Драко Малфой и Кровь Обречённого (гет)

— Что такое смерть?

— Смерть? Это конец жизни… когда человек умирает, его душа отделяется от тела, и взмывает в небо, к ангелам…

— Ангелы красивые? Они похожи на меня?

— Они небесные создания, их окутывает сияние… так их описывают люди… ты тоже красивый, но помни, твое сияние – иного происхождения.

— Даже если человек вел себя плохо… очень-очень плохо? Он отправится туда?..

— Зачем тебе знать про это? Разве ты собираешься вести себя плохо, когда вырастишь?

— Я думаю, у меня не будет выбора.

Он не собирался умирать в этот холодный день осени, такой же обыкновенный и рутинный, как и все прошлые его дни.

Он просто прогуливался вдоль побережья, с неким благоговеньем взирая на бьющееся о скалистый берег море. Такое сильное, такое мощное… вода самая сильная. В тихом состоянии она несет жизнь и олицетворяет покой, успокаивает, но стоит ей разбушеваться, как она сметает все на своем пути, и ничто не может ее остановить…

Холодные темные воды с плеском сталкивались со скалами, и с тихой яростью вынуждены были отступить. Вода умеет ждать… Годами она будет обтачивать суровую поверхность камня, сглаживая ее поверхность, и когда-нибудь вода одержит победу, сокрушив скалистый берег, и разольется по всей поверхности… Но сколько перед этим пройдет времени…

Он должен быть Великим. Том чувствовал это. Судьба просто выдала ему испытание, которое выпадает лишь Избранным, и он должен с достоинством его пройти, а уж в конце, он был уверен, его ждет награда!

Великая награда для Великого.

Великие мечты Маленького мальчика, идущего вдоль стихии, в которой он чувствовало родственную мощь.

Он поднимался к скалистому утесу, заостренным концом стремящимся в море. Он хотел постоять там, на самом краю, и, быть может… быть может он увидит там знак! Сигнал! Море что-нибудь подскажет ему, ведь оно тоже должно чувствовать, что они очень похожи – так одиноки и так сильны…

Том не слышал шагов позади себя, слишком он был сосредоточен в своих мыслях, да и не ожидал он ничего такого.

Тихо, поминутно останавливаясь и с опасением смотря на идущего впереди темноволосого мальчика, крались два подростка, два парня 15-16 лет на вид. Они хотели незамеченными подкрасться на максимально близкое расстояние к Тому, да даже если он и обернулся бы, они бы просто сделали вид, что прогуливались, не принадлежит же этот пляж ему, в конце концов.

Они боялись Тома. Он был странным. Они сами были старше его, но при этом все равно его боялись – он завораживал, гипнотизировал их, словно змея. В нем было что-то неуловимо манящее, он был словно магнит с отрицательным полем, который притягивал их.

Том был самым большим манипулятором живых существ.

И еще Том был жесток. Мечты большинства детей в детском приюте, в котором они все находились, сводились к семейному очагу, уюту, ласке родителей или даже просто хорошей домашней еде. Их мечты были ограничены темными стенами здания приюта… Том был другим. Когда он шел по коридору, казалось, что на него накинут невидимый пиджак Свободы, а не обычная сиротская одежда, его легкая уверенная походка и красивые тонкие черты лица усиливали это ощущение.

Том Реддл был свободен. Даже просто смотря в его ледяные зеленые глаза, можно было понять, что в них тонут великие мысли, тяжелые и темные… не детские, совсем не детские.

Они всегда старались обходить его стороной, так как о нем шла дурная слава в приюте… Там, где он находился, имели обыкновение происходить необъяснимые вещи.

Или, как склонен был думать Джек, один из преследователей Тома, сам Том был причиной необъяснимых вещей. Две недели назад Джеку сообщили, что обнаружилась его дальняя родственница, двоюродная сестра его погибшей матери, которая уехала за границу и не давала о себе знать долгое время. Ее случайно обнаружили через каких-то людей, затем она сама разыскала Джека и согласилась забрать его к себе. Он не говорил об этом Тому, он вообще никогда не говорил с Томом… но Реддл сам как-то подошел к нему и не мигая глядя в глаза, произнес, медленно, словно ставя после каждого слова точку:

— Ты. Останешься. Здесь. Всегда. Та. Родственница. Не. Заберет. Тебя.

Через четыре дня Джек узнал, что его немолодая уже тетя умерла от обширного инфаркта у себя дома, и он останется в приюте.

Джек был в ярости, и он плакал. И винил во всем Тома. Джек почему-то был уверен, что Том не просто констатировал откуда-то ставший ему известный факт, а сам стал причиной его появления, и он возненавидел Тома, и все в нем, его высокомерие, его очарование, его походка вызывали злость в Джеке.

Он не хотел находиться в этом чертовом приюте.

Он подговорил своего друга последовать с ним за Томом, который не в первый раз гулял по этой набережной один. Эта мысль как-то зашла в голову к Джеку и постепенно прочно там обосновалась. У них не было четкого плана, просто Джеку необъяснимо сильно хотелось услышать что-то от Тома, ему хотелось ударить его, толкнуть, но явно не то, что он сделал почти день спустя своего заговора…

Том стоял на уступе скалы и смотрел на море, словно он был его властителем. Он не увидел, не почувствовал движения позади себя, а преследователи были уже за его спиной, скрытые маленьким каменным «наростом» скалы. Они чуть пугливо наблюдали за Томом, ожидая его дальнейших действий, но он просто стоял и смотрел куда-то вдаль, словно видел там нечто такое, о чем они остальные, «простые», не могли и догадываться.

Это разозлило Джека. Наверное, чтобы полностью разобраться в его дальнейших действиях и оправдать хоть как-то его поступок,() нужно было бы узнать все события, предшествующие этому, но сейчас у нас была лишь скала и трое стоящих на ней.

Джек подбежал к Тому, и, все также пугливо смотря в его остававшиеся спокойными зеленые глаза, сильно толкнул его в грудь. Глаза Тома расширились, хотя страха в них Джек так и не увидел, он взмахнул руками, словно большая птица, только полет его был направлен вниз. Том, стоящий так близко к краю, принялся падать. Желудок казалось, бился где-то в глотке, ветер свистел у него в ушах, теперь плеск волн был как никогда близок, если бы его полет был длиннее, он бы почувствовал, что сейчас они едины –он и море, море и он, стихия и стихия, мощь и мощь…

Навряд ли когда-нибудь Джек поймет, что стало истинной причиной его поступка. Глупая марионетка.

Холодные темные волны с тихим плеском сомкнулись над головой Тома Реддла.

Мягкий свет струился по его телу, словно накидка из тончайшей ткани. Том приоткрыл глаза, не понимая где находится, и где должен бы был находиться. Он был в каком-то круглом помещении, Тому сначала показалось, что оно совсем небольшое, он аккуратно привстал на ноги, и стены ту же словно бы расширились, хотя это наверняка было лишь игрой света…

Наверняка.

Помещение само было соткано из этой тончайше световой паутины, оно струилось, и глаза не могли сосредоточиться, стены то расширялись, то сужались. В центре был очерчен круг, разделенный на два цвета – черный и белый. Он был похож на мраморный, и казался здесь каким-то… лишним. Как если бы на черно-белой фотографии у девушки было бы платье яркого цвета.

В центре этого круга стоял… человек. Существо с человеческим очертаниями. Том, озадачившись, рассматривал его – в голове было абсолютно пусто, словно все мысли улетучились навсегда из головы и находились вне этих стен.

Сами же стены этого помещения подходили к ногам стоящего и ложились ему на плечи, так что его мантия составляла с ними одно целое.

Мурашки прошлись по телу Тома от взгляда в глаза стоящего перед ним.

Они были человеческой формы, но абсолютно белые, без зрачков, с тонкими синими крапинками, словно его зрачок разбили на осколки. Они были … словно мягкие. Казалось, стоило ткнуть пальцем, и палец бы прошел насквозь глаза. Его волосы были белого цвета, и выглядели мягкими, как и все здесь; Том подумал бы, что они седые, но на лице этого человека не было никаких следов возраста. На его голову было надето кольцо из какого-то металла, с вычерченными на нем словами на неизвестном языке.

Рот был непропорционально маленький, и когда он приоткрыл его, Том услышал голос, монотонный, бесцветный и, как ни странно, успокаивающий.

— Том, наш Избранный, тебе предстоит сделать выбор.

Услышав столь долгожданное и близкое его сердцу слово от него, по его телу уже во второй раз прошли мурашки, только на этот раз в предвкушении чего-то радостного, грандиозного, достойного его.

— Твое тело еще не умерло, твой дух все еще здесь. Делай выбор. Если ступишь на белый круг – и тело твое и дух твой умрут и уйдут в Начало, незапятнанные и покойные, если вступишь на темный круг, тело и дух твои останутся жить, и преобразуется, дабы служить Тьме и служить Свету. Великое испытание ждет тебя в этом случае, и твой выбор определит не только твою судьбу, но и судьбу всего мира.

Том был шокирован и взбудоражен такими словами, все внутри ликовало, клокотало от охватившего его счастья, он даже не задумывался о перовом варианте, в его голове звучали слова «Избранный, «Великое испытание», «судьба всего мира»… Сладостные слова.

— Выбор не может быть изменен в дальнейшем. В твои руки будет вложен меч, в твой разум будет вложена истина, на твоем пути встанет великий враг, и пойдет битва… Темное и Светлое не сможет сблизиться, так как найдет на своем пути преграду в виде Вас… и решится исход…и прольется кровь Обреченного… и судьбы сплетутся и изменятся, стирая прошлое…

Взовьетесь вы Тьмою…

Меч и огонь полетят над землею…

Эти слова были произнесены чуть нараспев, Тома всего трясло, он не верил в происходящее, не мог осознать, что же произошло, и боялся, что сейчас проснется, и все это исчезнет.

Ему и раньше приходилось видеть странные сны. Каменные драконы…

Мысли о сне оборвались, Том встал на ноги, и подошел вплотную к кругу, в котором стоял этот человек. Он стоял ближе к Черному кругу. Выбор был сделан. Остальное он узнает потом, это так…

Его нога ступила на черный круг, он максимально приблизился к человеку в странном одеянии, и почувствовал, как он меняется, его тело словно расходилось на две половинки и в него что-то вливалось, выжигало прошлое, вдавливало новое, новую силу, новые знания…

Благоговение… Эйфория… страх перед пробуждением…

Он ждал этого всю жизнь, а все решилось за 10 минут…или прошло гораздо больше?..

Что-то кольнуло его в правом боку, в области пупка, он прикоснулся к этому месту, и увидел там небольшой извилистый шрам, похожий на ползущую змею, правда, ее изгибы были острыми. Может, это была не змея, а молния. Том заметил такой же символ вычерченный на кольце, охватывающем голову «спасителю» его судьбы.

Сонм голосов зазвучал в его голове, они открывали ему истины, но голосов было так много, что Том не мог уловить какую-либо связную мысль, хотя вроде бы они отложились в его сознании.

Это было еще не все, только начало, только…

Тонкая белая рука вылезла из-под мантии белоглазого человека, и в ней было зажато красивое кольцо из сплава металлов трех цветов – красного, черного и белого.

Том, подавшись внезапному порыву, чуть приблизил свое лицо, и спросил:

— А вы не Ангел?

Мальчик тут же почувствовал какое-то тепло на своей щеке, и ему почудилось, что так этот человек улыбнулся ему, неразумному и еще не сознавшему…

Он протянул кольцо и проговорил:

— Том… Кольцо Саламандры.

В этой параллели мира не было пространства, но если бы оно там было, то где-то недалеко стоял бы дух женщины, еще не пришедшей на землю, женщины, которая подходила к одному из кругов, со слезами на глазах, определяя своим выбором дальнейшую судьбу своего не родившегося дитя, спасая жизнь своему любимому будущему сыну……..

Любовь и Ненависть движут миром.