также можешь спросить советов у призраков или портретов. Только будь аккуратнее с Пивзом, — напутствовала она его напоследок.

Библиотека была огромной. Количество стеллажей, расположенных в каком-то сложном порядке не поддавалось подсчету. Между них пряталось множество столиков со стульями, которые занимали ученики всех возрастов.

— Да, теперь я вижу, что это действительно самое большое собрание волшебных книг в Европе, — оценил масштабы Ричард. — Ну-ка, братик, уступи дяде место, мне нужно осмотреться…

Гарри послушно передал контроль над телом Ричарду. Тот довольно потянулся и потер руки, еще раз оглядываясь и размышляя, с чего начать. Для начала он подошел к мадам Пинс, спросил картотеку книг и правила библиотеки. Картотеки у нее не было, правила же заключались в строгой тишине и бережном отношении к книгам. Вежливо заверив женщину в своей благонадежности, Ричард двинулся к стайке рэйвенкловцев, обложившихся книгами и что-то возбужденно обсуждающих.

— Привет, — ребята, заметив его, прикрыли исписанные пергаменты и с нетерпением посмотрели на отвлекшего их первокурсника. — Я Гарри. Гарри Поттер, — Ричард улыбнулся и с удовлетворением заметил, что раздражение во взглядах меняется на интерес. — Хотел спросить у вас совета.

— Как дела, Гарри? Я Стэн, шестой курс, — представился один из ребят. — Чем тебе помочь?

— Хотел почитать что-нибудь по теории магии и вообще, волшебном мире, — изобразив смущенную улыбку, ответил Ричард. — Хотел посоветоваться, с чего мне стоит начать. Я ведь жил с маглами…

— Пройди к стеллажу, что расположен третьим слева от входа в библиотеку. Думаю, там ты найдешь интересующие тебя книги.

Учеба вошла в колею. Утром Гарри следовал на занятия, которые обычно заканчивались после обеда, далее следовало время на домашнюю работу и самостоятельную подготовку. Первокурсники, само собой, тратили большую часть свободного времени на развлечения и общение друг с другом. Гарри же, по требованию Рика, большую часть свободного времени проводил в библиотеке. Тот, получая контроль над телом, с фантастической скоростью поглощал книгу за книгой, не забывая вести записи. Шляпа весьма мудро отправила мальчика на рэйвенкло, так как именно на этом факультете подобное поведение первокурсника не вызывало вопросов.

Благодаря этому Гарри в течение первой недели успел себя зарекомендовать как подающий надежды ученик. На любой вопрос преподавателя, он, благодаря Ричарду, мог дать грамотный и обстоятельный ответ. Конкуренцию в этом плане ему могла составить разве что гриффиндорка Гермиона Грейнджер. И то, по мнению большинства учителей, сравнение было не в ее пользу. Но насколько Гарри Поттер был хорош в теории, настолько же отвратителен он был в практической работе. Заклинания у него просто не получались, а если и выходили, то совсем не так, как оно планировалось. Рик бесился, поскольку никаких объяснений профессора не давали, просто демонстрируя движение палочкой и озвучивая вербальную часть заклинания. Видя неудачи мальчика, они наставляли его сосредоточиться и не отвлекаться. Ричард же хотел услышать детали, принципы, согласно которому выполняется то или иное колдовство, но на все вопросы парня учителя отмахивались, мол, узнаешь потом, это магия, просто делай, как сказано. Что его бесило еще сильнее, судя по всему этот принцип обучения работал, поскольку у большинства учеников всё отлично получалось. Гарри Поттер был среди тех редких исключений, кому магия давалась с трудом. Не получив помощи от профессоров, Ричард всё сильнее зарывался в книги, ища ответ на тайны магии в них. Небольшую подсказку они смогли получить только от профессора Защиты.

На первом же уроке Защиты от Темных Искусств, Квиринус Квирелл, который в этом году занимал должность преподавателя, показывал первокурсником чары щекотки. Согласно учебнику, этот простейший сглаз был полезен для первокурсников тем, что после его изучения проще переходить к более серьезным заклинаниям. Вообще Защита была довольно объемным предметом. В нее, помимо собственно противодействия темным заклинаниям, входили такие навыки, как: правила поведения при встрече с теми или иными существами, навыки ведения боя при помощи волшебства, применение всевозможных чар, сглазов и многое прочее. Заметив, что Гарри Поттер не может справиться с чарами щекотки, которые могли выполнить без особых проблем почти все первокурсники, тот попросил задержаться его после урока.

— Мистер Поттер, вижу, вы испытываете некоторые проблемы с п-практическим волшебством, — ранее Ричард бы сказал, что внешний вид профессора нелеп, но он уже успел более-менее смириться со странностями, которые были присущи всем волшебникам. Подумаешь, ходит человек в фиолетовом тюрбане и страдает легким заиканием. — Вы уже общались на эту тему с деканом?

— Нет, сэр, — честно ответил ему Гарри. Его неспособность применять даже простейшие заклинания, кроме, разве что, люмоса, нагоняло на мальчика тоску. Да, благодаря помощи Рика он лучше всех отвечал на вопросы учителей, но что с этого толку, если настоящее волшебство у него не получается?

— Мистер Поттер, обязательно с ним побеседуйте, — серьезно сказал ему профессор. — Ваш декан часто бывает довольно рассеян и может не заметить проблем учеников, но в помощи он никогда никому не отказывал, — Квирелл ностальгически улыбнулся. — Я ведь и сам не так давно учился на нашем с вами факультете. Должен признать, что я и сам в свое время испытывал п-проблемы. Да-да, мистер Поттер, — кивнул удивленно вскинувшему брови мальчику преподаватель. — Как вы могли заметить, у меня проблемы с речью. А это, знаете ли, произнесению заклинаний совсем не способствует.

— Ваше заикание почти незаметно, сэр, — вежливо заверил его мальчик. К тому же, это было правдой.

— Спасибо, я над этим долго работал. Однако в школьные годы всё было намного хуже, — покачал головой Квирелл. — Заклинания мне давались с большим трудом, и я был близок к отчаянию. Я полностью отдавал себя учебе, но, будучи заикой, произнести заклинание довольно затруднительно, согласитесь? — Гарри поспешно кивнул. — А потом я понял, что это не главное.

Профессор щелкнул пальцами и протянул руку ладонью вверх. Гарри с восторгом увидел пляшущий огонек, горящий сам собой на раскрытой ладони профессора.

— Это что получается… это получается, что волшебство можно творить без палочки и слов? — оживился внимательно следящий за диалогом Ричард. — Тогда это еще сильнее всё усложняет! Зачем нужна эта палка, эти замысловатые жесты и странные слова на исковерканной латыни? Если колдовать возможно и без всего этого, значит…. Значит всё это служит просто для облегчения процесса?

— Мистер Поттер? — позвал его профессор Квирелл, сжатием ладони затушив огонь и с весельем наблюдая за замершим без движения мальчиком, аж приоткрывшего рот в задумчивости.

— А? Да, простите сэр, я задумался, — поспешно ответил Гарри, возвращаясь к реальности. — Так получается жесты и слова для волшебства не нужны? Как и волшебная палочка?

— Они не обязательны, мистер Поттер, — с удовольствием кивнул Квирелл, довольный произведенным впечатлением. — С палочкой вопрос сложнее. Я, признаться, в этом не специалист, но волшебные палочки обладают неким сродством с волшебником, и эта связь постепенно становится всё более прочной. Палочка привязывается к волшебнику, но и волшебник становится всё более от нее зависимым. Такие трюки, вроде того, что я вам сейчас п-продемонстрировал, доступны очень небольшому числу магов.

— Это удивительно, — искренне согласился мальчик. — Но сэр, как это может мне помочь с моей проблемой?

— Когда-то и у меня были проблемы с заклинаниями, мистер Поттер. Однако эти же проблемы привели к тому, что я стал самым молодым мастером беспалочковой магии, коих, должен сказать и без того очень мало, — ответил профессор Квирелл. — Я не знаю, в чем ваша проблема, поэтому рекомендую вам не стесняться и обратиться за помощью к вашему декану. Вы не можете быть слабым или заурядным волшебником, мистер Поттер, — мужчина бросил быстрый взгляд на его шрам. — Уверен, профессор Флитвик будет рад вам помочь.

— Спасибо, сэр, — поблагодарил его Поттер. — Мне нужно идти на Гербологию.

— Конечно, идите, — отпустил его Квирелл. — Если вам нужна будет помощь, я к вашим услугам, мистер Поттер.

Гарри подхватил сумку и поспешно выбежал из класса, еще раз поблагодарив профессора Защиты. Основные маршруты в замке он уже запомнил, поэтому мальчик припустил со всех ног в сторону теплиц, лавируя меж идущих по своим делам учеников.

Воспользоваться советом Квирелла Гарри представился шанс уже на следующем уроке Чар, которые вел его декан, Филиус Флитвик. Гарри нравились его уроки. Забавный профессор создавал на своих занятиях непринужденную атмосферу, разбавляя лекции смешными примерами из практики, не скупился награждать учеников баллами и никогда никого не ругал за ошибки.

— Всё помнят движения палочкой? — обвел взглядом класс Флитвик. — И не забывайте о правильном произношении. Перья на ваших столах, приступайте.

— Вингардиум Левиосса, — на разный лад загомонили ученики, старательно двигая палочкой над перьями.

Гарри, вместе со всеми остальными, выполнял заклинание, с привычной грустью наблюдая отсутствие всякого результата. Покосившись направо, он увидел Рона Уизли, который с видимым самодовольством левитировал учебник, наслаждаясь восторгом, с которым смотрели на него друзья, Дин Томас и Симус Финиган. Поймав его взляд, Рон насмешливо приподнял бровь. Поспешно отвернувшись, Гарри перевел взгляд на Гермиону Грейнджер, которая легкими движениями палочки управляла парившим в воздухе пером.

— Мистер Уизли, мисс Грейнджер, просто блестяще! По десять баллов Гриффиндору каждому, — профессор Флитвик искренне радовался успехам учеников, аж прихлопывая в ладони. — Обратите все внимание, как превосходно управляет мисс Грейнджер пером. Мистер Уизли также демонстрирует отличный контроль и выдающуюся силу.

— Я не могу понять, в чем проблема? Произносишь ты всё верно, палочкой двигаешь тоже, — мрачный голос Ричарда не прибавлял Гарри настроения. — О, и у Корнера тоже получилось. Так в чем проблема? Может, ты недостаточно сосредоточен?

— Как тут сосредоточишься, когда ты постоянно под руку лезешь? — огрызнулся расстроенный мальчик. Ричард замолк и до конца урока голоса не подавал.

— Поговоришь с деканом, или как? — неожиданно спросил грустного Гарри Ричард, заставив того чертыхнуться и выронить из рук пергамент.

— Конечно поговорю, — ответил ему Поттер. Он чувствовал себя виноватым за то, что нагрубил брату, но обида свои неудачи в колдовстве злила его сверх всякой меры. Он нарочито медленно складывал свои принадлежности в сумку, дожидаясь, когда весело делящиеся впечатлениями ученики покинут класс.

— Профессор Флитвик, сэр, я хотел с вами поговорить, — полугоблин дернулся от неожиданности, однако быстро пришел в себя.

— Конечно, мистер Поттер, — отозвался профессор, отрываясь от проверки домашних работ. — Чем могу вам помочь?

Гарри собрался с духом и, немного смущаясь, поведал о своих проблемах с магией.

— Ну что вы, мистер Поттер, здесь нет ничего постыдного, — успокаивающим голосом приободрил его декан. Он поправил очки и поудобнее откинулся на стуле с длинными ножками, по всей видимости, специально сделанного под его карликовый рост. — У каждого свои таланты, сильные и слабые стороны. Должен заметить, ваша письменная работа меня порадовала. Для первокурсника на редкость гладкий слог и хорошая проработка материала…

— Но сэр, заклинания у меня совсем не работают! — перебил его Гарри, не заметив похвалы.

— У каждого свои способности, мистер Поттер, — веско повторил профессор Флитвик. — Проблема, подобная вашей, встречается не так уж и редко. Чаще всего это встречается у маглорожденных волшебников, но бывает всякое, уж поверьте моему опыту. Вы ведь, если не ошибаюсь, о магии ничего не знали до получения письма из Хогвартса?

Гарри утвердительно кивнул.

— Сэр, Грейнджер с Гриффиндора маглорожденная, но у нее всё отлично получается! — нашел, как ему казалось, противоречие в словах профессора Гарри.

— Мисс Грейнджер самородок, — улыбнулся декан. Взмахнув палочкой, он призвал к столу небольшой чайник и две чашки. Чайник сам собой разлил чай по чашкам и Флитвик сделал приглашающий жест. — Скажу вам по секрету, что профессор Макгонаглл взяла мисс Грейнджер под личный патронаж. Через несколько лет из нее может получиться одна из сильнейших ведьм поколения. Более одаренной ведьмой, на моей памяти была, разве что, ваша матушка.

— Моя мама? — удивленно переспросил Гарри, опуская чашку на стол.

— О да, Лили Эванс была удивительной ведьмой, — профессор Флитвик поднял глаза к потолку, предаваясь грустным воспоминаниям. — Потрясающе сильная и умная ведьма. Таких, как она, я больше не встречал. Как жаль, что всё вышло именно так... — Флитвик перевел задумчивый взгляд на мальчика и прервал себя, заметив его подавленное состояние. — Так что вы совершенно зря переживаете, мистер Поттер. Судя по вашей работе, вы очень смышлёный юный волшебник, достойный вашей матери. А ваши проблемы с практикой... — Флитвик отмахнулся, как отчего-то несущественного. — В этом нет ничего страшного. Просто тренируйтесь, верьте в свои силы и свою магию, — профессор кинул быстрый взгляд на наручные часы. — Вам следует поторопиться, скоро время обеда.

Поняв, что беседа закончена, Гарри поговорил Флитвика за чай и поспешил из кабинета. Таким образом, беседа с деканом, вопреки словам профессора Квирелла, ничуть не помогла. Гарри даже попробовал обратиться за помощью к старшекурсникам, но те, услышав о сути вопроса, лишь развели руками и посоветовали прикладывать больше усилий.

— Может, ты действительно недостаточно сильно сосредоточен? — предположил Рик. Сегодня он согласился пропустить традиционное посещение библиотеки и заняться практикой. Гарри занял один из многочисленных столиков в гостиной факультета, на котором покоились спичка и гусиное перо. Самостоятельные занятия на Рэйвенкло были в порядке вещей, да и беспокоить друг друга у воронов было непринято, так что Гарри мог спокойно практиковаться, не боясь, что его прогонят или отвлекут разговором. Мальчик подозревал, что столики оснащены какой-то хитрой магией, которая приглушала звуки и создавала иллюзию уединения даже в переполненной учениками гостиной.

— Я пытаюсь из-за всех сил, — глубоко вздохнув, унимая раздражение, ровно ответил ему Гарри.

— Возможно, ты должен что-то представлять…. Или использовать какие-то чувства, — пытался нащупать корень проблемы Ричард. — Что ты ощущаешь, когда выполняешь заклинание света?

— Люмос, — зажег огонек на конце палочки Поттер. — Да ничего, — он раздраженно пожал плечами. — Всё точно также. Только кроме этого дерьмового «люмоса» у меня нихрена не выходит!

— Эй, эй, ну-ка брось ругаться! — отдернул его Ричард. — За мной повторять не надо, это плохой пример. Вот что, на следующем занятии по Защите обратимся к Квиреллу. Он ведь сам предложил помочь, верно? — Гарри согласно кивнул. — Вот пусть и помогает, раз вызвался. К тому же, он мне показался мужиком грамотным и умелым, может и не отмахнется обычными фразами о том, что тебе нужно больше стараться.

— Ты прав, — согласился с ним Гарри, неприязненно глядя на лежащие перед ним перо и спичку. Заклинание простейшей трансфигурации, как и левитации, освоили уже все первокурсники. Даже Лонгботтом. Худо-бедно, через раз, но даже Крэбб с Гойлом! Все, кроме него! А декан говорит, что не о чем беспокоиться! — Задания на завтра мы сделали, пойдем спать. Это бессмысленно.

— Летом ты тоже выучил заклинание света далеко не сразу, — заметил Рик. Он мог предположить, что тогда волшебство ему удалось благодаря злости, но данная теория уже была проверена и признана им несостоятельной. Мальчик уже не раз приходил в бешенство, пытаясь выполнить хоть какое-нибудь заклинание, но это ничуть ему не помогло. — Не кисни, разберемся. Зато у тебя весьма недурно получается летать.

Гарри, вспомнив прошедший урок полетов, действительно чуть успокоился и даже улыбнулся. Он, привыкший к своим неудачам, заранее был настроен негативно, но, едва у него в руках оказалась метла, все сомнения тут же развеялись. Гарри чувствовал себя в своей стихии. Ему не были нужны инструкции мадам Хуч, чтобы понять, что нужно делать. Наплевав на запреты и предостережения, он, едва поднявшись в воздух, резко набрал высоту и, заложив лихой вираж, ушел в крутое пике, игнорируя панические крики Ричарда в своей голове. Конечно, за подобное поведение мадам Хуч его отчитала и сняла пять баллов, но отметила безусловный талант мальчика и посоветовала в следующем году попробовать попасть в команду.

В комнате первокурсников обитало четыре ученика. Энтони Голдштейн, Терри Бут, Майкл Корнер и сам Гарри. Со своими сокурсниками у Поттера были вполне ровные, можно даже сказать, приятельские отношения. Они делились друг с другом впечатлениями, порой помогали друг другу с домашней работой, вместе ходили на завтрак, но друзьями он их назвать не мог. Да они к этому особо и не стремились. Рэйвенкло — факультет индивидуалистов.

Несмотря на усталость, сон к Гарри не шел. Он переворачивался с боку на бок, думая о своих неудачах в освоении магии.

— Успокойся, расслабься, — услышал он мягкий голос Ричарда. — Флитвик сказал, что это в порядке вещей и скоро ситуация наладиться.

— А вдруг нет? — прошептал мальчик волнующий его вопрос. — Вдруг я окажусь не способен к магии?

— Гарри, на следующем же уроке, же мы по проверенной схеме задержимся и попросим помощи у Квирелла, — Ричард издал протяжный вздох. — Он мужик умный, что-нибудь придумает. Передавай контроль мне и отключайся.

— Хорошо хоть, что ты есть, — благодарно произнес мальчик, погружаясь в небытие.

«Ага. Только вполне может оказаться, что проблемы как раз из-за меня», — подумал парень, занявший место заснувшего мальчика. Эта мысль ему пришла в голову уже давно, но он не спешил ее рассказывать мальчику. Кто знает, как он отреагирует? Ричард по привычке потянулся всем телом и устроился поудобнее, закрывая глаза и медленно погружаясь в сон.

— Негодный мальчишка, — цедила ему в лицо тетя. — Ты даже не можешь освоить простейшие заклинания! Что скажут соседи?!

Гарри отвернулся от тети, пряча слезы. Он оглядел коридор в доме номер четыре по Тисовой улице, который остался точно таким же, каким он его запомнил. Вот лестница, вот чулан под ней, в котором он прожил долгие десять лет. Дверь чулана резко распахнулась. Гарри пригляделся, силясь рассмотреть, кто прячется в темноте. Тут же на свет вышел профессор Флитвик, бодро двинувшись в сторону кухни своей танцующей походкой.

— Какое разочарование, должен заметить, какое же разочарование, — заявил он громко. — Кто бы мог предположить, что сын самих Поттеров окажется настолько бездарным волшебником! — причитал Флитвик, ни к кому конкретно не обращаясь. — А ведь на него возлагались такие большие надежды! О нем писали в книгах, рассказывали истории о нем детям…. А что в итоге? Он ни на что не годен!

— Я всегда говорила, что из этого мальчишки не выйдет ничего путного! — Петунья подбежала к профессору Флитвику и взяла его за руку. — Пойдемте пить чай, профессор, этот урод не стоит вашего времени.

— Пошел вон отсюда, Поттер! — Гарри почувствовал, как его схватили за грудки и поволокли. Повернув голову, он увидел Дадли, который тянул его к двери. — Тебе нечего делать в Хогвартсе, ты слишком слаб!

Гарри в ужасе смотрел на своего кузена. Лицо его поплыло, превращаясь в Рона Уизли.

— Ты всех разочаровал! Тебе не место в волшебном мире! Убирайся к маглам, будешь мыть за ними посуду и стричь газон, раз уж волшебство тебе не дается!

Рон выставил его за дверь, сильно толкнув напоследок. Гарри упал, больно ударившись головой. Очки слетели с носа и потерялись. Слепо щурясь, он ощупывал землю вокруг себя, пытаясь их найти. Над ним появилась смутная тень. Силясь разглядеть, кто завис над ним, мальчик наблюдал, как тень приобретает всё более ясные очертания. Вот показались карие глаза, глядящие с пониманием, вот стали различимы черты лица, так похожие на него самого.

— Ты расстроен. Раздосадован, разочарован в самом себе, — грустно говорил Ричард безразличным голосом, глядя на лежащего перед ним Гарри. — Тебе нужна помощь. Ты испытываешь чувство страха, паника всё сильнее овладевает тобой. Ты уже чувствуешь, что как мурашки бегут по твоему телу, как живот сводит в ужасе, видишь, как темнота обретает плоть и глядит на тебя. Ты не видишь этого, но чувствуешь, чувствуешь, что ты не один и что-то чуждое тебе, злое, враждебное, ждет, когда ты отведешь взгляд, чтоб броситься на тебя, — голос приобрел потусторонние свистящие нотки. Гарри действительно почувствовал иррациональный страх, панику, что овладела им. Тень перестала быть похожей на его брата. Мальчик попытался отползти от приближающейся фигуры, чувствуя, как дрожат в страхе его коленки. Тень приближалась. — Но ты не можешь ничего с этим сделать, — тень, облаченная в длинную мантию, развела руками. — Страх сильнее тебя, он не дает тебе мыслить, лишает голоса, не давая позвать на помощь. Но тебе она нужна! Тебе нужна помощь! Открой дверь! — последние слова тень прокричала.

Тень одним движением приблизилась, подняла мальчика за шиворот, подняла и резко швырнула о землю.

Гарри распахнул глаза, чувствуя, как громко стучит сердце в груди. Страх не отпускал, наоборот, стал более осязаемым. Оглядевшись, он узнал комнату первокурсников. Полог кровати исчез, но Гарри не обратил на это внимания. Он нашел взглядом дверь. Мальчик попробовал встать, но в ужасе понял, что не чувствует своего тела. Послышались тихие крадущиеся шаги. Гарри задергался, пытаясь пошевелить хоть пальцем, но тело не двигалось. Он хотел сжаться, спрятаться под одеяло, свернуться клубком, но не мог заставить себя шевельнуться, чувствуя приближающийся ужас. Шаги становились всё громче. Вот за дверью показалась тень, перекрывая узкую полоску света. Что-то остановилось за дверью и замерло в ожидании.

— Открой дверь, Гарри, — послышался оттуда высокий холодный голос. — Открой мне дверь!

Мальчик не мог. Он хотел отпрянуть, сбежать, забиться в угол, но ни за что не заставил бы себя хоть на дюйм приблизиться к двери. То, что находилось там, было страшнее любых кошмаров.

— Открой мне чертову дверь! — прокричал голос в левое ухо мальчику. Гарри почувствовал, как его сердце замирает страха, как его пробирает холодный пот, как противные мурашки бегут по всему телу. Он бы ни за что не повернулся, даже если бы мог подчинить себе предавшее его тело. Раздался громкий топот. Что-то бегало вокруг его кровати, громко шлепая ногами по каменному полу. Мокрая от пота простынь противно прилипала к коже, легкие сжались, не в силах даже вдохнуть. Еще чуть-чуть, и его сердце разорвет грудь, не в силах справится с овладевшей им паникой…

— Гарри! Гарри, вставай, пора идти на завтрак! — мальчик распахнул глаза, наблюдая за смутным силуэтом, что тряс его за плечо. Комнату заливал утренний свет. Поднявшись, Гарри надел очки, чувствуя, что его тело так же, как и во сне, покрыто липким холодным потом, а сердце громко стучит в груди. Энтони, что разбудил его, нетерпеливо стоял над ним, ожидая, когда он окончательно проснется. — Ты идешь? Уже почти восемь.

— Я…идите без меня, мне надо зайти в душ, — ответил, наконец, Гарри. Сон ярко отпечатался в его сознании, не желая отпускать мальчика.

— Смотри, первым занятием Трансфигурация, не опаздывай, — посоветовал ему Голдштейн. — И сегодня ночью урок астрономии, не забыл?

Гарри, услышав про ночь, вздрогнул. Поспешно поблагодарив соседа, он встал и отправился в душ, желая вместе с потом смыть память о приснившемся кошмаре.

На завтрак Гарри спустился в числе последних. Привычно заняв место между Майклом Корнером и второкурсником Эдди Паркером, он пожелал всем приятного аппетита и принялся за еду.

— Не пей этот тыквенный сок, он мерзкий, — проворчал Рик в его голове, чуть не заставив мальчика подавиться.

— А мне нравится, — возразил он, на что Ричард только что-то раздраженно пробурчал. Рик, как и Гарри, был не в настроение.

— Прости, ты это мне? — повернулся к нему Паркер, отвлекаясь от овсяной каши. Гарри поспешил его заверить, что фраза предназначалась не ему, и в который раз укорил себя за неосторожность. Завтрак закончился. Грязные тарелки с остатками еды привычно исчезли и в открытые окна влетели совы с почтой.

— Глядите, Гринготтс ограбили! — развернув газету, воскликнул старшекурсник. Ему ответом послужил возбужденный гул учеников, поспешно хватающих газеты или требующих прочитать интересную новость вслух. — Тридцать первого июля этого года произошло проникновение в гоблинский банк, — послушно начал громко читать парень. — Гоблины усилили защитные меры и провели внеплановые проверки…

— Ага, после похищения, — скептически заметила девушка со старших курсов. — Интересно, кто же это мог быть?

— Темные волшебники, оставшиеся после смерти Сами-Знаете-Кого! — воскликнул Терри Бут и тут же прикрыл рот руками, когда к нему обратились полные скепсиса и раздражения взгляды старшекурсников.

— Думай, прежде чем кричать всякую чушь во всеуслышание, первогодка, — отдернул его прервавшийся чтец. — Все последователи Сам-Знаешь-Кого сидят в Азкабане.

— Гарри, тебе письмо! — сказал отвлекшемуся мальчику Майкл Корнер, показывая на серую сипуху. Птичьи глаза весьма выразительно показывали раздражение от долгого ожидания.

— Письмо? Мне? — удивился Гарри. Мальчик, отвязывая письмо от лапки, которую ему милостиво протянула сова, задумался, кто же мог ему написать. Единственными, кто теоретически мог прислать ему письмо, были Дурсли, но они вряд-ли бы стали пользоваться совиной почтой. Как и писать нелюбимому родственнику. Гарри с шипением отдернул руку, палец которой больно клюнула вспорхнувшая сова. Развернув кусок пергамента, мальчик склонился, вчитываясь в неровные строчки.

«Дорогой Гарри. Как учеба? Уже освоился в замке? Надеюсь, у тебя всё хорошо. Знаю, что после трех у тебя нет занятий. Если захочешь, приходи ко мне в хижину, поболтаем. Можешь взять с собой друзей. Хагрид.»

— Библиотека опять отменяется, — раздался в его голове голос.

— Гарри? Ты один? — хриплым голосом встретил его на пороге лесничий, прикрывая лицо огромным платком, бывшим раньше скатертью. — Ох, чего это я, заходи скорее.

— Хагрид, у тебя что-то случилось? — мальчик заподозрил, что великан плачет, но ввиду его пышной растительности на лице, из-за которой едва было видно глаза и нос, уверен не был.

— Д-да, беда случилась, — отозвался тот, громко сморкаясь в платок. — Ты прости, не вовремя всё это. Совсем я расклеился, — великан засуетился, насыпая в огромные кружки какие-то травки из банок и заливая всё это кипятком из закоптившегося чайника, снятого с очага.

— Какая беда? — мягко поинтересовался Гарри, делая осторожный глоток из поставленной перед ним кружки. Травяной чай был терпким, отдавая легкой горчинкой, но показался мальчику вкусным.

— Пушок, — издал тяжелый вздох Хагрид. Он опять утробно высморкался, прикрывая грязным платком потекшие из глаз слезы. — Прости, Гарри. Сам тебя в гости позвал, а тут это…

— Что Пушок? — осторожно спросил Гарри, с содроганием вспоминая огромного зверя с такой неуместной кличкой.

— Сбежал он, — прерываясь на всхлипы, ответил лесничий. — Прихожу я с кухни, мяса ему принес, — Хагрид махнул рукой в сторону огромного ведра, возле которого с довольным видом лежал его пес Клык, — пошел к опушке, покормить его, а там один столб остался да цепь оборванная. Он же совсем молодой еще, ему едва год. Как он теперь один в Запретном Лесу будет?

— Действительно, трехглавый монстр размером с небольшой дом изведет там всё живое, — протянул Ричард. — Сомневаюсь, что такой зверушке что-то может навредить.

— Не переживай, Хагрид. Думаю, Пушок не пропадет, — Гарри был полностью согласен со словами Рика, но великан выглядел расстроенно, поэтому, он попытался его подбодрить. — Он очень… большой пес и не даст себя в обиду.

Хагрид отрицательно тряхнул головой, вытирая свою спутанную бороду, и сделал шумный глоток из кружки.

— Там всякое водится, Гарри, — покачал головой лесничий. — Всякая живность бывает. А Пушок еще совсем молодой. Те же кентавры могут открыть на него охоту. Я, конечно, сегодня же поговорю с Бейном, но… — прекратив плакать, Хагрид что-то забормотал себе под нос, прикидывая, что может предпринять для поиска пропавшего пса и поспешно спросил. — А у тебя как дела? Подружился уже с кем-нибудь?

— Да как сказать, — мальчик задумчиво почесал затылок, радуясь, перемене темы. — Я, конечно, общаюсь с сокурсниками, но близко ни с кем не сошелся.

— Вижу, на Рэйвенкло попал, — кивнул Хагрид на сине-бронзовый герб с орлом, что находился у него на левой стороне груди. — Раз шляпа так решила, значит, твоё это место. Если б на Гриффиндор попал, вообще бы славно было, прям как родители, но так тоже хорошо. Слыхал я, что маму твою шляпа тоже хотела к умникам отправить, — великан улыбнулся. — Но в итоге, как и Джеймс, на Гриффиндоре училась. Ох, хулиганом же он был! Но парень славный, добрый. Заходили ко мне частенько с друзьями, вот прям как ты, всё о живности лесной спрашивали. Я ж тут, считай, лучше всех ориентируюсь.

— А там много опасных существ? — проявил интерес Гарри, радуясь, что великан отвлекся от мыслей о Пушке. Мальчик взял предложенный Хагридом пряник, попытался его укусить, убедился в его каменной твердости и незаметно положил обратно.

— Конечно, лес то тут непростой. Недаром его Запретным называют, — Хагрид важно огладил бороду. — Там и акромантулы есть, и оборотни бывают. Да и с единорогом лучше не встречаться, с испугу напасть может, — рассказывая об опасных животных, великан оживился. — Кентавры чужаков тоже не приветствуют. Ребенка то они не тронут, чай, не глупые, но взрослый пропасть запросто может. Это ко мне уже привыкли, за своего принимают.

Они еще некоторое время поговорили о живности Запретного Леса, о которой Хагрид знал чуть ли не больше любого профессора. Мальчику недолго приходилось изображать интерес, вскоре, рассказы Хагрида захватили его воображение. Ему и самому стало интересно посмотреть на всю эту волшебную живность. Спустя час они распрощались и Гарри поспешил в замок. Сейчас у него по расписанию был сон, так как ночью должен был пройти урок астрономии.

* * *

— Но профессор, это ведь бред! — возмутился Ричард. Прошло едва ли десять минут после начала урока как в голове Гарри раздалось его возмущенное сопение, и он без предупреждения перехватил контроль над телом. Парень был буквально оскорблен уроком астрономии до глубины души. — Я понимаю, я первокурсник, ничего не понимающий в магии, но элементарная логика, профессор! Звезды — огромные раскалённые шары вещества, в которых происходит реакция термоядерного синтеза. Да, они настолько огромны, что человеческая фантазия просто пасует перед такими масштабами, обладают колоссальным запасом энергии, искривляют своей массой само пространство на миллионы километров вокруг…. Но вы себе представляете, на каких огромных расстояниях они от нас находятся? Нет, вы не представляете, — махнул рукой Ричард, не обращая внимания на пораженно глядящих на вздумавшего устроить спор с профессором Гарри Поттера учеников. — Если бы вы представляли, вы бы не заявили, что при прохождении Луны в созвездии Скорпиона… Как вы сказали? Получаются противоядия более высокого качества? — Ричард, который говорил голосом Гарри, буквально излучал возмущение негодование. Насколько он помнил, раньше он занимался наукой и, вроде как, астрономия ему была близка… или астрофизика? — Со всем уважением, но это бред, профессор. Звезды находятся от нас на таком огромном расстоянии, что до нас может дойти только их свет. И уж точно, они никак не могут повлиять на качество варимых нами противоядий. Даже в комбинации друг с другом и Луной.

Ричард перевел дух, переводя дыхание после долгой и эмоциональной речи.

— Вы закончили, мистер Поттер? — вежливо поинтересовалась Аврора Синистра. — Блестящая речь. Я даже почерпнула для себя кое-что новое, — женщина говорила серьезно, в ее голосе не было сарказма или издевки. — Учитывая ваши познания, я дам вам дополнительное задание. Хотелось бы поподробнее узнать об этих масштабах, а особенно про искривление пространства и гравитацию… Вы, мистер Поттер, это ведь из магловской литературы почерпнули? — дождавшись неуверенного кивка, женщина продолжила. — Обязательно напишите, постараюсь достать пару книг.

Ричард опять кивнул, удивленный реакцией профессора на его бурную речь.

— А теперь, мистер Поттер, я отвечу вам на ваш обличительный монолог, — профессор Синистра чуть улыбнулась. — Вы верно заметили, что пока плохо разбираетесь в магии. Уверенна, это временно и вскоре вы сможете нас порадовать впечатляющими познаниями, но пока… Можете мне поверить, что комбинация звезд в определенном положении действительно влияет на заклинания, варимые магами зелья, даже на качество собираемых ингредиентов и многое другое, — она подняла руку, прерывая вскинувшегося было Ричарда. — Проверено многими поколениями, мистер Поттер. Волшебники всегда рассматривали светила, скажем так, с практической стороны и их влияние на творимое волшебство. Поэтому астрономия, которую изучают маги, сильно отличается от той, что преподают в учебных заведениях для маглов. И, поверьте мне, это работает, несмотря на те интересные доводы, что вы мне привели. Вы ведь не исключаете возможности, что звезды обладают своей волшебной энергией, что может преодолеть даже такое расстояние и определенным образом повлиять на нас?

— Кошмарное дальнодействие, — обреченно протянул Ричард, не желая спорить.

Профессор Синистра, еще довольно молодая симпатичная женщина, которой нельзя было дать и тридцати лет, тепло ему улыбнулась.

— Признаюсь, мне жутко интересно до чего дошли в своих исследованиях маглы. Тем не менее, мистер Поттер, постарайтесь мне поверить, — она глубоко вздохнула, обведя взглядом притихший учеников, взяла в руки указку и подошла к звездной карте. — Волшебная астрономия работает и является крайне важной отраслью науки. Садитесь, мистер Поттер. И постарайтесь меня больше не перебивать. Подробнее о вашем дополнительном задании я вам расскажу после занятия. — Она чуть повысила голос, обращаясь ко всему классу. — А теперь записывайте. Вхождение юпитера в третий дом влияет…

— Ну ты даешь, — прошептал ему Голдстейн на ухо. — Так разошелся в споре с профессором, тебя не узнать было, будто другой человек.

— Я увлекался астрономией, пока жил у маглов, — отмахнулся от него Ричард. Он всё равно был не согласен с преподавателем, но в виду слабых познаний в области магии, аргументов у него не было. Ввиду этого, он добросовестно конспектировал лекцию и выполнял все задания. Успеваемость Гарри Поттера держалась на хорошем уровне только благодаря теоретическим заданиям.

Ликвидировать пробелы в познаниях они отправились на следующий же день. Информации в библиотеке было много, но искать ее было непросто. К тому же, большинство книг было написано магами для магов и, казавшиеся им очевидными вещи, Ричард едва мог понять по контексту. Он исписал стопку пергамента, а вопросы всё множились. Уроки, предусмотренные расписанием, тоже не могли пролить свет на его вопросы. Трансфигурация была наукой о превращении одних объектов в другие, Чары — любые манипуляции магией, направленные на окружающий мир и не связанные с превращениями, собственным телом, Темными Искусствами, ритуалами и прочим. Однако нигде не объяснялись сами принципы, по которым действует магия. Как именно происходит, к примеру, превращение? Откуда берется энергия для преобразования? И множество других вопросов, без которых, как считал Рик, разобраться в магии невозможно. Информация по данным вопросам ему, конечно же, встречалась, но была разрозненной и зачастую противоречила друг другу. Его познания в магии росли в геометрической прогрессии, так как он не только изучал материалы с впечатляющей скоростью, но и пытался ее систематизировать. Пытался же он найти что-то, что могло помочь ему в понимании собственного состояния и, как он надеялся, обрести собственное тело. Ричарда делить его со своей одиннадцатилетней копией порядком устал и хотел жить полноценной жизнью. Помимо этого необходимо было разобраться с проблемами с магией у Гарри и, пожалуй, это было первостепенной задачей. И, конечно же, само волшебство не могло не интриговать его. Процесс познания шел полным ходом, но результаты его пока категорически не устраивали. Рик подозревал, что тут не обойтись без помощи, но где ее получить не представлял.

— Долго еще? — раздался в голове недовольный голос Гарри. Натура ребенка требовала действий и время, проведенное в библиотеке, он бы предпочел потратить более, на его взгляд, весело и продуктивно.

— Хватит ныть, я пытаюсь помочь нам, — терпеливо начал объяснять мальчику Ричард. — Или ты хочешь продолжать позориться с практикой?

— Пока всё бесполезно, — возразил тот. Он понимал, что брат во многом прав, да и проблемы с магией очень хотелось решить, но наблюдать, как Рик сидит над книгами, ему было скучно.

— Если бы не это, ты бы давно заполучил титул худшего ученика столетия, — проворчал Ричард. — А так мы приносим в копилку факультета нехилое количество баллов и тебя воспринимают как вполне смышлёного парня, испытывающего небольшие проблемы с волшебством.

— Небольшие, как же…

— Что, Поттер, всё зарываешься в учебники? — раздался надменный голос. Обернувшись, Ричард столкнулся взглядом с презрительно усмехающимся Драко Малфоем. Нужно заметить, что рэйвенкловцы имели вполне приемлемые взаимоотношения с учениками других факультетов. Разве что гриффиндорцы относились к ним со снисходительностью, считая сборищем ботаников со странностями. Хаффлпафцы вообще не вступали ни с кем в конфликты. Змеи же противопоставляли себя ученикам Гриффиндора, презирали барсуков, но с Рэйвенкло конфликтов не имели и, порой, водили дружбу. Однако Гарри Поттера это не касалось. — Как думаешь, сколько ты еще протянешь? Держу пари, к Рождеству до всех дойдет, что ты сквиб и тебя отправят обратно к маглам, — продолжал доставать его Малфой.

— Тебе чего надо? Ты почитать пришел? Или специально меня искал, чтоб высказать эти занятные предположения? — Рик злился, но не от слов слизеринца, а от того, что эти дети отвлекали его от чтения. Один стоит с надменным видом и явно нарывается на конфликт, другой в голове возмущенно сопит и порывается ответить что-нибудь не особо умное недоброжелателю.

— Больно мне надо, тебя искать, — хмыкнул Малфой, облокачиваясь на книжный стеллаж. — Занятно конечно. Предположу, что Темный Лорд, оставив тебе этот шрам, что-то повредил в твоих мозгах, из-за чего ты стал настолько тупым, что не можешь освоить простейшие заклинания.

— Найди себе друзей, которые будут тебя слушать, Малфой, — повысил голос Ричард. — А мне ты мешаешь!

— Прогонишь меня, Поттер? — хохотнул тот в ответ, не двигаясь с места и бросив быстрый взгляд за угол. — Заколдуешь? Хотя погоди, ты же не умеешь.

Ричард едва сдержался от удара кулаком по столу. Стоило ему найти интересную информацию, как пришел этот малолетний умник!

— Да оставь ты меня в покое! — во весь голос послал он ухмыляющегося слизеринца.

— Мистер Поттер, тишина! — возмущенно отдернула его появившаяся из-за стеллажа мадам Пинс, облокотившись на который стоял Драко. Улыбаясь краем губ, тот принял преувеличенно невинный вид — Я думала, вы хорошо усвоили правила! Еще один звук и я вас выгоню отсюда. Можете больше не надеяться, что я дам вам книги на вынос.

Взглянув на Малфоя, который стоял и всем своим видом демонстрировал, что он тут не при чем, она удалилась, возмущенная неприемлемым, на ее взгляд, поведением студента в библиотеке.

— Хорошей учебы, Поттер, — убедившись, что строгая библиотекарша ушла, махнул ему на прощание Малфой и довольно рассмеялся. — И больше не кричи, нельзя нарушать правила.

— Вот же мелкий крысеныш, — Рик корил себя за несдержанность. Портить отношения с библиотекарем было не с руки, да и запрет брать с собой книги был весьма некстати. Однако что-то ей объяснять было уже поздно.

— Да, подставил он тебя, — посочувствовал ему Гарри, внутренне надеясь, что время на учебу, наконец, сократиться и у него будет больше возможностей для развлечений. Каких? Да не важно, хоть просто по замку погулять! Он же интересный жуть! А то всё книжки эти неинтересные…

— Ничего, завтра урок Защиты, может Квирелл что-нибудь интересное подскажет. Раз забирать книги нам запретили, придется здесь задержаться, — разрушил его надежды парень. — Я тут нашел кое-что занятное, так что постарайся мне не мешать.

На следующее утро Гарри был задумчив и погружен в себя больше обычного. Он сильно не выспался, так как Ричард корпел над найденным учебником по нумерологии чуть ли не до самого отбоя, а когда все-таки они добрались до спальни, то долго не мог уснуть, несмотря на усталость и горящие от долгого напряжения глаза. Гарри беспокоил страх, навеянный намедни ужасным кошмаром. Днем еще нормально, воспринимается просто глупым ужастиком, а вот ночью, оставаясь наедине с собой, мне становится действительно жутко. Кажется, что Тень, пришедшая ко мне во сне, может посетить меня наяву, стоит только закрыть глаза. У меня даже появилась небольшая фобия дверей. Каждый раз, глядя на закрытые двери, испытываю беспокойство. Особенно ярко это проявляется ночью. Странно, я почти всю жизнь провел в закрытом чулане и темноты не боялся. В другой же жизни, я вообще не был привержен глупым абстрактным страхам, рационально смотря на вещи. Может, дело в магии? Или атмосфера Хагвартса так влияет? Быстрее бы решить эти проблемы с практическим волшебством…. Так, стоп! Что?

Гарри остановился и замер, на всякий случай, схватившись за перила лестницы, по которой поднимался и мотнул головой, избавляясь от странного чувства. Он шел с завтрака на занятия, полностью погрузившись в себя. Затем произошло… Что произошло? Гарри не мог объяснить, но на секунду он будто выпал из реальности или… наоборот, вернулся в нее?

— Эй, мелкий, не стой столбом, скоро лестница сменит положение, — поторопила его какая-то старшекурсница с зеленым гербом на мантии. — Забыл дорогу? Подсказать?

— Нет, спасибо, уже вспомнил, — поблагодарил ее Гарри и поторопился уйти с лестницы. Оглядевшись, он решительно свернул в левое ответвление коридора. — Рик, ты сейчас ничего странного не чувствовал?

— Когда? — голос Ричарда казался удивленным. — Ты сейчас не про напряжение у нас в штанах? — Ричард весело рассмеялся. — Это реакция на ту шатенку?

— Ты прекрасно знаешь, что это просто в туалет очень хочу! — Гарри почувствовал, как от предположений брата у него загорели щеки. Засмущавшись, мальчик забыл о всяких непонятностях и прибавил шаг. До начала урока оставалось пять минут, а еще нужно было зайти в уборную, так как естественная нужда его беспокоила с самого подъема.

На уроке Защиты Квирелл рассказывал первокурсникам о ватноножном сглазе, его разновидностях, специфике применения и способах борьбы. Объяснял он грамотно, детально изобразив на доске траекторию движения палочкой, вызвал добровольцев, продемонстрировав на них это, в общем-то, безобидное заклинание, заставляющее ноги дергаться, будто в танце. Показывая заклинание, он добросовестно выполнял все положенные движения, правда, произнести его вслух пару раз забыл.

— Отлично, мисс Грейнджер, отлично. Пять б-баллов Гриффиндору, — похвалил он довольную собой девочку, которая первой вызвалась выполнять заклинание. В качестве жертвы юной ведьмы выступал сам профессор и, едва бледно-серый луч заклинание ударил в него, ноги профессора, как и предполагалось, пустились в пляс. Отменять заклинания первокурсники еще не умели, поэтому Квирелл прервал его действие сам, небрежно взмахнув палочкой. — Несмотря на простоту и, скажем так, шуточное действие с-сглаза, он может помочь вам отвлечь противника. Действует на всех существ, имеющих ноги, тут всё зависит от природной сопротивляемости существа и силы, к-которую вы вложите в заклинание. Кто-нибудь еще желает попробовать?

Желали почти все. Точнее все, кроме Гарри. Он продолжал сидеть на месте, понимая, что у него всё равно ничего не выйдет, а лишний раз демонстрировать перед всеми свою неполноценность ему не улыбалось. Рон Уизли, взглянув на него, хмыкнул и отвернулся, ожидая своей очереди. Всё у него получится, можно не сомневаться. У Уизли вообще с практикой всё здорово. Теория хромает, но колдует он, наверное, лучше всех на потоке. А вот неспособность Мальчика-Который-Выжил выполнить даже простейшие чары уже стала объектом насмешек среди большинства учеников младших курсов. Благо, у старшекурсников проблемы первогодки интереса не вызывали, даже несмотря на известное имя.

Квирелл, сам вызывать и лишний раз ставить в неприятное положение мальчика не стал. Вот МакГонаглл не преминула бы вызвать, хоть и прекрасно знала о его проблемах, а заметив нулевой результат, недовольно поджала бы губы и потребовала прикладывать больше усилий. Флитвик же, замечая его неудачи, уверяет его в том, что скоро всё наладится. Один раз декан даже сам оставил его после урока, напоил чаем, но ничего нового не сказал, призвав не расстраиваться и набраться терпения.

— Я так понимаю, у вас есть вопросы, м-мистер Поттер? — заметив, что в классе после окончания урока остался только он, проявил проницательность учитель Защиты. Смотрел на него он с интересом, отвлекшись от проверки письменных работ.

— Да, сэр, если вы не возражаете, — вздохнув, обратился к нему мальчик. Не дожидаясь приглашения, он занял место напротив преподавательского стола и начал нервно теребить ворот мантии, не зная, с чего начать.

— Никаких возражений, мистер Поттер, — ответил Квирелл, отодвигая от себя очередную работу. Он сложил ладони домиком и выжидающе посмотрел на ученика, взглядом предлагая продолжать.

— Я, как вы и советовали, поговорил с профессором Флитвиком. Ну, насчет моих проблем, — выпалил мальчик, чуть смущаясь. Говорил он быстрее обычного, чуть суетливо, будто боясь, что профессор не захочет его слушать. — Но он сказал, что в этом нет ничего страшного, и что это скоро само пройдет. Но ничего не меняется, сэр! У меня не получается ничего, кроме «люмоса», который я освоил еще перед школой. Даже у Гойла уже получается, а он тупой, как троль… — Гарри поспешно прикрыл рот, понимая, что последняя фраза была лишней.

Отчитывать его за оскорбление однокурсника Квирелл не стал. На лице у него отразилась задумчивость.

— В целом, я согласен с профессором Флитвиком, — медленно произнес учитель Защиты. Заметив реакцию на свои слова, он поспешил продолжить. — Понимаете, мистер Поттер, такая п-проблема действительно встречается, тут ваш декан прав. Соглашусь, что в вашем случае это немного затянулось, что, подозреваю, не прибавляет вам настроения. Вся сложность в т-том, что помочь вам с этим никто не сможет, — развел руками Квирелл. — Дело в том, что вы просто не можете почувствовать свою магию, как бы сказать, — он задумчиво щелкнул пальцами, — найти с ней общий язык, п-подружиться, понять и принять ее. И тут, как я уже говорил, вам никто не сможет помочь. Всё это очень индивидуально, мистер Поттер. Каждый волшебник понимает магию по-своему.

— Вы совсем ничего не можете мне посоветовать? — обреченно спросил Гарри. На разговор с Квиреллом он возлагал большие надежды.

— К сожалению, — сочувственно вздохнув, ответил профессор. — От меня вы не услышите ничего нового. Практикуйтесь и не отчаивайтесь. И старайтесь н-не терять веры в себя, этим вы еще сильнее загоняете себя в ловушку. Верьте в свою магию, верьте в свои способности, пусть они себя еще и не проявили. Попробуйте изменить п-подход, экспериментируйте. Ищите свой метод, — Квирелл, поправив свой нелепый тюрбан, улыбнулся поникшему мальчику. — А на всякие глупые разговоры старайтесь не обращать внимания. Когда вы добьетесь успеха, они тут же з-забудут про все эти бредни. Уж поверьте заике, который через это прошел смог всем утереть н-нос.

Гарри, встал и собрался попрощаться с профессором, но неожиданно подал голос Рик:

— Дай мне с ним поговорить!

Гарри не возражал и послушно уступил тело ему тело. Квирелл же удивленно приподнял бровь, наблюдая за странным поведением своего ученика. Гарри Поттер встал и уже открыл рот для того чтобы попрощаться, но внезапно, будто резко передумав, изменился в лице. От присущей ему застенчивости и легкой неуверенности не осталось и следа, взгляд стал тверже. Потянувшись всем телом, он хрустнул шеей и резко сел.

— Разрешите ещё пару вопросов, сэр? — бодро спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил. — То есть для того, чтобы выполнить заклинание надо быть полностью уверенным в результате, я правильно понял?

— Не совсем так, мистер Поттер, — заторможено ответил Квирелл, внимательно его разглядывая. Мальчик даже сидел иначе, ровно держа спину, но в то же время чувствовал себя гораздо свободнее, чем минуту назад. — Это желательно, но в целом совсем не обязательно.

— Тогда… тогда скажите, что вы имели ввиду, когда говорили о понимании магии? — задал другой вопрос Ричард. — Я должен как-то представлять себе процесс? Визуализировать?

Квирелл подался вперед, заинтересовавшись близкой ему темой. Мужчина и сам долго экспериментировал в процессе освоения беспалочковой магией.

— Можете и визуализировать, если это вам поможет, но это не совсем удобно, — кивнул профессор. — В будущем это будет отнимать у вас слишком много времени. Нет, мистер Поттер. Как бы это объяснить… — он несколько раз стукнул кончиком пера, которое взял в руки, по столу. — Магию надо просто понимать. Каждый это делает по своему, вот и вам нужно выработать для себя…

— Собственное объяснение магии, понимание, как она работает, — предположил Ричард, заметив, что Квирелл не может подобрать слова для объяснения. — Такое, в которое я поверю.

— Где-то примерно так, — кивнул учитель. — Не совсем то, но очень похоже. Это не объяснить словами, мистер Поттер, это внутреннее понимание, к тому же индивидуальное для каждого волшебника.

— Но сэр, — нахмурился Рик, заметив противоречие. — Если магия работает по определенным объективным законам, справедливым для всех волшебников, то… — он чуть помедлил, пытаясь точно передать пришедшую ему в голову мысль. — То почему каждый понимает ее по-своему? В чем тогда смысл такого понимания?

Квирелл открыто рассмеялся, глядя на хмурящегося в задумчивости мальчика.

— Вы слишком буквально воспринимаете мою фразу о «понимание магии», мистер Поттер, — он предостерегающе покачал головой. — Это не просто абстрактное понимание. Это надо почувствовать, поверить… убедиться, что магия действует именно так. И, так как каждый волшебник уникален, уникально и его… да, понимание магии, — Квирелл развел руками, показывая, что другого определения подобрать не может. — Именно поэтому чуть раньше я использовал фразу «найти с ней общий язык».

Ричард задумчиво кивнул, принимая подобное объяснение.

— Спасибо, профессор, — сказал он, поднимаясь со стула. — Не могу похвастаться, что понял, но приблизился к пониманию однозначно.

Квирелл добродушно кивнул.

— Всегда рад помочь, мистер Поттер. Приятно побеседовать с таким ярким представителем своего факультета. Если у вас появятся вопросы, не стесняйтесь их мне задавать. И не забудьте про домашнее задание, — напомнил ему на прощание профессор. Ричард заверил его, что всё будет в лучше виде и, задорно улыбнувшись, быстрым шагом покинул кабинет.

Хоть Ричард и смог извлечь полезную информацию из диалога с Квиреллом, но изменить ситуацию это не помогло. Даже учителя, которые были уверенны, что в проблемах Гарри нет ничего особенного, начали напрягаться, видя, что мальчик так и не научился колдовать. Правда, им казалось, что он просто не прилагает достаточно усилий. МакГонаглл настоятельно рекомендовала быстрее решить вопрос, грозя плохими оценками на экзаменах. Флитвик был настроен более благожелательно, но также сообщил, что ждет от него большего старания. Гарри погрузился в глубокую депрессию и часто жаловался на несправедливость мира, так как времени на учебу он тратил больше всех однокурсников, но неизменно оставался худшим на курсе. Одни лишь письменные работы и устные ответы на вопросы мирили преподавателей с его ограниченностью в волшебстве. Ученики тоже не оставались в стороне. Гарри периодически ловил насмешки в свой адрес, что было крайне обидно. Нет, открыто над ним никто не издевался… ну, точнее, почти никто.

— Эй, — раздался за спиной мальчика надменный голос. Первый курс Рэйвенкло стоял возле кабинета зелий в подземельях и ждал прихода Снейпа. И хоть занятие проходило с Гриффиндором, кучке слизеринцев появиться здесь это не помешало. — Глядите, это сам Сквиб-Который-Выжил! Как думаешь, ты вернешься в Хогвартс после Рождественских каникул? — Малфой, якобы задумавшись, выдержал паузу. — Хотя о чем это я? У тебя же никого нет, наверняка ты решил остаться в Хогвартсе! Но не думаю, что тебе это поможет, — Драко изобразил сочувствие. — Не хотелось бы тебя расстраивать, но освоив один лишь «Люмос» вряд-ли можно называть волшебником, — раздались многочисленные смешки. Гарри вспыхнул, сжав кулаки. — Возможно, тебе получится устроиться куда-нибудь светильником, — предложил Драко. — В память о былых заслугах, так сказать.

— Отстань от него, Малфой, — Гарри не успел придумать, что бы сказать в ответ. И нет ничего удивительного, что вступились за него не рэйвенкловцы, а девочка с Гриффиндора. — Он гораздо умнее тебя.

Взгляд Драко, обратившись к Грейнджер, преисполнился омерзения. Что примечательно, оно даже не было наигранным.

— Закрой рот, грязнокровка, тебя не спрашивали, — прошипел он. — Такие, как ты, вообще не должны здесь находится. Будь моя воля, ты и подобные тебе и близко бы не приблизились к нашему миру.

Девочка упрямо задрала голову, тряхнув нечёсаной гривой волос и всем своим видом показывая, что не собирается отступать.

— С чего ты взял, что чем-то лучше других? — чуть дрожащим голосом, спросила она. По девочке было видно, что она порядком боится. — Только и можешь, что задирать других и кичиться богатством своих родителей!

Собравшиеся в коридоре ученики с интересом смотрели на разворачивающийся конфликт. Вообще, подобное не поощрялось, наказывалось снятием баллов и отработками, но происходило чуть ли не ежедневно. Тут в голове Гарри ожил Ричард:

— Гарри, на нас наезжают и при этом нас защищает девчонка! — возмутился ситуации он. — Непорядок! Дай я ему двину…

Мальчик послушно, и даже с некоторым облегчением уступил контроль над телом. Но вмешаться в ситуацию Рик не успел.

— Тебе не объясняли, что оскорблять девчонок нехорошо, Малфой? — гриффиндорцы расступились, пропуская вперед долговязого Рона Уизли. — Или твой папаша одобряет подобное поведение? — рыжий мальчик, возвышающийся над остальными сокурсниками почти на полголовы, презрительно посмотрел на покрасневшего от гнева Драко. — А с кем-нибудь кроме девочек и сквибов связаться смелости не хватает?

Ричард, хотевший было поблагодарить парня за поддержку, поспешно захлопнул рот.

— Чем это завоняло? — театрально принюхался быстро сориентировавшийся Драко. — А, точно, предатель крови! — он сделал вид, будто только что заметил стоящего перед ним Уизли. — Скажи мне по секрету, сколько поколений твоих братцев повидала эта мантия? Белье вы тоже друг за другом донашиваете?

Стоявшие за спиной Малфоя слизеринцы захихикали, поддерживая своего лидера.

— Может разберемся как подобает волшебникам? — хмуро предложил Рон, стискивая в руках рукоять волшебной палочки.

— Дуэль? — мигом сообразил Драко. Дождавшись утвердительного кивка, он поспешил согласиться. — Отлично! Полночь, Зал Наград. Моим секундантом будет Крэбб.

— Согласен. Мой секундант — Финниган, — Рон, считая разговор законченным, резко развернулся. Наблюдающие за действом зрители возбуждено шептались, обсуждая будущую дуэль. Гермиона попыталась поблагодарить заступившегося за нее Уизли, но тот лишь отмахнулся от нее, пробурчав что-то вроде «Отстань, заучка». Девочка подозрительно всхлипнула и поспешила отойти в сторону.

— Мы ведь сходим туда и посмотрим? — спросил Ричарда дрожащим от возбуждения голосом Гарри. — Рик, ну пойдем, а? Это же магическая дуэль! Ну пожалуйста!

Парень вздохнул, понимая, что его мелкая копия от него не отвяжется. Сам же Ричард не ожидал от этого события чего-то особенного. Ну чем может быть интересна стычка одиннадцатилетних пацанов? Пусть даже они потомственные волшебники! От немедленного ответа его избавил пришедший с опозданием Снейп. При его появлении слизеринцы быстро удалились, а среди остальных учеников, наученных горьким опытом, тут же воцарилась идеальная тишина. С Зельями у Гарри тоже были сложные отношения. Ричард заметил, что мальчик почему-то сильно раздражает профессора Снейпа, а учитывая его скверный характер, известный на всю школу, учебный процесс шел тяжело. Хоть, в отличии от заклинаний, варить зелья у Гарри получалось, но сам никакого интереса к процессу он не испытывал, а если принять во внимание отношение преподавателя, то успеваемость мальчика по этому предмету была даже хуже, чем по другим дисциплинам.

Ночью Хогвартс кардинально менялся. Погружаясь во тьму, замок становился еще более загадочным, атмосфера уюта и тепла сменялась напряженность и таинственностью. Тени удлинялись, вечно горящие факелы казалось светили чуть более тускло. Серебряный лунный свет, льющийся из окон, создает нереальную картину, тишину нарушают постоянные скрипы и едва слышимый шепот портретов. Добавляют жути плывущие по своим делам привидения. Пусть даже это, в большинстве своем, хорошо знакомые привидения.

— Это была плохая идея, — в который раз сообщил Ричард. Гарри лишь тихо вздохнул и упорно продолжал путь. Ему было немного страшно, мальчику всюду мерещилось движение, но признаваться, что Рик был прав, Гарри не собирался. Поэтому он упорно продолжал идти к Залу Наград, стараясь ступать как можно тише и замирая от каждого шороха.

В Зал Наград, погруженный в непроглядную тьму, Гарри удалось добраться минут за двадцать. Мальчик моргнул и сильно прищурился, силясь разглядеть хоть что-то. Сделав осторожный шаг, он натолкнулся на небольшой постамент, на котором мирно покоился большой медный кубок. Естественно, кубок упал на каменный пол с жутким грохотом. Гарри дернулся от неожиданности, отскочил назад и засуетился.

— Это ты, Малфой? — голос явно принадлежал Рональду Уизли. Гарри ослепило яркой вспышкой. — Поттер? Ты то что здесь забыл?

Гарри прикрыл глаза, закрываясь от ослепляющего света, который излучала палочка гриффиндорца. Рядом с ним показалась фигура, принадлежащая, скорее всего, Симусу Финнигану. Они с удивлением смотрели на рэйвенкловца, который моргал, пытаясь избавиться от пятен в глазах.

Неожиданно факелы на стенах разом вспыхнули.

— Они здесь, профессор, — послышался скрипящий хриплый голос. Гарри резко развернулся и его сердце пропустило удар. В Зал Наград вело несколько входов из разных коридоров. Сейчас, возле одного из них, стоял завхоз Аргус Филч, держа на руках свою кошку и злорадно улыбаясь первокурсникам. Следом за ним показался Снейп, как всегда облаченный в черную мантию с нечитаемым выражением лица.

— Надеюсь, у вас есть объяснение? — холодно спросил он. Гарри сглотнул образовавшийся в горле комок. Взгляд черных, как два темных туннеля, глаз профессора Зельеварения не предвещал ничего хорошего.

* * *

— Я тебе говорил, что это была глупая идея, — напомнил укоризненно Ричард. Гарри раздраженно бросил на пол мокрую тряпку, которая приземлилась с громким шлепком. Благо мальчик был привычен к уборке, спасибо Дурслям. А вот двадцать потерянных баллов было жалко. Гриффиндор потерял сорок, по двадцать с каждого участника событий и они, также как и Гарри, были наказаны недельной отработкой.

— Так зачем ты сюда ночью пришел, Поттер? Посмотреть хотел? — в очередной раз спросил его Финниган, бросая натирать бронзовую табличку. Отработки у них проходили всё в том же злосчастном Зале Наград.

— Нарушители, а ну работать! — тут напомнил о своем присутствии Филч, контролирующий исправительные работы. Судя по его довольному виду, старый сквиб получал большое удовольствие, помыкая юными волшебниками. Гарри поднял мокрую тряпку, прополоскал в ведре, взял швабру и продолжил возить ей по полу. Финниган делал вид, что старательно оттирает от грязи табличку. Рональда видно не было, он слишком переживал по поводу несостоявшейся дуэли. В голове истинного гриффиндорца просто не укладывалась мысль, что можно просто не явиться на назначенную дуэль, при этом сдав неприятеля преподавателям. Трусость и подлость! Конечно, от такого слизняка как Малфой следовало ожидать чего-то подобного, но очень уж хотелось сразиться с ним и отомстить за все насмешки в адрес его семьи.

Гарри был готов сам себе признаться, что идея сходить посмотреть на дуэль была не самой умной. Но как же ему надоело целыми днями сидеть за книжками, учитывая, что это, на его взгляд, было бесполезно. Ну действительно, они проводят в библиотеке часы напролет, а творить волшебство он так и не научился! Просто ему хотелось приключений. А что может быть интереснее ночной прогулки по Хогвартсу? К сожалению, приключенческий порыв Поттера никто не одобрил. МакГонаглл и Флитвик посетовали, что не ожидали от казавшегося таким рассудительным ученика подобного безрассудства. И в очередной раз пригрозили поставить «Тролль» за экзамен, если он будет тратить время на всякие глупости, вместо усердной практики. И образцовая теоретическая подготовка ему не поможет. На факультете отнеслись к его поступку безразлично, лишь Пенелопа Кристалл, будучи старостой, пожурила мальчика, посоветовав не влезать в неприятности. Товарищи по несчастью были в недоумении, зачем его вообще туда понесло. Но больше всех старался, конечно же, Ричард. Его ворчания хватило бы и на весь Хогвартс.

— Теперь мы вынуждены тратить время на мытье полов, — посетовал он в очередной раз. — Скажи, Гарри, это уже привычка? Скучаешь по Дурслям?

— Да отстань ты уже! — не выдержал Гарри. — Ну будем мы неделю ходить на отработки, и что? Я понял, что это было неразумно, хватит мне об этом напоминать!

— Говорить с самим с собой — плохой признак, юноша, — заметил мужчина в элегантном зеленом фраке с портрета, мимо которого шел уставший мальчик. Он не стал отвечать нарисованному мужчине, продолжая идти по коридору в сторону башни Рэйвенкло.

— Мы бестолково тратим время, — продолжил нравоучение Ричард. — А могли бы вместо этого найти полезную информацию и решить, наконец, твои проблемы…

— Опять сидеть в библиотеке? — Гарри поморщился, будто от зубной боли. — Достало!

— Ну, раз тебе хочется слушать эти насмешки и чувствовать себя бездарностью — пожалуйста! Можешь продолжать заниматься глупостями и искать приключения на задницу, — раздраженно ответил Рик.

— Да хоть бы и так! — взорвался Поттер. Он уже практически кричал во весь голос, чувствуя одолевающую его злость. — Это моя задница! И моя жизнь! И мне решать, как проводить время. Ты же заставляешь меня делать то, что хочется тебе! Из-за тебя у меня так и не появилось друзей, потому что я днями напролет торчу в этой чертовой библиотеке, наблюдая, как ты читаешь книги! Достало!

Ричард не ответил. Гарри, выплеснув накопившееся раздражение, чувствовал себя как-то опустошенно. Поднявшись по винтовой лестнице, он добрался до входа в гостиную, который представлял собой дверь без ручки и замочной скважины, выполненную из старинного дерева. Стукнув бронзовым молотком в виде орла, он услышал мягкий голос:

— В комнате горело пятьдесят свечей. Двадцать из них задули. Сколько свечей останется?

— Тридцать, — ответил Гарри, пожав плечами. Задачка показалась ему простой.

— Подумай ещё, — не согласился голос. Гарри раздраженно почесал в затылке.

— Двадцать, — со вздохом подсказал Ричард. — Двадцать задули, тридцать сгорели.

— Я бы и сам догадался, просто устал, — буркнул Гарри, заходя в гостиную. Вечером здесь всегда было еще много. Удобные диванчики возле камина были оккупированы старшекурсниками, столики же, расположенные у подножья статуи основательницы, занимали ученики младших курсов.

— Не сомневаюсь, — с ноткой безразличия ответил Ричард и замолк. .

— Вернулся, хулиган? — поприветствовал его с другого конца гостиной староста Роберт Хиллиард, что-то отмечая в длинном свитке пергамента. Свиток был настолько огромный, что волочился за парнем по полу и он, будто не замечая этого, на него периодически наступал. Однако рваться от подобного обращения пергамент не спешил. — Как там старина Филч? Чистить туалеты не заставлял?

— Гарри, ты сделал домашнее задания на завтра? — строго его спросила Пенелопа, отвлекаясь от сидевшего в кресле четверокурсника, над лицом которого сосредоточено водила палочкой. Бедняга попытался тихо улизнуть, но староста успела его схватить за руку и усадить обратно. — Не дергайся, я еще не закончила.

— Да никто меня не проклинал, просто мне нравится смотреть в зеркало! — задергался парень, пытаясь освободить руку из цепких пальчиков девушки. — И само зеркало ты уже проверяла! Говорю же, это просто привычка.

— Дэвис, ты смотришь в это зеркало всё своё свободное время, — терпеливо сказала Кристалл, продолжая непонятные для Гарри манипуляции. — Это ненормально! Возможно, тебе подлили зелье? — задумчиво протянула она.

— Пенни, брось это. Просто Роджер страдает нарциссизмом, — рассмеялся Роберт, продолжая делать пометки в своем свитке. Гарри показалось, что за эти пару минут свиток стал еще длиннее. Поняв, что ответа от него не ждут, мальчик поспешил скрыться в душе.

Следующим утром Гарри не мог понять, что его беспокоит. Он привычно встал, умылся, оделся, подождал в общей комнате своих однокурсников, и они вместе пошли на завтрак. И только на Гербологии, рассматривая растение, похожее на кучу жирных переплетенных червяков, Гарри понял, что именно было не так. Он настолько привык к постоянным комментариям Ричарда, что перестал обращать на них внимания. Сегодня же отсутствие этих комментариев воспринималось как непривычная пустота. Гарри несколько раз шепотом позвал его, но ответа так и не дождался.

— Ну и обижайся, — буркнул он. Гарри попытался себя приободрить, что теперь ему нет нужды идти в библиотеку, значит он, наконец, может развлекаться. Быстро справившись с домашним заданием, он начал размышлять, чем бы ему заняться. День длился необычно долго, так как обычно он периодически отдавал контроль над телом Ричарду и впадал в состояние, напоминающее дрему. Сегодня же все двадцать четыре часа были в его распоряжении, но чем их занять, Гарри придумать не мог. Чем обычно занимаются дети его возраста, мальчик не знал, поэтому решил посмотреть на других. Начать он решил с соседей по комнате. Майкл после выполнения домашней работы просто завалился спать, Терри и Энтони играли в «подрывного дурака» в компании с незнакомым ему второкурсником. Недолго думая, Гарри присоединился к ним.

— О, я думал ты как обычно в библиотеке, — удивился Голдстейн, освобождая ему место.

— Сегодня решил сделать перерыв, — слабо улыбнулся Гарри, беря протянутые Терри Бутом карты. За игрой ребята обсуждали квиддич. Гарри нравилась эта игра, но в своей жизни он видел всего один матч, Гриффиндор против Слизерина, в котором змеи не напрягаясь обыграли львов. Других же команд он не знал, тем более не разбирался в турнирной таблице чемпионата Англии, поэтому влиться в разговор не мог при всем желании. Оставаясь слушателем, он сыграл с ними несколько раундов, прежде чем понял, что игра успела ему наскучить. Попрощавшись, он побродил по гостиной. Каждый был занят своим делом — кто-то читал, кто-то играл в волшебные шахматы, многие занимались, обложившись книгами и пергаментом. Четверокурсник со светлыми волосами, в котором Гарри узнал Роджера Дэвиса, сидел, откинувшись на кресле, и с интересом смотрел на свое отражение в небольшом зеркальце, которое держал на вытянутой руке.

Гарри осмотрелся. Чем заняться он решительно не знал, поэтому испытывал растерянность. Можно было побродить по замку, но делать это в одиночку ему показалось глупым. На секунду ему пришла в голову мысль сходить в библиотеку, но он решительно от нее отказался. Гарри некоторое время сидел в удачно освободившимся кресле, откинув голову и глядя в куполообразный потолок, выполненный в виде звездного неба и предавался ленивым размышлениям. Вот ведь незадача, поссорился с братом, который «одалживал» его тело и проводил всё свободное время в библиотеке, а теперь бездельничаю, не зная чем это самое время занять. Удивительно, я поддерживал приветливые отношения со своими однокурсниками, но сейчас выясняется, что общих тем для разговора у нас толком и нет. Ни с кем я близко не общался, разве что с самим собой. Еще был Хагрид… Точно, Хагрид! Можно навестить его, время еще позволяет, а потом всё-таки не мешало бы зайти в библиотеку, вдруг удастся найти…

— Гарри, — неожиданно раздался над ухом строгий голос Пенелопы Кристалл, заставив мальчика чертыхнуться. Девушка потрепала его по волосам, погладила и неожиданно дернула за ухо. — Ты не забыл, что тебя скоро идти на отработку?

— Ай! Помню, конечно помню, Пенелопа, — соврал мальчик, прикрывая уши ладонями. Девушка молча щелкнула его пальцем по носу. Гарри поспешил отойти от нее подальше, поправляя очки.

— Беги давай, — девушка погрозила ему пальцем. — И не смей больше бродить после отбоя. Накажу так, что отработки с Филчем покажутся отдыхом, понял меня?

Компенсировать свой глупый проступок уборкой замка под руководством Филча Гарри надоело еще вчера. Старый завхоз, при более близком знакомстве, оказался на редкость мерзким человеком, ненавидящим всех магов, особенно тех, что помладше. Гарри подозревал, что старших учеников он побаивался, поэтому вовсю отводил душу на детях. Слушать рассказы о практикуемых в былые времена телесных наказаниях, которые излагались непременно мечтательным тоном, занимаясь при этом уборкой, было явно удовольствием ниже среднего. Мальчик с иронией подумал, что имел неплохую подготовку к подобного рода мероприятиям, спасибо Дурслям, но право же, не для того ведь он поступал в Хогвартс, чтоб заниматься той же уборкой, только в магическом антураже!

Гриффиндорцы, отбывающие наказание вместе с ним, держались друг друга и с Поттером особо не контактировали. Даже больше того, Гарри с раздражением заметил, что относятся они к нему, в лучшем случае, пренебрежительно. Проявив подобную наблюдательность, мальчик с общением к ним лезть перестал и с новой силой окунулся в депрессию.

Ричард подал голос на следующий день, на уроке Чар. Флитвик, закончив лекцию по анимирующим чарам, оглядел внимательно его слушающих учеников и начал задавать вопросы:

— Кто-нибудь скажет, в каких случаях применяются данные чары? — так как урок проходил совместно с Гриффиндором, не удивительно, что в воздух взметнулась рука Гермионы. — Да, мисс Грейнджер?

— Анимирующие чары применяются для перемещения объектов. Например, зачарованный чемодан может сам идти туда, куда ему укажет волшебник, — бодро отрапортовала девочка.

Флитвик согласно закивал.

— Блестяще, мисс Грейнджер, три балла Гриффиндору, — профессор чар, как и всегда при проведении занятий, выглядел воодушевлённо. — Если вы приведете еще пример, я добавлю вам два балла.

Гермиона потупила взгляд, пытаясь что-то придумать, но дело у нее не шло. Маленький профессор обвел учеников взглядом, ища желающих ответить.

— Что, никто не догадался? Ну же, это просто! — подбодрил юных волшебников Флитвик. — Мистер Поттер, может быть вы?

Гарри поднялся с места, открыл рот и замер. Обычно ему подсказывал Ричард, но сейчас, так как у них были разногласия, ему придется выкручиваться самому. Как назло в голову ничего не шло.

— В тех же волшебных шахматах, скорее всего, — слышать голос Ричарда, спустя два дня молчания, было непривычно. — Возможно, и в портретах используется что-то подобное. Куклы и игрушки для детей у магов должны быть, я уверен, тоже анимированными.

Голос звучал вполне обычно, будто не было той нелепой ссоры и долгого молчания. Гарри, благодаря вовремя пришедшей подсказке, ответил на вопрос и заслужил похвалу от профессора.

— Именно, куклы и детские игрушки! Такого ответа я и ждал, — развел руками Флитвик. Ученики принялись согласно перешептываться, удивляясь, как они не вспомнили об игрушках, с которыми многие из них играли в детстве. — С портретами небольшая промашка, мистер Поттер, там совсем иной принцип, но об этом вы узнаете не раньше шестого курса. А с шахматами вы попали в точку! Четыре балла Рэйвенкло!

Гарри поймал ущемленный взгляд Гермионы. Девочка явно переживала, что сама не смогла ответить на такой, в сущности, простой вопрос. Пусть в детстве она и не играла с анимированными куклами, так как была маглорожденной, но волшебными шахматами сталкивалась в любом случае. Остальные же сокурсники давно перестали обращать внимание на его всегда точные, благодаря помощи Ричарда, ответы. Что толку с этого, если колдовать он не умеет?

— Рик? — неуверенно позвал его Гарри. Он с трудом дождался возможности остаться наедине, чтоб поговорить с братом. Сейчас он медленно шел по коридору в сторону теплиц.

— Что? — отозвался, после недолгой паузы, Ричард.

— Извини, я был неправ, — прошептал Гарри и затаил дыхание, ожидая ответа. Встреченные им по пути студенты не обращали внимание на бредущего по своим делам первогодку, так что мальчик не боялся быть услышанным.

— Да брось, — Гарри услышал в своей голове легкую усмешку. — На самом деле это я был неправ. Я пытаюсь сделать как лучше, но тем самым лишаю тебя нормального детства, которого у тебя и без того не было.

Гарри сбился с шага и замер, растерянный после слов Ричарда.

— Рик, — он сглотнул образовавшийся в горле ком. — Я понял, что ты на самом деле стараешься для меня. Наверное, только сейчас понял, — суетливо добавил Гарри, сжимая виски от напряжения. Сказать ему хотелось многое, но подходящие слова шли с трудом. — Ты ведь сам не можешь колдовать, но всё равно стараешься помочь мне, научить меня, только благодаря тебе меня, наверное, и не вышвырнули из школы, а я капризничаю и влезаю в неприятности, — Гарри действительно считал, что стоит ему прекратить торчать в библиотеке, как жить в замке станет гораздо интереснее. Однако за прошедшие два дня он успел убедиться, что на деле ему было банально нечем заняться. — Да и общаться с ровесниками мне не интересно. А с тобой интересно, — выпалил Гарри и перевел дух.

— Плохо, братишка, — ответил Рик. — У тебя должно быть нормальное детство. И со сверстниками ты должен общаться, а не с голосом в своей голове. Я долго думал и понял, что не должен указывать тебе, даже если хочу тем самым помочь тебе, — Ричард слегка лукавил. В первую очередь его заботила возможность обрести собственное тело и жить нормальной жизнью. Жить отрывками, украденными у ребенка , в теле которого он обитал…. Нет, подобное существование его не устраивало. Но для этого требовалось решить проблемы с магией мальчика, так что он не считал, что обманывал Гарри.

— Да не о чем мне с ними общаться, — с жаром ответил Гарри, не обращая внимания на одарившего его странным взглядом старшекурсника Гриффиндора. — Давай просто забудем и вернем всё как раньше?

— Как скажешь. Если мы решили наши разногласия, советую тебе прибавить шаг. Занятие уже идет.

Счастливо улыбнувшись, Гарри припустил в сторону теплиц. Настроение мальчика стремительно взметнулось вверх.

Ричард прекрасно помнил этот день. Его отец вернулся домой, то ли после рабочей поездки, то ли отдыха, а возможно и того и другого. Лет в восемь девять для Ричарда это было бы долгожданным событием. В двенадцать он бы ждал с интересом и предвкушением. Однако парню было уже шестнадцать и прибытие Джеймса вызвало разве что недоумение и даже легкое раздражение. К тому же сам мужчина, увидев сына после почти полугодичного отсутствия, был неприятно удивлен его внешним видом. Да, Рик тогда увлекался панковской субкультурой и выглядел соответствующе. Во время семейного ужина, каждый участник которого был раздражен необходимостью на нем присутствовать, Джеймс сочился высокомерным сарказмом в его сторону, критикуя неряшливый внешний вид, сомнительный выбор одежды и ирокез вместо приличной прически. Получив в ответ лишь наполненные ядом отрывистые реплики, он пригрозил лишить его денег, прекратить оплату дорогого обучения и выгнать из дома, если он не начнет себя вести так, как полагается члену уважаемой семьи. Лили раздраженно вздыхала и советовала мужу оставить сына в покое. Как-то ведь вырос он без их участия, незачем вмешиваться сейчас. Ричард же, обуреваемым присущим каждому подростку максимализмом, высказал папаше всё, что о нем думал, и заявил, что справиться без него, после чего ушел из дома, громко хлопнув дверью. Да, он прекрасно помнил этот день. Но сейчас всё было иначе.

— Ты никто без моей поддержки, — схватив его за грудки и приблизив лицо, зло сверкнул глазами в дорогих очках в прямоугольной оправе Джеймс. — Кем бы ты был, если бы не мои деньги? — отец, несмотря на свои недостатки, никогда не высказывался так. Во всяком случае, так прямо. — Ты посредственность, Ричард. Ты никто. Ты не смог даже стать достойным сыном, ты не достиг никаких значимых успехов. Ты всегда мнил себя умнее других, но ты ничуть не лучше! Если бы не деньги отца, ты бы не выделялся ничем, — фигура Джеймса изменилась, укутываясь в длинную темную мантию волшебников. На лицо падала тень капюшона, скрывая лицо, лишь глаза пылали едва заметными красными угольками. Голос стал выше и холоднее, фигура, окутанная темной рябью, продолжала гневно цедить слова ему прямо в лицо, вызывая иррациональный ужас. — Ты ничего не достиг в науке, у тебя не было семьи и даже спутницы жизни. Ты серость, выделяющаяся лишь богатым наследством. Любой другой, будь он на твоем месте, стал бы великим, но не ты. Ричард, ты всего лишь неблагодарное ничтожество…

Фигура продолжала обвинять его, высказывая все потаенные мысли и страхи, что были давно похоронены в глубине подсознания парня. Тот, испытывая страх, какой ему не доводилось испытывать никогда в жизни, не мог мыслить рационально, лишь дергал руками в тщетной попытке оттолкнуть нависшую над ним фигуру. В ней уже не осталось ничего от Джеймса Поттера, один темный силуэт, вызывающий трепет и панику. Ричард тщетно пытался проснуться, но не мог, результатом всех его усилий было лишь то, что фигура становилась всё рельефнее, а ощущения стали казаться настолько четкими, что реальность меркла по сравнению с этим кошмаром. Неожиданно для него декорации сменились. Он стоял в темной комнате, одновременно напоминавшей и комнату в доме родителей, в которой он вырос, и чулан под лестницей, в котором Гарри обитал почти всю жизнь.

Мы можем быть смелы и рассудительны при свете дня, презирать глупые страхи, насмехаться над ними, но ночью, встречаясь с тем, что прячется в тенях, мы становимся теми же напуганными детьми, что готовы спрятать голову под одеяло, лишь бы не видеть этого. Ричарда обуревал ужас. Он не мог сдвинуться с места, стоя в темном помещении, тьма в котором укутывала его полностью. Краем уха улавливались скрипящие зловещие звуки, чье-то напряженное дыхание. Каждой частичкой тела он чувствовал притаившийся в темноте ужас, что оставался невидимым, но парень чувствовал, как ужас выжидающе глядел на него. Рик метался взглядом, вертел головой, пытаясь разглядеть хоть что-то. Однако всё, что он мог рассмотреть, была лишь дверь в трех шагах перед ним.

— Мальчик не нужен, — холодный высокий голос с шипящими нотками, вызывал дрожь по всему телу. Говоривший будто двигался вокруг Ричарда, голос раздавался из разных углов помещения, то приближаясь, то отдаляясь. — Мальчик мешает тебе. Он капризный, бесполезный ребенок, что только отвлекает тебя. Твой ум и мои возможности, Ричард, — голос Тени наполнился торжеством. — Мы можем достичь того, о чем ты мечтаешь. Просто открой эту дверь, и мы сделаем это.

Паника захватила его полностью. Рациональная часть Ричарда пыталась докричаться до него, объяснить, что всё это лишь сон и бояться абсолютно нечего. Однако что такое рационализм, когда ты столкнулся с первобытными страхами? Ты чувствуешь себя напуганным и беспомощным, как первобытный дикарь, что услышав раскаты грома, забился ночью в глухую пещеру, надеясь избежать встречи с тем, что прячется в темноте.

— Открой дверь! — приказ Тени криком раздался у него за спиной. Ричард судорожно сглотнул и сделал шаг вперед.

— Он не нужен… Он использует тебя… Открой дверь, Гарри, — мальчик разлепил глаза, вздрогнув от едва слышимого шепота. Тряхнув головой, он с облегчением обнаружил себя в комнате первокурсников Рейвенкло. Было ранее утро, но солнце еще не взошло, поэтому комната была укутана темным полумраком, неуловимо отличающимся от ночной темноты. Откинув полог кровати, Гарри неловкими после сна движениями, встал с постели и нащупал оставленные на прикроватной тумбочке очки. Одев их, он обрел возможность различать предметы вокруг. Взглянув в окно, он увидел светлую полосу на границе видимости, возле далеких гор, что предвещало скорый рассвет. Проснулся он необычайно рано, но сна не было ни в одном глазу. Гарри не помнил, что именно ему снилось, но на душе было какое-то противное тягостное чувство. Поняв, что уснуть он не сможет, а просто лежать не хочет, он умылся и спустился в гостиную факультета. В камине горел огонь, который он за месяцы учебы еще ни разу не видел погасшим.

— Гарри? Ты чего так рано? — Поттер дернулся от неожиданности и резко повернулся на голос. Возле дальнего одноместного столика в углу сидел в кресле Майкл Корнер, обложившись пергаментом и учебниками.

— А ты чего? — Гарри выразительно обвел взглядом учебные принадлежности. Он подумал, что это довольно странно, так как домашние задания им задавали не особо сложные, они были скорее нудными и не отнимали много времени. — Неужели вечером не успел?

— Я спал, — хмыкнул Майкл, бросив на стол гусиное перо, которым до этого старательно черкал в пергаменте, под который подложил учебник по Зельеварению. — Я всегда днем сплю, а ночью делаю задания.

— Зачем? — удивился Гарри. Майкл, как и все его товарищи по факультету, казался довольно умным парнем и проблем с учебой не испытывал. Такое поведение показалось ему необычным. — Не проще ли сделать задания вечером, а ночью спать?

— Мне — нет, — пожал плечами Майкл и сделал приглашающий жест, предлагая Гарри присесть в соседнее кресло. Тот согласился, так как чем заняться в подобное время всё равно не представлял. — Ночью спокойнее, никто не мешает, не стоит над душой, не смотрит на тебя. В общем, — Корнер слегка улыбнулся, — куча достоинств.

Гарри поправил очки и бросил взгляд на одноместные столики, что расположены в гостиной возле статуи основательницы. Как он успел убедиться на собственном опыте, эти столы были заколдованы каким-то хитрым способом. Они отсекали посторонние звуки, что могли помешать учебному процессу, при этом, не делая тебя глухим. Пока ты сидел за ними, тебе никто не мешал, не смотрел на тебя, и уж точно не стоял над душой. Рабочего пространства всегда было ровно столько, сколько необходимо и ты всегда мог найти свободный столик, независимо от того, сколько из них занято другими учащимися. Как Гарри слышал краем уха, это был крайне сложный волшебный комплекс, аналогов которому нет нигде, кроме их гостиной. Сложно представить, что Майкл мог об этом не знать. Светловолосый рейвенкловец, поймав его красноречивый взгляд, рассмеялся.

— Я понимаю, что звучит не убедительно. Мне мешает сам факт присутствия посторонних людей, пусть даже они никак не могут мне помешать, — Майкл развел руками, показывая, что иного объяснения у него нет. — Ты просто не замечал этого раньше, у меня почти с самого начала учебы такой режим дня.

— Ох, тогда не буду тебе мешать, — Гарри чуть смутился и хотел встать, но Майкл Корнер тут же протестующе замотал головой, показывая, что тот ему не мешает.

— Брось, я уже всё давно закончил, просто вносил мелкие корректировки в эссе по трансфигурации, — мальчик указал взглядом на учебник по обозначенному им предмету. — Так чего ты так рано, Гарри?

— Да просто не спится, — пожал плечами Поттер и, неожиданно для себя, спросил. — Майк, а как ты колдуешь?

Тот, если и удивился вопросу, то вида не подал. Посидев в задумчивости десяток секунд, он достал из специального кармана мантии волшебную палочку, взмахнул ей, изображая в воздухе отработанное Гарри до идеала рассечение воздуха и короткий взмах и, четко артикулируя, произнес «Вингардиум Левиоса». Гарри всё делал в точности также, возможно даже лучше, но, в отличие от него, у Корнера результат был налицо. Перо, на которое он указал палочкой, зависло в воздухе.

— Не знаю, Гарри, — с извинением в голосе сказал Майкл. — Я бы хотел тебе объяснить, но не могу. Это вроде как на автомате происходит, — он опустил перо и задумчиво завертел палочкой в руках. Такая привычка была у подавляющего большинства волшебников, всю жизнь не расстающихся со своей палочкой. Первокурсники отчасти подражали старшим, но это быстро входило в привычку, так как палочка для мага была самым важным, а зачастую единственным инструментом. Что характерно, Гарри Поттер такой привычки не имел. — Знаешь, вот сейчас я честно пытался понять, как это происходит, но выразить это словами всё равно не могу. Я знаю, что мне нужно направить волшебство определенным образом, но как именно я это делаю…. Нет, это не объяснить, — Майкл раздраженно мотнул головой. — Просто беру и делаю. В этом нет ничего сложного.

— Не могу с тобой согласиться, — протянул Гарри разочарованно. Он не ожидал дельных объяснений от Корнера, но в очередной раз ощутил свою неполноценность, как волшебника. — Надеюсь, я разберусь с этой проблемой до экзаменов, а то не видать мне Хогвартса в следующем учебном году.

— Я вообще удивлен, что ты испытываешь с этим проблемы, — покачал головой мальчик. — Слышал, что такое порой бывает у некоторых, но у тебя как-то слишком долго. С твоим то умом. Ты ведь самый умный из первокурсников, — Майкл сказал это, как само собой разумеющееся, а Гарри в очередной раз смутился, так как понимал, что его заслуги в сложившейся репутации особо и нет. — Может, тебе надо изменить подход?

— Да если бы, — протянул Гарри, вспоминая, какие только подходы к магии они с Ричардом перепробовали. От рациональности до абсурдности, всё, что только пришло в голову. Все эти методы объединяло одно — нулевая результативность.

— Эй! — раздался возмущенный крик с лестницы. — Первоклашки, у вас что, уже завал?

Голос звучал возмущенно и как-то странно приглушенно. Они озирались, пытаясь разглядеть говорившего. Вскоре он показался сам, спустившись с лестницы. Парень старших курсов, скорее всего пятого или шестого, чуть растрепанный после пробуждения, в нем не было ничего необычного. За исключением того, что он стоял на руках. Спустился по лестнице он, вероятно, тоже на руках, так как его лицо его было красным от напряжения. Он снисходительно смотрел снизу вверх на первокурсников, которые разглядывали его недоуменными взглядами.

— Так вы чего так рано то? — снова задал он вопрос и, заметив недоумение в их глазах, снизошел до объяснения. — Чтоб вы знали, приток крови в головной мозг благотворно влияет на мыслительные процессы и, как следствие, на магические умения волшебника. Маглы, между прочим, давно используют это чуть ли не поголовно, — Гарри, попытавшись представить в подобной позе дядю Вернона, хотел возразить, но не стал, решив, что старшекурсник вряд ли воспримет его слова всерьез. — К тому же, благодаря стойке на руках, я улучшаю физическую форму, что опять же, хорошо влияет на мою магическую силу. Видите, какие у меня мощные плечи? И самочувствие замечательное! Берите на вооружение, чем раньше начнете, тем быстрее достигните моего уровня и получите больше пользы, — мальчики, оглядев его багровую физиономию с вздувшимися венами, засомневались в неоспоримой позе подобных упражнений, но вежливо пообещали непременно попробовать. Гостиная постепенно наполнялась учениками всех курсов, что сопровождалось плавно повышающимся шумом.

— Опять вы это делаете, идиоты, — слышался крик с вершины лестницы, ведущей в спальни женской части факультета. — Каждое утро, одно и то же! Сколько раз говорила, вам это не по силам!

— Мэри, рано или поздно, мы взломаем чары на этой гребанной лестнице! — кричали ей в ответ.

Вскоре вниз спустились Терри и Энтони, сонно с ними поздоровались и они вместе отправились на завтрак. Учеба шла своим чередом.

— Так, хорошо, давай еще раз. Заклинание левитации предметов, простейшее что может вообще быть, — Гарри, по своему обыкновению, сидел в библиотеке и слушал импровизированную лекцию Ричарда. Сегодня у них случился прорыв. Мальчик научился по своей воле выпускать искры из палочки и даже мог регулировать их цвет. Другим юным волшебникам такому волшебству даже не требовалось учиться, но ему понадобилось больше двух месяцев, чтобы освоить этот нехитрый прием. Тем не менее, Ричард воодушевился успехом и был настроен его развить. — Есть несчастное гусиное перо. Оно лежит на столе, так как обладает, пусть и весьма небольшой, но массой. На него действует гравитация планеты и именно поэтому оно мирно себе лежит, а не парит в воздухе. У нас есть волшебная палочка и малолетний волшебник, что ее держит, который, предположительно, должен силой своей могучей магии поднять перо в воздух, тем самым посрамив дедушку Ньютона с его законом всемирного тяготения, — Рик на секунду задумался. — Итак. Ты сейчас выполняешь движение палочкой, произносишь заклинание, указывая кончиком палочки на перо. Магия проходит сквозь тебя, преобразуется в требуемый вид энергии, направляется волшебной палочкой, заключает наше перо в поле, позволяющее ему проигнорировать силу притяжения и взмыть в воздух. Откуда берется магия, каким образом преобразуется в заданный вид энергии, почему слова на исковерканной до неузнаваемости латыни и замысловатые движения куском дерева с, предположительно, пером мифической птицы действуют именно таким образом, пока опустим. Действуй.

Гарри послушно сосредоточился, взмахнул палочкой, произнес заветное «Вингардиум Левиоса», и указал палочкой на перо.

— И что не так? — бурчал Рик. — Вот что, мать его, не так? Это может сделать каждый из двадцати четырех одиннадцатилетних детишек в этом замке, кроме одного тебя! В чем тут секрет? Как понять и принять эту гребанную магию?

— Эй, орленок, чего бухтишь? — весело спросил парень года на три старше Гарри с гербом Хаффлпафа на груди. Ричард и не заметил, как случайно перехватил контроль над телом и произнес всё это вслух. Или это уставший мальчик передал ему контроль? Не важно.

— Неприятно поражен абсурдностью бытия, — проворчал Рик, делая пометки в пергаменте. Парень в ответ лишь рассмеялся и поспешил оставить его наедине с собой. Ричард уже практически ненавидел магию. Он любил разгадывать загадки, бросающие вызов его интеллекту, но в этот раз столкнулся с вопросом, что ставил его способности в тупик. Смутное подозрение, что он для этого слишком тупой, приводило его в бешенство и отметалось, как априори глупое. Ну не могут же эти дети быть умнее его?

Неожиданно Ричард почувствовал, как тело Гарри, находившееся под его контролем, встало и целеустремленно двинулось меж стеллажей.

— Ты устал? — спросил Рик. — Ладно, согласен, на сегодня хватит.

— О чем ты? — удивился Гарри в ответ. — Я думал, мы посидим как обычно, часов до девяти вечера.

— Так… — шестеренки в голове парня пришли в движение, пока тело прошло меж лабиринта стеллажей, приблизилось к одному из них и принялось перебирать, одну за другой книги. — Гарри, это ты сейчас управляешь нами?

— Н-нет, — с намеком на испуг ответил мальчик. Он пока не понимал, что происходит, но что-то ему подсказывало, что ничего хорошего. — Ты же знаешь, что я стараюсь не мешать тебе, когда дело касается учебы!

Ричард силился двинуть хоть одним мускулом, но у него ничего не получилось. Несмотря на то, что это было ему привычно и, по большей части, так и проходила его нынешняя жизнь, но безучастно наблюдать за тем, как тело занимается своими делами, деловито ища какую-то книгу, стало невероятно жутко. Гарри телом не управлял, он тоже…. Тогда кто же это был? Появилось неприятное ощущение постороннего присутствия. Вот руки схватили увесистый том и задержали его перед глазами. «Всё. Ничто. Нечто» — автоматически прочитал название Ричард и в тот же момент ощутил, как к нему возвращается контроль над телом.

— Рик? — жалобно позвал его Гарри. — Пожалуйста, скажи мне, что ты так пошутил. Что происходит? Мне страшно, Рик.

Парень не спешил отвечать. Он в глубокой задумчивости вертел перед собой книгу, найденную… кем? Магией возможно воздействовать на человека, управлять его движениями, но… Кому это нужно? Подобное волшебство, о котором ему уже доводилось читать, зачастую является запрещенным и довольно сложно в исполнении. Это мог быть кто-то из старшекурсников, либо преподавателей, но кто таким экстравагантным способом передал им эту книгу?

— Мне тоже, Гарри, — признался Ричард, после долгой паузы. — Это всё очень жутко, но мы целы и ничего страшного не произошло. Я так понимаю, что этот кто-то хочет, чтоб мы ознакомились с этим литературным произведением. Название, конечно, так себе, но раз уж нас настойчиво просят, не будем отказывать.

Ричард не мог тут же изучить фолиант с глупым, на его взгляд, названием, поскольку для начала ему пришлось успокоить Гарри, поделиться с ним своими мыслями о произошедшем, затем применить все свои навыки обаяния, чтобы убедить старуху Пинс разрешить ему вынести эту злосчастную книгу из библиотеки. Сторожевая бабка хранилища знаний всё еще не простила им нарушения тишины, допущенного при ссоре с Малфоем, но всё это время он вел себя примерно, а Рик был настойчив, и в итоге добился своего.

Не прошло и недели, как Ричард возненавидел эту книгу. Он помнил, что в своей «нормальной» жизни, до встречи с Гарри Поттером, зачастую имел дело с научной литературой, которая была написана учеными для ученых и не отличалась простотой для восприятия и приятным слогом. Однако данный труд был за гранью добра и зла. Рику приходилось буквально продираться через каждое предложение. После первого прочтения он вообще не понял, о чем в сущности эта книга. Однако он упорно продолжал, по много раз перечитывая каждый абзац, скрупулезно вел записи и изучал гору сторонней магической литературы.

— Вот дерьмо, — в тысячный раз отбросив мерзкую книжонку, высказался Рик. — Вот что этот человек, так бездарно испортивший бумагу, хотел этим сказать?

Гарри тяжело вздохнул. Был уже канун Рождества, однако праздничной атмосферы он толком и не почувствовал. Конечно, это Рождество должно быть на порядок лучше всех предыдущих, но на подарки и веселое празднование он может не рассчитывать. Единственный близкий ему человек делит с ним одно тело, и подарить ничего не может. Наверняка что-то пришлет Хагрид. С товарищами по факультету он не особо близок, как и с другими учениками. Дурсли вообще не стоят упоминания. Нет, дело не в подарках, но мальчик часто с завистью наблюдал за тем, как другие ученики радостно делятся планами на каникулы, с нетерпением ожидая возможности побывать дома с семьей. Он останется в замке. Нет, будь его воля, он бы вообще остался тут жить. Всё равно лучше, чем с Дурслями. Но так хотелось настоящего праздника! А ему остается только наблюдать за тем, как Ричард уставился в эту чертову книгу, в которой ему непонятно ни слова, периодически отвлекаясь на стопку пергамента, которую брат заполняет столь же непонятными фразами, значками, формулами и уравнениями.

— Гарри, — услышал мальчик голос Ричарда и вынырнул из дремы. Стопка пергамента была аккуратно сложена, книги расставлены по местам. — Идем в Большой Зал ужинать. Ты как, возьмешь это на себя или сходить мне?

— Да, я с удовольствием разомнусь, — ответил Гарри, радуясь, что сегодня Рик решил закончить пораньше. В честь праздника, не иначе.

— Думаю, я слишком устал от этой чертовщины, — беззаботно сказал Рик, уступая контроль над телом ему. — Стоит отдохнуть, проветриться, повеселиться. Рождество, как-никак!

— Серьезно? — не поверил ему Гарри. Он сложил все принадлежности в школьную сумку и, закинув ее за плечо, отправился в сторону Большого Зала. — И что, совсем никакой учебы?

— Это ты дал маху, — хихикнул Рик. — А задания на зимние каникулы кто будет делать? Но с этой чертовой книжонкой пока всё. Отдохнем хорошенько, мозги разгрузим.

— Здорово, — осторожно ответил Гарри, боясь проявлять радость слишком сильно. В памяти еще были свежи дни ссоры с Риком, однако на лице помимо его воли гуляла довольная улыбка.

— Гарри, — голос Ричарда в его голове так и сочился весельем. — Успокойся, я понимаю, как тебя всё это достало. Открою тебе секрет — мне тоже надоедает.

— Да ладно? — непритворно удивился мальчик. — Мне казалось, сидеть в библиотеке и изучать всякую умную фигню твое любимое дело!

— Не спорю, мне это нравится, — признал очевидное Рик. — Надеюсь, ты когда-нибудь сможешь оценить всю прелесть процесса познания, — Гарри подумал, что если такой момент когда-нибудь и настанет, то очень не скоро. — Но всё имеет свойство со временем надоедать. А в этот раз задачка у меня стоит больно сложная. Уже начинаю сомневаться, что смогу с ней справиться. Сейчас праздник, нужно отвлечься, разгрузить мозги.

Конечно же, Гарри был однозначно «за». Днём он уже видел, как профессора Хогвартса украшали при помощи магии Большой Зал, а Хагрид тащил огромную ель. На ужине же, Гарри, вместе со всей остальной школой, мог полюбоваться окончательным результатом их трудов. Праздничную елку установили там, где раньше стоял преподавательский стол и украсили зачарованными игрушками и мишурой. С потолка, отображающего затянутое снежными тучами небо, падали крупные снежинки. Падая, они переливались в свете парящих в воздухе свечей, кружа в замысловатом танце. Также в воздухе зависли классические музыкальные инструменты, наполняющие зал тихой и ненавязчивой музыкой. Так как большая часть учеников уже убыла, четыре стола факультетов, как и преподавательский, бесследно исчезли. Вместо них в центре зала стоял один общий, за которым и должно состояться празднование Рождества.

Большинство учеников, что остались на празднование в Хогвартсе, были представлены пятым и седьмым курсом. Как Гарри уже было известно, именно на этих этапах обучения волшебники должны сдать наиболее важные и сложные экзамены. Неудивительно, что многие из них решили провести каникулы в замке. С его факультета среди присутствующих Гарри узнал только старосту Пенелопу Кристалл и Мэнди Броклхерст, которая училась с ним на одном курсе, но кроме имени он о ней ничего и не знал. Также за столом он успел заметить Рона Уизли, его братьев-близнецов и старшего брата, который был старостой Гриффиндора. Как его зовут, Гарри не знал.

Праздничный ужин был великолепен. Гарри в плане еды был непривередливым, Дурсли над этим поработали, поэтому от блюд, которые подавали в Хогвартсе, он был в восторге. К тому же, здесь его никто не ограничивал и разрешал кушать столько, сколько ему хочется. Сегодня же стол ломился от разнообразных блюд на любой вкус и их было слишком много для такого количества людей.

— Гарри! — раздался радостный бас Хагрида. Великан улыбнулся в густую бороду. Лицо его было подозрительно красным. — С наступающим тебя Рождеством!

— И тебя, Хагрид, — искренне улыбнулся ему мальчик. Он обменялся поздравлениями с Пенелопой и Мэнди Броклхёрст и принялся за еду. Спустя минут двадцать, когда он наелся и попробовал каждый десерт, Гарри раздумывал, вежливо ли будет сейчас уйти в башню. Есть он больше не хотел, разговаривать ему не с кем, а слушать чужие разговоры не интересно. Мальчик встал и попытался незаметно покинуть празднование, когда услышал:

— С наступающим Рождеством, Гарри, — мягкий, но глубокий голос, сказано негромко, даже тихо, но Гарри услышал отчетливо. Повернувшись в сторону говорившего, мальчик встретился с голубыми глазами, внимательно смотрящих на него из-под очков-половинок. Альбус Дамблдор улыбнулся, огладил белоснежную бороду, заметив, что Гарри, услышавший его напутствие, заробел.

— Спасибо, профессор, — чуть запинаясь, ответил Гарри и поспешил добавить. — И вас с наступающим Рождеством.

— Мои коллеги крайне высоко оценивают твой ум, — Дамблдор загадочно сверкнул своими яркими глазами, на секунду обернувшись в сторону сидящей неподалеку от него МакГонаглл. — Однако также слышал, что у тебя есть определенные трудности с волшебством.

— Это так, сэр, — Гарри почувствовал, как у него пылает лицо от стыда. Директор говорил без всякого укора и осуждения, напротив, в его словах слышалась поддержка, но мальчику всё-таки было стыдно.

— На твоей мантии орёл, а это значит, что у тебя достаточно способностей решить любую задачу, какой бы сложной она не была. Однако порой мы сталкиваемся с такими вопросами, для решения которых интеллект скорее помеха. Уверен, у тебя всё получится, — сказав это, Дамблдор отвернулся и продолжил оживленный диалог с Хагридом о нюансах разведения драконов. Поняв, что ответа от него не ждут, мальчик продолжил свой путь.

Рождественское утро наступило для Гарри Поттера рано. Он проснулся раньше обычного, оглядел пустую комнату, в которой на время каникул остался в одиночестве, и отправился умываться. Когда он спускался в гостиную по винтовой лестнице, в его голове раздался голос Ричарда:

— Счастливого Рождества, малыш. Сам понимаешь, с подарком я пока вынужден повременить.

— Счастливо Рождества, Рик, — отозвался Гарри. — Ничего страшного, зато ты всегда рядом.

— Пойдем лучше посмотрим, что тебя дожидается под елкой, — бодрым голосом предложил Ричард. — Уверен, здоровяк тебе что-нибудь прислал.

Он оказался прав. Под елкой, установленной в гостиной, Гарри нашел несколько свертков, предназначенных для него. Один был от Хагрида и содержал в себе губную гармошку и пакет со сладостями.

— Ого, родственнички прислали монетку и старые носки, — рассмеялся в его голове Ричард. — Что они за ущербные всё-таки люди.

— А это от кого? — с небрежностью отбросив дар Дурслей в сторону, Гарри принялся рассматривать невесомый сверток, но ознакомиться с содержимым не успел. Послышался бодрый топот ног по лестнице и в гостиную вбежала растрепанная Мэнди Броклхерст. Увидев мальчика, она сбилась с шага и заметно смутилась, пытаясь безуспешно уложить свою темно-каштановую шевелюру.

— С Рождеством, Гарри, — девочка на секунду замялась и бросилась к елке, доставая оттуда увесистую на вид посылку, и переместилась с ней в кресло. Гарри в ответ поздравил ее с Рождеством и вернулся к своим подаркам. Недолго думая, он разорвал оставшийся сверток и оттуда выпало то, что на первый взгляд он принял за кусок легкой, практически прозрачной, серебристого цвета ткани. При более близком рассмотрении это оказалась классическая мантия с глубоким капюшоном, популярная у волшебников всех возрастов. Правда, судя по размеру, носить ее полагалось взрослому человеку, а никак не одиннадцатилетнему мальчику. Опять же, ткань была на вид странной. Прозрачная, будто слегка светящаяся, испещренная едва заметными при близком рассмотрении символами. Одевать такое даже в безумном мире волшебников было бы слишком экстравагантно.

— Там записка, — заметил Ричард, обратив внимание Гарри на небольшой лист пергамента. Он выпал из свертка и Гарри, отвлекшись на мантию, не обратил на него внимания.

«Твой отец оставил мне это незадолго до своей смерти. Пришло время вернуть ее тебе. Уверен, ты используешь ее с умом.»

Написано было изумрудными чернилами красивым почерком с использованием большого количества завитков. Убедившись, что неизвестный не оставил никакой подписи, Гарри аккуратно убрал записку в карман и с новым интересом начал рассматривать мантию.

— Думаю, это прислал Дамблдор, — заявил Ричард. — И, скорее всего, это не просто мантия. Стоит ее примерить.

Гарри согласно кивнул, встал с кресла и уже хотел накинуть на себя мантию, но его отвлекла сидящая неподалеку Мэнди. Девочка закончила читать длинное письмо, нацепила на всё еще растрепанные волосы заколку. Волосы тут же приняли ухоженный вид, сами собой уложившись в аккуратную прическу. Заметив Гарри, она поспешила угостить его конфетами и похвастаться той самой заколкой, которую ей подарили на Рождество родители. Мальчик выразил восхищение волшебной безделушкой, предложил в ответ сладости из подарка Хагрида и, извинившись, поднялся обратно в свою спальню.

— Ну что, давай мерить. Интересно, что тебе оставил в наследство папаня, — подбодрил его Ричард. Гарри набросил на себя мантию. Она действительно была ему велика, полы волочились по полу, а капюшон скрыл лицо до самой шеи. Однако обзору это не мешало, так как ткань, из которой была сделана мантия, была практически прозрачной.

— И что дальше? Она мне слишком велика, — протянул Гарри, пытаясь подобрать полы мантии.

— Давай к зеркалу. Есть у меня одно подозрение, — отозвался Ричард. Гарри послушно подошел к зеркалу и теперь стоял перед ним, шокировано выпучив глаза, глядя на свое отражение. Точнее, его отсутствие. Скинув капюшон, он еще больше восхитился, рассматривая свою удивленную мордашку, повисшую в воздухе. — Офигенно! Так я и думал!

— Круто! — согласился Гарри с братом, одевая и снимая мантию и с восторгом наблюдая, как его отражение появляется и пропадает. — Эта вещь принадлежала папе?

— Так сказано в записке, — подтвердил Рик. — Меня можешь не спрашивать, в моем случае у Джеймса Поттера точно не могло быть ничего подобного. Да и неважно это! Главное, что у нас теперь есть совершенно очумелая мантия, которая даёт способность быть невидимым! Это же круто до невозможности! Напомни потом поискать информацию о подобных штуках.

— Только давай не сейчас, — заволновался Гарри. Зная Рика, можно было ожидать, что он потребует незамедлительно отправиться в библиотеку на поиски заинтересовавшей его информации.

— Говорю же — потом, — хмыкнул Рик. — Сейчас мы пойдем завтракать, а потом двинемся во внутренний двор.

— Зачем? — не понял его Гарри, сворачивая мантию и пряча ее в свой чемодан.

— Слышал краем уха, что сегодня должно состояться ежегодное грандиозное снежное сражение, — с хитринкой в голосе просветил его Ричард. — Думал, тебе эта идея понравится, это должно быть весело.

— Вау! — воскликнул Гарри. — Отличная идея!

Снежное сражение действительно было веселым мероприятием. Оставшиеся на каникулы в школе ученики резво разбивались на команды по два-три человека, без учета возраста и факультетов. Разве что гриффиндорцы и слизеринцы старались не попадать в одну команду. Затем, после небольшой подготовки, следовало само сражение. Кто-то строил из снега укрепления, другие же не заморачивались и просто носились, обстреливая всех в подряд снежками. Большинство пользовались магией, посылая массы снега во врагов, либо создавая из него животных. Близнецы Уизли соорудили стаю крупных пауков и гнали их на своего младшего брата Рона. Тот, с выражением гнева и брезгливости на лице, уничтожал снежных пауков заклинанием «депульсо». Покончив с пауками, долговязый веснушчатый первокурсник нацелил палочку на братьев и стал методично обстреливать уже их. О снежном характере битвы он, что характерно, в пылу семейных разборок забыл. Однако ему об этом живо напомнили. Парочка старшекурсников, увидев разгорающийся конфликт, обрушили на Рональда, преследующего с недобрыми намерениями братьев, которые весело смеялись и подначивали его, миниатюрную лавину снега, завалив того с головой. Затем, конечно же, сами и вытащили, наложили влагоотталкивающие и согревающие чары, похвалили за уверенное использование заклинания уровня не ниже третьего курса, но строго наказали не портить веселье и не воспринимать всё слишком серьезно. Рон огрызался в ответ, но успокоился и братьев оставил в покое. Как, в общем-то, и они его. Гарри же магией не владел, поэтому вовсю орудовал руками, лепя снежки и швыряясь ими во всех в подряд. Причем такой метод использовал не он один.

— Ух, Гарри, маленький ты негодяй, — мокрая, но довольная, тепло ему улыбающаяся Пенелопа, водила над ним палочкой накладывала на мальчика сушащие и согревающие чары. Староста их факультета была известна своей внезапно проявляющейся заботой к ученикам младших курсов и гиперотвественностью. — Мы, чтоб ты знал, были в одной команде.

— А я знал, — вернул ей улыбку такой же довольный мальчик. Во время битвы он случайно сбил девушку с ног, однако воспользовался моментом и начал засыпать визжащую девушку снегом под одобрительные вопли Ричарда в своей голове. — Прости, очки запотели, я тебя перепутал… с кем-то.

— Врунишка, — ласково потрепала его по голове староста и тут же состроила строгое лицо. — Ты уже начал выполнять заданные на каникулы задания?

— Нет, но обязательно сделаю, мадам, — шутливо поклонился ей Гарри.

— Смотри мне, — строго погрозила ему пальцем Кристалл и, схватив за руку, повела в замок. — Там нас всех уже дожидается мадам Помфри с бодроперцовым зельем. Выпей его обязательно, а то простудишься и загремишь в больничное крыло.

— Жаль, что тебе всего одиннадцать, — протянул в его голове Ричард. — Девочке тоже еще только пятнадцать, но она уже выглядит очень многообещающе, да и в этой псевдо-строгой заботливости есть что-то очаровательное.

— Ты это к чему? — не понял Гарри.

— Как это к чему? — возмущенно обернулась продолжающая за руку тянуть его в замок Пенелопа. — Только попробуй мне слечь с простудой, накажу со всей строгостью!

Гарри прикусил язык, поняв, что в очередной раз по привычке ответил Ричарду, забыв понизить голос до шепота. Проблема в том, что большую часть времени он как раз таки общался именно с ним, имея весьма шапочное знакомство с другими учениками. Именно поэтому он всё никак не мог привыкнуть и часто забывался, отвечая Ричарду при посторонних, что вызывало у случайных свидетелей удивленные взгляды и покручивание пальцем у виска. Благо, репутация факультета Рейвенкло позволяла ему подобные промашки.

Бодроперцовое зелье, которое он выпил под контролем старосты, Гарри нашел довольно приятным. На вкус оно было острым, с легким оттенком меда и вызывало буквально пожар внутри, моментально согревая. Побочный эффект, в виде струй пара, вырывающихся из ушей, вызывал довольно странные ощущения, но в целом, был скорее забавным, чем неприятным.

— Как насчет того, чтобы опробовать мантию и прогуляться ночью по замку? — неожиданно предложил Ричард.

— Я думал, ты против подобных глупостей, — удивился Гарри. Он сидел за столом в факультетской гостиной и делал эссе по Зельеварению, периодически отвлекаясь на пакет с волшебным драже. Ему уже попались конфеты со вкусом кислого лимона, индейки, чеснока, и капусты.

— Так мы ведь в благих целях! Мантию то опробовать нужно, — бодро ответил Рик. — К тому же, я приятно удивлен, что ты сам вызвался заняться учебой, поэтому не против небольшой шалости.

— Ну, раз ты не против… — медленно, будто нехотя согласился Гарри. На самом деле ему было жутко интересно, и он приложил все усилия, чтобы скрыть энтузиазм и нетерпение. Ричард всё это прекрасно понимал и особого смысла в нарушении правил не видел, но хотел развлечь мальчика, ни разу в жизни нормально не праздновавшего Рождество хотя бы таким способом.

Гарри с трудом удалось дождаться отбоя. Едва последние ученики покинули гостиную, он накинул мантию, убедился в том, что стал невидимым и поспешил покинуть общежитие Рейвенкло. Они выбрались из башни и, надежно укрывшись мантией, гуляли по погруженному во мрак замку, стараясь придерживаться знакомых маршрутов. Заплутать в Хогвартсе было совсем не сложно, учитывая что он сам по себе был огромен, да и внутри был гораздо больше, чем снаружи. Атмосфера ночного Хогварста кардинально отличалась от той, что царила в нем в дневное время, поэтому даже прогулка по знакомым коридорам воспринималась совсем иначе. А учитывая шепот портретов, бледного сияния бредущих по своим делам приведений, Пивза и иных, не знакомых еще мальчику волшебных активностей в ночном замке, даже бесцельное гуляние вызывало трепет и тянуло на волнующее приключение.

— Ох, Эд, прекрати, — послышался из комнатки, мимо которой следовал мальчик, громкий шепот. Затем раздался приглушенный вздох, который Ричард опознал как сладострастный, сочный шлепок и вскрик. — Эд, ну хватит!

— Да перестань, Лиз, — парень даже не пытался понизить голос. — Убери руки, а то укушу.

Далее последовало звук, который Гарри определил как громкое противное чавканье. Он замер неподалеку от двери, заинтересованный происходящим. Послышался очередной громкий шлепок, грохот падения чего-то тяжелого, а затем, после небольшой паузы, быстрые шлепки. Не такие звонкие, как предыдущие, но частые и сопровождаемые громкими стонами.

— Интересно, что там происходит? — живо заинтересовался Гарри. — Почему она так кричит? Может, ей нужна помощь?

— Может и нужна, — рассмеялся Ричард, прислушиваясь, как и Гарри, к происходящему. Шлепки прекратились, раздался громкий мужской выдох. — Но ты тут не помощник. Пойдем.

— Эд, ты не забудешь попросить о моем вступлении в «клуб десяти»? — после очередного громкого «чавканья», спросила девушка за дверью.

— Что это было? — продолжал пытать Рика Гарри, который убедил его уйти подальше от развлекающихся старшекурсников.

— Господи, братишка, — простонал Ричард в его голове. — Хорошо, слушай. Когда мужчина и женщина испытывают друг к другу влечение и хотят завести ребенка…

Гарри внимательно слушал лекцию о половом воспитании, не забыв ярко покраснеть. Нет, он конечно слышал разные фразочки на эту тему от того же Дадли, но о смысле раньше не задумывался.

— Фу, какая гадость! — уяснив суть, выразил свое отношение Гарри. — Оттуда же писают!

— Оставь этот вопрос на пару лет, — Ричард устало вздохнул, внимательно разглядывая темный коридор, в котором они оказались. Это должно было быть знакомое ответвление основного коридора на пути в класс Трансфигурации, но из-за потухших факелов и непонятной, едва заметной летающий в воздухе дымки помещение выглядело совсем иначе. — Пройдет совсем не много времени и твоё отно…

— Кто это тут у нас?! — прямо из стены выскочил светящийся в воздухе маленький человечек в старомодной шляпе. Гарри от неожиданности вскрикнул, отпрянув назад и едва не потеряв равновесие. Сердце сжалось от страха, отдавая стуком в голове, дыхание сбилось, будто от долгой пробежки. — Кто тут бродит после отбоя? Покажись!

Гарри, не обратив внимания на предостерегающий крик Ричарда, развернулся и что есть мочи бросился бежать. «Нарушитель в коридоре!» — понесся ему вслед крик Пивза, а затем радостный смех. Гарри продолжал бежать, не разбирая дороги. Полы мантии были длиннее необходимого на все тридцать сантиметров и волочились за ним по каменному полу, однако каким-то образом он умудрялся не споткнуться и не запутаться. Спустя десяток коридоров и три лестничных пролета, Гарри остановился, спрятавшись в нишу с доспехами рыцаря и стараясь восстановить дыхание.

— Ну вот, теперь мы знаем, что призраки тоже не могут тебя увидеть в мантии, — нервно рассмеялся Рик, а затем добавил. — Точнее, полтергейсты.

— Он же нас как-то засек, — возразил Гарри, чувствуя противную дрожь по телу. Он опасливо выглянул из ниши и внимательно осмотрел темный коридор. Мальчик никого не видел, только слышался на грани слуха легкий звон, будто кто-то методично постукивает ложкой по каменному полу.

— Скорее всего, услышал. Или каким-то образом почувствовал, — предположил Рик. — Кто ж знает, как воспринимает реальность это недоразумение.

— Главное, что мы не попались, — постарался сам себя успокоить Гарри. — Думаю, на сегодня достаточно прогулок. Пойдем спать.

— Отличная идея, Гарри, — мрачно согласился Ричард. — Только не подскажешь, где мы?

Гарри захлопнул рот, еще раз оглядываясь. Коридор выглядел абсолютно типичным, разве что не было волшебных картин и не горели факелы. Тем не менее, темноты не было, он видел будто в полумраке, но абсолютно отчетливо, хоть источников света вокруг и не наблюдалось. Из-за ткани мантии, сквозь которую смотрел мальчик, всё вокруг было поддернуто серебряно-синим оттенком.

— Сними на секунду капюшон, — неожиданно попросил Рик, пока задумавшийся мальчик убеждал себя, что далеко убежать не мог и легко найдет дорогу к башне.

— Зачем? — удивился Гарри. Снимать мантию ему не хотелось, так как под ней он чувствовал себя более защищенным.

— Сними, хочу кое-что проверить, — почему-то шепотом продолжал настаивать Ричард, хотя никто, кроме Гарри, его услышать не мог. Он, считавший себя вполне взрослым и зрелым человеком, не хотел этого показывать, но атмосфера нешуточно давила на него. Гарри не стал спорить и откинул капюшон, моментально оказавшись в абсолютной темноте.

— Что? Как это? — прошептал Гарри, спешно возвращая мантию на место и обретая способность видеть.

— Тихо! — шикнул на него Ричард

— Но…

— Тихо! Слышишь? — Гарри обратился в слух. Ничего он не услышал, лишь также продолжало раздаваться мерное, ритмичное, звонкое постукивание. Поттер попытался определить, с какой стороны раздается этот стук, но безуспешно. Он продолжал стоять в нише, выглядывая из-за спины рыцарский доспехов и смотреть на такую же нишу, зеркально расположенную в противоположном конце коридора. Гарри слышал от других учеников, что подобные доспехи порой шевелились, меняя позу, но сам подобного никогда не наблюдал.

— Звук будто приближается, — Рик продолжал говорить шепотом, в голосе чувствовалась легкая нервозность. — Надо убираться отсю… Твою ж мать!

Гарри сделал беззвучный судорожный вдох и зажал рот ладонью, расширив глаза от ужаса. Абсолютно бесшумно, не издавая ни малейшего звука, мимо места, в котором он спрятался, пронеслась высокая темная фигура. Он не успел разглядеть никаких деталей, лишь темный силует, закутанный в одеяние вроде мантии, с накинутым на голову глубоким капюшоном.

— Гарри, старайся не шуметь и не задень эти чертовы доспехи, — Ричард уже не скрывал страха, в его голосе звучала нервозность и какая-то стыдливая суетливость. — Уходим отсюда, пока не случилось… Дерьмо!

Фигура опять пронеслась мимо, уже с другой стороны. Двигалась прямо посередине коридора, с нечеловеческой скоростью скользя по каменному полу. Движения ног, рук или иных частей тела, характерных для передвижения человека заметно не было.

— Уходим! — скомандовал Ричард, без предупреждения перехватывая контроль над телом. Гарри, наверное, даже обрадовался бы подобному, так как теперь всё зависело от старшего и, гораздо более рассудительного брата, но был слишком напуган, чтоб предавать этому значение. Рик выглянул из ниши, внимательно осмотрев коридор в обе стороны, аккуратно вылез и, прижавшись к стене, стараясь двигаться бесшумно, начал красться в ту сторону, откуда они пришли. Шаг за шагом, метр за метром, он продвигался, постоянно оборачиваясь.

Дзинь. Дзинь. Дзинь. Звон раздавался будто совсем рядом. Ричард чуть ускорил шаг, убеждая себя, что они невидимы, и никто не сможет их обнаружить. Дернул же его черт затеять эту прогулку для развлечения непоседливого хозяина тела! Он шел, а коридор всё никак не заканчивался. Не было ни дверей, ни поворотов.

— Рик… — жалобно протянул Гарри, однако тот не откликался. Мальчик, не контролирующий тела, всхлипнул. — Рик, на нас что-то смотрит.

Парень запнулся и чуть пошатнулся. Звон внезапно оборвался, и тишина буквально оглушила его.

— Где? — едва слышно, одними губами прошептал он оборачиваясь. Ничего не увидев, он опять повернул голову прямо и едва не потерял равновесие, чувствуя, как сердце его замирает от страха. Прямо перед ним стоял ребенок. Девочка лет шести, в странном наряде, напоминающим свадебное платье. У нее были каштановые волосы чуть ниже плеч, симпатичное детское личико с пухлыми щечками и абсолютно бесцветные, будто затянутые бельмом глаза, которыми она глядела сквозь него. Ричард едва успел рассмотреть ее, что заняло у него буквально пару мгновений, как девочка сменила выражение лица, изображая радостную улыбку. Именно изображая. Вот ее лицо было абсолютно безразличным и неподвижным, как маска и в следующую секунду, резко, механически, оно меняется, растягивая губы в улыбке.

— Я хочу посмотреть на тебя, — тихо произнесла девочка. Голос ее был абсолютно обычным, звонким и слегка капризным. — Ты ведь поиграешь со мной? Дай мне на тебя посмотреть. Пойдем со мной, я покажу тебе свои игрушки.

Ричард продолжал стоять, боясь пошевелиться. Один взгляд на этого ребенка вызывал дрожь в теле и иррациональный страх. Девочка протянула руку к нему, сделала шаг… Рик не выдержал и бросился бежать. Он не разбирал дороги, не пытался запомнить путь. Все его инстинкты кричали о том, что это нечто, нечто чуждое и опасное, от чего берет оторопь, только выглядящее как маленький ребенок. Нужно бежать, бежать как можно быстрее! Он и бежал, подстегиваемый адреналином, всё быстрее, выжимая из мышц маленького мальчика предел возможностей. Наконец, впереди показался поворот. Он свернул, не замедляя скорости, проскочил арочный проем, буквально взлетел по небольшой лесенке, не задумываясь свернул в левое ответвление расходящегося в разные стороны коридора, забежал в первую попавшуюся дверь, взобрался по еще одной лестнице и резко затормозил, чуть не врезавшись в перила. Ричард лег на пол, пытаясь привести в порядок дыхание и облегченно рассмеялся. Он был на центральной лестнице, где-то на нижних этажах, но уже в знакомых, обжитых частях замка, где самое страшное, что могло произойти — это встреча с преподавателем или Филчем.

— Что это было? — спросил его Гарри, когда Рик смог, наконец, подняться и не дышать как загнанная лошадь.

— Не знаю, но это было самое жуткое, что я видел в своей жизни, — отозвался Ричард, прикидывая ближайший путь до башни. Определившись с примерным маршрутом, он, не снимая мантии, начал подъем по лестнице. — Знаешь, я думаю, следует пока прекращать такие прогулки.

— Согласен! — согласился мальчик. — Не знал, что в Хогвартсе есть такая жуть.

— Да уж, школа еще называется, — сглотнул Рик, почувствовав толпу мурашек, прокатившихся по телу от одного воспоминания о произошедшем. — Пока ты не станешь крутым волшебником, придерживаемся знакомых мест и никаких ночных прогулок!

Всё еще напуганный Гарри и не подумал спорить.

Гостиная Рейвенкло была достаточно уютным местом. Здесь ученики этого факультета отдыхали, порой общались друг с другом, устраивали дискуссии и шахматные баталии. Куполообразный потолок с изображенным на нем звездным небом не был зачарован, как в Большом Зале, но тоже был непрост. Большинство из учеников постарше знали, что звезды, изображенные на нем, составляли универсальную комбинацию, крайне удобную для проведения астрономических расчетов. А некоторые из них даже смогли отгадать более сложную загадку и могли пользоваться потолком при решении сложных арифмантических задач. Однако Ричард Поттер об этом еще не знал. Да и плевать ему было. Заняв волшебный столик и традиционно захламив его канцелярскими принадлежностями, он сверлил ненавидящим взглядом одну злополучную книгу.

— Это абсурд, — обреченно выразил свое негодование он, сжимая виски и стараясь игнорировать гудящую боль в голове. — Не знаю, какой наркоман написал этот бред… — он повертел книгой в очередной раз убедившись, что имени автора на ней не было. — Это даже логическим парадоксом не назвать. Просто противоречие за противоречием. А эту формулы… — он устало толкнул лежащий перед ним пергамент, сплошь исписанный цифрами и символами, — это просто абсурд. Всё постоянно сводится либо к нулю, либо к бесконечностям в обе стороны возведенным в степень бесконечности, а это абсурд!

К сожалению, единственный его собеседник поддержать разговор не мог. Гарри при всем старании не понимал и сотую долю того, что пытался изучить Рик. Нет, брат поначалу пытался донести до него смысл прочитанного им материала, но, во-первых, он сам его не понимал, а во-вторых сей труд, посвященный, по рассуждениям Ричарда, теории магии, был слишком уж сложен для ребенка. Учитывая тот факт, что общепринятые математические инструменты, используемые волшебниками, автор книги не признавал, да и, как считал Рик, сам порой не понимал, о чем именно пишет, то чтиво получилось на редкость отвратительным.

— Гарри! Ты написал эссе по Заклинаниям? — отвлек Рика от размышлений Терри Бут. Мальчик стоял возле его столика, продолжая пером черкать по свитку пергамента. Обращаясь к нему, он и не думал отвлекаться.

— Да, бери, — Рик порылся в завалах бумаг, нашел аккуратно свернутый свиток, на котором было требуемое эссе, и протянул его мальчику. Тот не глядя взял свиток, кивнул в качестве благодарности, и ушел, в задумчивости постукивая пером себе по носу.

— Направление информации посредством перекодирования энергией мельчайших составляющих несуществующего в существующее, — прочитал вслух Ричард. — Изменение вероятности воздействия плана неосуществленного в фактически существующее, остающееся при этом вероятным, осуществлённым и существующим…. Да твою ж мать!

— Может, спросить у кого-нибудь совета? — вздохнув, спросил Гарри. — Кто-то из старшекурсников или профессоров?

— Спрашивали уже, — отмахнулся Рик. — Флитвик посоветовал не заниматься ерундой, а этот, с позволения сказать, труд назвал спорными теоретическими изысканиями. Старшекурсники не слышали об этой книге, а полистав ее, смотрели на нас как на идиотов.

— Так может, они правы? — осторожно предположил Гарри. — Может, это того не стоит?

— Нет, в этом определенно что-то есть. Только я пока не понял что.

После того, как они решили прогуляться ночью по замку и столкнулись с непонятной жутью, оба по молчаливому соглашению не говорили и не вспоминали об этом. Однако ночные кошмары приходили к обоим почти каждую ночь. Благо, людям не свойственно зацикливаться на своих снах. Занятые каждодневными делами, они не обращают внимания на ночные видения, смывая пришедшие образы из памяти вместе с утренним душем. Только самое яркое и волнующее может задержаться в памяти чуть дольше обычного, однако даже самые неприятные ужасы, повторяясь из-за дня в день, теряют остроту и становятся обыденными. Эта ночь не стала исключением. Ричард медленно шел по галерее в родном доме. Взгляд его цеплялся за картины, на которых были изображены искаженные, нечеловеческие лица. Лица двигались, корчили рожи, тыкали в него пальцами и едва слышно шептались. Ричард, не обращая на них внимания, как и на то, что в доме его родителей никогда не было таких картин, а сама галерея смутно напоминает коридоры Хогвартса. Ричард остановился возле огромного вычурного зеркала в человеческий рост. Мгновение он смотрел на своё отражение, каким он себя помнил. Высокий, худощавого, но спортивного телосложения, одетый в простую рубашку и джинсы, с карими глазами и небрежной, но стильной прической. Отражение поплыло, искажая пропорции, голова сузилась, тело, напротив, раздалось вширь, глаза выпучились и налились зеленью, лицо покрылось морщинами.

— Ты не справился, — зеркало зазвенело, испуская холодный голос отражения, которое продолжало меняться. — Ты запутался, ты потерял ориентиры, — старческое лицо Ричарда Поттера смотрело на него с презрением и начало пропадать в тени. Одежда в отражении сменилась, закутывая высокую фигуру, что уже точно было кем-то другим, в черную мантию. — Ты не нужен. Я справлюсь, я смогу сделать то, что не смог ты.

Отражение выбросило руки, бросаясь на замершего парня. Вцепившись и опрокинув его на пол, Тень навалился сверху, держа не помышляющего о сопротивлении Ричарда за грудки. Парень, не чувствуя веса противника, ожидал болезненного падения на пол, но этого не произошло. Он падал, летя в пропасть спиной вниз, а Тень продолжал удерживать его, оставаясь неразличимой под глубоким капюшоном. Сколько продолжалось его падение, Ричард ответить не мог. В какой-то момент он просто обнаружил себя одного, стоящего внутри клетки.

* * *

Утро у Гарри было странным. Всё было как обычно, он выполнил утренние процедуры, умылся, оделся, позавтракал. Однако всё это происходило будто бы не с ним. Нет, это было не похоже на то, как Ричард перехватывал контроль над телом. Проблема была в самом мальчике. Его постоянно будто…выбивало из фокуса, он переставал понимать, где он находится, что делает, и кто он такой вообще. Это состояние накатывало волнами, то появляясь, то исчезая, однако физически мальчик продолжал на автомате выполнять привычные действия. Первым уроком была Трансфигурация, и там всё стало еще сложнее, чем мальчику представлялось до этого.

— Разница в массе трансфигурируемых объектов компенсируется энергией, затрачиваемой при волшебстве. Все записали? — МакГонаглл двумя пальцами чуть поправила очки и оглядела притихших учеников привычно строгим взглядом. — Не забывайте сосредоточиться на материале, из которого должен состоять преобразованный объект. Также, если структура объекта сложна, не забывайте обо всех деталях, иначе преобразование выйдет неполным. Сейчас обратите внимание на кубки у вас на столах. — Дети оживились, подтянув к себе ближе металлические ёмкости. — Они из бронзы. К концу занятия я ожидаю увидеть у вас на партах хрустальные бокалы. Ферро, — произнесла заклинание МакГонаглл и указала палочкой на небольшой кубок, стоящий у нее на столе. Тот не замедлил потечь, изменяя форму и материал и обратиться тонким хрустальным бокалом. — Можете приступать.

Гарри продолжал сидеть, бездумно пялясь в одну точку. Почувствовав легкий толчок в ребро с правой стороны, он чертыхнулся и пришел в себя.

— Не спи, — прошептал Корнер и продолжил отрабатывать заклинание.

Поттер подтянул кубок ближе, достал из специального кармана волшебную палочку и замер, глядя на нее в недоумении. Спустя несколько секунд он недоуменно моргнул, так как опять потерял связь с реальностью. Тяжело вздохнув и заранее не рассчитывая на успех, он взмахнул палочкой, четко произнес заклинание и указал на кубок. Кубок продолжал оставаться кубком, никак не реагируя на его действия.

— Неправильно, — заставив его вздрогнуть, раздался в голове голос.

— Рик? Что с твоим голосом? — удивленно спросил Гарри. Майкл, сидящий рядом с ним за партой, покосился на него, но говорить ничего не стал, продолжая попытки совершить превращение.

— Да, да, всё нормально, не обращай внимания, — подтвердил голос. Определенно, этот голос был ему знаком и напоминал Ричарда, но казался иным. — Это не важно. Сосредоточься, представь преобразование полностью. Почувствуй, как энергия проходит сквозь каждую клеточку твоего тела, изменяется под действием твоей воли, проходит сквозь палочку, преобразовывается, собирается в тугой пучок. Пойми, что задаешь ей программу своим сознанием, как она преобразует воспринимаемую реальность, меняя информацию.

— Что? Я ничего не понял, — Гарри показалось, что слышит цитаты из той глупой книги, за которой Рик проводил почти всё свободное время. Восприятие в очередной раз покачнулась, выбивая мальчика из фокуса и заставив замереть без мыслей.

— Идиот, — Гарри вздрогнул и нахмурился, возвращаясь в реальность. Думать было тяжело, у него не получалось сосредоточиться. Рик никогда его не оскорблял, даже когда он чего-то не понимал и задавал глупые вопросы. — Ты просто бездумно машешь концентратором, как какой-то деревяшкой и произносишь бессмысленные фразы! Кубок, бокал — какая, к чертям, разница? Дай покажу!

Гарри почувствовал, как руки сами собой пришли в движение. Схватив пергамент и обмакнув перо в чернильницу, его руки сами собой небрежными росчерками изобразили кубок. Затем провели горизонтальную линию и на другом ее конце нарисовали бокал. Гарри подметил, что нарисовано было хоть и небрежно, но симпатично. У него бы так не получилось.

— Ты выполняешь вот такое движение палочкой, — сказал голос, и рука сверху от линии изобразила закорючку. — Это помогает тебе задать вектора воздействия, чтобы свести к минимуму напряжение своих глупых мозгов, — возле закорючки быстро появилось несколько черточек и непонятных символов. — Кубок, бокал — это крохи информации, доступные для восприятия органами чувств и интерпретированные мозгом для дальнейшего взаимодействия. Какая разница, кубок или бокал? Бокал и кубок — это разные вещи, но ничто не мешает одному быть вторым, так как он и является всем одновременно. Тебе доступна сила переписать часть информации, сделать кубок несуществующим и осуществленным, и проявить вновь в реальности в новом воплощении.

— Я не понимаю…

— Тишина, мистер Поттер! — резко оборвала его МакГонаглл. В голове раздался гневный рык.

— Что ты не понимаешь?! — громкий возмущенный голос в голове заставил Гарри почувствовать головокружение. — Это в твоей сути! Ты родился таким, ты делал это в детстве, а теперь, всё что от тебя требуется, это сосредоточиться и совершить волшебство сознательно. Направь свою волю и разум, сосредоточься и измени реальность! Дай мне, я покажу! Дай мне тело!

— Но…

— Гарри, хватит, — шикнул на него Майкл. — Хватит бормотать, МакГонаглл баллы снимет!

— Уступи мне тело! Дай, дай! Я покажу! — настойчиво продолжал твердить громкий голос в голове. Гарри сжал виски от внезапной мигрени. — Дай, дай мне контроль над собой! Отступи!

Гарри, не в силах сопротивляться, расслабился, отрешаясь от ощущений, как он делал всегда, передавая контроль над телом Ричарду. Он почувствовал, как покачнулся на стуле, а затем его настигло чувство падения…

— Мистер Поттер! С вами всё хорошо? — над мальчиком нависала Макгонаглл, подозрительно глядя на его побледневшее лицо.

— Д-да, профессор, — медленно произнес он. — Простите, мне ночью плохо спалось. Ферро! — прикрыв глаза, он ткнул палочкой в кубок и превратил его в хрустальный бокал. Дети, отвлекшиеся от выполнения задания, разразились удивленным гулом. Минерва МакГонаглл тоже не смогла сдержать удивления, привыкшая, как и остальные, к, казалось бы, полной неспособности к магии Гарри Поттера. Недоверчиво подняв бокал, она придирчиво повертела его в руках, осмотрев со всех сторон. Лицо строгой женщины озарила непривычная улыбка.

— Блестяще, мистер Поттер! Десять баллов Рейвенкло! Рада, что в вас всё-таки проснулся талант вашего отца.

— Спасибо, профессор, — довольно улыбнулся он. Тень любил похвалу, а особенно ей нравилось чувствовать себя особенным.

* * *

Гарри блуждал по Литтл-Уингингу. Небо было затянуто тучами, его обдувал легкий прохладный ветерок. Людей на улице практически не было, а если они и встречались, спешили уйти, отворачивая от него лицо. Гарри пытался с ними поговорить, останавливал, задавал вопросы, однако быстро понял, что ответы, которые он получает, не несут никакого смысла. Единственными, кто отличались от этих имитаций, а Гарри уже успел убедиться, что это именно безвольные имитации, были дядя Вернон и Дадли. Те вели себя агрессивно. Дядя порывался отвесить ему затрещин и высказать, что думает о неблагодарном щенке, которого он приютил и вырастил. Дадли же толкался, насмехался, а порой и лез в драку. Однако затрещины и тычки ощущались слабо, а отбиться у Гарри получилось с поразившей его самого легкостью. Как бы там ни было, встречал он их редко. Тетю Петунию, что примечательно, он не встретил ни разу. Всё это напоминало мальчику странный сон, только очень реалистичный. Даже более реалистичный, чем сама реальность. Окружение было насыщенным, предельно детализированным, цвета яркими, звуки звонкими, а ощущения максимально отчетливыми. Однако это точно не было реальностью, в этом Гарри был уверен на все сто процентов. Он не знал, сколько времени здесь находится и как вообще сюда попал. Мальчик просто бродил, заходил в пустые дома и наблюдал. Неопределенный промежуток времени назад, а чувство времени, казалось, отсутствовало тут напрочь, он понял, что может отчасти контролировать это странное место. Зайдя в какой-нибудь дом и обернувшись, он мог выйти совсем в другом месте. Открыв какой-нибудь шкаф, он мог обнаружить именно то, что ему хотелось найти. Заметив эту закономерность, Гарри перепробовал все вкусности, какие ему когда-либо хотелось попробовать, однако это ему быстро наскучило. Голода он всё равно не испытывал, как и иных естественных потребностей. Также на мысль о том, что всё происходящее нереально его натолкнули зеркала. Отражения в них искажались, выдавая сюрреалистических уродов вместо одиннадцатилетнего Гарри Поттера. Столкнувшись с этим феноменом впервые, он не на шутку перепугался, но отражения вели себя смирно и мальчик перестал обращать на них внимания. Поначалу его он задавался вопросами, как здесь оказался и сколько времени провел, но найденные им в домах часы помочь не могли, так как безостановочно крутили стрелками, порой в противоположных направлениях. Электронные же часы вместо времени показывали набор постоянно сменяющих друг друга цифр и символов. На вопрос о том, что это за странное место и как он здесь оказался он найти ответа не мог, да и вообще не испытывал в этом странном месте особое беспокойство. Что бы вокруг не происходило, воспринималось им с изрядной долей безразличия, как что-то само собой разумеющееся.

Гарри ходил по городку, без интереса разглядывая всё вокруг. Небо продолжало быть таким же хмурым. День не сменялся ночью. Эмоции у него были, но будто обрубленные, неясные. Он полностью отдавал себе отчет в своих действиях, но при этом не задумывался о ненормальности происходящего вокруг. Бесцельно блуждая по знакомому с детства месту, Гарри запнулся взглядом о дом номер четыре по Тисовой улице, который раньше почему-то не попадался ему на глаза. Взгляд сам собой скользнул вдоль аккуратной лужайки, с подстриженными розами, о которые он не раз в детстве резал руки. Помниться, тетя Петунья вручила ему садовые ножницы, когда ему еще не было и пяти. Вспомнив о ней, Гарри зашел в дом и, пройдя по знакомому коридору, прошел мимо чулана под лестницей, в котором обитал, сколько себя помнил, последовал на кухню, где его тетка проводила большую часть дня. Кухня была пуста. Всё в ней было так, как он помнил — стерильная чистота, отсутствие каких либо посторонних вещей, стол, накрытый чистой скатертью. Только тети не было. Едва Гарри развернулся и собрался уходить, за спиной раздался такой уместный и привычный в этой обстановке звон посуды. Обернувшись, он замер, не в силах заставить себя пошевелиться. Сначала ему показалось, что возникшая перед ним женщина была тетей Петуньей. Однако, присмотревшись, он заметил множество бросающихся в глаза отличий. Да, определенно в женщине, стоящей перед ним, было много от тети. Длинная шея, тонкие, презрительно поджатые губы — всё это было ему до боли знакомо. Однако угадывались и иные черты. Огненно рыжие волосы, вместо русых, собранные в тугой пучок, как у профессора МакГонаглл. Выразительные, ярко-зеленые большие глаза, как у него самого. Аккуратный нос с небольшой горбинкой, как у Пенелопы Кристалл. Выраженные острые скулы, как у его первой учительницы, миссис Томпсон. Болезненно красное припухшее лицо, как у тёти Мардж. В целом знакомая, но в то же время чужая женщина стояла напротив него, внимательно его разглядывая. Гарри не мог отвести от нее взгляд, опасливо следя за каждым движением. Он чувствовал в ней что-то опасное, вызывающее трепет и страх, будто опасное дикое животное. Женщина, придирчиво его оглядела и, спустя бесконечно долгое мгновение, чуть нахмурившись, произнесла:

— Нужно больше доверять интуиции, — после чего исчезла. Просто в одно мгновение. Вот он стоял и смотрел ей в глаза, а вот ее нет, будто переключили кадр. Он остался один, почувствовав, как ощущение почти священного трепета, которое он испытал при встрече с этой женщиной, покидает его и возвращается спокойная отстраненность.

— Интересно, что это было? — вслух произнес Гарри. — Что бы на это сказал Рик?

Удивление пробилось сквозь пелену безразличия. Рик! Действительно, где он? Почему он уже давно не слышит его голоса? Ведь он должен быть рядом. Но его нет. Гарри нахмурился. Задумавшись о своем пропавшем брате, он понял, что не ощущает его присутствия. До этого момента он вообще не вспоминал о нем, но сейчас почувствовал непривычную пустоту и одиночество. Мальчику ощутил острое желание его найти, сейчас же! Но как это сделать?

Раздался оглушительный грохот, в котором Гарри с трудом различил стук в дверь. Стоящий за дверью будто бил в нее молотом, пытаясь разнести в щепки. Мальчика настигло чувство дежавю, будто когда-то он уже слышал похожий стук. Подойдя к двери, он без страха толкнул ее и уперся взглядом в затянутый широким кожаным ремнем огромный живот. Переведя взгляд выше, Гарри увидел всколоченную густую черную бороду.

— Хагрид? — с легким удивлением спросил Гарри великана.

— Пойдем, Гарри. Я должен тебя отвести, — пробасил сверху лесничий, аккуратно отодвигая его с порога и заходя в дом.

— Куда? В Косой Переулок? — вяло поинтересовался мальчик. Удивление прошло и присутствие здесь Хагрида воспринималось как должное.

— А куда тебе нужно попасть? — бросил ему через плечо великан.

— А куда ты можешь меня отвести?

— Туда, куда тебе нужно, — Гарри одолела досада. Это было совсем не похоже на добродушного, простоватого Хагрида. Односложные, прямые и абсолютно бесполезные ответы вызвали у мальчика раздражение. Однако никаких идей у него не было, и он пошел вслед ним, стараясь не отставать от широкого шага.

— Пойдем, Гарри, — в очередной раз поманил его Хагрид, остановившись у двери в чулан. — Тебе нужно опуститься глубже.

— Зачем мне куда-то опускаться? — спросил мальчик, тем не менее, безропотно открыв дверь и зайдя в чулан. Великан зашел следом. Пространство дрогнуло, расширившись и каким-то чудесным образом вмещая в тесное помещение этого огромного человека. По лестнице, под которой располагался чулан, кто-то шумно протопал, за дверью послышались голоса. Великан в очередной раз сказал «пойдем, Гарри» и вышел за дверь. Мальчик, безразлично пожав плечами, проследовал за ним.

Дом Дурслей показался Гарри чуть другим. Кухня была более старой, стол меньших размеров, стулья с протертыми сиденьями, скатерть не такой стерильно-белой. В коридоре были другие обои, а также стоял незнакомый Гарри шкаф и старые напольные часы. В воздухе витала странная дымка, желтоватыми, едва заметными мазками придавая всему вокруг старину и уют. Мимо Гарри пробежал, весело топая ножками, четырехлетний карапуз, в котором он с трудом признал Дадли. Ребенок забежал на кухню и начал подпрыгивать возле стола, заливисто смеясь. Хагрид же, не медля, провел мальчика к входной двери. Дойдя до нее, он остановился и выжидающе посмотрел Гарри.

— Я должен открыть её? — спросил Поттер и получил согласный кивок. — Куда она ведет?

— Туда, куда тебе нужно попасть.

— Да ты издеваешься. Куда мне нужно попасть? — Гарри сложил руки на груди. Краем уха он услышал звук разбившейся вазы, но внимания на это не обратил и продолжал выжидающе смотреть на великана.

— Туда, куда ты хочешь попасть, — получил он ответ от лесничего, изображающего полную невозмутимость.

— Ты ведь не Хагрид, — покачал головой Гарри, протянув руку к ручке.

— Я твой проводник, — безразлично ответил тот. — Пойдем, Гарри. Мудрец ждет.

Мальчик не стал спрашивать, куда они идут, и кто его ждет. Он уже понял, что получить нормальные ответы от этого существа, принявшего облик Хагрида у него вряд ли получится. Потянув дверную ручку, он открыл проход. Лужайки перед домом номер четыре не было. Перед ним была аккуратная тропинка между небольших кустов, росших по обе ее стороны, которая вела к большому коттеджу из красного кирпича. Кусты, в отличие от идеально подстриженных и ухоженных собратьев на лужайке перед домом Дурслей, были разного размера, с множеством неаккуратно торчащих веток. Выйдя за дверь вслед за великаном, Гарри обернулся и совсем не удивился, когда увидел высокую калитку и кованую ограду. За забором располагалась вполне типичная английская деревня. Мальчик вместе с проводником, уверенно двигающимся к входной двери, прошли по тропинке и остановились. Гарри вдохнул терпкий запах свежих трав, в котором самой отчетливой ноткой чувствовалась полынь. В атмосфере этого места, которое казалось ему абсолютно незнакомым, он чувствовал легкую грусть и уют. Бросив взгляд на двор, заросший деревьями и кустарниками, маленькую деревянную беседку, тропинки из мелкой гальки, Гарри улыбнулся и перевел взгляд на терпеливо ожидающего Хагрида.

— Что это за место? — спросил он у него, встав напротив двери и протянув к ней руку. — Я должен постучаться?

— Это твой дом. Как хочешь, — безразлично ответил лесничий. Гарри согласно кивнул и смело потянул дверь на себя. Та послушно распахнулась, пропуская его в залитое светом помещение. Взгляд мальчика, скользнув по просторной комнате, прикипел к расслабленно откинувшемуся в кресле мужчине.

— Папа? — сам собой вырвался у него тихий шепот. Гарри Поттера будто ударили мешком по голове. Всё его внимание сосредоточилось на черноволосом парне в прямоугольных очках, с растрепанной прической, что сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и смотрел на горящие в камине угли. Сначала Гарри принял его за Ричарда, но хоть они и были чертовски похожи, он безошибочно определил в сидевшем перед ним человеке Джеймса Поттера. Мир вокруг смазался, потерял четкость, расплылся в небытие, оставляя фокусе лишь кресло и сидящего в нем человека. Гарри шагнул вперед, будто загипнотизированный, желая рассмотреть его поближе. Неожиданно он почувствовал, как его схватили за плечи, развернули и подняли над полом. Мальчик встретился взглядом с черными, едва видимыми за обильной растительностью глазами великана. Тот поднял его над землей, чуть встряхнул и с неестественной невозмутимостью робота поставил его обратно на пол.

— Что ты делаешь? — хмуро спросил у него Гарри. Мир вновь обрел кристальную четкость.

— Я помог тебе стабилизироваться, — безразлично пожал плечами великан. — Ты будешь продолжать путь?

Гарри досадливо поморщился. Настоящий лесничий вызывал у него чувство симпатии, но эта версия его крайне раздражала. Захотелось схватить что-нибудь увесистое и ударить его посильнее… да вот хоть эту металлическую вешалку!

— Это мой отец? — жестко спросил он у Хагрида, стараясь побороть одолевающую его злость. — Я могу с ним поговорить? Или разговор с ним будет такой же бестолковый, как с тобой?

— Это память, — бас гиганта не выражал никаких эмоций. — Он заметит тебя, если ты захочешь, и ответит на твои вопросы, но чтобы диалог был живым, нужно проявить полную модель памяти о Джеймсе Поттере, а не его образ.

— Ого, — удивился Гарри такому информативному ответу и решил закрепить успех. — А как мне это сделать?

Хагрид пожал плечами.

— Я проводник, — ответил он после небольшой паузы. Гарри сморщился и досадливо махнул рукой. — Я показываю путь.

— Я понятия не имею, куда ты меня ведешь, — мальчик отвернулся от бесившего его великана, не желая продолжать с ним общение. Лучше он посмотрит на своего отца. Пусть это и образ.

— Туда, куда ты хотел попасть, — спокойно возразил проводник. — Ты хотел получить ответы и найти функцию.

— Какие ответы? Функцию чего? — устало спросил Гарри, обернувшись через плечо и взглянув на Хагрида.

— Любые ответы в рамках доступного, — великан прошел по застеленному мягким ковром деревянному полу мимо также сидящего в кресле Джеймса Поттера и остановился возле широкой лестницы, ведущей на второй этаж. — Мудрец может ответить на любой вопрос, если захочет. И ты хочешь найти его функцию.

Гарри испустил грустный вздох. То, что говорил проводник, казалось полным бредом, но интуиция ему подсказывала, что нужно послушать его и продолжить идти. Да и получить ответы на вопросы ему хотелось. Взглянув на отца, который, не обращая ни на что внимания, продолжал, глядя в камина, сидеть в кресле, он тихо произнес:

— Обещаю, я вернусь, — и отвернулся, следуя вслед за великаном на второй этаж этого дома. Поднявшись, они остановились возле одной из закрытых дверей. Хагрид выжидающе смотрел на него, не двигаясь с места. Гарри, секунду помедлив, толкнул ее и зашел в комнатку, в которой однозначно угадывалась детская. Стены, покрытые обоями мягкого бежевого цвета, ящик с игрушками в углу, к которому была прислонена маленькая метла, комод со столиком и зеркалом. На полу лежала старая игрушечная железная дорога с пыхтящим паровозиком ярко-красного цвета, подозрительно похожего на Хогвартс-экспресс. Внутри кольца железной дороги лежала темная мантия, усыпанная чем-то вроде серого порошка. У дальней стены стояла детская кроватка. Гарри неумолимо потянуло к ней. Он сделал несколько неуверенных шагов, однако был остановлен великаном.

— Теперь ты достаточно глубоко, — Хагрид схватил его за плечи и мощными толчками начал раскручивать вокруг своей оси. Гарри опешил, но возмутиться не смог, так как проводник продолжал все сильнее и сильнее раскручивать его. Перед глазами с бешеной скоростью крутилась комната, размываясь разноцветными полосами. Ожидаемой тошноты не наступило, однако Гарри почувствовал, будто оказался в центре взбесившегося волчка. В голову пришла мысль, что в реальном мире так раскрутиться физически невозможно. Он перестал чувствовать тело. Осталась лишь точка внимания, воспринимающая бешено крутящееся вокруг пространство, состоящее из разных цветов. Скорость вращения всё нарастала, пока цвета окончательно не пропали, сливаясь в белый, чуть подрагивающий свет. Гарри некоторое время продолжал просто смотреть в никуда, затем обернулся, пытаясь найти проводника, запоздало отметив, что к нему вернулось ощущение собственного тела. Хагрид бесследно исчез, со всех сторон его окружал мягкий белый свет. Мальчик поднял руки и внимательно на них посмотрел. Конечности были на месте, только выглядели совсем не так, как должны были. Непропорциональные, с маленькими, будто у младенца ладонями и длинными белыми пальцами. Чуть удивившись, Гарри повертел руками, несколько раз сжав кулак. Руки поплыли, будто пластилин, и Гарри с удовлетворением заметил, что те приняли более естественный вид.

— Правильно, — раздался рядом старческий, лишенный эмоций голос. Гарри поднял взгляд. Перед ним стоял высокий старик, с длинной седой бородой и такими же шикарными усами. У Гарри мелькнула мысль, что он напоминает ему Дамблдора. Только азиатскую версию. Да, старик обладал характерным азиатским прищуром, лицо, не выражающее никаких эмоций, было испещрено глубокими рытвинами. Облаченный во что-то вроде белоснежного кимоно, он безразлично разглядывал замершего мальчика. Гарри почувствовал тот самый священный трепет, какой он испытывал при встрече с женщиной, похожей на Петунию Дурсль. Тело будто окоченело. Страшно было не то что говорить, а вообще издать какой-либо случайный звук.

— Ты хотел найти мою функцию, — старик не спрашивал, он спокойно доводил до Гарри информацию. Мальчик не смог бы себя заставить говорить при всем желании, но к счастью, ответов от него не требовалось. — Того, кого ты считаешь братом. Моя функция, наделенная самостоятельностью. Ее заперла частица Тени, — Гарри вздрогнул. После слов старика он вспомнил кошмары, в которых фигурировала Тень. Белый свет вокруг исчез. Гарри и Мудрец стояли друг напротив друга в просторном, залитым светом помещении, возле большой металлической клетки. По другую сторону был чудовищных размеров механизм, состоящий из бесчисленных шестеренок самого разного размера. Однако отвести взгляд от продолжавшего говорить старика, чтобы осмотреться, Гарри не посмел и подумать. — Инородная структура пыталась подчинить систему, но последовала защитная реакция, сработал фундаментальный запрет магического характера. Однако уничтожить структуру без внешнего воздействия невозможно, а захватить Эго оно не смогло, поэтому слилось с Тенью, став ее частицей и обретя самостоятельность. Инициированное твоими желаниями расстройство идентичности и наделение моей функции индивидуальностью ускорило процесс. У тебя есть выбор. Оставить функцию закрытой в глубине — Мудрец повел рукой в сторону клетки. Гарри смог, наконец, оторвать взгляд и повернуться и почувствовал, что его внутренности будто сжались. В клетке неподвижно сидел Ричард, безразлично глядя в одну точку. — Тогда функция со временем утратит самостоятельность и раствориться в общей структуре. Либо ты можешь освободить ее. Решай.

Мудрец, как и женщина, встреченная им ранее на Тисовой Улице, мгновенно исчез. Гарри почувствовал, как трепет, охвативший всю его суть, вызванный встречей с этим стариком пропал. Не раздумывая, он бросился к клетке.

— Рик! Рик, ты слышишь меня? — парень медленно перевел взгляд на мальчика. В карих глазах мелькнула искра осмысленности. Он не торопясь встал. Механизм, что находился за спиной Гарри, громко щелкнул, однако мальчик не обратил на это внимания.

— Гарри, — с легким удивлением сказал он. — Как непривычно смотреть на тебя со стороны, — Ричард поправил воротник клетчатой рубашки. — Что произошло? Где мы?

— Я не знаю, — честно ответил мальчик и, наконец, осмотрелся. Пол, как и стены, были деревянными, из грубых широких досок темного цвета. Подняв голову, Гарри увидел темный провал, в котором не было видно потолка, будто они находились в основании очень высокой башни. Где-то на высоте четвертого этажа было большое окно, в который прорывались лучи яркого солнца, освещая это странное место. По другую сторону находился замеченный им ранее огромный механизм. Шестеренки самых разных размеров, от крошечных до огромных, внешне похожие на бронзовые.

— Почему я в клетке? — нахмурился парень.

— Не знаю. Погоди, я сейчас освобожу тебя.

— Тут нет замка, — возразил Рик, но захлопнул рот, так как Гарри просто потянул решетку на себя и открыл проем, который появился будто по волшебству. Освободившись, парень подошел к мальчику и положил ему руку на плечо, с интересом разглядывая механизм. — И что теперь?

— Не знаю, наверное, нам надо как-то отсюда выбраться, — Гарри пожал плечами, без удивления отметив, что стоило ему отвести взгляд, как клетка бесследно исчезла. — Давай поищем выход…

Механизм пришел в движение. Шестеренки с оглушительным угрожающим треском закрутились, меняя положение. Ричард инстинктивно задвинул Гарри за спину, закрывая спиной от чудовищной конструкции, которая трещала, грозясь развалиться на части. Раздался оглушивший их звон колокола.

— Энервейт, — произнес смутно знакомый голос. Ричард открыл глаза. Вдалеке послышалось уханье птицы и шелест покачивающихся деревьев. Перед глазами он увидел звездное небо. Поправив очки, парень поднялся на ноги, задумчиво отряхивая мантию от прилипших комьев сырой земли. В Запретном Лесу стояла ночная прохлада летней ночи. Небольшая опушка в глубине леса, освещенная слабым светом звезд и скрытой под облаками Луной, поросшая травой и мелким кустарником, была украшена сложной магической фигурой из двух соединенных кругов.

— Гарри, — услышал Ричард холодный высокий голос с шипящими нотками, в котором звучала насмешка. — Постарайся не кричать, не убегать или делать прочие глупости. Тебе не покинуть пределов круга, — Рик, бросив взгляд под ноги, увидел, что стоит в центре сложной светящейся слабым фиолетовый светом конструкции, начерченной прямо на земле.

— Кто вы? — он пытался разглядеть своего собеседника. Темная фигура высокого роста, облаченная в мантию, стояла в пяти метрах от него, но разглядеть лица он не смог. — Это ведь Запретный Лес? Что происходит? — тут его взгляд поймал еще одно действующее лицо. — Профессор Квирелл?

Мужчина в фиолетовом тюрбане, опустившись на колени, стоял возле неизвестного и сосредоточено водил по земле волшебной палочкой. С ее кончика срывались алые вспышки, что оседали на землю и формировали сложный узор из линий вокруг незнакомца, похожий на тот, в центре которого стоял он, только ярко-красного цвета. Профессор Защиты на секунду отвлекся и бросил на Ричарда странный взгляд, который тот не смог понять, затем отвернулся и продолжил колдовать.

— Мы с тобой уже встречались. Правда, первое знакомство вышло неудачным, но сейчас мы исправим эту досадную нелепость, — незнакомец рассмеялся холодным смехом. Вытянув вперед руку, он зажег в ладони шарик света, позволяя себя рассмотреть. Ричард внимательно осмотрел незнакомца и брезгливо скривился. Таких уродов он еще не видел. Красные, тускло светящиеся глаза, бледное до белизны лицо, покрытое маленькими чешуйками, две щелки вместо носа. Внимательно следящий за его реакцией незнакомец растянул тонкие губы в ухмылке. — Боишься, Мальчик-Который-Выжил? Я — Лорд Волдеморт.

Ричард понял, что попал. Его мелкая копия отсутствовала, а если бы она вдруг и появилась, то моментально завалила бы его кучей неуместных вопросов и панических комментариев. Волдеморта он раньше воспринимал как персонажа магического фольклора, обладающего на редкость пафосным именем. Да, он помнил, что этот волшебник оставил Гарри Поттера сиротой и исчез после попытки убить самого мальчика, но не мог воспринимать эту историю, казавшуюся нелепой сказкой, всерьез. Однако персонаж из этой сказки стоял сейчас перед ним и явно замышлял что-то недоброе. Профессор Защиты, судя по всему, был с ним заодно и помогать попавшему в беду ученику явно не спешил.

— Значит, вы живой, — выдавил из себя Ричард, лихорадочно пытаясь сообразить, что ему делать. Попробовав незаметно сдвинуться, он убедился, что не может покинуть центра светящейся на земле фигуры. Против него два взрослых волшебника, один из которых преподаватель Защиты, а второго даже по имени называть боятся. Волшебная палочка при нем, но, как он давно убедился, магией он не владел даже на уровне Гарри Поттера.

— Я бессмертен, — прошелестел Волдеморт. — Но сейчас я лишь фантом, тень своего могущества. Прошлым летом мы повстречались с Квиринусом… — он указал рукой на продолжавшего колдовать преподавателя. — Тогда я был еще слабее, призраком, духом, что пытался найти дорогу обратно к жизни. Мы встретились в лесах Албании, и профессор стал моим слугой, — Волдеморт рассмеялся безумным смехом. — Я был вынужден делить с ним тело. Он рассказал мне о Философском Камне, который Фламель передал Альбусу на сохранение. Ты ведь умный мальчик и знаешь, что такое Философский Камень? — Ричард кивнул. Волдеморт раздраженно качнул головой. — Неосмотрительно было довериться этим слухам. Фламель никогда бы не отдал никому своё сокровище, даже Дамблдору. Квиринус, с моей помощью, забрал эту подделку из Гринготсса. Знаешь, что это было? — в темноте блеснули красными углями глаза, таящие в себе безумие. — Одна порция эликсира жизни, кристаллизованная и замаскированная под настоящий камень. Она бы могла излечить смертельно больного или продлить жизнь на десяток лет. Волшебная эссенция, несущая жизнь, — Волдеморт задумчиво провел руками по лысому черепу. — Я извлек из нее всю энергию и смог частично воплотиться. Пусть и не полностью, пусть я всё еще фантом, — присмотревшись, Рик заметил, что контуры фигуры Темного Лорда слегка размыты, но по сравнению с призраками Хогвартса он был вполне материален. — Однако сегодня мы с тобой это исправим. Квиринус, долго еще?

— Можно начинать, мой Лорд, — отозвался Квирелл, поднимаясь на ноги и отряхивая испачканные полы мантии. Ричард напряженно думал, но не мог найти выхода из этой ситуации, в которой так неожиданно оказался. Поняв, что других вариантов у него нет, он несколько раз громко крикнул, зовя на помощь, чем заслужил презрительный смешок Волдеморта и странный взгляд от Квирелла.

Страж, и без того привлеченный запахом нарушителя, встрепенулся и припал носом к земле, беря след.

— Прекрасно, — Лорд Волдеморт довольно прищурился. — Можешь не надрываться, тебе никто не поможет. Пора прощаться, Гарри Поттер. Благодаря своей грязнокровной мамаше ты двенадцать лет назад выжил, а я потерял всё, что у меня было. Будет справедливо, если именно благодаря тебе и той силе, которую она в тебя вложила, я вновь вернусь к жизни, согласен? — Темный Лорд торжествующе рассмеялся и коротко бросил Квиреллу. — Начинай!

Профессор встал напротив линий, что соединяли два магических круга в одну фигуру, и взмахнул палочкой, изображая сложные завитки. Левую руку он опустил в сумку, перекинутую через плечо, и достал склянку со светящейся жемчужной жидкостью.

— Кровь единорога, взятая насильно… — тихо пробормотал он, выливая содержимое склянки. Жидкость, повинуясь взмахам палочки, растеклась по воздуху и собралась в небольшой светящийся шар. — Прах фестрала, сожжённого заживо, — шар покрылся невесомой серой пылью. Вытянув перед собой левую руку, Квирелл щелкнул пальцами. С кончиков его пальцев сорвался жидкий огонь, моментально впитываясь в висевший перед ним шар.

Магическая конструкция загудела. Шар, сияющий нестерпимо ярким белым светом, упал в центр фигуры и исчез, оставив после себя разноцветные вспышки. Квирелл повернулся в сторону Ричарда и подмигнул, напряженно дернув лицом. Рик недоуменно нахмурился, пытаясь понять, что от него хочет профессор. Тот выразительно скосил глаза на свою волшебную палочку и одними губами прошептал: «сейчас», после чего коротко ей взмахнул. Начерченная на земле фигура, в которую были заключены Ричард и Волдеморт, потускнела. Парень дернулся, пытаясь убежать, но его надежды не сбылись, и он наткнулся на невидимую стену. Конструкция вновь налилась светом, только теперь Рик стоял в центре алого круга, а Волдеморт фиолетового.

— Квиринус?! — гневно зашипел Темный Лорд.

— Виноват, мой Лорд. Ошибка в заклинании, — Квирелл бросил недоуменный взгляд на Ричарда и тяжело вздохнул. — Одну секунду, мой Лорд, я сейчас же всё исправлю.

— Ты будешь наказан, — веско произнес Волдеморт, вперив пылающий гневом взгляд алых глаз в склонившегося в поклоне мага. В густых тенях леса раздался громкий треск. — Быстрее, завершай передачу!

— Сию минуту, мой Лорд, — профессор еще раз поклонился и бросил долгий нечитаемый взгляд на Ричарда. Посмотрев на него пару секунд, он прикрыл глаза, будто принимая решение, и взмахнул палочкой. Вслед за этим произошло столько событий, что Ричард не успевал за ними уследить.

Парень и без того был растерян. Последнее, что он помнил — это обычный день после Рождественских каникул. За этим следовал провал. После этого странный сон, где его из клетки освобождал Гарри, затем пробуждение в Запретном Лесу в не самой приятной компании Волдеморта и профессора Защиты. Дальнейшие события вообще произошли слишком быстро.

Ломая деревья и топча кустарник, на поляну выскочило что-то огромное. Трехголовый пёс с нелепой для его размеров кличкой «Пушок» с громким рыком, издаваемым всеми тремя пастями, бросился на Волдеморта. Ворвавшись в центр магической конструкции, он схватил фантомного Темного Лорда зубами и отбросил далеко за пределы круга. Квирелл от неожиданности опустил палочку, чем привел волшебство в действие. Фигура вновь вспыхнула светом. Цербер, что стоял в пределах круга вместо Волдеморта, завыл. За его воем не было слышно крика боли, который издал Ричард, почувствовавший, как его суть выворачивает наизнанку затопивший сознание поток, огромный, разрывающий каждую клетку тела. Его естество крошилось на части, рвалось, дробилось и собиралось воедино, не в силах справиться с грубым вмешательством. Комплекс заклинаний, сотворенный Квиреллом, не выдержал перегрузки. С ослепляющей вспышкой он распался на части, выпуская магию в окружающее пространство. Профессора защиты невидимая волна сбила с ног, цербер с грохотом упал замертво.

Я распахнул глаза, часто заморгал, стараясь избавиться от плывущих цветных пятен и глубоко вдохнул, впервые осознавая себя как личность. Ричард и Гарри слились воедино, Тень спряталась в глубине подсознания, прячась от разрушительного волшебного потока, дробящего и без того фрагментированную личность. В голове до сих пор звучали отголоски громогласного воя погибшего цербера.

— Гарри? Ты жив? — профессор Квирелл, отбросив съехавший набок тюрбан, поднялся на ноги. Прислушиваясь к ощущениям, оцениваю дрожь, болью отдающуюся во всем теле, плывущее сознание, грозящее в любой момент вновь рассыпаться на части, тошноту и легкое головокружение.

— Нормально, сэр, — киваю ему, нащупывая в кармане волшебную палочку и настороженно оглядываясь. — А где Волдеморт?

— Думаю, бежит отсюда со всей возможной скоростью, — пожал плечами Квирелл, внимательно осматривая труп Пушка. — Атака цербера опасна даже для фантома. Уверен, ему сейчас не до нас, — профессор разворачивается и внимательно смотрит на меня. — Как же не вовремя появилась эта мордредова псина! Почему ты ничего не сделал, Гарри? Мы ведь договаривались! Мы ведь могли покончить сегодня с ним! Ты, как и хотел, получил бы его силу и часть знаний, а я был бы свободен от всех клятв.

— Я забыл, сэр, — абсолютно честно отвечаю ему. Не знаю, что там планировала Тень вместе с Квиреллом, но Ричард в их планы посвящен не был. Профессор Защиты на мои слова лишь качает головой и грустно улыбается.

— Забыл, — повторяет Квирелл с кривой усмешкой. Вижу, что он мне не верит. — Как жаль. Если бы всё получилось, мы бы сегодня стали героями, — преподаватель издает смешок. Бросаю короткий взгляд на волшебную палочку в его руке, которую он ненароком достал, и тут же отворачиваюсь, сосредотачиваясь на лице. — К сожалению, всё пошло наперекосяк и теперь мне придется прятаться. Не знаю, что ты задумал, но ты сам виноват, что всё закончилось именно так.

Квирелл выбрасывает вперед палочку и с нее срывается красный луч. Бросаюсь в сторону, уворачиваясь от обезоруживающего заклинания. Гарри Поттер, с подачи Дурслей, считал себя страшным, худым и слабым, но на самом деле природа создала его крайне шустрым, что и позволило мне уйти с траектории стремительного луча. Стоп. Я и есть Гарри Поттер. Мыслить иначе опасно.

Сражение первокурсника и взрослого волшебника, тем более преподавателя Защиты, — это даже не смешно. Пусть Квирелл наверняка ослаб после сотворённого пару минут назад волшебства колоссальной сложности, но я против него никто. Неопределенного возраста недоучка без малейшего опыта и ворохом отрывочных теоретических сведений в теле одиннадцатилетнего сопляка. Теоретически я знал немало заклинаний, что могли бы пригодиться в данной ситуации, но тонкая структура тела пока просто не приспособлена прокачивать через себя серьезные объемы магии. Тем более, судя по ощущениям, она серьезно повреждена.

— Авада Кедавра! — падаю на землю, довольно чувствительно приложившись о лежащий на земле крупный камень, но уклонившись от стремительной изумрудной вспышки. Не знаю, что это за заклинание, но раз уж Квирелл произнес вербальную формулу вслух, это должно быть нечто крайне серьезное. Откатываюсь в сторону и подскакиваю на ноги. Учитывая мое паршивое состояние, маневр получился вполне резвым. Взмах палочкой. Указываю кончиком на лежащий злосчастный камень. Чувствую, как магия широким потоком рванула сквозь тело, усиливая боль, и вырвалась наружу перекраивающим реальность лучом. Какая разница, что камень лежит на земле, находясь во власти гравитации планеты, если гравитация есть не что иное, как искажение пространства массивным объектом? Волшебники вообще с концепцией линейности и незыблемости пространства обходятся по-хамски. Какая разница, что камень покоится, и никакие значительные силы на него не воздействуют? Почему бы массой не быть импульсом, если во мне есть что-то, что способно изменять текущую действительность в весьма широких пределах, и, к тому же, я знаю отработанный поколениями прием, позволяющий осуществить это изменение?

— Вадивази, — произношу вербальную формулу, тычком палочки в сторону Квирелла задавая вектор воздействия. Камень разлетелся на сотни осколков, которые рванули в сторону профессора со скоростью пули. Тот пытается увернуться, дернувшись в сторону, но осколков было много, и летят они быстро, прошивая тело волшебника. Издав приглушенный хрип, Квирелл схватился за горло и осел на землю. На его мантии начали проступать темные пятна, из пробитого горла толчками вырывалась кровь.

С легким недоумением смотрю на свою палочку. Неожиданный эффект. Произнося заклинание, я планировал оглушить агрессивно настроенного профессора камнем и сбежать, но булыжник почему-то распался на куски, убив профессора картечным залпом. Бросив взгляд на бездыханное тело, огляделся, на секунду остановившись на неподвижном Пушке, случайно попавшего под действие творимого здесь волшебства. Зверь своим неожиданным вмешательством спас мне жизнь, за что и поплатился своей. Однако для сожаления и чувства благодарности я в неподходящей ситуации.

Лес угрожающе нависал темной тенью. Поежившись, осматриваюсь кругом, наугад выбирая направление. Сидеть на полянке возле трупа хогвартского профессора и цербера, в ожидании спасения, мне не прельщает.

Лес жил своей жизнью. Со всех сторон раздавался стрекот насекомых, уханье птиц, треск веток. Глаза давно адаптировались к царящему здесь мраку, позволяя мне не спотыкаться и не пересчитывать лбом деревья. Наткнувшись на тропинку, я, не имея особого выбора, иду по ней, надеясь, что не столкнусь по дороге с какой-нибудь обитающей здесь тварью или, тьфу-тьфу, притаившимся Волдемортом. Стараюсь абстрагироваться от казавшихся подозрительными звуков. Разыгравшееся воображение видоизменяло каждую тень, превращая в монстров, каждый шорох заставлял вздрагивать, крепче сжимая волшебную палочку. Не берусь сказать, сколько я так шел, но когда понял, что высокая фигура, преградившая мне путь, существует на самом деле, а не продукт деятельности моего больного разума, бежать было уже поздно. Чертыхнувшись, я проворно бросаюсь к дереву, желая укрыться за ним, спотыкаюсь и с громким треском падаю на землю, чудом не сломав крепко сжатую в кулаке палочку.

— Не бойся, человеческий жеребенок, — мягким басом произносит существо, подходя ближе и успокаивающе поднимая руки. — Я не причиню тебе вреда.

Поднимаюсь на ноги, морщась от боли. Существо приблизилось, и я могу его рассмотреть. Лошадиное тело, человеческий торс вместо шеи и головы, длинные волосы, гривой спадающие до самой спины, неестественно большие глаза, сильные мускулистые руки.

— Хагрид попросил помочь найти тебя, — говорит кентавр, аккуратно схватив меня руками и усадив себе на спину. — В лесу много хищников, а ты слаб и беззащитен. Держись крепче.

Не смущаясь, обхватываю кентавра за талию, сцепляя руки в замок. Тот, не говоря больше ни слова, поскакал, набирая скорость. Я же стараюсь успокоиться, чувствуя, как путаются мысли и личность грозит вновь развалиться на составные части. В голове крутятся одновременно размышления Ричарда о нелепости мира, в котором существуют такие существа, как кентавры, гоблины, церберы, драконы и бог знает весть что еще. Вместе с тем, маленький Гарри хочет в страхе прижаться к спине кентавра и завалить его чередой малоосмысленных вопросов. При всем этом я прекрасно осознаю, что все эти мысли принадлежат мне, и я сам являюсь и Гарри, и Ричардом одновременно. Кентавр замедляет бег, отодвигает в сторону низко растущие ветки и резко останавливается.

— Хагрид, — мы на широкой тропинке, по которой, крутя в разные стороны головой, шел великан, сжимая в одной руке тускло светящийся масляный фонарь и зонтик в другой. — Я нашел его.

— Гарри! — восклицает великан, поднимая выше фонарь и щурясь. Разглядев меня на спине кентавра, он облегченно выдыхает. — Слава Мерлину! Спасибо, Флоренц.

Кентавр с нечеловеческой пластичностью разворачивает свою верхнюю часть, хватает меня за руки и опускает на землю. Перебирая копытами, он склоняется надо мной и тихо говорит:

— Сатурн необычайно активен, Гарри Поттер, — выпрямившись, он коротко кивает Хагриду и скачет в глубину леса, быстро скрываясь из вида.

Хагрид торопливо приближается, придирчиво рассматривая меня со всех сторон.

— Ты цел? Что произошло, Гарри? Вся школа стоит на ушах!

— Я в порядке, Хагрид, — лесничий хватает меня за руку, будто боится, что я опять потеряюсь по дороге, и тянет меня за собой. Под ногами закрутился Клык, радостно гавкая. — Не знаю, что произошло, но я очнулся в лесу вместе с Квиреллом…

— Ох, так и знал, что с ним неладно, — досадливо качает косматой головой великан. — Что он затеял?

— Не знаю, но там был Волдеморт, — великан, услышав имя Темного Лорда, явственно вздрагивает и еще раз внимательно меня осматривает. — Это долгая история, Хагрид, — устало говорю ему, на что он понимающе кивает.

Спустя несколько минут ходьбы мы достигли опушки леса, откуда уже виден сам замок. Не успеваем мы дойти до лачуги Хагрида, как с неба спускается стремительная тень. Минерва МакГонаглл, несмотря на почтенный возраст, грациозно соскочила с метлы и бросилась к нам.

— Мистер Поттер, вы в порядке? — строгая ведьма со съехавшей на бок остроконечной шляпой подбегает ко мне и осматривает цепким взглядом. Киваю ей и посылаю вымученную улыбку. Покачав головой, она забирает меня у Хагрида. Втроем добираемся до замка, где нас уже ожидает сам Директор вместе с остальными деканами.

— Гарри, — с теплой улыбкой приветствует меня Дамблдор. За внешним спокойствием старика вижу явственное облегчение в пронзительных голубых глазах. — Рад, что всё обошлось. Минерва, отведи мальчика в Больничное Крыло, Поппи уже ждет.

Профессор Трансфигурации тянет меня за руку, но я сопротивляюсь, глядя при этом на Директора. Как бы там ни было, но ситуация сложилась более чем сложная и мне будет гораздо спокойнее, если ей займется опытный волшебник. Ричард и Гарри могли играть в тайны, боясь последствий раскрытия подробностей своего сосуществования в одном теле. Что делала и думала Тень, боюсь даже представить. Пусть никто из волшебников не вызывает у меня особого доверия, но это зашло слишком далеко. Не хочу в следующий раз обнаружить себя в еще более щекотливой ситуации. Поэтому, твердо глядя в глаза Дамблдору, произношу:

— Сэр, я думаю вам лучше узнать обо всех подробностях немедленно, — стараюсь, чтоб мальчишеский голос звучал как можно увереннее. — В противном случае, боюсь, я не смогу поведать полную картину произошедшего, — к тому же, Тень может в любой момент вновь перехватить контроль, поэтому, чуть помедлив, добавляю: — либо не захочу.

Повисло молчание. Дамблдор задумчиво разглядывает меня, кивая в такт своим мыслям.

— Поттер, самовлюбленный идиот, делайте, что вам велено, и молитесь, чтоб за ваши выходки…

— Северус, — спокойным голосом останавливает гневную тираду зельевара Дамблдор. Тот затыкается, продолжая сверлить меня полным гнева взглядом. Краем сознания удивляюсь подобному поведению. Из того, что я помню, Снейп, конечно, не испытывает ко мне и капли симпатии, но и такого коктейля из ненависти и презрения я у него не вызывал. Наверняка это результат почти полугодичной деятельности Тени, но сейчас меня это беспокоит меньше всего. Наконец, Альбус Дамблдор степенно кивает в знак согласия. — Хорошо Гарри, раз это не терпит отлагательств, пройдем в мой кабинет. Я проконтролирую состояние мистера Поттера, — на корню обрывает Директор возражения преподавателей.

Едва оказавшись в кабинете Директора, я с облегчением устраиваюсь в глубоком кресле, с благодарностью принимая чашку чая.

— Что ж, Гарри, — присев напротив меня, профессор Дамблдор с наслаждением отхлебнул из своей чашки и внимательно посмотрел из-под очков-половинок. — Ты хотел мне что-то рассказать?

Я тяжело вздыхаю, собираясь с мыслями, которые все сильнее путались. Часть меня очарована убранством кабинета — все эти движущиеся портреты, развешанные вдоль стен, множество самых разных непонятных устройств, щелкающих, трещащих, гудящих, испускающих струйки пара, ажурное окно за спиной директорского кресла, большая ярко-красная птица. Всё это вызывает неподдельный восторг и интерес. Другая же часть интересуется исключительно этими устройствами, размышляя, имеют ли они практическое применение или предназначены сугубо для создания магической атмосферы. Я же стараюсь балансировать на грани, удерживая личность от распада. Самое обидное, что делать всё приходится интуитивно.

— Сэр, я даже не знаю, с чего начать. Да и многое мне самому непонятно.

— Главное начни, Гарри, — Дамблдор всем своим видом буквально излучает спокойствие. — Если мне что-то будет непонятно в твоем рассказе, я задам вопросы и, возможно, смогу пролить свет на многие неясности.

И я всё рассказал. Как очнулся в лесу, как увидел там Волдеморта. О роли Квирелла, о вмешательстве Пушка и последовавшим побегом Темного Лорда, о короткой схватке с профессором Защиты, закончившейся его смертью. Рассказ получился сумбурный, но Дамблдор слушал внимательно, не перебивал, лишь иногда задавал уточняющие вопросы.

— Квирелл сказал, что атака цербера опасна даже для фантома. Но я не могу понять, сэр, как это возможно, если он был не совсем материален? И почему Пушок погиб?

— Профессор Квирелл тебе не соврал, Гарри, — Дамблдор услужливо подливает чай в мою кружку, на что я благодарно киваю. — Цербер — это не просто огромная трехголовая собака. Это страж. Пушок был еще молод и, как тебе известно, почти год как сбежал от Хагрида и жил в Запретном Лесу. Он потерял ориентиры, одичал, но всё же выполнял то, для чего и был создан — охранял территорию. Думаю, учуяв Волдеморта, он посчитал его нарушителем. Он смог нанести ему вред и прогнать, но сам попал под действие магии и погиб. Хагрид будет крайне расстроен, — качает головой Директор. Честно сказать, волнения добродушного великана меня сейчас абсолютно не беспокоят. — Тот комплекс заклинаний, что придумал Квирелл, судя по твоему описанию, был нестабилен, и вмешательство Пушка оказалось фатальным. Он принял на себя всю мощь задействованной магии, что даже для такого существа оказалось смертельным.

— Придумал Квирелл? — цепляюсь за фразу, хоть это и не кажется таким уж важным.

Дамблдор чуть сморщился.

— Да. Уверен, то волшебство, в котором тебе невольно пришлось сегодня поучаствовать, он сам разработал. Он был талантливым волшебником и очень жаль, что всё-таки не одумался. Расскажи подробнее, как он погиб?

— Его убил я. Случайно, — опускаю глаза. Особых угрызений совести от смерти Квирелла я, по правде говоря, не испытываю. Всё произошло слишком быстро, сумбурно, к тому же, действительно случайно. Однако осознавать, что в свои одиннадцать… биологические одиннадцать лет, я стал убийцей, неприятно. — Заклинание сработало не так, как должно было.

— Вот как, — в голосе Дамблдора нет и капли осуждения, лишь легкая печаль. — Что ж, Квиринус сам выбрал свой путь. У него был шанс исправиться, но судьба распорядилась иначе. Не переживай об этом, Гарри. Ты ведь сделал это не со зла.

— Вы знали, что он связан с Волдемортом? — догадываюсь я. — Почему вы ничего не предприняли заранее?

— Я не мог знать наверняка, но был почти уверен в этом. Квиринуса, как и многих волшебников, легко сбить с пути, соблазнив силой и знаниями. Особенно представителей твоего факультета, — взгляд Дамблдора буквально на мгновение становится строгим. — Каждый имеет право на ошибку, Гарри, — теперь же Дамблдор смотрит на меня со спокойной, умиротворяющей уверенностью. — И каждый имеет право исправить свои ошибки. Ты говорил, что профессор Квирелл упоминал о каком-то плане по уничтожению Волдеморта, из чего я могу заключить, что он всё же был близок к искуплению. Расскажи об этом подробнее.

Я медлю, подбирая слова. Мы подошли к самой сложной теме.

— Дело в том, что я не помню, что это был за план, сэр. По правде сказать, я вообще не помню ничего из своей жизни за последние полгода.

Взгляд Дамблдора потяжелел. Теперь он смотрит на меня, не скрывая тревоги.

— Гарри, — голос его всё так же мягок. — Правильно ли я понял, что ты совсем ничего не помнишь? И у тебя нет никаких догадок по этому поводу?

— Я — это не всегда я, сэр, — пытаюсь сформулировать мысль, однако это становится всё сложнее. Тем не менее, что-то скрывать и умалчивать не вижу особого смысла. Конечно, Дамблдора я не знаю, как не знаю того, как он распорядится полученной информацией, но он самый могущественный волшебник из всех, с кем я знаком. — Именно поэтому я настоял на том, чтоб беседа прошла именно сейчас. Если контроль перехватит другой «я», не уверен, что он захочет вам рассказать всю правду.

Повисла долгая пауза. Наконец, Дамблдор отводит задумчивый взгляд.

— Я бы хотел тебя кое с кем познакомить, Гарри, — протянув руку, он поманил птицу, что сидела на жердочке. Птица вспорхнула и приземляется на стол прямо передо мной. — Его зовут Фоукс. Фениксы, удивительные создания, — птица переступает лапами, приблизившись ко мне и внимательно глядя своими желтыми глазами. В глазах феникса, поворачивающей голову то одной, то другой стороной, читается интерес. — Жаль, что их так мало. По правде сказать, за всю жизнь я повстречал только Фоукса и считаю это невероятной удачей, — феникс нахохлился, вздыбив перья. Глядя на меня, он издает негромкую трель, в которой читались требовательные нотки.

— Я не понимаю, чего он хочет, сэр, — перевожу взгляд на Дамблдора, который с неподдельным интересом наблюдал за действиями феникса. Тот лишь улыбается, разводя руками и показывая, что сам не понимает, чего от меня ждет птица. Тем временем, феникс, издав звуки, изображающие легкое недовольство, вспорхнул, переместившись ко мне на колени. Склонив голову набок, он продолжает с интересом меня рассматривать. Господи, как глаза птицы могут быть настолько выразительными? Ричард ведь явственно видел в его желтых глазах любопытство и даже насмешку! Феникс опять курлыкнул, и Гарри рефлекторно протянул руку. Резким движением слегка ущипнув острым клювом его за палец, он переступил лапами и подставил шею.

— Вижу, ты ему понравился, — Дамблдор заметно расслабился, наблюдая, как мальчик аккуратно поглаживает феникса, который гордо повел крыльями и распушил перья. — Замечу, что на моей памяти Фоукс впервые демонстрирует подобное расположение.

— Мне кажется, что он надо мной смеется, — возразил Гарри, продолжая чесать хохолок довольной птицы.

— Это тоже проявление симпатии, Гарри, — Дамблдор тепло улыбнулся. — Я подумаю над тем, что ты мне рассказал, и обязательно тебе сообщу, если что-то узнаю, — Директор явно решил свернуть диалог. — Вижу, что ты порядком устал за сегодня. Попрошу тебя провести остаток этой ночи в Больничном Крыле, мадам Помфри уже заждалась. Однако я вынужден попросить тебя задержаться еще на пару минут, пока твой декан не прибудет за тобой. Не согласишься пока примерить Шляпу? Вы ведь уже знакомы?

Гарри согласно кивнул, прикрывая ладонью зевок. Чувствовал он себя странно, сознание укутывала вязкая усталость, и всё, чего ему хотелось, это скорее оказаться в кровати. Фоукс перелетел на свой насест, издав на прощание веселую трель. Дамблдор протянул руку, призывая Распределяющую Шляпу, что до этого мирно покоилась на одном из шкафов. Передав ее мальчику, Директор дождался, пока тот покорно ее наденет на голову.

— Хм…. И снова здравствуй, — Шляпа, едва оказавшись на голове мальчика, ожила. — Что тут у нас? Ага, небольшие изменения. А это что? Ого, какой подходящий тотем! — старческий скрипучий голос головного убора зашелся в хохоте. — Должна заметить, весьма иронично.

Гарри, как и Дамблдор, с недоумением слушали веселящуюся шляпу.

— Ты тоже заметил, да? — непонятно к кому обратилась она. Феникс со своего насеста издал насмешливо-утвердительную трель. — До чего ж забавный мальчик!

— Шляпа? Не хочешь поделиться своими наблюдениями? — вежливо поинтересовался Дамблдор.

— Поделиться? С чего бы это, Альбус? — скрипучий старческий голос отдавал ворчанием. — О, можешь не отвечать. Мальчик необычен, да. Опасен ли? Возможно. Сумасшедший? Определенно, — шляпа недовольно повела полами. — Так же как и ты в своей блаженности, как и большинство волшебников. Однако это открывает перед ним потрясающее возможности. Представляю, какие мыслишки роятся в твоей седой голове. Скажу тебе сразу — ты не прав.

— Я сумасшедший? — тихим голосом переспросил мальчик, вспоминая разом все инсинуации Дурслей по этому поводу.

— Не переживай, Гарри, все люди сумасшедшие. Каждый из вас в той или иной степени болен, а уж волшебники и подавно. В твоем случае это будет более явно, — шляпа коротко хохотнула. — Но ты справишься. Не зря ведь ты выбрал факультет Ровены.

— Я ничего не выбирал, — запротестовал Гарри. — Вы сами меня направили туда!

— Нет, я всегда спрашиваю, — категорически не согласилась с ним шляпа. — Конечно, я спрашивала не твою сознательную часть, которая подвержена сиюминутным волнениям и порывам, а более глубокую и рассудительную. И ты выбрал Рейвенкло, что лично я нахожу замечательным. Пройдет совсем немного времени, и, уверена, я найду в головах бестолковых юных волшебников интереснейшие истории о твоей жизни. Альбус, — голос шляпы вновь наполнился ворчливыми нотками. — Мне даже не нужно прикасаться к твоим сединам, чтоб понять, о чем ты думаешь. Да, смертельное заклинание оставило часть сущности безумца Томми в мальчике, но если бы ты знал, что именно это было, и что в итоге мальчишка неосознанно сделал с этой частичкой — ты бы станцевал от радости джигу, забыв о присущей твоему возрасту солидности. Больше я тебе ничего не скажу.

— Кто такой безумец Томми? — спросил Гарри, не улавливая сути разговора. По правде сказать, он вообще чувствовал себя слишком вымотанным и соображал с трудом.

— Он тебе расскажет. Только не сейчас, верно, Альбус? — хмыкнула Шляпа. — Он считает, что ты еще слишком мал и боится ранить твои чувства. Отправь уже мальчика в лазарет и начинай тяжело вздыхать, безрезультатно пытаясь мне доказать, что я обязана поделиться с тобой информацией.

— Ты как всегда до отвратительности проницательна, Шляпа, — Дамблдор встал из-за стола. — Что ж, Гарри, давай прислушаемся к мнению творения Годрика. К тому же, Филиус уже тебя ждет. Как и обещал, я приложу все возможные усилия, чтобы помочь решить все твои проблемы. Если ты захочешь мне что-то рассказать или спросить — мои двери всегда будут открыты для тебя.

— Спасибо, сэр, — вяло пробормотал Гарри, поднимаясь с кресла. — Доброй ночи.

Дальнейшее слилось для него в одну короткую череду событий. Флитвик встретил его, участливо поинтересовался самочувствием, довел до больничного крыла, передал с рук на руки строгой женщине в белой мантии, которая тут же взмахнула палочкой, сняв с него одежду, очистив и переодев во что-то вроде халата. Затем он был уложен в кровать и напоен отвратительным на вкус зельем, после чего моментально уснул. Утром женщина, которая была известна как мадам Помфри, растолкала его, провела диагностику, вновь напоила зельями, принесла поднос с обильным завтраком, убедилась, что он всё съел, и оставила лежать в кровати, строго запретив с нее вставать.

В Больничном Крыле было светло. Яркое летнее солнце заливало палату своими лучами, что проникали в нее сквозь широкие окна, с распахнутыми шторами. Свет отражался от белых стен, простыней, мебели. По мнению единственного пациента, здесь было даже слишком светло. Однако мадам Помфри отсеяла все его возражения аргументом, что это необходимо для выздоровления. И вообще, целительные зелья и заклинания, мол, лучше действуют именно в таких условиях. Правда, сообщить мальчику от чего именно его лечит, она нужным не посчитала.

— Я такими темпами ослепну, — проворчал Ричард, прикрывая лицо подушкой.

— Очки не сломай, — напомнил ему Гарри. — Слушай, Рик, то есть ты тоже совсем ничего не помнишь?

— Да, Гарри, отвечаю тебе уже в сотый раз — я, как и ты, не понимаю, где мы потеряли полгода жизни и что за это время произошло!

— И ничего не в сотый! А вчера… ты помнишь? — голос мальчика в его голове опустился до шепота. — Про Квирелла, Пушка и… — он судорожно сглотнул, — Волдеморта?

— Помню, — тяжело вздохнул Рик. — Странно всё это. А еще помню, что мы с тобой были одним человеком. Это ненормально, — Ричард отпихнул одеяло и потянулся. — Это пугает, если честно.

Послышались быстрые шаги и звон склянок.

— Мистер Поттер, к вам посетитель, — мадам Помфри строго нахмурилась. — Но сначала вы выпьете все положенные зелья.

— Опять? — возмутился Ричард.

— Посетители? Кто бы это мог быть? — сразу воспылал интересом Гарри, наблюдая, как Ричард покорно глотает три зелья, одно отвратительнее другого на вкус. — Может это кто-то из однокурсников? Или Пенелопа? Или даже… — мальчик заметил посетителя и недоуменно протянул, — Грейнджер?

— Гарри, привет! — девочка реактивным вихрем подлетела к нему, и, мимолетно бросив на прикроватную тумбочку пакет со сладостями, села на самый краешек кровати. — Что с тобой произошло? По школе ходят слухи о том, что профессор Квирелл тебя похитил, представляешь? Дамблдор на завтраке сделал объявление, что тот был связан с какими-то темными волшебниками, похитил тебя, а потом погиб! Как тебе удалось сбежать? Я не знала, куда себя деть от волнения, но профессор МакГонаглл так мне ничего и не рассказала. Как ты себя чувствуешь? Поезд уезжает уже сегодня, тебя скоро выпишут? Сегодня ведь еще праздничный пир, нельзя чтоб ты его пропустил! Ну же, Гарри, не молчи, я и так с ума схожу от любопытства!

Гарри, как и Ричард, находились в глубоком шоке и, удивленно приоткрыв рот, наблюдали за щебечущей Гермионой.

— Кхм… Гермиона, — Гарри не понял, в какой момент Рик спихнул на него контроль над телом. — Я, видишь ли, не совсем помню…

— Ой, Гарри, только не надо опять мне рассказывать о твоих проблемах с памятью! Ты уже столько раз использовал эту отговорку, неужели ты думаешь, что я опять на это поведусь? Я что, по-твоему, дура? — карие глаза девочки полыхнули негодованием. — Если ты опять решил поиграть в тайны, так и скажи. Мы ведь договаривались, я не буду докучать тебе вопросами, а ты потом всё расскажешь! — Гермиона с легкой обидой дернула головой. — Друзья так не поступают, Гарри.

— Ты ведь хотел завести друзей? — зашелся в смехе Ричард в его голове.

Гарри смотрел на девочку беспомощным взглядом, не зная, как себя с ней вести, и в то же время, боясь ненароком обидеть.

— Ого, у тебя проснулась совесть? — Грейнджер оценила его растерянный вид. — Признаться, не знала, что она у тебя вообще есть. Ты порой настолько невыносим! — Гарри хотел возразить, но та его вновь перебила, придвинувшись ближе и опустив голос до заговорщицкого шепота. — Кстати, по поводу твоей последней идеи. Я закончила расчеты. Честно сказать, не представляю, почему ты считаешь, что это вообще возможно, но в следующем году мы продолжим это исследование. Я уже прикинула, какие материалы надо будет просмотреть и написала список, — на грудь мальчика лег пергаментный свиток. — Гарри, ну чего ты такой молчаливый? Тебя прям не узнать! Ты обиделся, что ли? Ну, хватит вредничать, ты ведешь себя как маленький!

— Нужно узнать, что происходило последние полгода, — протянул Рик, на что Гарри согласно кивнул. — Срочно! Да не маши ты головой, а скажи ей уже хоть что-нибудь!

Ни Гарри, ни Ричард не знали, как именно произошло их знакомство с Гермионой, но раздражала она их обоих одинаково. Девочка много говорила, задавала вопросы, требовала на них ответы, и продолжала всё трещать и трещать. Гарри краснел, бледнел и мямлил, не зная, как себя вообще с ней вести. В конце концов, его спасла мадам Помфри, выгнав назойливую посетительницу. Пригрозив напоследок мальчику обязательно с ним встретиться в поезде, чтоб обсудить «то, о чём они говорили в прошлый раз», она выпорхнула из Больничного Крыла, напомнив, что всё еще ждет полного отчета обо всех его приключениях. Гарри об этих самых приключениях старался вообще не вспоминать. Мальчик чувствовал себя крайне растерянно. Из его памяти выпало почти полгода жизни, а затем он, в крайне странных обстоятельствах, лицом к лицу столкнулся с волшебником, который убил его родителей, и в итоге сам Гарри лишил жизни преподавателя Защиты от Темных Искусств! Пусть это был и не совсем он, но от этого всё только сложнее.

После обеда мадам Помфри выпустила его из лазарета, и Гарри, растерянно оглядываясь, поплелся в башню своего факультета. Как он знал, до убытия поезда в Лондон оставалось не так много времени, а ему еще нужно было собрать вещи. Мальчик думал, что провел в Хогвартсе до обидного мало времени, так толком и не освоил магию, не нашел друзей…. Ну, как иронизировал Рик, у него нежданно-негаданно появилась Грейнджер, но он о ней ничего не знал и их ничего не связывало. Зато неприятных моментов было хоть отбавляй. Одна только потеря памяти чего стоит. Как бы там ни было, перспектива возвращения к Дурслям мальчика совсем прельщала, портя и без того не радостное настроение.

В гостиной факультета будто ничего и не изменилось. Единственное, что бросалось в глаза, это непривычно веселая атмосфера, сопровождающаяся криками и смехом. Ученики, закончив очередной учебный год, находились в предвкушении каникул и встречи с родителями. Гарри поплелся в свою комнату собирать вещи, когда чуть не столкнулся со старостой. Вспомнив, что не знает, насколько успешно он сдал экзамены, он дернул её за рукав:

— Пенни, можно тебя на минутку? — Гарри улыбнулся всегда приветливой с ним девушке, но та с негодованием отдернула руку и посмотрела на него с откровенным презрением.

— Я тебя предупреждала, не смей ко мне приближаться, Поттер! — зашипела она на опешившего мальчика, выхватив волшебную палочку. — Пошел вон пока цел!

— Я просто хотел спросить насчет экзаменов, — в шоке промямлил Гарри, удивленно моргая. — Что случилось?

— Спроси у кого-нибудь другого, — отрезала староста, окинув его еще одним уничижительным взглядом. Резко развернувшись, она пошла дальше, пока Гарри пораженно смотрел ей вслед. — И не смей больше ко мне подходить, «знаменитость»! — последнее слово Пенелопа произнесла с явным сарказмом.

Настроение, и без того не радужное, упало до совсем критических отметок.

— Интересно, что такого я ей сделал? — буркнул себе под нос мальчик, кидая мантии в чемодан.

— Это должно быть нечто из ряда вон выходящее, — хмыкнул Ричард. — Девочка она веселая, а к тебе, насколько я помню, относилась с симпатией и постоянно опекала.

— Что такого могло произойти? — Гарри швырнул учебник по чарам, громко выказывая свое недовольство.

— Ничего особенного, — Поттер вздрогнул. Голос, который ему ответил, принадлежал точно не Рику. Звучал он холодно, чуть безразлично и крайне высокомерно. — Плевать на ее мнение.

— Кто ты? — прошептал Гарри, чувствуя, как дрогнул от страха голос. Не получив ответа, он уже хотел было обратиться с вопросом к Рику, но его виски пронзила острая боль, и он упал прямо на раскрытый чемодан.

Это было похоже на воспоминание — яркое, подробное, затянувшее его полностью. Отчасти это было как сон, однако Гарри прекрасно осознавал, что лежит возле своей кровати, корчась от боли в голове, и вспоминает, да, именно вспоминает то, что происходило с ним ранее.

Гарри был уверен, что некрасив и глуповат — Тень был уверен в своей неотразимости. Гарри считал, что не достоин ничего хорошего, а Тень нагло требоваа всё самое лучшее. Гарри, да и Ричард, в глубине души, не верил в свои силы и считал себя посредственным — Тень был самоуверен и не нуждался в объективных причинах, чтобы считать себя гением. Гарри всегда считал, что нужно быть честным и доброжелательным к людям, но Тень не считал зазорным соврать, делал всё только для своей выгоды и относился к окружающим с откровенным презрением.

На него смотрел профессор Флитвик, глаза которого лучились гордостью и восторгом.

— Мистер Поттер, потрясающе, просто потрясающе! — обведя взором притихший класс, он пару раз хлопнул в ладони от избытка эмоций. Гарри чувствовал, как сидит на стуле, расслаблено поигрывая палочкой и едва удерживая на лице скучающее выражение. Его всё порывало расплыться в довольной ухмылке, но он сдерживался. — Блестящий контроль, блестящее исполнение! Тот, кто сможет повторить трюк мистера Поттера, на экзаменах получит не ниже «превосходно», — взгляд волшебника опять обратился к нему, — Десять баллов Рэйвенкло!

— Как ты это сделал? — шепотом спросил его Энтони Голдстейн.

— Проще простого, — лениво ответил ему Гарри. — Если можешь анимировать один предмет, то не вижу проблемы сделать это с тремя, — он посмотрел на учебный манекен и два стула, что стояли в углу недалеко от стола профессора Флитвика. Сейчас ничего не напоминало о том, что еще минуту назад они кружились в танце, подвластные чарам мальчика. — Какая разница, один или три? Вы все просто либо слишком тупые, либо слишком слабые, чтобы это понять.

— Ага… ну, понятно, — с обидой в голосе закрыл тему Энтони, отворачиваясь от него. Гарри лишь ухмыльнулся, прикрывая книгой лист, исписанный расчетами. Знать о том, что у него не на шутку разболелась голова от невероятного умственного напряжения, никому вовсе не обязательно.

Судорожный вздох.

— Что за хрень! — треснув кулаком по столу, Гарри откинулся на спинку стула, сдернул с носа очки и потер слезящиеся от напряжения глаза. Пальцы его были перепачканы чернилами, которые он, сам того не замечая, растирал по векам. — Неужели нет способа творить магию проще? — выругался он. — Даже эти два бессильных идиота не испытывали таких трудностей с расчетом переменных, не умея при этом колдовать! Дерьмо! — прошипел мальчик, с невероятно злым выражением лица упираясь лбом в стол. Магию он чувствовал как продолжение своих рук, но математических способностей для его амбициозных задумок ему явно не хватало.

— У тебя тут ошибка, — раздался сзади него голос. Гарри резко выпрямился и зло посмотрел на посмевшую его потревожить девочку. — В третьей строке неверно сокращена степень. И интеграл ты взял неправильно.

— Грейнджер, — голос мальчика злым шипением растёкся по почти пустой в это время библиотеке. — Вали отсюда.

Гермиона чуть дернулась, опуская глаза.

— Я просто подумала, что у тебя что-то не получается и хотела помочь, — развернувшись, тихо сказала она. — Это уравнение можно решить гораздо проще, дело пары минут. Но раз тебе не нужна моя помощь, что ж, не буду тебе мешать. И не обязательно быть таким грубым.

— Стой, — Гарри, на секунду задумавшись, открыто ей улыбнулся и совсем другим голосом продолжил. — Прости, это действительно меня утомило, я не хотел тебя обидеть. Если ты не занята, могла бы посмотреть, что у меня не так с этими расчетами?

Девочка недоверчиво посмотрела на него, но Поттер казался абсолютно искренним.

— Конечно. Смотри, — она присела рядом с ним и притянула к себе исписанный им лист пергамента. — Тут всё просто, — поискав глазами, она нашла перо и опрокинутую ударом по столу чернильницу. Гарри тут же схватил их и с улыбкой протянул. Гермиона, внимательно на него посмотрев, неожиданно тихо хихикнула.

— Что? Что смешного? — моментально взвился он. Подумав, что если эта гриффиндорская заучка сейчас же не займется делом, он пошлет ее куда подальше, Гарри перестал пытаться изображать дружелюбие. Гермиона, заметив его хмурое выражение лица, вновь хихикнула в кулачок, украдкой на него поглядывая.

— Ничего, ничего. Ты похож на недовольного енота.

— Слушай, сюда, Грейнджер…

— Ой, прости. Так вот, — обмакнув перо в чернильницу, она поспешила сменить тему. — Смотри. Вот тут ты перепутал множитель. Этот интеграл не знаю, зачем здесь нужен, он портит тебе всю формулу, — девочка уверенными движениями перечеркнула часть записей и, обмакнув перо, стала заполнять свиток своими дополнениями. — Здесь производные сокращаются. А это что? — она ткнула кончиком пера в арифматический символ.

— Универсальный коэффициент сопротивления, — задумчиво ответил ей Гарри. — Противодействие материи трансфигурации, чарам и так далее.

— Понятно, — кивнула головой Гермиона. — А вот тут, как я уже говорила, ты напутал со степенями. Итого, в целом, — она наклонилась ближе, на секунду нахмурившись, и вновь застрочила пером по пергаменту. — Как-то вот так. Ничего сложного. А зачем тебе это?

Гарри недоуменно переводил взгляд с Гермионы на свой свиток, на котором, будто в насмешку над ним, красовалась законченная формула. Девочка, не напрягаясь, исправила то, на что он истратил более двух часов и бесчисленное количество нервов.

— Как ты это сделала? — в лоб спросил ее Гарри. — Ты понимаешь, что ребенку твоего возраста не положено понимать что-то подобное?

— Ой, брось, я старше тебя, — отмахнулась от него Гермиона. — Я просто умею хорошо работать с информацией. А с математикой у меня никогда не было проблем, еще со школы это заметила, — девочка пожала плечами. — Или ты думаешь, только рэйвенкловцам положено быть умными?

— Да, — кивнул Гарри. — Большая часть моего факультета идиоты, но остальные еще тупее.

— Ну, знаешь ли, — гриффиндорка надулась, — по-моему, вы слишком высокого о себе мнения! Так зачем тебе это? — Грейнджер красноречиво стукнула ногтями по свитку.

— О, я тебе потом объясню, — глядя на нее задумчивым взглядом, ответил Гарри. — Уже поздно, скоро начнется комендантский час. Как насчет того, чтобы встретиться здесь завтра после занятий?

— Ну, я даже не знаю, — хитро прищурилась Гермиона и, заметив его негодующее выражение лица, рассмеялась, прикрыв рот ладонью. — Господи, Поттер, вытри уже глаза, — опустив руку в карман, она достала оттуда чистый носовой платок бежевого цвета и протянула ему. Гарри взял платок и аккуратно протер им веки, с недоумением разглядывая оставшиеся на нем черные следы.

— Нет, это не поможет, тебе срочно надо умыться, — хихикая, заметила Гермиона. — Пожалуйста, не делай такое злое выражение лица. Ты похож на маленького злобного енота! — услышав ее слова, Гарри скривился от бешенства, чем вызвал еще один приступ смеха с ее стороны. — Хватит!

— А ну брысь отсюда! — громким шепотом возвестила о своем появлении мадам Пинс. — Вы время видели? Ишь чего вздумали, еще совсем мелкие, а уже допоздна засиживаются, да еще и позволяют себе шуметь! — библиотекарь строго посмотрела на пролепетавшую извинения Гермиону и перевела взгляд на хмурого Гарри Поттера. — Умойтесь, юноша! — Гермиона прыснула. Мальчик, бросив на нее злой взгляд, начал демонстративно швырять свои вещи в сумку. — Чтоб через минуту вас здесь не было!

Тянущая боль в затылке.

— Мистер Поттер? — Квирелл удивленно приподнял брови, глядя на замершего возле входной двери студента. — Что вы здесь делаете?

— Профессор, я хотел задать пару вопросов, — Гарри выдал смущенную улыбку и, не дожидаясь разрешения, прошел, и сел на стул напротив преподавателя. — Если вы не против, конечно.

— О, конечно нет, м-мистер Поттер, — Квирелл, справившись с удивлением, откинулся на спинку кресла. — Чем я могу вам помочь?

Гарри достал из широкого кармана мантии свиток и молча протянул его учителю. Тот его раскрыл, пробежался глазами и обратил недоумевающий взгляд на мальчика.

— Это мои расчеты. Заклятье «Вадивази», изучается на третьем курсе, — пояснил мальчик. — Я хотел узнать, могу ли я как-то его наколдовать, не учитывая всех этих данных?

Квирелл некоторое время молча смотрел на мальчика, что-то обдумывая, после чего растянул тонкие губы в ухмылке.

— Мерлин, мистер Поттер, вы хотите сказать, что… — профессор Защиты запнулся, еще раз глянул на свиток в своих руках, поднял взгляд на Поттера и издал смешок. — То есть вы…. Нет, конечно, удивительная работа для п-первокурсника, но…. Помню, у вас были серьезные п-проблемы с волшебством, но… Вы хотите сказать, что всегда колдуете так?

— Абсолютно верно, профессор, — Гарри сложил руки на груди, задумчиво скользя взглядом па преподавательскому столу. — Это занимает много времени, утомляет и вызывает у меня мигрень. Уверен, что мои однокурсники не делают чего-то подобного и хотел бы узнать, как мне облегчить процесс?

— О, — Квирелл в задумчивости почесал заросший короткой щетиной подбородок, — даже не возьмусь так сразу вам ответить. Я понимаю ваши затруднения. Как бы вам объяснить? — профессор оглядел кабинет, в надежде найти подсказку. Щелкнув пальцами, он заставил многочисленные свитки, книги и прочие предметы, что в беспорядке были разбросаны на столе, взлететь и аккуратно сложиться на полу. Гарри проводил задумчивым взглядом свиток с записями, над которым работал профессор до его прихода, но Квирелл, увлеченный своими мыслями, на это внимания не обратил. — Смотрите, мистер Поттер.

На очищенный от всех предметов стол опустился широкий, почти во всю площадь столешницы, лист пергамента. Профессор водрузил свиток Гарри в центр стола и резким взмахом пера обвел его кругом.

— Вы, мистер Поттер, по неизвестной мне причине, колдуете, используя математические и арифмантические расчеты. Это, по вашим же словам, требует от вас предельной к-концентрации и долгой подготовки, — дождавшись от мальчика утвердительного кивка, Квирелл продолжил. — Таким образом, вы получаете возможность более детально контролировать магическое воздействие, — он перечеркнул один из параметров в записях Поттера и тут же добавил свои исправления. — Однако, такая точность совершенно излишняя для п-подобных простых заклинаний. Этот навык бы пригодился вам в будущем, если вы решитесь освоить высшие чары, но сейчас… — Квирелл покачал головой.

Гарри на секунду задумался, глядя на исправления Квирелла.

— Сэр, вы хотите сказать, что я могу освоить… высшие чары? — с легким недоверием, но легко читающимся самодовольством спросил он.

— Нет, мистер Поттер, конечно нет. — Профессор громко рассмеялся. — Когда-нибудь, непременно, но точно не сейчас. Вы пока просто не потянете настолько продвинутую магию, как бы вы не старались. Смотрите, — перехватив удобнее перо, он расчертил на разложенном на столе пергаменте несколько линий, возле одной из которых быстро набросал длинную формулу. За ней последовала другая, затем еще одна… — Вот то, что делаете вы, — Квирелл указал на свиток в центре. — Вот более детальное рассмотрение этого заклинания, учитывающее дополнительные параметры. А вот расчет, выполненный на еще более глубоком уровне…

— Что? — Гарри недоверчиво нахмурился. — Невозможно, я учитывал все параметры!

— Нет, мистер Поттер, далеко не все, — улыбнулся ему Квирелл, не поднимая головы и продолжая чертить. — Это вам скажет любой волшебник, владеющий высшими чарами…

— Да чем таким отличаются эти ваши высшие чары? — недовольно спросил Гарри. — Столько раз сталкивался с этим определением, но каких-либо подробностей так и не нашёл.

— Сложностью освоения, множеством точек воздействия, вариативностью и, как правило, специфическим назначением, — Квирелл обернулся к нему. — Я, как мастер беспалочковой магии, хорошо ознакомлен с теорией магии, и, пусть большинство волшебников относятся к ней пренебрежительно, уверяю вас, что все параметры учесть просто невозможно. Вы можете учитывать как можно больше, — профессор указал на развернутую, в полтора раза большую, чем у него, формулу, — либо сократить количество используемых переменных, — он еще раз обвел кружком свиток Поттер. — Также вы можете пренебречь большинством параметров, выделив самые основные, — перо скользнуло дальше, подчеркивая короткое уравнение. — А можете не напрягать мозги, сосредоточиться и использовать общепринятый шаблон, — Квирелл поставил жирный восклицательный знак возле надписи «Вадивази». — Понимаете, мистер Поттер?

Гарри обвел задумчивым взглядом получившуюся схему и побледнел от злости.

— Так вы хотите сказать, — медленно прошипел он, — что я, как идиот, раскладываю эти чертовы заклинания на составляющие, тогда как какой-нибудь придурок просто машет палочкой и произносит заклинание? Действительно, просто машет, произносит и колдует? Как мне прекратить это делать?

Квирелл бросил на него цепкий взгляд.

— Вы какой-то агрессивный в последнее время, мистер Поттер, — осторожно заметил он. — Что я могу сказать? У каждого свой подход, своё понимание. Тренируйтесь и, я уверен, рано или…

Гарри, чувствуя легкую дрожь от переполняющего его бешенства, развернулся и быстрым шагом, не прощаясь, вышел из кабинета.

Шум в голове будто реактивный двигатель гремит над одним ухом, и ему вторят взмахи вертолетных лопастей над другим.

Взмах.

— Ферро! — взмах. — Ферро! — искрящаяся напряжением тишина. Взмах. — Ферро! Блядь!

— Поттер, не матерись! — Гермиона оглядела тихий безлюдный уголок и так почти пустой в субботний вечер библиотеки. Переведя негодующий взор на насупившегося бледного от злобы мальчика, который, зажав в руке волшебную палочку, с ненавистью навис над покосившимся старым кубком.

— Мне можно, я знаменитость, — отмахнулся от нее Гарри. — Дерьмо! Я чувствую, что должно получиться, но у меня ни хера не выходит!

Коротко пробежав глазами по очередному свитку с заклинанием, он зажмурился, выдохнул и взмахнул палочкой, произнося заклинание. По кубку пробежала волна трансформации, и он преобразился в красивый тонкий хрустальный бокал.

— Дерьмо! — выказал своё отношение к результату Поттер.

— Да чего ты вообще добиваешься? — Гермиона вскочила со стула, схватила бокал и придирчиво его осмотрела. — Прекрасная трансфигурация. Очень чистое исполнение. Что тебя не устраивает?

— Дай сюда, Грейнджер, — Гарри тоже вскочил, наваливаясь на девочку и выхватывая бокал у нее из рук. Она дернулась от неожиданности и закономерно его выронила. По библиотеке разнесся звон битого хрусталя. Гермиона втянула голову в плечи в ожидании заслуженной кары от мадам Пинс. — Что ты наделала, дура? Я черт знает где достал это учебное пособие, а ты его испортила! — Гарри, напротив, не сдерживался и выражал свое возмущение во весь голос.

— Так это я, по-твоему, виновата? — Карие глаза девочки сверкнули негодованием. — Ты сам ведешь себя как придурок! Если бы ты нормально объяснил, чего именно пытаешься добиться, ничего бы не случилось!

— Конечно, ты виновата! — прошипел ей в лицо Гарри, ткнув пальцем в грудь. Гермиона отшатнулась, отбросив его руку в сторону, но тот не обратил на это внимания. — Если бы ты не лезла под руку, не мешала своими тупыми вопросами и не хватала мои вещи — этого бы не произошло! Вот что мне теперь с этим делать? — обличительно ткнул пальцем в сверкающие на полу осколки мальчик. Он замер, задумываясь и теряя весь гневный запал. — Что это теперь? Мелкие куски меди, выглядящие как хрусталь? Хотя какая разница, действительно. А что будет, когда чары трансфигурации исчерпаются? Почему чары вообще держатся, если объект воздействия разрушен?

— А сколько они еще продержатся? — с интересом спросила Гермиона, внимательно рассматривая хрустальную крошку.

— Не меньше суток, — поморщившись, отмахнулся Гарри. — Есть заклинание «Репаро», восстанавливающее поломанные предметы. Надо только всё подсчитать… — он искоса глянул на Гермиону. — Поможешь?

— Брось, Гарри, эти чары не изучают на первом курсе, — с сожалением в голосе возразила Грейджер. — Да и вряд ли это сработает на трансфигурированный предмет.

— Почему нет? — хмыкнул мальчик, листая учебник. — Не вижу проблемы. Мне плевать, что там когда изучают. Я стану Великим Волшебником, — без малейшего сомнения и фальши добавил он, жестом приглашая Гермиону присесть рядом.

— Ага, если не лопнешь от самодовольства в процессе, — хихикнула девочка, пододвигая учебник ближе к себе и вооружаясь пером и пергаментом.

Острая резь в закрытых глазах.

Специфические запахи, клубами пара поднимающиеся над котлами, сливаясь в одну массу, витали по расположенной в подземельях аудитории. Первокурсники, склонившись над столами, на которых лежали отвратительного вида ингредиенты, затаив дыхание слушали диалог между внушающим страх преподавателем и своим сокурсником.

— Что это? — цедил сквозь зубы профессор Снейп, с отвращением глядя на мутную жижу, которую ему принес первокурсник.

— Зелье от насморка, — невозмутимо пожал плечами Гарри, игнорируя бешенство в глазах преподавателя. — Теоретически, — добавил он нехотя, и спустя долгую паузу: — сэр.

— Минус двадцать баллов с Рэйвенкло за наглость, — с опаской держа флакон с зельем на вытянутой руке, Снейп развернулся и выкинул его в урну. — Еще пять за скудоумие и еще пять за криворукость. Переделывайте заново, до конца урока еще больше получаса.

— Не вижу смысла, — возразил ничуть не впечатленный мальчик. — Я делал всё по рецепту. Уверен, что в следующий раз результат будет не лучше.

— Замолкните и выполняйте задание, мистер Поттер! — холодным тоном сказал Снейп. — Вы нарушили рецептуру, не соблюли временные промежутки. Делайте всё согласно инструкции, и не приведи Мерлин вам еще раз принести мне нечто подобное вместо зелья!

Гарри Поттер продолжал дерзко смотреть снизу вверх в темные провалы глаз профессора и растянул губы в кривой ухмылке.

— Я считаю…

— Закройте рот и делайте, что вам сказано! — перебил его учитель Зельеварения, бледнея от злости. — Минус десять баллов с Рэйвенкло за пререкания с учителем. Вы считаете, что раз вы у нас «знаменитость», — с нажимом на последнее слово процедил Снейп, — то вам всё сойдет с рук, Поттер? Вы такой же самодовольный, избалованный, бездарный и тупой, как ваш отец!

— Нет, я думаю…

— Не смейте меня перебивать!

— Я хочу сказать, что мне глубоко насрать, — по классу прошелся множественный вздох, — сэр.

Спейп пару секунд сверлил мальчика ненавидящим взглядом, в котором явно читалось отвращение и презрение. Гарри, гордо задрав подбородок, не отводил взгляд и продолжал ухмыляться, зеркально копируя бледность зельевара.

— С Деканом. К Директору. Немедленно, — звенящим от гнева голосом прошипел Снейп, выделяя каждое слово. — Убирайтесь. Вон.

Гарри еще несколько мгновений продолжал смотреть прямо в глаза профессору, криво ухмыляясь. Затем развернулся и, схватив свою сумку, покинул класс, сопровождаемый пораженными взглядами.

Вспышка боли в висках.

— Поттер, тебе, как колдовать научился, совсем популярность в голову ударила? — Гарри бросил на Малфоя задумчивый взгляд через плечо. — Признаться, искренне думал, что ты сквиб похлеще Лонгботтома, — он будто с ленцой растягивал звуки, явно рисуясь перед внимательно прислушивающимся к диалогу однокурсниками. — Как тебя не исключили? Воспользовался своей популярностью? — выделил он сарказмом последнее слово, подражая своему декану.

— Гарри, не слушай его. Пойдем, — Гермиона дернула его за рукав, стараясь поскорее утянуть подальше из этого коридора, однако Поттер замер на одном месте, чуть улыбаясь и наклонив набок голову, с интересом рассматривая слизеринца. — Гарри, это же Малфой! Не обращай внимания, пойдем, пожалуйста...

— Ты и подружку себе под стать нашел, Поттер, — театрально закатил глаза Драко. — Гриффиндорка, еще и грязнокровка. А говорят, что рэйвенкловцы умны! — Малфой обвел взглядом столпившихся ради бесплатного зрелища зрителей. Послышались смешки. — Это в тебе твоя полукровность говорит или то, что ты был воспитан магллами?

— Гарри, пожалуйста, пойдем, — Гермиона попыталась шепотом вразумить мальчика. — Он того не стоит. Пойдем, а? — оценив его бледное от гнева лицо, чуть дергающийся глаз и, при этом, почти радостную улыбку, Грейнджер тяжело вздохнула. — Нет, не пойдем?

Поттер покачал головой, обвел взглядом собравшихся в коридоре учеников, скинул с плеча сумку, начал в ней рыться, один за другим откидывая в сторону свернутые в рулоны свитки.

— Драко, я тебя так рад видеть…. Не то, — небрежно отбрасывая один свиток за другим под внимательными и недоумевающими взглядами, звенящим голосом сказал Гарри. — И я очень рад, что ты произнес эту замечательную речь…. Да где же оно?

— Поттер, ты сумасшедший? — нахмурился Малфой.

— Неужели я оставил его… О, это тоже сойдет! — радостно известил присутствующих рэйвенкловец, разворачивая искомый им свиток и пробегая по нему глазами. — Ага, вот…. Просто хотел кое-что попробовать, всё никак повода не было… Угу… Точно, — палочка скользнула в руку из спрятанного в рукаве кармана, последовал короткий взмах. — Редукто!

Раздались испуганные вздохи. Бледная вспышка синего цвета отбросила Драко Малфоя к ногам столпившимся за ним однокурсников. Драко, унижавший на глазах у всего курса Поттера, не успев среагировать, почувствовал, как место, куда попал луч заклинание, прошило резкой болью. Гарри, скептически оценив результат, обвел взглядом собравшихся. Вниманием окружающих он наслаждался.

— Неужели вы думали, что я позволю какому-то придурку оскорблять… — Гарри начал толкать речь, небрежно покручивая в руках волшебную палочку, но был бесцеремонно прерван.

— Петрификус Тоталум! Поттер, ты совсем головой не думаешь, кидаться направо и налево взрывными? Даже в такого урода, как Малфой, — в центр импровизированного круга вступил Рон Уизли. Бросив взгляд на постанывающего Малфоя, которого, подняв на ноги, поддерживали за плечи Кребб с Гойлом, посмотрел на парализованного Гарри и гордо поднял голову. — Слава Мерлину, тебе не хватило силенок нормально его исполнить, — Рон усмехнулся. — Хоть бы не позорился. И это герой, о котором нам читали в детстве. Пойдемте отсюда.

Ученики первого курса, перешептываясь, разошлись. Малфоя, который, обернувшись к лежащему на полу Поттеру, что-то угрожающе прошептал себе под нос, увели слизеринцы, за Уизли потянулись гриффиндорцы.

— Фините Инкантатем, — Гермиона сбросила парализацию с Гарри и протянула ему руку, помогая встать на ноги, при этом не забывая причитать в пол голоса. — Гарри, ну зачем тебе это было нужно? Видишь, ничем хорошим это не закончилось! А я говорила тебе…

— Замолкни, — оборвал ее Поттер, трясясь от негодования. — Ржавый уродец! Напал со спины и испортил мне всё удовольствие! И чего только твои ненаглядные гриффиндоры так с ним носятся?

Гермиона, успевшая уже привыкнуть к вспышкам гнева Гарри Поттера, тяжело вздохнула.

— Он один из лучших учеников на курсе. Смелый, решительный. В общем, настоящий гриффиндорец и всё такое. И к тому же, он прав, — попыталась вразумить его девочка. — Ты мог серьезно ранить Малфоя, и у тебя бы были проблемы. Тебя могли даже исключить! — округлив глаза, Гермиона попыталась показать весь ужас подобной ситуации.

— Ты дура? — покосившись на нее, Гарри продолжил заталкивать в свою сумку разбросанные по полу свитки. Гермиона, закатив глаза и проклиная про себя несносный характер своего друга, опустилась на корточки, чтобы помочь ему. — Я Мальчик-Который-Выжил. Обо мне в книгах пишут, а этот идиот ломанного кната не стоит! Кто меня исключит? Меня пожурили за то, что я послал Снейпа, — Гарри втянул носом воздух и уже тише продолжил: — Правда, отработок влепили на месяц вперед…

— Да-да, Гарри Поттер великий и ужасный, — в притворном восхищении прощебетала Гермиона и с волнением спросила: — Твоё непомерное эго переживет тот факт, что тебя парализовал простой смертный, и ты лежал на полу, пока я тебя не расколдовала?

— Я отомщу, — мурлыкнул Гарри, делая страшное лицо. Гермиона, посмотрев на него, прыснула от смеха. — Что? Что я сказал смешного? — нахмурился он, чем вызвал у нее очередной приступ смеха.

— Ничего, ничего, — замахала руками Грейнджер. — Просто не могу удержаться, когда ты делаешь такое лицо. Сразу вспоминаю наш первый разговор в библиотеке, — заметив непонимание на его лице, она вновь рассмеялась. — Злой енот. Ну что, пойдем на занятие?

Гарри молча шел рядом с ней, громко сопя.

— Я сотру тебе память, Грейнджер, — спокойно известил ее мальчик. — Узнаю, как это делается, и непременно сотру!

Боль становится нестерпимой. Конвульсии сотрясают всё тело.

— Доволен? Что еще ты хотел посмотреть? — гремел в его голове голос. — Бесполезное ничтожество! Убирайся в глубину разума и не показывайся! Твою поделку, которую ты называешь братом, я уже вышвырнул одним легким усилием! Я, я могу нас защитить! Я могу добиться всего! Я стану Великим Волшебником! А вы, два ничтожества, как два тупых слепых котенка, только мешаете мне! Если бы вы не вылезли в самый неподходящий момент, всё было бы прекрасно! О, дайте мне совсем немного времени, я найду то, что позволит мне стереть вас из разума!

— Поттер! Поттер! Черт, позовите кого-нибудь! — Майкл Корнер, зашедший в комнату проверить, не забыл ли он чего, увидел однокурсника, что лежал на полу, сотрясаемый мелкой дрожью. Глаза у него закатились, руки обхватили голову, из носа текли струйки крови, а на губах выступила пена. Бросившись к нему, он схватил его за плечи и попытался привести в себя. — Да что с тобой? Помогите, кто-нибудь!

— Он не всё нам показал! — вскрикнул Гарри. Конвульсии прекратились, но глаза его были еще закрыты, а руки всё также сжимали голову. Майкл не знал, что ему делать. Им пора было идти на поезд, но Гарри Поттер явно был не в себе. На его крик о помощи так никто не отозвался. Стоило бы найти кого-то из преподавателей, либо старших учеников, но оставлять однокурсника в таком состоянии одного тоже было не лучшей идеей. — Нужно заставить его показать нам всё! Нет, я не могу, мне больно, я больше не могу! Уйдите, оставьте меня, пожалуйста! Убирайтесь прочь! — Не придумав ничего лучше, Майкл залепил ему пощечину. Гарри затих и резко распахнул глаза. Не скрываемые откатившимися в сторону очками ярко-зеленые глаза слепо смотрели сквозь него. Капелька пота, испариной выступившего у мальчика на лбу, маленькой соленной каплей скользнула по векам и попала в уголок глаза. Гарри моргнул и нахмурился, подслеповато щурясь. — Корнер? Что происходит?

— Слава Мерлину, — вздохнул Майкл, подавая ему очки. Гарри с благодарностью ему кивнул и, нацепив их, поднялся на ноги, вытирая лицо от крови. — Тебе плохо, да? Ты кричал какой-то бессвязный бред и весь трясся, когда я вошел! Что с тобой происходит? Тебе, наверное, стоит спуститься в Больничное Крыло! — эмоционально размахивая руками, протараторил обычно флегматичный рэйвенкловец. — Это последствие какого-то проклятия, да? Что с тобой произошло ночью?

— Моя голова, — проигнорировав Майкла, простонал Гарри и сжал виски, пытаясь унять ноющую боль.

— Я и говорю, тебе нужно обратиться в Больничное Крыло. Ты бы видел себя, это было жутко! Правда, скоро уезжает поезд, нас, наверное, уже ищут.

— Поезд, — повторил Гарри. Из-за боли, тугим обручем охватившей его голову и подступающей тошноты, соображал он сейчас туго. — Поможешь? — указал он на чемодан. Майкл кивнул.

Хогвартс, готовясь к периоду летних каникул, стремительно пустел. Гарри, поддерживаемый Майклом, спустился с башни. Изредка встречающиеся ему на пути ученики спешили, не обращая на двух первокурсников внимания. Возле самого выхода из замка их остановил оклик:

— Так, вы двое! — Роберт Хиллиард, с неизменным длинным списком в руках, подошел к ним и не глядя вручил по записке. — Вы где были? А, не важно. Это памятка о том, что нельзя применять волшебство на каникулах и всё такое прочее. — Он поднял глаза на замерших перед ним первокурсников. — Чего вы стоите? Бегом в кареты!

До поезда они добрались по отдельности. По пути Корнера окликнул Терри Бут, и тот, предварительно бросив вопросительный взгляд на Гарри и получив в ответ безразличный кивок, ушел к однокурсникам. Поттер же попал в карету со старшекурсниками Хаффлпаффа, которые не обратили на него особого внимания, лишь вежливо поздоровались и доброжелательно кивнули. Головная боль и тошнота всё усиливались. Добравшись до поезда, Гарри уже с трудом шел, не замечая ничего вокруг и прикрывая рукой глаза от раздражающе яркого солнца, своими лучами вызывающее вспышки боли.

Поезд, издав гудок, тронулся, но Гарри этого не заметил. Сняв очки и закрыв глаза, он стоял в коридоре поезда, прислонившись лбом к холодному стеклу. Неизвестно, сколько времени он так простоял без единой мысли. Снующие по поезду ученики не обращали внимания на неподвижно замершего у окна мальчика.

— Отдай мне контроль, — Гарри с безразличием отметил, что губы сами, без его участия, тихо шепчут эти слова. — Отдай. Я смогу нас защитить. Я добьюсь большего, чем вы оба.

— Кто ты такой? — вновь произносит он фразы, принадлежащие не ему. — Откуда ты здесь взялся?

— Убирайся прочь. Ты никто, лишь функция, защитная реакция маленького волшебника. Ты не настоящий. — Ноги сами собой пришли в движение. Сделав с десяток шагов, он, пошатываясь, открыл дверь закрытого купе и ввалился внутрь, чуть не налетев на столик. Прикрыв ладонью рот и пытаясь сдержать идущий в наступление приступ тошноты, он завалился на сиденье. Благо, оно оказалось пустым, в отличие от сиденья напротив.

— Не помню, чтоб приглашала тебя присоединиться, — холодно сказала девочка. Закрыв глаза и что-то шепча себе под нос, Поттер не обратил на ее слова внимания. Яркие, темно-синие глаза девочки вспыхнули гневом. Глубоко вздохнув и откинув длинную прядь черных волос за спину, она напомнила себе о самоконтроле и неизменном хладнокровии. — Поттер, я с тобой разговариваю. Выметайся из моего купе, — отметив его нездоровый цвет лица и покрытый потом лоб, она позволила себе нахмуриться. — Тебе нездоровится? Тем не менее, иди болей в другом месте!

— Что? — услышав ее голос, Гарри распахнул глаза и издал сквозь зубы стон, закатив их так, что были видны лишь белки. — Пожалуйста, замолчите, мне плохо! Отдай мне контроль и убирайся прочь! Нет, Гарри, не слушай его. Заткнитесь, идиоты! — мальчик согнулся пополам и его вырвало.

— Поттер! — возмущенно воскликнула слизеринка, забираясь на сиденье с ногами. Ее еще не окрепший самоконтроль дал трещину, и она с тревогой, брезгливостью и непониманием смотрела на содрогающегося от рвоты мальчика. — Что с тобой? Я позову кого-нибудь… — встав, она попыталась открыть дверь, но Гарри, резко подскочив, схватил ее за плечо и посадил обратно на сиденье.

— Не смей! — сверкнув глазами, прошипел Поттер. — Никто не должен знать…я, — с трудом выдавил он. Лицо мальчика дергалось, постоянно меняя выражение, глаза бешено вращались. — Я сам… справлюсь…. Уйди! Прочь! Пожалуйста, прекратите! — по щекам мальчика потекли слезы. — Мне больно! Я уничтожу твою сущность! Да что ты, мать твою, такое?!

Дафна отодвинулась на дальний от Гарри угол сиденья и, широко распахнув глаза, следила за каждым его движением. Тот, закатив глаза, упал на сиденье и едва слышно бормотал себе под нос, периодически дергая то рукой, то ногой.

— Поттер, пожалуйста, прекрати. Ты меня пугаешь, Поттер! — попыталась достучаться до него девочка. Будто услышав ее, он прекратил дергаться, глаза прояснились.

— Помоги…мне… — прошептал он и упал без сознания. Дафна судорожно выдохнула, прикрыв глаза и постаравшись собраться с мыслями. Первое, что она сделала, это удалила заклинанием оставленную Поттером рвоту с пола и его одежды. Немного подумав, она встала и проверила, заперто ли купе. Сделав это, она со стоном села. Отказывать в просьбе о помощи ей показалось неправильным. Желание Поттера не разглашать всем в подряд о своем состоянии тоже было понятным. Некоторое время она пыталась найти правильное решение, как ее учили, взвесить все за и против, отбросив в сторону эмоции, пока не поняла, что это бесполезно. Думать хладнокровно не получалось, да и вообще, не хотелось. В конце концов, ей едва исполнилось двенадцать лет.

— Отец меня убьет, — обреченно прошептала Дафна Гринграсс.

Мы обретаем полное спокойствие лишь тогда, когда не остается мыслей. Даже в самой приятной и комфортной обстановке появляются редкие, но назойливые мысли недовольства. Такова человеческая природа — как бы высоко мы не поднялись, чего бы ни добились, мы всегда остаемся неудовлетворенными. Редкие моменты долгожданного счастья и удовлетворения тут же сменяются новыми прихотями, что лишают нас того самого желанного спокойствия. Я был спокоен. Меня окружала абсолютная темнота и тишина. Утомленный схваткой с самим собой разум затих и погрузился в небытие. Падение в мягкую, спокойную тьму, когда все ощущения тела, все раздражители остаются где-то далеко-далеко, возможное при общем наркозе и бесследно растворяющееся в недрах памяти, стоит только проснуться и вновь осознать себя. Однако продолжилось это недолго, и спокойствие было нарушено. Сознание проснулось, становясь точкой восприятия и наблюдения. А так как в чернильной тьме спокойствия наблюдать было нечего, оно начало наблюдать само себя. Больной, разбитый, ошибочный разум дернулся, грозясь вновь распасться на обособленные структуры. Стараясь избежать этого момента, совершаю усилие, погружаясь в воспоминания.

— Гарри, малыш, ты решил меня до седых волос довести? — сказала Пенелопа Кристалл, нависая над развалившимся в кресле Гарри Поттером. Услышав ее голос, он медленно, будто делая невероятное одолжение, поднял взгляд от книги, отложил ее в сторону и уставился на старосту оценивающим взглядом.

— Что тебя не устраивает? — усмехаясь, спросил ее Гарри, лениво потягиваясь в кресле, которое для его тщедушной фигуры было слишком велико. — Какие ко мне вопросы, Пенни?

— Ну как же, — окинув взглядом, в котором читалась насмешка, самодовольного мальчика, ответила Пенелопа. — Ты устроил жуткую драку в коридоре, — староста демонстративно загнула палец, — из-за тебя нашего старичка-декана вызывали на ковер к Директору, — второй загнутый палец, — нахамил учителю, сорвал занятие, — третий палец. Кристалл задумчиво поглядела на свою руку, с тремя зажатыми пальцами,нахмурилась, глядя на него, и чертыхнулась, убирая руку за спину. — И в целом, ведешь себя как-то странно! Вот что меня не устраивает, мелкий.

Усмешка Гарри, казавшаяся самодовольной и насмешливой, стала еще более противной. Закинув ногу на ногу, он смотрел на нее снизу вверх, будто король на скромную крестьянку, что пришла просить его милости.

— Сделал то, что сделал. Значит, так было нужно, и тебя это никак не касается, — Гарри, посчитав вопрос исчерпанным, вновь уставился в книгу, забыв о существовании старосты факультета. Девушка на секунду замерла в недоумении, наполняясь негодованием и праведным гневом, но затем выхватила у него из рук книгу. Лицо Поттера медленно начало бледнеть. — Верни сейчас же, — холодно приказал он.

— И не подумаю, сначала ты выслушаешь меня! — уже совсем другим тоном сказала Пенелопа. — Что за поведение, Гарри? Я, вообще-то, твоя староста! Встань немедленно.

— И вообще, чего ты там развалился, Поттер? — вставил слово сидящий неподалеку Роджер Дэвис. — Иди к своим сокурсникам.

Негласное правило, существующее на всех факультетах Хогвартса, гласило, что самые удобные места в гостиных занимают старшекурсники. Это даже было не правилом, а скорее сложившимся порядком вещей, вполне логично существовавший в изолированном подростковом коллективе. Младшие ученики могли занимать любое кресло или диван до тех пор, пока на него не положит глаз кто-то из старшекурсников, сгоняя с приглянувшегося места «мелюзгу». Однако Гарри Поттер себя мелюзгой признавать отказывался, да и вообще считал себя на порядок лучше всех остальных, а так как большинство рэйвенкловцев мало заботили такие низкие материи, как иерархия, поэтому проблемы в этом не было. До нынешнего момента.

— Я буду сидеть там, где захочу, — процедил сквозь зубы мальчик, обернувшись к четверокурснику. — Не смей мне указывать, что делать, — он обернулся к Пенелопе. — Тебя это тоже касается, «староста», — выделив интонацией последнее слово, добавил он.

Роджер презрительно фыркнул и глянул на девушку, подбадривая на решительные действия. Та же стояла, нахмурившись и пытаясь пристыдить мальчика негодующим взором.

— Ты как, сможешь осадить зарвавшегося первогодку, или тебе помочь, Кристалл? — подначивая ее, спросил Дэвис, предвкушая назревающий конфликт. Почувствовав взгляды сокурсников, что с интересом наблюдали за развитием ситуации, Пенелопа мысленно встряхнулась.

— Убавь тон, Поттер. Ты еще слишком мелкий, чтоб вести себя подобным образом, — накручивая себя, повысила голос девушка. — Я староста, а ты всего лишь первогодка, поэтому, будь добр, не позорься перед товарищами и прояви уважение к старшим. Не стоит принимать моё хорошее отношение за слабость и садиться на шею, — как можно более веско произнесла она, не сводя взора с бликов на смешных круглых очках мальчика, что мешали разглядеть его глаза.

Гарри продолжал насмешливо улыбаться, сидя в расслабленной позе и закинув ногу на ногу. Лишь мертвенно бледное лицо, да метающие искры бешенства яркие зеленые глаза выдавали всю глубину охватившей его ярости.

— А теперь слушайте меня оба, — дрогнувшим, всё еще по-детски тонким, голосом, процедил он. От избытка эмоций он чуть проглатывал звуки, шумно втягивая носом воздух. — Мне насрать, кто из вас там что думает, как я, по вашему мнению, должен себя вести и что делать. Вы мне никто и указывать мне не имеете ни малейшего права. Так что засуньте свои требования себе поглубже и не мешайте мне. Я ясно выразился?

После его слов в гостиной на несколько мгновений воцарилась тишина, после чего последовали единичные недовольные шепотки.

— Хам этот Поттер…

— Да он просто зазвездился!

— Это дурное воспитание или последствия детской травмы?

Большинство же рэйвенкловцев, из тех, что вообще слышали этот диалог, отреагировали индифферентно. Гарри осмотрел шокированную старосту, злобно прищурившегося Дэвиса, шепчущихся сторонних слушателей и выдал еще один самодовольный смешок.

— Не ожидала от тебя такого, Гарри. Я пытаюсь о тебе заботиться, а ты грубишь! — громко воскликнула раздосадованная девушка. — Будешь разговаривать со мной в таком тоне, я сниму с тебя баллы и отведу к декану, ясно?

— Его просто нужно хорошенько проучить, Кристалл, — проворчал Роджер. — Думаю, пара оплеух настроит его на уважение.

— Можешь рискнуть, Дэвис, — впился в него переполненным гневом взглядом Гарри. — Только сможешь ли? — парень от этого взгляда заметно вздрогнул, отводя глаза в сторону. — Ты просто балабол, Роджер! Ни хера ты не можешь! Сходи, запрись в душе и передерни на своё отражение, а в мою сторону больше гавкать не смей…

— Ты слишком много на себя берешь, Поттер! — вскинулся четверокурсник, подскакивая с места и угрожающе засопев.

— Дэвис, сядь! — приказала Кристалл. Тот, сморщив лицо, фыркнул и вновь занял место на диване, всё еще красный от злости и стыда.

— А ты, Поттер…

— Я не закончил! — перебил ее громко мальчик.

— Мне это не интересно! Ты немедленно встаешь и идешь со мной к декану, где мы обсудим твоё отвратительное поведение и подберем подобающее наказание!

— Иди, если тебя это успокоит, «староста», только без меня — прошипел Гарри. — Иди, потешь своё самолюбие. Мне же, повторяю, насрать. Кто ты такая? — смерив ее долгим взглядом, спросил Поттер. — Ты никто. Девчонка, что больше всех выслуживалась и которую отметили значком, наделив игрушечной властью, — Гарри скривился, вцепившись пальцами в подлокотники кресла. — Я Мальчик-Который-Выжил, я еще в младенчестве избавил вас всех от Того-Кого-Нельзя-Называть, а не какой-то обычный первокурсник, которого ты можешь отчитывать, бравируя своим положением старосты! Иди, сбрось напряжение с Уизли, потешь свое ущемленное достоинство или пожалуйся декану, Директору, Министру, да хоть самому Мерлину, а меня от своих воплей избавь!

— Пойду, Поттер, можешь не сомневаться! Посмотрим, какой ты смелый будешь, когда тебя вызовет декан! — прокричала красная от злости Пенелопа. — Отвратительно видеть, как герой книг, о котором тебе родители рассказывали в детстве, оказывается мелким самовлюбленным засранцем!

— Отвратительно, должно быть, наблюдать поросшую рыжими волосками мошонку твоего бойфренда, — прошипел в ответ Гарри. — Иди, жалуйся, Кристалл, а меня оставь в покое!

— Что за крики в гостиной? — возвестил о своем приходе Хиллиард, просматривая длинный список. — Дьявол, забыл записать о необходимости просмотреть третий том… — пробормотал он себе под нос. — Да, надо вставить это между послеобеденным душем и просмотром конспектов в рамках подготовки…. Так, что за крики, я еще раз спрашиваю? — повысил голос Роберт. — Пенни? Гарри?

Девушка, тяжело дыша и метая глазами молнии, не обратила на него внимания. Тот оторвал взгляд от очередного своего длинного свитка, перевел взгляд на злого, но всё также внешне расслабленного Поттера и вопросительно приподнял брови.

— Малолетний самовлюбленный придурок! Не приближайся ко мне! — швырнув в мальчика его же книгой, она убежала прочь, громко затопав по лестнице, ведущей в женские спальни.

— Однако, — глубокомысленно хмыкнул Роберт. — Никто мне ничего не хочет объяснить?

Гарри, в ответ на вопросительный взгляд, безразлично пожал плечами, открывая книгу и погружаясь в прерванное чтение. Нездоровая бледность медленно сходила с его лица.

Части моего сознания недовольно завозились, обособляясь и пытаясь разрушить моё эго на три самостоятельные части. Пытаюсь успокоить пустившиеся в дикую скачку безумия мысли, вновь сосредотачиваясь на своей памяти. Однако уже слишком поздно. Где-то там тело дернулось в конвульсии, так как три равноправные личности совершили попытку взять над ним контроль. Сознание потянуло куда-то вниз…но произошло нечто меня удивившее. Я, распавшись на три части, не перестаю себя осознавать.

* * *

Гарри очнулся. Он стоял в темном помещении. Со всех сторон его окружала абсолютная пустота и темнота. Обернувшись, он радостно, и, вместе с тем, удивленно выдохнул:

— Рик? Где мы? — Ричард выглядел точно также, каким Гарри его видел еще прошлым летом. Высокий, кареглазый, с небрежной, но с претензией на стиль, растрепанной прической. Гарри даже успел позабыть, как он выглядит, привыкнув воспринимать его лишь как голос в своей голове. — Ты тоже видел это? Кто это был? Теперь понятно, почему Пенни так взъелась! Неудобно-то как…

— Шшш, — обернувшись, красноречивым жестом приложил палец к губам Рик, серьезно на него взглянув. Отвернувшись, он напряженно продолжил смотреть куда-то в сторону. Проследив за его взглядом, Гарри судорожно выдохнул. В десятке метров от него стояла фигура, закутанная в темную мантию с накинутым на голову капюшоном. Краем сознания Гарри отметил, что себя, Ричарда и этого человека, что скрывал лицо под капюшоном мантии, он видит отчетливо, несмотря на полное отсутствие источников света.

— Дерьмо! — холодным высоким голосом прошипел человек в мантии, сверкнув красными угольками глаз, что так напомнили Гарри Волдеморта. — Здесь должен быть выход! Где чертов выход?! — требовательно выкрикнул он.

* * *

Мысли путались, наслаивались друг на друга. Я одновременно ощущал себя и Гарри, и Ричардом, и… да, и Тенью тоже. Странное, противоестественное состояние разума — я являюсь одновременно всеми ими и в то же время могу мыслить обособленно, при этом не будучи отдельной самостоятельной структурой, как каждый из них. Мысли убегали, сознание плыло, грозясь стать частью окружающей темноты. Я видел тремя парами глаз, переживал этот момент с трех разных ракурсов, имея три независимые точки, воспринимающие действительность, и при этом никак не мог повлиять на что-либо, оставаясь незамеченным или даже…несуществующим? Да что же я, черт возьми, такое?

Раз уж у меня есть возможность мыслить обособленно, займемся именно этим. Начнем сначала. Кто я? Однозначно, я — Гарри Поттер, мальчик-сирота, живущий в чулане под лестницей у ненавидимых родственников. Так? Так, да не совсем. Ко всему прочему, я волшебник. А маленькие дети в состоянии эмоционального напряжения способны выкидывать такие фокусы, что и не каждый многомудрый чародей сможет осознать, не говоря уже о том, чтобы повторить. Чаще всего катализатором такого инстинктивного волшебства служит гнев или радость. В случае же маленького волшебника Гарри топливом для волшебства послужили тоска и одиночество. Сейчас, оглядываясь назад и эксплуатируя способности к анализу и накопленные Ричардом знания, а также чутье и инстинктивное понимание магии, присущие Тени, я начинаю понимать, что доведенный до отчаяния Гарри что-то неосознанно сделал. Что-то, что свело его…свело меня с ума.

Появился Ричард. Не знаю, вытянул ли его откуда-то магией Гарри или же сам создал. Это не имеет значения. Взрослый, образованный, со своей предысторией, взглядом на жизнь, принципами и умениями. Сначала просто галлюцинация, осязаемая, яркая, почти живая галлюцинация, что разбавила одиночество несчастного мальчика. Уже тогда он… я был безумцем, что часами сидел в чулане, разговаривая с пустотой и называя эту пустоту братом. Возможно, всё бы так и закончилось шизофренией, но магия усложнила и без того сложную ситуацию. Ричард и Гарри взаимодействовали всё теснее. Они научились делить тело, распределяя между собой роли, функционировали вместе и, в то же время, развивались независимо друг от друга. Именно из этого взаимодействия и рождаюсь я, как общее между Ричардом и Гарри, иногда появляясь на краткие моменты и также бесследно исчезающий. Возможно, две отдельные личности, Гарри и Рик, шаг за шагом, постепенно, слились бы в одну, и шизофрения сама собой исчезла бы. Но магия… да, магия всё усложняет.

Постепенно из самых темных глубин расшатанного разума, что до последнего притворялся здоровым и даже иронизировал сам над собой, выплывает нечто, названное Тенью. Озлобленная, агрессивная структура, обретшая самостоятельную волю. Изначально состоящее из одних эмоций, это нечто со временем обретает черты личности. Это нечто являлось отражением отрицательных… нет, не правильно, не отрицательных, а отрицаемых качеств, скрытых как в Гарри, так и в Рике… да, тех качеств, что я неосознанно отрицаю в себе. Логично, именно поэтому и «Тень». В ней было нечто чуждое, отголоски чужих эмоций и мыслей. Состоя из одних эмоций и безудержного стремления жить, Тень действовала постепенно. Сначала через сны расшатала и без того шаткое равновесие между Риком и Гарри. Затем начала на них давить, пугая кошмарами и подтачивая волю. Определив Ричарда как наиболее опасного, она утянула его куда-то в дебри подсознания и заняла его место. Затем довела одиннадцатилетнего Гарри до того, что тот сам уступил ей место, и в свою очередь оказался где-то глубоко внутри разума. Тень окончательно себя осознала, скопировала память двух других личностей, что изменило ее до неузнаваемости, адаптировалась к окружающей среде, сама сформировалась как личность и начала… просто жить, отобрав тело в единоличное пользование. Уже сложно было называть его Тенью, так как он на тот момент был не просто отражением отрицаемых качеств, а обособленной, самостоятельной личностью. Он ходил на занятия, жил, отдыхал, общался с окружающими, осваивал магию, ввязывался в какие-то авантюры и конфликты. У него отвратительный характер, но сложно не признать, что он во многом действовал успешнее, чем Рик, и, тем более, Гарри и добился больших результатов. Память, принадлежащая ему, открывается с трудом, будто Тень каким-то образом сопротивляется. Он, в отличие от того же Рика, не имеет своей предыстории и прекрасно понимает, что сформировался внутри подсознания мальчика, а не появился откуда-то извне и в этом самом подсознании ориентируется гораздо лучше других. Если Гарри и Рик изначально были настроены друг к другу доброжелательно и доверительно, то Тень замыкается на себе. И да, хоть они все трое являются моими равнозначными составляющими, один из них — это крайне своевольная и вредная составляющая.

Гарри обожает Ричарда и до дрожи боится Тень. Ричард опекает Гарри и относится к Тени с опаской. Тень презирает практически всех вокруг, а этих двоих считает досадным недоразумением и отказывает в самом праве на существование. Каждый из них, осознанно или нет, пытается занять контроль над телом. Вопрос, почему я безумен, думаю, отпадает. Но вот что мне со всем этим делать?

* * *

— Наконец-то! — Тень торжествующе расхохотался, когда прямо перед ним возникла обычная деревянная дверь. Открыв ее, он на секунду замер, осмотрев темный коридор за ней и, будто только сейчас заметив внимательно за ним наблюдающих Гарри и Ричарда, обернулся, сверкнув углями глаз из-под опущенного капюшона. — Надеюсь, вы останетесь здесь навсегда, бездари.

— Да кто ты, мать твою, такой? — потеряв последние капли самообладания, парень бросился вслед за скрывшейся за дверью фигурой.

— Рик, подожди меня! — Гарри постарался не отставать.

* * *

— Поттер! Поттер, очнись, пожалуйста, очнись уже! — отчаянный шепот девочки, тормошившей безвольно раскинувшееся на соседнем сиденье тело.

Дафна находилась в крайней степени растерянности. Несколько часов кряду она корила себя за то, что не бросила чертового Поттера в этом купе и не ушла. Тем не менее, уйти ей не позволило подспудное осознание неправильности подобного поступка. Заправив за ухо локон черных волос, она шумно выдохнула и вновь принялась тормошить однокурсника. На сей раз ее усилия увенчались успехом. Мальчик распахнул ярко-зеленые глаза и уставился на нее бессмысленным взором. Дафна, мысленно чертыхнувшись, подала ему очки, которые в то же мгновения выпали у Гарри из руки. Он продолжал смотреть на нее абсолютно пустым взглядом. Ниточка слюны стекала по подбородку и капала на мантию из чуть приоткрытого рта.

— Мерлин, за что? — со страхом и брезгливостью, едва не плача, прошептала Дафна. — Поттер, ты можешь идти? Пожалуйста, пойдем, я отведу тебя к своему отцу, он поможет… — девочка вздрогнула, представляя возможную реакцию отца. — Да, обязательно поможет. Договориться с врачами в Мунго, или еще как… Неважно. Пожалуйста, пойдем. Мерлин, Мерлин, Мерлин! — забормотала она, глядя в пустые глаза Гарри Поттера. — Ну зачем ты в это ввязалась, дура! — судорожно сглотнув, Дафна справилась со страхом и, стараясь не смотреть в бессмысленные пустые глаза Гарри, чуть толкнула его в направлении выхода. Она убеждала себя, что попробует в последний раз, и если не придумает ничего нового, то уйдет. Она и так сделала больше, чем кто-либо другой. Он, в конце концов, абсолютно посторонний для нее человек. Ее совесть будет чиста…. Ведь правда, чиста же? Результат превзошел все ожидания — рэйвенкловец, отчаянно шаркая и волоча за собой ноги, двинулся вперед.

К тому моменту поезд уже практически опустел. На перроне народу было еще достаточно, но, к облегчению Дафны, никто на бредущего, как инфернал впереди нее, Поттера внимания не обращал. Всё что от нее требовалось, это не забывать периодически подталкивать его, заставляя сменить направление или продолжить путь прямо. Шаря взглядом по платформе, Дафна, чувствуя, как таят в ней остатки решительности, жалела о том, что не оставила чертового Поттера самого разбираться со своими проблемами, заранее сжавшись перед встречей с родителями.

— Даф! — едва не сбила ее с ног сестренка, бросившись обниматься.

— Как добралась, малышка? — к младшей сестре присоединилась с объятиями мама. Позади них неторопливо подходил темноволосый грузный мужчина с тронутыми сединой волосами. Мать, почувствовав тревогу дочери, проследила за ее взглядом и нахмурилась.

— Привет, папочка, — пролепетала Дафна. — Прости меня, пожалуйста, прости, я знаю, что не должна была, но так получилось, а я не знала, что делать, вот и попыталась, просто он попросил, а я…

— Солнышко, помедленней, — погладив ее по голове и держа за руку младшую дочь, спросила женщина. Астория, внимательно посмотрев на сестру и проследив за ее паническим взглядом, бросила взгляд на хмурого отца, затем посмотрела на замершего в паре метров от них мальчика, что с бессмысленным взглядом смотрел прямо на них.

— Это что, твой друг? — улыбнулась Астория, внимательнее разглядывая мальчика, который ну никак не мог оказаться случайным прохожим. Вглядевшись в его лицо, она что-то прошептала одними губами и ее глаза расширились от шока. — Это что, Гарри Поттер? — с восторгом воскликнула девочка. — Даф, ты дружишь с Гарри Поттером?

— Дафна? — приподняв бровь, со скрытой угрозой в голосе, спросил отец семейства.

— Папочка, прости, я не знаю, как это вышло! — со слезами в голосе пролепетала девочка. — Я помню, что ты говорил, но я не виновата, он сам пришел, и я подумала, что ты сможешь помочь…

— А мне кажется, что ты пропустила мимо ушей все мои инструкции, — без единой эмоции в голосе ответил мужчина, внимательно следя за безразличным ко всему Поттером. — Я разочарован, юная леди…

— Папочка, прости, я растерялась… — отчаянно пытаясь сдержать слезы, пробормотала Дафна.

— Дэниел, прошу, не здесь, — коснувшись его руки, попросила женщина. Тот еще пару секунд сверлил поникшую дочь безразличным взглядом, затем кивнул.

— Заберешь ее, — бросил он жене, — и ее друга, конечно, — лицо мужчины исказила кривая усмешка. — Астория, руку.

Младшая из сестер, поняв, что назревает конфликт, опустив голову с длинными светло-русыми волосами, покорно взяла отца за руку, моментально исчезнув с ним в хлопке аппарации.

— Ничего, ничего, — поглаживая плачущую Дафну по голове и прижимая ее к себе, прошептала женщина. — Уверена, ты не совершила никаких глупостей. Ты ведь моя умничка. А отец поворчит и перестанет. Давай заберем твоего спутника и отправимся уже домой, — дождавшись кивка, женщина повернулась к абсолютно безразличному ко всему Гарри и с удивлением отметила стекающую у него из-за рта ниточку слюны. — Мистер Поттер, верно? Дайте, пожалуйста, руку, я перенесу вас к нам в дом. Вы знакомы с аппарацией, мистер Поттер?

— Он ничего не соображает, мам, — с громким шмыганьем, оповестила ее Дафна. Схватив не сопротивляющегося мальчика за руку, она вложила его ладонь в руку матери и сама вцепилась во вторую. — Совсем ничего. Я думаю, его прокляли или что-то в этом роде…. В общем, сама поймешь.

* * *

— Профессор Квирелл, — символически стукнув костяшками пальцев в дверь, Гарри, не дожидаясь приглашения, открыл ее и вошел в кабинет. — Нам нужно поговорить.

Мужчина, сидевший за своим столом, дернулся, суматошно пряча исписанный пергамент и пытаясь придать лицу безмятежное выражение.

— Мистер Поттер, прошу меня извинить, но у меня сейчас н-нет времени, — бросил он мальчику. Тот, проигнорировав его слова, прошел к столу и занял место напротив него. — Я не ясно выразился? Выйдете, я занят.

— Чем, сэр? — лениво протянул Гарри. — Составляете непонятные заклинания или связываетесь с тем, кого вы называете Господином?

Вязкая, напряженная тишина окутала кабинет. Квирелл приоткрыл рот от удивления. Глядя на ухмыляющегося первокурсника, он грустно покачал головой, сбрасывая маску усталой доброжелательности и, нахмурившись, взмахнул палочкой. Связывающее, безмолвие, запирающее на дверь, — заклятия полетели сплошным потоком. Профессор колдовал без слов, ограничившись одним коротким взмахом для трех заклятий сразу. Сделав это, он свел брови к переносице, раздраженно глядя на безмолвного, но всё еще ухмыляющегося, Поттера.

— Зря ты это, Гарри, — отбросив официальный тон, хмуро произнес профессор Защиты. — Ты ставишь меня в очень неприятное положение. Заклятьем забвения я владею плохо, поэтому, за результат ручаться не могу, но ты не оставляешь мне иного выбора. — Мальчик сверкнул глазами, улыбнулся и выразительно скосил глаза. — Что? Хочешь что-то сказать? — энергичный кивок. — А ты кричать не будешь? — отрицательное покачивание. — Без разницы, я наложил заглушающее. Ну, говори.

Гарри почувствовал, как его речевой аппарат вновь начал подчиняться его воле. Квирелл даже не стал махать палочкой или щелкать пальцами, как он обычно делал, лишь едва заметно шевельнул рукой, отменяя «Силенцио». Гарри пару раз чавкнул и подвигал челюстью.

— А веревки убрать не хотите? — пробурчал он.

— Я не хочу, чтоб ты совершил какую-нибудь глупость, — серьезно ответил Квирелл. — А то начнешь от меня бегать, можешь случайно пострадать в процессе. Я не желаю причинять тебе вред, пока в этом нет необходимости.

— Да не собирался я бегать, — буркнул Гарри. — Я же сам пришел, сэр.

— Ну, давай поговорим, — сложив руки на груди, потребовал Квирелл, нахмурившись. — Как ты узнал?

Гарри завозился на стуле, насколько ему позволяли стягивающее тело веревки, недовольно сверкнул глазами. Профессор покачал головой, отвечая на невысказанный вопрос.

— Хорошо. Сначала мне попался на глаза пергамент, исписанный непонятными расчетами. Помните, когда я вас спросил о своей проблеме? Он не был похож на домашнюю работу, и, когда вы увлеклись своим рассказом, я незаметно его подобрал, — сказав это, Гарри самодовольно прищурился. Квирелл задумчиво кивнул. — Признаюсь, я мало что понял, но вот ваши пометки на нем меня… так сказать, заинтересовали. Я терпеливо расшифровывал ваши заметки, — вскинул брови мальчик. — И еще я начал за вами… наблюдать, — выдержав театральную паузу, поведал Гарри.

— Так это был ты в лесу? — хмыкнул Квирелл. Гарри ответил энергичным кивком. — Я слышал подозрительные звуки и вспышки среди деревьев и уже заподозрил слежку, но сканирующие заклинания ничего не показали! Как тебе удалось?

Лицо Гарри буквально светилось самодовольством, что, учитывая плотно опутавшие его веревки, выглядело довольно комично.

— Мне больше интересно, что именно вы там делали, сэр, — задрав нос, заметил Гарри. — Я внимательно за вами следил, видел , как вы произнесли какое-то заклинание… даже несколько, совершили что-то вроде…хм, ритуала? — добавив в голос вопросительных интонаций, поинтересовался он.

— Что? Ритуала? — растянул губы в улыбке Квирелл. — Мерлин, Поттер, что за архаизмы. Это было заклинание, просто очень сложное, многокомпонентное, опосредованно с-связанное с зельем… — Квирелл, поняв, что начинает увлекаться рассказом, оборвал себя и красноречиво закончил: — Хм…

— Меня больше заинтересовало одно из заклятий. Я точно знаю, что отчетливо его услышал, но оно будто ускользает из памяти, — нахмурился Поттер. Квирелл, облокотившись на стол, вновь скрестил руки на груди и чуть улыбнулся.

— Браво, Гарри, браво. Потрясающая наблюдательность, достойная Рэйвенкло. Добавил бы баллов двадцать, но обстановка не располагает. Даже смог выделить самое важное. Это…заклинание, — осторожно подбирая слова, ответил профессор Защиты, — его нельзя подслушать, передать, узнать случайно… На всей информации, что хоть как-то касается этого, стоят мощные защитные чары.

— Баллы, — фыркнул Гарри, чуть поерзав в надежде ослабить путы. — Кому они нужны? Как я понял, профессор, вы пытаетесь создать нечто, что может передать силы от одного волшебника другому. Или, возможно, даже не только силы? — вопросительно вскинул брови мальчик, однако лицо Квирелла осталось непроницаемым. — И действуете в интересах какого-то «господина», — пропел последнее слово Гарри, — которого сами… опасаетесь.

— Опасаюсь? — грустно хмыкнул Квирелл. — Не то слово, Гарри, и ничуть не стыжусь в этом п-признаться. Отдаю должное твоей наблюдательности, но, — Квирелл встал ровно, покачивая в руках палочкой, — это ничуть не отменяет нашей с тобой…

— Вы так лестно отзываетесь о моей наблюдательности, — демонстративно зевнул Гарри, прерывая его и жалея, что не имеет возможности прикрыть зевок ладонью для большего эффекта, — но при этом отказываете в других прекрасных качествах, сэр. К примеру, предусмотрительности, — улыбка медленно сошла с лица Квирелла. — Вы же не думаете, что я пришел сюда и высказал вам свои домыслы, не предусмотрев при этом вашу, довольно очевидную, реакцию? — растягивая гласные, пропел Гарри, наслаждаясь растерянностью на лице мужчины. — Давайте поговорим серьезно, профессор.

Квирелл ничего не ответил, сел и небрежным движением испарил стягивающие Гарри по рукам и ногам веревки. Тот воспринял это как само собой разумеющееся, закинул ногу на ногу и откинулся на стуле.

— Говори, Гарри, — опустив голову в ладони, проворчал Квирелл. — Не буду тебе напоминать, что стоит тебе подозрительно дернуться…

— Да-да-да, — небрежно отмахнулся от него Поттер. — Скажите, профессор, это действительно возможно? То, что вы задумали? — с горящими глазами, поддался вперед первокурсник. — И кто этот ваш господин? Бросьте, сэр, — заметив колебания на лице Квирелла, резко произнес мальчик. — Вы же умный человек, и, как я понял, сами не в восторге от положения, в котором оказались! Как вообще волшебник может подчиняться кому-то, если сам призван властвовать! Расскажите мне всё! Уверен, мы с вами придумаем, как обернуть ситуацию нам обоим на пользу!

* * *

Гарри влетел вслед за Ричардом в дверь и пораженно замер. Тесным, едва два метра в ширину, коридором над ним нависали грубые каменные стены, уходящие куда-то ввысь и теряясь в темноте. Обернувшись, он увидел такой же коридор, без какого-либо намека на дверь, метров в тридцати от него обрывающийся резким поворотом.

— Рик? — неуверенно позвал мальчик. Его голос отразился от стен и разнесся вокруг причудливым эхом, заставив вздрогнуть. Вокруг не было никаких источников света, однако, что парадоксально, темно не было. Гарри, секунду поколебавшись, развернулся и, постоянно оглядываясь, побрел по коридору.

* * *

— Рик? — раздался со всех сторон искаженный голос. Парень чертыхнулся от неожиданности и замер, озираясь вокруг. Всё также вокруг были лишь равнодушные стены узкого коридора. Ричард мысленно корил себя за то, что необдуманно бросился вслед за загадочным третьим жителем их общего с Гарри тела, оставив мальчика одного.

— Так, стоп, — шепнул себе он, останавливаясь и напряженно думая. Он помнил, как они проснулись в Больничном Крыле после ночной встречи в лесу и полугодового провала в памяти, затем последовали эти странные воспоминания, принадлежащие кому-то другому, затем этот «кто-то» нагло ворвался в разум. После этого все ощущения и чувства смешались. Вспышками сменялись картины перед глазами — комната в башне Рэйвенкло, какая-то карета, поезд, какая-то девочка. И беспрестанное, изматывающее, лишающее сил давление. Обрывки фраз голосом Гарри, угрожающие фразы этого третьего. Затем провал и темное помещение, в котором они резко оказались все трое. Он вновь в своем теле, а не бесплотный голос, что иногда «одалживает» физическую оболочку у своей уменьшенной копии. Когда он в последний раз ощущал себя живым? Ричард нахмурился. Ну да, примерно так он себя чувствовал, будучи призраком, что бродил по Тисовой улице, не видимый никем, кроме Гарри. А еще во время того странного сна, после которого он очнулся в Запретном Лесу спустя полгода.

— Вот дерьмо! — прошипел себе под нос Рик. Это всё объясняло. Только во сне он мог обрести своё тело. И Гарри, и этот… третий спят, действуя в созданных подсознанием декорациях. Следовательно, этот коридор или… лабиринт? Да, этот лабиринт, не что иное, как плод их коллективной фантазии! Сколько времени он тут уже бродит? Рик снова нахмурился. Чувство времени будто вовсе отсутствовало. И что дальше? Этот смутно знакомый пришелец искал выход, и появилась дверь, ведущая в этот лабиринт. Куда он искал выход? Так как обычные методы вроде щипания и попытки открыть глаза не работают, то сама собой напрашивается мысль, что он искал выход из этого сна. Значит тот, кто первым выберется из лабиринта, и проснется. А что будет с остальными? — Слишком мало данных! — устало буркнул Рик. — Фантасмагория, черт возьми.

Придя к таким выводам, он бодрым шагом пошел вперед, на каждом повороте сворачивая налево. Сколько это продолжалось, он сказать не мог, так как временные промежутки по-прежнему никак не воспринимались.

— Хм-м, — задумчиво протянул Рик, остановившись возле каменной статуи в человеческий рост, изображающей старого азиата. Статуя была из такого же камня, что и стены. Осмотрев и ощупав статую со всех сторон и ничего этим не добившись, он щелкнул каменного старика по носу и отвернулся. Если учитывать тот факт, что эта статуя была первой посторонней деталью, что он встретил, очевидно предположить, что это что-то означает. Внимательно оглядевшись вокруг и не заметив ничего достойного внимания, он вновь повернулся к статуе, и по телу пробежала предательская дрожь. Выражение лица изменилось — старик чуть сморщил нос, улыбаясь неестественной ехидной улыбкой и указательными пальцами обеих рук указывая на деревянную дверь, и подозрительно напоминающую дверь в чулан, в котором одиннадцать лет обитал Гарри Поттер. — Чертовы выверты подсознания, — пробормотал Ричард, потянув дверь, за которой царила абсолютная темнота, и уверенно шагнув вперед.

Вспышка, тянущее чувство падения, будто он провалился в пропасть. Густая темнота, в которой не видно даже собственного тела, ощущения от которого постепенно пропадают. Толчок, еще одна вспышка в глазах и конвульсионый спазм по всему телу. Ричард заморгал, поправив очки, осматриваясь по сторонам. Он сидел на диване, расслабленно откинувшись на спинку. Перед ним был низкий столик, на котором в аккуратной фарфоровой тарелке лежала нетронутая чашка с исходящим паром чаем. Стараясь сильно не вертеть головой, Ричард аккуратно осмотрелся. Место было ему незнакомым — комната, отделанная в бежевых мягких тонах, стоящие полукругом возле столика кресла и диван, на котором он так вольготно сидит, чуть дальше еще один длинный стол для совещаний с задвинутыми стульями.

— И что я тебе говорил? Никаких, повторяю, никаких близких знакомств, Дафна! — долетел до него мужской голос из соседней комнаты. — Ты не должна выделяться! Ты вообще не должна привлекать к себе лишнего внимания! Быть тихой, неприметной! — голос взвился. — Или это слишком сложная для тебя задача, безмозглая ты девчонка?

— Пап, я сделала всё так, как ты говорил… — ответил ему плачущий детский голос.

— Заткнись! — взревел голос, заставив Рика чуть сморщиться. — Я что тебе говорил? Держись подальше от отпрыска Малфоя и его компании! Держись подальше от сынка Голдштейна и дочерей Паркинсона и Боунс! Вообще, держись подальше от всех, сведи бесполезное общение к минимуму! Ты прекрасно знаешь, где я работаю, в каком положении наша семья! И что моя бестолковая дочь сделала в итоге? — тягостная тишина, перемежающаяся судорожными всхлипами. — Ты притащилась на каникулы с Гарри Поттером, идиотка! Ты хочешь подставить под удар семью? Свою мать, свою сестру, меня, в конце концов? Отвечай, Дафна!

— Н-н-нет, папочка, просто…

— Что «просто»?! Это у тебя всё «просто», бестолочь! — послышался звук удара кулаком по столу. — Чем ты думала? Мало того, что ты притащила ко мне в дом Гарри Поттера, так он еще и был замешан, по твоим словам, в какой-то мутной истории, словил проклятье и абсолютно ничего не соображает! Ты хочешь привлечь к нашей семье внимание Министра Магии и Верховного Волшебника?

— Пап, он попросил о помощи, и я подумала, что ты мог бы…

— Это я уже слышал! — очередной удар по столу. — Будь ты мальчиком, дочь, выпорол бы так, что сидеть не смогла бы все каникулы, — процедил мужской голос.

Ричард отвернулся от двери и столкнулся взглядом с маленькой девочкой лет девяти. Та, частично спрятавшись за стоящим у стены шкафом, внимательно его рассматривала светло-голубыми глазами. Во взгляде девочки читался страх и интерес, что были смешаны в примерно равных пропорциях.

— Привет, — тихо сказал Рик, постаравшись доброжелательно улыбнуться. Девочка умильно округлила глаза и что-то тихо пискнула. — Как тебя зовут? Я Р… Гарри, Гарри Поттер.

— Я знаю, — шепнула она в ответ, со страхом покосившись на дверь, за которой мужской голос продолжал распекать девочку по имени Дафна. — Я Асти… Астория, то есть, — девочка дернулась, будто о чем-то вспомнив, и неловко изобразила книксен.

— Это твой папа там ругается? — показав глазами на дверь, шепнул Рик.

— Да, — кивнула девочка и поспешно добавила: — Он хороший, просто…

— Строгий, — улыбнувшись, закончил за нее Ричард. Астория согласно кивнула.

— Скажи мне, Астория, а где я…

Девочка его не дослушала. Испуганно пискнув, она на цыпочках бросилась к двери, возле которой стояла и шмыгнула за нее, не забыв плотно ее за собой прикрыть. Послышались быстрые шаги, и в комнату зашла темноволосая девочка. Шмыгая носом и прикрывая распухшее от слез лицо, она вышла в ту же дверь, за которой пару секунд назад скрылась Астория. Следом за ней показался грузный мужчина лет пятидесяти на вид. Шумно выдохнув, он занял кресло напротив. Не обращая внимания на Ричарда, он, прикрыв глаза, массировал виски.

— Перри, принеси мне зелье против мигрени! — рявкнул он, открыв глаза. — И кофе!

Спустя минуту, в комнату вошла стройная блондинка лет тридцати-тридцати пяти на вид. Поставив перед мужчиной кофейную чашку, от которой явственно несло смесью запахов кофе и коньяка и небольшую склянку с едко-зеленого цвета жидкостью, она молча удалилась, мазнув по Ричарду нечитаемым взглядом. Мужчина одним глотком осушил склянку и, поморщившись, взял в руки чашку. Сделав маленький глоток, он поставил ее обратно на стол и обратил, наконец, внимание на Ричарда.

— Мистер Поттер, вы слышите меня? Вы способны вести диалог?

— Безусловно, сэр, — услышав его ответ, мужчина удивленно моргнул, однако тут же взял себя в руки.

— Моё имя Дэниел Гринграсс, — представился мужчина. — Вы находитесь у меня дома, в Лондоне.

— Приятно познакомиться, мистер Гринграсс, — без улыбки, вежливо наклонив голову, ответил Ричард. — Прошу прощения за доставленное неудобство, — мужчина неприятно напомнил парню собственного отца. Чванливый, высокомерный, чувствующий себя хозяином жизни. Именно таким было первое впечатление. Да и то, как он распекал своего ребенка, совсем еще маленькую дочь, не прибавляло ему симпатии.

— Взаимно, мистер Поттер, — безразлично ответил Гринграсс. Повисла небольшая пауза. Рик продолжал удерживать на лице выражение вежливого интереса, мужчина же задумчиво крутил в руках кружку с кофе, что-то напряженно обдумывая. — Мистер Поттер, давно вы знакомы с моей дочерью?

— Не был удостоен такой чести, сэр, — стараясь, чтобы улыбка получилась не слишком ехидной, честно ответил Рик.

Мужчина, представившийся Дэниелем, прищурился, наморщив лоб. Посверлив пару секунд Ричарда тяжелым взглядом, он откинулся на кресле.

— Моя дочь поведала мне, что вы, предположительно, попали под действие какого-то проклятия, — продолжил он. — Из того, что я видел и она мне рассказала, могу сделать вывод, что вы временами… неадекватно воспринимаете действительность и не можете себя контролировать, — Дэниель посмотрел на Рика в ожидании, но тот продолжал вежливо улыбаться. — Так как вы попросили о помощи, моя дочь привела вас ко мне. У меня есть определенные связи, и я могу договориться о том, чтоб вам оказали помощь, но мне потребуется от вас пара ответных услуг, — раздраженно закончил мужчина.

— Я весь внимание, мистер Гринграсс.

— Во-первых, вы никому ни при каких условиях не расскажете о том, что я вам помог, — наклонившись вперед и хлопнув ладонью по столу, вкрадчиво произнес он.

— А во-вторых? — поинтересовался Рик.

— Во-вторых, — задумчиво протянул мужчина. — Во-вторых, вы будете моим должником. И когда-нибудь в будущем не откажете мне в ответной услуге.

— Услуге какого характера, сэр? — добавив настойчивости в голос, уточнил Ричард. Ему это не понравилось. Определенно, не понравилось. Если он что и вынес из общения с Джеймсом Поттером, так это то, что никогда не стоит идти на сделку, досконально не изучив ее условия. Учитывая магические реалии, ситуация показалось Рику еще более неприятной.

— Пока вы еще слишком молоды, мистер Поттер, — хмуро буравя его взглядом, ответил Гринграсс. — Вряд ли вы можете оплатить мне чем-то стоящим за оказанную помощь. Однако, в будущем, мне может потребоваться от вас ответная любезность.

Рик потратил пару секунд на раздумья и позволил себе открытую усмешку и поднялся на ноги.

— Ещё раз прошу прощения за доставленное беспокойство, сэр. Думаю, не стоит злоупотреблять вашим гостеприимством, — с мрачным удовлетворением разглядывая проступившее на лице мужчины недоумение, Ричард учтиво поклонился. — Думаю, я сам разберусь со своими проблемами.

Гринграсс быстро справился с удивлением, встал и безразлично ответил:

— Тогда не смею вас задерживать, мистер Поттер. Дафна, проводи гостя! — крикнул он и, не прощаясь, удалился.

Не прошло и полуминуты, как в комнату зашла темноволосая девочка, на лице которой уже не было следов от слез. Попросив его идти за ней, она молча провела Рика по коридору до двери и замерла в ожидании, грустно повесив голову.

— Прости, — улыбнулся ей Рик. — И спасибо, за то, что помогла.

— Это было глупо, — шмыгнула носом девочка, не поднимая головы. — Я нарушила правила.

Рик с чуть грустной улыбкой вздохнул, вспомнив своё детство, которое также проходило под гнетом множества правил и ограничений. До тех пор, пока юношеский максимализм и свойственное ему упрямство не рассорили его с родителями.

— Не все правила имеют смысл, а даже если и имеют, никто не говорит, что ты обязана им следовать, — успокаивающе шепнул он. — То, что кажется правильным для взрослых, не обязательно будет правильным для тебя. Я не говорю, что ты должна наплевать на семью, — увидев, как она возмущенно вскинула голову, поспешил добавить парень. — Семья, безусловно, важна, это самые близкие тебе люди… наверное, — с сомнением произнес Рик. — Однако ты — это ты, в первую очередь личность, а не просто член семейства. То, что важно и выгодно для семьи, не обязано быть таковым лично для тебя, — девочка внимательно его слушала, недоверчиво оглядывая ярко-синими глазами. Рик тепло улыбнулся и доверительным шепотом продолжил. — Вполне возможно, эти глупые взрослые ничего не понимают в том, что действительно важно. Они ведь не спрашивают, чего хочешь ты. А ведь когда-нибудь ты станешь взрослой, и у тебя будет своя семья! В чем будет смысл всех этих правил и запретов? А представляешь, если правил на самом деле нет? Вообще нет!

— Как это нет? — шепотом спросила Дафна, округлив глаза.

— А вот так! — рассмеялся Рик. — Их придумывают, чтоб ты делала то, что нужно, а не то, что хочется тебе. Это не значит, что нужно плюнуть на всё и перестать слушать родителей, — вспомнив свой подростковый возраст и груду совершенных ошибок в пику отцу, поспешил добавить парень. — Просто иногда нужно подумать о том, чего хочется именно тебе, а не другим, даже самым близким людям. Ты поступила смело, попытавшись мне помочь, даже зная, что твой отец этого не одобрит, — Дафна чуть сморщила всё еще покрасневший нос. — Жаль, что из-за меня тебе досталось. Я пойду, — схватился за ручку Рик. — Спасибо еще раз.

— Ты себя нормально чувствуешь? Сможешь добраться до дома? — не обратив внимания на благодарность, спросила девочка.

— Разберусь как-нибудь, — улыбнулся Рик и вышел за дверь. — Пока.

— Пока, — ответила она, неуверенно махнув рукой на прощание и закрыв дверь.

— Дафна! — в ту секунду раздался крик отца, заставив ее вздрогнуть.

— Да, пап, — тут же ответила она, быстрым шагом идя к нему в кабинет. Следовало поторопиться, отец не любил ждать, но бежать тоже было нельзя. Он не любил, когда дети позволяли себе носиться по дому. Постучавшись, она вошла и замерла напротив рабочего стола, за которым сидел ее отец, перебирающий свитки.

— Поттер ушел? — дождавшись робкого кивка, он спросил. — Ты упоминала, что он не хотел, чтоб кто-то узнал о его состоянии, правильно? — еще один кивок. Мужчина расплылся в предвкушающей ухмылке. — Можешь быть свободна. Твое наказание мы обсудим позже.

Порой даже самые обдуманные и взвешенные решения приводят нас к неожиданным трудностям. Это дает почву сомнениям, разъедающим нашу решительность, заставляющим сомневаться, всматриваться в каждую деталь и думать: "А правильно ли я поступил, а нельзя ли было сделать всё иначе, чтоб избежать этих неприятностей?" Бессмысленный анализ собственных поступков, переходящий в самоуничижение, мечты о том, как «вот бы вернуть всё и сделать иначе». Смирение с действительностью приходит со временем, когда уже преодолены трудности, а положительные стороны принятого решения становятся очевидны. Для Рика этот момент еще не настал. Выйдя из дома Гринграссов, что располагался в тихом районе недалеко от центра Лондона и представлял собой здание прошлого века постройки, он спустился с крыльца, прошел мимо небольшого палисадника и с удивлением остановился возле тележки, на которой покоился объемный чемодан Гарри Поттера. Полярная сова, завидев его, сверкнула желтыми глазами и укоризненно ухнула. Конечно же, учитывая все обстоятельства, забыть о таких мелочах, как собственный багаж, было немудрено. Хорошо хоть семейство, в гостях у которого он так неожиданно оказался, озаботилось этим вопросом. Однако это также напомнило Ричарду о других насущных проблемах — как он собрался добираться до Литлл-Уингинга, не имея ни пенни в кармане?

Толкая перед собой тележку, он напряженно размышлял о положении, в котором невольно оказался. Ричард находился в теле одиннадцатилетнего мальчика, всё также одетого в мантию, нагруженный старомодным чемоданом, доставшимся ему в наследство, возможно, еще от деда Вернона Дурсля, с полярной совой в клетке, и от места его обитания отделяло не менее сотни километров. При этом, денег — обычных денег, а не волшебных монет, — у него с собой не было. Решение отказаться от помощи Дэниела Гринграсса уже не казалось таким уж правильным.

Предаваясь размышлениям о своей нелегкой судьбе и скоропалительных решениях, он шел по улице, сопровождаемый удивленными взглядами прохожих. В очередной раз поймав подобный взгляд, Рик нахмурился и замер, с трудом подавив желание зарядить себе ладонью по лбу. С этой всей чертовой магией и проблемой трех жителей в одном теле, у него совсем мозги отказались работать. Нашел проблему! Надо же, он уже на полном серьезе размышлял, как будет ловить попутку, и уговаривать водителя бесплатно подвезти такого необычного пассажира!

— Простите, сэр, не могли бы вы мне помочь? — подпустив в голос побольше жалобных ноток, Рик робко обратился к двум полицейским, что скучали возле ларька с каким-то ливанским фастфудом.

— Чего тебе, парень? — жуя булку с мясной начинкой сомнительного происхождения, откликнулся бобби. Окинув профессиональным взглядом переминающегося с ноги на ногу перед ним мальчика, он выразил заинтересованность. — Это что у тебя, сова?

— Да, сэр. Понимаете, мои родственники увлекаются разведением редких птиц… — поспешно, старательно изображая волнение, пролепетал Рик. — Ой, простите, я хотел у вас спросить. Дело в том, что я вернулся на каникулы из закрытой школы-интерната, а мне по дороге стало плохо, видимо, съел что-то, — второй полицейский с опаской покосился на булку в своей руке. — Родители моей однокурсницы забрали меня к себе домой, а мои родственники меня, по всей видимости, потеряли и теперь я не знаю, как мне добраться до дома.

— Погоди, погоди, парень, не волнуйся. Давай по порядку, — бобби наклонился ближе. — Ты чего так одет-то странно?

— У нас проходила тематическая вечеринка в честь окончания учебного года, сэр, а в дороге я не смог переодеться, так как мне нездоровилось, — для полноты картины Рик погладил себя по животу, чтоб уж точно не возникло вопросов, в чем именно ему «нездоровилось».

— А почему родители твоей подруги не связались с твоими родственниками? — спросил полицейский.

— Даже не знаю, сэр, — захлопав глазами, протянул Рик. — Знаете, я едва пришел в себя сразу же попрощался с ними. У Дафны такой строгий отец, я его испугался. Он заподозрил, что Дафна моя… ну, подружка, понимаете? Допрос устроил, хмурился так грозно. Вот я и сбежал, как только в себя пришел, — бобби, услышав его объяснения, переглянулись и весело заржали. — Ничего такого, сэр, честно, она мне совсем не нравится, мы даже толком не общались!

— Конечно, не общались они! Именно поэтому она потащила тебя домой, да? — подмигнул ему полицейский. — Ладно, парень, показывай, где там живет грозный папаша твоей подруги?

— Сэр, простите, я совсем не помню, — Рик виновато потупился. — Как дал деру оттуда…. Только вот сейчас понял, что заблудился, и поэтому побеспокоил вас.

— А что, твои родители совсем не обеспокоились? — с подозрением прищурился бобби.

— Н-не знаю, сэр, — картинно всхлипнув, опустил голову Рик и позволил себе незаметную усмешку. — Я сирота, живу с дядей и тетей, у нас, честно сказать, не очень хорошие отношения…

— Не переживай, парень, — вмешался второй полицейский, незаметно, как он думал, толкнув своего товарища под ребро. — Сейчас мы отвезем тебя в отдел, там передадим в соответствующее ведомство и свяжемся с твоими родственниками, окей?

Ричард ответил согласным кивком. Как он и предполагал, официальные органы его проблему решили без каких-либо затруднений. Копы отвезли его в участок, посадили в удобное кресло, напоили чаем, затем пришла строгая дама преклонных лет, которая провела с ним короткое анкетирование. Рик, не особо заморачиваясь, максимально честно ответил на все вопросы. Где учитесь? В шотландской школе для одаренных детей «Хогвартс». Точный адрес школы? Простите, мадам, не знаю. Родственники знают, должно быть. Где они? Скорее всего, дома. Почему они вас не встретили? Не могу знать, сам удивлен. И так далее. К счастью, женщина и сама старалась быть максимально мягкой и предупредительной. Передав бумагу, которую заполняла по ходу опроса своей помощнице, она распорядилась принести «милому мальчику» чего-нибудь вкусненького и повторно напоить чаем. В итоге, когда спустя час прибыли красный, покрытый испариной Вернон и побледневшая Петунья, Ричард их встретил лениво грызя печенье и прихлебывая чай.

Вернон начал живо интересоваться, «что, в очередной раз, натворил мальчишка», после чего Ричард был отослан в соседний кабинет, и сердобольная мадам, не постеснявшись, устроила Дурслям качественную головомойку на тему должной заботы о подопечном. Отметя все возражения дядюшки, она сделала им строгое внушение и, пообещав взять ситуацию «на контроль», отпустила растерянное семейство восвояси. Дядя Вернон даже взялся помочь загрузить чемодан, ежесекундно оглядываясь и растягивая губы в неестественной улыбке. На заднем сиденье сидел насупившийся Дадли, который, завидев Рика, бросил на него подозрительный взгляд и отвернулся к окну. Дорога проходила в молчании. Тетя Петунья хмурилась, постоянно заглядывая в зеркало заднего вида или оборачиваясь. Видимо проверяла, всё ли в порядке с Дадличком. Вернон напряженно следил за дорогой, едва заметно шевеля усами и периодически наливаясь нездоровой краснотой. За окном вечерело, и Рик сам не заметил, как задремал.

Он об этом не знал, но стоило ему уснуть, как тело начало периодически конвульсивно подергиваться... Я пытался удержать Тень, но он рвался действовать, выбираясь из состояния сна, в котором они с Гарри оказались после того, как Ричард первым прошел лабиринт. Как бы я не пытался, я не могу прямо повлиять на кого-то из них. Части моего сознания живут самостоятельно и имеют гораздо большие возможности для действий, нежели я. Единственным исключением стало происшествие в Запретном Лесу и это было именно исключение из правил, так как в тот момент сошлись сразу несколько факторов: отброшенная глубоко в подсознание Тень, магия Квирелла, разрушенная появлением Пушка и глубокий уровень взаимодействия Рика и Гарри. Сейчас же… сейчас всё сложно. Единственное, что я понял абсолютно точно — нужно как-то добиться того, чтобы все мои составные части взаимодействовали друг с другом. Все три. Иначе я так и останусь сторонним наблюдателем, постепенно растворяясь в своем безумии.

Почувствовав грубый толчок в плечо, Гарри распахнул глаза и огляделся. Было уже поздно, за окнами машины стояла ночь, освещаемая светом фонаря на крыльце дома четыре по Тисовой улице. Гарри замер, моргая и пытаясь сообразить, как он здесь оказался. В его памяти сохранился лишь тёмный лабиринт, в котором он бродил, а затем — какие-то несвязанные мутные образы, стремительно тающие.

— Вылезай! — распахнув заднюю дверь машины, потребовал дядя Вернон. Гарри завозился, стряхивая с себя дрему и послушно выползая из машины, сразу направившись к входной двери. — Эй! Барахло своё забери! — мальчик встрепенулся и обернулся к дяде, который сверлил его гневным взглядом, стоя подле распахнутого багажника машины. Обхватив и прижав к себе клетку с недовольно ухающей Буклей, Гарри с трудом ухватил свой чемодан и, отчаянно заваливаясь набок, побрел в дом. Ему послышалось где-то рядом тихое недовольное рычание, и он, остановившись, огляделся, но так никого и не обнаружил.

Гарри, по закрепленной годами привычке, дернулся было к чулану, затем вспомнил, что его переселили на второй этаж и, с тяжелым вздохом, поднялся по лестнице, что, учитывая его груз, было не так просто. В выделенной ему комнате пахло затхлостью. В глаза бросалась покрывающая все поверхности в небольшом помещении пыль. Скорее всего, комнату не открывали с момента его убытия в Хогвартс в прошлом году.

— Спускайся немедленно! — раздался визгливый крик тети, едва Гарри успел переодеться и уложить чемодан. Выдав еще один тяжкий вздох, он, заткнув палочку за пояс палочку и прикрыв ее полами длинной выцветшей футболки, поплелся вниз. Состояние у него было крайне подавленным. Произошедшие в последнее время события его откровенно пугали. Гарри не был трусом, но чувство, что твое собственное тело может просто кто-то отобрать, любого приведет в ужас. Спустившись, он прошел на кухню, где притомившееся семейство Дурслей увлеченно поедало поздний ужин.

— Мой руки и садись, — бросила тетя Петунья, едва увидела его в дверном проеме. Перед ним была поставлена тарелка с парой тостов. Гарри, почувствовав нешуточный голод, буквально проглотил их и бросил украдкой тоскливый взгляд на огромный бутерброд в руках Дадли. Поспешно отведя взгляд в сторону, он столкнулся с маленькими, налитыми гневом глазками Вернона. Моржовые усы, с повисшем на них маленьким куском салата, гневно топорщились, а лицо было налито кровью.

— Что ты наговорил полицейским, мальчишка? — нарушил тишину Вернон, дернув щекой.

— Н-ничего, дядя Вернон, — от неожиданного вопроса Гарри чуть заикнулся. Левая рука сама собой стиснула в кулаке скатерть, правая сомкнулась на рукояти палочки.

— Не лги мне! — угрожающе приподнимаясь со стула, процедил мужчина. — Почему ты не предупредил о своем приезде? Это твой план, мальчишка? Ты решил опозорить мою семью?

— Я…мне… — Гарри смешался, не зная, что ответить. — Я заболел и не успел отправить письмо.

— Не успел? — взревел Вернон. Дадли, жадно пережевывая свой бутерброд, с интересом следил за отцом. — Щенок, ты специально это сделал, чтоб нажаловаться на нас в органы, верно?

— Я… не… — тело мальчика задергалось. Пальцы стиснули рукоять палочки, глаза закатились. Судорожно втягивая воздух, он сжался от болезненного спазма, прокатившегося по всему телу. — Нет… стой! Не смей орать на меня, жирный!

— Что ты сказал? — тихо переспорил Вернон и, тут же повысив голос до громоподобного рева, продолжил: — Я напомню тебе, что такое хорошая взбучка!

Гарри, старательно моргая, отогнал кровавую пелену с глаз, дернул головой и замер, как кролик перед удавом. Из отражения в стекле кухонного шкафа на него смотрела фигура, укрытая капюшоном. Черты лица укрывала тень, видно было лишь горящие красными углями полные ненависти глаза.

— Кто ты? Уйди прочь, уйди, уйди! — в панике отшатнулся от незнакомца Гарри, роняя стул и не обращая внимания на Дурслей, что отвлеклись от ужина и с непониманием на него уставились.

— Он чокнулся, да, мам? — спросил Дадли, с опаской глядя на мечущегося кузена. Петунья схватила сына за голову и прижала к себе, с силой гладя по голове и бросая на мужа умоляющие взгляды. Вернон, уже настроившийся задать племяннику жару, остановился в замешательстве.

— Гарри, успокойся, — спокойным тоном произнес мальчик, вновь закатив глаза. — Что мы вообще делаем в этом доме?! Я покажу этим ничтожествам их место! — с гневом зашипел он. — Не мешайте мне! — рука мальчика выхватила палочку и наставила ее на Вернона. Раздался гул — в шкафах дрожала кухонная посуда, свет мигнул, чуть потускнев, погружая помещение в полумрак. — Молись, жирный!

— Немедленно убери эту штуку! — с паникой в голосе потребовал дядя Вернон, отступая под злым взглядом племянника.

— Нет, не делай этого! Перестань! — вскричал Гарри, с напряжением, медленно, сантиметр за сантиметром отпуская палочку. Наконец, это ему удалось. — Беги в комнату, Гарри, быстрее! — сам себе сказал мальчик, развернулся и спустя пару секунд затопал по лестнице, оставив ошарашенных родственников переводить дух. Лампы на кухонной люстре вновь разгорелись в полную силу. Забежав в комнату на втором этаже, Гарри захлопнул дверь и без сил свалился на кровать.

В его сознании разворачивалась битва. Рик, напрягая волю и прилагая инстинктивные усилия, пытался отбросить Тень, лишить его контроля над телом. Тень отбивался, раз за разом отпихивая Ричарда в сторону. Тело содрогалось в конвульсиях, голова разрывалась от боли. Гарри бормотал что-то несвязное, уткнувшись в подушку, орошая ее обильным потоком слез, иногда коротко вскрикивая от особо чувствительных импульсов боли.

Боль резко исчезла. Гарри оказался один, со всех сторон окруженный тьмой. Не успел он испугаться, как услышал какую-то возню и приглушенные маты. Звуки приближались, и Гарри огляделся, пытаясь найти их источник. Осмотревшись по сторонам, он всюду натыкался на непроглядную темноту. Задрав голову, он увидел стремительно падающий клубок тесно переплетенных тел. Упав рядом с мальчиком, тела издали сдвоенное болезненное мычание. Одна часть клубка завозилась, оказавшись Риком, который, охая, сел сверху на своего противника и начал его душить.

— Откуда ты вообще вылез? — тяжело дыша, спросил Рик, продолжая душить противника. Тот, будучи укрытый капюшоном мантии, который, несмотря на все телодвижения, с него не спадал, издавал сдавленные хрипы и пытался оттолкнуть севшего на него парня. — Кем бы ты ни был…

Тело сотрясают все более сильные конвульсии.

Гарри, широко раскрыв глаза, наблюдал за этой схваткой. Рик, на секунду отвернувшись, успокаивающе ему кивнул и продолжил душить своего визави. Однако тот успел воспользоваться заминкой, стремительным движением выхватил из кармана мантии волшебную палочку, упер ее Ричарду в бок и шевельнул губами. Парня яркой вспышкой отбросило в сторону.

Судорога выгибает всё тело.

Тень вскочил на ноги, держа палочку перед собой.

— Ничтожество! — прохрипел он, сдавленно кашляя. Гарри, широко раскрыв глаза, смотрел на разворачивающуюся перед ним сцену, не в силах заставить себя пошевелиться. — Я убью тебя!

Рик поднялся на четвереньки, мотнув головой и приходя в себя. Поднявшись на ноги, он повернулся лицом к Тени.

— Да кто ты такой? — переведя дыхание, спросил он. — Давай поговорим.

— Нам не о чем говорить. Редукто! — Рик ожидал такого исхода, поэтому успел дернуться в сторону, отшатнувшись от луча заклинания. К сожалению, в отличие от реального мира, здесь Тень мог колдовать без продолжительной подготовки. Взрывные заклинания посыпались с небольшими паузами. Однако, Ричард каждый раз успевал увернуться, постепенно сокращая дистанцию. Когда между ними осталось не более шести метров, парень бросился вперед. Прозвучало очередное «Редукто», он дернулся вправо, перенеся весь вес тела на правую ногу, согнутую в колене, резко прыгнул влево, и нанес удар голенью в бедро.

Боль заполняет левую ногу, которая сокращается в колене от болезненного спазма.

Тень дернулся, согнувшись пополам и хватаясь за пострадавшую конечность. Рик воспользовался заминкой, добивая врага сильным ударом ногой в лицо. Тот завалился на спину, не издав не единого звука.

— Может, всё-таки поговорим? — тяжело дыша, поинтересовался Ричард, не совсем уверенный, что противник вообще находится в сознании. Издав сдавленный всхлип, Тень шевельнулся.

— Редукто! — бледно-синий луч заклинания стремительно преодолел расстояние в один метр и ударил потерявшего бдительность парня в грудь.

Руки дергаются, впиваются пальцами в грудь, будто пытаясь вскрыть грудную клетку ногтями. Пена выступает на губах, конвульсии сотрясают всё тело в эпилептическом приступе.

— Рик! — растерянный мальчик в глубоком шоке видит, как его брата отбрасывает в сторону заклинанием. Из разорванной груди, на которой каким-то чудом держатся ошметки рубашки, течет кровь. Гарри бросился к нему, падая рядом и подхватывая бессильно опущенную голову. В сторону страшной раны он старался не смотреть. Ричард распахнул веки, глянул на Гарри карими глазами и попытался что-то сказать, но вышло лишь какое-то невнятное бульканье.

Тем временем Тень поднялся на ноги и направился к ним, отчаянно припадая на одну ногу и разминая кисть руки, в которой крепко сжимал палочку.

— В сторону! — приказал он. Гарри, обернувшись, испуганно сжался, но с места не сдвинулся, продолжая поддерживать голову Рика.

— Оставь его в покое! — всхлипнув, твердо потребовал Гарри, заслоняя обмякшего Ричарда. Тень остановился в раздумье, постоял так пару секунд, и безразлично пожал плечами, поднимая палочку.

— Вы оба мне только мешаете, — хмыкнул он, ухмыляясь. — Ты вообще бесполезен. Интересно, если я вас здесь убью, вы исчезните? Проверим? — усмехнувшись, он помахал ему свободной от палочки рукой, как бы прощаясь. — Редукто!

Боль, настоящая боль, рядом с которой всё пережитое ранее кажется легким недомоганием, тягучей волной охватывает голову.

Тень распахнул глаза, унимая трясущиеся конечности, перекатился на бок, свешиваясь с кровати и выплевывая пену изо рта. Плевки плавно сменились рвотой. Пустой желудок сжался, выдавливая из себя желчь. Прилагая титанические усилия, хозяин тела перекатился по кровати, издавая стоны, скатился на пол с другой стороны и упал на грязный, но прохладный пол. Последним волевым усилием, он стянул с кровати подушку и накрыл ею голову, продолжая стонать от боли. Вскоре ему удалось погрузиться в состояние полудремы, которая плавно переросла в беспокойный, наполненный бредовыми видениями сон.

Громкий, частый стук, эхом отдающийся тянущей болью в затылке, вырвал его из забытья.

— Твою ж мать, — протянул Тень, поднимаясь с пола и оглядывая скудное убранство комнаты, освещаемое рассветным солнцем. — Вот же…

Очередной нетерпеливый стук, о котором он уже успел позабыть, в этот раз сопровождаемый громким требованием:

— Если ты немедленно не спустишься, останешься без еды! — оповестила его тетя Петунья и удалилась, громко топая. Тень прислушался к себе. Однозначно, он был крайне голоден, о чем его моментально оповестил организм болезненными ощущениями в животе и протяжным урчанием. Бросив недовольный взгляд на подсохшую лужу из слюней и желчи возле кровати, он сморщил нос и ушел умываться. Быстро приведя себя в относительный порядок, он скептически осмотрел в зеркале своё отражение. Болезненно худой, с глубокими тенями под глазами на изможденном детском лице, он у самого себя вызвал брезгливое покачивание головой. Отражение дернулось в зеркале независимо от него. Очки исчезли, зелень глаз потемнела, окрашиваясь в коричневый цвет, черты лица неуловимо поменялись, делая его взрослее, и вот уже в зеркале отражается не Гарри, а Ричард Поттер. Тень дернулся от неожиданности, роняя зубную щетку. Отражение, принявшее облик Рика, хмуро на него посмотрело и шевельнуло ртом, но не издало ни звука.

— Что за хрень? — буркнув, он смерил отражение неприязненным взглядом. Рик из зеркала, судя по всему, громко кричал, затем, поняв всю бессмысленность своих попыток, приложил ладонь к лицу и показал ему средний палец, но Тень, недоуменно нахмурившись, отвернулся и ушел, потеряв к нему интерес. — Галлюцинации? — спросил он сам у себя, спускаясь по лестнице вниз. Убедившись, что волшебная палочка при нем, он с надменным видом прошагал на кухню, где завтракало всё семейство Дурслей и, не удостоив их внимания, занял место за столом. На тарелке перед ним лежала скудная порция яичницы. Тем не менее, Тень довольно потер руки и, схватив вилку с ножом, начал ее поглощать. Закусив парой тостов, он отхлебнул чай из маленькой чашки и осмотрел стол жадным взглядом, размышляя, отобрать ли у младшего жирдяя его порцию, или это — ниже его достоинства.

— Слушай сюда, парень, — оказывается, Вернон уже давно смотрит на него, недовольно поигрывая желваками. Тень, будто делая величайшее одолжение, обратил на него взгляд в стиле "сверху вниз" и вопросительно приподнял бровь, складывая руки на груди и откидываясь на стуле. — Я тебя долго терпел в своем доме и не выгнал взашей, за что ты должен быть нам всем благодарен. Ты, как я и думал, совершенно ненормальный, как и твои чертовы родители и все эти твои дружки, учишься в этой своей ненормальной школе, — Вернон грозно нахмурился, однако Тень лишь хмыкнул, посмеиваясь, на его тираду. — И нечего тут улыбаться! Сядь ровно! — повысив голос, приказал он, но не добился особой реакции, лишь лицо мальчика начало бледнеть. Посчитав это проявлением страха, Вернон этим удовлетворился и продолжил. — Так вот, раз уж я вынужден терпеть твое присутствие во время каникул, усвой несколько правил. Первое, — важно подняв палец, вещал Вернон, — ты делаешь всю работу, какую тебе поручит твоя тетя. Молча и качественно. Второе — ты ведешь себя тихо, так тихо, чтоб о твоем присутствии мы лишний раз не вспоминали. Третье — ты немедленно отдашь мне все свои ненормальные штуки, которые я спрячу и, если ты будешь себя хорошо вести, отдам тебе их после каникул. Четвертое — ты ни в коем случае не делаешь всяких ненормальных вещей в моем доме. Представь, что ты обычный, нормальный мальчик. И, наконец, пятое, — Вернон с силой хлопнул по столу пятерней, — ты никому не жалуешься, ведешь себя кротко и вежливо! Если бы ты был нормальным, — выделив интонацией последнее слово, склонился вперед дядя, — ты бы смог оценить моё великодушие, после всех твоих выходок! А теперь марш мыть посуду! — с красным от прорвавшегося наружу гнева лицом, прокричал Вернон. Остальные члены семейства молча наблюдали за его монологом.

Мальчик, лицо которого было уже мертвецки бледным, тоже подался вперед и, срывающимся от переполняющих его эмоций голосом, прошипел:

— А теперь, слушай меня, дядюшка. Ты затыкаешь своё хлебало, поднимаешь свою жирную задницу, и проваливаешь вместе со своими требованиями куда подальше! Подобные речи можешь произносить шепотом, уткнувшись лицом в… — Тень запнулся, нахмурился и с напором продолжил: — промежность своей женушке. Только постарайся сделать это так, чтоб я ненароком не услышал, потому что если ты еще раз раскроешь свой рот, чтоб заговорить со мной в подобном тоне, я поставлю вас всех на колени и заставлю вымаливать прощение, которое вы, учитывая вашу ничтожность, вряд ли сможете заслужить! — окончание реплики он уже прокричал Вернону в лицо. Тот вскочил со стула, роняя его, и выпрямился во весь рост. На шее у него забилась жилка, лицо, от прилившей крови, стало буро-синего оттенка, глаз нервно задергался. Петунья, с ужасом скосившись на крепко сжимаемую племянником палочку, который чуть прикрыл глаза, с напряженным лицом что-то бормоча себе под нос, попыталась урезонить мужа, но тот в подобном состоянии был не способен воспринимать какие-либо доводы. Из его рта вырвалось что-то среднее между криком и рычанием и он, всех своей немалой массой, двинулся на мальчика. Тот резко вскинул палочку, что тут же отрезвило разъяренного мужчину. Не сводя взгляда с направленной в его сторону деревяшки в руках племянника, он попятился, издавая возмущенное мычание. Свет в помещение будто померк, Тень дернул рукой, рисуя палочкой замысловатый узор и закричал, дергая лицом:

— Нет! Не смей! Редукто! Идиот! — в последний момент его рука дернулась в сторону, и луч заклинания ударил в стол. Посуду с едой разметало по всей кухне, на обеденном столе образовалась дыра. Дадли, отшатнувшись, не удержал равновесия и вместе со стулом полетел на пол. Петунья начала визжать. — Что ты наделал, придурок?! — крикнул мальчик, закатив глаза и покачнувшись. Всё его тело сотрясала малкая дрожь, конечности беспорядочно дергались. — Почему ты не сдох?! Убирайся! — он упал плашмя, мелко дрожа всем телом. На лице застыло бессмысленное выражение, на губах выступила пена.

— Петунья, вызывай полицию! Я не желаю больше терпеть в доме это дьявольское отродье! — взревел Вернон. Жена его активно закивала, бросаясь к телефону. Их племянник остался безучастным, содрогаясь в эпилептическом припадке.

Опять тьма, окутывающее всё пространство вокруг. Гарри, резко вскинувшись, обнаружил себя стоящим в вязкой темноте. Последнее, что он помнил, это резкая боль в голове, когда тот жуткий незнакомец поднял палочку и послал в него взрывное заклинание. Он закрывает голову руками, отчаянно желая оказаться как можно дальше, затем бессвязные образы, будто в горячечном бреду, пустота, и вот он снова здесь. Напротив него, лицом друг к другу, стояли Рик и Тень.

— Что ты наделал, придурочный? — услышал Гарри голос Рика, который надвигался на своего оппонента, размахивая руками.

— Я тебе голову оторву! — пообещал ему в ответ тот, угрожая палочкой.

— Тупой болван! — ничуть не испугавшись, закричал на него Ричард. — Ты вообще ни хера не понимаешь, да? Может, стоит хоть немного пошевелить извилинами, прежде чем бросаться взрывными направо и налево? — Тень, сотрясаясь от злобы, глядел на парня снизу вверх. — Черт с ними, с Дурслями, они моральные уроды, — махнул рукой Рик.

— Твоё мнение меня не волнует, — хмуро ответил Тень, пытаясь унять дрожь от бешенства. Палочка, направленная в лицо парню, мелко тряслась.

— Да-да, конечно, — мрачно хмыкнул Ричард. — А ничего, что нам запрещено колдовать на каникулах, гений?

Повисла напряженная тишина.

— Петунья, уведи куда-нибудь Дадли! — хрипел Вернон. — Где чертовы копы? Быстрее, Пет! — надрывался мужчина, топая ногами и подгоняя растерянную жену. — Надо всё здесь прибрать, а то возникнут вопросы…

Его прервали внезапно раздавшиеся хлопки. В отрытое окно деловито влетела серая сипуха, бросила возле лежащего на полу Гарри Поттера письмо и улетела прочь. Дурсли, секунду пораженно рассматривали письмо, затем Вернон взревел раненным зверем, высказывая благим матом всё что он думает о происходящем дурдоме. Тем временем письмо задымилось, взлетело, сложилось в подобие рта с ярко накрашенными губами, и строгим женским голосом оповестило:

— Дорогой мистер Поттер! Согласно имеющимся у нас сведениям, в месте вашего проживания, сегодня утром, в восемь часов сорок три минуты, Вами было применено взрывное заклинание «Редукто». Как Вам известно, несовершеннолетним волшебникам не разрешено вне школы использовать приемы чародейства. В случае повторного….

— Тупые, бессмысленные ограничения! — наконец, разорвав тишину, прошипел Тень. Пусть он и был самоуверенным и агрессивным, но осознанно так подставляться бы не стал. К сожалению, о данном досадном правиле он совершенно забыл. Если бы он не был укрыт тенью капюшона, на его белом от злости лице наверняка проступила бы досада.

— Дошло? — удовлетворенно закивал Ричард. — Ты бы хоть задумался, какие могут быть последствия! А всё потому, что ты — несдержанный, не видящий дальше своего носа, тупой идиот…

Что хотел сказать дальше Рик, узнать не получилось. Гарри с какой-то усталой паникой увидел повторение вчерашней сцены — Тень взмахивает палочкой, холодным, буквально сочащимся гневом, голосом кричит «Редукто», бледно-синий луч заклинания бьет Рика в грудь, разрывая одежду, кожу, кости и отбрасывая метров на пять.

— Вернон, я позвонила, обещали подъехать в течение десяти минут, — показалась Петунья на кухне, где упомянутый Вернон сметал следы разгрома в сторону, убирая раскуроченный стол. Тот одобрительно кивнул, продолжая суетливо приводить помещение в относительно приемлемый вид. Его супруга, схватив тряпку и мусорные пакеты, бросилась ему помогать. Естественно, никто из них не обращал внимания на бьющегося в припадке племянника.

Гарри, у которого в горле застрял отчаянный крик, в шоке наблюдал, как тело Ричарда провалилось сквозь казавшуюся такой плотной темноту. Он, отброшенный заклинанием, бесследно пропал. Тень недоуменно осмотрелся вокруг, чуть задержав взгляд на нем, но тут же отвернулся.

— Где ты? Выходи! — потребовал он у окружающей тьмы. — Я забью тебе твои слова в глотку, ублюдок!

Гарри, почувствовав мягкое похлопывание по плечу, резко обернулся:

— Тссс, — шепотом призвал его к тишине Рик. Он был цел и невредим. — Гарри, постарайся не высовываться, — прошептал парень. — Я с ним справлюсь. Главное не лезь под руку и запомни — ничего этого на самом деле не существует! Поэтому ничего не бойся.

— В каком смысле? — не понял мальчик.

— Да в прямом. Есть я, ты и вот этот неадекватный, — кивнув на Тень. Тот, не обращая на них внимания и громко матерясь, колотил пяткой по темноте, в которой полуминутой ранее исчез Рик, — Кем бы он ни был. Это что-то вроде сна, понимаешь? Во сне может быть страшно, даже больно, но, по сути, бояться нам нечего, все не по-настоящему. Видишь, я цел и здоров? А знаешь, что главное? — Гарри отрицательно покачал головой. — Главное — это в чем-то себя убедить и достоверно представить. Вот сейчас, допустим, я уверен, что в кармане у меня лежит замечательный такой пистолет, — тихо хихикнул Рик и подмигнул мальчику, опуская руку в карман и доставая оттуда Кольт 1911. — Эй, придурок! — услышав его голос, Тень дернулся, оборачиваясь к ним и вскидывая палочку. Ричард, широко улыбнувшись, направил на него ствол пистолета. — Смотри, что у меня есть! — после этого тьму разорвал звук выстрела.

— Бог мой! Вызовите врача, быстрее! — едва зайдя на кухню, закричал полицейский и бросился к лежащему на полу мальчику, который как раз в этот момент сильно выгнулся и забился в конвульсиях. Приподняв ему голову, он стер рукой выступившую на губах пену. На его крик прибежали еще двое полицейских. — Какого черта вы вызвали полицию? Скорую, скорее!

Спустя пятнадцать минут прибыли врачи, которые тут же бросились к лежащему на полу Гарри. Полицейские времени зря не теряли и вовсю допрашивали испуганных Дурлей.

— Эпилептический приступ, — почти сразу оповестила всех присутствующих женщина в медицинском халате. — Антиконвульсант! — медбрат уже открыл чемоданчик, доставая из него шприц и ампулу.

Тень, издав вой боли и прижав обе руки к животу, упал. На его бессменной темной мантии расползалось влажное пятно.

— Больно? — с деланным участием поинтересовался Рик. — Ну-ну, не плачь. Взрывное в грудь тоже неприятно, знаешь ли, — подойдя к Тени, парень опустился на корточки, раскручивая пистолет на пальце. — Теперь ты настроен на диалог?

— Я убью тебя, — простонал Тень. — Вырву кишки, обмотаю вокруг горла, подвешу на люстре, — сверкая красными глазами, обещал он.

— Сложный ты собеседник, — покачал головой Ричард. — Как думаешь, если я всажу в тебя еще пару пуль, тебе станет больнее? Может, даже сговорчивее станешь?

— Оторву всё лишнее и скормлю бродячим собакам. Нет, лучше разрежу на мелкие кусочки и заставлю самого сожрать. Посажу на кол… — продолжал, сквозь боль, сыпать обещаниями Тень.

— Да, да, да. Может, хватит? — хмуро спросил парень. — Расскажи, откуда ты такой добрый взялся? — Тень ответил ему лишь сдавленным хрипом, задергался и исчез. Рик тут же вскочил на ноги, оглядываясь по сторонам и ища противника. Услышав шорох за спиной, он резко обернулся, нажимая курок, однако выстрел пропал втуне. Гарри, который по его просьбе стоял в стороне и не мешал, заметил какую-то рябь в воздухе, хотел было крикнуть, чтобы предупредить Ричарда, но не успел. Откинув мантию-невидимку, Тень молча взмахнул палочкой, из которой вырвался яркий луч света и отбросил Рика в сторону.

— Думаешь, один такой умный? — торжествующе хохотнул Тень.

— Тьфу, — Рик, поднявшись на ноги, сплюнул и поморщился. — Ну, давай поиграем, — оттолкнувшись, парень подпрыгнул и взлетел в воздух.

— Держи его! — приказала медбрату женщина, когда затихший, было, после укола мальчик опять начал биться в конвульсиях. — Несите носилки, его требуется госпитализировать.

— Хью, на секундочку, — полицейского, который выяснял подробности жизни мальчика у растерянно мямливших Дурслей, отвлек коллега. Кивнув, тот отошел с ним в сторону. — Звонили из участка. Этот ребенок проходит по какому-то там особому списку.

— Ого, — присвистнул в ответ Хью, бросив короткий взгляд на Дурслей. — Не зря мне ситуация показалась подозрительной! Есть какие-нибудь инструкции?

— Так как пацаном уже занимаются врачи — никаких. Куда надо уже сообщили, в остальном приказано действовать как обычно, — пожал плечами полицейский.

— Ага, понял, — проводив взгляд носилки, на которых унесли бессознательного мальчика, отозвался его напарник и вернулся к испуганным Дурслям. — Как вы там говорили, мистер Дурсль, хамил и угрожал? Скажите, а вы когда-нибудь допускали насилие в отношении вашего племянника?

Гарри отшатнулся от очередной волны огня. Он уже понял, что пространство вокруг подчиняется его желаниям, стоит только хорошенько представить, что именно тебе нужно и поверить, что это произойдет. Вот и сейчас, сделав маленький шажок в сторону, он переместился на десяток метров, продолжая наблюдать за пытающимися друг друга убить Риком и Тенью. Фигура в мантии ростом не менее пяти метров взмахнула палочкой, выпустив поток пламени. Ричард, тоже превратившись в великана, поливал пространство перед собой холодной смесью из титанических размеров огнетушителя, отражая атаку огнем. Выждав момент, он без каких либо видимых усилий бросил огнетушитель противнику в голову. Импровизированный снаряд, брошенный с огромной силой, стремительно преодолел разделяющее их расстояние и Тень упал как подкошенный, но тут же исчез, чтоб появиться вновь, став еще больше. Взмахом палочки он отправил Ричарда в непродолжительный полет, который тот закончил, приземлившись спиной в огромный котел, который появился в точности на месте его падения. Рик, не успев даже крикнуть, скрылся в кипящей жидкости и тут же появился у Тени за спиной, также увеличиваясь в размере. Пинком ноги он сбил с ног не успевшего среагировать противника.

— Ха-ха, — явно подражая герою Джима Керри в зеленой маске, рассмеялся Рик, доставая из-за спины огромную кувалду и опуская ее на лежащего противника. Тень, после удара кувалды, издал предсмертный крик и исчез. Конечно же, он тут же появился вновь и с азартом бросился на Рика, взмахом палочки создав острые лезвия и отправив их в полет.

Гарри, устало вздохнул, доставая из кармана очередную упаковку леденцов. Он уже устал считать, сколько раз они убили друг друга самыми разнообразными способами. Причем, каждый раз умирали они очень достоверно, с кровью, кишками, криками боли, запахом горелого мяса и прочими мелочами. Внезапно, мальчик ощутил накатившую на него волну спокойной отрешенности. Рик со своим неугомонным противником тоже притихли, замерев напротив друг друга.

— Наконец-то, — врач отбросила в сторону пустой шприц, прикладывая к руке мальчика ватный тампон. Предметы, висевшие в воздухе, упали с громким звоном, свет ламп перестал казаться тусклым и засветил в полную силу.

— Что скажете, доктор? — взволновано спросила у нее женщина лет тридцати, переглянувшись со стоящим возле нее мужчиной.

— Эпилепсия, — пожала плечами врач. — Противосудорожное и обезболивающее не дало продолжительного эффекта, пришлось использовать снотворное. Будем готовить его к электроэнцефалографии, найдем очаг возбуждения и сможем установить характер приступов. Также, как только он придет в сознание нужно будет оценить психическое здоровье.

— Поспешите, доктор, — нахмурилась женщина. — Этот пациент очень важен.

— Это безопасно? — шепнул ей мужчина в строгом костюме. — Ты связалась с нашими… альтернативными коллегами?

— Не забудьте сразу нам сообщить, если он придет в сознание. И да, в случае проявление паранормальной активности, не стесняйтесь в выборе препаратов, — не терпящим возражений тоном оповестила женщина и обернулась к ожидающему ответа мужчине. — Конечно, официальное письмо в министерство отправлено. Только кто ж знает, как долго они будут реагировать. Собери пока все материалы дела. Что с его родственниками?

— Дурдом какой-то, — хмыкнул в ответ мужчина. — Они знали о… неординарности мальчика, однако, уже ясно, что обращались с ним далеко не лучшим образом. У меня создалось впечатление, что вся семейка немного…того, — мужчина покрутил пальцем у виска. — Копы после допроса отправили их на медицинское освидетельствование. С ними сейчас работают наши люди.

— Ясно, — кивнула женщина. — Ну что ж, будем ждать результатов.

Интересно, что это вообще такое — быть нормальным? Нет, не так. Что это такое — «нормальность»? Где проходят границы этой самой нормы? И, в конце концов, что такое безумие? Конечно, не в понимании моих дядюшки с тетушкой, они, на мой скромный взгляд, сами далеки от эталона здравомыслия. Какой именно норме должна соответствовать личность? Или, вернее будет сказать, каким общепринятым понятиям о норме? Очевидно, что пока человек своим поведением не доставляет окружающим неудобств, неважно, физических или моральных, — его будут считать нормальным. Может, эксцентричным, странным, возможно даже гениальным, но в случае, если поведение конкретного лица не вызывает отторжения социумом, безумцем его считать никто не станет. Конечно, люди систематизировали определенные модели поведения, классифицировали по признакам, даже обнаружили соответствующие характерные изменения в работе организма, которые позволяют считать тот или иной набор отклонений от общепринятой нормы болезнью разума. В моем случае, что быстро выяснили врачи, такой набор имел место быть. Напичкав мою тушку препаратами, доктора добились от больного разума спокойствия и послушания. Все три части моей личности, бросив попытки вытеснить друг друга, погрузились в состояние эйфории. Никто из обитателей тела не стремился совершать какие-либо действия, периодически выпадая из реальности и передавая тем самым контроль над телом другому.

Гарри находился в больнице. Эта была хорошая, безусловно маггловская больница, разительно отличающаяся от Больничного Крыла в Хогвартсе. В Больничном Крыле чувствовался легкий, характерный запах зелий. Здесь же, как бы это странно ни звучало, пахло стерильностью. Ну и средневеково-волшебный антураж сменил прогрессивный хайтек.

Сначала его голову облепили многочисленными датчиками. Врачи, окружив монитор и шепотом обсуждая увиденное, тыкали в изображение пальцами, сопровождая это серьезными кивками. Ричард, с ноткой усталого безразличия в голосе, подсказал Гарри, что это была электроэнцефалограмма. Мальчик на это лишь мысленно пожал плечами. Ясности в понимание происходящего это не внесло, но и беспокоиться об этом, да и о чем-либо ему не хотелось. Ему просто было хорошо.

Затем его уложили на койку, и за него взялся хмурый мужчина, одетый, как и все кого он здесь видел, в белый халат. Он, вооружившись блокнотом и ручкой, засыпал Гарри бесконечной чередой вопросов.

— У вас бывали когда-нибудь провалы в памяти?

— Да, — вяло шевельнул языком Гарри.

— Вы когда-нибудь видели что-то такое, чего не может быть? — сделав запись в блокноте, спросил мужчина. Гарри задумался над ответом, прикрыл глаза и выпал из фокуса.

— Постоянно вижу. С этой магией уже не знаешь, что может быть, а чего нет, — Рик, почувствовав контроль над телом, с удовольствием потянулся на кровати.

— Было ли у вас ощущение, что кто-то другой управляет вашими действиями? — на слова о магии мужчина никак не отреагировал, продолжая делать пометки в блокноте.

— Да.

— Вы когда-нибудь испытывали беспричинные приступы агрессии?

— Нет, всегда есть причина. Большинство окружающих слишком ничтожные личности, чтоб я на них вообще обращал внимания, но порой, они меня раздражают, — взял слово Тень. Доктор бросил на мальчика быстрый взгляд, сделал очередную пометку и продолжил.

Длилось это довольно долго, но Гарри это не доставляло неудобств. Ему вообще было на всё плевать. Эйфория была слишком приятной. Вопросы закончились, доктор ушел, оставив Гарри одного. Тем временем, в этом же здании, проходил более содержательный диалог.

— Ди, прибыл представитель, — с круглыми глазами залетев в кабинет, с порога оповестил мужчина в строгом костюме. Симпатичная, молодо выглядящая женщина тридцати лет, захлопнула папку с документами, устало вздохнула, мысленно собираясь перед тяжелым диалогом, и встала из-за стола.

— Наконец-то, — выдохнула она, — долго же они реагировали. Скорее веди его сюда, мне еще решать вопрос с родственниками мальчика.

— Да, конечно, — согласно кивнул мужчина, схватился за ручку двери, на секунду замер и сказал. — Ты ни за что не догадаешься кто это.

— Неужто сам Корнелиус Фардж? — ухмыльнулась женщина.

— Бери выше, — покачал головой мужчина и поспешно вышел.

— Стой! — попыталась остановить его женщина. — Дьявол, неужели это…

Дверь вновь распахнулась, и в кабинет зашел высокий седобородый старик, укутанный в яркую лиловую мантию. Окинув взглядом непривычную для него деловую обстановку кабинета, старик вежливо склонил голову и выдал приветливую улыбку, в которой лишь самый опытный взгляд мог уловить тщательно скрываемые усталость и беспокойство.

— Добрый вечер, мисс…? — вопросительно взглянул на вскочившую женщину он.

— Миссис Лоренс, — поспешно подсказала ему женщина и неловко изобразила что-то напоминающее книксен. — Диана Лоренс. Профессор Дамблдор, для меня честь познакомиться с вами.

— Ох, — удивленно выдохнул директор Хогварста, оглаживая белоснежную бороду. — Признаться, удивлен вашей реакцией, миссис Лоренс. Не думал, что пользуюсь популярностью у немагического населения, — вежливо заметил Дамблдор. — Приятно с вами познакомиться, миссис Лоренс.

— Я сквиб, сэр, — сказала женщина. Дамблдор на это лишь кивнул. — Честно сказать, всегда мечтала увидеть вас лично.

— Ну что вы, вряд ли я представляю собой настолько занимательное зрелище, — скромно отмахнулся Дамблдор. — Миссис Лоренс, прошу простить старика за неуместную поспешность, но мне бы хотелось поскорее увидеть Гарри.

— Конечно, профессор, — чертыхнувшись, женщина схватила папку со стола и направилась к выходу. — Я вас провожу.

— Буду крайне вам признателен, миссис Лоренс, — следуя за ней, ответил старик. — Насколько всё плохо?

Чуть сбившись с шага, женщина повернулась и встретилась взглядом с Верховным Чародеем.

— Мы не можем судить, он всё-таки волшебник, а к вам не применимы обычные критерии, — медленно, будто тщательно выбирая слова, произнесла женщина. — Но если отбросить этот факт…

— Просто скажите, что вам удалось выяснить, — спокойно попросил ее Дамблдор.

— Он попал к нам только сегодня утром, — будто оправдываясь, поспешно ответила женщина. — Сначала его, конечно же, хотели отвезти в ближайшую к месту его проживания клинику, но данные всех известных волшебников, а особенно тех, кто проживает вне магических анклавов, занесены в особый список. Эта база данных имеется у всех государственных служб, и сопутствующая инструкция предписывает немедленно оповещать нашу экстренную службу. Гарри Поттер за последние двое суток дважды попал в поле зрения полиции и мы…

— Миссис Лоренс, просите мою бестактность, но я имею представление, как работает Департамент по взаимодействию с особыми лицами, — перебил ее Дамблдор.

— Простите, сэр, это от волнения, — Диана поспешила опустить голову и открыть папку. — Если коротко, то у Гарри Поттера диагностирована эпилепсия. Очаг возбуждения, по словам наших врачей, весьма обширный, задеты височные и лобные доли. Нарушения гормонального баланса, недостаток серотонина, — женщина глубоко вздохнула и продолжила. — Предположительно, маниакальная шизофрения. Возможно еще диссоциативное расстройство, попросту говоря — раздвоение личности.

Дамблдор на это ничего не ответил. Остаток пути они преодолели в тишине и лишь когда подошли к палате, в которой лежал Гарри Поттер, волшебник заговорил:

— Каков ваш прогноз, миссис Лоренс?

— Сэр, мы не знаем возможностей вашей медицины, — отвела взгляд в сторону женщина. — В случае если лечение с помощью ваших средств невозможно, то рекомендуется признать ребенка полностью недееспособным и поместить в психиатрическую клинику для стационарного лечения.

— Нужно верить, что всё обойдется, — тихо произнес Дамблдор и открыл дверь. Взгляд его сразу же оказался прикован к единственной кровати, на которой лежал Гарри Поттер. Мальчик не спал, чуть шевелясь, будто пытаясь найти наиболее удобное положение. На открывшуюся дверь он не обратил никакого внимания. Дамблдор поспешно бросился к нему, но сделав пару шагов, остановился и, подавив эмоции, медленно шагнул ближе, боясь испугать ребенка своим неожиданным появлением.

— Гарри, — тихо позвал он. Мальчик не отреагировал. Профессор приблизился еще ближе, внимательно осмотрел лицо, убедился, что его глаза открыты и позвал еще раз чуть громче. — Гарри, ты меня слышишь? — Гарри Поттер не проявил никакой реакции.

Гарри стоял в туалетной комнате. Над умывальниками висело зеркало, в которое и глядел юный волшебник. Зеркало было абсолютно обычным, но вот отражение, которое он в нем видел…

— Так всё-таки, кто ты такой? — насмешливо улыбнулся Рик из зеркала. — У тебя хоть имя то есть?

— Тебя это не касается! — бросил в ответ его собеседник и, оправив мантию, удалился в соседнее зеркало.

— Ну всё же, раз уж мы делим одно тело, может, представишься? — нагнал его Ричард. Тень резко обернулся. Рик поднял руки в примирительном жесте. — Ты же понимаешь, что пытаться друг друга убить мы можем, хоть до посинения? Это бессмысленно!

— Это не значит, что ты можешь приставать ко мне с идиотскими вопросами! — прошипел в ответ Тень.

— Да какие же они идиотские! — возмутился парень. — Я Рик Поттер. Он Гарри Поттер, — кивнул на мальчика Ричард. — А ты кто? Тоже Поттер? Может, снимешь капюшон? Я понимаю, зловещий загадочный образ, красные глаза и всё такое, но мы ведь не чужие люди! — Рик чуть истерично рассмеялся.

Тень злобно засопел, смерив приставшего к нему парня уничижительным взглядом и еще глубже натянув капюшон мантии. О, как ему хотелось схватить его за голову и ударить об стену! Или достать палочку и проклясть так, чтоб он скорчился от боли! Но, дьявол его побери, это действительно бессмысленно. Всё, чего он добьется, — это моральное удовлетворение от вида поверженного противника, а затем всё опять выльется в бесконечную схватку, в которой не может быть победителя. Магглы накачали тело какой-то дрянью, от которой ему стало хорошо и спокойно и он мог терпеть присутствие этих двоих какое-то время… но, по всей видимости, эффект сходит на нет и его вновь заполняет ненависть! Еще и этот идиот будто специально его провоцирует. Вот чего он к нему пристал? За полгода он привык к тому, что окружающие называют его Гарри Поттером, и в другом имени у него потребности не было. Хотя, имя «Гарри» ему не нравилось. А действительно, как же его зовут? Почему-то, первое имя, которое пришло ему на ум, было «Том». Но оно тоже его раздражало. Как кошачья кличка, право слово! Нужно придумать что-то величественное, внушающее трепет и уважение…

— Ты что, сам не знаешь? — прервал его затянувшиеся размышления Рик. — У тебя нет имени?

— Может, мы дадим тебе имя? — предложил Гарри и тут же пожалел об этом, так как Тень мрачно на него уставился из зеркала. Мальчик только начал привыкать к нему и этот загадочный незнакомец всё еще его пугал.

— Я сам в состоянии дать себе имя! — отверг его предложение Тень. — Возможно, В… Вол… Вель…Хмм!

— Почему именно на букву «В»? — участливо поинтересовался Рик.

— Может, Вельзевул? Нет, это не годится, — поспешно исправился Тень, взглянув на расплывающегося в ехидной ухмылке Ричарда. — Стоит это тщательно обдумать.

— Интересно, в этой психушке лечат от мании величия?

Гарри помрачнел. Своей шуткой, Рик напомнил ему о положении, в котором они оказался. Он «вспомнил» обо всех событиях, что происходили с ним по его прибытию на Тисовую улицу и эти воспоминания погрузили его в отчаяние. Подумать только, он чуть не заколдовал своего дядю! И пусть это был не он, но все-то думали, что этот поступок совершил именно Гарри Поттер! А как он с ними разговаривал? Нет, признаваясь самому себе, в глубине души Гарри было приятно наблюдать, как Тень поставил дядю Вернона на место. А что произошло потом? Где он сейчас вообще находится? Кто все эти люди?

— Вот почему ты такой? — тем временем, продолжал наседать Рик. — Почему такой агрессивный? Видишь, сколько глупостей ты наделал? Стоили Дурсли того? Я ведь видел твою память, ты можешь быть адекватным, — Рик запнулся, но тут же исправился, — ну, сравнительно адекватным!

— Заткнись! — резко прервал его Тень. — Ты идиот, хоть и строишь из себя Мерлин знает какого умника! Да, мне тяжело сдерживать гнев, но я прекрасно осознаю, что делаю! Я видел память мальчика, — пренебрежительно кивнув на Гарри, горячо воскликнул Тень. — Я видел, как он рос, как к нему относились эти мерзкие ничтожества! А еще я видел твою память! — ткнув Рика пальцем в грудь, продолжил он. — Ты ведь ничего, кроме презрения к ним не испытывал! Конечно, ты ведь был сыночком богатеньких родителей, перед которыми Дурсли стелились, хоть и ненавидели всей своей мелкой завистливой душонкой! Они отвратительны. Мусор, который может лишь потреблять, удовлетворяя свои низменные позывы и компенсировать свою убогость унижая беззащитного ребенка. И ты не собирался ничего делать, позволяя им его унижать. Ты пытался отделаться полумерами, но меня тошнит от такого малодушия! Он, — Тень махнул рукой в сторону Гарри, — не мог сам от них защититься. Поэтому это сделал я.

Повисла продолжительная тишина. Гарри раздумывал над словами этого человека и никак не мог поверить, что тот такими радикальными способами пытался… защитить его? Звучало довольно бредово. Ричард же рассматривал Тень с каким-то новым интересом.

— Сколько тебе лет? — неожиданно спросил он у него.

— Что? — чертыхнулся от неожиданности Тень и тут же гневно зашипел. — Какая тебе разница?

— Стало вот интересно, — хмыкнул Рик. — Что, тоже не знаешь, как и с именем? Какой-то ты недостоверный вымышленный защитничек.

— Вымышленный? — мрачно хохотнул Тень. — Считаешь, что ты более «настоящий», чем я? Тогда ответь на свой вопрос сам. Сколько тебе лет?

— Двадцать четыре, — неуверенно протянул Рик. — Или двадцать три… может чуть меньше. Сейчас, погоди, — на лице парня отразилось недоумение.

— Что, не можешь вспомнить? Забыл? Сложно подсчитать, умник? А всё потому, что ты настолько же «настоящий», насколько и я!

— У меня хотя бы имя есть.

— На редкость идиотское, мне такое и даром не нужно!

— Ой, пошел бы ты… — на самом деле, Рику его имя действительно не нравилось. Он даже не использовал общепринятое сокращение «Рич» или, упаси Господь, «Дик», предпочитая называть себя «Риком».

— Хватит! Пожалуйста, перестаньте, от вашей ругани уже тошно! — не выдержав, закричал на них Гарри. — Мне становится больно, понимаете?

Рик и Тень переглянулись, бросили на мальчика осторожный взгляд и затихли.

— Гарри, ты меня слышишь? — потряс мальчика за плечо Альбус. Тело истощенного, с запавшими глазами и осунувшимся лицом ребенка дернулось. В палату вбежала пожилая медсестра, которая, попросив Дамблдора посторониться, взяла Гарри за руку и уверенным движением вогнала длинную иглу шприца в вену. Не прошло и минуты как тело мальчика расслабленно обмякло, и мутный взгляд сфокусировался на старом волшебнике.

— Профессор Дамблдор? — хриплым голосом спросил мальчик с легким удивлением и закашлялся.

— Гарри, — старый волшебник наклонился над кроватью, с беспокойством заглядывая мальчику в глаза. — Не беспокойся, всё будет хорошо. Я тебе помогу, — Альбус тяжело выдохнул, поймал взгляд Гарри и пристально всмотрелся. Спустя секунду он отвел взгляд, с силой зажмурившись. — Прости меня, мальчик мой. Это моя вина.

— О чем вы, сэр? — даже в состоянии расслабленного безразличия мальчику стало неудобно. Да, с ним явно не всё в порядке, но причем тут Директор Хогвартса?

— Я должен был лично позаботиться о тебе, — грустно произнес старик. — Будучи убежденным, что у родственников ты будешь в безопасности, я не проявил должного участия и не проследил за тем, как они тебя приняли. И после тех ужасных событий в начале лета. Я проявил фатальное легкомыслие, посчитав твоё состояние временным несерьезным затруднением. Ты ведь пришел ко мне сам, а я и не понял, что это был твой крик о помощи. Это моя ошибка, Гарри, которую я себе никогда не прощу.

Гарри не знал, что на это ответить, но вид грустного, кающегося Дамблдора, вызывал у него чувство стыда. Ему было неудобно, что этот старый, могущественный волшебник просит у него прощения и винит себя в происходящими с ним странностями.

— Скажи мне, Гарри, что ты чувствуешь? Расскажи мне всё. Тебе страшно? — мягко поинтересовался Альбус.

— Нет, сэр. Сейчас мне хорошо, — чувствуя разливающуюся по телу негу, вызванную действием препарата, честно ответил Гарри. — А вообще да, бывает страшно. Это непонятно, это путает и пугает. Я не помню, что со мной происходит, вижу странные сны, а когда они начинают ругаться, то мне становится плохо… нам всем становится плохо, наверное, — поправился мальчик. — Вчера, когда они поругались, мне было больно. И порой, мне кажется, что я вижу вещи, которых не видят другие.

— Ничего, Гарри, всё наладится, — после недолгого молчания, уверенно сказал Альбус. — Я сделаю всё, чтобы ты поправился.

Гарри ответил вялым кивком.

— Миссис Лоренс, — тихо позвал Альбус. Женщина, которая всё это время стояла возле двери палаты, подошла ближе. — Я его забираю.

— Конечно, сэр, — кивнула Диана. — Мы можем вам чем-нибудь помочь?

— Если что-то потребуется, я вас найду, — вежливо ответил волшебник.

— Сэр, на кого оформить опеку? Его родственники в ближайшее время будут лишены всех прав на мальчика. Если он когда-нибудь, — женщина запнулась и поспешно исправилась, — то есть, когда он будет в состоянии вернуться в обычный мир, может возникнуть необходимость в документах...

— Оформите на меня, миссис Лоренс. Если вас не затруднит, — выпрямившись во весь рост, ответил Дамблдор. — А что с его родственниками?

— Мы сами решим этот вопрос, сэр, не стоит об этом волноваться. Они ответят перед законом. Понадобится помощь стирателей, но этот вопрос решаем в рамках нашего обычного сотрудничества с Министерством Магии.

— Хорошо, миссис Лоренс. И спасибо вам за ваше участие. Гарри, — наклонил голову Альбус, — не пугайся, сейчас Фоукс перенесет нас в больницу Святого Мунго. Ты ведь помнишь Фоукса?

— Конечно, профессор, — ответил Гарри и улыбнулся. Чудесную птицу директора он помнил.

Лечение моего дефектного мозга затягивалось, и было, на мой взгляд, довольно странным. В больнице Святого Мунго моё вялое тело уложили в отдельную просторную палату, в которой была широкая, мягкая кровать, стол, умывальник с зеркалом, два шкафа, один больше, другой меньше, тумбочка, на которой горела и всё никак не могла сгореть свеча, и окно, выходящее на тихую лондонскую улочку. Дамблдор появлялся ежедневно, постоянно приводя ко мне разнообразных личностей. Все они, разумеется, были волшебниками и почти все они пичкали меня самыми разными зельями. Честно сказать, чувствовал я себя лабораторной мышью, на которой испытывают лекарства. Даже хуже. Почти все эти зелья, хоть и были разными на вкус, имели ярко выраженный наркотический эффект. Некоторые бодрили, другие расслабляли, но спокойная эйфория была со мной постоянно. От неё все три мои составляющие становились сонными и безразличными, что и позволяло им спокойно сосуществовать. Однажды даже сам Дамблдор принес фиал с ярко-красной светящейся жидкостью. Зелье Гарри понравилось. Оно было сладковатым на вкус и наполняло тело энергией, но никаких особых изменений не произошло, разве что самочувствие надолго замерло возле отметки «превосходно», если, конечно забыть о наркотическом дурмане и наличие еще двух «жильцов» его тела. Волшебники шептали заклинания и водили вдоль тела палочками, одна старуха около часа просто просидела рядом, глядя на него сквозь хрустальный шар. Особенно запомнился преклонного возраста блондин с бесцветными глазами. Когда его привел Дамблдор, тот сразу же потребовал у Гарри неотрывно смотреть ему в глаза, после чего нахмурился, каждые пару секунд отводя взгляд в сторону. В конце концов, он, отчего-то разозлившись, выхватил палочку и гаркнул «Легилименс». Единственным видимым эффектом заклинания было то, что сам волшебник, схватившись за голову, зашелся в крике.

Целители сменяли друг друга, Дамблдор приводил всё новых, а изменений в его состоянии не было. Постоянно находясь под действием зелий, он спал дни напролет. Но даже сны теперь не были обычными снами.

Тень вошел в Большой Зал. Столов факультетов не было — всё свободное пространство было забито волшебниками всех возрастов. Увидев распахнувшиеся двери, они все, как по команде, обернулись и зашептались.

— Это он?

— Неужели это сам…

— О Мерлин!

Тень уверенной походкой пошел сквозь толпу к столу преподавателей. Волшебники почтительно расступались, некоторые провожали его поклонами. Молодые ведьмы, коих в собравшейся толпе было немало, все миловидные как на подбор, провожали его смущенными кокетливыми улыбками. Тень, лицо которого как обычно скрывал капюшон, довольно улыбался в ответ.

— Это ты! Какая честь! — Дамблдор, расталкивая толпу, спешил ему навстречу. — Ох, мы все так рады тебя видеть. Позволь пожать тебе руку.

— Не стоит, профессор, не стоит, — ответив на рукопожатие, польщенно пробормотал Тень.

— Конечно стоит! Мы должны благодарить Мерлина за то, что ты у нас есть! — положив руку ему на плечо, улыбнулся Дамблдор и, повысив голос, обратился ко всем собравшимся волшебникам. — Друзья, минуточку внимания. Мне бы хотелось от лица всего магического сообщества, от всех волшебников всех стран, выразить глубочайшее почтение нашему дорогому другу! Поприветствуем же самого молодого в истории Великого Чародея!

Волшебники склонились в глубоком, подобострастном поклоне. Многие не стали мелочиться и просто встали на колени, преклоняясь перед своим новым идолом.

— Ну что вы, это совсем лишнее, — величественно отмахивался от них Тень.

— Гарри, ты только посмотри на этот цирк, — раздался в тишине смех.

— По-моему, это довольно нелепо, — рассмеялся в ответ мальчик. — И вообще, глупые какие-то мечты.

— Молодец, я рад, что ты так считаешь, — потрепал его по голове Рик.

Тень раздраженно прищурился, сплюнув от досады. Он прекрасно понимал, что видит сон, но это было такое приятное, воодушевляющее сновидение! Обязательно им всё испортить!

— Убирайтесь вон из моего сна, — буркнул Тень. Собравшиеся в зале волшебники, являющиеся декорацией сновидения, исчезли.

— Это уже наш общий сон, — хмыкнул в ответ Рик. — У нас вообще почти всё общее, если ты не заметил. Может, поговорим?

Тень раздраженно кивнул и сел. Прямо под ним появилось удобное кресло, напоминающее трон. Рик приблизился, достал из воздуха еще два кресла и подозвал Гарри. Свечи, парящие под сводами Большого Зала, чуть померкли, создавая уютный полумрак.

— Давайте обсудим ситуацию, — предложил Ричард. — Думаю, мы все понимаем, что у нас есть серьезная проблема.

— Что именно ты имеешь в виду? — поинтересовался Гарри.

— Скажи честно, Гарри, ты бы хотел от нас избавиться? — взглянув ему в глаза, спросил Рик. — Не торопись, подумай хорошенько. Если бы меня и его не было, ты бы был обычным мальчиком, учился, приезжал на каникулы к дяде с тетей. Ты бы не оказался в больнице и тебя бы не считали сумасшедшим.

— Нет, — не задумываясь, ответил мальчик. — Ты был первым человеком, кто ко мне нормально относился. Я уже говорил тебе, что мне плевать, настоящий ты или нет! Ты же мне как брат! Как я могу хотеть, чтоб тебя не было? — возмутился Гарри. — Весь прошлый год всё было нормально.

— То есть, вы намекаете, что проблема во мне, да? — раздраженно прошипел Тень. — У меня тоже всё было хорошо, пока вы не вылезли в самый неподходящий момент! Да и выбора мне никто не давал! Я бы предпочел тело постарше, на которое не претендует еще два идиота!

— Ты его нагло захватил! — покачал головой Рик.

— А что мне было делать? Думаешь, я в тот момент многое понимал? — Тень вскочил на ноги. — Полностью себя осознал я уже после того, как запер вас обоих в глубине подсознания! Я действовал инстинктивно!

— Раз уж мы подошли к этому вопросу, можешь всё-таки объяснишь, откуда ты взялся? — спросил Рик. Гарри с интересом посмотрел на него, ожидая ответа.

— Я не знаю, — пожал плечами в ответ Тень. — Всё слишком сложно. У меня есть все ваши воспоминания, но всё это будто свалено в одну кучу. Сначала я начал осознавать себя во снах, только это был… как бы, не совсем я. Одни эмоции, смутные стремления. Со временем у меня появлялось всё больше мыслей и индивидуальных черт, сформированных под влиянием вашей памяти. Окончательно я осознал себя в тот момент, когда обрел контроль над телом.

— Как интересно, — протянул Рик. — И ты решил забрать тело себе в единоличное пользование?

— А что? — с искренним недоумением переспросил Тень. — Я надеялся, что от вас можно избавиться.

— Но ты понимаешь, что нас тут трое? А тело, вообще-то принадлежит Гарри, а мы с тобой так… галлюцинации, «воображаемые друзья», — грустно хмыкнул Рик. — И именно когда мы вмешиваемся, происходят эти приступы, поэтому мы не должны…

— Бред, — перебил его Тень. — Ты несешь хрень с умным видом! Приступы происходят тогда, когда мы начинаем теснить друг друга, отбирая контроль над телом. Если мы постараемся друг другу не мешать, всё будет в норме. Я почти смирился, что в покое вы меня не оставите, — поморщился Тень. — Мы не можем никак избавиться друг от друга. Если бы нас можно было просто удалить, целители бы уже это сделали.

— Ну, лечат же как-то раздвоение личности, — пробормотал Рик.

— Я хочу жить! — воскликнул Тень и повернулся к Гарри. — Понимаю, я пугаю тебя, но я не хотел ничего плохого. Да, я воспринимал вас как досадную, раздражающую помеху. Если бы я изначально знал, что от вас нельзя избавиться, я бы вел себя иначе! Я вообще почти ничего не понимал, да и сейчас не понимаю! Мне нравится жить, и ради этого я готов потерпеть ваше присутствие! Пусть уж так. Ты ведь хочешь вернуться в Хогвартс? Учиться магии, общаться с ребятами? Он до сих пор так и не смирился с существованием магии, — махнул рукой на Ричарда Тень. — Но тебе-то там нравится?

— Конечно хочу, — кивнул Гарри. — В Хогвартсе здорово. Только как мы вернемся? Мы ведь лежим в больнице…

— А вы уверены, что магия, Хогвартс и прочее не являются плодом нашего воображения? — невесело усмехнулся Рик. — Может, всего этого не было? Может, мы давно лежим в больнице и видим красочный сон с древним замком, волшебниками и прочей фигней?

Тень устало застонал.

— Какой же бред ты несешь, умник, — сверкнул красными глазами из-под капюшона Тень. — Проблема в том, что нас держат в больнице и поят всеми этими зельями. Нужно постараться убедить Дамблдора, что мы здоровы. И да, давайте договоримся.

— По поводу чего? — заинтересовался Рик.

— Мы не будем друг другу мешать, — веско сказал он. — Распределим время, чтоб каждый занимался своими делами. Остальные в это время сидят спокойно, а лучше вообще спят.

— Решать должен Гарри, — кивнул Рик. — Я, несмотря на всю бредовость ситуации, тоже хочу жить, но если Гарри скажет — я не буду мешать.

Мальчик не раздумывал ни секунды.

— Я просто хочу, чтоб всё было как раньше.

— Как раньше уже не будет, Гарри. Нас трое и мы, как бы это сказать, в одной лодке, — покачал головой Рик.

— Отлично! — хлопнул в ладони Тень. — Осталось убедить окружающих, что мы здоровы.

— Но мы не здоровы, — усмехнулся Рик. — И как мы можем тебе доверять?

— Несущественные мелочи, — отмахнулся Тень. Встав, он прошелся из стороны в сторону. Кресло, едва он встал, исчезло. — Ты понимаешь, что у нас нет выбора. Либо мы договариваемся, либо бьемся в конвульсиях и лежим в психушке. И раз уж, как ты выразился, мы в одной лодке, нужно познакомиться, — подняв руку, он отбросил капюшон. — Я придумал себе имя. Можете называть меня Кай.

Гарри и Рик молча смотрели на него, широко распахнув глаза.

— Я так и знал! — рассмеялся Рик, прервав затянувшуюся паузу. — Тебе сколько, лет шестнадцать? Это многое объясняет!

— А почему ты лысый? — недоуменно спросил Гарри. Тень смотрел на них, недовольно поджав губы. На бледном лице ярко выделялись красные, слегка светящиеся глаза. Большие, чуть вытянутые, с миндалевидным вырезом глаза. Такие же, как у Гарри или Ричарда, только красного цвета. В целом он выглядел как помолодевший Ричард, или повзрослевший Гарри, который решил побриться налысо.

— Да откуда я знаю? — недовольно прошипел он, накинув капюшон обратно.

— Успокойся, Кай, просто это было неожиданно, — встав, Рик протянул ему руку. Тот, недоверчиво на него посмотрев, пожал ее. — Только давай постараемся без глупостей, и не будем устраивать проблемы друг другу. Нам нужно действовать сообща.

— Вот и договорились! — Кай согласно кивнул. — Только постарайтесь меня не бесить нарочно. Вы и так меня раздражаете.

Утром, после завтрака, Гарри, следуя подсказкам невидимых никому, кроме него собеседников, сказал целителю, что ему скучно и попросил дать ему что-нибудь почитать. Тот, внимательно его осмотрев, велел не беспокоиться и спустя десять минут ему принесли чемодан со всеми его вещами. Помимо этого ему также предоставили целую стопку книг, напоили в очередной раз зельями и оставили одного. Гарри некоторое время провел за чтением. Книги были развлекательного характера, повествующие о приключениях волшебника по имени Гильдерой Локхарт, путешествующего по миру и помогающего людям, попавшим в беду. Книга была довольно интересной, но ему было сложно сосредоточиться, так как из-за принятого зелья накатила сонливость. Гарри и сам не заметил, как уснул спокойным сном, а его место занял Рик, продолживший лениво перелистывать страницы, погрузившись в историю о том, как ловкий волшебник избавил деревню от страшного оборотня.

— Доброе утро, Гарри, — в палату зашел Альбус Дамблдор. Взмахом палочки сотворив стул, он присел возле его кровати. — Как себя чувствуешь? Что читаешь?

— Доброе утро, сэр, — продемонстрировав обложку книги и поправив очки, отозвался Рик. — Кажется, мне стало лучше. Только от этих всех зелий меня клонит в сон и становится тяжело на чем-то сосредоточиться.

— Рад это слышать, мальчик мой, — улыбнулся старик. — Сонливость связана с тем, что ты принимаешь эликсир спокойствия. И ты верно заметил, у этого зелья есть побочные эффекты. Скажи, как ты себя чувствуешь? Тебя ничего не беспокоит? Может, тебе что-то нужно?

— Со мной всё хорошо, — пожал плечами Рик. — Скажите, сэр, а зачем я вообще пью все эти зелья? Как вообще продвигается мое лечение? Когда меня выпустят?

— Твой разум поврежден, Гарри, — серьезно посмотрев ему в глаза, ответил старый волшебник. — С помощью волшебства можно исцелить многое, но твой случай необычен. Есть специальные волшебные практики, с помощью которых можно прочитать мысли человека тем самым оценив его психологическое состояние и, исходя из этой оценки, подобрать лекарство. Но твой разум слишком активен и попытка применить к тебе легилименцию вызывают лишь приступы мигрени. Чтобы немного умерить эту активность ты и принимаешь эликсир спокойствия.

— Но я не чувствую себя больным, сэр, — сказал Рик. — Нет у меня никаких приступов, галлюцинаций и прочего. Я прекрасно всё понимаю и контролирую свои действия. Только из-за всех этих зелий я чувствую таким вялым, — в подтверждение своих слов, Рик, прикрыв рот ладонью, широко зевнул.

— Я буду счастлив, если всё окажется так здорово, как ты говоришь, — кивнул Дамблдор. — Но ты уверен, что тебе не станет хуже, стоит тебе прекратить прием зелий? Твой разум всё еще патологически активен, Гарри.

— Уверен, профессор, — твердо ответил Ричард. — Поверьте, я могу себя контролировать.

Дамблдор внимательно на него посмотрел и улыбнулся.

— Хорошо, Гарри, я тебе верю. Давай сделаем так. Ты пока останешься здесь, под присмотром целителей и будешь принимать все зелья, кроме эликсира спокойствия. Они не влияют на твой разум, лишь корректируют твое физическое состояние, чтоб достигнуть гармонии между душой и телом, — Рик чуть сморщился, пытаясь вникнуть в смысл слов волшебника. Такие определение как «душа» и «гармония» вызывали у него отторжение. — От тебя я прошу при малейшем беспокойстве немедленно обращаться к целителям. Не переутомляйся и ни о чем не волнуйся. Просто набирайся сил.

— Я и так чувствую, будто отдохнул на год вперед, сэр, — хмыкнул Рик.

— Порой нужно позволить себе потратить время на ничегонеделание, Гарри, — сверкнул очками Дамблдор и широко улыбнулся. По нему действительно было заметно, что разговор с мальчиком поднял его настроение. — Я безмерно рад видеть, что ты выздоравливаешь. Постараюсь навещать тебя почаще. Если тебе что-то понадобится, всё что угодно, не стесняйся и говори.

— Хорошо, профессор. Спасибо вам, — улыбнулся Рик.

— Не стоит благодарить, мальчик мой, — покачал головой старый волшебник. — Это мой долг.

— Ты закончил? — едва за Дамблдором закрылась дверь, холодно спросил его Кай. — Дай мне контроль.

— Что ты собрался делать? — нахмурился Рик, повернувшись к отражению в оконном стекле, в котором отражался его собеседник.

— Хочу сходить в душ, — пожал плечами Кай. — Очищающие заклинания — это, конечно, быстро и удобно, но я всё равно чувствую себя грязным, — как только Рик передал ему контроль над телом, он встал с кровати и потянулся, хрустнув позвонками. — Кстати, должен сказать, что гадить в утку — унизительно и нелепо. Пора прекращать эту ущербную практику. Все согласны?

С этого момента будни стали чуть более разнообразными. Прекратив прием успокаивающего зелья, Гарри перестал целыми днями лежать пластом, но внезапно обнаружил, что заняться ему толком то и нечем. Из палаты почти не выпускали. Целители смотрели на него слегка опасливо и жалостливо. Поэтому Гарри дни напролет читал книги о Гильдерое Локхарте. Также он выполнил все летние задания. Точнее, не совсем он. Рик и Кай даже поругались, распределяя между собой домашнюю работу. Все они маялись со скуки, и даже написание многочисленных эссе казалось вполне сносным развлечением. Ежедневно, а порой и не по одному разу, его посещал Дамблдор. Он всегда приносил с собой всякие сладости, которые они вместе поедали, ведя короткие беседы. Выслушивая их совместные жалобы на скуку, старик, казалось, расцветал и просил потерпеть еще немного.

— Когда меня уже выпустят, профессор? — жалобно протянул Гарри во время очередного диалога. — Я ведь смогу вернуться в Хогвартс?

— Скоро, Гарри, я надеюсь, что скоро, — улыбался в ответ Альбус. — Понимаю, что тебе скучно, но до конца лета необходимо, чтоб ты был под присмотром целителей. Я очень надеюсь, что ты продолжишь учебу, но ты должен понимать, что это сопряжено со многими сложностями. Я не могу принять это решение самостоятельно, как бы нам с тобой этого не хотелось. А пока я должен вручить в твои руки одну очень недовольную особу, — поймав недоуменный взгляд мальчика, Директор Хогвартса рассмеялся и жестом фокусника вытащил из-под мантии взъерошенную белую сову.

— Букля! — обрадовался Гарри. За это время он совсем забыл про свою любимицу. — Вы носили ее под мантией, сэр?

— Можно сказать и так, — подмигнул ему Дамблдор. — У меня есть специальный карман с расширенным пространством. Уверен, твоя сова чувствовала там себя вполне комфортно, — Букля недовольно ухнула, перелетев спинку кровати. Гарри потянулся к ней, но тут же отдернул руку и зашипел от боли, так как птица не замедлила больно его клюнуть. Сова сверкнула желтыми глазами и развернула голову, отворачиваясь от него. — Предположу, что она на тебя обижена.

Букля согласно ухнула.

— Да, я совсем не уделял ей внимания, — поник Гарри.

— Уверен, она не будет долго таить обиду, — улыбнулся Дамблдор. — Я могу тебе чем-нибудь помочь, Гарри? Может, тебе что-нибудь нужно?

— Что-нибудь почитать, если вам не сложно, — попросил мальчик. — Я уже выполнил все летние задания и мне нечем себя занять.

— Похвально, Гарри. Может, позволишь мне ознакомиться с результатами твоих трудов?

— Конечно, сэр, — Гарри вскочил с кровати и, взяв со стола стопку пергамента, протянул ее Директору.

— Я принесу тебе книги завтра утром, — с интересом перебирая исписанные листы пергамента, сказал Дамблдор.

Самый уважаемый волшебник Великобритании принимал в его жизни деятельное участие. Ежедневно его навещая, он приносил книги и сладости, а затем рассказывал всякие забавные истории из жизни. Если он о чем-то спрашивал, Дамблдор всегда прямо отвечал на все вопросы, не пытаясь что-то от него утаить. Однажды он принес какой-то сверток и вывалил из него целых ворох одежды. Там было всё — начиная от нижнего белья и заканчивая зимней мантией. Как ни странно, вся одежда была нормальных расцветок и выглядела вполне прилично. На лепет Гарри о деньгах старик лишь отмахнулся и попросил его не беспокоиться о мелочах.

— Гарри, я хотел бы с тобой серьезно поговорить, — во время очередного своего визита сказал Дамблдор. — Твоё состояние внушает мне надежду, что ты приблизился к победе над своим недугом. В связи с этим, я бы хотел обсудить несколько вопросов, — волшебник тяжело вздохнул и снял очки. — Смею предположить, что ты хотел бы продолжить учебу в Хогвартсе?

— Что? Конечно, профессор! — растерялся от такого вопроса Гарри. — Я только и мечтаю вернуться в школу!

— Уверен, что это так, — тепло улыбнулся Альбус. — Не хочу тебя расстраивать, но в школе ты можешь столкнуться с некоторыми сложностями. Прошу тебя не принимать это близко к сердцу, Гарри, но ты должен об этом знать, — с этими словами он протянул мальчику газету.

Гарри моргнул, снял очки и протер глаза. Одев их обратно, он убедился, что зрение его не обманывает. Голос Кая в его голове выдал длинную матерную тираду. Гарри поднес газету ближе и начал поспешно читать:

«МАЛЬЧИК-КОТОРЫЙ-СОШЕЛ-С-УМА. Сенсационная новость, дорогие читатели. Думаю, прочитав заголовок, вы уже догадались, что речь в моей статье пойдет о Гарри Поттере. Все мы о нем знаем, многим юным читателям нашей газеты наверняка рассказывали истории об этом удивительном мальчике, который чудесным образом выжил после смертельного проклятия и избавил нас от тирании стремящегося к власти темного волшебника. Но задумывались ли вы, какой ценой младенец отразил ужасное проклятие, от которого нет спасения? Что мы вообще знаем о событиях той роковой ночи? Официальная версия гласит, что 31 октября 1981-го, Тот-Кого-Нельзя-Называть пришел в дом Поттеров в Годриковой Лощине. Почему он решил напасть на них лично, ведь, как помнят очевидцы тех страшных времен, Темный Лорд редко сам участвовал в нападениях, выступая скорее лидером группы волшебников, называющих себя «Пожиратели Смерти»? О причинах такого внимания к семье молодых волшебников можно долго гадать, но факты таковы: Сами-Знаете-Кто, прорвав многочисленные чары, наложенные на дом Поттеров, убил семью волшебников, а затем ударил смертельным проклятием их годовалого сына, после чего бесследно исчез. Какая сила смогла защитить младенца от смертоносной магии? Боюсь, мы об этом никогда не узнаем. Но какие это имело последствия для самого мальчика? Ответьте себе, верите ли вы, что смертоносная магия темного колдуна никак не навредила ребенку, оставив после себя лишь знаменитый на весь мир шрам? Боюсь, что нет, дорогие мои! Ваша покорная слуга получила эксклюзивную информацию, которой, конечно же, я спешу поделиться с вами! Источник, заслуживающий доверия, сообщает, что Гарри Поттер абсолютно невменяем! Да, дорогие друзья, мне больно об этом говорить и искренне жаль несчастного ребенка, но если отбросить эмоции, это кажется вполне закономерным итогом событий, произошедших одиннадцать лет назад. Мальчик, каким-то чудом пережив смертельное проклятие, повредился рассудком и стал безумцем! В прошлом году юный волшебник, как и другие его сверстники, поступил в Хогвартс и открыл для себя мир волшебства. Я провела небольшое расследование и встретилась с некоторыми учениками школы, спросив их мнение о знаменитом мальчике. Все опрошенные характеризуют Гарри Поттера как тихого, замкнутого мальчика со странностями. Многие утверждают, что слышали, как он разговаривал сам с собой. Что еще может быть признаком душевной болезни, как не это? Но если это вас не убедило, спешу вас проинформировать, что у нашей знаменитости также случались спонтанные вспышки агрессии! По свидетельствам очевидцев, он внезапно становился груб не только со сверстниками, но и со старшими учениками и даже с профессорами школы! Помимо сказанного выше, есть сведения, что в конце учебного года состояние нашего героя резко ухудшилось, и он уже не способен адекватно воспринимать действительность. Это грустно, дорогие читатели, но меня беспокоит другое. Скажите мне, куда смотрел персонал школы? Неужели они не заметили симптомов болезни? Неужели они были так слепы и безразличны к состоянию юного героя? Почему «великий» Альбус Дамблдор ничего не заметил? Возможно, всё дело в том, что Великий Волшебник уже слишком стар? У многих дети учатся в Хогвартсе. Задумайтесь, если персонал школы и лично Альбус Дамблдор проявили такое пренебрежение к самому знаменитому ребенку мира, то можем ли мы быть уверены в безопасности менее именитых учеников? Оставляю эти вопросы на ваше раздумье, друзья мои. Ваша, Рита Скиттер».

— Газета вышла на следующий день после того, как ты попал в больницу, Гарри, — заметив, что мальчик отложил газету и стеклянным взглядом уставился в стену, осторожно заметил Дамблдор. — Я так и не смог выяснить, кто заказал Рите эту статью и послужил источником информации.

Гарри моргнул, отвлекаясь от виртуозной ругани в исполнении Рика и Кая.

— Я понял, профессор, — кивнул Гарри. — Вы хотите сказать, что теперь все волшебники страны знают о моих проблемах?

— Боюсь что да. Эта статья наделала очень много шума. Я получил более ста гневных писем от взволнованных граждан, — развел руками старый волшебник.

— Оу, — сморщился Гарри. Ему стало неудобно, что он невольно доставил Директору неудобства.— Сожалею об этом, сэр.

— Не стоит об этом, Гарри, — добродушно усмехнулся Дамблдор. — Во многом это было заслужено. И признаться, мне было не до того, чтобы как-то беспокоиться об общественном мнении. Тем не менее, я рад, что ты стойко воспринял эту неприятную новость. Надеюсь, ты понимаешь, чем это грозит?

— Конечно, профессор, — поправил очки Гарри. — Ко мне опять будет приковано внимание окружающих, и все будут считать меня психом. Это, конечно, обидно и неприятно, но думаю, я смогу справится.

— На днях выйдет еще одна статья, в которой будет сказано, что ты выздоровел и сейчас проходишь реабилитацию. Не думаю, что это сильно повлияет на мнение общественности, но если ты желаешь вернуться в школу, это необходимо сделать. Гарри, — волшебник наклонился вперед, заглядывая ему в глаза, — люди порой бывают довольно настойчивы в своих заблуждениях. Ты не должен на них злиться. В конце концов, только от тебя будет зависеть, как общественность будет тебя воспринимать.

— Это он дело говорит, — шепнул голос Кая.

— Я запомню, сэр, — серьезно кивнул Гарри.

— Отлично! Ты радуешь меня, мальчик мой, — улыбнулся Дамблдор. — Думаю, завтра ты можешь прогуляться в Косом Переулке, купить все необходимые для учебы вещи и, заодно, отметить праздник. Потом, к сожалению, ты должен будешь вернуться сюда и пробыть здесь вплоть до начала учебы.

— Прогуляться? Праздник? — вскинулся мальчик. Он не мог поверить, что наконец-то вырвется за стены палаты.

— Конечно. Ведь не каждый день встречаешь свое двенадцатилетие? — заговорщицки подмигнул ему Дамблдор. — К сожалению, чего-то большего я тебе пока обещать не могу.

— Большего и не нужно! — Гарри едва сдерживался, чтоб не запрыгать на кровати от радости и горячо воскликнул. — Спасибо вам, сэр!

— Я не смогу тебя завтра сопровождать, так как это привлечет к тебе еще больше ненужного внимания. Не возражаешь против компании Хагрида?

— Нет, сэр, — радостно улыбнулся Гарри. — Звучит здорово.

— Значит, решили! — встал со стула волшебник. — Я не смогу тебя навещать некоторое время, но как только решу все проблемы, первым делом загляну к тебе.

Гарри, подскочив с кровати, прошелся по палате. Его переполняло радостное возбуждение. Наконец-то, пусть и на денек, он выберется отсюда!

— У нас ведь есть деньги? — спросил его Кай из зеркала. — Мне необходимо совершить кое-какие покупки!

— У Гарри есть деньги, — осадил его появившийся в отражении Рик. — Это его деньги, а мы тут так, паразитируем!

— Может, тебе и приятно считать себя паразитом, умник, но воздержись от подобных эпитетов в мой адрес! — прошипел Кай.

— Да перестаньте! — прервал на корню ссору Гарри. — Денег у нас достаточно и мне совсем не жалко поделиться. Всем хватит.

— Видишь? Даже Гарри говорит «у нас»! — с превосходством глянул на Ричарда Кай. — Зануда ты, умник.

— Молчал бы, лысый, — усмехнулся в ответ Рик. Гарри раздраженно закатил глаза.

Утром, встав пораньше, Гарри быстро позавтракал, выслушал поздравление с днем рождения от Рика и требование как можно скорее дать ему возможность купить «крайне важные вещи» от Кая и перебрал принесенную Дамблдором одежду. Вся она была совсем новой, повода что-то одевать у Гарри не было, поэтому он с удивлением обнаружил в ворохе шмоток вполне приличные маггловские джинсы и рубашку. Не медля, он их надел, накинул на плечи легкую мантию, коих теперь у него тоже было немало, и придирчиво осмотрел свое отражение в зеркале. Возле левого плеча возник Рик и одобрительно улыбнулся. По правое плечо не замедлил появиться Кай и скептически нахмурился. Гарри не удивился — к подобным вывертам своего разума он уже привык, как и к скверному характеру красноглазого обитателя тела.

— Выглядишь вполне прилично, — одобрил его внешний вид Рик. — Уже совсем не тот оборванец, что раньше. Очки бы еще заменить, а лучше вообще перейти на линзы.

— Мы смотримся недостаточно внушительно, — покачал головой Кай. — Только глянь на это — круги под глазами, тощий, нездоровая бледность! А эта прическа? И очки просто отвратительны! А это что за пушок под носом намечается? Мы выглядим нелепо!

— Насчет бледности тебе заикаться точно не стоит, — рассмеялся Ричард. — Не бери в голову, Гарри, ты же знаешь, он вечно всем недоволен.

— Да я и не думал, — улыбнулся Гарри и показал своему отражению язык. Как в ответ высокомерно фыркнул.

— Мистер Поттер, вы готовы? За вами пришли, — постучавшись, позвала его целительница.

— Уже бегу, миссис МакКинон! — бодро отозвался Гарри.

— Возьмите с собой вот это, — протянула ему звякнувший стеклом мешочек женщина. — Здесь десять малых доз эликсира спокойствия. Если почувствуете себя плохо, немедленно выпейте одну дозу и попросите вернуть вас в больницу.

— Понял, миссис МакКинон, — бросив мешочек в широкий карман мантии, кивнул Гарри. Пройдя вслед за целительницей по коридорам больницы, мальчик вышел в просторный холл, где его уже дожидался Хагрид. Увидев его, великан сжал мальчика в объятиях, приподняв над землей.

— Ох, Гарри, заставил же ты нас всех поволноваться, — пробасил гигант. — После дурацкой статьи этой противной ведьмы я себе места найти не мог, весь извелся! Профессор Дамблдор сказал мне, что она, как всегда всё переврала, и ты уже чувствуешь гораздо лучше. Ну, эээ, — замялся Хагрид. — В общем, с днем рожденья, Гарри! Я тут тебе тортик испек и еще приготовил кой-чего, но это потом. Ты как, готов к прогулке?

— Как никогда! Ты не представляешь, как я рад тебя видеть, Хагрид! Тут скука смертная! Спасибо большое! — счастливо улыбнулся Гарри, чувствуя эмоциональный подъем от встречи с великаном. — Мы поедем на метро?

— А уж я-то как тебя видеть! — опять кинувшись его обнимать, растроганно всхлипнул добродушный великан. — Нет, если ты не против, воспользуемся камином. Ты когда-нибудь путешествовал по каминной сети? Тут ничего сложного, пойдем, я всё объясню.

В Дырявом Котле, а затем и в Косом Переулке, Гарри сопровождали удивленные, жалостливые, а порой и насмешливо-снисходительные взгляды. Каждый встречный волшебник рассматривал его, как диковинное животное. Однако, хоть Гарри и было неприятно такое внимание, он был к этому готов, и пристальное внимание окружающих почти не сказалось на его настроении. Хагрид, периодически бросая взгляды на мальчика, убеждал его не обращать внимания на всяких глупцов и всячески старался отвлечь. Слушая тихо звучащие в голове злобные обещания Кая всем воздать по заслугам, игнорировать направленные на него взгляды было неожиданно просто. Купив необходимые для учебы вещи, они зашли в книжный, и вот там уже чуть не произошла катастрофа из-за того, что Рик и Кай начали спорить, кто будет первым выбирать книги. Благо Рик, осознав, что их общее тело начинают сотрясать легкие, пока еще незаметные со стороны конвульсии, уступил. Кай, почувствовав себя победителем, гордо задрал нос и долго ходил меж стеллажей, перебирая книги. Именно там, в погруженных в полумрак узких проходах, он и столкнулся с представительным блондином.

— Мистер Поттер, — надменно протянул мужчина, покрутив в руке трость. — Разве вас выпустили из больницы?

— Вы кто? И каким образом вас это касается? — в тон ответил ему Кай, раздраженный тем, что его отвлекли.

— О, мы ведь не знакомы, — поправив длинные ухоженные волосы, ответил мужчина. — Лорд Люциус Малфой, — величественно кивнул он. — Вы учились с моим сыном на одном курсе. Премного о вас наслышан. Признаться, я был несправедлив к Драко. Слушая его рассказы о вас, я думал, что он сгущает краски, но, прочитав грустную новость о вашем плачевном состоянии, я склоняюсь к мысли, что мой сын был не по годам проницателен. Как считаете, следует его за это поощрить?

— Лорд? — задумчиво протянул Кай. — Как интересно. И часто ваше семейство обсуждает мою персону, мистер Малфой? Я польщен, — хмыкнул парень и изобразил поклон. — А теперь, если вы высказали все свои глупые мыслишки, я, пожалуй, продолжу заниматься своими делами, — обойдя опешившего блондина, он двинулся в сторону отдела, посвященного трансфигурации. — И да, ваш сынуля — вечно ноющее ничтожество, которое не в силах постоять за себя и прячущееся за спиной своих дружков. А еще он любит прикрываться вашим именем. Думаю, по меркам вашего семейства это действительно достойно похвалы. Приятно было познакомиться, «Лорд» Малфой, — с сарказмом протянул Кай. Не успел он сделать и двух шагов, как почувствовал удар по руке, в которой он нес стопку приглянувшихся ему книг. — Что вы себе позволяете? — побледнев от гнева, зашипел Кай.

— Прошу простить мою неловкость, — опасно прищурившись, улыбнулся мужчина. Элегантным движением откинув полы мантии, он нагнулся и подобрал раскиданные по полу книги. — Я прощу вам вашу дерзость, мистер Поттер, всё-таки вы всего лишь больное дитя. Но впредь думайте, кому и что говорите, — передав ему книги, Малфой развернулся и ушел.

— А не пошел бы ты в задницу, — запоздало отозвался Кай, но к счастью, Малфой этого уже не услышал. — Лорд, тоже мне! Наверняка такое же надутое ничтожество, как и продукт деятельности его гениталий!

— Умеешь ты ладить с людьми, — хмыкнул Рик. — Вот обязательно быть таким хамом?

— Я просто не ограничиваю себя глупыми представлениями о морали, — самодовольно ответил Кай. — С чего мне быть вежливым с каким-то престарелым педиком? К тому же, он первый начал.

— С чего ты вообще взял, что он… а, ну его! Даже знать не хочу, — досадливо протянул Ричард. — Ты закончил?

— Издеваешься? Я едва начал!

Гарри раздраженно застонал. Страсть к литературе своих «воображаемых друзей» он не разделял. Проведя там еще около часа и набрав целую гору самых разных книг, они, наконец, покинули магазин. Стойко ожидающий его Хагрид предложил перекусить в кафе, на что Гарри не замедлил согласиться. Кофе Флориана Фортескью было заполнено подростками всех возрастов, среди которых, очевидно, было немало студентов Хогвартса. Многие, узнав Гарри, тыкали в него пальцами и перешептывались. Гарри в ответ на это недовольно нахохлился, старался игнорировать направленные на него взгляды и сосредоточенно уничтожал мороженное. К слову, оно действительно гораздо больше заслуживало его внимания.

— Да где ж она? — пробормотал Хагрид, посмотрев на часы и окинув кафе внимательным взглядом.

— Кто? — с подозрением спросил Гарри. — Хагрид, ты кого-то ждешь?

— Это сюрприз, — улыбнулся великан и, чуть приподнявшись со стула, воскликнул на всё кафе. — Ох, наконец-то! Гермиона, мы здесь!

— Гермиона? — с недоумением переспросил Гарри, проследив за его взглядом. К ним действительно спешила студентка Гриффиндора, лавируя меж тесно стоящих столиков. Пробившись к их столу, она бросилась к мальчику с явным намерением задушить его в объятиях.

— Гарри! Как ты себя чувствуешь? Я так обрадовалась, когда узнала, что тебе уже лучше! Что с тобой произошло? Уверена, в «Пророке» написали чушь от первого до последнего слова, я ни на секунду не поверила, честно! — сдавив опешившего мальчика в объятиях, протараторила Гермиона. — Хотя я всё равно волновалась, — девочка подозрительно шмыгнула носом. — Скажи, с тобой всё хорошо? Это просто выдумки газетчиков, да? Ну не молчи же, Гарри!

— Разбирайся с ней сам, твоя подружка, — как можно тише шепнул Гарри и поспешно передал контроль Каю. Это подозрительно напоминало паническое бегство, но Гарри и не думал бы этого стыдиться. Сокурсница своим напором и горой вопросов вводила его в растерянность и даже слегка пугала.

— Грейнджер, — заворчал Кай, упираясь ей ладонями в ребра и попытавшись оттолкнуть. — Я понимаю, что ты соскучилась, волновалась и вообще рада меня видеть, но это не повод ко мне так прижиматься! Умерь свой пыл! Ну, пусти! — девочка, покраснев, ослабила хватку и отступила на шаг. — Я бы еще понял, если бы было чем прижиматься. Попробуй повторить лет через пять, — окинув ее с ног до головы придирчивым взглядом, парень добавил. — Хотя, подозреваю, что в твоем случае, надежды мало.

Хагрид, который как раз в этот момент делал глоток сливочного пива, поперхнулся. Гермиона, покраснев от смеси стыда и гнева, резко приземлилась на стул.

— Вот теперь я верю, что ты в полном здравии, — прищурилась девочка. — Как всегда, отвратительный, грубый, высокомерный, самовлюбленный…

— Да, это всё я, — гордо улыбнулся парень. — Рад тебя видеть, Гермиона.

— Ну ты даешь! — откашлявшись, рассмеялся Хагрид. — Эк, какой молодой пострел! Это было довольно грубо, но ты мне напомнил Джеймса. Тот еще сорванец был, да…

Гарри и Рик в отражении стакана удивленно переглянулись.

— Ничего, Хагрид, я привыкла, — улыбнулась Гермиона. — Со стороны он кажется тихим, замкнутым мальчиком со странностями, но стоит узнать его поближе, как тут же понимаешь, что это самый мерзкий тип в школе! Как проходит твоё лето? Ой, прости, глупый вопрос, — сконфузилась девочка. — Я ведь так и не поздравила тебя с днем рожденья! Вот, держи, — порывшись в сумке, она протянула ему сверток в подарочной упаковке. Кай с интересом повертел подарок в руках и отправил его в пакет к своим покупкам.

— Распакую его в больнице, — прокомментировал он свои действия. — Спасибо. Кстати, что там с… эээ, тем самым нашим проектом? — покосившись на Хагрида, понизил голос он.

— Я же отдала тебе расчеты перед каникулами! — возмутилась Гермиона. — Ты что, потерял их? И ты мне так и не рассказал, что там произошло в лесу!

— Да всё как-то не до того было… — почесав в затылке, протянул Кай, вновь покосившись на Хагрида. — Может, прогуляемся?

— Профессор Дамблдор велел не оставлять тебя без присмотра, Гарри, — покачал головой великан, но увидев проступившее на лице мальчика возмущение, поспешно добавил. — Думаю, ничего страшного не произойдет, если я отлучусь ненадолго. Только сидите тут, хорошо? Если что, я буду в Дырявом Котле.

— Почему ты делаешь из этого такую тайну? — спросила Гермиона, едва Хагрид оставил их одних. — В этом же нет ничего такого. И вообще, я уверена, что это не сработает и вообще, скорее всего, невозможно!

— О чём вообще речь? — подозрительно прищурился Рик в отражении стакана.

— Не хочу, чтобы кто-то об знал, пока не буду убежден, что всё работает как надо, — отмахнулся Кай. — Пусть будет для всех неожиданностью.

— Так ты расскажешь мне, что с тобой произошло? — нетерпеливо подалась вперед Гермиона.

— Ну, даже не знаю, — задумчиво протянул парень.

— Хватит, Гарри, не томи!

— Ты ведь не собираешься ей всё рассказать? — недоверчиво спросил Рик.

Кай, незаметно от Гермионы, показал отражению в стакане неприличный жест и поведал ей историю о происшествии в Запретном Лесу. Девочка внимательно выслушала, удивилась поступку Квирелла, пораженно расширила глаза, услышав о фантоме Темного Лорда и смерти спасшего его огромного цербера. Также парень рассказал ей, что после этого инцидента действительно немного не в себе, но в своей высокомерной манере заверил ее, что это мелочи и он с этим справиться. Они еще некоторое время поболтали, съев по порции мороженного, но Рик всё настойчивее требовал не отнимать у ребенка праздник и парню пришлось уступить. Попрощавшись с Гермионой, он, обозвав Ричарда занудой, передал контроль над телом Гарри. Найдя Хагрида, они еще немного погуляли по Косому Переулку, затем Гарри заметил, что с непривычки устал. Всё-таки он слишком много времени провел лежа в палате и эта прогулка его утомила. Великан проводил его обратно в больницу, помог донести многочисленные покупки и тепло с ним попрощался.

— Что это? — удивился Гарри, заметив лежащий на кровати большой вытянутый сверток.

— Там вроде записка, — обратил его внимание на лежащий рядом кусок пергамента Рик.

«Гарри, поздравляю тебя с днем рожденья. Надеюсь, эта прогулка предала тебе сил, которые помогут тебе окончательно прийти в себя и немного развеяла твою скуку. Ты сильный мальчик и я рад видеть, с каким достоинством ты справляешься с настигшими тебя трудностями. Уверен, твои родители тобой гордятся. Прими же от меня этот подарок. Надеюсь, он подарит тебе немного приятных моментов. Верю в твоё благоразумие и надеюсь застать здание больницы Святого Мунго в целости. АПВБД.»

— Что там? — нетерпеливо поторопил его Кай. Гарри, аккуратно сложив записку, отложил ее в сторону и разорвал скрывающую подарок обертку. — Метла?

Гарри с восхищением провел рукой по темному, изгибающемуся, лакированному древку.

— Нимбус-2001, — прочитал он серебрёную гравировку на метле. Аккуратно дотронувшись до упругих прутьев, выкрашенных в синий цвет, мальчик оседлал метлу и поднялся в воздух, зависнув посреди комнаты. — Она потрясающая! — с восторгом воскликнул мальчик, качнувшись в воздухе.

— И наверняка чертовски дорогая, — заметил Рик. — Дед тебя балует.

— Летать на метлах, как ведьмы из глупых сказок… пффф! — фыркнул Кай. — Вот разберусь с одним своим проектом, тогда вы увидите…

— Ой, ничего вы не понимаете, — несколько раз резко развернувшись на месте, опустился на пол Гарри. — Вот бы поскорее опробовать ее.

— Придется дождаться возвращения в Хогвартс. Осталось совсем немного.

— Скорее бы уже, — согласно протянул мальчик.

— А пока у нас есть чем заняться, — отражавшийся в зеркале Кай потер руки и обвел красноречивым взглядом приобретенные книги. — И только посмейте меня отвлечь!

Одна из самых мерзких вещей, что преследует каждого из нас, — это ожидание. Всем нам хорошо знакомый, медленно тянущийся и изводящий все силы, ход времени, раздражающий своим неторопливым, размеренным движением. И чем дольше длится это ожидание, тем больше оно выматывает. Впрочем, на самом деле подобное восприятие на сто процентов субъективно и зависит только от нас самих. Можно попытаться отвлечься, чем-нибудь себя занять, но, если ожидаемое событие действительно для нас важно, такой самообман вряд ли сработает. Способность анализировать окружающую действительность, сопоставлять с имеющимся опытом и, тем самым, прогнозировать будущее позволяет человеку мысленно переноситься из существующей реальности в грядущую, еще не наступившую, а затем, когда он осознает, что эта предполагаемая реальность отличается от объективно существующей, он испытывает как минимум недовольство. Если задуматься, это довольно забавный выверт психики — страстно желать наступления какого-то события, при этом полностью осознавая, что никак не можешь повлиять на то, как скоро это самое событие наступит. С порывами же, не привязанными к временной шкале, всё значительно проще. Чего-то захотел — сделал. Ну, или посчитал, что оно не стоит усилий. Время же поторопить не получается, как бы этого нам не хотелось. И я, при всей своей неадекватности, исключением не был, но именно нетерпеливое ожидание оказалось тем фактором, что на данный момент объединяло мои составляющие.

Гарри не мог найти себе места. Календарь, казалось, издевался над ним, с каждым днём замедляя свой ход и не желая сменять одно число другим. Мальчик подозревал, что для других детей, что весело проводили последний летний месяц дома вместе с родителями и наслаждались отдыхом, коварный календарь, напротив, ускорил свой ход, жадно отбирая день за днем и неумолимо приближая момент окончания каникул. Двенадцатилетний мальчик настолько извелся, что даже начал задумываться, не стоит ли возобновить прием эликсира спокойствия. А что, при приеме зелья ему становилось настолько хорошо, что для подобных волнений просто не оставалось места! Был еще вариант проводить дни напролет в полусне, предоставив своё тело другим его обитателям. Но те и сами маялись от скуки, поэтому такую замечательную возможность использовать не удалось. Ко всему прочему, Дамблдор, к ежедневным визитам которого он успел привыкнуть, был занят чем-то важным и не мог его навестить. Даже Букля его обществу предпочла свои загадочные птичьи дела! К слову, полярная сова, когда всё же снисходила до визита, играла только с Гарри. Ричарду и Каю она подобных вольностей не позволяла, разве что изредка разрешая погладить себя по белоснежным перьям. С Гарри же они как-то раз даже устроили шуточную воздушную схватку. Букля, пользуясь ограниченным пространством палаты, смогла сбить мальчика с метлы и показала ему, кто из них рожден летать, ласково исклевав лицо. Делала это сова очень щекотно, поэтому Гарри, впервые за долгое время, лежал на кровати и, пытаясь отбиться от ловкой птицы, хохотал так, что у него заболел живот. Рик, заинтересовавшись, на его взгляд нехарактерным для птицы уровнем интеллекта, попытался проверить границы этого самого интеллекта. Букля же, услышав от него приказ взлететь и исполнить пирует, окинула парня настолько многозначительным взглядом, что Ричард надолго задался вопросом, как сова одними глазами смогла так красочно передать возмущение и насмешку. Остальное время Рик и Кай проводили, естественно, за изучением купленных книг, но даже им это успело наскучить. Наверное, это сложно понять — как можно так скучать, имея круглосуточно в распоряжении аж двух собеседников. Однако, когда вы делите одно тело и каждую минуту проводите вместе, общаться становится просто не о чем. К тому же, разница в возрасте тоже играла не последнюю роль. Как бы то ни было, всё — и хорошее, и плохое — когда-нибудь кончается, и даже длительное ожидание подошло к концу. Наступил конец лета. Тридцатого августа его посетил Дамблдор.

— Гарри, прости, что не мог тебя навещать, мне было необходимо решить несколько, не терпящих отлагательств, вопросов, — деловито выкладывая на стол многочисленные угощения, сказал Альбус. — Отчасти эти проблемы были связаны с твоим предстоящим возвращением в Хогвартс, но, уверяю тебя, этот вопрос уже решен. Некоторые члены Попечительского Совета были против твоего возвращения, обвиняя меня в некомпетентности и предвзятости, но, с помощью нашего дорогого Сметвика, нам удалось убедить общественность, что ты можешь продолжить обучение.

— О, — опешив, заторможено отреагировал Гарри. — Спасибо вам, сэр, — нашёлся наконец мальчик, уловив самое важное из речи директора — вернуться в школу он сможет. — Мне неудобно, что я вам доставил столько неудобств…

— Перестань, Гарри, просто не волнуйся об этом, — твердо сказал старик. — Я и так слишком многое упустил и это — лишь малая часть того, что я должен был для тебя сделать.

— Но, профессор, вы не обязаны…

— Ошибаешься, как раз таки обязан, — вновь прервал его Дамблдор. — Давай не будем об этом, хорошо? — Дождавшись утвердительного кивка, он продолжил: — Перед твоим возвращением я бы хотел обсудить с тобой несколько вопросов. Твоё состояние кажется стабильным, но всё же активность твоего разума также аномально высока. Помимо этого твоё тело всё еще находится в дисгармонии с душой. Небольшой прогресс, конечно, наблюдается, но всё еще незначительный.

— Что он имеет ввиду? — на грани слышимости вздохнул Рик. Гарри послушно переадресовал вопрос.

— С такой проблемой на самом деле сталкиваются почти все, просто в твоем случае это слишком ярко выраженно. — Старый волшебник, как и всегда, когда у него появлялись вопросы, начал детально всё пояснять. — У каждого есть некое восприятие, представление о себе и зачастую это представление разнится с реальным положением дел. Чаще всего это связанно с нашим внешним видом — многие воспринимают себя более высокими, стройными, сильными, красивыми, чем есть на самом деле. Кто-то считает себя моложе, кто-то, наоборот, старше. Обычно это не является проблемой, — Дамблдор глубоко вздохнул. — Предположу, что в твоем случае разница между твоим самовосприятием и физическим телом слишком велика, что приводит к сбоям в работе организма, так как магия пытается компенсировать эту разницу. По поводу же активности разума я теряюсь в догадках, но, как нам любезно подсказали не обладающие даром волшебства коллеги, именно это провоцировало те твои неприятные приступы. Я ответил на твой вопрос?

Гарри задумчиво кивнул. Он не представлял себя каким-то другим, но в его голове жили еще два обитателя, которые довольно сильно от него отличались и были значительно старше, а тело у них всё же было одно.

— Хорошо, — прервал его размышления Альбус. — Возвращаясь к теме нашего разговора, хочу тебе сказать, что во время учебы ты должен будешь регулярно посещать мадам Помфри, чтобы она могла контролировать твое здоровье. В остальном же ты будешь таким же учеником, как и все остальные, и я бы не хотел, чтобы ты рассчитывал на какие-то послабления. — Директор, сложив пальцы домиком, серьезно взглянул ему в глаза.

— Это было бы замечательно, сэр, — пожал плечами Гарри. — Мне самому было бы неприятно, если ко мне будут относиться как-то по-особенному.

— Отрадно слышать, Гарри, — улыбнувшись, блеснул очками Дамблдор. — Всё необходимое для учебы у тебя уже есть. Завтра тебя проводят до поезда. Верю, что ты мужественно справишься со всеми возникшими сложностями. Если у тебя будут какие-то проблемы, я всегда рад тебе помочь, не забывай об этом.

Ранним утром Гарри, с широкой улыбкой на лице, стоял на почти пустом перроне, куда его доставили с помощью аппарации и с восторгом смотрел на знакомый алый паровоз. Мальчик широко вдохнул полной грудью, мысленно возвращаясь на год назад, когда он только готовился к знакомству с загадочным миром волшебства. Тогда он думал, что его жизнь, наконец, заиграла радостными красками, — теперь он волшебник, Дурсли далеко, а Рик, которого иначе как старшего брата он воспринимать не мог, всегда рядом и готов помочь. И пусть прошлый год был совсем не таким, каким он себе его представлял, пусть помимо Рика в его голове поселилась еще одна личность, пусть окружающие считали его психом! Гарри вновь полон надежд, что уж теперь точно всё будет хорошо.

Он быстро нашел свободное купе, закинул на багажную полку чемодан с вещами и пустую клетку — Букля решила не засиживаться в клетке, а полететь к замку самостоятельно. Несколько раз в его купе заглядывали студенты, но, опознав мальчика, сразу же поспешно уходили. Знакомые по визиту в Косой Переулок взгляды, которыми его награждали все встречные, порядком нервировали, но Гарри, по совету Ричарда, старался не обращать на них внимания. Едва тронулся поезд, как дверь в очередной раз распахнулась, только на этот раз незваный гость уходить не спешил.

— Гарри! Вот ты где! — бросив свою сумку на свободное место, с улыбкой возвестила о своем приходе Гермиона. — Как самочувствие? — откинув прядь спутавшихся волос с лица, девочка посмотрела, наконец, на своего собеседника и едва не поперхнулась от удивления. На первый взгляд, Гарри Поттер выглядел неплохо. Он заметно повзрослел, немного вытянулся в росте, одежда, в отличие от прошлого года, была аккуратной и подходящей ему по размеру. Однако он стал еще более худым, будто изможденным, слишком бледным, под глазами были заметны глубокие тени, какие появляются у человека, страдающего хронической бессонницей. Глаза мальчика под забавными очками-велосипедами отражали легкое раздражение и даже испуг. А еще, стоило в них вглядеться, в этих глазах было что-то такое, от чего Гермионе стало не по себе. Что-то… ненормальное. Гарри, так ей и не ответив, резко отвел взгляд и внимательно посмотрел в окно, шевеля губами. Затем лицо его неестественно дернулось, резко сменив выражение, на губах появилась знакомая самодовольная ухмылка.

— Не беси меня этими дежурными вопросами, Грейнджер, — хмыкнул Кай, откинувшись на спинку сиденья и сложив руки на груди. — Я в порядке. А ты, небось, успела все учебники вызубрить?

— Конечно, обязательно нужно быть готовой… — на автомате начала отвечать она и возмущенно продолжила: — не зубрила я ничего! Просто ознакомилась с материалом! И вообще, чтоб ты знал, рекорд по проведенному в библиотеке времени однозначно принадлежит тебе!

— Только я занимаюсь действительно важными вещами, а не пытаюсь дословно выучить каждую строчку всех учебных пособий, — с превосходством глянул на нее Кай. — Держу пари, ты дословно можешь процитировать каждый Мерлинов рецепт из учебника по зельеварению, со всеми сопутствующими сносками и пояснениями.

— Может, кое-кто просто слишком бездарен в зельях? — вздернула бровь девочка, внутренне облегченно вздохнув. Такой Гарри, каким бы противным характером он не обладал, казался ей нормальным и был привычен.

— Пф-ф, зелья, кому они вообще нужны? — отмахнулся Кай. — Просто ты никак не можешь смириться, что, при всём твоем старании, я лучше по всем пунктам!

— Ну конечно, лучше, как же, — с сарказмом протянула Гермиона. — Я тебе уже говорила, что с этими синяками под глазами сходство со злобным енотом становится всё очевиднее?

— Это удивительно, — задумчиво произнес Рик. — При всей твоей агрессивности, ты добровольно общаешься с этой девочкой, хотя она раздражает даже меня. Куда подевался твой бешеный темперамент? Или мы чего-то не знаем, а, Кай?

— Ой, да заткнись ты уже! — ответил сразу обоим собеседникам парень.

Студентка Гриффиндора никуда уходить явно не собиралась, а общаться с ней ни Рик, ни Гарри желанием не горели, поэтому, по молчаливому согласию, дорога до Хогвартса осталась за Каем. Он провел путь, обсуждая с Гермионой свои планы и проекты, о сути которых говорить прямо старательно избегал. Вообще, признаваясь самому себе, изначально он относился к этой девочке как к живому калькулятору. Кай начал с ней общаться потому, что она явно была одарена математически, и хотел, чтобы она выполняла за него мудреные арифмантические вычисления, необходимые ему для расчета заклинаний, на что тратить силы и время ему не хотелось. Да и способностей не хватало, но в этом он не признавался даже самому себе. Гермиона же, которая так и не нашла среди гриффиндорцев друзей, настолько нуждалась в общении, что была готова терпеть его неприятный характер, искренне считая единственным другом. А со временем он, в отличие от Гарри и Рика, так же, как и она, лишенный общения, просто привык к ее присутствию. К тому же, она была очень умна, обладала фантастической памятью и, тем самым, была полезна.

Дорога в Хогвартс прошла незаметно. За окнами стемнело, в поезде включились светильники, а вскоре проходящий мимо староста оповестил, что поезд прибыл в конечный пункт. Кай накинул на плечи форменную мантию и, нагло расталкивая столпившихся в проходе студентов, потянул Гермиону к выходу.

— Эй, поаккуратнее! — возмутился ему вслед старшекурсник с гербом Гриффиндора на груди. Кай резко обернулся, смерив парня уничижительным взглядом. Тот на мгновение смешался, так как от взгляда парня ему стало не по себе. В глазах Гарри Поттера, особенно в бытность Кая, было что-то такое, от чего людям становилось неуютно. Стоящий рядом со старшекурсником парень ткнул того в бок и что-то яростно зашептал на ухо, ткнув в сторону Кая пальцем и глазами указав на лоб. Кай довольно усмехнулся, потеряв к ним интерес, развернулся и продолжил путь. Проскользнувшая в глазах старшекурсников опаска пришлась ему по душе. Больше ему дорогу никто не преграждал, лишь провожали настороженными, сочувствующими, а порой и испуганными, взглядами, но парня это ничуть не беспокоило.

Таким образом, Кай одним из первых вышел на перрон станции Хогсмид и с удовольствием вдохнул свежий, по вечернему прохладный, воздух. Он соскучился по этому неописуемому ощущению чего-то легкого, почти неуловимого, но однозначно идентифицируемого им как волшебство. Однако благодушное настроение продлилось недолго — Гарри, испытывающий радость и душевный подъем от возвращения в школу, вытеснил его из фокуса, отодвигая вглубь сознания. Кай сдержал раздражение и не стал сопротивляться, так как знал, что это грозит очередным приступом, и начал напряженно размышлять, как решить эту досадную проблему.

Гермиона, отставшая от него в толчее, вылетела из поезда и удивленно осмотрелась по сторонам. Рейвенкловца, который целеустремленно тащил ее за собой в поезде и отпустил только тогда, когда его отвлек своим замечанием старшекурсник, на перроне уже не было.

Гарри, с довольной улыбкой на лице осматриваясь по сторонам, дошел до карет, с интересом осмотрел запряженных в них удивительных животных, которые были похожи на страшных крылатых лошадей, и забрался внутрь. Вскоре к нему в карету подсели незнакомые студенты со старших курсов. Два парня и одна девушка с желто-черными нашивками переговаривались между собой, но периодически украдкой смотрели на него, разглядывая как животное в зоопарке. Мальчика такое внимание начинало раздражать, но пока он себя сдерживал. Рик заметил, что дальше наверняка будет только хуже, но Гарри отмахнулся от него, не желая окончательно портить себе настроение. Тем не менее, какие бы надежды мальчик не питал, Ричард оказался абсолютно прав. Косые взгляды, шепотки, бесцеремонное тыканье пальцем в его сторону, — с этим он сталкивался повсеместно. В стороне никто не оставался, начиная с первокурсников и заканчивая обитателями портретов и призраков — все обращали на него внимание. Гарри, сидя за столом Рэйвенкло во время праздничного пира, раздраженно морщился, чувствуя себя под прицелом многочисленных взглядов. Стоило ему посмотреть на кого-либо из студентов, как те поспешно отворачивались, но продолжали украдкой смотреть и шепотом обсуждать с другими. Отчуждение чувствовалось даже на фоне странных и склонных к одиночеству студентов его факультета, которые были теми ещё индивидуалистами.

Гарри пропустил мимо ушей песню Распределяющей Шляпы, как и саму церемонию распределения, лишь хлопая вместе с остальными, когда та оглашала название факультета, на котором предстоит учиться очередному первокурснику. Приветственная речь директора тоже прошла мимо сознания погруженного в нерадостные мысли мальчика. Оживился он, лишь услышав, что преподавателем ЗОТИ отныне будет знаменитый Гильдерой Локхарт. Гарри за лето прочитал все предоставленные ему заботливыми целительницами книги за авторством этого волшебника, в которых он же и являлся главным действующим лицом. Рассказы о приключениях ловкого чародея ему понравились. Было забавно представлять себя на месте главного героя, погружаясь в опасные приключения, из которых тот непременно выходил победителем. Книги были написаны так, будто все события происходили на самом деле, но, как ему объяснил потом Рик, это были обычные приключенческие романы. Теперь же, оказывается, этот, пользующийся популярностью автор, будет вести у него занятия по Защите! Гарри во все глаза рассматривал одетого в перламутровую мантию новоявленного профессора, который улыбался белозубой улыбкой и кланялся в ответ на бурные аплодисменты.

— Странно, — протянул Ричард в отражение позолоченного кубка. — Если он действительно такой крутой волшебник и все события, описанные в его книгах, происходили с ним на самом деле, то почему он написал их в развлекательной манере?

— Выглядит как клоун, — отражение в кубке сменилось, и в нем отобразился Кай. — Да и Мерлин с ним и его глупыми книжками! Нам нужно обсудить, как мы распределим между собой время активности и прочие детали…

— Давайте потом, — подняв кубок на уровень глаз, перебил их Гарри. Сидевшая рядом с ним Падма Патил испуганно округлила глаза и отодвинулась как можно дальше, на что Гарри не обратил внимания. Пир подошел к концу, старосты отвели учеников младших курсов в гостиные. Каким-то естественным образом вышло, что Гарри шел чуть в стороне от основной массы учеников, что, конечно же, не прибавляло ему позитивных эмоций. Всё это напомнило ему жизнь у Дурлей, когда большая часть населения маленького городка, благодаря распускаемым тетушкой слухам, считало его малолетним хулиганом, а сверстники, запуганные Дадли и его бандой, обходили стороной. Добравшись до гостиной, Гарри планировал тут же уйти в спальню и спрятаться от многочисленных взглядов за тяжелым балдахином, но старосты велели не расходиться. Сначала Роберт и Пенелопа поприветствовали первокурсников, коротко их проинструктировали о бытовых мелочах и правилах поведения и отправили по спальням. Едва осоловевшие от свалившихся на них впечатлений первокурсники покинули гостиную, старосты продолжили беседу с остальными учениками.

— Надеюсь, представляться не надо? — Роберт достал из кармана мантии объемный блокнот, раскрыл на первой странице и, коротким взмахом палочки сотворив гусиное перо, принялся что-то в нем писать. Раздались сдержанные смешки. — Пятый и седьмой курс, вы сами всё прекрасно знаете, у вас в этом году экзамены, учебная нагрузка будет высокой, а времени на подготовку не так много, как вам сейчас может показаться. Те из вас, кто решит, что не может участвовать в соревновании по квиддичу или любом другом объединении, будь то подпольный дуэльный клуб или поэтический кружок, сами заблаговременно предупредите ваших лидеров. Ах да, с этого года капитаном команды факультета назначен Дэвис.

Роджер, который до этого поправлял идеально уложенную прическу, с любовью глядя при этом в карманное зеркальце, встрепенулся.

— Да, отбор в команду назначаю на ближайшие выходные, — гордо выпрямившись, встал он между старост. — Желающим играть советую к отбору отнестись ответственно, кого попало я в своей команде не потерплю. Вам в плюс, если у вас есть личные метлы, так как школьный инвентарь оставляет желать лучшего, а я твердо намерен выиграть в этом году кубок школы. Будьте уверены…

— Да-да, спасибо, Роджер, — отодвинув парня в сторону, с безразличием в голосе перебил его Хиллиард. Дэвис напряженно дернулся, но спорить со старостой факультета было бессмысленно, и он, как и большинство рейвенкловцев, об этом прекрасно знал. — В общем, по поводу квиддича все вопросы к Дэвису. Я с этого года являюсь еще и старостой школы, — Роберт глазами показал на приколотый у него к груди значок, — и у меня в этом году выпускные экзамены, так что был бы очень вам признателен, если вы не будете беспокоить меня всякими мелочами. Обращайтесь к Пенелопе, — парень задумчиво прикусил кончик пера и сделал пометку в блокноте. — В общем, представьте, что меня нет. Я как бы есть, но меня нет. Вот.

— Как вы уже поняли, Роб занят и не советую вам его беспокоить без крайней необходимости, — хихикнула Пенелопа. — Я же всегда готова вам помочь и подсказать, но, надеюсь, большую часть вопросов вы сможете решить и сами. Это, в первую очередь, касается старших курсов. Что касается мелких, если вам что-то непонятно или вы попали в сложную ситуацию — не стесняйтесь. — Гарри, который стоял в стороне от основной массы сокурсников, встретился с девушкой взглядом, но та поспешно отвернулась в сторону. Мальчик грустно вздохнул. Он помнил, как староста заботилась о нем в прошлом году, и что ей наговорил Кай.

— Да-да, наша заботливая мамочка всегда придет вам на помощь, — хмыкнул Хиллиард. Собравшиеся в гостиной студенты рассмеялись. — Но прошу вас не забывать, что вы все, хоть и теоретически, умные и талантливые волшебники. Поэтому не стоит озадачивать ее всякой ерундой.

— Если вопросов нет, можете расходиться, — смерив парня раздраженным взглядом, громко сказала Пенелопа. — Расписание, как и всегда, вы получите утром. Всем спокойной ночи.

— Те, кто планирует праздновать начало учебного года, помните, держите себя в рамках приличий! — перекрикивая поднявшийся гул, сказал Роберт. — Если будет лишний шум — не обижайтесь, вы меня знаете. Второй, третий курс, вам во всяких сомнительных мероприятиях участвовать я запрещаю, заканчивайте свои дела и бегом по люлькам!

— Нужно извиниться перед Пенни, — прошептал Гарри, озираясь в поисках какой-нибудь отражающей поверхности.

— С чего бы вдруг? — раздраженно ответил ему Кай из натертого до блеска медного держателя для факела. — Я всё сказал по делу, и отказываться от своих слов не собираюсь!

— Ну пожалуйста, мне перед ней неудобно! — взмолился Гарри, глядя, как девушка о чем-то разговаривает с сокурсницей. — Она добрая, хорошая, всегда мне пыталась помочь…

— Тебе неудобно — ты и извиняйся! — безапелляционно отрезал Кай.

— Ри-ик? — попросил Гарри.

— А я-то тут причем? — устало отозвался Ричард. — Гарри, я уверен, что если ты подойдешь и попросишь у нее прощения, то она не будет на тебя злиться. Тем более, учитывая твою нынешнюю репутацию.

— Мне стыдно! Я не смогу! Пожалуйста, Рик, ты же наверняка что-нибудь придумаешь, а я даже не знаю, как даже начать разговор после всего этого!

— Просто извинись. Уф, ладно! — поняв, что Гарри от него не отстанет, согласился Рик. — Предупреждаю, из меня никудышный врун! — Ричард, получив контроль над телом, выпрямил спину, потянулся и уверенным шагом направился к старосте. — Пенни, можно тебя на минутку?

— Поттер? — девушка уже успела переместиться на диванчик возле камина и что-то активно обсуждала с незнакомыми ему старшекурсниками. Стоило ему подойти, как разговоры в гостиной стихли, и взгляды всех присутствующих скрестились на нем. — У тебя какие-то вопросы?

— Может, отойдем в сторонку? — предложил Рик.

— Аккуратнее, Кристалл, вдруг он кусается. Говорят, бешенство заразно, — громко рассмеялся сидевший неподалеку Роджер Дэвис. Многие его поддержали.

— Заткнись, — коротко бросила ему Пенелопа и повернулась к мальчику. — Говори, что хотел, я занята.

— Я просто хотел извиниться, — пожал плечами Рик. — Но если ты так «занята» и тебе сложно поговорить со мной наедине, то не буду отвлекать.

— Вот как? — приподняла бровь девушка. — Поттер, ты оскорблял меня при всех и тебя это не смущало. Будет честно, если ты и извинишься перед всеми, как считаешь?

Разговоры окончательно стихли и все внимательно прислушивались к диалогу между старостой и сумасшедшим, как они считали, второкурсником. Рик же начал раздражаться. Эта девчонка, даже несмотря на его репутацию больного ребенка, строила из себя оскорбленную и решила показать характер, нарочно ставя его в неловкую ситуацию! Со стороны якобы заботливой старосты такой поступок выглядел, на его взгляд, совсем неприглядно! Она хочет, чтоб ему было стыдно и неловко?

— Хорошо, — сквозь зубы выдохнул он. — Пенни, я перед тобой виноват. Я тебя оскорбил, и это действительно было с моей стороны грубо. — Рейвенкловцы внимательно ловили каждое его слово. — Не буду врать, я прекрасно отдавал себе отчет в своих словах, но ничего не мог с собой поделать, и у меня была причина.

— Что же тебя заставило вести себя таким образом? — подозрительно прищурилась Пенелопа.

— Не знаю даже, с чего это началось, но ты мне нравилась, понимаешь? Как женщина! — опустив голову, скрыл подленькую усмешку Рик. — Просто ты такая симпатичная. Глядя на тебя, я начал испытывать странные ощущения. Я поначалу не понимал, что именно со мной происходит, это было так необычно, — изобразил поспешное бормотание парень. — Особенно меня привлекали твои сись… ой, то есть грудь! Стоило только взглянуть на них, как я… ну, в общем, возбуждался, понимаешь? А ты постоянно зажималась по углам с этим Перси! Я, конечно, понимал, что ты старше и всё такое, но ты такая заботливая, а когда ты была близко, я только и мог думать о твоих прекрасных, манящих, упругих… Ну, ты меня поняла! — Ричард себя прервал и глубоко вздохнул. — Вот, в общем, как-то так. Извини, я понимаю, всё это глупости, но оно само, — Рик в тишине застенчиво шаркнул ногой. — Поэтому я не сдержался и обидел тебя. Просто хотел привлечь внимание, — договорив, парень поднял голову и приложил все усилия, чтобы изобразить смущение, а не расхохотаться, как ему хотелось. Большинство взглядов, ранее прикованные к нему, переместились на Пенелопу Кристалл. Девушка покраснела от смущения, спрятала взгляд и явно желала оказаться как можно дальше отсюда.

— Хо-хо-хо! — басовито рассмеялся маленького роста худой шестикурсник в очках. Его смех разительно контрастировал с внешностью, и от этого становилось еще смешнее. — Хо-хо-хо! Ну, Поттер, ну мужик! А ты, Кристалл, теперь думай, как влияешь на молодняк, когда заботливо прижимаешь их к груди! И прекращай зажиматься по углам! Хо-хо, ой, не могу, вот умора!

Напряженную тишину разорвало от грянувшего громом смеха. Пенелопа, покраснев до кончиков ушей, вскочила на ноги и, стараясь ни на кого не смотреть, побежала к лестницам, намереваясь скрыться от всех в спальне.

— Ты на меня всё еще злишься? Прости, я не специально! — перекрикивая заливающихся смехом рейвенкловцев, крикнул ей вслед Рик, не выдержал и сам рассмеялся. С чувством выполненного долга, парень поднялся в комнату и достал из чемодана необходимые для умывания принадлежности.

— Рик, — с обидой посмотрел на него из зеркала Гарри. — Ну, спасибо тебе! Если раньше мне было просто неудобно перед ней, то теперь я готов провалиться со стыда в подземелья!

— Уверен, она разделяет твои эмоции, — довольно хмыкнул Ричард. — Прости, Гарри, как я и говорил, — из меня никудышный врун. И да, признаю, она меня чуть-чуть взбесила, и я специально загнал ее в неловкую ситуацию.

— Неловкую — это мягко сказано! — раздраженно поправил его мальчик.

— Да плюньте вы уже на эту бестолковую девку! — не выдержав, появился в зеркале Кай. — Беспокоитесь о всякой ерунде! Неужели у вас нет более важных дел?

— А всё из-за тебя! — повернувшись к нему, с укором сказал Гарри. — Я теперь точно умру от стыда! — Кай в ответ смерил его тяжелым взглядом, из-за чего мальчик чуть отступил.

— Плюнь на неё, как и на всех окружающих идиотов. Что нам их мнение? — посоветовал Кай с важным видом. — Давайте обсудим действительно важные вопросы. Так как вы оба не умеете колдовать, думаю, будет разумным, если днем тело будет моим. И я был бы очень признателен, если бы вы мне не мешали. Лучше вам вообще в это время спать.

— Это чтоб ты мог проворачивать свои темные делишки? — сплюнув остатки зубной пасты и прополоскав рот, с подозрением спросил Рик. — А нам с Гарри ты, значит, решил милосердно оставить вечер и ночь, да? Губа не треснет?

— Какие еще делишки, умник? Ты не заметил, что нам затруднительно сделать что-то втайне друг от друга? Днем занятия, — раздраженно напомнил Кай. — Занятия по магии, хочу напомнить! Как у вас обстоят дела с магией? — с издевкой поинтересовался он. — Что тут вообще обсуждать?

— Нет, так не пойдет, — упрямо мотнул головой Ричард. Гарри согласно кивнул. Аргумент Кая звучал разумно, но отдавать ему тело практически в единоличное пользование было неохота. — Завтра, так уж и быть, ты посещаешь занятия, а Гарри при этом внимательно за тобой наблюдает. Потом мы идем в библиотеку, где ты его учишь колдовать. Потом уже будем разбираться со всеми вопросами.

— Чего это ты раскомандовался? — со злостью прошипел Кай. Он был раздражен. Если бы не этот чертов умник, он бы убедил мальчика поступить так, как ему удобно, а потом, возможно, вообще смог запереть в глубине подсознания. Кай так и не мог смириться с необходимостью делить тело с еще двумя личностями. На данном этапе это было необходимо, но он обещал себе найти решение этого досадного недоразумения.

— Потому что я старший, — усмехнулся Ричард, отворачиваясь от зеркала и с усталостью прикрыв глаза. Парень находился в апатии, но старательно это скрывал. В отличие от Гарри и Кая, он постоянно сомневался, что вокруг реально, а что является игрой больного разума. Рик вполне допускал, что на самом деле глубоко завяз в галлюцинациях, да и он сам может быть нереален. Возможно, ничего этого вообще не существует, а есть лишь некий больной, напичканный препаратами шизофреник, плодом воображения которого они все являются. Во всяком случае, это хорошо объясняло творящиеся вокруг «магические» странности, которые аналитический разум парня так и не смог принять. Тем не менее, жить Ричарду Поттеру хотелось, но он погряз в рефлексии и с большим трудом вообще заставлял себя хоть как-то функционировать. Несмотря на все сомнения и возможную бессмысленность каких либо действий, это казалось ему единственно правильным решением.

— С чего ты это решил? — раздраженно спросил Кай.

— Ну, он же действительно старше, — осторожно заметил Гарри. Кай, который никак не желал признавать очевидное, а именно свой подростковый возраст, проворчал что-то нецензурное.

Соседи по комнате, как и все остальные сокурсники, относились к нему настороженно, и стоило ему вернуться из душа, как все разговоры тут же стихли. Не обратив на них внимания, Рик лег на кровать и, предварительно опустив балдахин, укрылся одеялом.

Дождавшись, когда их тело погрузится в сон, увлекая в сновидение и их троих, Кай напрягся, удерживая себя на тонкой грани между сном и явью. Переждав некоторое время, он осторожно подвигал рукой. Воодушевившись, он осторожно сел и спустил ноги на холодный пол. Судя по всему, задуманное удалось — остальные обитатели тела погрузились в сон, тело проснулось, и сейчас ему никто не будет мешать. Скрыть что-то друг от друга им было действительно сложно, но всё-таки такие способы были. Пусть Кай и не смог победить Ричарда в прямом столкновении, но всякими тонкостями работы мозга он управлял отлично. В конце концов, он, как отдельная личность, возник где-то в глубинах подсознания — оттуда и многие навыки.

Кай раскрыл сумку с книгами и начал перебирать один том за другим, пытаясь наощупь найти нужную ему вещь. Наконец, в его руках оказалась тонкая старая тетрадь в темной обложке. Летом он нашел ее между страниц одной из купленных им в Косом Переулке книг и сразу же почувствовал, что это необычная вещь. Непонятно, как она там оказалась, но Кай подозревал, что такой артефакт мог быть полезен. По случайному стечению обстоятельств, ни Гарри, ни Ричард, не обратили на его находку внимания, и парень уже успел немного ее изучить. Кай не собирался с ними делиться своими секретами. Пока ему не удалось выяснить пределы возможностей артефакта, но общее впечатление он составить успел. Достав заколдованное перо, которое могло писать без чернил, Кай подошел к окну и, подслеповато сощурившись в скудном свете Луны, раскрыл тетрадь на первой странице, небрежно написав:

«Насколько много в тебе хранится информации?»

Надпись расплылась и исчезла, а вместо нее возникла другая:

«У меня богатый жизненный опыт и я знаю гораздо больше, чем любой другой выпускник Хогвартса»

Кай прочитал и, не дожидаясь, пока надпись исчезнет, нетерпеливо начал писать поверх нее:

«Меня интересует полезная информация, а не гребанный опыт! Какие в тебе содержатся знания?»

«Я знаю очень многое и могу поделиться знаниями с тобой. Давай, наконец, познакомимся. Меня зовут Том Риддл. А тебя?»

Парень ткнул пером в тетрадь, желая пробить ее насквозь. Пожелтевшие от времени, хрупкие на вид страницы не поддались, что еще больше его взбесило.

«Если тебе это так нужно, можешь называть меня Повелитель и никак иначе! Хватит нести всякую хрень, отвечай на мои вопросы, артефакт! Знаешь ли ты способ избавиться от лишних личностей в голове?»

«У тебя есть какие-то личности в голове? Это странно. Не пробовал обратиться к целителю? Расскажи мне о себе, возможно, я придумаю, чем тебе можно помочь. Сколько тебе лет? На каком ты курсе, факультете? Может, назовешь всё-таки своё имя?»

Кай раздраженно отшвырнул тетрадь в сторону. Артефакт, показавшийся ему вначале полезным, вел себя как дружелюбный, общительный придурок и не спешил делиться знаниями. Если они у него вообще были. Подобрав тетрадь, он небрежно изобразил на первой странице пенис и подписал:

«Засунь себе это в то, что заменяет тебе глотку. Бесполезная жалкая поделка, годная разве что для развлечения какой-нибудь тупой, страдающей от одиночества, малолетней дуры. Тебя сжечь в камине или утопить в унитазе?»

Тетрадь медлила, будто не могла переварить такое необычное послание, однако Кай и не собирался ждать ответа. Разочарованно прошипев себе под нос ругательства, он закинул артефакт обратно в сумку. Может, потом он и придумает для него применение, но пока эта штуковина казалась ему абсолютно бесполезной. Пройдясь по погруженной в темноте комнате и чуть не споткнувшись в темноте, он, не придумав для себя занятия, лег в кровать. Требовалось сосредоточиться. Его воспоминания заимели дурную привычку становиться доступными для остальных обитателей тела, а это было неприятно. Мозг путался, не видя разницы, где чьи воспоминания хранятся и пытался привести память в единую форму, спонтанно предоставляя доступ к ней всем трем личностям. А Кай этого не хотел. Нужна концентрация. Ему нужно погрузиться в глубины сознания, а затем кое-что там настроить.

Все чаще ловлю себя на мысли, что завидую психам. Самым обычным, если к ним вообще применимо это слово, душевнобольным. Они живут в своих фантазиях, искренне считают себя нормальными и лишь в короткие мгновения просветления рассудка понимают: что-то с ними не так. Я же полностью осознаю себя безумцем. Более того, у меня нет возможности хоть как-то влиять на события, только наблюдать со стороны и анализировать действия отдельных частей моей личности. Эти субличности, если рассматривать их поодиночке, можно было бы назвать нормальными, но всё же они находятся в теле, а оно, несмотря на мои способности к магии, с таким положением дел не справляется. А как это выглядит со стороны? Двенадцатилетний мальчик, который то ведет себя, как обычный, хоть и немного зажатый, ребенок, в следующее мгновение превращается в юношу, обладающим раздутым до непомерных размеров эго со спонтанными приступами агрессии! Будто бы этого мало, он в любой момент может предстать зрелым, немного странным, но обладающим острым умом, рассудительным молодым человеком. Да уж, если рассматривать каждую личность в отрыве от других, всё вполне терпимо. Погруженный в глубокую депрессию и запутавшийся Ричард, уже просто не понимающий, что реально, а что — лишь больной результат деятельности разума. Агрессивный, подозрительный, страдающий юношеским максимализмом Кай, никак не может смириться с фактом, что ему приходится делить своё тело с другими. Гарри, еще совсем юный, чуть инфантильный, Гарри, остающийся, тем не менее, центральной фигурой моего разбитого на части сознания. С него всё началось и именно он, со своими детским доверием и непосредственностью, удерживает разум от окончательного погружения в пучину безумия. Бедный ребенок, не осознающий всего ужаса ситуации, в которой оказался. Он даже умудряется находить поводы для радости! И над всем этим — я, Гарри Поттер, противоречивое существо без определенного возраста, обладающее парадоксальным рассудком и представляющее собой сумму качеств этих троих. Весело? Мне не очень.

Проснувшись, Гарри со стоном схватился за голову и скорчился от тупой, ноющей боли. В мозгах будто завелись блохи, — под черепом ощущался противный зуд, распространяющийся от макушки и тугим кольцом охватывающий весь объем головы. От боли его мутило. Мальчик чувствовал себя уставшим и разбитым, будто вовсе не спал. Кое-как поднявшись с кровати, он поплелся в душ, надеясь, что умывание хоть немного облегчит его состояние. К его радости, это действительно возымело эффект — недомогание хоть и не пропало совсем, но значительно потеряло в интенсивности и стало вполне терпимым.

Юный рейвенкловец спустился в Большой Зал, позавтракал и получил от Пенелопы расписание занятий. Староста старательно избегала взгляда, да и Гарри, после вчерашней выходки Рика, чувствовал себя рядом с ней неловко. Как и вчера, на него постоянно косились, будто ожидая, что он прямо сейчас начнет биться в припадке или бросится их убивать, но Гарри для себя решил, что стоит дать окружающим привыкнуть, и они, со временем, перестанут обращать на него внимание. Как он понял из обрывков услышанных краем уха разговоров, дело было не только в той статье — помимо нее, в течение лета вышло еще несколько посвященных ему выпусков, а также целое интервью с главным целителем клиники Святого Мунго по колдорадио. Общественность уже сочла его безнадежно больным, запертым на пятом этаже клиники в отдельной палате для душевнобольных! Теперь же он, как ни в чем не бывало, вернулся в Хогвартс, и это вызвало непонимание.

На занятиях, как они и решили накануне, активен был Кай. Гарри же, по наставлению Рика, внимательно за ним наблюдал, пытаясь понять, в чем его ошибка, и почему он не может освоить даже простейшие заклинания. Первым уроком в этом году была Трансфигурация. МакГонагалл оставалась верна себе — сухая, скупая на эмоции, с идеально прямой спиной, стянутыми в тугой пучок черными с проседью волосами и недовольно поджатыми губами. Одним словом, само воплощение строгости и дисциплины. Занятия проходило совместно с Гриффиндором, поэтому Кай, что было ожидаемо, сел рядом с Гермионой, достал из сумки чистый лист пергамента, учебник, перо, а также свои личные записи. Занятие началось с проверочной работы. Кай вполне уверено писал ответы на длинный список вопросов, лишь пару раз испытав затруднение. Ричард, обладающий хорошей памятью, и, что не менее важно, обширным опытом обучения, подсказывал ему правильные ответы, на что Кай шепотом посылал его в Мерлинову задницу. Тем не менее, подсказками он пренебрегать не стал, так как желание выделиться перекрывало раздражение. Далее, МакГонаглл объяснила сложности преобразований из живого в неживое, продемонстрировала превращение, сотворив из мыши стакан, и предложила попробовать ученикам попрактиковаться. Второкурсники приободрились, достали волшебные палочки и начали ими тыкать в предоставленных преподавателем мышек, на все лады скандируя заклинание. Результатов никто не добился. Кай же, в отличие от них, не спешил браться за палочку. Он развернул один из своих свитков, исписанных сложными арифмантическими формулами, пробежался по нему взглядом, взял чистый лист и начал напряженно что-то высчитывать.

— Что ты делаешь? — заинтересовано шепнул Рик.

— Не отвлекай, — рыкнул в ответ напряженный парень.

— И всё же, зачем это? — глядя на милые взгляду формулы, не отступал Ричард. — Остальные ученики справляются и так. Может, тебе помочь? У тебя ошибка в первой строчке.

— Ты мне мешаешь! — чуть побледнел от злости Кай, гневно отшвырнув перо. Глубоко вздохнув, он попытался унять появившийся от негативных эмоций зуд в кончиках пальцев. — Эти тупоголовые идиоты пытаются творить превращение слепо! — снизошел он до объяснений. — Я же хочу хотя бы примерно понимать, что и как я делаю, иначе результат будет неосознанным!

— То есть, без этих расчетов, волшебство творится интуитивно, а ты держишь в уме формулы, описывающее процесс превращения? — быстро вник в суть Ричард. — А интуитивно ты колдовать не умеешь?

— Зачем забивать себе голову этой заумной чушью, если можно сделать как все? — подал голос Гарри.

— Ха, я не собираюсь слепо следовать инструкциям и равняться на этих безмозглых недорослей! Я иду своим путем, — гордо изрек Кай.

— Ты не думал, что учителя лучше знают, как правильно организовать учебный процесс? Может, у тебя просто не получается иначе? — хмыкнул Рик. Услышав, как его собеседник начал бешено сопеть, парень перестал его подначивать. — Успокойся, давай я помогу. С формулами в любом случае лучше, тут я тебя полностью поддерживаю. Нужно рассчитать направление вектора и подобрать такие значения, чтобы левая часть формулы была кратна правой, я правильно понял?

— В данном случае — да, верно, — медленно кивнул Кай.

— Так давай помогу, это элементарно! Только объясни что тут за символ… и вот это, что это за модуль?

На соседнем месте сидела Гермиона, старательно артикулируя и произнося раз за разом вербальную формулировку заклинания, безуспешно пыталась превратить вялого мышонка в стеклянный стакан. Разумеется, она была очень способной девочкой, тяготеющей к точным наукам. Но талант ее на фоне обширных познаний Ричарда Поттера, получившего, выражаясь скромно, очень качественное образование, выглядел блекло. На то, чтобы разобраться с незнакомыми понятиями и решить уравнение, у него ушло совсем немного времени — едва ли, минуты три. Единственная сложность для него была в том, что волшебники не создали единообразной системы обозначений, как это было принято в обычной, не волшебной, науке.

— Всё, — шепнул Рик, передавая контроль Каю. — Хоть убей, но не понимаю, как это невразумительное уравнение поможет тебе сотворить магию.

— Это потому что ты тупой, — проверяя получившуюся формулу, довольно хмыкнул Кай. — Вроде умник, но тупой. Так, разницу в массе учли, структурный переход тоже… Можно пробовать.

— Что ты там всё шепчешь себе под нос? — не выдержала Гермиона. — Гарри, тебе следует выполнять задание профессора…

— Этим я и занимаюсь, — перебил её Кай, доставая из кармана палочку. Коснувшись кончиком индифферентной к происходящему белой мыши, он прикрыл глаза, сморщился от напряжения и произнес: — Ферро Верто!

Очертания грызуна расплылись, форма, а вместе с ней цвет и текстура, резко изменились. Одно неуловимое мгновение и вместо маленькой мыши на столе появился стеклянный сосуд, чуть покачнулся и издал легкий звон.

— Отлично, мистер Поттер, пять баллов Рэйвенкло! — отметила его успех профессор МакГонаглл. Кай гордо ухмыльнулся, небрежно крутанув палочку. — Я дам вам еще несколько учебных пособий, закрепите результат. После можете приступать к самостоятельному изучению учебника. И да, задержитесь после занятия.

— Как у тебя получилось с первого раза? — горячо зашептала Гермиона, с неприязнью глядя на свою мышь, которая игнорировала все ее потуги.

— Ответ очевиден, — одними губами улыбнулся Кай, поправляя очки. — Сама догадаешься?

— Уф, Гарри, опять ты собираешься удариться в самовосхваление? — покачала головой девочка и отвернулась, сосредоточившись на задании. Повернув голову, Кай встретился взглядом с Роном Уизли, что сидел на пару рядов выше него. Во взгляде мальчика явно читалась неприязнь. Кай не замедлил послать ему издевательскую усмешку, вопросительно приподняв при этом бровь. Рон зло сощурился, отвел взгляд и начал напряженно взмахивать палочкой.

— Блестяще, мистер Уизли! Пять баллов Гриффиндору, — не прошло и минуты, как громко оповестила МакГонаглл. — Продолжайте отрабатывать превращение. — Кай, недовольно чертыхнувшись, вновь обернулся и предсказуемо встретился взглядом с гриффиндорцем, что смотрел на него с вызовом, гордо задрав покрытый веснушками нос. Пару секунд они сверлили друг друга взглядами, затем нарочито медленно отвернулись и сосредоточились на выполнении задания.

— Держу пари, он никаких расчетов не производил, — отметил Рик. — Черт возьми, как это магия работает?

— У меня превращение точнее и тоньше, — уязвленно буркнул Кай, прикрыв глаза и воспроизводя в уме формулу. — Ферро Верто! Идеально! — подняв стакан на уровень глаз и придирчиво осмотрев со всех сторон, вынес вердикт Кай. — Уверен, его стакан выглядит гораздо хуже!

— Возможно и так, но, пока ты пыжился над одной мышкой, он заколдовал три. — Ричард хмыкнул. — А если у тебя перед глазами не было бы формулы, ты бы вообще смог?

— Заткнись! — вспылил Кай.

— Гарри, с кем ты разговариваешь? — осторожно спросила его Грейнджер, которая отвлеклась от задачи и внимательно наблюдала за беседующим с самим собой мальчиком.

— С тобой! — рявкнул на нее парень. — Заткнись и выполни уже это чертово превращение! Ты что, тупее Уизли?

— Но я же молчала…

— Тишина! Мистер Поттер, мисс Грейнджер, еще одно слово и будете наказаны! — строго произнесла профессор МакГонаглл. Гермиона пролепетала извинения, смерила насупившегося Кая обиженным взглядом исподлобья и, тряхнув растрепанной гривой, остервенело принялась тыкать палочкой в мышь. Как ни странно, это возымело эффект. Спустя десяток тычков, мышь сдалась и превратилась в стакан. Правда, он был неказист, ассиметричен и покрыт мелкой шерстью.

— Три балла Гриффиндору, мисс Грейнджер. Я отменю превращение, а вы попробуйте заново. Сконцентрируйтесь, вы близки к успеху.

Едва закончилось занятие, Кай бросился к выходу, но Ричард его отдернул, напомнив, что преподаватель велел задержаться. Тот, раздраженно дернув плечом, замер у выхода и дождался, когда остальные ученики покинут класс.

— Мистер Поттер, как я вам уже говорила, вы обладаете талантами в области Трансфигурации, — сказала ему профессор МакГонаглл. — Вы явно унаследовали это от вашего отца, — едва уловимо улыбнулась уголком губ женщина. — Если вы уже ознакомились с теми пособиями, что я рекомендовала вам для самостоятельного изучения в конце прошлого года, я могу вам подсказать, на что еще стоит обратить внимание.

Кай досадливо нахмурился.

— Нет, профессор, я не успел.

— Что ж, — поджав губы, чуть нахмурилась женщина. — Если вы всё же решите уделить внимание науке превращений и воспользуетесь моими советами, можете подойти ко мне в свободное время, и я вам подскажу, что необходимо для дальнейшего развития. Талант без старания погибает, мистер Поттер, — отвернувшись от него, заметила МакГонаглл. — Я буду крайне разочарована, если вы допустите подобное. Я вас не задерживаю, можете быть свободны.

Кай, вопреки своим словам, не захотел идти на занятие по Гербологии. Дойдя до теплиц, он отпустил контроль и погрузился в полудрему. Пришлось отдуваться Гарри, а урок действительно оказался скучным. Профессор Стебль рассказывала об уходе за мандрагорами, особенностях их выращивания, показывала, как правильно их пересаживать и чем лучше удобрять. При этом к самим мандрагорам второкурсников Рейвенкло и Хаффлпаффа она не подпустила, так как занятие было вводным и, по большей части, теоретическим. Затем был урок Истории Магии, а он давно славился тем, что на нем можно было неплохо выспаться, чем, Гарри, собственно и занялся, убаюканный тихим голосом призрака давно почившего профессора Бинса.

Наступил вечер и Гарри, как они и планировали, посетил библиотеку. Найдя укромный безлюдный уголок, он сел за столик и приготовился учиться магии.

— И что мне делать? — хмуро спросил мальчик. В успех данного мероприятия он не верил.

— Что посоветует наш Великий Волшебник? — подначил Кая Ричард.

— Не быть идиотами, — моментально окрысился тот. — Ты это затеял — ты и думай.

— Как же с тобой сложно, — вздохнул Рик. — Ладно, Гарри, давай так. Пускать из палочки искры и зажигать «Люмос» ты умеешь. Попробуем, как и в прошлом году, освоить чары левитации. Они считаются довольно простыми. Сначала ты пробуешь, затем Кай демонстрирует, как это делает он, я наблюдаю и пытаюсь уловить разницу. Устраиваем разбор полетов, исправляем ошибки, ты пробуешь снова и так до тех пор, пока не получиться. Идёт?

— Хорошо, — Гарри выложил на стол гусиное перо, взял в руки палочку и прочистил горло. — Вингардиум Левиоса!

Перо не шелохнулось. Кай перехватил контроль над телом, достал из сумки чистый лист пергамента и чернильницу. Прикрыв глаза, он наморщился, небрежно подвигал палочкой и произнес заклинание. Перо взмыло в воздух.

— Так, — задумчиво протянул Ричард. — Очевидно, Кай, не просто произносит заклинание, но и сосредотачивается. Ты воспроизводишь в уме формулу, так?

— Да, — кивнул Кай, схватил парящее в воздухе перо, окунул кончик в чернильницу и набросал на пергаменте ряд цифр и символов. — Тут всё просто, эту формулу я знаю наизусть, — гордо отметил он.

— И что это означает? — мальчик не хотел показаться глупым, но смысл написанного он понять не мог, как ни старался.

— Этот символ обозначает объект воздействия, — ткнул пальцем в пергамент Кай. — В нашем случае, это перо. Это гравитационная постоянная. Ее мы умножаем на ноль, так как необходимо ее исключить. Тут обозначена масса объекта преобразования. Массу мы переводим в импульс, используя вот это преобразование. Тут привязка к условиям. Это означает вербальную формулу, это жест, — скользя пальцем по пергаменту, объяснял Кай. — Как видишь, условия не являются обязательными… Не видишь? М-да, — пощекотал кончик носа пером Кай. — Это тоже условия, их тупо воспроизводишь, они почти везде стандартные…

— Так, погоди, — заинтересовался Рик. — Нафига ты вообще сюда прикрутил силу тяжести? Импульса бы вполне хватило. А где вектор движения? Точка приложения силы? Да и перевод массы в импульс… Ты его не рассчитал! Ты просто его обозначил тремя символами! Да и конкретная масса объекта не указана. Как это вообще работает?

— Главное, что работает, — пожал плечами Кай.

— А почему это работает? — спросил Гарри. Кай со стоном ударился головой об стол.

— Я же тебе только что всё объяснил…

— Нет, ты не понял, — поспешно уточнил мальчик. — Вот запомню я эту формулу, произнесу заклинание, взмахну палочкой. Почему это должно как-то заставить перо взлететь в воздух?

— Гарри, — Рик, подозревая, что Кай сейчас начнет грязно ругаться, решил вмешаться. — Видишь, тут масса переходит в импульс и…

— Да я не про это! Почему это вообще происходит? Почему волшебство работает именно так?

— Потому что это магия! — раздраженно отрезал Кай. — Уф, до чего же ты…

— Ну, вот представь… — Рик сам не верил в магию, рассматривая ее как теоретический казус, и теперь пытался на ходу выдумать обоснование ее работы. — Допустим, есть какая-та среда… пусть будет эфир, — внутренне содрогнувшись от псевдонаучной ерунды, которую сам же произнес вслух, неуверенно сказал Ричард. — Он пронизывает всё вокруг, и ты, будучи волшебником, обладаешь способностью силой мысли воздействовать на этот эфир и, тем самым…

— Бред пьяного тролля, — припечатал Кай. — Умник, ты такой тупой! Что за чушь ты несешь? Всё гораздо проще! — Поднявшись на ноги, парень прошелся из стороны в сторону, разминая затекшие ноги и собираясь с мыслями. — Неважно, парит перо в воздухе или находится в состоянии покоя. Неважно, перо это или чернильница, да хоть отрезанный прибор самого Мерлина! Неважно, действует на него гравитация или нет! Неважно, масса или импульс! Одно является другим, а также ничем и, при этом, всем сразу! Всё это существует одновременно, во всех возможных состояниях! Есть только информация, частично доступная для нашего восприятия, — размахивая руками, эмоционально объяснял очевидные для него вещи Кай. — То, что ты видишь и воспринимаешь, не есть объективная реальность, ее, возможно, вообще не существует. Есть что-то более вероятное, есть менее, но всё, абсолютно всё, любая несуразность имеет хоть маленькую, но вероятность!

— Погоди, погоди! — с намечающейся паникой в голосе перебил его Рик. — В смысле, объективной реальности нет? Согласен, человеческий спектр восприятия ограничен, но есть же факты! Данные, которые существуют, независимо от нас!

— Только в виде математических абстракций, и то весьма условно! Всё это ты пропускаешь через своё ограниченное сознание, интерпретируешь мозгом, который создан эволюцией для того, чтобы один примат мог схватить палку и дать по башке другому!

— То есть, ты утверждаешь, что вся Вселенная и каждая ее часть находится в состоянии суперпозиции? Гребанный кот Шредингера в масштабах всего мироздания? — истерично хохотнул Ричард.

— Нет, причем тут… а, ладно. Если твой тупенький мозг может интерпретировать мои слова только подобным образом, то понимай так, — надменно ответил Кай. — Я говорю о том, что нас окружают информация и вероятности! И именно на вероятность ты воздействуешь своим сознанием, делая маловероятное свершившимся. Нет, даже не воздействуешь, а просто воспринимаешь информацию особым образом, выбирая из бесконечного разнообразия вариантов необходимую тебе конфигурацию вероятностей. И то, это очень приблизительное объяснение.

— И это проще? — ужаснулся мальчик. — Ну а как я это должен сделать? — Гарри, который из их диалога мало что понял, вновь повторил свой вопрос. — Каким образом творится волшебство?

— Оно просто происходит. Попробуем по-другому, — устало вздохнул Кай, сел обратно на стул и передал мальчику контроль над телом. — Закрой глаза, расслабься! — скомандовал он. Гарри послушно прикрыл веки. — Возьми палочку в руку, почувствуй от нее тепло. Теперь прислушайся к себе и наколдуй «Люмос».

— Люмос, — произнес Гарри. На кончике палочки вспыхнул шарик белого света.

— Это просто, верно? — тем временем продолжил Кай. — Ты почти не напрягся, но вот именно, что почти! Усилие настолько незначительное, что ты его просто не замечаешь. Попробуй еще раз, заметь, как ты тянешься к чему-то внутри себя, отправляя вглубь разума команду изменить реальность. Как ты меняешь своё восприятие и, тем самым, воздействуешь на вероятность, меняя параметры действительности. Ощути это, запомни, а потом попробуй левитацию. Запомни формулу, осознай её, напрягись и соверши волшебство. Не позволяй себе усомниться, будь уверен, всё получится.

Гарри попробовал еще несколько раз и действительно почувствовал что-то едва уловимое. Кай говорил правду — он, сам того не понимая, совершал легкое, почти неощутимое, инстинктивное мысленное усилие. Воодушевившись, мальчик положил перед собой перо и, поправив очки, взмахнул палочкой и произнес заклинание левитации, пытаясь воссоздать это ощущение. Однако вместо легкого мысленного усилия он почувствовал упругое сопротивление. С кончика палочки сорвался сноп искр, перо чуть шелохнулось.

— А формулу забыл? — язвительно прокомментировал Кай. — Нужно запомнить формулу и, что еще важнее, понимать, что именно ты хочешь наколдовать!

— Да не понимаю я эти ваши формулы! — уязвлённо вскинулся Гарри. — Нет, смысл я уловил, но можно же… — мальчик притих, так как услышал приближающийся цокот каблучков. — Это наверняка твоя Гермиона!

— Она не моя… — начал гневную тираду Кай, но незваная гостья показалась из-за стеллажа. — Нет, это твоя Пенелопа.

— Гарри? — позвала его девушка, неуверенно подходя к столу. Мальчик густо покраснел и опустил голову, боясь встретиться с ней взглядом. — Ты не сильно занят?

— Н-нет, — икнул он, нервно теребя лист пергамента с написанной на нем формулой левитации. Вздохнув, мальчик собрался с духом. — Пенни, я хотел попросить прощения…

— Не против, если я присяду? — указав на стул, находящийся на противоположном крае маленького столика, у которого он сидел, спросила староста. Дождавшись поспешного кивка, она продолжила. — Гарри, я хотела сказать, что не злюсь на тебя. Это конечно было… неожиданно, — чуть покраснела девушка, — но и винить тебя за такое я не могу. Мерлин, мне самой стыдно! На тебя и так столько всего свалилось, а я, вместо того, чтоб тебя поддержать и хоть как-то помочь, таила на тебя обиду!

— Я наговорил тебе много глупостей. Мне так неудобно, — всё еще боясь поднять взгляд, тихо сказал Гарри.

— Ну, ты же сказал это на эмоциях, а не со злым умыслом, ведь так? — Гарри утвердительно кивнул и Пенелопа тут же открыто улыбнулась. — В общем, я не в обиде. Мир? — протянула ему через стол руку девушка.

— Мир, — радостно подтвердил Гарри, пожимая протянутую руку.

— Только Гарри, пожалуйста, выкини все эти глупости из головы! — строго сказала староста, но заметив непонятливое выражение на лице мальчика, уточнила, опять покрывшись румянцем. — Те, о которых ты вчера говорил! Я понимаю, половое созревание и всё такое, но я для тебя слишком старая! Так что, никаких глупостей, мелкий ты извращенец, понял? — с напускным гневом спросила она, отпустив, наконец, его ладонь.

— Обещаю, никаких глупостей! — согласился Гарри, поспешно кивая. Его настроение поползло вверх, а лицо украсила улыбка.

— Ну, если мы с тобой помирились, то рассказывай! — вернула ему улыбку Пенелопа. — Ты как, держишься? После тех статей в Ежедневном Пророке о тебе говорят всякое, а это, думаю, напрягает. И вообще, как твое самочувствие?

— Я сейчас радугой блевану, — мрачно возвестил всех Кай, сверкнув красными глазами, отразившись в чернильнице.

— Да ладно тебе, миленькая же девочка, — ответил ему голос Рика, пока Гарри, старательно их игнорируя, общался со старостой.

— А чем ты тут занимался? — поинтересовалась Пенелопа.

— Да вот… отрабатывал заклинание левитации, — пожал плечами Гарри.

— Я слышала, что ты хорош в заклинаниях, да и профессор Флитвик тебя хвалил, — чуть нахмурившись, заметила девушка. — У тебя проблемы с левитацией?

— Ну… у меня есть кое-какие сложности, — уклончиво ответил мальчик.

— Так давай я помогу! Ну-ка, покажи мне «Левиосу»! — живо потребовала Пенелопа. Гарри нехотя взялся за палочку, прикрыл глаза, сосредоточился и произнес «Вингардиум Левиоса». Опять безуспешно.

— Стоп, Гарри, что за отвратительная техника? — возмутилась староста. — Ты что, не отрабатывал жест? Смотри. — Достав палочку, она медленно ей взмахнула. Вслед за ее движением, в воздухе появился светящийся золотым цветом след. — Движение должно быть вот таким! — указала на фигуру девушка. — И нужно, чтоб последний слог пришелся ровно на конец движения. Чем ты весь прошлый год занимался? Попробуй еще раз!

Гарри досадливо сморщился. В прошлом году он старательно отрабатывал это движение, как и многие другие, но прошло много времени, да и Кай, демонстрируя заклинание, махал палочкой весьма небрежно, изображая нечто, даже отдалено не похожее на предписываемое учебником движение, а Гарри невольно начал за ним повторять. Напрягшись, он точно воспроизвел жест.

— Вингардиум Левиоса! — боясь ошибиться, медленно произнес он, одновременно рассекая воздух палочкой и совершая мысленное усилие. Перо, чуть качнувшись, оторвалось от стола и зависло в воздухе.

— Ну вот, видишь, ничего сложного, — глядя на его счастливую улыбку, рассмеялась Пенелопа. — Просто не надо быть таким разгильдяем! Ты, небось, на занятиях не профессоров слушал, а о девочках мечтал!

— Спасибо, Пенни, — сердечно поблагодарил ее Гарри, пропустив шпильку мимо ушей. Он действительно был счастлив — наконец-то у него получилось!

— Обращайся, мелкий, — довольно ответила она и огляделась по сторонам. — Пойду я уже. Сам понимаешь, помимо тебя на мне целая орава таких же мелких оболтусов, вдруг что-то произойдет.

— Конечно! Еще раз, спасибо! — крикнул ей вслед Гарри. — Круто, у меня получилось!

— Да-да, мы заметили, — с сарказмом протянул Кай. — Ты колдуешь по-другому, как и большинство тупых баранов, больше полагаясь на интуицию и наработанные поколениями шаблоны, а не на разум, но уже хоть что-то!

— Не слушай его, Гарри. Думаю, он просто завидует.

— Было бы чему завидовать…

Учеба пошла своим чередом. Гарри ходил на осмотры к мадам Помфри, принимал под ее присмотром зелья, посещал попеременно с Каем занятия, осваивал магию. Поначалу, обнаружив, что далеко не все заклинания ему удается выполнить с первого, а то и с десятого раза, мальчик вновь впал в уныние. Как оказалось, не все заклинания так просты, как левитация или тот же «люмос». Однако вскоре Гарри обнаружил, что такие же сложности испытывают все ученики. Он, как и другие, просто раз за разом пробовал, пока, в конце концов, не осваивал заклинание. После этого с его применением сложностей не возникало, и он мог в любой момент его повторить если не с первой, то уж со второй попытки точно. В отличие от него, Кай мог освоить новые для него чары почти без тренировки, только вместо многократного повторения ему приходилось напрягать мозги, разбирая очередное заклинание на составляющие и переводить в формулы, что тоже занимало время. От помощи Рика, который ориентировался в этом математическом безумии куда лучше его, он чаще всего отказывался, предпочитая мучиться самому. Ну, или с помощью Гермионы Грейнджер. Девочка, кстати, на взгляд Гарри слишком часто оказывалась рядом и приставала к нему со всякой ерундой. Гарри с ней общаться не мог, да и не хотел, поэтому этим занимался Кай. Они — Гермиона и Кай — вообще неплохо друг друга понимали, часто обсуждали какие-то проекты, да еще умудрялись это делать так, что ни Гарри, ни Ричард не могли толком разобрать, о чем именно идет речь. Кроме нее, за исключением разве что Пенелопы, никто с мальчиком не общался — его всё также воспринимали как безумца, но Гарри уже привык к косым взглядам окружающих и не обращал на них внимания. Как он заметил, многие парни с его факультета, которые учились на старших курсах, смотрели на него с вполне доброжелательной усмешкой и хитро при этом подмигивали. Гарри причин такого отношения к себе не понимал, однако это было всё же лучше, чем жалость или страх. А вообще, больше всего он ждал выходных. Нет, учеба его еще не успела утомить, но именно на выходные были назначены отборочные испытания для набора в команду факультета по квиддичу. У Гарри была новая крутая метла, которую ему натерпелось опробовать в деле. А что может быть лучшим испытанием его навыкам и возможностям новой метлы?

В пятницу вечером, измотанный после долгого урока Зелий, на котором профессор Снейп критиковал каждый его вздох и снял около двадцати баллов, мальчик, по дороге в башню, столкнулся с Пенелопой Кристалл.

— О, Гарри, а я тебя ищу! — девушка по своему обыкновению потянулась рукой взлохматить ему волосы, но сама себя отдернула и чуть от него отступила, наградив при этом недовольным взглядом. — Ты чего уже начудить успел?

— Да вроде бы ничего такого, — лихорадочно перебирая в памяти события последних дней, заторможено ответил Гарри. Была, конечно, вероятность, что начудил вместо него Кай. Ричард же был в последнее время молчалив, телом практически не пользовался, но при этом исправно помогал ему на занятиях.

— Точно? — подозрительно сощурилась староста. — Вид у тебя какой-то замученный…

— Зелья, — закатив глаза, пояснил Гарри.

— Старина Снейпи зверствует? — рассмеялась девушка. Мальчик хотел было продолжить путь в башню, но Пенелопа взяла его за плечи и развернула в противоположную сторону. — Знаешь, я даже рада, что не набрала необходимое количество баллов и теперь свободна от этого подземного изверга! — патетично воздев руки, поделилась с ним девушка.

— А куда мы идем? — поинтересовался Гарри.

— Мы? Я никуда с тобой не пойду, мелкий негодник! — хихикнула Пенелопа, шутливо погрозив ему пальчиком, но, вопреки своим словам, продолжала тянуть мальчика в противоположную от башни Рейвенкло сторону.

— Ты когда-нибудь перестанешь меня подначивать? — простонал мальчик, но против воли, улыбнулся.

— Само собой! — с каким-то даже возмущением, подтвердила девушка. — Но если серьезно, то тебя вызывает директор. А я, как ответственная и заботливая староста, решила тебя проводить, — ткнув себя пальцем в грудь и демонстративно поправив значок, сказала она. — Ну а еще, в гостиной творится полный бедлам, Элайза и Мэтью опять поспорили по поводу свойств зелья удачи, к ним присоединились другие, ну и дальше всё пошло по наклонной. Роб, как ты знаешь, занимается только патрулированием, мол, слишком занят, а я устала и пока не готова разгребать весь этот бардак. О, твоя остановочка. Так, пароль — «вафельный торт».

Горгулья, возле которой они остановились, отпрыгнула в сторону, открыв проход к винтовой лестнице. Гарри, махнув на прощание Пенелопе, сделал шаг и встал на ступеньку. Лестница тут же пришла в движение.

— Да-да, заходи, — раздался голос Дамблдора, едва мальчик занес руку с целью постучать. — Гарри, я давно тебя жду. Проходи, устраивайся поудобнее.

Рейвенкловец не заставил себя уговаривать. К директору, которого он безмерно уважал, мальчик за лето успел привыкнуть и чувствовал себя в его компании достаточно свободно. С комфортом устроившись на высоком стуле напротив Дамблдора, он с интересом осмотрел его стол. К чаепитию всё было готово — перед ним лежала чашка с горячим ароматным чаем, рядом стояло блюдце с любимыми старым волшебником лимонными дольками, которые самому Гарри не очень нравились. Директору об этом было известно, поэтому, также на столе нашлось место для тарелки с тем самым вафельным тортом, к которому мальчик испытывал слабость.

— Угощайся, — усмехнувшись в бороду, сказал старый волшебник и отпил из кружки, подавая ему пример. — Как твоё настроение, Гарри? Тебя ничего не беспокоит?

— Всё хорошо, сэр, — отломив кусочек торта, ответил мальчик. — Конечно, меня немного раздражает, что сокурсники смотрят на меня, как на дикое животное, но мы с вами это обсуждали еще до школы.

— Дай им немного времени, Гарри, — ободряюще ему улыбнувшись, сказал Дамблдор. — Слова, сказанные признанными авторитетами, сильны, даже если они лживы. А людям свойственно доверять газетам. К тому же, насколько я знаю, не все от тебя отвернулись.

— Да, Пенелопа относится ко мне хорошо, — кивнул Гарри, подув на горячий чай и сделав осторожный глоток.

— Я вообще-то подразумевал юную мисс Грейнджер, — оглаживая длинную седую бороду, с интересом на него взглянул директор.

— А, ну да, она тоже, — чуть поморщился мальчик. — На самом деле, я уже начинаю привыкать ко всему этому ажиотажу вокруг себя, сэр.

— Похвально, мой мальчик, я рад, — протянул директор, не сводя с него пристального взгляда. Гарри, тем временем, расправился со своим куском торта и отодвинул от себя тарелку. Едва он это сделал, как слева от стола, на специальном насесте, раздалось громкое хлопанье, а через несколько секунд ему на колени перелетел Фоукс. Феникс распространял вокруг себя приятный жар, который не доставлял неудобств, а, напротив, дарил уют. Он переступил лапками, устраиваясь у него на коленях, и приветственно курлыкнул. Гарри улыбнулся птице и начал почесывать ему хохолок, что было воспринято фениксом с явным одобрением.

— Удивительно, — задумчиво произнес внимательно наблюдающий за действом Дамблдор. — Я никогда не видел, чтобы он к кому-то так тянулся, как к тебе.

— Он… волшебный, — восхищенно прошептал Гарри, гладя по крыльям Фоукса. Тот издал согласную трель, замжурив желтые глаза.

— Хотел бы я понимать, что он пытается нам сказать, — вздохнул директор. — Последний случай, когда он проявил интерес к постороннему человеку, произошел незадолго до твоего рождения. Этим человеком была твоя мама.

— Моя мама? — вскинулся мальчик, чуть дернувшись. Фоукс требовательно курлыкнул и Гарри послушно продолжил его гладить, вопросительно глядя при этом на директора.

— К сожалению, это произошло при не самых приятных обстоятельствах, — поморщился от воспоминаний профессор Дамблдор.

— Расскажите мне, сэр! — попросил его Гарри.

— К моему сожалению, в тот момент я был вынужден сообщить твоим родителям неприятные новости… — отвел взгляд директор Хогвартса. — Прости меня, Гарри, но я не думаю, что сейчас мы с тобой готовы к этому разговору. Обещаю тебе, что обязательно расскажу тебе об этом позже.

— Но это же касается моих родителей! — с легкой обидой воскликнул мальчик. Фоукс укоризненно ущипнул его за палец и перелетел обратно на свой насест. — Я и так почти ничего о них не знаю! Разве я не имею на это право?

— В первую очередь, это касается тебя самого, — твердо ответил Дамблдор. — Но я попрошу тебя отнестись с пониманием, Гарри. Это не та информация, которая сейчас тебе нужна, поверь мне. Обещаю тебе, что поведаю тебе эту историю чуть позже. Ты ведь мне доверяешь?

— Конечно, профессор, — разочаровано протянул Гарри. — Но мне бы хотелось хоть немного узнать о своих родителях.

— Они были замечательными волшебниками, — откинувшись на спинку кресла и чуть прикрыв глаза, с улыбкой сказал директор. — Смелые, умные, талантливые. Лили была просто умницей, можешь спросить у своего декана, она, декан, в ней души не чаяла. Джеймс же был тем еще шалуном и внес немалый вклад в развитие одолевающей профессора МакГонагалл седины. Компания Джеймса была очень дружной, они постоянно нарушали правила и, на мой взгляд, побили исторический рекорд по количеству полученных взысканий. Но это нисколько не умоляло их талантов, — волшебниками они были более чем способными, — Дамблдор тепло улыбнулся. — Если я не ошибаюсь, они называли себя «Мародеры» и, если хорошо поискать, в замке наверняка еще сохранились следы их кипучей деятельности. Только когда Джеймс всерьез заинтересовался твоей мамой, он немного успокоился и последние пару лет его обучения были относительно спокойны. Думаю, когда Лили приняла его настойчивые ухаживания, с облегчением вздохнул весь персонал замка.

— А чем они занимались после школы? — мальчик жадно ловил каждую кроху информации о своих близких, завороженно внимая директору.

— После школы они оказались на войне, — грустно покачал головой профессор Дамблдор. Он выглядел всё таким же благодушным, но Гарри провел достаточно времени в компании этого старика, чтобы понять — разговор о его родителях дался ему непросто. — Уже довольно поздно, Гарри, а у тебя наверняка еще есть дела. Если ты не возражаешь, мы отложим этот разговор до следующей нашей встречи.

— Спасибо, профессор, — тихо поблагодарил его мальчик, поднявшись со стула. — Простите, но мне почти никто не рассказывал о них…

— Не стоит, мой мальчик. Прошу меня простить, но потеря таких замечательных учеников, как твои родители, — одна из самых неприятных страниц моей долгой жизни, в которой и без того было достаточно поводов для грусти. Если у тебя будут какие-то проблемы или вопросы, мои двери всегда для тебя открыты.

Этим вечером готовиться к занятиям Гарри не пожелал. Спихнув контроль над телом, как и обязанность по написанию письменных заданий, на других обитателей тела, мальчик погрузился в глубокую задумчивость. Рик что-то проворчал про его лень и безответственность, но сделал это без огонька. Кай тут же не замедлил обозвать его занудой и поспешил заявить права на тело, объявив, что у него есть планы. Ричард, в свою очередь, напомнил, что, несмотря на отсутствие настроения у самого юного обитателя тела, от обязанности выполнять задания их никто не освобождал. Вместе они справились быстро — Кай писал необходимые эссе, Рик в процессе ему подсказывал. Не трать они время на традиционную ругань, справились бы еще быстрее. Затем Кай настойчиво посоветовал Ричарду погрузиться в сон и не мешать ему. Тот не стал спорить, лишь с подозрением уточнил о сути его намерений, но в ответ не получил ничего вразумительного, лишь облаченное в матерную форму возмущение и потребовал в ультимативной форме не лезть в его личное пространство.

Выждав около десяти минут, Кай напрягся, прислушиваясь к себе.

— Умник? — шепотом позвал он. Ответа не последовало. — Гарри? — тоже никакого отклика. — Есть! — радостно воскликнул он. Судя по отсутствию реакции, у него получилось. Обитатели его разума — воспринимал он тело исключительно как своё собственное — спали и в ближайшее время не будут ему мешать. Не зря он несколько ночей напролет погружался в глубины подсознания и старательно пытался повлиять на внутренние психические процессы! Осталось окончательно изолировать от них свою память и будет вообще замечательно! Жаль, что таким образом нельзя избавиться от них окончательно, хоть он и пытался.

Комната второкурсников в это время была пуста, поэтому он без помех смог достать из чемодана спрятанную в нем мантию-невидимку и отправиться на поиски какого-нибудь укромного местечка. Каю нужно было поговорить с дневником Тома Реддла и, возможно, провернуть одно дельце. Именно в этот момент он почувствовал помеху в сознании.

— Рик? Кай? — спросил голос Гарри Поттера в его голове.

— Ну, чего тебе? — недовольно взвыл парень. Рано он радовался. Каким-то образом этот недоросль умудрился очнуться от сна, в котором, по его прикидкам, должен был пробыть не менее пары часов. Ему как раз бы хватило этого времени для исполнения намеченных планов.

— Я хочу прогуляться по Хогвартсу, — заявил мальчик. — О, мантия? Это весьма кстати, спасибо.

— Может, всё-таки, лучше поспишь? — сквозь зубы процедил Кай. — У меня дела! Чего это тебе приспичило погулять? И вообще, скоро отбой.

— Действительно, Гарри, это плохая идея. Ты же помнишь, чем закончились ночные похождения в прошлом году? — очнувшись ото сна, тут же присоединился к диалогу Рик.

— Еще и ты тут! — простонал Кай, пиная кровать Терри Бута.

— А куда я денусь? — удивился Ричард. — И кстати, может, просветишь, куда это ты собирался идти на ночь глядя?

— Не твоё дело, — с досадой отмахнулся Кай. Было ясно, что планы ему придется отложить. И во всём виноваты эти двое! Определенно, с этим нужно что-то делать!

Гарри, тем временем, перехватил контроль над телом, подержал в руках мантию отца и резким движением накинул ее на себя. Рик и Кай внимательно наблюдали за его действиями.

— Так куда ты собрался? — устало поинтересовался Рик, поняв, что отговорить мальчика от его затеи ему не удастся.

— Дамблдор сказал, что в школе наверняка есть что-то, что осталось от папы, — пожав плечами, спокойно ответил Гарри. — Я хочу прогуляться и поискать.

— Это глупо, Гарри, — заметил Рик.

— Не то слово, — зло добавил Кай. — Это идиотизм!

— Ты даже сам не знаешь, что хочешь найти, — сделал попытку его вразумить Ричард.

— Я просто прогуляюсь. Вдруг мне повезет, и я натолкнусь на что-то, связанное с родителями или его друзьями! Они называли себя «Мародеры» и, возможно, оставили какие-то метки…

— Тупее названия и не придумаешь, — проворчал Кай. — Если они называли себя мародерами — они явно не блистали умом и фантазией…

— Отстаньте от меня! — не выдержав, повысил голос мальчик. — Не надо пытаться меня отговорить! Я хочу хоть что-то узнать о своих родителях, о своем отце, Джеймсе Поттере, ясно вам? Вы не можете мне запрещать, вы не… — Гарри резко замолчал. Мантия, покрытая мелкими узорами и чуть светящаяся синеватым светом при взгляде изнутри, вспыхнула. Ярко выделились многочисленные мелкие узоры. Те из них, что были перед глазами мальчика, шевельнулись, слились в один, образовав тонкую светящуюся нить. Нить скользнула по ткани, замерла прямо напротив его глаз и закрутилась. Гарри почувствовал головокружение, как что-то его тянет, отправляя в полет…

Ощущение полета резко прервалось. Он стоял в центре просторной комнаты. Комната была ему знакома — широкий диван, глубокое кожаное кресло напротив камина, темный паркет, винтовая лестница, ведущая на второй этаж. Он уже однажды был тут, в том странном сне, когда осознавший себя Кай выбил его из тела и загнал в глубины подсознания.

Напротив него, облокотившись на большой деревянный шифоньер, стоял темноволосый мужчина, с до боли знакомыми чертами лица. Скорее даже парень — на вид ему было около двадцати. Небрежно растрепанные, торчащие в разные стороны непослушные черные волосы, элегантные очки в прямоугольной оправе, теплый домашний халат, светло-карие глаза и такое знакомое лицо, так похожее на то, которое он видел каждое утро в зеркале, разве что другой цвет и разрез глаз, более широкий подбородок и менее выражены скулы. Всё вокруг было нечетким и блеклым, кроме стоящего напротив него парня, который смотрел будто сквозь него.

— Отец? — Гарри едва не подпрыгнул от неожиданности, услышав голос Рика. Тот появился рядом с ним, в своем теле. На вид он выглядел чуть старше Джеймса Поттера, немного выше ростом, но сходство между ними было видно очевидным. Ричард был похож на него, пожалуй, даже больше, чем Гарри. — Господи, он такой молодой…

— Где мы находимся? — с подозрением осмотрелся вокруг Кай. — Это что, иллюзия? Или опять галлюцинации? — Несмотря на то, что и он был крайне похож на Джеймса Поттера, резко отличаясь лишь красными глазами и гладкой лысиной, Кай, в отличие от Гарри и Рика, никакого пиетета от этой встречи не испытал.

— Здравствуй, Гарри, — кашлянув, произнес Джеймс. Мальчик пораженно дернулся. — Кхм, Мерлин, не так! — Он знакомым жестом провел ладонью по волосам и отошел от шифоньера. — Сынок, то, что ты сейчас видишь, это моё воспоминание, которое я заключил в нашу фамильную мантию. На самом деле я сейчас стою один посреди комнаты и, как идиот, разговариваю сам с собой, записывая, таким образом, для тебя послание. Сегодня третье октября 1981 года. Не знаю, сколько лет пройдет, прежде чем ты это увидишь, но надеюсь, что ты уже достаточно взрослый. Я планирую передать мантию профессору Дамблдору, он давно у меня ее просит дать ему возможность ее исследовать, и возьму с него обещание передать ее тебе, когда ты поступишь в Хогвартс на первый курс… Мерлин! — Джеймс нервно зашагал из стороны в сторону, собираясь с мыслями. — Сынок, это послание — то немногое, что я еще способен сделать перед тем, как нас с мамой не станет. Оно вряд ли тебе чем-то поможет, но… — Джеймс шумно выдохнул, обернулся к камину и минуту молча смотрел в огонь. — Я хочу, чтобы ты знал всю правду, Гарри. Даже ту правду, которую тебе никто не сможет рассказать — ни Сириус, ни Питер, ни Фрэнк с Алисой, ни даже сам Альбус Дамблдор. Я не знаю, выживет ли хоть кто-то из них… — Джеймс чертыхнулся, резко обернувшись. — Прости нас, сынок! Если бы мы не были настолько самонадеянными, всего этого, возможно, можно было избежать! Прости, что оставляем тебя! Если бы только можно было всё исправить! — отчаянно воскликнул он и, глубоко вздохнув, продолжил: — Я покажу тебе несколько воспоминаний. По одному за раз, что-то большее вложить в мантию я не успею. Не знаю, умеешь ли ты уже перезаряжать артефакты, но лучше не пробуй — она сама восстановится за некоторое время и покажет тебе следующий эпизод. Чтобы активировать просмотр воспоминаний, достаточно надеть мантию и произнести моё имя, — Джеймс взял с каминной полки волшебную палочку и приставил её к виску. — Всё началось в мае 77-го, перед нашим выпускным, — вытянув из виска серебристую, ярко светящуюся нить, Джеймс взмахнул палочкой и подбросил ее. Нить зависла в воздухе. Резко увеличившись в размере, она расколола комнату на две части, расширяясь и открывая сияющий нестерпимым ярким светом провал в пространстве. Гарри, а вместе с ним и Рик с Каем, почувствовали, как их затягивает в этот провал…

— Где мы? — спросил Гарри, как только почувствовал твердую почву под ногами. Мальчик осмотрелся по сторонам. Он обнаружил себя в каком-то незнакомом месте, выглядящая как какая-то сельская глушь. Справа он увидел подлесок, постепенно переходя в густой лес, слева, в сотне метров от него, виднелись какие-то небольшие домики.

— В мае 77-го, — пожав плечами ответил Рик, вертя головой во все стороны.

— Спасибо, капитан Очевидность! — рассмеялся Кай и повернулся к нему лицом, насмешливо сощурив свои красные глаза. — Мы в Хогсмиде.

— С чего это ты взял? — заинтересовался Ричард.

— А ты вон туда посмотри, — указал пальцем Кай себе за спину. Гарри прищурился и с трудом смог разглядеть прячущуюся в туманной дымке Гриффиндорскую башню. — А вот и они.

Раздался заливистый женский смех. Из-за одинокого, широко раскинувшего свои ветви, дерева, росшего в десятке метров от того места, где они стояли, вышли парень с девушкой. Гарри тут же бросился к ним, желая рассмотреть вблизи. Девушка, на его взгляд, была потрясающей — темно-рыжие длинные волосы, мягкие черты лица, огромные, горящие интересом ярко-зеленые глаза, хрупкая фигура, рост чуть меньше среднего. Сейчас, заливаясь звонким смехом, она казалась особенно привлекательной — помимо внешней красоты, имелась и обезоруживающая харизма. Она шла, опираясь на руку высокого черноволосого парня, в котором Гарри без труда узнал более молодую версию Джеймса Поттера, и с ехидством на него посматривала из-под густых ресниц своими потрясающими, такими живыми, глазами. Тот широко улыбался в ответ, с щенячьим восторгом глядя на девушку и трепетно держа её за руку.

— Мама, — пребывая в глубоком шоке от происходящего, пролепетал Рик. — Никогда не видел их… такими. Такими счастливыми и влюбленными друг в друга.

— Рик, пожалуйста, — на секунду оторвавшись от созерцания молодых родителей, попросил Гарри.

— Молчу, я молчу, — тут же отозвался он.

— Это было прямо здесь? — справившись с приступом смеха, спросила девушка. — Дикая лосиха тебя догнала?

— Почти. Совсем оголодала, бедняга, — важно кивнул Джеймс, чем вызвал у Лили очередной взрыв хохота. — Я уже намеревался превратиться в человека, но испугался, что эта одичавшая самка просто меня затопчет! Бродяга, когда перестал ржать как конь, отогнал её заклинанием, и мы благополучно вернулись в замок.

— Джей, вы придурки, — фыркнув, констатировала девушка.

— Эй, тебе с этим придурком еще всю жизнь жить! — с притворным возмущением воскликнул Джеймс. — А живем мы долго, так что привыкай, родная! — сказав это, он притянул ее в объятия и игриво шлепнул по попе. Гарри сконфуженно отвел взгляд, Кай насмешливо ухмыльнулся.

— Наверное, я совершаю большую ошибку, — чмокнув парня в губы, улыбнулась Лили. — Даже не знаю, как я буду тебя терпеть. — Взлохматив ему волосы на затылке, Лили притянула Джеймса и страстно поцеловала. Тот сразу же сжал ее в объятиях и, переместив одну ладонь на ягодицу, крепко сжал.

— Я хочу тебя, — оторвавшись на секунду, шепнул ей Джеймс.

— И я, — прикрыв глаза, она едва слышно прошептала ему в губы.

— Если я скажу, что начинаю возбуждаться, это будет признак ненормальности, да? — повернувшись к Рику, на удивление миролюбив, спросил Кай.

— Они, в каком-то смысле, и твои родители тоже, — тихо рассмеялся Рик. — Во всяком случае, семейное сходство налицо. Так что да, это будет ненормально!

Любовную идиллию прервал громкий хлопок. Джеймс с Лили тут же отпрянули друг от друга, обернувшись в сторону звука и выхватив палочки. К ним приближались двое мужчин, одетых в черные мантии. Остановившись в десятке метров от них, они синхронно подняли руки, демонстрируя пустые ладони.

— Мистер Поттер, прошу прощения за беспокойство, но мы бы хотели с вами поговорить. Мы вам не помешали? — с заискивающей ноткой в голосе спросил один из них. На вид ему можно было дать около тридцати лет.

Джеймс поправил очки, приосанился и натянул на лицо надменное выражение.

— Помешали, господа, — чванливо бросил он им в ответ. — Вы отвлекли меня от важного разговора с моей невестой.

— Вот теперь он напоминает того Джеймса, которого я знал, — шепотом заметил Ричард.

— Мы не отнимем у вас много времени, — скользнув по Лили безразличным взглядом, ответил собеседник. — Кстати, поздравляем вас с предстоящим бракосочетанием! — добавил он с улыбкой. — Когда ждать торжества?

— Мы еще не определились с датой. Может, представитесь? — надменно протянул Джеймс.

— Конечно, мистер Поттер. Альберт Кроуфорд, к вашим услугам, — поклонился мужчина. — Мой коллега — Уолден Макнейр. — Второй кивнул в знак приветствия. — Может, теперь вы представите нам вашу очаровательную невесту?

— Нет, — выпучил нижнюю губу Джеймс. — Я ревнивец и не желаю, чтобы имя моей невесты было известно другим мужчинам.

— Лили Эванс, — дернув парня за рукав и раздраженно стрельнув глазами, представилась девушка. — Чем обязаны, господа?

Мужчины обменялись нечитаемыми взглядами. Макнейр презрительно фыркнул.

— От вас нам ничего не нужно, мисс Эванс. Мы хотим поговорить с вашим спутником. Если это возможно, предлагаю перенести встречу в более подходящее для разговора место, — склонив голову, попросил Кроуфорд, но, заметив, как Джеймс отрицательно качнул головой, продолжил: — Как вы знаете, время сейчас неспокойное, а вы всё-таки последний живой потомок уважаемого рода, — глядя только на Джеймса, проникновенно начал объяснять мужчина. — Мы можем предоставить вам поддержку и защиту. Среди членов нашей организации много сильных волшебников и, смею надеяться, некоторые наши идеи покажутся вам привлекательными.

— Ох, даже так? Как великодушно с вашей стороны! — изобразив восхищение, воскликнул Джеймс. — А что взамен?

— Это уже детали, которые мы можем обсудить в более подобающей обстановке, мистер Поттер. Иронизируйте, сколько вам угодно, но мы действительно были бы рады видеть вас в наших рядах, — твердо сказал Альберт. — До нас дошли слухи о ваших выдающихся способностях, и вы член уважаемого рода, так что мы искренне заинтересованы в сотрудничестве. Подумайте, вы встанете в один ряд с теми, кто вершит историю нашей страны, мистер Поттер! К тому же, этим вы обеспечите безопасность вашей невесты, — поклонился Лили мужчина, — даже несмотря на её… сомнительное происхождение. Нам нужны талантливые волшебники.

— Ага, понятно, — Джеймс притронулся к очкам. Линзы едва заметно засветились салатовым светом. Внимательно осмотревшись, он еще раз коснулся их и свечение тут же пропало. — Ого, — непонятно чему удивился Джеймс. — Очень заманчивое предложение, мистер Кроуфорд, — парень достал из кармана мантии небольшое зеркальце и провел по нему палочкой.

— Что вы делаете, мистер Поттер? — с интересом следя за его манипуляциями, спросил мужчина.

— Ничего особенного, уважаемый, — Джеймс посмотрел в зеркало и прошептал «Сириус Блэк». — У меня есть пара друзей, которым тоже было бы интересно выслушать ваше предложение, а они, уверяю вас, не менее талантливы. Я позволил себе их пригласить. Вы ведь не возражаете? — вновь повернувшись к зеркалу, в котором появилось изображение молодого парня с синими глазами и длинными волосами, Джеймс тихо произнес. — Бродяга, бегом к полянке за хижиной, той, где меня чуть не изнасиловала лосиха. Намечается веселье.

— О, нисколько, — открыто улыбнувшись, Кроуфорд вытянул из наплечной кобуры палочку.

— Удовлетворите моё любопытство, — с дерзкой ухмылкой спросил Джеймс. — Вы ведь Пожиратели Смерти, верно? Это правда, что ваш господин клеймит всех своих слуг как скот?

Мужчина разочаровано покачал головой:

— Как грубо, мистер Поттер. И очень глупо. Мы ведь искренне желали с вами сотрудничать. Даже готовы были пойти на встречу и дать гарантии безопасности вашей грязнокровке. — Лили, услышав это слово, прищурилась.

— Тогда почему же куча ваших людей прячутся под дезиллюминационным? — хохотнул Джеймс. Раздался громкий топот. Со стороны леса бежал тот самый парень, которого Гарри пару минут назад видел в карманном зеркале отца. Вслед за ним бежал второй, среднего роста, с каштановыми волосами, в потрепанной мантии и худощавым телосложением. Бежал он быстро, слегка дергано, но при этом с какой-то неуловимой грацией.

— Ф-ух, — выдохнул темноволосый парень, согнувшись пополам и упираясь руками в колени. Второй же дышал ровно, будто совсем не запыхался. Гарри приблизился и начал внимательно их рассматривать. Первого можно было описать одним словом — красавчик. Стильная мантия, длинные, до плеч, черные волосы, темно-синие глаза и утонченные черты лица. У второго же, внешность была более простая, но ярким штрихом выделялись его глаза — необычного желтого цвета, будто нечеловеческие. В остальном он был обычным парнем — с умным, слегка грустным выражением лица, и печатью привычной усталости на нём. — Вы это… подождите секунду, я отдышусь. Ох-х.

— Представите нам своих друзей, мистер Поттер? — насмешливо глядя на пытающегося перевести дух парня, вежливо попросил Кроуфорд.

— Нет-нет, я сам, — выдохнул тот и отвесил шутовской поклон, чуть при этом не запнувшись, он неловко застыл на одной ноге, подпрыгнул и вновь поклонился. — Сириус Блэк, к вашим услугам. Мой друг, Ремус Люпин. Уф-ф, простите, господа, так спешил засвидетельствовать вам своё почтение…

— Не стоило так спешить, мистер Блэк, мы никуда не торопимся — хмыкнул Альберт. — Наслышан о вас…

— Кончай рассусоливать, Кроуфорд! — подал голос не проронивший до этого ни слова Макнейр. — Посмотрим, на что способна нынешняя молодежь!

— Как видите, мой коллега проявляет нетерпение, — улыбнулся мужчина. — Не беспокойтесь, господа, мы собираемся вас просто поучить манерам…

— Месье Сохатый, они выглядят самоуверенно! Зададим старичкам жару? — Сириус поднял палочкой на уровень глаз, отпустил рукоятку и оставил ее висеть в воздухе. Чуть покачнувшись, палочка задвигалась, кружась вокруг него в замысловатом танце. Задумчиво нахмурившись, он спросил: — А правда, что этот ваш Волде…

— Не смей! — громко закричал Макнейр, перебив его. — Идиот, никогда не произноси его имя, если только не хочешь погибнуть мучительной смертью!

— …пупс, — сказал Сириус. Повисло недоуменное молчание. Взгляды всех присутствующих скрестились на парне, который с надеждой переводил взгляд с Джеймса на Ремуса.

— Что? — на всякий случай, поковырявшись пальцем в ухе, осторожно уточнил Джеймс.

— Волдепупс, — пожал плечами Сириус. — Ну, если уж нельзя называть его имя… — Ремус приложил ладонь к лицу и покачал головой. Лили вздохнула.

— Давайте сделаем вид, что этого не было, окей? — предложил Джеймс, видя смущение друга.

— М-да, не очень как-то вышло, — уязвленно признал Сириус и поспешил перевести тему. — Ладно, давайте уже начинать, — палочка, которая продолжала нарезать вокруг него круги, резко ускорилась. Сириус шумно выдохнул, вокруг него померк свет, а глаза засветились ярким синим светом. Люпин потянулся, хрустнул шеей и чуть согнул ноги в коленях, вытянув при этом руку с зажатой в ней палочкой в сторону противников. Джеймс изящным движением засучил рукава и повернулся к своей девушке:

— Лилс, ты как, посмотришь или поучаствуешь?

— Оставляю их вам, мальчики, — улыбнулась ему Лили. — Если что, я вмешаюсь.

— Спокойно, леди, вы можете чувствовать себя в полной безопасности за нашими широкими спинами, — ударил себя в грудь Джеймс.

Мужчины, стоящие напротив них, переглянулись, одновременно запустили руки во внутренние карманы мантии и достали оттуда серебристые маски, в виде черепа с зашитым ртом. Надев их, они запахнули мантии и набросили капюшоны. Пару секунд над пустырем висела напряженная тишина.

Первым не выдержал Макнейр. С конца его палочки сорвался бледно-желтый луч и с жужжанием устремился в сторону Сириуса. Тот схватился за рукоять кружащей вокруг него палочки, и перед ним в то же мгновение вспыхнула пленка щита, отразив заклятие. Не помедлив ни секунды, он ударил в ответ бирюзовым лучом. Кроуфорд призвал крупный валун, который принял на себя удар заклинания. Джеймс направил палочку на валун и одним взмахом превратил его в огромного носорога. Животное, дико взревев, бросилось на пожирателей.

— Секо! — выкрикнул Макнейр, разделив зверя на две половины. — Бомбарда Максима!

Ремус, в которого он направил взрывное, одним гигантским прыжком ушел из зоны поражения и обрушил на противников град мелких камней. Джеймс сотворил из лежащей под ногами ветки леопарда и отправил его в атаку. Сириус, тем временем, превратил свою палочку в подобие длинного хлыста и пытался им задеть Кроуфорда. Тот каждый раз успевал увернуться и огрызался разноцветными вспышками заклинаний.

— Смотрите, — шепотом указал на что-то за спинами пожирателей Рик. Гарри посмотрел в указанную им сторону и увидел там людей в черных мантиях и масках. Еще пару мгновений назад их там не наблюдалось. Держа палочки наготове, они со всех ног спешили к месту сражения, но на полпути остановились, так как прямо перед ними появился еще один персонаж.

— Привет ребятки, — хихикнул небольшого роста молодой парень и бросил в толпу опешивших пожирателей какой-то предмет. Этим предметом оказалась юла, которая, не долетев до земли, зависла в воздухе и закрутилась. По ней пробежали яркие алые искры и, спустя мгновение, вылетел алый луч заклинания. Пожиратель, в которого угодил луч, упал и неподвижно замер на земле. За первым лучом последовал второй, а за ним третий. Пожиратели в панике попадали на землю, спасаясь от разбрасывающей во все стороны парализующие заклинания взбесившейся игрушки. Наконец, один волшебников, направив на юлу палочку закричал:

— Редукто! — Игрушка, с громким треском, разлетелась на части.

— Секо! — выстрелил в хихикающего парня другой пожиратель. Тот дернулся в сторону, резко уменьшился в размере и бесследно исчез. — Твою мать, и это школьники? Поднимайтесь, засранцы, нужно помочь старшим!

Тем временем двое пожирателей действительно нуждались в помощи. Компания друзей действовала слаженно, умело использовала численный перевес и постепенно теснила пожирателей. Джеймс без устали превращал всякий мусор в диких хищников, Сириус с безумным хохотом кидался из стороны в сторону, уклоняясь от летящих в него заклинаний и тесня врагов взмахами хлыста, в который превратилась его палочка. Ремус планомерно обстреливал противников парализующими и обезоруживающими заклинаниями, огромными прыжками избегая ответных атак и с каждым прыжком подбираясь к врагам всё ближе.

Гарри, Ричард и Кай во все глаза смотрели за развернувшейся баталией. Выглядело это внушительно.

Сириус, наконец, смог задеть хлыстом противника. Макнейр схватился за грудь и взвыл от боли.

— Авада Кедавра! — направив на Блэка палочку, послал он в него зеленый луч. Сириус опешил и едва замер, не двигаясь с места. Джеймс заорал матом, превращая воздух на пути заклинания в толстую кирпичную стену, которая от попадания смертельного проклятия разлетелась на части. Одновременно с ним, Ремус одним прыжком преодолел добрые шесть метров и сбил Сириуса с ног, навалившись сверху.

— Бомбарда Максима! — воспользовавшись возникшей заминкой, послал в лежащих на земле парней взрывное Кроуфорд. Трансфигурированный Джейсом из земли бык принял удар на себя, разлетевшись кровавыми ошметками. Ремус вскочил на ноги, схватил Сириуса за руку и дернул, поставив на ноги.

— Круцио! — в тот же момент Макнейр отправил пыточное в стоящую чуть в стороне Лили. Девушка не шелохнулась, повела палочкой, и луч заклинания сменил траекторию, бесславно разбившись о землю.

— Ах так? — с возмущением в голосе закричал Сириус. — Инферфламио! — с его палочки вылетел язык пламени и сформировал фигуру лошади, целиком состоящей из огня. Конь ударил копытом и бросился в сторону противников, оставляя за собой череду дымящихся подпалин.

Перед спешащими на подмогу пожирателями вновь возник из воздуха низкий парень. Со смехом уклонившись от направленных на него лучей, он бросил в них маленький шарик. Наученные горьким опытом пожиратели бросились в рассыпную. Шарик, едва коснувшись земли, взорвался, окутывая пространство в радиусе пятнадцати метров облаком газа тошнотворно-желтого цвета. Взмахом палочки отогнав облако, парень осмотрел упавших на колени пожирателей, которые тряслись в конвульсиях, избавляясь от содержимого своих желудков. Проходя меж беспомощных противников, которые и помыслить не могли о сопротивлении, он оглушал одного за другим, насвистывая веселый мотив.

— Уходим! — закричал Макнейр, с трудом отбившись от атаки огненной лошади. Та, в конце концов, изошла паром, не выдержав обрушившегося на нее потока воды. Кроуфорд согласно кивнул.

— А ну стоять! — возмутился Сириус. Джеймс взмахнул палочкой и из-под земли, раскидывая комья грязи, вылезли костяные руки, схватив Кроуфорда за лодыжки. Макнейр развернулся на месте и с громким хлопком исчез. Кроуфорд, с отразившейся на лице паникой, заметил стремительно приближающегося к нему Люпина, нагнулся, пропуская над собой луч парализующего заклинания, взмахом палочки избавился от удерживающих его на месте костяшек и выпрямился, чтобы увидеть приближающийся к его лицу кулак. Подоспевший к этому моменту Ремус сокрушительным ударом в челюсть отправил пожирателя в глубокий нокаут.

— Сбежал, гад, — отряхиваясь от грязи, хмуро заметил Сириус.

— Одного мы взяли, — улыбнулся Люпин и направил на бессознательного Кроуфорда палочку. — Инкарцеро! Вот он, голубчик, упакован и готов к отправке в Азкабан! Где авроры?

— Кхе-кхе, — кашлянул подкравшийся к ним паренек. — Восьмерых взяли, вообще-то, — скромно потупившись, уточнил он, ткнув пальцем в сторону лежащих неподалеку пожирателей и хихикнул. Только сейчас Гарри смог разглядеть его подробнее. Он выглядел младше остальной компании — маленький рост, жидкие светлые волосы, застенчивое выражение лица, небольшой дефект нижней губы, заметный лишь при пристальном рассмотрении, живые глаза и открытая улыбка.

— Хвостик, ну ты даешь! — хлопнул его по плечу Сириус. — Настоящий диверсант!

— Пит, ты лучший, — стерев со лба выступившую испарину, согласился Ремус.

— Да это всё игрушки Сохатого, а я так… — польщенно покраснев, возразил Питер и неожиданно рассмеялся. — Не, ну видели их лица?

Джеймс, оттряхнув невидимые пылинки с мантии, приобнял Лили:

— Солнышко, тебе понравилось представление?

— Я сражена, — насмешливо протянула девушка, кладя голову ему на плечо. — Ты мой герой.

— Эй, он вообще-то не один был, — возмутился Сириус, пиная носком туфли связанного Кроуфорда под ребро. — И я настаиваю, что герой сегодняшнего сражения Хвост.

— Питер молодец, — тепло улыбнулась в очередной раз хихикнувшему парню Лили и перевела взгляд на Блэка. — А ты нет! Бродяга, что это было? Ты чуть не попал под смертельное проклятье, идиот!

— Я растерялся, — сконфуженно начал оправдываться Сириус. — Кто ж знал, что они перейдут на непростительные? Это как-то неожиданно! А Луни, волчара блохастая, чуть мне ребра не поломал!

— Да ладно вам, всё уже закончилось, — посмеиваясь, миролюбиво сказал Питер.

— И где, интересно мне знать, авроры? Тут непростительными в студентов рядом с Хогсмидом швыряются, а они даже ни сном, ни духом! — возмутилась Лили.

— Хвостик, а ты чего это постоянно хихикаешь? — поинтересовался Джеймс.

— Да никак забыть не могу, — рассмеялся парень. — Волдепупс, это же надо такое ляпнуть! Вот умора!

Звуки начали гаснуть, картина будто отдалялась. Почувствовав, как меня куда-то тянет, я покачнулся, с трудом удержав равновесие. Моргнув, я увидел перед собой погруженную в полумрак спальню второкурсников Рейвенкло, в которой слышалась тихое дыхание спящих однокурсников. Стянув в себя мантию-невидимку и бережно сложив, я спрятал ее в чемодан. С тяжелым вздохом стянул с себя одежду и устроился на кровати, сняв очки и прикрыв глаза. Мысли разбегались, перебивали друг друга, наслаивались, деля мою личность на три составляющие.

— Охренеть, — спустя пару минут тишины, тихо сказал Кай.

— Нужно узнать, как заряжать артефакты, — едва слышно шепнул Гарри. — Я хочу узнать, что было дальше.

— Завтра, — вздохнул Рик. — Всё завтра. А сейчас, давайте все дружно попробуем уснуть.

— Уснешь после такого, — буркнул Кай.

Как ни крути, а наше душевное здоровье во многом зависит от окружающих. Поддержка близких имеет колоссальное значение и от этого никуда не деться. Сталкиваясь с превратностями жизни, разочаровываясь в собственных силах, теряя что-то важное, испытывая разочарования — мы всегда рассчитываем, что близкие нас выслушают, поддержат и помогут. Даже замыкаясь в себе и демонстрируя нежелание обсуждать свои проблемы, мы обманываем себя, втайне надеясь, что найдется кто-то достаточно настойчивый, кто сможет разбить эту скорлупу отчуждения, выслушает и даст выплеснуть скопившийся негатив. Всё-таки, человек — животное социальное и приучен использовать социум в своих интересах, в том числе и для поддержания своего душевного равновесия. Так как таких близких людей у меня нет и никогда не было, мой разбитый на части разум подобную поддержку вполне неплохо имитирует без всякой помощи извне. Я, оказывается, могу помочь сам себе и словом, и делом! Просто какая-то самоподдерживающаяся система, чёрт бы её побрал. Странный я всё-таки тип...

— Так, — убедившись, что остался незамеченным, а в заброшенном кабинете нет ни души, Рик плотно прикрыл за собой дверь. Перешагнув через сломанный стол, покрытый густым слоем пыли, он остановился перед подоконником, размышляя, сесть на него или лучше постоять. — Гарри, давай поговорим. Я всё понимаю, но так дело не пойдет.

Проблема была в том, что от увиденных воспоминаний отца мальчик замкнулся в себе, став непривычно тихим и задумчивым. Он не хотел заниматься, ходить на уроки и с кем-либо разговаривать, даже со своими «сожителями». Нотации Ричарда он игнорировал, а вопрос с занятиями не являлся проблемой, так как Кай всегда рад получить тело в единоличное пользование, да и учебой он занимается с удовольствием. Но Рика такая ситуация напрягала.

— Всё хорошо, — едва слышно отозвался Гарри.

— Нет, не хорошо, — возразил парень. — Я понимаю, ты под впечатлением, в конце концов, ты впервые увидел родителей! И не просто какую-то фотографию или видеозапись, а целый эпизод из жизни, но это не повод замыкаться в себе! Давай поговорим.

— Это было впечатляюще, — бесцеремонно влез в их диалог Кай. — Неожиданно, странно, но впечатляюще.

— Наш лысый красноглазый братик тоже не прочь поучаствовать в обсуждении, видишь? Устроим…эм-м…семейный совет, — хохотнул Рик, пытаясь развеселить мальчика.

— Я просто хочу узнать, что было дальше, — прошептал Гарри. — Папа сказал, что мантию можно как-то перезарядить…

— А еще он упомянул, что лучше этого не делать. Она покажет следующий эпизод, когда придет время, — напомнил ему Рик.

— Почему он показал именно это — вот что интересно, — решил вставить своё веское слово Кай. — Он говорил, что не может вложить в мантию много воспоминаний, помните? Так почему он решил выбрать именно этот эпизод? Свидание с матерью, которое вылилось в схватку с этими… как их там? Поглотителями? Ага, точно, Пожирателями Смерти! Неужели это так важно? Где информация о наследстве, где семейные секреты и могущественные тайные знания?

— Возможно, мы узнаем ответ на этот вопрос, когда увидим остальные воспоминания, — протянул Рик, в задумчивости бродя из угла в угол. — Это всё очень странно. И да, это был совсем не тот Джеймс Поттер, которого я знал. Похож, безусловно, как брат-близнец, но… — парень закусил губу, — нет, это не он. Конечно, в нем чувствуется знакомые мне чванливость и надменность, но, если смотреть в целом, совершенно другой человек. Да и мама… Может быть, когда-то она была такой, но я этого не застал. А жаль.

— Очень трогательная, но абсолютно бесполезная информация, — перебил его Кай. — В одном ты прав — мы понятия не имеем, как перезарядить мантию, а попросить помощи не можем.

— Почему? — упрямо настаивао Гарри. — Уверен, профессор Дамблдор…

— Гарри, подумай сам, — вздохнул Ричард, продолжая механически мерить комнату шагами. — Это же очевидно. Отец явно не хотел, чтоб его воспоминания увидел кто-то посторонний. Там явно есть что-то, не предназначенное для чужих глаз. Если бы дело обстояло иначе, пошел бы он на такие сложности? Можно было просто оставить какой-нибудь дневник, письмо, или что-то вроде того, а не заморачиваться с семейным артефактом!

— Верно, Умник, именно это я и хотел сказать. Меня смущает еще одна деталь, — Кай выдержал паузу, нагнетая интригу, но спустя секунду эмоционально продолжил: — уровень магии, который продемонстрировали Джеймс и его друзья, — это, на мой взгляд, далеко за пределами возможностей выпускников Хогвартса! Я ничего более впечатляющего вообще не видел! Они победили кучу более опытных, готовых к схватке противников! Как, как это возможно? Откуда такая сила?

— Занятное наблюдение. Согласен, это стоит обдумать, а еще неплохо было бы узнать, как вообще происходит передача и просмотр воспоминаний. Ну, и так далее по списку.

— Опять библиотека? — тоскливо вздохнул Гарри, догадавшись, во что всё это выльется.

— У меня свои планы, — надменно заметил Кай. — Но, так уж и быть, я помогу.

— Да-да, — отмахнулся от него Рик. В очередной раз дойдя до стены, он не пошел в противоположный угол аудитории, как делал в течение всего разговора, а направился к двери. — Обязательно решим эти вопросы, только позже. Торопиться нам некуда, а сейчас у нас по плану другое, крайне важное мероприятие.

— Какое? — удивился мальчик. То, что Рик предпочел изучению книг иное занятие, было событием исключительной редкости.

— Отборочные испытания по квиддичу! — смакуя каждое слово, ответил парень. — Ты ведь так этого ждал! Я понимаю, сейчас твоя голова забита совсем другим, но, Гарри, воспоминания отца никуда от нас не денутся. Так что беги за метлой в башню и дуй на стадион!

Действительно, находясь под впечатлением от увиденного, Гарри и думать забыл о полетах. Он ведь впервые воочию увидел своих родителей, и, как верно заметил Рик, это была не какая-то фотография, пусть даже, как принято у волшебников, движущаяся, а самая настоящая часть их жизни! Гарри пока не знал, какую правду папа хотел ему показать, но, оставив ему эти воспоминания, он уже совершил невероятное чудо! Конечно же, думать о чем-то другом Гарри не мог. Но Рик смог убедить его, что стоит набраться терпения и смириться с тем, что, на данный момент, продолжить просмотр воспоминаний Джеймса Поттера прямо сейчас он не может. Отвлечься на что-то другое было бы вполне уместно, а что может быть лучше для разгрузки мозгов, нежели полеты? Для Гарри такого вопроса не существовало вовсе.

— Итак, дамы и господа, — смерив столпившихся перед ним на квиддичном поле учеников Рейвенкло, с важным видом сказал Роджер Дэвис. Парень, одетый в синюю форму, на которой красовался значок капитана сборной, заложив руки за спину и гордо выпятив грудь, прошагал вдоль неровной шеренги. Всего на отбор пришло девять человек — по одному с шестого и пятого курсов, трое с четвертого, еще двое с третьего — крупный парень с чуть одутловатым лицом и девушка восточной наружности, — ну и сам Гарри со второго. — Все вы претендуете на место в нашей сборной, однако, должен вас предупредить — отбор пройдут только лучшие. С некоторыми из вас мы уже играли вместе, — Роджер благосклонно кивнул двум старшекурсникам, на что те ответили довольными ухмылками, — с другими же видимся на поле впервые. Но все вы должны показать мне свой уровень! Убедите меня, что вы достойны! В моей команде нет места неумехам, детям и инвалидам, — Роджер бросил короткий взгляд на вскинувшегося Гарри. Мальчик ни на секунду не засомневался, кому предназначены его слова. С силой стиснув древко метлы, Гарри глубоко вздохнул, пытаясь успокоить нервную дрожь. — Оставьте на земле все свои жалкие оправдания и докажите мне, что вы лучшие! А сейчас, все по метлам и три круга вокруг поля наперегонки! Лапис! — выхватив палочку и направив ее в небо, выкрикнул Дэвис. Последовало несколько ярких разноцветных вспышек, из палочки вылетели жужжащие снаряды, взорвавшиеся по периметру поля ярким фейерверком. Вдоль окружности стадиона появились светящиеся кольца радиусом около трех метров.

Гарри засмотрелся и упустил момент начала гонки. К его облегчению, он был не единственным, кто зазевался — лишь двое старшекурсников, игравшие в сборной в предыдущие годы, моментально сориентировались, оседлали метлы и рванули к началу круга. Опомнившись, Гарри вспорхнул на метлу, резко взмыл в небо и поспешил вслед за ними. Стоило мальчику взлететь, как на лице появилась счастливая улыбка. Ветер бил ему в лицо, свистел в ушах, но он получал от этого только удовольствие. Метла, наконец опробованная им в деле, оказалась выше всяких похвал — быстрая, маневренная, легкая в управлении. Гарри чуть вильнул и заложил крутой пируэт, пролетев сквозь первое в очереди кольцо. Прижавшись к древку метлы всем телом, он резко ускорился. Еще до окончания первого круга Гарри сравнялся с летевшим вторым парнем, а к середине следующего круга вырвался на первую позицию. К окончанию импровизированной гонки он смог обогнать идущего последним пухлого третьекурсника по второму кругу.

— Окей, с метел вы не свалились, уже радует, — снисходительно обведя взглядом приземлившихся ребят, сказал Дэвис. — Инглби! — обратился он к третьекурснику. — Ты отвратительно держишься на метле, что ты вообще тут забыл? Давай, двигай отсюда! — мальчик, пришедший последним, попытался возмутиться, но капитан был непреклонен, и ему пришлось занять место на зрительской трибуне. — Нам нужны: два охотника, два загонщика, ловец и вратарь. У кого-нибудь есть предпочтения по позициям? — китаянка неуверенно подняла руку и пискнула, что хотела бы стать ловцом. Роджер обвел ее оценивающим взглядом и кивнул, затем посмотрел на Гарри. — Поттер, ты на какую позицию претендуешь?

— Охотника, наверное, — неуверенно протянул мальчик в ответ. Игра на этой позиции казалась ему наиболее интересной.

— Так «наверное» или точно? — рявкнул Дэвис. — Мерлин, тебе вообще здесь не место, ты же больной! А, ладно, — махнул рукой Роджер, не дав ответить. — Ты слишком щуплый, слетишь с метлы от первого же столкновения. Будешь пробоваться на ловца, понял? А, ты же еще и очкарик, — сморщился парень. Гарри начал раздражаться. — Ну и что с тобой делать? Может, квиддич всё-таки не твоё? Ладно, попробуем всё-таки на ловца. Ты и… как тебя? Чанг? Я выпускаю снитч, вы его ловите. Кто поймает, тот и в команде, всё ясно? Вопросы?

— У него метла быстрее, — указав пальцем на его «Нимбус», пожаловалась третьекурсница.

— Да, точно. Поттер, отдай метлу! — сказал Дэвис, требовательно протянув руку.

— Что? — возмутился Гарри. — А как я буду летать?

— Ты тупой, Поттер? — с раздражением в голосе переспросил Роджер, щелкнув пальцами. — Твоя метла дает тебе несправедливое преимущество, а отбор должен быть честным. Так что поменяйся пока метлой… вот, точно, с Пейджем! — Гарри нехотя отпустил древко «Нимбуса» и взял потрепанную «Комету». — И чего вы на меня вылупились? Взлетайте, я выпускаю снитч!

Гарри не стал спорить и оттолкнулся от земли, набирая высоту. Метла ощутимо вибрировала, чуть забирала влево и была значительно менее маневренной и быстрой по сравнению с его «Нимбусом». Гарри не разбирался в моделях метел, но, на его скромный взгляд, данная ему Дэвисом «Комета» была худшим из всех возможных вариантов. Во всяком случае, «Чистомет» его конкурентки смотрелся куда как более презентабельно. К тому же, позиция ловца ему не нравилась. Он наблюдал за матчами в прошлом году, и скучнее всего выглядела, на его взгляд, как раз таки игра ловцов. Они кружили где-то в стороне от остальных игроков, выискивая в небе маленький юркий мяч и лишь короткие погони были достойны внимания. То ли дело охотники — они постоянно в движении, летают по всему полю, пасуются, борются за мяч! И да, Гарри знал, Джеймс Поттер был охотником — в прошлом году он провел достаточно времени на отработках в Зале Наград и кубок отца начищал с особым старанием.

Поднявшись на положенную высоту, Гарри замер, внимательно осматриваясь вокруг. Остальные кандидаты в команду под предводительством Дэвиса поднялись в воздух и отрабатывали пассы. Рыская взглядом, мальчик медленно начал облетать поле по кругу. Вскоре он заметил, что его конкурентка движется за ним след в след, не отпуская на расстояние больше пяти метров от себя. Гарри решил не обращать на нее внимания и сосредоточился на поиске снитча. Прошло около двадцати минут, когда он увидел ярко сверкнувший в солнечных лучах снитч. Прижавшись к метле, он ускорился, выжимая из старой развалины, что досталась ему вместо спортивной метлы, всё, на что она еще была способна. Чанг легко его нагнала, но Гарри дергался из стороны в сторону, ловко блокируя её корпусом и не давая обойти. Он подлетел совсем близко к своей цели и вытянул руку, приготовившись поймать снитч, когда почувствовал, что его метла резко замедлилась, сильно при этом завибрировав. Чуть не слетев с метлы от резкого торможения, он перевернулся в воздухе, заложил вираж, тем самым восстанавливая равновесие. Третьекурсница отпустила древко его метлы, юрко скользнула вперед и, пользуясь заминкой Гарри, выхватила снитч практически у него из-под носа.

— Да! — радостно воскликнула китаянка, высоко подняв руку с зажатым в ней мячиком. — Капитан, я его поймала!

— Отлично! — улыбнулся ей Дэвис, подлетев ближе. По воздуху он парил, оседлав «Нимбус» Гарри. — Чанг, ты в команде. Поттер — свободен, — смерив мальчика насмешливым, полным превосходства взглядом, вынес приговор капитан команды.

— Она сжульничала! — возмутился Гарри. — Она схватилась за мою метлу и…

— Допустимый манёвр, — отмахнулся Роджер. — Я не ясно выразился? Гуляй, ты не прошел отбор.

— Это несправедливо! — отчаянно закричал мальчик. Обида затопила его тягучей волной. Он ведь первым заметил снитч и почти поймал его! Пусть у Чанг метла была куда как быстрее развалюхи, подсунутой ему Роджером, он её обыграл и если бы она не схитрила, легко бы прошел отбор. Насколько Гарри знал, захват метлы противника считается нарушением правил и карается штрафным броском, но Дэвис почему-то посчитал такой приём уместным.

— Это спорт, тут такое бывает, Поттер! — с издевкой бросил ему Дэвис. — Всё, свободен.

Гарри стало обидно до слез. Врожденное умение держаться на метле было тем, чем он по праву гордился, и сейчас он испытал жестокий удар. Мысли в голове мальчика лихорадочно метались — может, они правы? Может, он далеко не так хорош, как думал? Может и вовсе не стоило пытаться? Гарри подумал, что ему и не стоило сюда приходить. Наверное, он вовсе не достоин такого подарка, как новейшая метла. Ведь Дамблдор наверняка считал, что он унаследовал талант отца, но он даже не смог пройти этот чёртов отбор! Можно сколь угодно искать оправдания, почему произошло именно так, но факт остается фактом — он облажался! Возможно, ему стоит попробовать себя в чем-то другом. Хотя в чем? В магии он ничем не превосходит сверстников — потрясающе точные, развернутые ответы на вопросы, приводящие в восторг учителей, не его заслуга, а Рика. Кай здорово манипулирует волшебством, ощущая его как неотъемлемую часть себя, и легко осваивает новые заклинания. А что он? Он ведь Гарри, просто Гарри. Без их помощи он бы ничем не был примечателен, кроме дутой славы победителя Темного Лорда! Даже летает он, оказалось, не так хорошо как думал...

-Ну всё, я больше не могу. Подвинься! — Кай не выдержал и выпихнул Гарри из фокуса, захватив контроль над телом. Дэвис удивленно приподнял брови — лицо мальчика, парящего в паре метров от него, дернулось, неестественно быстро изменив выражение и стремительно побледнело. Черты лица исказились — чуть другой прищур, губы сжаты, на лице полная самодовольства улыбка. Так же изменился наклон головы, придавая ему горделивый вид. Кай неловко качнулся на метле, крепко стиснув древко.

— Упиваешься своей властью, Роджер? — зло крикнул ему парень. — Что, получил место капитана и почувствовал себя дохера важным?

— Поттер, я уже всё сказал, — не сводя внимательного взгляда с мальчика, ответил Дэвис. — Тут я решаю, кто будет в команде, а кто нет. Прими это как мужик, и вали отсюда.

— Да сколько угодно, — выплюнул он, наклонил метлу и подлетел ближе к капитану. — Только ты, Дэвис, тупой говнюк. Ты прекрасно видел, что я летаю гораздо лучше, и если бы ты не подсунул мне эту рухлядь вместо моей метлы — у девчонки не было бы и шанса! Просто признай, что не можешь простить, что в прошлом году я четко указал тебе твоё место, а у тебя не хватило смелости даже возразить. Так что не тебе говорить про мужика, — хмыкнул Кай. — А теперь быстро слез с моей метлы!

Кай не стал дожидаться ответа, резко развернулся и вошел в крутое пике.

— А ну стой, Поттер!

Неловко затормозив возле самой земли, он спрыгнул, едва не упав, но смог сохранить равновесие и раздраженно отбросил метлу в сторону. Сложив руки на груди, он хмуро смотрел на приближающегося к нему Роджера.

— Поттер, я тебе уже говорил — ты много на себя берешь! — едва приземлившись, процедил Дэвис. — Здесь нет Кристал, за ее юбкой ты не спрячешься, так что следи за языком!

— И что ты сделаешь? — подойдя к парню вплотную, прошипел ему в лицо Кай. — Ну, давай, сделай что-нибудь, если так в себе уверен! Всё останется между нами, гарантирую. Давай, действуй! Ударь меня, заколдуй! Вперед!

Несколько секунд они стояли, пристально глядя в глаза один другому. В глазах второкурсника плясало едва сдерживаемое бешенство, щедро приправленное ноткой безумия. Пространство вокруг него исказилось, солнечный свет стал отражаться чуть иначе, создавая едва уловимые переливы странных, сюрреалистичных цветов. Смотреть на это со стороны было дискомфортно, рассудок наблюдателя сопротивлялся, не желая воспринимать такое противоестественное для него зрелище. Однако Кай этого не заметил. Спустя десяток секунд старшекурсник не выдержал и отвел взгляд, на что парень презрительно хмыкнул.

— Трусливая сучка, — шепотом припечатал он и требовательно протянул руку. — Вернул мою метлу, быстро.

— Полегче, Поттер! — стараясь сохранить лицо, выдавил из себя струхнувший Роджер. Оглянувшись, он заметил, что остальные присутствующие на стадионе рейвенкловцы бросили тренировку и внимательно наблюдают за их ссорой. — Я давал команду прекратить? — раздраженно крикнул им он. — Марш по местам, продолжайте тренировку! — прогнав непрошенных зрителей, он нехотя протянул мальчику его «Нимбус». — Не хочу, чтоб потом судачили, что я бью больных детей, Поттер.

— Всё проще — ты просто ссыкло и балабол, — ухмыльнулся Кай, выхватил у него из рук метлу и, развернувшись, зашагал в сторону замка.

— Ты псих, Поттер! Конченный псих! — крикнул Роджер ему вслед. Кай не удостоил его внимания, продолжая идти вперед широким шагом.

— Какой же ты всё таки несдержанный, — привычно вздохнул Рик.

— Спасибо, — почти одновременно с ним шепнул Гарри.

— Он меня раздражает, — ответил Кай. — Пустое, надутое, трусливое ничтожество.

— Да и чёрт бы с ним, стоит ли он того? — спросил Ричард. — Кай, я понимаю, у тебя такой возраст, но нельзя все проблемы решать силой. Бывают ситуации, когда это необходимо, спору нет, но почти все конфликты можно решить, не обостряя ситуацию. Не знаю, сможешь ли ты это понять, но поверь мне — если есть возможность разрешить ситуация мирно, лучше воспользоваться этой возможностью, даже если ты полностью уверен в своих силах.

— Да клал я…

— Вот именно, — мягко перебил его Рик. — Даже этого конфликта, возможно, и не было бы, если бы ты в прошлом проявил чуть больше сдержанности. Не подумай, я тебя ни в чем не обвиняю и не отчитываю. Что сделано, то сделано, а Роджер действительно довольно неприятный малый, тут и спорить не о чем. Но надеюсь, когда-нибудь ты сможешь понять мою позицию. Это почти ко всем приходит с возрастом. А к тем, кому не приходит… их остается лишь пожалеть.

Кай некоторое время не отвечал, напряженно обдумывая его слова.

— Никогда бы не подумал, что ты адепт идеологии Дамблдора, — наконец, сказал он с усмешкой. Хоть парень и относился к директору с уважением, но его размышления о всепрощении вызывали у него стойкую изжогу. — Я считаю, что необходимо сразу указать любому зарвавшемуся ублюдку его место, чтоб другим неповадно было.

— Давай хоть разок не будем спорить.

Дни медленно тянулись один за другим. Гарри хотел было вовсе забросить полеты, но нарвался на горячую отповедь от Рика и теперь периодически выбирался на стадион, чтобы полетать в одиночестве. Конечно, ему хотелось играть в квиддич за сборную — игра ему нравилась и это была еще одна ниточка, связывающая его с Джеймсом Поттером, но даже просто полеты приносили ему удовольствие. С учебой же, благодаря участию Рика и Кая, у него никаких проблем быть просто не могло, разве что на зельях он стабильно получал оценки ниже средних. Еще, конечно же, были постоянные визиты в Больничное Крыло, где его осматривала мадам Помфри и поила лекарствами, но это уже стало обыденностью. Ну и библиотека, куда уж без неё.

— Рассказывай, как у тебя получилось скастовать «Иммобилис» широкого действия, заморозив сразу всех пикси? Ты опередила меня буквально на пару секунд! — возмущенно сказал Кай. Гермиона, склонившаяся над ужасающих размеров фолиантом, хитро стрельнула в него взглядом.

— На самом деле тут стоит поблагодарить тебя, — с усмешкой ответила девочка. — Разбирая по твоей просьбе кучу разных заклинаний, я научилась лучше их чувствовать.

— Ты воспроизводила в уме формулу при колдовстве? — с интересом спросил Кай.

— Нет, зачем? — удивилась Грейнджер. — Гарри, я просто почувствовала, как это сделать. Ну, еще и ситуация, думаю, поспособствовала: рядом ты материшься и копаешься в своей сумке, Рон отстреливается парализующими, бедняга Невилл забился под парту, девочки верещат, пикси дергают за волосы, преподаватель куда-то делся... Дурдом! — Гермиона нахмурилась, вспоминая произошедшее на уроке Защиты, но спустя мгновение вновь улыбнулась. — Вот я и выдала на эмоциях. Сама не ожидала, честно!

— Ага, понятно, — задумчиво кивнул Кай. Используя формулы для заклинаний, он имел возможность изменять переменные, тем самым меняя действие чар. Однако это было непросто — мало было внести тонкие изменение в формулу, да еще сделать это так, чтоб заклинание не обернулось пшиком, так еще и каждое изменение усложняло заклинание, заставляя прилагать всё большие усилия для его осуществления. — Как ты думаешь, что в этот раз не так? — парень протянул Гермионе исписанный небрежным размашистым почерком пергамент. Та пробежала по нему взглядом и тяжело вздохнула.

— Гарри, мне кажется, ты пытаешься прыгнуть выше головы, — осторожно заметила студентка Гриффиндора. Девочка знала, что её друг очень остро реагирует на критику, поэтому тщательно подбирала слова. — Если это вообще возможно, то явно удел взрослых, опытных волшебников, а не второкурсника, едва освоившего простейшие чары. Неужели ты думаешь, что действительно сможешь л…

Кай приложил палец к губам и зашипел.

— Не пойму, почему ты делаешь из этого тайну? — возмутилась девочка. — К тому же, тут никого нет! — в подтверждение своих слов она демонстративно оглядела безлюдный закуток библиотеки, где они с комфортом расположились.

— Просто будь добра, не упоминай об этом вслух. И я уверен, что это возможно, — твердо заявил он. — Наверное, я что-то не учитываю. Может, нужно совместить момент инерции и импульс? И с фиксацией пространственных координат получается какая-то чушь... Это должно быть не так уж и сложно, просто есть какая-то хитрость, я уверен! Погоди-ка, я отвлекусь, — достав из сумки старую потрепанную тетрадь, парень откинулся на спинку стула и начал быстро в ней что-то писать. Гермиона некоторое время внимательно за ним наблюдала, но вскоре ей это наскучило и она, пожав плечами, вернулась к изучению фолианта. Спустя пять минут Кай раздраженно отшвырнул тетрадь в сторону. — Бесполезный идиот! От тебя пользы меньше, чем от Локхарта!

— С кем ты разговариваешь? — напряженно спросила Гермиона. Она не в первый раз замечала, как он разговаривает сам с собой, да и вообще, за ним водилось много странностей. Порой он начинал себя вести, будто совсем другой, малознакомый ей человек, постоянно что-то шептал себе под нос, замирал, глядя в одну точку, страдал перепадами настроения и многое, многое другое. Конечно, почти все рейвенкловцы были не от мира сего, но Гарри Поттер выделялся даже среди них! Невольно вспоминались все эти разговоры о его безумии… Товарищи по факультету неприятно шутили над её дружбой с ним, говоря, что только душевнобольной Поттер может дружить с такой заучкой. Гермиона старалась эти разговоры игнорировать, но не могла не признать, что её друг как минимум очень странный. Для пытливого ума девочки, с самого детства любившей раскладывать всё по полочкам, Гарри Поттер был загадкой, не влезающей ни в какие понятия о норме, что вызывало в ней жгучий интерес. А ещё она просто считала его своим другом и этого было достаточно, чтобы смириться с его вздорным характером, всеми странностями и уж тем более разговорами всяких глупых детишек.

Кай в ответ лишь махнул рукой, показывая, что это не стоит её внимания.

— И не говори так о профессоре Локхарте! — опомнившись, строго сказала Гермиона.

— Твой Локхарт — клоун, — хмыкнул Кай. — Этот идиот выпустил стаю пикси, а сам сбежал!

— Профессор Локхарт хотел посмотреть, как мы себя поведем при встрече с опасностью! — уверенно возразила Гермиона. — Он же профессор, Гарри! — важно подняв вверх палец, сказала она. — Понимаешь? Преподаватель! Ты читал его книги? Он герой, что ему какие-то пикси? Он побеждал монстров намного ужаснее!

Кай, глядя на её серьезное лицо, весело рассмеялся.

— Твоя наивная вера в старших умиляет! — справившись с хохотом, улыбнулся он. — Напомнить, что в прошлом году учудил Квирелл? А он был действительно умен, не то, что этот павлин! Просто признай, что запала на «мистера самая обаятельная улыбка», — заметив, что девочка после этих слов залилась краской, он рассмеялся еще сильнее. — Ой, не могу, ты серьезно что-ли? Не думал, что тебе нравятся расфуфыренные блондинчики!

— Уж точно не тощие лохматые брюнеты! — предательски покраснев, огрызнулась Гермиона. — Смотри, я, кажется, что-то нашла! — поспешила она сменить тему. — Для просмотра воспоминаний используются крайне редкие артефакты, называемые «Омут Памяти»… м-да, и почему волшебников так тянет на поэтичный пафос? Ну, не суть. Они очень дорогие и сложные в изготовлении, выглядят как глубокая чаша с туманном внутри...

— Это я уже знаю, — отмахнулся Кай. — Меня интересует вопрос, как их изготавливают, как вообще происходит процесс передачи воспоминаний, какие есть ограничения и насколько сложно передать воспоминания без использования омута.

— Тут ничего такого нет, — перелистнув страницу, ответила Гермиона. — А зачем тебе это? Только не говори, что ты решил создать омут — даже для тебя это слишком самонадеянно!

Кай загадочно улыбнулся. Вскоре в его голове «проснулись» остальные владельцы тела и ему пришлось покинуть общество Гермионы, сославшись на неотложные дела. Ловко подобрав с пола старую тетрадь, он забросил ее в сумку и, махнув на прощание рукой, ушел. Такое случалось постоянно — всё-таки их было трое, а в сутках всего двадцать четыре часа.

В один из выходных дней Гарри, по заведенной традиции, проводил время на стадионе, отдавая всего себя полету. На улице было пасмурно и прохладно, но ему всё же захотелось полетать — это помогало ему отвлечься от ежедневных волнений, мыслей о воспоминаниях отца и прочих сложностей, сопровождавших его школьную жизнь.

— Эй, больной, спускайся! — сквозь шум ветра прорвался чей-то крик. Гарри резко остановился, посмотрев вниз — там стояла группа учеников с метлами и, задрав головы, смотрели на него. Лиц он рассмотреть не мог из-за разделявшего их расстояния, но голос был подозрительно знаком. Спустившись ниже, он с трудом сдержал стон — его подозрения оправдались.

— Чего тебе, Малфой? — спрыгнув с метлы, грубо спросил раздраженный Гарри. Драко стоял напротив него, небрежно закинув метлу на плечо в окружении всей сборной Слизерина по квиддичу.

— Хочу, чтоб ты убрался отсюда, Поттер, — надменно протянул слизеринец. — У нас тут внеплановая тренировка намечается, а ты мешаешь. Слышал, ты не прошел отбор в команду? — противно усмехнулся Драко. — А я вот, как видишь, буду играть в сборной факультета! Заметил, какие у нас метлы? — Малфой сбросил метлу с плеча и будто бы мимоходом продемонстрировал. Гарри прищурился и с удивлением обнаружил у него такой же «Нимбус — 2001», как и у него самого, только прутья были зеленого, а не синего цвета. — Мой отец, как член Попечительского Совета, сделал подарок нашей сборной. Как думаешь, у команды твоего факультета есть хоть малюсенький шанс?

— И зачем мы всё это слушаем? — задал риторический вопрос Кай.

— Давай на этот раз постараемся избежать…эмм… открытой конфронтации, — попросил Ричард.

— Тогда без меня, я не смогу, меня этот глист бесит, — тут же открестился Кай.

— Ты чего замер, Поттер? Иди отсюда, мы тренироваться будем, а ты нам своим несчастным видом будешь мешать! Верно, парни? — Драко обернулся, требовательно взглянув на остальных членов команды. Слизеринцы отвечать не стали, лишь растянув губы в ухмылках. — Обидно тебе, наверное, да? Хотя ты у нас вообще жизнью обиженный! Признаться, я был удивлен, что тебя выпустили из Мунго и позволили вернуться обратно в Хогвартс! Ну как, уже в приступах не бьешься, слюнки из-за рта не текут?

Гарри гневно сжал кулаки. Пассаж о болезни он и пропустил мимо ушей — привык уже, да и оригинального он ничего не услышал, но уколы про квиддич больно ударили по самолюбию. Сколько бы его не переубеждал Рик, ему всё же было обидно за те испытания, обернувшиеся провалом.

— Драко, ты такой многословный, — Ричард, решив взять ситуацию под свой контроль, мягко оттолкнул Гарри вглубь сознания. Потянувшись всем телом, он выпрямил спину и чуть шире расставил ноги, растянув губы в доброжелательной улыбке. Малфой, как и остальные слизеринцы, смерил его настороженными взглядами, заметив странные метаморфозы. — Ты хочешь, чтоб я тебя похвалил? Или твоего отца, за то, что подарил такие замечательные метлы вашей сборной?

— Мне плевать на твою похвалу, Поттер! — гневно вскликнул Малфой.

— Тогда зачем ты мне всё это рассказываешь? — удивился Ричард. Подняв взгляд на остальных слизеринцев, он с улыбкой развел руками. — Парни, не знал, что у вас сегодня тренировка, не хотел мешать.

— Да ерунда, Поттер, тренировка-то внеплановая, — добродушно ответил ему верзила с битой загонщика в руках. Отношения между факультетами Слизерин и Рейвенкло всегда были вполне доброжелательными, да и в данной ситуации особого повода для конфликта у них не было. — Ловца нового тренируем, вот и выбили у декана разрешение.

— Ох, — насмешливо покосившись в сторону Драко, Рик демонстративно нахмурился и незаметно подмигнул. — Боюсь, это вам придется непросто, — смерив покрасневшего Малфоя оценивающим взглядом, Ричард озабоченно покачал головой. — Фронт работы огромный, времени до матча мало, так что не буду вас отвлекать. Зато метлы зачётные, это уж точно. Пока, парни, и удачи на игре.

— Вали, вали отсюда, псих ненормальных! — потеряв самообладание, закричал на него Драко. Кто бы что не говорил, но тупым он не был, и насмешку Поттера прочитал сразу, как и ухмылки «товарищей» в ответ на его шутку. А вот со сдержанностью у него были проблемы. — Зря ты вообще вернулся в школу! Вот увидишь, здесь нет места таким, как ты или твоя грязнокровная подружка! Потерпи немного, Поттер, и ты сам всё поймешь!

— Малфой, времени мало. Либо иди вместе с Поттером и выясняй отношения в другом месте, либо садись на метлу и вперед тренироваться! — перебил его коренастый парень с капитанским значком. — Если ты вообще хочешь играть в команде, конечно же.

— Мой отец…

— Наше уважение Лорду Малфою за всё, что он сделал. Но играют волшебники, а не метлы, Драко! Так что если ты думаешь, что можешь…

Рик не стал слушать их разборки и молча ушел.

— Это было… изящно, но, я считаю, всё же следовало прищемить этому мажорику яйца, да посильнее! Чтоб неповадно было!

— Зачем, если можно ударить по его самолюбию и авторитету? — удивился Рик. — Кай, ты слишком агрессивен и прямолинеен. Тоньше надо, тоньше.

— Буду я еще из-за всяких мокриц стараться…

Гарри каждый вечер одевал мантию-невидимку и шептал имя отца. Пока это было безрезультатно — мантия не проявляла никакой дополнительной активности. Тем не менее, мальчик не терял надежды. Они собрали очень много информации по артефактам и способах передачи воспоминаний, но никаких сведений, которые могли бы пригодиться в данной ситуации, не нашли. Теоретически, опытный волшебник, специализирующийся в артефакторике, мог бы разобраться в хитросплетении чар, наложенных на мантию, но такому в Хогвартсе не обучали. Возможно, в библиотеке всё-таки было что-то, что могло бы им помочь — всё-таки, она была огромна, но им и без того катастрофически не хватало времени.

В один из вечеров, Гарри, выполняющий по настоянию Ричарда задание по Защите, засиделся в библиотеке допоздна. В глубине души мальчик признавал, что брат прав — он действительно обленился. А как не расслабиться, когда в твоей голове живут такие помощники? Учитывая их поддержку, учеба вообще не требовала от него усилий. С любым теоретическим заданием Рик мог справиться играючи, а Кай уж вообще каким-то одному ему ведомым образом чувствовал магию. Гарри же оставалось слушать их объяснения и выполнять практические задания, в которых не было ничего особо сложного, стоило лишь уделить им достаточно времени: тщательно отработать жест, произношение, должным образом их совместить, запастись терпением и повторять это до тех пор, пока волшебство не удастся. А если вдруг не получается, всегда есть Кай. Но Ричард настоял, чтоб он сам выполнял хотя бы часть заданий и теперь приходилось корпеть над эссе для Локонса. Сам Рик при этом мирно заснул в глубине разума, Кай и не просыпался с самого ужина. Хорошо, что летом он прочитал сборник романов преподавателя Защиты! Кто ж знал, что именно эти произведения будут использоваться в качестве учебных пособий? Но у Гарри и в мыслях не было запоминать, какого фасона мантию Локонс надел перед своим героическим походом на мантикору, поэтому задания всё отняло у него немало времени. Спустя час Гарри всё же поставил точку и свернул пергамент в свиток, скрепив его шерстяной нитью. Поднявшись со стула, мальчик покидал вещи в сумку и, накинув ее на плечо, направился к выходу.

— Пс-с! — услышал он тихое шипение. Остановившись, Гарри осторожно осмотрелся по сторонам. В библиотеке всегда кто-то был — наряду с Большим Залом и гостиными факультетов, это было самое посещаемое место в школе, однако в столь поздний час людей почти не было. Во всяком случае, поблизости Гарри никого не заметил. — Пс-с! — Опять! Ему точно не послышалось! В очередной раз обернувшись, Гарри дернулся и едва сдержался, чтоб не вскрикнуть от неожиданности.

— Привет. Я тебя напугала? — лукаво улыбнулась ему девочка с нашивкой Слизерина на груди.

— Привет, — отозвался Гарри. — Нет, просто удивился, что не заметил тебя.

— Ничего, меня постоянно не замечают — склонив голову набок, с улыбкой ответила Дафна. Она стояла очень близко, буквально в метре от него, вольготно облокотившись на книжный стеллаж. «Увидит мадам Пинс — выгонит взашей и настучит декану!» — отметил про себя Гарри. — Я хотела поговорить с тобой.

Гарри её помнил. Правда, весьма странным образом — не своей памятью, а Рика. Такое с ним уже случалось не раз — он «вспоминал» моменты из его жизни, будто они происходили с ним самим. Также было и с Дафной Гринграсс, слизеринкой, попытавшейся ему помочь, когда его настиг первый приступ по пути из Хогвартса. Абсолютно непримечательная ученица, но именно этим и загадочная. С черными, как и у него самого волосами, яркими, глубокого синего цвета глазами, худенькая, с пока еще заметной детской припухлостью на лице. При этом от неё за милю несло породой — это чувствовалось в утонченных чертах лица, и в том, как она себя держала и двигалась. Про одежду сказать нечего — мантии у всех учеников типовые, различаются лишь материалом, а Гарри в таких тонкостях не разбирается. Разве что, можно отметить кулон на груди в виде глаза. Загадкой же было то, что её будто бы не существовало! Каким-то образом она всегда оставалась незаметной, что с её яркой внешностью было просто поразительно. У Рейвенкло было достаточно много совместных занятий со Слизерином и они в любом случае должны были пересекаться, но Гарри, как ни напрягал память, не мог вспомнить, что вообще встречал Дафну где либо.

— Поговорить? — удивился Гарри. — И о чём же?

— Я просто хотела сказать… — замялась девочка, нервно теребя свой кулон. — Я хотела… В общем, извини, ладно? Ты разозлил отца, и он заказал все эти дурацкие статьи в «Пророке»!

— Так вот кто это был! — воскликнул Гарри. Его выкрик разнесся по погруженной в тишину библиотеке. Дафна испуганно огляделась по сторонам, сам мальчик, вспомнив, где находится, вжал голову в плечи. Прошел десяток секунд, а мадам Пинс всё не было. — Зачем он это сделал? А профессор Дамблдор гадал, кто это мог быть! — гораздо тише продолжил Гарри.

— Я сама не в восторге, — отвела взгляд Дафна. — Знаешь, он довольно сложный человек и работа у него нервная, а ты, по его мнению, повел себя непозволительно дерзко. Честно скажу, он запретил мне даже приближаться к тебе, но я посчитала, что обязана перед тобой извиниться за всю эту ложь.

Гарри удивленно распахнул глаза.

— Почему ты считаешь, что это ложь? — тихо спросил он.

— А разве нет? — ответила ему не менее удивленным взглядом Дафна. — Ты, конечно, странный, но у вас в Рейвенкло есть экземпляры и похлеще. А то, что было в поезде, — это ведь последствия того странного инцидента в конце года с участием Квирелла, верно? Я слышала всякие слухи, что он оказался последователем Того-Кого-Нельзя-Называть и что-то с тобой сделал…

Гарри задумчиво кивнул. В какой-то степени, это правда. Он не знает, как на него повлияло всё то, что произошло в конце прошлого учебного года, но нельзя исключать вероятности, что его проблемы или хотя бы значительная их часть, спровоцированы именно теми событиями. Если бы не было статей в газете, возможно, все бы и придерживались такого мнения, считая его просто странным ребенком, но никак не душевнобольным.

— Вот бы все так рассуждали, — улыбнулся мальчик.

— Они просто слепо верят всему, что пишут в газетах, — фыркнула Дафна. — Не могу даже представить, каково тебе от всех этих разговоров!

— Да привык уже, — легкомысленно пожал плечами Гарри. — А у тебя дома не было проблем… ну, из-за меня?

— Не будем об этом, — поморщилась Гринграсс. — Ты не злишься на меня?

— А ты тут причем? — с искренним недоумением спросил Гарри. — Ты ведь хотела помочь, даже несмотря на то, что знала, как отреагирует твой отец! Кстати, спасибо тебе!

— Я до сих пор не уверена, что это того стоило, — с улыбкой проворчала Дафна. Она на пару мгновений замялась, будто не решаясь продолжить. — Вообще, это я должна тебя поблагодарить! Твои слова… они заставили меня задуматься, понимаешь? Все эти правила, ограничения, интересы семьи… мне даже общаться ни с кем нельзя! Я воспринимала это как что-то само собой разумеющееся, пока ты не открыл мне глаза, — девочка провела рукой по кулону в виде глаза. — На каникулах я много об этом думала и знаешь что? Ты прав, не все правила имеют смысл, даже если родители говорят, что иначе нельзя! И теперь у меня появилась подруга! — с неподдельной радостью похвасталась девочка. — Конечно, приходится быть очень осторожной, если до отца дойдет, что я его ослушалась, он запрёт меня дома до вплоть совершеннолетия, но так даже веселее!

— Рад за тебя! — Гарри, глядя на ее радость, сам заулыбался. Что-то похожее, пусть и в совсем другой ипостаси, он чувствовал, когда впервые появился Рик, так что эмоции слизеринки были ему близки.

— Ладно, я побежала, спать уже пора, — вздохнула Дафна. — Еще увидимся, Поттер.

— Встретиться с тобой — та еще задача! — хмыкнул мальчик. — Кстати, как ты это делаешь?

— Просто нужно быть внимательнее, — тихо рассмеялась Дафна. — Ой, смотри, кто это там, Снейп? — с испугом указала она куда-то ему за спину. Гарри чертыхнулся, обернулся, но никого не увидел.

— Там никого нет… — повернувшись, он обнаружил, что остался один. Абсолютно никаких следов Дафны, будто разговор со слизеринкой ему привиделся. Убежать она за такой короткий промежуток времени никак бы не смогла. Задумчиво осмотрев место, где еще секунду назад стояла девочка, Гарри вслух предположил. — Неужели мантия-невидимка?

В ответ он услышал тихий, удаляющийся от него смех. Гарри еще раз внимательно всё осмотрел, но пришел к выводу, что это бессмысленно. Широко зевнув, он решил оставить эту загадку на потом и со спокойной душой пошел спать.

В течение года у учеников Хогвартса есть несколько знаменательных дат, наступления которых они с нетерпением ждут, и первая из них Хэллоуин. Во всём мире, или, как минимум, значительной его части, подростки с симпатией относятся к этому атмосферному празднику, а уж в антураже древнего замка, приспособленного много веков назад под нужды учебного учреждения для юных чародеев, — тем более. Однако в этом году праздник был испорчен. На втором этаже, близ туалета, в котором поселилось одно плаксивое приведение, некий «наследник» оставил послание, уведомляющее всех желающих о том, что Тайная Комната вновь открыта, а его враги обязаны преисполниться трепета. Помимо этого, возле надписи, явно намекая на серьезность намерений автора послания, была обнаружена заколдованная кошка старого сквиба Филча. Испуганных таким неожиданным сюрпризом учеников развели по комнатам, учителя долго совещались, обсуждая происшествие и обдумывая дальнейшие шаги. Никто не обратил на отсутствие одного мальчика, имевшего репутацию, пожалуй, самого странного ученика школы. Да и если бы даже кто-то вдруг задался целью его найти, вряд ли попытка увенчалась бы успехом. Пока все взволнованно шептались, гадая о личности этого самого «наследника», Гарри сидел в пустой аудитории, укрытый от возможных взглядов мантией-невидимкой. Сегодня, наконец, произошло то, чего он так долго ждал — мантия, после произнесенного в очередной раз имени Джеймса Поттера, вспыхнула серебряными искрами. Искры собрались перед ним в тонкую светящуюся нить, закружившуюся и увлекшую его в оставленную мальчику в наследство память его отца.