Hydrargyrum (джен)

— Ещё раз, почему здесь сейчас ты, а не Блэк? — переспросил Кайнетт, разглядывая Люпина, ожидающего в лесу у школы на заранее назначенном месте встречи.

— Пьёт он, — повторил оборотень, вздохнув. — Второй день. Меня тоже звал присоединиться, но я слишком быстро ушел. Потому что боялся, что могу и согласиться.

— Просто прекрасно… — с сарказмом произнёс маг, подняв глаза к серому зимнему небу. Затем вновь посмотрел на собеседника: — Значит, пока начинаем без него?

— Придётся, — признал Римус, затем протянул руку. Кайнетт ухватился за неё, и они перенеслись к особняку.

— В каком состоянии дети? — спросил маг, пока они шли к дому от места аппарации.

— В не самом лучшем, разумеется, — Люпин посмотрел на него так, будто услышал крайне глупый вопрос. — Я обработал вчера раны, дал им нужные зелья, включая сильное успокоительное. Но даже магия не может быстро исправить всё. И всё равно неизвестно, сколько они так продержатся без срыва. Вся эта авантюра обернулась полным провалом.

— Нам не хватает людей, — оценил маг спокойно. — Будь нас больше, не потребовалось бы привлекать подростков.

— Не в «Пророке» же объявления давать. «Требуются мстители для упокоения Сами-знаете-кого, оплата договорная…»

— А если зайти с другой стороны? Кто не захочет присоединиться ради сведения счётов, тот может искать собственную выгоду.

— Наёмники? Таких, наверное, даже в Лютном сейчас не найдешь. Твоими стараниями в том числе. Впрочем, есть один вариант на эту тему, хотя он мне изрядно не нравится.

— Да?

— Предыдущий декан Слизерина, который был до Северуса, — с явной неохотой поделился оборотень. — Очень своеобразный человек. Крайне хорош в зельях, алхимии и трансфигурации, полвека преподавал в школе, но вот самого себя он всегда любил больше, чем своих учеников и своё дело. В мои школьные годы у него даже был свой клуб необычных и одаренных учеников, вроде вашего. Если суметь заинтересовать профессора и найти с ним общий язык, его помощь может быть весьма ценна, опыта и знаний ему не занимать. Однако для этого придётся делиться своими секретами и разработками, в подробностях. А я уже знаю, как ты этого не любишь.

— А лучше идей нет? — Кайнетта услышанное совсем не вдохновило. Тем более, полвека в школе едва ли прошли бесследно, и вряд ли теперь этот человек не имеет договоренностей с директором, даже если он и не присоединился к его "Ордену".

— Пока что — нет, — отрезал Люпин. — Первый встречный нам не подойдёт, нужны проверенные люди. Так что надо собрать слухи, узнать, где сейчас обретаются старые знакомые. В конце войны и после неё из Ордена некоторые ушли, и далеко не с самыми теплыми мыслями о директоре. Тогда мы несли слишком большие потери.

Войдя в особняк, Кайнетт подхватил брошенную прямо в холле сумку, прежде чем направиться вслед за оборотнем наверх. Вчера, наскоро приведя себя в порядок и переодевшись, маг убедился, что ранения Лливелина тоже не представляют угрозы для жизни, а затем собрал в своей лаборатории небольшой запас зелий и несколько накопителей, которые пригодятся для исцеления. Всё это он передал Блэку, прежде чем отправиться в школу. Просто чтобы в воскресенье не тратить время и силы на лишнюю аппарацию. Хорошо, что волшебник оставил сумку прямо здесь, не придётся её искать по всем комнатам.

Люпин привёл его в одну из гостевых спален на третьем этаже. Внутри обнаружились две придвинутые близко кровати, одна сейчас пустовала, на второй сидела Грейнджер, укутавшаяся в одеяло до плеч, и то ли читала книгу, то ли просто смотрела на страницы, погрузившись в свои мысли. Ещё с десяток книг в хаотичном порядке занимали тумбочку рядом, пара лежала даже на полу у кровати рядом с кучей изодранной перепачканной прахом и песком одежды. Между книгами можно было разглядеть все её кольца и амулеты, даже волшебную палочку ведьма отложила пока в сторону.

— Гермиона, — позвал Римус осторожно. Когда она медленно подняла на визитера практически безразличный взгляд, он спросил: — А где сейчас Гарри?

— Пошел в кабинет к Сириусу с полчаса назад, — ответила ведьма тихо, глядя мимо них. В голосе тоже не слышалось никаких эмоций. Либо последствия шока, либо результат действия зелий. Волосы, которые обычно аккуратно укладывала для неё Тейлор, сейчас были растрепаны как несколько лет назад, придавая несобранный и даже немного сумасшедший вид. — Сказал, так будет лучше. Может, они там вместе теперь напиваются, может просто говорят о чём-то — что парни обычно делают в таких случаях?

— Я знаю Бродягу уже двадцать пять лет, так что пойду я лучше проверю, пока они там слишком не увлеклись… — с беспокойством заметил Люпин. — Мерфи, справишься тут один?

— Само собой. Помощь мне пока не требуется.

Молча кивнув, Люпин развернулся и быстрыми шагами направился в другое крыло особняка. Кайнетт закрыл за ним дверь и направился к Грейнджер. Та отвлеклась от книги и медленно осмотрела гостя с ног до головы, как будто встретила Джеймса впервые в жизни, либо они не виделись много лет. Он замедлил шаг, затем остановился, встретив этот ничего не выражающий почти безжизненный взгляд. Арчибальд не мог предсказать, какая реакция сейчас последует. Она испугается его? Заплачет? Попытается убежать или напасть? Он разбирался в медицине, и очень неплохо, но специалистом по психологическим травмам, тем более детским, себя точно не считал.

— Ты помнишь вершину Банн-Гульбайна, Джеймс? — вдруг тихо спросила она вместо приветствия.

— Да, — ответил маг, даже особенно не удивившись вопросу. Это были не его воспоминания, но он легко воскресил в памяти эту картину. Падающий с неба холодный дождь, поросший лесом холм, на его вершине — поляна у чистого источника. Там Диармайд долго умирал под насмешки своего бывшего сюзерена, который мог его спасти, и связанный множеством долгов и данных обещаний, обязан был это сделать — тому всего лишь требовалось сделать десяток шагов. Но Финн, сын Кумала, не стал себя утруждать, оставив лучшего воина своей дружины лежать на траве со вспоротым животом. Кайнетт был с ним целиком и полностью согласен и поступил бы на месте предводителя Фианны точно также, однако воспоминание его бывшего Слуги от этого не становилось более приятным.

— Мне стоило догадаться раньше, намёков было ведь уже достаточно… А теперь это сразу многое объясняет, — произнесла Грейнджер столь же тихо. Неловко одной рукой открыла свою книгу на заложенной ранее странице и начала читать вслух: — …и так шли пока не достигли владений короля, и тогда потребовал Диармайд, чтобы отдали ему волшебный кубок, либо пусть выставят защитников, которые выйдут в поле против него. Кубок не отдали ему, вместо этого вышли из замка дважды по восемьсот воинов, но через три часа никого из них уже не стало. Затем вновь дважды по девять сотен лучших бойцов отправили против него, и через четыре часа ни одного из них не осталось в живых. Тогда сам король вышел навстречу, и на пороге своего замка спросил: «Откуда пришел человек, принесший столько бедствий моим землям?» «Я скажу тебе», — последовал ответ. «Из Ирландии пришел я, Диармайд, воин Фианны». Три с половиной тысячи убитых за несколько часов… — уже иным тоном добавила ведьма, медленно закрыв книгу. — Что такое после этого пара сотен оживших мертвецов, верно? Так, мелочи. О, так получается, ты с предубеждением относишься к ведьмам и волшебникам тоже из-за его влияния?

— В каком смысле? — уточнил маг, всё-таки подходя ближе. Насчёт отношения, она была права, но вот при чём тут героический дух?

— Так ведь единственной, кому за всю эту эпопею с побегом удалось хотя бы ранить Диармайда и повредить его доспехи, была ведьма. А в его смерти, по сути, виноват был волшебник, — видя непонимание во взгляде Джеймса, Грейнджер сдвинула книгу в сторону и взяла с тумбочки другую, заметно толще. Положила перед собой, нашла нужное место и прочитала: — После этого Рок вновь подошел к телу своего сына, держа в руке волшебную палочку; он прикоснулся ею к телу мальчика и превратил его в огромного зеленого кабана без хвоста и без ушей. И, став перед этим кабаном, Рок произнес: «Предрекаю, что тебе отпускается такой же срок жизни, как и Диармайду Уа Дувне, и что ты будешь причиною его смерти»… Похоже, в те времена даже адепт тёмных искусств мог спокойно жить рядом с королями и лордами, и его никто не попытался бы вязать и тащить на костёр, — закончила она. В другой ситуации Грейнджер наверное бы нахмурилась, расстроилась или разозлилась из-за этого, но сейчас это было сказано почти равнодушно.

— Уверен, ты сейчас кое-чего не понимаешь, — ответил Кайнетт. Воспоминания его Слуги были пусть и очень яркими, однако хаотичными, непоследовательными, за те несколько дней он увидел лишь отдельные события из жизни воина Фианны, а не всю её от начала до конца. Эти две истории из его легенды маг не помнил. — Я не являюсь реинкарнацией Диармайда, его дух не находится рядом со мной. Лишь могу пользоваться частью его сил, умений и опыта, когда это необходимо. Совсем небольшой частью. То, что ты видела — едва ли одна пятая от его настоящих возможностей, но даже такой короткий «контакт» требует куда больше магической энергии, чем вмещает весь мой резерв. Это очень затратная мистерия, её нельзя применять без подготовки.

— Что ж, это объясняет слова заклинания. «Воин, явись ко мне»… Стоит признать, твоя семья действительно добилась больших успехов, и я понимаю, почему ты хочешь продолжить ваше фамильное дело. Значит, вот что на самом деле позволяет творить спиритизм, а не только призрак Наполеона в тарелку вселять? — оценила ведьма, задумчиво постучав пальцами по обложке книги. Разумеется, даже она не могла догадаться о войне Грааля и ритуале призыва Слуг, так что вполне возможно, она за прошедшее время уже навоображала, что Мерфи может точно так же пользоваться способностями и других героев. А даже в четырёх циклах ирландских саг хватало персонажей, на фоне которых Диармайд выглядел не особенно впечатляюще.

— В том числе и это, — Кайнетт не стал вдаваться в подробности. — И многое другое. И раз уж об этом зашла речь, мне сейчас нужно заняться твоими ранами. Времени у нас не так много.

— Раны? Да, конечно, — произнесла она практически без интереса. — Мне стоит лечь, или…

— Сядь здесь, — маг указал на ближайший стул. — Так будет удобнее.

Когда Грейнджер отложила книгу и откинула одеяло, неловко и медленно поднимаясь на ноги, Кайнетт обратил внимание на её внешний вид. Мужские брюки, рубашка не по размеру с закатанным до локтя левым рукавом. Небольшая повязка охватывала руку у запястья, а выше почти всё предплечье до локтя покрывал чёрный след ожога. Когда ведьма своим «мечом» сбила вцепившегося инфернала, она зацепила и себя.

— Одежда Гарри, — спокойно пояснила она на ходу, перехватив взгляд Джеймса. — В этой берлоге нет нормальных женских вещей, а Кричер скорее удавится, чем подпустит меня хоть к одному гардеробу «старых хозяев». Да и спать в ночной рубашке, которую тут когда-то забыла Беллатрикс Лестрейдж или Нарцисса Малфой — не очень вдохновляющая идея… — закончила она с тенью отвращения.

— Кости срослись нормально, через полчаса можно будет снять повязку, — оценил маг, встав рядом и коснувшись запястья ведьмы. — Последствий сотрясения тоже нет. Остались синяки на шее, следы зубов на правом плече, ссадины, гематомы, ушибы и прочая мелочь. Повозиться придётся только с рукой. Хорошо, что рану успели очистить. У тебя ещё есть не меньше половины резерва, нам вполне хватит.

Он сосредоточился, начав почти беззвучно читать арию заклинания. Уже через пару минут Кайнетт почувствовал, что мистерия начинает воплощаться в реальность. Сожженная до глубоких слоёв кожа быстро восстанавливается изнутри, края длинной резаной раны постепенно сходятся и начинают срастаться вместе. Уничтоженные нервы и мелкие сосуды тоже начали возвращаться к жизни, и наверняка это было довольно болезненно, однако Грейнджер только с отблеском любопытства смотрела, как ожог третьей степени исчезает практически на глазах. Только спросила всё тем же равнодушным тоном:

— И всё-таки, как ты это делаешь без волшебной палочки и зелий?

— Связь души и тела глубже, чем многие привыкли считать. В том числе в душе хранятся «шаблоны», по которым строится тело, почти так же как в ДНК, только на ином уровне, — привычно начал лекцию маг. — Духовное исцеление использует синхронизацию с ними, восстанавливает тело в том виде, каким его «помнит» душа. Только до нормального для них состояния, я ведь говорил, что таким способом не могу убрать врожденные дефекты зрения у Тейлор, лишь исправить то, что она усугубила уже сама. Ну и если повреждения нанесены на духовном уровне, это уже потребует совсем иной работы.

— Как от малого копья Диармайда? — уточнила она с лёгким интересом. — Оно у тебя тоже в арсенале есть?

— Да, оно наносит незаживающие раны, но я не вижу смысла им пользоваться. Эффект действует лишь пока длится сопряжение с фантазмом, минуту или полторы. Не стоит того количества магии, которое нужно для этого потратить, — не стал скрывать Кайнетт. Молчать об этом смысла уже не было.

— А насчёт «памяти души», значит, если бы Сам-знаешь-кто остался в теле Гарри на несколько лет, он бы к выпуску начал и выглядеть как Том Реддл?

— Только если бы он с самого начала довёл ритуал до конца и уничтожил или изгнал душу Поттера из тела, оставшись там единолично. Тогда да, такой эффект вполне был бы возможен. Так, здесь мы уже закончили, — произнёс маг, прекращая подавать энергию в цепи.

Заставив ведьму вытянуть левую руку перед собой, он извлек палочку и направил на место ранения мощный поток воздуха. Черный отмерший эпителий осыпался прямо на пол, открывая бледную кожу с тонкой полоской шрама там, где прошло магическое лезвие. Посторонним придётся тщательно присматриваться, чтобы даже вблизи заметить что-то необычное.

— Занятно, — произнесла Грейнджер без выражения, словно всё происходящее её и вовсе не касается. — Всего пятнадцать минут.

— Шрам можно будет убрать позже, сейчас это займёт слишком много времени, — объяснил Кайнетт. Посмотрев на её равнодушное лицо, он всё-таки озвучил появившуюся в ходе лечения идею: — Если ты собираешься вернуться сегодня в школу, разумеется. Если нет, то и спешка уже ни к чему.

Он вполне допускал такой вариант. Атака нежити способна шокировать и потрясти даже недостаточно подготовленного мага — не последняя причина, зачем некроманты вообще пользуются данной тактикой. Потом увидеть, как бывших некогда людьми тварей разрывают на части пули, управляемая ртуть, копьё тени древнего героя, когти и клыки оборотня, собственные хлысты и лезвия из зачарованного льда… А если за прошедшие сутки ведьма успела уверить себя, что теперь останется с полупарализованной обгоревшей рукой на всю жизнь, она могла решить, что теперь с неё хватит.

— Кажется, теперь ты кое-чего не понимаешь, Джеймс, — ответила Грейнджер, посмотрев ему в глаза. — Я не собиралась и не собираюсь убегать. Это всё равно уже ничем не поможет. Засунуть голову в песок и сделать вид, что никакой опасности рядом не существует… Ну вот те люди даже не знали ни о каком «Тёмном лорде», о войне и о волшебниках, и что? Чем это им помогло? И кто в следующий раз окажется на их месте — я, мои друзья, мои близкие? Нет, выход есть только один. Те, кто попытаются вновь сотворить нечто подобное, должны быть уничтожены. Каждый, кто обратится к тёмным искусствам — теперь мой враг, — тот же ровный тон, каким она спрашивала его о принципе духовного исцеления. — Как же я сейчас понимаю мистера Крауча.

— Не слишком ли это радикально? — по-настоящему удивился маг. На его взгляд реакция была непропорциональна угрозе. — Делать такие выводы.

— Ты был там, ты же сам сказал, что для создания подобного места потребовалось убить четыреста или пятьсот человек и потом поднять их тела магией, в том числе сотворить из них тех… химер. И нет гарантий, что под водой их не осталось ещё больше,— кажется, она тоже удивилась тому, что он не согласился с её мнением сразу. Не поняла, как можно реагировать по другому.

— Пятьсот человек — это не так уж и много, — отметил очевидное Кайнетт.

— Не так много? — в её тоне всё-таки слышались удивление и недоверие, хотя и совсем слабо.

— Знаешь, когда мы искали эту пещеру, то за несколько недель Блэку и Люпину пришлось перекопать гору бумаг с разной статистикой. Я видел основные цифры. В Великобритании пропадает без вести около ста тысяч человек. Каждый год. Это в семидесятые, сейчас ещё больше. Дети пропадают чаще, чем взрослые, за год находят не больше половины... И так далее, — маг решил, что и этого ей будет достаточно. — На этом фоне вся эта «Первая магическая война», где в среднем гибло сто пятьдесят или двести человек в год, не стоит даже и упоминания. Знаешь, почему мы недооценили ловушку Реддла? По предварительным расчётам выходило, что он похитил только двести человек. Двести или четыреста — разница в две десятые процента, всего лишь погрешность. Вот такая математика.

— Это были невинные жертвы! — в голосе Грейнджер впервые послышалось что-то, напоминающее гнев. — Этому маньяку просто понадобились их жизни и тела, он похитил и убил столько человек, сколько ему было нужно. Потому что захотел. Потому что мог. Джеймс, ты способен мне назвать причину, ради которой можно взять и убить четыреста незнакомых тебе людей?

— Да, я способен, — согласился Кайнетт. — Луна ведь рассказывала тебе «легенду» об Истоке, верно?

— Некое место, где хранятся все знания на свете, и откуда берётся в мире магия, источник всех стихий и элементов. Ещё это называется Хроники Акаши, нечто подобное существует в самых разных мифах, к примеру апейрон у греков, — даже стресс и сильные зелья не могли повлиять на её любовь делиться прочитанным в книгах.

— Принято считать, что три тысячи лет назад волшебники, маги, шаманы, друиды и мифические расы брали силу напрямую от Истока, в результате они легко могли творить вещи, которые для нас потребуют месяцев подготовки или вовсе теперь недостижимы. После потери связи с Истоком, но до принятия Статута, когда волшебники ещё интересовались изучением мира, а не сделали своей целью незаметное и комфортное существование, многие выдающиеся фамилии так или иначе пытались найти путь к Истоку и вернуть себе прежнюю власть, — произнёс маг. Конечно, масштабы были несравнимы, но в прежние времена и здесь волшебники пытались следовать положенным путём, надеясь отыскать путь к Истоку. Однако для них это была причуда или вопрос гордости, а не жизненная необходимость, способная снять ограничения, как для магов Часовой башни. — В ход шли любые методы, в те времена даже в Британии не было никаких законов, которые защищали бы обычных людей, магические народы или просто более слабых волшебников. Сотни жертв ради очередной попытки? Легко, абсолютная цель оправдывает абсолютно любые средства.

— Но это признали ошибкой, — напомнила ведьма. — Вся эта гонка за Истоком была признана ошибкой ещё тысячу лет назад, пережитком прошлого, как поиски флогистона, края плоской земли, эликсира бессмертия…

— Философского камня? — с иронией уточнил Кайнетт. — Хоэнхайм доказал, что для истинного гения «невозможное» становится всего лишь «требующим времени и усилий». Может быть, и путь к Истоку уже был неоднократно найден за века, просто сделавшие это не спешили делиться своим открытием. Однако мы отвлеклись. Суть в том, что издревле волшебник в поисках пути к своему идеалу мог позволить себе абсолютно всё. Для Реддла, судя по всему, идеал — это бессмертие, иначе он не отдал бы половину всей своей магической силы за полдюжины якорей, удерживающих душу в этом мире. И ради своего идеала он пойдёт на всё. К тёмной, светлой или любой другой магии это не имеет отношения. Он просто не хочет умирать. Любой ценой.

— Тогда наша задача сделать так, чтобы эта цена стала для него неподъемной. И потом, даже если ты сейчас прав, это ничего не меняет. Магия, которая позволяет сотворить подобное, которая может превратить чужие смерти в собственную силу, которая способна создать армию нежити из обычных людей — подобного существовать не должно, — крайне убежденно заявила ведьма, глядя мимо него. — Кто бы этим ни занимался и как бы ни называл. Те, кто не видел того, что видели мы, просто не понимает, что нельзя так легко относиться к словам «темные искусства».

— Что ж, если ты хочешь так считать, пускай. Тем более что Министерство с тобой вполне согласно, — вздохнув, произнёс Кайнетт. Только слегка покачал головой. Подросткам свойственна бескомпромиссность суждений, тут он ничего нового не увидел. Когда повзрослеет, сможет увидеть всю картину шире и многообразнее, а сейчас слишком рано. — Пока же у нас более неотложные дела. Сейчас я пойду и посмотрю, в каком там состоянии эти трое, и не придётся ли приводить Поттера в трезвое состояние магией, прежде чем лечить. После этого возможно придётся привести в себя ещё и Блэка, ведь вам ещё предстоит визит в Лондон за покупками.

— За чем? — Грейнджер решила, что не расслышала его.

— Вы должны вернуться в школу в том же виде, в каком из неё ушли вчера. Подобрать хотя бы более или менее похожую одежду, чтобы это не вызвало подозрений. Ещё больше слухов вам наверняка сейчас не нужно, — посоветовал маг.

— Ещё больше? Относительно чего?

— Это была идея Блэка. Уверен, он не откажется изложить вам все детали сам, когда вернётся в адекватное состояние, — он не стал брать на себя чужие проблемы. Пусть волшебник решает их сам.

— Джеймс, а вообще ты не слишком ли легко ко всему относишься? — всё-таки спросила она. — Вчера нас всех чуть не сожрали живьём или не обратили в нежить, а тебе будто всё равно? Даже с учетом призрака древнего ирландца в голове, способного убить за один раз пятьдесят человек винной бочкой… Ты, наверное, и спал сегодня спокойно, без кошмаров и бессонницы?

— Спал? — маг коротко сухо засмеялся. Спросил сам себя: — Когда я спал последний раз? Кажется, в декабре, но точно не уверен.

— Зелья? Заклинания?

— Есть определенные приёмы, позволяют восстанавливать силы и концентрацию, не засыпая. Немного медитации, немного магии. Могу научить, — уже привычно предложил Кайнетт.

— Да. Я более чем уверена, что теперь мне это будет необходимо. Я совсем не хочу узнать, что мне явится во сне в следующий раз.

* * *

Вечернее заседание клуба в среду пошло не по плану сразу же. В появлении у дверей Грюма ничего странного не было — очевидно, в этот день не нашлось идиотов, нарвавшихся на отработки после уроков, и их куратор смог выделить полчаса или час своего времени для личного присмотра за своей группой. А вот появление второго взрослого стало для всех сюрпризом.

— Вот уж точно, никто не ждал испанской инквизиции… — негромко пробормотал Керри, войдя в класс и заметив у окна фигуру наблюдателя от Попечительского совета.

— Если тебя услышит кто-то из учителей, Рейвенкло уйдёт в минус по баллам… — таким же шепотом произнёс идущий следом Макэвой. — Здесь эта шутка бестактна на полудюжине уровней сразу.

— Вы ничего не понимаете в классике.

Кайнетт промолчал, входя в класс за ними и занимая привычное место. Да, ситуация выглядела странной, однако формально Кэрроу мог здесь находиться, полномочия ему вполне позволяли. Однако за прошедшие полгода он ни разу не посещал их с проверкой.

— Не припомню, чтобы мне доводилось сидеть на заседаниях «Клуба Традиций» и давать кому-то советы… — ворчливо произнёс Аластор, хромая к учительскому столу.

— Наши двери всегда открыты для вас, профессор, — с притворной любезностью отозвался Амикус. Намёк был вполне прозрачным — Грюм чистокровный, а значит его впустят. Других — возможно, что и нет. — Уверен, вам есть, что рассказать моим подопечным.

— Сомневаюсь, что это привело бы их в восторг… — бывший аврор не строил иллюзий на этот счёт. — Так что я отклоню это щедрое предложение.

— Я здесь тоже не потому, что это доставляет мне удовольствие. Но я должен делать свою работу. Не обращайте на меня внимания, делайте всё, что привыкли делать. Проверка внеклассной деятельности — это только формальность, — изобразив любезность, произнёс Амикус.

— О, разумеется. Так или иначе, — Грюм оглядел собравшихся, больше не обращая внимания на Кэрроу. — Сегодня у нас по плану был небольшой доклад мисс Тейлор о выборе подходящих к ситуации чар. Карин?

— Да, я всё подготовила, — третьекурсница достала из сумки несколько обычных тетрадных листов и направилась к столу учителя. — Думаю, все прекрасно понимают, что дуэль с помощью бытовых чар или попытки отпугнуть какого-нибудь монстра заклинанием, созданным только против людей, это признак либо паники, либо чаще — недостатка знаний и умений волшебника. Нельзя все проблемы сразу решить одним заклинанием, всегда нужно выбирать для себя, что и в какой момент будет наиболее уместно.

— Шпагу для дуэли, меч для битвы… — произнесла Лавгуд нараспев, глядя мимо Карин в сторону древней картины на стене. Там изображалось какое-то средневековое сражение, где волшебники, не скрываясь, принимали участие вместе с рыцарями и обычными ополченцами.

— Да, если можно провести такую аналогию. Всегда нужно иметь в руках правильное оружие или подходящий инструмент…

Маг не слишком внимательно вслушивался в её речь. Ничего слишком важного там быть не должно, этот доклад больше предназначался для младших курсов, обсуждение здесь должно быть интереснее самого материала.

Кроме того, куда больше Кайнетта занимало неожиданное появление наблюдателя. В плановую проверку он не слишком верил, за шесть месяцев у Кэрроу было множество возможностей посетить их. Может, волшебник просто решил воспользоваться поводом, чтобы прийти именно сейчас? Среди обязанностей у него числилась необходимость контролировать моральный облик и нравственность студентов Хогвартса. А за четыре дня слухи о затянувшемся «романтическом вечере» пары весьма беспокойных студентов могли дойти и до него.

Маг был удивлён, однако в целом идея Блэка скорее работала, чем нет. Возможно из-за больших доз успокоительного, однако сами участники не слишком яростно протестовали против данного плана. Тем более что от них не требовалось изображать при всех внезапно вспыхнувшую страсть, достаточно было просто всё отрицать и отмалчиваться в ответ на вопросы, а всё остальное окружающие додумают сами. Из-за соперничества факультетов, вопросов статуса крови и сложных отношений между разными семьями, тайные романы между учениками (которые ни для кого не были тайной), имели весьма широкое распространение в школе. Кто-то в эту историю поверил, кто-то — нет, некоторые считали, что эти двое просто выдумали оправдание, чтобы никто не узнал об их отлучках в маггловский мир прямо из школы, и как ни странно, это было ближе всего к истине. Учителя предпочитали делать вид, что они ничего не слышат, и вообще это их никак не касается.

Насколько Кайнетт мог судить, сами дети в основном держались благодаря зельям и обещанию протрезвевшего Блэка на следующих выходных вновь на несколько часов забрать их в поместье, чтобы там как следует выпустить пар: взорвать или разбить что-нибудь, накричаться, устроить истерику… на личный выбор. Кажется, эта идея их и впрямь подбодрила. В любом случае, срыв или раскрытие правды пока что не грозили, если удастся и дальше сгладить последствия от сражения и растянуть их на недели. Сам Сириус тоже, судя по всему, не пренебрегал ни успокоительным, ни чем покрепче, но ему всё-таки всё произошедшее далось легче. Всё же после дюжины лет в Азкабане напугать волшебника было довольно сложно.

— …Хочешь сказать, применение «Диффиндо» или «Инфламаре», режущих и огненных заклинаний допустимо при самообороне от другого волшебника? — зацепился Амикус за слова Карин. — Что за варварство! Вам дали парализующие, связывающие и усыпляющие заклинания на все случаи жизни, но по твоей же аналогии, лучше решать обычный уличный спор сразу ударом топора? Чего ещё ожидать...

Кайнетт часто не понимал Кэрроу и настоящих причин его нахождения в школе. Не было секретом, что место ему обеспечил Малфой. Но при этом Люциус ведь на словах выступал за сближение с магглорождёнными, предоставление им «положенных привилегий и прав», судя по бурной деятельности в Визенгамоте, пытался их привлечь на свою сторону, хотя и на особых правах. Может, Амикус должен играть роль «плохого чистокровного», чтобы на его фоне Малфой казался почти ангелом? Или задачей Кэрроу в школе было найти достаточно компромата для давления на волшебников первого поколения, чтобы они легче поддержали идеи Люциуса и его компании? Либо Амикус просто некомпетентен в том, что ему поручили делать? Вот как сейчас — подобная грубость в этой компании явно была лишней.

— А вы сторонник умеренности и минимального воздействия, мистер Кэрроу? — спросила Грейнджер, поднимаясь с места и привычно придерживая рукой невидимые ножны.

Тон ведьмы оставался практически равнодушным, спокойным и неагрессивным. Однако Кайнетт узнал довольно характерный взгляд, которым она окинула наблюдателя. Так маги смотрят на цель перед началом атаки: оценить слабые места, прикинуть расстояние, выбрать оптимальную тактику и набор мистерий… Судя по движению глаз и слегка изменившейся стойке, в мыслях Грейнджер уже успела нанести первый оглушающий удар с помощью магии ветра и затем пустить в ход ледяные лезвия и иглы, которые перегрузят потенциальную защиту и затем оставят достаточно ран, чтобы волшебник не смог даже начать бой. Амикус Кэрроу пятнадцать лет назад принадлежал к ближнему кругу Волдеморта, наряду с другими «Пожирателями смерти» участвовал в пытках и убийствах. Хотя официально их с сестрой и оправдали по всем пунктам обвинения, как находившихся под ментальных контролем, Грейнджер видела в нём тёмного колдуна, а значит — свою законную цель. Стоит лишь дать ей повод…

— Если поставлена задача оставить противника в живых, для этого есть прекрасные и доступные методы и без необходимости кого-то взрывать и жечь, — двусмысленно ответил Кэрроу.

— Но вот если такой задачи нет, а речь идёт о выживании? — излишне спокойно поинтересовалась ведьма. — Гуманного отношения к себе заслуживает тот, кто готов его проявлять и сам, вы так не считаете?

— Думаешь, что ты вправе это решать, кто и чего заслуживает?

— Амикус, ты срываешь мне занятие, — произнёс Аластор, ударив посохом о пол. — Гермиона, обсуждение доклада будет позже, помнишь?

— Я просто высказал своё мнение, профессор, — с излишней вежливостью ответил Кэрроу.

— Прошу простить, сэр, — без особого раскаяния сказала ведьма, однако спор прекратила.

Бросив ещё один оценивающий взгляд на Амикуса, Грейнджер вернулась на место. Извлекла из кармана мантии небольшой хрустальный флакон, сделала короткий глоток и убрала обратно.

— А это что, позвольте мне узнать? Уже берёте пример со своего куратора? — Кэрроу отреагировал мгновенно.

— Успокоительное, — ответила ведьма невозмутимо. — СОВ уже скоро, подготовка отнимает слишком много сил и нервов.

— Да неужели?

— У меня есть рецепт мадам Помфри и её рекомендации к применению, если они вам нужны, — она слегка пожала плечами. — Насколько я знаю, подобные зелья пятому и седьмому курсу предлагают каждый год, и мало кто отказывается. Или когда вы учились здесь, ситуация была иной, мистер Кэрроу?

Когда это странное заседание клуба всё-таки закончилось, Кайнетт вышел одним из первых. У него ещё имелись планы на этот вечер, включающие дополнительные занятия с Эмбер — учениц требовалось подтягивать быстро, в следующий раз, может быть, уже придётся брать их с собой, а значит, нужно резко нарастить темп подготовки. Однако пока что придётся задержаться — записки с просьбой о встрече, больше напоминающей требование, падают к нему на стол не каждый день.

Маг даже успел выставить в пустом полутёмном классе слабый сторожевой барьер, потому появление волшебника не стало для него неожиданностью. Хотя его маскировка была очень хороша — если бы не тихий шелест ткани, звук дыхания и движение воздуха, визитёр мог бы остаться незамеченным до самого последнего момента.

— Нам нужно поговорить, — выпалил Поттер, резко сбрасывая скрывавшую его мантию и появляясь из невидимости в центре комнаты.

— Я здесь, я слушаю, — сказал маг спокойно. Нападения он не боялся. — Что же такого срочного произошло?

— Вы заигрались, — воскликнул мальчишка, обвиняюще указывая на него пальцем. — Теперь уже не директор, а вы играете в секретность, в тайны, в «великую миссию». Вы делаете ровно то же самое, за что так не любите Дамблдора. И особенно ты. «Девятый глава семьи Арчибальд»… Поразительно, но Рон с самого начала был прав. Ты такой же, как и все остальные чистокровные.

— Твой отец тоже был чистокровным. Твой крестный отец тоже. И что теперь? — ответил маг пренебрежительно.

— Отец никогда не стал бы подставлять других, — с абсолютной убеждённостью заявил Поттер. — Он был настоящим гриффиндорцем, он первым бы пошел в бой, и не прятался ни за кем.

— Если тебя подводит память, я шел первым и прокладывал вам путь, я сражался вместе со всеми остальными, а не прятался позади.

— Мы были не готовы к такому, к тому, что случилось. Она была не готова! — воскликнул он вдруг.

— Она была готова куда лучше тебя, — ответил Кайнетт снисходительно. Догадаться, о ком идёт речь, было нетрудно, ведьма с ними к тайнику Реддла отправилась всего одна.

— Да что ты знаешь? Она плакала, между прочим, — волшебник вдруг сбавил тон, продолжил слегка растерянно: — В субботу, когда разобрались с ранами и перед тем как дать сонное зелье, Люпин посоветовал помыться и хоть как-то привести себя в порядок. Я уступил очередь, Гермиона пошла первой. А потом я услышал, как она плачет в ванной, всё громче и громче, это настоящая истерика была. Тогда я выбил дверь заклинанием…

— Настоящий джентльмен, — съязвил маг, но волшебник от его слов только отмахнулся.

— Она просто сидела на полу и рыдала, я Гермиону такой никогда не видел раньше, даже после того вампира. Как я понял, она долго пыталась вымыть из волос этот пепел, который там был повсюду. В который рассыпались мертвецы. Он был везде на одежде, на коже, мы им практически дышали. И вот когда она всё это вспомнила, неудивительно, что нервы не выдержали.

— И что же ты сделал?

— Сел рядом, обнял, говорил всякие глупости и врал, что всё будет хорошо. Что ещё в такой ситуации можно сделать-то? — риторически спросил Поттер. Вряд ли ему нужен был совет на этот счёт. — Когда она всё-таки успокоилась, как сумел помог ей закончить с волосами, потом выбрал одежду, какая подошла, и сам налил это чёртово зелье.

— Очаровательно. Но пока я не понимаю, какой же общий вывод из этой истории? — поинтересовался маг.

— Тебе на неё плевать, — Поттер быстро вернулся к обвинениям. — Подумаешь, ещё одна «грязнокровка», ведь так? Пусть ревёт, пусть кричит во сне — тебе-то что, пока она выполняет свою задачу, верно? А ведь она считает тебя своим другом. Почему-то.

— Если бы мне было «плевать», я бы не стал учиться у неё и учить её как выжить, находясь с тобой рядом, — снисходительно объяснил Кайнетт. В свою очередь указал пальцем на собеседника, чтобы подчеркнуть следующие слова: — В отличие от тебя, выживающего за счёт одного везения, она — талант. А талантливые люди крайне редки, особенно в магическом мире, и их способности нужно постоянно оттачивать и шлифовать, а не оставлять покрываться пылью и ржавчиной. Пустить всё на самотёк означает совершить преступление, посредственности вокруг лишь этого и ждут.

— И ради этого можно втягивать Гермиону в авантюры, где она будет рисковать жизнью?

— Насколько мне известно, тебя это не касается. Ты ей не отец, не муж и не жених.

— А вот теперь, вашими с крёстным стараниями, вся школа считает иначе… — вздохнув, отметил волшебник. Затем убежденно заявил: — В любом случае, я не дам ей больше рисковать собой или делать что-то подобное.

— Какой выдающийся пример рыцарства… Меня сейчас стошнит. Как пожелаешь, мешать я тебе не собираюсь, — усмехнувшись, признал маг. Очевидно, мальчишка не видел, как Грейнджер рассматривала Амикуса. Либо видел, но ничего не понял. Сейчас его проповеди или увещевания уже ни на что не повлияют, он смотрит на ситуацию в прошлом, а не в настоящем, он видит свою подругу такой, какой она была раньше. Однако человеческая психика пластична, как ртуть. Невозможное и недопустимое вчера, сегодня легко станет привычной нормой жизни. Но вряд ли подросток способен это понять. — Думаешь, что так поможешь ей? «Помогай». Меня ваша «семейная жизнь» не касается.

— То есть, тебе всё-таки плевать, несмотря на все слова о таланте и его обязательном развитии? — удивлённо переспросил Поттер.

— Нет. Я просто знаю, что ты ничего не сможешь сделать. Чтобы остановить мага, нашедшего свой путь, одних слов будет недостаточно.

* * *

— Тайных комнат, залов, кабинетов, аудиторий, классов и покоев в Хогвартсе несколько… — медленно произнесла Лавгуд, устроившись на диване в гостиной. На колени она положила толстую книгу, но пока не спешила с ней сверяться, просто не глядя перелистывала страницы. Может, ей просто нравился этот звук? — Как и в любой из старых магических школ. Как я слышала, в Шармбатоне их пять, в Махотокоро — семь. У нас же минимум четыре, а максимум… говорят, может быть и до восьми.

— Почему четыре — ясно, работа основателей, — тихо сказал сидящий рядом Эшвуд. Место рядом с ним заняла Офелия, а Клэр уселась прямо на ковре и оперлась о спинку дивана с другой стороны, всем видом показывая, что ей скучно, и она здесь находится исключительно за компанию. — Но откуда взялись сразу восемь?

— Есть версия, что всё это тысячелетний заговор, а волшебники скрывают правду. В названии «Х-О-Г-В-А-Р-Т-С», — она медленно произнесла это слово, одновременно вычерчивая буквы пальцем в воздухе. Без магии, просто для наглядности и эффектности. — Четыре согласные соответствуют первым буквам имени и фамилии четырёх основателей. Не означает ли это, что на самом деле основателей могло быть и шесть, если считать только по согласным? Или даже восемь?

— Оленна Оул, основательница факультета терпеливых и выносливых. Герб — почтовая сова, девиз — «мы вас везде достанем»… — ехидно произнесла Крауч из-за дивана.

— И кто-то в этот бред верит? — без выражения поинтересовался Кайнетт из кресла напротив. Вокруг Луны в пятницу вечером собралось почти с дюжину человек, чтобы послушать различные байки и легенды о школе. У мага интерес был исключительно деловой, а вот ученики первого-второго курса наверняка хотели узнать о секретных и интересных местах, которые от них точно скрывают старшие. Ведь иначе дела просто не могут обстоять.

— Некоторые и в магию и драконов тоже не верят… — спокойно ответила Лавгуд. — Хотя, конечно же, рассказы о покоях, лабораториях и тайниках основателей тоже давно уже считались мифом, пока три года назад не отыскали вполне реальную мастерскую Салазара Слизерина под замком, а в ней — более чем реального василиска. А если существует тайная комната Слизерина, должны найтись ещё самое меньшее три.

— Если существует магия, обязаны существовать пришельцы, путешественники во времени и гости из параллельных миров? — риторически спросил МакДугалл. — Какая-то странная логика.

— Значит, если одну такую комнату уже точно нашли, какие ещё остались и ждут своего часа? — посмотрев на Лавгуд, Кайнетт вернул разговор к изначальной теме.

— За тысячу лет многие легенды изрядно перемешались. Тайная Комната Тайн принадлежала Слизерину, — ответила ведьма. — Я уверена, просто он первым застолбил эту идею, и потому ему досталось самое лучшее название. Ещё есть тайный Зал всех дверей, тайная Выручай-комната, тайный Скрытый класс… Это только самые известные.

— Про Зал дверей я слышала, — вдруг сказала Виридиан. Когда все посмотрели на неё, волшебница занервничала, потерла заостренный кончик уха и быстро продолжила: — Дедушка рассказывал. Вроде бы такое место находится «в самом сердце замка» и оттуда можно попасть вообще куда угодно, без каминов и порталов, просто открыть нужную дверь.

— Да, так о нём говорят, — подтвердила Луна. — Перекресток всех путей, на котором построили когда-то замок. Если выбрать правильно дорогу, то можно попасть куда угодно в Британии, в мире или даже во множестве миров… Тут уже версии расходятся. Кто-то говорит, для дверей нужен особый ключ, требуется проводник, необходимо сначала найти карту — в общем, что всё это не так просто, как хотелось бы.

Кайнетт только усмехнулся. Двери ко множеству миров? Прямо здесь, в школе, доступ к магии Калейдоскопа? Это звучало слишком хорошо, чтобы он поверил хоть на секунду.

— Незаметно отлучаться из школы в любой момент, домой или погулять — это же мечта, — заметила одна из первокурсниц. — Конечно, такое место будет хорошо спрятано ото всех. Хотя, может учителя его от нас просто скрывают, зато пользуются сами?

— Зачем, если они взрослые и у них есть аппарация?

— Для аппарации надо сначала отойти от замка. Да и дальность у неё не бесконечная. А тут путь «куда угодно».

— С Залом всё довольно просто, — Лавгуд продолжила говорить, прервав спор младшекурсников. — А вот Выручай-комната или Комната Требований — с ней уже куда сложнее. По легенде, появиться она может абсолютно в любом месте замка. И наткнуться на неё можно только случайно, а не когда пытаешься найти. Ну и исходя из названия, она может дать по требованию посетителя всё, что будет угодно.

— И в каких пределах лежит это «всё, что угодно»? — не скрывая скепсиса, поинтересовался Кайнетт. В мистерию, которая исполняет желания людей даром, он тоже верить не собирался. Стоит просто вспомнить, каких усилий и затрат потребовалось от Айнцербнов, Тосака и Макири, чтобы вместе создать ритуал только для возможности исполнения всего одного желания раз в шестьдесят лет. Да, в этой реальности многие аспекты магического мира отличаются, но не до такой же степени.

— Тут версии очень сильно расходятся, — ответила Луна, но судя по выражению лица, этот факт только добавлял истории ещё больше интереса. — Даже непонятно толком, кто её создал и как она вообще должна работать. Одни говорят, что это был личный арсенал Годрика Гриффиндора, где он держал различные мечи, посохи, палочки, доспехи… По другой версии, там находилась собственная лаборатория леди Ровены, где всегда под рукой было всё необходимое, — она уважительно кивнула статуе в центре гостиной. — Ещё один вариант — на самом деле это покои Хельги Хаффлпаф, где она могла выстраивать целые залы, любую спальню, гостиную или кабинет, какие только можно вообразить. Исходя из этого, уже и догадываются, что же эта комната на самом деле может. Либо она просто создаёт вещи по желанию, и тогда изнутри ничего нельзя вынести, держатся они не так уж долго, нельзя заказать пригодную для человека еду, воду, магические предметы…

— Действуют все ограничения материализации и трансфигурации? — уточнил Галахад.

— Да. Либо же она позволяет мгновенно получить любую вещь, которая есть где-либо в замке, если она только потребуется. Включая кухню, библиотеку, все кладовые, лаборатории, а то и спальни учеников даже.

— Мерзость, просто находка для ворюг и извращенцев, — презрительно оценила Клэр.

— Ну и ещё один вариант, в комнате можно найти только то, что кто-либо когда-либо в ней оставил, и если это ещё не забрал кто-нибудь раньше. И при этом нужно точно знать, что тебе нужно, чтобы это от комнаты требовать. Или самый безумный вариант, там внутри сидит когда-то прирученный основателями джинн, а комната это на самом деле его лампа, и внутри он не ограничен лишь тремя просьбами. Но в это даже я не верю, — признала Луна честно.

— Значит, даже если я отыщу эту супертайную, всеми потерянную, спрятанную бог знает где комнату и смогу попасть внутрь, мне всё равно не заказать там диск «All Eyez on Me», чтобы не стоять за ним две мили в очереди? — произнёс разочарованно МакДугалл. — Так и смысл тогда мучиться с поисками? Печально, теперь придётся терпеть до Пасхи.

— А что там про «Скрытый класс»? — спросила Офелия. — Мне про такой никогда не рассказывали.

— Тут несколько проще. Все знают, что Хогвартс внутри куда больше, чем кажется снаружи. Здесь намного больше комнат, лестниц, залов, коридоров и даже этажей, чем в таком замке может поместиться. Но на самом деле даже то, что мы видим каждый день внутри — ещё далеко не всё, что в нём есть. Замок скрывает старые комнаты и даже целые этажи, если туда долго никто не заходит, и они становятся никому не нужны. Всё это и прячется в Скрытый класс. И если преподавателям, например, вдруг понадобится какой-то потерянный триста лет назад кабинет, тогда они пойдут в Скрытый класс и станут договариваться с замком, чтобы он вернул его обратно… — Лавгуд собиралась продолжать рассказ и дальше, но тут её прервали.

— …какого Мордреда?! — воскликнул рядом кто-то со старших курсов. — Грейнджер, ты случайно башней не ошиблась?

Кайнетт перевел взгляд на вход в гостиную и действительно обнаружил там гриффиндорку, быстро оглядывающуюся по сторонам. При виде столь вопиющего нарушения всех писаных и неписаных правил, Голдштейн, староста-пятикурсник, оторвался от длинного свитка с эссе и пошел прямо к ней.

— Вторжение на территорию чужого факультета запрещено, согласно…

— Считайте это ответным визитом вежливости, — ответила ведьма безразлично, проходя мимо. — У меня дело, а ваши «страшные тайны» подождут другого раза.

Несколько человек бросили взгляды на Мерфи, но тот никак на это не отреагировал. В своё время ходил слух, что он на первом курсе как-то ухитрился пробраться на территорию Гриффиндора, и потом непойманным выйти обратно, но никаких доказательств не было, а свидетели путались в деталях, рассказывая эту историю. Так что данный «подвиг» сочли очередной байкой из сотен, ходящих на Рейвенкло.

— Это возмутительно! Десять баллов с…

— Приветствую в скромной обители Ровены, миледи, — церемонно произнесла Лавгуд. Впрочем, вставать с дивана ей явно не хотелось, что несколько портило торжественность момента. — Какая дорога привела вас к нам?

— Луна, — не глядя на старосту, Грейнджер направилась к их компании. Но потом тон всё-таки понизила, чтобы не услышали окружающие: — Дорога меня вела и вовсе в библиотеку, но тут пара умственно ограниченных на пути решили изобразить атаку Лёгкой бригады, ровно с тем же самым результатом. Так что я решила сначала заглянуть к вам в гости.

— Признаться, пока не вижу связи, — искренне признал Кайнетт.

— Луна, мне тут срочно понадобилось составить вызов на поединок, по всем правилам, кодексам и всему прочему, чтобы не отвертеться было… Я знаю, ты не упустишь этой возможности. Карин, — добавила ведьма, посмотрев на направившуюся к ней Тейлор. — Ты была совершенно права. С этим балаганом пора уже заканчивать, мне тоже надоели подобные игры.

________________

Примечание: по просьбам читателей чтобы меньше путаться добавлен список оригинальных персонажей, появляющихся в истории среди учеников Хогвартса.

Ученицы Мерфи:

Клэр Крауч (Эгберт) — Рейвенкло, третий курс, полукровка, дочь Барти Крауча(младшего), признанная наследница семьи Крауч. Выросла в обычном мире в тяжелых условиях, была ненавидима в семье из-за своей магии, сбежала из дома сразу после получения письма из школы. В данный момент обитает в семье Эшвуд на правах лучшего друга и самопровозглашенного защитника их сына, с "маггловской" семьей порвала все связи. Матерится, пошло шутит, готова полезть в драку, про чувство такта разве что слышала. Внешне — светлые прямые волосы средней длины, спортивная фигура, даже в Хогвартсе старается одеваться "по-маггловски" за исключением занятий. Магическая склонность: ветер и огонь.

Аманда Эмбер — Рейвенкло, третий курс, чистокровная, третий ребёнок в не слишком богатой семье, потому мало перспектив и много амбиций. Первоначально имела планы занять место рядом с наследницей одной из старых семей и за этот счёт выбиться в люди, однако не откажется от любых других шансов в волшебном мире, мир магглов даже не рассматривает в перспективах. В качестве "подруги" Селвин говорит мало, одевается скромно и всем видом выражает невзрачность и серость. В "натуральном виде" одевается в викторианском стиле, старомодно и в чёрных и тёмных тонах. Тёмно-русые (серые) вьющиеся волосы, черные глаза, бледная кожа. Магическая склонность: вода и земля.

Ученица Грейнджер:

Карин Тейлор — Рейвенкло, третий курс, магглорождённая. Отличница и любительница учебы, плохо переносит чистокровных, поклонница и ученица Гермионы, ориентация пока под вопросом. Увлекающаяся личность, взявшись за что-то новое готова посвящать себе этому делу, забыв про всё остальное, что не всегда идёт на пользу. С подозрением относится к любым окружающим Гермиону парням, особенно к Мерфи. Но не против стать к ней ближе сама. Внешне — худая и невысокая хмурая брюнетка с короткими волосами, до второго курса носила очки. Магическая предрасположенность: магия воздуха.

Соседи Мерфи по комнате:

Чарльз Макэвой — Рейвенкло, третий курс, полукровка из семьи чиновника международного отдела министерства. Потенциальный легилимент. Неплохо ориентируется в мире магглов, хотя и допускает иногда ошибки. Любит подкалывать соседей на тему свиданий и тому подобного, хотя сам ни с кем до сих пор не встречался. Есть старшая сестра Хенди Макэвой (каноничный персонаж), учится на Хаффлпаффе и состоит в их сборной.

Ирвин Росс — Рейвенкло, третий курс, чистокровный, дальний родственник МакГонагалл. Любит учиться и читать книги, в том числе на других языках, один из лучших студентов на потоке. Помимо теории не чужд практики и в дуэльном клубе, и в GoAT, всегда готов изучать новые заклинания. Обычно невозмутим, молчалив и предпочитает сидеть с книгой и наблюдать за всем со стороны, но готов поучаствовать в общих проектах, если заинтересуют.

Саймон Керри — Рейвенкло, третий курс, магглорождённый. Вырос в не слишком благополучном районе, к законам и волшебников, и Великобритании относится наплевательски, но старается не попадаться. Фанат огнестрельного оружия, отсюда в школе увлекся созданием артефактов. Способности к учебе и усердие средние, но готов заниматься тем, что ему самому нравится в магии. Встречается с Юфемией Сансет.

Прочие ученики Рейвенкло:

Марисса Селвин — Рейвенкло, третий курс, чистокровная из священных двадцати восьми, дочь пожирателя смерти, откупившегося от суда. Высокомерна, эгоистична, считает себя центром как минимум всего курса. Не лишена талантов в чарах, но совершенно не способна тянуть зелья. Мстительна. Хорошее чувство стиля, но совершенно лишена чувства такта. Троюродная сестра Драко Малфоя.

Галахад Эшвуд — Рейвенкло, третий курс, чистокровный из эксцентричной семьи затворников. Обожает историю и старые книги, на этой почве хорошо ладит с Лавгуд, чужд практическим урокам и дуэлям. Малоразговорчив, не любит проблемы, предпочитает предоставить позаботиться обо всём Клэр. Искренне ей сочувствует и считает забавным и необычным её отсутствие манер и грубость, и возможно не только сочувствует.

Райан Виллин — Рейвенкло, третий курс, чистокровный, сын зельевара с Косой Аллеи. Поклонник алхимии и зелий, но слишком самоуверен, потому на особом счету у Снейпа. С сомнением относится к большинству магглорождённых, пока они ему не докажут свои способности, но не ненавидит и не презирает их.

Анна Эдвардс — Рейвенкло, третий курс, магглорождённая, одна из всего двух на этом курсе и факультете. Соседка по комнате Тейлор и теперь Аманды тоже. Интроверт, молчалива, замкнута, даже если имеет собственное мнение о чём-то, старается его не озвучивать.

Кеннет МакДугалл — Рейвенкло, второй курс, магглорождённый, сын Альберта МакДугалла. Искренне заинтересовался волшебной школой и волшебным миром вообще, несмотря на опасения отца, однако не слишком утруждает себя практикой в магии. Очень дальний родственник Уизли, однако сам этого не знает точно, не доверяя слухам.

Офелия Виридиан — Рейвенкло, первый курс, чистокровная из семьи, имеющей близкие связи с магическими расами. Неконфликтная, скромная, старается держаться рядом с родственниками, то есть с Клэр и Галахадом. Заинтересована в клубе Грейнджер потому что практическим не видела до школы магглорождённых и полукровок, однако не имеет предрассудков против них, только много любопытства.

Прочие:

Стюарт Моррис — Гриффиндор, третий курс, полукровка. Ирландец, именно у него дома состоялось знакомство Грейнджер с её будущим клубом. Как и большинство рыжих, учится на Гриффиндоре.

Юфемия Сансет — Слизерин, третий курс, полукровка, живет в обычном мире. Подруга детства и девушка Саймона. Мнительна, ревнива, злопамятна. Настоящий мастер зельеварения для своих лет, также увлеклась и алхимией и экспериментами в данных областях. Считает, что роль зелий и эликсиров в дуэлях и боях крайне недооценена, что обожает доказывать лично.

Кинан Риверс — Слизерин, третий курс, чистокровный, сын известного волшебника-адвоката. Мечтает продолжить семейное дело, потому интересуется различными законами магического мира, однако готов послушать и обсудить и правила и порядки магглов, хотя бы просто из любопытства, сам о них знает довольно мало. Не поддерживает общую политику Слизерина относительно магглорождённых.

Халид Шафик — Хаффлпафф, третий курс, чистокровный из священных двадцати восьми семей, британец арабского происхождения. Принадлежит к компании Малфоя, Селвин и Гринграсс, презирает "грязнокровок" и магглов. Вспыльчив, быстро теряет терпение, однако неплохо владеет магией и может за себя постоять. Как и Малфой ходит часто в компании пары "подручных".