Ее Королевское Высочество (джен)

А еще через несколько дней, практически перед Хеллоуином, мне приходит письмо от Ральфа Лестрейнджа, чьи сыновья учатся на факультете Слизерин — Рудольфус на седьмом курсе и Рабастан на четвертом. В письме мистер Лестрейндж предлагает встретиться в «Трех метлах» в воскресенье, в два часа дня.

Лестрейндж. Верный сторонник самопровозглашенного Лорда Волдеморта. Я почему-то думала, что Том Риддл пришлет ко мне Долохова, как выпускника Дурмстранга. Но, видимо, ему показалось надежнее отправить ко мне Лестрейнджа. Конечно, есть еще Дункан Эйвери, чей отец тоже носит Метку, но Эйвери на третьем курсе, и в мою усиленную группу по ЗоТИ не ходит. Поэтому передать отцу то, что заинтересовало Волдеморта, он не мог.

Отправляю мистеру Лестрейнджу заверения, что буду рада с ним встретиться.

* * *

В «Три метлы» прихожу в назначенное время и сразу узнаю Лестрейнджа. Не узнать его невозможно — даже если бы я и не видела его колдографию, которая подшита у меня в тетрадочке с заголовком «Ральф Юлиус Лестрейндж» — слишком он похож на обоих своих сыновей — неторопливого и серьезного Рудольфуса и юркого быстроглазого Рабастана.

— Мистер Лестрейндж, — подхожу к поспешно вставшему мужчине.

— Профессор Симпсон, — приветствует он меня.

Садимся за столик. Лестрейндж смотрит на меня изучающим взглядом. Я даже ощущаю слабую попытку пробиться ко мне в мысли, но делаю вид, что не замечаю всего этого.

— Чем могу быть полезна? — улыбаюсь.

— М... Профессор, простите, — мужчина делает вид, что опоминается. — Просто... Редко можно встретить таких красивых женщин.

Делаю вид, что мне это приятно слышать. Грубовато, конечно, но, видимо, Лестрейнджу приказали мне понравиться. Вот он и старается. А моя простецкая фамилия должна наводить его на мысль, что я максимум полукровка и далека от присущего аристократам поведения. Жаль, конечно, будет разбивать его представления.

Но пока пусть ведет он.

После ничего не значащих любезностей и реплик о погоде мой собеседник переходит к тому, зачем пришел.

— Мои сыновья очень восторженно отзываются о вас, — говорит Лестрейндж. — За все время их учебы ни Руди, ни Басти не были настолько довольны уроками по ЗоТИ. Учителя на этой должности каждый год новые...

— Да, — киваю. — И я сейчас пытаюсь превратить в головах студентов разрозненные знания, которые дали им разные учителя, во что-то пристойное.

— О, у вас великолепно получается! — хвалит меня Лестрейндж. — Вы же учились в Дурмстранге, верно?

Вот что значит — магическая, мать ее, Британия. Все образование заканчивается Хогвартсом в подавляющем большинстве случаев. И им неважно, где я училась после школы. Они, похоже, об этом даже не думают.

— Да, — подтверждаю. — А так же в ПАБМ и МУЦЗТ.

Эти аббревиатуры для Лестрейнджа — пустой звук, что видно по его глазам. Улыбаюсь, расшифровываю:

— Парижская Академия Боевой Магии и Московский Университет Целительства, Зельеварения и Травологии.

А так же два маггловских ВУЗа, но тебе, уважаемый, знать это не обязательно.

Лестрейндж растерянно моргает.

— О... — удается ему выдавить.

— Так что ваши сыновья восторгаются мной не зря, — улыбаюсь смущенному мужчине.

— О, профессор... В наше время так редко встречаются действительно квалифицированные кадры... — пытается он собраться с мыслями и словами.

А теперь рулить буду я.

— Это да, — киваю. — Особенно обидно, что этим пренебрегают те, которые должны являть собой пример для магического мира. Его цвет, так сказать.

— Кого вы имеете ввиду? — тут же собирается он.

— Я имею ввиду тех, кто в силу своего происхождения является оплотом магического мира, — пристально смотрю на Лестрейнджа. — А именно — чистокровные семейства.

Лицо мужчины тут же приобретает озабоченно-задумчивое выражение.

Хе-хе. Бедные детки Лестрейнджи. Если они надеялись окончить школу и заняться чем-то полезным, то это уже вряд ли. Их отец из кожи вон вылезет, но пихнет их куда-нибудь, да даже в ту же ПАБМ. Он не потерпит, чтобы его дети были неучами.

— Вы правы, профессор, — говорит Лестрейндж через какое-то время. — Хорошо, что в наше время есть люди, которые это понимают. Ваши родители — достойные маги. Они могут гордиться своей дочерью.

М... какой же грубый намек... Попытка вызнать мое происхождение — откровенно жалкая. Блин, Риддл, лучше б ты Долохова прислал. Я бы быстрее договорилась с ним. Одиннадцать лет в Дурмстранге и девять лет в московских университетах не проходят даром.

— Они и гордятся, — не веду бровью.

— Профессор Симпсон, — наконец-то «созревает» мой собеседник, — один... важный человек хотел бы с вами встретиться.

— А, — расплываюсь в довольной улыбке. — А я все ждала, когда же вы дойдете до этого.

В этот раз Лестрейндж справляется с растерянностью быстрее.

— Это хорошо. Если вы знаете, кого я имею ввиду...

— Разумеется, — киваю. — Но у меня есть условие.

Мужчина вздергивает бровь.

— Вопрос, — прищуриваюсь. — Даже не вопрос, а ребус. Загадка*. И звучит она так: «Истинная сила».

*) Намек на фамилию Тома Риддла. Riddle — загадка, ребус.

При слове «загадка» Лестрейндж слегка удивляется, но потом решает, что это совпадение.

— Профессор Симпсон, — иронически усмехается он. — Возможно, вы все-таки не поняли, о ком я веду речь...

— Я поняла, — поднимаюсь из-за стола. — Я буду ждать ответ. Верный ответ, мистер Лестрейндж.

И выхожу из паба, не прощаясь.

* * *

Хеллоуин проходит спокойно. Косматый Хагрид приволакивает в замок вязанку пузатых тыкв, которые вычищают изнутри кухонные эльфы, вырезают рожицы и вставляют свечи.

— Мадам, — вечером после праздника рядом со мной материализуется испуганная Донни. — Мистер Снейп... на него напали. Он в...

— Аппарируй меня туда, — приказываю.

В Хогвартсе директорские чары запрещают аппарацию.

Людям, но не домовикам.

Мальчик лежит на холодном полу, шмыгая носом. На нем висит Обездвиживающее и Заглушающее. Взмахом палочки снимаю их с ученика, подхватываю его на руки.

— Мистер Снейп, что случилось?

— Ничего.

Ладно. Не хочешь сам...

Первое же касание сознания выявляет, что тут не обошлось без вездесущего квартета.

— Я сейчас наложу на вас Диагностические Чары, — предупреждаю мальчика. В принципе, я могла бы и не предупреждать — он мой ученик, но по волшебному этикету нельзя накладывать на другого мага заклинания без предупреждения, даже безобидные, — это расценивается как нападение. Как нельзя просто так направлять палочку, — это расценивается как угроза.

Северус снова шмыгает носом.

Переохлаждение — это основное. Не сильное, но у мальчика слабые почки. Несколько ушибов, стресс.

Если бы он пролежал тут еще немного...

Взмахиваю палочкой еще раз.

— Это Согревающие, мистер Снейп, — говорю дернувшемуся ученику. — Вы замерзли. А теперь пойдемте, я отведу вас в Больничное крыло.

— Не надо, — еще раз шмыгает он носом, утирая его рукавом...

Мерлин великий...

— Где ваш носовой платок, мистер Снейп? — достаю из кармана свой, белоснежный, вытираю ребенку сопли. — И прекратите рукавом утираться, словно маггл безродный. Принцы так себя не ведут.

— Я не Принц, я Снейп, — бурчит он, пытаясь вырваться из моего захвата. Угу, из захвата Мастера-Целителя, который еще и Магистр Боевой Магии впридачу. Разбежался...

— В вас столько же крови Принцев, сколько и Снейпов, — присаживаюсь, гляжу в темные, почти черные глаза ребенка. — Две половины. Две части крови. Это не изменить. И не думайте, что Принцы — это ваша недостойная часть. Поверьте, это не так.

Мальчик ничего не отвечает, но хмурится еще больше. Вздыхаю, поднимаюсь на ноги.

— Пойдемте уже...

* * *

В Больничном Крыле вокруг Северуса тут же начинает квохтать мадам Помфри. Она накладывает на мальчика Диагностические Чары, но ничего серьезного не находит.

— Чашка горячего бульона, и все будет в порядке, — улыбается колдомедичка.

Она что, не видит проблем с почками?

— Он едва почки не застудил, — говорю. — Ему бы выпить что-нибудь для них.

— Перечного дадим от простуды...

Ясно. Квалифицированный колдомедик, говорите...

— У вас есть настойка из рогатых слизней? — спрашиваю мадам Помфри, уже зная, какой будет ответ.

— Нет, разумеется, — фыркает женщина. — Кому она здесь нужна?

Что и требовалось доказать...

— Пойдемте, мистер Снейп, — говорю, когда ребенок согревается и выпивает предложенный колдомедичкой бульон.

— Куда? — хмурится мальчик.

— Ко мне. Буду вас лечить.

* * *

Настойка из рогатых слизней — очень простенькое, но очень действенное средство, если болезнь не сильно запущена, как в случае Северуса. Ее даже рекомендуют принимать в качестве профилактического. И стоит она недорого. Правда, в Англии ее таким образом не используют — либо не знают, либо просто не придают значения. А в Советском Союзе ее можно купить по кнату за стакан в любой магоаптеке. Причем пьют ее по каплям.

Одно плохо — она горькая до невозможности.

Пока Северус кривится, проглотив протянутую на ложке настойку, рассказываю ему об этой микстуре. Он внимательно слушает.

— А теперь, мистер Снейп, я хочу, чтобы вы кое-что мне сказали. Я знаю, что вас обидел гриффиндорский квартет. И знаю, что вы на них обижены. Если хотите, я могу за вас отомстить. Могу устроить, чтобы их выгнали из школы. Могу сделать так, что они покалечатся. Могу подвести их под Азкабан. Могу просто убить их. И никто не заподозрит ни вас, ни меня.

В глазах мальчика вспыхивает что-то дьявольское.

— Можете?

— Это несложно, — улыбаюсь.

— А меня научите?!

— А вот это следующая часть моего предложения, — киваю. — Я могу научить вас постоять за себя. Могу показать, как отбить всякое желание приставать к вам.

Снейп закусывает губы. Смотрю внимательно на сомневающегося ребенка.

Что ты выберешь, малыш? Захочешь ли спрятаться за мою спину или же будешь учиться самостоятельно решать проблемы?

— Научите меня, — тихо говорит он через какое-то время. — Я хочу уметь сам.

— Ответ, достойный Принца, — улыбаюсь.

Молодец.