О враг мой (джен)

(Месяц спустя.)

В коридорах Хогвартса было тихо — для субботнего вечера. Кое-кто из студентов направлялся в библиотеку или в спальню, но большинство сидело по гостиным, после того как холод и дождь прогнали их со свежего воздуха. У дверей опустевшего класса валялась забытая метла, и Альбус отправил её в свободную комнату в Больничном крыле, к прочим случайным находкам. Поразительно, сколько вещей теряют студенты за год.

По дороге в подземелья он улыбнулся слизеринцам-второкурсникам и поприветствовал их по именам. Он взял за правило запоминать имя каждого студента, поступающего в Хогвартс, хотя и не был застрахован от случайных провалов в памяти. Застенчивые улыбки и ответное: «здравствуйте, директор!» — стоили этих усилий. Важно, чтобы каждый ребёнок чувствовал себя особенным, тем более что они живут здесь больше девяти месяцев в году.

Хотя его сложно было назвать непогрешимым, Альбус гордился своей деятельностью на посту директора Хогвартса. Он поддерживал мир между профессорами (более или менее — профессора были разные), чтоб те, в свою очередь, могли воспитывать молодёжь — будущее магической Британии. И если иногда приходилось ради общего блага жертвовать этим миром, нанимая профессоров, мягко выражаясь, с неважным характером, — чтобы приглядывать за ними, например, — то он умудрялся извлекать отсюда максимум пользы. И по крайней мере в этом конкретном случае дела пошли на лад. До Альбуса дошли слухи, что профессор Снейп почти три недели не грозил отчислением ни одному студенту.

Это был настоящий рекорд.

Он был доволен прогрессом Северуса, однако сделал себе мысленную заметку: не передавать этого слуха профессору, дабы тот не вбил себе в голову идею поддержать свою репутацию за счёт какого-нибудь ничего не подозревающего бедолаги-студента.

Добравшись до места, он вежливо постучал в дверь. «Войдите!» — раздался голос Северуса, и Альбус улыбнулся, сразу при входе наткнувшись на любопытный взгляд Гарри Поттера. Мальчик устроился за столом в первом ряду, невдалеке от Северуса, и методично помешивал дымящееся в котле зелье, понемногу увеличивая скорость.

— Директор, — кивнул Северус. Его острый взгляд метнулся к Гарри. — Не отвлекайтесь. Помните: четыре полных секунды на каждый круг.

Гарри живо вернул своё внимание котлу, сосредоточенно сдвинув брови, и замедлил движения.

Альбус тихо прошёл вперёд, стараясь не мешать Гарри. Он нарочно пришёл к концу урока — понаблюдать, как идут дела, — но мальчику не стоило этого знать. Директор даже не пытался спрятать свиток пергамента, который держал в руке. Северус посмотрел, но не спросил. В общем-то это было одно из тех достоинств Северуса Снейпа, которые Дамблдор научился ценить в первую очередь: он не просил информации сверх необходимой.

О да, Северус любил информацию и имел свои способы её раздобывать. Вряд ли можно было ожидать меньшего от опытного шпиона и окклюмента. Однако он знал Альбуса достаточно хорошо, чтобы понимать, что любые сведения, хранящиеся в его голове, будут преподнесены так, как директор сочтёт нужным. Ни больше, ни меньше и не раньше, чем Альбус решит это сделать. И посему (не считая нетерпения — когда уже Альбус наконец решится) этот молодой человек редко утруждал себя какими-либо настояниями. Как только Северус узнавал правила игры — любой игры, — он становился искусным игроком.

Северус поднялся.

— Мы почти закончили.

— Конечно-конечно. Не спешите, — заверил Альбус.

— Профессор? — тихо окликнул Гарри, словно не решаясь вмешаться. — По-моему, зелье готово.

Альбус держался чуть поодаль, не желая стоять у них над душой, и спокойно наблюдал, как Северус и Гарри вместе оценивают консистенцию зелья. Нетренированный глаз не увидел бы ничего примечательного в этой сцене: профессор и студент проверяют сделанную работу; но глаз Альбуса едва ли можно было назвать нетренированным. Вся соль была в деталях — в жестах, в непринуждённости, с которой они двигались. В том, как Гарри потянулся взять флакон, едва лишь Северус поставил его на стол. В том, как Северус буркнул какое-то одобрительное слово, а Гарри ухмыльнулся и подсознательно подвинулся ближе. В том, что Северус не отодвинулся. Эти двое ходили, поворачивались, садились, брали ингредиенты и обрабатывали их так, словно танцевали, — очень знакомо; но Альбус никогда не надеялся увидеть это в их исполнении. И глаза старика невольно затуманились.

Да, подумал он, легонько постукивая пальцем по свитку пергамента. План прекрасно сработает.

И действительно — всё оказалось очень просто.

Две одиноких души, потерянные, нуждающиеся в семье — и так причудливо связанные друг с другом и с общим врагом. Он, бесспорно, знал, что преодолеть человеческий фактор будет нелегко (люди склонны усложнять простые вещи), но надеялся. В тот момент, когда Альбус встретил одиннадцатилетнего Гарри Поттера, с его добрым сердцем и детской способностью любить, он обнаружил, что его собственные планы мягко дистанцироваться от мальчика сильно пошатнулись. Мальчик был таким… обаятельным. И гораздо более готовым любить и прощать, чем можно было ожидать после детства, проведённого в такой заброшенности. Конечно, — подумал он тогда, — Северусу требуется лишь время, чтобы получше узнать этого ребёнка, и он увидит то, что видел Альбус, когда смотрел на мальчика, — тем более что многие черты характера тому достались от Лили. Так что на время Альбус оставил их притираться друг к другу. Всё же некоторые пророчества неопровержимы.

Он не учёл всей глубины ожесточения Северуса.

Свести их на уроках окклюменции в прошлом году — это была последняя попытка, неудачный эксперимент, рождённый отчаянием. Разумеется, думал он, Северусу нужно лишь пообщаться с мальчиком более тесно. Заглянув в его разум и сердце, он не устоит против обаяния Гарри, как и прочие сотрудники Хогвартса.

Но ожесточение укоренилось слишком глубоко.

А боль Гарри уже стала невыносимой.

Если б Альбус знал, что стоит запереть их на несколько дней в комнате Гарри в Суррее, тогда бы он…

Вежливое покашливание отвлекло его от этих мыслей.

— До свидания, директор, — сказал Гарри. Он собрался уходить, прихватив свою сумку и учебник по Зельям.

Альбус улыбнулся.

— До свидания, Гарри. Надеюсь, уроки продвигаются хорошо?

Гарри усмехнулся и кивнул.

— Ага. Да. Я кучу всего узнал.

Он украдкой бросил взгляд на удаляющуюся спину Северуса, когда тот направился в кладовку с ингредиентами. Альбус не заметил ни следа горечи или обиды на лице мальчика из-за того, что ему самому доступ туда временно был воспрещён. Северус сообщил, что Гарри принял это решение с пониманием, хотя и огорчился, — но было хорошо убедиться в этом лично.

— Прекрасно. Я много слышал о твоих успехах от профессора Снейпа.

Гарри зарделся от удовольствия.

— Ну, я вроде как много работал. И профессор Снейп просто здорово — действительно здорово! — объяснил кое-что, чего я не понимал.

— Неужели не отчитывал? — преувеличенно удивился Альбус, порадовавшись ответному фырканью.

— Только по делу, — усмехнулся Гарри.

Альбус улыбнулся в ответ, и тут вернулся Северус, выпроводив Гарри за дверь с напутствием «провести остаток выходных за обычным подростковым лоботрясничаньем».

— Значит, благословляете? — дерзко ответил Гарри. Его смех в ответ на суровый взгляд Снейпа эхом разнёсся по коридору, когда он вышел из класса. Надо отдать Гарри должное, Северус не особо старался. Альбус видывал более грозное выражение на лице Хагрида, когда тот выговаривал своим любимым зверюшкам.

— Вы желаете побеседовать? — Северус целеустремлённо направился к дверям; мантия его развевалась, как бы приглашая следовать за собой. Не было необходимости в этих спектаклях — не здесь, не с Альбусом. Но это помогало ему чувствовать себя не в прошлом, но в настоящем — хозяином собственной судьбы; Альбус знал это — и потому не возражал.

— Надеюсь, ваши занятия идут хорошо? — учтиво поинтересовался он, когда Северус закрыл дверь в кабинет и они расположились в креслах. Директор достал из кармана с полдюжины завёрнутых карамелек и положил на маленький столик между ними. Он давно понял, что его младший коллега питает отвращение к сладкому (возможно, побочное следствие какого-то несчастного случая в детстве?), но не настаивал: у всех свои недостатки. И Альбусу всегда неплохо удавалось нащупать чужие слабые места — будь то десерты или что-то ещё.

— Да, — кратко ответил Северус, не желая, по своему обыкновению, соблюдать светские условности: черта, которая и забавляла Альбуса, и вызывала в нём своего рода уважение.

Тем не менее профессор Зелий взял карамельку и наколдовал две чашки чая, пододвинув одну к Альбусу.

— В чём дело? Едва ли вы удостоили меня визитом в выходной день с целью обсудить мои методы обучения.

Альбус искушающе положил свиток пергамента на столик между ними и улыбнулся, когда Северус даже не взглянул. Его приподнятая бровь как бы заявляла, что уловка не сработала, — но, разумеется, оба знали правду. Северус был слишком умён, чтобы не быть любопытным, хотя и слишком упрям, чтобы это обнаруживать.

— С твоей стороны было очень великодушно пожертвовать своим выходным ради Гарри.

— Он обещал, что не будет впустую тратить моё время, — лаконично ответил Северус. — И пока что не тратит.

— Значит, он хорошо успевает?

Северус наклонил голову.

— Лучше, чем я ожидал, но не так хорошо, как хотел бы. Мы почти неделю потратили на основные концепции шестого курса — и несколько раз возвращались назад, чтоб осветить материал, который он должен был усвоить давным-давно. Мальчик даже не знал о различных эмульгирующих эффектах от помещения огуречника или водорослей в стабилизирующее зелье! Как будто я не возвращался к этой теме минимум трижды на четвёртом курсе, — проворчал он.

— Значит, ты жалеешь, что предложил ему дополнительные уроки?

Северус пошевелился.

— Я этого не говорил…

Альбус развернул карамельку и сунул её в рот — скрыть улыбку. М-м, превосходный вкус. И всё-таки Северус — это… нечто.

Младший волшебник разомкнул губы и помедлил, будто не зная, что сказать.

— Мальчик… справляется, — наконец признал он. — Ему никогда не стать Мастером зелий, но если будет продолжать в том же духе, то ТРИТОН сдаст без труда. Он умён и любознателен. Способен понять принцип действия почти всего, что его заинтересовало.

Альбус приподнял бровь.

— В твоих устах — впечатляющий комплимент.

— Да. Ну, — Северус пошёл на попятный, прежде чем его заподозрили, что он нахваливает ученика, — он довольно избирателен в том, что его интересует. Но, к счастью, наконец решил, что окклюменция и зельеварение стоят того, чтоб их изучать.

— Действительно. Были ещё проблемы с его новыми способностями?

— Вообще-то нет. — Северус побарабанил пальцами по столу и задумчиво нахмурился. — Иногда я чувствую это в нём. Силу… своего рода потенциал или понимание… нечто в этом роде. Несомненно, его магическое ядро укрепилось, но я больше не наблюдал никаких инцидентов или потери контроля, и он ни о чём подобном мне не сообщал.

Нет, Гарри уже несколько недель не терял контроля. Альбус знал: он следил за мальчиком пристальнее, чем кто-либо мог предположить. Не то чтобы его бдительность в течение учебного года была чем-то новым. Ещё прежде, чем он узнал, как обаятелен Гарри Поттер, для него был важен Мальчик-Который-Выжил. Альбус не хотел потерять его ни по какой из возможных причин.

— Вероятно, к концу семестра он будет готов к практическим занятиям, — добавил Северус. — Он всё ещё учится контролю сознания, но продвигается довольно быстро. Полагаю, весной его навыки окклюменции стабилизируются настолько, что можно будет опираться на них в тренировке. Чем скорее он научится использовать свою возросшую силу и контролировать её, тем лучше.

Альбус согласно кивнул.

— Да. Чем скорее, тем лучше. Кошмары и могущественная магия — не слишком желательное сочетание.

— По крайней мере, спать он стал лучше. — Северус выстукивал короткий ритм по своей чашке, и вдруг его пальцы неестественно замерли. У него было не так уж много новостей, но Альбус знал их все, включая эту.

Он демонстративно вздохнул:

— Только не говори мне, Северус, что ты наложил на его кровать заклинание слежения за сном.

— Только не говорите мне, что вы не узнали об этом в тот самый момент, когда я это сделал, — огрызнулся профессор.

Альбуса так и подмывало улыбнуться, но тем не менее он заметил:

— Я обещал тебе значительную свободу действий в отношении обучения и эмоционального состояния Гарри. Но это не означает, что я не буду вмешиваться с предложениями… время от времени. — Он сделал многозначительную паузу, чтобы подчеркнуть, что эти «предложения» были вежливо сформулированными приказами. — Гарри признаёт твой авторитет — прекрасно, но он всё-таки имеет право на частичку приватности.

Северус раздражённо поджал губы, однако уступил.

— Хорошо. Я сниму следящие чары.

— Спасибо, Северус. — Обоим хватило такта обойти молчанием, что Альбус подождал, пока кошмары Гарри не прекратятся, чтобы поднять этот вопрос. — Я рад, что у него всё наладилось. В последнее время он выглядит вполне оправившимся. Даже счастливым.

На губах Северуса мелькнула улыбка. Он прогнал её, сделав глоток чая.

О, как этот намёк на улыбку согрел сердце Альбуса! Последний месяц произвёл перемену в Северусе Снейпе. Неуловимую перемену, но тем не менее. Словно теперь, когда Метка исчезла, с его плеч свалился тяжкий груз. И когда Снейп смотрел на Гарри, в глазах его блеснуло что-то вроде нежности. Средний студент Хогвартса мог заметить только, что Снейп стал меньше кричать, но Альбус умел видеть детали. Он оценил эти детали.

Честно говоря, Альбус никогда не думал, что Северус Снейп станет ему дорог. Это просто случилось само за долгие годы, почти без его ведома. Презрение каким-то образом превратилось в терпимость, которая превратилась в невольное уважение, которое превратилось в восхищение, которое превратилось в род отцовской привязанности — что Альбус за свою долгую жизнь испытывал к очень немногим людям.

Когда-то он видел в Северусе всего лишь жалкого, отчаявшегося Пожирателя Смерти, способного бездумно променять жизнь ребёнка на собственное счастье. И хотя он таким и был, он был также… чем-то бо́льшим. Медленно шло время, которое приходилось проводить в обществе этого человека, и директор скрепя сердце добавлял все новые пункты к списку его качеств. Ум. Ловкость. Целеустремлённость. Находчивость. Верность. Наверное, это звучит странно — считать верность определяющей характеристикой перебежчика и шпиона, — и всё же это было правдой. Северус был непоколебимо верен. Альбус не сомневался, что человек, который когда-то пытался торговать жизнью Гарри, теперь пожертвует своей собственной, чтобы защитить его.

Альбус всегда утверждал, что верит в искупление, но не был уверен, что действительно понял эту идею, пока не встретил Северуса. Временами ему было грустно думать о страдающем мальчике, каким тот когда-то был, о своей собственной неспособности увидеть, помочь ему, пока он не начал спускаться по тёмной тропе. Мог ли Альбус перехватить его на грани, спасти от сползания во тьму, если бы проявил интерес к этому подростку, когда тот ещё учился в Хогвартсе? Возможно. А может, и нет. Он всё равно не знал ответа и потому редко позволял себе об этом задумываться.

А возможно, следовало, потому что он едва не совершил похожую ошибку с Гарри, покинув его томиться на попечении тех, кто с радостью сломил бы его дух, имей они на то силу.

Но это осталось в прошлом. Теперь у него была возможность загладить свою вину перед обоими молодыми людьми, дать им второй шанс на ту жизнь, которой они заслуживали. Семья. Похоже, Северус пойдёт на приманку…

— К счастью, в последнее время у Гарри появилась мотивация к учёбе, — заметил Альбус как бы между прочим.

Северус хмыкнул.

— Действительно, к счастью. Мотивация — ключ к успеху.

— Верно, верно. И ты разобрался, что лучше всего мотивирует Гарри?

Снейп ответил быстро, словно ответ был очевиден:

— Реальная цель, я бы сказал. Помимо естественного желания остаться в живых, он хочет быть аврором.

— Да, правда, — мягко согласился Альбус. Значит, Северуса нужно подтолкнуть. — А не знаешь случайно, почему он хочет стать аврором?

Северус открыл было рот, но тут же закрыл его, нахмурившись.

— Я… не подумал спросить.

— Возможно, стоит. Или, может, ты уже достаточно хорошо его изучил, чтоб догадаться. Гарри не так сильно тянется к похвалам или славе, правда? — подсказал он. — Ни к деньгам, ни даже к знанию ради знания.

Северус на мгновение задумался и согласно фыркнул:

— Едва ли. Тем хуже. Они могут быть отличными стимулами. Как и дисциплина, но… — Он оборвал себя и кашлянул.

— О да, — спокойно подхватил Альбус. — Нужно быть осторожнее с дисциплинарными мерами в отношении ребёнка, который подвергался жестокому обращению.

— Я и был осторожнее, — отозвался собеседник, словно защищаясь от невысказанного обвинения. (Возможно, так оно и было, потому что в этом семестре они не в первый раз поднимали данную тему.) — Я пробовал тот подход, о котором вы упомянули. Это… — Он взмахнул рукой, подыскивая слова. Или, возможно, не желая их произносить.

— Положительное подкрепление?

— Абсолютно нелепая идея. — Снейп скривился. — Детям нужны рамки и санкции. Перехвали их, и они вообразят, что могут вытирать об тебя ноги.

— А Гарри злоупотребляет твоими послаблениями? — беззаботно поинтересовался Альбус.

— Он… — Северус помолчал, потом признался: — Нет. Если уж на то пошло, он слушает меня больше. В каком-то смысле. В некотором. У этого мальчишки на редкость поперечный характер! — Он взмахнул рукой. — В прежние годы я чувствовал, как он буквально излучает неуважение всякий раз, когда обращается ко мне надлежащим образом или выполняет мои приказы — короче, делает что-то, что должно выражать уважение! А теперь, даже когда он продолжает забывать о подобающем обращении и настолько осмелел, что иногда позволяет себе перечить, он каким-то образом умудряется выражать больше, а не меньше уважения.

— У него действительно много талантов, — задумчиво заметил Альбус.

Северус не ответил, и директор воспользовался этим, чтобы вернуть разговор в прежнее русло. Чувствуя, что собеседник не в настроении для самоанализа или слишком долгой игры в угадайку, он уточнил:

— А тебе не кажется, что главным стимулом для Гарри является его забота о людях?

Северус моргнул, но, казалось, обрадовался повороту беседы.

— У него действительно редкая привязанность к друзьям.

— Большинство подростков очень привязаны к своим друзьям. Я бы не назвал это такой уж редкостью, — сдержанно ответил Альбус.

— Он сам бы точно не назвал, — хмыкнул Северус. — Как сейчас слышу его лекцию насчёт того, чтобы заводить друзей и укреплять контакты. Вы в курсе, что он пытался подружить меня с Флитвиком?

Альбус рассмеялся.

— Я не шучу, Альбус! Он вбил себе в голову, что я должен завести больше друзей, что мне нужен чёртов «лучший друг» или нечто в этом роде, будто я подросток. Несмотря на мой отказ подыгрывать, он берёт на себя смелость без конца до меня докапываться. С ума сойти можно!

Директор не стал указывать на то, что Северус тем не менее не отдал мальчику ясного и недвусмысленного приказа прекратить всё это. Несмотря на видимое негодование, в глазах Северуса блеснула искорка, которая выдавала (хотя он ни за что на свете не признался бы), что ему нравится, когда кто-то печётся о нём. И пока Северус продолжал брюзжать и жаловаться, Альбус понял, что Гарри достаточно наблюдателен, чтоб уловить невысказанное разрешение. Для шпиона Снейп мог быть несколько прозрачным, когда речь шла о вопросах сердца, а для заброшенного мальчика Гарри бывал в них довольно проницателен. С точки зрения Альбуса, в итоге вышло неплохо.

— Это может пойти тебе на пользу, — просто сказал Альбус. — Хотя я бы, пожалуй, предложил сначала поговорить с Минервой тет-а-тет. Не то чтобы Филиус не мог стать отличным другом, но у Минервы больше шансов долго выносить твоё упрямство.

Северус сверкнул глазами.

— Мне не двенадцать лет, Альбус. Я не шныряю по рынку в поисках «лучшего друга».

— На рынке есть вещи и похуже. — И поскольку директор знал, когда лучше сменить тему, то двинулся дальше. — Но ты прав: Гарри посчастливилось с природным даром привязываться, хотя его родственники не могли его тут ничему научить. Так уж вышло, что в последнее время он доказал свою способность формировать различные полезные привязанности. Ты не согласен?

— Хм-м… — Губы профессора сжались, и он изучающе прищурился на Альбуса. — Директор, — почти прорычал он. — Что вы замышляете?

— Замышляю? — невинно переспросил Альбус.

— Несомненно замышляете. У вас что-то на уме, и я бы хотел, чтоб вы наконец высказались. — Северус одарил его своим фирменным взглядом: «выкладывай, старина», — и Альбус улыбнулся, потому что в этом взгляде всегда была еле уловимая теплота.

— Очень хорошо. Перехожу к делу. — Его улыбка стала шире от мученического взгляда Северуса, хотя он сумел посерьёзнеть и объявить: — Министерский департамент по делам семьи будет рассматривать вопрос об опекунстве над Гарри.

Это привлекло внимание профессора.

— То есть? — отрывисто спросил он.

— Процесс лишения прав Дурслей почти завершён. Мне осталось направить формальный запрос через этот департамент, но, поскольку Гарри Поттер довольно известен, это, естественно, приведёт к официальному расследованию.

— Надо найти способ этого избежать. Мы же не хотим, чтоб опекунство над Гарри Поттером попало в их лапы! Или чтобы его жизнь стала пищей для журналистов.

— Естественно, — подтвердил Альбус. — У меня имеются необходимые подписи от дяди и тётки Гарри: они отказываются от своих прав. Прекращение опекунства бесповоротно, и этого должно быть довольно, чтобы никакие расспросы не достигли порога Дурслей. Что касается передачи опеки — она будет быстрой. Я намерен предоставить департаменту только сообщение — и очень мало времени для протеста. Официально, прежде чем они успеют сориентироваться.

— Берёте мальчика под свою опеку? — предположил Северус.

— О, едва ли это хорошая идея, — сокрушённо заметил Альбус. — Я старик, не говоря уж о том, что загружен массой неотложных дел. Было бы весьма несправедливо по отношению к Гарри подобрать его только затем, дабы подвергнуть новой форме пренебрежения.

Он отпил ещё чаю, наслаждаясь нетерпением Северуса больше чем следовало. Тот продержался целых полминуты, прежде чем взорваться.

— Альбус, — прорычал он. — Если б вы знали, что я не стану возражать против ваших планов распорядиться мальчиком, вы бы мне всё выложили. Без этого хождения вокруг да около! Итак, кому вы решили его сплавить? Уизли? — Гримаса отразила его отвращение к этой идее, хотя Альбус не мог отрицать, что Уизли приходили ему в голову.

— У вас есть возражения против Артура и Молли? — спросил он, для убедительности приподняв брови. — В конце концов, у них имеется опыт воспитания шести мальчиков. И опасность им знакома. Конечно, можно доверить Уизли его защиту.

— Его защиту? Как можно ожидать, что они защитят самого преследуемого подростка в Британии, когда под ногами вертятся ещё семеро детей?

— Ну что ты, Северус. Только четверо детей живут дома, и двое из них уже взрослые. Хотя Защита крови больше не будет действовать, сам Гарри через год уже достигнет совершеннолетия.

— Тем не менее они не смогут уделять ему должного внимания, — упорствовал Северус. — И даже если мальчик будет почти взрослым в глазах закона, это мало что значит в реальности. Он гораздо больше нуждается в руководстве и защите.

— Иных возражений против Уизли нет?

— Разумеется, есть, — заявил Снейп, выпрямляясь. Альбус спрятал улыбку, увидев, как вспыхнули его глаза. — Каждый день, проведённый на их попечении, он будет беспокоиться об их безопасности! Он уже страдал из-за того, что едва не погиб его лучший друг, и сойдёт с ума, если станет переживать такое каждый божий день. Сам мальчик не согласится жить у Уизли, как бы ни была привлекательна для него эта идея.

Его глаза выражали глубокую убеждённость, и Альбус молча согласился.

— Хм-м. Действительно, ты начал очень хорошо разбираться в мотивах Гарри. Как думаешь, что бы предложил он сам?

— Я… — Северус, казалось, не находил слов и озадаченно нахмурился.

— Ремус Люпин?

— Нет, — отрезал Снейп раньше, чем Альбус договорил. — Только не Люпин. Ни за что.

— Это твоё мнение, или так решил бы Гарри?

— И то и другое, — ответил Снейп, хотя и не с той уверенностью, с какой опротестовал Уизли. — Неважно: я абсолютно уверен, что даже у вас есть идеи получше, чем отдать его под опеку оборотня!

— Ну-ну, Северус, — мягко пожурил его Альбус. — Ремус справляется со своей болезнью с помощью твоих зелий, сам знаешь. И многие оборотни состоят в удачном браке и имеют семью.

— Только не этот оборотень. И не этот ребёнок, — упрямо возразил Снейп.

Альбус поднял руки в знак капитуляции.

— У Гарри нет семьи. Нет крёстных родителей. Несомненно, половина магического мира выстроится в очередь на опекунство, стоит нам заикнуться, — но скольким можно доверить его безопасность? Кто из них будет заботиться о нём самом, а не том, чтобы приобщиться к его славе? Мы оба знаем, что он нуждается в подлинной заботе и защите, а не в фальшивой привязанности тех, кто знает его славу, а не его самого.

— Это должен быть член Ордена, — решительно кивнул Северус. — И не такой, как Марджи Твингл, которая и мухи не обидит. Его опекун должен быть способен и готов защитить его любой ценой.

— Несомненно.

— Он в уязвимом возрасте, — серьёзно продолжал Северус. — Не испорчен, но это может измениться. Нельзя оставить его на попечение кого-то, кто будет паразитировать на его славе.

— Да, я согласен. Его новый опекун должен сделать приоритетом благо самого Гарри. Кто-то, способный его вразумлять, я думаю.

— Вот именно.

— И лучше, чтобы Гарри уже был с ним знаком. За свою короткую жизнь он пережил слишком много потрясений и гораздо легче приспособится к знакомому лицу. К кому-то, с кем ему хорошо.

Северус кивнул в знак согласия.

— Возможно, кто-нибудь из профессоров.

Снейп нахмурился.

— Вы же не имеете в виду Макгонагалл?

Ох, Северус. Альбус сдержал улыбку при мысли о том, каким бестолковым подчас бывает этот умный человек, и лишь слегка пожал плечами:

— Какие могут быть возражения против Минервы? В конце концов, она его декан.

Северус явно был шокирован.

— Она почти вашего возраста…

— Ты мне льстишь. Ей едва за семьдесят, и…

— …и она даже за своими гриффиндорцами не способна толком присмотреть! Этому мальчику требуется порядок и дисциплина, а не разрешение делать всё, что заблагорассудится!

— О, вряд ли она позволит ему делать всё, что заблагорассудится.

— О Макгонагалл не может быть и речи, — кипятился Северус, упрямо выпятив подбородок.

— У тебя довольно твёрдое мнение на сей счёт, — заметил Альбус.

— Естественно! Я дал клятву оберегать его жизнь.

— Жизнь — да. Ты не клялся заботиться о его удобствах или счастье.

— Я… — Северус запнулся, затем вскинул голову. — И что? Нет ничего плохого в желании, чтобы ребёнок не рос несчастным или избалованным.

Альбус кивнул и погладил подбородок, словно глубоко задумавшись.

— Тогда начнём сначала. Что мы уже решили? Ах да: кто-то достаточно молодой, способный понимать подростка, но достаточно взрослый, чтобы серьёзно относиться к ответственности. Кто приучит его трезво мыслить и не даст зазнаться, кто будет заботиться о его душе и теле даже после того, как ему исполнится семнадцать. Кто будет держать его в рамках дисциплины, но сумеет притом учесть его прошлое. Кто-то, к кому он сам расположен — и кто, в свою очередь, желает ему счастья. Предпочтительно профессор Хогвартса и член Ордена. Я мог бы добавить, что личная связь с родителями Гарри была бы хорошим бонусом, если не обязательным требованием. Хм-м. Трудная задача. Действительно трудная. Есть идеи, Северус?

Наконец в глазах Северуса засветилось понимание — одновременно с нарастающим страхом.

— Нет.

— Северус…

Профессор Зелий яростно замотал головой.

— Вы сошли с ума, если додумались до такой идеи.

— Возможно, — парировал довольный Альбус. — К счастью, припадкам такого безумия я обязан иными из моих лучших идей.

— Сама идея безумна, Альбус. Полностью и совершенно. Я ничего не знаю о воспитании детей.

— Ты учишь детей каждый день, — заметил Альбус, — а Гарри уже не младенец.

— Я терплю детей каждый день. Я бы не знал, что делать с ребёнком за пределами класса сколько-нибудь длительное время.

— Пока что у вас с Гарри всё в порядке.

— Я даю ему уроки. Детям нужны… другие вещи. Привязанность. Советы. Одежда. Им нужна одежда, Альбус! Я ничего не смыслю в покупке одежды. Я годами приобретаю брюки одной и той же марки, отправляя сову, потому что терпеть не могу болтаться по магазинам! Они меня больше и не спрашивают. Я просто посылаю деньги, и они отправляют то же, что в прошлый раз! У меня даже нет никаких других брюк!

Альбус бросил на младшего коллегу сочувственный взгляд.

— Ты же знаешь, что Гарри шестнадцать. Я уверен, он способен сам выбрать себе одежду, если придётся сводить его за покупками.

— Дело не в одежде! — бушевал Северус. — А в том, что ВСЁ будет как с одеждой! Я насилу способен позаботиться о себе самом. С чего вы взяли, будто я знаю, что нужно подростку?

— С того, что последние три месяца я вижу, как ты становишься именно тем наставником, к которому привязался юный Гарри. Ты уже заботишься о его нуждах, Северус, — спокойно заметил директор. — Больше, чем любой другой взрослый за всю его жизнь.

— В Хогвартсе! В качестве его профессора! Не как частное лицо и не в своём собственном доме… — Он запнулся с ужасной гримасой. — Мой дом почти непригоден для обитания. Вы должны быть в курсе. Он старый и большую часть года пустует. Я не могу вспомнить, когда в последний раз делал настоящую уборку или проверял его на предмет ремонта. Я не могу притащить туда кого-то жить.

— Можешь воспользоваться услугами домовых эльфов Хогвартса. Осмелюсь предположить, что маленький Добби ухватился бы за возможность подготовить новый дом для Гарри Поттера.

— Даже чистый, он… не годится, Альбус. Он маленький и… и ветхий. Это убожество приведёт его в ужас.

— Северус, — вкрадчиво сказал Альбус, — ты сам сказал, что Гарри не избалован. Он провёл большую часть детства, спя в чулане и одеваясь в обноски своего кузена. Думаю, если ты выделишь ему комнатку и обеспечишь предметами первой необходимости, он будет вполне счастлив. Он не из тех, кто гоняется за роскошью.

Северус моргнул, но упрямо помотал головой.

— Нет. Я серьёзно, Альбус. Дело даже не в доме. Пусть Тёмной метки больше нет на моём теле, но душа моя заклеймена навеки прошлым выбором. Я злопамятен и не умею прощать. Боже мой, я даже не способен простить отца этого мальчишки, хотя и пытался! Я не пригоден для того, о чем вы просите!

— Ты пытался преодолеть свою обиду — значит, уже сильно продвинулся. Не так давно тебе не пришло бы в голову даже пытаться.

Северус поджал губы и долго молчал, прежде чем выдохнуть:

— Я не тот человек, Альбус, да мальчик и сам не захотел бы. Мы только-только развязались с нашим собственным прошлым, чтобы понять друг друга. Все остальное — это слишком много, слишком рано. Это невозможно.

— Хорошо, — вздохнул директор.

Северус прищурился.

— Хорошо? Выкладывайте карты на стол. Я знаю, что так легко вы не сдаётесь.

Альбус неторопливо отхлебнул свой чай.

— Я не играю с тобой, Северус. — (Это была ложь только наполовину.) — Я обещал тебе однажды, что не буду принуждать вас с Гарри к тому, что вам не по душе, и намерен сдержать это обещание. И не думаю, что хорошо или справедливо по отношению к любому из вас навязывать такое важное соглашение против вашей воли.

— Разумеется, — протянул Северус с явным подозрением на лице. Вполне обоснованным, учитывая, как хорошо он знал директора Хогвартса.

— Я прошу только о маленьком одолжении.

— Разумеется. — Губы Северуса угрюмо поджались.

— Помоги мне определить идеальную кандидатуру.

— Конечно, вы можете что-нибудь придумать.

— Но ведь ты уже оспорил мои лучшие идеи, — многозначительно сказал Альбус. Поскольку Северус явно не мог возразить, он продолжал: — В текущем семестре ты проводишь с Гарри значительное количество времени. И мог бы разобраться, какой опекун ему требуется.

— А если не удастся найти идеального кандидата? — сухо спросил Северус.

Альбус демонстративно пожал плечами:

— Полагаю, тогда ты мог бы пересмотреть своё отношение к этой роли. Всё, о чём я прошу, Северус, — прервал он начавшееся было возражение, — это чтобы ты обдумал данный вопрос.

— Так вот что вы затеяли. Заставить меня ломать голову над отбором чёртовых кандидатов, пока я не приду к заключению, что никто иной не годится на эту роль.

Альбус улыбнулся.

— Если ты найдёшь подходящего кандидата, я непременно рассмотрю его достоинства. Если нет — полагаю, ты не станешь возражать против того, чтоб обеспечить безопасность Гарри. — Северус свирепо посмотрел на Альбуса, который, всё ещё улыбаясь, указывал на тот самый свиток пергамента. — Вот. Решение за тобой.

Северус схватил свиток, будто только сейчас заметил, — впрочем, Альбус знал своего коллегу достаточно хорошо и понял, что этот документ заинтересовал его сразу. Северус развернул свиток и пробежал глазами. Лицо его хранило непроницаемость, хотя руки предательски подрагивали.

— Это документы на опекунство.

— Да.

— Наши имена уже проставлены. — Снейп развернул свиток и яростно ткнул пальцем сначала в одно имя, потом в другое. — Гарри Поттер. Северус Снейп!

— Я пришёл подготовленным. Но, конечно, второе имя можно без труда заменить, если мы найдём подходящую альтернативу. — Случайность, которая — Альбус был практически уверен — не случится никогда. Он знал цену наглядным пособиям, дающим шанс прикинуть варианты. Здесь же потребовались только имена… — Как я уже сказал, Северус, я не стану тебя принуждать. Документы оставь себе. Поразмысли. И дай мне знать, что надумаешь.

Северус помассировал виски, заметно сникая.

— Я же погублю его!

— Ты — тот, кто ему нужен.

— Дня не пройдёт, как мы друг друга доконаем!

— Возможно, раньше так бы и было, но не столь давно вы неожиданно поладили. Это должно на корню пресечь все деструктивные тенденции.

— Гарри не захочет, — тихо повторил Северус.

— А ты? Чего ты сам хочешь? — Младший волшебник ничего не ответил, и через несколько мгновений Дамблдор негромко добавил: — А когда решишься, подумай о том, чтоб узнать о желаниях Гарри у него самого. Ты можешь удивиться тому, что узнаешь, — в обоих случаях.

Северус, казалось, исчерпал все аргументы (хотя, без сомнения, придумает много новых в ближайшие недели). Не то чтобы Альбус возражал, хотя и предпочёл бы завершить это дело к концу семестра. Но сейчас Северусу нужно убедиться, что лучше посвятить себя заботам о благе Гарри, чем выслушивать аргументы Альбуса в пользу этого соглашения.

Директор поднялся.

— Ну что ж. Оставляю тебя наедине с твоими мыслями. Кроме того, сегодня мне предстоит нанести ещё парочку визитов.

— У вас есть другие сироты, которых можно всучить ничего не подозревающим холостякам? — буркнул Северус.

— Только этот, — вежливо заверил Альбус и твёрдо положил руку ему на плечо. — Гарри повезло, что ты есть в его жизни, Северус, в каком бы качестве ты ни решился в ней участвовать.

— Это не сработает, — сказал Северус, поднимаясь на ноги (его голос уже не был таким уверенным, как прежде). — Эти ваши фокусы не сработают.

Но они оба уже знали, что тут есть хорошие шансы на успех, поэтому Альбус просто улыбнулся и направился к двери. Положив руку на дверную ручку, он помедлил, глядя через плечо, как Северус выдвинул ящик стола, аккуратно положил туда пергамент и запер на ключ, задержав на минуту взгляд на этом ящике. Альбус знал, что сам вопрос продолжает крутиться у него в голове. Северус бывает просто одержим, когда требуется что-то раскусить. Он, без сомнения, потратит недели, убеждая Альбуса, что не подходит на эту роль, но будет постепенно созревать для идеи — идеи, ставшей вполне осязаемой благодаря готовым документам, запертым в его собственном столе. Гарри сделает всё остальное, хотя и неосознанно, — теперь, когда Северус поддался природному обаянию мальчика.

В конце концов всё оказалось очень просто.

Две одинокие души — потерянные, нуждающиеся в семье и жаждущие привязанности. Само собой, преодолеть человеческий фактор нелегко, но надежда не была тщетной. Северусу стоило только узнать ребёнка поближе. Теперь он увидел того мальчика, которого Альбус видел с самого начала, а Гарри увидел его самого.

Всё же некоторые пророчества невозможно опровергнуть. Ни глубиной горечи Северуса, ни необъятностью страдания Гарри.

И их недавно сложившиеся отношения товарищества и наставничества уже залечили некоторые из старых ран. Альбус мог только надеяться, что официальное соглашение откроет путь к истинному исцелению для обоих его мальчиков. Он тихо открыл дверь, кивнул Северусу на прощание и ощутил настоящую радость, увидев искорку в его глазах.

Да, теперь он был уверен. Всё получится.

Дверь закрылась с тихим щелчком. Это дело сделано. И сделано хорошо, — решил он с улыбкой.

Тихо насвистывая, директор прибавил шаг, углубляясь в коридоры Хогвартса.