Hydrargyrum (джен)

— Не думал, что скажу это, но я начинаю скучать по школе, — заметил Кайнетт, слегка повысив голос. Требовалось перекрикивать визг рикошетящих пуль и треск бетона за спиной. Пока их укрытие держалось, но каждый выстрел действовал на нервы.

— Судя по твоим рассказам, разница не так уж и велика, — отозвался Лливелин, присевший рядом за импровизированной стеной из бетона и асфальта. Он выглядел куда спокойнее, словно привык находиться под плотным обстрелом каждый день.

— Да, но там хотя бы уже год с лишним ни в кого не стреляли, — привёл аргумент маг. Земля под ногами слегка качнулась, всё укрытие вздрогнуло от удара, однако неизвестное заклинание тоже не смогло его разрушить — несколько торопливо вырезанных рун и наложенное «Укрепление» пока ещё поддерживали его прочность.

В первую же неделю каникул Арчибальду пришлось сходу втянуться в плотный график работы, ведь за полгода накопилось достаточно нерешенных проблем, к тому же представитель «Семьи» вежливо, но совершенно ясно намекнул на сорванные сроки в апреле и необходимость это компенсировать. Несколько дней практически без перерыва пришлось посвятить раненым и больным, а затем поступило необычное поручение, отказаться от которого он в текущих условиях не мог. Ирландцы и одна из крупных триад втянулись в очередной передел собственности и сфер влияния, после чего в доках Лондона вдруг начались нападения на объекты «Семьи», при этом атакующим каждый раз удавалось уйти от погони в знакомом вдоль и поперек районе. Как по волшебству, что называется. Поиски пока ничего не дали, убытки продолжали копиться, потому задача была поставлена перед специалистами по чертовщине и колдовству — отыскать скрытое убежище триады или пути, которыми они могут добираться сюда, минуя всех наблюдателей.

Широкий поиск с помощью нескольких маяков, заложенных в разных местах района, дал направление на аномалию, а дальнейшее изучение вблизи и в самом деле обнаружило качественно исполненный замкнутый барьер, прикрывающий необитаемый на вид склад и несколько соседних строений. Судя по заброшенному виду, это место служило базой для налётов и укрытием, однако постоянного «гарнизона» здесь не держали. Формально задача была выполнена, однако маг понимал, что его работодатель такими результатами сейчас не удовлетворится. Хотя сам Кайнетт мог проникнуть сквозь защиту, издалека ему не удалось бы полностью разрушить барьер, чтобы пропустить внутрь боевиков для устройства засады уже на триаду. Для решения проблемы требовалось сначала приблизиться к складу, при этом десяток ярдов внешнего периметра Лливелина ему пришлось практически тащить за собой, чтобы тот не поддался действию магии и не начал бродить кругами.

Уже внутри барьера Арчибальд ещё раз изучил пустой склад при помощи поискового заклинания, не обнаружив ни души, сквиб получил тот же результат, отправив ворона-фамилиара облететь всё здание. После чего всё-таки было принято решение двигаться внутрь и осмотреть нужное место уже вблизи в поисках оставленных ловушек. Они успели пройти половину пути через широкую, покрытую растрескавшимся асфальтом стоянку, когда Кайнетт вдруг почувствовал активацию защитных чар на браслете, а затем увидел зависшую прямо перед лицом пулю. Только после этого со стороны верхнего этажа «пустого» склада донёсся грохот выстрела. Затем это повторилось ещё несколько раз, попавших под действие чар неподвижности пуль стало больше. И хотя для себя этот мистический знак Арчибальд собирал со всем усердием и энергии вложил, не поскупившись, однако и у него тоже есть свой предел, да и время действия «Импедименты» не бесконечно. Лливелину потребовалось окликнуть, а потом практически встряхнуть своего учителя, прежде чем тот пришел в себя, выругался и извлёк из-под полы неприметной куртки свою первую волшебную палочку. Бежать через лишённое укрытий пространство было бы подобно самоубийству, потому пришлось пустить в ход трансфигурацию и заставить асфальт вздыбиться толстой неровной стеной, поверх которой возник серебристый антимагический барьер. Прежде чем действовать, требовалось выиграть время и подумать над ситуацией.

— Их защита лучше, чем я думал, — заметил маг, пытаясь успокоиться и перевести дыхание. Ничего особенного не произошло, как любят говорить некоторые волшебники, «это всего лишь пули». Вовсе нет повода так нервничать. — Здание всё ещё и выглядит, и ощущается как совершенно пустое. Это не похоже на барьер или оптическую иллюзию, их бы я обошел, скорее какая-то странная ментальная магия, заставляющая нас не замечать никого внутри.

— Сможем пробиться? — поинтересовался сквиб. Он уже успел извлечь из расширенного пространства свой штуцер кошмарного калибра, а также пояс с патронами к нему.

— Пушечного мяса едва ли наберётся даже дюжина, это не проблема, — оценил Кайнетт, касаясь амулета на шее. — С ними я бы справился и один. Но там ещё минимум два волшебника: один держит защиту, второй сейчас пытается убить нас. Протего Дуо, — он взмахнул мистическим знаком, возводя новый барьер на месте готового рассыпаться под ударами. Влетевшая в щит зеленоватая молния отскочила в сторону, оставив в асфальте длинный оплавленный след. — К стене мы можем подобраться без проблем, но есть вероятность, что потратим слишком много времени, прорубаясь через неё, потеряем темп.

— А может, просто взорвать? — предложил Лливелин, демонстрируя один из патронов с заранее наложенным заклинанием.

— Попробуй.

Сквиб перезарядил оружие, затем просто закрыл глаза, ориентируясь при помощи наблюдающего за полем боя ворона. Выставил ствол штуцера наружу, направил на серую обшарпанную стену из ветхого на вид бетона и выстрелил. Кайнетт же отслеживал потоки магической энергии, заранее ожидая нового подвоха. Мистерия сработала как надо, пуля при попадании в цель вызвала мощный взрыв, однако на грязной стене остался лишь небольшой след, а энергия удара словно разошлась по всему зданию, частично даже опустилась в землю и асфальт. Показалось, что на мгновение на стенах проявились нанесенные цепочки иероглифов и какие-то печати, но также быстро пропали без следа.

— Проклятье… — выругался маг негромко. — Однако этого стоило ожидать от китайцев. Работа геоманта, защищенное им здание подпитывается маной извне и сопротивляется разрушению. Но это не объясняет отвод глаз. Хорошо, попробуем по-другому.

Он быстро поменялся местами с учеником, поднял сбоку и укрепил ещё один щит из асфальта, чтобы из-за него получить хороший обзор на стену склада. Затем вспомнил нужные расчёты, внёс поправки и начал делать жесты волшебной палочкой, одновременно мысленно произнося формулу трансфигурации. Потом ещё раз и ещё. Защитный барьер среагировал, прошло несколько секунд, а затем медленно и словно сопротивляясь, участок стены радиусом фута в четыре превратился в массу тусклого стекла. В стороне и чуть выше него появились ещё два таких же отблескивающих круга.

— Бомбарда. Редукто, — отправил Кайнетт следом пару заклинаний, затем приказал: — Лин, огонь.

Два выстрела почти слились в один, не глядя на разлетевшиеся по всей стоянки осколки, сквиб стремительно извлёк дымящиеся гильзы и заменил их новыми патронами. Однако больше ничего не потребовалось — получившаяся от двойного взрыва дыра с осколками стекла и арматуры по краям позволяла даже Лливелину пробежать внутрь, не пригибаясь.

— Fervor, mei sanguis, — Кайнетт успел извлечь из-под куртки перчатку и ёмкость с ртутью и активировать свой мистический знак. То, что задание предполагало лишь рутинную и не слишком опасную разведку местности, ещё не означало, что он пойдёт на него с одной волшебной палочкой. Тем более в ситуации, когда за его головой вполне может охотиться сбежавшая от пожизненного заключения психопатка с немалым опытом пыток и убийств. — Fluctus. Interceptio, — отдал он ещё пару команд, затем заставил тяжелую каплю металла скользнуть вперёд из-за укрытия и последовал за ней, приказав сквибу: — За мной. Волшебники — основная цель, их убивай первыми.

Маг бегом направился к бреши в стене, Лин пригнулся и последовал за ним, стараясь не вырываться вперёд. Мистический знак Арчибальда скользил рядом, между ними и лишенными стёкол окнами склада, несколько ртутных хлыстов двигались с неразличимой глазу скоростью, отбивая пули, иногда они сплетались вместе, чтобы принять облако дроби или очередное заклинание. Как маг успел отметить на бегу, огненные росчерки и яркие лучи раз за разом били со второго этажа, очевидно, там и нужно искать волшебника, работающего на триаду. Второй должен быть где-то в глубине здания, а ведь могут быть и другие.

Кайнетт с учеником вбежали внутрь, оказавшись в проходе между какими-то контейнерами, весь пол здесь был усыпан осколками стекла, медленно трансформирующимися обратно в бетон. Лливелин сразу же закинул штуцер на ремне за спину, вместо этого доставая свой нож и пистолет, куда более удобные в тесных коридорах.

— Ire sanctio, — произнёс маг негромко, отдавая команду на поиск. Прислушался к результатам, слабо усмехнулся. Затем мысленно приказал сквибу: — «Очисти первый этаж. Четыре человека с оружием справа, движутся сюда. Ещё один — заперт на уровне подвала, должно быть, и есть волшебник. Я пойду наверх, там ещё трое».

По его команде ртутные хлысты вырезали кусок потолка, глыба бетона с грохотом рухнула вниз. Скрываться смысла не было — враг всё равно знает, где они вошли. Затем Кайнетт приказал металлу создать твёрдую платформу под ногами и поднять его на второй этаж сквозь дыру. После этого оставшаяся масса ртути затекла наверх за ним следом, собралась в каплю и направилась вперёд, для начала выбив железную дверь в соседний коридор. Снизу уже приглушенно доносились выстрелы и удары по металлу, в окно сбоку можно было видеть, как над рядами ящиков и контейнеров поднялось облако пыли и мелкого мусора там, где Лин пустил в ход магию ветра.

Преодолев полутемный коридор, освещенный парой умирающих ламп, маг остановился перед приоткрытой дверью и вновь отправил ртуть в поиск, ограничившись лишь вторым этажом. После чего снисходительно покачал головой и скомандовал, вытянув руку перед собой:

— Scalp.

На внутренние помещения неизвестная укрепляющая магия не распространялась, три ртутных плети прорубили ближайшую стену, словно картон. Прятавшийся в засаде бандит оказался разрезан на куски почти мгновенно, рядом упали обломки его дробовика. Поднять это тело и отправить в бой уже было нельзя, но сейчас того и не требовалось, ситуация находилась под контролем. Кайнетт приказал мистическому знаку срубить петли на двери, дождался её падения внутрь, после чего направился дальше.

Следующий противник не стал дожидаться своей участи, а просто выскочил из-за угла, как только услышал приближающиеся шаги, вскинул древний автомат и открыл огонь, практически не целясь. Сплошная очередь, патронов на двадцать, продлилась не больше пары секунд, но потребовалось отдать неожиданно много энергии, чтобы Volumen Hydrargyrum отразил её всю, попутно движущиеся полосы металла оставили множество отметин на стенах и потолке коридора. Однако не считая увеличившейся нагрузки на цепи при активном режиме, в целом доработанный мистический знак показал себя безупречно.

 — Инсендио. Диффиндо, — пока бандит неловко пытался перезарядить своё оружие, Кайнетт спокойно взмахнул палочкой в правой руке, отправив над каплей ртути пару слабых заклинаний. Первое заставило одежду китайца вспыхнуть, последовавший затем широкий жест оставил разрез, перечеркнувший потолок, стену и горло человека с автоматом. Маг небрежным взмахом заставил ртуть собраться в широкую полосу и вышвырнуть умирающего бандита через лишенное стёкол окно склада. Затем вздохнул и покачал головой, недовольно хмурясь. Просто обидно было думать, что он использует свой шедевр, результат многих лет изучения алхимии, чтобы вычищать подобное отребье ради денег и доверия от других преступников, которые ничем не лучше этих и отличаются разве что цветом кожи. Он должен проводить своё время, оттачивая мастерство в лаборатории или изучая древние манускрипты в библиотеке, а не в этих провонявших пороховой гарью руинах…

Арчибальд был уже достаточно раздражен, чтобы в следующем зале с низким потолком, как только увидел довольно высокого азиата в неуместном здесь дорогом чёрно-золотом халате и старомодной квадратной шапке, сразу отдать ртути приказ на атаку, а не тратить время на разговоры и дуэльный церемониал. Плети жидкого металла ударили вперёд, легко разрезав пару древних конторских столов на пути, однако расстояние оказалось слишком велико — волшебник бодро отскочил к дальней стене, оказавшись вне зоны поражения. Он даже успел выкрикнуть какую-то арию и взмахнуть зажатым в правой руке прямым мечом, украшенным золотом и причудливыми узорами на клинке — результатом стал туманный барьер, разделивший комнату надвое.

— Депульсо, — маг указал палочкой на куски изрубленных столов, простым заклинанием швырнув их вперёд. Во все стороны разлетелись обрывки бумаги и деревянная труха, однако сами обломки завязли в барьере, словно в болоте. Несколько из них почти тут же вспыхнули, приняв на себя неизвестное заклинание китайца, но Кайнетт не придал этому значения. Сделав несколько шагов к самой границе барьера, он отдал команду: — Scalp.

Хлыст ртути ударил вниз, прорезал бетонный пол и затем взметнулся вверх, разрубив волшебнику ногу. Тот вскрикнул и потерял равновесие, взмахнул руками, отправив очередное заклинание в потолок — там протянулись три глубоких борозды, словно вытравленные кислотой. Расстояние до противника теперь было меньше семи шагов, потому Кайнетт отдал ещё одну команду, и два ртутных лезвия ударили из пола, проткнув упавшего китайца насквозь. Разрубить было бы надёжнее, но он хотел сохранить в целости мистический знак противника для дальнейшего изучения.

Убедившись, что волшебник мёртв, и дождавшись пока растает барьер, маг потушил тлеющие куски дерева, а затем направился к телу, стараясь обходить оставленные в бетоне разрезы. Самым нелепым сейчас было бы провалиться сквозь поврежденный пол и свернуть себе шею.

«Босс, тут кое-что странное», — мысленно произнёс Лливелин.

«Странное?» — уточнил маг, даже в мыслях сумев продемонстрировать недовольный тон. На его взгляд, за несколько лет ученик ко многому уже должен был давно привыкнуть.

«Да, реально странное. С обычными бойцами я разобрался, этаж чист, но последний противник — тут тебе лучше самому на него взглянуть», — попытался сквиб передать свою уверенность, но без особого успеха.

«Очень надеюсь, что это того стоит», — ответил Арчибальд, бросив взгляд на отлетевший в угол ритуальный меч. Что ж, собрать трофеи можно будет и чуть позже.

— Как минимум, ты оказался прав, это — нечто странное, — согласился Кайнетт, медленно спускаясь по лестнице в подвал. Ртуть он уже вернул на место, так что сейчас ограничился лишь волшебной палочкой в правой руке. Левая висела неподвижно, такая нагрузка на цепи каждый раз надолго вызывала почти полное онемение.

Лливелин стоял, держа в руках своё ружьё, а в углу на заваленном мусором полу сидел ребёнок лет семи на вид. Длинные чёрные волосы опускались до пояса и заодно скрывали его лицо, а одежда представляла собой серые от пыли лохмотья, но сильнее всего притягивали взгляд тяжелые грубые кандалы, сковывающие руки и ноги, цепь от них тянулась выше, к ошейнику, и дальше к вбитому в стену крюку.

— Это ведь не человек, верно? — уточнил сквиб, кивнув на прикованного пленника.

— Нет, не человек, — подтвердил маг, тщательно изучая это существо и его оковы. Пожалуй, цепи даже занимали его внимание больше. — Дух, какое-то из существ Гайи вроде боггартов и полтергейстов. Я бы даже сказал, — добавил он, вспоминая местные бестиарии, — дух-хранитель. Хранитель, которого силой вынудили защищать этот склад, словно родной дом. Думаю, это он заставлял нас считать, что место необитаемо, скрывая его «хозяев» от взгляда чужаков. Изобретательно, не стану спорить. Но я сомневаюсь, что даже преступники стали бы доверять тому китайцу, который держит Зао Джуна или Зао Шеня на цепи, это граничит для них со святотатством.

— А если это не китайский дух? — предположил вдруг Лливелин. — В книгах, что ты заставлял учить, как-то так описывают Зашики-вараши, японского домового духа, только, конечно, они в таком тряпье не ходят. Японцы и китайцы друг друга «обожают» как бы не больше, чем всех «лаоваев» вместе взятых, уж я насмотрелся в своё время в бандах. Так что китайца, который японского домового держит как собаку, свои ещё и уважать сильнее будут.

— Интересная теория. Ладно, не мешай мне пока, я подумаю, как забрать эти цепи, — добавил Кайнетт, приблизившись к духу, который зазвенел цепями и попытался отстраниться. — Потом стоит изучить их внимательно, довольно необычная идея ограничения и подчинения через физический объект.

— А сам дух? — уточнил сквиб.

— Когда я его освобожу, сомневаюсь, что он где-то в окрестностях найдёт себе достойный японский дом, чтобы за ним присматривать, а без этого он исчезнет за пару месяцев. В таком состоянии, возможно даже за пару недель, — оценил маг, коротко окинув взглядом существо. Его внешний вид отражал и внутреннее состояние. И судя по этому виду, эксплуатировали ёкая безжалостно, причем довольно давно. Возможно, стоило взять того волшебника живым? Если тот знал английский, можно было бы расспросить его о разных методах работы с духами.

— Так может, оставить его себе? — предложил вдруг Лин.

— Зачем? — переспросил маг, удивлённо обернувшись к нему.

— У других же волшебников есть эти домовые эльфы, верно? А к тебе, ты сам говорил, ни один из них добровольно служить не пойдёт. Так чем такой хуже?

— В принципе, это нетрудно, — Кайнетт задумался на пару секунд. Да, заставить значительно ослабленного духа служить не тем, кому сам захочет, а тем, кому прикажут, он смог бы без особенных проблем. — Но что касается «хуже»… Но это чужой дух. Подчинённый не мной. Едва держащийся в реальном мире после такого обращения. Японский дух!

— Так лучше всё равно ничего нет, — справедливо заметил сквиб, пожав плечами. — И неизвестно, когда будет.

— Лучше ничего нет… — повторил Кайнетт тихо. Сколько раз он уже говорил себе эту фразу, оправдывая одну уступку за другой? Учителя и ученики, союзники, мастерская, дом, эта работа. Каждый раз выходит так, что лучше ничего не было, и он пользовался тем, что оставалось, а не тем, чем хотел бы. И, видимо, так будет ещё долго. С этой точки зрения, увы, предложение Лина звучало куда разумнее, чем следовало бы.

А ведь это только первая неделя каникул. Они специально ждали со своей войной банд, пока он вернётся из школы, или просто очень «повезло»? Всё же иногда начинаешь забывать, что не только за пределами школы, но и за пределами магической Британии идёт своя жизнь, где людям нет дела до небольшого сообщества волшебников и ведьм. Этот мирок умел затягивать в себя, неудивительно, что многие за всю жизнь так его и не покидают.

* * *

Задача неожиданно оказалась труднее, чем он ожидал. Кайнетт бросил тетрадь с расчётами на стол, встал из кресла и несколько раз прошел мимо книжных шкафов в своей мастерской, пытаясь отвлечься и понять, где именно он вновь допустил ошибку. Остановился, ещё раз оглядел заваленный стол. На одной половине — книги: несколько справочников по трансфигурации, школьный учебник с заклинаниями шестого курса, руководство по работе с волшебными палочками и их подбору. Другая половина — рабочая, там лежала заготовка для мистического знака, одна из купленного в декабре набора, жезл из тяжелой желтовато-оранжевой древесины, пока даже не покрытый лаком или гравировкой, рядом несколько металлических полос и колец.

Эта идея пришла к Арчибальду после сражения с триадой, доставившего некоторые сложности, но возможность вплотную ей заняться представилась лишь через несколько дней — первые выходные на каникулах целиком пришлось отдать работе, в основном исцелению и созданию зелий и эликсиров. Сейчас выдался небольшой перерыв, который стоило потратить с пользой на собственные разработки. Фактически он здесь пытался совместить два разных мистических знака в одном: жезл для применения заклинаний местной школы, использующих внешнюю магическую энергию, и к нему — обычный усилитель для манипуляции собственным стихийным элементом. По отдельности и то, и другое не составило бы труда, но их действие требовалось синхронизировать, и тут уже начинались проблемы. Решаемые, конечно же, но на них каждый раз требовалось тратить лишнее время, которого и так совсем немного. Пока что первая рабочая версия выглядела как жезл в двадцать пять дюймов длиной, с парой оплетающих его по спирали латунных полос. Серебро смотрелось лучше и давало большее усиление мистериям, но увы, приходилось подбирать простые материалы — маг предполагал использовать его в школе, хотя бы просто в качестве примера нестандартного подхода к проблеме, и слишком дорогое исполнение вызвало бы ненужные вопросы.

Он не собирался отказываться от обычной волшебной палочки — в конце концов, Кайнетт успешно освоил ещё далеко не весь набор доступных даже на школьном уровне чар и превращений, и среди них хватало вполне полезных в самых разных ситуациях. И хотя в теории жезлом нестандартных габаритов тоже возможно наколдовать нормальные «Люмос» или «Протего», если перед этим провести дополнительные расчёты и адаптировать жест, использовать этот мистический знак маг собирался для более специфических задач. Как один из множества инструментов, а не как замену для всего сразу. За полтора года Грейнджер уже вполне доказала эффективность такого подхода, стоило воспользоваться полученным опытом и самому.

Однако для этого мистический знак сначала требуется закончить. Ещё раз посмотрев на стол, на листы с расчётами и графиками, Кайнетт махнул рукой и направился к выходу из мастерской. Требовалось сделать перерыв.

Наверху в особняке было пусто и тихо — Лливелин отсутствовал, с этой вялотекущей войной против триады ему всегда хватало работы. На неделе уже один раз пришлось отвлечься и создать для него ещё три дюжины патронов с различными магическими эффектами — боеприпасы сейчас расходовались довольно быстро, да и на пасхальных каникулах маг не успел обновить их запас. Пройдя в гостиную, Арчибальд сел в кресло у окна — к счастью теперь, когда Мерфи уже тринадцать с половиной, проблема с вечно недостающими до пола ногами решилась сама собой. Пока хватало и других, но по оценке мага уже через пару лет исчезнут и они, когда гормональный взрыв в этом теле пойдет на спад, а все запланированные им улучшения вступят в силу.

Солнце только начало заходить, свободное время в графике ещё оставалось. Маг перевёл взгляд на стоящий рядом журнальный столик: свежая пресса Великобритании справа, куда более тонкая стопка газет магической Британии — слева, отдельно в стороне — несколько писем. Раз уж сегодня понедельник, стоит ознакомиться хотя бы с заголовками и парой наиболее интересных статей. Привычка следить за новостями свойственна любому культурному человеку, однако она была ещё и практически обязательной для мага его специальности. Некромантам требуется отслеживать текущую обстановку в мире, чтобы всегда знать, в каких точках планеты сейчас идут войны, как туда добраться, и насколько велик возможный риск. Энергия смерти даёт немало выгод, но её сбор в больших масштабах сопряжён со своими сложностями. В прошлой жизни безопасность подобных экспедиций обеспечивали наёмники и телохранители семьи, однако здесь он такой роскоши лишен — это ещё одна причина на время отложить крупные эксперименты в данной области, энергией и «материалом» он их сейчас обеспечить просто не сможет.

На границе зрения мелькнул яркий силуэт, на столе, будто сама собой, появилась чашка с чаем. Кайнетт взял её, не обернувшись к исполнившему мысленный приказ ёкаю и даже не удостоив его взглядом. Большая часть домовых духов, и японские в том числе, хорошо осознают свои обязанности и привилегии, и необходимость заваривать и подавать хозяевам чай среди первых никогда не числилась, однако Арчибальд заключал с этим существом контракт на своих условиях, сумев заставить духа их принять. И помимо необходимости укреплять защиту особняка и следить за порядком внутри, там значилась и обязанность исполнять приказы своего хозяина, а также помогать ему во всём, в чём потребуется. После работы даже с тенью легендарной души, для профессора спиритуализма навязать слабому духу-хранителю дополнительные условия было вовсе нетрудно. С другой стороны, стоило немного доработать барьеры дома так, чтобы малая часть внешней маны подпитывала и домового — и это сразу пошло недавнему узнику китайского волшебника на пользу. Во всяком случае, выглядел зашики-вараши куда приличнее — теперь внешне ему было около десяти лет, чёрные волосы едва доходили до плеч, а отвратительные лохмотья сменились каким-то восточным нарядом красного цвета. Впрочем, появляться он предпочитал рядом с Лливелином, не показываясь Арчибальду на глаза и только быстро и молча исполняя поступающие приказы. Маг даже начал думать, что идея ученика и в самом деле оказалась неплоха, и результат стоил потраченных усилий. К тому же это тоже был трофей в магическом поединке, как и занявший своё место в мастерской меч и ещё пара амулетов, которые пока дожидались своего часа в отдельном хранилище — времени разбираться в их устройстве пока не нашлось.

Удостоверившись, что чай заварен, как следует, Кайнетт сравнил заголовки двух лежащих рядом газет. В Соединённом королевстве разгорался скандал вокруг премьер-министра, которого отстранили от власти в собственной партии, эта новость занимала все первые полосы. Тем временем в магической Британии у министра и Министерства дела тоже шли не лучшим образом — побег Беллатрикс Лестрейдж изрядно подпортил им репутацию, уже второй побег из «неприступной» тюрьмы с разницей всего в два года. За месяц, что эту новость держали в тайне, поймать или хотя бы найти ведьму так и не удалось. Поместье, о котором сообщил Поттер, она успела покинуть, перед этим оставив внутри пару «сюрпризов» для гостей — в результате штурма один аврор погиб, трое оказались ранены, сам дом сгорел дотла, не оставив никаких улик. С тех пор Лестрейдж словно испарилась, её никто не видел, и даже обращение за помощью к полиции Великобритании пока ничего не дало. В обычных газетах на прошлой неделе появилась пара заметок о поисках опасной сумасшедшей, сбежавшей из-под надзора, однако новость не привлекла и сотой доли того внимания, как в волшебном мире.

По словам Поттера, которые передал Блэк, один из четырёх оставшихся крестражей, якорей неупокоенного духа, у неё был при себе — старинное кольцо рода, к которому принадлежали предки Реддла. К сожалению, информация об остальных была крайне ограничена — в разговорах «Лорд» упоминал, что диадема надежно спрятана в школе, где чаша Беллатрикс и так знает, а до медальона ей в нынешнем состоянии не добраться. В теории, если захватить Лестрейдж живой, можно узнать местонахождение двух оставшихся якорей, а этого хватит, чтобы уничтожить или необратимо повредить их все. Однако Арчибальд даже вместе со всеми временными союзниками не обладал необходимыми ресурсами, чтобы отыскать эту ведьму на территории Британии. К тому же он просто сомневался в необходимости это делать — судя по всему, как минимум директор не собирается привести её в зал суда живой и в здравом уме. Иначе вся история о духе, который полгода находился среди сотен детей в теле национального героя, станет известна широкой публике, а Дамблдору это гарантированно не нужно, раз он до сих пор замалчивает правду, подавая все сведения как полученные через неких «информаторов». Правда, тогда нельзя исключать, что Беллатрикс уже схвачена, но теперь её уже никогда не найдут. Ни подтвердить, ни опровергнуть данную теорию он сейчас не мог.

Однако против неё говорило срочно принятое (заготовленное заранее) распоряжение Фаджа, обязавшее Министерство удалить все записи о магглорождённых ведьмах и волшебниках, не достигших семнадцати лет, за исключением имён и необходимой информации об учёбе в Хогвартсе или вне его. А также стереть все сведения об их родственниках, не имеющих дара. И складывалось ощущение, что за этим стоит уже нечто большее, чем данное Блэку обещание директора защитить Грейнджер, Тейлор, Мерфи и их близких от мести «Тёмного лорда» или его оставшихся подручных. Официально это решение должно было оградить магглорождённых от встречи с особо опасной пожирательницей смерти и её возможными союзниками (об участии в побеге из Азкабана Реддла или Поттера никто и не думал сообщать публике). Однако на деле минимум полторы сотни волшебников и ведьм получили потенциальные проблемы с обращением к Министерству, регистрацией каминов для перемещения, лицензиями на аппарацию и множеством других аспектов жизни магического сообщества. А недовольство людей, и так не слишком громкое, Фадж ухитрился перевести на отдел правопорядка и аврорат, по чьей вине Беллатрикс оказалась на свободе и стала настолько большой угрозой, как до того и Сириус Блэк.

На фоне побега и поисков ближайшей соратницы «Тёмного лорда» новости о прошедшем турнире и о школе в целом отошли на второй план, но люди ещё не утратили к ним интерес полностью. Историю с «саботажем», отнявшим у британской команды почти гарантированную победу, продолжали обсуждать. Издание Лавгуда-старшего поддерживало версию Поттера о проклятьи и героическом спасении, пускай и разбавив её какой-то безумной конспирологией (хотя и менее безумной, чем реальное положение дел). «Пророк» свёл всё к зашедшей слишком далеко шалости школьников, добавив рассуждения о падении дисциплины и слишком поспешной отмене телесных наказаний в пользу мало кого устрашающих отработок. Директор в своём интервью расплывчато подтвердил наличие определённых проблем, но заверил, что ситуация находилась под плотным контролем, и хотя благородный порыв студентов, не оставивших друга в беде, заслуживает похвалы, однако ситуация бы разрешилась и без него. С учётом «официальной версии» зашедшего слишком далеко розыгрыша, появились даже слухи, что распоряжение министра связано с желанием защитить участников от мести волшебников, раздосадованных поражением Британии или потерявших немало денег на неофициальном тотализаторе.

Что заинтересовало Кайнетта в свежем выпуске «Пророка», это большая статья заместителя министра Амбридж (либо просто подписанная её именем и составленная кем-то из секретарей), где она выражает восхищение новым поколением юных талантов, однако сразу же высказывает категорическое осуждение «жестокости» и «агрессивности», проявленной в ходе второй половины соревнования. Тур по мотивам восстаний гоблинов, игра в средневековых охотников на чудовищ, поединок в качестве финала турнира — всё это, по её мнению, было недопустимо и подавало очень плохой пример будущим студентам. В той же мере, как и восстановление в школе дуэльного клуба, и наём в качестве преподавателя Защиты одиозного аврора, который сразу же начал собирать вокруг себя ещё один крайне сомнительный круг студентов… В конце статьи приводились многочисленные рекомендации по преподаванию ЗОТИ, как предмета «со сложной репутацией». Маг только презрительно усмехнулся, дочитав их: уменьшить количество практики, сократить арсенал изучаемых заклинаний, вообще отказаться от тактики магических сражений в пользу методов избегания и мирного разрешения конфликтов… Складывалось ощущение, что Министерство хотело её руками изменить сам подход британцев к магии на более «цивилизованный», снизив до минимума их боевой потенциал, оставив право на насилие лишь за аврорами. Такими темпами скоро речь зайдёт и о запрете дуэлей.

Не менее интересной оказалась и статья о слушаниях в Визенгамоте по очередному закону. Вслед за предыдущим распоряжением министра было предложено вообще запретить не обладающим даром родственникам магглорождённых волшебников посещать закрытые территории, как частные, так и общественные места вроде вокзала, Министерства и Косой аллеи. Исключительно ради их безопасности, разумеется. На следующее рассмотрение, если верить уже появившимся слухам, будет выдвинуто новое предложение — изменить порядок приёма студентов из обычных семей в школу. Если указание будет принято и навязано Хогвартсу, при первом визите к магглорождённым студентам помимо письма о зачислении деканы обязаны будут передать для подписи форму с отказом от претензий к школе в случае вызванных магией травм и ранений (краткий список прилагается). А также проинформировать детей и их родителей о наиболее значимых опасностях, кратко рассказать о всё ещё сохранившихся предрассудках в отношении статуса крови и предубеждении против неодарённых людей в целом.

Всё это исключительно в интересах будущих волшебников и их родителей либо опекунов, которые смогут сделать выбор о зачислении в школу, опираясь на факты, а не одни обещания. К чему подобная трогательная забота может привести, понять, в общем-то, нетрудно. И хотя Арчибальд по-прежнему считал, что будущий маг (или волшебник) должен ясно понимать, на что он соглашается и куда идёт, и никого потом за свой собственный выбор не винить, однако в рамках существующей системы это может дать лишь один эффект. На который, очевидно, и делают расчёт продвигающие эти идеи представители чистокровных семей, громче всех говорящих про заботу о будущем поколении волшебников и ведьм и о защите новичков в магическом мире.

Встав из кресла и отложив газету, маг подхватил новую чашку с чаем, затем медленно приблизился к окну. Всё прочитанное его не радовало. Если эти тенденции наберут силу… С одной стороны, дальнейшие ограничения и увеличение власти Министерства, монополия на насилие и превращение магического сообщества в загон для мирных обывателей. С другой — мягкое, но оттого не менее действенное ограничение на приток новых людей. Сам Кайнетт не мог бы при всём желании назвать себя любителем магов в первом-втором поколении, обычно слишком слабых и почти бесполезных, однако даже в Ассоциации понимали, что таких надо воспитывать и тщательно выращивать, делая частью своего общества. А не просто отсекать им путь к магии, как заведомо не имеющим перспектив, за что, прикрываясь самыми лучшими намерениями, выступали Люциус Малфой и его единомышленники в Визенгамоте. В Часовой башне Арчибальд, как глава своей семьи, всегда был на стороне аристократии, однако в местной политике придётся выбирать более разумную сторону, сколь бы странно это ни звучало.

Если адепты всех этих идей возьмут власть в Министерстве, дело может принять куда более неприятный оборот. «Тёмного лорда» и вместе со свитой можно физически устранить, просто собрав достаточно сил. Даже столь непростого противника, как Реддл — он уже сейчас практически остался без сторонников и ресурсов для продолжения борьбы. Воевать против действующего правительства будет несравнимо сложнее, если на его стороне окажутся законы и те, кто следит за их исполнением. В самом худшем случае останется всего два варианта — или бегство, или полноценный мятеж. Впрочем, пока до этого далеко — политика нетороплива, особенно с таким правительством, как в магической Британии. Однако и оказать на неё хоть какое-то влияние школьнику без покровителей и влиятельных родственников тоже почти невозможно, даже если он очень этого захочет.

«Ключевое слово — почти», — добавил про себя маг, посмотрев на вскрытый конверт с письмом, лежащий на самом верху. Это приглашение на встречу сова принесла ему ещё утром. Увы, времени на этой неделе хватит только на один визит, и тот придётся перенести на четверг. С остальными же придётся договориться уже на июль, и только в случае, если не возникнет ничего срочного. Впрочем, однокурсники уже успели привыкнуть, что на любых каникулах у Мерфи очень плотный учебный график в магических и даже немагических дисциплинах, потому он может подолгу отмалчиваться и редко принимать приглашения в гости. Тут репутация лучшего ученика играла в его пользу.

* * *

Со стороны это, должно быть, выглядело как очень неловкое первое свидание. Двое подростков лет тринадцати сидели за столиком летнего кафе в центре Лондона и рассматривали друг друга, полностью игнорируя свой заказ. Впрочем, наблюдать за ними было некому — и персонал, и другие посетители, и проходящие по улице люди быстро отводили взгляд в сторону, не увидев в паре наслаждающихся наступившими каникулами школьников совершенно ничего интересного, и даже не запомнив их лиц.

Кайнетт посмотрел на лежащее в центре стола карманное зеркало — одно из тех, что он на скорую руку зачаровывал для «Семьи», предмет отвлекал внимание обычных людей, что было полезно во множестве ситуаций. Разумеется, он мог бы наложить аналогичный барьер и с помощью волшебной палочки, и без неё, но это вызвало бы у пригласившей его для разговора однокурсницы слишком много вопросов. Оглядев Эгберт ещё раз, маг отметил, что за прошедшее время девчонка сама или с помощью принявшей её семьи занялась собой всерьёз — лёгкое летнее платье открывало руки и плечи, однако на них не осталось никаких следов шрамов, ожогов и переломов.

— Итак, мой совет тебе пригодился? — спросил он, когда молчание затянулось. Между делом Кайнетт отодвинул заказанную чашку с кофе подальше от себя на край стола. Судя по запаху, нужный цвет напитка обеспечивали исключительно просроченные чернила, а если провести над ним мистерию разложения на составные элементы, вполне можно получить половину периодической таблицы, включая лантаноиды и пару трансурановых металлов. На Косой аллее вполне можно было найти место для встречи куда приличней, однако здесь, в центре Ист-Энда, найти их кому-то из волшебников было бы намного сложнее. Не говоря о почти нулевом шансе встретить кого-то из знакомых случайно.

— Что? Да, я всё сделала, как ты сказал, — задумчиво ответила ведьма, глядя куда-то мимо него. На тающее перед ней мороженое она тоже не обращала никакого внимания. — Результат подтвердил остальные две проверки, которые провели и он, и Хелен.

Уже почти три недели назад Клэр рассказала ему, что получила письмо от главы Международного отдела министерства лично. В нём Крауч просил, если это возможно, встретиться после завершения учебного года, а также предлагал ей пройти проверку с помощью заклинаний установления родства. По словам Бартемиуса, Эгберт сильно напоминает ему умершую жену, а её возраст и отсутствие сведений об отце вполне могут означать, что она — дочь его сына. Письмо от немолодого уже чиновника, занимающего высокий пост, и который утверждает, что встреченная на школьном банкете второкурсница напомнила ему об умершей жене, разумеется, вызвало у Клэр огромные сомнения, равно как и желание сразу по прибытии в Лондон отправиться в аврорат, однако она решила не действовать сгоряча.

Сначала проверила даты, но тут подвоха не обнаружилось — Крауча-младшего задержали в конце ноября восемьдесят первого года и через пару недель отправили в Азкабан, Эгберт родилась в апреле восемьдесят второго. Следующим логичным шагом было бы показать изображения этого волшебника матери, но даже приближаться на пять миль к своему старому дому Клэр не собиралась больше никогда. Потому она в итоге согласилась на проверку, но только в присутствии матери Галахада и без посторонних. А к Мерфи она пришла, чтобы узнать у него ещё какой-нибудь ритуал или заклинание для этой цели, просто для подстраховки — её опасения о не самых чистых намерениях внезапно объявившегося «дедушки» никуда не делись. Но, похоже, Крауч оказался прав в своих предположениях.

— Как говорится, девяносто девять процентов за то, что мы близкие родственники по отцовской линии. И я теперь не знаю, что мне с этим делать, — слегка растерянно добавила Клэр. От её обычной наглости и уверенности в себе сейчас почти ничего не осталось. Просто тринадцатилетняя девочка, которая оказалась в слишком сложной ситуации и не может сама с ней справится. — Потому и хочу поговорить — раз уж ты в курсе всего, может, чего подскажешь. Больше идти некуда, никому, кроме Эшвудов, я это пока доверить не могу.

— А сам Крауч как отреагировал?

— Либо он просто лучший актёр поколения, либо старик и в самом деле счастлив был меня найти, — недовольно ответила ведьма. От своих сомнений она так и не избавилась. — Но я ему в двух-трёх словах пояснила про свою семейную ситуацию, и энтузиазм у него поугас…

— Предположу, что из этих слов печатными были только предлоги? — усмехнувшись, уточнил маг.

— Мне вот сейчас ни разу не смешно, Джим, — огрызнулась она. Но потом кивнула, согласившись: — Однако да, примерно так. Думаю, он понял, что я к папаше бы тёплых чувств не питала, даже окажись он образцовым гражданином и праведником, которому только крылья к спине прибить осталось. А тем более, когда выяснилось, что он был убийцей и отбитым на всю голову расистом, который ненавидел таких, как я, и призывал убивать. И даже сам первым подавал пример. Но раз я всё-таки существую в этом мире, значит, он ещё был и лицемерным ублюдком, который делал для самого себя исключения в своих же правилах. В общем, «прекрасное» открытие, просто бьюсь в истерике от воссоединения с семьёй. Короче, старик предложил мне выбор. Первое, — она начала загибать пальцы, — он меня признаёт, вне школы я могу жить у него, если захочу, и в магическом мире я буду зарегистрирована как Клэр Тереза Крауч. Маггловские документы и моя родня идут лесом, их это уже не касается. Второе — официально он меня признает, когда я сама буду готова, например, после Хогвартса или когда исполнится семнадцать, а до того готов помочь деньгами и всё такое, но не торопит. Третье — мне от него ничего не надо, он тоже идёт лесом и больше ко мне не приближается. Ну и всё, что между этими вариантами. И вот теперь я думаю, что мне делать дальше.

— По поводу «лицемерного ублюдка», кстати — я вполне допускаю, что он просто ничего не знал, — заметил Кайнетт. Затем пояснил: — Раз уж для тебя не проблема высчитать срок, думаю, ты вполне представляешь, как это бывает. Вполне возможно, что ты жива только потому, что он о тебе не знал. Ему было лет восемнадцать, едва закончил школу — вполне возможно просто хотел весело провести время, не думая о последствиях. А потом, когда бы эта игра в семью надоела — либо «Обливейт», либо «Авада». Дочь-полукровка — это такой компромат, которым слишком удобно шантажировать пожирателя смерти. Кроме того, он ни разу не упоминал о тебе, даже там, где это принесло бы ему выгоду.

— Тебе-то откуда знать, упоминал или нет? — спросила она снисходительно. — Он умер тринадцать лет назад, и вряд ли ты знаком с его соседями по нарам.

— Сириус Блэк, — ответил маг также снисходительно, пожав плечами. Затем открыл часть правды, пока умолчав о личном общении с этим волшебником: — Крауч вытащил его из Азкабана, они полгода провели, прячась возле школы, разумеется, успели поговорить обо всём на свете. Он выставлял себя невинной жертвой, а вовсе не фанатиком чистоты крови, и делал вид, что искренне желает помочь Блэку — в такой ситуации ребёнок от магглы сыграл бы на его репутацию и укрепил доверие.

— Что? — Клэр была отчётливо шокирована услышанным. — Но это же только маска какого-то преступника…

— Нет. Он был вполне настоящий, при желании можешь написать Блэку, он всё это подтвердит. Твой отец погиб в прошлом апреле в Хогсмиде, пытаясь похитить нашего «национального героя». А до этого провёл одиннадцать лет в своём поместье, потому что твой дед вытащил его из тюрьмы ещё в восемьдесят втором, а потом сам держал под замком и под действием «Империо», пока его не освободил Питер Петтигрю.

На секунду показалось, что Клэр сейчас упадёт в обморок, её пальцы вцепились в стол, будто пытаясь проломить жесткий пластик. Со звоном вазочка для мороженого осыпалась стеклянной пылью, затем раскололась на части кофейная чашка и блюдце под ней. Воздух начал закручиваться вокруг ведьмы, а между её рук вспыхивали оранжевые искры, падающие на стол и оставляющие длинные подпалины на белой поверхности. Маг спокойно извлёк из рукава плаща волшебную палочку и взмахнул ей, произнеся арию:

— Акцио, — он подхватил зеркало с барьером, чтобы оно не попало под действие выброса, затем указал мистическим знаком на Эгберт, добавив: — Финита. Глацио, — ещё парой заклинаний он заморозил пятна кофе и растаявшего мороженого на столе.

Искры растаяли в воздухе, вихрь успокоился, последний порыв ветра поднял с пола пыль, вызвав недовольные крики посетителей, и перекатил по ближайшему тротуару мелкий мусор. Клэр растерянно посмотрела на Мерфи, на палочку в его руках. Забормотала растерянно:

— Я… Спасибо… Министерство…

— Незарегистрированная, из Лютного, на ней нет чар слежения, — безмятежно ответил маг, прежде чем убрать мистический знак на место.

— Ага, ну это же очевидно… Стоп, что? Хотя это сейчас неважно… — она резко помотала головой, пытаясь собраться с мыслями. — Всё это время мой отец был жив, но он оказался убийцей и фанатиком, потому мой дед годами держал его под арестом, используя непростительное заклинание… Это, это просто…

— Добро пожаловать в волшебный мир.

Вместо того, чтобы расплакаться, она принялась ругаться. Пошло, неизобретательно, часто повторяясь и под конец начав запинаться, но минут на пять её запала хватило. От Лливелина маг слышал и куда более изобретательные обороты, когда тот порой забывался и переходил с литературного языка на родной уличный, но тут девчонка не пыталась ни на кого произвести впечатление, только хотела так успокоить нервы. И кажется, это помогло.

— Ладно, я точно не ожидала услышать что-то подобное сегодня. Или хоть когда-нибудь… — она сделала глубокий вдох, попыталась пригладить растрёпанные ветром волосы, но получалось плохо. Оставив эти попытки, Клэр продолжила: — Но теперь я начинаю думать, что не только мой папаша был убийца и садист, но и дедуля тоже — отбитый на всю седую голову. И оставаться наедине с настолько стрёмным стариком, который к тому же не стесняется использовать непростительное заклинание подчинения на собственного сына… что-то мне не по себе от этой мысли.

— А что тебе посоветовали Эшвуды?

— Гэл за второй вариант — жить и дальше у них, а что-то объявлять только после школы, так проблем будет меньше. Хелен скорее предлагала третий — не связываться с этими Краучами вообще, забыть всю историю, будто её и не было. А ты всё-таки что скажешь?

— Сомневаюсь, что ты кого-либо послушаешь, вместо того, чтобы решить по-своему, — заметил маг. Но у него и в самом деле было что сказать. — Однако я бы предложил не спешить и всё взвесить. Первый вариант далеко не так ужасен, как тебе кажется.

— Да неужели?

— Давай скажем честно, — произнёс он, глядя Эгберт в глаза, — ты живешь в долг. Возможно, Галахад и его семья — честнейшие люди в стране и не имеют абсолютно никаких скрытых мотивов. Я в это не верю, но могу допустить. Допустим, в следующие пять лет вы ни разу не поссоритесь всерьёз и тебе не выставят абсолютно никаких условий. Но ты всё равно будешь каждый день помнить, кому ты должна и как много.

— А так я буду должна старику, которого даже не знаю, — возразила Клэр. Судя по тону она и сама понимала шаткость своего положения в чужой семье. Но тут, кажется, она просто приняла его за прошедшие два года, не ставя под сомнение лишний раз. Иное дело — внезапно объявившийся настоящий родственник.

— Кровь — не вода. Волшебная кровь в особенности. Ты не чужой человек для него, и он обязан тебе помочь. Я бы даже сказал, что это Крауч тебе изрядно задолжал. И дело ведь не только в золоте — он может предоставить тебе учителей куда лучше, чем ровесник-грязнокровка, — Кайнетт усмехнулся. — Он может учить тебя сам. Он — один из высших чинов в стране, и обеспечить тебе достойное место в магической Британии для него будет несложно и через пять лет.

— Предлагаешь просто… продаться? — уточнила ведьма с отвращением. — Играть с ним в счастливую семью в обмен на галеоны, знания, известную фамилию?

— Скорее я говорю о выживании. Ты ведь рассказывала, как получила письмо и сбежала из дому в тот же день, обокрав родню. Как сумела отыскать Косую аллею, смогла достать деньги, добыла книги, меньше чем за месяц ухитрилась подготовиться и сдать экзамены на получение стипендии от Хогвартса. Всё это — практически за счёт одной стихийной магии, — маг добавил про себя: «и тебе было одиннадцать лет». Решимость Клэр ему искренне импонировала — вот именно из таких людей, из тех, кто сам пробил себе путь к магии, в Часовой башне получаются основатели родов, которые через много поколений становятся на один уровень с уважаемыми семьями. — Настолько сильно ты не хотела оставаться в обычном мире и возвращаться домой.

— И к чему ты это вспомнил?

— Если ты немного следишь за новостями, то можешь знать, куда движется Британия. Разграничение с обычным миром будет усиливаться и дальше. В следующие пять лет нас вполне могут вышвырнуть оттуда… сюда, — маг обвёл рукой улицу. — То, что ты полукровка, подтверждает лишь Книга доступа Хогвартса, близких в магическом мире у тебя нет, а у Эшвудов нет никаких легальных прав. Если завтра начнут усиливать давление и укажут магглорождённым на дверь, мы с тобой окажемся в равном положении, как и все остальные грязнокровки. И если нас выставят, Грейнджер вернётся к родителям, я — к мачехе, а вот ты — в свой дом или сразу на улицы.

— А наша Истребительница вампиров-то тут причем? — удивилась она, но слегка ненатурально.

— Ты постоянно сравниваешь себя с ней. Так вот в данном случае, ей есть, куда пойти. И мне тоже. А у тебя пути назад нет. С другой стороны, признанную наследницу старой семьи так легко не тронут. А после уже ты сама будешь решать, кого трогать, а кого — нет.

— В смысле? — Клэр растерялась от такого поворота разговора, не поняв, что Мерфи имеет в виду.

— Как бы волшебники ни презирали обычный мир, — маг вновь обвел рукой шумную улицу, заполненную туристами. — Визенгамот они фактически скопировали с парламента Англии ещё четырнадцатого века. Только две палаты объединены в одну, но суть та же самая — тридцать наследуемых мест для самых старых и богатых фамилий, «пэров» или «лордов», так сказать, оставшиеся двадцать — выборные, для представителей поселений, гильдий и общественных организаций. Весь механизм действует, как в начале девятнадцатого века, у волшебников не было своих Актов 1911 и 1958 года, которые бы ограничили верхнюю палату…

— Мерфи… — Клэр выставила раскрытую ладонь перед собой. Выдержала паузу и с чувством спросила: — Что за дичь ты вообще несешь?!

Кайнетт подумал, что в самом деле увлёкся. Тринадцатилетняя девочка из очень плохой семьи едва ли прилежно посещала в школе все уроки и интересовалась политикой и работой правительства Соединённого королевства. Этого разве что от Грейнджер можно было бы ожидать, но не от Эгберт. Если так подумать, едва ли Лливелин даже в свои двадцать два объяснил бы ему отличие верхней палаты парламента от нижней.

— Если упростить, Краучи имеют наследуемое место в Визенгамоте, где принимаются и утверждаются британские законы. Сейчас его занимает Бартемиус, через восемь лет там можешь оказаться ты. Эшвуды от своего кресла отказались, уступив другой семье. Сложно будет вышвырнуть из магического мира кого-то из тридцати лордов, если именно они и определяют, кого нужно вышвыривать в данный момент и куда.

— С этой точки зрения всё звучит уже намного лучше, — оценила ведьма перспективы.

— Именно. Решать тебе, разумеется. Но я бы советовал тщательно взвесить все варианты — такие предложения часто не поступают. Как раз наоборот.

— В школе мне голову точно захотят оторвать. И папаша, и дедуля успели наделать себе уйму врагов, причём всё это — разные люди…

— Будет на ком опробовать посох, — ответил маг равнодушно. — Тем более, что со следующего года нас допускают к дуэльному клубу.

— Но вообще странно. Не ты ли распинался перед Гринграсс о том, что в магии важна сила и только сила, а не какое-то там влияние. А теперь рассуждаешь о креслах, пэрах и прочей ерунде ровно из этой оперы.

— Сила определяет всё. И без неё ничего не решить и ничего не доказать. Но иногда требуется выиграть время, чтобы этой силы добиться. Нам просто нужно, чтобы от магической Британии ещё осталось хоть что-нибудь к тому моменту, как мы сможем сами на что-то влиять, а не просто наблюдать со стороны. Ты же не думаешь, что мы в наших уроках уже добрались до чего-то по-настоящему серьёзного? — риторически спросил маг.

— Ладно, дай ещё подумать. Я надеялась, быстро всё решим, но ты меня серьёзно загрузил всем этим.

— Информации не бывает много, — заметил Кайнетт. Глянул коротко на часы, затем вновь извлёк мистический знак и починил поврежденный стол и посуду, раз уж в разговоре выдалась пауза. В его расписании было свободно ещё минут сорок, можно подождать немного. Стоило сделать ставку на Эгберт — даже толика политического влияния, даже через посредников, сейчас будет нелишней. А потому придётся тратить своё время на её проблемы. В конце концов, он это делает уже не в первый раз, и явно не в последний.