Спасти его душу (джен)

— Не-е-ет!

Снейп проснулся от собственного крика.

Тебе снова приснился кошмар, который преследовал уже на протяжении нескольких лет с того самого рокового дня. Каждый раз ты видишь одно и тоже: отчаянный крик, зелёную вспышку от заклятия и безжизненные, такие любимые глаза. И мальчик, сын Лили, тоже был там.

В первое время, поглощённый своей болью от потери, ты совершенно не думал о мальчике, уверенный: он станет копией своего отца. Но время шло, и твоя уверенность постепенно подтачивалась сомнениями... Ты знал, что мальчика отдали на воспитание единственному родственнику, его тётке-маггле, которую ты никогда не любил, и был уверен, что для него так будет лучше.

Однажды, когда любопытство перевесило гордость, ты спросил у Дамблдора о том, как поживает мальчик. И ответ, пусть и положительный, показался тебе странным, словно ты чувствовал, что тебе врут. И, поддавшись неведомому чувству, ты решил проверить всё сам.

Предчувствие тебя не подвело: ты пришёл в ярость от того, как обращались с шестилетним Гарри его единственные родственники и опекуны. Ты наблюдал за мальчиком целый день и видел, как те, кто взял на себя ответственность заботиться о нем, превращали его жизнь в кошмар. И как ты мог предполагать, что сыну Лили здесь будет хорошо?

Не выдержав наконец, ты решительно направился к мальчику, чтобы увести его отсюда навсегда. Чтобы воспитать его самому. Ради Лили.

Подойдя к Гарри, который подметал дорожку слишком большой для него метлой, ты представился другом его матери. Мальчик вздрогнул и посмотрел на тебя настороженно. Этот затравленный взгляд не пришёлся тебе по душе. Он был слишком похож на твой собственный, которым ты смотрел на мир всё своё детство. Ты не стал и не смог больше ждать, схватил мальчика за руку и, отняв у него и отбросив метлу, быстро направился прочь от этого дома.

Ты шёл быстро, и Гарри приходилось бежать за тобой на своих маленьких ножках, но ты тогда этого не замечал. Внутри тебя клокотала злость, в первую очередь — на себя за несдержанность и столь опрометчивое решение. Но ты не останавливался, пока от дома Дурслей вас не отделило достаточное расстояние. Никто не остановил тебя, словно всем было плевать на то, как незнакомец уводит из дома маленького мальчика. Только тогда ты поднял руку, и в ту же минуту перед вами остановился волшебный автобус.

Мальчишка смотрел на него во все глаза, его съехавшие на нос очки, перемотанные скотчем, так и норовили полностью упасть с этого худенького лица, и ты в раздражении вернул их на место.

— Следи за своими вещами, — рыкнул ты, и мальчишка сразу съёжился под твоим грозным взглядом...

* * *

Я испугался, когда передо мной внезапно возник этот человек в чёрном костюме и длинном плаще. У него были длинные чёрные волосы, и, когда он смотрел на меня, становилось страшно. А потом он сказал, что знал мою настоящую маму, и мне стало интересно, как он угадал, что я здесь. Мне хотелось, чтобы незнакомец рассказал мне о маме, о которой мне говорили немного. Тётя называла её сумасшедшей, но я ей не верил.

— Хочешь уйти из этого дома?

Голос незнакомца был странным, словно я его уже слышал когда-то, очень давно. Мне понравился этот глубокий, словно бы грустный голос, и я, прежде, чем понять, что делаю, закивал головой, соглашаясь. Я и правда хотел уйти из этого дома с этим мужчиной, меня будто что-то толкало к этому.

Когда мужчина схватил меня за руку и потащил прочь от дома, стало немного больно, но я не мог вырваться из его сильной хватки. Поспевать за ним было сложно, и приходилось бежать. А потом мы резко остановились, и перед нами, как по волшебству, возник странный автобус. Внутри он был очень необычным, и мне хотелось рассмотреть каждую деталь, но незнакомец упрямо шел дальше, и я боялся от него отстать.

Мы ехали очень-очень быстро, так, что кружилась голова, а потом остановились и оказались в совершенно незнакомом месте. Вокруг были небольшие домики, напоминающие пряничные, совсем не похожие на те, что были на Тисовой улице. Мне понравилось это место, но мы пошли по узкой тропинке в другую сторону.

Мужчина, чьего имени я до сих пор не знал, шёл вперёд, не оглядываясь на меня. Я наблюдал за ним, за его походкой и жестами, и мне казалось, что он не просто идёт, а буквально взлетает над дорожкой, как хищная птица.

Мы остановились перед домом, который стоял в отдалении от других и казался немного мрачным — под стать этому человеку. Внутри дом казался нежилым, на полках скопилась пыль, а на мебель были накинуты белые простыни.

Только внутри, закрыв дверь, незнакомец повернулся ко мне, и я смог рассмотреть его лицо.

— Меня зовут Северус Снейп. Ты должен обращаться ко мне «мистер Снейп». Теперь ты будешь жить со мной. Я хочу, чтобы ты научился выживать в этом мире, и помогу тебе в этом ради памяти твоей матери.

— Мистер Снейп, — я решился обратиться к нему. Мой голос дрожал, и я слегка притопнул ногой, чтобы собраться с силами. — Тетя Петуния говорит, что моя мама была сумасшедшей…

Договорить мне не дали. Лёгкий, но от этого не менее обидный подзатыльник, заставил выступить слёзы в уголках глаз.

— Всё, что говорила твоя тётка, было ложью. Твоя мама, как я и ты, была магом. Ты знаешь, кто такие маги?

— Нет, сэр.

— А кто такие маглы?

— Нет, сэр.

— Скоро ты узнаешь всё о нашем мире, — пообещал мужчина. — А пока я покажу твою комнату.

Мы поднялись на второй этаж, в маленькую комнату, которая теперь, по словам этого человека, была моей. Я всё ещё не верил, что это происходило на самом деле. Я боялся, что сейчас проснусь и снова окажусь в чулане под лестницей.

— Я не думал, что заберу тебя, но это показалось правильным решением. Не дай мне об этом пожалеть.

— Мистер Снейп, я, правда, могу остаться? — решился я уточнить, но ответом мне была удаляющаяся спина.

Я остался один, думая о том, что вся моя жизнь была одной сплошной ложью. А этот страшный с виду мужчина внушал мне необъяснимое доверие. От пережитых событий хотелось спать, и я заснул сразу же, как лёг на небольшую кровать.

* * *

Когда я спустился вниз, меня уже ждала сова с письмом от Дамблдора. Директор уже успел всё узнать и, судя по тону письма, был явно недоволен. В конце он приказывал немедленно вернуть мальчика назад, чтобы он продолжал взрослеть в семье маглов и не знал о своём происхождении до самого поступления в школу.

Я вспомнил давний разговор, который произошёл между мной и Альбусом о мальчике, который выжил после заклятия Тёмного Лорда. Тогда Дамблдор сказал мне, что этот ребёнок особенный и ещё совершит великие дела. Тогда я отнёсся к этому скептически, но сейчас понял, что с правильным воспитанием и нужными навыками мальчик сможет стать тем, кто сравнится по силе с самим Тёмным Лордом.

Письмо полетело в камин, моментально занялось пламенем и сгорело. Я не собирался ни отвечать на него, ни выполнять содержавшихся в нём требований. Я осознавал, что Дамблдору это не понравится, но идти против него было мне не впервой.

Я проснулся в незнакомой комнате и обрадовался, что всё это было на самом деле. Этот дом совершенно не походил на дом тети Петунии: не было раздражающих обоев в мелкий цветочек, бесчисленных фотографий двоюродного брата Дадли, других слащавых мелочей. Чувствовалось, что у этого дома есть своя история, свой голос, и этот голос походил на своего хозяина. Такой же нелюдимый, иногда грубый, но побуждающий желание докопаться до истины.

Я услышал внизу голоса. Кто-то ругался, и я решил посмотреть, что там происходит. Стараясь не шуметь, я выглянул из комнаты и спрятался за перилами лестницы.

Они стояли прямо под тем местом, где я прятался. Седовласый старик с длинной бородой, который кричал на мистера Снейпа, мне не понравился. Их разговор был странным, но я точно слышал своё имя. Мне хотелось послушать ещё, но от скопившейся на перилах пыли всё время щекотало в носу, и я, не сдержавшись, чихнул, чем и выдал своё местонахождение.

На меня сразу же уставились две пары глаз: взгляд мистера Снейпа был ожидаемо злым, а во взгляде его гостя было некое непонятное мне пренебрежение. Хотя меня и заметили, я всё продолжал сидеть на том же месте, пока холодный голос мистера Снейпа не заставил меня спуститься.

— Поттер, встаньте рядом со мной.

— Да, сэр, — пробормотал я и встал рядом с хозяином моего нового дома. Теперь мне представилась возможность лучше рассмотреть того, кто стоял напротив. Высокий, в странном одеянии, в таких ещё рисуют волшебников в детских книжках; очки, съехавшие на самый кончик носа, и глаза, которые смотрели прямо на меня.

— Здравствуй, Гарри, — сказал старик, мягко улыбаясь. — Меня зовут Альбус Дамблдор, и я очень давно хотел с тобой познакомиться.

Его вид выражал радушие, но когда он протянул ко мне руку, то я поспешил спрятаться за мистера Снейпа. Старичок же спокойно выпрямился, будто ничего не произошло, и вновь обратился к Снейпу:

— Северус, мы можем поговорить наедине?

— Я думаю, что мальчику будет полезно услышать то, что вы хотите сказать, профессор.

— Ну что же, — как-то тяжело вздохнул старик. — Я считаю, что Гарри должен вернуться к своим приёмным родителям.

— Нет. Доверить его воспитание маглам будет ошибкой.

— Многие достойные маги воспитывались не в магических семьях. Даже вы, профессор.

— Никогда. Не. Смейте. Говорить. Со мной. О моём прошлом, — раздельно прошипел мужчина, и от его голоса у меня по спине побежали мурашки.

— Северус, — продолжал гость как ни в чём не бывало, — неужели ты думаешь, что сможешь сам его воспитать? Мальчик живет в той семье почти с самого рождения, они, в конце концов, его единственные родные люди...

— Которые относятся к нему хуже, чем к домовому эльфу. Может, спросим у мальчика, чего хочет он?

Я снова оказался в центре внимания, чувствуя себя неуютно под этими прожигающими взглядами. Они ждали моего ответа, и я принял решение.

— Я хочу остаться с мистером Снейпом, — сказал я, хватаясь за край его длинного плаща.

— Вы получили свой ответ, Дамблдор, — констатировал Снейп. — А теперь прошу вас покинуть мой дом.

— Мы ещё вернемся к этому разговору, Северус, — тяжело вздохнул старик, погладив бороду, и растворился в воздухе.

Внутреннее напряжение, которое не отпускало меня всё это время, немного отступило, но вернулось вновь с утроенной силой, стоило мне лишь встретиться взглядом с мистером Снейпом.

— За то, что подслушивал нас, ты будешь наказан, — сказал он. — Но сначала я кое-что тебе расскажу. Следуй за мной.

* * *

Мы прошли по коридору в кабинет, в котором, в отличие от других комнат, не чувствовалось запустения. Буквально повсюду были книги, даже на полу. Они выглядели очень старыми и тяжёлыми. Мистер Снейп сел в кресло за столом, я же, за отсутствием другой мебели, хотел опуститься на пол, но властное: «Стоять!» — заставило меня замереть на месте.

— В этом мире есть люди, которые обладают магическими способностями — маги, и те, кто не обладают — маглы. Твои родители были магами, каким, вполне возможно, станешь и ты. Ты должен запомнить, что не все маги добрые, и в нашем сообществе бывают войны. Твои родители погибли от рук Тёмного Лорда, очень злого и могущественного волшебника, и однажды он вернётся за тобой. Профессор Дамблдор посчитал, что ты должен воспитываться маглами и не соприкасаться с этими проблемами, пока не станешь старше. Я же, наоборот, уверен в том, что единственный шанс для тебя выжить — это начать учиться магии как можно раньше.

Я слушал его, но не понимал.

— Сэр, можно задать вопрос... Вы знали моего отца?

Мистера Снейпа от этих слов словно током ударило. Во взгляде заплясали злые искры, а голос стал настолько холоден, что им можно было заморозить океан.

— О, я очень хорошо знал твоего отца. Он был самым бесчестным и самоуверенным человеком, который не заслужил той жизни, что у него была. Он виноват во всём, что случилось. Я запрещаю произносить его имя в этом доме.

После этого мистер Снейп буквально вылетел из кабинета, а я остался, сдерживая подступающие слёзы. Я чувствовал, что одним лишь вопросом разрушил то хрупкое доверие, которое начало возникать между нами.

Теперь он наверняка вернёт меня к Дурслям, несмотря на всё, что говорил ранее. Он уже предупреждал, что рассердится, если увидит, что я не могу держать язык за зубами.

Я вышел из кабинета и пошёл по коридору, рассматривая закрытые тяжёлые двери, прислушиваясь к царившей во всем доме тишине. Для меня такое было непривычно. В доме тёти всегда было шумно, всё казалось каким-то слишком пёстрым и хаотичным, и от этого мельтешения становилось плохо.

Я искал мистера Снейпа, желая извиниться за свой вопрос. Может, тогда он не отошлёт меня обратно? Но его нигде не было. Я обошёл весь первый и второй этаж, по крайней мере, те комнаты, которые были открыты, но в каждой меня ждало одно и то же: запустение. Обойдя весь дом, я задумался. Единственным местом, в котором я ещё не был, оставался подвал. Дверь в него была совсем неприметной, а за ней уходила вниз длинная темная лестница. При взгляде на неё мне резко расхотелось спускаться в подвал, но природное упрямство толкало меня вперёд, несмотря на страх.

Осторожно спускаясь по ступеням, я услышал раздававшиеся снизу звуки и мысленно поздравил себя с правильным решением.

Подвал представлял из себя большое, состоящее из нескольких комнат помещение с высокими потолками. Вдоль стен тянулись стеллажи с книгами и различными флакончиками, в центре комнат располагались столы, на которых стояли разного размера котлы. Под одним из котлов горел огонь, и внутри что-то тягуче булькало. Именно эти звуки я слышал на лестнице.

Мне стало интересно, и я подошёл ближе, желая заглянуть в котел, но он был слишком высоко. Я подумал, что в котле варится суп, но, увидев мельком ингредиенты, что лежали на столе, понял, что ошибся. И есть сразу же расхотелось. Сушёные травы и нечто, отдалённо напоминающее сухофрукты, выглядели вполне обычно, а вот копошащиеся в банке тараканы вызвали у меня рвотные позывы.

Однако непонятно откуда взявшийся азарт подталкивал посмотреть, что в котле.

Я взобрался на найденный под завалами книг стул и навис над котлом с большой ложкой. Что, если попробовать на вкус, что там варится?

Именно этот момент мистер Снейп выбрал для своего внезапного появления в комнате. Я вздрогнул, очень испугавшись от неожиданности; ложка упала в котёл, а я, потеряв равновесие, полетел со стула. Падая, я всё же успел заметить, как ложка растворилась в тёмно-зелёной жиже, словно там была кислота. В следующий момент жидкость с бурлением выплеснулась из котла и залила почти весь стол. Тонкая зелёная струйка потекла на пол.

Снейп резким рывком поднял меня на ноги. Я не ушибся, но мне было страшно. Таким рассерженным я его ещё не видел.

— Ты сейчас же здесь всё уберёшь. Ты уничтожил зелье, над которым я работал последние несколько дней, и теперь придётся начинать всё с начала.

— Простите...

— Что ты вообще делал здесь, Поттер?

— Я искал вас, — попытался объяснить я сквозь слёзы, — хотел извиниться за свои слова.

— У тебя очень странный подход просить прощения. Чтобы через час тут всё было убрано.

Я послушно кивнул и бросил осторожный взгляд на котёл, по стенкам которого стекала быстро застывающая жидкость.

— Все необходимое найдёшь там, — мрачно указал Снейп на один из низких шкафов.

Через минуту я был вооружён тряпками и щётками. Но он напрасно назвал их всем необходимым. Щётки совершенно не спасали положение. Я тёр и тёр проклятый котёл, но больше у меня получалось сдирать не зелёную массу, а кожу с собственных ладоней. Хотелось разреветься от отчаяния, словно я вновь оказался на кухне тети Петунии.

Снейп наблюдал за мной всё время, пока я бился над котлом, я спиной чувствовал этот прожигающий взгляд, и именно он не давал мне сдаться, несмотря на всю бесполезность моих действий. А спустя час он спокойно подошёл, достал длинную причудливо изогнутую палочку и, произнеся несколько слов, направил её на испачканный котёл, который я тщетно драил последний час. Котёл, стол, пол сразу сделались чистыми. И именно осознание того, что все мои усилия с самого начала были бесполезными и ненужными, и стало моим главным наказанием.

— Я помог тебе в первый и последний раз. С завтрашнего дня начнется твоё обучение. Советую впредь лучше думать о своих поступках и их последствиях.

Должен признаться, что этот ребёнок смог меня удивить. Когда появился Дамблдор, я допускал, что мальчик может согласиться уехать обратно. Но он принял решение остаться, и я засчитал себе маленькую победу.

Однако что же делать дальше? Никто не позволит мне просто так оставить его у себя... не с моим прошлым и точно не с судьбой, что предначертана Гарри. Визит Дамблдора, как и его просьба, были ожидаемы, хотя я и удивился, что он так скоро почтил меня личным присутствием. Пока спасало лишь то, что мнение этого ребёнка у нас ценилось больше, чем в мире маглов.

Но лучше было найти способ, при котором Гарри не смогли бы забрать у меня по крайней мере до того, как я исполню задуманное.

Я размышлял о его характере. Остаться со мной его подтолкнула решимость; впрочем, если её не направлять в нужное русло, то она может перерасти в излишнюю самоуверенность и даже глупость. А ещё мальчик был любопытен. Само по себе это не было скверно, но не в сложившейся ситуации... Пусть я и ожидал от него вопросов о родителях, но одно только упоминание о Джеймсе заставило мою кровь яростно закипать, и мне хотелось сорваться из-за этого на ничего не понимающего ребёнка. Ему ещё только предстояло узнать правду о своём отце и его дружках, один из которых официально считался крёстным Гарри.

Лучшим способом отвлечься от неприятных мыслей для меня всегда была работа. Только в своём любимом месте, среди кипящих котлов, среди склянок, фиалов и пузырьков с зельями, я мог расслабиться и не думать о прошлом, которое всё чаще пытались вытащить наружу. И надо же было случиться тому, что и тут меня ждал неприятный сюрприз: зелье, над которым я работал несколько дней и которое собирался сегодня закончить, было уничтожено этим любопытным чудовищем!

Впрочем, наказание открыло мне глаза на ещё одну черту характера Гарри: упрямство, которое раз за разом толкало его совершать бесполезное действие, невзирая на стёртые до крови ладони.

* * *

Я проснулся от громкого стука в дверь. За окном только начало вставать солнце, а день уже предвещал быть «интересным».

На стуле у кровати лежала подготовленная для меня одежда, вся чёрная и отдаленно напоминающая одеяние мистера Снейпа. Быстро переодевшись и слегка пригладив вечно растрёпанные волосы, я осторожно, помня о вчерашнем, выглянул за дверь и сразу столкнулся с мистером Снейпом.

— Жду тебя внизу. Завтрак подадут через пять минут, — с этими словами он резко развернулся и стал спускаться вниз по лестнице.

Оправившись от секундного оцепенения, я поспешил за ним.

— Мистер Снейп! Мистер Снейп! — кричал я, стараясь привлечь его внимание.

Он обернулся и посмотрел на меня, как на раздражающее насекомое.

— Поттер, я не потерплю подобного поведения в своем доме.

— Я много думал, — на лице Снейпа отразилось недоверие. — Прошу, не отправляйте меня обратно! Я сделаю всё, что угодно.

— Для начала, Поттер, прекратите понапрасну тратить моё время.

И, хотя он не дал мне прямого ответа, я понял, что по крайней мере сегодня меня никуда не отошлют.

Чтобы не искушать судьбу, я внял совету мистера Снейпа и решил вести себя тише воды. Осторожно ступая за ним в небольшую столовую, наполненную чудесными запахами, я принюхался, пытаясь издалека понять, что же накрыто на столе, и вдруг понял, что приготовление еды в этом доме за последние два дня стало для меня самой большой загадкой. Кроме нас с мистером Снейпом, в доме никого не было. Но ведь не сам же он всё это готовит? Представить мистера Снейпа у плиты, готовящего, скажем, вафли на завтрак, было так же непросто, как поверить в существование эльфов. Вопрос сорвался с языка помимо моего желания, и я сам испугался этого, поняв, что снова привлёк к себе ненужное внимание.

— Домовой эльф.

— Простите, сэр... я вас не понял, — робко переспросил я.

Снейп повернулся ко мне, мрачно глядя сверху вниз с высоты своего роста, и я мысленно приготовился к самому страшному наказанию, но он просто пояснил:

— Практически в каждом волшебном доме живут домовые эльфы, которые следят за хозяйством. Ясно?

Я активно закивал головой, выражая степень своего понимания, но мистер Снейп уже отвернулся, сел за стол и принялся за нехитрый, но питательный завтрак. Я тоже сел за стол и посмотрел на то, что стояло передо мной: каша с тостами и сок. Запах от еды шёл замечательный, но вот на вкус она оказалась просто гадостью. Я морщился, но под свинцовым взглядом мистера Снейпа продолжал запихивать в рот кашу.

Завтрак прошел в полной тишине. Как только приём пищи был окончен, тарелки тут же исчезли со стола. Волшебство! Мне бы такую способность, и, может, жизнь у тёти не была бы такой плохой.

— Иди за мной, Поттер.

Я задумался и пропустил тот момент, когда мистер Снейп встал со стула и обратился ко мне. Когда я, вздрогнув, вскочил со стула, он уже буквально прожигал меня взглядом.

— Да, сэр.

Мы направились к одной из тяжёлых дверей, которые обычно были закрыты. Мистер Снейп достал небольшой, но по виду очень старый ключ и, дважды повернув его в замочной скважине, открыл дверь.

Комната оказалась довольно большой. Здесь не было практически никакой мебели, а то, что было, больше напоминало тренировочные снаряды. От наших шагов на стенах сами по себе зажигались факелы. Только теперь я обратил внимание на то, что в комнате не было окон.

Мы прошли в самый центр комнаты. Мистер Снейп сделал мне знак остановиться и молча встал напротив. Я ощущал странный азарт, смешанный со страхом. Сейчас и начнется моё обучение? Что же меня ждёт?

— Силу волшебника определяет то искусство, которое ему ближе по духу, — сказал мистер Снейп, и его и без того глубокий голос сейчас, казалось, звучал отовсюду, отражаясь от стен. — Это могут быть заклинания, зелья, дуэльный поединок. В каждом существуют свои правила, от выполнения которых и зависит успех. В заклинаниях — важна чёткость. Неверно сказанное слово может изменить его смысл и вместо противника причинит вред заклинателю. В зельях на первое место выходит точность и зачастую время. Искусство правильно смешать ингредиенты приходит только с опытом и упорной работой. В поединке важно соблюдать традиции, что делает его более цивилизованным в глазах окружающих. В настоящем бою те же традиции приведут тебя к гибели за минуту. В глазах волшебников всем этим определяется сила, но, скажи мне, считаешь ли ты это силой?

— Нет, сэр, — не задумываясь, ответил я.

— Правильно. В первую очередь, мы — люди, а потом уже маги или маглы. Всё, что я перечислял до этого, не определяет силу человека. Мы с тобой воспитывались в мире маглов и можем это понять, но чистокровные волшебники полагаются только на свой магический потенциал. И в этом их главная ошибка. Ты понимаешь меня, Поттер?

— Да, сэр.

— У тебя ещё нет волшебной палочки, а значит, заклинания и искусство поединка мы пока проходить не сможем. Поэтому уделим внимание зельям, которые являются моей специализацией, а также физической подготовке и фехтованию.

— Сэр, а зачем вы хотите научить меня сражаться? — осмелился спросить я.

— Хочу вернуть долг одному человеку.

— Можно узнать, кому?

— Можно. Твоей матери. Я знал её с детства. — Он задумался. — Хочу кое-что тебе показать.

Мистер Снейп на мгновение застыл с закрытыми глазами. Потом он поднял волшебную палочку, еле слышно прошептал заклинание, и из палочки вырвался серебристый свет, принявший очертания лани. Она была так красива, что я не мог отвести взгляда от этих слишком живых серебристых глаз. Лань подошла ко мне, и я инстинктивно сделал шаг ей навстречу, протягивая руку, чтобы коснуться её

— Это заклинание Патронуса, — произнёс мистер Снейп. Я смотрел на лань не отрываясь. — Отображение того светлого, что есть в твоей душе, защищающее от страшных существ — дементоров. Форма патронуса отображает внутреннюю сущность волшебника. У Лили, твоей матери, был такой же патронус... такая же лань.

Он отвернулся, и следующую секунду патронус рассыпался снопом серебристых искр. Снейп хотел уже уйти, считая, видимо, что для первого урока достаточно, но я остановил его внезапным вопросом:

— Сэр, если Патронус принимает форму души волшебника, то тогда они должны отличаться друг от друга. Почему же ваш патронус совпадает с патронусом моей матери? Такое возможно?

— Возможно, если испытываешь к другому волшебнику сильные чувства.

Обучение Гарри проходило не очень хорошо. Вообще в этом была моя вина: я начал слишком резко, и моё давление только всё портило. Лучше всего ему давалось фехтование. Но больше ему нравилась не практика, а теория. Я очень часто видел, как он сидит в библиотеке и часами читает книги об оружии и истории. Я не мешал ему изучать то, что для него было интересно, даже поощряя брать и изучать новые книги.

С зельями всё было не так хорошо. После того как он перепутал даже под моим присмотром пару ингредиентов и устроил небольшой взрыв, я решил, что ему лучше сначала будет изучить свойства различных трав и составляющих зелий. Теперь всё время, что Гарри не проводил в библиотеке или тренировался с оружием, он наблюдал за моей работой в подвале.

Шло время, и Гарри начал делать первые успехи. Теперь ему и самому нравилось то, чем он занимался. Я начал замечать в его глазах азартный блеск, когда у него получалось одолеть меня в поединке или изготовить по памяти несложное зелье. Проведя с ним столько времени и замечая день ото дня, как он крепнет не только телом, но и духом, я помимо своей воли проникался к нему симпатией. У нас даже появилась некая традиция, которая сначала была простой игрой: я задавал прочесть книги, которые не были интересны Гарри, но, по моему мнению, обязательны для его обучения, а потом мы обсуждали прочитанное. За выполненное задание я позволял ему задать вопрос и всегда отвечал честно.

Со временем эти беседы стали затрагивать не только книги. Мне было интересно общаться с Гарри практически обо всём. Пока вопросы не касались его отца. Это бесило меня. Глядя на мальчика, я вспоминал Лили и иногда думал о жизни, которая могла бы быть у нас, если бы всё сложилось иначе. Бывало, я смотрел на Гарри и представлял, что он мой сын, а не Джеймса. И однажды это натолкнуло меня на одну очень безумную идею.

* * *

— Поттер, — начал я очередной разговор, — прошёл уже год с того дня, как я забрал тебя от Дурслей...

— Вы правы, сэр.

— Тебе нравится жить со мной в этом доме?

— Да, сэр.

— Сейчас я задам тебе вопрос, а ты должен хорошо подумать над ответом, — предупредил я. — Ты понял меня?

— Да, сэр. — Гарри чувствовал, что разговор серьёзный, и старался отвечать сдержанно.

— Гарри, — раньше я не называл его по имени, и мальчик невольно вздрогнул. — Ты бы хотел остаться со мной в качестве моего сына?

Реакция на мой вопрос была странной. Я ожидал удивления, может быть, страха, поэтому искренняя радость, отразившаяся в глазах Гарри, смутила меня.

— Ты не должен отвечать сейчас, — добавил я. — Через месяц тебе исполнится восемь лет, я даю тебе время подумать до этого срока.

— А что будет, если я откажусь, мистер Снейп?

— Тебя могут отправить обратно к Дурслям, — честно ответил я. — Или, если проявятся магические способности, в другую магическую семью.

— Я не смогу остаться с вами?

— Не сможешь. Я никогда не рассказывал тебе о своём прошлом, но раньше я был Пожирателем Смерти и сражался на стороне Тёмного Лорда. Никто не разрешит мне быть твоим опекуном, только если ты сам не захочешь этого. И оставлять тебя здесь дольше на непонятных основаниях мне тоже не дадут.

Гарри вдруг широко распахнул глаза.

— Сэр, когда-то вы сказали, что хотите вернуть долг моей матери. Это вы... убили её?

— Я бы никогда не причинил вред твоей матери. Я любил её больше всего на свете.

Иногда Гарри был слишком серьёзен для ребёнка. И наверное, я боялся, что он убежит от меня, не желая находиться рядом с тем, кто поддерживал убийц его родителей, иначе бы не произнёс это горькое бесполезное признание, так долго тяготившее мою душу.

Гарри поднял голову и с решимостью посмотрел мне в лицо. Его взгляд напомнил мне, как он дал отпор Дамблдору, когда старик своими глупыми ужимками пытался втереться в доверие к ребёнку, которого отдал на воспитание бессердечным мерзавцам.

— Сэр, я не хочу думать целый месяц, я готов дать ответ сейчас. Я хочу, чтобы Вы стали моим отцом.

— Ты уверен в этом? — переспросил я.

— Уверен, сэр.

* * *

Я не мог уснуть всю ночь. Вместо этого я раз за разом прокручивал в голове разговор с Гарри. Было странно осознавать, что он согласился остаться со мной именно после того, как узнал правду обо мне. Но чтобы это действительно стало возможно, нужно было пройти через необходимые формальности и получить разрешение от Министерства магии.

Одна мысль о том, что придется иметь дело с этими не людьми, а марионетками в руках Министерства, приводила меня в уныние.

Поняв, что уже не усну (уже светало), я плюнул и занялся составлением прошения для министерства. Через некоторое время я услышал шаги. Гарри проснулся и шёл в библиотеку, которая была напротив моего кабинета.

— Поттер, зайди ко мне.

Мальчик неуверенно потоптался на пороге кабинета, прежде чем войти. Он был взволнован и не мог спокойно стоять на одном месте.

— Гарри, ты помнишь, о чем мы вчера говорили? — спросил я, не отрываясь от прошения.

— Да, мистер Снейп.

— Мне надо знать, если твоё решение изменилось.

Гарри немного испуганно качнул головой:

— Я думал о том, что вы мне рассказали, сэр, но я уверен, что хочу остаться с вами.

— Хорошо. Я просто хотел удостовериться.

Теперь я мог отослать письмо в министерство. Поставив подпись и запечатав конверт, я отправил его с совой в этот оплот бюрократии.

* * *

Я не ждал скорого ответа. Учитывая моё прошлое, это был не рядовой случай, так что моё прошение должны были рассматривать не один день, перебрасывая по инстанциям и ища какие-то зацепки в существующих процедурах.

Поэтому, когда ответ от министерства пришел уже на следующий день (он был необычайно краток, в письме не говорилось ни да, ни нет, не было ссылок на мнение Гарри, меня просто поставили перед фактом, что пришлют тех, кто решит вопрос), я ни на секунду не усомнился, что здесь приложил руку Дамблдор. Старик в течение всего года не оставлял попыток вернуть мальчика в семью его родственников-маглов.

Естественно, сообщение о том, что ко мне в дом заявится комиссия из министерства, меня не обрадовало. Я бы прекрасно обошёлся и без её посещения, и неизвестно ещё, чего от этой комиссии ожидать. Вечером за ужином я сообщил о предполагаемом визите Гарри, но он лишь рассеянно кивнул. Сейчас он был увлечён новой книгой, которую читал каждую свободную минуту, и старался поскорее закончить с ужином, чтобы вновь вернуться к чтению. Такое случалось нечасто, и в такие моменты мальчик был очень рассеян. Зато, когда он заканчивал читать, у нас проходили довольно интересные беседы.

Пока Гарри был занят книгой, я размышлял о возможных планах Дамблдора. Я ни на йоту не сомневался, что он что-то замышляет. Старик уже не раз пытался отнять Гарри силой, но я каждый раз решал это сам, не впутывая мальчика. Теперь ситуация изменилась: его мнение может повлиять на решение комиссии из министерства. Интересно, кого ко мне направят? И кто будет настолько глуп, чтобы выступить за возвращение Гарри обратно к маглам? Сейчас, после года жизни в волшебном мире, это было бы совсем неразумно. К тому же скоро у него должны проявиться магические способности, и ему так или иначе придется вернуться в волшебный мир.

* * *

Я ожидал многого, но не того, что комиссия из министерства будет такой высокопоставленной. Сам министр магии, который непринужденно переговаривался с Дамблдором, идя по дорожке к дому. Сразу за ними, с невероятной грацией шел Люциус Малфой. Увидеть последнего здесь при решении такого вопроса, было несколько странно. Наверняка у него есть свои скрытые причины, чтобы быть здесь.

Гарри был достаточно спокоен, однако резко изменился, заметив в окне Дамблдора. Мальчик весь как-то собрался, и создавалось впечатление, что он готовится к встрече со страшным врагом. Такое его поведение, когда рядом оказывался директор Хогвартса, было для меня необъяснимо, словно мальчик уже сейчас чувствовал, что тому доверять нельзя. Но все же показывать такую явную ненависть было не совсем дальновидно.

Но, как оказалось, я зря волновался по поводу Гарри. Как только Дамблдор ступил на крыльцо, Гарри сразу успокоился, став неестественно отстраненным для ребенка. Даже меня, видевшего многое, немного напугал этот холодный, безжизненный взгляд таких родных глаз. Но странно, что лишь я чувствовал тревогу, смотря на Гарри. Остальные будто не замечали, что с ним что-то не так, только Малфой взглянул на Гарри чуть более заинтересованно, чем прежде. Только сейчас я обратил внимание на то, что за спиной Люциуса стоял мальчик, по возрасту не старше Гарри, с такими же платиновыми волосами, как у отца.

— Это мой сын Драко. Я решил, что пока мы будем обсуждать наши дела, мальчики тоже смогут заняться чем-нибудь вместе.

— Конечно, Люциус, — проговорил я, еле сдерживая свой гнев. — Прошу, пройдемте в кабинет.

Закрывая за нами дверь кабинета, я обратил внимание на мальчиков, что так и остались стоять посреди коридора, всячески игнорируя присутствие друг друга. Если эти двое когда-нибудь подружатся, то это будет самым странным союзом, какой только возможен.

— Ну что же, займемся нашими делами, — проговорил я, усаживаясь в свое кресло, тем самым словно подавая сигнал к началу этого фарса.

— Северус, ваше желание усыновить Гарри Поттера неприемлемо, — подал голос Фадж.

— Почему же, министр?

— Ваше прошлое может повлиять на Гарри, если Вы займетесь его воспитанием.

— Напомню Вам, министр, что я был полностью оправдан, и обвинять меня сейчас за поступки прошлого неразумно. Кроме того, Гарри достаточно умный мальчик со своей головой на плечах, чтобы необдуманно следовать чужому влиянию.

— Не спорьте, Северус. Если вы воспитаете Гарри, то из него может получиться второй Лорд Волдеморт. Я не совершу одну и ту же ошибку дважды,— подал голос Дамблдор.

— Вот именно, Альбус, это была Ваша ошибка, которой я не совершу.

— Господа, я тоже считаю, что мальчику будет только полезней, если он останется под опекой Северуса. Поэтому, я голосую за то, чтобы одобрить его просьбу.

Сказав это, Малфой посчитал, что на этом его участие законченно, и он поспешно вышел из кабинета, а через минуту хлопнула входная дверь. Я перевел взгляд на оставшихся членов «комиссии».

— Что ж, раз мы так быстро перешли к голосованию, то я говорю «против».

— Мое мнение и так известно тебе, Северус. Против.

— Итак, два голоса «против» и один «за». Думаю, этим все сказано, — довольно проговорил министр, готовясь покинуть кабинет вслед за Малфоем.

— Не торопитесь. Вы еще не выслушали самого Гарри.

— В это нет нужды, решение уже вынесено, — попытался возразить Дамблдор, но министр его проигнорировал.

— Хорошо. Мы выслушаем мальчика, чтобы утрясти все формальности.

Гарри словно чувствовал, что в нем возникла потребность, а точнее просто подслушивал, зашел в кабинет и стал возле меня.

— Гарри, — заискивающе обратился к мальчику Фадж. — Тебе нравится жить у профессора Снейпа? Может, ты хочешь вернуться к тете и дяде?

— Я хочу остаться с мистером Снейпом.

— Но ведь вы не состоите в родстве. Это будет неразумно для тебя оставаться вместе с ним. Ты понимаешь?

— Мистер, — обратился к министру Гарри, подняв на него свои устрашающие глаза. — Я хочу остаться здесь и чтобы мистер Снейп стал моим отцом.

В комнате раздался звон стекла от взорвавшегося графина, который стоял за спиной Фаджа. Министр невольно вздрогнул, а Гарри тем временем перевел взгляд на Дамблдора и так же спокойно обратился к нему:

— Я никуда отсюда не уйду.

Министр непонимающе обменялся взглядом с Дамблдором, на что тот еле заметно кивнул, и после этого Фадж обратился ко мне.

— Принимая во внимание мнение мальчика и голос мистера Малфоя, а так же то, что последний год Гарри жил под вашей опекой, я решил одобрить ваше прошение, но раз в полгода я буду приходить с инспекцией, чтобы предотвратить ненадлежащие методы воспитания. Вы согласны, профессор Снейп?

— Полностью, министр.

— Тогда мне больше здесь делать нечего. До встречи через полгода.

— Думаю мне тоже пора, — сказал Дамблдор, поднимаясь из кресла. — Профессор, не забудьте, что скоро начнется учебный год и ваш отпуск подходит к концу. Жду вас в школе к началу занятий.

Как только Дамблдор покинул кабинет, прилетела сова с документами, подтверждающими, что теперь Снейп является приемным отцом Гарри.

Я никогда не отмечал свои дни рождения. Окружающие если и помнили об этом празднике, то не придавали этому дню особого значения, и он был таким же невыносимым, как и все остальные дни. И сегодня, в свой восьмой день рождения, я не ждал ничего нового. Хотя мистер Снейп и усыновил меня, практически ничего в наших отношениях не изменилось; он оставался скорее требовательным наставником, чем родным человеком. И этот день я собирался провести в библиотеке, стараясь совсем не попадаться на глаза приёмному отцу. Наверное, мне было больно сознаваться самому себе, что в этом плане он ничем не будет отличаться от тёти и дяди.

Но этот день рождения уже с самого начала чуть-чуть отличался от всех предыдущих. Не знаю, было ли это связано именно с моим днём рождения, но за завтраком вместо привычной каши оказались мои любимые оладьи. Пусть это была лишь незначительная мелочь, а день уже стал намного лучше.

Меня удивило то, что мистер Снейп — даже в мыслях я не осмеливался назвать его отцом — впервые за всё время, что я жил в его доме, не появился на завтраке. Когда большие старинные часы пробили восемь, я отправился в тренировочный зал, но и там его не оказалось.

Мне стало страшно. Вдруг с мистером Снейпом приключилось что-то плохое? Или он просто взял и ушёл, оставив меня совершенно одного? Я был слишком мал, чтобы понять, насколько это маловероятно. Я только знал, что если бы он сейчас исчез, то мне стало бы очень больно. При этом я прекрасно понимал, что он меня не любил.

Осмотрев подвал и кабинет и никого там не найдя, я просто бродил по пустому дому, не разбирая дороги из-за затуманивших глаза слёз. Ноги сами собой привели меня к библиотеке, куда я собирался изначально. Я приоткрыл дверь, заглянул внутрь и увидел мистера Снейпа, который сидел в дальнем кресле у окна. Из-за плотно прикрытых штор в библиотеке царил полумрак. Лишь у самого кресла на пол тонкой полоской падал свет утреннего солнца.

Я смотрел на мистера Снейпа, сидевшего в кресле, и не узнавал его. На нём не было привычного чёрного сюртука, только простая белая рубашка с закатанными до локтей рукавами. Впервые я видел в нём не строгого властного учителя, а ещё совсем молодого мужчину, которому было очень одиноко. Он сидел неподвижно, и мне показалось, что он спит. Но он не спал и заметил, что я тихонько пробрался внутрь. Когда взгляд его чёрных глаз устремился на меня, я растерялся и хотел уже уйти из библиотеки, но меня остановил тихий голос:

— Останься и подойди ко мне.

В голосе мистера Снейпа не звучало никакого приказа, только тоска, которая была так не свойственна ему обычно. Сейчас передо мной словно был совершенно другой, незнакомый человек. В несколько шагов я преодолел расстояние от двери до окна и остановился напротив приёмного отца. Взгляд сам собой зацепился за его левую руку. На бледной коже отчётливо проступало изображение черепа и змеи. Мистер Снейп, заметив мой интерес, тут же закрыл рисунок другой рукой.

— Сегодня твой день рождения, — проговорил он тихо, словно пытаясь отвлечь меня от рисунка. — У меня есть для тебя подарок.

Я так разволновался, что на секунду забыл, как дышать. Впервые в жизни у кого-то для меня был настоящий подарок, и тем удивительней было то, что этим кем-то оказался мистер Снейп. Он протянул руку, выудил из-за кресла небольшой предмет, упакованный в плотную пергаментную бумагу, и протянул его мне. Я вцепился в него дрожащими пальцами, не веря, что всё происходит наяву. Очень хотелось узнать, что там внутри, и я постарался разорвать бумагу аккуратно, чтобы ничего не повредить.

Я увидел плотную темно-зелёную обложку, украшенную замысловатым золотистым узором, и решил, что это книга. Но названия её я так и не нашёл, а когда раскрыл, то понял, что это фотоальбом. На первой странице было семейное фото. Мужчина в очках и женщина с ярко-рыжими волосами держали на руках маленького ребёнка, улыбались и махали руками, показывая, как они счастливы. Я завороженно смотрел на фотографию, пока не понял, что с ней было не так. Она была живая, и люди на ней действительно двигались, как в кино.

— Я подумал, что ты захочешь увидеть своих родителей, — сказал мистер Снейп с грустью.

— Сэр, это и правда мои мама и папа? — спросил я. — А это я? У тёти не было их фотографий. — Мне было неловко говорить об этом, но я всё же собрался с духом: — Они тут так счастливы...

— Лили очень сильно любила твоего отца и тебя. Из-за этого она и погибла. Иногда ты напоминаешь мне её, — добавил мистер Снейп тихо, — у тебя такие же глаза.

Он хотел сказать ещё что-то, но вместо этого откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Меня охватило тяжёлое чувство, я подумал, что не должен быть здесь, и мне следует оставить его одного, но моя рука сама потянулась к руке мистера Снейпа, лежавшей на подлокотнике. Это было ошибкой: от одного моего прикосновения мужчина вскочил с кресла и навис надо мной. От его грусти и благосклонности не осталось и следа. Теперь он был в ярости.

— Оставь меня в покое, Поттер! — со всей злостью прокричал он и замахнулся, но остановился и опустил руку в последний момент.

Я отступил на шаг назад и только тогда позволил себе ответить:

— Теперь моя фамилия Снейп, сэр, — и, прижимая к груди свой подарок, убежал прочь из библиотеки.

* * *

После ухода Гарри я попытался взять себя в руки, и вскоре у меня это получилось. Я не мог поверить, что чуть не ударил его. А ведь собирался держать себя в руках, чтобы не пугать ребёнка, чтобы он не видел меня в таком состоянии.

Я спустился сюда, в библиотеку, чтобы разогнать кошмары, и просидел в этом кресле всю ночь, глядя на фотографию Лили. Лучше бессонная ночь, чем видеть, закрывая глаза, вечный преследующий меня сон, в котором я ничего не мог изменить.

Фотография Лили отличалась от той, что теперь была в альбоме Гарри. Лили, тогда ещё ученица Хогвартса, сидела и смотрела вдаль, думая о чём-то своем. Мы тогда учились на последнем курсе, и я сделал этот снимок втайне от неё. Поттер каким-то образом узнал о фотографии и попытался отобрать, но вмешалась Лили, невольно узнавшая мою тайну. Фото стало моим талисманом, и иногда я думал, что лишь оно спасает меня от того, чтобы не впасть в окончательное безумие.

«Теперь моя фамилия Снейп».

Слова мальчика продолжали звучать в моей голове, не давая покоя.

Я вдруг как-то очень отчётливо понял, что теперь я в ответе за него. И понял, что ошибся, когда так старательно выстраивал между нами стену, забыв о том, что Гарри в первую очередь ребёнок, которому нужна поддержка взрослого. А то, как я сорвался на него... Когда закладываешь фундамент личности, к ребёнку можно быть строгим, иногда даже жестоким, но это работает, только если действия оправданы. Жестокость без причины лишь ломает. Я решил извиниться за свою несдержанность перед Гарри — тем более сегодня его первый день рожденья, который он проведёт не с семьёй маглов.

* * *

Гарри сидел на кровати и разглядывал фотографию, когда я появился на пороге его комнаты в своём обычном виде. Он услышал мои приближающиеся шаги и бросил через плечо короткий взгляд, после чего вернулся к своему занятию.

— Я знаю, зачем вы пришли, сэр. Не надо. Я не злюсь на вас. Во всём виноват я сам, не надо было говорить о родителях.

Мальчик казался очень спокойным, не было слышно, чтобы он плакал, голос его звучал ровно. До этого момента Гарри оставался для меня просто ребёнком, а сейчас словно бы повзрослел в одночасье. Я прислонился к двери, молча рассматривая мальчика.

Хотел ли я, чтобы он так изменился? Да. Был ли я доволен увиденным? Нет. Из мальчика словно бы выкачали все эмоции, оставив пустую оболочку.

Что бы сказала мне Лили, увидь она своего сына таким?

После того дня всё пошло наперекосяк. Гарри начал медленно замыкаться в себе, а огонь, который до этого то и дело вспыхивал в его глазах, угас вовсе. Он не появился даже после очередного удачного занятия по фехтованию.

Мы уже не разговаривали о книгах. Когда я пытался вывести Гарри на беседу, он отвечал односложно и отворачивался. И эта ниточка, которая до дня рождения мальчика незримо связывала нас, тоже исчезла.

Я чувствовал себя виноватым, признавал ответственность за неутешительные изменения в Гарри и понимал, что должен всё исправить. Но ни один из моих осторожных шагов к примирению не увенчался успехом, а время работало против меня. Дамблдор прислал письмо-напоминание, насквозь пропитанное язвительностью, и скорое возвращение в Хогвартс встало передо мной неотвратимым призраком. Я до сих пор не знал, что делать с Гарри, пока я буду работать, а времени почти не осталось.

Тогда я решился попросить помощи.

Решение обратиться к Люциусу Малфою было непростым. Я не знал, могу ли довериться этому человеку, но надеялся, что мне не откажут. Нарцисса Малфой, строгая, преданная своим идеалам, при этом прекрасная мать, сможет позаботиться о Гарри и, возможно, даже помочь ему — исправить то, что я ухитрился сделать с душой доверчивого ребёнка.

Чем больше я думал об этом, тем сильнее мне нравилась эта идея. Гарри будет далеко от Дамблдора, и тот не сможет никак на него повлиять. Рядом будет сверстник, Драко. Даже если они не подружатся, то хотя бы составят компанию друг для друга. Дело было только за Люциусом и Нарциссой. Я отправил им тщательно составленное письмо, втайне ожидая согласия: всё же позиция Люциуса ранее во время голосования, на котором решалась судьба Гарри, внушала мне надежду. Но с облегчением я вздохнул только когда прочитал ответ Малфоев, написанный в их обычном стиле на тончайшем дорогущем пергаменте.

С согласия Люциуса я привёз мальчика в Малфой-Мэнор за день до начала занятий и оставил там. Поттеру я кратко объяснил, что на время моей работы в Хогвартсе он будет жить и продолжать обучаться здесь, в доме, где дисциплина значит если не всё, то очень многое. Мальчик послушно кивнул, он не собирался возражать. Для него особняк семьи Малфоев в любом случае должен был быть лучше, чем дом родной тётки.

Гарри продолжал исправно учиться, будни его в Малфой-Мэноре практически не отличались от будней в моём доме. Нарцисса регулярно отправляла мне письма с отчётами о жизни мальчика и его успехах. Из писем следовало, что Гарри постепенно возвращался из того ступора, в который впал ранее, и меня это радовало.

Я старался найти время, чтобы навестить поместье Малфоев, но каждый раз появлялись неотложные дела, требовавшие моего вмешательства. Причём если сначала я ещё сомневался, то в конце концов был уже на сто процентов уверен в том, что препятствия появляются не без помощи Дамблдора. Вырваться удалось лишь на рождественских каникулах и то всего на пару дней. Солгу, если скажу, что не ждал этой встречи. Я даже купил Гарри подарок по случаю праздника — волшебные шахматы, которые, как я надеялся, ему обязательно должны были понравиться.

Когда я увидел Гарри, во мне на секунду что-то замерло. Нарцисса, наблюдавшая за моим лицом, лишь усмехнулась.

— Ах, да. Замечаете? Кое о чём лучше не говорить в письмах.

Я молчал, глядя на Гарри. Он теперь до боли напоминал меня самого в далёком прошлом. Чёрная мантия оттеняла его бледную кожу, заставляя выделяться шрам на лбу. Волосы, которые летом едва доходили до ушей, теперь спускались ближе к плечам. Но взгляд отличался от того, который мог принадлежать маленькому Северусу Снейпу, он был как никогда живым.

Интересно, что заставило Поттера так кардинально измениться? Мою душу на секунду кольнула ревность, но мне тут же стало стыдно. Слава Мерлину, что он снова смотрит на меня, а не сквозь, как было летом!

— Мистер Снейп, я так рад вас видеть! — воскликнул Гарри слишком счастливым голосом.

Я хотел было привычно возмутиться, но слова застряли в горле. Старый брюзга! И я невесомым касанием плеча мальчика показал свою радость от встречи.

— Я приду к тебе после того, как поговорю с миссис Малфой.

Гарри послушно кивнул. Мы с Нарциссой пошли по коридору в комнату, а он остался ждать нас на месте. Спиной я чувствовал взгляд Гарри, но не обернулся.

— Поздравляю, Северус, — сказала Нарцисса, как только за нами закрылась дверь. — Мальчик действительно очень способный. Но будет лучше, если его пребывание в нашем доме подойдёт к концу. Понимаешь, — она поймала мой вопросительный взгляд, — он отличается от нас. Ему претят порядки этого дома, хотя он очень хорошо это скрывает. Я знаю, что ты хочешь сделать его сильным, но он не научится этому здесь, без тебя. Уверена, он и сам хочет вернуться в дом, который стал ему родным. В твой дом.

— Это невозможно, пока я занят в Хогвартсе, — отрезал я. — Кто за ним присмотрит?

Нарцисса с ума, что ли, сошла? Поттер, если его оставить одного, разнесёт дом до основания.

— Спроси у него самого. Мальчишка точно придумал какой-то план.

Гарри ждал меня там, где мы его оставили. Я неторопливо шёл к нему, размышляя над словами Нарциссы о том, что он хочет вернуться в мой дом. Всё сводилось к нелёгкому выбору: либо мальчик, либо работа. И неожиданно для меня самого решение, к которому я склонялся больше, стало лёгким. Я готов был предпочесть Гарри любимому делу.

* * *

В этом доме для меня всё было слишком. Слишком мрачно. Слишком вычурно. Слишком поверхностно. Я возненавидел этот дом с самого первого дня, когда вся семья Малфоев собралась за богато накрытым обеденным столом с приборами, которым я даже не знал названия. Я почувствовал в их взглядах еле скрываемое пренебрежение. Почти тогда мне и разъяснили принципы, что почитали в этом доме. Принципы чистоты крови. Малфои были чистокровными, знатными и богатыми, а значит, весь мир обязан был быть у их ног.

Люди, проживающие здесь, напоминали мне моих родственников желанием пускать пыль в глаза, казаться важнее, чем есть на самом деле. Эти постоянные маски безумно утомляли. Чтобы не сойти с ума от этой удушающей холодной атмосферы, я решил попробовать стать её частью, копировать поведение Малфоев, но от этого стало только хуже. И они всё равно не верили: они видели, что моё поведение наигранно, и знали, что в тёмном уголке комнаты или библиотеки я снова становлюсь тем, кто отчаянно хочет в свой дом. Такой пустой и нелюдимый, отрезанный от остального мира невидимой стеной одиночества своего хозяина.

Поняв, что не смогу быть таким, как Малфои, я решил стать отличным от них, и чем сильнее, тем лучше.

Я думал. Думал много и часто. О том, что мистер Снейп теперь мой отец, моя семья, пусть и неродная. Я не хотел потерять то, что приобрёл, когда он шагнул в мою жизнь в тот незаурядный день. И думал о том, что желанием узнать о своём настоящем отце, я причинил ему боль.

Тогда, в комнате, я сказал, что не злюсь, но на самом деле, мне было очень обидно, и я решил, что не буду больше разговаривать с этим человеком. И тогда он поймёт, чего я хочу, изменится, и всё будет хорошо. Но мистер Снейп просто подыскал мне няньку, как бы намекая, что я вёл себя слишком по-детски. Теперь же я просто хотел покинуть этот чопорный дом и думал, что для этого мне нужно показать своему опекуну, что я повзрослел.

Я и сам не догадывался, насколько сильно привязался к мистеру Снейпу, пока не увидел его после нескольких месяцев отсутствия. Ноги сами понесли меня вперёд, а губы расплылись в искренней улыбке. Я за всю свою жизнь никому не улыбался сильнее, чем ему теперь, словно он был рождественским чудом.

Он, конечно же, не оценил моего порыва. На миг мне показалось, что мистер Снейп напуган, а потом на меня снова был обращён непроницаемый взгляд его чёрных глаз. И во мне что-то резко умерло. Надежда на то, что он тоже ждал нашей встречи всё это время.

Но я не заплакал и даже не показал, как расстроен. Сегодня я хотел попросить его, чтобы он разрешил вернуться к нему домой, и мне надо было казаться повзрослевшим, достойным этого. Я не боялся, что буду в доме один; только бы не здесь, где даже сами стены не давали нормально дышать.

Я терпеливо ждал те несколько минут, пока он разговаривал с хозяйкой. Всё это время, что я простоял в коридоре, собираясь с духом, я не отводил взгляда от двери, но всё равно вздрогнул, когда она резко открылась, выпуская мистера Снейпа. Его движения были, как всегда, стремительны и точны, каждый шаг отдавался от стен гулким эхо, и тишина, наступившая, когда он остановился, была оглушающей. Он стоял возле меня, и я на миг почувствовал себя уверенней, так, будто он прямо сейчас произнёс: «Поехали домой!»

Я потряс головой, пытаясь избавиться от этого наваждения. Слова, звучавшие в моей голове, вряд ли можно было услышать от этого человека. Гораздо больше ему подходило «собирайся», кинутое приказным, немного раздраженным тоном. Что он и сделал тут же.

Я побежал в комнату и стал быстро складывать свои немногочисленные вещи в распахнутый на полу чемодан. Я был настолько увлечен, что не сразу услышал ехидное замечание, донёсшееся со стороны двери. Когда оно повторилось, я повернулся и увидел Драко. Хотелось сказать ему что-нибудь не менее обидное, но в голову ничего не приходило. Так бывало почти каждый раз, когда он появлялся совершенно неожиданно. Драко торжествовал, а я терялся и снова чувствовал себя так, словно передо мной оказывался мой кузен Дадли.

Это еще одна причина, из-за которой мне не нравилось в этом доме. Мы с Драко были одного возраста, и так как наши родители были дружны, они ждали того же и от нас. Но проще было представить мистера Снейпа, готовящего завтрак в розовом фартуке, чем то, что мы с этим самодовольным мальчишкой станем друзьями. Но все же одна вещь мне в Драко нравилась. То, как он держался на метле. Пусть не очень высоко над землёй, но, пролетая по двору, он выглядел как обыкновенный счастливый мальчишка. Я тоже хотел попробовать, но миссис Малфой, следуя указаниям, что оставил ей мой приемный отец, держала меня от полетов подальше.

Когда я спустился вниз, все же сумев озадачить Малфоя-младшего и выбраться из комнаты, мистер Снейп уже прощался со своими друзьями. Меня он одарил недовольным взглядом из-за моего долгого отсутствия, отчего я сначала постарался стать незаметнее, но проснувшееся упрямство негодовало и толкало смотреть в лицо опасности открыто.

Схватив поудобнее ручку чемодана, я потащил его к камину, с помощью которого нам и предстояло попасть домой. Уже стоя за каминной решеткой и сжимая в одной руке ручку чемодана, а в другой — горсть летучего пороха, я увидел Драко, гаденько смотрящего на меня, лицом напоминавшего хорька, а в следующий миг меня уже подхватило зеленое пламя.

Мистер Снейп появился сразу после меня и, даже не обернувшись, направился в кабинет. Мне же нужно было еще разобрать вещи. После того, как Малфой-Мэнор остался позади, с меня словно спало оцепенение, что ощущалось в тех мрачных стенах. Хотелось прогуляться по ставшему родным дому, заглянуть в каждую комнату, даже в подвал. А еще очень хотелось есть самую обычную еду, а не произведения искусства, к которым даже не знаешь, как подойти и каким прибором воспользоваться. Поэтому первым делом я забежал на кухню, которая даже после долгого отсутствия хозяев не растеряла присущих ей ароматов.

И тут я впервые увидел его, домового эльфа, который управлялся с хозяйством в этом доме. До этого я видел только изображения эльфов в книге, но вживую они выглядели еще более забавно. С большими ушами и глазами, которые казались зелеными блюдцами на худом лице. Наволочка, в которую он был одет, постоянно норовила слететь с одного плеча, и он то и дело поправлял ее дрожащими от нетерпения пальцами.

Увидев меня, эльф так занервничал, что выронил тарелку, которую хотел поставить на стол. Какое-то время мы смотрели друг на друга удивленно, а потом вместе кинулись к осколкам, чтобы их убрать. Мне было неудобно, хотелось все сделать самому, но домовик стал верещать, что его накажут, если увидят, как за него делают его работу. За этим небольшим переполохом нас и застал мистер Снейп, одарив и меня, и эльфа поистине убивающим взглядом, под которым домовик, казалось, стал еще меньше.

— Что здесь происходит?

— Нокки, просил не помогать ему, но…

— Оставь нас, — бросил Снейп эльфу, и тот растворился в воздухе, оставив нас на кухне одних.

— Мне следует повторить свой вопрос?

— Это по моей вине разбилась тарелка, я просто хотел помочь все убрать. Это правильно.

— Думаю, это честно. Отвечать за последствия своих поступков.

— Сэр, я бы хотел иногда помогать Нокки по дому.

— Только если это не будет мешать твоим основным занятиям, — и, уходя, добавил,— Зайди ко мне позже.

Дверь кухни закрылась с тихим хлопком, и теперь я остался один. Есть после всего почему-то больше не хотелось, и я направился в кабинет мистера Снейпа. Ничего не изменилось, но сосредоточенное лицо мужчины наводило на не самые радостные мысли. Подойдя ближе к столу, я увидел на нем коробку, упакованную в яркую бумагу, и только сейчас вспомнил, что сегодня Рождество — очередной праздник, который я не праздновал, как все нормальные дети.

Раз разговора с Дамблдором избежать не получится, то лучше, чтобы он произошел как можно быстрее. Желательно прямо сейчас, когда своим поздним уходом я никого не смогу удивить. Гарри уже спал и, надеюсь, так и останется, когда я вернусь.

Трансгрессировав к воротам Хогвартса, я сразу же направился к директорскому кабинету и, не смотря на поздний час, не был удивлен тому, что меня уже ждали. Дамблдор сидел за столом в накинутом на плечи тяжелом халате и смотрел на меня из-за своих очков-половинок. Под его внимательным взглядом я обошел кабинет и остановился у стеллажа с книгами, также смотря на директора.

— Добрый вечер. Чем обязан столь позднему визиту, Северус?

— Я хотел в срочном порядке обсудить с вами мое пребывание в Хогвартсе. Я вынужден просить вас об отставке.

— Что ж... Я надеялся услышать вопрос другого характера, — произнес старик мягким голосом.

— Зря. Если Вы забыли, на моем попечении находится ребенок, о котором мне стоит позаботиться.

— О, я слишком хорошо об этом помню, — взгляд его голубых глаз пронизывал меня насквозь. — Вы поступили опрометчиво, оставив его у Малфоев. Вы хоть понимаете, Северус, какой опасности Вы его подвергли?

— Я целиком и полностью отдаю себе отчёт в своих действиях, профессор. Я не оставил его там без защиты, и Вы не могли об этом не знать.

— Да, ты прав. Неужели ты не видишь другого выхода, кроме как покинуть Хогвартс?— он перешёл на "ты", что не могло меня не разозлить.

— Если вас волнует, кто будет преподавать зелья, то у меня пара неплохих кандидатур, — отрезал я. — Один из них сможет занять мое место, пока я не вернусь.

— Подготовился, — одобрительно кивнул он мне. — И когда же ты намереваешься вернуться в школу?

— Как только Гарри исполнится одиннадцать, и он сможет поступить в Хогвартс.

— И все это время он будет под твоей постоянной защитой, — и в голосе на мгновение послышались удовлетворение. — Уж лучше так. Северус, я догадываюсь, чего ты хочешь добиться от Гарри, и все твои прошлые заверения, что делаешь это только ради нее, меня не обманут. Уверен, ты, как и я, хочешь вырастить из него мага, по силе не уступающего Темному Лорду. Но что будет, если когда-нибудь тот возродится, и Гарри, вместо того чтобы сражаться с ним, станет его сторонником? Сейчас он пока ребенок и слушается тебя, но где гарантии, что, став старше, он также будет делать все, что ты ему скажешь?

Этот вопрос заставил меня задуматься. Все это время я действовал больше на эмоциях, что мне было нелегко признавать, и силой пытался привлечь его к занятиям, для которых он был еще слишком мал. Очевидно, что я ошибся, стараясь сделать из Гарри взрослого как можно быстрее. Снова вспомнился его взгляд, когда я сорвался и чуть не причинил ему физическую боль. Хотя сейчас он вновь становился собой, предостережения Дамблдора звучали разумно. Нужно было как-то исправить тот вред, что я успел ему причинить своим слишком жестким обучением.

— Что Вы мне предложите? — все же захотел я выслушать идеи директора.

— Не следует навязывать ему обучение, в этом сейчас нет необходимости. Мальчик и так живет в волшебном доме, проникается нашим миром. Для ребенка этого вполне достаточно. А он, в первую очередь, именно ребёнок.

Я презрительно хмыкнул, но вынужден был согласиться с некоторыми доводами Альбуса.

— Второе, и самое главное, Северус, мальчику нужны друзья.

Последние слова директора заставили меня недовольно скривиться. Я и сам думал об этом, после того случая и надеялся, что Гарри поладит с Драко, хотя и понимал, что они слишком разные даже для того, чтобы просто терпеть друг друга. Но Дамблдору показывать свои истинные переживания не стоит и, напустив на себя как можно больше решимости, ответил:

— Уверен, что, когда мальчик поступит в школу, у него будет много друзей.

— Все верно, но сейчас…

— А сейчас у него есть я. — грубо прервал его я.

Резко направившись к выходу из директорского кабинета, я тем самым дал понять, что разговор окончен. Свое я получил,но, выслушав и в какой-то мере согласившись с условиями, не позволил собой управлять. Я посчитал, что находиться здесь больше не имеет смысла.

* * *

Через несколько минут, подходя к своему дому, я заметил, что ночную темень, под покровом которой я направлялся в Хогвартс, теперь разбавляли первые всполохи рассвета. Тяжелый разговор, что произошел между мной и директором, был подобен этому рассвету, давая шанс начать все с начала в отношениях с Гарри. Конечно же, я прислушаюсь к советам Дамблдора, но ни в коем случае не собираюсь запрещать мальчику заниматься тем, что ему интересно. Стоило серьезно поговорить с Гарри и объяснить все так, чтобы он меня понял.

Не смотря на то, что ночь уже не была полноправной хозяйкой, все еще было очень рано, поэтому я был уверен, что Гарри спит в своей комнате. И каково было мое удивление, когда, зайдя в дом, я обнаружил его спящим чуть ли не у себя под ногами с тарелкой сэндвичей. От хлопка двери он тут же вскочил на ноги, чуть не перевернув тарелку, но видимо осознал, что случайно заснул, и сразу попытался принять серьезный вид. После разговора с Дамблдором это казалось очень забавным, но следовало показать, как я недоволен тем, что он не спит, когда до утра еще далеко.

— Поттер, — чтобы показать свое неодобрение, обратился к нему официально, — почему не в постели?

Мальчик, что до этого выглядел немного виноватым, после обращения по фамилии словно ощетинился и посмотрел на меня довольно серьезным взглядом прямо на меня.

— Я проснулся среди ночи, а Вас нигде не было. Вот и решил подождать, когда вы вернетесь.

— И зачем я понадобился тебе ночью? — вопрос прозвучал сухо, но мне действительно было интересно. Гарри все так же продолжать смотреть прямо на меня, поэтому я сразу заметил, как ему не понравился мой вопрос.

— Мне было страшно, — на последнем слове он слегка запнулся и пальцы сильнее сжали тарелку. — Мне приснился кошмар.

Я бы мог не предать этому признанию никакого значения, но в глазах Гарри был страх, который мальчик старался удержать лишь, наверное, по причине еще большего страха передо мной, и я почувствовал, что здесь не все так просто.

— Ты должен рассказать мне все, — положив руку ему на плечо и направляя в сторону кухни, попытался как-то успокоить мальчика.

Расположившись за столом и отобрав у Гарри тарелку, я увидел, что руки у него слегка дрожат, и он явно не знал куда их деть, пока, наконец, не сложил их на коленях так, чтобы я не смог их видеть. От этого в груди что-то болезненно кольнуло, указывая на ошибку моего воспитания, но вместе с тем я гордился собой, как бы парадоксально это не звучало. Гарри не спешил рассказывать о своем кошмаре, казалось, что ему стыдно, и он уже успел пожалеть, что сказал мне.

— Тебе в первый раз приснился кошмар? — решил как-то подтолкнуть его к разговору.

— Нет, — но потом добавил, — мне уже несколько раз снился этот сон.

— Когда это началось? — если этот сон приводил мальчика в такой ужас, то было странно, что я ничего не заметил.

— После моего дня рождения, сэр, — и вот тут он наконец-то отвернулся от меня и сразу стал самим собой: маленьким мальчиком, который боялся засыпать один после приснившегося кошмара, и поэтому он ждал, когда я вернусь.

А ведь кошмары вполне могли начаться из-за того, что я накричал на него и чуть не совершил того, за что корил себя до сих пор.

— Ты можешь рассказать, что именно тебе снилось? — я попытался добавить в голос немного теплоты, чтобы мальчик не испугался еще сильнее.

— Да, сэр, — короткий вдох немного успокаивает его. — Я оказываюсь в какой-то большой комнате, а потом все освещается ярко-зелёным светом, и кто-то кричит, женщина. После этого я просыпаюсь, и мне становится очень страшно.

По глазам Гарри я понимаю, что он не знает, что именно ему снится, но представляю, как ему страшно. Он чувствует это на подсознательном уровне, возможно даже понимая, что это не просто сон, а все намного сложнее. Я могу его понять, сам бесчисленное число раз видел то же, что и Гарри. Я хотел помочь ему, но не представлял как. Единственное, что я знал точно: видеть в его глазах страх мне не понравилось.

* * *

Когда мне стали сниться кошмары, я начал бояться засыпать по ночам. Сначала сны снились нечасто, примерно раз в неделю, и были не такими пугающими. Я смотрел словно через мутное стекло или воду и почти ничего не мог различить, но потом сны стали повторяться все чаще и чаще, пока это не превратилось в каждодневный кошмар. И теперь они были невероятно реалистичными, словно я проживал все это на самом деле. А совсем недавно, сон немного изменился, в нем появился новый персонаж, который пугал меня больше всего. В дни, когда появлялся этот человек, я просыпался от ужаса и собственного крика и больше не решался заснуть. Так было и сегодня.

Пока я жил у Малфоев, я опасался, что они узнают о моих кошмарах и сообщат об этом мистеру Снейпу. Не знаю, почему, но я не хотел, чтобы он об этом знал, наверное, не хотел лишний раз его беспокоить. Спасение от кошмаров приходило только тогда, когда я не мог заснуть, а поначалу это было довольно часто. Меня пугал этот дом до дрожи: холодные каменные коридоры, живые портреты и сами хозяева, превозносящие чистоту крови, как единственную истину.

Тогда я узнал о рождённых в семье маглов, о тех, кого называют “грязнокровками”. Рассказы Люциуса Малфоя о таких волшебниках были “впечатляющими”, особенно когда он вспоминал о старых временах и традициях. Слушая его, я злился и никак не мог понять, что связывало мистера Снейпа с таким человеком, как он. Читая книги и слушая хозяев дома, я узнавал много нового о том мире, в котором живу с недавнего времени. Не всё из новых знаний мне нравилось, но было и много интересного. А так же кровавого, что подтверждало слова мистера Снейпа о том, что не все волшебники хорошие.

С Драко мы не ладили, и иногда казалось, что мы возненавидели друг друга с первого взгляда. Конечно, делать такие серьезные выводы для нас было странно, но каждый раз, когда наши пути пересекались, мы ощущали острую потребность сказать или сделать друг другу что-нибудь неприятное. Возможно, единственное, что нам обоим нравилось — это полеты на метле, но из-за наказа приемного отца, я не мог в полной мере этого узнать, ведь мне даже садиться на метлу не давали. Что служило еще одним поводом для насмешек со стороны предполагаемого друга.

В общем, жизнь в Малфой-Мэноре не была ужасной, но и прекрасной назвать ее можно было с трудом, потому что я привык называть домом совсем другое место, а здесь я был чужим. Ситуация чем-то напоминала жизнь у Дурслей, только здесь присутствовала еще и магия, а родственных связей не было. А еще в моей жизни поселилась такая вещь, как ожидание одного-единственного человека, которому, как я верил, был небезразличен. Я думал, что смогу хоть иногда видеть мистера Снейпа на выходных, когда он не будет сильно занят, и письма, что передавала мне миссис Малфой, подтверждали, что и он хотел бы приехать, но в последнюю минуту планы менялись без его согласия.

Поэтому я так сильно ждал Рождества, когда он пообещал, что приедет не смотря ни на что. А когда это обещание сбылось, я так обрадовался, что совершенно забыл, как следует вести себя в присутствие этого человека.

Вновь оказаться дома, в своей комнате, было волшебно, и, ложась спать, я был уверен, что кошмары больше не посетят меня, но ошибся. На этот раз кошмар был настолько реален, что, как только я проснулся, принялся искать мистера Снейпа, прекрасно понимая, что сейчас ночь, и он скорее всего спит, а даже если нет, то со своими страхами я ему не нужен. Просто сейчас мне не хотелось оставаться одному, даже если за мой поздний визит на меня накричат или ударят. Я был готов ко всему, но никак не к пустоте, царившей в доме.

Мне сразу показалось, что стало холоднее, хотя в камине весело потрескивало пламя. Холод был внутри меня, словно меня предали и, что хуже, бросили. Потребовалось некоторое время и очень много душевных сил, чтобы убедить себя, что все хорошо, и мистер Снейп обязательно вернется, если еще немного подождать.

Зная, что не смогу заснуть после кошмара, я отправился на кухню в надежде встретить Нокки, но эльф не появлялся, как и мистер Снейп, а ведь уже начинало светать. Решив, что и дальше сидеть здесь бессмысленно, я, сделав пару сэндвичей, стал возвращаться в свою комнату, но в коридоре на меня нахлынули воспоминания из сна. Ноги подкосились будто сами собой, в глазах резко потемнело и снова стало холодно настолько, что захотелось сжаться до размеров монетки и закатиться в какую-нибудь щель. Необъяснимый страх сковывал так, что было трудно дышать и казалось, что больше нет сил с ним бороться, но в этот самый момент открылась дверь и я вновь почувствовал свободу.

Разговор с приемным отцом не был ни особенным, ни ободряющим. Простые слова складывались во вполне конкретные вопросы, направленные на то, чтобы узнать мое состояние, но это помогло, и леденящий душу страх немного отступил. Может, я даже смогу сегодня поспать, не видя этого ужасного сна. Несмотря на то, что было практически утро, мистеру Снейпу тоже требовалось отдохнуть.

* * *

Нокки разбудил меня ближе к обеду. После такого долгого сна казалось, что прошло несколько не часов, а дней, и вставать не хотелось совершенно. Только внутренний голос, повторяющий, что мы уже не в поместье Малфоев, а дома, настраивал на том, что нужно собраться с силами и спуститься к обеду.

Мистер Снейп уже был здесь, однако выглядел более уставшим, чем вчера. Он подождал, пока Нокки накроет на стол, и только после этого посмотрел на меня. Перерыв в общении с ним сделал своё дело: его взгляд снова стал действовать на меня устрашающе, но показать это было нельзя.

За обедом он расспрашивал меня о жизни у Малфоев, и я старался отвечать, что все было хорошо, ведь по сути так и было, но когда разговор зашел о Драко, я не знал, что тут ответить. Сказать, что тоже все хорошо, значит солгать, и мистер Снейп обязательно поймет, ведь миссис Малфой наверняка писала ему о том, что мы терпеть друг друга не можем, но с другой стороны хотелось, чтобы его попытка нас подружить хоть немного удалась.

— Драко мой соперник, — гордо ответил я, желая, чтобы мои слова восприняли всерьез.

— Как это понимать?— он вопросительно поднял бровь, что меня, однако, ничуть не смутило.

— Он хорошо летает на метле, но я поклялся, что когда-нибудь буду летать еще лучше.

— И ты сказал об этом Драко?

— Нет, но в следующую нашу встречу обязательно скажу.

Остаток обеда прошел в тишине. Видимо мистер Снейп узнал все, что было ему интересно, и теперь просто решил насладиться пищей, в то время как я обдумывал свои слова. Пусть и сказанные для успокоения, но как точно они выражали то, что я чувствовал к Драко, словно нам самой судьбой суждено было встретиться, чтобы один пытался вечно победить второго. И от своего обещания я не стал отказываться и действительно собрался научиться летать лучше, чем он.

— Так ты любишь летать на метле? — вопрос прозвучал настолько неожиданно, что я, считавший, что остался за столом один, посмотрел на приемного отца с удивлением.

— Я не знаю. Я никогда не пробовал летать.

— Тогда откуда ты знаешь, что сможешь в этом преуспеть?

— Просто чувствую.

* * *

— Собирайся! — раздался голос мистера Снейпа на лестнице, не успел я зайти в свою комнату. Это было странно, но спорить или спрашивать, куда мы направляемся, я не стал, а лишь быстро накинул на себя теплую мантию и покрепче завязал шнурки на ботинках. Так что я спустился вниз уже через минуту и увидел в глазах приемного отца одобрение.

Мы зашли в камин, и мистер Снейп крепко взял меня за руку, как и всегда, когда приходилось перемещаться таким способом. Я тут же приготовился к тому, что меня сейчас начнет выворачивать, и пожалел о том, что поел. Я так и не знал, куда мы собрались, но точно не обратно в Малфой-Мэнор. Нас уже привычно охватило зеленое пламя, и после пары минут неприятных ощущений мы оказались в совершенно незнакомом мне месте.

Мистер Снейп уверенно и быстро шел вперед, при этом продолжая крепко держать меня за руку, чтобы я не отставал. Мы вышли на улицу, которая была заполнена людьми в мантиях самых разных фасонов и расцветок, и я понял, что все они маги. Хорошо, что меня крепко держал за руку мистер Снейп, а то бы я давно потерялся, засмотревшись по сторонам. Прочитав название на столбе, мимо которого мы проходили, я узнал, что это Косой переулок, место о котором я не раз слышал, пока жил у Малфоев.

Мы остановились перед магазином «Все для квиддича». Сначала я не понял, что это, но, увидев на витрине несколько метел, уже не смог от них оторваться. Казалось, что я попал в сказку, так много всего интересного было вокруг. Я пытался все рассмотреть, пока мистер Снейп разговаривал с продавцом, который периодически на меня поглядывал. Потом он ушел, а через несколько минут вернулся с новенькой метлой, которая была немного короче тех, что были в зале и, очевидно, предназначалась для детей. Она была такой красивой, что я смотрел на нее во все глаза. Мне нравилось в ней абсолютно все: от аккуратного пучка веток, до надписи «Комета» на рукоятке, выведенной красивым шрифтом. Я видел, как из кармана мистера Снейпа в руки продавца перекочевал небольшой мешочек с деньгами, а метла была торжественно вручена мне, и после напутственных слов об аккуратном полете мы покинули магазин.

Мистер Снейп шагал впереди, своим несколько зловещим видом отпугивая тех, кто перекрывал ему дорогу. Я, больше не удерживаемый его рукой, старался не отставать, но из-за метлы приходилось прилагать больше усилий. Когда я его, наконец, догнал, то вспомнил, что так и не поблагодарил его за подарок, совершенно потерявшись в радостных ощущениях. Убедившись, что он стоит на месте и ждет меня, я как можно быстрее протиснулся через толпу людей и встал рядом с ним. Что ж, думаю, время для благодарности пришло. Перехватив поудобнее метлу одной рукой, второй я схватился за руку мистера Снейпа и, подняв глаза, четко и громко произнес:

— Спасибо за подарок, папа!

«Папа!»

От этого обращения я оцепенел, словно меня поразило парализующее заклятье. Гарри смотрел на меня своими невероятными глазами, в которых читалось столько искренней благодарности, что я просто не мог отвести от него взгляд. Я был шокирован и чувствовал себя неуютно от тех чувств, что он вложил в свои слова. Они были слишком чужды моей натуре, заставляли внутренне содрогаться. Так мы и стояли, две застывшие фигуры в окружении спешащих к праздничному столу волшебников.

Гарри пришел в себя первым и, видимо осознав, что его восторг был слишком бурным, отвел взгляд и отпустил мою руку. Как только наш зрительный контакт прервался, мое оцепение прошло, и постепенно стала возвращаться привычная холодность. Я видел, что он расстроен, а от недавней радости практически ничего не осталось. Мне стало совестно. Нужно было срочно приободрить мальчика, пока он снова не закрылся от меня. В любом случае оставаться на улице стало слишком холодно, и стоит поспешить домой, пока не замерзли окончательно, а все мысли по поводу его случайной оговорки, оставить на потом.

Забрав у него метлу, чтобы мальчишка ненароком себя не покалечил, а другой рукой приобняв за плечи, я направился к «Дырявому котлу». Гарри шел, не поднимая глаз, и я чувствовал, что он серьезно над чем-то задумался, совершенно не смотря перед собой. Если бы я его не направлял, он наверняка бы врезался в кого-нибудь или споткнулся на неровной заснеженной дороге.

До бара мы шли молча. Хотелось скорее оказаться под защитой дома и хорошо все обдумать, скрывшись от любопытных глаз прохожих. Очевидно, мы с Гарри не вписывались в окружающую нас суету и этим привлекали внимание. Под пристальным взглядом обитателей «Дырявого котла» мы с Гарри вступили в камин и, стоило мне назвать адрес, исчезли в зеленом пламени. Родные стены тут же остудили недовольство теми, кто закупает подарки в последний момент и вечно норовит приобщить к празднику всех, кто, по их мнению, недостаточно весел в это время года.

Гарри, по-видимому, только и ждал того момента, как мы окажемся дома. Не успел я и глазом моргнуть, как он уже бежал по лестнице в свою спальню, что мне совсем не понравилось. Оставив метлу в коридоре, я быстро нагнал мальчика, который как раз хотел захлопнуть дверь прямо перед моим носом. Сделать этого я ему не позволил, навалившись на дверь и войдя в комнату.

Мальчик стоял у своей кровати, все еще одетый в уличную мантию, промокшую от талого снега. Пройдя мимо Гарри, я сел на кровать и жестом пригласил мальчика присесть рядом. Он послушался, но предпочел расположиться от меня как можно дальше. Я тяжело вздохнул: общение с детьми никогда не давалось мне легко.

— Гарри, —я решил начать издалека, — посмотри на меня. Я не хочу, чтобы ты считал, что совершил сегодня ошибку. Обстоятельства сложились так, что мы стали семьей, и я законно считаюсь твоим отцом, но, не смотря на это, будет лучше, если ты и дальше продолжишь обращаться ко мне «сэр». О том, что я тебя усыновил, знают очень немногие, и, пока ты не вырастешь, будет лучше, чтобы все оставалось так.

— Но почему, сэр? — в голосе мальчика звучало непонимание такой несправедливости. Мне пришлось приложить некоторые усилия, чтобы скрыть беспокойство.

— Ночью я разговаривал с Дамблдором по поводу своей должности преподавателя. Он согласился, что пока тебе не исполниться одиннадцать, мне стоит оставить место профессора, чтобы заботиться о тебе. Не обошлось без уступок и с моей стороны. Одно из пожеланий директора — чтобы ты завел друзей, а с моей репутацией сделать это будет сложнее.

— Тогда я буду дружить с Драко, ведь Вы с мистером Малфоем друзья, и ваша репутация в этом не помешает!

— Я думал, что вы с Драко не особо поладили, и ты считаешь его соперником.

— Иногда он напоминал мне кузена, но я готов с ним подружиться, если тогда вам не придется снова уезжать.

С каждым словом, он становился все более уверенным в своих силах, и мне, безусловно, нравилось это рвение. Я знал Драко с детства и был уверен, что когда-нибудь они с Гарри всё-таки смогут найти общий язык, пусть сейчас они и казались слишком разными. В любом случае общение с представителем чистокровной семьи пойдет ему только на пользу, когда он окажется в Хогвартсе.

В разговоре повисла пауза, и Гарри задумался, словно уже сейчас решал, как лучше подружиться с Драко. Мне же захотелось побыстрее уйти к себе. Бессонная ночь давала о себе знать, было необходимо хоть немного отдохнуть, а лучше еще и поесть. Я был уверен, что Гарри этого даже не заметит, но, когда я уже открывал дверь, мальчик встрепенулся и задал вопрос, который меня несколько удивил:

— Сэр, а когда мы поедем к Малфоям?

— Так не терпится обзавестись «другом»? — не удержался я от усмешки, на что Гарри лишь неопределенно пожал плечами. Кажется, в мальчике начала просыпаться хитрость и расчетливость, что при его тихом характере казалось невозможным. Все-таки жизнь в поместье Люциуса не прошла для Гарри даром, и он кое-что усвоил. — Увидишься с ним после того, как я самым внимательным образом проверю, что ты усвоил за это время.

* * *

Я смог отдохнуть от силы пару часов, которые ничего не дали, а скорее даже ухудшили мое состояние: теперь к усталости прибавилась небольшая головная боль. Можно было наплевать на все и поспать еще немного, но это было бы нечестно по отношению к Гарри, ведь сегодня как-никак Рождество, и мальчик наверняка его ждет, хоть открыто в этом никогда не признается. До этого я не уделял праздникам особого внимания, и все они проходили почти незаметно, а поинтересоваться мнением Гарри по этому поводу мне и в голову не приходило.

Вызвав Нокки и отдав нужные распоряжения, я смог наконец-то подумать о словах Дамблдора. Его внезапно проснувшаяся забота о Гарри настораживала, хотя и не была совсем уж лишенной смысла. И выполнить его условия было довольно легко, так как я и так не обучал мальчика ничему сверхъестественному, а запретить ему читать книги и делать «зарядку» не сможет ни один человек. А теперь Гарри начнет осваивать полеты на метле, что должно удовлетворить и Дамблдора, и комиссию, показать, что мальчик вовсе не пленник в этом доме и вполне счастлив.

Когда с кухни послышались странные звуки, я решил проверить, что же там происходит, и застал интересную картину. Гарри отлично поладил с Нокки и помогал ему с приготовлениями к ужину. Эльф, видимо, уже смирился с неожиданным помощником и даже не пытался отнять у него каждую тарелку, которую собирался поставить на стол. Мальчику нравилось быть полезным, а эльфа он считал чуть ли не другом.

Я дождался, когда они закончат, и только потом появился из тени проема. Нокки, коротко поклонившись, тут же исчез, а Гарри посмотрел на меня с настороженностью, опасаясь, что мне не понравится его помощь домовику. Пожалуй, будь я в классе, такое поведение мальчика было бы мне даже приятно, но не хотелось лишний раз запугивать Гарри, особенно на пустом месте.

Нокки постарался на славу, приготовив вкусный, хотя и простой праздничный ужин. Сам я по большей части был безразличен к еде так же, как и Гарри, которого родственники не баловали кулинарными изысками. Так за ужином скромно и отпраздновали, даже дом не украшали, но вот обмен подарками был. Шахматам Гарри обрадовался почти так же, как и метле. Обязательно стоит научить его играть как можно скорее. А вот ответный подарок меня удивил. В небольшой коробочке, которую он мне протянул, лежал неприметный на вид браслет из переплетающейся медной проволоки, скорее даже самодельный, но он чем-то притягивал взгляд, и хотелось поскорее его надеть. Я посмотрел на Гарри, и брови сами взлетели вверх в немом, недоумённом вопросе. Мальчик же не давал мне никаких подсказок, и тогда я решил уточнить уже открыто:

— Ты сам его сделал?

— Да, сэр.

— Я чувствую, что этот браслет пропитан магией. Расскажешь, как ты это сделал?

И Гарри начал рассказывать. Оказывается, что почти сразу после того дня рождения, у него случился первый магический всплеск, очень слабый, поэтому я его и не почувствовал. Мальчик удивился, но почему-то решил умолчать об этом. А потом, когда он уже жил у Малфоев, он снова это испытал, только уже более ощутимо, но опять же все было довольно мирно. Никаких взрывов или пожаров, только книги по библиотеке летали. Гарри не видел в этом ничего плохого, поэтому снова никому не сказал ни слова. Он знал, что рано или поздно, но это произойдет, и старался взять свою силу под контроль, что у него получилось.

Может, сказалось то, что он общался с чистокровными волшебниками, или сам дом, пропитанный магией, благоприятно влиял на способности Гарри, неизвестно, но очень скоро левитировать предметы он смог вполне осознанно. На большее, чем зажечь свечу щелчком пальцев, он пока не замахивался, понимая, что учится лучше под присмотром взрослых, но к Малфоям он все еще относился немного подозрительно, а я был в школе.

Библиотека Малфой-мэнора, где Гарри проводил большую часть времени, была весьма обширной, и в ней нашлось много интересных книг, но когда в его руки попала книга по простеньким чарам, как раз для тех, кто только начинает осваивать магию, в мальчике проснулся исследователь. Захотелось попробовать все, тем более было написано таким легким языком, что понятно и ребенку. Так и получилось. С помощью домовика он раздобыл все необходимое, а когда браслет был готов, наложил на него простенькое заклинание Tentantes*. После такого удачного применения знаний, Гарри решил открыть свою тайну, тем более я прибыл в поместье Малфоев на следующий день.

После такого ошеломляющего рассказа я не знал, что чувствовать. Я одновременно был горд и очень зол, ведь своими экспериментами, он мог себе навредить, но Гарри уверял, что был предельно осторожен. Я и сам чувствовал, что с ним все хорошо, а также смог разглядеть потенциал, который скрывался в Гарри.

— Ты понимаешь, что мог пострадать от своих экспериментов? — и было видно, что Гарри понимал, но раскаяния почти не наблюдалось. Наоборот, он был горд, что у него получилось.

За этими неожиданными новостями, я совсем забыл о подарке, но браслет так и просился оказаться на руке, что его зову не хотелось сопротивляться, хоть я и не был любителем украшений. Но быстро понял, что надеть браслет не так уж и сложно, а Гарри после этого засиял от еле сдерживаемого счастья.

— Раз ты у меня такой любознательный, то теперь я сам буду учить тебя основам. — я старался говорить сдержанно, но на самом деле, ожидал этого не меньше, чем сам мальчик.

* * *

Мне стало страшно, когда я увидел непроницаемо-черные глаза мистера Снейпа, обращенные на меня. Все так резко изменилось, что осознание своей ошибки, пришло не сразу. Но вот я отвел глаза, и в тот же миг словно стало легче дышать. Было стыдно за свою несдержанность, и очень хотелось оказаться дома, закрыться в своей комнате и сделать вид, что ничего не случилось.

Все было как в тумане, пока мы не оказались в гостиной дома мистера Снейпа. Я понесся в свою комнату, сам не знаю почему. Меня словно что-то подталкивало, и совершенно не приходило в голову, что это неправильно, что не стоит никуда бежать, а надо лишь остановиться ненадолго и успокоиться. Но это уже было не так важно, ведь мистер Снейп успел догнать меня до того, как я закрылся в своем убежище. Конечно, его не остановит запертая дверь, но я все еще продолжал иногда ощущать мир по-магловски, а потому надеялся на эту чисто символическую преграду.

А потом был серьезный разговор и обещание, что завтра я не останусь снова один, пусть в большом и богатом доме с другими людьми, но все равно один. Сейчас только это и было для меня важно. Даже если ради этого придется подружиться с Драко, который, если признаться честно самому себе, не такой уж и плохой. Просто он такой же одинокий, как и я, только лучше это скрывает.

Возможно, впервые мне не хотелось слушаться мистера Снейпа и, раз назвав его отцом, вновь возвращаться к «сэр» было как-то неправильно. И объяснения, которые он привел, хоть и были разумными, но словно навязанными кем-то посторонним. Я совершенно не стыдился своей новой фамилии, и если и искать друзей, то лучше делать это честно, даже если будет совсем непросто. А опасения насчет школы и вовсе меня не затронули, я же хорошо понимаю, что там присутствуют свои правила, которые не стоит нарушать в присутствии остальных учеников, ведь преподаватели наверняка будут в курсе. Но тогда, что мешает мне называть его так, когда вокруг нет посторонних, ведь я не получил прямого запрета? Может тут виноват страх? Страх самого мистера Снейпа, что мы действительно сможем стать настоящей семьей?

От всех этих не самых приятных мыслей стало совсем не по себе, и, когда за приемным отцом закрылась дверь, они одолели меня с новой силой, выворачивая события последних дней наизнанку. Коробочка с подарком лежала в верхнем ящике тумбочки. Сегодня я поступлю правильно и все расскажу, раскрою свой секрет, что уже как пару месяцев практикуюсь направлять потоки своей магии и даже добился первых успехов.

Рассказать и даже кое-что показать оказалось не так сложно, как представлялось все это время. Меня внимательно выслушали, а после отец не выказал злости, только беспокойство, которое тщательно пытался скрыть. Снова было чуточку стыдно, но радость от предстоящих занятий перевесила все прочие эмоции. Только тут я узнал, что было и второе условие моего воспитания: никакого магического обучения, но соблюдать его никто не собирался. Во-первых, было поздно, ведь магия во мне уже пробудилась, и теперь оставлять ее без должного контроля было опасно, а во-вторых, господин директор не имел в вопросах моего воспитания никакого реального влияния, ведь мистер Снейп был моим официальным опекуном.

В любом случае до начала занятий в школе было еще немало времени, а директору знать обо всем, чем я занимаюсь с мистером Снейпом, не обязательно. И пусть сейчас у меня получаются простейшие чары, но как будет потом — неизвестно, а в школе всегда можно вести себя тихо, не привлекая лишнего внимания к своим знаниям.

Весь следующий месяц был расписан буквально по минутам. Тренировки в зале из-за долгого перерыва давались нелегко. Тело словно заново привыкало к знакомым нагрузкам. Помимо физических тренировок также были занятия по зельям, где я больше наблюдал, чем действительно что-то делал, и изучение магии с отцом.

Очень быстро я понял, что в основах не разбираюсь совершенно, и все, что успел изучить сам путем проб и ошибок, на поверку оказывалось лишь поверхностными знаниями или же невероятной удачей. Поэтому мы направили все силы на углубление моих знаний. Но, несмотря на отсутствие свободного времени на что-то помимо учебы, я был очень счастлив, ведь все это было настолько интересным, что я даже забыл о мечте научиться летать на метле.

Как только я научился контролировать потоки магии в собственном теле, отец, настроенный очень серьёзно, позвал меня к себе в кабинет. На столе перед ним лежали две одинаковые длинные коробки, на которые он старался даже лишний раз не смотреть, словно опасаясь того, что лежит внутри.

— Гарри, подойди ближе, — и голос отца показался вдруг таким громким, что я даже вздрогнул и наконец, отойдя от двери, подошел к массивному столу.

— Гарри, ты знаешь, что это? — спросил отец очень тихо, открывая одну из коробок и показывая мне то, что лежит внутри. На темно-синем бархате лежала волшебная палочка.

— Волшебная палочка, сэр.

— Правильно. А теперь возьми и взмахни ей.

Я сделал так, как велел отец: взял палочку в правую руку и попробовал взмахнуть, но ничего не произошло. Пусть она и являлась волшебной, сейчас казалась обычным куском безжизненного дерева, что меня несколько разочаровывало. Очевидно, я ожидал, что, как только моей руки коснется эта вещь, сразу произойдет нечто невероятное. Под внимательным взглядом мистера Снейпа, я положил палочку обратно. Тогда он протянул мне вторую коробку уже с другой палочкой, и я снова попытался ей взмахнуть. На этот раз все было по-другому. Я почувствовал легкое покалывание в кончиках пальцев, а на мое движение палочка отозвалась снопом красных искр. Отец был доволен, словно и сам ожидал именно этого результата.

— Хорошо, что именно эта палочка приняла тебя. Теперь с ее помощью мы сможем начать разучивать стандартные заклинания.

— Сэр, а кому принадлежала эта палочка?

Отец тяжело вздохнул, словно не хотел говорить, а потом продолжил:

— Она принадлежала твоей матери, а эта, — он перевел взгляд на первую палочку, — твоему отцу. В ту роковую ночь, я прибыл на место одним из первых и забрал их палочки, чтобы они не затерялись под бесчисленным мусором или кто-нибудь не забрал их и не использовал в корыстных целях. Твои родители были сильными магами, и палочки впитали часть их силы за те годы. Не хотелось, чтобы они попали не в те руки, а тебе могут пригодиться. Все это время они хранились в моем сейфе в Гринготсе, и теперь настало время, чтобы ты обзавелся своей первой палочкой.

Я слушал, и в душе у меня зажглось что-то теплое и родное. Я ещё крепче сжал палочку матери, которая отныне принадлежала мне, и подумал, что теперь это не просто кусок древесины, но что-то большее. Так я и застыл, пытаясь представить свою мать, которую видел на фотографиях, как она с этой палочкой в руках творит волшебство... А потом я вспомнил, что ее больше нет, и меня словно окатили холодной водой. Теперь эта изящная палочка не казалась такой прекрасной, ведь она не смогла защитить маму, какой бы сильной волшебницей та не была. Словно прочитав мой мысли, палочка выпустила в воздух зеленые искры, а покалывание усилилось настолько, что я выпустил ее из рук, ощущая острую обидную боль. Прикасаться к палочке вновь совершенно не хотелось. Пронаблюдав за этой короткой сценой, мистер Снейп ничего не сказал, лишь поднял палочку с пола и убрал ее обратно в футляр.

— Думаю, стоит еще немного подождать.

* * *

Издалека слышался глухой и размеренный бой часов, ставший частью воцарившегося молчания. Казалось, на этом наш разговор окончен, но тут Гарри задал давно ожидаемый мной вопрос.

— Вы мне расскажите, что произошло в ту ночь?

Вопрос Гарри прозвучал оглушающе в установившейся тишине и совершено безжизненно, словно мальчик и сам не был уверен в том, что хочет услышать ответ. Возможно, так и было, ведь он почти никогда не задавал вопросов о своих родителях. В этом, конечно, была и моя заслуга, но я не ожидал такой покорности от маленького и любознательного мальчика.

А хотелось ли мне самому говорить о той ночи? Порой даже вспоминать о ней не хотелось, ведь те ужасы до сих пор стояли перед глазами, и от них не было спасения. Не хотелось вываливать все это на Гарри, чтобы он также страдал от кошмаров каждую ночь, но я пообещал, что честно отвечу на любой его вопрос, пусть лучше он узнает обо всем от меня, чем из газет или посторонних.

Что ж, этот момент должен был настать рано или поздно, и как бы я не готовился, я все равно не был до конца готов рассказать Гарри всю правду. Поднявшись со своего кресла и подойдя ко все еще пристально смотрящему на меня мальчику, я подтолкнул его к выходу. В библиотеке, в окружении сотен книг говорить о прошлом казалось более правильным и, возможно, не так мучительно. Гарри покорно шел за мной, хотя и несколько насторожен. Странно было ощущать это в нем, словно он уже был взрослым и отовсюду ожидал опасности.

Когда мы расположились на удобном диване, я с головой окунулся в свои воспоминания, не зная с чего начать. Обычно в таких случаях следует рассказывать с начала, и пока я думал об этом, мысли уводили меня все дальше и дальше в темные глубины моей памяти.

— Все началось… — голос мой прозвучал так хрипло, что пришлось прокашляться и начать снова. — Все началось задолго до твоего рождения, когда Том Реддл, более известный как Темный Лорд, пытался захватить власть над магической Британией.

— Это был тот, кому вы служили?

— Да, и впредь не перебивай меня.

Мальчик кивнул, а я поспешил продолжить, дабы не потерять мысль.

— На самом деле, Том не был таким уж опасным волшебником и хотел прийти к власти мирно, но Дамблдор посчитал его угрозой и собрал отряд сопротивления, который назвал «Орден Феникса». Твои родители, как и многие другие маги тоже были его участниками и, безусловно, верили Дамблдору, что, на мой взгляд, было ошибкой.

Противостояния Тома и Ордена происходили довольно редко, и, возможно, они бы не замечали друг друга и дальше, но тут было произнесено то роковое пророчество, о котором изначально было известно лишь Дамблдору, а потом и Тому через меня. Тёмный Лорд, как и я, к несчастью, не знал содержание пророчества полностью, а потому совершил ошибку. Пожалуй, самую ужасную в своей жизни. Он решил, что в пророчестве говорится о тебе. Однако, несмотря на тяжелую судьбу и непростой характер, безумным убийцей, коим представляло его магическое сообщество, он не был. В последние годы Том был очень вспыльчив, это правда, мог причинить помешавшим ему людям вред, но лишь в том случае, если они отказывались отступить с миром.

В ночь на Хеллоуин он пошел к вам домой, Гарри. Я думаю, случилась очередная вспышка неконтролируемой ненависти ко всему. Пошел один, никому ничего не сказав, в такие моменты он был слишком самоуверен. Но я все равно решил проследить за ним, потому что боялся за вашу семью, и я практически уверен, что не Реддл первый вступил в бой. Твой отец всегда был безрассудным, а после вступления в Орден и вовсе перестал обдумывать поступки как свои, так и других. Первым скорее всего напал именно он, и Тому пришлось обороняться, но так как он был сильнее, а ко всему был разозлён, противостояние получилось недолгим. Джеймс погиб от смертельного заклятия сразу же, а мать в тот момент была с тобой в детской.

Когда я оказался в доме, твой отец был уже мёртв, а где-то наверху раздавался грохот. Я побежал на второй этаж по полуразрушенной лестнице в надежде остановить Тёмного Лорда. Он впал в неистово, разбрасывался непростительными заклятьями во все стороны. Я уже открыл дверь, когда смертельный луч попал в Лили, закрывшую тебя своим телом. Комната на миг озарилась зелёным светом, а после все померкло. В комнате остались только мы с тобой и тело Лили, а Темный Лорд исчез. Расщепился или успел трансгрессировать, я не знал, но медлить не было времени. Воздух так искрился от магии, что это могли почувствовать, и вскоре сюда должны были вскоре прибыть остальные члены Ордена.

Тогда я видел тебя в первый и, как казалось, в последний раз. Я был уверен, что о тебе позаботится кто-то из друзей твоих родителей или крестный, а потому оставил все как есть и, забрав палочки, переместился к себе. Если бы только знал заранее, что тебя отдадут магглам, то не оставил бы тебя там в ту ночь...

Казалось, что все это я проговорил на одном дыхании, на последних словах в моих легких закончился последний глоток кислорода, и я судорожно вдохнул и внимательно посмотрел на Гарри.

— Вы бы правда пошли на это, если бы знали, что меня отдадут тетке?

После своего рассказа я ожидал много вопросов, но почему его волновало именно это?

— Разве я стал врать тебе, Гарри? Но отвечая на твой вопрос, да, я бы забрал тебя к себе в ту же ночь, хоть и не имел на это прав.

— Это потому что у меня есть еще и крестный? Но где он?

— Сириус Блэк, лучший друг твоего отца, отбывает в Азкабане наказания за убийство. Его арестовали в ту же ночь, когда он, прибыв на место после меня, застал Джеймса и Лили убитыми, и, по показаниям свидетелей, сошел с ума и стал убивать ни в чем не повинных магглов.

— И он, правда, это сделал? — в голосе мальчика, наконец, появился страх.

— Я не знаю. Тогда мир был совершенно ненормальным после исчезновения Темного Лорда. Обвиняли всех и во всем, и не все были правы. Я тоже мог бы сейчас сидеть в Азкабане за то, что служил Темному Лорду, но меня спасли, хотя правильнее будет сказать, посадили на цепь, чтобы всегда иметь возможность припоминать мне мои прегрешения.

В комнате воцарилась непроницаемая тишина. Я был совершенно опустошён этим разговором, и сейчас хотелось лишь одного — покоя, в котором смогу забыться. Гарри будто чувствовал это и боялся даже лишний раз пошевелиться. Слишком взрослый поступок для такого ребенка, как он. Но лишь его присутствие рядом помогало не упасть в ту бездну кошмаров, что всегда приходила с воспоминаниями о Лили. С души словно упал камень, так долго мешавший нормально вдохнуть, но жаль, что он был всего лишь один из многих.

После того разговора я ожидал, что Гарри возненавидит и меня, и Темного Лорда, которому я служил и который стал причиной гибели его семьи, но он вновь меня удивил. В мальчике не было ненависти, не было и страха, но его взгляд, полный безмолвной тоски, пугал даже меня. Он не стал задавать вопросы о семье или о Лорде, а просто принял это, что заставило меня ужаснуться. Иногда я ловил на себе слишком внимательный и изучающий взгляд, но стоило мне взглянуть в ответ, Гарри сразу же отворачивался.

Через несколько дней я перестал искать причину столь странного поведения и просто решил оставить все как есть, чем бы это ни было.

* * *

В первый день марта пришло письмо из Министерства Магии, что уже не предвещало ничего хорошего. И я в очередной раз убедился в своей правоте, как только увидел ровные строчки письма и личную подпись министра. Признаться честно, я ждал этого дня с того самого момента, как Гарри официально стал моим сыном. Прошло уже чуть больше полугода, и теперь Министерство, как и обещало, присылает проверяющего, дабы удостовериться, что я справляюсь со своими отцовскими обязанностями, и, возможно, присмотреться к Гарри.

Сам мальчик воспринял это довольно спокойно, и, даже не оторвав взгляд от очередной книги, сказал, что будет вести себя хорошо. Я легонько погладил его по голове, показывая, что доволен им, и начал приготовления к приему министерского наблюдателя. В первую очередь, стоило решить, что говорить о Гарри, а о чем лучше промолчать. С одной стороны, скрывать увлечения Гарри книгами и зельями будет неправильно, но как такое воспримут в Министерстве, неизвестно. С другой стороны, совсем необязательно, чтобы они решили, что Гарри — затворник, которого все время заставляют учиться и лишают нормального детства, какое видел для него Альбус в семье магглов. Но вот о чем точно стоит умолчать, так это о тренировках рукопашного боя. Чистокровные и полукровки из служителей министерства этого точно не поймут, а чего они не понимают, того боятся.

Через два дня все было готово к встрече с представителем министерства. Все, что могло навести на мысли о чем-то опасном лично для Гарри, было убрано или скрыто, а сам он был четко проинформирован о том, что можно говорить, а о чем лучше промолчать. Я в нем не сомневался, но упомянул, что они ожидают увидеть перед собой маленького ребенка. Гарри кивнул, показывая, что понял, и немного расслабился, а осанка перестала быть идеально ровной.

Ровно в полдень на заднем дворе, скрытом от любопытных глаз, раздался хлопок аппарации и сразу же после этого стук в дверь. Мы с Гарри как-то синхронно глубоко вздохнули, и, приобняв его одной рукой, я отворил дверь.

От вида женщины, что предстала перед нами, я невольно сильнее сжал пальцы на плече Гарри, но лишь на мгновение, так что он даже не почувствовал этого. Тем временем, мадам инспектор плавно зашла в дом, внимательно осматривая кухню, пока ее взгляд, не выражающий ничего, кроме едва скрываемого презрения, не остановился на мне и Гарри.

Атмосфера в комнате сразу же изменилась. Казалось, что от взгляда этой женщины стены покрываются льдом, и, несмотря на ее благодушную улыбку, истинные чувства легко читались на лице. Она не хотела быть здесь, выполнять эту работу, но чувство долга и верности министру не позволили ей отказать в личной просьбе. Гарри же, жившего несколько лет с маглами, она, по-видимому, презирала, а меня осудила давным-давно, хоть мы и не встречались лично. Худшего инспектора для нас с Гарри было сложно представить, но я все же надеялся на ее ответственность — лучшее, пожалуй, качество этой женщины.

Мои размышления не заняли больше пяти секунд, но Гарри был быстрее. Ребенок все же почувствовал напряженность в комнате и быстро нашел способ как все исправить. Я даже не почувствовал движения, а мальчик уже был возле нее и протягивал руку для рукопожатия. Пожалуй, слишком самонадеянно, но жест был идеально отточен, а голос уверен, что никак не вязалось с его возрастом, и должен признать, что она это оценила.

— Меня зовут Гарри Поттер, но мне больше нравится фамилия моего нового отца. А как зовут Вас?

Женщина застыла с выражением величайшего удивления на лице, такого поведения она точно не ожидала, хотя я даже боюсь представить, что она думала увидеть. Амбридж посмотрела сначала на меня, а потом медленно перевела взгляд на Гарри и его все еще протянутую руку и, наконец, пожала ее, возвратив себе утерянное на время самообладание.

— Меня зовут Долорес Амбридж, мальчик, — и улыбнулась так, что приобрела еще большее сходство с жабой, но Гарри не отстранился, наоборот.

— Очень рад нашему знакомству, мэм, — и дождавшись немного удивленного «взаимно», отпустил руку инспектора и вновь встал по левую руку от меня. Должен признать, что он справился, хоть и проигнорировал мои советы по поведению, но с Долорес стоило вести себя именно так. Гарри правильно оценил характер этой женщины и сделал нужные выводы, чему я был несказанно рад.

* * *

Представительница министерства показалась мне чудной, хотя думать так о женщине ее возраста немного неуважительно. За свое недолгое пребывание в мире магов я привык к некоторым странностям волшебников, но женщина, более походившая на ходячее розовое безумие, напоминала тетушку Мардж. По ее взгляду было понятно, что детей она не любит, скорее даже они вызывают у нее отвращение, и поэтому следовать плану и вести себя как ребенок будет только во вред.

Подойти к ней было страшно и одновременно интересно. Мое приветствие, очевидно, ее удивило, но через мгновение она стала еще более собранной, чем была. Я сразу же вернулся к отцу, и мы уже хотели перейти в гостиную, когда во дворе вновь раздался хлопок аппарации. Мы все переглянулись, совершенно не понимая в чем дело, но тут наши размышления прервали. В открывшейся двери показался Альбус Дамблдор. Его появление было удивительно тем, что его никто не ждал.

Пусть у Малфоев я и научился несколько сдерживать эмоции, но этот человек каждый раз вызывал во мне что-то темное и необьяснимое, вызывал недоверие. Нечто похожее я прочел и во взгляде мисс Амбридж, когда она подходила к нам, а эмоции отца я и так чувствовал.

— Альбус, какая неожиданность, — отец поприветствовал незванного гостя так, что по комнате словно пронесся ледяной вихрь.

Пожилой волшебник, казалось, вовсе не заметил иронии в голосе и, излучая радушие, остановился напротив нас. Всем было интересно узнать причину его визита, которую он не спешил озвучивать, выдерживая томительную паузу. Когда отец уже стал выходить из себя, гость улыбнулся и заговорил медленно, даже как-то тягуче.

— Сегодня утром я нанёс визит министру и случайно узнал, что мисс Амбридж, предстоит инспектировать Гарри. Рассудив, что Вам могут оказаться полезны мои педогогические навыки, я решил немедленно предоставить Вам свои услуги. К тому же, столь высокопоставленная гостья может напугать мальчика, а я беспокоюсь за него как никто.

Все время, что он говорил, я чувствовал на себе его пристальный взгляд, который вопреки всем утверждениям, никак нельзя было назвать добрым. Я покрепче вцепился в руку отца, что не укрылось от Амбридж, которая тут же решила дать незваному гостю отпор.

— Как полномочный представитель министра, смею заверить, что проверка условий жизни и воспитания подопечного Северуса Снейпа Гарри Поттера будет проходить в соответствии со всеми требованиями. А потому я не нуждаюсь в ваших советах о том, как мне следует исполнять свои обязанности. Насколько мне известно, Вы не состоите в ближайшем родстве с этим мальчиком, так что Ваше присутствие здесь не имеет законных оснований. — Выдержав столь необходимую паузу, мисс Амбридж продолжила,— А теперь, если никто не возражает, я буду делать то, ради чего приехала, и, в первую очередь, мне необходимо побеседовать с Гарри наедине.

С этими словами она направилась к выходу из кухни. Я пошел за ней, ощутив легкое похлопывание по плечу от отца. Женщина в розовом при моем появлении немного оживилась, а ехидная улыбка слегка подобрела. Не знаю, чем было это вызвано, но от инспектора больше не исходили угрозы.

— Где мы можем с тобой поговорить?

— Мне нравится в библиотеке, пойдемте.

Расположившись в библиотеке на небольшом диване, мы, не сговариваясь, наблюдали друг за другом. Я чувствовал, что вот теперь и началась проверка, которая решит мою дальнейшую судьбу. Мисс Амбридж достала из своей сумки пергаменты и перо, которое само по себе начало писать, подчиняясь лишь ее взгляду. Пару минут в библиотеке слышался только скрип пера, но я совершенно не представлял, что записывала инспектор.

Просто так сидеть было неуютно, хотелось действовать, занять чем-то руки, но боюсь, меня бы неправильно поняли, начни я что-нибудь делать. Это была проверка моей выдержки. Тихо наблюдать, пока перо делало неизвестные мне записи, и ждать, когда ко мне, наконец, обратятся. В окружении множества различных книг, которые так и манили замысловатыми обложками, а более — своим содержанием, сидеть спокойно было совсем не легко, но, словно услышав мои мысли, женщина обратила на меня внимание.

— Я бы хотела поговорить с тобой, Гарри, — дождавшись от меня легкого кивка, продолжила. — Я думаю, что для своего возраста ты достаточно серьезен, чтобы самому увидеть, что для тебя лучше. Мне интересно, что ты об этом думаешь.

— Вам, правда, интересно, что я думаю?

— Ты, может, этого и не знаешь, но ты очень важен для магического мира, и узнать лично твое мнение было бы интересно.

— Тогда, если по вашим словам я настолько важен, можете исполнить мою просьбу? Мне очень нравиться жить здесь с отцом и хочется, чтобы все оставалось также. Ведь в этом смысл вашего приезда, оставить все как есть или снова отправить меня в неизвестность, если вас что-то не устроит?

— Не совсем так, но достаточно близко. Ты называешь Северуса Снейпа отцом, но знаешь ли ты, что раньше он совершал поступки, противоречащие закону? Поэтому не все согласны с тем, что он взял тебя на воспитание…

— Насколько я знаю, отец не совершал ничего серьезного, раз его не посадили в тюрьму. И что удивительного в том, что я называю отцом человека, что подарил мне настоящую семью в отличие от маггловских родственников?

— Это так, но многие все равно высказывают свои опасения.

На этих словах она так скривилась, словно тема была ей очень неприятна. Похожее выражение лица я сегодня уже замечал, когда в дверях появился Дамблдор. Понимая, что возможно поступаю неправильно, но очень хотелось задать вопрос, который не давал мне покоя:

— Вам не нравится Альбус Дамблдор?

Вопрос застал ее врасплох на несколько секунд, но как только схлынуло удивление, взгляд стал жестче, а голос приторно сладким, пугающим.

— Почему ты так решил?

— Я не верю ему, так же как и отец. Он пугает меня, и каждый раз, когда он близко, хочется бежать.

Мне сразу стало гадко. Я раскрыл перед этой женщиной душу, не представляя, как она к этому отнесется, и теперь мучительно ожидал, что же она ответит. Хотелось забрать слова обратно, словно это было надумано лишь в моей голове, не имело ничего общего с реальностью, но инспектор и сама как-то тяжело вздохнула, подтверждая, что не только меня пугает этот светлый волшебник.

— Думаю, я узнала все, что нужно. Теперь я хочу поговорить с твоим отцом.

Поклонившись женщине, я быстро вышел из библиотеки, которая стала временным пристанищем инспектора. В поисках отца я вернулся на кухню, с которой слышались громкие споры хозяина дома и гостя. Спорили обо мне. И если голос отца еще сохранял остатки самообладания, то Дамблдор своими громкими заявлениями совсем не походил на доброго дедушку, которого пытался из себя представить. Когда меня они заметили, то резко замолчали. В тот же миг в воздухе повисло такое неприятное, всем телом ощущаемое напряжение. Отец первый справился с собой и своими мыслями.

— Вы уже закончили?

— Мисс Амбридж хочет поговорить с тобой в библиотеке, — отец кивнул, будучи уже более спокойным, и подал знак следовать за ним. Он проводил меня до лестницы и приказал сидеть в комнате, пока он меня не позовет. Я послушался, наблюдая, как он исчезает за дверями библиотеки. Из кухни показался Дамблдор, и я поспешил наверх, молясь, чтобы он меня не заметил.

* * *

Я ожидал, что разговор будет таким же недолгим, как и у меня, и отец скоро зайдет ко мне, но его долго не было. Я не нашел ничего лучше, чем пойти поискать его самому. Даже не успев выйти из комнаты, я заметил пожилого волшебника, который, очевидно, ждал, когда я выйду. Я безумно испугался, особенно, потому, что отца не было рядом, и поспешил закрыть дверь комнаты, уверяя, что так я буду в безопасности. Но не успел. Волшебник хоть и выглядел, как старик, но двигался вполне резво и успел придержать дверь до того, как я ее захлопнул.

Тогда меня охватила самая настоящая паника, и я постарался оказаться от Дамблдора как можно дальше, но в маленькой комнате это было довольно сложно сделать. Я сам не мог объяснить своего поведения, но мне было страшно настолько, что я даже не подумал позвать на помощь, только позорно пытался спрятаться. Когда все же забившись под кровать я позвал на помощь, то это скорее напоминало писк комара, но Нокки услышал, а через минуту в комнату ворвался отец и немного запыхавшаяся Долорес Амбридж, перед глазами которой развернулась интересная картина.

* * *

от автора

Посреди небольшой детской стоял Альбус Дамблдор. Его яркая мантия резко контрастировала с несколько мрачной комнатой. У кровати стоял домовой эльф в оборонительной позиции, а из-под самой кровати раздавались непонятные звуки, похожие на детский плач. Северус Снейп, который прибежал раньше, теперь зло смотрел на немного озадаченного волшебника, который, казалось, находился вообще не здесь мысленно.

— Альбус, — чуть ли не рыча, начал Снейп, — позвольте узнать, что вы делаете в комнате моего сына?

Взгляд Дамблдора сразу стал несколько осмысленнее, словно он вернулся из глубины своих мыслей, а губы тронула совсем неуместная сейчас улыбка. Маг был спокоен, но это больше напоминало затишье перед бурей, и Амбридж ожидала, что директор сдерживает свои истинные эмоции изо всех сил.

— О, мой мальчик, не стоит беспокоиться. Я лишь подумал, как бы Гарри не стало скучно в комнате одному. Я надеялся, мое присутствие доставит ему радость, но произошедшее удивило меня. Мальчик нелюдим, необщителен, невоспитан. Боюсь, Северус, вы не справляетесь, — в голосе волшебника звучала усмешка, а с лица не сходила все та же старческая улыбка.

Последнее говорилось явно для инспектора из Министерства, чтобы она занесла это в свой отчет, но Амбридж скорее пустит в себя Аваду, чем пойдет на поводу у Дамблдора.

— В данный момент я вижу лишь то, что ребенок напуган, а не его отсутствие манер, и мне очень интересно, что послужило тому причиной.

Дамблдор не собирался отвечать на этот вопрос, а Снейп больше не хотел терпеть его в своем доме и в крайне грубой форме попросил его удалиться. Даже если Альбус и собирался что-то возразить, по взгляду Снейпа было понятно, что он этого не допустит, и, желая сохранить хоть крупицы цивилизованного воспитания, за отсутствие которого он корил Северуса, покинул дом, аппарировав за пределами небольшого поместья.

Как только Дамблдор ушел, Северус подошел ближе к кровати и сказал Гарри, что тот может вылезать. Мальчик послушался и вылез, но даже не попытался оттряхнуть пыль, потому что все еще не мог успокоиться. Мальчик был потрясен, и было очень интересно узнать, что послужило тому причиной. Нокки принес ему кружку горячего шоколада, пока Северус задавал мальчику вопросы, все больше хмурясь. Долорес наблюдала за этим со стороны, делая пометки в своем отчете. Она описала отношения мальчика с опекуном и его странную реакцию на Дамблдора, и сделала выводы о том, что рядом с бывшим Пожирателем Смерти мальчику намного комфортней, нежели с пресветлым волшебником.

Конечно, на этом ее проверка не закончена. Она пробудет здесь еще пару дней, чтобы составить наиболее полный отчет для министра, но и сейчас была уверена, что решение оставить мальчика здесь, не изменится. Она уже успела проникнуться к юному Поттеру странной симпатией, которой наверняка не возникло бы, будь он на воспитании у кого-либо другого, и которой она совершенно не ожидала, когда соглашалась исполнить личную просьбу министра магии.

Ожидание — самое, пожалуй, мучительное состояние: ты не можешь ручаться за свой завтрашний день, не знаешь, в какой момент все покатится к Мордреду, или, напротив, все сложится именно так, как хотелось бы. Новостей из Министерства не было, и с каждым днем от любых звуков, хоть отдалённо похожих на стуки или шорохи, возвещающие о прилете совы, усиливалась и моя тревога. Гарри, очевидно, тоже чувствовал нечто похожее и старался не попадаться мне на глаза, проводя почти все время за книгами в своей комнате. Он пытался освоить простые заклинания с помощью палочки Лили, которая слишком слабо реагировала на все его усилия, и я был уверен, что скоро он бросит эти попытки, но ошибся. Мальчик был упрям, возможно, даже чересчур, но это заставляло меня им гордиться.

Так как Гарри не требовал к себе особого внимания, а повлиять на работу Министерства я никак не мог, у меня неожиданно образовалось много свободного времени,и поэтому я решил посвятить его исследованиям и разработке новых зелий. Иногда я увлекался настолько, что не замечал ничего вокруг и совершенно переставал думать об Амбридж и результатах ее проверки.

Так практически незаметно прошел месяц: весна уже властвовала в полную силу, а на улице потеплело, когда долгожданное письмо, наконец, пришло. Сероватая бумага конверта и министерская печать не оставляли сомнений об отправителе, и на секунду я почувствовал облегчение оттого, что томительному ожиданию сейчас придет конец, однако исход был все так же неясен. Гарри, наблюдая за мной, казалось, тоже на миг затаил дыхание и, не отводя взгляда, смотрел на конверт. Завтрак быстро был забыт, а на стол легли листы пергамента с аккуратно выведенными темными чернилами строчками. Я быстро пробежал глазами обращения, правовые акты и всю остальную не очень-то важную в данный момент информацию, пока не дошел до заветных слов:

"..Основываясь на выше представленных законно-правовых актах Магической Британии, а также на результатах выездной инспекционной комиссии, осуществленной Долорес Джейн Амбридж, суд постановил:

Иск Альбуса Персиваля Вулфрика Брайена Дамблдора отклонить.

Опеку над несовершеннолетним Гарри Джеймсом Поттером вплоть до достижения им совершеннолетия передать Северусу Тобиасу Снейпу.

Решение суда обжалованию не подлежит..."

Передав письмо Гарри, я откинулся на стуле с чувством полного удовлетворения: теперь я знал, что никто не сможет оспорить решение министерства и забрать мальчика, что теперь я отвечаю за него в полной мере. Не скажу, что раньше было по-другому — мое отношение к Гарри не поменялось — просто уверенность в будущем всегда предпочтительней неожиданностей.

Не успели эмоции от известий стихнуть, как в окно влетела еще одна сова с таким гордым видом, что гадать о личности ее хозяина практически не пришлось. И правда, на письме обнаружился герб Малфоев, отпечатанный в зеленом сургуче. Сова не стала дожидаться ответа и улетела, как только послание оказалось в моих руках.

С первых же строчек захотелось назвать Люциуса каким-нибудь неприятным словом, помянув не только Мордреда, но и маггловского Дьявола. Он уже узнал о решении комиссии и теперь поздравлял, только слова местами сочились таким злорадством, что терялось всякое желание читать дальше. Видимо, он и сам устал от шутовского фарса и в конце вполне серьезно приглашал нас с Гарри посетить летом Малфой-мэнор, не ограничиваясь временными рамками. Предложение было весьма интересным, но его стоит хорошо обдумать и обсудить с Гарри, который в последнее время был часто подавлен и замкнут. К счастью, ответ не требовался срочно.

* * *

Прочитав письмо, я ощутил невероятное счастье, настолько, что хотелось подбежать к мистеру Снейпу, которого теперь полноправно мог называть отцом, и обнять его, но, зная его характер, сдержался. Вместо этого я широко улыбнулся, и чуть приподнятые уголки губ дали мне понять, что я не одинок в своем счастье. Я наконец-то почувствовал себя уверенно, зная, что никто не заберет меня из этого дома.

Когда в окно влетела вторая сова, я на миг испугался, что в Министерстве передумали. Но, к счастью, это было лишь письмо от мистера Малфоя, который приглашал нас летом в гости, и я успокоился, устыдившись своего страха. Отец смотрел на меня, ожидая моего решения насчет приглашения, и, подумав, я согласно кивнул. Пусть мы не стали с Драко друзьями, но отец и мистер Малфой были дружны и наверняка хотели пообщаться. И даже если мое согласие ничего не решало, я хотел, чтобы отец знал, что я всегда поддержу его решение.

Завтрак остыл, пока мы читали письма, и теперь Нокки убирал посуду и то и дело бросал на нас обиженные взгляды. Дабы загладить свою вину, я помог ему с мытьем тарелок, чтобы потом можно было с чистой совестью идти заниматься в библиотеке. И я, вспомнив свои слова о соперничестве, вдруг захотел узнать и выучить как можно больше, чтобы поразить Драко, но еще хотелось полетать на метле, о которой я забыл, переживая о решении Министерства.

Словно в подтверждение моих мыслей на улице выглянуло солнце, и погода из просто хорошей стала почти по-летнему теплой, а ноги сами привели меня в комнату, где в уголке у шкафа стояла метла. Схватив ее, я побежал на улицу так быстро, что чуть не споткнулся на лестнице и не разбил себе нос, но успел удержаться за перила, выронив метлу. На шум из своего кабинета выглянул мистер Снейп с крайне выраженным напряжением на лице от того, что его отвлекли от работы. Он обратил внимание на метлу, а потом на меня, став еще более раздражительным.

— Мистер Поттер, неужели вы собрались самостоятельно учиться полетам на метле, да еще и в такой одежде? — голос отца звучал спокойно, но от обращения «мистер Поттер» у меня мороз прошел по коже. Отец называл меня так, только когда был на грани бешенства, выражая тем самым всю степень своего недовольства мной.

После такого холодного тона я всегда чувствовал себя так, словно меня окунули в грязь, но не возражал, ведь отец никогда не применял его несправедливо. Я оглядел себя, и захотелось хлопнуть ладонью по лбу. Было бы и правда забавно учиться летать в пижаме, которую забыл переодеть после завтрака, поддавшись внезапному порыву. Поднимать глаза на отца не хотелось, чтобы не увидеть в них насмешку.

— Даю тебе десять минут, чтобы переодеться, и чтобы даже не думал летать без моего присмотра, а то наказание за это тебе не понравится.

— Да, сэр, — и быстро побежал обратно в комнату, выполняя поручение.

* * *

Свитер из тонкой шерсти и плотные брюки намного лучше подходили для занятий полетами, хоть на улице и было тепло. Отец уже ждал меня на заднем дворе, держа в руках мою метлу. Я подошел к нему, и он передал мне мою «Комету», которая пока еще казалась слишком непривычной для меня, но я надеялся, что скоро мы с ней станем единым целым.

— Для начала ты должен запомнить, что полеты — это не просто сесть на метлу и лететь, все это не так просто. Полет — это, в первую очередь, дисциплина, твое умение контролировать свое тело и разум, пока ты находишься в воздухе. Ты должен понять, что летать не только весело, но и опасно, ведь ты можешь упасть и разбиться, если не будешь контролировать свои мысли и действия. Хорошо, если ты упадешь на тренировке, когда от земли тебя отделяет пара метров, а не на большой скорости и высоте. Так что никогда не забывай о безопасности. Ты запомнил?

— Да, отец. Мне же можно теперь вас так называть?

— Я все еще предпочитаю, чтобы ты обращался ко мне более официально, но иногда можно отойти от правил, если будешь меня слушаться.

— Я постараюсь не огорчать вас. — Я посмотрел мужчине прямо в глаза и увидел в них одобрение.

— Итак, с этим разобрались, а теперь перейдем к практике.

* * *

Гарри держался в воздухе так легко, словно родился, сидя на метле, и это было еще одним напоминанием о том, кто являлся его отцом. Еще один талант, который перешел к Гарри, наравне с его внешностью и упрямством. Еще один повод, чтобы начать беспокоится о мальчике, если это умение вскружит ему голову и затмит разум. Наше занятие длилось не больше пары часов, за которые Гарри учился подниматься в воздух, летать, поворачивать и зависать в воздухе. У него все получалось с блеском для первого раза, но я старался контролировать все его действия, чтобы он не поднимался слишком высоко и не вытворял ничего, что было бы опасно для его возраста.

Несмотря на это, Гарри так вымотался, что к концу занятия буквально валился с метлы, но все рвался в небо, будто я больше никогда не разрешу ему летать. Пришлось пообещать, что через несколько дней мы полетаем вместе и может даже попробуем перекидывать друг другу квофл. Его глаза загорелись от надежды, и только после этого он спустился на землю и, слегка шатаясь, пошел к дому.

Давно было время обеда, но я жестко отправил Гарри переодеться и только потом спускаться в столовую. Помня о своем обещании, он вернулся быстрее, чем Нокки закончил накрывать на стол и выглядел таким довольным, что невольно заражал своим настроением и меня.

— Вечером я собираюсь отправить Люциусу ответ на его предложение и согласиться прибыть ко дню рождения Драко, — начал я, наблюдая, как мальчишка старается не подавать вида насколько он на самом деле голоден. — Поэтому до этого момента нам стоит пересмотреть график твоих занятий. Я хочу, чтобы ты уделял больше внимания зельеварению, так как не уверен, что у Люциуса есть оборудованная лаборатория, а для других занятий, мы уверен найдем у него время и место.

— Хорошо, отец. А я смогу взять в гости к Драко метлу?

— Можно, но летать будете все равно под присмотром взрослых.

Гарри кивнул и принялся за еду, но уже через несколько минут пришлось подхватить его, чтобы он не упал носом в тарелку. Он видимо так устал, что уснул прямо за столом. Я подхватил мальчика на руки и понес в его комнату, ощущая, как на душе становится легче от осознания сегодняшнего дня. Уложив Гарри в кровать, я еще некоторое время сидел рядом с ним и наблюдал, как он спит. Он улыбался и казался таким счастливым, что мне невольно вспоминалась Лили, и казалось, что я чувствую ее присутствие рядом, но конечно же все это были лишь мечты и мои наивные надежды. Девушки, что я любил, больше нет, остался лишь ее сын, который с каждым днем перестает быть мне чужим, и я все больше привязываюсь к нему.

* * *

Гарри спал так крепко, что ни я, ни Нокки не смогли разбудить его к ужину. Он совершенно не реагировал на все наши действия, и мне невольно подумалось, что после полетов на улице, мальчик подхватил простуду, но к моему облегчению никаких признаков болезни не обнаружилось. Гарри просто спал, утомленный занятиями и переживаниями, не свойственными для ребенка его возраста, поэтому я просто оставил все как есть. Когда Гарри утром спустился к завтраку, то сразу стало заметно, что долгий и здоровый сон пошел ему на пользу. Он выглядел так, как и полагается выглядеть ребенку, отдохнувшим и счастливым.

— Сразу после завтрака жду тебя в лаборатории.

Гарри только кивнул и продолжил есть блинчики с джемом, которые ему все время подкладывал Нокки, уверенный в том, что я этого не замечаю. Впрочем, сегодня мне не хотелось выговаривать эльфу за его привычку накормить Гарри чем-то вкусным. Чудесный день располагал к неким пренебрежениям правил даже меня, и хотелось продлить это ощущение расслабленности до того, как вернусь в лабораторию. Возможно, стоило бы поговорить о чем-нибудь с Гарри, но он был слишком увлечен завтраком и время от времени поглядывал в окно на небо, очевидно вспоминая ощущение полета и улыбался в пустоту.

Ровно в девять, закончив завтракать, Гарри спустился в лабораторию и сразу занял свое место за моим столом. Помешав зелье, которое медленно кипело передо мной, я присоединился к нему, решив заполнить паузу до следующего этапа разговором. Гарри внимательно наблюдал за моими действиями и наверняка хотел узнать над чем я сейчас работаю, но не спешил задавать вопросы.

— Гарри, — и он сразу перевел свой взгляд от кипящего котла на меня, — я хотел поговорить о твоих занятиях. Я вижу, что тебе понравились полеты, и наверняка все твои мысли только об этом, но не забывай и об остальном. Пока мы не отправились к Малфоям, повтори все, что мы изучали с Рождества, и вот еще что может тебе пригодится, — я достал из ящика стола небольшую книжку и передал ее Гарри.

— Основы невербальной магии для начинающих? — в голосе мальчика послышалось некоторое сомнение и он снова посмотрел на меня удивленными глазами. — Вы хотите, чтобы я изучал такую магию, сэр?

Я быстро бросил на Гарри довольный взгляд, что он не забыл о правилах общения, которые я установил для него в лаборатории. Здесь он имел право обращаться ко мне только «сэр» или «мастер».

— Колдовать без палочки у тебя получается интуитивно лучше, так что можно попробовать и проверить, как ты справишься, если будешь изучать такой способ осознанно. Я не настаиваю, а просто советую ознакомиться с данной книгой, и потом ты сам решишь, хочешь ты этим заниматься или нет.

— Я понял вас, сэр. Я обязательно посмотрю.

— Полетами мы тоже будем заниматься, но пока никакой самостоятельности. Увижу тебя в воздухе, когда будешь один, и отберу метлу до самого твоего отъезда в школу. Ты меня понял?

— Да, сэр, — и я знал, что он выполнит свое обещание, так сильно я его напугал.

— Тогда можешь идти заниматься. Сегодня здесь от тебя будет мало пользы, но завтра я запланировал поход за ингредиентами с самого утра.

Гарри кивнул и быстро побежал наверх, а я вернулся к своему зелью, в которое следовало добавить мелко нарезанный корень мандрагоры.

* * *

Книга была совсем небольшой и этим вызывала некоторые сомнения в своей полезности, но раз отец рекомендовал ее прочитать, то как я могу сомневаться в его решении? Подниматься в комнату не хотелось, я и так провел там безвылазно слишком много времени и теперь ощущал себя там немного неуютно, поэтому направился в библиотеку. Удобно устроился в кресле и раскрыл книгу на первой странице, не зная, что от нее ожидать.

Только через час, когда книга была дочитана до последней точки, я понял, что все это время словно находился не здесь: книга полностью поглотила мое внимание своими красочными описаниями, и теперь казалось, что мир перед глазами немного искриться и переливается. Эта книга действительно была волшебной: не было сухих описаний движений рук и направления потоков силы во время колдовства. Там описывалась сама суть магии, эмоции и чувства, возникающие при особом единении волшебника со своей сутью, и я узнавал эти ощущения, именно так я себя чувствовал, когда зачаровывал браслет: всепоглощающая эйфория.

Воспоминания о первом получившемся заклинании тепло отозвались где-то внутри, и я знал, что так на них реагирует моя магия, словно побуждая к новым действиям, уговаривая выпустить ее из пальцев. Я поддался ей совсем чуть-чуть, и магия сразу ответила, сплетая из солнечного света хрустальные снежинки. От переполнявшего чувства счастья хотелось смеяться, это было даже более волнующе, чем полет на метле.

А потом дверь резко открылась, я испугался шума и потерял контроль над магией, и снежинки тут же растворились в воздухе. Мне сразу стало так тоскливо, что волшебство разрушилось. Возможно, я слишком резко посмотрел на вошедшего мистера Снейпа и встретился с его серьезным взглядом. Я уже приготовился к выговору за неуважение, но вместо этого он лишь слегка сжал мое плечо, что никак не выражало его недовольства, и я снова смог спокойно вдохнуть, радуясь, что меня не собираются наказывать.

— Ты молодец, Гарри!

В день рождения Драко мы с Гарри отправились в Малфой-мэнор сразу после завтрака, как и было оговорено в письме. Основное празднование было намечено на вечер, а пока гостям предлагалось отдохнуть и подготовиться. На пороге поместья нас встретили Люциус и Нарцисса. Они выглядели так, словно намечается как минимум королевский прием. Что ж, знакомы мы не первый год, поэтому сомнений в том, что именно так и будет отпраздновано девятилетие Драко, не было. Гарри было решено отправить к герою празднества и остальным детям, а пока Нарцисса исполняла обязанности хозяйки дома, провожая юного гостя, мы с Люциусом устроились в гостиной.

— Позволь лично поздравить тебя с отцовством! — Люциус был как всегда немного ироничен, но искренен.

— Не сомневаюсь, что ты приложил руку к тому, чтобы это произошло, и я тебе за это очень благодарен. Не думаю, что кто-то другой хотел заниматься воспитанием мальчика.

— Был еще как минимум Дамблдор, но назвать это заботой язык не поворачивается.

Я только сильнее сжал кулаки, показывая все свое «доброе» отношение к директору. Люциус без слов понял, что мне не очень приятно продолжать разговор на эту тему, и между нами ненадолго повисла тишина. Каждый думал о своем. Я понимал, что Люциусу, скорее всего, помощь мне далась очень не просто, ведь фактически он помогал ребенку, из-за которого сгинул Темный Лорд, преданность Малфоя старшего которому была неоспорима. Даже наша давняя дружба была ему не так дорога. Я уважал его право остатся наедине со своими мыслями. Люциус оживился только с приходом Нарциссы, которая, однако, была немного озабочена предстоящим приемом.

— Пора пойти поприветствовать остальных гостей, — виновато проговорил хозяин дома и, взяв под руку жену, пригласил следовать за собой. Я понимал, что мне никуда не деться от встречи с бывшими соратниками.

* * *

Я старался не отставать от миссис Малфой пока мы шли по коридорам, казавшимся бесконечными, пока не дошли до комнат Драко, откуда уже слышались смех и веселье. Я даже остановился от удивления. Мне показалось, что я попал на другую планету, ту, где Драко Малфой умеет смеяться, а не только самодовольно ухмыляться.

Драко сидел прямо на полу, в окружении еще четверых мальчишек и черноволосой девочки. Они совершенно не обращали на меня внимания, пока миссис Малфой не объявила о приходе еще одного гостя. Все сразу притихли и посмотрели на меня настороженно, словно боялись, что я узнаю их тайны. Я тоже был не рад, что нахожусь здесь: сразу вспомнилось мое предыдущее пребывание в этом доме и насмешки Драко.

— Я вас оставлю, а вы пока познакомитесь друг с другом, — сказала миссис Малфой, после чего просто ушла, оставив меня с этими акулами наедине. Я уже готов был защищаться, не зная, от чего, но чувствовал себя здесь крайне неуютно. В этот момент Драко подошел ко мне и первым протянул руку.

— Поздравляю, Поттер! — на полном серьезе проговорил Драко, на что я ответил почти автоматически.

— Я теперь Снейп! — сказал и сразу почувствовал себя увереннее во много раз.

Вслед за Драко начали представиться остальные, по очереди протягивая руки, а девочка даже присела в реверансе. Так я познакомился с Тео Ноттом, Блейзом Забини, Грегори Гойлом и Винсетом Крэббом, а также Пэнси Паркинсон. Они все смотрели на меня очень странно, словно не знали, как именно стоит ко мне относиться. А еще им было любопытно. Их глаза так и спрашивали, как так получилось, что Мальчик-Который-Выжил стал носить фамилию Пожирателя Смерти. Я не хотел раскрывать им истинных причин, поэтому просто пожал плечами, показывая, что мне это и самому неизвестно. Мне поверили или, по крайней мере, сделали вид, что поверили, и больше этот вопрос не поднимался.

Я заметил, что все мы одного возраста, и вполне возможно, когда мы поступим в Хогвартс, то будем учиться на одном курсе, а может даже на одном факультете, поэтому мне стало интересно, что эти люди из себя представляют. Я пытался составить для себя какой-то образ, прислушиваясь к рассказам, но что я мог достоверно узнать, если даже Драко вел себя иначе. Он больше не пытался меня задеть и общался так, словно не было раньше презрительных взглядов и обидных насмешек. От таких перемен голова шла кругом.

Когда любопытство в отношении меня было исчерпано, то все вернулись к прерванному моим приходом занятию. В центре комнаты, в окружении подушек, располагалась игрушечная железная дорога, по которой ездил ярко-красный состав. Я пригляделся и увидел, что человечки внутри поезда живые: они ходили по вагонам и даже переговаривались между собой. Это было так волшебно, что я не мог перестать их разглядывать.

— Гарри, а на какой факультет ты хотел бы поступить в Хогвартсе? — Блейз отвлек меня от наблюдения за поездом.

— Слизерин.

В комнате сразу стало тихо, и все с удивлением посмотрели на меня.

— Мы думали, что ты хочешь быть на Грифиндоре.

— Только из-за того, что там учились мои родители?

— Обычно так и бывает, но конечно есть исключения. Хотя в наших семьях все учились на Слизерине. — наставительным тоном ответил Драко.

— В семье моего крестного, насколько мне известно, тоже были одни слизеринцы, но он оказался на Грифиндоре, — подтвердил я его слова.

— Это не тот крестный, который Блэк, кузен моей мамы? Получается, что мы с тобой в каком-то смысле родственники, — снова, словно открыл страшную тайну, сказал Драко.

Я медленно перевел на него взгляд. От таких перспектив мне стало немного не по себе. Тоже мне, родня!

— А представляете, если он и правда поступит к нам. Вот все удивятся, что с нами будет Гарри Поттер!

— Я не Поттер! — чуть не прошипел я, снова обращая на себя внимание.

— Это твоя фамилия по праву рождения и вполне чистокровная, не стоит от нее отказываться, — первая сказанная Гойлом фраза удивила всех.

— Но мне нравится быть Снейпом, и я буду вам благодарен, если вы будете звать меня так.

— А может, мы будем звать тебя просто Гарри! — предложила Пэнси и посмотрела на нас таким взглядом, что никто не захотел с ней спорить.

* * *

Торжество неумолимо приближалось, и вот наступило время, когда миссис Малфой сообщила, что всем стоит разойтись по своим комнатам и приготовиться к вечеру. Когда мы вновь встретились, все были одеты в красивые мантии и камзолы, согласно традициям подобных мероприятий. Драко блистал в серебристо-серой шелковой мантии и выглядел до ужаса довольным. Моя же парадная мантия глубокого зеленого цвета обращала на себя внимание всех гостей, в особенности детей, все еще помнящих о нашем разговоре. Даже отец совсем не выделялся среди остальных знатных гостей, появившись в черной, расшитой серебром мантии.

Началась официальная часть, где каждый подходил и поздравлял Драко, сидевшего на возвышении, словно принц, а услужливые домовики складывали подарки на стоящий рядом стол. Когда подошла моя очередь, я поклонился Драко и протянул небольшую бархатную коробочку, произнося традиционные пожелания здоровья и благополучия. Я уже хотел отойти, но именинник немедленно решил взглянуть на подарок, а не передал домовику, как все остальные. На черной бархатной подложке лежал серебряный браслет, настолько невесомый, что, казалось, он сплетен из инея. Драко поднял глаза и я, увидев, как радостно они зажглись, слегка улыбнулся.

— Где ты взял такую вещь? — почти прошептал он, чувствуя магию исходящую от браслета.

— Сам сделал, — так же тихо сказал я, после чего вернулся к отцу, а Драко все продолжал сверлить меня крайне удивленным взглядом, не замечая, с какой строгостью смотрела на него мать.

Это было очень приятно. Когда я тренировался в использовании невербальной магии, мне пришла идея подарка для Драко, и я потратил почти месяц, сплетая тончайшие серебряные нити и насыщая их слабой защитной магией, но результат того стоил. Отец засчитал его как экзамен и дал мне новые книги, чтобы я учился разбираться самостоятельно, а теперь, наблюдая за младшим Малфоем, я чувствовал абсолютное удовлетворение от того, что смог его поразить.

Когда с официальной частью было покончено, меня вместе с остальными детьми отвели в другой зал, где был уже накрыт шикарный стол с множеством угощений и трехъярусным тортом в самом центре. Домовики споро накладывали еду и подливали в бокалы сок, а за столом все то и дело поглядывли на левую руку Драко и поблескивающий там серебряный браслет, по которому он иногда проводил пальцами, сам этого не замечая.

Снова заговорили о школе, а потом плавно перешли к теме квиддича. Нотт предложил завтра сыграть, ведь нас как раз было семеро, чтобы попробовать провести что-то вроде тренировки команды. Все с радостью поддержали эту идею, а мне было немного страшно, ведь весь мой опыт игры, ограничивается перебрасыванием мяча с отцом во время занятий полетами. Я даже не уверен, что хорошо разбираюсь в правилах, но меня заверили, что я быстро освоюсь, когда мы начнем играть. Было решено сообщить взрослым утром, ведь никто не разрешит нам играть одним.

Вечер закончился очень быстро, но спать совершенно не хотелось, поэтому я очень порадовался, что захватил с собой несколько книг, которых, если честно, было даже больше, чем вещей.

* * *

Сразу после завтрака мы сообщили взрослым о том, что хотим поиграть, и потом все вместе в сопровождении родителей и домовиков, которые несли сундук с мячами, отправились на небольшой стадион неподалеку от мэнора. Каждый был одет в квиддичную форму, преимущественно зеленых цветов, и нес метлу на плече. Моя же форма была черного цвета, над чем все ребята шутили, что так легче разглядеть ловца, и только сейчас задумались, кто на какой позиции будет играть.

В результате несколько громкой дискуссии решили, что Блейз будет вратарем. Крэбб и Гойл — загонщики, Пэнси и Нотт — охотники, а вот Драко и я никак не могли решить, кто из нас станет ловцом, поэтому ребята предложили играть по очереди. Первым ловцом, как не самый осведомленный с правилами, стал я, а Малфой занял место последнего охотника.

Пока все зрители занимали места на трибуне, мы решили размяться и немного полетать над полем. Я уже уверенней держался на метле, но все же не решался летать слишком быстро, чувствуя на себе пристальный взгляд отца. Немного полетав и приноровившись к небольшому ветру, мы зависли в метре над полем и слушали наставления мистера Малфоя, который напоминал правила игры, а после дал сигнал к началу игры и выпустил мячи. Домовики тут же разбежались в разные стороны, уворачиваясь от пронырливых бладжеров, а Драко уже завладел квофлом и мчался к кольцам.

Я поднялся повыше, завис с другой стороны от трибуны и наблюдал за тем, что происходит на поле. А происходило там, на мой взгляд, настоящее безумие. Малфой носился по полю так, что рябило в глазах, раз за разом завладевая квофлом и прорываясь к Забини, который успешно защищал кольца и пока не пропустил ни одного мяча. Драко раздражался и вновь переходил в наступление, почти не обращая ни на кого внимания. Пару раз его чуть не сбило бладжером, но и тогда его решимость не уменьшалась. Минут через двадцать ему все же удалось подловить Блейза и забить, что сразу отразилось на большом табло над полем.

После того, как счет был открыт, я решил, что тоже пора активней вступать в игру и кружил над полем большими кругами, пока, наконец, не заметил небольшой отсвет от заветного снитча и сразу рванул за ним. В один миг все мое внимание свелось лишь к тому, чтобы догнать этот шустрый мячик. В крови бушевал такой азарт, какой еще ни разу не настигал меня при полетах. На миг стало немного страшно, но я уже не мог остановиться. Снитч никак не хотел даваться в руки. Он то петлял у самой земли, то поднимался до границ поля в вышину, то на несколько секунд замирал, подпуская ближе, словно издевался надо мной. Руки от напряжения начинали уставать, глаза слезились под очками, а вокруг постоянно подстерегала опасность от других игроков и мячей. Было тяжело продолжать, в голове была лишь одна мысль, поймать этот мяч, закончить игру, и, наконец, немного отдохнуть.

И тут — я сам, если честно, не понял, как это произошло, — но сделав очередной рывок, я кончиками пальцев дотронулся до прохладного металла. Еще рывок. Сжимаю в руке маленький золотой шарик и некоторое время лечу, непонятно куда и зачем. Я завис в воздухе, не в силах оторвать от него взгляд, не веря своей внезапной удаче, а все вокруг уже поздравляют меня, пока мы опускаемся на землю. От трибун к нам уже спешили взрослые, и когда отец потрепал меня по волосам, я понял, что справился. Я был так счастлив, что хотелось показать всем свою радость, но не прошло и минуты, как я почувствовал сильную усталость.

Игра закончилась со счетом в двести очков и продлилась почти два часа. Забини все-таки не смог тягаться с напором Драко и пропустил целых пять мячей, поэтому теперь ему приходилось терпеть шуточки блондина по этому поводу. Приближалось время обеда, и все направились в мэнор, чтобы восстановить силы. Всю дорогу до замка меня не покидало странное чувство, будто за мной кто-то следит, и я, оглянувшись, заметил пристально наблюдающего за мной Драко. Отчего-то его взгляд я ощущал чуть ли не физически, и хотелось стряхнуть его с мантии. Отец, шедший рядом, тоже заметил этот интерес и перекинулся коротким взглядом со старшим Малфоем, продолжая обсуждать прошедшую игру. Я слушал его очень внимательно, но преследовавший меня взгляд Драко не давал покоя.

* * *

После обеда, когда детей отправили отдыхать, я вместе с остальными родителями отправился в гостиную, где снова начали обсуждать утреннюю игру. Я стал свидетелем занимательной картины, как всегда спокойные и уравновешенные аристократы, перебивая друг друга, хвалились своими детьми и их достижениями. Больше всех, конечно не унимался Люциус, который сетовал на то, что ловцом стал Гарри, а не его Драко. После чего взгляды всех обратились ко мне. Каждый посчитал своим долгом восхититься игрой Гарри,

все удивлялись, когда он успел всему этому научиться.

Все это постепенно стало раздражать, и мне хотелось лишь удалиться в свою комнату или хотя бы в библиотеку и провести часок-другой за хорошей книгой, нежели в обществе всех этих людей, но тут я услышал то, что привлекло мое внимание. Теперь все присутствующие о чем-то увлеченно спорили, записывая что-то на листе пергамента, пока из гула голосов, довольно громко перекрываемых голосом миссис Забини, я не услышал свое имя.

— А я говорю, что из Северуса выйдет отличный охотник. Мы с Блейзом будем очень аккуратны, чтобы он не упал с метлы от наших подач, — в голосе женщины слышалась неприкрытая язвительность.

— Что здесь происходит? — не выдержал я, и на меня тут же уставились несколько пар удивленных глаз.

— Что значит, что? — решил все-таки донести до меня последние новости Люциус. — Мы обсуждаем завтрашнюю игру.

— Боже! Еще одна игра?! Вы решили совсем загонять детей этим квиддичем?

— Вообще-то, мы тоже хотим поиграть. Устроим смешанный матч отцов и детей. Будет здорово. Кстати, твое участие обязательно, так что готовься завтра примерить на себя роль охотника.

Никогда еще в жизни я не был сильнее зол на Люциуса, чем в этот момент. Перспектива провести неизвестно сколько времени верхом на неудобном древке метлы, гоняясь за одним мячом и уворачиваясь от других, совсем не настраивала на добродушный лад, но оставлять Гарри одного в этой неразберихе, гордо именуемой игрой, тоже было неправильно. Сегодня он держался хорошо, но к концу был просто измотан, а ведь это был режим простой тренировки, без участия второй команды и реальной конкуренции. Проведя в борьбе с самим собой пару минут, я все же принял решение:

— Ладно. Я согласен.

И снова эти непонятные взгляды, словно никто не сомневался в моем решении составить им компанию на поле. Только Нотт вздохнул слишком уж печально и передал ухмыляющемуся Малфою несколько галлеонов. Что же, ставки — это так по-слизерински!

* * *

Сегодняшнее утро явно отличалось от предыдущего: вчера ярко светило солнце, на небе не было ни облачка, а сейчас же над Малфой-мэнором зависли тяжелые тучи, вот-вот готовые разразиться дождем, что не прибавляло положительного отношения к предстоящей игре. Похожие мысли одолевали не только меня, но и других, только дети были в предвкушении очередного развлечения.

Переодевшись в заранее подготовленную форму зеленого и серебристого цвета для каждой команды, мы, как и накануне, отправились на поле. Вчера после практически вынужденного согласия я так и не побеспокоился узнать, кто еще будет участвовать и каково распределение на команды, зато теперь мог оценить то, что упустил.

Команда зеленых:

Гарри (ловец)

Северус Снейп(охотник)

Миссис Забини (охотник)

Блейз Забини (охотник)

Гойлы отец и сын (загонщики)

Паркинсон-старший (вратарь)

Команда серебристых:

Драко (л)

Люциус (о)

Нарцисса (о)

Теодор Нотт (о)

Крэббы (з)

Нотт-старший (вратарь)

Короткий инструктаж перед игрой, и все взмыли в воздух, вступая в борьбу за мячи. Я старался двигаться так, чтобы постоянно держать в поле зрения Гарри, который вновь взмыл почти до самой границы ограничивающих поле чар. Драко повторил его тактику, зависнув в паре метров от Гарри, и так же внимательно рассматривал поле.

Раздался гонг, а вслед за ним и голос Пэнси, которой доверили комментировать игру, сообщил, что счет открыт командой серебристых. Люциус просто ликовал и посматривал на меня с неким превосходством, чего я совершенно не мог ему простить и уже в следующий миг завладев мячом, передавал его Забини, ловко попавшей в кольцо под самым носом Нотта.

Наблюдая за этой, без сомнения, эффектной ведьмой на светских приемах, было сложно представить, что она может так преображаться в совершенно неистовую силу, за которой было трудно уследить на поле. Ее сын всегда держался поблизости, и вместе они создавали прекрасный дуэт охотников, с которым мне поневоле приходилось держаться на высоте. Загонщики обеих команд совершенно не сдерживались и посылали неприятные бладжеры достаточно точно, так что всем было не сладко и приходилось уворачиваясь от мячей.

Наконец и Гарри с Драко вступили в борьбу и носились по полю в надежде первым схватить снитч, практически не уступая друг другу. В пылу погони за мячом Драко немного не вписался в поворот и почти на полной скорости врезался в Гарри, отчего тот чуть не упал с метлы на высоте нескольких метров. Я инстинктивно дернулся в ту сторону, но Гарри разобрался и сам, ловко подтянувшись на руках и восстановив дыхание, вновь принялся искать глазами золотой мячик.

И очень скоро он его увидел, точнее заметил движение Драко и сразу полетел в ту же сторону. Два ловца летели настолько близко, что соприкасались плечами, вытянув руки вперед и не обращая внимания на то, что происходит на поле. Снитч летел в метре от них и, будто в насмешку, не давался в руки. Мальчики резко двинулись вперед.

Миг, и над полем раздался гонг обозначающий конец игры. В первые секунды никто не мог понять, что происходит, но вот над полем раздался крик Нарциссы, а Люциус уже доставал палочку и направлял ее на двух летящих детей, без метел. Он был ближе всех и успел замедлить их падение заклинанием, но приземление все равно вышло неприятным. Драко закричал и теперь держался за покалеченную руку, а Гарри совсем не шевелился.

Несколько секунд от мгновения, когда раздался крик Малфоя-младшего, прошли будто в тумане страха, и я уже промчался через все поле и опустился на колени перед Гарри, нащупывая его пульс. Когда под пальцами я расслышал четкое, хоть и очень слабое сердцебиение, мир снова обрел ясность. Гарри был всего лишь без сознания, но я пока не мог найти причину этого состояния. Все уже опустились на поле и теперь смотрели на Гарри, а я мог думать только о том, что его надо поскорее обследовать, да и Драко тоже нужна помощь. Воспользовавшись заклинанием Мобиликорпус, я стал левитировать Гарри, который все еще сжимал пойманный снитч, в особняк. Люциус с Нарциссой, поддерживая Драко, шли прямо за нами. Остальные, тихо переговариваясь, шли от нас на некотором расстоянии.

Я еле сдерживал себя, чтобы не перейти на бег и не поддаться панике. Гарри казался таким невесомым и холодным, что я отчетливо различал подступающий липкий страх. Сердце стучало как сумасшедшее, словно своим ритмом хотело заставить чаще стучать сердце мальчика. Я сжал кулаки и неимоверными усилиями заставил себя успокоиться. Сейчас мне нужен ясный ум, хладнокровие и все силы, чтобы понять, что произошло.

Лестницы, коридоры, бесконечные двери и, наконец, комната Гарри. Я уложил его на кровать и запер дверь, чтобы никто не смог мне помешать. Я направил палочку на ребенка, сканировал заклинаниями каждый сантиметр тела и не понимал, что происходит. Все показатели были в норме, насколько это вообще возможно для ребенка его возраста, только вот была одна неприятность, что он все еще был без сознания. Я проверил и даже перепроверил еще раз, но ничего не изменилось. Наверное, мне остается лишь ждать, когда он сам придет в себя.

* * *

Я поймал снитч, вырвал победу буквально в долю секунды. Я счастлив... Одно мгновение, перед глазами все темнеет, и я ощущаю, как лечу вниз, меня поглощает тьма. Бескрайняя. Глубокая. Властная. Тут совершенно нет звуков, нет запахов. нет света. Здесь нет ничего, я чувствую, как и сам становлюсь ничем. Мысли и воспоминания словно утекают из меня, а я не могу их остановить. Это продолжается долго, очень долго, и, в конце концов, я не чувствую уже ничего, даже не помню, каково это, чувствовать? Скоро меня не станет, я растворюсь в этой тьме, стану ее частью. Я готов.

Точно готов? Что может дать мне эта темнота? Что сокрыто за ней?

Я думал, что готов, но нет. Я не сдамся так просто, ведь там есть тот, ради кого стоит жить. Отец! Я не смогу тебя бросить. Ни сейчас, ни потом. Я вернусь к тебе!

* * *

от автора

Гарри открыл глаза и не мог поверить, что у него получилось. Он вернулся из царства тьмы и теперь внимательно рассматривал комнату в поисках отца, но его нигде не было. Мальчик попытался поднять руку, чтобы дотянуться до очков, но не мог ей пошевелить, словно она налилась свинцом, как и все тело. Краем глаза он заметил, как справа от него двинулась тень, и кто-то прокричал: «Он очнулся!», после чего его крепко сжимают руки отца, и он понимает, что вот оно — счастье.

А тем временем, Северус Снейп, прижимая к себе черноволосого мальчика, не мог поверить, что все уже позади. Гарри очнулся, а ведь, он уже начал бояться, что этого не случится. Три дня он почти не спал, не желая пропустить этот момент, но усталость взяла свое. Казалось, что голова только коснулась подушки, а в комнату уже влетает Драко и кричит, что Гарри очнулся. Теперь все проблемы позади.

Драко не спалось. Ему уже несколько дней не давала покоя загадка по имени Поттер. То, как он держался на метле, зачарованный браслет, который, по его словам, был сделан своими руками. Такой Поттер, загадочный, уверенный в своих силах, совершенно не походил на забитого мальчика, который жил в мэноре осенью. Чувствовалось, что он многому научился за время, что Драко его не видел, и странное чувство, вознкавшее рядом с ним, смущало. С таким Поттером, который теперь упрямо величал себя Снейпом, хотелось дружить, и было интересно узнать, что же еще он умеет.

Сейчас, когда все друзья вернулись к себе, в мэноре остался только Поттер с мистером Снейпом. Отец лично предложил им погостить подольше и теперь почти все время проводил в лаборатории вместе с Северусом, а Драко тем временем присматривался к Гарри, который часто проводил время в библиотеке или гулял вокруг поместья.

Драко, погружённый в глубокие раздумья, сидел на широком подоконнике в своей комнате и смотрел на зарождающийся рассвет. Его внимание привлекли две темные фигуры, в которых мальчик сразу узнал мистера Снейпа и Гарри. Они шли по дорожке прямо под окнами Драко, ведущей в дальнюю часть парка, и о чем-то переговаривались. Мальчику было интересно узнать, что происходит, и он, накинув легкую мантию, со всех ног побежал в сад, чтобы проследить за гостями. Недолгую мысленную борьбу здравый смысл, обычно нашёптывающий Драко, как себя вести, с треском проиграл простому ребяческому любопытству.

Конечно, на дорожке уже никого не было, но Драко упрямо шел вперед, надеясь, что гости направлялись именно в то место, куда ведет дорожка, и не свернули по пути куда-нибудь еще. То место было несколько пугающим: это был заброшенный участок сада, больше похожий на лесную чащу, который родители почему-то захотели оставить без изменений. Драко знал, что в центре этой чащи есть расчищенная поляна, окруженная вековыми деревьями. Именно на этой поляне и обнаружились преследуемые, но выглядели они странно.

Мантии были повешены на ближайшем дереве, а сами они остались в свободных туниках и таких же штанах. Юный Малфой спрятался за старым деревом с раскидистыми корнями и принялся наблюдать.

* * *

Драко, как наследник древнего чистокровного рода, чуть ли не с самого рождения обучался тому, как быть аристократом. Среди обязательных умений, наравне с этикетом и историей, стояло фехтование, и Малфой был искренне уверен, что это, безусловно, полезное и благородное умение, но то, что он видел сейчас перед собой, удивляло своей необычностью, непохожестью на изученное и переворачивало все представления маленького аристократа об искусстве боя.

Гарри и Северус сражались между собой, но не на привычных мечах и шпагах — их оружие больше напоминало длинные палки с острыми крюками на обоих концах, которыми они наносили страшные и опасные на вид удары. Их движения не были ограничены стандартными приемами и позами: они словно летали над поляной, но было очевидно, что эта техника может показать намного больше.

Драко попробовал незаметно размять затекшие ноги, он уже слишком долго сидел и наблюдал за необычной тренировкой. По ощущениям прошло уже больше часа, когда Северус подал знак заканчивать и присел на поваленное дерево, подзывая к себе Гарри. Северус совершенно не жалел сына: у того виднелось несколько серьезных ссадин на руках и спине от пропущенных ударов, которые затягивались буквально на глазах от заживляющей мази. Решив, что больше ему здесь делать нечего, Драко как можно тише направился к выходу из леса. Мысли его снова и снова возвращались к увиденному на поляне, а в груди разливалось неприятное чувство зависти.

Даже перед самим собой было трудно признать, что ему тоже хочется заниматься такими, безусловно, опасными вещами, вот только отец никогда не позволит ему отклониться от образа идеального утонченного аристократа, не державшего в руках ничего тяжелее волшебной палочки. Драко оставалось лишь тяжело вздохнуть и смириться с уготованной для него ролью, ведь отца он не просто обожал, боготворил, и его слово — закон, но дух слизеринца требовал использовать любую возможность, чтобы стать сильнее и получить новые знания, поэтому отцу стоит смириться и с желаниями самого Драко.

Осталась самая сложная задача: рассказать обо всем родителям и уговорить Северуса стать учителем. Драко уже сейчас готовился к тому, что эта задача будет практически невыполнимой.

* * *

Когда с оказанием первой помощи было покончено, и затянулись даже самые глубокие царапины, я наконец решил обсудить с Гарри давно мучавшие меня вопросы. Напряжение после его странного обморока уже начало забываться, а лучшего момента может не быть. Обсуждать этот случай дома не хотелось, нужно, чтобы Гарри разобрался со всем в близости от того места, где все произошло.

В течение нескольких дней после того, как он пришел в себя, и во время сегодняшней тренировки, я наблюдал за Гарри. Он стал спокойней, хотя и до этого не проявлял слишком активного характера. Появилось ощущение, будто кто-то стоит у него за спиной и нашептывает советы о том, как себя вести, и Гарри если не следует, то по крайней мере прислушивается. Это не повлияло на него плохо, но мне все же хотелось понять причину, узнать, что произошло, когда он был без сознания.

Я обрабатывал его раны и не мог не признать, что несколько погорячился, устроив такую тренировку после немаленького перерыва. Не знаю, чего я хотел этим добиться, но Гарри ни разу не проявил недовольства, не попросил остановиться, а продолжал отрабатывать порой невероятные комбинации ударов, чем удивлял даже меня. С ним определенно что-то произошло. Чёрт.

— Гарри, — позвал я его. Он повернулся и посмотрел на меня, и, готов поклясться, в его глазах мелькнула странная тень. — До меня дошли слухи об одном разговоре, произошедшем между тобой и Драко, где вы обсуждали поступление в Хогвартс. Ты, правда, сказал, что хочешь поступить на Слизерин?

— Да, отец. Или вы не хотите, чтобы я поступал на этот факультет?

— Это решать не мне, но ты не думаешь, что на другом факультете тебе будет лучше?

— Например, на Гриффиндоре, потому что там училась мама?

— Не только она, но и Джеймс, и остальные их друзья.

Следующие слова Гарри заставили меня ужаснуться, настолько странно было слышать такое от ребенка:

— И где они теперь, все эти славные и храбрые гриффиндорцы? Одни мертвы, другой в тюрьме, а для остальных смерть была бы предпочтительней жизни. Почему же тогда я должен хотеть поступить на Гриффиндор, если не собираюсь подвергать свою жизнь опасности, ввязываясь в опасные приключения, не подумав головой? Там я буду подвергаться постоянному сравнению с теми, кого даже не помню, а на Слизерине или любом другом факультете смогу создать собственную историю, неужели это плохое желание?

— Говоря о других факультетах, я не имел ввиду именно Гриффиндор, так как мои собственные отношения с этим факультетом не сложились. Я считаю, что Слизерин — хороший факультет со своими традициями и правилами, но тебе вполне будет комфортно и на Когтевране или даже Пуффендуе. У тебя еще достаточно времени, чтобы понять чего именно ты хочешь, и определится со своей дорогой в жизни. За эти два года все еще может изменится, но я не хочу, чтобы ты думал, что я буду относиться к тебе хуже, если ты не поступишь в Слизерин.

— Правда?

— Правда.

После прозвучавшего обещания, Гарри словно позволил себе расслабиться. На лице, наконец, появилась искренняя улыбка, а не застывшее, несвойственное ребенку выражение.

— Но я бы все равно хотел поступить в Слизерин. — Я только тяжело вздохнул, упрямство Гарри вновь проснулось совсем не вовремя.

— Почему?

— Потому что хочу жить.

Повисшая между нами тяжелая тишина словно подвела черту в этом разговоре, а я так и не задал своего главного вопроса. Было немного не по себе от понимая, что такие серьезные слова произнесены ребенком, пусть и знавшим о тяжести жизни больше, чем его сверстники. От удивления, вопрос сам сорвался с губ, не до конца сформулированный разумом. Мне просто необходимо знать.

— Что ты помнишь о своем обмороке? — от столь резкой смены темы Гарри вздрогнул, но быстро успокоился, опустив голову и сцепив руки вместе так сильно, что пальцы побелели.

Пауза затянулась, и я уже не ждал ответа, но не смог просто встать и уйти, словно не было этого вопроса. Гарри сидел тихо, не двигаясь и казалось, не дыша, а потом заговорил и лучше бы я никогда не слышал этого мертвого голоса.

— Сначала ничего не было. Вокруг было темно настолько, что я не мог разглядеть даже пальцев, а потом я почувствовал, что что-то изменилось и в этой темноте я был уже не один. Было страшно, очень и очень страшно, я мог думать лишь о том, что уже никогда не проснусь. Думал о вас, и о том, что вы сейчас в этот самый момент, сидите возле меня, а я даже не могу с вами поговорить. Мне казалось, что я умру в этой темноте и она поглотит меня. Я не хотел этого и поэтому стал пытаться делать хоть что-то, звать на помощь и помощь пришла. Темнота словно стала отступать и собираться в одном месте, принимая форму человека, а потом я увидел дверь и, открыв ее, очнулся. Вот и все, что я помню, но я даже не уверен, что это все было на самом деле.

— Этот человек, ты знаешь, кто это был?

— Я не видел его лица, но я не чувствовал, что он хочет причинить мне зло. Думаю, это была проверка, и я ее прошел.

Больше Гарри отказывался говорить, стараясь не смотреть мне в глаза, но я был уверен, что он рассказал не все. Я мог бы его заставить рассказать всю правду, но и того что я услышал, было достаточно, чтобы серьезно задуматься, а на сегодня и так было достаточно тяжелых разговоров.

* * *

Драко остановился перед дверью отцовского кабинета и никак не решался постучать. Его руки немного подрагивали в нетерпении, и приходилось постоянно себя одергивать. Выйдя из леса, Драко как можно быстрее побежал к дому, совершенно не заботясь о том, как он сейчас выглядит и что о нем подумают. Юный наследник спешил поговорить с отцом, пока гости не вернулись, и использовать все свое обаяние, чтобы добиться поставленной цели. Переодевшись и приведя себя в порядок, Драко был готов свернуть горы, но сейчас, стоя у заветной двери, не мог даже постучать.

— Все, хватит дрожать. Я пришел сюда, чтобы побеждать. — И не раздумывая, постучал.

"Тук-тук-тук".

Проходит несколько секунд, и дверь отворяется, являя Люциуса Малфоя во всей красе: он даже ранним утром выглядел так, словно его вот-вот коронуют. Мужчина оглядел Драко удивленным взглядом, но все же пропустил в святая святых любого делового человека.

— Что привело тебя в столь ранний час, сын?

Вполне ожидаемый вопрос, но Драко так до конца и не нашел на него ответа, а еще он размышлял о том, стоит ли рассказывать отцу всю правду о сегодняшнем утреннем приключении или лучше промолчать. Внутренняя борьба длились недолго: с отцом лучше быть честным, он все равно поймёт, если я солгу.

— Отец, сегодня утром я стал свидетелем интересного занятия, — Люциус немного напрягся, не понимая о чем речь, а Драко продолжал свою исповедь. — Мне не спалось, я сидел у окна своей спальни, когда заметил мистера Снейпа и Гарри, направляющихся в лес. Мне стало любытно, что же они могут делать в такой ранний час в лесу, и я решил проследить за ними, хоть и знаю, что это нехорошо. Не знаю, что я надеялся там увидеть, но реальность превзошла все ожидания. Они сражались… точнее тренировались, и это не выглядело как обычное фехтование. Признаться, я такой техники никогда еще не видел, и… и мне понравилось. Я понял, что хочу уметь так же и сразу пошел к тебе, чтобы просить разрешения на занятия с мистером Снейпом, — на одном дыхании выпалил Драко.

— Но ведь ты уже занимаешься с мастером Роше, и это…

— Скучно!

— И это не обсуждается. — В голосе Люциуса послышались стальные нотки, он не терпел, когда его перебивали, и не собирался этого прощать даже Драко.

— Но ведь можно как-нибудь совместить все занятия, чтобы и для этого нашлось время, — Драко и сам понимал насколько жалко сейчас звучит, но он был расстроен ответом отца.

Люциус пару минут разглядывал сына, делая вид, что обдумывает его предложение. На самом же деле он думал совсем о другом, о том, что подобные умения будут гораздо более полезными в школе, где с каждым годом становится все больше грязнокровок, если его сыну придется самому себя защищать. Мысленно он подсчитывал плюсы и минусы от проявленного Драко любопытства и составлял речь с которой обратиться к Северусу.

— Я сам поговорю с Северусом, и если он согласиться тебя обучать, то и я не буду против дополнительных занятий, но ты должен мне пообещать, что ни в коем случае не опозоришь имя Малфоев и не дашь мне ни малейшего повода пожалеть о своем решении.

— Обещаю, отец! — Драко поклонился и быстрым шагом направился к выходу из кабинета. Его сердце стучало так громко, что, наверное, даже отец слышал насколько сильно он волновался. Только выйдя и закрыв за собой дверь, он позволил себе радостно улыбнуться, Драко даже не ожидал, что все пройдет настолько удачно.

* * *

— Северус, мы можем поговорить? — столь неожиданный вопрос застал нас с Гарри, когда мы возвращались после утренней тренировки. У меня не было идей, почему так срочно понадобился Люциусу, но я тем не менее кивнул и направился за ним в его кабинет. Конечно, по-хорошему, следовало сначала переодеться, но, очевидно, это было срочно.

Оказавшись в кабинете, мы сели в кресла возле низкого столика, что подразумевало под собой неформальность беседы. После небольшой паузы Люциус заговорил, а я обратился в слух, отдаляя неприятные мысли после разговора с Гарри на второй план.

— Способности Гарри приятно удивляют. Не сомневаюсь, что это все благодаря твоему обучению…

— Люциус, я никогда не поверю, что ты позвал меня поговорить о способностях Гарри. Что тебе нужно на самом деле?

На лице аристократа не дрогнул ни один мускул, но по глазам было видно, что он недоволен тем, что его снова сегодня перебили. Только и в этот раз он проявит всю свою сдержанность.

— Ты прав, не о Гарри. Точнее не совсем о нем я хотел поговорить. Я знаю, что ты обучаешь его. Чему?

— История, литература, зельеварение и несколько других наук, основы управления стихийной магией.

— Стоит включить в этот список еще и боевую подготовку. Не отрицай, — заметив, как я возмущенно приподнял бровь, остановил меня, — Драко проследил за вами сегодня и все мне рассказал.

— Так вот из-за чего весь разговор. И чего же хочет твой сын от меня?

— Чтобы ты стал его учителем и обучил его этому стилю боя.

— Это невозможно. Ты сам только что сказал, что я обучаю Гарри. У меня просто не будет хватать времени на еще одного ученика. Разве у Драко оно есть с его собственными занятиями?

— Я уверен, если ты согласишься, мы найдем подходящее время и оговорим цену. Можно обучать мальчиков вместе. К тому же, весьма полезно практиковаться с противником схожей комплекции.

Люциус предложил ещё несколько вариантов, но пока ни один из них не попал в цель. Стоило заканчивать разговор, пока из дружеского он не перерос во что-то более неприятное.

-Это исключено. В данный момент они слишком разные. У Драко нет никаких навыков, они с Гарри просто не смогут взаимодействовать между собой. Я отказываюсь от твоего предложения.

Я уже поднялся, чтобы уйти, как Люциус остановил меня.

— Подожди. А если мы поднимем их на равный уровень, ты согласишься обучать и Драко?

— Такая вероятность есть, — задумчиво произнёс я, — что ты предлагаешь?

— Мы поменяем их местами, скажем, на месяц. Драко будет изучать все, что изучает Гарри, и наоборот, а после они смогут заниматься вместе, приобретая новые навыки и возможности.

— Только вот Гарри вряд ли понадобятся все занятия, ведь он не наследник аристократического рода, а Драко наверняка не будет интересна маггловская литература.

— Может Гарри и не так знатен, но он все же последний в своем роду, и факт, что мальчик теперь носит фамилию Снейп никак на это не влияет. Рано или поздно Гарри узнает все о своей семье, достаточно древней и чистокровной, и тогда он должен будет готов принять обязательства. В любом случае, хорошее воспитание и манеры никому еще не вредили.

Безусловно, предложение Люциуса было разумным. Мальчикам действительно может пойти на пользу совместное обучение, которое может их сплотить и, возможно, сделать друзьями. Если говорить честно, я готов был согласился на это предложение практически сразу, но мне стало интересно, насколько далеко зайдет Люциус ради Драко, ведь не сложно догадаться, кто был инициатором этого разговора. Сейчас стало понятно, что Люциус пойдет до конца, и это было достойно уважения. А предложение об образовательном обмене и вовсе имело одни лишь плюсы, но мне было необходимо все же обдумать это решение более обстоятельно и посоветоваться с Гарри.

— Признаю, что это отличная возможность для них обоих, но, несмотря на все плюсы данной затеи, мне необходимо обдумать все более обстоятельно. Так же я спрошу у Гарри, что он думает по этому поводу, и только тогда я смогу ответить тебе. В любом случае, я не хочу менять что-то до дня рождения Гарри. Нам надо закончить то, что изучаем сейчас, чтобы не прерывать своей программы. Скажи, согласен ли ты на недолгое ожидание?

— Это разумно. Хорошо, я подожду и поговорю с Драко, а позже мы вновь вернемся к этому разговору.

— Договорились.

* * *

Мой разговор с Гарри прошел неожиданно легко, он только расстроился, что вновь долго не увидит Нокки, но сама идея обучения ему понравилась. Приятным бонусом была возможность получше понять Драко и его привычки. Перечень всех занятий, что в скором времени могут свалиться на его голову, Гарри принял стойко и с интересом, так что он был согласен на этот эксперимент и уже предвкушал, как сможет показать Драко свои умения.

Люциусу потребовалось больше времени, чтобы разъяснить все сыну. Драко не сразу принял все условия нашей договоренности, но, даже не смотря на это, мы вновь собрались на следующий день вчетвером в кабинете Люциуса, чтобы скрепить договор.

— Хорошо, — проговорил Люциус, когда договор был скреплен всеми нами. — Сразу после дня рождения Гарри, вы поменяетесь местами и, можно сказать, жизнями, чтобы получше узнать друг друга и подготовиться к совместному обучению, если пройдете проверку. Я со своей стороны обязуюсь обучать Гарри истории чистокровных семей, этикету, иностранному языку на выбор и классическому фехтованию. Северус же займется с Драко историей магического и маггловского мира, литературой, всем, что связано с зельеварением и физической подготовкой, необходимой для дальнейших занятий. Временные рамки нашего соглашения — ровно месяц, после чего мы проверим ваши знания и выслушаем ваше мнение обо все этом. Если вы и тогда будете согласны на совместное обучение, то мы составим расписание ваших занятий.

После этого, мы с Гарри сразу перенеслись каминной сетью домой, где не были почти две недели. Нокки встретил нас так, словно не видел несколько лет, и тут же принялся накрывать на стол. Гарри был рад такому поведению эльфа. В доме Малфоев ему явно не хватало доли беззаботности. Пообедав и немного отдохнув в атмосфере родного дома, я решил приободрить его.

— Это было правильное решение, ты справишься. Но сейчас ты должен сосредоточиться на своих занятиях и закончить со всеми нерешенными вопросами, иначе потом придется начинать все с начала. Ты понимаешь меня?

— Да, отец. И я обещаю, что все сделаю.

— Вот и прекрасно. Главное запомни, что в жизни полезно использовать любую возможность для получения новых знаний.

— Я запомню!

Тридцать первое июля наступило как-то слишком уж неожиданно, и вспомнили мы о нем, только когда Нокки за завтраком начал напевать «С днем рождения, хозяин Гарри!». Мы с отцом еще около минуты смотрели на эльфа с удивлением, пока он не исчез с негромким хлопком.

На самом деле, забыть о дне рождения было достаточно легко. Все дни после возвращения домой отец старался наверстать как можно больше пропущенного из-за своего обморока и поездки к Малфоям вообще, а по вечерам составлял планы обучения Драко и последующего совместного обучения. Не желая его отвлекать, я уходил в свою комнату и учил, учил, учил, порой засыпая прямо над книгами. Казалось, что выучить надо так много, а времени совсем мало, и это несмотря на то, что практически ничего нового я не узнавал. Просто закреплял уже имеющиеся знания и тщательно сохранял их в своей голове, чтобы потом легко было вернуться к тому, на чем остановлюсь. О таком способе рассказал мне отец, и пусть я еще не до конца во всем разобрался, но уже успел убедиться, что учиться стало легче.

День прошел как обычно, в занятиях, пока отец не удовлетворился, что в моей голове хоть что-то осталось из выученного материала, и только вечером я почувствовал праздничную атмосферу. Нокки приготовил вкусный ужин и небольшой, но очень красивый торт, а отец, хоть и утверждал, что у него не было на это времени, подарил мне подарок.

Большая зачарованная тетрадь в обложке из плотной черной кожи с вытисненными на ней инициалами "H.P-S.", на ощупь казалась теплой и как будто совершенно ничего не весила, несмотря на свои размеры. Отец объяснил, что она пригодиться мне на занятиях: сколько бы заметок я ни делал, абсолютно все поместятся в эту тетрадь.

Первые несколько листов всегда будут оставаться пустыми, на них записывается конспект, после чего появляется новая отметка на странице с содержанием, с названием темы. Для повторения надо лишь выбрать нужную строчку, после чего текст появится на пустых страницах в начале. Тетрадь сможет вместить в себя столько записей, сколько будет необходимо, главное, чтобы оставалось хоть пара чистых страниц для просмотра.

Я горячо поблагодарил отца, еле сдерживаясь, чтобы не обнять его, но вовремя вспомнил, что ему может это не понравиться, поэтому все внимание уделил подарку. Так хотелось опробовать его и сделать первую запись, но внутренний голос останавливал от таких глупостей. Тетрадь предназначена для учебы, а не для развлечения, и неважно, сколько там места, если заполнять ее глупостями, то надолго не хватит.

Отец все время не сводил с меня своих черных глаз, я чувствовал, что он о чём-то думает, но спросить не решался. Подождав, пока мои восторги по поводу подарка немного стихнут, он усадил меня рядом с собой, и я понял, что предстоит серьезный разговор. Я приготовился внимательно слушать.

— Гарри, как ты знаешь, завтра первое августа, а это значит, что начинается ваше с Драко пробное обучение, — я кивнул, а он продолжил. — Я думаю, что это станет интересным опытом для вас обоих, вы должны попробовать понять друг друга. Тебе нужны друзья или хотя бы один человек, который сможет разделить с тобой твою страсть или несчастье, и очень удачно, что Драко сам вызвался на эту роль. Я знаю, что будет нелегко впустить в свою жизнь постороннего, но быть всегда одному тоже невероятно тяжело. — Отец сказал это так, что я ни на секунду не усомнился в том, что этому совету необходимо следовать.

— Отец, а если Драко не захочет, чтобы мы стали друзьями?

— Кем вы станете, покажет только время, а мир не ограничивается только Драко, поэтому если не он, то кто-нибудь другой обязательно станет тебе хорошим другом.

Слова отца подарили надежду и успокоили меня. Теперь я был уверен, что он не будет насильно заставлять меня дружить с Драко, если мне этого не захочется. То, что он не собирается ограничивать мою свободу в выборе друзей, отозвалось в груди теплой благодарностью, а желание обнять отца стало почти невыносимым.

— Я, пожалуй, пойду спать, завтра будет необычный день, — я не сдержался и прижался к груди отца и застыл в неловком объятии, но лишь на мгновение, и, быстро отпрянув, побежал к выходу из библиотеки, но прежде, чем переступить порог, обернулся и тихо проговорил: — Еще раз спасибо за подарок. Спокойной ночи, отец.

— Спокойной ночи, Гарри, — донеслось до меня уже в коридоре.

Позже, лежа в постели, я думал о завтрашнем дне и начале занятий, где мне предстоит влезть в «шкуру» Драко, чтобы лучше его понять. Это казалось очень непростым, но ведь и ему будет совсем нелегко на время стать мной. Также нужно сделать всё, чтобы, во что бы то ни стало, не подвести отца, и ему не пришлось за меня краснеть. Вид краснеющего отца был настолько нереален, что я не выдержал и засмеялся. Напряжение и переживания вскоре отпустили, и я смог спокойно заснуть.

* * *

На следующее утро я проснулся рано и решил перепроверить свой чемодан. Вещей практически не было: немного одежды, пара любимых книг маггловского фэнтези и, конечно же, подарок отца. Я провел пальцами по обложке чудесной тетради и ощутил уже знакомое приятное тепло, и улыбнулся, вспоминая вчерашний вечер.

За завтраком отец ещё раз напомнил о том, что я обязан во всем слушаться мистера Малфоя и быть внимательным на занятиях. Я согласно кивал и время от времени бросал взгляд на Нокки, который наблюдал за мной из угла кухни. Эльф выглядел печальным, и мне было немного жаль, что не увижу его целый месяц.

Ровно в десять утра из камина в гостиной вышли Люциус и Драко с небольшим чемоданом в руке. Малфой тоже нервничал, но успешно подражал отцу, стараясь сделать как можно более равнодушное выражение лица. Он очень внимательно разглядывал комнату, хоть уже и бывал в этом доме раньше. Интересно, о чем он думал?

Взрослые пожали руки, мы с Драко еле уловимо кивнули друг другу в качестве приветствия, после чего поменялись местами, и я оказался возле Люциуса, который уже переступил через каминную решетку. Крепко схватив меня за плечо одной рукой, а второй зачерпнув немного летучего пороха, он бросил на Драко предостерегающий взгляд и, пообещав увидеться через месяц, заставил нас исчезнуть в зеленом пламени.

Я вновь оказался в мэноре, но чувствовал себя необычно. Сейчас я здесь в качестве воспитанника хозяина дома, а ведь большинство занятий будет проходить под надзором Люциуса или Нарциссы, так что я заранее не жду никаких послаблений.

Не успели мы пробыть в доме и пяти минут, а мне уже сообщили, что первое занятие пройдет сразу после обеда. Мне досталась та же комната, в которой я жил осенью, и я не мог скрыть своей радости от этого. Было приятно считать эту комнату «своей», даже если это одна из многих комнат для гостей. Быстро разложив свои вещи, я переоделся в свою запасную одежду, проигнорировав все наряды, оставленные в шкафу, которые уж очень напоминали вещи Драко своей холодной расцветкой. От одного представления, что мне придется одеть что-то из этого многообразия зеленого, синего и серебряного, мне становилось жутко, и я успокоился, глядя на свое отражение в привычной черной гамме.

Обед прошел спокойно, лишь иногда прерываемый ничего не значащими фразами, и практически не отличался от любого другого приема пищи в узком кругу семьи и друзей. Я все думал о том, как будет проходить мое обучение и надеялся, что у меня будет достаточно свободы, чтобы было время разложить всё по полочкам в своем сознании, и все не сведется к обычной зубрежке. Удивительно, но ощущал себя так, словно заново узнавал этот дом и его хозяев.

После обеда у нас с мистером Малфоем состоялся серьезный разговор в библиотеке, он мне даже напомнил похожие разговоры с отцом, когда тот старался донести до меня нечто очень важное. Такой мистер Малфой был мне не знаком, поэтому я приготовился слушать очень внимательно.

— Я понимаю, что времени очень мало, чтобы изучить все, но этого и не требуется в данный момент. За этот месяц мы всего лишь коснемся основ того, что принято знать каждому наследнику в магическом мире. Твой отец говорил, что ты любишь историю?

— Да, сэр, — ответил я, не понимая, к чему он ведет.

— Хорошо. Думаю, тогда у тебя не возникнет сложностей с законами волшебного мира.

— Мистер Малфой, я могу задать вам один вопрос?

— Что ты хочешь узнать?

— Отец рассказывал мне немного о Волдеморте и той ночи, когда погибли мои родители. Я понимаю, что должен ненавидеть его за убийство своих родителей, но почему-то не могу, из-за отца. Я знаю, кем был отец и на чьей стороне выступал в той войне, но он ведь любил маму и я совершенно запутался, ведь даже сейчас, говоря о Волдеморте, он не испытывает ненависти. Разве это возможно? Вы ведь тоже были на его стороне, можете рассказать, каким он был, чтобы я смог понять.

— Все мы уважали Волдеморта, он был выдающимся человеком и магом, пока его магия не стала настолько сильна, что стала сводить его с ума, а мы могли лишь наблюдать, ведь не знали, чем помочь. Это было очень страшно — осознавать свое бессилие, а Северусу тяжело вдвойне, ведь он не смог уберечь ни Лорда, ни твою мать.

— Вы ненавидите меня, сэр? За то, что случилось?

— Сложно ненавидеть за то, чего ты даже не помнишь, но и падение Лорда слишком сильно потрясло нас всех, чтобы забыть это так легко.

Слова мистера Малфоя были наполнены такой не характерной для него горечью, что я больше никогда бы не решился продолжить этот разговор. Я все еще не знал, как относиться к темному магу, лишившему меня семьи, но мне все еще хотелось узнать о нем побольше.

* * *

Всю первую неделю мы с мистером Малфоем изучали магические законы, а также родословные особо важных чистокровных родов, как угасших, так и существующих. Это было очень познавательно, ведь у каждого рода был свой герб и определенные традиции, история. Напоследок он оставил род Поттеров, где я, к моему большому удивлению, узнал, что моя семья знаменита своими зельеварами, изобретениями которых пользуются и по сей день. Сразу стало несколько стыдно, когда я вспомнил собственные успехи в данной науке. Возможно, этот семейный талант обошел меня стороной или проявится позднее.

О своих ближайших родственниках я узнал совсем немного. Бабушка с дедушкой умерли еще до моего рождения от страшной болезни. Получалось, что кроме маггловских родственников, которые не слишком меня любили, никому я не был нужен после смерти родителей. Хотелось узнать о приемном отце, но в списках чистокровных семей не нашел его фамилии, хотя был уверен в высоком происхождении.

— Мистер Малфой, а почему я нигде не увидел фамилию отца, он разве не чистокровный?

— Он полукровка, но думаю, тебе лучше спросить его об этом самому.

Я кивнул, понимая, что не скоро смогу задать отцу подобный вопрос, раз он никогда до этого не говорил о своей семье.

— Думаю, теперь, когда мы ознакомились с родственными связями и минимальными знаниями традиций, твоим дальнейшим обучением полностью займется Нарцисса. Этикет и уроки французского, а со следующей недели еще и уроки фехтования.

Люциус говорил радостно, но я только заставлял себя вежливо улыбаться. Занятий французским я опасался больше всего, помня первые попытки отца обучать меня латыни. И пусть я был уверен, что из миссис Малфой выйдет отличный учитель, но и мучений будет немало.

Как оказалось, зря я так опасался уроков французского, хоть и удовольствия они мне не доставляли. Я совершенно ничего не понимал, хоть и очень старался, но сам язык мне нравился своим плавным звучанием. Особенно когда на нем говорила хозяйка дома.

Самым сложным в моем обучении стало фехтование, и совсем не из-за того, что я был плохо подготовлен, а как раз наоборот. Каждый раз я делал лишнее движение или слишком сильный выпад, не сумев остановиться в правильной позиции. Для меня такие занятия оказались слишком непривычными и было очень сложно перестроиться. После тренировок я не ощущал себя живым и свободным, а напротив, напряжение в теле становилось сильнее. Только обещание отцу и собственная гордость возвращали меня каждый день на занятия, но хотелось поскорее вернуться к привычным тренировкам. Если Драко занимался так же последние пару лет, то понятно, почему ему стало скучно.

* * *

Так в тренировках и занятиях пролетел месяц. Пришло время возвращаться домой, и я, как и месяц назад, стоял в ожидании отца и Драко. Больше всего я радовался, что хоть в ближайшее время не будет больше фехтования и последующего напряжения во всех мышцах.

Когда камин полыхнул зеленым и появился отец в сопровождении Драко, я всеми силами заставлял себя оставаться на месте и не подбежать к закутанной в черное фигуре, а внимательно наблюдал за потенциальным другом. Драко выглядел примерно так же, как и я. Счастливым от возвращения домой и немного уставшим от непривычного распорядка дня, даже волосы его были немного растрепаны, а не идеально зализаны назад. Я поймал на себе его понимающий взгляд и ответил ему тем же. Теперь у нас и правда есть нечто общее, что объединило нас сильнее, чем мы могли представить.

Когда взрослые отошли в сторону, чтобы поделиться результатами последнего месяца, мы с Драко так же хотели рассказать о своих «бедах» друг другу. У Драко тоже была одна трудность, только она не касалась занятий напрямую. Отец сказал, что Драко должен подружиться с Нокки и даже помогать ему на кухне, что ни мальчик, ни эльф не считали хорошей идеей. Драко все никак не мог переступить через свои принципы относительно домовых эльфов и отказывался идти с ним на контакт, а Нокки никак не хотел дружить с кем-либо, кроме Гарри.

Мы с Драко пришли к общему мнению, что провели этот месяц очень интересно, хотя Драко сразу загрустил, стоило ему вспомнить, что возобновятся тренировки с учителем фехтования, и он бы с радостью вернулся к раннему подъёму и пробежке с небольшой полосой препятствий и собиранию трав для заготовки зелий.

Расставаясь, мы с ним договорились не прерывать общение, даже если и не будет совместных занятий, и уж точно встречаться не только на официальных праздниках и приемах. А потом я исчез в пламени камина, держа отца за руку и наконец-таки возвращаясь домой.

* * *

У Драко тоже был незабываемый месяц, наполненный непривычными ощущениями. Жить теперь приходилось в небольшой комнатке и практически забыть о нарядных красивых мантиях, заменив их простыми черными, когда наступало время идти в лес для сбора ингредиентов, но рассказы профессора Снейпа о каждом собранном им корне или травке стоили того, чтобы на время забыть условности о собственном внешнем виде.

К новым условиям теперь относился и очень ранний подъем, после которого следовала небольшая пробежка с полосой препятствий, и только после этого можно было позавтракать. К такому режиму Драко привыкал несколько дней, пока не понял, что завтрак подается в одно и тоже время, и если проспать пробежку, то вместо приема пищи будешь бегать, а потом придется ждать обеда. Дома тоже были строгие правила по этому поводу, но Нарцисса бы никогда не позволила остаться сыну голодным.

Стоило привыкнуть к распорядку дня, как и все остальное стало восприниматься легче, и Драко даже понравилось читать маггловские книги по истории, которые советовал ему профессор. Но самым любимым занятием у юного аристократа было наблюдать за Снейпом, когда тот работал в своей лаборатории и варил несколько разных зелий одновременно. Для Драко это было проявление настоящей магии, хоть он и вырос в волшебной семье.

Тренировки были своеобразными и совершенно не были похожи на то, что Драко успел подсмотреть тогда в лесу. Никакого оружия ему выдавать не собирались, только собственное тело и разум. Драко, привыкший к совершенно другим занятиям, никак не мог расслабиться и двигаться свободнее. Тогда-то и пришло интересное решение по раскрепощению ребенка.

В центре комнаты для тренировок, обложенный со всех сторон матами, стоял небольшой, слегка пружинящий батут диаметром в один метр, на который Драко смотрел как на чудовище, ведь до этого момента он не сталкивался с подобными предметами.

— Вставай на батут и начнем.

Драко, все так же смотря несколько недоверчиво, выполнил требование профессора и чуть не упал от неожиданности, когда вместо твердого пола под ним оказалась не столь прочная поверхность.

— Хорошо, мистер Малфой. А теперь подпрыгните пару раз в воздух, чтобы привыкнуть.

Драко снова послушно сделал то, что от него просили, и подлетел в воздух на полметра, а потом еще раз. Ему понравилось, только Драко все еще не понимал, для чего это нужно.

— Драко, ты несколько зажат, и мы постараемся это исправить. Я буду запускать в тебя шарики, а ты должен будешь от них уклоняться. Когда сможешь продержаться так пять минут, я дам тебе новое задание. Готов?

— Да, сэр!

С этих слов пожалуй началась самая необычная тренировка Драко. Стоя на слегка пружинистой платформе, Драко изо всех сил старался избегать встречи с мягкими мячиками, которые летели в него без какой-либо системы и иногда ему приходилось даже подпрыгивать или наоборот наклоняться, но не всегда получалось сделать это вовремя и он начинал тренировку сначала.

Драко уставал, иногда даже начинал злиться на несправедливость, когда до победы оставалось совсем немного и он пропускал мячик, начиная сначала. Только показывать эту злость Драко не имел права, ведь именно он уговаривал отца на занятия, а не наоборот и если он не справится даже с самым легким заданием, то в первую очередь виноват сам. И продолжал тренироваться.

Через пять дней у Драко все получилось, он, наконец, сумел продержаться пять минут и не разу не пропустить мяч. Он был так счастлив, словно впервые поймал снитч, вот только Драко успел устать настолько, что сил радоваться, практически не осталось.

— Хорошо, Драко! Теперь можешь отдохнуть, и через пару дней продолжим, только не забывай об утренних занятиях.

— Да, сэр.

Когда Драко через пару дней вновь пришел в тренировочный зал, то немного удивился. Он ожидал, что с новым уровнем, что-то изменится, но из зала только убрали батут, оставив на полу только маты. Рядом с профессором лежало тренировочное оружие: два коротких меча и длинный шест. Драко стало интересно, что будет дальше.

— Выбирай оружие и вставай в центр.

Драко не думая, выбрал мечи и встал на указанное место. В ту же секунду из дальнего конца зала неожиданно прилетел уже знакомый мячик и Драко машинально уклонился от него.

— Ты хорошо научился уклоняться, но сейчас твоя задача овладеть оружием. Привыкни пока отбивая мячи, а потом будем тренироваться вместе.

Так и проходили дни Драко: с утра пробежка, после завтрак и теоретические занятия по зельям, обед и тренировки, а вечером свободное время. Драко даже не заметил как прошел месяц. Заниматься с профессором было очень увлекательно, но и по родителям он очень соскучился, а еще Драко было интересно как там Гарри. Наверное, вначале ему было также тяжело, как и Драко. Оставалось надеяться, что очень скоро, они смогут заниматься вместе и помогать друг другу, если будет что-то непонятное.

1 сентября 1991 года.

Гарри сидел недалеко от прохода на платформу 9 и ¾, которая в этот ранний час еще не заполнилась детьми и их провожающими. Перед ним во всем своем величии стоял «Хогвартс-экспресс» и Гарри уже не терпелось прокатиться на нем, но до отправления был еще почти час. Отец хотел проводить его как положено, но не успели они утром проснуться, как его срочно вызвал Дамблдор и пришлось ограничиться лишь коротким объятием на вокзале и обещанием не попадать в неприятности, после чего он сразу аппарировал.

Гарри остался в одиночестве, но сразу же достал книгу и принялся её напряженно читать, стараясь отвлечься от взглядов, что бросали редкие прохожие на одинокого ребенка. Единственное, что радовало Гарри, они не могли его узнать, длинная челка и глубокий капюшон мантии полностью закрывали его знаменитый шрам. Короткие, но острые коготки спрятавшегося за воротником мантии маленького летучего мышонка, больно царапали шею Гарри и он уже привычным движением потянулся к зверьку, чтобы успокоить его. Нимерус все еще пугался этого незнакомого для себя мира и только рядом с Гарри переставал постоянно дрожать.

Гарри нашел его, гуляя по волшебному лесу помогая отцу с подготовкой ингредиентов, когда услышал тоненький писк в траве. Мышонок был таким маленьким, что Гарри боялся, что он не выживет и со всех ног побежал разыскивать отца. Поиски были недолгими и вот они уже дома решают, что делать с неожиданной находкой. Повезло, что в малыше еще теплилась искра магии, а значит, вариант добить даже не рассматривался. Мышонка выхаживали целую неделю и Гарри все это время старался быть рядом, разговаривая с маленьким пушистым комочком, который быстро рос и набирался сил. И вот теперь спустя месяц после спасения мышонок вырос вдвое и полюбил засыпать обхватив шею Гарри, спрятавшись за волосами.

Время отправления неумолимо приближалось и на платформе стали появляться маги, все вокруг быстро наполнилось звуками голосов, уханьем сов и скрипом тележек с багажом, что Гарри вначале даже немного растерялся от всей этой какофонии. Убрав книгу в небольшой черный чемоданчик с внутренним расширением, который заменял значившийся в списке сундук, Гарри стал высматривать в толпе магов светлые макушки Малфоев, только вот Драко заметил его первым.

— Поттер! — насмешливо начал Драко, — Я думал, что тебе так и не выслали приглашение в Хогвартс.

— С чего ты это взял, Малфой? — в тон ему ответил Гарри.

Юные волшебники серьезно переглянулись, но тут же радостно друг другу улыбнулись под немного неодобрительным взглядом лорда Малфоя. Гарри и сам не представлял, как соскучился по Драко за эти долгие три месяца, что они не виделись, и теперь стольким хотелось поделиться с этим немного раздражающим блондином.

За два прошедших года, благодаря частым встречам на занятиях, мальчики стали вполне неплохими друзьями, хоть иногда и не сходились во мнениях относительно того или иного вопроса. Они научились дополнять друг друга, не соперничая, а развивая собственные таланты. Гарри наверняка будет хорош в чарах, а Драко уже делал успехи в зельях и это их вполне устраивало.

— Я не видел тебя на Косой аллее, когда мы все покупали учебники.

— Отец не хотел привлекать лишнего внимания и мы все купили в другой день.

— А где твой фамильяр или так и не нашел подходящего для себя животного?

— Не дождешься. Ним всегда со мной, только давай я покажу его тебе в поезде, он не любит яркого света.

— Так говоришь, словно у тебя там вампир прячется, — Драко не сдержал очередного смешка, но Гарри напротив ответил достаточно серьёзно.

— Не вампир, но очень близко.

Мальчики еще некоторое время переговаривались, наблюдая за тем, как быстро заполняется платформа, высматривая знакомые лица. Вот важно вышагивает в темно-зеленом платье Панси со своими родителями, сразу за ними в вихре аппарации появляется Блейз с матерью, а Крэбб и Гоил выглядят так, словно их только что подняли из постели, совершенно несчастными. На остальных детей Гарри почти не смотрел, решив, что еще успеет с ними познакомиться в школе.

Раздался первый громкий гудок, приглашая занимать купе и все начали прощаться с родителями и сопровождающими. Гарри вежливо распрощался с четой Малфоев и, подхватив свой чемоданчик стал ждать Драко. Свободное купе нашлось сразу, и мальчики поспешили занять его вместе с подошедшими Винсом и Грегом. Закинув багаж на верхнюю полку, все расположились с комфортом и позволили себе немного расслабиться.

— Как провели лето? — задал вопрос Драко в очередной раз оправдывая свою любопытную натуру.

— Мы с Винсом были в тренировочном лагере. Родители словно сговорились и решили заняться нашей физической формой и теперь сладкое мы только на праздниках увидим, — сочувственно пожаловался Грегори.

— А я был у родственников во Франции и это тоже были не самые веселые каникулы. Все старались впихнуть в меня как можно больше знаний перед школой, словно я на войну отправляюсь, а не на первый курс. — Драко показательно закатил глаза, изображая из себя умирающего, что вызвало только общий смех.

— Ну а я, — начал Гарри, — путешествовал с отцом по Соединённым Штатам, перемещаясь между конференциями зельеваров и только недавно вернулся домой. Можно сказать, что лето у меня было довольно интересное, но погода там была просто убийственная.

— Гарри ты не забыл, что обещал показать своего фамильяра? Я все еще жду.

— Драко, клянусь, что иногда ты бываешь просто не выносим. Ладно, покажу, но для начала надо задёрнуть все шторы.

Когда купе погрузилось в полумрак, Гарри откинул капюшон своей мантии и тихо позвал:

— Нимерус, просыпайся, я хочу познакомить тебя со своими друзьями.

Из-за волос показалась остренькая мордочка с короткой шерстью и блестящими черными глазками, которые внимательно смотрели на ребят. Плечи Гарри накрыли черные перепончатые крылья, сомкнувшиеся на горле мальчика двумя острыми когтями и Драко непроизвольно дернулся, представив эти милые «украшения» на своей шее. Гарри заметил реакцию друга и поспешил успокоить его.

— Драко, не бойся, Ним тебя не укусит. По крайней мере, пока у него зубки не отрастут, — со смешком добавил Гарри.

Блондин от этого уточнения побледнел еще сильнее и Гарри поспешил убрать питомца с его глаз, чтобы друг пришел в себя. Гарри только сейчас вспомнил, что Драко до ужаса боится летучих мышей после одного не самого приятного случая, когда он заблудился в подземных ходах и наткнулся на целую стаю этих милых зверьков.

— Драко, прости, я забыл о том случае…

— Молчи Поттер, — прошипели в ответ. — Все уже в порядке.

Разговоры в купе вновь вернулись к нейтральным темам, например к Хогвартсу. Никто не хотел признаваться, но каждый из мальчишек нервничал из-за предстоящего распределения, вдруг кого-то из них отправят не в Слизерин и что тогда на это скажут родители. Гарри тоже волновался и только копошение Нима в его волосах немного успокаивало.

За окном уже стало темнеть и в вагонах зажглись лампы, что означало совсем скорое прибытие в Хогсмид, когда дверь купе резко открылась и в него буквально влетела взъерошенная девочка, по виду тоже первокурсница. Оглядев всех и даже не подумав извиниться за такое грубое поведение, сразу перешла в наступление, пытаясь найти чью-то жабу.

Гарри удержал Драко от грубого ответа девочке лишь чудом, хотя и сам был ей не очень доволен, но ссориться в первый день с кем-либо не входило в его планы. Он же обещал отцу, что не будет ввязываться в неприятности, поэтому ответив, что никакой жабы они не видели, Гарри выпроводил девочку за дверь и закрыл ее прямо перед носом нарушительницы их спокойствия. Весь оставшийся путь к ним больше никто не заглядывал, что всех вполне устраивало.

* * *

Прибытие в Хогсмид запомнилось холодным, для непривычных к такой погоде, ветром и темнотой, разгоняемой лишь светом единственного фонаря в руках огромного лесника. Дети старались держаться кучнее, опасаясь, что до школы могут добраться не все. Когда перед Гарри и остальными оказались хлипкие на вид лодочки, страх потеряться сменился другим, возможностью утонуть в этом темном озере.

Гарри с Драко, Винсом и Грегом заняли лодку одними из первых и теперь наблюдали за тем, как и остальные рассаживались по местам, только не каждый делал это спокойно, боясь оступиться в воду. И Гарри все время задавался вопросом, кто придумал такое нервное и выматывающее приключение для первокурсников, которые и так переживают в этот день.

Только магией и, пожалуй, немалым везением Гарри объяснил то, что все добрались до замка в целости и теперь их ожидало знакомство с заместителем директора, которая и отведет их на распределение, как ему рассказывал отец. Ожидание затягивалось, рядом с Гарри уже нетерпеливо переступал Драко, а впереди что-то рассказывал очередной Уизли, пугая всех, кто находился рядом, отчего становилось еще более невыносимей прислушиваться, когда раздадутся шаги профессора, но наконец, открылась массивная дверь и перед ними во всей красе предстал Большой зал.

Идти по проходу под изучающими взглядами стольких людей было неприятно, словно они знали, кто перед ними и еще больше старались привлечь к себе внимание, только это продлится недолго. Стоит им лишь услышать фамилию приемного отца, как все тут же начнут презирать и ненавидеть. К этому Гарри был готов и даже мысленно делал ставки, в какой момент мнение толпы незнакомых людей переменится?

Распределение шло полным ходом и уже многие друзья Гарри отправились на змеиный факультет, когда подошла его очередь надеть шляпу. Стоило его имени прозвучать, как в зале наступила оглушающая тишина, словно все разом перестали даже дышать, не то, что говорить.

— Поттер-Снейп, Гарри!

Профессору МакГонагал произнесенное имя тоже далось с трудом, хотя удивительно, ведь она точно должна была знать подробности его усыновления будучи заместителем Дамблдора. Гарри лишь скрипнул зубами оттого, что не может отказаться от своей первой фамилии. Ему больше всего хотелось быть Гарри Снейпом, сыном своего отца, а не героем-сиротой Гарри Поттером, но изменить этого было нельзя.

Шляпа опустилась на голову Гарри и закрыла собой происходящее в Большом зале, за что мальчик был ей сейчас благодарен и тут же раздался ее скрипучий голос:

— Какой интересный молодой человек с сердцем полным любви и преданности, но который очень хочет на Слизерин. Не спорю, это отличный факультет, но не думаю, что именно там твоя судьба.

— Прошу, отправьте меня на Слизерин! Там мои друзья и отец! Я должен попасть туда!

— Отец примет любое решение и друзья поймут, если настоящие, поэтому отправляю тебя в … Гриффиндор!

Нет, это был конец всем его мечтам о школе. Гарри с силой сорвал с головы шляпу и направился к красно-золотому ликующему столу, который уже видно и забыл чьим сыном он является, или именно из-за этого, что решили, как это позлит ненавистного профессора, который вернулся в школу после Рождества и старательно срывал свое раздражение на местных идиотах.

Гарри лишь раз бросил взгляд на отца и Драко, после чего уставился в стол и не поднимал глаз, игнорируя раздражители в виде неугомонных гриффиндорцев. На душе было гадкое ощущение, что он всех подвел и как он будет дальше жить, если все от него отвернуться, Гарри не представлял. Что ж, можно выпить стакан противного тыквенного сока за начало нового этапа в жизни, а завтра прямо с утра, поговорить с отцом. Главное не сойти с ума от обилия красного и золотого, что наверняка ждет его в гостиной и спальне.

* * *

На следующее утро Гарри проснулся привычно рано и пока все остальные спали, успел размяться, принять душ и тихо выбраться из комнаты. Гарри спешил поговорить с отцом до завтрака, уверенный в том, что он уже давно проснулся. Рассказать о своем распределении и поделиться первыми впечатлениями от своего факультета, которых уже было достаточно.

Только оказавшись в коридорах замка Гарри осознал две вещи. Во-первых, он, несмотря на то, что отец как-то говорил, где находится его кабинет, не знает, как разобраться во всем этом лабиринте коридоров, а во-вторых, что его поспешное решение рассказать все, хоть и имеющее для него важность, отцу может показаться жалобой на жизнь. Отцу это точно не понравится, ведь он не раз говорил Гарри, что в школе их отношения изменятся. Конечно, отец не бросит его в настоящей беде, но никаких поблажек делать не будет.

Разговаривать с отцом сразу расхотелось, ведь, что, по сути, произошло: всего лишь отправили не на тот факультет, на который мечтал, так программа все равно везде одинаковая и факультетская принадлежность никак не повлияет на его знания. И друзья его никуда не делись, по крайней мере Драко заверил его уже давно, что ничто не повлияет на их дружбу, даже разные факультеты. И то, что теперь он живет в одной спальне с еще четырьмя ребятами и пара из них довольно шумные, как, наверное, и большинство гриффиндорцев, так это тоже не беда, ведь должны же и среди них быть нормальные люди, такие как мама, например.

Осознав всю бессмысленность своей затеи, Гарри остановился и стал оглядываться по сторонам, пытаясь понять, куда же он забрел, но все вокруг было незнакомо, хотя он и был уверен, что не успел уйти далеко от башни. Уже скоро должен начаться завтрак, и стоит идти в сторону Большого зала, вот только Гарри не знал, как и приходилось надеяться, что продолжая идти вперед, ему, кто-нибудь повстречается и подскажет дорогу.

За следующим поворотом Гарри наконец улыбнулась удача в лице старого завхоза, хотя кто-то бы назвал ее крайне сомнительной, ведь повстречать Филча не спешил никто. Филч тоже был не особо в восторге от окружающих его детей, особенно нарушителей дисциплины, поэтому получался какой-то замкнутый круг, но Гарри не собирался портить отношения с завхозом, направившись прямо к нему.

— Здравствуйте, мистер Филч. Я Гарри Поттер-Снейп, рад с вами познакомится.

— Поттер? Ты издеваешься надо мной?

— Нет, сэр. Я просто немного заблудился и хотел спросить у вас, как дойти до Большого зала. И не могли бы вы обращаться ко мне по имени или по фамилии Снейп.

— Как профессор Снейп?

— Он мой приемный отец.

Завхоз был удивлен и насторожен, ожидая подвоха, но все же объяснил дорогу, только напоследок все же добавил:

— Надеюсь, у нас с тобой не будет проблем Снейп! — и, не дожидаясь ответа, исчез в переплетении коридоров, а Гарри отправился на завтрак.

* * *

Большой зал неспешно заполнялся учениками и только за столом Гриффиндора было немноголюдно. Вполне возможно, что все решили поспать подольше в воскресенье, но учитывая вчерашнее празднование, дело было немного в другом. Посмотрев на стол Слизерина, Гарри невольно улыбнулся своим друзьям, которые приветствовали его сдержанными кивками, что в переводе на слизеринский означало, что они тоже рады его видеть.

Гарри направился к столу зелёного факультета, не обращая внимания на возмущенные взгляды немногочисленных однофакультетников и декана львов, и сел рядом с Драко. Вначале он хотел просто поздороваться и пойти обратно, но как представил, что придется есть под всеми этими ненавидящими взглядами, так сразу пропадал всякий аппетит. Среди слизеринцев ему было спокойней, но Гарри пообещал себе, что будет прибегать к такому утешению только в крайних случаях.

Слизеринцы смотрели на Гарри в большинстве своем спокойно, ведь многих ребят он знал по приемам у Малфоев, а вот остальные относились к нему настороженно и только уважение к декану, не давало им высказать свои мысли по поводу гриффиндорца. Когда Гарри уже заканчивал завтракать к нему подошел Маркус Флинт и громко, так, чтобы его слышали все за их столом, обратился к нему:

— Не переживай так Гарри из-за своего распределения. Мы все знаем, что в душе ты настоящий слизеринец и это не изменит то, какой галстук ты носишь.

— Спасибо, Маркус, — Гарри протянул старшекурснику ладонь и тот крепко пожав ее, направился к выходу из зала.

Внимание Гарри резко привлек стол Гриффиндора, за которым что-то возбужденно обсуждалось и часто слышался громкий голос рыжего соседа по комнате:

— Вы слышали, что сказал этот громила из слизней, что Поттер настоящий слизеринец? Он темный маг! А если он нас всех проклянет ночью? Я не собираюсь жить в одной комнате с Пожирателем!

— И что же ты предлагаешь делать? — послышался чей-то вопрос.

— Мы должны выгнать его, пусть катится в свои подземелья!

По нескольким одобрительным крикам Гарри понял, что кто-то проникся идеей рыжего и вполне возможно жизнь его на факультете изрядно испортится, но даже так, он не мог проигнорировать оскорбления в свой адрес и отца. Поэтому проходя мимо стола Гриффиндора к выходу, он постарался сказать так, чтобы рыжий его услышал:

— Лучше уж жить в подземельях, чем каждую ночь слышать твой храп, Уизли.

Рыжий хотел что-то ответить, но Гарри уже вышел из Большого зала и не слышал новой порции возмущенных воплей. Гарри направлялся к озеру, размышляя о том, что скажет ему отец на такую выходку, несмотря на то, что он не чувствовал себя виноватым, его поведение было неприемлемым. Пребывая в своих мыслях, Гарри не сразу заметил, что за ним кто-то идет и с удивлением узнал в девочке ту, что искала жабу в поезде. Судя по гербу на мантии, она тоже на гриффиндоре, а он вчера даже не обращал внимания на тех с кем ему теперь придется проводить значительную часть своего времени.

Гарри стало интересно, что могло ей понадобиться, и он остановился, чтобы она могла спокойно подойти к нему.

— Ты что-то хотела, …? Не помню твоего имени.

— Я, Гермиона Грейнджер. Я хотела спросить тебя.

— Правда ли я буду насылать на всех темные заклинания или что Уизли так громко храпит?

Девочка немного смутилась, но быстро собралась и казалась еще более решительной, и даже слегка пугающей.

— Ты ведь Гарри Поттер! Я читала о тебе в современной истории.

— Я тоже о себе там читал и хорошо посмеялся над фантазиями авторов, которые считают, что знают меня, никогда даже не встречая. Это все о чем ты хотела спросить? — Гарри был раздражен тем, что остановился ради такого пустого разговора и собирался идти дальше, как Гермиона его остановила.

— Прости, я не это хотела спросить. Почему твоя вторая фамилия Снейп, так же как у нашего преподавателя?

— Если ты в курсе моей истории, то знаешь, что я потерял родителей. После этого профессор усыновил меня.

— Но он ведь темный маг, приспешник того-кого-нельзя-называть!

— И что? Это теперь мешает ему присматривать за мной или преподавать в школе? Если ты успела поверить всему, что говорят эти идиоты, то нам больше не о чем разговаривать!

Гарри был так зол на Гермиону, что чувствовал в пальцах покалывание от переполняющей его магии. Он пытался дышать так, как учил его отец на тренировках, чтобы успокоится, но раздражение никуда не девалось. Так хотелось вернуться домой или хотя бы пойти к отцу, но он не хотел показывать ему свою слабость.

Внезапно перед ним появился Нокки, который перебрался в Хогвартс с началом года, чтобы помогать профессору Снейпу и передал Гарри записку. Отец просил зайти к нему как можно быстрее, но не пользоваться помощью эльфа. Гарри даже немного повеселел от этих слов и направился к замку в надежде, что кто-нибудь поможет ему добраться до подземелий.

* * *

Северус Снейп ожидал Гарри в своем кабинете, не сомневаясь, что он найдет у кого узнать дорогу и не заблудится. Профессор хотел обсудить с сыном то, что произошло за завтраком. Нельзя сказать, что он был недоволен, но открытое противостояние со всем факультетом может стать для него травмоопасным. Северус вполне ожидал подобной реакции от поступления Гарри на Гриффиндор. Сейчас же он поговорит с сыном и предоставит шанс самому во всем разобраться, но если будет что-то посерьёзней угроз, то тогда он сразу же вмешается.

В дверь дважды постучали и в кабинет вошел Гарри в крайне сердитом настроении, что бывало довольно редко. Неужели умудрился повздорить с кем то еще по дороге? С этим тоже придется разобраться.

— Садись, Гарри.

— Ты недоволен. Прости, отец.

— Да, я недоволен, но ты поступил правильно, только слишком по-гриффиндорски.

— Я постараюсь впредь вести себя сдержанней.

— Я в этом даже не сомневаюсь. Должен сказать, что здесь нет единственно верного решения. Школа словно новый мир, где все хотят занять лучшее место, задирая слабых и уничтожая сильных. Сегодня ты поступил правильно, защищая свою честь, но постарайся сам не нарываться на конфликт и всегда носи с собой палочку.

— Я понял, отец.

По тому как Нокки стал накрывать чай с легкими сэндвичами, Гарри понял, что официальная часть разговора закончена и теперь можно будет поговорить о том, как провел первую ночь на своем факультете и Гарри обещал себе сдерживаться, чтобы не получилось, что он жалуется. Отец слушал его довольно внимательно, так, что хотелось улыбаться и представлять, что они дома.

— Все было немного странно. Нас привели в общую гостиную и старосты стали объяснять как важно следовать правилам, не подводить факультет снятыми балами и хорошо учиться, после чего показали где располагаются спальни и предупредили не опаздывать на завтрак. Я ожидал увидеть декана, но она так и не появилась. Потом нас всех отправили спать, а старшекурсники устроили внизу вечеринку, да еще мой сосед храпел всю ночь и мешал спать. Не подумай, что я жалуюсь, но просто это так сильно отличается от того, что ты рассказывал о приветствии на Слизерине, что я немного разочарован, отец.

— Я понимаю Гарри, что ты не этого ожидал, но попробуй не относиться к этому слишком критично. На каждом факультете хватает своих проблем, поэтому просто постарайся вести себя так, как подсказывает тебе честь. А еще, тебя не должно сильно удивлять некоторое попустительство своими обязанностями твоего декана. Насколько мне известно, так было всегда.

— Хорошо, отец.

— Нокки сказал, что твоя магия почти вырвалась из-под контроля. Что случилось?

— Меня расстроила однокурсница и возможно я немного на нее накричал и вышел из себя.

— Что она хотела?

— Рассказывала, как читала обо мне и спрашивала, почему у меня двойная фамилия. Она видно успела наслушаться от остальных, что ты темный маг и все в том же духе, и решила спасти меня.

— Даже если и так, ты будущий мужчина и так общаться с женщинами любого возраста недопустимо. Я хочу, чтобы ты извинился и вел себя дальше вежливо. А теперь возвращайся к себе, поговорим после ужина.

— До вечера отец.

* * *

Гарри вернулся в общую спальню первого курса в башне Гриффиндора и застал там только одного мальчика, который читал книгу на кровати. Гарри решил последовать совету отца и хоть немного узнать своих сокурсников и начать с этого тихого и спокойного мальчика, показалось ему неплохой идеей.

— Привет, — поздоровался Гарри с мальчиком, отчего тот едва не подпрыгнул от неожиданности. — Меня зовут Гарри Поттер-Снейп, но лучше зови просто Снейп а как твое имя?

— Невилл Лонгботтом. Может, я буду звать тебя просто Гарри, а ты будешь звать меня Невилл, чтобы ничего не перепутать?

— Это было бы неплохо. Ты увлекаешься травологией, Невилл?

— Да, мечтаю когда-нибудь вывести новый вид, но бабушке не нравиться это увлечение. Она хочет, чтобы я был таким же храбрым, как папа.

— Я слышал, что он был аврором?

— Верно, но не думаю, что смогу стать таким же. — Невилл загрустил и поспешил перевести тему.

— А ты, наверное, увлекаешься зельеварением?

— Мне нравиться изучать различные ингредиенты, но с практикой до этого лета было плохо. Мне очень нравятся чары.

Так они проговорили почти до самого ужина, даже на обед не пошли, увлеченные небольшим спором, но Нокки принес несколько бутербродов, волнуясь о Гарри. Мальчики не обращали внимания на остальных обитателей комнаты, которые смотрели на них немного озадачено и крутили пальцами у виска. На ужин они тоже пошли вместе, Гарри успел немного выучить дорогу и теперь подсказывал куда идти Невиллу, который старался все запомнить.

Когда они оказались в Большом зале, Гарри помня об обещании отцу, стал разыскивать Гермиону, которая почему-то сидела отдельно ото всех на самом дальнем конце стола и ни с кем не разговаривала. Гарри пошел прямиком к ней, таща за собой Невилла, который был совсем не против такого и остановился прямо перед девочкой с воздушной копной каштановых волос.

— Гермиона, — сказал он негромко, привлекая ее внимание. Взгляд отца, который сидел практически напротив, придавал Гарри уверенности, когда девочка, наконец, повернулась. — Я хотел бы извиниться перед тобой за то, что накричал на тебя. Это было недопустимо и я обещаю, что подобное больше не повторится.

— Я принимаю твои извинения.

Северус слегка наклонил голову, показывая, что Гарри справился и мальчик немного расслабился.

— Позволь представить тебе Невилла Лонгботтома. Можно сесть рядом с тобой?

— Конечно. Мы с Невиллом уже познакомились, когда искали жабу.

Вот так Гарри познакомился с двумя людьми на своем факультете, с которыми вполне можно было нормально общаться, но если не получится, то он всегда сможет сбежать к Драко и остальным слизеринцам. Гарри даже улыбнулся своим мыслям, возможно в Хогвартсе не так уж и плохо.