Время собирать камни (гет)

Нервозность. Раздражение. Злость. Обида. Импульсы бегали под кожей жалящими красными муравьями, заставляя сжимать зубы и перебирать пальцами в поисках источника неприятных сигналов.

— Сейчас будет страх, — предупредил Джаспер, от его спокойного мягкого голоса свело скулы, будто железом по стеклу. — Буду добавлять постепенно.

Я провела языком по зубам и с трудом сглотнула, прежде чем кивнуть в ответ. Затылок стало покалывать, будто прямо за спиной кто-то стоит. Пришлось приложить усилие, чтобы не открыть глаза и не обернуться. Ещё мгновение, и стало казаться, что в шуме ветра я слышу, как он дышит. Холод внутри сковал желудок, поднялся к горлу. Он вот-вот нападет. Он прямо передо мной. Я запаниковала, поняв, что больше не уверена, откуда ждать удара. Руки задрожали, каждая клетка тела кричала об опасности, что нужно бежать, но я просто не могла пошевелиться. Жар ударил в голову, на сей раз разозлив. Какого черта он не нападает, раз уж собрался? И где гребаный зверь с когтями, когда он мне нужен? Испугался и затих? Дрожит, как и я сама сейчас?

— Белла, — позвал Эдвард. — Помнишь, что ты говорила о нерациональном страхе?

— Что его нужно просто переждать, — хрипло выговорила я, с трудом ворочая языком. Во рту пересохло.

— Правильно. Подумай, у тебя сейчас есть причины бояться?

Мы снова были на лугу недалеко от дома, Джаспер помогал мне искать путь к инстинктам, решив зайти через эмоции. В теории это должно было помочь мне научиться ослаблять контроль. Теперь я стояла, закрыв глаза, а Джаспер заставлял меня испытывать на себе все оттенки плохого триллера. Эдвард оставался в стороне, скрестив руки на груди и огрызаясь на всех по очереди. Эмметт тоже увязался следом, но, поняв, что ничего интересного не ожидается, куда-то пропал. Верно, я почти дома в окружении семьи, и Эдвард рядом со мной. Хотя меня все ещё трясло, дышать стало легче. Я пошевелила пальцами, возвращая контроль над телом.

— Не надо её успокаивать, — сказал Джаспер. — Ты сводишь на нет мои усилия.

— Я тебя не спрашивал.

В голове прояснилось, будто развеялось облако дурмана. Выдохнув, я открыла глаза и поняла, что Джаспер дал мне передышку.

— Если тебе не комфортно, — обратился он к Эдварду, — тебе не обязательно присутствовать.

— Мы все здесь просто время тратим.

— Я пытаюсь помочь, — ответил Джаспер. — У Беллы будто конфликт с самой собой.

— Ты ничего о ней не знаешь. Это не то же самое, что учить безумных новорождённых.

— Как раз безумного новорождённого нам и нужно разбудить в ней.

— Я ещё здесь вообще-то, — вмешалась я.

Я чувствовала почти физическую усталость, остатки влияния Джаспера ещё теплились внутри, как остывающие угли. Подуй как следует — и разгорятся снова.

— Ты тоже видишь в этом проблему? — вскинул бровь Эдвард.

Я вздохнула, убирая волосы от лица, чтобы немного успокоиться и не сказать что-то резкое. День и без того обещал быть непростым, не хватало только поссориться.

— Может быть, ты посмотришь, что делает Райли? — предложила я.

— Она с Эсми, — недовольно буркнул он.

— В последние дни она проводит время с кем угодно, кроме нас, — я ударила по слабому месту, зная, что возразить ему нечего. Эдвард прищурился, должно быть, соизмеряя степень моего упрямства с собственным. — Она наверняка скучает, — добавила я. — Иди.

Постояв ещё немного, как хмурое изваяние с острова Пасхи, он смерил Джаспера угрожающим взглядом и пошёл в сторону дома. Даже на расстоянии вся его фигура источала недовольство.

— Мы тоже можем закончить, если хочешь, — сказал Джаспер.

Его стараниями я уже была зла и напугана, а теперь ещё и расстроилась, что Эдварда рядом не будет. Мне эгоистично хотелось, чтобы он остался, но желание оградить его от этого всё же перевесило.

— Сама знаю. Прости. Давай ещё раз.

И всё началось сначала. Лёгкое раздражение, злость, гнев. Постепенно Джаспер раскалил меня до ярости и оглушил животным ужасом, но ничего не вышло. Он пробовал атаковать меня в таком состоянии, надеясь, что инстинкт самосохранения высвободит природную агрессию, но результат это принесло обратный — я только окончательно растерялась и не могла защищаться. Стоило сказать ему заранее, что этот инстинкт у меня всегда работал неправильно. Приложив столько усилий и потратив столько времени, чтобы научиться запирать клетку со зверем, я в итоге потеряла ключ от нее, а зверь, как проблемный подросток, обиженно заперся изнутри и забаррикадировал дверь.

— Не понимаю, почему для тебя это так сложно, — в конце концов сказал Джаспер. — Это ведь естественно.

— Потому что я ненормальная, — вяло ответила я, лёжа на земле, полностью разбитая. — И я редко злюсь.

— Ты не позволяешь себе злиться. Есть разница.

Я поморщилась, не найдя в себе сил на достойный ответ.

— Можно попробовать, когда ты будешь голодна. Возможно, будет легче.

Для самого Джаспера голод был проблемой: под действием жажды его демон срывался с поводка, и вернуть контроль удавалось с большим трудом. Мне в этом отношении повезло гораздо больше.

— Я очень редко охотилась, пока мы были с Райли вдвоем. Это не даёт такого эффекта.

Джаспер поджал губы и не выдвинул новых предложений. Он послал мне теплую волну покоя, протягивая руку. Я благодарно вздохнула, принимая его помощь. Отряхнувшись, мы поплелись к дому.

Эдвард в гостиной помогал Райли раскрашивать что-то цветными карандашами. Он встретил меня хмурым взглядом, сулящим серьёзный разговор. Совершенно не готовая к этому, я прошмыгнула в ванную раньше, чем он успел бы что-то сказать. Скинув одежду, подставила тело под упругие струи воды. Мне было не больно, но после этого урока я чувствовала себя измученной и опустошённой. Страх и злость, насылаемые Джаспером, иссушали внутри, но больнее всего грызла досада на себя из-за очередной неудачи. Я подняла лицо, и вода забила по опущенным векам, потекла ручейками по щекам. Шмыгнув носом, я выкрутила горячий кран, чтобы смыть с тела воспоминания об этой тренировке. Жаль, нельзя промыть изнутри голову и душу.

Пальцы ног утонули в мягком ворсе коврика, когда я вышла из кабины, почти не почувствовав того облегчения, которое обычно приносила вода. Сквозь клубы пара проступила фигура Эдварда, подпирающего стену напротив. Всё в его позе говорило о неодобрении, но выражение лица и взгляд потемневших глаз напрочь рушили эффект, которого он явно стремился достичь. Я невольно улыбнулась, видя, как подпрыгнуло адамово яблоко на его шее. Прочистив горло, он отвернулся, чтобы взять полотенце и протянуть его мне. Сердце потянулось к нему, точно зная, где получить тепло и утешение, настоящий покой, не имеющий ничего общего с иллюзиями Джаспера. Я сделала пару шагов вперёд и подняла руки.

Эдвард вскинул бровь, последний раз окинул меня взглядом, заставляющим трепетать, как бабочка на ветру, и со вздохом обернул полотенцем. Пальцы пробежались по его плечам, оставляя влажные дорожки на рубашке. Я поддела кончиком носа его нос, когда он податливо склонил голову мне навстречу, расслабляясь, мягко укутывая своим присутствием и стирая ладонями капли воды с моих рук. Это помогало гораздо лучше душа, лучше чего бы то ни было. На согретой горячей водой коже его прикосновения казались прохладными, вызывая приятное чувство дежавю. Идеально. Было, пока Эдвард внезапно не распрямился, тряхнув головой, возвращаясь в исходную позицию.

— Нет, — сказал он, убирая от меня руки. — Не так быстро.

— Без этого никак нельзя? — вздохнула я, уткнувшись лбом ему в грудь.

— Боюсь, нет, — ответил Эдвард, но всё же склонился поцеловать меня в макушку, смягчая свой ответ.

Снова вздохнув, я заставила себя отпустить его. Зеркало покрылось испариной, превратив наше отражение в две тоскливо блуждающие во мгле тени. Я провела по нему ладонью, чтобы увидеть золотистые глаза и сведённые над переносицей брови, по которым хотелось провести пальцем, разглаживая хмурые морщинки.

— Я знаю, что тебе это не нравится, — сказала я.

— Я просто не понимаю зачем.

Взяв второе полотенце, я принялась вытирать волосы, стараясь немного потянуть время, чтобы лучше обдумать ответ.

— Меня пугает, что я оказалась такой слабой. Джаспер говорит, что я все ещё больше похожа на человека, чем на хладного. Как такое может быть?

— Джаспер размышляет, как командир отряда, — ответил Эдвард. — Не все хладные априори бойцы. Это нормально. К тому же ты ведь не одна, войной мы ни на кого не пойдем, не надо так зацикливаться на этом.

— А тебя это совсем не беспокоит? — спросила я, встречаясь с ним взглядом в зеркале. Эдвард пожал плечами, будто эта проблема действительно не стоила внимания.

— Ты слишком требовательна к себе. Не понимаю, чего ты так боишься?

— Не хочу быть беззащитной.

— Ты не беззащитна, — возразил Эдвард. — Я с тобой.

— А кто тебя защитит? — Вопрос был риторическим, но Эдвард почему-то нахмурился ещё сильнее прежнего. — Я не хочу всё время прятаться за твоей спиной. Или быть слабым местом в семье. Мы такое уже проходили.

— Ты была смертной.

— Вот именно. У меня больше нет этого оправдания.

— И поэтому ты будешь драться с Джаспером, позволишь ему пугать тебя до оцепенения?

— Да, если это поможет.

— Это не помогает, — ответил он с сильным акцентом на отрицание.

— Может быть, не сразу. Нужно попробовать ещё раз.

— Ты же просто истязаешь себя, — повысил голос Эдвард. Я обернулась к нему, удивленная этой вспышкой. Вздохнув, он заговорил сдержаннее: — У тебя не было возможности спокойно привыкнуть к новой ипостаси. Дай себе чуть больше времени.

— Времени? — переспросила я. — Ты же видишь, что со временем стало только хуже. Раньше я с трудом держала эту часть себя в узде, а сейчас не могу воззвать к ней даже специально.

— И что с того? Ты никогда не была склонна к насилию. Что плохого в том, что твоё «я» сильнее этой природы, приближающей нас к животным?

Мы ведь с этого и начали, но он будто не хотел слышать, и я не понимала, почему он так резко против. Я не была ранена, мне не причиняли вреда. Если бы он просто обнял меня, утихла бы и тоска, скребущая сердце. Искусственный след этих ненастоящих эмоций ощущался, словно я пережила что-то плохое и не могла вспомнить, что именно. Но если такова цена, это вполне можно было перетерпеть.

— Прости, — сказала я, надеясь прекратить спор. — Но я не прислушаюсь к тебе в этот раз.

Эдвард подошёл на шаг ближе, поддев пальцем подбородок, приподнял мое лицо.

— Ты настолько не чувствуешь себя в безопасности? — спросил он, всматриваясь в мои глаза. — В этом дело?

Я нахмурилась, не понимая смысла его вопроса. Больше всего я боялась подвести его или Райли, боялась, что он пострадает из-за меня. Карлайл много рассказывал мне о войнах, и я ясно усвоила, что клан силён ровно настолько, насколько силён самый слабый его представитель. Безопасность же наша была относительна и зависела от того, как хорошо мы сможем защитить хранимые секреты. В том числе в случае вторжения чужаков.

Я пыталась разгадать выражение на лице Эдварда — сердитое, обеспокоенное, но будто грустное и даже уязвленное. Его глаза были прямо передо мной, заданный вопрос всё крутился в мыслях, будто поставленный на повтор, но смысл ускользал от меня. Пока я ломала голову, момент был упущен, и, приняв молчание за ответ, Эдвард отпустил меня и вышел, тихо притворив за собой дверь.

Я растерянно смотрела ему вслед, не понимая, чем обидела. Поднеся полотенце к лицу, я впилась зубами в махровую ткань, стараясь подавить досадливое рычание. Плечи тянул вниз невидимый груз, который от минуты к минуте становился тяжелее.

Позже я нашла Эдварда на том же месте, что и раньше. Он не посмотрел на меня, когда я присоединилась к ним с Райли у низкого столика в гостиной. Райли вручила мне карандаш, и я автоматически водила им по бумаге какое-то время, прежде чем заметить, что раскрашиваю айсберг зеленым цветом.

— Ой.

— У них лето, — хихикнула Райли.

— Прости, солнышко. Я задумалась.

— Добавь цветочки, — пожала плечами она.

Эдвард молча протянул мне красный карандаш, не встречаясь со мной взглядом.

— Спасибо, — сказала я.

— Не за что, — вежливо ответил он. Гадость какая.

Должно быть, что-то выдало моё настроение, потому что Райли вдруг похлопала меня по руке со словами:

— Это всего лишь рисунок.

Улыбнувшись, я покорно разбросала красные бутоны по поляне, на которой гуляли пингвины. Эдвард перекрасил солнце из почти белого в ярко-жёлтый цвет.

— Мы сегодня снова уедем ненадолго, — предупредила я Райли.

— К дедушке Чарли?

— Нет. Нам нужно встретиться с друзьями Сэма. А Розали и Эмметт составят тебе компанию.

— Можно мы пойдем гулять?

— Только рядом с домом, хорошо?

— Но это скучно! — Райли надула губы, сведя брови к переносице.

Оставаться рядом с домом значило всегда быть недалеко от людей, сохранять осмотрительность. Никогда не знаешь, кого встретишь в лесу, а следовательно приходилось накладывать ограничения на игру в прятки, догонялки и на большинство других.

— Я знаю, милая. Потерпи ещё немного. Думаю, сегодняшняя встреча поможет нам решить эту проблему. Так или иначе.

Она с несчастным видом вздохнула, подперев рукой голову, но не стала спорить. Мы поехали вчетвером, рассудив, что стоит показать квилетам, что я — не кровожадный монстр, какими зачастую оказываются новорождённые, и могу присоединиться к договору на тех же условиях, что и остальные. Карлайл был главой клана, и его присутствие не обсуждалось, а Эдвард и Джаспер обладали талантами, неоценимыми для ведения переговоров.

Я провожала взглядом проносящиеся мимо деревья вдоль обочины, терзая зубами нижнюю губу, когда почувствовала прикосновение к руке. От неожиданности я вздрогнула, но тут же вцепилась в знакомую широкую ладонь. Эдвард смотрел в окно, все ещё сердитый после нашей ссоры, но всё же успокаивающе поглаживал моё запястье большим пальцем, крепко держа за руку.

Место встречи, выбранное Сэмом, совсем не имело опознавательных знаков. Мы просто съехали с дороги на едва заметную тропу и остановились, как только трасса скрылась за деревьями. Карлайл сказал, что здесь проходит граница, установленная более семидесяти лет назад, но примечательным здесь был разве что запах — такой густой звериный дух, что, казалось, он оседает внутри вдоль всего пути воздуха к лёгким и обратно. Мы приехали первыми, но в лесу были не одни — из чащи доносился стук двух огромных сердец. Источники звука перемещались по кругу, не показываясь на глаза.

Мелкий дождь стучал по веткам, заставляя шуршать папоротники. Пока мы ждали, единственным развлечением было ловить капли ладонью, смотреть, как они разбиваются кляксами о кожу и немного подпрыгивают, отражая перевёрнутый вниз головой мир. Я даже пожалела, что Эмметта нет с нами — он бы нашёл, как разрушить царящую тишину.

— Может быть, они не приедут? — предположила я.

— Тогда бы волки ушли, — покачал головой Эдвард. — А им никто такой команды не давал. — Он фыркнул, а потом пояснил: — Полу не нравится, что я его слышу.

Квилеты явились, опоздав почти на час. Помимо Билли и Сэма я с удивлением увидела Гарри Клируотера, выходящего из машины и идущего нам навстречу.

— Он представляет совет, — сказал Эдвард.

— Разве не вождь возглавляет совет? — спросила я.

— Нет, совет может не соглашаться с вождём или с вожаком стаи. Учитывается мнение трех сторон.

Гарри был другом Чарли много лет, как и Билли. Я привыкла видеть его в нашем доме, когда была ребёнком. Если Билли всегда был внешне ворчлив и часто прибегал к напускной строгости, Гарри, что называется, играл доброго копа, который помогал достать газировку до обеда или спрятать под коврик осколки разбитой вазы. Я робко улыбнулась ему, но лицо Гарри осталось бесстрастным, только губы сжались в тонкую полоску.

Эдвард вздохнул, переглянувшись с Сэмом, но что-то сказать не успел. Сэм подкатил кресло Билли по неровной земле, и мы по-глупому выстроились в две шеренги лицом друг к другу, как игроки в регби в ожидании свистка.

— Джентльмены, — поприветствовал их Карлайл. — Я полагаю, Сэм передал вам наше предложение. — Когда никто не ответил ему, он продолжил: — Мы долгое время соседствуем здесь, чтя договор, заключённый не одно поколение назад, сообща защищая эту землю и живущих на ней людей. Мы хотим, чтобы так оставалось и впредь.

Сэм смотрел прямо перед собой, как мне показалось, намеренно не встречаясь со мной взглядом. Гарри обернулся к Билли. Понятно. Что бы ни было решено на совете, последнее слово принадлежало Блэку. Он распрямил спину и поднял голову, будто даже сидя мог смотреть на собеседника сверху вниз.

— Много слов, — спокойно, почти устало ответил он. — Вами было дано много обещаний. Вы сдержали хотя бы одно? — Черные глаза Билли остановились на мне, и я невольно поёжилась, опуская взгляд к земле. — Было всего два условия, — продолжил он. — Соблюдать границы и не трогать людей — такие обязательства вы взяли на себя, уверяя, что вы отличаетесь. Прошлой весной защитники остановили твоего сына в миле от деревни. И сейчас вы стоите здесь, снова говоря о каком-то почтении к договору после того, как забрали ребенка Чарли Свона. Какой ответ ты рассчитывал услышать?

— Конфликта с защитниками не было, — возразил Карлайл. Сэм кивнул, подтверждая его слова, но никто не обратил на него внимания, никого не интересовали обстоятельства. — Белла — часть нашей семьи, и была ею задолго до обращения.

— Твой сын обещал, что этого не произойдет, — скривив губы, напомнил Билли. — И какова цена вашему слову? Скольких детей нам будет стоить новая сделка?

— А скольких будет стоить гордыня? — вмешался Эдвард. — Мы сильные союзники, вы это знаете. Даже в наше отсутствие хладные обходят стороной Олимпийский полуостров. За прошедшие годы ни один человек не погиб здесь от их рук. Как много их придёт сюда, стоит нам уйти?

Билли нехотя перевёл на него взгляд, полный презрения.

— Мой народ, — заговорил он, — оберегал эту землю задолго до того, как подобные тебе впервые увидели свет. И мы продолжим это делать. Может быть, придётся труднее, но мы не поставим собственный… комфорт выше ценности жизни, заключая новый договор.

— Но никто ведь не умер, — возразила я. — Джеймс растерзал бы меня, если бы не Каллены. И тогда этого разговора бы не было, договор остался бы в силе. Так чем это лучше?

Гарри вздохнул, я позволила себе поверить, что он, если не согласен со мной, то хотя бы понимает, о чем я говорю. Но убедить надо было не его.

— Пожалуйста, Билли. Это ведь и наш дом.

На мгновение, все лишь на краткий миг мне показалось, что лицо Билли смягчилось, но опущенные уголки губ и морщины, расходящиеся от глаз, сложились в гримасу глубокой скорби. Эдвард прикоснулся ко мне — положил ладонь на спину, слегка повернувшись, частично заслонив меня от взгляда Блэка. Краем глаза я заметила, как молчавший все это время Джаспер наклонил голову, будто в замешательстве, он не отрывал взгляда от Билли и всё сильнее хмурился.

— Мы могли бы заключить новое соглашение, — сказал Билли. — На наших условиях.

Лицо Эдварда вдруг исказилось, он дернулся, будто его ударили плетью. Глаза полыхнули гневом. Я растерянно следила, как, оскалив зубы, он медленно повернул голову в сторону Билли.

— Эдвард, что?.. — попыталась спросить я, обеими руками вцепившись в его руку.

Джаспер подошел ближе к нам, и Эдвард тихо выдохнул, как-то сонно качая головой. Помолчав, индеец снова заговорил:

— Если ребёнок смертный, племя готово взять его на воспитание. Как гарантию, что на сей раз слово вы сдержите, — изрек он. Ему никто не ответил, кто-то лишь резко втянул воздух, и он продолжил: — Мы понимаем, что в ней присутствует демоническая сущность, но мы поможем ей сохранить то человеческое, что в ней есть. У нас много опыта воспитания детей с особыми способностями.

Карлайл что-то сказал, но за шумом в ушах я услышала только резкий тон его ответа. Я смотрела на Билли, видела, как шевелятся его губы, но его слова не достигали моего разума. Где-то внутри клацнул железный засов, с протяжным скрипом отворилась дверь, из которой выплыла вязкая удушливая темнота. Она заполнила голову и упала на глаза тяжёлым забралом, покрыла кожу, ощетинилась шипами на каждой ее клетке, превращая руки в когтистые лапы.

— Повтори, что ты сказал, — попросила я, слыша свой голос, будто чужой, со стороны. Он звучал до странного спокойно.

Билли будто даже удивился. Его брови взметнулись вверх, и прежде чем они опустились, я ясно увидела его горло в моих руках. Насколько сильно нужно сжать, чтобы он больше не заговорил? Ярость, как глоток неразбавленного скотча разлилась по венам, наполняя каждую мышцу в теле жаром и легкостью.

— Ты хочешь оставить ее среди них? — повысив голос, спросил он. — Ребенок, окружённый кровопийцами! На что ты рассчитываешь? Посмотри, что они с тобой сделали.

Билли говорил что-то о плате за потерянную жизнь, но я уже не слушала. Передо мной будто не было больше человека, лишь оболочка, под которой с гулкими ударами сокращалось сердце, перекачивая густую кровь. Было так много приятных способов остановить его, так много возможностей открывало сильное бессмертное тело. Рот наполнился ядом в предвкушении удовольствия, с которым я поглощу эту маленькую жизнь.

Что-то ударило изнутри, и меня повело назад, прежде чем я осознала, что стою, переместив вес на носки, как перед прыжком. Тело вдруг наполнила такая усталость, что стало сложно стоять прямо. Ощутив прикосновение к затылку, я вздрогнула, но порыв напасть на новый источник угрозы был мгновенно подавлен чьей-то железной рукой. А потом я вспомнила, где я и кто я. Я прикрыла глаза, прислушиваясь к пришедшему на смену слабости чувству прохлады, растекающейся по телу от основания шеи вниз, словно кто-то разбил сырое яйцо о мою голову. Шипы постепенно исчезали, казалось, даже когти втягиваются внутрь, возвращая пальцам ощущение привычной мягкости.

Джаспер не убирал ладонь от моего затылка, я чувствовала Эдварда рядом, излучающего такой сильный гнев, что воздух вокруг него вибрировал даже несмотря на усилия Джаспера. Он что-то прорычал сквозь зубы, я слышала голоса Сэма и Карлайла, но не обращала на них внимания, как и Билли. Этот разговор был между ним и мной.

— Подойдешь к моему ребёнку, — ответила я, не отрывая глаз от Блэка, — и увидишь, что я сделаю с тобой.

Яд, покрывающий зубы, сковал язык и горло, из-за чего голос звучал хрипло. Уже придя в себя, я все ещё страстно желала расцарапать ему лицо и не старалась сдержать оскал. Гарри слегка отпрянул, сделав шаг назад, его сердце зачастило. Блэк молча смотрел на меня, сжав челюсти, я даже не пыталась понять выражение его лица.

— Тогда разговор окончен, — заключил он.

Он принялся крутить колёса кресла, разворачиваясь на месте, чтобы направиться к машине. Оставляя нас с этим итогом. Остальные последовали за ним.