Чародейка (джен)

Вспоминался анекдот о встрече в пустыне человека и джина, предложившего новому владельцу загадать желание.

« Я домой хочу», — ныл «владелец».

— Пошли, — соглашался джин.

« Я быстро хочу!».

— Тогда побежали.

На вопрос, а нельзя ли как-нибудь, при помощи магии, перенестись из болота поближе к человеческому жилью, путники одарили Надежду выразительными взглядами. Больше ни о чем спрашивать не захотелось.

Они все шли и шли по бесконечным, казавшимся бескрайним, топям. При мысли о закате захотелось умереть сразу. Не дожидаясь очередных ужасов.

— Мы погибнем? — Уныло выдохнула Надежда в затылок Светлого Рыцаря.

За его спиной приходилось болтаться в те счастливые минуты, когда дорога позволяла ехать верхом, вместо того, чтобы ползти на четвереньках по грязи.

— Нет, — со знанием дела, уверенно ответил тот.

Надя поежилась:

— С очередной ночью придут новые монстры.

— Выживем, — усердствовал в оптимизме воин. — Недолго идти осталось.

Действительно, прежде, чем солнце погасло за горизонтам, топи остались позади.

— Хвала Свету! В лесу хотя бы плавунов и утопленников не встретим, — оживился Сурэй. — Мерзкие твари, что не говори!

— А по этому поводу никто и не возражал, кажется? — сладенько пропела Инара. — Но справедливости ради стоит заметить, что плавунов и утопленников в Проклятом лесу, конечно же, нет. Зато сколько угодно ворленов, ваклаков, нетопырей, драфров. Можно ещё встретить призраков, гулей, демонов, зомборков. И так, ещё кое-кого, — по мелочи. О Высшей Нечисти беспокоиться не стоит — она до нас не снизойдет.

Сурэй запустил пятерню в сальные волосы:

— Утешитела, мать твою!

— Что я тебе, нянька — утешать? — фыркнула Инара.

Привал устроили на опушке, что давало возможность видеть врага за добрые полсотни шагов.

Антрида, было, попыталась заставить Инару готовить ужин. Но Магичка наотрез отказалась:

— Я устала. Готовь сама.

— Я не умею.

— Чему же вас в ваших военных академиях учат? — Возмутился бельчонок. — Если солдат не в состоянии о себе элементарно позаботиться? Делай, что хочешь! Я, кстати, тоже человек.

— Давайте, я попробую, — Предложила Надежда.

Готовить она любила. Ведь приятно, когда угощаешь вкусненьким собственного приготовления. Вот только семьи, сумевшей оценить это полезное качество характера, создать не удалось. Хотя, в сложившихся обстоятельствах начинаешь думать, — оно и к лучшему.

Вопреки логике, Инара, вместо того, чтобы обрадоваться предложению и отправиться отдыхать, накинулась на выискавшуюся энтузиастку:

— Вот она, наша Трионская Волшебница-Чародейка. Любую проблему — одной левой!

— В чем готовить будем? — Спросила Надежда, игнорируя выпад. — Где кастрюли?

— Ах, какие мы кроткие да милые! — Не отставала Инара. — Мы сама прелесть! — Она подбоченилась. — Какие кастрюли?! Может тебе ещё и сковороду, и скалку, и прихватку подать?!

— Что готовить-то? — Повернулась Надежда к Антриде.

Несмотря на то, что тон Инары раздражал, злил, бесил — иным словом «заводил», -ссориться с глупой девчонкой она не собиралась.

— Крупу, — ответила Антрида, доставая из чересседельных сумок небольшой мешочек и довольно объемный ковш, которому грозило послужить котелком.

Не говоря ни слова, воительница зачерпнула им мутную воду из близлежащей лужи.

У Надежды челюсть отвисла от возмущения:

— Ты предлагаешь готовить пищу в этом?! — В ужасе отшатнулась она. — Хоть представляешь, чем мы рискуем заболеть? В кого можем обернуться?

— Магии в воде нет. — Огрызнулась Инаран. — Я — Страж первого ранга. Магию подобного рода почувствовала бы обязательно.

— А как насчет стаффилококов, прочих «кокков» и кишечных палочек? Их ты «почувствовать» способна, до того, как они начнут размножаться в твоем организме?

Женщины переглянулись.

— Кого «почувствовать»? — Протянула Инара.

— Слона в сарафане.

Пока она пыхтела со злости, проклиная грязь и антисанитарию, вода в котелке медленно закипала.

— Помочь? — Предложил Паркэс, подкравшийся, как всегда, не заметно.

— Я сама. — Не особенно дружелюбно откликнулась Надежда. — Сложностей никаких: не кулинарное чудо готовлю. Всего лишь кашу.

— Там, откуда ты пришла, все такие? — Поинтересовался лучник, присаживаясь рядом.

— Какие? — Отодвинулась Надя.

— Сильные. Для своих лет ты, Джайна, удивительно разумное существо.

Женщина одарила парня обескураженным взглядом. Может у них тут, на Ассиорте, женщины в старческий маразм начинают впадать, чуть за тридцать перевалит?

— В деревнях девчонки в пятнадцать лет совсем дети. — Продолжал развивать мысль Паркэс. -Ты же действуешь, как взрослая женщина.

— Ну, это, наверное, потому, что мне давно уже не пятнадцать. — Посмеиваясь, помешивала варево подвернувшейся под руку деревяшкой Надежда. — Грязь скрадывает как минимум половину прожитых лет. В этом её единственное, весьма сомнительное, преимущество.

После ужина, активизировав охранный круг, стали готовиться к ночлегу.

Удобно устроившись между воительницей и ведьмочкой, укутавшись теплым плащом, Надежда с удивлением думала о том, что счастлива. На небе, одна за другой, загорались звезды — большие и маленькие. Глядя в небо над Ассиортом, она впервые не только поняла, — почувствовала и поверила — это не прошлое; не параллельный мир. Это вообще не Земля.

Вот ведь как бывает, смотришь и не осознаешь, что рисунок звезд тебе куда более знаком, чем отдаешь себе в этом отчет?

* * *

Разбудили резкие, возбужденные голоса.

— Убери грязные лапы, Эмпар!

Как не странно, рычал не Сурэй. Это был Паркэс.

Смех, раздавшийся в ответ, глумливо-непристойный, показался Надежде издевательским и злым.

— Держи себя в руках, — вплелось в низкое рычание мужских голосов бархатное контральто Антриды. — Они нарочно провоцируют тебя. Ты же понимаешь?

Со своего места Надежда могла видеть лишь многочисленные складки черного плаща, полностью драпирующие «героя», стоявшего к ней спиной. Паркэса удерживали трое мужчин, отнимая возможность сопротивляться. Было омерзительно смотреть, как холеная бледная рука, украшенная множеством перстней, с нарочито-унижающей лаской похлопывала друга по щеке.

— Красавчик! Почти жаль тебя. Я далеко не так жесток, как гласит молва. Я способен сочувствовать и сострадать. Иногда. — Подобострастное хихиканье становилось назойливым, как комариный писк. — Жаль тех, кто, подобно тебе, слишком красив. Или, как маленькая ведьмочка, слишком глуп. Вам дали шанс. — Мужчина медленно повернулся на каблуках. — Всем. Почему вы предпочли струсить?

— Ты говоришь чушь, — голос Антриды оставался, как всегда мягким, полнозвучным и спокойным. Едва уловимая льдинка выдавала владеющий женщиной гнев. — Даже самые отчаянные храбрецы твоей своры, Чархан, никогда не называли трусом ни Сандара. Ни меня.

Чархан кивнул:

— Верно. Но если не страх привел вас сюда, так что? Вероломство?

— Мы исполнили вашу волю, Ваше Величество. — Склонился в поклоне Сурэй. — Однако магия Проклятого Леса многое искажает. Мы просто сбились с пути. И только.

— Исполнили? Где же она, в таком случае? — В голосе черного человека прозвучало гневное нетерпение.

Широкими шагами Чархан направился к Надежде.

Она поспешно поднялась, не желая смотреть снизу вверх на узкое надменно-презрительное лицо Кая, способного убить Герду пренебрежительным взглядом; легким надменным движением тонких, вразлет, бровей. Его уже не расколдовать никакими поцелуями. Его раздражает нежность, потому что он успел сложить жестокое слово «Вечность» и понять, — оно того не стоило.

Насмешливая печаль в синем взоре смешивалась с расчетливой беспощадностью. Легкие, прямые, рыже-каштановые волосы падали на лицо, обрамляя острые, четкие, резкие черты, наводящие на мысль о лезвии.

— Это она? — Сапоги на высоких каблуках оказались начищенными до зеркального блеска. — Наша последняя надежда?

Свита молчала, тревожно переминаясь с ноги на ногу.

Изящные брови чуть сдвинулись, образуя легкую складку на переносице. Уголки тонких губ дрогнули в усмешке:

— Как ты смеешь так пристально, в упор, разглядывать меня?

— Просто никак не могу понять, кто вы: мужчина или женщина? — Решила быть дерзкой «Чародейка».

— Я — нифилим, — от тихого голоса, что только снежинки не падали?

Исчерпывающий ответ. Только что бы это значило— нифилим? Что за зверь и с чем его едят?

Существо отвернулось, с некоторым усилием натягивая на узкую кисть перчатку.

— Отойди от неё! — Рыкнул Паркэс, корчась в руках удерживающей его стражи. — Ты! Проклятое отродье!

Ни один мускул на треугольном лице рыжего не дрогнул. Лишь в глазах промелькнула едкая, как кислота, не предвещающая добра, злинка.

Неторопливо, лениво, Чархан подошел к пленнику. Склонившись с нарочитой небрежностью, крепко сжал пальцы на подбородке противника. Жестким тычком запрокинул голову Паркэса назад.

— Ты? Ты называешь меня отродьем? — Голос звучал мягко, зачаровывающе. Будто кто-то крался по снегу на мягких лапках, стараясь не оставлять следов.— Ты? Предатель и мракобес?

От резкого удара под ребра Паркэс захрипел, повисая на руках удерживающих его людей.

— Тебе говорили, что связь эльфа и орка, так же предосудительна, как страсть орла к свинье?

Голос продолжал шелестеть, словно ольха на ветру. Почти невесомо. Остроносый сапог с размаху ударил в пах. Паркэс охнул, дернулся и застонал. Но затем с усилием поднял голову. В черных глазах горела такая ненависть, что невольно по телу продирала дрожь.

— Вы сами, Ваша Светлость… — прохрипел полукровка.

— Паркэс! — С отчаянием вскрикнула Инара. Но повелительный взгляд Чархана заставил её разом съежиться.

— Продолжай, — добродушно кивнул рыжий. — Я — сам? Что?

— Мракобес! — Хрипло выдавил из себя Паркэс. — Похлеще других! Вы сами появились на свет благодаря страсти Тигрицы к Крысе, но понятия не имеет о том, что такое — страсть. Вам доступна лишь грязная похоть!

— Правда? — Покачал головой Чархан. — Это ты с чего такие далеко ведущие выводы сделал? — Кривая усмешка не украсила тонкое, породистое лицо.

— С того! Рано или поздно она выберет меня! Меня, — не тебя, Крылатый, ясно?!

Рыжий снова кивнул.

— Мне — да. Тебе тоже придется кое-что уяснить, красавчик. Например, то, как нужно разговаривать с сильными мира сего. В тюрьму его! — Бросил Чархан. — Пусть там поучится хорошим манерам.

— Нет! — Крикнула Инара, бросаясь чудовищу в ноги. — Ваше Величество! Вы всем нам обещали жизнь, помните? Говорили, если, вопреки Проклятью, выйдем живыми, то помилуете и дадите свободу! Вы не можете так поступить!

Чархан брезгливо отпихнул девушку ногой, высокомерно, с горделивой спесью вскидывая рыжую голову:

— Если каждая деревенская девчонка сможет указывать царям, что и как делать, куда же скатится мир?

— Вы дали слово, Ваше Величество. — Весомо проговорил Сандар.— В вашем роду правили разные короли. Но никто ещё не нарушал данного слова.

-Убирайся! — яростно процедил рыжий, отталкивая Воина.

Широкими порывистыми шагами он дошел до пленника. Узкая ладонь размахнулась и отвесила Паркэсу одна за другой, три оплеухи.

— Храбрец! — Оставив показное спокойствие, процедила сквозь зубы Антрида. — Чему только учили тебя все эти годы, мальчишка?! Бить связанного?! — Она выразительно повела плечами, всем видом выражая острейшее отвращение. — Позор для воина!

— Для воина-то, может быть, и позор, Страж, — немало не смутившись, отозвался Чархан. — Только я — не воин. Я — Его Величество, Король! И вообще, вы мне надоели. Оба, — улыбка, адресованная Антриде, отличалась ласковостью, свойственной, разве, кобре? — Эмпар! — Симпатичный придворный подобострастно метнулся, как шавка в ногкам хозяина. — Проводи девку во дворец, там разберемся — чудо она или вонючая самозванка. Почетный эскорт — насмешливо выделил он последние слова, — пусть отдыхает.

Поднявшись в седло, Чархан швырнул к ногам Сандара увесистый кошель.

— Поделишь с остальными. Представление закончено, все свободны. Эй, красавчик! — В огненных глазах Паркэса, когда он обернулся, горел огонь, роднивший его с зомбарками из Черного Дома. — Увижу тебя ещё раз, — не обессудь. На вторую нашу встречу данного мной слова уже точно не хватит.

Надежда вывернулась из рук стражи:

— Я никуда не пойду с вами! С места не сдвинусь!

Холодная угроза в сине-зеленых переменчивых глазах заставила умолкнуть и съежиться, как ежился незадолго до этого бельчонок.

— Сделаешь то, что прикажут.

Подстрекаемая бог весть каким демонам, Надежда крикнула в спину тронувшемуся всаднику:

— А если рискну ослушаться?!

Миндалевидные, узкие, чуть оттянутые к вискам глаза насмешливо блеснули, когда Чархан бросил взгляд через плечо, небрежно уточняя:

— Не пойдешь сама — заставим силой, только и всего. Эмпар, поторопись. Сегодня я ещё желаю поохотиться.

Вонзив металлические шпоры лошади в бока, всадник с медными волосами исчез в образовавшейся портальной арке.

Придворный кивнул, улыбаясь такой же кривой, как у господина, улыбкой.

Надежда бросила умоляющий взгляд на друзей. Новые хозяева внушали куда больший ужас, чем вчерашний Трионский Змей. Но её с самого начала вели к рыжему в черном плаще с кривой улыбкой. Он понимала: силы не равны.

— Прости, — с болью прошептала Антрида. — Мне очень жаль.

Надежда кивнула. Ощущение, что её предали, не проходило.

— Не стоит прощаться. Ещё увидимся. Колесо жизни вертится, — многозначительно сказал Сандар.