Цвет веры (гет)

В полушаге от истины время в спираль закручено —

Прошлое с будущим бьются за право главенствовать.

Можно об этом не думать, довериться случаю

И понадеяться на справедливость вселенскую,

 

Только труднее дышать с каждым днем неведенья,

Делится мир на две правды: простую и сложную.

В каждой из них свой сюжет и своя трагедия.

И невозможно понять, которая ложная.

 

Сигнал вызова по каминной сети выдернул Северуса Снейпа из тревожного сна без сновидений. Северус почувствовал, как сердце подскочило к горлу, а спустя миг кровь в ушах загрохотала с такой силой, что он резонно подумал, что вставать с постели сейчас не стоит — он точно рухнет обратно.

Однако камин продолжал призывно светиться сигналом вызова. Северус осторожно сел, придерживаясь рукой за прикроватную тумбочку. Странно, что он уловил едва слышный сигнал после выпитого на ночь зелья. Минувший день выдался настолько насыщенным, что Северус даже не стал пытаться уснуть без помощи зелья. За эти годы он прекрасно изучил свой организм. Это лет пятнадцать назад он мог себе позволить сминать простыни в тщетных попытках устроиться поудобнее и расслабиться достаточно для того, чтобы мозг наконец отключился. В последние же годы Северус смирился с неизбежным и после особенно трудных дней принимал зелье сразу. Вчерашний день определенно подпадал под категорию «особенно трудный».

Камин все так же подавал сигналы, в ушах все так же грохотало. Северус мысленно сосчитал до трех и медленно встал. Прихватив спрятанную под подушкой волшебную палочку и стараясь не делать резких движений, он добрался до кресла и сдернул со спинки вчерашнюю мантию. Какое счастье, что эльфы давным-давно усвоили: вещи профессора зельеварения без его личной просьбы трогать нельзя. Вообще. Никогда. В противном случае мантии бы здесь сейчас не было. Равно как и сил добраться до шкафа за свежей.

Накинув мантию, Северус принялся не спеша ее застегивать. Не потому, что надеялся, что человек, так настойчиво его вызывающий, прекратит проявлять настойчивость (хотя, кого он обманывал? Конечно надеялся!), а потому, что зелье не только разгружало мозг, но и затормаживало движения. Особенно если не удавалось поспать хотя бы шесть часов. Северус посмотрел на часы на каминной полке. Те показывали четверть пятого утра, а это означало, что он проспал чуть меньше четырех часов.

Застегнув верхнюю пуговицу мантии, Северус приблизился к камину и, устроившись в кресле, набросил на ноги плед, чтобы не светить перед посетителем пижамными штанами.

На миг прикрыв глаза, Северус принял вызов.

Увидев в камине Ремуса Люпина, Северус не то чтобы удивился — всерьез удивляться он разучился давно. Скорее обеспокоился. И то не так уж сильно, потому что выпитое зелье притупляло эмоции.

— Доброй ночи, Северус, — вежливо произнес Люпин.

Он определенно не был похож на человека, попавшего в чрезвычайную ситуацию.

— Пока не вижу в этой ночи ничего доброго, но, возможно, ты сообщишь какую-нибудь приятную новость, раз уж ты явно не умираешь в сию секунду, — медленно произнес Снейп, мысленно измеряя частоту сердечных сокращений. Кажется, он все же переборщил с дозировкой.

— Северус, у меня к тебе немного нестандартная просьба. Я понимаю, что в пятом часу утра это несколько…

— Люпин, хватит мямлить. Я уже понял, что приятных новостей у тебя нет. Давай излагай, зачем ты выдернул меня из постели, и, если я посчитаю причину веской, ты, может быть, выживешь.

В нормальном состоянии он, разумеется, не позволил бы себе пустые угрозы, но сейчас ему было, пожалуй, плевать и на собственную репутацию, и на душевный комфорт Люпина.

— У меня вопрос, Снейп, — за плечом Люпина возник невидимый до этой минуты Блэк.

Северус едва не застонал сквозь зубы. Только этого не хватало.

— До утра твой вопрос подождать не мог? — с сарказмом уточнил он.

— Кто ставил защиту на поместье Малфоев? — выдал Блэк, вглядываясь в его лицо.

Северус поблагодарил действие зелья, которое настолько притупило его реакции, что удивление просто не успело проступить на лице.

— Кто этим интересуется? — уточнил Северус.

— Я, — Блэк принялся перекатываться с носка на пятку, явно не в силах сдержать нетерпение.

— Я не буду обсуждать это через каминную сеть.

— Снейп, ты — параноик, — доверительно сообщил Блэк, — в твой камин даже пыль не просочится. Не держи нас за идиотов.

— Да тебя даже держать за идиота не нужно, — вырвалось у Северуса. — Кто еще может связаться с человеком среди ночи и начать задавать идиотские вопросы?

Он ожидал, что Блэк взорвется, но тот вдруг прекратил свои бестолковые перекатывания и очень спокойно произнес:

— На нас только что пытались напасть, и у меня есть основания считать имение Малфоев небезопасным для Нарциссы.

Желудок Снейпа подлетел к горлу вместе с сердцем. Несколько секунд он пытался осознать сказанное. Отчего-то в голову лезла дурацкая выходка Драко на каникулах, когда тот снял защиту с нескольких залов и коридоров.

Северус поднял руку и расстегнул верхнюю пуговицу мантии. Рука двигалась неестественно медленно.

— Северус, ты в порядке? — почему-то спросил Люпин.

— Снейп, если я узнаю, что за этим стоишь ты, я тебя убью, — все так же спокойно произнес Блэк.

Люпин ткнул его локтем в бок, будто им обоим было по пятнадцать, и Северус некстати подумал, что гриффиндорцы остаются нелепыми даже после того, как перестают носить свою форму.

— Я свяжусь с вами через три минуты и перейду на Гриммо. Поговорим там.

— Зачем тебе эти три минуты? — прищурился Блэк, и Люпин снова ткнул его под ребра. Впрочем, эффекта этот жест вновь не возымел.

— Боюсь, тебе этого не понять, Блэк, но воспитание не позволяет мне заявиться в гости без штанов. Это из тех же правил, которые диктуют не пользоваться каминной сетью ночью.

— Может быть, нам стоит отложить разговор до утра? — осторожно предложил Люпин, переводя взгляд с Северуса на Блэка и обратно.

— Не нужно, — сухо ответил Северус, решив не ждать, проснется ли в отпрыске славного рода Блэков тактичность. Он и так знал, что не проснется.

— Три минуты, — отрезал Блэк.

Северуса подмывало спросить, что будет, если он не уложится в отведенное время, но он решил не опускаться до уровня бывших гриффиндорцев. К тому же мысль о том, что Нарциссе, возможно, в эту самую минуту угрожает опасность, заставляла его сердце по-прежнему колотиться где-то в горле.

— Пять, — сухо ответил он и оборвал вызов, не дожидаясь возражений открывшего рот Блэка.

В ванной Северус пустил холодную воду и сунул голову под струю. Конечно, он знал бодрящие заклинания, но ни одно из них никогда не оказывало на него такого эффекта, как холодная вода. Это он усвоил еще в школьные годы, благодаря Блэку и его компании.

Через четыре минуты и сорок девять секунд Северус Снейп стоял перед камином полностью одетый и выглядел так, будто готов противостоять любой опасности. И ключевым словом здесь было именно «выглядел», потому что мысли после зелья ворочались с трудом, виски ломило от слишком сильного высушивающего заклятия, а руки мелко подрагивали. Последнее, скорее всего, от страха за Нарциссу. Впрочем, эту деталь легко можно было скрыть, сложив руки на груди или убрав их в карманы.

Северус глубоко вздохнул, сосчитал до трех и вызвал дом Блэка. Связь установилась сразу. Блэк стоял перед камином в брюках и рубашке. Из кармана его брюк торчала волшебная палочка.

— Смотрю, ты приготовился к приему гостей, — съязвил Снейп, принимая протянутую Блэком руку.

На миг его мозг прострелила мысль, что он — легковерный идиот, и Блэк запросто может сейчас заманить его в ловушку. Впрочем, стоило их ладоням соприкоснуться, как Северус выбросил ненужные мысли из головы. Если это ловушка, он уже в нее попался. Значит, переживать поздно, а вот силы на возможное спасение поберечь стоит.

Как только Северус шагнул в гостиную дома на улице Гриммо, Блэк выпустил его руку и отступил назад. Странно, что Северуса встречал не Люпин. Впрочем, Северус тут же себя одернул: Люпин не смог бы этого сделать, поскольку не имел никакого отношения к роду Блэков, и, как следствие, попытка провести в дом кого-то из посторонних могла стоить ему жизни.

— Что за нападение? — спросил Северус и, убрав руки в карманы мантии, на всякий случай нащупал волшебную палочку.

— Что ты знаешь о родовой защите? — вместо ответа спросил Блэк.

— Блэк, я не буду развлекать тебя лекциями в полпятого утра. Я знаю о ней слишком много для остатка ночи. В девять у меня урок.

Блэк, кажется, раздумывал, с чего начать.

— Давай расскажем ему о случившемся, а потом спросим? — подал голос Люпин.

— Рассказывай, — хмуро кивнул Блэк.

— Присядь, Северус, — любезно предложил Люпин, и Северус опустился в ближайшее кресло, потому что сил стоять вправду не было. — Хочешь чего-нибудь выпить?

Блэк подошел к камину и взял с полки недопитый стакан со спиртным.

Северус представил, что будет с его организмом, если он зальет гуляющее в нем зелье алкоголем, и невольно усмехнулся.

— Благодарю, Люпин. Воздержусь. Рассказывай.

Люпин опустился на диван и устало посмотрел в спину стоявшему у камина Блэку.

— Сириус, лучше рассказать тебе. Я не чувствую дом так.

От этих слов по спине Северуса прошел озноб.

— Поясните.

Блэк несколько секунд разглядывал свой стакан, а потом обернулся и буднично произнес:

— Мне кажется, я стал частью этого дома.

Северус медленно моргнул, пытаясь вспомнить побочные эффекты от принятого им зелья. Кажется, галлюцинаций там не обещали, а это значит…

— Блэк, ты что-то принимаешь здесь, чтобы скоротать время? — в его вопросе не было издевки. Он на самом деле не представлял, что было бы с ним самим, запри его кто-то в четырех стенах так же, как Блэка.

— С тех пор, как я оказался здесь, я чувствую дом, — спокойно ответил Блэк. — Я точно знаю, где находится Рем. Я знаю… чувствую, когда кто-то пытается связаться с домом через каминную сеть, даже если вызов натыкается на барьер и не проходит дальше.

Люпин удивленно уставился на Блэка, будто услышал это впервые.

— Сегодня дом разбудил меня, потому что кто-то пытался в него проникнуть. В подвале оказалось место с провалом в защите.

Блэк замолчал.

— Судя по тому, что вы оба живы и я не вижу тут горы трупов, проникновение не удалось? — уточнил Северус.

Блэк медленно кивнул и спросил:

— Почему в защите может быть брешь?

Северус откинулся на спинку кресла, поправил манжету и только после этого посмотрел на сжимавшего стакан Блэка.

— Брешь могла быть оставлена хозяевами, — медленно произнес Северус. — Я говорил директору, что использовать в качестве убежища дом Пожирателей смерти неблагоразумно.

Блэк никак не отреагировал на слова о Пожирателях. Поставив стакан на каминную полку, он подошел к дивану и уселся рядом с Люпином.

— Это магические крючки, — продолжил Снейп под внимательными взглядами бывших гриффиндорцев. — Обойти родовую защиту невозможно, но, если сам хозяин оставил такой крючок для одного человека, в данном случае для Темного Лорда, защита этого просто не заметит. Крючки отыскиваются несмотря на ненаносимость объекта и дают дорогу тому, для кого они оставлены.

В гостиной повисла тишина. Люпин, сидевший на дальнем конце дивана, уставился в затылок Сириусу, который продолжал неотрывно смотреть на Северуса. Это нервировало, поэтому Северус закончил:

— Если это все, что сегодня случилось, то спешу тебя заверить, миссис Малфой ничего не угрожает. Защиту на имении Малфоев я проверял лично. Поверх родовой защиты я добавил еще защиту от себя.

— На каком основании? — прищурившись, подал голос Блэк.

— На том основании, что Люциус Малфой передал мне право заботиться о благополучии его сына, — приподнял бровь Снейп. — Его воля закреплена заклинанием. У меня есть соответствующая бумага. Смею надеяться, ты не станешь требовать ее показать?

Отчего-то то, как выглядел Блэк в эту минуту, отбросило Северуса в пору их юности.

— Почему тебе? — хрипло спросил Блэк.

— Мы будем выяснять причины последней воли покойного среди ночи? — поинтересовался Снейп.

Разговор, признаться, начал его утомлять. Особенно теперь, когда стало понятно, что Нарциссе ничего не угрожает и его разбудили зря.

Блэк некоторое время молчал, а потом произнес:

— Я не думаю, что брешь в защите была создана специально, иначе ей бы уже воспользовались. Орден Феникса обитает здесь несколько лет.

— Блэк, родовая защита…

— Разрушена самим родом, — Блэк резко поднялся с места и пересек гостиную. — Смотри!

Он ткнул пальцем в подпалину на гобелене. Северус встал и приблизился к стене.

— Часть рода уничтожена, — произнес Блэк.

В памяти Северуса всплыли строки из старинных фолиантов, которых он перечитал бессчетное множество, пока дорабатывал защиту поместья Малфоев.

«Родовая защита создается из магической силы рода. Та же, в свою очередь, множится слиянием древних родов. Магия признает сильнейшего, посему забота о чистоте и благополучии рода — залог сохранения самой магии».

Северус сделал шаг вперед и протянул руку, будто собирался коснуться выжженого имени Сириуса Блэка. Его подрагивающие пальцы замерли в нескольких сантиметрах от ткани гобелена.

«— Чего хочет Волдеморт?

— Подчинить себе магию».

Пожирателями смерти становились лишь чистокровные маги, чьи семьи насчитывали историю в несколько сотен лет. Но при этом, если маг являлся полукровным и ему удавалось это скрыть, Метка его не убивала. Значит, в самой ее сути не было заложено идеи уничтожения немагической крови. Северус сделал шаг назад и засунул руки в карманы мантии, скользя невидящим взглядом по древу Блэков. Метка объединяла огромное число сильных магов, подобно роду. И во главе этого новоявленного рода стоял Темный Лорд, который сам по себе был не в силах создать родовую защиту, поскольку своего рода был лишен. Мог ли он магически подчинить себе всех тех, кто был отмечен Меткой? Подчинится ли чистая магическая сила полукровке? Ведь если речь идет о подчинении магии, то вот оно — подчинение чистокровной магии через порабощение ее обладателей.

Почему он раньше никогда не смотрел на это под таким углом? Почему как слепой щенок поверил в то, что Метка создана для объединения борцов за чистоту крови?

— Снейп, ты выглядишь как человек, на которого снизошло озарение, — вполголоса заметил Блэк и сложил руки на груди.

— Как ты понял, что там не было рода? — негромко спросил Северус, повернувшись к Блэку.

Тот помедлил с ответом, словно подыскивал слова, а потом так же тихо произнес:

— Почувствовал.

Северус кивнул сам себе. Иначе и быть не могло. Блэк, как ни крути, оставался Блэком по крови, что бы там ни значилось в магических документах. Как и любой маг, отрезанный от рода.

Темный Лорд — глупец. Зная о бреши в родовой защите, он явно не учитывал того, что каждый отринутый родом точно так же может встроиться в родовую защиту по праву крови. Каждый чистокровный маг, ставший аврором… Как Блэк.

Северус окинул взглядом бывшего гриффиндорца. Время того не пощадило. Однако на смену бесшабашной дерзости, которой отличался Блэк в юные годы, пришла глубинная сила. Северус не мог бы подобрать другого слова. Задумавшись, он случайно проник в мысли Блэка и вздрогнул.

В эту самую минуту Сириус Блэк отчаянно желал, чтобы Северус Снейп сделал что-то для защиты Нарциссы. Он был готов унижаться, умолять. Он вообще был готов на все, чтобы защитить ее.

Северус невольно отступил на шаг и тряхнул головой.

— Что ты планируешь делать в связи с новыми обстоятельствами? — ровным голосом спросил Блэк.

— Делать с чем?

— С защитой Нарциссы, — голос Блэка по-прежнему звучал ровно.

Сколько бы отдал Северус Снейп в школьные годы за возможность осознавать то, что выскочка Блэк, затаив дыхание, ждет его ответа, что его сердце замирает, а руки слегка подрагивают. Такого триумфа он жаждал все время учебы. Вот только они уже давно не были студентами Хогвартса, и мысль о реванше изрядно поблекла с годами.

— Ее нужно забрать из имения Малфоев, — негромко сказал Северус, и Блэк едва слышно выдохнул. На его лице проступило такое облегчение, что Северус, испытав приступ неловкости, торопливо отвернулся.

— Куда? — спросил Люпин.

— Хороший вопрос, — устало отозвался Северус. Мысли вновь потекли еле-еле.

— В Хогвартс? — предложил Люпин.

— Как вариант, — не стал спорить Северус. — Нужно место, в котором не будет брешей.

— Место, где есть цельный род либо где рода нет, — резюмировал Люпин и неожиданно добавил: — Может быть, сюда?

Блэк повернулся в его сторону так резко, что едва не опрокинул стоявший рядом с ним торшер.

— Ты в своем уме?

— Но это же логично, — пожал плечами Люпин.

— Забрать ее сюда — означает поставить ее в положение «вне закона», — резко произнес Блэк.

То, что между благополучием Нарциссы и возможностью под благовидным предлогом удерживать ее рядом с собой Блэк выбрал первое, признаться, удивило Северуса. Неужели он никогда не знал Блэка? Или же это годы в Азкабане сделали его таким?

— Сириус, я понимаю, — устало произнес Люпин и провел ладонями по лицу. — Но у нас небогатый выбор. У меня такого места нет. У тебя — только этот дом. Что скажешь, Северус?

Что всегда изумляло и одновременно бесило Северуса в Люпине — это его умение вовлечь всех в общую беседу так, будто они все — закадычные друзья, будто в мире вообще не существует ненависти, непонимания, предательства. Будто смысл имело лишь то, что происходило сейчас.

— Мне нужно подумать, — нехотя ответил Северус. — У меня есть дом, но ей вряд ли будет там комфортно. К тому же Лорд там бывал, и, значит, придется перепроверять и переустанавливать всю защиту. Я могу обратиться к… — он опомнился за миг до того, как произнес фамилию Забини. Проклятое зелье делало из него туго соображающую развалину.

— Обратиться к кому? — тут же уточнил Блэк и, видя, что ответа не дождется, произнес: — Я должен знать. Я… имею право знать, что она в безопасности.

— Блэк… — начал Северус, но Люпин почему-то бросился к нему и сжал его локоть.

— Северус, присядь. Может, воды или?..

— Я в порядке, Люпин, — пробормотал Северус.

— Паршиво выглядишь, — донесся до него голос Блэка, и Северус, медленно подняв голову, встретился с ним взглядом.

— Я просто выпил расслабляющее зелье. Если бы ты вызвал меня через пару часов, я был бы уже в норме, — заторможенно ответил он.

Чувствовать себя беспомощным в компании Блэка и Люпина было отвратительно, но прямо сейчас Северус ничего изменить не мог. И толком разозлиться не мог тоже. Блэк несколько секунд его разглядывал, а потом неожиданно произнес:

— Прости.

К счастью, в эту минуту в гостиную вернулся Люпин. Который, как оказалось, успел сбегать за водой.

Вода была восхитительно-ледяной, а Северус настолько уставшим, что даже не попытался проверить ее на наличие зелий и нежелательных заклятий. Ему хотелось бы думать, что это потому, что в глубине души он всегда верил в порядочность Люпина, а не потому, что он сдал настолько, что начал упускать из виду такие вещи.

Пока Северус пил, Блэк маячил перед его лицом, будучи явно не в силах сохранять спокойствие. Однако ему хватало такта удерживать свои комментарии при себе, что Северуса, признаться, все больше удивляло.

— Тебе получше? — участливо спросил Люпин, принимая из рук Северуса пустую чашку.

— Это просто побочный эффект от зелья, — устало произнес Северус. — Через пару часов я буду в норме.

— Снейп, — начал Блэк и неожиданно замолчал.

— Слушаю, — поторопил Снейп, когда пауза затянулась до неприличия.

— Если тебе нужна помощь… — начал Блэк, и Люпин за его плечом улыбнулся так, будто опять наступило Рождество. — И это не только по поводу Нарциссы. Мы тут все равно загибаемся от безделья.

Блэк повел плечом. Наверное, нужно было съязвить в ответ. А может, и не нужно. Все-таки они давно выросли из школьных мантий.

— Я сообщу, если что, — кивнул Северус и добавил: — Спасибо.

В конце концов он был цивилизованным человеком.

— Когда ты планируешь связаться с миссис Малфой? — спросил Люпин, натягивая на кулаки рукава свитера, будто оборотень мог замерзнуть в комнате с горящим камином. Кстати, как оборотни относятся к каминам?

Северус удивился причудливому ходу своих мыслей и попытался сосредоточиться на вопросе Люпина.

— Думаю, утром.

— Может быть, не стоит ждать? — в голосе Блэка прорезалось знаменитое Блэковское упрямство.

— Блэк, она спит. До утра ничего не случится.

— Ты уверен? — прищурился Блэк.

Северус уверен не был. Пока ничто не указывало на то, что Темный Лорд решит предпринять что-то именно в эту минуту. Но, с другой стороны, пытался же кто-то прорваться сюда час назад. А главное, если с Нарциссой что-то случится, Северус никогда себе этого не простит. Сердце вдруг взбунтовалось в груди. Блэк, конечно, псих, но, по большому счету, что им мешает связаться с имением прямо сейчас? Кроме здравого смысла и правил приличия, разумеется.

Блэк нависал над сидевшим в кресле Северусом с героически-раздраженным видом. У Люпина вид был героически-уставший.

— Люпин, а как оборотни относятся к каминам? — спросил Снейп.

— Прости? — округлил глаза Люпин.

Блэк тоже качественно удивился: каждой мышцей лица.

— Ты издеваешься? — тихо уточнил Блэк.

— Сириус, это зелье, — перехватил того за локоть Люпин. — Я не очень люблю камины, Северус. Мне некомфортно связываться через них и тем более передвигаться каминной сетью. Но в целом я все же человек. Поэтому справляюсь.

Северус глубокомысленно кивнул. Из Люпина вышел бы отличный дипломат.

— Мне нужно десять минут, чтобы настроиться на каминную сеть имения Малфоев, — озвучил Снейп, и Блэк сделал два шага назад, освобождая наконец личное пространство Северуса от своего присутствия.

— Наша помощь потребуется? — спросил Люпин.

— Просто не мешайте. И… я бы выпил кофе. Пожалуйста.

Блэк направился к двери. Северус хотел было добавить, что приготовленный Блэком кофе он точно пить не станет, но Люпин будто прочитал мысли.

— Я приготовлю, Сириус, — остановил он Блэка на выходе, положив ладонь на его плечо.

Северус откинулся на спинку кресла, морально готовясь к тому, что сейчас придется концентрироваться, и надеясь, что у него хватит сил. Светлая рубашка Блэка смялась под ладонью Люпина некрасивыми складками. И седина в волосах Блэка тоже смотрелась некрасиво. Седина вообще мало кому шла. Северус прикрыл глаза, стараясь освободить мозг от ненужных мыслей и давая себе слово на будущее перекрывать все возможности с ним связаться в ночь, когда он будет выпивать зелье. Потому что морально это вдруг оказалось почти невыносимо — сидеть в доме ненавистного Блэка и разговаривать так, будто они всегда были по одну сторону. Северус прижал к вискам подрагивающие пальцы, остро чувствуя присутствие Блэка в гостиной.

— Ты не мог бы уйти? Мне нужно сосредоточиться, — не открывая глаз попросил он.

Просьба прозвучала жалко, но привычной волны стыда за то, что он выглядит жалко перед хваленым Блэком, не последовало. Отличное зелье, если разобраться.

— Если будет нужна помощь, зови.

Если бы Северус не знал, что в одной с ним комнате находится Сириус Блэк, то ни за что не сказал бы, что этот неуверенный сиплый голос принадлежит ему.

* * *

Кухня в доме на улице Гриммо была довольно большой. Во всяком случае, на собраниях Ордена Феникса здесь вполне комфортно размещалась пара десятков человек. Однако сейчас Сириус дважды едва не снес Рема, пока метался из угла в угол в попытках успокоиться. Стрелка на часах двигалась до того медленно, что он заподозрил бы, что на часы наложено заклятие.

— Бродяга, — Лунатик остановил очередное их столкновение, схватив Сириуса за плечи, — не мельтеши. Ему нужно время.

Сириус глубоко вдохнул, выдохнул и похлопал Рема по руке, все еще сжимавшей его плечо. Тот разжал пальцы.

— Я хочу, чтобы он ее увез туда, где никто ее не найдет, — неожиданно для самого себя произнес Сириус и, опершись ладонями о стол, опустил голову.

— Даже ты? — осторожно спросил Рем.

— Тем более я, — глухо откликнулся Сириус, и в это время из гостиной раздался голос Снейпа:

— Блэк, Люпин, все готово.

Сириус сорвался было с места, но заставил себя замереть. Лунатик смерил его взглядом и, подхватив со стола небольшой поднос с кофейником и чашкой, двинулся к выходу. Сириус пошел за ним, убеждая свое сердце биться ровно. Сердце подчиняться не хотело.

К моменту, когда он неспешно вошел в гостиную, Снейп успел принять из рук Рема чашку с кофе и сделать глоток. Выглядел он все так же паршиво.

Сириус остановился в дверях, будто в ожидании приглашения в собственную гостиную. Снейп подошел к разожженному камину и посмотрел на Сириуса. Чашка в его руке слегка подрагивала.

— Я вызываю Нарциссу. Ты не будешь подходить?

Сириус разжал пальцы, которыми, оказывается, стиснул дверной косяк, и направился к камину. Наверное, ему не стоило, наверное, он не имел права... Однако, когда Снейп едва слышно произнес заклинание, он остался стоять рядом с ним.

Связь с имением Малфоев установилась почти сразу. Сириус зачем-то достал из кармана волшебную палочку, хотя, разумеется, не думал, что Снейп откроет их убежище кому-то из Пожирателей. Просто нужно было чем-то занять руки. Наверное, ему все же не стоило подходить. Пусть бы Снейп сам…

— Северус, что-то с Драко?

Нарцисса с распущенными волосами и в домашнем халате присела перед камином, встревоженно глядя на Снейпа. Ревность — жгучая, неуместная, силы которой он даже не подозревал — поднялась из глубин души Сириуса и заставила его пальцы стиснуть волшебную палочку. Снейп и Нарцисса были настолько близки, что она могла не волноваться о том, как она выглядит, могла позволить себе предстать перед ним заспанной и встревоженной, могла не скрывать свою нервозность.

— С ним все хорошо. Речь о тебе.

— Сириус? — Нарцисса наконец заметила его и поправила ворот халата, затем попыталась пригладить волосы.

— Я понимаю, что скорее всего это могло подождать до утра, но трепетная натура Блэка… — начал было Снейп.

Нарцисса наконец отвела взгляд от Сириуса, и он смог нормально вдохнуть. Посмотрев куда-то за их спины, она произнесла:

— Вы на Гриммо?

— Выслушай, — Снейп, кажется, сбился с мысли и на миг сжал переносицу.

— Северус? — тревога в голосе Нарциссы была ничуть не меньше той, что звучала, когда она спрашивал о сыне.

— Тебе нужно собрать вещи и сегодня же отправиться в безопасное место.

Нарцисса продолжала обеспокоенно смотреть на Снейпа, будто не слыша его слов.

— Нарцисса, — хрипло произнес Сириус и прочистил горло.

Нарцисса заметно вздрогнула и перевела взгляд на него. Ревность — глупая, жгучая — растаяла без следа, потому что Нарцисса вновь поправила ворот халата и, сглотнув, едва слышно произнесла:

— Я слушаю.

— Сегодня кто-то пытался проникнуть в мой дом…

— Ты в порядке? — тут же перебила она.

Снейп рядом с ним, что-то пробормотав, закатил глаза.

— Да, — отмахнулся Сириус. — Важно то, что родовая защита может оказаться ненадежной. Мы выяснили это эмпирическим путем.

— Северус? — к раздражению Сириуса обратилась Нарцисса к Снейпу.

— Это предположение, — ответил тот. — Но оно имеет под собой основания.

— Но куда?

— Вариантов немного, — пожал плечами Снейп. — Нужно место, где не бывал Лорд и где стоит родовая защита, над которой не мог поработать кто-то из Министерства или из Пожирателей.

— А такое место вообще сейчас существует? — устало произнес Сириус, с тоской понимая, что, кажется, он не сможет ее защитить. Разве что вправду заберет ее сюда.

— Такое место есть, — медленно произнесла Нарцисса. — Это…

— Не вслух! — резко перебил Снейп, и Сириус в удивлении к нему повернулся. — В Министерстве есть очень сильный легилимент. Все, что ты скажешь, станет ему известно.

— Как? — сложив руки на груди, уточнил Сириус.

— От тебя, от Люпина.

— Мы сидим здесь как привязанные, — огрызнулся Сириус, который уже успел на миг допустить мысль о том, что Нарцисса будет здесь, с ним.

— Зная тебя, ты долго не просидишь, — огрызнулся Снейп в ответ и обратился к замолчавшей Нарциссе: — Просто скажи, кто там хозяин рода.

— Драко, — тихо ответила она.

— Час от часу не легче, — Снейп простонал так, будто с ним случился приступ зубной боли. — Мне нужны будут минимум сутки на то, чтобы все проверить.

— Лорд там никогда не был и…

— Нарцисса, — перебил Снейп. — Я догадываюсь, кто был хозяином имения. А это значит, приходить туда мог кто угодно. У каждого на лбу не написано, кто он такой.

— Я про другое имение.

Снейп некоторое время разглядывал Нарциссу, а потом недовольно произнес:

— Все равно мне нужно время. А это означает, что ты не сможешь отправиться туда раньше, чем… — Снейп огляделся в поисках часов и, наконец наткнувшись на них взглядом, на миг прикрыл глаза. — Завтра вечером — самый ближайший срок.

— Что делать сегодня? — спросила Нарцисса и посмотрела на Снейпа с такой готовностью, что у Сириуса засосало под ложечкой.

Как же она ему доверяла. А точно ли он на их стороне? Что, если подозрения относительно Снейпа — это не следствие ревности, а просто интуиция?

— Сегодня? — Снейп посмотрел на Блэка, потом на топтавшегося в дверях Люпина и произнес:

— Когда закончишь сборы, свяжись с Блэком и отправляйся на Гриммо.

Сириус поперхнулся воздухом и закашлялся, боясь поднять взгляд на Нарциссу.

— У нас нет выбора. Министерство или Лорд рано или поздно до нее доберутся. И это приведет ее к Лорду в обоих случаях, — устало произнес Снейп и с сарказмом добавил: — Смею надеяться, вы вдвоем будете в состоянии ее защитить?

Сириус пропустил его реплику мимо ушей и, убрав волшебную палочку в карман, повернулся к камину.

— Вдвоем? — уточнила Нарцисса, явно изо всех сил старавшаяся выглядеть равнодушной.

— Здесь Люпин, — пояснил Снейп, потому что сам Сириус, разом вспомнивший свой последний разговор с Нарциссой в кабинете зельеварения, был не в силах произнести ни слова.

Снейп с ума сошел ее сюда отправлять? Он вообще ничего не соображает? Он…

— Снейп, на минуту, — прошипел Сириус.

— Нарцисса, у тебя есть час на сборы. Потом этот канал закроется. До связи, — произнес Снейп как ни в чем не бывало и, не дожидаясь ответа от Нарциссы, прервал связь. — Слушаю.

Он повернулся к Сириусу и сложил руки на груди.

— Ты идиот? — прямо спросил Сириус. — Я же просил ее сюда не…

— Блэк, это ты поднял панику. Это ты выдернул из постели сначала меня, а потом ее. А перед этим, подозреваю, Люпина. Ты хотел решения. Я его нашел.

— Из-за тебя она теперь вне закона! — прошипел Сириус, схватив Снейпа за отвороты мантии.

— Эй-эй. Сириус! — Рем вцепился в плечи Сириуса, пытаясь оттащить его от Снейпа.

— Она и так вне закона, — спокойно ответил Снейп, даже не пытаясь высвободиться. — Разница лишь в том, останется она в живых и со свободной волей или же станет одной из них. Нарцисса слаба как всякая мать, ребенку которой угрожает опасность.

Сириус выпустил Снейпа и передернул плечами, сбрасывая руки Лунатика.

— Что за легилимент в Министерстве? Ты его знаешь? — уже спокойнее спросил он, злясь на себя за эту вспышку.

— Нет, — глядя на него ничего не выражающим взглядом ответил Снейп. — Но он вчера едва не выжег мне мозги.

— Но там же Артур, там же многие, кто знает об Ордене, — озвучил очевидное Люпин.

— Поэтому я и предлагаю придерживаться мысли о том, что все происходящее здесь становится известно Лорду.

— Легилимент работает на него? — с недоверием уточнил Рем, и Сириусу захотелось обнять Лунатика, который спустя все эти годы все еще умудрялся сохранять веру в человечество.

Снейп не посчитал нужным реагировать на это замечание. После непродолжительного молчания он произнес:

— Если ты заставишь ее плакать, я, конечно, не убью тебя, потому что в условиях войны это неразумно, но ты пожалеешь, что вернулся.

Сириус прищурился и сложил руки на груди, чтобы не было соблазна воспользоваться палочкой.

— Ты слишком печешься о вдове Малфоя, — сухо произнес он. — С чего бы это?

— Я тебя предупредил, Блэк.

— А я… — начал было Сириус, но Рем положив ладонь ему на плечо, произнес:

— «Буду помнить о приличиях и ни словом, ни делом не оскорблю миссис Малфой».

Сириус покосился на Люпина, испытывая, с одной стороны, благодарность за то, что тот не дал разрастись конфликту, а с другой — видит Мерлин, он готов был убить Снейпа за то, что через час в этой гостиной окажется Нарцисса.

Самые смелые мечты не должны воплощаться вот так, не должны идти рука об руку с болью и страхом.

Снейп неожиданно улыбнулся Лунатику.

— Люпин, постарайся выжить в этой войне, — сказал он и, зачерпнув дымолетный порох из коробки на каминной полке, исчез в каминной сети.

Ремус потер ладони друг о друга, будто успел замерзнуть. Сириус шагнул было к бутылке виски, но замер на полпути.

— У нас есть час, — подал голос Люпин. — Спать, я так понимаю, никто не будет?

— Спать? — эхом откликнулся Сириус. — Не уверен, что вообще теперь это смогу. Рем, а что делать, а?

Растерянность в его голосе вызвала у Рема неожиданную улыбку.

— Постараться хотя бы на сутки забыть о том, что у нас у всех большие проблемы. А еще пожалеть меня. Я ведь буду чувствовать себя здесь очень неловко. И уйти же никуда не могу.

— Ты что? Куда уйти? Я один здесь не останусь. Я…

— Мерлин, Бродяга! — улыбка Люпина стала шире. — Я уж думал, что ты так и останешься примороженным навсегда.

— Это не смешно! — отрезал Сириус, с ужасом понимая, что у него дрожит не только голос — его самого колотило так, будто он промерз до костей.

— На самом деле смешно, — беспечно сообщил Люпин и, подхватив со столика чашку из-под кофе, а с каминной полки стакан из-под виски, водрузил их на поднос и направился на кухню.

Сириус запустил обе руки в волосы и простонал сквозь зубы. Сорок девять минут оставалось до момента, когда все, что составляло его жизнь последние семнадцать лет, полетит в тартарары.

* * *

Еще никогда связь через камин не была такой отвратительной. Казалось бы, Пэнси все сделала правильно. Они договорились с Робертом о времени, она составила письменный запрос профессору Снейпу, и тот после тщательного изучения пергамента и не менее тщательного изучения лица Пэнси дал разрешение. Выглядел он при этом так, будто Пэнси своим запросом оскорбила его в лучших чувствах. Впрочем, дело было вряд ли только в ней — профессор с самого утра пребывал в скверном расположении духа. То, что Пэнси вообще решилась обратиться к нему за разрешением, выглядело в ее собственных глазах проявлением небывалой отваги. Но, как оказалось, все было напрасно.

Когда в назначенный час Пэнси вышла на связь с имением Роберта, стало понятно, что поговорить нормально не удастся. В камине что-то шипело, щелкало и порой ухало. Первым сдался Роберт после того, как в пятый раз переспросил у Пэнси, контактировал ли Драко после каникул с объектом, который исключили из его памяти. Пэнси все пять раз пыталась объяснить, что она понятия не имеет, встречались ли Драко с Грейнджер. При этом ей приходилось кричать едва ли не на всю комнату, и Роберт, который так и не смог разобрать ее ответа, потерял терпение. Видеть Роберта раздраженным было непривычно.

Он отошел к своему письменному столу и размашистыми росчерками пера написал что-то на листе пергамента. Когда он вернулся к камину и развернул лист перед Пэнси, та опешила. Он всерьез решил пройти в Хогвартс? Просто потому, что ей нужна помощь?

Пэнси представила, что ей придется идти к Снейпу за повторным разрешением, и у нее засосало под ложечкой. Но Роберт был настроен весьма решительно, и ей пришлось сдаться. С чувством приговоренной к казни Пэнси отправилась на поиски декана.

Снейпа она нашла в кабинете зельеварения. Он сидел за своим столом и вглядывался в разложенные перед ним листы пергамента.

— Профессор Снейп, можно войти? — подала голос Пэнси.

Ей всегда казалось, что Снейп каким-то образом знает, что кто-то вошел в кабинет даже если в эту самую минуту не видит входящего, поэтому, когда профессор вздрогнул и вскинул голову, услышав голос Пэнси, она удивилась.

— Мисс Паркинсон? Сеанс связи не состоялся?

— Нет. То есть да.

— Конкретнее, — отрывисто произнес Снейп, и Пэнси вздохнула, собираясь с мыслями.

— Связь была очень плохой, и мой жених просит разрешения прибыть в Хогвартс.

Снейп приподнял бровь. Когда он смотрел вот так, Пэнси Паркинсон, потомок древнего чистокровного рода, начинала чувствовать себя жалкой пустоголовой девчонкой. Это злило и огорчало. Особенно то, что ее сразу тянуло оправдаться, а оправдываться Пэнси, как всякая слизеринка, ох как не любила.

— Я понимаю, как это звучит, — осторожно произнесла она. — Но у нас есть дело, которое мы должны обсудить. То, что Роберт Моран — мой жених, я озвучила просто для того, чтобы вы понимали, на каком основании я хочу с ним встретиться.

— Вы уже помолвлены, Пэнси? — неожиданно спросил Снейп. — Я как-то упустил этот момент.

— Официально нет. Но мы друг другу представлены и…

— То есть ваши достопочтенные родители могут отнестись негативно к тому, что их дочь посетит пока еще посторонний мужчина. Насколько я понимаю, он уже вышел из возраста школьника?

— Да, — Пэнси почувствовала, что краснеет, и поспешно опустила взгляд.

Она не ожидала, что разговор вырулит в эту плоскость. Роберта сложно было обвинить в неподобающем поведении. Поцеловать руку — максимум того, что он позволял себе при встрече и прощании. Но как объяснить это мужчине? Тем более Снейпу. Он вообще, наверное, даже не знает, откуда дети берутся. Такое впечатление, что он уже родился в этом кабинете.

Пэнси досадливо поморщилась и посмотрела на Снейпа. Тот смотрел в ответ так, будто она произнесла все, что думала, вслух.

— Профессор… — начала она, понятия не имея, как закончить.

— Мисс Паркинсон, ваш пока еще не жених может прибыть в Хогвартс через мой камин. У вас будет два часа на общение вне стен замка. Погода сегодня на редкость располагает к прогулкам. Через два часа он отбудет тем же способом. Это все.

Снейп демонстративно уткнулся в свои бумаги.

— Спасибо, профессор, — пробормотала Пэнси, чувствуя облегчение вперемешку со злостью.

Два часа на холоде. Романтичнее не придумаешь.

Роберт, к ее удивлению, не высказал никакого недовольства. Первую минуту связь через камин была вполне сносной, и Пэнси успела передать требование профессора.

— Сколько тебе нужно времени? — уточнил Роберт.

Пэнси, конечно, предпочла бы иметь в запасе минимум час на то, чтобы привести себя в порядок, но кто это увидит под теплой мантией?

— Минут двадцать, нормально?

— Отлично. Через двадцать минут жди меня у кабинета зельеварения.

— Только имей в виду: профессор Снейп — своеобразный человек.

— У меня иммунитет к своеобразным людям, — улыбнулся Роберт, и в камине что-то загрохотало. Роберт поморщился и оборвал связь.

Пэнси опустилась на кровать и бездумно оглядела комнату. Может, все бросить? Зачем она выдернула Роберта, нарушила его планы? Может, как Поттер, решить, что все разрешится само собой? Мысль о Поттере заставила ее вскочить с кровати. У них ведь общее дело. Может, стоит сообщить Поттеру о приезде Роберта? Может быть, им будет что сказать друг другу?

Пэнси прошлась по комнате, рассеянно вертя браслет на запястье. Мысль о том, что Роберт познакомится с Поттером отчего-то не внушала ей оптимизма. Она вдруг вспомнила, как неловко разрыдалась у Поттера на плече, а тот, что самое странное, ей это позволил. За минутную слабость теперь приходилось расплачиваться жгучим стыдом от каждого воспоминания о тех минутах. Видеть Поттера по ту сторону баррикад, оказывается, было гораздо комфортнее, чем в непосредственной близости.

Пэнси посмотрела на часы и принялась собираться на встречу с Робертом.

У кабинета зельеварения она остановилась в нерешительности, не зная, стоит ли заходить внутрь или ждать Роберта в коридоре. Голос Снейпа разрешил ее сомнения:

— Мисс Паркинсон, входите.

Как он узнал о том, что она топчется под дверью, оставалось загадкой. Снейп, как и при ее предыдущем визите, сидел за столом. Только на этот раз на столе не было бумаг, зато на нем стоял кофейник и две чашки. Кажется, Роберт успел побеседовать с ее деканом.

— Пэнси! — Роберт, сидевший за первой партой напротив Снейпа, встал и, приблизившись, церемонно поцеловал Пэнси руку.

Он выглядел так, будто его ничуть не волновал пристальный взгляд декана Слизерина.

— Спасибо, мистер Снейп. Ровно через два часа я буду в вашем кабинете.

Снейп ничего не ответил, и Пэнси, пробормотав «спасибо», поспешила за Робертом.

Хогвартс во второй половине дня уже не напоминал растревоженный улей, но людей в коридорах хватало. На Роберта посматривали с удивлением, потому что посторонние в замке были редкостью. Сам Роберт с любопытством оглядывался на гобелены, однако Пэнси шла так быстро, что насладиться искусством он явно не успевал. Однако не возразил ни словом.

Выйдя на крыльцо перед главным входом, Пэнси наконец остановилась и повернулась к Роберту:

— Надеюсь, Снейп тебя не сильно мучил?

— Ничуть, — Роберт улыбнулся. — Профессор явно заботится о репутации своих учеников. К тому же, имей в виду, обладает навыками легилимента, — понизил голос Роберт.

— Шутишь? — воскликнула Пэнси, хотя удивляться было глупо — сколько раз у нее самой за все время учебы проскальзывало ощущение, что Снейп будто читает чужие мысли.

— Ничуть. Так что будь готова к тому, что содержание нашего разговора станет ему известно.

— Но что же делать?

— Можем просто гулять, наслаждаясь чудной погодой, — усмехнулся Роберт, доставая перчатки из кармана: погода была далеко не чудной. — Либо смиримся с тем, что он все равно узнает, и обсудим то, что хотели обсудить.

— Но как ты понял?

— У нас в школе был курс легилименции. Стать легилиментом без предрасположенности невозможно, однако распознавать вторжение и защищать разум можно научиться.

— Научи меня, — попросила Пэнси, хватая Роберта за руку.

— У нас слишком мало времени. К тому же профессор сразу поймет, что твои вновь приобретенные навыки — от меня. Конечно, Мерлин бы с ним, но только он решит, что тебе есть что скрывать, а это потянет за собой неприятные минуты и для тебя, и для него. Не думаю, что проблема с Драко Малфоем этого стоит.

К тому моменту Пэнси и Роберт отошли на достаточное расстояние от стен замка, поэтому говорить можно было смело.

То, что Снейп может узнать ее мысли, Пэнси однозначно не вдохновляло, однако доводы Роберта выглядели убедительными.

— Я не стал брать с собой никакие книги, чтобы ни у кого не возникало соблазна обвинить меня в проносе запрещенной литературы. Честно признаться, понятия не имею, какие книги у вас хранятся в запретной секции, а какие в свободном доступе. Но я многое прочел после твоего письма и только убедился во мнении, что дело в чем-то другом. Ты уверена, что он помнит события частично?

Роберт остановился и внимательно посмотрел на Пэнси. Та встретила его взгляд. В небрежно наброшенном на голову капюшоне он выглядел очень взрослым. Здесь, на территории Хогвартса, где старшим из учеников было максимум восемнадцать, она впервые почувствовала возраст Роберта.

— Да, — медленно произнесла Пэнси. — Сами события он помнит, но частями. А все, что связано с Грейнджер, не помнит точно.

— Ты говоришь, она магглорожденная?

Пэнси кивнула и двинулась по дороге, впрочем, почти сразу оскользнулась, и Роберт подхватил ее, а потом взял ее руку и положил на свой локоть. На светских приемах так ходили родители Пэнси. Пэнси и сама могла так же взять под руку кого-то из друзей. Но вот только Роберт был не просто другом.

— Ты думаешь, дело может быть в чистоте ее крови? — спросила она, чтобы разрушить неловкость.

— Возможно. Но тогда история, с одной стороны, начинает выглядеть паршивее, с другой же — круг заклинаний сужается.

— Поясни, — попросила Пэнси.

— Я прочитал все, что нашел о семье Малфоев. Один из самых древних родов. Всегда славился строгим соблюдением традиций, меценатством. Поэтому, когда появляется заклинание, которое вдруг заставляет наследника, а теперь еще и главу рода в одном лице, забыть о своей влюбленности в магглорожденную волшебницу, логично предположить, что дело в родовой защите.

— При чем тут родовая защита? — спросила слушавшая с интересом Пэнси.

— Родовая защита защищает не только условное имение от проникновения тех, кто не должен туда проникнуть. Это еще и защита юных наследников от необдуманных шагов, защита от возможной неверности со стороны жены. Смешанные браки ослабляют магическую силу рода. А самым страшным преступлением против чистоты крови считалась неверность жены, потому что могла повлечь за собой рождение ребенка, не принадлежащего роду. При обращении к родовой защите такого ребенка ждала смерть, а сам род — всяческие малоприятные вещи.

— Надо же. Никогда об этом не задумывалась.

— Отчасти поэтому как бы ни жили чистокровные маги в браке, разводов нет.

— А мой прапрадед развелся, — откликнулась Пэнси.

— Я знаю. Но у него был особый случай: его первая жена слишком активно старалась приблизить его безвременную кончину, — усмехнулся Роберт.

— Откуда ты знаешь? — поразилась Пэнси, которая понятия не имела об этой части семейной истории.

— Пэнси, милая, прежде чем наши родители договорились о браке, мой отец узнал о вашем роде все. Так что, извини, но я в курсе даже твоей инсектофобии.

— Надо же, — повторила Пэнси, задетая этим фактом. — Я тоже желаю знать все о твоем роде.

— Просто спроси меня.

— Я пришлю тебе свиток с вопросами, — мстительно пообещала Пэнси.

— Мерлин, кажется, мое согласие было необдуманным.

— Согласие на брак?

— Согласие отвечать на твои вопросы. Перспектива брака меня более чем устраивает.

Роберт перехватил свободную руку Пэнси и закружил ее под одному ему слышимую музыку.

— Я могу заподозрить тебя в том, что ты пьян, — рассмеялась Пэнси.

Роберт рассмеялся в ответ:

— Увы. Такому пороку я не подвержен — это раз, нужно же стараться соответствовать нашему статусу — это два. И, наконец, три — ты спасла меня от скучного совещания с управляющим банка.

Пэнси не смогла сдержать улыбку. Роберт определенно ей нравился. Они могли говорить часами обо всем на свете, он отвечал на ее вызовы в любое время дня и даже однажды ночью, когда ей не спалось на каникулах и очень захотелось просто с ним поговорить. Вот только почти всегда они говорили о том, что было важно для Пэнси. Она только сейчас это осознала.

— Почему ты помогаешь мне? — спросила она.

— Потому что в болезни и в здравии и далее по тексту.

— Но мы еще не помолвлены.

— Это вопрос времени, Пэнси. Я помогаю тебе, потому что хочу. Я вижу, что тебя волнует проблема Малфоя. Я понимаю, что ты не можешь обратиться с этим к отцу…

Пэнси посмотрела Роберту в глаза. Было что-то неправильное в том, что она обращалась к, по сути, малознакомому человеку с такими важными вопросами. Но другого выхода она не видела.

— Роберт, через Метку можно слышать разговоры человека и тех, кто рядом с ним? — спросила она то, что волновало ее не меньше проблемы с Драко.

— Почему тебе пришло это в голову? — нахмурился Роберт.

— Потому что одного из моих друзей беспокоит Метка. И ему пришло в голову, что, возможно, через нее можно следить за тем, что происходит вокруг человека.

Роберт покачал головой.

— В каких чудовищных условиях оказались дети Пожирателей. Метка без согласия, и никаких объяснений, — он тяжело вздохнул.

Пэнси не нашла, что ответить на это замечание, Роберт же продолжил:

— Через Метку нельзя слышать то, что происходит вокруг. Метка — это не портал и не портключ. Но еще с древних времен в татуировки научились вкладывать магическую силу. С помощью этой силы можно подчинить себе носителя татуировки. Вплоть до подавления воли, если тот, кто делает татуировку, — сильный легилимент.

— Но тогда выходит, что Темный Лорд имеет власть над каждым из них? — сглотнув, прошептала Пэнси.

— И неограниченный магический потенциал, — негромко закончил Роберт и поправил капюшон на голове Пэнси.

— А хорошие новости есть? — слабо улыбнулась Пэнси.

— Мы еще живы, — улыбнулся в ответ Роберт. — Мы здесь. Можем спокойно говорить. Мы разделяем взгляды друг друга. Это отличные новости, Пэнси.

— Но как долго это продлится? Что, если кто-то так же наложит на нас заклинание? — Пэнси вдруг поняла, что эта мысль, которую она боялась даже просто сформулировать, на самом деле ее убивает. — Я понимаю, что я не настолько значима для Лорда, как Драко. Это его отец был всегда в числе самых приближенных. Но теперь его нет. Что, если они захотят…

— Пэнси, — Роберт сжал ее плечи и легонько встряхнул, — я не позволю этому случиться. Я обещаю.

— Но как? — беспомощно прошептала Пэнси. — Ты там, а я здесь.

— Я тоже здесь, — очень серьезно произнес он и, взяв Пэнси за запястье, поднял ее руку. Задрав рукав ее мантии, Роберт продемонстрировал браслет, который он подарил ей в тот день, когда они ходили на выставку с Блез и Грегом.

— Против неверности? — неловко пошутила Пэнси.

— Не угадала. Я ценю в тебе друга, Пэнси. Если ты захочешь быть неверной, мы можем это обсудить. Но я уверен, что ты не захочешь. Я приложу для этого усилия.

Роберт неожиданно улыбнулся так, что Пэнси поняла, что, пожалуй, ее «нравится» в скором времени имеет все шансы перерасти во что-то большее.

— Этот браслет не позволит применить к тебе ни одно заклятие, способное хоть каким-то образом воздействовать на твою волю. Он будет бессилен, если кто-то запустит в тебя Авадой, поэтому постарайся не ходить темными переулками, — пошутил Роберт. — Зато на тебя не подействует Империо. А еще профессор Снейп будет очень удивлен, если попробует проникнуть в твой разум против твоей воли. Но тебе лучше не стоит пытаться скрыть от него нашу беседу, потому что, строго говоря, я не имею никакого права дарить тебе артефакт. Это незаконно, — обезоруживающе улыбнулся Роберт.

— О, — только и смогла сказать Пэнси, и Роберт, притянув ее к себе, крепко обнял.

— Все будет хорошо. Главное, ничего не бойся. И всегда говори мне обо всем, что кажется тебе странным.

Пэнси кивнула и прижалась лбом к его плечу. Его мантия промокла от снега, но ей не хотелось отстраняться. В его объятиях было спокойно. Оказывается, иногда можно кому-то довериться и просто побыть слабой.

— Но что делать с Драко? — наконец произнесла она.

— Если мы все поняли правильно, то он не станет слушать эту девочку. Она для него — чужой человек. Он просто не помнит ни о чем, связанном со своими чувствами к ней. Нужен кто-то, кому он доверяет.

— Это точно не я, — усмехнулась Пэнси, отстранившись. — Он ведет себя так, будто я его враг.

— А вот это очень интересно, — прищурился Роберт. — Вы, я так понимаю, всегда были довольно близки?

— Мы были друзьями. Не то чтобы не разлей вода, но мы доверяли друг другу, и я всегда могла рассчитывать на его помощь.

— Значит, ты по какой-то причине попала в поле заклинания. Возможно, потому что знала о его истории с той девочкой и косвенно его в этом поддержала.

— Хм, возможно, ты прав. Хотя мы прямо об этом не говорили, и я уж точно была не в восторге, но я не доставала его этим и не пыталась этому помешать.

— Вот и ответ. Мы точно на верном пути. Магия рода всегда очень сильна. Дальше будет только хуже. Самое паршивое, что это ведь и на него влияет. Каждую минуту магия отводит его от тех, кто напоминает о том, что нужно забыть.

— Но кто или что запустило эту магию?

— Думаю, смерть его отца и то, что он принял на себя роль главы рода.

Пэнси посмотрела мимо Роберта на раскачивавшуюся на ветру деревянную птичью кормушку. Если бы она видела Драко после гибели его отца, она могла бы сравнить, она…

— Не сходится, — медленно произнесла Пэнси.

— Что именно?

— Он писал мне на каникулах. Сам. Как ни в чем не бывало. И еще… он встречался с Грейнджер в своем доме уже после смерти Люциуса.

— Откуда ты знаешь?

Пэнси перевела взгляд на Роберта и после секундной заминки ответила:

— Я слышала краем уха от друзей Грейнджер.

Роберт не заметил ее заминки или же сделал вид.

— Тогда все намного хуже, — вздохнул он. — Кто-то активизировал эту защиту извне. Это, кстати, объясняет, почему она действует так быстро и агрессивно. Малфою можно только посочувствовать. И этой девочке тоже. Ее могут просто устранить, чтобы он не сошел с ума. Если только свести его с ума — не цель того, кто за этим стоит.

Роберт говорил такие чудовищные вещи так спокойно… Пэнси в ужасе прижала ладонь к губам.

— Нужно срочно что-то делать, — невнятно произнесла она.

— Нужно найти кого-то неожиданного.

Пэнси приподняла бровь.

— Понимаешь, друзьям он не поверит. Незнакомому человеку — тем более. Но он может поверить кому-то, кого не любит, но кому доверяет. Например, у моего отца есть такой человек. Сколько себя помню, они всю жизнь на ножах. Но отец никогда не позволит себе его обмануть. И тот платит ему тем же. Воевать — так открыто. Вот если бы кто-то подобный был у Малфоя...

— У него есть, — медленно произнесла Пэнси. — Я попробую его уговорить.

— Отлично. Пусть они поговорят, а ты сама пока ни во что не вмешивайся, просто наблюдай. И за ним, и за друзьями с Меткой тоже.

— Они могут быть опасны? — поежилась Пэнси.

— Любой человек, чью волю можно подавить, становится опасным, — произнес Роберт таким тоном, будто был знаком с этой ситуаций не понаслышке.

— Подобное случилось с кем-то из твоих знакомых?

Роберт посмотрел мимо Пэнси и некоторое время молча разглядывал обледеневший ствол дерева за ее спиной, будто видел вместо него что-то иное.

— Моему кузену едва исполнилось восемнадцать, когда он оказался втянутым в забавы Пожирателей, — наконец произнес Роберт. — Там, где он жил, было модным тренироваться в подавлении воли. Сначала это делали опытные Пожиратели, а потом любой, кто имел к этому способности. Почему-то к таким способностям прилагалось отсутствие мозгов и совести. Они накладывали Империо на примкнувших к их рядам и в качестве вступительного испытания заставляли нападать на кого-то, кого человек хорошо знал. Рейнард под Империо убил своего друга детства. А после так и не оправился от этого. Несчастный случай на охоте.

— Я не знала, — пробормотала Пэнси и, повинуясь порыву, коснулась холодной щеки Роберта.

— Это было четыре года назад. Он был хорошим парнем. Поэтому я никому не позволю причинить вред тебе. Особенно таким образом.

Роберт укрыл ее ладонь своей, сильнее прижимая к щеке.

— Спасибо, — прошептала Пэнси.

— Два часа на улице при минус десяти. Ваш декан не лишен чувства юмора, — усмехнулся Роберт, разбивая возникшую неловкость.

— Пойдем в замок? — Пэнси взяла Роберта за руку и потянула его по обледеневшей тропинке.

Если идти не спеша, то до замка они доберутся минут за пятнадцать. Четверть часа она сможет чувствовать себя абсолютно защищенной и даже немножко счастливой.

* * *

— Гермиона, рано или поздно тебе все равно придется поговорить с Малфоем, — негромко произнес сидевший на подоконнике Гарри.

Гермиона перестала делать вид, что читает.

— Тебе на тренировку не пора? — уточнила она.

Гарри вот уже минут пятнадцать сидел в ее комнате. И если до этого он хотя бы молчал, то теперь наконец выдал то, за чем пришел.

— Сегодня поле занято Пуффендуем.

— Ну так сходи изучи тактику соперника, — огрызнулась Гермиона, поправляя покрывало на кровати, хотя на него и так было наложено заклинание несминаемости.

— Так за шесть лет изучил уже вдоль и поперек, — спокойно ответил Гарри.

Его спокойствие невероятно бесило.

— Гарри, — Гермиона захлопнула книгу и, сжав ее изо всех сил, подняла взгляд на друга. — Я не могу с ним поговорить, — Гарри открыл было рот, чтобы возразить, но Гермиона не дала ему шанса: — И не потому, что боюсь. Я сегодня окликнула его после зелий, потому что у него из рюкзака выпала связка перьев. Я решила, что это отличный повод. Но он сделал вид, что не услышал и просто прибавил шагу. Паркинсон потом подобрала эти перья. Он не хочет со мной говорить.

Гарри спрыгнул с подоконника и подошел к камину. Некоторое время он смотрел на остывшие угли, а потом произнес:

— Рано или поздно все равно придется.

— Почему ты считаешь, что это поможет? Если ему стерли память, он просто мне не поверит.

— Я же поверил, — возразил он.

— Гарри! — Гермиона в отчаянии отложила книгу и встала с кровати. — Ты — мой друг. Конечно, ты поверил. А он… он… Да мы даже толком друг друга не знаем. Понимаешь?

— Ты его любишь? — не оборачиваясь, произнес Гарри.

— Ну какая разница? — устало отозвалась она.

— Большая, Гермиона, — вздохнул он. — Если тебе на него плевать, то мы можем оставить все как есть.

Гермиона, на миг зажмурившись, представила, что все останется так, как сейчас. Драко будет ходить по замку за руку с Забини. Улыбаться ей, смеяться. А сама Гермиона так никогда и не узнает: он подлец и это его взвешенное решение или же он просто не помнит о ней. Остаться в настолько мучительном неведении она была не готова. Распахнув глаза, Гермиона обнаружила, что Гарри успел повернуться к ней и теперь неотрывно смотрит на ее лицо.

— Я уже не смогу оставить все как есть, — произнесла она, и в это время в окно ее комнаты постучала сова.

Обменявшись взглядами с Гарри, Гермиона распахнула окно. Порыв ветра тут же сдул со стола черновик ее доклада по истории магии. Пока Гарри поднимал свиток, Гермиона с изумлением взирала на расположившуюся на ее столе сову… Пэнси Паркинсон. Птица отцепила записку от лапы и улетела прочь, смахнув напоследок свиток с домашней работой по рунам.

— Это же сова Парки… — захлопнув окно, начала Гермиона и потянулась было к пергаменту, но Гарри жестом опытного ловца схватил записку со стола.

— Это же мне, — опешила Гермиона.

— Не думаю, — нервно ответил Гарри и развернул записку так, чтобы Гермиона не могла увидеть текст.

— Что это значит? — прищурилась не ожидавшая такого поворота Гермиона.

Гарри, знакомый до последней едва заметной веснушки, оказывается, имеет от нее секреты?

С тяжким вздохом Гарри опустил руку, позволяя ей прочесть: «Поттер, новый план. С ним придется говорить тебе. Приходи к совятне через полчаса. Все объясню».

Подписи не было.

— Что это значит? — повторила Гермиона, вглядываясь в лицо Гарри.

— Тут такое… В общем, Паркинсон заметила, что с Малфем что-то не то и… Мы, короче, поговорили. И в общем…

— Ты общаешься с Паркинсон? — не поверила своим ушам Гермиона.

— Ну да... Так... По делу.

— И что она имеет в виду?

— Понятия не имею. Если хочешь, можешь пойти со мной, — выпалил Гарри.

— Правда? — сердце Гермионы зачастило.

С одной стороны, она хотела, очень хотела. С другой, что-то в тоне, которым Гарри это предложил, заставляло ее медлить.

Некоторое время они напряженно смотрели друг на друга. Как они пришли к такому? Почему они — близкие друг другу люди — что-то утаивают, скрывают, выбирают слова?

— Ты не хочешь, чтобы я шла? — прямо спросила Гермиона.

— Не в этом дело. Просто Паркинсон, кажется, не хотела бы распространяться о нашем общении. Мне кажется, слизеринцы не так… терпимы.

— Она не производит впечатление человека, которого волнует чужое мнение, — осторожно произнесла Гермиона.

— Ну, она вообще немного не такая, как выглядит, — пробормотал Гарри и, задрав рукав свитера до локтя, нервно почесал руку, оставив на коже красные полосы.

— Я не пойду, — решила Гермиона. — Не буду тебя подставлять.

— Спасибо, — в этом коротком слове сквозило столько облегчения, что Гермионе вновь стало неловко.

— Только пообещай рассказать мне потом, — попросила она.

— Конечно, — с готовностью произнес Гарри.

Кажется, сейчас он был готов пообещать что угодно.

— Ну я пойду. А то мне еще надо… это… В общем.

— Одеться, — подсказала Гермиона.

— Точно, — согласился Гарри и едва не бегом покинул ее комнату.

Гермиона подняла с пола свиток с домашней работой по рунам, навела порядок на столе, а потом опустилась на стул и закрыла лицо ладонями. Казалось, что у всех вокруг жизнь бьет ключом, а ее собственная остановилась, когда он впервые после каникул посмотрел сквозь нее.

* * *

Написать письмо Поттеру оказалось неожиданно сложно. Гораздо сложнее, чем пригласить на разговор Драко. Письмо Драко Пэнси писала с мрачной решимостью, понимая, что, если план Роберта провалится, Малфой ее никогда не простит. Иметь во врагах эту новую версию Малфоя очень не хотелось, но другого выхода Пэнси не видела.

А вот письмо Поттеру все никак не удавалось. И решимости не было, и слова не подбирались. Пэнси начинала писать четыре раза. И все казалось, что она приглашает гриффиндорца на свидание, и от этого она чувствовала себя виноватой перед Робертом.

Четвертый вариант письма показался ей в меру деловым. Отправив сову, Пэнси вновь натянула теплую мантию и побрела в сторону совятни. Снег успел замести их с Робертом следы. Будто не было ни их прогулки, ни разговора. Будто их вообще не было. Впервые она задумалась о том, как мало следов оставляет каждый из них в жизни. Вспомнит ли кто-то о ней спустя десять лет после ее смерти? А спустя двадцать? Будет ли вообще важно то, что когда-то на земле жила Пэнси Паркинсон?

Пэнси провела ладонью по стволу ближайшего дерева, сбрасывая на землю налипший на него снег и возвращаясь мыслями к разговору с Робертом. Ей было немного обидно, что Роберт — взрослый, самостоятельный — не смог сотворить чуда и одним взмахом волшебной палочки решить все ее проблемы. Да, он предложил пути решения, но прямо сейчас в свете предстоящего разговора с Поттером Пэнси очень хотелось, чтобы вместо удочки её обеспечили рыбой.

Назначить встречу в совятне было отличной идеей. В ожидании Поттера Пэнси успела похвалить себя не единожды. Во-первых, здесь не было лишних ушей, во-вторых, здесь было пусть и незначительно, но все же теплее, чем на улице, а в-третьих, здесь стоял такой отвратительный запах, что мысль о том, что ее приглашение можно счесть за попытку назначить свидание, мог допустить только полный идиот. Как успела заметить Пэнси, Поттер идиотом не был.

Он пришел на десять минут раньше, и это было кстати, потому что Драко отличался пунктуальностью, а отведенных ею десяти минут на уговоры Поттера могло не хватить. Дойдя до совятни, Поттер остановился и оглянулся по сторонам, будто проверял, не прячется ли кто-то за ближайшими деревьями. Пэнси, наблюдавшая за ним из окна, подумала, что он все же удивительно беспечен. Он пришел один, доверившись ее письму. А если бы на нее наложили Империо? Да что там Империо! Она просто могла заманить его сюда по чьей-то просьбе. Он ведь совсем ее не знал и у него не было ни одной причины доверять! Ну нельзя же быть таким идиотом.

— Поттер, поднимайся, — позвала она.

Поттер заметно вздрогнул и, задрав голову, несколько мгновений смотрел на Пэнси, а потом, отрывисто кивнув, направился к лестнице. Пэнси потерла озябшие ладони друг о друга и попыталась собраться с мыслями. Она успела отрепетировать отличную убедительную речь, но стоило Поттеру войти в совятню и, скинув с головы капюшон, стряхнуть снег на пол, как все слова куда-то испарились, и все, что Пэнси смогла выдавить, было:

— Поттер, нельзя быть таким дураком.

Поттер провел рукой по волосам, убирая со лба мокрую челку, и удивленно приподнял брови.

— А если бы я заманила тебя…

— Куда? — очень серьезно спросил Поттер.

Говорить «в ловушку» показалось слишком драматичным, поэтому Пэнси со вздохом озвучила:

— Куда угодно.

— Ну, значит, мне бы не повезло, — пожал плечами Поттер и, оглядев сидящих на насестах сов, пощелкал языком.

Большая сипуха снялась с насеста и, разогнав взмахом крыльев насыпавшиеся на столик для письма перья, уселась на вытянутую руку Поттера. Тот тут же протянул ей угощение.

Пэнси некоторое время наблюдала за тем, как Поттер ласково гладит свою сову, и все еще не знала, как приступить к разговору, хотя времени до прихода Драко оставалось не так много. Впрочем, велик был шанс, что Драко вообще не придет. Это раньше он сорвался бы без раздумий, а теперь… Интересно повернулась жизнь: Поттер приходит по первому зову, а вот в приходе Драко Малфоя есть повод сомневаться.

— Если бы я все время ожидал, что меня заманят в ловушку, — неожиданно произнес Поттер, и его сова взмахнула крыльями, будто собиралась взлететь, но передумала, — я бы с утра из постели не выбирался.

Он наконец поднял взгляд на Пэнси:

— Это может быть даже Рон под Империо, и я никак не смогу распознать подвох.

— Да, наверное, ты прав, — нехотя призналась Пэнси и, прокашлявшись, произнесла: — Сегодня я встречалась с Робертом. Это мой жених. Через камин нам поговорить не удалось…

— В Хогвартсе? — удивленно уточнил Поттер.

— Да. Снейп позволил.

Пока Пэнси вкратце пересказывала свой разговор с Робертом, Поттер смотрел на нее, не отводя взгляда. Он ни разу ее не перебил, и она ловила себя на мысли, что понятия не имеет, верит ли он ее словам.

А еще, и это было тоже удивительно, если сперва она пыталась осторожно подбирать слова, чтобы не сказать чего-либо, что, возможно, не предназначалось для ушей Поттера, то потом почему-то расслабилась и рассказала ему абсолютно все. Кроме того, что на ее браслете заклятие, которое не позволит никому подавить ее волю. Потому что это могло обернуться проблемами для Роберта и потому, что, в конце концов, это было их общим семейным секретом. Даже если пока они не являлись семьей.

— Почему ты думаешь, что он мне поверит? — медленно произнес Поттер, когда она замолчала.

Угощение у него, видимо, закончилось, и сова вернулась на свое место.

— Потому что ты единственный, кто не стал бы ему врать.

— Прости? — искренне удивился Поттер.

Пэнси вздохнула, не зная, как объяснить.

— Понимаешь, вы, мягко говоря, не друзья, но ты… порядочный.

Поттер усмехнулся.

— Я серьезно! — начала сердиться Пэнси. — Например, когда все считали тебя психом после слов о возвращении Лорда, ты ведь мог просто перестать на этом настаивать, чтобы от тебя отстали. Но ты упорно стоял на своем. И с Амбридж потом. Ведь ты мог лишний раз смолчать, мог поддакнуть ей, чтобы избежать проблем, как, в общем-то, и делало большинство, но ты опять уперся. Драко ценит это в тебе.

— Ты сейчас издеваешься? — негромко уточнил Поттер.

— Нет! — огрызнулась Пэнси. — Это то, что вправду заслуживает уважения. Я так не могу, потому что должна следовать семейным традициям, нормам поведения. У меня есть границы, через которые я не имею права переступать. Драко свои ломает и разгребает последствия этого, но он не делает это так открыто, так вызывающе, как ты. И этим ты его бесишь. Понимаешь? Да всех нас этим бесишь, — устало закончила Пэнси.

Она не собиралась говорить ничего подобного. В конце концов, Поттер был не тем человеком, с которым можно было позволить себе такую степень откровенности. Но после отъезда Роберта Пэнси чувствовала себя уставшей и слабой и ей просто хотелось, чтобы Поттер поговорил с Драко, не требуя никаких объяснений.

Поттер засунул руки в карманы мантии и склонил голову набок:

— То есть я бешу вас тем, что у меня есть некая свобода, потому что нет семьи?

Пэнси удивленно распахнула глаза. Она имела в виду другое, но…

— Не то чтобы. Но ты можешь себе позволить больше, не рискуя вызвать осуждение семьи.

— Так это не моя заслуга, а вашего Лорда.

— Я не хочу ссориться, — негромко произнесла Пэнси. — Я просто прошу тебя поговорить с Драко. Ты — единственный, кому он может поверить.

Поттер смотрел на нее так, что Пэнси отвернулась и невольно взглянула в окно. Ее сердце едва не выскочило из груди.

— Он идет! — воскликнула она, понимая, что уйти незаметно уже не сможет. Лестница в совятню была лишь одна, и в эту минуту к ней подходил Драко Малфой.

— Прыгай в окно, — равнодушно посоветовал Поттер и сложил руки на груди.

— Очень смешно, — прошипела Пэнси, понимая, что Малфой сейчас убьет их обоих и будет по-своему прав.

Что теперь делать, она не имела ни малейшего понятия. И то, как смотрел Поттер, не оставляло ни единого шанса на благополучный исход. Кажется, Пэнси поставила не на того в этой игре с непонятными правилами.

* * *

Записка от Пэнси вызвала у Драко приступ раздражения. Паркинсон писала, что им нужно срочно поговорить и что разговор будет касаться Блез. Встретиться она желала в совятне Хогвартса. Дочитав до этого места, Драко закатил глаза. Паркинсон, кажется, немного рехнулась после каникул. А может, и не немного.

Впрочем, на встречу он, разумеется, пошел, потому что, с одной стороны, Пэнси вправду могла сообщить что-нибудь, что могло бы объяснить странное поведение Блез, с другой, банальное любопытство было ему не чуждо. Паркинсон была умна, и даже если решила просто поиграть, это могло быть отчасти забавно. Не то чтобы Драко всерьез хотел играть с Пэнси. Скорее, он хотел найти подтверждение своей уверенности в том, что она что-то замышляет. Эта мысль вызывала в нем чувство мрачного удовлетворения. Ему хотелось доказательств того, что Пэнси ему больше не друг. Косвенные доказательства были: она без конца шепталась с Гойлом за его спиной, она, кажется, следила за ним, она задавала идиотские вопросы. В конце концов, она назначила встречу в совятне, хотя могла запросто пригласить его к себе. Наложить на комнату заглушающее заклятие — дело одной минуты. Но Паркинсон ждала его в совятне, вдалеке от замка, одного.

Он был готов к тому, что она струсит и не придет. Однако ее следы отчетливо выделялись на ступенях лестницы. Снег, к счастью, перестал идти, поэтому было видно, что к совятне вело всего две цепочки следов: женских и… мужских. Значит, Паркинсон была не одна.

Остановившись у нижней ступени, Драко некоторое время рассматривал следы, размышляя, стоит ли подниматься. Паркинсон явно заманила его в ловушку. Кто ждет его наверху, Драко не мог даже предположить. Гойл? Крэбб? Шестикурсник, с которым Паркинсон встречалась в прошлом семестре? Информация о шестикурснике всплыла в голове неожиданно, и Драко уцепился за нее, как утопающий за соломинку. Что-то в этом было. То ли в самой информации, то ли в том, что она была какой-то странной…

Можно было уйти прямо сейчас, но отступать было не в правилах представителей рода Малфоев. Если Пэнси его предала, у нее будут большие проблемы. Драко нащупал в кармане волшебную палочку и принялся подниматься, зачем-то считая ступени.

Первым, кого он увидел, войдя в совятню, был Поттер. Он стоял посреди помещения, совершено не таясь, будто мечтал стать мишенью для какого-нибудь заклятия. Драко понял, что пока Пэнси ведет в счете. Поттера увидеть он никак не ожидал. «Браво, Паркинсон!» — подумал Драко и крепче сжал волшебную палочку.

Переведя взгляд на застывшую у окна Пэнси, он заметил, что она выглядит испуганной, и впервые допустил мысль, что у нее могут быть проблемы. Вот только вряд ли они касаются Блез, потому что найти точки соприкосновения у Блез и Поттера Драко не смог бы, даже применив всю свою богатую фантазию. Значит, разговор будет не о Блез. Вопрос, причем здесь он, Драко?

— Пэнси? — приподнял он бровь. — Ты решила сообщить, что у вас с Поттером бурный роман?

В смехе Паркинсон послышались нотки истерики, и в этот раз брови Драко взлетели вверх уже в удивлении. Она что, серьезно? С Поттером?

— Малфой, нам нужно поговорить, — хмуро произнес Поттер, медленно вынимая руки из карманов и демонстрируя отсутствие в них волшебной палочки. Драко всегда подозревал, что в Гриффиндор берут исключительно идиотов. Сам он палочку не выпустил — так и сжимал ее в кармане мантии. Впрочем, доставать пока не стал.

— Ну, говори, — пожал плечами Драко и слегка поморщился. От запаха совятни голова вновь начала болеть.

— Ты можешь идти, — обратился Поттер к Пэнси, кивнув ей на дверь, и та поспешно направилась к выходу.

Драко коротко рассмеялся, запрокинув голову. Вот оно что! Ай да Паркинсон! Уступая ей дорогу, он пообещал себе, что если выживет сегодня, у Пэнси Паркинсон будут большие проблемы. Тех, кто предает своих, нужно учить. В идеале убивать, как крыс, чтобы не порочили имя чистокровных волшебников. Но ведь всегда можно придумать что-то соизмеримое смерти. Особенно когда так много знаешь о слабых местах человека.

Паркинсон выскользнула за дверь, не поднимая головы, а Драко повернулся к Поттеру.

— Излагай, — произнес он, отходя от двери.

Если Поттер вздумает запустить в него заклинанием, он хотя бы не свернет себе шею, скатившись с лестницы.

— Я понимаю, что ты не поверишь моим словам. Я понимаю, что у тебя начнется дикая головная боль, но мне все равно придется сообщить тебе неприятные новости.

Голос Поттера звучал монотонно, будто ему было скучно все это говорить. Виски Драко прострелила боль, и он снова поморщился. Почему Поттер сказал про головную боль? Как он мог узнать? По спине Драко прошел озноб, и он мысленно пожелал Пэнси поскользнуться на обратном пути. Нашла место для встреч: не умрешь от ароматов, так околеешь от холода.

— Твою память подкорректировали, — произнес Поттер.

Драко не услышал эту фразу — скорее прочел по губам Поттера, потому что его уши внезапно заложило.

— Что за чушь! — усмехнулся он, надеясь, что выглядит достаточно уверенным в себе.

Очень хотелось на что-то опереться, потому что голова грозила разорваться на части. Но опереться было не на что.

— Присядешь? — спросил Поттер, указывая на загаженную совами скамью.

— Воздержусь, — огрызнулся Драко.

— Ну как хочешь, — пожал плечами Поттер и продолжил все тем же лишенным всякого выражения голосом: — Я знаю, что ты сейчас чувствуешь. Со мной проделали то же самое в последний день летних каникул. Впрочем, не совсем то же. Но эффект был такой же.

— Пожалуй, оставлю тебя бредить в одиночестве. Мне, к счастью, есть чем заняться, — с усилием произнес Драко и двинулся было к выходу, но следующие слова Поттера заставили его ноги прирасти к полу.

— В прошлом семестре у тебя был роман с Гермионой, о котором ты, держу пари, не помнишь. Серьезный роман. Не потому, что ты решил посмеяться или поиграть.

Драко медленно повернулся и посмотрел в глаза Поттеру. Тот покусывал нижнюю губу в ожидании реакции Драко, а Драко вдруг подумал, что с Поттером явно что-то не так. И Поттер ли это вообще?

— На тебе Империо? — задал он бессмысленный вопрос.

Кто же признается в том, что он под Империо? Подавление воли нужно сознавать.

Поттер медленно покачал головой.

— Можешь проверить. Я не под Империо, не под оборотным. Я здесь по просьбе Пэнси, которая волнуется за тебя.

— О, она уже Пэнси? Серьезно? — Драко сделал вид, что заинтересовался этим фактом.

Получилось наверняка плохо, потому что голова, казалось, вот-вот лопнет.

— Я понимаю твое желание все отрицать, Малфой. И я бы держался от этого подальше. Правда. Но, во-первых, это делает больно Гермионе, а во-вторых или, скорее, это во-первых, корректировка твоей памяти может обернуться проблемами для всех нас.

— При чем здесь ты, Поттер? — зло процедил Драко. — Не надоело считать, что весь мир вращается вокруг твоей персоны?

— Надоело. Но я не о себе. Если ты перестанешь психовать и включишь голову, ты поймешь, что я прав.

— Прав в чем? — сквозь зубы процедил Драко, желая Поттеру провалиться сквозь усыпанный перьями и пухом пол совятни и почему-то не имея сил достать волшебную палочку и поспособствовать этому процессу.

— В том, что с тобой не все в порядке. Твоя семья была слишком близка к Волдеморту.

Драко вздрогнул, потому что Лорда почти никто не называл этим именем. В памяти что-то всплыло. «Выбор — лишь иллюзия». А что, если это правда, что, если?..

— Чушь! — резко произнес Драко. — Я тебе не верю.

— Ты пытался покончить с собой в конце семестра, — без всякого выражения произнес Поттер, и желудок Драко сделал сальто. Драко прижал свободную от палочки руку к животу, всерьез опасаясь, что расстанется с остатками яблока, которое он ел в момент получения записки от Пэнси.

— Зачем? — только и спросил он.

Зачем Поттер все это говорит, зачем выбирать такой извращенный способ насмешки?..

Некстати вспомнилось, как Грейнджер сегодня окликнула его после зелий. Драко прибавил тогда шагу, избегая общения с Грейнджер. Паркинсон потом догнала его и вручила связку перьев, выпавших из его рюкзака. Драко мог поклясться, что сами они выпасть не могли. Значит, Грейнджер сделала это специально, чтобы у нее был повод его задержать. Или же это сделала… Паркинсон? Она явно заодно с Поттером. Но как?

— Что у тебя с Паркинсон? — спросил он Поттера, чтобы не думать об абсурдной, оскорбительной новости о своем романе с Грейнджер.

— Ничего, — пожал плечами Поттер. — Она заметила, что ты не помнишь некоторые детали, и спросила, не заметил ли я в тебе чего-то необычного. Мы разговорились и выяснилось, что ты правда многого не помнишь.

Для Драко это объяснение звучало бредово. Пэнси сама подошла к Поттеру? Мерлин, даже первокурсник из Пуффендуя придумал бы легенду получше.

— И какие события я не помню, по-твоему? По пунктам. Кроме моего предполагаемого… романа с Грейнджер, — Драко даже не пытался скрыть сарказм в голосе при упоминании этой заучки.

Тему своего якобы самоубийства он решительно обходил. Разумеется, он не верил этому. Но прямо сейчас спорить с Поттером сил не было — слишком болела голова.

— Когда ты лежал в лазарете после попытки разбиться насмерть, я к тебе приходил.

Виски Драко прострелила такая боль, что перед глазами почернело. «Чертов Поттер! Когда же ты уймешься?» — подумал он, с трудом переводя дыхание и неожиданно осознавая, что боль была странной. Она усиливалась с каждым откровением Поттера.

— Ты по мне соскучился? — сжав зубы, выдавил Драко.

— Нет. Я хотел сообщить тебе, что сверну тебе шею, если ты обидишь Гермиону. Она как раз призналась мне в вашем романе.

Драко криво усмехнулся, фокусируя взгляд на большом бело-сером пере, валявшемся у ног Поттера.

— Мы долго разговаривали, — продолжил издеваться Поттер. —Ты говорил о встрече с Волдемортом. Спрашивал, на чьей я стороне и что буду делать после войны. А еще наивно собирался держаться подальше от баррикад. И волновался о том, как я воспринял новость Гермионы. Удивлялся, почему я с порога не швырнул в тебя Авадой.

Драко поднял взгляд на Поттера. В висках невыносимо пульсировало и впервые в жизни хотелось орать до сорванного голоса. Потому что все это было бредом. Это не могло быть правдой. Поттер — псих. Поттера нужно изолировать от нормальных людей. Его нужно уничтожить. Его…

«Когда я говорил «чтоб ты сдох», я не желал смерти всерьез», — вдруг раздался в голове голос Поттера.

— В общем, тебе нужно поговорить с Гермионой, — произнес Поттер в реальности, и Драко всерьез решил бы, что сходит с ума, если бы не успел назначить на место психа Поттера.

Он хотел огрызнуться, но голова, казалось, вот-вот взорвется от боли, и придумать что-то достойное в таком состоянии он просто не смог бы.

— На самом деле у тебя только два варианта, — глядя на него в упор, произнес ненавистный гриффиндорец: — смириться с тем, что кто-то изменил твою память и продолжать делать вид, что все в порядке, или найти того, кто это сделал.

— Да пошел ты, — прошептал Драко и бессмысленно повторил: — Я тебе не верю.

— Я знаю, что ты выберешь, Малфой, — усмехнулся Поттер и направился к выходу из совятни.

Драко нащупал палочку в кармане мантии. Опрометчиво повернувшийся к нему спиной Поттер не мог этого видеть. Драко медленно выдохнул и, вытащив палочку, прицелился. Здесь даже не нужно будет применять серьезных заклинаний. Заклинания подножки вполне достаточно, чтобы Поттер свернул себе шею на обледеневшей лестнице.

«Там метель, Малфой. Там сумасшедшая метель…»

Драко медленно опустил волшебную палочку. Все эти фразы в его голове звучали так, словно он вправду когда-то их слышал.

Поттер не обернулся в дверях, будто точно знал, что Драко ему ничего не сделает. Это бесило. Драко выругался и, спрятав палочку в карман, подошел к распахнутому окну совятни. Никакой метели на улице не было. Нетронутый снег искрился на карнизе в свете тусклого фонаря, висевшего снаружи над дверью. Под ногами Поттера скрипел снег. Драко прикрыл глаза, вслушиваясь в удаляющийся скрип. В этот тихий вечер казалось, будто кроме него и Поттера в мире никого нет. Шаги гриффиндорца стихли, и Драко остался наедине со своей ненавистью и… страхом.

«У тебя был роман с Гермионой…»

Драко зажмурился еще крепче, желая отогнать даже тень мысли о Грейнджер. Это какая-то нелепая шутка.

«Драко. У нас все в порядке?»

Драко со стоном согнулся и прижался лбом к ледяному подоконнику.

Мерлин, сделай так, чтобы это была всего лишь идиотская шутка недалеких гриффиндорцев. Злость и растерянность от мысли о том, что, возможно, кто-то посмел вмешаться в его жизнь, стерев часть воспоминаний, подпитывались тем, что у него мог быть роман с Грейнджер. И, признаться, Драко уже не мог понять, что выбивает из равновесия больше. Наверное, все-таки информация о Грейнджер, потому что того, кто вмешался в его память, еще следовало найти, а Грейнджер — вот она: ходит теми же коридорами и игнорирует его взгляды в главном зале. Драко выпрямился и подышал на замерзшие ладони. А ведь он вправду постоянно обращает на нее внимание.

«Драко, у нас все в порядке?»

— Я сообщу тебе, Грейнджер, когда узнаю, — пробормотал он, и одна из сов за его спиной испуганно ухнула.