Покой и воля (Книга II) (джен)

Лютный переулок, м-ру К.Г. Квирреллу.

«Господин ходячая энциклопедия, дай-ка справку: что означает слово «нагини»? В гримуарах ничего похожего не нашел».

Хогвартс. Проф. С. Снейпу.

«Потому что надо хорошие книги читать, а не справочники по злодейству. Шучу, не обижайся. Нагини — имя кобры в одном из рассказов Киплинга, которого я тебе не устаю цитировать. Кончила змея плохо, ее мангуст придушил. На всякий случай: это мелкий хищник, отдаленно напоминает хорька, в наших краях не водится.

P.S. На Рождество ждем в гости».

Северус, задумавшись, машинально сложил записку от Квиринуса и сунул обратно в конверт. Быть может, его подвел слух, и Волдеморт обращался к змее как-то иначе? Но нет, ласково-напевный призыв, заставивший оторопеть Пожирателей, до сих пор журчал в ушах: На-ги-ни-и... Любопытно, из каких глубин памяти бывшего слизеринца Тома Реддла всплыло это имя? Неужели в Хогвартсе когда-то изучали творчество маггловских писателей? Но, как бы то ни было, это дело прошлого. А в настоящем хорошо бы раздобыть мангуста... желательно размером с хагридова Пушка.

И все-таки: зачем повелителю змея?

* * *

У сэра Николаса де Мимси-Порпингтона была одна маленькая тайная слабость: он любил пробираться в детские сны.

Откровенно говоря, лет сто назад этим развлекались все хогвартские привидения, не скрываясь друг от друга. В мире сновидений для тебя, бесплотного, вода снова мокрая, солнце горячее, снег холодный, леденец сладкий... Призраки старались не обнаруживать своего присутствия, но не всегда получалось. К тому же сны, особенно у подростков, бывают такого свойства, что... словом, ученики начали жаловаться и директор Блэк (скандал пришелся на годы его управления школой) потребовал прекратить вторжения. Непокорным пригрозил дементорами. Привидения повиновались, потому что встреча с дементором для них почти наверняка означала превращение в безмозглый клочок тумана: еще никому из призрачного сообщества не удавалось одолеть летучих тварей, которые вдобавок никогда не нападали в одиночку.⁽¹⁾

Долгие годы Почти Безголовый Ник не рисковал нарушить запрет. Но ночь за ночью наблюдая, как радужно переливаются ауры мальчишек, которым снится что-то интересное, не выдержал, — осторожно пробрался в видение одного из них. Призраку повезло: спящий тосковал о домашней стряпне, и Ник до утра объедался пудингами, тушеной бараниной и пончиками со взбитыми сливками.

Вскоре привидение решило повторить опыт — и очутилось в темном погребе, где лязгали челюсти, скрежетали когти, рычало, завывало, словом, творился настоящий кошмар. Сам сновидец, поскуливая, забился в угол, дрожа от страха. Не раздумывая, Ник схватил его в охапку и потащил в реальность, зовя по имени, чтобы разбудить. Позже спасенный шумно радовался явлению спасителя, а тот, польщенно раскланиваясь, сообразил, что все дело в возрасте.

Нескромные сны приходят с наступлением юности, а когда тебе одиннадцать-двенадцать лет, еще рано стесняться собственных грез. И если ограничиться первокурсниками, то это никому не принесет вреда. В крайнем случае, успокаивал себя Ник, он скажет, что забрел в сон случайно. И, разумеется, сэр Николас — джентльмен, посему никогда и ни под каким предлогом не позволит себе подглядывать сновидения девиц.

...Эту самую длинную ночь в году гриффиндорский призрак решил посвятить двум первокурсникам, которые накануне вечером увлеченно обсуждали книгу «про пиратов». Почти Безголовый Ник, при жизни не отличавшийся храбростью и задиристым нравом, надеялся, что книжные приключения непременно продолжатся в снах мальчишек и таким образом удастся поучаствовать в морских сражениях. Он был уже на полпути к их спальне, когда из покоев пятого курса полыхнуло зарево — да такое, каких в Хогвартсе еще не видывали.

Забыв про шхуны и абордажи, Ник метнулся туда, полный самых плохих предчувствий. И точно: среди мирных опаловых «коконов» соседей по спальне темно-багровым пламенем пылала аура Гарри Поттера. Беззвучный пожар, видимый лишь призраку, затопил полкомнаты, силуэт подростка скрылся в нем и только рваное черное пятно по-прежнему висело над его головой.

Мгновение призрак колебался: а вдруг сон Поттера из тех, что никак не предназначены для посторонних глаз? Юноша проснется, устроит скандал, а там и до дементора недалеко. Но Гарри всегда с уважением относился к факультетскому привидению, да и чувственные грезы обычно окрашивают ауры в совсем иные цвета... Значит, нечего медлить. Вперед, сэр Николас!

За пеленой огня царил полумрак и не было ни души. Призрак огляделся: гладкие черные плиты стен, такие же потолок и пол. Вполсилы горят светильники. По полу что-то шелестит. Нечто тяжелое и длинное движется в тени стены, поблескивая продолговатыми зелеными чешуйками... Да это же змея и притом огромная! Ник поспешно взлетел под потолок и уже оттуда наблюдал, как она скользит вперед, чуть приподняв треугольную тупорылую голову.

В путешествиях по чужим снам ему встречались куда более жуткие монстры, да и в места заносило такие, что не описать словами. Но почему-то именно сейчас Ник почувствовал как шевельнулись волосы под шляпой.

Змея уверенно огибала повороты бесконечного коридора, пока не оказалась перед закрытой дверью. Рядом на стуле сидел человек, укутанный странной мерцающей тканью, и, кажется, дремал.

Раздвоенный язык коротко выстрелил из змеиной пасти. Голова начала медленно подниматься, точно рука, готовая для удара. Вспыхнули желтые круглые глаза. Тело напряглось и замерло.

— Проснись! — не помня себя заорал Ник. Человек вздрогнул, вскочил, серебристый покров упал к ногам, — и змея ударила его в живот.

От толчка он отлетел к двери, глухо вскрикнул, прижатый к полу мощными чешуйчатыми кольцами, а змея терзала его бок, под ним растекалась темная лужа... Ник рванулся прочь, но стена не расступилась, как обычно бывало, а больно толкнула в лицо, возвращая к ползучему убийце и его жертве. Догадываясь, что угодил в худший из виданных им кошмаров, призрак заметался под потолком, но вдруг услышал еще какие-то крики, от которых змея, человек, коридор стали меркнуть, распались на части и сгинули без следа.

Действительность прогнала сон, но не принесла облегчения.

Гарри в приступе тошноты скрючился на краю кровати, испуганные друзья толпились вокруг, а гриффиндорский призрак уже летел, прошивая этаж за этажом, вниз — к слизеринскому коллеге. Сэр Николас чувствовал, что должен как можно скорее сообщить ему об увиденном.

Едва Барон узнал, с какой новостью явился Ник, тотчас же позвал декана; тот, к счастью, еще не ложился.

— Вы разглядели человека, на которого напала змея? — спросил Снейп, выслушав короткий взволнованный рассказ. — Сможете описать его внешность?

— Невысокий, плотный... — призрак запнулся, припоминая, — кажется, средних лет. И рыжий! Да, у него были короткие рыжие волосы.

— И черное пятно, говорите, осталось... И напала змея на рыжего... Спасибо, сэр Николас, вы принесли ценные известия.

«...которые выглядят, как один большой знак вопроса», — про себя закончил Северус.

* * *

Смотреть на человека можно по-разному. Дамблдор мог многое рассказать о том, что таят в себе чужие взоры, но к этому взгляду он был не готов. Лютая ненависть в зеленых глазах за круглыми стеклами очков, — внезапная, необъяснимая и мгновенная. Слишком сильная для подростка. Нечеловечески сильная.

Днем навалилось множество дел, но Альбус нет-нет да и возвращался мысленно к событиям ушедшей ночи. Перепуганные дети Уизли, их срочное перемещение в дом на площади Гриммо, и самое главное — странный сон Поттера и его еще более странный взгляд.

Утром слизеринский декан намекнул, что есть важный разговор. Директор предложил встретиться после отбоя и был настроен пренебречь очень многим ради этой беседы: он не сомневался, что речь пойдет о том самом сновидении, хотя Снейпу вроде бы не полагалось о нем знать. Но Дамблдор не раз убеждался, что в осведомленности о школьных делах этот нелюдим почти не уступает ему самому.

Вечером предположение подтвердилось. Предисловие никому из собеседников не понадобилось, но начал Снейп все-таки неожиданно.

— Как вы полагаете, насколько удобна змея в качестве фамильяра?

— Сомнительный выбор, на мой взгляд. Она привлекает внимание и не переносит холодный климат.

— Тем не менее именно змея Волдеморта, судя по описанию, напала на Артура Уизли. Или под мантией-невидимкой прятался какой-то другой рыжий?

— К сожалению, он самый. И если бы Гарри вовремя не поднял тревогу... — директор замолчал, испытующе глядя на декана: насколько хороши у того информаторы? Известны ли ему ВСЕ подробности?

Снейп безмолвствовал и Дамблдор решил действовать наверняка.

— Гарри во сне наблюдал происходящее из весьма специфического... хм, положения. Надеюсь, вам понятно, что я имею в виду?

Время на раздумье — миг между вдохом и выдохом.

Чего не заметил Ник? Упустил что-то важное, на это намекает бородатый хитрец. Во сне были коридор, дверь, человек и змея. Поттер не укушенный и едва ли предмет, следовательно...

— Конечно, Дамблдор. Поттер неведомым для нас образом очутился в теле змеи.

Молодец, едва не сорвалось со старческих губ. Ведь не знал же, явно не знал, но моментально сообразил!

— Прослеживается связь Поттер-змея-Волдеморт, — между тем продолжал Снейп. — Среднее звено можно пока исключить, несмотря на то, что оно само по себе крайне любопытно. Очевидно, Темный Лорд способен проникать в сознание мальчишки. В общих чертах я даже представляю себе, как это происходит. Но почему снова Поттер? Признаться, я бы многое дал за возможность применить к нему ментальную магию...

Дамблдор не ответил. Прикрыв глаза, старик откинулся на спинку кресла и выглядел бы задремавшим, если бы не руки. Легкими касаниями они лепили из листа бумаги голубя, кубок на высокой ножке, змею, розу... Тишина, подкравшись на мягких лапах, вместе с Северусом наблюдала за чередой перетекавших друг в друга образов.

— Итак, почему именно Поттер... — не прекращая своего занятия монотонно произнес директор. — Северус, беретесь найти ответ?

— Я готов попытаться. Но каким образом? Не тащить же мальчишку к себе в кабинет...

— Он явится к вам сам — на уроки окклюменции. Двух месяцев вам хватит? — Дамблдор оставил сонный вид и какое-то мгновение любовался произведенным эффектом. Потом предостерегающе поднял ладонь, останавливая готовый хлынуть поток возражений: — Да-да, вы совершенно правы: для изучения ментальной магии требуются годы, предрасположенность, терпение и желание. Гарри не имеет ничего из перечисленного. Но и перед вами не стоит задача сделать из него менталиста. Исследуйте его столько, сколько сочтете нужным. Добившись результата, под благовидным предлогом прекратите занятия.

— Идеи у вас совершенно слизеринские, господин директор, — хмыкнул Снейп. — Поттеру сами объявите об уроках или мне поручите?

— Сделайте это от моего имени. Неприязнь, которую Гарри к вам испытывает, добавит ему уверенности в том, что инициатива исходит не от вас.

— Позволите личный вопрос?

Дамблдор кивнул.

— Почему бы вам самому не заглянуть в сознание Поттера? От вас-то он ничего не скроет, прочтете его, как букварь.

— Еще в начале года так оно и было, Северус... Но со вчерашней ночи ситуация изменилась. Пока не могу рассказать вам всего, потому что это всего лишь мои подозрения. Я намерен проверить их, вы же поведете свое исследование. Позже сверим результаты.

Бумага, на время оставленная в покое, вновь ожила. Под пальцами волшебника живое сменялось неживым, застывало и плавилось, пока не превратилось в облачко пара, растаявшее на глазах. Дамблдор задумчиво провел ладонью по пустой столешнице.

— Говорят, цель оправдывает средства... Это ложь. Цель определяет средства. Указывает на них прямо и недвусмысленно. И лишь затем начинаются трусливые поиски оправдания. Которое я искать не собираюсь. Так что идеи у меня, быть может, и слизеринские, но выводы, как видите, вполне гриффиндорские.

* * *

Для «уроков» декан выбрал лабораторию. Во-первых, там нет портрета Морганы и, следовательно, не будет лишней пары любопытных глаз. Во-вторых, по давнему уговору факультетское привидение без веской причины не являлось в царство котлов и пробирок, чтобы не мешать человеку работать. Пивзу, конечно, плевать на любые договоры, но в таких случаях за ним приглядывает призрак.

А еще в лаборатории жутковато поблескивает зельеварческий стальной инструмент, вдоль стен тянутся стеллажи с заспиртованными впрок потрохами, светильники посажены на гнутые змеиные шеи, — и посредине своих зловещих владений стоит сам подземельный властитель, одеждами черен, ликом грозен, носом долог... Северус покосился на изогнутый стеклянный бок реторты, где упомянутый господин отражался во всей красе.

Словом, Поттер должен проникнуться обстановкой. Вот ему для той же цели жесткий стул с высокой прямой спинкой. Преподавателю — тоже жесткое, но уже кресло с подлокотниками. Трон не трон, а разницу в положении подчеркивает.

Позади кресла на особом треножнике тихо светился Омут Памяти.

Снейп готовился к дотошным расспросам, но Дамблдор в ответ на просьбу одолжить реликвию просто кликнул домовиков и распорядился доставить Омут в подземелье. Откровенно говоря, для воспоминаний годилось любое корыто, лишь бы плескалась в нем Аква-мнемозина⁽²⁾, но древняя каменная чаша, загадочные руны... Солидно, заманчиво. Любопытный Поттер непременно заинтересуется, а если еще при нем начать вытаскивать из виска пряди мыслей и топить их в Омуте, то хоть пари заключай: нос, оседланный круглыми очками, сунется туда при первом же удобном случае. Учителю останется лишь «вспомнить» о неотложном деле где-нибудь в Главном зале или еще дальше. Затем вовремя вернуться, уличить подглядывающего и с чистой совестью вышвырнуть из лаборатории, тем самым прекратив так называемые уроки.

Северус придумал эту комбинацию, пока возвращался в свой кабинет после вечерней беседы с Дамблдором. Поначалу, правда, собирался спровоцировать Поттера особо диковинными препаратами, но вовремя припомнил его жадный интерес к чужим тайнам и равнодушие ко всему, что связано с учебой.

Цель определяет средства... Кого старался убедить в тот вечер Дамблдор: себя или его? Или по обыкновению развлекался словесной игрой? Северусу все чаще казалось, что из накопленных вопросов без ответов можно построить второй Хогвартс.

Есть цель. Выбраны средства. А Гарри ли это Поттер или дохлый растопырник — неважно.

Хотя какая может быть легилименция к растопырнику, тем паче дохлому...

Ученик явился вовремя. Хмуро поздоровался, сел. Северус, спиной к нему, нарочито медленно выуживал из головы серебристые нити воспоминаний: еженедельная порция пустопорожних сентенций от Амбридж на собрании в учительской, случайно услышанная сплетня о новом ухажере профессора Синистры, сегодняшний урок зельеварения у второго курса Слизерина и Гриффиндора. Обернувшись, перехватил заинтересованный взгляд: и что же такое секретное прячет гад Снейп в Омуте Памяти?

Еще два-три подобных демонстративных «утаивания» и любопытство мальчишки разгорится всерьез. Последующее недоумение и попытка понять, зачем потребовалось прятать этакую чушь, заставят его надолго задержаться у Омута.

Со спящим работать проще и волшебная палочка только мешает, но нужно создать видимость урока.

— ...Легилименс!

Два часа спустя, отпаиваясь Успокоительным, Снейп вслух восхищался Темным Лордом. На расстоянии сотен миль (если допустить, что повелитель по-прежнему у Малфоя) пробиться сквозь мощную защиту замка и, — что выглядело сущим чудом, — не только не заблудиться в сознании Поттера, но и направить его в нужную сторону!

Сам Северус на первом же сеансе легилименции сразу и накрепко увяз в мешанине звуков и образов, заполонивших сознание подростка. Мозг одержимого Волдемортом Квиррелла и то выглядел более упорядоченно. Вероятно, имеет значение возраст объекта... Но прежде всего — способности самого легилимента.

На следующих занятиях повторялась комедия с торжественным извлечением воспоминаний из преподавательской головы. Ученик ерзал, вытягивал шею, любопытничал вовсю.

То ли Северус более или менее освоился в растрепанном полудетском «я» Поттера, то ли Гарри в самом деле привел мысли в относительный порядок, но исследование теперь продвигалось успешнее. За ясными, как день, картинами повседневности в доме нелюбимой тетки, лицами друзей-сокурсников, физиономией обожаемого крестного все чаще мелькали три сменяющих друг друга тени: рыжеволосая женщина, худой мужчина в очках и некто бесполый-безликий в черном. Мать, отец и...

Поначалу Снейп решил, что ненароком угодил в ментальный канал Волдеморта. Плохо дело: попробуй объясни, какого дракла ты болтался в голове Избранного в тот самый момент, когда туда заблагорассудилось заглянуть повелителю. Потом, приглядевшись, понял, что рано запаниковал, приняв неясный силуэт за человеческую фигуру. Да это же то самое пятно, о котором толковал Почти Безголовый Ник, осенила догадка.

— Легилименс!

Изнутри пятно было грязно-серым, как поздние ноябрьские сумерки. Тянуло затхлой сыростью, что-то шелестело и потрескивало, точно где-то рядом возились огромные насекомые.

Северус остановился, пытаясь сообразить, куда двигаться в клубящейся мути. Туман вокруг то светлел, обещая вот-вот рассеяться, то сгущался до ночной темноты; в треск и шелест вплетались невнятные ошметки фраз, чей-то глухой вскрик, хриплый обрывок «...давра!», детский плач... Из серой пелены выплыл знакомый дом и растекся дымом, заплаканное детское личико сменилось мордой лупоглазого игрушечного зайца, он раззявил пасть с длинными желтыми зубами, но захлопнула ее уже крыса — здоровенная, плешивая, с красными горящими глазами... И опять слоистая хмарь куда ни ткнись, обволакивает, касается тысячей рук, будто ты не в чужое сознание забрался, а попал в логово неведомого чудовища.

Монстр забеспокоился. Зыбкое пространство обрело грани, Северуса сдавило со всех сторон так, что крик застрял в глотке, скрутило жгутом и выбросило из сумерек в яркий свет — в убогую комнату, где в углу хныкал черноволосый мальчишка лет пяти, а над ним скандалили двое взрослых.

И за всем этим, округлив изумленно глаза, наблюдал Гарри Поттер.

Он не мог пробраться так далеко, твердил сам себе Снейп, приходя в себя после «урока». У Поттера нет ни знаний, ни способностей легилимента, чтобы сквозь все ментальные щиты прорваться в глубину, к детским впечатлениям ненавистного учителя. Это невозможно, как невозможен безногий, вдруг отрастивший себе новые конечности. Чудеса имеют свои границы, магия не всесильна!

...Но если Поттеру кто-то помог? Если кто-то управлял им, как взрослый водит рукой ребенка, обучая того правильно держать перо?

Голова пухла от догадок и предположений. А еще с недавних пор поселилась там гаденькая мыслишка, от которой никак не удавалось отделаться. Подпитывалась она неизжитой обидой, постоянным раздражением от присутствия дерзкого подростка, через слово козыряющего отцом — героем и образчиком всех известных добродетелей. День за днем сочилась злая кислота, растравляя желание отомстить мертвому через живого...

И без того неразговорчивый, Северус начал сторониться даже Барона и Пивза. Пытались подступиться с участием — угрюмо отмалчивался. На рождественское приглашение Квиринуса ответил коротким сухим отказом. Что проку в незатейливом дружеском застолье, когда впереди вожделенная, столько лет ожидаемая возможность поквитаться с врагом!

Обманка с Омутом Памяти пришлась как нельзя кстати. Всего лишь заменить одни воспоминания другими, вместо пустяков кинуть в Аква-мнемозину сгусток ненависти и боли — солнечный день конца июня 1976-го года. Остальное без ведома для себя сделал Драко Малфой, прибежавший сообщить, что у Грэхема Монтегю неладно с головой, потому что он сидит в туалете пятого этажа и очумело таращится в стену.

Полуправда — лучшее прикрытие лжи. Профессор Снейп не собирался демонстрировать мистеру Поттеру свои плохие воспоминания! Более того, он их специально прятал в Омут Памяти. А негодный мистер Поттер самовольно туда влез, и вдобавок вместо раскаяния веселился!

...Хорошо, что в последний момент Северус опомнился и тяжеленная банка с тараканами просвистела мимо мальчишеского виска.

* * *

Дрожали руки. В пустой тихой лаборатории мерцал никому уже не нужный Омут Памяти. Такой безмятежно светлый, серебряный, чистый... Лохань с помоями!

От яростного пинка треножник покачнулся и каменная чаша грохнулась на пол, густо забрызгав Аквой полки и мантию. Светящаяся лужа быстро тускнела, становясь похожей на обычную грязную воду. В ней плавали бурые лохмотья — все, что осталось от планов упоительной мести.⁽³⁾

Снейп позвал домовиков, велел прибраться и вернуть артефакт директору.

— Господин Барон... — голоса не узнать, чуть слышен. Но знакомый морозный сквозняк коснулся лица, белая фигура плывет навстречу из темноты.

— Когда-то вы рассказывали о своем худшем воспоминании... Сейчас моя очередь наступила, кажется. Выслушаете?

— Значит, тебе удалось пробраться в то загадочное пятно? — спросил призрак, когда исповедь подошла к концу. И правильно истолковав недоуменно-обиженное молчание, продолжил: — Удивляешься вопросу? Ждал утешения или сурового суда? Но ты не ребенок, чтобы утирать тебе слезы, а судит тебя пусть твоя совесть, которая, к счастью, за все эти годы никуда не делась. Если же хочешь совет, то вот он: иди спать. А завтра доложишь Дамблдору обо всем, что тебе удалось выяснить, и он скажет, что ты хорошо поработал, не будь я Бедуир Крепкожильный! — Барон помолчал и уже мягче добавил: — Северус, это нам, привидениям, положено вечно стенать и сокрушаться! Вам, людям, а особенно тебе помогает другое — отдых и дело. Предложил бы еще кружку лунного, но это, сам понимаешь, напиток не для живых.

Больше всего в тот момент Северус жалел о том, что нельзя пожать призраку руку.

1) Как известно, дементоры питаются счастливыми воспоминаниями, а также способны высосать душу. Привидение, в принципе, можно рассматривать как человеческую душу, лишенную телесной оболочки. Попросту устрица без раковины, бери и заглатывай. У волшебников для защиты есть «Патронус». А что у привидений? Колдовать они, очевидно, не могут, следовательно перед дементорами беззащитны.

Вернуться к тексту

2) Аква-мнемозина — «Вода Мнемозины». Авторская отсебятина. Роулинг никак не обозначает субстанцию, в которую погружаются извлеченные из головы воспоминания. Значит, пусть носит имя греческой богини памяти. Название возникло по аналогии с легендарным ядом Аква-тофана.

Вернуться к тексту

3) Полагаю, в Омут Памяти сбрасываются все-таки не воспоминания как таковые, а их отпечатки, копии. Иначе канонный Снейп не пришел бы в ярость, застав Поттера подглядывающим. Оставив худшее воспоминание в Омуте, Снейп не может его ПОМНИТЬ, следовательно, не может знать, на что именно смотрит Поттер.

Вернуться к тексту