Grace and Glory (гет)

Прошло две недели с того дня, как леди Инквизитор отбыла на Священную равнину. В донесениях сообщалось о том, что она успешно кромсала там восставших мертвецов, завербовала в агенты эльфа, заслужив расположение долийцев, а также выкурила дезертиров, называвших себя Вольными гражданами, из их нор и имперских укреплений.

Башню, которую Каллен выбрал под свой кабинет, уже очистили от мусора. Своих вещей у него и был всего один крошечный сундук, который он успел прихватить из Убежища. Но в башне нашлись книги, которые требовалось расставить на полке, а также куча документов и донесений, которые скопились за это время. Всё это так и лежало в коробках на полу, так как времени разобрать их у Каллена всё никак не находилось.

Несмотря на свою занятость, он тосковал по леди Грейселин. Они довольно долго приводили Скайхолд в порядок, и Каллен уже привык видеть её каштановые волосы, мелькавшие неподалёку. Но теперь он остро чувствовал её отсутствие. После случившегося в Убежище, когда он уже думал, что потерял её, Каллену стало ещё сложнее отпустить её. Но разве был у него выбор? Ведь она Инквизитор. Он корил себя за внезапно вспыхнувшую привязанность к этой девушке и теперь не знал, что делать с этим новым чувством. Около двенадцати лет назад, ещё в Редклифском Круге Магов, нечто подобное он испытывал к своей подопечной, маленькой и хрупкой Солоне Амелл. Но этой искре не суждено было превратиться в пламя, ведь любые отношения магов с храмовниками были под строжайшим запретом. Это было словно в прошлой жизни. С того времени многое изменилось. Теперь не было старых запретов, однако обязанности и Инквизитора, и командора тоже заключали их в определённые рамки, создавали неосязаемую преграду, не позволяющую им сблизиться.

Однако Каллену одновременно было легче без неё. Ведь она не дразнила его своей грациозной походкой, не манила своей улыбкой, не звала глазами, в которых будто бы открывались крохотные Бреши, и Каллена неизменно затягивало в них. Ещё он не ревновал, видя её с другими спутниками. Она много времени проводила, упражняясь с Кассандрой и Железным Быком. Свой чудный магический меч она потеряла в Убежище, а потому ей приходилось вновь привыкать к обычному стальному солдатскому мечу. Она осматривала укрепления на стенах с Блэкволлом, о чем-то хихикала с Дорианом, но он, командор, словно был для неё пустым местом. Наверное, так даже лучше.

В скором времени после отъезда леди Тревельян в крепость прибыла чаровница Дагна, которая должна была помогать кузнецу делать доспехи прочнее, а оружие смертоносней. В качестве даров для Инквизиции она привезла необычное оружие, выкованное ею самолично из красного лириума. Дагна убеждённо заявила, что оно было абсолютно безопасным в использовании. Чаровница привезла посох, кинжал и меч.

Меч был очень красивым. Но это была какая-то странная и опасная красота, ведь было известно, насколько опасен красный лириум. С трудом верилось, что оружие из него может быть безопасным для его обладателя. Вид меча был устрашающим. К его рукояти крепился череп из драконьего камня, из челюсти которого росло бугристое лезвие красного лириума, окутанное зловещим красным свечением. Дагна называла его мечом Чарриса и уверяла, что он может поджигать противника, а при удачном исходе от того останется и вовсе лишь кучка пепла. Каллен вспомнил, что именно такое зачарование для меча хотела Вестница. Наверняка она будет рада подобному мечу. Каллен решил лично вручить его, когда она вернётся. Или это было плохой идеей?.. Нет, он должен сделать это сам, он должен видеть эту радость в её глазах.

* * *

— Это Инквизитор! Инквизитор возвращается! — закричали стражники, дежурившие на воротах.

Сердце Каллена подпрыгнуло, едва он услышал эти слова. Он подошел к окну и увидел фигурки, двигающиеся в сторону замка по горной дороге. Безошибочно угадывалась рогатая фигура кунари, а это значило, что леди Инквизитор и вправду возвращалась. Командор почувствовал, как его охватывает волнение. Главное — держать себя в руках. Разлука была долгой, но он не должен идти на поводу у эмоций. Он послал солдата с сообщением для леди Инквизитора о том, что у него есть важное сообщение, требующее её личного присутствия. Каллен гадал, как скоро она придёт, и придёт ли вообще.

Грейс почувствовала, что она дома. Ещё бы, ведь она собственными руками поднимала Скайхолд из забытья, пробуждала его ото сна. Многое изменилось с момента её отъезда. Основной мусор уже был убран, и внутренний двор стал намного уютней. Она спешилась, желая пройтись пешком. Она оглядывала каждую башню, будто забыла, как они выглядят и улыбнулась при виде своих балконов. Но тут её мысли прервал солдат, который утверждал, что командор Каллен ждёт её аудиенции в южной башне. Грейс не представляла, что могло понадобиться командору, но решила, что это может немного подождать.

Каллен сидел за столом, нервно постукивая пером по листку бумаги перед собой. Солнце уже клонилось к закату, а Вестница так и не пришла. Глупая затея, с чего он взял, что она вообще придёт к нему в башню? Он отшвырнул перо в сторону и откинулся в кресле, устало прикрыв глаза. В этот момент в дверь постучали. Каллен буквально подскочил от неожиданности, прежде чем сказать «Войдите!». Дверь открылась, и на порог ступила леди Грейселин. Лицо её загорело под палящим солнцем равнин, из-за чего глаза казались ещё больше и выразительней.

— Миледи Инквизитор! С возвращением! — Каллен поднялся, но выйти из-за стола и приблизиться к девушке не решался.

— Рада вас видеть, командор, — с улыбкой ответила она.

«Взаимно», — подумал Каллен, а вслух сказал:

— Надеюсь, вы принесли хорошие вести? Ваш визит оказался полезным делу Инквизиции?

— О, да. И не только Инквизиции. Он многим пошёл на пользу, — многозначительно приподняла брови Грейс. — Поле боя — не самое живописное и приветливое место, однако за рекой лежат древние эльфийские руины. Там очень красиво и умиротворяюще. По крайней мере, стало умиротворяюще, когда мы позакрывали там все разрывы и выгнали всех браконьеров, — усмехнулась леди Инквизитор.

Похоже, эта поездка и правда благотворно сказалась на ней. Тем лучше.

— Полагаю, завтра будет созван Совет?

— Да, я уже велела остальным советникам подготовить все самые важные вопросы, требующие немедленного решения, — кивнула Инквизитор. — Вы бы тоже знали об этом, если бы не перебрались так далеко от главного здания.

Каллен облегчённо выдохнул, так как уже было подумал, что он и правда в немилости у леди, раз узнаёт о таком в последнюю очередь. Но опасения его не подтвердились. Хотя она почему-то опять обращалась к нему на «вы»…

— У меня не было выбора, — с извиняющимся видом улыбнулся командор. — Отсюда лучше всего видно дорогу, ведущую к воротам, а значит, я первым смогу заметить приближение врага.

— Как похоже на командора Каллена. Могу я взглянуть?

— Разумеется, — Каллен подвинулся, жестом приглашая Инквизитора к окну.

Она подошла, оказавшись в опасной близости от командора, и выглянула в окно. Солнце играло в её волосах, бросая на них золотисто-оранжевые блики. От неё пахло какими-то цветами, тонко и невесомо.

— От вас приятно пахнет… — Каллен с удивлением осознал, что говорит вслух.

— Духи, — не оборачиваясь, ответила леди. — Подарок долийских эльфов.

— Вам очень подходит.

— Рада, что вам нравится, — Инквизитор наконец повернулась, одарив Каллена взглядом изумрудных глаз. Они были так близко, но в то же время неимоверно далеко. Каллен даже представить не мог, что будет так по ним скучать. Это было невыносимо. Но ещё более невыносимо было не иметь возможности целовать эти глаза, эти руки, эти губы, не иметь возможности прижать её к себе и долго-долго не отпускать… Леди Грейселин прервала его мысли, отходя от окна:

— Действительно, дорога хорошо просматривается. Да и вообще, из вашего окна прекрасный вид.

— Уверен, он не такой прекрасный, как вид … эм… с вашего балкона, — Каллен удивился собственной смелости.

Грейс рассмеялась:

— Так вы всё-таки побывали там?

— Нет. Как я могу, в ваше отсутствие…

— Так вам нужно моё присутствие? — Вестница прищурила глаза и пристально посмотрела на командора.

— Б-безусловно, чтобы войти в вашу комнату… оно… просто… мм… необходимо, — самообладание стремительно покидало Каллена. Он уже и забыл, что она бывает такой. Игривой, озорной, непредсказуемой.

— Я подумаю над этим, — к облегчению Каллена, сказала Грейс, а затем, подняв бровь, добавила, — так что за срочное дело, по которому вы просили дать вам личную аудиенцию?

Каллен уже и забыл, зачем она здесь, но да, действительно, он ведь хотел вручить ей меч.

— Не то чтобы срочное, но я хотел сделать это лично, — с этими словами Каллен подошел к небольшому сундуку, стоящему в углу, и достал оттуда длинный свёрток, а затем развернул его, выпуская в комнату красноватое свечение лезвия.

Глаза Вестницы округлились. Она никогда не видела столь необычного оружия. У неё перехватило дыхание, она медленно поднесла руку и коснулась лириумных выпуклостей лезвия.

— Что это?

— Это меч Чарриса. Его лезвие сделано из красного лириума. Чаровница Дагна недавно прибыла в Скайхолд и преподнесла это в качестве дара Инквизиции. Ещё есть кинжал и посох, но меч — он для вас. На нём огненное зачарование, поджигающее врагов. А также наложено слабое заклинание лечения, которое срабатывает лишь в момент смерти противника. Опасная вещь и могущественная.

— Каллен… Это правда? Ты не шутишь? Этот клинок действительно может… Такое? Красный лириум… Те ужасы, которые я видела в будущем… — тут она осеклась, вспомнив, что Каллен ведь до сих пор не знал этого.

Она решила, что бессмысленно это скрывать, тем более, они ведь все видели красных храмовников и Корифея, из чьих тел росли красные кристаллы.

— Красный лириум рос прямо из людей, и они сходили от этого с ума. Те, из кого он ещё не начал расти, просто светились красным, разум их был замутнён. Они уже не были прежними… Они… Мои дорогие друзья…

Инквизитор с грустью опустила глаза. Каллен был поражён этим откровением. Так вот, что она видела. Он осторожно спросил:

— А я? Из меня тоже… рос… красный лириум?

Секунду Грейс молчала, обдумывая, какую часть правды стоило открывать Каллену, затем сказала:

— Нет. В тебя не вживляли лириум. Видимо, у Корифея были другие планы относительно тебя. А возможно, он просто ещё не успел оказать на тебя эффекта.

— Тогда что… — Каллен не успел закончить вопрос, как Грейс поспешно перебила его:

— Ты правда хочешь знать?

Каллен кивнул. Вестница вздохнула, прикрыла глаза и проговорила:

— Ты был пленником в темнице. Жалкий, оборванный, худой. Потухший взгляд, измождённый голос… Я сказала тебе, что не хочу запомнить тебя таким, однако тот образ никак не сотрётся из моей памяти.

Каллен не мог поверить в услышанное. Нет, в то, что он стал пленником Старшего, ему как раз было легче всего поверить. Но вот сам факт того, что Грейс наконец решилась ему это рассказать, изумлял его. И как она это говорила! С какой необъятной печалью, грустью… болью… Руки Каллена были заняты мечом, иначе он бы не удержался и обнял её.

— Я не знал этого, — с сожалением сказал он. — Иначе не предложил бы тебе клинок из этого проклятого минерала.

— Всё в порядке. Если Дагна сама его выковала, то это уже не тот красный лириум. Возможно, мне стоит владеть таким клинком, чтобы перестать бояться.

Она взяла клинок. Покрутила его, проверяя баланс. Он был достаточно лёгким, податливым. С силой взмахнув им, очертила в воздухе огненно-красную дугу.

— Спасибо, Каллен. Ты прав. Это отличный меч. Уверена, он подойдёт Инквизитору.

* * *

Грейс устало оперлась о зубец крепостной стены, соединявшей главное здание с башней командора. Она всеми силами пыталась сохранить внешнюю невозмутимость, но что за этим стояло! Она была опустошена. Она надеялась, что в разлуке перестанет думать о Каллене, её чувства утихнут. Да, пока она кромсала нежить, так оно и было. Но вся эта иллюзия рухнула, как только она вошла в его кабинет. Как вообще можно стоять спокойно рядом с ним? Цвет его глаз был похож на тягучий дикий мёд, которым её угощали долийцы. Она таяла, растворяясь в этой медовой сладости. Однако липкость, остающаяся после неё, никак её не отпускала. Она вся, казалось, была в этом липком очаровании взгляда командора. Она отчаянно захотела снова сбежать, желательно в место кишащее демонами, бандитами — да кем угодно, с ними и то легче справиться, чем с волнением в присутствии Каллена! Бежать, бежать!.. Но убежав, нужно было бы вновь возвращаться. Кажется, она в безвыходном положении.

* * *

В присутствии остальных советников леди Инквизитор чувствовала себя намного уютней. Она хотя бы была в силах обсуждать насущные вопросы, которых за время её отсутствия скопилось предостаточно. Когда Грейс уже думала, что они наконец разойдутся, она заметила нерешительность Жозефины и требовательный взгляд Лелианы, направленный на леди посла.

— Кхм… — прокашлялась леди Монтилье. — Есть ещё одно дело… Ох, даже не знаю, как вам сказать…

Тон Жозефины не предвещал ничего хорошего. Грейс обречённо вздохнула:

— Говори как есть.

— Эм… Дело в том, что… Видите ли, в ваше отсутствие королева Анора…

Терпению Лелианы пришел конец, и она бесцеремонно перебила запинающуюся Жозефину:

— На днях сюда прибыл в кандалах магистр Алексиус. Он ожидает вашего суда.

Грейс почувствовала, будто её засасывает в Тень через разрыв. Каллен изумлённо открыл рот. Он совсем забыл об этом. Только вчера Инквизитор обещала перестать бояться того будущего, что она увидела, однако вот оно, опять напоминает о себе. Сколько ещё оно будет всплывать? Почему оно не может просто остаться позади? Примерно те же мысли пронеслись в голове Вестницы.

— Я… Я должна судить его?

— Простите, Инквизитор, у нас нет выхода. Королева пожелала, чтобы деяния магистра судили вы. Как человек, который… эм… видел воочию последствия его предательства и предотвратил их, — Жозефина, казалось, физически чувствовала мучения леди Инквизитора.

— Это… может подождать пару дней?

— Разумеется, леди Тревельян, как пожелаете.

На этом Совет был окончен. Грейс спешно покидала ставку командования, однако её окликнул командор:

— Миледи Инквизитор! Миледи… вы в порядке? Это ужасные новости…

— Справлюсь, — кивнула Грейс.

— Простите, я… Наверное, теперь совсем не время для этого, однако… Вчера вы были честны со мной, и я хотел бы вам отплатить тем же. Если позволите. Это очень важно.

— Да… — растерянно ответила Грейс. — Да, конечно. Что вы хотите мне рассказать?

— Нет-нет, не здесь, — спешно ответил Каллен. — Надеюсь… Вас не затруднит зайти ко мне?

— Кажется, это уже начинает входить в привычку, не так ли? — на лице Вестницы появилась легкая улыбка, и Каллен почувствовал облегчение. — Я приду позже, мне нужно… У меня есть несколько дел.

Грейс наконец вошла в свою комнату, опустилась на кровать. Это место показалось ей тихой гаванью. Она могла запереть дверь и никого не впускать, если захочет. Никто не потревожит её. Итак, суд над магистром. При мысли о нём её внутренности сводило от ярости. Что, если она разрубит его пополам этим мечом из того самого красного лириума, которым он пичкал её друзей? Подожжёт его, и он сгорит, как щепка. Кулаки Грейс непроизвольно сжались. Но если она это сделает, чем она будет лучше него? В конце концов, у него тоже были свои причины, ведь он хотел спасти единственного сына. Спасти одного человека, пожертвовав целым миром? Что за эгоизм? Что за одержимость! Надо поговорить с Дорианом. Возможно, он подскажет, как лучше поступить.

Она подошла к небольшому сундуку, стоящему возле кровати, и достала оттуда небольшой свёрток. Развернув его, она провела рукой по бархатистой поверхности долийского сукна насыщенного изумрудного цвета. Обычно в Орлее можно было встретить грубую разновидность этой ткани — жёсткую и плотную, которую обычно использовали для лёгких доспехов. Но это чудо было совсем другим — мягким, струящимся, бархатистым. Не только духа́ми и новым агентом отплатили эльфы Инквизитору за оказанную помощь.

Ещё по дороге в Скайхолд она твердо решила, что сошьёт из сукна платье. Она с трудом представляла, что за повод может представиться для того, чтобы надеть его. Быть может, визит каких-нибудь особо знатных гостей? Жозефина вот всегда носит платье. Хотя… Жозефина-то не бежит потом рубить демонов и пробираться по бурьяну и горам.

В своём поместье в Вольной Марке она, вызывая праведный гнев своих родителей, нарочно не надевала платье. Ведь это было так дерзко, так вызывающе, этот протест давал ей возможность выделиться, выпятить свое «я». Но сейчас всё изменилось. Уже много месяцев она не надевала платья, а только и делала, что чистила доспехи от застывшей крови и кусков демонической плоти. Её душа требовала чего-то женственного. Будет прекрасно, если в Скайхолде найдётся швея, которая сможет сшить одежды за короткий срок, и Инквизитор явится на суд над своим врагом, причинившим ей такую боль, ослепительно прекрасной и гордой. Грейс положила свёрток на место и отправилась к Жозефине узнать, имеется ли в Скайхолде умелая швея.