Hydrargyrum (джен)

— И всё-таки наша процессия привлекает слишком много внимания, — негромко произнесла Грейнджер, оглядываясь по сторонам. На пути к библиотеке сегодня её сопровождали оба ученика и Лавгуд, так что на них порой оглядывались.

— Нам стоит прекратить? — без выражения поинтересовался Кайнетт, двигающийся справа от неё. Они собрались сразу после восьмого урока, так что он до сих пор был в школьной мантии и держал в левой руке сумку с учебниками и пергаментом. Пальцы правой прижимали к предплечью волшебную палочку, которой можно было бы воспользоваться после одного простого движения.

— Нет, — вздохнув, признала ведьма. Ей явно было неуютно без собственной палочки, временно конфискованной целительницей, а также без шпаги, пока оставшейся в спальне.

Всё-таки в ритуале Грейнджер пришлось тяжелее, чем остальным, в итоге назначенная неделя постельного режима закончилась только позавчера, а магией строго запрещено пользоваться ещё десять дней, практически до первого экзамена. А без возможности колдовать она, как и полтора года назад, практически беспомощна. Вот только все те, кто хотел бы с ней поквитаться за реальные или выдуманные обиды, всё ещё находятся в школе, и такой возможности бы не упустили. Конечно, из-за постоянного присутствия в школе авроров, чиновников министерства, журналистов и иностранных гостей в этом году большая часть конфликтов между учениками потеряла свою остроту или вовсе затухла полностью, даже извечный спор Гриффиндора и Слизерина свёлся до относительно цивилизованного. Однако это не значит, что стоит ослаблять бдительность, потому что шанс слишком уж хорош, чтобы его упустить даже в нынешней ситуации. В результате за пределами общежития вне уроков её везде сопровождали участники клуба, иногда в компании младшего Уизли или Дюпре.

— Просто мы выделяемся, когда так идём, — подумав, добавила она негромко.

На взгляд мага, держалась она для своего положения очень хорошо, куда лучше, чем в прошлый раз. Никаких истерик, никаких попыток закрыться где-нибудь ото всех. Из-за магического истощения и травм после комбинации темпорального артефакта и амулета призыва его тоже оставили в лазарете до полного выздоровления. Так что он мог наблюдать, как ведьма первые несколько дней после исцеления самых неотложных проблем, вроде проблем с дыханием и сердечным ритмом, просто отсыпалась, практически ни на что не реагируя. После, узнав об ограничениях, она обложилась заботливо принесенными учебниками, и затем бодро, и не теряя хорошего настроения, взялась штудировать материал перед близкими экзаменами. Выписали её через три дня после Мерфи, и теперь практически всё свободное от уроков и вечерних факультативов время ведьма проводила в библиотеке, куда её и приходилось сопровождать. Впрочем, понять это было можно — после месяца выматывающих, утомительных и весьма болезненных тренировок, после недель в постоянном страхе из-за маньяка и психопата поблизости, теперь она просто могла дать себе отдых за любимыми книгами.

Меньше всего в ходе ритуала пострадали Люпин и Блэк, отделавшись всего лишь истощением большей части магического резерва. Тейлор отдала даже меньше сил, однако очень сильно перенервничала, оставшись в лазарете на пару дней. Грейнджер пострадала бы куда меньше, если бы просто упала в обморок или выскочила из магического круга, достигнув своего предела, пока ещё достаточно небольшого, однако все усилия Карин и её собственное упрямство не давали потерять сознание и бросить своё место. В результате негативные эффекты от перенапряженных и перегретых магических цепей копились весь ритуал, и на их полное устранение потребуется куда больше времени, чем несколько минут. Что касается самого Поттера, он оставался в больничном крыле до сих пор, волшебника даже перевели в одну из нескольких отдельных палат. Физические травмы — сломанные кости и последствия извлечения чужих магических цепей, было исправить нетрудно, куда больше опасений вызывало его психическое состояние. Судя по всему, мальчишка сильно переживал из-за того, что Реддл натворил его руками, и теперь потребуется время, прежде чем он сможет вернуться к обычной жизни. Кроме того, по словам Блэка, он весьма охотно рассказывает директору обо всём, что видел за прошедшее время, но это тоже душевному равновесию никак не способствует.

Библиотека, что ожидаемо для конца мая, была практически забита студентами даже в такое время дня. Преимущественно, конечно, пятый и седьмой курс, включая и иностранцев, но хватало и всех остальных. Потребовалось некоторое время, чтобы в дальнем углу за стеллажами найти свободный стол, однако в итоге они заняли места: Грейнджер и Лавгуд на одной стороне, Мерфи и Тейлор — напротив. Это было следствием новой небольшой проблемы. Ещё в прошлый четверг, наконец сумев уверенно встать на ноги и набравшись сил, гриффиндорка вспомнила о своём обещании «отомстить», благо в лазарете они в тот момент тоже были только вчетвером. Однако маг предложил взамен в деталях обосновать, почему потребовались столь необычные меры, и как эта необходимость обоснована с точки зрения магической теории. Ему удалось заинтересовать ведьму, однако к лекции о трансфере магической энергии между волшебниками через телесные субстанции подключилась ещё и Лавгуд, знакомая с местными работами по данному вопросу. И в результате уже после объяснения передачи магии с кровью три ведьмы буквально выгнали Мерфи в другой угол лазарета, Луна на удивление умело выставила заглушающий барьер и дальше продолжила рассказ в одиночестве, при этом не стесняясь пояснять детали по его же инструкции для Карин. Как итог, Грейнджер уже неделю старалась постоянно держать словно бы небольшую дистанцию со своей ученицей, не подходя к ней слишком близко, как делала раньше. О причинах сложно было сказать однозначно: возможно, её напугала лёгкость, с которой Тейлор согласилась на подобные крайние меры, возможно — что второкурсница была бы готова зайти дальше, если бы это только помогло учителю быстрее восстановиться и вновь пользоваться магией. В любом случае, маг не утруждал себя подслушиванием их разговора и составлением теорий на сей счёт — его это не касается до тех пор, пока не мешает планам, как-нибудь и сами разберутся.

— Мы с Луной займёмся рунами, — сказала Грейнджер, извлекая из сумки учебник, пергамент и перья, пока Лавгуд с помощью мистического знака призвала с полок несколько книг по нужной теме. — Вам я советую сосредоточиться на трансфигурации. Со всей этой подготовкой на уроки было немного времени, мы должны всё-таки навёрстывать упущенное, хотя бы просто повторить весь материал, которого не было на лекциях.

Тейлор молча кивнула, Кайнетт только пожал плечами. В принципе, совет был достаточно здравым — общей теорией трансфигурации он уже вполне уверенно владел на уровне старших курсов, однако углубленный разбор конкретных превращений, которые, возможно, придётся демонстрировать на экзамене, окажется нелишним. Потому маг встал и направился через пару проходов к дальнему стеллажу за подходящим справочником. Воспользоваться магией было бы проще, и он уже привык её применять ради подобных мелочей, однако в данный момент имелась своя сложность. «Акцио», применённое не к объекту в поле зрения, а за счёт одного мысленного образа определённого предмета, не выбирает, откуда его переместить, в результате в подобные загруженные дни книги в библиотеке под действием чар каждые несколько минут летали с одного стола на другой. Конечно, если перед этим не закрепить их уже другим заклинанием.

В целом после нескольких лет изучения местной магии Арчибальд мог бы сказать, что именно с добавлением трансфигурации в собственный арсенал у него возникли самые большие трудности. Зелья отличались от знакомых ему эликсиров лишь способом приготовления и конкретными эффектами, но не применением. Заклинания, вкладываемые в предметы или воздействующие непосредственно на цель, требовали, помимо арии, обязательной работы с мистическим знаком, но в остальном не представляли собой ничего необычного — концептуальные эффекты, манипуляция стихиями, барьеры, ментальные воздействия… Однако трансфигурация являлась странной комбинацией алхимии (производит превращение веществ) и материализации (имеет кратковременный эффект), при этом измененный объект так же требовал для манипуляции или изменения дополнительных усилий и расхода сил, как и созданный из магической энергии. В результате основные идеи на счёт данной дисциплины крутились вокруг создания оружия из подручных материалов, а также получения больших объёмов воды, льда и жидкого металла для дальнейших манипуляций, но всё это пока была скорее теория. Минус слишком большого объема новых знаний — он просто не мог освоить сразу всё, приходилось расставлять приоритеты.

И что касается приоритетов и срочности, похоже, некоторое время можно будет посвятить себя учёбе и тренировкам, а не выживанию и вопросам безопасности. Он не знал всего, что Поттер рассказал директору, но Блэк поделился некоторыми моментами. К примеру, сообщил о том, что Реддл пытался освободить из тюрьмы своих ближайших последователей, однако успел вытащить лишь Беллатрикс Лестрейдж, кузину Сириуса, и то почти в последний момент. Это добавляло проблем, учитывая её весьма впечатляющую (по местным меркам) репутацию, однако после дюжины лет в заключении ведьма ещё долго не будет представлять значимой угрозы, при этом на её поиски уже отправлен аврорат, уж неизвестно как именно директор объяснит им источник подобных сведений. Широкой публике о её побеге собираются объявить в июне, после завершения турнира и отбытия иностранных гостей, к тому же есть вероятность, что за месяц её успеют поймать или ликвидировать, что и вовсе решит проблему. Рассказал Блэк и о пророчестве, касающемся Поттера, которое директор до этого скрывал, но Кайнетт этой информации большого значения не придал — он уже доказал, что нанести неупокоенному волшебнику вред можно и своими силами, избранный герой для этого не требуется. Что до самого Реддла, то он охотиться за мальчишкой станет в любом случае, хотя бы просто ради мести, вопрос лишь в том, что у него будут задачи и куда важнее. Подробности же по интересующим его вопросам маг собирался узнать у Поттера лично, когда появится возможность — и не важно, хочет волшебник того или нет.

С парой книг в руках Кайнетт вернулся на место, пробежался взглядом по уже разложенным на столах учебникам, тетрадям и листам пергамента. Затем взял перо и указал на страницу, которую заполняла Грейнджер, пояснив:

— У тебя тут ошибка, эта цепочка некорректна. Ещё неверно вписаны руны здесь и здесь, а в седьмой строке вон там стоят два знака вместо одного. Как-то на тебя не похоже, это же элементарные ошибки.

Лавгуд, тоже взглянувшая на пергамент, согласно кивнула, затем быстро начала перепроверять собственную работу. А Грейнджер сначала смутилась, затем хотела что-то возразить, а потом вдруг отмахнулась и произнесла почти легкомысленно:

— Это всего лишь руны. Такого задания, скорее всего, даже и не будет, это факультативный материал. А вот здесь правильно написано, я просто перепутала один знак…

— «Всего лишь»? — повторил маг, удивлённо склонив голову набок. Если так подумать, он и впрямь замечал подобные странности в последние несколько дней. Подобное легкомыслие. — Учитель, честное слово, я тебя не узнаю. Экзамены за год меньше чем через две недели, а ты отмахиваешься от «мелочей» и надеешься на удачу?

— Слушай, Джеймс, после того, что мы сделали недавно… Это ведь была сложнейшая магия: практическая ритуалистика, применение глифов, призыв и подчинение духов, экзорцизм, использование накопителей и фокусировщиков магии, защитные чары жуткой сложности, заклинания исцеления всех видов — море энергии, десятки страниц расчётов, точный контроль… — она взмахнула руками, словно не хватало слов выразить весь масштаб произошедшего. Тейлор смотрела на неё с восхищением, Лавгуд только негромко вздохнула — она тоже хотела увидеть своими глазами всё, что готовилось так долго, но понимала, что там не могло быть лишних людей. Грейнджер продолжила, небрежно указав на учебники: — Половину из этого вообще в школе не проходят. И после этого необходимость просто показать учителю действие «Акцио», устойчиво удержать «Протего» или превратить груду железного лома в гору подушек — это уже несерьёзно. Слишком просто. Не составит усилий.

— Всё понятно, обычное головокружение, — произнёс он снисходительно, понимающе улыбнувшись. Ответ нашелся быстро.

— Нет, я вполне неплохо себя чувствую, — заверила его Грейнджер, покачав головой. — Ни боли, ни головокружения уже три дня не было.

— От успехов головокружение, — пояснил маг, наблюдая, как её растерянность сменяется недовольным выражением. Рядом Карин едва слышно проворчала что-то нелицеприятное в его адрес. — Это случается. Скоро должно пройти.

— Хочешь сказать, после всего, через что мы прошли, после того, как нам пришлось иметь дело с одним из самых опасных волшебников в стране, я не имею права хотя бы немного расслабиться?

— Это не вопрос права — обучение здесь добровольное, ты имеешь право вообще ничего не делать, если захочешь, чем многие и пользуются. Это вопрос желания. Чего ты хочешь? Да, мы проделали большую работу, не стану спорить. Но это всего лишь один ритуал. Духов можно призывать, чтобы они охраняли местность, чтобы заточить их в артефакт, чтобы отомстили врагам… есть множество самых разных вариантов. Я не говорю обо всём остальном, что собрано здесь, — маг обвёл рукой окружающие их стеллажи с тысячами книг. — Десятки дисциплин, сотни направлений магии, тысячи формул, рецептов и ритуалов. Думаю, ещё найдётся чем заняться, несмотря на те успехи, которых мы уже достигли, — с сарказмом закончил он.

— И это не упоминая всё то, чего здесь нет… — задумчиво добавила Лавгуд, окинув полки с различными томами рассеянным взглядом. — Некоторые говорят, что самые сильные и сложные заклинания вообще не принято было доверять пергаменту и бумаге, передавая только на словах между доверенными членами семьи… Но увы, так уже лет триста никто не делает, а ведь красивая традиция была. Однако книги, которых осталось всего несколько экземпляров на всю страну, скорее всего пылящихся где-нибудь на тёмном чердаке в давно брошенном поместье угасшего рода, окруженном чарами защиты и скрытности — такие и в самом деле существуют.

— Да, да, «книга была написана во времена, когда кровь лилась ручьями, эту же кровь использовали вместо чернил»… Луна, ты слишком любишь легенды и приключенческие романы, по-моему, — недовольно покачав головой, произнесла Грейнджер. Затем вновь перевела взгляд на Мерфи и сказала: — Я понимаю, что ты хочешь сказать. Не почивать на лаврах, не считать себя равной Моргане, не останавливаться на достигнутом. Прикладывать усилия, чтобы оставаться лучшей, так?

— Нет ничего особенного в том, чтобы быть лучшим. Скорее, это естественное положение вещей, которое нужно просто поддерживать.

— Знаешь, как «грязнокровка» ты был куда более приятным парнем, Мерфи, — произнесла Карин негромко. — Самодовольным, но не до такой же степени.

— Ладно, не будем тратить время на разговоры, — прервала их Грейнджер. Потянулась за мистическим знаком, должно быть, чтобы вернуть листу тетради чистоту, потом вздохнула, вспомнив, что сейчас так сделать нельзя. Несколько раз перечеркнула написанное, перевернула страницу и начала медленно выписывать последовательность рун заново. На этот раз медленно и сверяясь со справочником.

Кайнетт только молча кивнул, вернувшись к своему учебнику. Удержать ведьму в разумных рамках и не дать ей потерять голову было важно. С магами первого поколения такое случается каждый раз, стоит им почувствовать хотя бы тень настоящей силы. Неизменная задача представителей старых семей — спускать их с небес на землю и давать понять, как незначителен был их первый шаг, и насколько долгий путь к мастерству ещё предстоит проделать.

* * *

Финал турнира трёх школ устроили после полудня в последнее воскресенье перед экзаменационной неделей, четвёртого июня. День выдался жарким и безоблачным, потому над сооруженными рядом с замком трибунами пришлось дополнительно материализовать несколько больших парящих полотен ткани для создания тени. Поскольку столь ответственная задача была поручена деканам, вполне ожидаемо, что они создали эти «тенты» в своих цветах, даже если зрительские места и не были никак разделены по факультетам или курсам. В любом случае, им пришлось постараться — трибуны в этот раз получились больше, чем обычно, на финал прибыло множество гостей из двух континентальных школ, а также многочисленные родственники и друзья участников, а также различные представители магических министерств и ведомств из нескольких стран Европы. Всё-таки турнир был достаточно значимым событием в волшебном мире, в том числе и с дипломатической точки зрения.

В этот раз основные правила состязания доверили огласить директору французской школы, и она уже заканчивала свою речь. Суть которой кратко можно было сформулировать так: наконец-то, спустя восемь месяцев, в турнире будут дуэли. Точнее, сражения волшебников. Созданная для данного тура арена представляла собой выращенное за несколько дней круглое тропическое болото с обычными и магическими растениями, была относительно небольшой. Но и участников сегодня будет всего трое — только капитаны команд, которые и решат, какой из школ достанется первое место.

Подумав об этом, Кайнетт посмотрел в сторону, на сидящего через пару рядов от его места Поттера с приятелями. Мальчишку отпустили из больничного крыла несколько дней назад, вероятно, убедившись, что он контролирует себя и после всего пережитого не сорвётся, швыряясь заклинаниями в окружающих. Волшебник выглядел усталым, отстранённым, но всё-таки не апатичным и утратившим волю к жизни — сейчас он вполне охотно слушал, как Грейнджер делилась своим мнением об озвученных правилах турнира:

— Ориентироваться на Вэнса в турнире волшебников — довольно странный выбор, но это хотя бы не Лавкрафт…

Маг знал, что не он один смотрит в сторону «героя Британии». А также чувствовал множество взглядов и на себе, и были они далеко не восторженными. Ещё недавно, в конце апреля, когда команда Хогвартса благодаря мастерству и знаниям «Поттера» заработала вторую победу и вырвалась вперёд в общем зачёте, начались разговоры о том, не стоит ли им выставить в финал чемпионом именно четверокурсника, обеспечившего им такой успех? Даже Диггори, капитан команды, не стал отвергать эту идею, и в итоге было решено сделать окончательный выбор по результатам пятого тура. Тем более, если британская команда выиграет и в нём, финал при таком подавляющем разрыве в счёте уже станет практически формальностью.

Однако четырнадцатого мая за пару часов до испытания три студента и пара гостей устроили в школе небольшую шалость… После чего надолго отправились в больничное крыло вместе с Поттером, а команде пришлось в последний момент подбирать замену, корректировать схемы, и как многие считают — именно поэтому пятый тур уверенно остался за Шармбатонном. После выхода из лазарета гриффиндорец и слышать не хотел о возвращении в команду, британским чемпионом без споров был назначен Диггори, и теперь некоторые особенно азартные болельщики винили двух студентов Рейвенкло и одну ведьму с Гриффиндора в том, что они «ударили в спину» команде собственной школы из-за каких-то личных обид. И даже не просто команде, а по сути всей школе. А победа, которая уже почти была в руках, теперь Хогвартсу отнюдь не гарантирована. Слухи, согласно которым клуб Грейнджер участвовал в подготовке её «мести», спокойствия тоже не добавляли.

Кайнетт к подобному повороту событий отнёсся неоднозначно. С одной стороны, если с трудом собранную группу учеников объявят «предателями», попытаются выставить изгоями в школе, это его интересам никак не способствует, как раз наоборот, лишает смысла половину всех его действий. С другой — те же самые слухи крайне преувеличивали и обстоятельства похищения Поттера, и драматизм вмешательства учителей, и последствия некоего непонятного ритуала, разнёсшего «почти целое крыло замка». Две-три дюжины учеников преимущественно второго и первого курса, даже вместе сумевшие обмануть и внезапно проявившего почти гениальные способности в магии Поттера, и не сумевших прорваться вовремя деканов, и самого верховного чародея, директора Хогвартса и героя войны Альбуса Дамблдора — такая репутация тоже кое-чего стоит. В любом случае, многое будет зависеть от итогов турнира — в случае победы даже «предательство» простят куда легче, раз уж оно так ни к чему и не привело. Так или иначе, сейчас ни на что повлиять лично Кайнетт уже не мог. И если уж быть откровенным с собой, аспект турнира и последствия для репутации он даже не принимал в расчёт, когда планировал изгнание Реддла из мальчишки.

Тем временем судьи перешли к самой необычной детали финального состязания. Чтобы не сводить дюжину раундов и усилия полусотни претендентов лишь до схватки трёх чемпионов, как в старые времена, сражение за титул будет иметь важное ограничение. Как было сказано во вступительной речи, «волшебник может знать сотни заклинаний, но мастерски владеть лишь несколькими», потому разнообразие доступных мистерий в этом бою будет ограничено. Защитные чары, скрывающие, оглушающие — все они имели определенную «цену» в зависимости от мощности и универсальности, и количество набранных командой в пяти испытаниях баллов определяло, сколько мистерий всех типов каждый чемпион может себе позволить. Виктор Крам, чья команда победила лишь в одном раунде, заявил в сумме девять заклинаний и формул трансфигурации, Диггори и Делакур выбрали по полтора десятка. Разумеется, самим участникам ни количество, ни тем более список заклинаний соперников не объявлялись, им это предстоит выяснить уже на арене на личном опыте. К счастью, количество применений каждой мистерии ограничивалось только личным резервом и способностями волшебника, а не заданным заранее числом, иначе сражение обещало превратиться в стратегическую партию или игру в прятки, когда каждый удар почти на вес золота.

— А теперь ещё одно условие, — взял слово директор Дурмстранга, когда три чемпиона остановились у края арены. — Вопреки тому, что о нас любят рассказывать в своих сказках магглы, волшебники — не варвары и безумцы, швыряющиеся магией во все стороны, сжигающие целые леса и обращающие города в руины. Сегодня вы это наглядно докажете. Профессор Спраут, будьте так любезны…

По команде декана Хаффлпафа густые заросли в трёх местах болотистой арены послушно разошлись, открывая взгляду трёх студентов. Габриэль Делакур — сестра Флёр, Чжоу Чанг — пятикурсница Ревенкло и подруга Седрика Диггори, Фэй Данбар — ученица четвёртого курса Гриффиндора, с которой, как выяснилось, Крам втайне (чтобы не злить остальных своих поклонниц) встречался уже полгода, после бала. Каждую из трёх ведьм окружала многослойная полусфера из нескольких защитных заклинаний, включая барьеры от стихийных атак, физических ударов и воздействия магии в целом. Судя по их яркости, щиты могли бы без особых проблем выдержать и драконье пламя.

— Сколь бы ни были популярны честные дуэли, — продолжил говорить профессор Каркаров, — волшебникам часто приходится вступать в схватку в самых неожиданных местах и в самое неожиданное время, рядом с другими людьми или даже в толпе, и всегда нужно думать о том, что может натворить даже одно неверно направленное заклинание. Всегда важны сдержанность и хладнокровие. Разумеется, приглашенным для этого испытания студентам ничего не угрожает, наша защита намного превосходит всё, что чемпионы заявили на турнир в качестве своих боевых заклинаний. Однако они должны помнить, что любое, даже случайное попадание в любой из трёх щитов означает мгновенное поражение участника, и судьи будут наблюдать за всем происходящим очень внимательно. Продемонстрируйте сегодня не только своё мастерство, но и свою цивилизованность, и уважение друг к другу. Ваши стартовые позиции будут возле «жертв похищения», всё дальнейшее — на ваше усмотрение. Чемпионы, займите свои места.

— О нет, этот страшный колдун с посохом похитил меня, чтобы увезти в Сибирь и спрятать в дремучем лесу! — очевидно, барьеры «заложников» не задерживали звук, так что Габриэль могла в своё удовольствие изображать жертву, отчаянно переигрывая. Хотя, возможно, так она пыталась вывести Крама из себя, чтобы немного помочь Флёр. — Сестрёнка, быстрее, спаси меня от него!

Чанг молча стояла в своей «клетке», всем видом демонстрируя, как же её раздражает это представление, и что лучше бы оно закончилось побыстрее. Фэй просто слишком нервничала под взглядами сотен зрителей, не зная, стоит ли ей честно отыгрывать свою роль, или можно завести беседу со стоящим рядом Диггори и немного отвлечься… Сигнал к началу сражения прозвучал раньше, чем она решила что-либо сделать.

Круглая арена была выстроена (или скорее, выращена) так, чтобы кривоватые кусты, заросли высокой травы и небольшие деревья создавали своеобразный лабиринт с несколькими открытыми площадками в центре и у краёв, в том числе у каждого из трёх барьеров с «заложниками». При этом зрители с высоты трибун могли неплохо рассмотреть всё поле, а вот у самих участников обзор получался минимальный. Конечно, ничего не мешало просто сжечь или прорубить стену зелени, если в доступном наборе есть подходящие заклинания, однако подобный ход сразу бы привлёк внимание соперников. Потому для начала все они принялись маскироваться, накладывая дезиллюминационные и, вероятно, заглушающие чары. Очевидная сложность была в том, что на столь достоверно воссозданном болоте тяжело найти твёрдую землю под ногами — большую часть арены покрывали глубокие лужи, целые озера грязи или поляны, покрытые мягким и практически прогибающимся под ногами торфом. Невидимость в таких условиях далеко не так эффективна, как хотелось бы.

Это подтвердилось очень быстро, когда на одной из полян вдруг обозначилась цепочка крупных следов, подняв фонтаны воды и раскидав вокруг грязь. Судя по размерам, пробежать там решил либо Диггори, либо Крам. Секундой позже несколько красных лучей возникли из пустоты, разошлись веером так, чтобы точно зацепить невидимого волшебника. Цели они так не нашли, лишь подняв несколько фонтанов и вырвав пару кустов, а вот выпустившая их Делакур проявилась на пустом до того месте — ведьма твёрдо стояла на небольшом островке подсушенной магией земли, настороженно держа палочку наготове. Однако Седрик появился из-под дезиллюминационного заклинания не там, куда она целилась, а далеко в стороне — судя по всему, он успел для отвлечения запустить шуточные чары, создающие на земле ложные следы, и затем сразу отступил по воде, на ходу делая её твёрдой под ногами. Волшебник в быстром темпе отправил несколько отбрасывающих заклинаний, Флёр сумела быстро выставить щит перед собой, однако ни одно из них в него даже не попало, все врезались в землю вокруг. В воздух взлетели целые столбы воды и грязи, ведьма вскрикнула от отвращения, но в последний момент успела торопливо выкрикнуть незнакомую арию и окружить себя стихийным барьером. Комья земли и мутные потоки начали стекать с него вниз, закрывая обзор, и в этот момент волшебник трижды использовал «Депульсо», чтобы снести её первый щит.

В ответ один за другим ударили ещё два красных луча, но затем полувейла остановила себя — Диггори выбрал позицию так, чтобы примерно оказаться между Делакур и её сестрой. Конечно, магическую «клетку» отделяла от места сражения стена растительности, да волшебник встал не точно напротив неё, но слишком широкий залп заклинаний вслепую всё равно мог пробить путь и зацепить барьер вокруг заложницы, она не захотела рисковать. Потому Флёр решила переключиться на защиту, но уже не успела. Она смогла возвести новый щит перед собой, когда ещё один волшебник буквально перескочил стену зарослей у неё за спиной, поднявшись в воздух на полторы дюжины футов, прежде чем приземлиться с громким плеском и отправить в спину Делакур мощное парализующее заклинание. После чего проскочил мимо неё и направился к Седрику.

Как и недавний прыжок, скорость Крама тоже была нечеловеческой, так что ему приходилось балансировать с помощью посоха чтобы не потерять равновесие на скользкой земле. При ближайшем рассмотрении его ноги выглядели странно — вытянулись и утончились, напоминая скорее кошачьи лапы. Человеческая трансфигурация была одним из самых сложных разделов этой дисциплины, но болгарин сумел справиться с заранее заявленным превращением, обеспечив себе в этом сражении отличную подвижность. Диггори попытался достать его останавливающим или оглушающим заклинанием сразу же, как увидел, но соперник двигался слишком быстро, а когда сократил дистанцию, то сразу же использовал то же самое парализующее заклинание и за ним, крутанув посох в руках, отправил связывающее.

Британец успел принять первое на вспыхнувший и растаявший щит, затем ловким прыжком отскочить от второго, после чего сам атаковал в ответ. У Седрика было преимущество в разнообразии заклинаний, однако он сосредоточился на связке из оглушающих и обезоруживающих, молча выдав серию из десятка серых и красных лучей. Скорость волшебной палочки была ещё одним его преимуществом. Крам успел поднять щит, затем быстро развернулся на месте и со взмахом посоха создал ещё один, до того, как рассыпался первый, и потом ещё один после очередного оборота. Всё-таки работа со столь громоздким катализатором имела свои сложности, несмотря на мощность создаваемых заклинаний. На следующем развороте Виктор отправил куда-то в сторону ещё одно заклинание, затем остановился, провернул посох в руках и в последний момент создал перед собой ещё один ростовой барьер. Несколько лучей врезались в него, не пробив, и в следующий момент Диггори вдруг отвлекся, резко повернул голову, когда какой-то яркий отблеск над деревьями привлёк его внимание. Но этого Краму хватило, чтобы сделать шаг в сторону и мимо щита отправить в него отбрасывающее заклинание и затем добавить знакомое парализующее. Седрик успел обернуться и даже отразить первый луч, но торопливо созданный щит рассыпался, и второй застал его врасплох, заставив без движения рухнуть на влажную землю.

Теперь стало ясно, для чего на последние очки команды болгарин взял, казалось бы, бесполезное спортивное заклинание, создающее в выбранной точке имитацию снитча — обычно его используют для тренировок в квиддиче и ни для чего больше. Однако Диггори, как и Крам, был ловцом своей команды, он годами учился мгновенно замечать над полем этот золотой блеск в любую погоду, на любой скорости и при любых перегрузках, ведь именно это отделяет победу от поражения почти в каждом матче. В конце концов, Виктор и сам, наверняка, среагировал бы точно так же, если бы противник додумался до этого фокуса первым. Окажись он в конце один на один с полувейлой, этот трюк уже не сработал бы.

— И чемпионом турнира трёх школ становится Виктор Крам, институт Дурмстранг! — разнёсся над трибунами громкий голос. Волшебник только устало помахал трибунам, опершись одной рукой на свой посох.

Кайнетт молча поморщился, глядя на зрителей, взрослых и школьников. Похоже, всё-таки придётся иметь дело с непредсказуемыми последствиями их операции, легко отделаться не удалось.

* * *

— Приз за первое место в размере тысячи галеонов вручается чемпиону, победившему в финале турнира, — торжественно произнёс Бэгман, глава Отдела игр и спорта британского Министерства магии, подходя к недавно возведенному пьедесталу. Передав стоящему на верхней ступеньке болгарину кубок и солидно выглядящий мешок с деньгами, он продолжил: — Призы чемпионам за второе и третье место — по пятьсот галеонов. Все участники команд, принимавшие участия хотя бы в одном из пяти испытаний, получат памятные сувениры и по пятьдесят галеонов …

Арчибальд равнодушно отвернулся от этой сцены. Обычную формальность превратили в зрелище ради журналистов и фотографов, а зная этого чиновника, сейчас ещё последует длинная и невероятно скучная речь, полная банальностей и громких слов. Внимания всё это не стоит.

Вместо обычного ужина в большом зале после финала устроили банкет, совместив его с церемонией награждения и закрытия турнира. Несколько больших столов накрыли на свежем воздухе неподалёку от ещё неразобранных трибун, однако в целом атмосфера была куда более неформальная, чем на рождественском балу — никаких костюмов и платьев, студенты пришли в форме, или вовсе в повседневной одежде, более подходящей тёплому летнему вечеру. Большая часть учеников собрались небольшими группами, негромко переговариваясь, обсуждая недавний финал, прощаясь — уже завтра в школе начнутся экзамены, иностранные студенты с пятого и седьмого курса будут вынуждены вернуться домой раньше остальных, чтобы пройти министерские испытания в своих школах.

— Жаль, нельзя будет остаться до конца семестра и узнать, какой факультет всё-таки победит, — сказал Дюпре, стоящий вместе с учениками из клуба. — Как-то я уже втянулся в это состязание. Хотя если держать пари, я бы поставил на Хаффлпаф.

— Да, скорее всего, — согласилась с ним Грейнджер. Сегодня ведьме вновь разрешили пользоваться магией, так что сюда она пришла, как говорится, во всеоружии. Правой рукой она время от времени поправляла полу мантии, будто желая каждый раз убедиться, что скрытая магией рукоять шпаги никуда не исчезла. — Формально Крама ведь распределили именно к ним, да и за Седрика директор наверняка от себя баллов им добавит. Хотя я не могу сказать, что это будет незаслуженно.

Молча стоя рядом со стаканом воды в руках, Кайнетт огляделся по сторонам. За прошедшие несколько часов тезис о том, что если бы чемпионом школы оказался Поттер, то Хогвартс бы наголову разгромил всех противников, из простого предположения перерос почти в неоспоримый факт, даже не требующий каких-то пояснений. И мысль о том, что первый за две сотни лет европейский турнир Британия проиграла на собственной территории даже не из-за коварства или подавляющего превосходства противника, а всего лишь из-за мелочной обиды и желания одной грязнокровки и её «шайки» за что-то отомстить любой ценой — такое оправдание понравилось слишком многим.

Хотя если другим студентам из клуба явно становилось не по себе от бросаемых на них со всех сторон яростных и даже презрительных взглядов, то Грейнджер и вновь держащаяся рядом с ней Тейлор этого словно не замечали. Сам Поттер тоже казался равнодушным к подобной неприязни, но как раз его слухи скорее выставляли жертвой, а не виновником поражения. Кайнетт же раздумывал, что удастся извлечь из подобной ситуации. Холодная война не просто с дюжиной чистокровных, а с немалой частью школы может отнять всё их время и потребовать совершенно излишних усилий, не говоря о том, что эскалация и новые стычки будут лишь убеждать людей в «виновности» их группы, раз они дают отпор, а не желают признать свои грехи. С другой стороны, это неплохой повод форсировать занятия как практикой, так и теорией. Какая-то часть клуба неизбежно предпочтёт уйти, не вступать в конфликт, однако оставшиеся могут получить опыт, который значительно ускорит их прогресс. В идеале вполне можно так «повоевать» семестр или два, а потом постараться погасить враждебность вместо того, чтобы продолжить нагнетать напряжение и повышать ставки. Но это потребует довольно плотного контроля над всеми участниками клуба.

— Мисс Грейнджер, не так ли? — ещё один чиновник, подошедший к их группе, отвлёк мага от размышлений. — Не уделите мне немного внимания?

— Мистер Крауч, — ответила ведьма, поворачиваясь к нему и всем видом демонстрируя готовность внимательно слушать. Руки она опустила, так что дотянуться до любого из мистических знаков было бы намного проще, но скорее всего это просто совпадение. — Для меня честь лично пообщаться со столь известным человеком, так много сделавшим для защиты магглорождённых волшебников и ведьм.

— Это давно в прошлом, — произнёс тот без выражения, но выглядело так, будто тема ему неприятна. — Я хотел поговорить о другом. Думаю, до вас уже дошли определённые слухи и определённое… недовольство результатами прошедшего финала. И пускай я никогда не был склонен верить голословным обвинениям, однако факты их пока не опровергают, хотя, допускаю, люди и склонны всё несколько преувеличивать. В любом случае, я хотел бы спросить — почему вы всё-таки подвергли риску не только свою репутацию, но и имя вашей школы и даже, не побоюсь сказать, престиж нашей страны? Ради чего? Как мне сказали, вы сразу же отказались от участия в командном этапе, но неужели вы из-за этого желали поражения всем остальным и были готовы уничтожить все наши усилия?..

Кайнетт с интересом наблюдал за происходящим. Судя по всему, главу международного отдела не поставили в известность об определённых обстоятельствах. Так что с его точки зрения вопрос звучал вполне справедливо. Конечно, странно, что он не решил вести этот разговор наедине, но если так подумать, официальных причин появляться в школе у него теперь не будет, а вызывать ещё несовершеннолетнюю ведьму в Министерство по такому вопросу — это смотрелось бы слишком странно. Текущая же обстановка была достаточно неформальной. К тому же Крауч ещё на своей предыдущей должности главы Отдела правопорядка заслужил репутацию крайне прямолинейного человека, который привык сразу переходить к делу, как только представится повод или даже без него.

Грейнджер не нашлась с ответом сразу, такой вопрос её практически шокировал или сам по себе, или потому что задал его человек, находящийся на столь высоком положении. Неудивительно, учитывая все события, но, вероятно, она раньше никогда не слышала выражения, что ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным. Маг собрался вмешаться, если она не ответит сама — это лучше, чем позволить Тейлор наговорить в защиту учителя очень много лишнего. Однако вместо них Поттер отвлёкся от разговора с Уизли и быстро встал перед Краучем. Как Кайнетт отметил, мальчишка почти идеально повторил одну из дуэльных стоек, словно в последний момент остановив руку у мистического знака на поясе.

— Мистер Крауч, сэр, при всём моём уважении, вам стоит воздержаться от подобных обвинений в её адрес, — сейчас следа от былой апатии почти не осталось, в голосе слышался пока ещё сдерживаемый, но вполне отчетливый гнев.

— Вот как? — теперь чиновник не сразу нашелся с ответом, подобного поведения он никак не ожидал. Он оценил и тон, и движение к волшебной палочке, однако едва ли воспринял действия четверокурсника как угрозу.

— Гермиона и все остальные… Они спасли мне жизнь. И заслуживают самое меньшее — благодарности, а не оскорблений. От вас или от кого бы то ни было.

— Спасли жизнь? — переспросил Крауч, коротко оглянувшись в сторону директора за учительским столом. — Что это означает?

— Шестое отборочное испытание, мистер Крауч, про которое все предпочли забыть, и та вспышка в центре арены. Это не прошло без последствий. Я оказался проклят. Почти никто этого не заметил, я сам этого не осознавал, но именно она — одна из немногих, кто всё понял раньше других. Она рискнула, чтобы спасти меня, и у неё получилось. И слушать теперь подобную чушь в её адрес я не намерен, — закончил он резко, без опаски глядя прямо на немолодого уже волшебника.

— Не стоит дерзить старшим, молодой человек…

— Я думаю, не стоит предъявлять кому-то обвинения, основанные на сплетнях, — огрызнулся гриффиндорец. — Если я тут «пострадавшая сторона», то и сам могу за себя ответить.

— Проклятье, которое даёт выдающиеся способности к магии, лидерские качества и умение вести за собой команду? — не повышая тона произнёс чиновник, недоверчиво покачав головой. Добавил назидательно: — Полагаю, я немного лучше вас разбираюсь в ЗОТИ, и пока всё сказанное выглядит так, будто вы просто защищаете своих же обидчиков, пытаясь избавить их от заслуженного наказания. Это по-своему благородно, но мы не только о вас говорим, многолетние усилия Министерства ради проведения турнира…

— Я должен был умереть там на поле, лишь бы только вы могли провести ваш турнир «как следует»? Я один раз уже чуть не умер ради вашего спокойствия в том числе, и сколько ещё раз я должен это сделать? Неважно, как это для вас выглядит. Неважно, верите вы мне или нет. Считайте, как хотите, но несправедливых обвинений я не потерплю. Тем более от вас. Вопрос закрыт. Пойдём… — он почти силой потянул за собой Грейнджер, пребывающую в лёгком шоке от услышанного. На ходу к ним подскочил Рональд, что-то шепотом начав доказывать Поттеру.

— Шикарно… — произнесла Эгберт, беззвучно изображая аплодисменты. Посмотрела вслед отошедшим к ближайшему столу четверокурсникам и добавила: — Если бы наш «герой» и в прошлом году себя так вёл, я бы уже была в его фан-клубе.

— Грубить взрослым — плохо… — меланхолично произнесла Лавгуд, впрочем, без тени осуждения в голосе.

— Но порой очень приятно, — отозвалась Клэр тут же. — И у него неплохо получается для первого раза.

Окинув их взглядом и задержавшись на Эгберт, Крауч хотел что-то сказать, но потом только покачал головой и направился к стоящему отдельно столу для директоров школ и профессоров. Магу даже было интересно, что же за этим последует? На его взгляд, Дамблдор допустил ту же ошибку, что и он сам — не придал особенного значения школьным слухам и тому, как они могут исказить и преувеличить всё произошедшее. В результате чего вся история не забудется через пару недель как ещё один не слишком удачный розыгрыш, которые случаются в школе регулярно. И он не учел, что мальчишка не станет молчать в подобных обстоятельствах, хотя ему наверняка приказали. Впрочем, последнего и Кайнетт тоже не ожидал, но, должно быть, многомесячное соседство в собственной голове с неупокоенным психопатом заставило Поттера проникнуться хотя бы тенью благодарности к тем, кто с риском для себя вернул ему свободу.

За прошедшее время маг успел поговорить с мальчишкой наедине, однако об условиях его «заточения» в собственном теле не спрашивал, ведь были вопросы намного важнее. По словам волшебника, полгода назад во время краткой легилименции он и Реддл помимо имени смогли увидеть в сознании «Мерфи» лишь последовательность малопонятных образов, несвязанную мешанину из пары дюжин воспоминаний, из его прошлой жизни и уже в этом мире. Среди прочего Поттер рассказал про ритуал призыва Слуги, который маг проводил в Ирландии, описал несколько мест в особняке Арчибальдов, а также упомянул внешность Солы, явно не представляя, кто это и как много она для Кайнетта значила. Ни о чём важном он не сказал: ни деталей обучения, ни конкретных мистерий, ни нарушений закона уже здесь, в качестве Джеймса Мерфи. Никакой информации, которая могла бы ему угрожать. Во всяком случае, ничего подобного не смог заметить Поттер, хотя оставался риск, что куда более опытный в ментальной магии Реддл даже из столь короткого контакта извлёк куда больше.

Маг вздохнул, вспомнив этот разговор. Знай он всё это зимой, и вполне возможно, не стал бы столь активно вмешиваться, не сосредоточил бы столько сил на изгнании и уничтожении духа и его якоря в материальном мире. В самом деле ограничился нейтралитетом. С другой стороны, на тот момент риск превышал тот, с которым он мог бы смириться, потому приходилось действовать исходя из худших опасений. А теперь уже поздно что-то менять. Три недели назад главный террорист магической Британии получил куда лучшее представление о его способностях, чем ему дали случайный ментальный контакт и скоротечный бой после. И Арчибальд более чем уверен, что человека с такими возможностями он не собирается оставить без внимания, даже если тот ещё только школьник. Ведь противник, способный изгонять духов и работать с отделенными магическими цепями, знающий, как уничтожать удерживающие остатки его души якоря — это может быть куда опаснее маловнятного пророчества. Во всяком случае, сам Арчибальд бы расставил приоритеты именно так.

* * *

— А она что здесь делает?! — произнесли два голоса с удивительной синхронностью.

— Ценю вашу пунктуальность, леди, — Кайнетт отвернулся от тёмного окна. Сложив руки за спиной, сделал несколько шагов через пустой класс. Он не мог удержаться от усмешки при виде выражения недоверия и одновременно брезгливости, с которым две ученицы Рейвенкло разглядывали друг друга в слабом свете от своих волшебных палочек. Клэр и Аманда практически столкнулись в дверях, когда к назначенному сроку одновременно пришли в брошенный кабинет вдали от основных лестниц и переходов.

Уже час как наступило воскресенье, и большая часть студентов предпочитала в такое время спать, отдыхая после пяти дней, состоявших из экзаменов и постоянной подготовки к ним, однако магу требовалось обсудить несколько вопросов. Для чего он и пригласил двух ведьм прийти в такое время. И если для Эмбер в этом не было ничего необычного, то Клэр удивилась и дала согласие не сразу. Всё-таки раньше их уроки никогда не начинались после отбоя.

Что касается самих экзаменов, тут стоило согласиться с Грейнджер — никаких сложностей они не представляли и сами по себе, и особенно на фоне всей подготовки перед изгнанием духа, которая потребовала практического применения сразу нескольких мистических наук. Однако помимо приобретения навыков и полезных знаний, магу важно было поддерживать правильную репутацию на будущее, потому и к экзаменам требовалось подходить с должной серьёзностью — глупо было бы снизить общий балл только из-за того, что он забыл дату какой-нибудь малозначимой реформы Министерства или особенности выращивания одного из множества видов хищных лиан. Впрочем, недели с запретом на использовании магии более чем хватило, чтобы восполнить все пробелы в знаниях. В результате какие-то сложности доставил разве что экзамен по ЗОТИ, где Грюм неожиданно потребовал продемонстрировать ему двуслойную защиту из стихийного и универсального барьеров, какую в своё время использовала Тонкс. Задача явно не для второго курса, но он был одним из немногих, кто сумел сделать это без нареканий со стороны профессора.

— Итак, — негромко произнёс Кайнетт, подходя к двум ведьмам. — Позвольте представить. Клэр Эгберт, моя ученица. Аманда Эмбер, моя ученица.

— Ты всё ещё с ней возишься?

— Ты всё-таки сумел её уболтать?

— Я думаю, вы поладите, — усмехнувшись, оценил маг этот обмен репликами. — Поскольку уже через неделю мы покидаем эти гостеприимные стены на два с половиной месяца, полагаю, нам нужно кое-что решить заранее…

— Насколько я помню, наш договор не подразумевал участия посторонних, — недовольным тоном произнесла чистокровная ведьма. Затем добавила, изображая обиду: — Я полагала, это касается только нас двоих.

— Более чем уверен, что мисс Эгберт вполне способна хранить маленькие секреты своих знакомых…

— Так у вас это уже давно? — спросила Клэр вдруг, переводя взгляд между ними. Затем внимательно оглядела Аманду, насколько вообще позволяло слабое освещение. — Значит, вот где ты постоянно шатаешься по ночам, мисс-сама-скромность? Жаль, моя версия была намного интереснее. И разнообразнее.

— Ты следила за мной? — воскликнула Эмбер удивлённо, даже вскинула волшебную палочку, будто для атаки.

— Это магическая школа, наивная ты наша… — скучным тоном, словно объясняя самые очевидные вещи, ответила полукровка и широко развела руки. — Тут везде чары, привидения, заклинания. Уж такой, как ты, стыдно этого не понимать. Заметить, что кое-кто регулярно выбирается по ночам из своей спальни и уходит неизвестно куда… и неизвестно к кому — не такая уж и сложная задача. Тебе стоит ещё поработать над маскировкой, знаешь ли. Думаю, далеко не я одна такая внимательная.

— Моргана, мать её Игрэйна и вся их родня до пятого поколения… — растерянно пробормотала Эмбер с таким видом, словно это было особенно вычурное ругательство.

— Знаешь, а ты мне в таком виде больше нравишься, когда не пытаешься слиться с ближайшей стенкой и не дышать слишком громко в присутствии нашей «королевы бала», — усмехнувшись, заметила Клэр.

— Я думаю, всё-таки стоит вернуться к теме, — напомнил о себе Кайнетт. Всё это было по-своему забавно, но им действительно нужно кое-что обсудить. — Скоро мы покинем школу, а значит, до сентября будет стоять проблема Надзора. Сложно заниматься учёбой без практики, а для практики потребуется искать соответствующие места.

— Не думаю, что это будет сложно, — отмахнулась Эгберт от вопроса. Судя по всему, она уже успела привыкнуть даже каникулы проводить в магическом мире, не вспоминая про Статут и запрет на колдовство для детей.

— Я тоже считаю, что мы легко решим эту проблему, — неожиданно согласилась с ней Аманда. Потом внимательно посмотрела на Мерфи и сказала: — Признаюсь, сейчас меня куда больше занимает другое. Зачем ты всё это делаешь? Тратишь время, строишь планы, рискуешь? Ты ведь понимал, что нас много раз могли поймать вдвоём, и что бы за этим последовало.

— Может, я просто люблю учить других? — спросил он, пожав плечами. Самое забавное, что это было правдой — обучать (и поучать) студентов Арчибальду действительно нравилось. Не всех, но порой попадаются чуть менее бездарные, чем другие. Правда, возможностей к этому занятию пока куда меньше, чем раньше, но это временное неудобство.

— Если бы ты честно сказал, что хочешь проводить время с симпатичными однокурсницами наедине по вечерам, а тем более по ночам — это бы убедительнее звучало, — ответила Клэр, недоверчиво покачав головой. — А альтруист из тебя ну очень паршивый. Не похож.

— Наши отношения скрепляет немалая сумма денег.

— А наши — нет, — произнесла Эмбер, коротко бросив заинтересованный взгляд на полукровку. — Так что я всё ещё надеюсь услышать более убедительные причины. Если ты и дальше желаешь видеть меня рядом.

— Вот это мне в вас нравится, — честно заметил маг, — никакой доверчивости. Но вообще, я ведь уже говорил год назад — я хочу видеть вокруг больше компетентных волшебников. Тех, на кого можно будет рассчитывать. Кто может изобрести что-то новое. Школа даёт знания, не спорю, но минимальный уровень тут очень низкий — стараться необходимости нет, если достаточно за год освоить с десяток новых чар, и тебя всё равно переведут дальше. Тех, у кого есть желание и причина превзойти этот необходимый минимум — единицы. Зачем напрягаться зря, если для оценки и этого хватает?

— Для чего это лично тебе? — Аманда всё ещё не выглядела убеждённой. — Неужели из одной любви к искусству магии?

— И это тоже. Но не только. Возьмём недавнюю историю с проклятьем, — предложил Кайнетт. Версия, озвученная Поттером, уже успела разойтись среди студентов и не только. Далеко не все ей поверили, но слышали многие. — Чтобы осуществить свой план, Грейнджер пришлось изрядно постараться, и выбор даже не добровольцев, а просто подходящих для этого дела волшебников был у неё крайне невелик. А если что-то подобное произойдёт вновь? Но поблизости окажутся лишь те, кто умеет превращать жуков в запонки. Как в той ситуации с ламией — тогда едва с полдюжины набралось тех, кто готов был действовать, а не ломился в дверь или прятался под столом, не так ли?

— Общее благо? Всё ещё неубедительно, — произнесла Клэр, поморщившись. Они с Эшвудом тогда именно прятались. Эмбер и Селвин успели сбежать до того, как началась давка в дверях. Сейчас вспоминать об этом ей было стыдно.

— Общее? Проблему с проклятьем мог решить и директор, и наверняка решил бы, но Грейнджер захотела сделать всё по-своему, для чего привлекла своих учеников и последователей. Если я захочу устроить что-нибудь масштабное, хотя бы просто из научного любопытства, мне понадобится помощь компетентных людей, в которых лично я уверен. Думаю, это вполне понятно? А то мне кажется, я убеждаю вас позволить мне вас обучать…

— Именно так это выглядело со стороны, — заметила Эмбер. — А подобные предложения всегда звучат очень подозрительно. В подобных делах обычно за вход — кнат, за выход — галеон, а то и не один. Но в такой идее меня уже всё устраивает, если ты не будешь переходить разумные границы и требовать лишнего. Например, пытаться играть против директора уже через пару лет, как кое-кто. А вот когда ты строишь из себя любителя помогать всем вокруг за спасибо, это настолько фальшиво, что больно смотреть.

— Точно. Всё время ждешь подвоха, — согласилась Клэр.

— Но я надеюсь, теперь мы решили этот вопрос? — поинтересовался маг с интересом. Этот по-своему наивный цинизм и расчётливость с их стороны выглядели даже мило. Две ведьмы просто не могли увидеть общую картину, не могли понять, что большое количество магов с разнообразными возможностями само по себе может значить куда больше, чем сиюминутная выгода. Впрочем, у него ещё будет время донести им эту мысль.

— Думаю, да.

— Вполне, но стоило сразу сказать, какой расклад, а не тянуть до последнего, изображая мать Терезу, — добавила Эгберт. — Ладно, а теперь если сегодня заниматься магией мы не собираемся, то можем кое-что обсудить?

— Вполне, спешить мне некуда.

— Прекрасно. Только в этот раз — действительно наедине, — она демонстративно покосилась на Аманду.

— Хм, — та медленно развернулась и с независимым видом направилась к выходу. Сказала перед тем, как открыть двери: — Ты знаешь, как со мной связаться, если понадоблюсь. Доброй ночи, мои дорогие однокурсники.

— Она что, ревнует? — риторически поинтересовалась Клэр, глядя на закрывшуюся дверь. Затем отвернулась. — Ладно, не о том речь. Раз уж ты у нас всегда всё знаешь, Джеймс, думаю, сможешь кое-что подсказать…