Спасти его душу (джен)

Весь следующий месяц был расписан буквально по минутам. Тренировки в зале из-за долгого перерыва давались нелегко. Тело словно заново привыкало к знакомым нагрузкам. Помимо физических тренировок также были занятия по зельям, где я больше наблюдал, чем действительно что-то делал, и изучение магии с отцом.

Очень быстро я понял, что в основах не разбираюсь совершенно, и все, что успел изучить сам путем проб и ошибок, на поверку оказывалось лишь поверхностными знаниями или же невероятной удачей. Поэтому мы направили все силы на углубление моих знаний. Но, несмотря на отсутствие свободного времени на что-то помимо учебы, я был очень счастлив, ведь все это было настолько интересным, что я даже забыл о мечте научиться летать на метле.

Как только я научился контролировать потоки магии в собственном теле, отец, настроенный очень серьёзно, позвал меня к себе в кабинет. На столе перед ним лежали две одинаковые длинные коробки, на которые он старался даже лишний раз не смотреть, словно опасаясь того, что лежит внутри.

— Гарри, подойди ближе, — и голос отца показался вдруг таким громким, что я даже вздрогнул и наконец, отойдя от двери, подошел к массивному столу.

— Гарри, ты знаешь, что это? — спросил отец очень тихо, открывая одну из коробок и показывая мне то, что лежит внутри. На темно-синем бархате лежала волшебная палочка.

— Волшебная палочка, сэр.

— Правильно. А теперь возьми и взмахни ей.

Я сделал так, как велел отец: взял палочку в правую руку и попробовал взмахнуть, но ничего не произошло. Пусть она и являлась волшебной, сейчас казалась обычным куском безжизненного дерева, что меня несколько разочаровывало. Очевидно, я ожидал, что, как только моей руки коснется эта вещь, сразу произойдет нечто невероятное. Под внимательным взглядом мистера Снейпа, я положил палочку обратно. Тогда он протянул мне вторую коробку уже с другой палочкой, и я снова попытался ей взмахнуть. На этот раз все было по-другому. Я почувствовал легкое покалывание в кончиках пальцев, а на мое движение палочка отозвалась снопом красных искр. Отец был доволен, словно и сам ожидал именно этого результата.

— Хорошо, что именно эта палочка приняла тебя. Теперь с ее помощью мы сможем начать разучивать стандартные заклинания.

— Сэр, а кому принадлежала эта палочка?

Отец тяжело вздохнул, словно не хотел говорить, а потом продолжил:

— Она принадлежала твоей матери, а эта, — он перевел взгляд на первую палочку, — твоему отцу. В ту роковую ночь, я прибыл на место одним из первых и забрал их палочки, чтобы они не затерялись под бесчисленным мусором или кто-нибудь не забрал их и не использовал в корыстных целях. Твои родители были сильными магами, и палочки впитали часть их силы за те годы. Не хотелось, чтобы они попали не в те руки, а тебе могут пригодиться. Все это время они хранились в моем сейфе в Гринготсе, и теперь настало время, чтобы ты обзавелся своей первой палочкой.

Я слушал, и в душе у меня зажглось что-то теплое и родное. Я ещё крепче сжал палочку матери, которая отныне принадлежала мне, и подумал, что теперь это не просто кусок древесины, но что-то большее. Так я и застыл, пытаясь представить свою мать, которую видел на фотографиях, как она с этой палочкой в руках творит волшебство... А потом я вспомнил, что ее больше нет, и меня словно окатили холодной водой. Теперь эта изящная палочка не казалась такой прекрасной, ведь она не смогла защитить маму, какой бы сильной волшебницей та не была. Словно прочитав мой мысли, палочка выпустила в воздух зеленые искры, а покалывание усилилось настолько, что я выпустил ее из рук, ощущая острую обидную боль. Прикасаться к палочке вновь совершенно не хотелось. Пронаблюдав за этой короткой сценой, мистер Снейп ничего не сказал, лишь поднял палочку с пола и убрал ее обратно в футляр.

— Думаю, стоит еще немного подождать.

* * *

Издалека слышался глухой и размеренный бой часов, ставший частью воцарившегося молчания. Казалось, на этом наш разговор окончен, но тут Гарри задал давно ожидаемый мной вопрос.

— Вы мне расскажите, что произошло в ту ночь?

Вопрос Гарри прозвучал оглушающе в установившейся тишине и совершено безжизненно, словно мальчик и сам не был уверен в том, что хочет услышать ответ. Возможно, так и было, ведь он почти никогда не задавал вопросов о своих родителях. В этом, конечно, была и моя заслуга, но я не ожидал такой покорности от маленького и любознательного мальчика.

А хотелось ли мне самому говорить о той ночи? Порой даже вспоминать о ней не хотелось, ведь те ужасы до сих пор стояли перед глазами, и от них не было спасения. Не хотелось вываливать все это на Гарри, чтобы он также страдал от кошмаров каждую ночь, но я пообещал, что честно отвечу на любой его вопрос, пусть лучше он узнает обо всем от меня, чем из газет или посторонних.

Что ж, этот момент должен был настать рано или поздно, и как бы я не готовился, я все равно не был до конца готов рассказать Гарри всю правду. Поднявшись со своего кресла и подойдя ко все еще пристально смотрящему на меня мальчику, я подтолкнул его к выходу. В библиотеке, в окружении сотен книг говорить о прошлом казалось более правильным и, возможно, не так мучительно. Гарри покорно шел за мной, хотя и несколько насторожен. Странно было ощущать это в нем, словно он уже был взрослым и отовсюду ожидал опасности.

Когда мы расположились на удобном диване, я с головой окунулся в свои воспоминания, не зная с чего начать. Обычно в таких случаях следует рассказывать с начала, и пока я думал об этом, мысли уводили меня все дальше и дальше в темные глубины моей памяти.

— Все началось… — голос мой прозвучал так хрипло, что пришлось прокашляться и начать снова. — Все началось задолго до твоего рождения, когда Том Реддл, более известный как Темный Лорд, пытался захватить власть над магической Британией.

— Это был тот, кому вы служили?

— Да, и впредь не перебивай меня.

Мальчик кивнул, а я поспешил продолжить, дабы не потерять мысль.

— На самом деле, Том не был таким уж опасным волшебником и хотел прийти к власти мирно, но Дамблдор посчитал его угрозой и собрал отряд сопротивления, который назвал «Орден Феникса». Твои родители, как и многие другие маги тоже были его участниками и, безусловно, верили Дамблдору, что, на мой взгляд, было ошибкой.

Противостояния Тома и Ордена происходили довольно редко, и, возможно, они бы не замечали друг друга и дальше, но тут было произнесено то роковое пророчество, о котором изначально было известно лишь Дамблдору, а потом и Тому через меня. Тёмный Лорд, как и я, к несчастью, не знал содержание пророчества полностью, а потому совершил ошибку. Пожалуй, самую ужасную в своей жизни. Он решил, что в пророчестве говорится о тебе. Однако, несмотря на тяжелую судьбу и непростой характер, безумным убийцей, коим представляло его магическое сообщество, он не был. В последние годы Том был очень вспыльчив, это правда, мог причинить помешавшим ему людям вред, но лишь в том случае, если они отказывались отступить с миром.

В ночь на Хеллоуин он пошел к вам домой, Гарри. Я думаю, случилась очередная вспышка неконтролируемой ненависти ко всему. Пошел один, никому ничего не сказав, в такие моменты он был слишком самоуверен. Но я все равно решил проследить за ним, потому что боялся за вашу семью, и я практически уверен, что не Реддл первый вступил в бой. Твой отец всегда был безрассудным, а после вступления в Орден и вовсе перестал обдумывать поступки как свои, так и других. Первым скорее всего напал именно он, и Тому пришлось обороняться, но так как он был сильнее, а ко всему был разозлён, противостояние получилось недолгим. Джеймс погиб от смертельного заклятия сразу же, а мать в тот момент была с тобой в детской.

Когда я оказался в доме, твой отец был уже мёртв, а где-то наверху раздавался грохот. Я побежал на второй этаж по полуразрушенной лестнице в надежде остановить Тёмного Лорда. Он впал в неистово, разбрасывался непростительными заклятьями во все стороны. Я уже открыл дверь, когда смертельный луч попал в Лили, закрывшую тебя своим телом. Комната на миг озарилась зелёным светом, а после все померкло. В комнате остались только мы с тобой и тело Лили, а Темный Лорд исчез. Расщепился или успел трансгрессировать, я не знал, но медлить не было времени. Воздух так искрился от магии, что это могли почувствовать, и вскоре сюда должны были вскоре прибыть остальные члены Ордена.

Тогда я видел тебя в первый и, как казалось, в последний раз. Я был уверен, что о тебе позаботится кто-то из друзей твоих родителей или крестный, а потому оставил все как есть и, забрав палочки, переместился к себе. Если бы только знал заранее, что тебя отдадут магглам, то не оставил бы тебя там в ту ночь...

Казалось, что все это я проговорил на одном дыхании, на последних словах в моих легких закончился последний глоток кислорода, и я судорожно вдохнул и внимательно посмотрел на Гарри.

— Вы бы правда пошли на это, если бы знали, что меня отдадут тетке?

После своего рассказа я ожидал много вопросов, но почему его волновало именно это?

— Разве я стал врать тебе, Гарри? Но отвечая на твой вопрос, да, я бы забрал тебя к себе в ту же ночь, хоть и не имел на это прав.

— Это потому что у меня есть еще и крестный? Но где он?

— Сириус Блэк, лучший друг твоего отца, отбывает в Азкабане наказания за убийство. Его арестовали в ту же ночь, когда он, прибыв на место после меня, застал Джеймса и Лили убитыми, и, по показаниям свидетелей, сошел с ума и стал убивать ни в чем не повинных магглов.

— И он, правда, это сделал? — в голосе мальчика, наконец, появился страх.

— Я не знаю. Тогда мир был совершенно ненормальным после исчезновения Темного Лорда. Обвиняли всех и во всем, и не все были правы. Я тоже мог бы сейчас сидеть в Азкабане за то, что служил Темному Лорду, но меня спасли, хотя правильнее будет сказать, посадили на цепь, чтобы всегда иметь возможность припоминать мне мои прегрешения.

В комнате воцарилась непроницаемая тишина. Я был совершенно опустошён этим разговором, и сейчас хотелось лишь одного — покоя, в котором смогу забыться. Гарри будто чувствовал это и боялся даже лишний раз пошевелиться. Слишком взрослый поступок для такого ребенка, как он. Но лишь его присутствие рядом помогало не упасть в ту бездну кошмаров, что всегда приходила с воспоминаниями о Лили. С души словно упал камень, так долго мешавший нормально вдохнуть, но жаль, что он был всего лишь один из многих.