Grace and Glory (гет)

Пролог

Ничего грациозного не было в испуганной женщине, сидевшей с опущенной головой посреди промозглой темницы. Ничего грациозного не было в том, как после взрыва на Конклаве она вывалилась из пустого воздуха, окутанная ядовито-зелёными всполохами метки на её левой руке. И ещё менее грациозно её схватили под руку и, словно нашкодившего котёнка, ткнули в небо, где разверзлось нечто, напоминающее вход в саму Бездну. Знатное происхождение ничего не значит, если ты выжил там, где погибли десятки других, да ещё неся на себе знак, схожий с этим зелёным чудовищем в небе.

Я вам покажу узницу! Я вам покажу «они считают тебя виновной»! Я покажу!..

Когда меч просвистел в воздухе, когда каштановые волосы взметнулись в зелёных всполохах огромной Бреши, когда в глазах сверкнула неумолимая решительность, первое слово, которое приходило на ум, было «грация». Не ярость, не безрассудство. Грация. Такой она была в своем истинном обличье.

Глава 1. Грация

«Ты должна нести благословение Андрасте от имени нашего рода. Ты должна быть авторитетной, ты должна быть женщиной, которая поведёт за собой других. Поэтому мы назвали тебя Грейселин — «благословенная». Никогда об этом не забывай».

«Похоже, на моих набожных родителей и правда снизошла милость Андрасте, раз моё имя оказалось таким пророческим», — подумала Грейс, услышав, что в народе её стали называть не иначе, как Вестница Андрасте. «Только… Кого я могу вести за собой? Я тут никто, и звать меня считай, что никак. Свалилась с неба на головы этих людей».

Но похоже, Искательница Кассандра считала, что каждому члену Инквизиции найдётся своё место и своя роль. Даже ей, Грейс, пленнице, которую допрашивали в темнице, которой не доверяли, которую обвиняли в открытии Бреши, во взрыве на Конклаве. Для неё обязательно найдется место, иначе зачем ещё её привели на Собрание Совета, где вот-вот будет решаться ни больше ни меньше судьба всего мира?

«Ну да, конечно, без меня ведь Брешь они никак не закроют. Эта метка… Угораздило же меня пойти на этот Конклав. Надо было всё же послать туда братца Густава. Пусть бы носился с этими демонами, разрывами. Ему ведь на месте вечно не сидится»…

Пришлось прервать сетования на нелегкую судьбу, потому что они с Искательницей уже вошли в Зал Совета.

* * *

Каллен не знал, как должна выглядеть Вестница Андрасте. Быть может, это прекрасная женщина с развевающимися золотистыми волосами, окружённая сиянием… Хотя стоп, это уж слишком религиозно. Наверное, она должна быть высокая. Да, высокая. Чтобы было видно издалека, как она несёт Весть Андрасте… О, Создатель, что вообще за глупые мысли? Кассандра сказала, что благодаря ей были закрыты разрывы в горах, но разве она не может быть причастна и к их открытию? Не стоит так слепо верить незнакомкам, пусть даже они и помогают тебе сейчас.

В зал вошла невысокая девушка примерно на полголовы ниже Каллена. Ничего божественного не было в её внешности. Типичная аристократка с точёными чертами лица, высокими скулами и носом с горбинкой. Серьёзный, слегка напряжённый, недоверчивый взгляд изумрудных глаз изучал присутствующих в зале. Тёмно-каштановые волосы чуть выше плеч зачёсаны на одну сторону, неяркая татуировка опоясывает левый глаз.

— Позвольте представить вам Каллена, командующего войсками Инквизиции, — произнесла Кассандра, указывая в его сторону.

Командующий войсками Инквизиции отвлёкся от созерцания Вестницы и приветственно склонил голову.

— Командор, это наша Вестница Андрасте, леди Грейселин Тревельян.

— Просто Грейс, — быстро поправила леди Тревельян.

Она вскользь глянула на командующего и перевела взгляд на Лелиану. Каллен отметил, что знакомство произошло слишком сухо и официально. Но чего он ожидал? Что Вестница будет сыпать благодатными речами во славу Андрасте? Что озарит его своим светом, покажет силу веры в Создателя?

Как бы то ни было, после краткого знакомства советники вновь возрождённой Инквизиции в компании с Вестницей Андрасте принялись решать насущные вопросы. Грейс предстояло отправиться во Внутренние земли, где недавно видели мать Жизель. Она могла дать совет, как лучше обратиться к Церкви, чтобы та оказала Инквизиции свою поддержку. Леди Тревельян довольно охотно соглашалась помочь. Наверное, чувствовала себя виновной за то, что не получилось закрыть Брешь сразу. А может за то, что та вообще появилась в небе. Наверняка она будет стремиться завоевать доверие каждого, кто возлагал не неё надежды. Ведь она теперь не просто узница, а Вестница. Народ с благоговением провожал её взглядами, шептался о её божественности, а может и возносил молитвы о её здоровье и благополучии. Ведь слишком многое теперь зависело от этой благородной леди.

* * *

Грейс едва запомнила лица тех, кого Кассандра назвала советниками Инквизиции. В голове царил полный сумбур, мысли путались и мешали сосредоточиться. Она надеялась, что никто не заметит, какого усилия ей стоило изображать решимость, утверждая, что она готова пойти туда — не знаю куда, и оказать помощь в том — не знаю в чём. Несколько дней назад она очнулась в маленькой хижине Убежища, шла по живому коридору из жителей деревушки, которые приветственно махали и улыбались ей. Потом она стала членом неведомой возрождённой Инквизиции, которая должна была приложить все силы и закрыть эту гигантскую воронку в небе.

Положа руку на сердце, ей не хотелось ни с кем знакомиться, никого запоминать. Она думала, что покончит с этой несчастной Брешью и вернётся под родительский кров, к своим тренировкам с красивым и мужественным Джулианом, учителем ближнего боя, будет невинно флиртовать с ним, а потом пересказывать подругам, сколько раз он покраснел и сколько побледнел. Она вовсе не была аристократической неженкой, но когда тебя в одночасье вырывают из привычной размеренной жизни и бросают в лапы демонам — кто угодно захочет вернуться к милому дому.

— Не хмурься так, а то над тобой уже тучи сгустились. Того и гляди ливанёт.

Грейс удивлённо остановилась. Варрик понимающе смотрел на неё и улыбался. Из всей разношёрстной компании с ним было проще всего. Казалось, она знает его не несколько дней, а несколько месяцев. Он умел вывести её из ступора доброй шуткой, завести разговор на отвлечённую тему, и мрачные мысли на время отступали.

— Предлагаешь мне радостно прыгать вокруг и петь «Нам не страшна Брешь, могучая Вестница всех спасёт»?

— А что, хорошая идея, — подмигнул гном. — Расслабься, ты ведь не одна. Мы с Соласом составим тебе компанию во Внутренних землях. Мне-то уже не в новинку такие приключения. Найдём там объездчика Деннета, закроем пару-тройку разрывов, попробуем местный эль…

— Может, поставим эль первым в списке? Чувствую, без него будет трудновато выполнить столько важных поручений, — покачала головой Грейс.

— Ох уж мне эти аристократы, — вздохнул Варрик. — Привыкли поручать всё слугам. Смирись, девочка. Работа нам предстоит большая. Пока есть возможность — походи по лагерю, погляди, что к чему. Вон кузнец тут хороший, может доспех тебе новый изготовить. Или хочешь, пойдём пропустим по стаканчику местного пойла в таверне, заодно и в картишки сыграем. Или устрой Кудряшу тренировочный поединок, покажи ему аристократическую боевую выучку…

— Кудряшу?.. — удивлённо подняла брови Вестница.

— А, ха-ха, ты ж ещё не знаешь. Ну это командующий наш.

— Разве уважительно вот так его называть?

— Кому может и неуважительно, а я его почти с десяток лет знаю. Он не обижается.

— Тренировочный бой, говоришь?..

Упражнения с мечом всегда отвлекали Грейс от посторонних мыслей. У знатных, как говорят, свои причуды. Подруги учились вышивать, читали книжки про любовь и заморских принцев, а она махала мечом во дворе поместья. Она тренировалась вместе с братом, частенько побеждая его. Мало какому мужчине это понравилось бы, однако Густав гордился своей боевой сестрёнкой. Полет её меча, стремительные блоки щитом завораживали своей грациозностью, словно она вкладывала в каждое движение частицу своей души. «Она не пропадёт, если на Конклаве что-то пойдёт не так», думал он. И оказался почти прав.

Грейс решила, что предложение Варрика получше осмотреть окрестности не было лишено смысла. Ведь эта деревушка, можно сказать, станет для неё домом в ближайшее время. Местом, куда она будет возвращаться из долгих странствий. Заставив себя побеседовать со всеми ремесленниками, кузнецом, травником, интендантом и Соласом, она, наконец, вышла к тренировочной площадке. Мечи звенели и бухали о щиты, тренировочные чучела глухо вздрагивали под ударами, всюду слышался оживлённый гомон солдат. Грейс заметила Искательницу, тренировавшуюся здесь же. Несмотря на совместное путешествие к Бреши, Вестница всё ещё не доверяла Кассандре. Точнее, не могла определить, как та к ней относится. Кассандра была женщиной суровой и боевой. Неизвестно, что она сделает в следующую минуту: улыбнётся тебе или выхватит меч. Однако, воспитание давало о себе знать. С малых лет Грейс учили находить ниточки влияния на собеседника, умело дергать за них, располагая его к себе. Тщательно подбирать фразы и выказывать заинтересованность в чужих взглядах и проблемах. Конечно, лучше всего у Грейс это получалось, если она действительно была заинтересована собеседником. К Кассандре у неё заинтересованности особой не было, но раз уж им предстоял совместный путь, стоило наладить с ней контакт.

На удивление, беседа с Кассандрой складывалась удачней, чем предполагала Грейс. Хотя, разумеется, ни о каком «нащупывании ниточек» пока не могло быть и речи. Когда, казалось, разговор исчерпал себя, Грейс услышала громкие возгласы со стороны тренирующихся солдат.

— Эй ты! У тебя ведь щит, блокируй им! Будь он твоим врагом, ты был бы уже мёртв!

Грейс обернулась на выкрики и заметила командующего — Каллена, кажется? — который отчитывал своих солдат. «Готовиться к битве с демонами — серьёзное занятие. Наверное, с солдатами по-другому нельзя», подумала Грейс.

Словно в подтверждение её мыслей, командующий обратился к стоящему рядом воину:

— Лейтенант, рекруты должны быть готовы к настоящему бою, а не к тренировочному.

— Да, командир!

«Суровый мужчина», отметила про себя Грейс и, попрощавшись с Кассандрой, решила подойти поближе к командующему. Каллен, видимо, заметил её появление, и, без лишних приветствий, зачем-то сообщил:

— К нам присоединились рекруты с земель в округе, а также несколько паломников, — затем сделал небольшую паузу и продолжил. — Но никто не мог похвастаться таким эффектным появлением, как вы.

Грейс секунду соображала, что он имеет в виду, но потом нашлась:

— Свалиться из портала в воздухе в окружении зелёного света и с сияющей фигурой за спиной? Да, люблю выделяться.

— Это уж точно, — отметил Каллен и неожиданно улыбнулся.

Грейс с удивлением отметила, что у него очень приятная улыбка, которую она не заметила на собрании Совета. А может, он улыбнулся ей впервые? Какой контраст, подумала она. Только что отчитывал солдат, а теперь мило улыбается девушке. Командующий тем временем продолжал:

— Меня самого призвали в Инквизицию из Киркволла. Я был там во время восстания магов и видел разрушения, которые оно принесло. Кассандра предложила мне командовать войсками Инквизиции, которую она собиралась возродить, и я оставил Орден храмовников, присоединившись к ней.

Грейс молча слушала. Зачем он ей это рассказывает, она ведь ни о чём не спрашивала. Она озиралась вокруг, глядя, как тренируются бойцы Инквизиции.

— Похоже, тут нас ждёт кое-что похуже того восстания.

— Надеюсь, от этой метки будет какой-то прок, — вздохнула Грейс, непроизвольно потирая запястье левой руки, на которой под перчаткой была скрыта метка Андрасте. — Уничтожение Конклава, гигантская дыра в небе… Ничего хорошего это не сулит.

— Потому-то мы и здесь. Церковь потеряла контроль и над храмовниками, и над магами. Теперь ведутся споры, кто же станет новой Верховной Жрицей, а Брешь-то остаётся на месте. Раз Церковь ничего поделать не может, вся надежда на Инквизицию. Наши последователи станут частью большого дела. Нам столько нужно…

Пока он говорил, Грейс как будто становилось легче. Было понятно, что Каллен, в отличие от неё самой, верит в Инквизицию, верит, что они справятся там, где другие бессильны. Это вселяло в неё надежду, что он, вероятно, прав. Или, возможно, он не столь уверен в успехе, но не спешит делать преждевременных выводов, а просто делает то, что должен. Здесь и сейчас. Однако внезапно он прервал свой увлечённый рассказ.

— Извините. Наверное, вы пришли сюда не за тем, чтобы слушать мою лекцию.

«Знал бы ты, какое облегчение мне принесла твоя лекция», подумала Грейс, непроизвольно улыбнувшись и глядя на командора. А вслух сказала:

— Не за тем. Но всё равно с удовольствием её послушала бы.

Каллен тихо засмеялся и добавил:

— Возможно в другой раз….

Грейс не заметила, что до сих пор почему-то улыбается. Настала неловкая пауза. Секунду они смотрели друг на друга, а затем Каллен смущённо кашлянул:

— Я… Эм… Что ж… Работы много…

Вестница наконец перестала улыбаться. Теперь настал черёд удивиться. Что это? Командор смутился? Но что она такого сказала? Или сделала? Она не так на него посмотрела? Командор, суровый с солдатами, смущается от одной улыбки девушки? Она не нашлась, что ответить, однако их прервал солдат с донесением.

— Вот, что я и говорил, — почти облегчённо сказал Каллен, используя момент, чтобы выйти из неловкой ситуации.

Грейс, впрочем, не имела ничего против этого и, проводив Каллена взглядом, направилась к замёрзшему озеру. Чем-то командор напомнил ей Джулиана, учителя ближнего боя. Интересно, будет ли он так же смущаться, если начать задавать ему каверзные вопросы? Это был своего рода вызов. Грейс решила, что такой способ отвлечься от мрачных мыслей будет намного лучше, чем тренировочный бой, и что самое время перейти в наступление на беззащитного командующего.

Но наступление отсрочилось. Лелиане пришли вести о том, что во Внутренних землях участились стычки магов-отступников и храмовников, отчего страдали прежде всего мирные жители. Это была хорошая возможность для Инквизиции заявить о себе, поддержав народ и оказав посильную помощь и защиту населения в окрестностях Редклифа. Дела не требовали отлагательств, и утром следующего дня Вестница со своими спутниками в лице Кассандры, Варрика и Соласа отправилась в путь.

Хорошо, что они быстро нашли мать Жизель. До неё уже дошли слухи о новоявленной Вестнице Андрасте, о чём она не преминула поинтересоваться в первые же минуты их встречи. Служительница Церкви, безусловно, была человеком набожным. Для неё было очевидным, что во всех событиях чувствуется воля Создателя, который неспроста послал им Вестницу. Хотелось бы Грейс обладать такой же уверенностью, однако она послушно соглашалась со словами матери Жизель, как до этого со словами многих других о своей избранности, о том, что она воплощает волю самой Андрасте.

«Пусть верят во что хотят. Если им так легче — я перечить не буду. Но пока я не вспомню, что произошло на Конклаве, я не смогу понять, во что же верить мне самой».

С того дня Вестница, казалось, только и делала, что решала чужие проблемы. Обычное дело — добыть медвежьи шкуры, потому что солдаты ночью мёрзнут, добыть лечебных трав для раненых в стычках с магами и храмовниками, добыть… то есть, закрыть разрыв, потому что демоны досаждают фермерам, уничтожить базы храмовников и магов, чтобы прекратить их бесчинства. Грейс уже начала привыкать к такому порядку. Прежняя тихая жизнь в родной Вольной Марке казалась ей безмятежным сном. Время от времени в лагерь Инквизиции прилетали вороны с весточкой от Лелианы, и Грейс отправляла в ответ свои донесения об успехах Инквизиции и растущем её влиянии.

Однажды в одном из своих посланий Лелиана сообщила о том, что в окрестностях видели Серого Стража по имени Блэкволл. А поскольку остальные Стражи Ферелдена бесследно исчезли, Грейс предстояло найти Блэкволла и разузнать у него, с чем это исчезновение связано. Встреча со Стражем не прояснила ровным счетом ничего. Зато этот розовощёкий бородач вступил в Инквизицию, что тоже было нелишним. Видно было, что он закалённый сражениями воин, и его помощь в боях была неоценимой. Кроме того, он оказался приятным и учтивым, лестно отзывался о Вестнице и о деле Инквизиции.

Казалось, все уже забыли, какова была изначальная цель их визита в эти земли. Но когда были возведены сторожевые вышки вдоль тракта, а объездчик Деннет согласился, наконец, присоединиться к Инквизиции, ворон принёс весть о том, что пора возвращаться в Убежище.

* * *

Деревня показалась Вестнице тихой гаванью посреди бушующего демонами моря. Жители приветливо улыбались ей, в таверне наливали лучшие напитки и подкармливали сверх положенной нормы. Грейс ненавидела снег, но здесь, в горах, он имел какое-то особое очарование, некую таинственность. Она слышала, что около десяти лет назад, во времена Пятого Мора, здесь побывала Героиня Ферелдена. Она отыскала урну с прахом самой Андрасте. Урна, однако, исчезла под обвалом в пещере, и до сих пор не была найдена. Иногда Грейс казалось, что Убежище таит в себе какую-то божественную загадку, и разгадать её суждено именно Вестнице.

Но пока никакой загадки кроме ненавистной Бреши в небе не наблюдалось. Всё шло своим чередом, все готовились к визиту в Вал Руайо — обитель Церкви и знатных господ Орлея. Вестница Андрасте должна была донести до Церкви необходимость поддержки Инквизиции и то, насколько важно было закрыть Брешь. Задача предстояла не из лёгких, ведь при взрыве в Храме Священного Праха погибла сама Верховная Жрица, и это для Церкви было подобно звонкой пощёчине.

— Приятно видеть вас в целости и невредимости, — заметил Каллен, поравнявшись с Вестницей, выходящей из церкви после очередного военного совета.

— Меня или мою метку? — хмыкнула Грейс. — Даже не знаю, что важней из нас двоих.

— Ну что вы, миледи, — Каллен прокашлялся. — Конечно же нам важны и вы, и ваша метка…

— Ах, командор, не утруждайте себя разъяснениями, — чинно махнула рукой Грейс. — Ведь гораздо лучше у вас получается читать лекции.

На секунду Грейс показалось, что щёки командора порозовели. Хотя, возможно, причиной был мороз?..

— Вы сказали: «Возможно, в другой раз». Как думаете, другой раз уже настал? Я бы хотела послушать лекцию о жизни храмовников, если у вас найдется минутка на это.

Казалось, даже если у командующего и не было такой минутки, деваться ему всё равно было некуда. Он был слегка польщён таким вниманием Вестницы, хотя и не мог сказать наверняка, с чем оно было связано. Леди Тревельян оказалась девушкой весьма общительной. Она находила время побеседовать со всеми и каждым, интересовалась каждой мелочью, каждым событием в Убежище. Она словно была повсюду. В новом сверкающем доспехе, напоминающем крылья дракона, она порхала от одной хижины к другой, одаряя жителей светом изумрудных глаз.

Изумрудные глаза в эту минуту вопросительно взирали на командора. Он усмехнулся уголком рта:

— У меня есть выбор?

— Каково это? Быть храмовником?

— Решили начать со сложных вопросов? — командор набрал в лёгкие воздуха и шумно выдохнул, собираясь с мыслями.

Сначала он рассказывал о том, какие обязанности были у храмовников в Круге, о трудностях их взаимоотношений с магами. Грейс было действительно интересно это послушать, ведь Каллен больше не был храмовником, и мог рассказать всё начистоту, ничего не утаивая.

— Храмовники дают какие-нибудь клятвы? Обеты? Что-то вроде «Клянусь Создателю не спускать глаз с магов…»?

— У нас есть Бдение. Во время него нужно сохранять абсолютное спокойствие и внутреннее умиротворение. Когда оно заканчивается, приходит черёд Служения. Именно тогда дают впервые попробовать лириум, ощутить его силу. Как храмовники, мы не должны искать славы или богатства. Наши жизни в руках Создателя, и только он ведёт нас по выбранному пути.

Грейс подумала, что она наконец нащупала ниточку, за которую можно было потянуть.

— Жизнь в служении и самопожертвовании… А это значит, что храмовники должны давать обет… м-м… воздержания?

Вопрос произвёл должный эффект. Командор замедлил шаг и приоткрыл рот от неожиданности. Но быстро взял себя в руки:

— Воздерж… Кхм… — Каллен прочистил горло. — А почему ты… Вы…

Шкодница, сидящая внутри Грейс, ликовала. Она еле сдерживалась, чтобы не улыбнуться во все тридцать два зуба.

«Ничего, это только начало,» — подумала она.

— Нет, этого не требуется. Храмовники могут жениться, с разрешения Ордена, конечно же… Хотя некоторые отказываются от женитьбы. И таким обетом безбрачия они показывают преданность Ордену. Однако, это… эм… совсем не обязательно.

Каллен старался не смотреть на девушку. Никто прежде не спрашивал его о таком. А зачем ей это знать? Простое любопытство? Или она играет с ним? Зелёные глаза весело и выжидающе смотрели на него. Казалось, они буравят его насквозь. Ещё чуть-чуть, и они проделают в нём дыру, через которую будут видны Морозные горы. Он молился, чтобы Вестница прекратила эти неуместные расспросы или чтобы какой-нибудь солдат отвлёк его донесением, но как назло их разговору никто не мешал. Вестница не унималась:

— Некоторые? А вы?

Сердце Каллена пропустило один удар и ухнуло куда-то в пятки. Он с удовольствием бы прыгнул в ближайший разрыв и оказался в Тени лицом к лицу с демонами, чем ответил бы на этот вопрос. Он судорожно сглотнул, пытаясь вернуть самообладание под вопросительным взглядом Вестницы, и ответил так спокойно, как только мог:

— Я? Я… Эм… нет. Я подобных обетов не давал.

Наконец Грейс не выдержала, и её губы расплылись в довольной улыбке. От этого у Каллена почему-то снова перехватило дыхание.

— Дыхание Создателя!.. Прошу, давайте сменим тему.

— Давайте, — к облегчению командора сказала Грейс. — Как думаете, что мне следует говорить перед лицом жриц в Вал Руайо?

Такая кардинальная смена темы слегка озадачила Каллена, одновременно принеся ему облегчение.

* * *

К тому моменту, как их беседа уже сошла на нет, они поравнялись с хижиной Вестницы. Закрыв за собой дверь и выждав некоторое время, чтобы дать командору отойти на приличное расстояние, Грейс, наконец, дала волю эмоциям. С чувством триумфа она запрокинула голову и рассмеялась. Мужчины так легко ведутся на провокацию! Они командуют войсками, с готовностью идут в бой, все из себя такие неприступные и суровые, но стоит только женщине надавить в нужном месте, как они превращаются в смущенных, краснеющих мальчиков. Конечно, не все такие, нет. Но Грейс умела отличить тех, кого можно смутить одним словом от тех, кому то же самое слово лишь даёт толчок к дальнейшему флирту.

Она опять вспомнила своего наставника ближнего боя. Джулиан на первый взгляд был таким же, как Каллен. Закалённый сражениями воин, он вынужден был оставить службу из-за ранения ноги, которая теперь плохо его слушалась. Он с некоторым недоверием приступил к обучению Грейс, поскольку считал, что молодым знатным девушкам негоже размахивать мечами. Он полагал, что они лишь должны носить красивые платьица и смущенно махать ручкой таким грозным солдатам, как он, а потом падать в обморок, если солдат взглянет в их сторону, а то и помашет в ответ.

Слишком много времени он провёл в битвах. Слишком плохо знал он нрав знатных девушек. А уж такая знатная девушка, как Грейс, и вовсе была для него загадкой. Леди Тревельян быстро распознала слабое место сурового учителя, как только остриё меча ненароком распороло её рубашку в нужном месте, а Грейс, в свою очередь, не спешила прикрываться. С того дня излюбленным её развлечением было всеми способами смущать наставника, отчего он начинал краснеть, заикаться, отводить взгляд, совершать ошибки в тренировочном бою. А потом Грейс в красках описывала это своим подружкам, заставляя их завидовать своей изобретательности.

Всё это баловство имело лишь одно негативное последствие для леди Тревельян. За играми во флирт она сама не заметила, как начала влюбляться в Джулиана. И в тот самый миг, когда она поняла, что зашла слишком далеко, ей просто не оставалось ничего другого, кроме как бежать. И такая возможность представилась, когда их дом был приглашён на Конклав в Храме Священного Праха. Прекрасный повод для побега, прекрасный повод дать учителю отдохнуть от вечных уколов его подопечной, а самой подопечной — разобраться в своих чувствах.

«Ну нет, второй раз я этого не допущу. Этой игре я не позволю зайти в то же русло. Достаточно и одной ошибки. Такой прожжённый храмовник, как Каллен, вряд ли допустит, чтобы невинные заигрывания переросли в нечто большее. Он слишком ответственный, слишком зацикленный на своём храмовническом прошлом. Вряд ли он допустит хотя бы мысль о том, чтобы пускать в свою жизнь женщину. А значит, он вряд ли будет отвечать мне, как Джулиан. Скорее всего, командор так и будет краснеть, бледнеть, запинаться… Что ж, так оно даже лучше».

* * *

Несколько мгновений Каллен стоял, уперевшись взглядом в дверь, за которой скрылась Вестница. В его памяти снова и снова всплывали её выжидающий взгляд и озорная улыбка. И сердце почему-то замирало при этом воспоминании. В Киркволле он не то, чтобы был обделён женским вниманием, скорее наоборот, почти каждая девушка либо махала ему издалека, либо подходила пожелать доброго утра или вечера. А иногда ему казалось, что они нарочно искали повод подойти к нему на улице или войти к нему в кабинет, а потом мялись у порога и не знали, что делать дальше, потому что не успели этого придумать.

Но тогда он, кажется, был намного серьёзней, хотя опасность, которую несла Брешь, была несравнимо большей, чем восстание магов. Служба в Инквизиции была более спокойной. Никаких магов, истязаний, побегов, усмирений. Всем этим Каллен был сыт по горло. Сейчас его больше всего беспокоило состояние его здоровья, которое после отказа от лириума иногда давало сбои. Внезапная дрожь в руках, головокружение и ночные кошмары — всё это было малоприятным. Но ради того, чтобы оставить прошлую жизнь позади, он был готов это вытерпеть.

А теперь Вестница. Она не махала ему ручкой, кокетливо улыбаясь. Она была словно лиса, подстерегающая нага. Кружилась, примерялась, но не нападала в открытую. Она задавала свои каверзные вопросы, когда он меньше всего этого ожидал. Она сверлила его взглядом во время собраний Совета, то слегка прищуриваясь, наклонив голову, то покусывая нижнюю губу. А может, она смотрела так на всех, может, таким её взгляд бывал всегда? Может, Каллен только вообразил себе, что на него она смотрит по-особенному.

Наконец, он тряхнул головой, отгоняя эти мысли, словно назойливых мух, и сделал несколько шагов по направлению к воротам Убежища, когда из хижины Вестницы вдруг раздался смех. Такой звонкий, такой открытый, такой... победный? Каллен замер и удивлённо обернулся. Смех оборвался так же неожиданно, как и начался. На секунду командору захотелось войти в эту дверь и узнать, что же так рассмешило Вестницу, но потом решил, что это будет слишком бесцеремонно и невежливо. Тогда он развернулся и быстро зашагал прочь.

Солнце Вал Руайо играло лучами, отражаясь в золотистых доспехах Вестницы, похожих на драконью чешую. Её пальцы похолодели, а лоб, напротив, покрылся испариной. Грейс чувствовала, как левую руку начало покалывать — верный признак того, что метка ожила, и магия в ней пульсировала с большей силой, чем обычно. Она волновалась. Несмотря на это Вестнице удавалось сохранять уверенность на лице. Она вздёрнула подбородок, выпрямила спину — словом, приняла самую уверенно-аристократическую позу, на которую была способна. Она взвешивала каждое слово, но казалось, Преподобная Мать Эвара оборачивала всё сказанное против Инквизиции. В итоге разговор зашёл совершенно не в то русло, и когда аргументы Грейс уже практически иссякли, вмешались храмовники во главе с Лордом-Искателем Люциусом. Ситуация, однако, нисколько не улучшилась, поскольку Лорд-Искатель повёл себя еще более вызывающе и просто отказался вести какие бы то ни было переговоры. Он собрал всех храмовников и демонстративно увёл из Вал Руайо. Грейс ошеломлённо смотрела им вслед.

Погружённая в свои мысли, она буквально подпрыгнула от неожиданности, когда между плитками мостовой у её ног вонзилась стрела с посланием от таинственных друзей Рыжей Дженни. Пока она его разворачивала, к ней подошёл посыльный, вручив приглашение от мадам де Фер, старшей чародейки орлесианского Круга Магов. На этом неожиданности не кончились. Кроме того, что совершенно случайно им удалось завербовать агента, готового поставлять провизию в Убежище, на выходе из города им преградила путь Фиона, лидер восставших магов, засевших в Редклифе.

В Убежище Вестница вернулась не в духе. Несмотря на то, что к её спутникам присоединилась расчётливая, но могущественная чародейка Вивьен и взбалмошная, чуть ненормальная эльфийка Сэра, Инквизиции предстоял нелёгкий выбор, к кому обратиться за помощью — магам или храмовникам. На Церковь никакой надежды уже не было, ведь её волновали лишь выборы новой Верховной Жрицы.

— Мы должны обратиться за помощью к ордену Храмовников, — в который раз повторил Каллен. — Уверен, не все пойдут за Лордом-Искателем, который, похоже, утратил здравый смысл. Я ведь сам бывший храмовник, я знаю, на что они способны. Их помощь в закрытии Бреши нам будет более полезна, чем помощь от восставших магов, которыми непонятно, как вообще управлять.

— Думаю, в Редклиф всё же стоило бы заглянуть. Раз уж сама Фиона пригласила Вестницу, — в который раз парировала Жозефина. — У храмовников была возможность поговорить с Вестницей, и они ей не воспользовались.

— Нет времени спорить, — устало вздохнула Грейс. — Я пойду в Редклиф. Всё равно нужно проверить ту контрабандистку из деревни. Возможно, она согласится работать на нас. Если маги хотят устроить нам ловушку, мы будем начеку, чтобы не попасться в неё.

Голова Вестницы гудела, как осиный улей. Слишком много приглашений к визиту, слишком тяжёлый выбор, слишком, слишком… Ей могла помочь только горячая ванна. Горячая ванна посреди усыпанной снегом деревни… Интересно, смогут ли ей организовать такую роскошь? Ведь в Убежище была только общая купальня, а Грейс хотела понежиться в горячей воде в одиночестве.

* * *

От внимания Каллена не ускользнуло напряжение и растерянность, сквозившие в поведении Вестницы после возвращения из Вал Руайо. Безусловно, слишком многое свалилось на девушку в одночасье. Слишком большая ответственность, слишком важный выбор ей предстояло сделать. Он решил, что нужно поговорить с ней. Что, возможно, он найдёт слова поддержки и ободрения и поможет принять правильное решение.

Он в сомнении остановился перед дверью её хижины, занеся руку, чтобы постучать. Внезапно дверь открылась, и на пороге показалась эльфийка-служанка. Увидев командора, она замешкалась. Каллен немного растерялся и сделал шаг внутрь хижины, освобождая проход. Эльфийка испуганно глянула на него, затем быстро обернулась, посмотрев куда-то вглубь хижины, и быстро вышла прочь. Каллен проводил её взглядом и в нерешительности остался стоять у двери.

— Кхм… Вестница? — прокашлялся он.

— Командор? — голос Вестницы раздался откуда-то из глубины единственной комнаты. — У вас что-то срочное?

— Я… эм… нет, не совсем… Если вы заняты, я зайду позже.

— О нет, нет, что вы! — в голосе Вестницы послышалось оживление. — Проходите. Я просто решила принять ванну.

Каллен испытал чувство, похожее на удар мешком по голове. Он почувствовал, как щёки его начинают гореть. Он хотел сделать шаг назад к спасительному выходу, но ноги его словно приросли к месту.

— Э… Ванну?.. Тогда… Я… я не могу мешать… Я… Лучше пойду.

— Нет, я настаиваю! — поспешно возразила Грейс. — Прошу, подойдите. Я здесь, за ширмой. Не волнуйтесь, на мне простыня.

Несколько мгновений командор не отвечал, и Грейс уже было решила, что он сейчас уйдёт. Она приготовилась испытать разочарование, ведь такой шанс потешиться над командором уплывал у неё из-под носа. Она и не надеялась на такое везение. Надо же, стоило ей залезть в ванну, и Каллен явился собственной персоной. Удачнее просто и сложиться не могло. Она лихорадочно придумывала повод, чтобы задержать его, в случае если он всё же соберётся сбежать. Однако, вопреки ожиданиям, послышались несмелые приближающиеся шаги, и командор неуверенно зашёл за ширму.

Кадка была довольно вместительной, но всё же до настоящей ванны ей было далеко. К тому же вода быстро остывала, и купание грозило не принести желанного расслабления. Но появление командора сгладило эти досадные обстоятельства. Грейс сидела к Каллену спиной, поэтому ничего запретного он увидеть не мог. Но всё же вид обнажённых плеч Вестницы смущал командора, поэтому он старался не смотреть в её сторону, а разглядывал полотенце, лежащее на табурете.

— Раз уж вы здесь, командор, — не оборачиваясь, произнесла Вестница, — не окажете ли даме услугу?

С этими словами она подняла руку, в которой была мочалка с шапкой белой пены.

— У-услугу? — почти испуганно переспросил Каллен.

— Не намылите мне спинку? — как ни в чем не бывало, продолжала Грейс.

Казалось, уши отказывались слышать эти слова, а лёгкие вдруг отказались втягивать воздух, и командор стоял, не зная куда себя деть, словно неподвижная статуя. Он был настолько ошарашен, что даже не знал, что ответить.

— Вы же не откажете леди в этом маленьком капризе? — Вестница повернула голову, не поднимая при этом глаз. Иначе, видя лицо командора, она наверняка рассмеялась бы в голос.

— Я… сниму перчатки…. — только и смог вымолвить он.

Грейс терпеливо дожидалась, пока командор справится с ремнями наручей, в это время приспустив простыню, в которой сидела, освобождая спину. Она ненавидела мыться в простыне. Но посреди оживленной деревни, да еще и при таком холоде снаружи, иначе было просто никак. Грейс старалась не смотреть на командора, боясь спугнуть его, словно охотник, подкарауливающий птицу. Наконец, Каллен взял из её руки мочалку.

— У вас ледяные пальцы, — деловито заметила Грейс. — Не хотите сначала согреть их в воде?

Она немного отодвинулась от края кадушки, давая Каллену место опустить руки. Он делал это осторожно и неуверенно, словно это была не вода, а какое-нибудь ядовитое варево. Затем он, наконец, коснулся спины Вестницы мочалкой и начал аккуратно водить по кругу.

Хорошо, что он не видит её улыбки, подумала Грейс, а вслух сказала:

— У вас нежные руки, несмотря на то, что вы воин.

Молчание.

«А у вас красивая спина», подумал Каллен. Он заметил, что плечи и руки Вестницы довольно мускулисты. Ещё бы, махать таким длинным мечом да щитом орудовать. Не то что хрупкие магички, коих он наблюдал в Киркволле. Когда Грейс чуть шевелила руками, мускулы перекатывались над её лопатками, и Каллен заворожённо наблюдал за этим. Потом он опомнился, и принялся усердней работать мочалкой, чтобы скрыть пеной то, что его отвлекало.

— Наверное, вы думаете, что у меня дурное воспитание, раз я позволяю мужчине вот так видеть меня. Но ведь здесь мы не играем в знатных особ и их подданных. Поэтому я сочла возможной такую маленькую шалость.

Возможно, Вестница и не играла в «знатных особ», но в её речи явно сквозила светская манера изъясняться. Однако слова из её уст не звучали как-то чванливо или нарочито возвышенно. Каким-то образом ей удавалось располагать к себе, не выпячивая своё происхождение, но сохраняя баланс между хорошим воспитанием и желанием звучать под стать собеседнику.

— Нет, ну что вы, — возразил Каллен, — я ничего такого о вас не подумал.

— Радостно слышать, — Грейс вытянула в сторону руку, показывая Каллену, что она тоже нуждается в намыливании.

Каллен, казалось, не вполне владел своим телом. Он не понимал, как эта женщина смогла заставить его делать то, что он делает. Как он вообще мог дать уговорить себя на такое. Еще больше его удивляло, почему он не может просто встать и уйти прочь.

— Так… Что, командор, есть у вас кто-нибудь? Я о женщине.

Командор вздрогнул, чуть не выронив мочалку.

— Женщине?

— Да. Был кто-то у вас… в Киркволле?

— Н-нет, ээ… ничего такого.

— Что, не было той особенной, что похитила ваше сердце?

— Нет. Я даже не задумывался об этом. Моя служба не предполагала… личной… мм… заинтересованности. Почти все женщины вокруг были магами, а с ними нам запрещён… ээ… близкий контакт.

— Запретить контакт, может, и возможно. А запретить сердцу любить — никогда, — Грейс обернулась и взглянула на Каллена поверх намыленной руки.

Командор замер. Он боялся заговорить, боялся сказать лишнего. Боялся, что Вестница скажет лишнего. Задаст еще один дерзкий вопрос, на который будет тяжело ответить. Но она лишь с улыбкой задержала взгляд на лице Каллена, и затем отвернулась.

— Здесь, в Инквизиции, нет женщин-магов. Ну, а вы больше не храмовник. Вам не стоит бояться каких-либо запретов.

Каллен не смог сдержаться на этот раз и все-таки выронил мочалку в воду.

— Извините, — он поспешно выудил ее обратно и принялся за вторую руку.

Грейс стало немного неловко, что она настолько смутила Каллена. Несколько секунд она молчала, а затем, когда Каллен уже хотел отстраниться, вдруг быстро накрыла ладонью его руку, удерживая её на месте. Каллен замер. Ладонь Вестницы была горячей от воды и такой маленькой, однако сжимала его руку довольно крепко. «Хватка воина», — подумал он.

— А вдруг у нас не получится? — взволнованным и тихим голосом внезапно спросила Вестница. — Закрыть Брешь. Вдруг у меня не выйдет?

Девушка, которую он только что назвал воином, в один миг показалась ему хрупкой и беззащитной. Она была совсем молода, жила в своем поместье в Вольной Марке и ни в чём не нуждалась. И вот, судьба забросила её в забытую горную деревушку, наградила магической меткой и заставила решать судьбы многих других людей. Леди Тревельян держалась очень достойно. Была всегда спокойна и рассудительна, взвешивала все решения, с покорностью принимала все возложенные на неё обязанности. Но сейчас перед ним была напуганная и неуверенная девочка, которая на самом деле нуждается в поддержке больше, чем кто бы то ни было. Каллен вдруг захотел обнять её за плечи, сказать, что всё будет хорошо, и так стоять с ней, пока она не успокоится и не поверит в это. Но он не мог позволить себе такой вольности. Он лишь накрыл руку Вестницы своей, и тихо произнес:

— Я верю в вас… Мы все верим. Мы будем рядом, когда вы будете закрывать эту Брешь, и поддержим вас. Прошу, если и вы будете сомневаться, то нам тем более стоит оставить надежды. Но я уверен, что всё получится. По-другому просто и быть не может.

Грейс ничего не ответила. Она некоторое время просто молчала, а потом убрала свою руку. Каллен понял, что настало время уходить. Он уже передумал обсуждать трудности выбора между магами и храмовниками. Подумал, что не стоит сейчас поднимать эту тему. Он смыл пену с рук, и отошёл, чтобы надеть перчатки.

— Спасибо, — еле слышно сказала Вестница.

«Было бы за что», подумал Каллен. Когда он застегивал последний ремешок, Грейс вдруг спросила:

— Так зачем вы приходили?

— Это уже не имеет значения. Отдыхайте.

* * *

На следующее утро, когда отряд во главе с Вестницей уже собирался покинуть Убежище, у церкви к Грейс подошёл незнакомый парень в доспехах наёмника. Он передал ей послание от предводителя отряда Боевых Быков, который желал предложить свои услуги Инквизиции, и ждал встречи на Штормовом берегу. Были эти места не совсем по пути в Редклиф, но им по-прежнему требовались союзники, и Грейс согласилась встретиться с главарём наёмников, а парень, которого звали Крэмизиус, согласился их проводить. Вскоре они все вместе отправились в путь.

Варрик подозвал Грейс, когда после ужина все готовились к ночлегу в лагере.

— Похоже, ты времени зря не теряешь, — усмехнулся он, протягивая Вестнице кружку эля.

— Не могу не согласиться, — пожала плечами Грейс, принимая кружку из рук гнома. — Хотя, смотря что ты под этим подразумеваешь.

Варрик ещё раз усмехнулся, прихлёбывая из кружки, а затем продолжил:

— Ну как же, я говорю про командора.

На мгновение по телу Грейс словно пробежала молния. Неужели он как-то узнал про тот случай с ванной? Неужели в Убежище кто-то так пристально следит за ней? И что теперь, он осудит её? Или наоборот, скажет, так держать? Только сплетен ей не хватало! Грейс попыталась сохранить неизменное выражение лица и ответила:

— А что с ним не так?

— Не отнекивайся, Вестница Андрасте. Вчера вечером он влетел в таверну, красный, как руда кровавика и насупленный, как болотный рыболов. «Эта женщина» — прошипел. «Да как она смеет такое!.. Я, командующий войсками Инквизиции, ей… » Потом он опрокинул в себя кружку эля целиком и больше не сказал ни слова. Понятно же, что это твоих рук дело. Кое-кто видел, что он перед этим вышел из твоей хижины, — Варрик замолчал и выжидающе воззрился на Вестницу.

Грейс сначала улыбнулась, а потом начала смеяться, громко и безудержно. Варрик, поначалу удивлённо моргавший, тоже начал посмеиваться, хоть и не получил должного ответа.

— Варрик, — утерев слезу с глаза, Грейс вновь приняла серьёзное выражение лица, — обещай, что не будешь трепаться об этом на каждом углу. В общем, когда командор зашёл в мой дом, я была в ванне. Ну и попросила его потереть мне спинку.

Варрик поперхнулся элем, откашлялся и переспросил:

— Спинку? — Грейс кивнула. — Потереть? Командора? — Грейс кивнула еще раз.

Тут настал черёд Варрика запрокинуть голову и засмеяться во все горло. Недовольная Кассандра выглянула из своей палатки и зашипела на него.

— Ай, молодец, — наконец успокоился гном, — ай да Вестница! Знает, как обходиться с бывшими храмовниками! А ну, расскажи ещё. Как он отреагировал? Небось сбежал, сверкая пятками и краснея на ходу?

— А вот и нет, — хвастливо возразила Грейс, — не сбежал.

— Да ну, врёшь?

— Зачем мне это? Намылил мне спинку и ушёл.

Варрик цокнул языком и вновь отхлебнул из кружки.

— Не ожидал. Умеешь ты удивлять, леди Тревельян. Давай выпьем за это!

— Только не вздумай стащить эту хохму для своей книги, — подмигнула Грейс и погрозила гному пальцем.

Мыльная пена приятно пахла травами. Неровный свет свечи плясал на влажной коже Вестницы. Каллен отложил мочалку, ополоснул пену с рук и поднялся. Внезапно Вестница встала, и Каллен от неожиданности отшатнулся, отступая назад. Тонкие ручейки воды побежали с её волос по спине к бёдрам и ниже. Каллен завороженно наблюдал за этим, а потом она развернулась. От взгляда зелёных глаз по телу побежали мурашки. Они притягивали, словно два маленьких разрыва, манили и сводили с ума.

Каллен против воли осматривал каждый дюйм тела Вестницы. Оно было мускулистым и подтянутым, совсем не выглядело хрупким. Округлые бёдра, тонкая талия — всё как полагается молодой девичьей фигуре. Вестница переступила через край кадки и шагнула прямо к Каллену. На полу образовались лужицы воды с ароматной пеной. Вестница сделала ещё шаг и протянула руку, коснувшись меха на плаще Каллена. Она провела по меху рукой, а затем сжала его и притянула Каллена к себе. Их носы оказались в дюйме друг от друга. Уста Вестницы разомкнулись, испуская вздох. Она опустила глаза, и, обдавая Каллена горячим дыханием, прошептала:

— Поцелуй меня.

Каллен резко сел в кровати. Снаружи подвывал ветер. Он был у себя в палатке. А Вестница была в Штормовом пределе. Каллену казалось, что он ещё чувствует травяной запах мыла и дыхание Вестницы на лице. Командор упал на постель, которая оказалась мокрой от пота.

«Что за наваждение? Это не женщина, это демон! Демон…»

Ему опять вспомнился Круг Магов в Редклифе. Он отогнал эти мысли прочь. Однако перед мысленным взором опять предстала Вестница, обнажённой стоящая перед ним. Каллен обречённо вздохнул и повернулся на бок.

* * *

Грейс не терпелось уже встретить наёмников и уйти подальше от Штормового берега. Ветер здесь пронизывал до костей, и она плотней укуталась в плащ. Едва они обогнули утёс, как невдалеке послышались звуки боя. Вестница и её спутники прибавили шагу, положив ладони на оружие. Вскоре показалась группа людей во главе с огромным воином кунари, дерущихся с вездесущими агентами венатори. Грейс быстро скинула плащ, выхватывая из ножен меч и снимая щит со спины. Краем глаза она увидела, что Кассандра сделала то же самое. Варрик приготовил арбалет, на пальцах Вивьен заплясали огненные искры.

Однако, к счастью, бой оказался недолгим. Вытирая меч от крови, Грейс взглянула на кунари. Судя по всему, это и был Железный Бык, ошибки быть просто не могло. Кунари она видела впервые в жизни, и зрелище это впечатляло. Ростом он был на две головы выше Грейс, и в плечах почти в два раза шире. Кожа серебристого цвета, один глаз закрыт повязкой. Приятный низкий голос, огромные рога и просто груда мышц. Грейс невольно залюбовалась наёмником.

Дав указания Кремизиусу, Железный Бык повернулся к ней, и она направилась в его сторону.

— Так значит, ты из Инквизиции, да? Садись, выпьем за знакомство, — просто и дружелюбно сказал Железный Бык.

— Впечатляющий… бой, — окинув Быка взглядом, отметила Грейс. — Ищешь работу?

— Да, но только после выпивки, — и он жестом пригласил её в сторону, где Крем и другие наёмники уже вскрыли бочонок.

— А ты у нас, выходит, Вестница Андрасте?

— Выходит, что да, — пожала плечами Грейс.

— Люблю рыженьких, — хмыкнул Бык.

— Это каштановый, — пригладив волосы, уточнила Грейс.

— А мне всё одно — рыжий, — не сдавался Бык. — Так что скажешь? Ты уже видела нас в бою. Наши услуги недёшевы, но уверен, вашей Инквизиции это по карману.

— Возможно, — уклончиво ответила Грейс.

— Мы с вашим послом… Жозефиной, кажется, уже всё уладили. Но тебе не стоит об этом беспокоиться. Ведь ты получаешь не моих парней, а меня. Бесплатно.

— Да ну? — удивлённо вскинула брови Грейс.

— Тебе ведь нужен телохранитель. Такой, как я. На твоём пути наверняка встретятся драконы, демоны… В общем, чем страшнее тварь, тем лучше, — усмехнулся Бык.

После недолгих переговоров, которые были больше для виду, Быки были наняты, а их предводитель стал, как он сам выразился, «личным телохранителем Вестницы». Он признался, что работает на Бен-Хазрат, своего рода кунарийскую шпионскую организацию. Грейс взяла это себе на заметку, решив не спускать глаз с Быка, если вдруг он что-то задумает. Но в целом он производил довольно приятное впечатление. От человека, представляющего собой такую груду мыщц, обычно ничего особого не ждёшь. Сильные, но при этом умом не блещут. Однако кунари ломал все стереотипы. Его единственный глаз смотрел проницательно, подмечая все детали. Было заметно, что шпионом он работает уже давно. И это только подтвердилось, пока они путешествовали по Штормовому Берегу, разбивая лагеря и уничтожая небольшие группы порождений тьмы. Он подмечал детали, которые другие не замечали. Он был суров и беспощаден в бою, но обходителен в общении, говорил прямо, не увиливал, не лукавил. Но к этому можно было быстро привыкнуть и не обращать внимания.

На привалах по пути в Редклиф Грейс много расспрашивала Быка об обычаях и жизни кунари. Всё было ей в диковинку. Всё отличалось от жизни людей. У них не было родителей, семей, жён, не было права выбора профессии — всё за них решали так называемые воспитатели — тамаззран, кажется. Плотские удовольствия у них были не из любви, а для «здоровья».

— И ты никогда не любил по-настоящему? — Грейс подняла глаза на Быка, пытаясь лучше понять его реакцию на этот вопрос.

— Не в том смысле, как это понимаете вы.

— А как тогда?

— Любовь для кунари — прежде всего духовная близость. Неважно, мужчина это или женщина. Ведь тут дело не в создании семьи или совокуплении с ним. В таком случае мы называем этого человека «кадан».

— Кадан?

— «Моё сердце».

Сердце Грейс дрогнуло при этих словах, забилось быстрее. Она представила, как Бык говорит это, обращаясь к ней. «Кадан», — выдохнул бы он у самого её лица, и потом… Щёки Грейс зарделись от собственных мыслей. Она не могла даже представить себя рядом с таким огромным мужчиной. Наверное, ему больше подошла бы такая же высокая, рогатая… На мгновение она пожалела, что не является «высокой и рогатой».

— И… это может быть только кунари? — решилась спросить она.

— Ты имеешь в виду, только ли нашей расы? Нет, конечно, — Бык рассмеялся. — Ты не знала, что кун могут следовать и люди, и эльфы?

— Нет, — покачала головой Грейс. — А если этот человек… или эльф… не следует кун, он не сможет стать твоим кадан?

— Кажется, ты запала на меня, девочка, — Бык хитро прищурился.

Грейс будто обдало кипятком. Она быстро взяла себя в руки:

— Просто представляю тебя с эльфийкой… или гномом… И ничего не выходит.

— Не представляешь, как бы я мог разговаривать с гномом? Да вот позови Варрика и увидишь, — усмехнулся Бык.

— Да нет же, не в этом смысле.

— Девочка, — вздохнул Бык, — ты опять забываешь, что «быть кадан» и «быть партнёром в постели» для нас не одно и то же.

— У вас всё так сложно… — задумчиво сказала Грейс. — И так загадочно…

Варрик окликнул её на входе в женскую палатку:

— Решила играть по-крупному, Вестница?

— Что? — удивленно рассмеялась Грейс.

— Правильно, куда там тощему храмовнику до мясистого бычка, да? — Варрик лыбился во весь рот.

Грейс прищурилась:

— Получше следи за своим арбалетом, гном. Не то найдёшь стрелу у себя в… филейной части.

С этими словами она шмыгнула в темноту палатки. Варрик засмеялся во весь голос и с довольным видом зашагал прочь.

* * *

В таверну Редклифа они ввалились мокрыми до нитки. Ливень хлестал не переставая, и спасительный очаг «Чайки и Маяка» был весьма кстати. Однако настрой омрачался не только дождём, но и словами привратника. В Редклифе их никто не ждал. Как выяснилось, Фиона больше не являлась предводителем магов. Вместо этого во главе восставших встал магистр Алексиус, оказавшийся никем иным, как тевинтерцем. Он, само собой, не слишком горел желанием помогать Инквизиции, но от переговоров не отказался. Он попросил встретиться с ним в замке Редклифа. Когда магистр спешно покинул таверну из-за того, что у его сына случился приступ какой-то загадочной болезни, Грейс обнаружила записку: «Приходите в церковь. Вы в опасности».

Всё опять пошло не по плану. Выяснилось, что в церкви их ждал тот самый сын Алексиуса, который не одобрял методы своего отца и его поддержку венатори, а ещё тевинтерский маг, который назвался Дорианом. Дориан рассказал, что с помощью необычной магии, искажающей само время, Алексиус хотел вернуться в тот момент, когда его сын ещё не был заражён скверной, и не допустить этого. Но ничего не получалось. Дориан также вызвался сопроводить их в замок Редклиф. Вестница и члены её отряда были в замешательстве. Они отправили ворона Лелиане, и стали ждать весточки.

Послание Лелианы гласило, что она пошлёт своих агентов проникнуть в замок через старый подземный ход, и те подстрахуют Вестницу в случае непредвиденных обстоятельств. Встреча с Алексиусом, как и переговоры с Церковью в Вал Руайо, приняла дурной оборот. Алексиус неожиданно заявил, что метка попала к Вестнице по ошибке, потому что завладеть ею должен был Старший. И теперь нужно эту ошибку исправить. Старший обрадуется. С этими словами он достал амулет и прежде, чем Вестница или её спутники успели что-то предпринять, сверкнула зелёная вспышка, и всё погрузилось во тьму.

* * *

Вокруг была вода. Сырость. Холод. Грейс открыла глаза и увидела над собой каменный потолок. Подвал? Темница? Рядом заохал Дориан. Оглядевшись вокруг, он предположил, что они всё ещё в замке Редклиф. Но, судя по всему, Алексиус использовал временную магию, и теперь было непонятно, когда они находились здесь.

Стражники не ожидали их появления, и потому быстро были выведены из строя. Дориан и Грейс пробирались через многочисленные залы подземелья. Везде было одинаково темно, мерзко и сыро. И ещё вокруг были какие-то красные, чуть светящиеся кристаллы. Они росли отовсюду, и при виде их становилось жутко и накатывало дурное предчувствие. Оказалось, это было неспроста. В одной камере им открылось жуткое зрелище. Чародейка Фиона стояла за решёткой и пустым взглядом смотрела сквозь них. Она была худой и измождённой, тело её было изранено. Но хуже всего было то, что прямо из её тела росли огромные красные кристаллы, и она уже не могла двинуться с места.

— Фиона? — осторожно позвала Грейс.

Чародейка будто очнулась ото сна и непонимающе воззрилась на них.

— Фиона, вы меня слышите? Что произошло?

— Вестница? — в голосе чародейки чувствовалась нестерпимая боль. Казалось, слова Грейс вывели её из оцепенения, и теперь на время притупившаяся боль вспыхнула с новой силой. — Так вы живы? — чародейка застонала от боли.

— Какой сейчас день? — спросила Вестница, боясь услышать ответ. Дориан, судя по всему, тоже. Он, казалось, даже не дышал.

То, что сказала чародейка, повергло их в шок. Они перенеслись во времени на год вперёд. На один год. Но даже не это было самым страшным. Старший, о котором говорил Алексиус, одержал верх. И Брешь разрослась по всему миру. А эти красные кристаллы — не что иное, как красный лириум. И в замке с ним проводят страшные эксперименты, вживляя его в людей. Лелиану тоже схватили, она должна быть где-то в замке. Императрица Селина была убита заговорщиками, и империя Орлей погрузилась в хаос гражданской войны.

Грейс села на каменный пол перед решёткой, в бессилии обхватив голову руками. Как никогда прежде, её охватило отчаяние. Дориан присел рядом, взял за руки:

— Сейчас не время убиваться, Вестница. Да, мы узнали ужасные вещи. Но всего этого ещё можно избежать. Нам нужно найти Алексиуса и обратить его заклинание вспять. Мы не допустим этого будущего. Мы должны встать и идти дальше. Найти Лелиану.

Не говоря ни слова, Грейс встала и пошла прочь.

— Удачи, Вестница, — тихо сказала Фиона ей вслед.

В нерешительности Грейс застыла посреди коридора.

— Мы должны проверить все камеры, — прервал молчание Дориан.

— Зачем?

— Если кто-то есть живой, мы должны освободить его. Алексиус не сдастся просто так.

— Я боюсь, Дориан. — Грейс подняла на мага глаза, в которых стояли слёзы. — Я боюсь того, что могу в них найти.

Дориан обнял её за плечи.

— Понимаю, девочка, понимаю. Но у нас нет выбора. Если мы не хотим, чтобы это будущее стало нашим настоящим, мы должны сделать всё, чтобы вернуться назад. Лелиана может быть в любой камере, нужно найти её, раз нам известно, что она здесь.

И они пошли дальше. Ноги Грейс были ватными, меч дрожал в руке. Щит показался тяжёлым и неподъёмным. И они нашли. Варрик. К счастью, красный лириум не рос из его тела, однако его окутывал красноватый ореол, глаза тоже светились красным. В его голосе почти не было эмоций. Казалось, он даже не слишком удивился, увидев Грейс.

— Вестница, ты жива. Могу поклясться, я видел, как от вас осталось лишь пятно на полу.

— Всё в порядке, Варрик, — через силу вымолвила Грейс. — Мы перенеслись сюда, в это время, пропустив целый год.

Потом была Кассандра. Боевой дух Искательницы угас. Она была словно кукла без эмоций, с этим ужасным красным свечением вокруг её тела. Потом был Железный Бык. Грейс казалось, что её сердце перестало биться. Она была опустошена. Вывернута наружу. Она обняла Быка, и долго не могла отпустить.

— Ну ладно тебе, девочка. Если, как ты говоришь, вы можете вернуться в прошлое, то нужно поскорее сделать это. Мне уже порядком надоело сидеть в этом треклятом месте.

Все вместе они проверили остальные камеры, но Лелианы в них не было. В некоторых камерах росли огромные красные кристаллы, а под ними угадывались очертания человеческих тел. Каждый раз Грейс содрогалась, боясь даже думать о том, кто это мог быть. Она уже развернулась, чтобы уйти, когда из последней камеры послышался слабый голос:

— Кто здесь?

В камере было очень темно, и Грейс не сразу увидела, что там кто-то есть.

— Мы не враги. Выйдите, пожалуйста, на свет.

К решётке подошёл грязный, измождённый человек. Когда он поднял голову и свет упал на его тощее лицо и впалые щёки, Грейс с ужасом узнала в нём Каллена. Она стояла и не могла выдавить из себя ни слова, ни звука. Её взгляд словно остекленел.

— В чём дело? — спросила Кассандра, подходя к камере.

Когда она увидела, кто стоял за решёткой, она тоже застыла.

— Каллен… Я не знала, что ты здесь, — с этими словами она отперла замок и подхватила командора под руку, помогая сохранить равновесие.

Затуманенным взглядом Каллен окинул оцепеневшую Грейс.

— Вестница. Вы живы. Какое облегчение. Я думал о вас. Думал, что не могли вы вот так просто погибнуть.

— Командор… — только и смогла выдавить из себя Грейс. Внутренности её стянуло узлом, к горлу подступил почти болезненный ком.

— Я могу идти, Кассандра, всё в порядке. Мне нужно оружие.

— Вот, это всё, что было у стражников, — подошёл Железный Бык, протягивая Каллену простой меч. У него в руках был такой же.

— Грейс, ты в порядке? — Варрик тронул Вестницу за руку. — Можешь идти?

Грейс посмотрела на него, словно впервые увидев. Потом вновь перевела взгляд на Каллена. Шок начал сменяться гневом. Она сжала кулаки, уголки губ опустились.

— Да, — сквозь зубы ответила она, — кажется, одному тевинтерскому магистру пора умереть.

* * *

Грейс старалась не смотреть на Каллена. Она не могла поверить, что этот сильный, привлекательный мужчина превратился в жалкого, измученного узника. Она вспоминала его нежные руки, которые так осторожно касались её в Убежище, она вспоминала его бархатистый голос. Создатель, как бы ей хотелось, чтобы Алексиус оказался на месте Каллена. Чтобы молил её о пощаде, раздирал колени о каменный пол подземелья. Но до этого самолично, на её глазах, исцелил дорогих её сердцу людей. Как? Не важно. Раз сумел такое с ними сотворить, пусть сумеет и вылечить.

Её размышления прервал вопль за открытой дверью неподалёку. Сердце подскочило и забилось где-то в горле. Кричала Лелиана. Они ворвались как раз вовремя, потому что палач уже занёс свой нож. Лелиана подняла глаза, увидела вошедших и с остервенением обхватила стражника ногами вокруг шеи… Тот упал замертво.

Лелиана представляла собой самое жалкое зрелище из всех, кого Грейс и Дориан спасли из заточения. Глаза ввалились, под ними были тёмные, почти чёрные, круги. Кожа была обожжена и содрана почти полностью, отчего она походила на скелет. Грейс почувствовала, что уже устала удивляться и пугаться… Она всеми силами старалась думать о том, что это лишь дурной сон, который закончится, как только они отыщут Алексиуса.

— Как тебе удалось уцелеть? — напрямую спросила Лелиана.

— Алексиус использовал временную магию, и мы перенеслись во времени на год вперёд, — ответил за Вестницу Дориан.

— Мы… мы должны найти магистра Алексиуса, — охрипшим голосом сказала Грейс. — Это… Это не наше будущее. Победа Старшего… Такого не должно было случиться. Мы всё исправим, если вернёмся назад.

Лелиана несколько секунд молча смотрела на неё, а потом произнесла слова, исполненные непередаваемой боли, которые Грейс ещё долго вспоминала потом:

— Для вас это, может и не настоящее. Будущее, которое можно отменить Но я мучилась. И весь мир мучился. И страдал. Очень даже по-настоящему.

Грейс побледнела. Голова пошла кругом, комната поплыла… В следующий миг она открыла глаза и увидела над собой обеспокоенное лицо Дориана.

— Прости за эти слова, Вестница. Идём. Не будем терять время, — сказала Лелиана и направилась к выходу.

Они шли через внутренний двор, и тут Грейс впервые увидела небо. Впервые она увидела такое небо… Оно было зелёного цвета. Как Брешь.

— Это…

— Да, — ответила Лелиана, — Брешь разрослась. Повсюду открылись разрывы, и из них полезли демоны.

Грейс опустила взгляд на левую руку и отчаянно сжала её. Вот, значит, как. Вот каково её значение для этого мира. Без метки у Инквизиции не было шанса закрыть Брешь. Старший победил. Весь мир горел в предсмертной агонии.

«Я больше не отступлю. Если раньше у меня и были сомнения, что я нужна Инквизиции и миру, то теперь они полностью отпали. Если я не закрою эту Брешь, всему миру придёт конец. Без преувеличений. И я даже видела последствия этого конца».

* * *

Когда был найден последний из осколков красного лириума, являвшихся частями отпирающего механизма, Дориан начал возиться с магическим замком больших ворот, ведущих в тронный зал замка, где предположительно заперся магистр. Остальные же присели отдохнуть. Грейс отошла в сторону. Она чувствовала, что не принадлежит этому миру. Да так оно, в сущности, и было. Эти люди испытали страшные муки, которые длились даже не пару месяцев, а целый год. Она даже представить не могла, через что они прошли. Когда узнали, что Вестница мертва, когда потеряли последнюю надежду, когда их заперли в камерах и пытали… Грейс не хотела запоминать их такими. Не хотела верить, что такой исход их битвы вообще возможен.

«Страшный сон, надо всё воспринимать, как страшный сон…»

— Грейс?

Вестница вздрогнула и подняла глаза. Рядом стоял Каллен. Он впервые назвал её по имени. Сердце в который раз болезненно сжалось. Она отвела взгляд.

— Жалкое зрелище, да? — усмехнулся командор.

— Не в этом дело. Не хочу… запомнить вас… таким.

— Понимаю. А вот ты совсем не изменилась. Всё так же… прекрасна, — он протянул руку и тронул её спутавшиеся волосы.

Грейс остолбенела. Что это за жест? Это что, прикосновение нежности? Как он может думать сейчас о таком? Что за мысли приходили ему в голову, пока он сидел в темнице?

— Если у тебя всё получится, я ведь не буду ничего помнить, да? — продолжил командор, и кончики его пальцев вдруг коснулись её щеки.

— Не будете… — Грейс больше не нашлась, что ответить.

Она смотрела в сторону, боясь поднять глаза на командора, боясь его неожиданного прикосновения, боясь, вдруг он не остановится и…

Командор тихо усмехнулся и опустил руку.

— Тогда передай тому, прошлому мне, — сказал он, посерьёзнев, — чтобы не упускал своё счастье. Иначе будет последним дураком.

Грейс показалось, что внутри неё открылась собственная Брешь. И не было сейчас в целом мире такой метки, что смогла бы её закрыть. Каллен выждал несколько секунд и, поняв, что Вестница ничего ему не ответит, повернулся, чтобы уйти.

— Я не допущу такого будущего, — услышал он уверенные слова Вестницы. — Обещаю, Каллен.

Командор улыбнулся и зашагал к остальным. Магический замок наконец поддался, и они вступили в тронный зал.

* * *

— Мне нужен примерно час, — изрёк Дориан, срывая медальон с шеи поверженного магистра.

— Час??? — вскричала Лелиана. — У нас нет и нескольких минут!

И словно в подтверждение её слов, за дверью послышался топот.

— Идём к наружным дверям, не дадим им прорваться сюда, — произнесла Кассандра.

— Я буду прикрывать вас здесь, скорей возвращайтесь! — тоном, не терпящим возражений, произнесла Лелиана.

— Но вы… Вы можете погибнуть… Я не могу этого допустить, не могу вас бросить! — Грейс почти сорвалась на крик.

— Это уже неважно, Грейс, — спокойно сказал Варрик. — Мы ведь и так уже мертвы. Красный лириум убьёт нас очень скоро. Ты должна вернуться во что бы то ни стало.

Грейс перевела взгляд на Железного Быка. На Кассандру. И на Каллена. На их лицах застыла молчаливая решимость. Вестница сделала шаг назад, где Дориан уже начал творить заклинание. А в следующий миг случилось самое страшное, что только могло произойти в её жизни. Её верные спутники, её друзья, выбежали за ворота залы. Послышались звуки сражения.

Вспышка зелёного света за воротами, и в следующий миг они разлетаются в щепки.

— Хоть подступает тьма, огонь меня хранит, — Лелиана спустила первую стрелу.

В двери просунулось мерзкое зелёное щупальце и швырнуло на пол окровавленный труп. Грейс с ужасом узнала в нём Варрика. Что было с остальными, она даже думать не хотела.

— Укажи мне путь, Андрасте. Возьми меня к себе, Создатель! — две стрелы подряд сорвались с тетивы. Двое вбежавших в зал венатори упали.

Следующая стрела вонзилась Лелиане в грудь.

Грейс рванулась вперёд, но Дориан схватил её за руку и прокричал в самое ухо:

— Не смей! Если погибнешь, то больше ни у кого не будет шанса! Умрут ВСЕ!

Лелиана крутилась, как волчок, орудуя то луком, то кинжалом. Но их было слишком много. Рот Вестницы открылся в беззвучном крике, когда венатори приставил кинжал к горлу Лелианы. Последнее, что она видела, были её широко раскрытые, глядящие прямо на неё, глаза. Затем Грейс утянуло в портал.

* * *

Они с Дорианом столкнулись нос к носу с Алексиусом. В ту же секунду Грейс неистово зарычала и бросилась на магистра. Она свалила его с ног, запрыгнула на него и начала что было силы бить по лицу и груди. Она кричала, слёзы катились из глаз, и она била, била, била… Чьи-то руки подхватили её и оттащили прочь.

— Ну, ну, девочка, ты что творишь? — это был голос Железного Быка.

— Сдавайся, жалкий ублюдок! Сдавайся, иначе я прикончу тебя на месте! — голос Грейс сорвался на визг.

Она вырывалась, но хватка у Железного Быка тоже была железной. Наконец, она обмякла. Повернулась к Быку, уткнулась ему в грудь и зарыдала, что было мочи.

Алексиуса подняли. Лицо его представляло собой один сплошной кровоподтёк. Распухшими губами он сбивчиво проговорил:

— Сдаюсь. Больше нет смысла в этой возне…

Дориан только покачал головой. Все испуганно переводили взгляд с Вестницы на Алексиуса, и ничего не понимали. Внезапно раздался грохот многочисленных шагов, и в зал рекой потекли солдаты в полных латных доспехах. Когда поток рыцарей иссяк, в зал вошла… нет, вплыла королева Анора. Маги были обречены…

Девушка, которая вернулась из Редклифа, была будто бы совсем не Вестницей. Она не была леди Тревельян, не была такой, какой они её знали до этого. Она вернулась… другой.

Губы были плотно сжаты, уголки их опущены. Между бровей залегла складка, говорившая о том, что девушка давно не улыбалась, не поднимала насмешливо брови, не подмигивала игриво изумрудными глазами. Напротив, они смотрели устало, в них читалось, что их хозяйка обладает знанием, не доступным более никому.

Она никого не приветствовала, она смотрела прямо перед собой. Молча прошла в зал Совета и стала ждать.

— Итак, — Лелиана обвела взглядом присутствующих, всё ещё держа в руках доклад Вестницы из Редклифа, — маги присоединились к Инквизиции на правах пленников. Впрочем, выбора у них не было. Через пять дней они подойдут к Морозным горам, а нам нужно выдвигаться к Бреши. Что с магистром Алексиусом?

— В темнице у королевы, — глухо ответила Грейс.

Каллен изо всех сил старался сосредоточиться на обсуждении плана дальнейших действий. Сначала он разозлился из-за того, что Вестница решила просить помощи у магов. Но потом, прочитав послание, в котором были в самых общих чертах описаны события в замке Редклиф, у него словно мороз прошёл по коже. Будущее, где зло победило. Никто не хотел бы его видеть. Он отбросил все мысли о попытках расспросить Вестницу, едва взглянув на её лицо.

— Какие ещё ценные сведения мы получили? — продолжала Лелиана. — На императрицу Селину готовится покушение. Был обнаружен необычный красный лириум, который способен прорастать через живую плоть. И за всем этим стоит некий Старший. Дела принимают скверный оборот.

— Они примут ещё более скверный оборот, если нам не удастся закрыть Брешь.

— Она разрастётся по всему миру, отовсюду полезут демоны, — Жозефина смотрела на Вестницу глазами, полными ужаса. — Вы и правда всё это видели, леди Тревельян?

Та молча кивнула, уперевшись руками в стол и уставившись на карту Тедаса.

— Это, должно быть, ужасно. Вам стоит сходить к лекарю. Пусть даст вам успокаивающий отвар на ночь.

Наконец Грейс подняла уставшие глаза:

— Милая Жозефина, я очень ценю твою заботу. Но лучшим успокоительным для меня будет закрытие Бреши и осознание того, что тот кошмар никогда не повторится… — голос её дрогнул, и она замолчала.

Советники переглянулись. Никто не решался спросить, что же именно видела Вестница. Но всё говорило о том, что это было слишком ужасно, чтобы даже вспоминать об этом.

— Готовьтесь. Скоро выступаем. А теперь, если позволите, мне нужно отдохнуть.

Никто не стал возражать, когда Грейс вышла из ставки командования. В дверях она столкнулась с Дорианом.

— Полагаю, никто не против, что я присоединюсь к вашей Инквизиции? — спросил он, переступая порог Ставки.

— Судя по докладу Вестницы, вы оказали неоценимую помощь в борьбе с магистром, — кивнула Лелиана. — Добро пожаловать в наши ряды.

На Дориана случившееся в замке не повлияло так сильно, как на Вестницу. Он был более привычен к фокусам и парадоксам, которые может создавать магия. В этом будущем он не терял друзей, оттого ему легче удавалось представить, что все эти события были просто дурным сном.

* * *

Грейс сидела на берегу озера и смотрела на видневшиеся вдалеке горы. На ней был тёплый меховой плащ. Снег уже успел припорошить его, а у ног Вестницы образовался небольшой сугроб, но она всё сидела так же неподвижно.

Каллен стоял неподалёку, не решаясь подойти. Боялся, что Вестница его прогонит. В нём опять проснулось желание обнять её, подбодрить. Прямо как тогда, в её хижине. Хотел сделать хоть что-то, лишь бы она снова улыбалась. Он видел, как к ней подошла и села рядом Кассандра. Говорят, Вестница видела её там, в будущем. Вроде бы она лишилась рассудка, просидев пленницей в замке. Дориан Павус, теперь присоединившийся к Инквизиции, сказал, что там был и он, Каллен. И Лелиана. Но если Грейс сама не рассказывала им, что случилось, то и он тоже не должен. Отчёт Вестницы о событиях в Редклифе содержал лишь сухие факты: пришли на встречу с магистром, он применил заклинание перенёсшее её и Дориана на год вперёд, там они узнали, что Старший победил, императрица была убита, и так далее. Никаких деталей или описаний, что было совсем не в духе леди Тревельян. Какие же ужасы ей открылись там? Каллен хотел это узнать, но в то же время страшился того, что могло ему открыться.

В этот момент Кассандра обняла Вестницу за плечи. Та уткнулась в плечо Искательницы. Плакала? Каллен почувствовал свою беспомощность. Почему все невзгоды выпадают на долю этой чистой, светлой девушки? Почему она не могла просто наслаждаться жизнью в родительском доме, ведь у неё было всё? Внезапное осознание вспыхнуло в его голове.

«Но если бы ты осталась дома, если бы не пошла на Конклав… я бы никогда не встретил тебя…»

Вестница подняла голову, и они встретились взглядами. Каллен отшатнулся, не веря собственным мыслям. Ему ничего не оставалось, кроме как поспешно зашагать к тренировочному полю.

* * *

На следующий день Каллен проходил мимо кузницы и, повернув голову, увидел внутри Вестницу и стража Блэкволла, увлечённо разглядывающих предмет, который вертел в руках кузнец Харритт. Подойдя ближе, Каллен заметил, что это была заготовка меча. Блэкволл стоял так близко к Вестнице, что они соприкасались плечами. И, наверное, если бы они подняли головы и взглянули друг на друга, то их лица оказались бы в опасной близости… Каллен тряхнул головой, сгоняя наваждение. Откуда эти мысли? Леди Тревельян неделями путешествует со своими спутниками, и вообще неизвестно, что происходит между ними в пути. Быть может, у Вестницы вообще уже кто-то появился? Каллен еле слышно выругался. Что за несуразица приходит ему в голову!

Он сделал шаг к кузнице, когда Блэкволл, а за ним и кузнец, оторвались наконец от заготовки и заметили командора.

— А, командующий Каллен, — приветственно пробасил кузнец, — рад вас видеть. Проходите, проходите. Взгляните, какой клинок скоро будет у нашей Вестницы!

Каллен секунду помедлил и вошёл под навес. Он покосился на Вестницу. Её взгляд был прикован к заготовке, пальцы поглаживали её поверхность. Они легко двигались от острия к основанию, повторяя изгибы разноцветных прожилок, и командор невольно залюбовался маленькими пальчиками.

— Завораживающе, правда? — прозвучал голос Блэкволла почти над самым ухом командора.

Каллен растерянно воззрился на него, запоздало соображая, что тот имеет в виду металл, а не пальчики.

— Да, красиво, — согласился он.

Металл и правда был красив. Он переливался в свете огня, горящего в горне, играл прожилками золотого и зелёного. «Почти, как глаза Вестницы», подумал Каллен.

— Я попрошу Дориана зачаровать меч, — подала вдруг голос леди Тревельян. — Чтобы опалял огнём каждого, кого коснётся.

— Эм… Прошу прощения, миледи, — прокашлялся кузнец. — Змеевик невозможно зачаровать огнём. Насколько я знаю, он пускает в себя только электричество.

— Что ж, — ничуть не смутилась Вестница, — значит, будет парализовывать электричеством. А огненное зачарование оставим для следующего меча. Когда будет готово, Харритт? Через четыре дня мы выступаем.

— Буду работать так быстро, как только смогу, леди Вестница. Мне и самому не терпится посмотреть, каким он выйдет.

— Спасибо тебе.

— Ну что вы, миледи, вы ведь столько для нас сделали…

— А ты сделаешь ещё больше, — с этими словами Вестница положила руку на плечо кузнеца, а затем направилась к выходу, обходя Каллена стороной и даже не взглянув на него.

— Миледи? — командор нагнал Грейс, которая не успела далеко отойти от кузницы, но она не остановилась и не обернулась.

— У вас что-то срочное? Я не совсем настроена сейчас вести беседы.

Эти слова пронзили Каллена, словно сотня стрел. Он остановился, не веря своим ушам.

— Но для стража и кузнеца вы нашли время...

Теперь настал черёд Грейс замереть на месте. Затем она обернулась. И одарила Каллена таким взглядом, что его, казалось, обдало ледяной водой. Однако он не имел представления, чего это стоило Вестнице. После своего путешествия в будущее она поклялась себе ни с кем не сближаться больше, чем того требовало их дело. Если, не приведи Создатель, опять случится что-то подобное прыжку во времени, где придётся смотреть, как гибнут её друзья, как сходят с ума те, кто ей дорог — она не вынесет этого во второй раз. Однако, сейчас положение дел было такое, что люди погибали каждый день. Но пусть лучше это будут люди, по которым её сердце не бьётся чаще, чем следует. Она надеялась убежать, скрыться в тишине своей хижины, поэтому просто отвернулась и зашагала дальше.

— Грейселин!

От этого окрика командора голова Грейс вдруг пошла кругом, и она почувствовала, как земля выпрыгивает из-под ног.

«Грейс? Жалкое зрелище, да?.. А вот ты совсем не изменилась. Всё так же… прекрасна. Если у тебя всё получится, я ведь не буду ничего помнить, да?.. Передай тому, прошлому, мне чтобы не упускал своё счастье. Иначе будет последним дураком», — слова звучали будто из-под воды, будто из глубины сознания, и ранили сердце тысячей игл.

Она почувствовала, как руки командора подхватили её, не давая упасть.

— Ты не будешь помнить, а я буду… — с содроганием шептала Вестница, невидящим взглядом глядя будто сквозь Каллена, руки стиснули его воротник. — Я буду помнить…

Каллен понял, что Вестница мысленно перенеслась в то тёмное будущее, вновь переживая его кошмары. Если Дориан не солгал, и Грейс действительно видела его там, то само собой он не может теперь помнить того, что происходило (или правильней — будет происходить?) с ним спустя год. Но что это было? О чём он не будет помнить? Слишком эгоистично было бы спрашивать сейчас об этом.

— Вестница! Леди Грейселин! — Каллен в отчаянии потряс девушку за плечи.

Взгляд её стал наконец осмысленным. Её била мелкая дрожь. В глазах стояли слёзы.

— Идёмте. Вам надо согреться, — с этими словами он повёл её в сторону хижины.

Грейс не хотела, чтобы Каллен заходил внутрь, а потому сказала:

— Спасибо, командор. Дальше я справлюсь.

— Простите, но нет. Я не могу оставить вас в таком состоянии, — решительно возразил Каллен.

— Прошу вас, не нужно. Я правда…

Каллен, казалось, не слушал её. Он толкнул дверь и вошёл первым, затем подал руку Грейс. Каллен шагнул к столу, на котором стоял ещё не остывший кувшин с пахучим травяным напитком. Похоже, Вестница регулярно пила какой-то успокоительный отвар после своего возвращения.

— Прекрасно, — заключил Каллен и налил горячего напитка в стоявшую тут же кружку. — Похоже, вам сейчас это необходимо.

Грейс приняла кружку, стараясь, чтобы их руки не соприкасались. Отхлебнула из неё, а затем села у очага. Каллен опустился рядом. Ей было неловко, она остро желала, чтобы Каллен ушёл, но не могла сказать об этом напрямую. Обидеть его — последнее, чего бы ей хотелось. Она никак не могла забыть того Каллена: худого, грязного, измождённого, смотрящего на неё каким-то странным взглядом, гладящего её волосы. «Не хочу запомнить тебя таким». Но она запомнила. Слишком хорошо. А ещё запомнила, как смотрела ему в спину, когда он бежал за ворота навстречу верной смерти.

Некоторое время они наблюдали, как взметаются искры от горящих поленьев, и языки пламени колышатся, сплетаясь в причудливые узоры. Первой нарушила молчание Грейс:

— Я должна извиниться перед вами, — вздохнула она. — Никак не приду в себя после Редклифа. Совсем расклеилась. Вы, должно быть, разочарованы во мне. Не к лицу такое поведение Вестнице Андрасте.

— Не говорите так, миледи. Мы ведь стольким вам обязаны. Каждый имеет право дать волю своим чувствам… — он осёкся, осознав двусмысленность своих слов. Если бы он только мог дать волю своим чувствам, он бы не сидел просто рядом с Вестницей. Он прижимал бы её к себе, гладил каштановые волосы, вдыхал её аромат. Только сейчас он понял, как ему не хватало её присутствия. Словно частичка солнечного света гасла, когда Вестница уходила.

— Каждый ли? — вопросительно глянула Вестница. Она задумчиво покрутила левой рукой, на которой сейчас не было видно метки. — Там… в будущем… я осознала, насколько важна эта часть меня. Без неё небо станет зелёным, а земля будет кишеть демонами…

Они опять замолчали. Грейс подумала, что так легко могла обнять Быка или Варрика, но Каллена она почему-то не могла даже коснуться. Одна мысль о прикосновении обжигала и заставляла сердце колотиться. Что-то изменилось после того треклятого прыжка во времени. Она сделала глоток из кружки и закрыла глаза, воскрешая в памяти прикосновение Каллена к её волосам, к щеке… «передай, чтобы не упускал своё счастье»… Значило ли это, что он думал о ней с того вечера, когда он стоял подле её ванны? Значило ли это, что он...

Каллен разглядывал её лицо, пока она не видела. В волосах плясали медные отсветы огня, в уголке губ замерла капелька чая. Руки сжимали кружку так, словно она была её единственным спасением в этом жестоком мире, единственным способом выжить, а может, не сойти с ума. Вдруг она открыла глаза и повернулась к Каллену. Он хотел было отвести взгляд, не смотреть, не чувствовать, но всё равно смотрел, не отрываясь. Он вдруг вспомнил свой сон.

«Поцелуй меня», шептали губы Грейс из сна. Губы же реальной Грейс, которая сидела сейчас перед ним, не шевелились. В его голове вдруг мелькнула мысль, что было бы забавно перенестись в будущее, где победа осталась за Инквизицией, и посмотреть, к чему это привело. Как далеко распространится влияние Инквизиции, как возрастёт её численность, и что будет… с ними. С Вестницей и командором. Каким он увидит будущее, если прямо сейчас притянет её к себе и поцелует? Если бы только знать…

Они оба вздрогнули, когда тишину хижины нарушили звуки возни снаружи, а затем раздались голоса, обладатели которых явно спорили. Через несколько секунд в хижину влетела растрёпанная и покрасневшая Кассандра, а из-за её спины выглядывал испуганный и не менее растрёпанный Варрик. Увидев идиллию, царившую в хижине, Искательница так и застыла посреди комнаты.

— Я… Мне… — она то открывала рот, то опять закрывала, не зная, как лучше объяснить своё внезапное вторжение. — Видели, как вы упали в обморок посреди улицы, Вестница….

— Я же говорил, что с ней наш командор, и волноваться не о чем, — послышалось недовольное ворчание гнома.

— Теперь вижу, — облегчённо изрекла Кассандра, сбрасывая с себя оцепенение.

Каллен переводил растерянный взгляд с Варрика на Кассандру. Словно они вырвали его из чудесного сна.

— Может, чаю? — вдруг раздался в наступившей тишине голос Грейс. — Очень успокаивает.

Каллен повернулся к Вестнице и с облегчением заметил, что она улыбается. Наверное, отвар подействовал.

День Икс настал. Вестница Андрасте старательно упражнялась с тренировочным чучелом, привыкая к новому мечу. Дориан помог зачаровать клинок, и теперь он мог ударить противника молнией. На чучеле заклинание не срабатывало, что было очень кстати. Это был первый магический клинок в её жизни, и Грейс не терпелось испытать его в бою против демонов.

Каллен, само собой, не мог не отвлекаться от своих солдат и не наблюдать урывками за грациозными движениями леди Тревельян. Он не мог точно сказать, что сверкало ярче — изумрудные переливы меча или её глаз. Он молил Создателя, чтобы у них получилось закрыть Брешь. Наверняка это её утешит, и, возможно, она вновь будет улыбаться и сыпать каверзными вопросами. Он немного тосковал по ним, чего уж греха таить. Ведь в этом была вся Она, леди Грейселин.

— Миледи, не хотите сразиться против меня? — к Вестнице подошёл один из солдат. — Кажется, чучело — не совсем подходящий для вас противник.

Вестница остановилась и, переведя дыхание, пожала плечами:

— Только если Дориан или Вивьен наколдуют вам барьер, защищающий от электрических разрядов. Вряд ли меч будет разбирать, своего я бью или чужого.

Солдата это, кажется, ничуть не смутило:

— Может, тогда возьмёте тренировочный меч?

— Я ценю ваше рвение. После закрытия Бреши обязательно сразимся. Сейчас мне нужно привыкнуть к новому мечу, нет времени на развлечения.

Ещё пару недель назад она бы отвечала совсем по-другому. Неужели та, прежняя, Грейс так и не вернётся? Каллен вздохнул и глянул в сторону Бреши, проклиная и её и этого Старшего, кем бы он ни был.

* * *

Грейс трясло. Зубы так и норовили стучать, и она плотнее стискивала их. Колени тоже предательски подкашивались. Она ни с кем не прощалась в лагере. Так должно быть легче. Они просто пойдут и закроют эту Брешь. А затем вернутся назад.

По команде Соласа маги почти одновременно сотворили заклинания, ослабляющие Брешь. Золотое свечение их магии слилось с ядовито-зелёными всполохами гигантской Бреши. Спутники Вестницы в ожидании воззрились на неё. Она кивнула и сделала несколько шагов вперёд. Метка завибрировала, заискрилась. Грейс почувствовала, как потоки мощнейшей магии текут по руке, переходят в тело. Она сделала усилие и направила магию прочь, в воронку, назад в Тень.

Огромный луч зелёно-жёлтого света взмыл к небесам, в самый центр воронки. Грейс сильнее упёрлась ногами в землю, чтобы волны магии не свалили её. Сияние усилилось, глазам стало нестерпимо, и она зажмурилась. В ушах стоял треск и гул, воздух вибрировал от магии, в нос бил резкий запах озона. Неизвестно, сколько это продолжалось, но всё оборвалось в один миг, внезапно. Последняя волна магии опрокинула Грейс.

* * *

Каллен смотрел на воронку, которую пронизал сверху донизу яркий луч света. Он огляделся по сторонам. Жители деревни тоже наблюдали за Брешью, затаив дыхание, в полном молчании. Луч света превратился в огромный светящийся столб, который внезапно взмыл в самое небо. Последовала гигантская ослепляющая вспышка, и Брешь стремительно втянулась, став похожей на диск, застывший среди туч. А потом и вовсе исчезла. Несколько секунд вокруг стояла абсолютная тишина. А затем Убежище взорвалось радостными криками жителей.

* * *

Когда светящаяся пелена рассеялась, Грейс поморгала, фокусируя взгляд. Она почувствовала, что ей помогают подняться. Кассандра. Вместе они глянули ввысь. Бреши больше не было. Только тучи над тем местом, где она только что была, окрасились зелёным. Вестница оглянулась. Маги, судя по всему, тоже сбитые с ног ударной волной, поднимались и, увидев отсутствие Бреши, издавали возгласы облегчения. У них получилось. Брешь была закрыта. Небо не станет зелёным, полчища демонов не прорвутся в этот мир. Грейс почувствовала, что с плеч упала не то что гора, а просто целый мир.

* * *

Деревня гудела, словно растревоженный улей. Люди выбегали навстречу Вестнице, рукоплескали ей, махали, выкрикивали её имя. От волнения сердце Грейс колотилось где-то у горла. Она не могла поверить, что этот ужас наконец закончился. Она тоже всем улыбалась, принимая поздравления.

Каллен вместе с другими советниками стоял у церкви, глядя, как Кассандра и Вестница пробиваются через восторженную толпу. Всюду слышались звуки открывающихся бутылок и стук бокалов. Наконец, женщины подошли к церкви. Щёки Вестницы раскраснелись, глаза светились, губы улыбались. Такой она нравилась ему намного больше.

— Мои поздравления, — сказала Лелиана, делая шаг в сторону Вестницы.

Та шагнула навстречу и внезапно заключила Лелиану в объятия. Сестра Соловей в удивлении раскрыла глаза, но на объятие ответила. Несколько мгновений они стояли так, а когда отстранились, Каллен заметил, что глаза Вестницы наполнились слезами. Она поспешно их смахнула, положила руку на плечо Лелианы и тихо сказала:

— Всё хорошо, Лелиана. Теперь всё будет хорошо. Ты не будешь страдать. Никто не обидит тебя, ведь Бреши больше нет.

Лелиана ничего не ответила. На лице её было непонимание, однако она не стала ни о чём расспрашивать. После этого Вестница обняла прослезившуюся Жозефину, коснулась её щеки, а затем подошла к Каллену. Мгновение ему казалось, что она тоже обнимет его. Он замер в ожидании и нерешительности.

— Командор, — вместо этого обратилась к нему Вестница, и уголки её губ дрогнули, опускаясь. Видно, что-то воскресило в ней неприятные воспоминания. И потом она обняла его. Время для Каллена остановилось.

Ушел гомон деревни, окружающие их люди словно перестали существовать.

Каллен осторожно положил руки Вестнице на спину и почувствовал, что она еле заметно вздрагивает. Похоже, Грейс плакала. Каллен осторожно гладил её, молясь, чтобы это мгновение никогда не кончалось. Но оно кончилось. Грейс сделала шаг назад. На щеках блестели дорожки из слёз. Мир Каллена вновь наполнился окружающими звуками. Он собрался с силами и сказал:

— Какие бы ужасы вы не увидели в будущем, миледи, отныне им не суждено сбыться. Прошу вас, отбросьте мрачные мысли и присоединяйтесь к общему веселью. Ведь вы это заслужили.

— Спасибо, командор. Пожалуй, мне и правда стоит немного отвлечься. Однако так просто эти мысли не отбросить. Я буду помнить, — с этими словами она оглянулась на остальных советников и Кассандру.

— Вытри слёзы, леди Грейс, — подошла ближе Кассандра и положила руку на плечо Вестницы. — Посмотри, скольким людям ты принесла сегодня радость и облегчение. Пусть прошлое останется в прошлом. Каким теперь станет будущее, никому не известно.

«Они правы», — подумала Грейс. — «Надо идти дальше. Извлечь уроки из прошлого и следовать вперёд. От сожалений никакой пользы». Она наконец улыбнулась и направилась в сторону таверны.

* * *

В таверне оказалось слишком шумно, и Вестница с Кассандрой, налив себе по кружечке эля, привезённого из Внутренних земель, устроились на лестнице. Люди кружились в танце, смеялись. Хотела бы и Грейс кружиться вместе с ними. Кассандра, видимо, тоже не до конца разделяла всеобщий восторг, потому что смотрела на шаг вперёд, о чём и заметила вслух:

— У нас всё ещё есть дела. Повсюду есть мелкие разрывы, которые нужно закрыть, множество вопросов, на которые нужно ответить. Но всё же, это победа.

— Да, — коротко ответила Грейс.

— Теперь все вокруг узнают о твоём героизме.

— Перестань, я ведь не в одиночку это сделала. Одной мне ничего бы не удалось. Кроме того, мне просто во многом улыбнулась удача.

— Странная у тебя удача. Сначала вывалилась из разрыва, потеряв память, а теперь спасаешь жизни людей… Но ты, пожалуй, права. Это была победа нашего союза, нашей Инквизиции. Которой, кстати, теперь нужна новая цель.

— И она обязательно будет, Кассандра. Не забывай, ещё неизвестно, кто такой этот Старший и зачем он открыл эту Брешь… — Грейс подняла взгляд к тому месту, где облака поблёскивали зелёным.

— Даже не верится, что я прошла через это и вернулась… Знаешь, порой мне казалось, что, закрывшись, Брешь поглотит и меня.

— Командор очень обрадовался, увидев тебя живой и невредимой, — Кассандра внезапно сменила тему и осторожно глянула на Грейс, ожидая её реакции.

— Думаю, все обрадовались, — просто сказала она.

— Но кто-то всё же был рад больше других, — настаивала Искательница.

— Кассандра, если ты хочешь что-то сказать, говори прямо. Не хочу разгадывать загадки, — вздохнула Грейс.

— Да тут и говорить-то нечего, у него на лице всё написано, — усмехнулась Кассандра и спряталась за кружкой, делая глоток.

Лицо Грейс вспыхнуло. Она не ожидала этих слов от Кассандры. С чего вообще ей заговаривать о таком? Она не будет ни с кем сближаться, а уж тем более заводить интрижку. Это слишком рискованно в такое неспокойное время. Вдруг она не доживёт до завтра? И вообще, теперь, когда Брешь закрыта, она наконец-то сможет вернуться домой, а со Старшим Инквизиция уж как-нибудь разберётся без её участия.

— Почему меня должно волновать что-то, написанное на лице у командора? — засмеялась Грейс, стараясь скрыть своё смущение.

— Перестань, я же вижу, тебя что-то гложет. Что-то такое произошло в будущем с тобой и командором, и это не даёт тебе покоя. Ты слишком долго терзала себя. Сегодня наш день, наш маленький триумф. Ты заслужила душевный покой. Пойди, поговори с ним. Сними этот груз с души.

— Кас… сандра… — голос Вестницы дрогнул, лицо исказила боль, которую вызвали нахлынувшие воспоминания. — Ты просишь слишком многого. Я… я просто не могу, ты не знаешь, что там… — Грейс запнулась и начала судорожно глотать эль.

— Я хочу знать, — Кассандра взглянула прямо в глаза Вестнице. — Но я не могу требовать рассказать, только если ты сама захочешь.

— Когда-нибудь вы, возможно, всё узнаете — и ты, и командор, и… Лелиана. Но не сегодня.

Сегодня и правда никто уже не мог ничего узнать, потому что со стороны гор послышался гул, и огни многочисленных факелов появились на склоне ближайшей горы.

* * *

Праздник в одно мгновение превратился в суматоху и беспорядочную беготню. Танцы и песни прекратились — на деревню Убежище надвигалось войско.

— К нам приближается армия! К оружию! — кричал Каллен.

Грейс и Кассандра вскочили с места, кружки покатились по лестнице, расплёскивая остатки эля.

— В чём дело? Нам срочно нужно бежать к воротам! — Кассандра сорвалась с места, и Грейс последовала за ней.

Всё вокруг завертелось водоворотом. Озадаченное лицо Каллена, произносящего, что у наступающего войска нет знамён. Бледный юноша по имени Коул, стоящий у ворот и сбивчиво сообщающий, что к ним движется с гор огромная армия красных храмовников. Он указал в сторону гор, и затем на пригорке неподалёку показались две фигуры. Одна из них, похоже, была мужчиной, а вторая… неестественно высокая, непропорциональная…

— Старший… — прошептал Коул.

— Самсон… — поражённо вторил ему Каллен.

Затем последовала бешеная гонка к требушетам, которые нужно было отбить от прорвавшихся врагов. Снаряды с требушетов срывались один за другим. Лавина. Снег сходил с гор, погребая под собой вражескую армию. И тут случилось страшное. С неба раздался оглушающий рёв, хлопанье крыльев. Из-за гор показался дракон. Он устремился в сторону Убежища, столб красного пламени вырвался из его пасти, и последний требушет рухнул, подняв тучу пыли и искр. Еле успев увернуться, Грейс столкнулась с Калленом. Он был серьёзен как никогда. Увидев Вестницу, он закричал, чтобы все бежали к Церкви.

Последовал страх, огонь горящих хижин, спасение жителей из этого огня и от клинков красных храмовников. Грейс отключила все посторонние мысли, в голове звучало только: бежать, бить, спасать.

Когда последний спасённый житель добежал до церкви, Грейс и её спутники тоже поспешили укрыться там. Настал тягостный момент. Нужно было решать, как действовать. Они были заперты в церкви, окружены армией Старшего, поджидаемы ужасным драконом снаружи. Что можно сделать? Как спастись?

Каллен в отчаянии смотрел на Вестницу, сообщая, что дракон отрезал путь для их армии, что все в Убежище обречены на погибель. Грейс поняла, что он не паникует. Наоборот, он оценивал ситуацию как нельзя более здраво. И был прав.

— Не за деревней пришёл Старший, — вдруг подал голос Коул. — Ему нужна Вестница.

Грейс вздрогнула. Слова обрушились на неё подобно снежной лавине. В глазах потемнело. Теперь за ней, оказывается, охотится этот Старший. Будущее, которое она видела в Редклифе, снова настигало её. Похоже, ей уже не убежать от него. Ей уже не сбежать. Но остальные…

— Если это спасёт жителей — я готова, — ровным голосом произнесла Грейс.

От тона, которым было это сказано, у Каллена внутри всё похолодело. Кровь отхлынула от лица, колени подогнулись.

— Не спасёт, — вмешался Коул. — Старший всё равно всех убьёт. Но сначала — тебя.

— Вестница, — Каллен старался, чтобы голос его не дрогнул, — замедлить дракона сможет только лавина. Нужно развернуть оставшийся требушет прямо на склон над деревней и похоронить её под толщей снега…

Казалось, это конец. Они все умрут здесь, и снег станет их могилой… По крайней мере, они погибнут рука об руку…

Неожиданно, ответ пришёл от сэра Родерика, который, как сказал странный юноша, был смертельно ранен. Сэр Родерик, тот самый, что требовал отправить Вестницу на суд, на костёр, теперь поделился своим открытием старой паломнической тропы, ведущей из Убежища в горы:

— Тропу почти невозможно обнаружить случайно. Уверен, это Андрасте показала мне, чтобы я сообщил… тебе, — дыхание сэра Родерика сбилось, он схватился за живот в приступе боли. — Если нас спасёт такая мелочь, то это нечто большее, чем просто случайность. Ты нечто большее.

— Каллен, — спокойно сказала Вестница, — сможешь вывести людей по этой тропе?

— Д-да…. Пожалуй, смогу… — голос командора казался ему чужим, — но как же вы?

Вестница ничего не ответила. Она повернулась к нему спиной, взгляд направлен на ворота церкви.

Мир обрушился на командора. Неужели снова всё зависит от одной Вестницы? Неужели ей вновь нужно жертвовать, превозмогать, спасать? Каллен постарался взять себя в руки. Он ведь военачальник. Если он потеряет самообладание, то кто поведёт людей? Лелиана и Жозефина — сильные женщины, но они не воины. Не такие, как он.

Грейс горела. Горела внутри. Казалось, огонь дракона спалил и её, выжег изнутри. Неужели она закрывала Брешь, спасалась из тёмного будущего только ради того, чтобы сгинуть здесь, под снежной лавиной? Неужели ей так и не суждено вернуться домой, обнять родителей, любимого брата? Нет, нет, только не это!

— Идём к наружным дверям, не дадим им прорваться сюда…

— Я буду прикрывать вас здесь, скорей возвращайтесь!

— Но вы… Вы можете погибнуть… Я не могу этого позволить, не могу вас бросить!

— Это уже неважно, Грейс, мы ведь и так уже мертвы. Красный лириум убьёт нас очень скоро. Ты должна вернуться, во что бы то ни стало.

«Это вы должны выжить, во что бы то ни стало. А я… я уже мертва. С того самого мига, как появилась эта метка на моей руке, как прогремел взрыв на Конклаве. Я погибла в этом взрыве… Мои дорогие друзья, вы пожертвовали собой там, в ужасном будущем. Настал мой черёд погибнуть ради вас в настоящем. Я сделаю всё, чтобы не допустить того будущего. Я обещала, что оно никогда не настанет».

Каллен смотрел ей в спину, не желая поверить в происходящее, не желая оставлять её здесь. Он уже был готов сорваться, схватить её и силой увести по этой тропе, лишь бы только она жила, лишь бы только она не отворачивалась вот так, покоряясь судьбе, жертвуя собой ради всех.

— Ты не хочешь умирать, — вдруг сказал Коул. — Готова, но не хочешь. Если не хочешь — не умирай. Живи.

Каллен замер, ожидая, что скажет Вестница. И был потрясён, когда она, улыбаясь, повернулась к ним:

— Конечно, не умру!

Этот образ Каллен запечатлел в своих мыслях. Если она погибнет, он запомнит её такой. Решительной, сильной, улыбающейся… и прекрасной.

— Вернись живой, — сказал он и быстро зашагал прочь.

— Вернусь. Обещаю, — услышал Каллен голос Вестницы у себя за спиной.

* * *

Она лежала на спине, не в силах пошевелиться. Неестественно высокая, с длинными руками и длинными когтями на них, фигура Старшего нависла над ней, за его спиной горела деревня, и в нетерпении перебирал лапами и хлопал крыльями огромный уродливый дракон. Старший говорил много, но какое это имело значение, если ей суждено было умереть? Всё, чего она хотела сейчас — дотянуться до спускового колеса требушета и обрушить наконец лавину на эту самодовольную уродливую рожу. Но удар о землю был слишком сильным, и она никак не могла выровнять дыхание.

Он хотел стать новым богом взамен тех, что покинули этот мир. Что за вздор? Как смертный может стать богом? И ради этого он открыл Брешь, впустив в мир демонов, посеяв разрушения. Метка, оказывается, зовётся Якорем, и он позволяет своему обладателю попасть в Тень. Он, Старший, должен был обладать им, но Вестница украла его, и теперь должна умереть. Должно быть, Кассандра, Бык и остальные уже успели уйти за пределы Убежища. Требушет уже был наведён, осталось только выстрелить.

На этот раз он поднял её за горло со словами, что нашёл другой путь исполнения своего плана. «Плевать, чудище», — подумала Грейс. — «Просто уже швырни меня поближе к требушету». И Старший, словно вняв беззвучной мольбе Вестницы, действительно швырнул её, и она больно ударилась спиной о перекладину требушета. Это было то, что ей нужно.

— Я дам этому миру Бога, которого он заслуживает, — высокопарно вещал Старший.

Грейс подняла взгляд на горы, и в этот момент вдали к небу вознеслась горящая стрела. Это был знак. Пора.

— А ты. Ты мне не ровня, — продолжало чудовище. — Ты умрёшь.

Грейс собрала остатки сил и поднялась на ноги.

— Слишком долго ты болтал, — издав смешок, проговорила она и толкнула спусковое колесо требушета.

Не дожидаясь последствий своих действий, она кинулась в сторону, не разбирая дороги, и побежала. С оглушительным грохотом снежная лавина катилась прямо на Убежище. Грейс высматривала хоть какое-то укрытие, что-то, где можно спрятаться — инстинкт выживания противоречил её готовности умереть здесь и сейчас. Внезапно её сбило с ног ударной волной от накатывающей лавины, она полетела вперёд, ударилась о какие-то доски, а затем потеряла сознание.

Верну-у-усь... Я-а-а-а ве-е-ерну-у-усь…

В завывании ветра Каллену слышались последние слова Вестницы. Он снова и снова вспоминал, как она в последний раз улыбнулась Коулу, и не верил, что она не вернётся. Всё дальше и дальше удаляясь от Убежища вверх по склону горы, они ещё некоторое время видели посреди горящей деревни три фигуры: самую большую — драконью, тонкую и высокую — Корифея, и маленькую фигурку Вестницы. Когда её спутники нагнали их, и Вестницы с ними не оказалось, у Каллена внутри что-то рухнуло. На лицах остальных тоже читался ужас и беспокойство, но никто не заговаривал о её судьбе вслух.

Каллен распорядился, чтобы люди оставляли за собой как можно больше следов. Крупная вещь, котелок на костре — всё, что угодно, чтобы Вестница нашла их. Некоторые смотрели на командора с сожалением, не разделяя его надежды на спасение Вестницы, однако его указаний они ослушаться не могли. Командор старался сохранить невозмутимость на лице, тогда как душу его будто бы раздирала тысяча демонов сразу.

Они всё шли и шли. Не разбирая дороги, не видя направления. Шли там, где в снег проваливались не по грудь, а хотя бы по колено или по пояс, шли в нескончаемой метели, продуваемые всеми ветрами Морозных гор.

«Сейчас не время для траурных мыслей», думал Каллен, «сейчас нужно лишь идти. А вот когда мы придём… Куда же мы придём? Куда приведёт нас эта дорога? Когда-нибудь мы остановимся. Когда-нибудь мы придём».

И они снова шли.

* * *

На голову Грейс капало что-то ледяное, и ей пришлось перевернуться. Однако легче не стало, потому что она перевернулась прямиком в сугроб. Она открыла глаза. Пещера. Как она сюда попала? Где это? Неужели её завалило лавиной? Грейс попыталась встать. Кажется, пара рёбер была сломана, бедро и спина сильно ушиблены. Но идти можно. Голова кружилась. Грейс сделала несколько пробных шагов. Да, она может идти. И она пошла.

Вскоре стало ясно, что она всё же в пещерах, в каком-то подземном ходу. Наверное, она упала сюда, когда её отбросило лавиной. Только куда же этот путь выведет? Главное, не назад в Убежище.

Пройдя по узкому ходу, она вышла в небольшую пещеру. Внезапно, с обеих сторон на неё кинулись демоны Тени. Она почувствовала, как в метке — Якоре — запульсировала новая, неведомая и могущественная энергия. Повинуясь внезапному порыву, она вскинула руку, и из её ладони вырвался зелёно-жёлтый светящийся шар. Он поднялся над головой Грейс, и в то же мгновенье демонов начало засасывать в этот шар. Точнее, засасывало их энергию, а сами демоны будто бы растворялись в воздухе. Минута — и от них ничего не осталось.

— Неплохо, — усмехнулась Грейс, удивлённо уставившись на метку. — Ради этого стоило и Брешь закрыть, и от Старшего сбежать.

И она, спотыкаясь, пошла дальше. Когда ей начало казаться, что туннелю не будет конца, впереди забрезжил слабый свет, повеяло холодом. Вначале она обрадовалась, но когда вышла наружу, оказавшись один на один с порывистым ветром, кидающим в лицо колючий снег, тут же пожалела об этом и захотела вернуться назад в тихие пещеры. Но нужно было идти вперёд.

Сначала она брела почти по пояс в снегу, не зная направления, будто бы в никуда. Затем она увидела впереди горную гряду и стала держать направление к ней. Вскоре ей стали попадаться знаки того, что люди из Убежища проходили здесь. Следы большой группы людей, которые снег не занёс полностью, различные вещи, вроде котелка на ещё не остывшем костре, будто нарочно оставленные для неё. Грейс воспряла духом. Её ждали. В неё верили.

Она прибавила шаг, однако силы начали быстро покидать её. Она потеряла счёт времени. Иногда она падала в сугроб, намереваясь заснуть прямо там, однако вспоминала слова Коула: «Если не хочешь — не умирай», а затем Каллена: «Вернись живой». Она должна вернуться. Она обещала. Она не хочет умирать. Не сейчас, не теперь, когда даже снежная лавина не смогла похоронить её под толщей снега. Идти. Идти. Шаг. Ещё один… Вокруг был лишь снег. Он бил в лицо, ветер гулял под доспехом, пробирая до костей. Сквозь пургу Грейс заметила перед собой гору и повернула, чтобы обойти её. И тут внезапно снег иссяк. Воздух прояснился, и она увидела впереди огни.

* * *

— Давайте подожжём и пустим ещё одну стрелу, — настаивал Каллен.

Они остановились, разбив лагерь за скалой, которая хоть немного защищала от летевшего в лицо снега.

— Если её увидит Вестница, то сможет увидеть и кое-кто ещё, — скрестив руки на груди, возразила Лелиана. — Мы проделали слишком долгий путь и не можем так рисковать.

— Каллен, поверь, мы тоже озабочены судьбой Вестницы, но гораздо важнее спасти людей, ради которых она… — Кассандра запнулась, боясь сказать вслух то, о чём многие и так думали.

— Тогда мы пойдем на поиски. Метель стихла, местность должна хорошо просматриваться, — решительно сказал Каллен.

— Это безумие! — воскликнула Лелиана. — Ты подвергнешь себя слишком большой опасности! Прошу, не совершай безрассудных поступков! Одного, совершённого леди Грейс сегодня, хватит с головой.

— Если через час я не вернусь — идите дальше без меня, — с этими словами командор развернулся и направился к группе своих солдат, стоявших неподалёку.

— Неужели любовь так его ослепила? — проворчала себе под нос Кассандра.

— Что? — резко повернулась к ней Лелиана.

Искательница лишь покачала головой и отошла к импровизированному столу с картами местности.

— Я пойду с вами, — из-за ближайшей палатки вышел Бык. Оказалось, он уже давно слушал их разговор.

Каллен молча кивнул. Он взял ещё двоих добровольцев и носилки. Они отправились назад, туда, откуда пришли, и откуда возможно должна была прийти Вестница.

* * *

Мир сузился до этих огоньков, маячивших впереди. Грейс была уверена, что это лагерь спасшихся из Убежища. Ноги сами несли её вперед, но ей казалось, что недостаточно быстро. Внезапно она услышала впереди крики. Прислушавшись, она смогла расслышать:

— Вон там, впереди! Это она!

Поняв, что спасение близко, что больше не надо идти, она упала на колени прямо в сугроб:

— Хвала Создателю!

Потом её подхватили под руки, она попыталась встать, но ноги больше не слушались. Кто-то взял её на руки, она смогла наконец сфокусировать взгляд и увидела перед собой лицо Каллена. На нём читалось одновременно беспокойство и облегчение. Он смотрел на неё во все глаза и, казалось, не мог поверить, что вот она, живая, прямо перед ним. Железный Бык, который держал Грейс на руках, переложил её на носилки. Каллен подошёл и взялся за них в изголовье. Похоже, у неё получилось. Она спасла их. Снова. Каллен опустил взгляд на Вестницу.

— Ты вернулась, — тихо сказал он.

Грейс открыла глаза и нашла в себе силы улыбнуться:

— Конечно. Я же обещала.

* * *

Несколько раз она просыпалась от громких голосов. Потом опять проваливалась в сон. Потом опять просыпалась. Наконец, она открыла глаза и попыталась сесть. Сломанные рёбра отозвались резкой болью. Она опять легла, дожидаясь, когда боль утихнет, затем осторожно приподнялась на локтях. По другую сторону костра яростно спорили советники Инквизиции.

— Мы просто обязаны найти способ! — резко воскликнула Лелиана.

— И кто встанет во главе? — парировал Каллен. — Нам нужен компромисс, или же ничего!

— Прошу вас, прислушайтесь к голосу разума, — подняла руки Жозефина, призывая всех успокоиться. — Без продуманной иерархии Инквизиция просто развалится!

— Но мы не можем просто взять её из воздуха!

— Но и она тоже не соглашалась!

— Хватит! — это уже была Кассандра. — Это ни к чему не приведёт!

У Грейс зазвенело в ушах. Казалось бы, они ведь спаслись, все должны быть рады, однако советники, напротив, словно распалились. Что за вопрос великой важности, из-за которого стоит так надрывать глотку?

Мать Жизель, сидевшая рядом, заметила, что Вестница наконец очнулась, и придвинулась ближе. Грейс взглянула на неё, потом опять на советников.

— Тише, тише, вам нужен отдых, — заботливо сказала женщина.

— Как можно отдыхать при таком шуме? — устало сказала Грейс. — Они спорят уже вечность.

— У них есть эта роскошь благодаря вам, — улыбнулась мать Жизель. — Враг отступил, и настало время сомневаться и обвинять. Только боюсь, внутренние раздоры опасны не меньше, чем Корифей.

Корифей? Ах, да. Грейс вспомнила, что так Варрик назвал Старшего ещё в Убежище. Вроде бы он его уже где-то встречал раньше.

— Какой прок в ссорах? Мы посреди снежной пустыни. Нужно сначала куда-то прийти, а потом спорить.

— Но всё же их волнует кое-что. Насчёт вас. Все видели, как наш защитник схватился с врагом… и пал. А теперь вернулся. Чем ближе наш враг, тем удивительней ваши деяния. И тем сильнее чувство, что наши испытания предопределены Создателем. Трудно это принять, правда? То, что нам предначертано вынести. То, во что нам придётся поверить.

Грейс заворожённо слушала, но не совсем понимала, к чему клонит мать Жизель. Во что же им теперь верить? Внутри у неё всё звенело от пустоты. Ведь она готова была умереть, но она выжила. И не знала, что же дальше?

— Но я ведь не умирала в Убежище. Просто провалилась в какую-то яму и оказалась в подземном туннеле.

— Конечно не умирали. Мёртвый ведь не может вернуться невредимым из Тени. Однако люди знают лишь то, что видели, — мать Жизель наклонила голову, заглядывая в опущенные глаза Вестницы. — Или то, что им было положено увидеть. Воля Создателя живёт и в самом мгновенье, и в том, как его запомнили. Кто знает, может воля небес и правда с нами… Чтобы противостоять столь ужасному созданию, как Корифей, Андрасте и впрямь могла послать того, кому это действительно по силам.

— Вера — это ещё не всё, — Грейс не нашлась, что ещё сказать.

Теперь ей было ясно — мать Жизель хочет, чтобы Грейс поверила в то, что она избрана самой Андрасте, а божественная длань ведёт их по этому пути. Это последнее, во что Грейс могла бы поверить в своей жизни, но недавние события… С усилием она осторожно встала, сделала несколько неуверенных шагов к костру. Советники к тому времени перестали спорить, разошлись по своим углам и теперь сидели, опустив головы. Потерянные. Беспомощные. В ночной тишине потрескивали поленья костра, небо было ясным, звёзды мигали вдалеке…

Ночь темна,

Надежды нет,

Но крепись —

Придёт рассвет

Бархатный и чистый голос матери Жизель прорезал тишину ночи, зазвенел, отражаясь эхом от гор. Грейс почувствовала, как по её спине побежали мурашки. Она удивлённо обернулась. Мать Жизель тихонько шла ей навстречу, продолжая петь:

Пусть ночь длинна,

Но вперёд иди,

Чтоб в небесах

Свой день найти —

Рассвет придёт.

Грейс вскинула голову к небу. Такие простые слова, но с таким глубоким смыслом. Да, пусть сейчас ночь, но за ней обязательно придёт рассвет. Ничто не остановит солнце, и оно вновь поднимется над горизонтом. Во что бы то ни стало. Внезапно запел голос более высокий и звонкий. Вестница огляделась в поисках, с удивлением обнаружив, что поёт Лелиана. Конечно, вдруг вспомнила Грейс, ведь когда-то она была бардом.

Вот пастух,

Его дом далёк,

Но в звёздах путь —

Рассвет придёт.

Вслед за Лелианой к пению стали присоединяться и другие голоса. Грейс даже услышала голос Каллена. «Рассвет придёт» — люди пели и собирались возле костра. Под уже стройный хор они подходили и преклоняли колени перед Вестницей. Грейс заметила кузнеца Харритта и с сожалением вспомнила, что потеряла меч в Убежище. Пение всё продолжалось, мурашки бежали по всему телу Грейс, ей хотелось не то плакать, не то смеяться, в горле застрял странный ком. Она почувствовала, что глаза застилают слёзы, с благодарностью и восхищением смотрела она на этих людей. Они доверяли ей свои жизни, свои надежды на будущее. Они ждали, что именно она должна повести их вперёд, к новой цели, в новый дом. Грейс подняла глаза и увидела Каллена, безотрывно глядящего на неё. Подошла Жозефина, Кассандра — все смотрели на неё, все доверялись ей.

И свой меч

К небесам воздень,

Твердо стой —

И встретишь день,

Рассвет придёт.

Грейс сложила руки у сердца, склонила голову. Она принимала их, она была готова вести их…

Когда пение стихло, к ней приблизился Солас и отвёл в сторону.

— Мудрая женщина, — сказал он. — Прислушайся к её словам. Умеет уловить момент, который может всех объединить. Или отвернуть друг от друга.

— Солас, я ранена, и мне бы хотелось ещё немного отдохнуть перед дорогой. Если ты хотел сказать что-то важное, то прошу, говори.

Оказалось, он действительно знал кое-что важное. А именно — место.

«Разведай путь на север и веди людей туда. Там ты найдёшь место, готовое принять и защитить. Место, где Инквизиция сможет укорениться и вырасти. Скайхолд».

У Грейс перехватило дыхание, когда она увидела Скайхолд, возвышающийся посреди гор. Величественный, древний, загадочный. Она никогда не видела ничего подобного. Солас сказал, что это эльфийская крепость, но доподлинно неизвестно, кем она была построена. Грейс решила, что лучшего оплота для Инквизиции просто невозможно было найти. Да, он станет их новым домом. И его они так просто не отдадут ни Корифею, ни любому другому злодею.

Стоп... Новым домом? А как же её дом под Оствиком? Ведь она собиралась вернуться туда, как только Брешь будет закрыта. В пылу сражения и побега Грейс совсем забыла о возвращении в родной дом. Она тряхнула головой, отгоняя эти мысли прочь. Сейчас не время думать о собственном комфорте. Эти люди пострадали из-за неё, она должна им помочь здесь и сейчас. Остальное подождёт.

Эльфийская крепость встретила их не особо гостеприимно. Да и чего ещё можно было ожидать от затерянного в горах и времени замка. Стены были во многих местах разрушены, внутренний двор зарос бурьяном, а помещения замка были забиты мусором, покрыты паутиной и многолетним слоем пыли. Инквизиции предстояло много работы.

Когда они немного расчистили внутренний двор и уже начали выносить хлам из главного зала, Грейс остановилась подышать воздухом — глаза уже начинало щипать от пыли, в носу щекотало. Немного придя в себя, она уже собиралась вернуться в зал, однако заметила, что неподалёку собрались о чём-то перешёптывающиеся советники и Кассандра. Тут Искательница обратила взгляд на Вестницу и махнула ей рукой, подзывая ближе.

Советники расступились, оставив Грейс стоять перед Кассандрой. Она переминалась с ноги на ногу, было заметно охватившее её волнение.

— Новые люди каждый день прибывают в Скайхолд. Это похоже на паломничество, — издалека начала Кассандра, после чего, выдержав небольшую паузу, продолжила: — Если весть о нас дошла до них, она дойдёт и до Старшего. У нас есть стены, есть войско, чтобы принять здесь бой, но угроза намного больше, чем мы думали.

Она неспешно двинулась к лестнице, с которой весь внутренний двор был виден как на ладони. Грейс непонимающе следовала за ней, слушая вполуха. Кассандра тем временем продолжала:

— Теперь мы знаем, что помогло тебе выстоять против Корифея, и почему он искал тебя. Благодаря тебе мы закрыли Брешь, смогли выбраться из Убежища…

Грейс не хотелось прерывать эту пламенную речь, но она всё же уточнила:

— Но именно из-за меня вам и пришлось уходить оттуда…

— Теперь это уже неважно, — покачала головой Кассандра. — Ты единственная, кто может сражаться с этим чудовищем на равных, и все мы это знаем.

В этот момент они дошли до небольшой площадки, где их ждала Лелиана. Склонив голову, она держала на вытянутых руках огромный меч, гарду которого обвивала фигурка не то змеи, не то дракона.

— Инквизиции нужен лидер — тот, кто её уже ведёт, — наконец изрекла Кассандра и выжидающе посмотрела на Вестницу.

Леди Тревельян непонимающе воззрилась на меч, затем на Кассандру, а после повернула голову в сторону внутреннего двора и заметила, что там уже собралась большая толпа. Топчась на месте в ожидании, люди вскидывали головы вверх и возбуждённо перешёптывались. Среди них она заметила Жозефину и Каллена. Они тоже внимательно смотрели на неё и улыбались. Кажется, происходящее было им по душе. В следующее мгновение она почувствовала руку у себя на плече и услышала голос Кассандры:

— Ты.

Грейс еле заметно вздрогнула. Она повернулась с Кассандре, широко раскрыв зелёные глаза, и не веря её словам. Неужели после стольких споров они наконец приняли решение? И какое! Назначить её лидером Инквизиции! Всё это было похоже на сон. Голова Грейс закружилась.

— Я? — невнятно крякнула она.

В это самое мгновение перед её мысленным взором пронеслась картинка родительского поместья, стремительно отдаляющегося от неё. Все мечты о возвращении домой рушились до основания. Ещё не поздно, она может отказаться, никто ведь не может принудить её. Но как же все эти люди? Они ведь верят в неё, возлагают надежды на неё. Имеет ли она право их подвести?

Каллен заметил, что Вестница почему-то медлит, и улыбка сползла с его лица. Что, если она откажется? Что, если она решит уйти? Он никогда больше не увидит её...

«Что же делать? Что мне делать? Создатель, если ты и правда ведёшь меня — подскажи! Дай знак!»

Но никакого знака не последовало. В ушах Грейс стоял гомон толпы, она растерянно переводила взгляд с Лелианы и Кассандры вниз, на людей во дворе, и обратно. Грейс видела, что собравшиеся начали переглядываться между собой, они ждали, что она скажет. Тут она разглядела в толпе Каллена. Он больше не улыбался. На его лице читался страх вперемешку с беспокойством. Он почти умоляюще смотрел на неё. Грейс вновь вспомнила Каллена из будущего. Сейчас, прямо сейчас, отказавшись, она может навсегда потерять его, так и не узнав о его истинных чувствах. Так и не разобравшись в своих.

Советники замерли. Толпа выжидала. Удар сердца. Ещё удар.

— Да. Я готова, — наконец выдохнула она.

Грейс почти физически ощутила облегчённый вздох Кассандры и всех людей во дворе.

— Хвала Создателю! Грейс, без тебя не было бы Инквизиции. Как ты будешь вести её — решать тебе, — с этими словами Кассандра указала на меч, покоившийся на руках Лелианы. Она протянула его Вестнице.

Рука Грейс была словно чужая. Она осторожно, будто никогда не держала оружие в руках, взялась за рукоять меча и так же осторожно подняла его лезвием вверх.

— Я… поведу их, — голос Грейс охрип от волнения, она прокашлялась. — Вместе мы одолеем и Корифея, и всех остальных врагов, что встанут у нас на пути.

— Наши люди уже знают? — громко воскликнула Кассандра, обращаясь к Каллену.

— Знают! — воскликнула в ответ Жозефина. — А скоро узнает и весь мир!

— Командор, готовы ли они?

— Инквизиция! Вы готовы? — обходя толпу прокричал Каллен, обращаясь к народу.

Ответом ему было оглушительное и протяжное «Да-а-а!». Каллен продолжил:

— Готовы ли вы сражаться?

Опять громогласное «Да-а-а!»

— Готовы ли вы победить?

— Да-а-а! — народ ликовал, восторженно кричал, вскидывал руки.

Каллен и сам раскинул руки, призывая людей, поднимая их дух и воспламеняя их сердца. Грейс никогда ещё не видела его таким красивым и сильным. Настоящий генерал, который ведёт тысячи людей в бой. Он потянул меч из ножен и, воздев его в сторону Грейс, прокричал слова, от которых у Вестницы побежали мурашки, а сердце забилось с бешеной силой:

— Ваш лидер! Ваша Вестница! Ваш ИНКВИЗИТОР!

Толпа взорвалась. Грейс казалось, что в её груди тоже что-то взорвалось. Она испытывала и восторг, и гордость, и страх, и невероятное возбуждение одновременно. Ей показалось, что у неё выросли крылья. Она вскинула свой меч в ответ, открываясь той энергии, с которой люди приветствовали её, рукоплескали ей. Каллен восторженно смотрел на неё, гордился ей, восхищался ей. Щёки пылали, сердце пылало, казалось, даже воздух вокруг Скайхолда нагрелся, переполненный людскими эмоциями. На глазах Грейс выступили слёзы счастья. Значит, всё было не зря. Всё, через что она прошла, было не зря. Всё, что она вынесла, было не зря. Все эти люди готовы идти за ней, она нужна им. Как она вообще могла допустить мысль о том, чтобы оставить их? Нет, с этого момента она — их лидер. Больше никаких чёрных мыслей, возвращающихся к прошлому. Только будущее! Только вперёд!

— Я — ваш Инквизитор!

* * *

Торжественная часть закончилась. Они вернулись к запустелой крепости. Инквизитор, трое её советников и Кассандра.

— На мгновенье мне показалось, что ты не согласишься, — слова Каллена прозвучали прямо над ухом Грейс. Она вздрогнула.

— Не каждый день предлагают встать во главе такой организации, как эта. Нужно было взвесить все «за» и «против».

— Я рад, что ты согласилась. Сама видела, чего нам стоило придти к такому решению.

— Будем надеяться, оно себя оправдает, — произнесла Грейс, входя в большой зал.

— Значит, вот где всё начнётся, — заметила Лелиана, входя следом за Грейс. — Но прежде, предстоит много работы.

Работы было не просто много, её было невпроворот. У Грейс совершенно не осталось времени сокрушаться по произошедшему в Убежище или в Редклифе, а уж тем более сожалеть о невозможности вернуться домой, в Вольную Марку — она с головой ушла в работу. Несмотря на то, что она встала во главе Инквизиции, Грейс трудилась наравне с остальными. Все политические дела были отложены. Главным сейчас стал труд физический. Хотя Жозефина и Лелиана уже начали отсылать весточки во все концы Ферелдена и Орлея, ища новых союзников Инквизиции.

Каллену нравилось преображение Вестницы — нет, леди Инквизитора. На щеках зарделся румянец, глаза светились. Она, казалось, снова, как когда-то в Убежище, была везде и сразу. Помогала Блэкволлу и объездчику Деннету расчищать конюшню, помогала рабочим выносить мелкий мусор из комнат, помогала новой травнице приводить в порядок небольшой садик, помогала лекарям с размещением больных. Она была всюду — но вечно вдалеке от него. У него самого дел было по горло, он тщетно искал хоть минуту, чтобы перекинуться с Вестницей — нет же, она теперь Инквизитор — хоть парой слов. Он облюбовал себе башню прямо над главными воротами, однако до её расчистки ход ещё не дошёл, и он поставил себе небольшой стол прямо на улице, неподалеку от палаток с больными и ранеными.

— Я нашла коробку с занавесками, — рассказывала Грейс Жозефине. — Не могла бы ты взглянуть, можно ли их вообще повесить в главный зал?

— Что ж, можно и взглянуть, — кивнула леди посол.

Сама она обосновалась в главном здании, в небольшой комнате левого крыла. В конце того же коридора обнаружился просторный зал с огромным столом из дерева какой-то невиданной породы. Было решено сделать его новой ставкой командования, новым местом сбора советников. Сама же Грейс настолько увлеклась уборкой, что совсем забыла, что ещё не выбрала себе покоев, достойных главы Инквизиции. Ну или хотя бы просто покоев. Об этом напомнила ей Жозефина по пути к складской комнате:

— Миледи, как продвигается выбор комнаты?

Грейс удивлённо воззрилась на неё, затем сообразила, что речь о её комнате, и пожала плечами:

— Мне неплохо живётся и в таверне, вместе с остальными.

— Так не пойдёт. Вы ведь теперь Инквизитор. Вам положена гораздо более безопасная и просторная комната, с рабочим местом…

— Где тут такую найдёшь? Всё в руинах. Даже не совсем понятно, что из себя представляют эти комнаты — столько в них хлама.

— Кто ищет, тот всегда найдёт. Посмотрим занавески, а затем я открою вам небольшой секрет, — подмигнула Жозефина.

Вместе они извлекли из короба что-то отдалённо напоминающее огромные занавески. В некоторых местах они были проедены молью, но всё ещё годились для украшения зала. Было решено отдать их на починку. Затем Жозефина поманила Инквизитора за собой, и они прошли в дверь слева от возвышения в конце главного зала, где было подходящее место для трона Инквизитора. Грейс выражала своё глубочайшее сомнение по поводу его необходимости, но никто не стал её слушать.

Пройдя по обветшалой лестнице, они поднялись к комнате, которую Грейс почему-то до сих пор не замечала. Может, как раз из-за этой неприглядной лестницы? Как бы то ни было, комната, в которую они вошли, была уже прибранной и очень просторной. Даже не так, она была просто огромной. С двумя большими балконами. Комната располагалась наверху башни, а потому с этих балконов открывался завораживающий вид на внутренний двор и окружающие Скайхолд горы.

— Красиво, правда? — довольно улыбнулась Жозефина, видя, что балконы произвели на леди должное впечатление.

— Не то слово, — прошептала Грейс.

— Теперь всё это ваше.

— Моё? Но как… Ты об этой комнате? Но не слишком ли это…

— Роскошно? — вкрадчиво подхватила Жозефина. — В самый раз для леди Инквизитора.

— Спасибо, — искренне поблагодарила Грейс. — Знаю, ведь это твоих рук дело. Можешь приходить сюда, когда захочешь. Полюбоваться этим прекрасным видом.

— Это так великодушно, — Жозефина была польщена таким предложением.

— Перестань. Хоть меня и повысили в звании, но для тебя я всё равно буду просто леди Тревельян, — Грейс положила руку на плечо Жозефины. Та склонила голову в знак согласия.

* * *

Балконы в новой комнате Инквизитора были просто невероятны. Они стали своеобразной гордостью Грейс. Иногда она приходила сюда с кем-нибудь из своих спутников, чтобы они тоже могли полюбоваться завораживающим пейзажем гор, которые были видны отсюда во всей красе. Ветер не продувал балкон так же, как площадки наверху других башен, и созерцать прекрасное отсюда было не в пример комфортнее.

Каллен заметил это новое маленькое развлечение леди. От его стола, как и почти из любой точки Скайхолда, балкон был виден как на ладони, но не всегда можно было разглядеть того, кто стоял на нём. Однако командор видел, что почти все из ближайшего окружения Инквизитора уже успели оценить эти балконы по достоинству, но его, Каллена, она почему-то не звала.

— Командор дуется, — заметил Варрик, глядя с балкона на крошечные фигурки людей, снующих во дворе.

— С чего бы ему дуться? — спросила Грейс, прихлёбывая из кружки горячее вино, которое умело подогревал со специями их новый бармен, гном Кабо.

— Как с чего? Вот я прихожу сюда уже в третий раз. А он — ни разу.

Кружка Грейс застыла на полпути ко рту.

— Эм… Ну, я…

— И Дориан тут был, и Железный Бык, и даже страж Блэкволл — словом, уже все. Кудряшок что, впал у тебя в немилость?

Не дождавшись ответа Инквизитора, Варрик изрёк:

— Всё ясно. Смущаешься? Даме не подобает приводить к себе в спальню мужчину своего сердца?

Грейс вперилась взглядом в пустующую главную башню и изо всех сил старалась держать себя в руках. Варрик был прав, но только отчасти. Она просто не хотела оставаться с командором наедине. В тот вечер в её хижине, когда она потеряла самообладание из-за случившегося в Редклифе, он так смотрел на неё… Но Грейс всё ещё не могла позволить им сблизиться. В Скайхолде столько дел. А скоро дела появятся и за его пределами, и ей придётся опять уехать неизвестно на сколько. Если они сблизятся, её сердце будет разрываться в разлуке, а мысли будут сосредоточены на Каллене, а не на решении важных задач. Она не могла позволить себе такой роскоши. Так что всё, что она могла сейчас сделать — это отстраниться от командора, видеться с ним только при свидетелях и неотложных делах.

— Скоро мы отправимся на разведку на Священную равнину. Спрошу Жозефину, может она согласится привести его сюда. Раз уж ему так охота тут побывать.

Варрик удивлённо уставился на Вестницу.

— Как знаешь, — пожал он плечами и решил, что пора сменить тему.

* * *

Грейс нужно было выбрать лошадь для предстоящей поездки. Демоны там совсем доканали солдат, да ещё стали приходить вести о восставших мертвецах. Выбор у Инквизитора был невелик — ситуация требовала её присутствия. Она лихорадочно обдумывала, как ей проскочить незамеченной мимо стола Каллена, но в голову ничего не приходило. Тогда она решила — будь что будет, и направилась в сторону конюшен.

К счастью для Грейс командор был занят, давая разведчикам инструкции, и не смотрел по сторонам. Она прибавила шаг, чтобы поскорее миновать его стол, но тотчас увидела, что её план провалился, поскольку Каллен перевёл взгляд с солдата на неё.

— Выполняйте! — громко и требовательно сказал он разведчику, и тот сломя голову кинулся прочь.

Грейс в растерянности остановилась. В голове мелькнула мысль, что он нарочно отослал солдата. Что ей оставалось? Напустить на себя непринужденный вид и подойти к столу командора.

— Ты хоть когда-нибудь останавливаешься? — эти слова просто первыми пришли ей в голову, но были недалеки от истины.

— А у меня есть выбор? — вздохнул Каллен. — Несмотря на нашу готовность принять бой в Убежище, мы не были готовы к нападению Архидемона — или кто он, этот дракон. Если бы мы узнали хоть немного раньше… — он опустил взгляд, очевидно, чувствуя свою вину в произошедшем. — Если Корифей ударит снова, мы можем не выстоять… А мне бы не хотелось этого. Нужно быть готовыми. Отсюда мы уже не сбежим.

— Насколько велики наши потери? — поинтересовалась Грейс, радуясь такой отстранённой теме.

— Большинству удалось добраться до Скайхолда. Всё могло быть намного хуже. Люди поначалу отчаялись, но вновь воспряли духом, когда ты взяла на себя роль Инквизитора.

— Похоже, все верят в меня. Надеюсь, я не подведу их и окажусь достойным лидером.

— Тебе не придётся взваливать все дела Инквизиции на себя. Нам был нужен лидер, и ты доказала, что достойна им быть, — с этими словами Каллен сделал несколько шагов, сближаясь с Грейс.

Она мысленно выругалась. И почему все разговоры с командором сворачивают в это русло? Она лихорадочно соображала, что ответить ему, как перескочить на более нейтральную тему, однако в итоге брякнула первое, что пришло на ум:

— С-спасибо, Каллен. Наше бегство из Убежища… Я рада, что ты… что мы все выжили.

Грейс мысленно выругалась ещё более жёстко. Да что за дела? «Мы», она ведь хотела сказать «мы»! Откуда взялось это «ты»? Она не это собиралась говорить! Создатель, что он теперь подумает? Всё пропало! И всё действительно пропало.

— Я тоже.

Каллен взглянул ей прямо в глаза, но тут же опустил их куда-то в сторону. На его лице читалась печаль, чувство вины. Грейс просто не могла этого вынести и использовала момент, чтобы улизнуть. Однако у себя за спиной услышала:

— В Убежище… Ты осталась. Ты могла…

Грейс обречённо повернулась назад к командору, давая ему возможность договорить.

— Я не допущу, чтобы события Убежища повторились. Тебе не придётся одной всех спасать. Даю слово, — сказал он, глядя прямо на неё.

Грейс одобрительно кивнула и так быстро, как только могла, чтобы не выказывать охватившего её волнения, зашагала к конюшням.

Прошло две недели с того дня, как леди Инквизитор отбыла на Священную равнину. В донесениях сообщалось о том, что она успешно кромсала там восставших мертвецов, завербовала в агенты эльфа, заслужив расположение долийцев, а также выкурила дезертиров, называвших себя Вольными гражданами, из их нор и имперских укреплений.

Башню, которую Каллен выбрал под свой кабинет, уже очистили от мусора. Своих вещей у него и был всего один крошечный сундук, который он успел прихватить из Убежища. Но в башне нашлись книги, которые требовалось расставить на полке, а также куча документов и донесений, которые скопились за это время. Всё это так и лежало в коробках на полу, так как времени разобрать их у Каллена всё никак не находилось.

Несмотря на свою занятость, он тосковал по леди Грейселин. Они довольно долго приводили Скайхолд в порядок, и Каллен уже привык видеть её каштановые волосы, мелькавшие неподалёку. Но теперь он остро чувствовал её отсутствие. После случившегося в Убежище, когда он уже думал, что потерял её, Каллену стало ещё сложнее отпустить её. Но разве был у него выбор? Ведь она Инквизитор. Он корил себя за внезапно вспыхнувшую привязанность к этой девушке и теперь не знал, что делать с этим новым чувством. Около двенадцати лет назад, ещё в Редклифском Круге Магов, нечто подобное он испытывал к своей подопечной, маленькой и хрупкой Солоне Амелл. Но этой искре не суждено было превратиться в пламя, ведь любые отношения магов с храмовниками были под строжайшим запретом. Это было словно в прошлой жизни. С того времени многое изменилось. Теперь не было старых запретов, однако обязанности и Инквизитора, и командора тоже заключали их в определённые рамки, создавали неосязаемую преграду, не позволяющую им сблизиться.

Однако Каллену одновременно было легче без неё. Ведь она не дразнила его своей грациозной походкой, не манила своей улыбкой, не звала глазами, в которых будто бы открывались крохотные Бреши, и Каллена неизменно затягивало в них. Ещё он не ревновал, видя её с другими спутниками. Она много времени проводила, упражняясь с Кассандрой и Железным Быком. Свой чудный магический меч она потеряла в Убежище, а потому ей приходилось вновь привыкать к обычному стальному солдатскому мечу. Она осматривала укрепления на стенах с Блэкволлом, о чем-то хихикала с Дорианом, но он, командор, словно был для неё пустым местом. Наверное, так даже лучше.

В скором времени после отъезда леди Тревельян в крепость прибыла чаровница Дагна, которая должна была помогать кузнецу делать доспехи прочнее, а оружие смертоносней. В качестве даров для Инквизиции она привезла необычное оружие, выкованное ею самолично из красного лириума. Дагна убеждённо заявила, что оно было абсолютно безопасным в использовании. Чаровница привезла посох, кинжал и меч.

Меч был очень красивым. Но это была какая-то странная и опасная красота, ведь было известно, насколько опасен красный лириум. С трудом верилось, что оружие из него может быть безопасным для его обладателя. Вид меча был устрашающим. К его рукояти крепился череп из драконьего камня, из челюсти которого росло бугристое лезвие красного лириума, окутанное зловещим красным свечением. Дагна называла его мечом Чарриса и уверяла, что он может поджигать противника, а при удачном исходе от того останется и вовсе лишь кучка пепла. Каллен вспомнил, что именно такое зачарование для меча хотела Вестница. Наверняка она будет рада подобному мечу. Каллен решил лично вручить его, когда она вернётся. Или это было плохой идеей?.. Нет, он должен сделать это сам, он должен видеть эту радость в её глазах.

* * *

— Это Инквизитор! Инквизитор возвращается! — закричали стражники, дежурившие на воротах.

Сердце Каллена подпрыгнуло, едва он услышал эти слова. Он подошел к окну и увидел фигурки, двигающиеся в сторону замка по горной дороге. Безошибочно угадывалась рогатая фигура кунари, а это значило, что леди Инквизитор и вправду возвращалась. Командор почувствовал, как его охватывает волнение. Главное — держать себя в руках. Разлука была долгой, но он не должен идти на поводу у эмоций. Он послал солдата с сообщением для леди Инквизитора о том, что у него есть важное сообщение, требующее её личного присутствия. Каллен гадал, как скоро она придёт, и придёт ли вообще.

Грейс почувствовала, что она дома. Ещё бы, ведь она собственными руками поднимала Скайхолд из забытья, пробуждала его ото сна. Многое изменилось с момента её отъезда. Основной мусор уже был убран, и внутренний двор стал намного уютней. Она спешилась, желая пройтись пешком. Она оглядывала каждую башню, будто забыла, как они выглядят и улыбнулась при виде своих балконов. Но тут её мысли прервал солдат, который утверждал, что командор Каллен ждёт её аудиенции в южной башне. Грейс не представляла, что могло понадобиться командору, но решила, что это может немного подождать.

Каллен сидел за столом, нервно постукивая пером по листку бумаги перед собой. Солнце уже клонилось к закату, а Вестница так и не пришла. Глупая затея, с чего он взял, что она вообще придёт к нему в башню? Он отшвырнул перо в сторону и откинулся в кресле, устало прикрыв глаза. В этот момент в дверь постучали. Каллен буквально подскочил от неожиданности, прежде чем сказать «Войдите!». Дверь открылась, и на порог ступила леди Грейселин. Лицо её загорело под палящим солнцем равнин, из-за чего глаза казались ещё больше и выразительней.

— Миледи Инквизитор! С возвращением! — Каллен поднялся, но выйти из-за стола и приблизиться к девушке не решался.

— Рада вас видеть, командор, — с улыбкой ответила она.

«Взаимно», — подумал Каллен, а вслух сказал:

— Надеюсь, вы принесли хорошие вести? Ваш визит оказался полезным делу Инквизиции?

— О, да. И не только Инквизиции. Он многим пошёл на пользу, — многозначительно приподняла брови Грейс. — Поле боя — не самое живописное и приветливое место, однако за рекой лежат древние эльфийские руины. Там очень красиво и умиротворяюще. По крайней мере, стало умиротворяюще, когда мы позакрывали там все разрывы и выгнали всех браконьеров, — усмехнулась леди Инквизитор.

Похоже, эта поездка и правда благотворно сказалась на ней. Тем лучше.

— Полагаю, завтра будет созван Совет?

— Да, я уже велела остальным советникам подготовить все самые важные вопросы, требующие немедленного решения, — кивнула Инквизитор. — Вы бы тоже знали об этом, если бы не перебрались так далеко от главного здания.

Каллен облегчённо выдохнул, так как уже было подумал, что он и правда в немилости у леди, раз узнаёт о таком в последнюю очередь. Но опасения его не подтвердились. Хотя она почему-то опять обращалась к нему на «вы»…

— У меня не было выбора, — с извиняющимся видом улыбнулся командор. — Отсюда лучше всего видно дорогу, ведущую к воротам, а значит, я первым смогу заметить приближение врага.

— Как похоже на командора Каллена. Могу я взглянуть?

— Разумеется, — Каллен подвинулся, жестом приглашая Инквизитора к окну.

Она подошла, оказавшись в опасной близости от командора, и выглянула в окно. Солнце играло в её волосах, бросая на них золотисто-оранжевые блики. От неё пахло какими-то цветами, тонко и невесомо.

— От вас приятно пахнет… — Каллен с удивлением осознал, что говорит вслух.

— Духи, — не оборачиваясь, ответила леди. — Подарок долийских эльфов.

— Вам очень подходит.

— Рада, что вам нравится, — Инквизитор наконец повернулась, одарив Каллена взглядом изумрудных глаз. Они были так близко, но в то же время неимоверно далеко. Каллен даже представить не мог, что будет так по ним скучать. Это было невыносимо. Но ещё более невыносимо было не иметь возможности целовать эти глаза, эти руки, эти губы, не иметь возможности прижать её к себе и долго-долго не отпускать… Леди Грейселин прервала его мысли, отходя от окна:

— Действительно, дорога хорошо просматривается. Да и вообще, из вашего окна прекрасный вид.

— Уверен, он не такой прекрасный, как вид … эм… с вашего балкона, — Каллен удивился собственной смелости.

Грейс рассмеялась:

— Так вы всё-таки побывали там?

— Нет. Как я могу, в ваше отсутствие…

— Так вам нужно моё присутствие? — Вестница прищурила глаза и пристально посмотрела на командора.

— Б-безусловно, чтобы войти в вашу комнату… оно… просто… мм… необходимо, — самообладание стремительно покидало Каллена. Он уже и забыл, что она бывает такой. Игривой, озорной, непредсказуемой.

— Я подумаю над этим, — к облегчению Каллена, сказала Грейс, а затем, подняв бровь, добавила, — так что за срочное дело, по которому вы просили дать вам личную аудиенцию?

Каллен уже и забыл, зачем она здесь, но да, действительно, он ведь хотел вручить ей меч.

— Не то чтобы срочное, но я хотел сделать это лично, — с этими словами Каллен подошел к небольшому сундуку, стоящему в углу, и достал оттуда длинный свёрток, а затем развернул его, выпуская в комнату красноватое свечение лезвия.

Глаза Вестницы округлились. Она никогда не видела столь необычного оружия. У неё перехватило дыхание, она медленно поднесла руку и коснулась лириумных выпуклостей лезвия.

— Что это?

— Это меч Чарриса. Его лезвие сделано из красного лириума. Чаровница Дагна недавно прибыла в Скайхолд и преподнесла это в качестве дара Инквизиции. Ещё есть кинжал и посох, но меч — он для вас. На нём огненное зачарование, поджигающее врагов. А также наложено слабое заклинание лечения, которое срабатывает лишь в момент смерти противника. Опасная вещь и могущественная.

— Каллен… Это правда? Ты не шутишь? Этот клинок действительно может… Такое? Красный лириум… Те ужасы, которые я видела в будущем… — тут она осеклась, вспомнив, что Каллен ведь до сих пор не знал этого.

Она решила, что бессмысленно это скрывать, тем более, они ведь все видели красных храмовников и Корифея, из чьих тел росли красные кристаллы.

— Красный лириум рос прямо из людей, и они сходили от этого с ума. Те, из кого он ещё не начал расти, просто светились красным, разум их был замутнён. Они уже не были прежними… Они… Мои дорогие друзья…

Инквизитор с грустью опустила глаза. Каллен был поражён этим откровением. Так вот, что она видела. Он осторожно спросил:

— А я? Из меня тоже… рос… красный лириум?

Секунду Грейс молчала, обдумывая, какую часть правды стоило открывать Каллену, затем сказала:

— Нет. В тебя не вживляли лириум. Видимо, у Корифея были другие планы относительно тебя. А возможно, он просто ещё не успел оказать на тебя эффекта.

— Тогда что… — Каллен не успел закончить вопрос, как Грейс поспешно перебила его:

— Ты правда хочешь знать?

Каллен кивнул. Вестница вздохнула, прикрыла глаза и проговорила:

— Ты был пленником в темнице. Жалкий, оборванный, худой. Потухший взгляд, измождённый голос… Я сказала тебе, что не хочу запомнить тебя таким, однако тот образ никак не сотрётся из моей памяти.

Каллен не мог поверить в услышанное. Нет, в то, что он стал пленником Старшего, ему как раз было легче всего поверить. Но вот сам факт того, что Грейс наконец решилась ему это рассказать, изумлял его. И как она это говорила! С какой необъятной печалью, грустью… болью… Руки Каллена были заняты мечом, иначе он бы не удержался и обнял её.

— Я не знал этого, — с сожалением сказал он. — Иначе не предложил бы тебе клинок из этого проклятого минерала.

— Всё в порядке. Если Дагна сама его выковала, то это уже не тот красный лириум. Возможно, мне стоит владеть таким клинком, чтобы перестать бояться.

Она взяла клинок. Покрутила его, проверяя баланс. Он был достаточно лёгким, податливым. С силой взмахнув им, очертила в воздухе огненно-красную дугу.

— Спасибо, Каллен. Ты прав. Это отличный меч. Уверена, он подойдёт Инквизитору.

* * *

Грейс устало оперлась о зубец крепостной стены, соединявшей главное здание с башней командора. Она всеми силами пыталась сохранить внешнюю невозмутимость, но что за этим стояло! Она была опустошена. Она надеялась, что в разлуке перестанет думать о Каллене, её чувства утихнут. Да, пока она кромсала нежить, так оно и было. Но вся эта иллюзия рухнула, как только она вошла в его кабинет. Как вообще можно стоять спокойно рядом с ним? Цвет его глаз был похож на тягучий дикий мёд, которым её угощали долийцы. Она таяла, растворяясь в этой медовой сладости. Однако липкость, остающаяся после неё, никак её не отпускала. Она вся, казалось, была в этом липком очаровании взгляда командора. Она отчаянно захотела снова сбежать, желательно в место кишащее демонами, бандитами — да кем угодно, с ними и то легче справиться, чем с волнением в присутствии Каллена! Бежать, бежать!.. Но убежав, нужно было бы вновь возвращаться. Кажется, она в безвыходном положении.

* * *

В присутствии остальных советников леди Инквизитор чувствовала себя намного уютней. Она хотя бы была в силах обсуждать насущные вопросы, которых за время её отсутствия скопилось предостаточно. Когда Грейс уже думала, что они наконец разойдутся, она заметила нерешительность Жозефины и требовательный взгляд Лелианы, направленный на леди посла.

— Кхм… — прокашлялась леди Монтилье. — Есть ещё одно дело… Ох, даже не знаю, как вам сказать…

Тон Жозефины не предвещал ничего хорошего. Грейс обречённо вздохнула:

— Говори как есть.

— Эм… Дело в том, что… Видите ли, в ваше отсутствие королева Анора…

Терпению Лелианы пришел конец, и она бесцеремонно перебила запинающуюся Жозефину:

— На днях сюда прибыл в кандалах магистр Алексиус. Он ожидает вашего суда.

Грейс почувствовала, будто её засасывает в Тень через разрыв. Каллен изумлённо открыл рот. Он совсем забыл об этом. Только вчера Инквизитор обещала перестать бояться того будущего, что она увидела, однако вот оно, опять напоминает о себе. Сколько ещё оно будет всплывать? Почему оно не может просто остаться позади? Примерно те же мысли пронеслись в голове Вестницы.

— Я… Я должна судить его?

— Простите, Инквизитор, у нас нет выхода. Королева пожелала, чтобы деяния магистра судили вы. Как человек, который… эм… видел воочию последствия его предательства и предотвратил их, — Жозефина, казалось, физически чувствовала мучения леди Инквизитора.

— Это… может подождать пару дней?

— Разумеется, леди Тревельян, как пожелаете.

На этом Совет был окончен. Грейс спешно покидала ставку командования, однако её окликнул командор:

— Миледи Инквизитор! Миледи… вы в порядке? Это ужасные новости…

— Справлюсь, — кивнула Грейс.

— Простите, я… Наверное, теперь совсем не время для этого, однако… Вчера вы были честны со мной, и я хотел бы вам отплатить тем же. Если позволите. Это очень важно.

— Да… — растерянно ответила Грейс. — Да, конечно. Что вы хотите мне рассказать?

— Нет-нет, не здесь, — спешно ответил Каллен. — Надеюсь… Вас не затруднит зайти ко мне?

— Кажется, это уже начинает входить в привычку, не так ли? — на лице Вестницы появилась легкая улыбка, и Каллен почувствовал облегчение. — Я приду позже, мне нужно… У меня есть несколько дел.

Грейс наконец вошла в свою комнату, опустилась на кровать. Это место показалось ей тихой гаванью. Она могла запереть дверь и никого не впускать, если захочет. Никто не потревожит её. Итак, суд над магистром. При мысли о нём её внутренности сводило от ярости. Что, если она разрубит его пополам этим мечом из того самого красного лириума, которым он пичкал её друзей? Подожжёт его, и он сгорит, как щепка. Кулаки Грейс непроизвольно сжались. Но если она это сделает, чем она будет лучше него? В конце концов, у него тоже были свои причины, ведь он хотел спасти единственного сына. Спасти одного человека, пожертвовав целым миром? Что за эгоизм? Что за одержимость! Надо поговорить с Дорианом. Возможно, он подскажет, как лучше поступить.

Она подошла к небольшому сундуку, стоящему возле кровати, и достала оттуда небольшой свёрток. Развернув его, она провела рукой по бархатистой поверхности долийского сукна насыщенного изумрудного цвета. Обычно в Орлее можно было встретить грубую разновидность этой ткани — жёсткую и плотную, которую обычно использовали для лёгких доспехов. Но это чудо было совсем другим — мягким, струящимся, бархатистым. Не только духа́ми и новым агентом отплатили эльфы Инквизитору за оказанную помощь.

Ещё по дороге в Скайхолд она твердо решила, что сошьёт из сукна платье. Она с трудом представляла, что за повод может представиться для того, чтобы надеть его. Быть может, визит каких-нибудь особо знатных гостей? Жозефина вот всегда носит платье. Хотя… Жозефина-то не бежит потом рубить демонов и пробираться по бурьяну и горам.

В своём поместье в Вольной Марке она, вызывая праведный гнев своих родителей, нарочно не надевала платье. Ведь это было так дерзко, так вызывающе, этот протест давал ей возможность выделиться, выпятить свое «я». Но сейчас всё изменилось. Уже много месяцев она не надевала платья, а только и делала, что чистила доспехи от застывшей крови и кусков демонической плоти. Её душа требовала чего-то женственного. Будет прекрасно, если в Скайхолде найдётся швея, которая сможет сшить одежды за короткий срок, и Инквизитор явится на суд над своим врагом, причинившим ей такую боль, ослепительно прекрасной и гордой. Грейс положила свёрток на место и отправилась к Жозефине узнать, имеется ли в Скайхолде умелая швея.

К великому разочарованию Грейс, швеи в крепости не оказалось. По крайней мере, такой, которая была бы готова работать с такой сложной тканью, как долийское сукно. Однако Жозефина заверила, что у неё есть пара швей на примете в Вал Руайо, и за определённую плату они непременно прибудут туда, куда пожелает Инквизитор. Инквизитор пожелала отложить прибытие швей, потому что всё ещё планировала сбежать куда-нибудь, и это «куда-нибудь» вероятнее всего будет Крествуд. Там был огромный разрыв, который исторгал множество демонов и напрочь испортил погоду во всей округе. Нужно было срочно закрывать его.

А пока леди Инквизитору предстоял ещё один визит в башню командора. Что опять такое важное он хочет ей сказать? Разве мало было ему вчерашнего вечера? Разве ему не нужно работать? Когда Грейс вошла, она застала командора за столом. Подойдя ближе, она увидела, что перед ним стояла раскрытая коробка с какими-то странными приспособлениями внутри.

— Что это?

Каллен поднял голову, и Грейс заметила, что командор выглядит очень усталым. Под глазами залегли тени — следы бессонной ночи. Неужели вчерашний разговор нарушил его сон? Однако Каллен не смог сомкнуть глаз совсем не поэтому. Вернее, не только поэтому.

— Инквизитор, я сказал, что буду так же честен с вами, как и вы были со мной вчера… — командор тяжело вздохнул. — Это устройство для принятия лириума.

Грейс гадала, зачем он показывает ей это. Все храмовники ведь принимают лириум. Наверно, бывшие храмовники тоже?

— Как наш лидер вы должны знать… Лириум даёт храмовникам их силу, но в то же время овладевает их разумом. Рано или поздно одни сходят с ума, а другие умирают, продолжая принимать его. У нас есть некоторые запасы лириума, но я… больше его не принимаю.

— Вот как? — удивилась Грейс. — И давно?

— Уже несколько месяцев. Почти сразу, как вступил в Инквизицию. Видите ли, — Каллен вздохнул и отвернулся, глядя в окно, — все эти ужасы в Круге Магов в Редклифе, события в Киркволле… Я больше не хочу иметь к этому никакого отношения. А значит, и с принятием лириума следовало покончить.

— Должно быть, это очень тяжело… Отказ лириума ведь не убьёт тебя? — обеспокоенно спросила Грейс.

— Не скрою, последствия очень неприятны. Страдает не только моё физическое здоровье, но и моральное. Кошмары не отпускают меня… Впрочем, вам не нужно этого знать. Я готов ко всему, я приму любой исход. Я попросил Кассандру приглядывать за мной. И если дойдёт до того, что я больше не смогу вести войска Инквизиции и дать ей всё, что от меня требуется, как от командующего — она подыщет мне замену.

Грейс не могла поверить тому, что слышит. Всё это время она была так зациклена на собственных страданиях, что даже не заметила, как сильно мучается Каллен. Ей казалось, что усталость на его лице — следствие его беспрестанной работы на благо Инквизиции, однако теперь она осознала, что это из-за беспокойного сна, из-за мучивших его кошмаров. Создатель, пусть он покарает её за то, что она была так слепа!

— Нет, Каллен… — Грейс опустила руку на плечо командора. — Не говори так. Никто, кроме тебя, не должен возглавить наши войска. Почему ты молчал, почему только сейчас говоришь мне это? Неужели я была недостойна это знать?

— Нет, нет, миледи! Видя, сколько всего на вас навалилось, разве мог я взваливать на вас… на тебя… ещё и свои проблемы! Это только моя ноша, мой тяжкий груз, который я сам должен пронести до конца.

— Но Кассандра знала.

— Кассандра ведь и привела меня сюда. Я не мог не сказать ей.

— Я не могу осуждать твоё молчание, Каллен. Рада, что ты признался хотя бы сейчас. И хочу, чтобы ты знал, что я уважаю твоё решение. Ты прав, если хочешь покончить с прошлым, нужно покончить со всем, что о нём напоминает. Спасибо, что дал мне это понять. Ведь я тоже пытаюсь бороться со своим прошлым.

— Нет, это тебе спасибо. Что отнеслась… с пониманием.

Рука Грейс всё ещё лежала на плече Каллена, она совсем перестала это замечать. Неожиданно Каллен накрыл её руку своей ладонью. Её рука была в перчатке. Совсем не такая нежная, как тогда, когда она сидела в ванне, однако это прикосновение вызвало дрожь, пробежавшую от руки к самому её сердцу. Дверь башни распахнулась, и они резко отдёрнули руки. Грейс поблагодарила Создателя, что прервал этот невыносимый момент близости.

* * *

Леди Инквизитор много времени беседовала с Дорианом о магистре Алексиусе. Она внимательно слушала его рассказ о том, каким человеком он был, пока безумие и отчаяние не поглотили и не изменили его. И всё больше и больше убеждалась, что смерть — это не то наказание, которое должен был получить магистр. Грейс была уверена, что Дориан никогда до конца не простит её, если она отправит Алексиуса на казнь.

Она надеялась привести мысли в порядок перед судом над тевинтерским магистром, однако её участие постоянно требовалось в решении разного рода вопросов. Вот и сейчас Варрик попросил её встретиться с каким-то его таинственным старым другом, который раньше уже сталкивался с Корифеем, и теперь мог кое-что поведать об этом чудовище.

Когда Грейс сделала последние пару шагов по ступеням и вышла к площадке на стене перед главной башней, она увидела невысокого темноволосого мужчину.

— Позволь представить тебе, — заговорил Варрик, — Защитник Киркволла, Гаррет Хоук.

Гаррет Хоук приветственно склонил голову:

— Хотя, вообще-то, я уже не использую этот титул, — голос его был грубоватым, низким.

— Хоук, познакомься с Инквизитором, леди Грейселин Тревельян. Думаю, ты можешь рассказать ей кое-что полезное о Корифее.

— Леди? — поднял брови Хоук. — Быть может, мне стоит поцеловать вашу руку?

— Может и стоит, — улыбнулась Грейс и протянула ему руку.

Варрик осуждающе покачал головой и тихонько сказал, обращаясь к Инквизитору:

— Кудряшу такое не понравится.

Грейс проигнорировала его замечание, а Хоук тем временем приложил её руку к губам для поцелуя.

— Что ж, Гаррет, если позволите вас так называть, Варрик рассказал, что вы уже однажды сражались с Корифеем. Дадите какой-нибудь дельный совет, как победить эту тварь?

— Совет, говорите? — усмехнулся мужчина. — Последний раз из-за моих советов церковь Киркволла взлетела на воздух.

— Но мне ведь не обязательно ему следовать, верно?

— Ладно тебе, Хоук, — проговорил Варрик. — Давай, расскажи уже. Зря, что ли, я тебя сюда привел? Кассандра меня убьёт!

— Насколько я знаю, вы, Инквизитор, уже обрушили на этого ублюдка половину горы. Мои советы просто меркнут в сравнении с вашими действиями.

— Вы мне льстите. Похоже, вы любите, когда вас уговаривают? — Грейс скрестила руки на груди, выжидающе глядя на Хоука. — Если вы не особо настроены что-либо рассказывать, зачем пришли сюда? Поглазеть на Инквизитора?

— А что, это того стоило! Есть, на что посмотреть! — снова усмехнулся в свои густые усы Хоук.

Грейс улыбнулась и, закатив глаза, покачала головой. Этот разговор уже начинал утомлять её, однако ей не особо хотелось, чтобы Хоук поскорей ушёл. Он был хмурым и каким-то диковатым на вид, однако в его манере чувствовалось знатное происхождение, которое он прятал так же, как она, и в некотором роде Грейс прониклась симпатией к нему. Хоук помолчал минуту, затем заговорил:

— Я впечатлён тем, как вы закрыли эту огромную Брешь. Действительно достойный поступок. Странно, что вы теперь приходите за советом ко мне. Однако я не могу отказать столь очаровательной леди. Спрашивайте, постараюсь ответить на ваши вопросы.

— Что ж, это уже лучше. Так что насчёт вашего сражения с Корифеем?

— Мы с Варриком сражались с ним. И убили. Так нам показалось. Он каким-то образом завладел разумом Серых Стражей, что охраняли его. Он проник им прямо в голову. Заставил их сражаться друг против друга. Если сейчас Серые Стражи исчезли, то есть вероятность, что они вновь попали под контроль Корифея.

— Звучит скверно, — покачала головой Грейс. — У него уже есть венатори, красные храмовники, а теперь, предположительно, и Серые Стражи? Как нам быть? Можно ли освободить их, если это действительно так?

— Наверняка неизвестно. Нам нужно больше информации. У меня есть друг среди Серых Стражей. Он тоже кое-что расследует. Последний раз я получал от него весть, что назревает предательство в рядах Стражей. С тех пор — ничего.

— Так он исчез вместе с остальными? — спросил Варрик.

— Нет. Он говорил мне, что направится в пещеру неподалёку от Крествуда.

Грейс усмехнулась. Крествуд. Кажется, все дороги вели туда. Выхода нет, нужно отправляться.

— Прекрасно. Я как раз и собиралась туда.

— Я пойду с вами, — Хоук окинул взглядом внутренний двор. — Этот вид напоминает мне о моём доме в Киркволле. У меня тоже был балкон, с которого город был виден как на ладони. Сначала мне это нравилось — с высоты смотреть на людей, чьи судьбы зависели от меня.

— Не стоит столько думать об этом, — сказала Грейс, подходя к стене и становясь рядом, чтобы тоже взглянуть вниз. — И зависеть от подобных мыслей. Впрочем, вам повезло, что от вас зависели судьбы жителей одного лишь Киркволла. Боюсь, что у меня на кону судьба всего Тедаса.

— Защитница Тедаса, да? — усмехнулся Хоук, глядя на леди Тревельян. Он совсем не думал о том, как может выглядеть новоявленная леди Инквизитор, однако оказался не готов к тому, что ею окажется столь прекрасная, грациозная женщина, очаровывающая одной улыбкой.

— Похоже на то.

— Не завидую я вам, Инквизитор. Но постараюсь помочь, чем смогу. Так когда выдвигаемся в Крествуд?

— Мне ещё нужно завершить одно неотложное дело, — сказала Грейс. — После этого сразу же отправляемся в путь.

— Ты говоришь о суде над магистром? — осторожно поинтересовался Варрик.

— Да, — Грейс, казалось, ничуть не смутилась. — Мой первый суд…

— Суд? Интересно, — оживился Хоук. — Могу я присутствовать?

— Конечно, приходите. Хотя, это будет первый и очень тяжёлый суд в моей жизни.

* * *

Грейс тщательно обдумывала слова Дориана. Магистр Алексиус был его наставником, его другом. Но болезнь сына изменила его. Он стал одержим поиском лекарства от скверны. Он настолько увлёкся этим, что вместо того, чтобы провести рядом с сыном то короткое время, что было ему отпущено, он с головой погрузился в исследования, заперся у себя в кабинете, среди книг и зелий. Отчаявшийся отец искал последнее спасение в могуществе Корифея. Но даже этот опасный шаг оказался напрасным. Ничто не смогло изменить судьбу его сына Феликса. Что бы делала она сама, если бы скверной заразился кто-то из её родных или… или… Каллен? Грейс не знала этого, но была уверена, что не стала бы губить весь мир.

Каллен немного опоздал к началу суда, и когда он пришёл, леди Инквизитор уже сидела на троне. Трон был тёмно-красного цвета, из его спинки торчали изогнутые лучи, символизирующие огонь Инквизиции, и на троне восседала огненная женщина. Инквизитор была в ослепительно-белом, обтягивающем все изгибы её фигуры, дублете с золотистыми застёжками, в которых плясало пламя факелов, и в таких же белых штанах. Обычная коса на виске была распущена, волосы струились, обрамляя лицо. Голову её охватывал золотой обруч с огненным глазом Инквизиции на лбу.

«Прямо как королева», — подумал Каллен, восхищённо глядя на леди Инквизитора. Он никогда не встречал королеву Анору, но был уверен, что она выглядела и вполовину не так эффектно на своём троне, как его… Их леди Инквизитор. Неподалёку он заметил новоприбывшего Хоука, взгляд которого тоже был прикован к трону и сидящей на нём женщине. Каллену на мгновенье захотелось, чтобы он перестал пялиться на его ненаглядную леди.

Магистр Алексиус выглядел жалко в своих кандалах, стоящий на коленях у трона Инквизиции. Леди Тревельян смотрела на него сверху вниз с нескрываемой ненавистью и презрением. Громкий голос Жозефины разнёсся над главным залом, до отказа набитым зрителями, пожелавшими присутствовать на первом суде Инквизитора:

— Сегодня перед судом предстаёт Герион Алексиус из Тевинтера. Королевство Ферелден передало его Инквизиции для свершения правосудия. Он обвиняется в измене, попытке порабощения народа Ферелдена, а также в покушении на жизнь, ни много ни мало, самой леди Инквизитора. Тевинтер отрёкся от него и лишил всех званий. Тем самым, его судьба полностью зависит от ваших решений, Инквизитор.

— Пусть этот изменник даст мне хоть один повод не лишать его жизни, — скривив губы, проговорила леди.

— Мне ни к чему ваше помилование, — подал голос магистр. — Я не смог спасти сына, и теперь собственная судьба мало меня волнует.

— Это всё, что вы можете сказать в свою защиту? — уточнила Жозефина.

— Говорить здесь нечего, — с отсутствующим выражением промолвил Алексиус, а затем взглянул на Инквизитора. — Вы всё равно ничего не выиграли. Люди, спасённые вами, титул, дарованный вам — всё это вы потеряете в грядущей буре. Вершите свой суд, Инквизитор.

Грейс разозлила его дерзость и одновременно покорность, с которой он произносил эти слова. Он надеялся, что его казнят, и всё закончится. Но это слишком просто, слишком легко для него. Она покончит с прошлым. Она покончит с воспоминаниями, столько времени причинявшими ей невыносимую боль. Здесь и сейчас. Она встала. С помоста, на котором располагался трон, она казалась почти на две головы выше каждого из присутствующих в зале. Золотой глаз у неё на лбу сверкнул золотом, её глаза — зелёным.

— Вы говорите это лишь потому, что не видели последствий, к которым привели ваши необдуманные, предательские действия. Вы не видели тех ужасов, которые открылись мне благодаря вашему заклинанию, перенесшему меня в будущее. Вы не видели. Но я видела. Я видела, как небо стало зелёным из-за Бреши, которая расползлась по всему миру, исторгая полчища демонов. Я видела, как красный лириум вырастал в телах людей, которым вы его скармливали. Я видела тот мир, к которому вы стремились. И это мир пустоты и разрушения. В этом мире нет ничего, кроме смерти и мучений. И как вы думаете, были вы довольны таким миром? — Инквизитор сделала паузу, чтобы дать всем осознать важность того, что она собирается сказать дальше. — Нет. Вы прятались, как трусливая мышь, за дверьми с магическими замками, трясясь в ожидании гнева Корифея, который вот-вот должен был обрушиться на вашу голову.

Зал охнул. Зрители оживились, начали переглядываться и перешёптываться. С лица магистра сползла маска равнодушия и покорности, и вместо этого на нём отразились ужас и удивление. Грейс была довольна эффектом, произведённым и на зрителей, и на пленника.

— Вижу, вы ожидали совсем другого. Ожидали, что Корифей даст вам власть над жизнью и смертью сына. Но он не дал вам этого. Он не дал вам ничего. Целый год вы тщетно искали лекарство от болезни сына, пока мир мучился и горел в агонии. Но в итоге, скверна поглотила его, и вы остались ни с чем.

После этих слов леди Инквизитор опустилась обратно на трон.

— Из уважения к Дориану, который был вашим другом в прошлом, из сострадания к вашему сыну, который ещё жив и ждёт, что отец проведёт с ним последние дни его жизни, я не уподоблюсь Корифею или вам, готовому в угоду своим низменным желаниям привести к гибели весь мир. Я не буду отнимать вашу жизнь.

По залу снова пронёсся возбуждённый ропот. Знаком показав Жозефине, чтобы та записывала, Грейс огласила своё решение.

— Слушайте же. Приговариваю вас, Герион Алексиус, магистр из Тевинтера, к пожизненному служению на благо Инквизиции, под строжайшим надзором. Ваша магия времени несёт смертельную опасность, однако она может в той же степени быть полезна нам. Вам выделят всё необходимое оборудование и литературу. Вы должны будете отчитываться обо всех результатах ваших исследований, какими бы они ни были. На этом всё.

— Значит, не казнь, не ссылка?.. Что ж, ваше право, Инквизитор, — других слов у магистра не нашлось, и он покорно склонил голову.

Затем зал загудел, словно осиный улей. Каллен смотрел на леди Тревельян, восхищаясь и одновременно боясь этой женщины. Ох, видит Создатель, не хотел бы он предстать перед ней в той же роли, что и магистр. В эту минуту Каллен осознал, что для него иного пути нет. Его судьба отныне решена. Безотрывно глядя, как встаёт с трона и уходит леди Инквизитор, он думал о том, что окончательно влюбился в эту женщину, и ничто уже не может этого изменить.

* * *

Грейс стояла на крепостной стене, вертя в руках обруч с огненным глазом.

— Корона Инквизитора, да? — она обернулась, услышав голос Хоука.

Сразу после её встречи с Хоуком Кассандра задала Варрику шумную взбучку. Оказалось, она хотела сделать Инквизитором человека, уже заслужившего достойную репутацию, и этим человеком должен был стать именно Хоук. Она пытала Варрика расспросами, но тот не раскололся и не выдал своего друга, который пожелал остаться в тени. С того времени гном и Искательница не разговаривали. Грейс испытала лёгкий укол ревности, ведь Хоук мог сейчас быть Инквизитором вместо неё.

— Я не королева, Гаррет. Это просто для устрашения. Чтобы магистр не забывал, кто его судит. А может, этот знак был нужен мне, чтобы справиться с собственным страхом?

— Я слышал, что случилось в Редклифе. Жуткое зрелище было, да?

— Хуже не придумаешь. Однако сегодня всё изменилось. Больше этому страху нет места в моём сердце, — Инквизитор помолчала, потом вдруг сказала, кивнув в сторону центральной башни крепости: — Хочу устроить там башню магов. Хочу, чтобы они хотя бы в Инквизиции обрели наконец покой, и получили башню без Круга и храмовников. Просто башню. Просто дом.

— Насколько я знаю, вы взяли их в заложники.

— Это чистая формальность. Никто особо не ограничивает их действия. Они лишь не вольны по собственному желанию выйти из состава Инквизиции, вот и всё. Однако у нас есть дела, которые нельзя откладывать. Готовьтесь. Через два дня мы выступаем. Крествуд ждёт.

* * *

Лелиана удивлённо оторвала взгляд от отчётов, заметив появление Инквизитора. Она нечасто жаловала эту башню своим присутствием, а Лелиану — беседами наедине, поэтому Соловей гадала, что же могло привести её теперь?

— Поздравляю, миледи, — сказала она, поднимаясь из-за стола, — справедливый и эффектный суд.

Грейс махнула рукой и сказала:

— Главное, что всё позади, а Алексиус на положенном ему месте.

— Он уже прислал список книг, которые понадобятся ему для исследований. Мы подбираем всё, как вы и распорядились.

— Спасибо. Кстати, книги и оборудование нужно будет доставить в главную башню. Я планирую обустроить её и отдать во владение магам. Составьте список всех необходимых материалов, и пусть они перебираются туда.

— Мудрое решение, — кивнула Лелиана. — Будет сделано в кратчайшие сроки.

— Однако я не за этим сюда пришла. Лелиана, — Грейс мгновение помедлила, — я хотела поговорить о том, что произошло в будущем… Думаю, ты бы хотела это узнать, не так ли?

— Это уже не имеет особого значения, но я польщена, что вы готовы рассказать об этом.

— Воспоминания о тебе причиняют мне особую боль, — призналась Грейс. — Ты отдала свою жизнь, защищая меня и Дориана, чтобы дать нам время сотворить заклинание и вернуться назад, в наше настоящее. Ты пожертвовала собой… прямо у меня на глазах…

— И всё? — вскинула брови Лелиана.

— Тебе этого мало? — такая реакция поразила Инквизитора. — Тебе недостаточно того, что тебя пичкали красным лириумом, а когда поняли, что ты невосприимчива к нему, начали издеваться, пытать, резать, жечь… Твоё обожжённое лицо было похоже на лицо скелета… Но не твоё сердце. Твой дух не был сломлен. В этом вся ты. Я очень уважаю тебя, Лелиана, и хочу, чтобы ты это знала.

— Моя милая леди Инквизитор. Что значат физические страдания одного человека в сравнении с муками целого мира? Если потребуется, я снова без колебаний отдам жизнь, лишь бы дать Тедасу шанс на спасение. Однако… Убежище я спасти не смогла. Я испугалась за своих людей, отозвала их назад, в деревню. Из-за этого мы не смогли вовремя узнать о приближении врага. Ради спасения горстки моих людей многие жители Убежища отдали свои жизни.

Грейс не ожидала такого откровения от Лелианы, однако ответ пришёл сам собой:

— Это так, но смерть тех людей была случайностью. Никто не мог такого предвидеть. А жертвовать людьми намеренно — недостойно Инквизиции. Люди — это не расходный материал, Лелиана. Я хочу, чтобы ты всегда об этом помнила.

— Спасибо за эти слова, миледи, — склонила голову Лелиана. — Как всегда, вы нас всех спасаете. Меня в том числе.

С этими словами она вновь села за стол, а Грейс со вздохом промолвила:

— Но кто же спасёт меня?

Она уже ступила на лестницу, когда услышала тихий голос Лелианы:

— Есть такой человек.

— Кто же? — удивленно оглянулась Грейс.

Лелиана секунду помедлила, а затем повернула голову к окну.

— Его башня виднеется прямо напротив.

Грейс судорожно сглотнула и стрелой понеслась вниз по лестнице. Довольно усмехнувшись, Лелиана с чувством выполненного долга вернулась к отчетам.

* * *

Грейс срочно нужно было промочить горло. Слишком длинный день, слишком много волнений. Она направилась в таверну, где застала Кассандру с кружкой медовухи. Грейс тоже взяла себе медового напитка и опустилась рядом.

— Тяжёлый день? — поинтересовалась Искательница.

— Не то слово, — Грейс отхлебнула из кружки. — Кассандра, ты гадкая женщина.

Кассандра плеснула медовуху мимо рта и ошарашенно воззрилась на Инквизитора.

— Мало того, что устроила потасовку с Варриком из-за треклятого Хоука, так ещё и умалчивала о важных вещах. Ты ведь знала, что Каллен больше не принимает лириум?

Искательница облегчённо выдохнула. С этим она справится.

— Я не думала, что это так важно.

— Как это может быть не важно, если из-за этого он может даже оставить свой пост? Скажи, разве я заслужила такой скрытности? Разве я заслужила чувствовать себя глупым слепым нагом, услышав всё это от него? И ты, ты, которой я доверяю как самой себе, должна будешь в случае чего подобрать ему замену! И всё это в тайне от меня!

— Но ведь он всё ещё этого не сделал. Как только ему…

— Кассандра, ты знала, как он мучается? Его преследуют кошмары, он плохо спит, плохо ест! Ему нужна была поддержка, но он её не получал, потому что скрывал всё это!

— Я… — Кассандра замялась, — я предполагала, что последствия отказа от лириума могут быть тяжёлыми.

— Нам нужно отправляться в Крествуд. Скажу Жозефине, чтобы выделила кого-то, кто будет за ним присматривать в наше отсутствие. Или пусть присмотрит сама. Она может быть очень внимательной и заботливой.

— А ты не будешь ревновать? — как ни в чём не бывало, спросила Кассандра.

Грейс проигнорировала этот выпад, увидев, что в зал вошёл Варрик. Она приветственно помахала ему, подзывая гнома к их столу, и ехидно покосилась в сторону Кассандры. Та, проследив за взглядом Грейс, насупилась и попыталась ретироваться, однако Грейс громко осадила её:

— Сядь!

Не ожидав такого, Кассандра плюхнулась обратно на лавку. Варрик в нерешительности мялся возле стола.

— Сегодня я не хочу никаких ссор, — примирительно проговорила Грейс. — У меня есть к вам серьёзный разговор. По дороге сюда я встретила Дориана, он тоже должен подойти с минуту на минуту.

Когда пришёл Дориан, Грейс подозвала Быка, сидевшего в компании своих бойцов за столом у окна, и попросила бармена Кабо принести им по порции горячего вина с пряностями.

— Итак, все в сборе. Друзья мои, сегодня я бы хотела кое о чём поведать вам. Наверняка вы уже давно хотите узнать… о том, какими я видела вас в Редклифе. Я уже рассказала командору и Лелиане. Вы тоже имеете право знать.

— Ты уверена, босс? — осторожно спросил Железный Бык. — Если эти воспоминания всё ещё причиняют тебе боль, можешь не рассказывать.

— Мы не настаиваем, — добавил Варрик.

— Нет, дорогие мои, всё хорошо. Эта боль слишком велика для меня одной. Возможно, это эгоистично, но я хочу разделить её с вами. Мы ведь команда.

— Эгоистично было молчать об этом, — многозначительно заметила Кассандра.

— Ты права, — улыбнулась Грейс, а затем обвела взглядом всех собравшихся за столом. — Итак, с чего мне начать?

— Начни с самого начала, — предложил Варрик. — С того момента, как Алексиус, будь он неладен, сотворил это своё гнусное заклинание.

— Кстати об Алексиусе, — подал голос Дориан. — Дорогая Грейс, ты поступила очень справедливо. Твой приговор достоин лидера Инквизиции, я целиком одобряю его. Спасибо.

— Без тебя я бы не выбралась из этой ловушки времени, Дориан. Благодарить должна я, — сердечно сказала Грейс. — А вот и вино! Что ж, слушайте…

Желание Грейс разгонять толпы демонов и разбойников сбылось. В окрестностях Крествуда и того и другого было в избытке. Пока агенты Лелианы искали пещеру, в которой предположительно прятался друг Хоука, отряд Грейс зачистил крепость, приспособив её для нужд Инквизиции, осушил озеро и закрыл огромный разрыв в пещерах под ним. Погода сразу же кардинально поменялась. Вместо нескончаемого дождя и чёрных туч на небе появилось солнце, и Крествуд сразу же показался приветливей. Всю дорогу Хоук с Варриком развлекали отряд своими шутками и рассказами о совместных приключениях. Защитник Киркволла всё больше и больше нравился Грейс, и она была рада его компании. Наконец, нужная пещера была найдена.

На свет вышел статный молодой человек со светло-рыжими волосами, крупными чертами лица и внимательным взглядом. «Довольно симпатичный», отметила Грейс. Серый Страж с недоверием смотрел на вошедшую в пещеру женщину, и уже потянулся к мечу в ножнах, когда в пещеру вошёл Хоук и примирительно проговорил:

— Всё в порядке, это свои.

Страж убрал руку с меча.

— Леди Инквизитор, позвольте вам представить — Серый Страж Алистер.

Грейс удивлённо вскинула брови. Кто же не знал Серого Стража Алистера?

— Это большая честь, Инквизитор, встретиться с вами. Хотя предпочёл бы, чтобы это произошло в более приятном месте, — Алистер приветственно протянул руку.

— Так ты тот самый Алистер, что вместе с Героиней Ферелдена сражался с архидемоном?

— Да-да, тот самый Алистер, который спас мир от Пятого Мора… Но ведь это было десять лет назад, сколько можно об этом вспоминать? Может, стоит сменить имя?

Алистер оказался улыбчивым и весёлым мужчиной, хотя было видно, что его что-то очень сильно беспокоило.

— Не стоит, — улыбнулась Грейс, — я очень рада познакомиться с тобой, даже если ты и не тот самый.

— Сейчас я подчиняюсь стражу-командору Кларель, как и остальные.

— Кстати, об остальных. За этим я и пришла сюда. У Стражей какие-то проблемы? По пути сюда мы встретили твоих братьев из Ордена, они сказали, что ты предатель и должен быть пойман…

Выяснилось, что все Стражи начали слышать Зов. Зов, предвещающий скорую смерть каждому стражу, когда они должны отправляться на Глубинные тропы. Поддавшись отчаянию, Кларель пошла на крайние меры — обратилась к магии крови. Неслыханная дерзость, безумие! Алистер не одобрил такого, и его объявили предателем и отступником. Так он оказался здесь. Однако стало понятно, что Зов этот посылает стражам Корифей, а не скверна в их крови.

— Стражи собираются в Западном пределе, — сообщил Алистер. — В старой Ритуальной башне. Я собирался всё разузнать сам, но раз уж вы здесь, ваша помощь мне не помешает. Отправимся туда вместе?

— У нас ещё остались здесь незаконченные дела, — ответила Грейс. — Отправляйся пока в Скайхолд и жди нас там. Можешь примкнуть к какому-нибудь торговому каравану. Только, ради Создателя, сними эти доспехи, они слишком бросаются в глаза.

— Но у меня кроме них ничего нет, — развел руками Алистер.

— Гаррет принесёт тебе что-нибудь, — кивнула Грейс в сторону Хоука. — Береги себя.

* * *

Скайхолд встретил их ярким солнцем и большим количеством народа, суетящимся во внутреннем дворе. Крепость становилась оживлённее с каждым днём. Грейс уже не так боялась встречи с командором. Общение с Хоуком окончательно раскрепостило её, а поджигание демонов новым мечом выветрило все унылые мысли из её головы. После заседания Совета она весело шла по двору, когда с ней поравнялся Алистер, несущий в руках небольшую корзинку, от которой исходили аппетитные ароматы.

— Погода просто прекрасная, леди Грейс. Я собираюсь пообедать на той площадке возле главной башни. Не хотите составить мне компанию?

— Алистер, прошу тебя, перестань «выкать», мне это не по душе.

— Как скажешь, — весело ответил страж. — Так что на счёт обеда?

— С удовольствием!

Они разложили небольшую скатёрку неподалёку от входа в башню магов, где всё ещё шёл ремонт, и принялись за еду.

— Так значит, тот самый Алистер, вы с Героиней Ферелдена… — Грейс сделала паузу и многозначительно глянула на стража.

— Да. Что бы ты ни имела в виду. Все эти годы после Мора, проведённые с ней, были самыми счастливыми в моей жизни. Она — самая прекрасная женщина из всех, что я когда-либо встречал — эээ… не обижайся, конечно… — быстро добавил он.

— Ну что ты, — улыбнулась Грейс.

— Я её не заслуживаю, — вздохнул Алистер.

— Ты о ней так говоришь… Удивляюсь, почему вы не вместе…

— Видишь ли, с тех пор, как был уничтожен Архидемон, мы решили во что бы то ни стало найти способ избавиться от скверны в нашей крови. Для нас обоих, а может, и для всех Серых Стражей. Мы напали на важный след, и кто-то должен был пойти на разведку. Да уж, разговорчик был тот ещё… — покачав головой, усмехнулся Алистер.

— Скучаешь по ней?

— Безумно. Мы ведь долгие годы были неразлучны. Вместе помогали ферелденским Стражам возродить Орден. Теперь она вдали от меня… Но когда это всё закончится, мы обязательно будем вместе, — в голосе Алистера слышалась уверенность. — На этот раз навсегда, я надеюсь.

— Я хотела сделать тебе сюрприз, Алистер. Распорядилась, ещё когда мы были в Крествуде… Наши агенты смогли найти Элиссу и послать ей весть.

Алистер перестал жевать:

— Ты сейчас серьёзно?

— Абсолютно. И знаешь, она ответила. Это было довольно официальное письмо для Инквизиции. Но кое-что она и тебе передала, — с этими словами Грейс вытащила из-за пазухи аккуратно сложенное письмо. — Понимаю, ты хочешь как можно быстрее его прочесть. Но давай сначала доедим, хорошо?

Алистер, не веря своим глазам, осторожно взял письмо из рук Инквизитора, будто оно могло в любой момент исчезнуть. Он поцеловал конверт и бережно убрал его.

— Спасибо, Грейс…

— Да не за что. Знаешь, я немного вам завидую. Что вы можете быть вместе… Надеюсь, ваша разлука будет недолгой, и вы найдете способ избавиться от скверны. Фионе ведь это как-то удалось.

— Да, я тоже очень надеюсь. Но ты не унывай. Такая красивая девушка, как ты, обязательно встретит того единственного мужчину… Или, может, уже встретила?

Щёки Грейс покраснели, выдавая её смущение, однако она покачала головой:

— Нет, ещё не встретила.

— Не встретила, но ведь тебе кто-то нравится? Ты покраснела. Знаешь, я ведь тоже так краснел перед Элиссой. Я просто сгорал от смущения, двух слов связать не мог в её присутствии.

— Правда? Ну… В общем, есть один человек…

— Давай же, расскажи. Кто он?

— Разве это так важно? Гораздо важнее, что в силу наших обязанностей мы не можем быть вместе. Это будет отвлекать нас от главных задач…

— Что за чушь! — возмутился Алистер. — Да, мир вокруг просто сошёл с ума! Ты прыгаешь в будущее, мир пытается захватить какой-то полоумный получеловек-полукамень, а ты толкуешь о каких-то… обязанностях? Думаешь, нам легко быть вместе? Серые Стражи ведь живут недолго, скверна рано или поздно убивает нас или сводит с ума. А когда мы поняли, что любим друг друга, на нас вообще надвигался мор, целые деревни уничтожались порождениями тьмы! Создатель! Не знал, что могу так говорить.

— Ты прав, Алистер, ты прав. Но…

— Иди уже к своему командору и подари ему самый лучший, самый жаркий поцелуй любви!

— Алистер! — настал черёд Грейс возмущаться.

— Что, думала, я не догадаюсь? Смотрите друг на друга голодными глазами, а съесть боитесь, — многозначительно изрёк Алистер, откусывая от пирога. — Неужели ты не понимаешь, что один из вас может просто не дожить до завтра? И тогда уже будет поздно. Не жди того самого «удобного момента», Грейс. Ты ведь можешь и опоздать.

— Какие правильные слова! Я обязательно запомню их, Алистер. Спасибо тебе! — Грейс неожиданно для себя самой заключила Алистера в объятия и чмокнула в щёку.

— Поаккуратней, я ведь уже занят, — рассмеялся тот.

* * *

Инквизитор, эта негодница — леди Тревельян, проводила слишком много времени в компании Серого Стража и Хоука. Они ведь скоро отправятся в Западный предел все вместе, она ещё успеет побыть с ними. Командор яростно скрёб пером по бумаге, хотя та ничем не провинилась перед ним. Инквизитор пробыла в крепости четыре дня, но ни разу к нему не зашла. Они виделись только на Совете. Он слышал от неё только поручения да команды. А ещё через два дня они уже вновь отправляются в путь. Проклятье! Проделав дырку в пергаменте, перо с треском сломалось.

В Западном Пределе все обернулось намного хуже, чем предполагалось. Корифей и впрямь завладел разумом Серых Стражей, сделав из них своих марионеток. Для этого он использовал Ливиуса Эримонда, магистра венатори. Он заморочил Стражам голову, вынудив их призвать демонов из Тени. Инквизитор и её спутники застали эту ужасную сцену призыва в Ритуальной башне. Группу Стражей, призвавших демонов, пришлось убить. Ливиус Эримонд при этом сбежал. Алистер был уверен, что Эримонд скрылся в Адаманте, заброшенной крепости Серых Стражей в горах неподалёку. Вдвоем с Хоуком они решили отправиться на разведку, чтобы подтвердить эту догадку. Отряд Инквизиции тем временем занял крепость Грифоновы Крылья и оттуда послал ворона в Скайхолд.

Грейс прикидывала в уме множество вариантов развития событий, и когда Хоук с Алистером вернулись, выяснилось, что самый худший из этих вариантов придётся воплощать в жизнь. Осада крепости. Войска Инквизиции были готовы выдвигаться. Что ж, она хотя бы увидит Каллена…

* * *

В бою Каллен преображался. Во всех его движениях, словах и действиях чувствовалась воинская закалка. Он был непоколебим, ведя на смерть сотни людей. Грейс, как могла, старалась свести число жертв к минимуму. Она взывала к разуму Серых Стражей, убеждая, что их обманывают, что им нет нужды приносить себя в жертву, вызывая демонов из Тени. Однако в большинстве случаев кровопролития избежать не удавалось.

Очистив стену для войска Инквизиции, Грейс увидела, что Каллен бежит в её сторону:

— Инквизитор! Нужно найти стража-командора Кларель! Если мы убедим её остановить это безумие, то дальнейших жертв можно будет избежать! Предположительно, она может быть на этой террасе, — командор развернул карту крепости, и указал место.

Грейс молча кивнула.

— Берегите себя, миледи, — тихо добавил Каллен. — У меня, как всегда, лишь одно пожелание. Даже нет. Приказ. Вернитесь живой.

— По-другому и быть не может, Каллен. Я доведу это дело до конца, поверь. Я не могу умереть, пока жив Корифей.

— Удачи, — пожелал командор и сделал над собой усилие, оставив свою леди Инквизитора на попечение Алистера, Хоука и остальных её спутников.

* * *

У них не было никакого шанса противостоять дракону, дышащему огнём во все стороны. Когда он выплюнул стража-командора Кларель из своей огромной пасти, казалось, они были обречены, потому что теперь он займется ими. Однако женщина-страж использовала последние силы, чтобы прочитать заклинание, поразившее дракона. Он потерял равновесие и начал падать прямо на каменный мост, куда загнал Грейс и её спутников. Они бросились бежать. Дракон своей тушей проломил мост, и теперь тот начал рушиться прямо позади них и, к сожалению, быстрее них. Грейс понимала, что убежать они не успеют. Она лихорадочно соображала, что можно предпринять. Уже падая в пропасть, она направила энергию Якоря прямо перед собой. Сверкнула зелёная вспышка, и она погрузилась в темноту.

* * *

Это было странное место. Солас авторитетно заявил, что они попали прямо в Тень. Похоже, Грейс открыла разрыв в Завесе, они упали в него и оказались здесь. Никто не представлял, как выбраться из этой ловушки. Грейс вспомнила, что ещё один Разрыв, который она не успела закрыть из-за погони за командором Кларель, есть на главной площади крепости. Возможно, они смогут выбраться через него. Надо идти вперёд. И они пошли.

Неожиданно появилась фигура женщины, излучающая золотистый свет. Сначала он нестерпимо бил в глаза, а когда погас, перед ними предстал не кто иной, как Верховная Жрица Джустиния.

Нет, этот призрак не мог быть Верховной Жрицей. Они ведь в Тени, а здесь любые видения возможны. Это её дух, сгусток её воспоминаний, но не она сама. Тем не менее, дух этот сопровождал и направлял их в пути. Дух сообщил, что Грейс должна обрести здесь свои потерянные воспоминания, ведь она до сих пор не помнила, что случилось на Конклаве и откуда у неё эта метка. Бродя по извилистым закоулкам Тени, и убивая мелких демонов, Грейс и её спутники собирали крошечные светящиеся сферы. Как только все сферы были найдены, они слились в одну, принявшуюся разрастаться до тех пор, пока Грейс и её команда не растворились в её свете…

* * *

Серые Стражи удерживали каким-то сковывающим заклинанием Верховную Жрицу в воздухе.

— Помогите! Кто-нибудь! — в отчаянии кричала женщина.

Корифей, державший в руке Сферу Уничтожения, с угрожающим видом приближался к Жрице. Сфера засветилась зелёным и начала впитывать в себя жизненную энергию Джустинии, когда в зал неожиданно ворвалась Грейс.

— В чём дело? — гневно вскричала она.

Корифей машинально развернулся в её сторону, и Верховная Жрица, воспользовавшись этим секундным замешательством, с силой ударила по сфере ногой, выбив её из рук Корифея. Грейс поймала сферу и внезапно закричала от боли. Зелёный свет окутал её левую руку, и опустошенная сфера упала на каменный пол. Грейс заполучила Якорь.

Корифей вскричал, охваченный яростью, и кинулся на Грейс. Она что было сил рванула прочь, воздух взорвался вспышкой зелёного света. В следующее мгновение они увидели, как Грейс бежит по миру Тени, в который её перенесло взрывом Якоря, спасаясь от обломков, летящих со всех сторон. Полчище огромных пауков гналось за ней по пятам. Впереди замаячила фигура Жрицы. Она обратилась в свет и понеслась прямо на пауков, давая возможность Грейс сбежать. Она прыгнула в образовавшийся разрыв, из которого выпала прямо в руки солдат, возглавляемых Кассандрой…

* * *

— Так значит… — ошеломлённо проговорил Варрик, — Андрасте не посылала тебя. Это сделала Верховная Жрица. Благодаря ей Якорь и попал к тебе.

В груди Грейс заклокотала ярость. Как она могла верить всё это время в какое-то мистическое божественное вмешательство? Это было просто стечением обстоятельств. Вместо неё в зал мог вбежать кто угодно, и тогда он бы попал в Тень, вышел из неё, и его нарекли бы Вестником Андрасте. Любой солдат. Грейс передёрнуло. Весь её мир рухнул в одночасье. Теперь предстояло строить новый, основанный на правдивых фактах, а не на иллюзиях.

Она накинулась с обвинениями на дух Верховной Жрицы, но всё было напрасно. Ярость и злоба были напрасными. Всё, что сейчас было действительно важным — выбраться из Тени и победить Корифея.

От духа они узнали, что попали в обитель к демону ночных кошмаров, и чтобы выбраться, необходимо его победить. Бой с демоном был не из легких, однако они всё же сумели одолеть его. Нужно было скорей выбираться отсюда. Прямо перед ними светился зелёным разрыв, выходящий на центральную площадь крепости. Они кинулись к нему, однако дорогу преградило гигантское паукообразное чудовище. Путь был отрезан.

Грейс лихорадочно соображала, как им быть. Сражаться с ним было, казалось, невыполнимой задачей, учитывая его размер. Ничего не оставалось, кроме как отвлечь чудовище кому-то одному, пока остальные добираются до разрыва.

— Идите. Я вас прикрою, — решительно заявил Хоук.

— Нет! — вскричал Алистер. — Во всём этом виноваты Серые Стражи! Значит, Серый Страж должен…

— Страж должен помочь им возродиться! Это твоя обязанность! — яростно возразил Хоук.

Грейс по очереди смотрела на них, не осмеливаясь вмешаться.

— Корифей — моя… — уже тише добавил Хоук.

Повисло тягостное молчание.

— Инквизитор?

Грейс с ужасом заметила, что все смотрят на неё. Решение за ней, как за лидером. Решение, кому остаться в живых, а кому принести себя в жертву. Инквизитор оказалась меж двух огней, меж двумя разрывами, словно следовало здесь и сейчас выбрать, какой закрыть первым, из какого вылезет демон опасней. О, Создатель, она бы скорей осталась тут сама, чем выбирала, кто из этих двоих будет жить, а кто останется в Тени на верную погибель. Но она не могла умереть здесь. Ведь там, за Завесой, её ждал ещё не побеждённый Корифей… и Каллен. А Алистера ждала Элисса Кусланд. Разлепив пересохшие губы, она выдавила:

— Хоук…

Язык её не слушался, голос был словно чужим. Грейс не могла поднять глаз, не осмеливалась взглянуть в лицо Варрика. Он никогда её не простит за это. Никогда не одобрит этого решения. Хоук же с готовностью кивнул и, вскидывая меч, крикнул:

— Прощай, Варрик! — и уже тише добавил. — И ты, леди Грейселин.

Варрик смотрел на происходящее с каменным лицом. Он не мог поверить, что его друг по собственной воле остаётся здесь, что Инквизитор одобрила его решение. Дориан подхватил его под руку и что было силы потащил прочь. Грейс хотела что-то сказать, но Защитник с боевым кличем уже ринулся на огромную тварь, а остальным ничего не оставалось, кроме как со всех ног побежать к разрыву. Грейс обернулась проверить, все ли успели выбраться, и заметила, что Кассандра, бежавшая за ней, замешкалась. Инквизитор увидела, как Хоук разрубает плоть чудовища, и из раны хлещет липкая зелёная жижа, окатив Защитника с головы до ног. И тут неожиданно в её памяти всплыли слова.

«Нет же, он не достигнет цели, если ты как следует не раскрутишь цепь. Тебе просто не хватает практики, но со временем ты сможешь даже контролировать глубину раны, которую можно нанести врагу….»

— Кассандра! — вскричала Грейс, хватая за руку Искательницу и выводя её из оцепенения. — Используй Крюк! Скорее!

Кассандра несколько мгновений непонимающе смотрела на Инквизитора, затем лицо её прояснилось, и она поспешно начала отстёгивать с пояса длинную цепь, на конце которой был закреплён небольшой крюк.

— Я могу его серьезно ранить, — раскручивая цепь, заметила Искательница.

— Если оставить его здесь, он вообще погибнет! Давай же! Целься в плечо или в ногу! Там доспехи, крюк зацепится за них. Лучше он будет хромать, чем умрёт!

В следующее мгновение Кассандра выбросила крюк. За миг до этого лапа чудовища наотмашь хлестнула Хоука, и он со всего размаху приземлился спиной на камни. Крюк впился ему в бедро и зацепился за доспех. Не теряя ни секунды, Грейс и Кассандра потянули цепь на себя. Чудовище, видя, что его добыча ускользает, начало разворачиваться в сторону разрыва. Слишком медленно. Инквизитор и Искательница уже исчезали в разрыве, волоча за собой на крюке ошарашенного Хоука.

* * *

Каллен, едва переведя дух после стычки на стене, с возрастающим ужасом слушал доклад солдата о том, что сначала дракон гнался за Инквизитором и её спутниками, а потом он упал, обрушив мост. С того момента ни леди, ни её спутников видно не было. Сражение в крепости потихоньку начало затухать. Страж-командор Кларель была мертва, Ливиус Эримонд схвачен. Бой переместился на главную площадь, где из разрыва, который открыл Эримонд, выползали демоны.

Внезапно зелёное сияние разрыва усилилось, и оттуда стали появляться друг за другом члены отряда леди Инквизитора. Последними из разрыва практически вывалились сама леди и запыхавшаяся Кассандра, а за ними на цепи волочился Хоук. Несколько секунд Вестница озиралась по сторонам. Затем на её лице появилось гневное выражение, она вскинула руку, и демонов начало засасывать обратно в Тень. Разрыв закрылся, и сражение разом прекратилось. Взгляды всех присутствующих устремились на Инквизитора. Без влияния демона ночных кошмаров, которого они победили в Тени, разум Серых Стражей сразу прояснился, и они опустили оружие, осознав, что натворили.

Алистер изумленно наблюдал, как Грейс с Кассандрой выволокли за собой на цепи Хоука. После завершения боя он улучил минуту и подбежал к Инквизитору.

— Почему ты спасла меня… первым?

— Алистер, ты и сам прекрасно знаешь. Тебя ждет Элисса. Я не могла вас разлучить.

— Но ты всё же спасла и Хоука… Как ты вообще… — не договорив, он сердечно обнял Инквизитора. — Ты самая удивительная женщина, которую я встречал. После Элиссы, разумеется, — рассмеявшись, добавил он.

— Просто будьте счастливы. Столько, сколько сможете.

— Я должен идти в Вейсхаупт, доложить обстановку. Надеюсь, мы еще встретимся.

— Я тоже надеюсь, Серый Страж Алистер, — улыбнулась Грейс и смахнула выступившие слёзы.

Она повернулась к тому месту, где закрылся разрыв, и увидела Хоука, прислонившегося спиной к постаменту. Вытащив крюк из его бедра, Кассандра перевязывала его собственным шёлковым поясом, который она носила всегда поверх любых доспехов — похоже, он был её любимым предметом гардероба. Грейс мысленно подивилась, как это она решилась его испортить, используя для перевязки. Хоук тем временем вытирал лицо от слизи платочком, который, судя по всему, тоже дала ему Кассандра.

— Как ты, Гаррет? — присаживаясь рядом, спросила Грейс.

— Чувствую себя наживкой на крючке, — усмехнувшись, промолвил он, потом поморщился от боли в ноге и добавил: — Должен сказать, ты меня удивила, леди Инквизитор.

Кассандра закончила перевязку и отошла в сторону, вытирая руки.

— Варрик бы никогда меня не простил, если бы я позволила тебе там умереть. Да я бы сама себя никогда не простила, — покачав головой, сказала Грейс.

Неожиданно Хоук взял её лицо в свои ладони и, притянув к себе, подарил ей крепкий поцелуй. Когда он отпустил Грейс, она изумлённо смотрела на него круглыми глазами, затем коснулась губ пальцами. Хоук, видя её крайнее удивление, добродушно сказал:

— Это за то, что спасла мою никчёмную жизнь.

— Да я так и поняла, только… — Грейс вздохнула и с грустной улыбкой добавила: — Ты только что украл мой первый поцелуй.

Настала очередь Хоука удивлённо уставиться на Инквизитора:

— Подштанники Создателя! Так, значит, ты никогда…

Грейс отрицательно покачала головой:

— Берегла его для… кое-кого.

— Что, разве не для меня? — прищурив глаза, шутливо спросил Хоук.

Грейс опять покачала головой.

— Проклятье! — воскликнул Хоук. — Значит, буду до конца дней искупать эту свою оплошность.

— Главное, что ты жив, Гаррет, — Инквизитор вытерла платочком остатки слизи с лица Хоука, затем поднялась и направилась к Серым Стражам, столпившимся на площади.

За спиной она вдруг услышала звонкий шлепок и, обернувшись, увидела, как Хоук с раскрытым от удивления ртом прикрывает щёку ладонью, глядя вслед стремительно удаляющейся прочь Кассандре.

* * *

— Командор своим взглядом скоро проделает дыру в твоей спине, — наклоняясь к Инквизитору, тихонько заметила Кассандра.

Они верхом на лошадях возвращались в Скайхолд. Грейс решила присоединить к Инквизиции Серых Стражей. Всё-таки они действовали не совсем по своей воле. Они слышали Зов, оказавшийся мороком Корифея, и лишь пытались предотвратить будущие Моры. Другое дело, какими способами они пытались это сделать… Но какой спрос с солдат, выполняющих приказы командиров? Страж-командор Кларель погибла, поэтому в цепях они вели на суд Инквизиции Ливиуса Эримонда. На него и ложилась основная вина, поскольку он даже не пытался отрицать свою преданность Корифею. Тем легче будет вынести приговор.

— Лучше приглядывай за Хоуком, — не осталась в долгу Грейс. — Ты ведь ранила его в ногу, вдруг ещё с лошади упадёт?

— Он едет в телеге с ранеными. И вообще, думаю, он бы предпочёл, чтобы это делала ты, — краснея, ответила Кассандра.

— Не говори ерунды. Если ты о том поцелуе, то ведь он был дружеским.

— Дружеским. В губы. Расскажи это командо…

— Я спасла ему жизнь. Он просто расчувствовался.

— Интересно, Каллен уже знает, как теперь благодарят за спасение жизни?.. — как ни в чём не бывало, будто не обращаясь к Грейс, заметила Искательница.

Грейс вытянулась в струнку и сделала движение в попытке обернуться назад, однако тут же опомнилась и повернулась обратно. Кассандре понравилась такая реакция, и она тихонько посмеялась.

— Хоук… Останется в Инквизиции? — поинтересовалась она.

— Скорее всего да. Я взяла с него обещание, что он побудет в Скайхолде до тех пор, пока его нога не заживёт. Потом найдём и ему применение. Если он захочет, конечно.

— Уж ты-то сумеешь его убедить. Леди-Сахарные-Уста….

И когда это Кассандра стала такой шутницей, подумала Грейс. Может, она так пыталась скрыть собственное смущение? Эта оплеуха, которой она наградила Хоука… Она явно неравнодушна к Защитнику. Скорее всего она очень рада, что они спасли его, и теперь пребывает в прекрасном расположении духа. Особенно после того, как Хоук согласился присоединиться к Инквизиции.

Грейс потянула поводья, замедляя ход лошади и делая вид, что поправляет ногу в стремени, а сама тем временем ждала, пока Каллен с ней поравняется. Однако он будто бы внимательнейшим образом смотрел на дорогу впереди, и проехал мимо. Грейс нагнала его.

— Командор, вы не слишком радуетесь победе. Наши потери велики?

Каллен знал этот шутливо-официальный тон, когда Инквизитор начинала обращаться к нему на «вы». Иногда он ему подыгрывал, но на этот раз он был зол. Этой ночью кошмары его были особенно невыносимыми. А утром он услышал разговор солдат, в котором они обсуждали, как Хоук у всех на виду поцеловал Инквизитора, и теперь они будут счастливы вместе. День командора явно не задался. Не дождавшись ответа, Грейс продолжила, сменив тон:

— Каллен, ты в порядке? Не ранен?

— Нет, Инквизитор, всё обошлось. Вы, я вижу, тоже в полном порядке.

— Да, не считая того, что в Тени мне пришлось делать тяжкий выбор между…

— Да, я знаю. Мне уже доложили, — не дал ей договорить Каллен. — Но, к счастью, вам удалось спасти обоих. Как всегда. Инквизитор спасает всех.

Грейс вспомнила разговор с Лелианой, когда она сказала ей ровно те же слова.

— Но никто не спасает меня, Каллен… — она повернулась и испытующе взглянула на командора.

— Уверен, кто-нибудь обязательно найдётся.

«Он знает, — подумала Грейс. — На площади была куча народа, все видели… Он точно знает».

— Почему ты так говоришь? Я что-то не то сделала?

— Как я могу осуждать ваши действия, вы ведь Инквизитор.

Грейс насупилась, пришпорила лошадь и понеслась вперёд.

— Уверена, что не хочешь повторить? — Хоук протянул Грейс цветок эмбриума, который он тайком от травницы сорвал в саду Инквизиции. За две недели пути из Западного Предела рана на его ноге уже успела затянуться, однако ему всё ещё приходилось использовать костыли для передвижения по крепости.

— Кажется, твой командор просто тюфяк, раз до сих пор не сделал этого первым.

Грейс почему-то не смутили его слова. В присутствии Хоука ей было так легко, так свободно. С ним она была совсем другая, чем с Калленом. Наверное потому, что её сердце ему не принадлежало. А без сердца разговаривать куда как легче.

— Гаррет, ты мне очень нравишься, — улыбнулась Грейс и приняла цветок. — Но как друг.

— Другого ответа я и не ждал, — Хоук поймал её руку и сжал в своих ладонях.

Некоторое время он внимательно вглядывался в её глаза, а она просто улыбалась и тоже смотрела на него. Это было просто. Ведь её сердце ему не принадлежало. Затем он вздохнул и выпустил её руку.

— Что ж, как знаешь. Но если вдруг передумаешь…

— И не надейся. Я ведь спасла тебя не для себя, а для кое-кого другого.

— Как это понимать? — Хоук, поняв, что Грейс не шутит, сделался серьёзным: — О ком это ты?

Вместо ответа Грейс легко коснулась кончиками пальцев его щеки, где пару недель назад пылал след от пощёчины Кассандры.

— Грейс, девочка, не надо таких прикосновений. Прости, но они будоражат моё… сердце.

Грейс засмеялась. Легко, словно зазвенел колокольчик.

— Однако намек твой я понял. Думаешь, у меня есть шанс? — с усмешкой спросил Хоук.

— С одним цветком может и нет. Но я могу договориться с травницей на букет, — подмигнула ему Грейс. — Но это ещё не всё, — она извлекла из-за пазухи плоский сверток. — Вот, отдай это ей. Вместе с букетом, разумеется. Поверь мне, она будет на седьмом небе.

— Книга? — удивленно поднял брови Хоук, затем развернул ткань и уже громче переспросил: — Авторства Варрика? — Грейс с довольным видом кивнула. — Что ж, если ты так говоришь… Попытка не пытка. Надо же себя чем-то занять, пока вы не уедете в этот Хамше… Халошме…

— Халамширал, — поправила Грейс.

— Да, именно это я и хотел сказать, — с этими словами Хоук завернул книгу обратно в ткань.

— Ну что, идем за букетом? — улыбнулась Грейс.

* * *

Проводив взглядом Хоука с букетом из цветков эмбриума и кровавых лотосов, направляющегося назад во внутренний двор, Грейс заметила, что в беседке за столом сидели Каллен и Дориан, а перед ними была разложена доска с фигурками. Инквизитор подошла поближе и тихонько стала наблюдать за игрой, оперевшись о колонну. Вскоре маг заметил её:

— А, Грейс! И давно ты тут стоишь?

— Инквизитор! — Каллен было поднялся, но Грейс махнула ему, указывая обратно на стул.

— Прошу, не прерывайтесь из-за меня.

— Ну вот, а я уж было подумал, ты уходишь, и победа останется за мной, — обиженно проговорил Дориан. — Хотя, о чём это я? Победа ведь будет моей! Смотри и дивись, Инквизитор! И ты, командор. Увидишь, тебе сразу станет лучше от этого незабываемого зрелища.

— Да ну? — усмехнувшись, переспросил Каллен. — А мне кажется, что выиграл я. И чувствую себя при этом просто прекрасно! — с этими словами он сделал свой ход, и стало ясно, что победа действительно за ним.

— Вот же воображала! — махнул рукой Дориан и поднялся с места.

С довольным видом Каллен потянулся и обратился к Инквизитору:

— Что ж, обязанности ждут меня. Если… если, конечно, ты тоже не хочешь сыграть.

Грейс отметила про себя, что командор в прекрасном расположении духа. Похоже, он перестал дуться из-за того дурацкого случая с Хоуком и больше не «выкал» ей.

— Почему нет, — Грейс опустилась в кресло, где только что сидел Дориан.

— Знаешь, — сказал он, расставляя фигуры в начальные позиции, — ребёнком я часто играл со своей сестрой. Хорошо помню это её самодовольное выражение лица каждый раз, когда она побеждала — то есть, постоянно. А потом я стал неделями тренироваться с братом, и надо было видеть её лицо, когда выиграл я!..

Такая перемена настроения Каллена озадачила Грейс. Он никогда прежде не рассказывал ей о своей семье. Что же заставило его сделать это сейчас? Командор тем временем продолжал:

— Пока я служил Ордену Храмовников, а затем и Инквизиции, я не видел их. Прошло уже много лет. Не знаю, играет ли она ещё.

Каллен вёл себя так расслабленно и непринуждённо, он словно открылся Грейс с новой стороны. И ей эта его сторона очень нравилась. Как, впрочем, и все остальные его стороны. Она затаила дыхание, боясь, что он замолчит и не будет рассказывать дальше, и этот волшебный миг беззаботной беседы растает как снежинка на ладони.

— Так у тебя есть братья и сестры? — наконец решилась спросить она.

— Две сестры и брат, если быть точнее, — охотно ответил Каллен.

— И где они теперь?

— Переехали в Южный Предел после Мора. Я не особо часто им пишу, хотя следовало бы… Что ж, мой ход.

Игра в фигуры никогда не удавалась Грейс. По правде говоря, она и не любила эту игру, однако хотела побыть с Калленом, поэтому старательно обдумывала свои ходы, чтобы потянуть время и не сделать его победу слишком стремительной. Через некоторое время командор заметил:

— Так странно. Мы уже довольно долго не заговаривали об Инквизиции и её делах. Честно говоря, приятно вот так отвлечься.

Грейс очень польстили его слова, однако она не знала, что ответить. Она боялась, что если скажет что-то слишком откровенное, то вся магия этого момента будет испорчена. Опять будет эта неловкость, эта недосказанность. Грейс собрала всю свою волю в кулак, непринуждённо улыбнулась и сказала так расслабленно, как только могла:

— Нам нужно чаще проводить время вместе.

Грейс замерла. Что-то ответит Каллен? Ведь он не убежит, не закончив игру? Ну почему, почему она так трясётся над этой мелочью? Будь на его месте Железный Бык или Варрик, она без колебаний произнесла бы те же слова, не заботясь о том, как они прозвучат. И только с командором нужно было тщательно следить за речью, чтобы не сказать слишком многого, одновременно намекая на своё небезразличие к нему. Грань была такой тонкой — грань между условностями их положения и желанием стать ближе друг к другу. К облегчению Грейс, ответ Каллена был таким же непринуждённым, и в то же время уверенным:

— Я бы очень этого хотел.

Сердце Грейс словно пронзила стрела. На мгновение ей почудилось, что весь мир исчез, она видела только улыбающееся лицо командора, и его слова несколько раз эхом повторились в её голове. Не вполне осознавая, что говорит, она ответила:

— Я тоже.

Каллен мгновение помедлил. На его лице было какое-то ласковое, спокойное выражение, которое Грейс, кажется, заметила только сейчас. Она жадно разглядывала его глаза, его скулы, его колючий заросший подбородок, затем глаза заскользили по губам и перебежали на шрам возле них. Это лицо было самым прекрасным в мире. Грейс как никогда хотелось встать, отшвырнуть прочь игральную доску вместе со столиком и припасть к его губам. Она чувствовала, как земля уходит у неё из-под ног, словно она парит в воздухе… Из этого видения её вернули в реальность слова Каллена:

— Ты наконец сказала это.

Грейс прекратила парить и ухнула в пропасть…

Каллену же со стороны казалось, что она только вполуха слушает его и внимательно смотрит на доску, обдумывая следующий ход.

— Что ж… Нам надо закончить игру, да? Мой ход, — Грейс показалось, что в его голосе мелькнула нотка разочарования — с чего бы это?

Очень скоро стало ясно, что победа командора неминуема. Грейс этому не сопротивлялась.

— Похоже, победа за мной.

— Да уж, видно, ты не растерял сноровку. Уверена, ты сможешь выиграть у своей сестры, когда вновь увидишься с ней.

— Возможно, — засмеялся Каллен. — Сыграем как-нибудь ещё? Может, удача улыбнётся и тебе.

— Обязательно сыграем.

Каллену безумно не хотелось отпускать Грейс, не хотелось заканчивать эту игру. Но им нужно было возвращаться к своим обязанностям.

* * *

— Как там Хоук? — спросила Грейс, отвлекаясь от прекрасного пения Марибель. — Его не видно — не слышно.

— Ты удивишься, но он… угадай? С Искательницей! Не поверишь, обсуждают мои книги! — Варрик подлил себе эля из кувшина.

— Да неужели? Создатель, я так рада. Надеюсь, им хорошо вместе. Они оба заслуживают обрести счастье.

— Похоже, не только они проводят время с пользой для души. Дориан сказал, вы с командором пропустили партеечку в фигуры? — поднося кружку ко рту, заметил Варрик.

— Дориан болтун, — сделав глоток, ворчливо сказала Грейс.

— Видимо, Кудряш послушал меня… то есть, голоса своего разума… — Варрик понял, что сболтнул лишнего, однако было уже поздно.

— Поясни-ка, — потребовала Грейс.

— Ну, ты же знаешь, он ходил надутый как снуфлер и злой как глубинный охотник, когда узнал о… ну, ты понимаешь, про тебя и Хоука. Это ведь все заметили.

— Дальше? — Грейс вперила в гнома выжидающий взгляд.

— Я и вызвал его на душевный разговор. Объяснил ему, что он просто плохо знает Хоука, и не следует воспринимать это всерьёз.

— А может, зря? — с хитрым видом сказала Грейс и заметила, что Варрик заинтригованно уставился на неё. — Ведь он хотел предложить мне… м-м-м… стать его девушкой.

Варрик беззвучно раскрыл рот. Грейс рассмеялась.

— Да расслабься ты! Мы нарвали цветов для букета, я отдала ему твою книгу и отправила покорять сердце Кассандры. Только и всего.

— Ты отправила? — казалось бы, Варрик уже не мог выглядеть более удивлённо, однако Грейс ошибалась.

— А я думала, ты лучше всех всё знаешь! Всё и про всех! Однако видишь, как оно вышло, — сквозь смех проговорила леди Инквизитор.

Варрик озадаченно почесал затылок и тоже издал тихое «Хе-хе».

* * *

Грейс проснулась в отличном настроении. Завтра должен был состояться решающий совет, на котором они подготовятся к визиту в Зимний Дворец. Во время бала им необходимо будет выследить заговорщиков, которые собирались устроить покушение на императрицу Селину. Затея была довольно рискованной и опасной, однако Грейс нетерпелось увидеть императорский дворец. Она представляла, что это будет довольно романтично. Что, возможно, там Каллен пригласит её на танец, и… В дверь постучали.

Всё утро Грейс просидела за столом, разгребая документы, скопившиеся за время её отсутствия в непомерных количествах. Время от времени она тоскливо выглядывала в окно, где ярко светило солнце, и ей совершенно не хотелось просидеть взаперти до вечера. Приближалось время обеда, и Грейс вдруг вспомнила их с Алистером пикник на площадке крепостной стены, и озорная мысль неожиданно пришла ей в голову.

Каллен так задумался, что не заметил, как в его кабинет кто-то вошёл. День выдался на редкость тёплым и солнечным, и все двери были открыты. Он удивленно заморгал, когда прямо на документ, который он изучал, вдруг опустилась корзинка, из которой повеяло жареным мясом и выпечкой. Он поднял голову и увидел улыбающуюся леди Инквизитора.

— Помнишь, мы собирались больше времени проводить вместе? А помнишь, я обещала приглядывать, чтобы ты хорошо питался? Так вот, приказ Инквизитора. Мы идем обедать. На крышу.

Каллен даже не нашёлся, что возразить. Он очень удивился такому беззаботному поведению Грейс, но ведь именно эта черта его к ней и притягивала.

— Ну, раз приказ Инквизитора… Разве могу я ослушаться?

— Верное решение, командор. Идём же.

Они поднялись на площадку соседней башни, откуда Грейс пятью минутами раньше отослала ничего не понимающего солдата, и разложили еду на скатерти.

— Завтра важный день, — начала разговор Грейс. — Сначала совет, на котором мы обсудим детали поездки в Зимний дворец, а затем у меня будет суд над двумя заключёнными — Ливиусом Эримодном и сэром Рут.

— Страж, которая сама пришла к вам за наказанием, раскаявшись в своих преступлениях? — спросил Каллен, доставая из корзины кубок.

— Вина? — Грейс протянула кувшин командору, и тот подставил бокал. — Да, та самая женщина. Никак не могу решить, что с ней делать. Просто помиловать, боюсь, будет недостаточно, но какое тогда наказание она должна понести? Ведь она не успокоится, пока чувство ее вины не утихнет? Ох, прости, я опять о делах. Ты ведь сказал, что тебе приятней отвлекаться от них время от времени. Тогда скажи…

Каллен старательно жевал мясо, запивал вином и с удовольствием слушал болтовню Инквизитора. После той партии в фигуры их общение перешло на какой-то новый, непринуждённый уровень. Ему были по душе такие перемены, однако он предпочёл бы иногда прерывать разговоры, отвлекаясь на поцелуи или объятья… Только подумать, засранец Хоук украл её поцелуй! Они знают друг друга всего ничего, а клятый Защитник уже набрался смелости сделать это! Не то что он, Каллен, который уже несколько месяцев только и делал, что целовал леди Тревельян… в своих мыслях. Когда он узнал о том поцелуе, он злился вовсе не на Грейс, а на себя. На собственную нерешительность, на то, что он всегда оглядывается на звания и останавливается, вспоминая о своих командорских обязанностях. Но ничего, если в Зимнем Дворце им удастся без лишней шумихи отыскать заговорщиков, он отведет леди Грейслин к какому-нибудь прекрасному фонтану в императорском саду, и тогда, при свете звёзд…

От внезапного порыва ветра волосы Грейс растрепались, и тонкая прядка так и осталась в уголке её рта. Она доедала пирог и не обратила на это внимания. Каллен так задумался, глядя на неё, что его рука машинально потянулась и убрала волос с лица. Грейс так и застыла, не прожевав пирог до конца. Затем она быстро сглотнула, хлебнула вина и быстро сказала:

— Спасибо.

К счастью, их дальнейшему общению этот неловкий момент никак не помешал, и они не спеша закончили обед. Грейс встала, закончив складывать скатерть в корзину, и заметила, как командор отряхивает крошки с колен. Грейс залюбовалась его мужественной фигурой: его сильными ногами, широкими плечами, которые меховой воротник делал ещё шире. Несколько крошек запутались в шерсти воротника, и Каллен, казалось, не заметил их.

«Что ж, — подумала Грейс, — пришла моя очередь проявить внимательность к командору». Она подошла к нему и провела рукой, пытаясь стряхнуть крошки. Однако мех был слишком длинный, и они остались на месте. Грейс начала старательно выковыривать их оттуда, и уже начала раздражаться, когда они всё-таки поддались и выпутались из меха. Грейс хотела уже убрать руку, но тут Каллен взял её ладонь в свои. Огненная волна пробежала от кончиков пальцев Грейс к самому её сердцу. Создатель, да что же это за наваждение! Ведь эти руки уже касались её, когда она сидела в ванне, и тогда она была совершенно спокойна. Тогда её тело не дрожало, ноги не подгибались, и весь мир не вертелся вокруг неё колесом.

Они так и стояли — рука Инквизитора в ладонях Каллена. Медовые глаза глядят в изумрудные. Ни слова, ни звука не сорвалось с их губ, однако они поняли друг друга и без этого. Слова были лишними. Только взгляд, только прикосновение. Каллен медленно поднес к своему лицу руку девушки и коснулся губами её ладони. Всё это время он не отрываясь смотрел прямо в глаза Грейс. Казалось, он всем своим видом говорил: вот он я, весь твой, вот мои чувства, смотри, я больше не боюсь, что ты их увидишь. Грейс как заворожённая наблюдала за командором. Казалось, прошла вечность, пока он подносил её руку к своим губам. Теперь огонь пылал по всему её телу и внутри неё, она будто сама обратилась в огонь, она пылала, она изнывала от этого жара, она отчаянно хотела, чтобы Каллен прямо сейчас потушил этот пожар поцелуем, но не в руку, а в губы…

Нет, не сейчас. Как будет она завтра вершить суд, если сейчас даст волю своим чувствам? Как будет она стоять перед Калленом на совете и обсуждать визит в императорский дворец, если её мысли будет занимать лишь поцелуй, лишь его губы? Нет, не сейчас. Ещё не время. Нужно ещё немного подождать, совсем чуть-чуть…

«Неужели ты не понимаешь, что один из вас может просто не дожить до завтра? И тогда уже будет поздно» — слова Алистера вдруг вспыхнули яркой искрой в её памяти.

«Нет, — подумала она, — до завтра я точно доживу. И до послезавтра. Но, Каллен…»

Грейс высвободила руку и быстро отвернулась, подбирая корзину. На лице Каллена отразился испуг.

— Леди Грейселлин, простите меня! Я не должен был позволять себе эту вольность!

Грейс прижала корзину к себе и молча поднялась, опустив глаза.

— Прошу вас, не молчите! Я сделал что-то не так? Ответьте же.

«Каллен всегда начинает обращаться ко мне на «вы», когда волнуется или обижен, — отметила про себя Грейс. — Это так мило…»

— Нет-нет, что ты, всё так… Даже слишком… так…

Наконец она нашла в себе силы улыбнуться. Каллен облегчённо выдохнул, и они стали спускаться вниз.

— Что-то миледи Инквизитор опаздывает… — задумчиво глядя в окно, промолвил Каллен. — Такого раньше не случалось. По крайней мере, я не припомню.

Весь вчерашний вечер он думал о ней. Думал о её маленькой ручке, о её глазах, так открыто глядящих прямо в его сердце… Он надеялся, что позволил себе не слишком много (уж точно не так много, как прохвост Хоук!). Он надеялся, что они по-прежнему будут общаться непринужденно и по-дружески… Нет, не хочет он никакой дружбы! Совсем не этого он хочет!

Жозефина и Лелиана, услышав замечание командора, переглянулись. К великому изумлению Каллена, Жозефина издала сдавленный смешок, а губы Лелианы растянулись в загадочной улыбке. Каллен снова отвернулся к окну. Ох уж эти женщины.

— Видимо, её платье не сдаётся без боя, — хихикнула Жозефина и прикрыла рот.

— Что? Какое ещё платье? — сердито переспросил командор. — Разве Инквизитор носит пла….

Каллен резко развернулся от окна к столу, и в этот момент в дверях появилась леди Тревельян. Каллен так и замер с открытым ртом на полуслове. Ему нестерпимо захотелось протереть глаза и потрясти головой, настолько он не мог поверить тому, что видит. Инквизитор поплыла от двери к столу с картой, и тёмно-зелёная ткань заструилась от движений её ног, словно рябь побежала по траве долийских лугов от дуновения ветра. Подол, рукава и воротник её платья были отделаны золотой вышивкой, в которой угадывались мотивы символа Инквизиции, золотые пуговицы с глазом Инквизиции были застёгнуты не до конца, и глубокое декольте открывало взору то, что обычно было скрыто. Каллен судорожно сглотнул, потом шумно втянул ноздрями воздух. Губы леди Тревельян кокетливо изогнулись в полуулыбке. Каллен никогда не замечал, что у Инквизитора такая красивая грудь — ещё бы, ведь она раньше никогда и не носила настолько открытых нарядов. Командор обречённо подумал, что это, пожалуй, будет самое тяжёлое заседание Совета в его жизни.

Советницы так не думали.

— Миледи! Вы просто сногсшибательны! — воскликнула Жозефина.

Каллен позавидовал тому, с какой легкостью женщины могут делать комплименты друг другу.

— Прекрасная работа. Вам очень идёт, — добавила Лелиана.

— Спасибо, — смущённо проговорила Грейс.

«Да они просто издеваются!» — подумал командор.

— Командор, а вы что думаете? — повернулись Советницы к нему.

«Точно издеваются!»

Каллен глубоко вдохнул и осторожно сказал:

— Безусловно, платье красивое и очень вам идёт.

— И это всё?! — Жозефина сердито уперлась руками в бока. — Вы заметили просто красивое платье?

— Нет, я, конечно же, заметил, что красивее всего здесь леди Инквизитор, но… — Каллен осёкся, поймав на себе заинтересованные взгляды трёх женщин, прокашлялся и быстро сменил тему: — Думаю, мы не за тем здесь собрались.

— Миледи, только не наклоняйтесь слишком низко над картой, — прикрыв рот рукой, игриво обратилась к Грейс Жозефина, однако все остальные прекрасно её слышали, — иначе Командор будет смотреть не в ту сторону.

Каллен тут же кинул взгляд «не в ту сторону». Грейс заметила это и еле сдержала улыбку. Кажется, её наряд произвёл должный эффект. Командору казалось, что это заседание совета длилось просто бесконечно. Он всеми силами старался сосредоточиться на обсуждении плана действий, но его взгляд против воли скользил по соблазнительным формам, облегаемым тканью платья. Как назло, леди Инквизитор постоянно забывалась и склонялась над картой так низко, что у Каллена тут же пересыхало во рту. Он пробовал стоять позади Инквизитора, но это было еще хуже. Рука так и тянулась провести по бархатистой поверхности, почувствовав сквозь ткань тепло её тела, изгибы её фигуры. От собственных мыслей Каллена бросило в жар, и ему пришлось снять с себя меховой плащ. Повертев его в руках несколько секунд, он подошел к Инквизитору и накинул его ей на плечи. Грейс удивлённо обернулась к нему, Лелиана замерла на полуслове, Жозефина перестала скрести пером по пергаменту.

— Умоляю вас, миледи, прикройтесь! Невозможно работать в такой… накалённой обстановке!

Грейс собрала все силы в кулак, чтобы не рассмеяться. Затем улыбнулась и, как ни в чем не бывало, проговорила:

— Ах, командор, благодарю вас! Я как раз подумала, что в платье здесь холодновато. Видите, мои руки совсем замёрзли?

Грейс взяла командора за руку своими ладонями, дабы показать, насколько они холодны. Каллен был в перчатках и не мог ощутить, правду ли говорила леди Инквизитор, однако он понял, что это своего рода вызов, и решил его принять.

— Да… конечно. Я вижу. Не могли бы вы в следующий раз одеваться теплее, не то простудитесь. Кто же тогда… кто же пойдет спасать Тедас?

Жозефина и Лелиана переглянулись. Они внезапно почувствовали себя здесь лишними, однако наблюдать такую сцену было весьма любопытно, и они внимательно следили за развитием событий.

— Да неужели кроме меня некому? Вот, Лелиана, — Грейс повернулась к Советнице, — у неё ведь уже есть опыт в таких делах. Она возьмет Хоука и моих спутников, и вместе они расправятся и с бандитами, и с демонами. В это время я буду лежать у себя в комнате под тёплым одеялом, а вы будете поить меня лечебными отварами, — Грейс невинно захлопала ресницами, ожидая реакции Каллена.

Тот понял, что проиграл.

— Боюсь, мои солдаты будут против, если я вместо тренировок буду бегать от лечебницы к вашим покоям.

— Нет, зачем же бегать? Будете сидеть подле меня, поить и поправлять подушку, а бегать будет кто-нибудь другой.

— Эм… ну так и быть, можете заболеть. Но только после поездки в Зимний дворец, — заключил Каллен и, ощутив жар на щеках, повернулся наконец к карте.

Грейс за его спиной подмигнула Советницам. Они явно были довольны этим маленьким представлением. Оставшиеся вопросы были решены уже в более спокойной обстановке. Как только все неотложные дела были улажены, леди Монтилье и Лелиана быстро, как только могли, покинули зал Совета, оставляя командора с Инквизитором наедине. Грейс делала последние пометки в своем пергаменте и не сразу это заметила. Оторвавшись от бумаг, она увидела, что осталась одна с Калленом, который собирал в стопку свои отчеты. Это не входило в её планы, поэтому она тоже направилась к выходу, быстро скинув с плеч плащ командора и бросив его на стол. Ей совсем не хотелось его снимать. Ведь он был такой теплый и пах Калленом. Но она не собиралась (по крайней мере пока) появляться в нём на людях, ведь по Скайхолду тут же поползут слухи. Она уже приготовилась толкнуть дверь, однако вдруг услышала требовательный окрик Каллена:

— Уже уходишь?

Грейс закрыла глаза, пытаясь сообразить, что же ей предпринять. Лучше всего сейчас будет изобразить невинность и найти повод выскользнуть за дверь. Командор уже шел в её сторону размашистыми шагами. Грейс с виноватым видом обернулась. В глазах Каллена горел огонь. Сначала Грейс показалось, что он до безумия зол на неё, однако уже в следующее мгновение она поняла, что это был огонь страсти. Её сердце затрепыхалось, словно птица, пойманная в клетку. Но это же игра, и она сама её затеяла, так что нужно было выпутываться. Она попятилась к двери, прижалась к ней спиной, а затем с виноватым видом сокрушенно прощебетала:

— Каллен, прости, пожалуйста. Не стоило мне это надевать! Так и знала, что тебе не понравится!

— Вовсе нет!

Настал черёд Грейс потеряться. Такого ответа она не ожидала. Но нельзя сдаваться. Она всё так же виновато улыбнулась и осторожно поинтересовалась:

— Так тебе… понравилось?

— Очень, — тихо ответил Каллен.

— Мне… одеваться так чаще?

— Пожалуй, не стоит, — улыбнулся он. — Иначе будешь привлекать к себе слишком много внимания… Мужского.

Если бы Каллен не испытывал ярости в той же степени, что и возбуждение, он бы сейчас стоял и поочередно краснел, бледнел и заикался. Но дерзость и озорство этой девушки просто неимоверно вывели его из себя. А когда Каллен злился, его речь переставала быть смущенной и сбивчивой. Грейс молчала, и Каллен решился:

— Если ты не собираешься пойти в свою комнату и накинуть что-то теплое, то возьми хотя бы мой плащ.

— Спасибо. Но я как раз иду к себе. Нужно собраться с мыслями перед судом.

— Хорошо.

Каллен опустил взгляд. Инквизитор находилась слишком близко. Румянец на её щеках, лёгкая полуулыбка, грудь, вздымающаяся от частого дыхания… В глазах у Каллена поплыло, голова закружилась. Он почувствовал нестерпимое желание овладеть этой женщиной прямо здесь и сейчас. Губы Инквизитора призывно разомкнулись…

— Так я могу идти? — сказали эти губы.

— Что? — Каллен услышал собственный охрипший голос и прочистил горло. — Да, разумеется, — он попытался собраться с мыслями.

— Тогда, может, дашь мне пройти?

Каллен с удивлением заметил, что прижал Инквизитора к дверям, да ещё оперся ладонью о них прямо поверх её плеча. Он отпрянул.

— Да, конечно, извини, — Каллен смущённо отвел взгляд.

Грейс облегчённо вздохнула. Мгновение назад она с трудом поборола желание взять лицо командора в ладони и притянуть к себе в поцелуе. Сердце колотилось, с каждым ударом посылая волны возбуждения и одновременно испуга, и эти волны иголочками бежали по всему телу. Нет, она не может поцеловать его сейчас. Впереди два важных суда, она не имеет права отвлекаться. Грейс стала поворачиваться, чтобы уйти.

— Миледи, вы… вы просто… прекрасны.

— Знаешь, всё это ради внимания только одного мужчины, — сказала Грейс, уже открыв дверь. — Тебя.

Каллен с восхищением и ужасом одновременно смотрел на стремительно удаляющуюся по коридору изумрудную юбку. Сердце бешено забилось где-то в горле.

«Она сказала. Она это сказала».

* * *

Дожидаясь начала суда, Каллен присел за стол напротив Железного Быка. На столах сегодня были особые угощения и хорошее вино — в честь победы в крепости Адамант и пополнения рядов Инквизиции Серыми Стражами. Хотя уже прошло несколько дней с момента их возвращения, столы накрыли только сейчас, совместив этот небольшой праздник с проведением суда над магистром Эримондом.

Железный Бык налил Каллену вина, проигнорировав его возражения. Сэра тут же осушила свой бокал, довольно икнула и сунула в рот кусок сладкого пирога. Подошёл Варрик и тоже взялся за кувшин. Похоже, перед отъездом в Зимний Дворец все хотели немного расслабиться.

— Видели наряд босса? — заговорил Железный Бык. — Аж глаз слепит от такой красотищи, — с этими словами он прищурил единственный глаз.

— Наша Грейси красива хоть в платье, хоть обмотанная кишками бронто! — принимаясь за солидный кусок мяса, заметила Сэра.

— Точнее и не скажешь! — поднял бокал Варрик.

— Уверен, что вообще без одежды она выглядит ещё лучше! — Бык издал пошлый смешок и отхлебнул из кружки.

Каллен поспешно поднёс бокал к губам, чтобы скрыть своё смущение. Железный Бык не унимался:

— Так бы и схватил эти тряпки, да сорвал с неё! А потом…

— Ты говоришь об Инквизиторе! Следи за языком! — не выдержал Каллен.

— Ну-ну, мальчики, потише, вы ведь в главном зале, — примиряюще сказал Варрик.

— Вот ты вроде командир, а очевидных вещей не понимаешь, — понизив голос, пробасил Бык. — Дамы затем и надевают это коде… дедо…. Как бишь его, мадам?

Железный Бык повернулся к Вивьен, которая всё это время сидела тихо и в разговоре не участвовала.

— Декольте, цветик мой, — деловито сказала она.

— Да! Оно самое. Так вот. Дамы затем и надевают такое длинное…

— Глубокое, — вставила Вивьен.

— А-а-а, чтоб его. Такое глубокое декольте, потому что хотят, чтобы с них эти тряпки сорвали! Разве не так, мадам?

— Иногда так, а иногда нет. Вот взгляни на меня, — Бык послушно уставился на декольте Вивьен, — у меня красивое тело, почему бы его не показывать так же, как мы показываем красоту лица или волос?

Каллен не стал смотреть на декольте Вивьен. Он вдруг представил, как бы сорвал с леди Инквизитора это ненавистное платье. Или хотя бы медленно пробрался под юбку, гладя её бедра… Командор поспешно приложился к кубку, чтобы наваждение схлынуло. Да чтоб ему провалиться на этом месте с такими недостойными мыслями!

— Ну так, а Инквизитор-то хочет, чтобы с неё сорвали тряпки, или не хочет? — не унимался Бык. — Я-то, конечно, свои выводы уже сделал, но ты скажи мне как женщина.

— Думаю, и да, и нет, — резюмировала Вивьен и принялась за тушёного нага.

— Сложно, — хмыкнул Бык. — Ох уж эти человеческие женщины. Не разберёшь, что там у вас на уме.

Очень быстро в зал набилось довольно много народу. Все с нетерпением ждали очередного суда Инквизитора. Вскоре она вошла и села на трон. Стройная, изящная в своём струящемся платье (Каллен с облегчением отметил, что все пуговицы теперь были застёгнуты). Волосы, ставшие длиннее со времён суда над магистром Алексиусом, волнами падали ей на плечи, перехваченные золотым обручем с огненным глазом Инквизиции. Она показалась Каллену какой-то древней богиней, явившей свой прекрасный лик из забытья времён.

Рядом с Каленом опустилась Кассандра, а за ней и Хоук. Каллен недовольно покосился на него. Сейчас он будет пожирать взглядом его леди Инквизитора. Хоук и правда повернулся спиной к Каллену и лицом к трону, однако кого именно он пожирал в это время взглядом, видно не было. Однако, это стало ясно, когда леди Тревельян перевела взгляд на Защитника, а затем с лёгкой улыбкой подмигнула ему. У Каллена зубы свело, с такой силой он сжал челюсти.

Ввели пленника. Подобно магистру Алексиусу, Эримонд не отрицал своё одобрение методов Корифея, во всеуслышание заявляя о своей преданности ему. Однако Инквизитора мало волновали его излияния. Магистр с вызовом восклицал на весь зал, что ни казнь, ни заточение в темнице ему нипочём. Леди Тревельян же было нипочём его пустое бахвальство. Своим приговором она отдавала Ливиуса Эримонда Серым Стражам, дабы он, вступив в ряды тех, кого совсем недавно пытался убить, защищал мир от порождений тьмы. Эримонду, судя по всему, не слишком понравилось такое наказание, ведь он ожидал легкой смерти, однако, когда он выпьет крови порождений тьмы, его желания не будут иметь никакого значения. Как, впрочем, не имели значения они и сейчас.

Следующей подсудимой была сэр Рут, Серый Страж, которая сама попросила суда и наказания за то, что поддалась влиянию предателей и принесла в жертву своих товарищей. Решить судьбу этой женщины было сложнее, ведь она была лишь солдатом, выполнявшим приказы — одной из многих. Ко всеобщему изумлению и вместе с тем одобрению, леди Инквизитор провозгласила, что Андрасте прощает её, а Инквизиция отпускает с миром.

— Вот это женщина! — восхитился Хоук, поворачиваясь к сидевшим за столом, и тут же получил гневный взгляд от Кассандры.

— Наша женщина! — поднял бокал Железный Бык. — За нашу леди Инквизитора!

Все, включая Каллена, одобрительно подняли кубки и выпили за здоровье их дорогой леди.

* * *

Праздничный день плавно перетёк в праздничный вечер. Компания спутников Инквизитора перекочевала в таверну. Железный Бык и Сэра уже порядком опьянели и сидели с глуповатыми улыбками, отпуская пошлые шуточки направо и налево. Наконец в зал вошёл Варрик, ведя за собой Инквизитора. Каллен с облегчением заметил, что Грейс сменила платье на свой обычный белоснежный дублет.

— Я нашел её, Рюшечка! Сдавай на неё, — с довольным видом обратился Варрик к Жозефине.

— А вот и наша шаловливая Грейс пришла поиграть в Шаловливую Грейс! Э-э-эй, где же твоё шаловливое платьице, а-а-а?! — Сэра захохотала и застучала по столу ладонью.

Железный Бык тоже издал громогласный смех и обратился к Инквизитору:

— Правильно сделала, что сменила этот наряд, босс. А то мы с блондинчиком слюной изошлись.

Каллен сделал вид, что ничего не слышит и вперил взгляд в вилку, нервно вертя её в руке.

— Ну ничего, Дориан ведь помог тебе вытереть слюнки, правда же? — парировала Грейс, усаживаясь за стол.

— Ещё чего! — возмутился Дориан. — Справится и сам, он уже большой мальчик.

— А командору кто вытрет? — Бык ехидно глянул единственным глазом на Инквизитора.

— Каллену это не нужно.

— Хочешь сказать… — Бык сделал паузу, делая глоток из кружки, — чтобы он… сам?

Он толкнул Сэру локтем, многозначительно глянув на Каллена.

— Сам, понимаешь? — и они опять истерически рассмеялись.

— Кажется, у вас уже достаточно народу, так что я пойду, — не выдержал Каллен.

Грейс умоляюще глянула на него. Каллен заметил это и опустился на место.

— Да ладно тебе, Кудряшок. Может, хватит уже жить одной работой? Расслабься хотя бы сегодня, — добродушно сказал Варрик.

Наконец, ставки были сделаны, игра началась. Время от времени кто-нибудь рассказывал смешную историю. Даже Каллен наконец расслабился и поведал всем о том, как один солдат, проиграв, вынужден был идти через казармы в одном исподнем, но при этом сделал вид, что облачен в полный доспех. Все покатывались от хохота. Грейс была счастлива. Это был лучший вечер за последние месяцы. Она, кажется, впервые видела, как смеётся Каллен — открыто, расслабленно. Она ничего не могла с собой поделать. Просто любовалась им. Вскоре Жозефина начала тасовать карты после своей победы и проигрыша Блэкволла.

— Кажется, у нас закончилась выпивка, — заметила Грейс, разглядывая дно своего бокала.

— Я принесу! — Каллен (вот чудо расчудесное!) вскочил с места. — Без меня не начинайте!

— Надо же, а ведь сначала даже играть не хотел! — проводил его удивлённым взглядом Дориан.

В этом кону Жозефина опять выиграла.

— Сдавайте заново! Я всё видел, как вы жульничали, леди Посол! — вдруг сказал Каллен.

— Командор! Как можно! Леди не жульничают.

— Тогда давайте испытаем вашу удачу еще разок.

— О-о, я хочу на это посмотреть! — оживилась Грейс.

Посмотреть было на что. Каллен проиграл. Не просто эту игру, а всю свою одежду. Грейс смущенно опускала взгляд, пыталась отвлечься, но взгляд неизменно скользил по обнаженному торсу Каллена. Вот ирония, думал Каллен. Днём он думал о том, как раздеть леди Инквизитора, а теперь вот разделся перед ней сам. Что ж, пусть теперь она смущается при виде него. Он сегодня смутился более чем достаточно при виде её прелестей.

— Ни слова, гном, — сердито посмотрел он на Варрика, который уже было открыл рот.

— Да я всего лишь хотел предупредить тебя, Кудряш.

— Никогда не связывайтесь в картах с антиванками, — шутливо погрозила пальцем Жозефина.

Повеселившись, народ начал расходиться. Никому не хотелось смущать командора ещё больше и наблюдать, как он будет голышом пробираться в свою башню. Грейс в упор смотрела на него, не спуская глаз. Железный Бык уже храпел, уронив голову на стол, Варрик стоял у выхода. Они были одни. Грейс молча встала и принялась расстегивать дублет.

— Что ты… Нет, миледи, не нужно! — протестующе поднял руку Каллен.

— Всё в порядке, — невозмутимо сказала Грейс, добираясь до последней застежки.

Каллен смущенно отвернулся, сопротивляясь желанию увидеть, что пряталось под курткой. И тут она приземлилась прямо перед ним на стол.

— Она, конечно, не твоего размера, но добежать хотя бы до кузницы вполне хватит, — улыбнулась Грейс. — Уверена, там найдется для тебя какая-нибудь одежда.

Каллен решился поднять взгляд и увидел, что под курткой Грейс была светлая рубашка. Инквизитор весело подмигнула командору и направилась к выходу.

_________________________________________________________________________

(прим. авт.: название игры на англ. Wicked Grace, дословный перевод wicked — шаловливый, испорченный)

Кабинет был пуст. Ветер шелестел отчётами, в беспорядке лежавшими на столе, то задувал, то вновь разжигал пламя свечи. Внезапно один документ всё же сдуло со стола, и Грейс, на лету поймав его, подошла к столу, чтобы положить на место. И тут ей попался на глаза пергамент, и в нём всего два слова: «Милая Грейс…»

Каллен что, собирался написать ей письмо? Интересно, о чём, с таким-то вступлением? Грейс глянула на лестницу, ведущую в комнату наверху, и, набравшись смелости, начала взбираться по ней. Ничего интересного там не было. Одинокая кровать, над которой в лучах света, падавших из прорехи в крыше, витали пылинки, да сундук в углу. Грейс обернулась. Ах, да, ещё стойка для доспехов. И на этой стойке аккуратно висел её дублет. Грейс дотронулась до него. Он был ещё влажным и пах мылом. Похоже, его уже успели почистить и доставить командору. Однако Каллен почему-то не спешил возвращать его. Грейс вернулась вниз. Выглянула в окно. Внизу виднелась убегающая вдаль горная дорога. За спиной скрипнула дверь и послышались шаги. Грейс не оборачивалась. Она уже знала, что это вошёл командор.

— Всё же вид из моего окна не в пример лучше.

— Не могу знать, — ответил Каллен, подходя к окну и становясь рядом с леди Инквизитором.

— Каллен, я… нам нужно поговорить, — серьёзно сказала Грейс, в упор взглянув на него.

Каллен задумчиво посмотрел на Грейс, и затем кивнул:

— Да, пожалуй. Я тоже хотел… переговорить с тобой.

— Наедине?

— Наедине, — кивнул он.

— Тогда… идём?

Они вышли на крепостную стену. День выдался солнечным и безветренным. Солнце уже клонилось к закату, золотя своим светом всё вокруг. Каллен нарушил молчание:

— Извини, что пока не вернул тебе куртку. Её ещё не почистили…

— Что? — непонимающе глянула Грейс на командора.

Она так задумалась, что сначала не поняла, о чём он вообще говорит. Потом вспомнила свой дублет, висевший на манекене, и поняла, что он нарочно не возвращал его.

— А, вот ты о чём. Ничего, как видишь, у меня на этот случай есть запасной, — она дотронулась до тёмно-синей куртки, которой Каллен до этого дня не видел на ней.

— О, хорошо… Так… О чём ты хотела поговорить?

— А ты не догадываешься?

Каллен промолчал.

— Тогда я начну первой, — вздохнула Грейс. Она остановилась. Её глаза перебегали от крепостной стены к лицу командора. — Каллен, я… Не проходит и дня, чтобы я не думала о тебе. Слишком часто… Постоянно… Я не могу больше молчать и делать вид, что ничего не происходит.

Сотни раз Каллен представлял себе подобный разговор. Он проигрывал в уме, что она скажет ему, что он ответит ей. Каждый раз в мыслях он видел себя краснеющим, теряющимся. Но почему-то теперь, когда всё происходило на самом деле, волнение куда-то ушло. Наверное потому, что он уже твёрдо знал, чего хочет. И этого уже ничто не могло изменить. Он поймал на себе вопросительный взгляд Инквизитора.

— Я тоже, Грейс. Тоже не могу молчать и… и перестать думать о тебе.

В тихом голосе Каллена звучала уверенность. Казалось, он ждал этого разговора уже очень давно и был готов дать свой ответ. Грейс подумалось, что она не знает ещё многих ноток в голосе командора, что ей ещё столько предстоит узнать о нём… Она растворялась в этой бархатистости, в этом спокойствии. Его голос был самым прекрасным и дорогим голосом на свете.

— Скажи, почему ты молчал всё это время?

Каллен потёр шею, раздумывая, что лучше сказать в такой ситуации. Действительно, почему он молчал? Чего ждал?

— Знаешь, я… я и сам не знаю. Ты ведь Инквизитор. А я — твой командующий. Идёт война… Я не мог подумать, что это вообще возможно…

С каждым словом Каллен подходил всё ближе к Грейс, и наконец оказался слишком близко. Грейс могла разглядеть каждый волосок на его лице, каждый изгиб его шрама, каждый блик в янтарных глазах. Силы покинули её. Нет, она больше не может этому сопротивляться.

— Если бы это было невозможно, меня бы здесь не было…. — пожала плечами Грейс, чувствуя, как в животе родилось это знаменитое ощущение, так часто описываемое в книгах — словно бабочки порхали внутри.

— Так ты… — казалось, ближе подойти уже невозможно, но Каллен ещё больше приблизился к Грейс. Они почти коснулись кончиками носов. Она ощутила его запах. Его взгляд был прикован к её губам. В мире перестало существовать всё, кроме этих губ. Пусть рухнет в бездну весь Тедас, но он прямо сейчас прикоснется к этим губам, ощутит наконец их вкус… — Кажется, я прошу слишком многого… Но всё же, мне бы хотелось… — выдохнул он и потянулся к ней.

Сердце Грейс перестало биться. Она обратилась в сгусток бурлящей крови. Она обратилась в чувства, её захлестнуло томительное, почти невыносимое ожидание поцелуя…

— Командор! — окрик со стороны почти физически оттолкнул их друг от друга. — Я принёс копию доклада Лелианы…

— Что?! — Каллен резко развернулся, глаза его сверкнули, вперившись в неудачливого разведчика. — Отчёт Лелианы. Вы просили доставить его вам немедленно…

Взгляд, которым Каллен одарил солдата, казалось, мог разрушить весь Скайхолд до основания. Грейс не могла его видеть, однако она видела реакцию солдата. Его вдруг осенило. Он посмотрел сначала на командора, потом на растерянное лицо леди Инквизитора, стоявшей позади, и нашёлся быстрее, чем следовало:

— Ах, да… К вам в кабинет… Сию же секунду, — и, попятившись, спешно кинулся к двери.

Грейс это насмешило. Неловкость ушла, и она, посмеиваясь, смотрела вслед удаляющемуся солдату.

— Кажется, ты его здорово напугал….

Едва она успела это договорить, как Каллен, развернувшись, резко притянул её к себе и жадно припал к её губам. Грейс еле успела понять, что произошло, но уже в следующее мгновение обхватила командора за талию и ответила на его поцелуй. Она тоже много раз себе это представляла, гадала, о чём будет думать в этот момент. Однако теперь она ни о чем не думала. Был только он, только его губы и этот поцелуй. Больше ничего.

Каллену казалось, что все его чувства сосредоточились у него на губах. Он жадно целовал Грейс, его руки гуляли по её спине, талии, прижимали её к себе. Голова кружилась. Мысли перепутались. Внезапно у них кончился воздух, и они вынуждены были отстраниться друг от друга.

— Каллен, ты… ты удивил меня. Это что же, был поцелуй? Все было так быстро, я не уверена, что правильно поняла.

— Да уж, — рассмеялся Каллен.

— Но ничего, всё равно я именно этого и хотела.

— Правда? Это же… очень хорошо.

— Повторим? — и Грейс, счастливо улыбаясь, притянула его к себе.

Последовал ещё один долгий, горячий поцелуй. И ещё один. И ещё. Казалось, им больше не нужно было дышать, ведь они дышали друг другом. Дышали поцелуями. Дышали прикосновениями друг к другу. Грейс наконец могла касаться его лица, гладить его шею, зарыться рукой в его волосы. Всё решено. Она больше не сможет жить без него. Ведь жизнь — это он. Когда они всё же прервались, чтобы отдышаться, Грейс тихо проговорила, проводя рукой по его щеке:

— Как же теперь ехать в Зимний Дворец? Как же теперь мне стоять подле тебя и не иметь возможности обнять? Как делать вид, что я — просто Инквизитор, а ты — просто мой командующий?

— Если бы я знал… — Каллен прислонился к ней лбом, взял в ладони её лицо. — Давай побудем сегодня вместе. Столько, сколько сможем.

— Давай, — прикрыв глаза, прошептала Грейс.

— Придёшь вечером?

— Может, лучше ты? У меня есть балкон…

Каллен тихонько рассмеялся:

— Уговорила.

И они опять припали друг к другу. Потому что дышать по отдельности было уже невозможно.

* * *

— Никак не пойму, ты идёшь или летишь? — поймав во дворе Грейс, поинтересовался Хоук.

— И то, и другое, — рассмеялась она.

— Нет, ты всё-таки летишь…

— Разве у меня есть крылья?

Хоук вытянул голову и глянул за спину Инквизитора.

— Возможно, ты их и не видишь, но они есть.

Грейс опять рассмеялась в ответ. Всё ясно, подумал Хоук. Леди Тревельян окончательно и бесповоротно для нас потеряна.

— Когда же они вырастут у тебя, Гаррет?

— Как? — Хоук с притворным удивлением оглянулся, словно ища что-то за спиной. — Я думал, их хорошо видно.

— А у Кассандры они есть? — игриво подмигнула Грейс.

Хоук усмехнулся. Грейс была счастлива. Не зря она спасла его. И Алистера. Пусть они будут счастливы. Пусть все будут счастливы. Как она сама.

* * *

— Миледи?

— Прошу, зови меня по имени, — оборачиваясь, промурлыкала Грейс, притягивая Каллена к себе.

— Оно слишком прекрасно. Не могу набраться смелости, — Каллен поцеловал её.

Они стояли на балконе. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, и горы были окрашены огненными бликами его лучей.

— Действительно, прекрасный вид. Наконец-то и я его увидел. Кажется, здесь побывали уже все, кроме меня, — с притворной обидой повернулся он к Инквизитору.

— Каллен, перестань. Разве ты не понимаешь? Как я могла позвать тебя на балкон к себе в комнату? Это было бы неподобающе.

— А теперь?

— Теперь я готова. Ведь больше не нужно сдерживаться.

— Да… — тихо подтвердил Каллен и снова нашел её губы своими.

Это были самые прекрасные губы, которые целовали её, самые прекрасные руки, которые обнимали её. Она растворялась в них без остатка и уже не хотела возвращаться.

— Обещай, что один танец будет за мной в Зимнем дворце, — поглаживая мех на его воротнике, сказала Грейс.

— Вообще-то танцор из меня никудышный. Храмовники ведь на балы не ходят, — засмеялся Каллен.

— Приказ Инквизитора, — деловито заметила Грейс.

— О, конечно, Инквизитор. Приказа я ослушаться не смею.

Они почти не разговаривали. Слова были лишними. Сейчас за них говорили их тела, их движения. Их губы. Их руки. Их сердца. Грейс прижималась к нему, гладила его лицо, его спину. Он тоже прикасался к ней, но сдерживался, не позволяя себе больше, чем следовало, не пуская свои руки туда, куда ещё рано было пускать.

— Каллен… — от того, как она произносила его имя, у него мурашки бежали по телу. — Знаю, это глупо, и наверно не стоит этого говорить сейчас, но… Я просто должна тебе сказать.

Она взглянула ему в глаза. Создатель, как же она была прекрасна! Неужели она теперь будет принадлежать ему? Лишь ему одному?

— Конечно, говори.

Грейс на мгновение прикрыла глаза, провела по его щеке ладонью. Он поймал её и стал покрывать поцелуями.

— Я люблю тебя, Каллен.

Он потерялся в её глазах. Он потерялся в этих двух разрывах, с головой погрузившись в Тень, в этот изумрудный океан — неважно, куда, если это были её глаза. Теперь она была обречена. И он тоже.

— И я люблю тебя, Грейс. Больше всего на свете.

Она зарылась лицом в его меховом воротнике.

— Когда же это началось, Каллен?

— Разве это важно?

— Наверное, нет. Но всё-таки. Я… я бы хотела тебе рассказать.

Грейс отстранилась, посмотрела ему в глаза.

— Это покажется странным… но у меня это произошло там, в Редклифе.

— В будущем? — удивился Каллен.

— Да… — Грейс набрала полную грудь воздуха, и наконец поведала Каллену о том разговоре с будущим Калленом. О том прикосновении. О тех самых словах.

— Вот оно как, — усмехнулся Каллен. — Так значит, будущий Я сдал тебе прошлого меня?

— Точно, — улыбнулась Грейс.

— Знаешь, надо было всё-таки рассказать мне сразу. Тогда у нас было бы намного больше времени.

— Но Каллен, разве это было бы честно? Просто последовать совету того, другого, Каллена, даже не разобравшись в своих чувствах?

— Пожалуй, ты права. Я рад, что мы наконец вместе. Остальное уже неважно.

Впервые за долгое время у Каллена на душе было так легко и спокойно. Ему не хотелось больше ни о чём думать. Только ощущать рядом её присутствие, вдыхать её аромат, слышать её голос… Они смотрели, как первые звёзды разгораются в небе, как ночь опускается на Скайхолд.

— Пусть ночь длинна,

Но вперед иди,

Чтоб в небесах

Свой день найти —

Рассвет придёт.

Каллен впервые услышал, как пела Грейс, и её голос показался ему чистым и серебристым, словно свет звёзд, появившихся в ночном небе.

— Каллен, у нас обязательно будет свой рассвет. Мы одолеем и Корифея, и любую напасть.

— Верно. Мы их всех одолеем.

— Вместе?

— Вместе.

Он заключил её в свои объятья, и больше уже ничто в мире не имело значения.

Грейс неуклюже обняла искусственной левой рукой новорождённую девочку, и с замиранием сердца смотрела на неё. Это плод их любви с Калленом, самое прекрасное создание на свете. Каллен склонился к малышке. Он никогда ещё не видел таких крошечных созданий. Не мог поверить, что это — его собственная дочь. Его и Грейс.

Последние месяцы казались Каллену сном. Они приехали в поместье Тревельянов под Оствиком, чтобы было кому позаботиться о малыше, готовом вот-вот появиться на свет. Да и родители, и брат Грейс, соскучившиеся по ней, раз в неделю присылали ей письма с просьбой наконец посетить их. И вот, они здесь. Каллена приняли с распростёртыми объятиями. Вести о великих деяниях Инквизиции дошли и до них, вызывая чувство гордости, ведь это их дочь руководила столь могущественной организацией. И неважно, что теперь эта организация сильно уменьшилась и перешла под контроль Верховной Жрицы Лелианы — то есть, Виктории. Рано или поздно это должно было случиться, ведь Инквизиция создавалась для закрытия Бреши и победы над Корифеем. Теперь, когда всё это свершилось, большого смысла в её существовании в прежнем виде уже не было. И Грейс и Каллен порядком подустали от свои обязанностей. Им хотелось создать собственную семью и оставить великие дела своим последователям. Поэтому они на время (а может, временное окажется постоянным) оставили свои посты, узнав, что Грейс ждёт ребёнка.

— Как мы её назовем? — с волнением спросила Грейс. — Я была уверена, что будет мальчик, и об имени для девочки совсем не задумывалась… Теперь я в растерянности.

Каллен взял девочку на руки. На самом деле, он-то уже давно выбрал имя и теперь примерял его к этому крохотному комочку.

— Ты примешь любой мой выбор? — улыбнулся он, глядя на свою жену.

— Любой, — подтвердила Грейс. — Я доверяю тебе как самой себе, ты же знаешь. Так что́, есть у тебя какие-нибудь мысли?

— Есть одна.

Каллен осторожно сел на край кровати, одной рукой обнимая Грейс, а второй их дочку.

— Что ж, тогда… Добро пожаловать в этот мир, Глория.