Да здравствует король! (джен)

— Спокойные дни в Камелоте без единой проблемы скоро можно будет начать отмечать как национальные праздники, — поделился наблюдением с Ланселотом Александр, облокотившийся на парапет и наблюдавший за мельтешением народа в городе.

Немногим ранее они с рыцарем удобно устроились на крепостной стене, обсуждая будущее патрулирование, на которое Артур, внезапно воспылавший желанием загладить свой проступок, когда он безответственно отнёсся к своей работе, чтобы погулять с Софией, в течение нескольких часов пытался уговорить Косаткина. Александр не то что бы не хотел ехать — ему было в радость провести время с «сыном», тот наконец-то начинал делиться своими мыслями, что напрочь отсутствовало в отношениях между Утером и принцем в сериале — но последствия непривычки к седлу давали о себе знать, и мужчине не хотелось повторять печальный опыт. В итоге Александр понял, что проще согласиться, чем спорить, и невероятно довольный собой Артур поспешил заняться делами. Точнее, найти Мерлина, чтобы вновь отчитать того за невыполнение обязанностей слуги.

Александру иногда думалось, что чародей принца ещё не придушил только благодаря своему колоссальному терпению. Факт, что твоей судьбой оказался постоянно ворчащий и всем недовольный любитель портить настроение, да плюс ко всему поначалу самовлюблённый тип, на месте Мерлина Косаткину очень хотелось бы исправить. Интересно, что подобное распространялось только на мага, других слуг Артур не трогал и будто не замечал, словно они пустое место. Наверное, такие отношения между Пендрагоном и Мерлином свидетельствовали об укреплении дружбы.

Да и, в общем-то, взаимные подколки поднимали настроение всем — Ланселоту, Моргане, Гвиневре, Александру, Артуру и самому Мерлину. Естественно, если кубок не прилетал чародею по лбу, а принц не знакомился подбородком с полом.

Мужчина усмехнулся, вспоминая недавнее происшествие, когда на тренировочной площадке у Пендрагона совершенно случайно подвернулась нога и он повалился в образовавшуюся после дождя грязь. Ланселот и Мерлин хохотали громко и заливисто, не сказать, что скрываясь за стойкой с оружием, но при этом старательно избегая испепеляющего взгляда принца. Незадачливых весельчаков тогда ждали конюшни, но настроение сия неприятность им не испортила.

То было вчера. И вот сегодняшним утром, после того, как расправился с утренними аудиенциями и указами, Косаткин вышел подышать свежим воздухом. За то, что канонам бытовой жизни средневековья создатели сериала не следовали и воздух действительно был чистым и наполненным ароматом полевых цветов, которые слуги ставили в вазы в коридорах, и выпечки, готовящейся на королевской кухне, Александр был неизмеримо благодарен.

Спустя несколько минут гордого одиночества и наслаждения прекрасным днём к Косаткину присоединился Ланселот, и за очередной возникшей проблемой, которые, как известно, занимали почётное место в распорядке дня одного чародея, они стали наблюдать уже вместе.

По заполненным народом улицам бежали двое — мужчина и мальчик. В них, стоило повнимательнее всмотреться в лица, Александр вскоре узнал друидов, фигурировавших в одной из серий сериала — в какой именно, он не помнил, но знал, что прошедшие события пагубно сказались как на отношениях с сыном, так и с подопечной. С такого расстояния Косаткину было плохо видно, что конкретно происходило в городе, обзор стал лучше, когда друиды стали приближаться к замку.

За ними, почти не отставая, следовали стражники, на ходу отдавая команды другим и веля подключить к погоне как можно больше людей.

— Что происходит? — Ланселот подался вперёд, пристально вглядываясь в незнакомцев. Внимательный взгляд рыцаря пытался выделить хоть какие-то детали, которые подсказали бы ему, кем являются нарушители спокойствия. — Кто это? Почему за ними погоня?

— Друиды, — ёмко охарактеризовал ситуацию Александр, не представляя, что ещё можно добавить. В Камелоте каждый знал, что на любого человека, владеющего магией или её практикующего, ведётся охота. — А они, как ты знаешь, являются врагами королевства.

«И да, я тоже не понимаю, по какой причине Утер так сильно их боится и ненавидит, если вместо того, чтобы парочкой заклинаний разбросать стражников в разные стороны и успешно покинуть город, они бегут, стараясь не причинить никому вреда, — мысленно закончил Косаткин, наблюдая за тем, как друидов загоняют в угол, поджав губы. — А с другой стороны, он объявил на них охоту только из-за того, что хотел сына, магия его ему дала, забрав жену, но король винит кого угодно, только не себя… Хотя, по сути-то, единственный человек, заслуживающий наказания — это Утер. Незнание не освобождает от ответственности, тем более что он, по его же словам, был готов к последствиям. Да и что мешало разузнать всё сразу и во всех подробностях? Он так сильно желал наследника, что последствия, до определённого времени, его совершенно не заботили?»

Александр вздохнул. Столько хороших людей, если брать тех же друидов и подобных Гаюсу, использующий свой дар, чтобы помочь людям, погибло от руки Утера и по причине его эгоизма и нежелания, неспособности признать собственную вину.

— Мужчину поймали, — прокомментировал ситуацию Ланселот, шумно выдыхая и отрывая Косаткина от анализа поступка настоящего короля. — Мальчика ранили, но он сбежал.

— Пойдём, — переступив с ноги на ногу и бросив быстрый взгляд в сторону простиравшегося, как на ладони, города, произнёс Косаткин, приглашающе поведя рукой. — С раной он не мог далеко убежать, путь назад ему отрезан, — и закрытая дверь была тому красноречивым подтверждением, — а значит, он где-то во дворе замка. Если поспешим, успеем найти его до того, как это сделает стража.

«Или Мерлин», — закончил про себя Александр, прекрасно зная, что чародей, являясь главным героем, будет совать свой нос везде и всюду, рискуя без этого самого носа остаться, но всегда находя выход из любого тупика.

И эта его способность поражала, удивляла и восхищала одновременно. Всегда находился тот, кто возьмёт вину на себя, кто обязательно перетянет внимание короля и Артура, кто вовремя поможет и благодаря кому правда так и не станет достоянием общественности. Создавалось впечатление, что сама магия, понимая, какому оболтусу досталась практически ведущая роль в восстановлении Альбиона, всячески помогала Мерлину, подстраивая стечение обстоятельств так, чтобы в глазах всех он выглядел простым, глупым, неуклюжим слугой, который вечно опаздывает и дерзит.

Возникшая мысль заинтересовала, и Косаткин пообещал себе как-нибудь обсудить её с Килгаррой. Иное объяснение всеобщей слепоте и глухоте находилось тяжко.

Тем временем путь продолжался, и Александр, гордившийся тем, что окончательно запомнил расположение всех проходов и комнат замка (исключая, разве что, секретные входы и выходы, доступа к которым он не имел, да и где найти чертежи, честно говоря, не знал), уверенно шёл вперёд.

В одном из коридоров они столкнулись со стражей, тоже участвовавшей в поисках и заверившей, что мальчика-друида они непременно отыщут и беспокоиться не о чем, после вышли во двор, едва не сбитые с ног пробегавшими мимо рыцарями, и остановились.

Шедший по своим делам слуга, ранее, как, впрочем, и большинство находящихся во дворе людей, наблюдавший за беготнёй стражников, заприметил подзывающий жест короля и, приблизившись, рассказал, что да, мальчик-друид был здесь, но буквально несколько минут назад скрылся, и его до сих пор не нашли. Поэтому, чтобы не получить выговор от короля, все силы были брошены на поимку юного колдуна. Даже в колокола зазвонили. От осознания этого Косаткину стало весело: экстренную ситуацию объявили лишь из-за того, что не могут отыскать раненого маленького мальчика, в своём нынешнем состоянии не представлявшего никакой угрозы, который сам помрёт через неделю, если ему не оказать своевременную помощь. Вот тебе и Камелот, вот тебе и король, одно имя которого вселяет страх и уважение. Знали бы враги, какая ерунда иногда происходит — со смеху бы померли, а не заключению союзов радовались…

Итак, Мерлин помог мальчику спрятаться.

Мужчина в задумчивости нахмурился, наклонил голову. Ему стало интересно, как поведёт себя Моргана. Она знала, что прежний Утер не оставит Мордреда в живых, даже если они с Артуром будут настаивать на том, чтобы бедного ребёнка и пойманного друида помиловать и отпустить; теперь же доверия к королю было больше, решительно утверждать, что Пендрагон отправит всех на плаху, нельзя. Мерлина тоже, впрочем, можно отнести в эту компанию, так как королю известно, что он маг. Вполне себе живой и здоровый.

Косаткину было необычайно интересно узнать, каким путём пойдёт канон при нынешних отношениях Морганы и Утера.

— Что ж, подождём, — кивнул Александр своим мыслям, прекрасно зная, что Гаюса при любом раскладе, рано или поздно, но позовут дитя лечить, так что беспокоиться не о чем. — Что ты говорил про северный участок дороги?

— Мм? — не сразу сориентировался Ланселот, стоило сменить тему. — А, точно, — вспомнил он обсуждаемое. — Было несколько донесений по поводу разбойников, чьи нападения участились именно на этом отрезке, так что, возможно, нам следует…

Обсуждая, как им лучше поступить и стоит ли самим разбираться с напастью или отправить стражников, Александр и Ланселот вскоре достигли зала совета, где последний, извинившись и сообщив, что у него есть неотложные дела и Артур будет ругаться, если не досчитается рыцаря, поспешил удалиться. Косаткин же, оказавшись в заполненном солнечным светом помещении, хмуро уставился на кипу пергаментов, которых ещё час назад не было, и со вздохом приступил к прямым обязанностям монарха. За по меньшей мере месяц, проведённый в Камелоте, мужчина знатно поднаторел в истории, политике, теории военного дела и сельском хозяйстве (благо книги в библиотеке никто брать на неопределённый срок не запрещал), так что если раньше и возникали какие-то проблемы с принятием решений, то теперь они сошли на «нет».

Александр замер, не донеся пера до пергамента, и сглотнул. Перед ним лежал уже подготовленный указ, повелевающий казнить пойманного друида, и оставалось только подписать. Несколько капель чернил, соскользнув с пишущего конца, упали на листок, образовав кляксу, и Косаткин отодвинул бумагу на край стола. В горле стоял ком: он как-то упустил из виду, что придётся придумывать, в честь чего это всегда категоричный в отношении магии и колдунов Утер внезапно стал лоялен и решил всех миловать.

Александр вздохнул, прикрыл глаза, потёр пальцами переносицу. Если Артур начнёт точно так же уговаривать отца отпустить друида, аргументируя свою позицию тем, что тот не замышлял ничего дурного и всего лишь пополнял припасы, то можно будет прислушаться к «сыну» и тем самым избежать необоснованных опасений, однако в дальнейшем у принца всё равно когда-нибудь возникнут подозрения о причинах колоссальных перемен в отце, и тогда отделаться простым «я просто принял во внимание твоё мнение» не получится. Учитывая, что дождаться подобной фразы от Утера всё равно, что сотворить чудо.

Двери скрипнули, распахиваясь. Косаткин поднял голову, чтобы полюбоваться нежданным гостем, и вопросительно посмотрел на Моргану. Девушка, удивительно спокойная и отрешённая, прямо глядела на Александра, не собираясь переводить твёрдый взгляд на иные предметы. Посетительница сделала глубокий вдох, успокаиваясь, и показательно равнодушно поинтересовалась, чуть склонив голову к плечу:

— Что ты хочешь сделать с мальчиком, когда найдёшь его? — и крайнюю заинтересованность в ответе выдала лишь забившаяся на виске жилка.

— Показать Гаюсу, — отозвался мужчина тоном, будто спросили об очевидном, и подёрнул плечами. — Насколько я успел заметить, его ранили. Так что первым делом, естественно, стоит нанести визит к лекарю.

— А потом? — Моргана подошла ближе, останавливаясь на расстоянии вытянутой руки. — Ты действительно сможешь казнить ребёнка, Утер?

— Никто никого убивать не собирается, — Александр умолк, во всех подробностях представив, как палач заносит топор над головой дрожащего мальчика, и поёжился. Картина казалась жуткой и противоестественной. Нет, в общую систему мировоззрения среднестатистического средневекового человека подобное вполне умещалось, однако при столкновение с точкой зрения жителя двадцать первого века такое казалось чудовищным. — Почему ты спрашиваешь?

— Мальчик в моих покоях, — на одном дыхании произнесла девушка, до побелевших костяшек пальцев сжав спинку кресла, находившегося по левую руку от неё. Несколько мгновений Моргана пристально вглядывалась в лицо мужчины, пытаясь понять его реакцию, но не получила желаемого ответа. — Я укрыла его от стражников.

— Вот оно что, — мужчина прищурился. — А рассказать решила, потому что?..

— Ты спокойно отнёсся к тому, что я предвидела поступок Софии, — голос девушки задрожал, и только после её признания стало ясно, каких усилий Моргане стоило сохранять самообладание, — так что я подумала, что и ребёнка ты не казнишь.

— Интересное суждение, — согласился Александр, — учитывая, что ты — моя подопечная, которую я знаю с детского возраста, а он — мальчишка, которого впервые вижу, — девушка задержала дыхание. — Оно правдивое, Моргана, не нервничай так. Встретимся у тебя в покоях. Скажи кому-нибудь позвать Гаюса.

— Я сама схожу к нему, — облегчённо улыбнулась подопечная короля, едва ли не светясь от счастья, и часто заморгала, тут же вытирая катящиеся по щекам слёзы. — Спасибо, Утер, — девушка кинула быстрый взгляд, преисполненный благодарностью, и поспешила покинуть зал совета.

В дверях она столкнулась с Артуром, который поражённо замер, смотря на неё и не находя в сложившихся обстоятельствах причин для радости, однако тут же поспешила к лекарю, зная, что промедление может сказаться на здоровье Мордреда.

Принц несколько долгих секунд смотрел ей вслед, вспоминая, были ли моменты, когда Моргана поддерживала решения короля казнить магов, а после, получив, разумеется, отрицательный ответ, заговорил, не поворачивая к отцу головы:

— Друида поймали у ворот, сейчас ведут сюда; мальчика до сих пор ищут, и мы не знаем, куда он пропал — обыскали весь замок, но следов не обнаружили.

В тысячный раз убедившись, что стражники здесь нужны исключительно для массовки и чтобы было, кого по разным поручениям туда-сюда гонять, Александр проигнорировал выжидательный взгляд принца, готового к недовольству отца.

— Пусть возвращаются по своим местам, продолжать поиск нет нужды, — вместо ожидаемой реакции услышал Артур.

Косаткин вернулся к рассмотрению оставшихся дел, чтобы после неприятного разбирательства с друидами больше к ним не возвращаться. Пока Пендрагон-младший приходил в себя после внезапного распоряжения, суть которого противоречила той позиции, с которой всегда выступал Утер, Александр успел разобраться примерно с половиной важных бумаг.

— Моргана сказала, — осознав, что причину назвать всё же придётся, пояснил мужчина. — Так что проблема решена.

— Она нашла, где он прячется?

— Поправка: она сказала, где его спрятала, — Александр с тихим счастливым вздохом отложил перо в сторону, наконец-то закончив с государственными делами, и потянулся, наклонившись сначала вправо, затем влево, и размяв шею.

— И ты не собираешься его казнить? — мужчина не понял, чего в голосе принца было больше — удивления или уточнения.

— За то, что они всего лишь пополняли запасы в Камелоте, действуя скрытно и осторожно, не причиняя никому вреда и даже во время погони практически не используя магию? — Александр моргнул. — Да, я собираюсь отпустить их.

— Но как же?.. — начал было принц, но договорить ему не дали.

Двери снова распахнулись, и на этот раз донельзя довольная собой стража ввела в зал склонившего голову друида. Тот, восстановив равновесие после грубого толчка, полученного от одного из сопровождавших, медленно выдохнул и выпрямился, направляя ясный, подёрнутый печалью и скорбью взгляд на короля.

Александр замер, забыв, как дышать, словно его ударили под дых, и после продолжительного всматривания в зрачки друида понял, что его так взволновало: там отражался не Утер, а он — такой, каким он выглядит в своём мире, в своём времени, в реальности, противопоставленной камелотской.

Впрочем, в глазах колдуна был и сам Пендрагон. Черты Косаткина то и дело искривлялись, размывались, рассеивались, разбавлялись пеленой, дымкой, и тогда на их месте проступала резкая наружность Утера. Настоящий король смотрел ненавидяще и гневно, однако сделать ничего не мог — каждое его действие подчинялось воле Александра, и мужчина только сейчас задался вопросом, что же случилось с истинным владельцем тела, в котором он оказался. То, что Утер не мог исчезнуть бесследно — должно было быть известно с самого начала, обязано было волновать, вызвать хоть какой-то отклик. Косаткина же больше заботило, что он вообще оказался в «Мерлине». Досадное упущение…

Которое сейчас грозилось стать огромной проблемой.

Друид смотрел пронизывающе, и Александру чудилось, что взгляд колдуна проникает в его разум, узнавая все тайны. Ощущение гадкое, неприятно и вызывающее дрожь.

— Утер без колебаний отдал бы приказ казнить, — подавляющую, оглушающую тишину прорезал тихий, вкрадчивый голос мага, и Косаткин дёрнулся. — Какое решение примете вы?

Артур нахмурился, переводя взгляд с отца на друида и обратно, отчаянно пытаясь понять, что происходит и почему пленный говорит о короле так, будто его здесь нет, и уже открыл рот, чтобы указать колдуну на его место, но передумал, привлечённый реакцией Утера. Тот почему-то усмехнулся, расправил плечи и почти что весело отозвался:

— Не изменю решения, разумеется.

* * *

Александр провожал взглядом исчезающие в темноте ночи фигуры — то были друиды, поймать которых пытались всё утро. Ситуацию удалось решить без особых конфликтов и раскрытия важных тайн, однако Косаткин, стоило колдунам скрыться окончательно, потёр озябшие ладони друг о друга и поспешил в подземелья, к дракону. С всезнающей ящерицей предстояло обсудить два вопроса: во-первых, что всё-таки случилось с Утером и не находится ли он где-нибудь внутри его черепушки сейчас (что случится, если они вдруг поменяются местами, мужчина даже думать не хотел); во-вторых, почему друид смог увидеть настоящего Александра?

Путь был коротким и быстрым — Косаткину хотелось как можно скорее обсудить интересующие его темы. К его счастью, Килгарра лежал, свернувшись на своём каменном лежаке, и сразу же повернул в его сторону чешуйчатую морду, стоило приблизиться и дать знать о своём присутствии коротким «добрый вечер».

— Друиды являются хранителями знаний, в них воплощена Древняя Магия, — предупреждая вопрос, первым заговорил дракон. — Их с младенчества учат видеть сквозь иллюзии, познавать истинную суть вещей, так что не удивляйся тому, что тебя раскрыли.

— В данной ситуации не это главное, — сложил руки на груди Александр. — Что случилось с Утером? Если я в его теле, если я им управляю, то где король?

— Здесь, — Косаткин прикусил язык, удерживая готовое сорваться ругательство. Он, конечно, знал, что Килгарра любит оставлять пришедшего к нему за советом человека с вопросами, дав минимум ответов, но не настолько же. — Он безучастный свидетель всего, что тебя окружает.

— Правильно ли я понимаю, — перебил мужчина, — что сознание Утера заблокировано, как при раздвоении личности? То есть пока не произойдёт что-то, способное сломить преграду, я буду здесь, а он — там?

— Возможно, — кивнул дракон.

— Почему нельзя всё объяснить сразу? — Александр нервничал: перспектива того, что в любой момент может проснуться реальный Утер и тут же начать наводить порядки, не прельщала. — Так я хотя бы буду знать, что мне делать.

— Не вмешиваться, — Килгарра расправил крылья, готовясь взлететь. — Позволь тому, чему суждено произойти, случиться, — и, сделав пару мощных взмахов, дракон оказался в воздухе, скрываясь в глубине пещеры.

— Замечательный совет, — иронично произнёс в пустоту Косаткин, выдыхая. — И если вдруг у короля внезапно поедет крыша, никаких подозрений это ни у кого не вызовет — все решат, что так и должно быть.

Продолжая размышлять и представлять, как и при каких обстоятельствах произойдёт возвращение Утера и чем это обернётся, Александр толкнул дверь королевских покоев, рассеянно отмечая, что в комнате горит лишь пара свечей, и безучастно всмотрелся в Моргану, до крови закусившую губу. Девушка сидела, прижав подушку к груди, и медленно покачивалась из стороны в сторону, будто находилась в трансе.

— Я видела человека с разлагающимся лицом, — Моргана нервно улыбнулась. — Он убьёт Артура.