Tempus Colligendi (гет)

Гарри сидел и уплетал нечто ужасное: тушенная в белом вине кислая капуста, как он когда-то еще узнает от Флер, была выдумана эльзасцами — и, таким образом, лежала точно посередине меж Бобатоном и Дурмштрангом. Вообще-то, он бы и буйабесу взял бы, и лукового супу с сыром — когда холодно, всегда хочется есть, — но решил не портить дыхание.

Тем более что за буйабесом немедленно явилась сама же Флер. Гарри не трудился разглядывать пустые стулья у преподавателей, зная, кто туда усядется, так что беспрепятственно понежил глаз вейлой.

Не, ну как вейлой? Делакур — всего-то квартеронка, как и Флитвик, но с магическими расами завсегда так: волшебство уходит, внешность остается. Собственно, уже в первом поколении не остается следа от нечеловеческой магии — посмотрите хоть на Хагрида — но вот специфическую внешность ток крови несет вниз и вниз по родословному древу поколений так восемь — уже дети Маркуса Флинта будут похожи на людей.

Так что... было, конечно, приятно посмотреть на юную, еще незамужнюю и нерожавшую Флер — на то, как она встряхивает серебряными волосами, на ее изящную, но уж точно не сухую фигурку. Вот только обливаться слюною так, как на болгарских вейл с Чемпионата, на нее никто не будет. Да и к лучшему.

Хотя кого я обманываю, подумал Гарри, посмотрев чуть в сторону, — Рон будет. Но этому сейчас достаточно показать вообще любую женщину — может, кроме Гермионы.

С усмешкой Гарри повернулся к столу преподавателей — и натурально поперхнулся. Прокашлялся. Запил. Посмотрел еще разок. Снова выпил тыквенного соку — таким движением, будто в стакане бренди.

На приставленных стульях устроились директора — Каркаров сидел, будто проглотив штык, мадам Максим беспокойно прислушивалась к скрипу бедной мебели — и уже несколько деревянный Крауч. Ну что ж, под Империо не особенно порадуешься жизни — проблема-то вовсе не в нем. Проблема в даме в черной мантии, сидящей рядом с ним.

Волевой подбородок, сколотые в строгий узел седые волосы. Блеск монокля у левого глаза. И улыбка рыжей девочки за хаффлпафским столом. Госпожа Амелия Боунс, глава Отдела обеспечения магического правопорядка.

Гарри ее отчасти знал — ее усилиями его оправдали на пятом курсе по делу о дементорах. Опять же, ее племянница, Сьюзен, была в Армии Дамблдора, сносно усваивала боевой курс и не доставляла ни малейших проблем. Помнил Гарри и ее смерть — одним удачным покушением Волдеморт убрал опасную противницу и расчистил путь Пию Толстоватому.

Вот только какого такого Мерлина она тут делает?

Нельзя сказать, что Гарри не ожидал никаких изменений от реальности — иначе зачем бы он тут, собственно, сидел? Но он ожидал строго обусловленных именно им изменений — а не вот этого вот. Лишний судья на Турнире мог сильно изменить рисунок события — неизвестно в какую сторону; особенно если учесть, что Бэгмен жульничал напропалую, а Боунс — прямо аллегория нейтральности. Да, информация от Бэгмена была Гарри не слишком-то нужна — но ведь оставались еще и оценки.

Короче говоря, его маленький финансовый проект, похоже, летел ко всем чертям. А почему?

Стоп. Финансовый... финансы... Ну ясно. Гоблины очень, очень быстро разобрались, что их накололи и собрались накалывать еще. И виноват в этом лично Поттер. Называется, не рой другому яму — хотя, может, так даже и лучше.

Боунс — хаффлпафка и тетя хаффлпафки, однако у нее достаточно совести, чтобы не подыгрывать Диггори. Она ложится нейтральным весом между чашами турнирных весов — а отсутствие Бэгмена просто уравновешивает знания Гарри. Еще поборемся!

Дамблдор представлял судей — «...И в непростой момент подменившая своего коллегу мадам Боунс...», — а Гарри искренне желал добраться до «Пророка», в который последнюю неделю по глупости не заглядывал. Ну что ж, как говорится, сам себе Волдеморт.

Дамблдор огласил условия — да, да, опосредованный магический контракт, вроде того, что заключается на свадьбах чистокровных. Попробуй не явиться на испытание — тебя вывернет наизнанку. Попробуй задеть конкурента вне боевой площадки — тебя разорвет. Попробуй обойти условия контракта — придет пасхальный зайчик и опозорит тебя в извращенной форме. В общем, ничем не хуже присяги Министра Магии.

— Ребята, я вас предупреждаю, — обернулся он к Фреду и Джорджу, — лучше бы вам с этой чертой не клятовать.

— Поттер, это же сущая безделица, — заржал Джордж.

— Взрослящее зелье готовится три часа, а там уж... — поддержал его Фред.

— Парни, это заклятие поставит Дамблдор, а Боунс проверит, — Гарри подмигнул. — Я бы на вашем месте построил бы Колина и поставил бы его у чаши. С камерой. А потом целый год жил бы продажей карточек.

— Злой ты, — покачал головой Рон, глядя на ржущих братьев.

— Зато внимательный, — вздохнул Поттер.

Студенты расходились. Ушли бобатоновские феечки обоих полов. Ушли дурмштранговцы в своих красных мундирах. С ними ушел и Каркаров, увидев напоследок два лица, которые он узнал. Вот только и мальчишеское худое лицо Поттера, и исполосованная морда Муди скрывали за собою совершенно других людей.

* * *

А дальше — суббота. Кубок горел синим, немножко газовым пламенем в вестибюле, и уже щетинистые студенты нервно описывали вокруг него круги.

Дисциплинированно, четкой очередью положили свои имена дурмштранговцы; было в этой картине что-то от выборов в аврорате. Нигде пока что не было видно бобатонцев, но Гарри помнил точно такую же очередь, только под патронажем мадам Максим. У студентов же Хогвартса, как обычно, царила разнузданная бестолковщина.

Колин уже успел отщелкать несколько попыток убить себя о невидимую стену, пикирующего на кубок слизеринца на метле и Ли Джордана с шикарной белой бородой. «Н-да. Капля Дамблдора есть в каждом, — задумчиво прокомментировал сам Ли свой снимок — и выкупил его у Колина за девять сиклей. — Маме пошлю. Будет пугать младшего братана».

Более спокойные младшие, не склонные искать добра от добра, сидели в гостиных, вдумчиво и безалкогольно праздновали Хэллоуин да прикидывали Чемпионов.

— Ну, — водил руками в воздухе Гарри, — с Дурмстрангом все понятно, Крам мог просто приехать один.

— Это да, — покивали Рон и Шимус. Гермиона только руками развела.

— Хотела бы я знать, с каких это пор квиддич делает тебя достойным человеком?

Мальчики посмотрели на нее, как на инопланетянку, Гарри же только подмигнул и торопливо продолжил:

— А с Бобатоном — тут гадать просто без пользы. Не знаем никого же ж. Но, глядя на них, выберут самую смазливую девицу — просто так, за поддержку ценностей школы одним своим видом.

— Ну да, — цыкнул зубом Финниган, — с девочками там дело обстоит куда как получше нашего.

Как раз подошедшая Джонсон выписала ирландцу братский подзатыльник, а Гермиона бросила в него подушкой.

— Ну ладно, ладно. На вкус! — замахал руками тот.

— О, Энджи, — улыбнулся Анджелине Гарри, — слышал, у тебя был день рождения на прошлой неделе. Бросила бы ты, что ли, бумажку — а то хочется поболеть за кого-то нормального.

— Да бросила уже, — улыбнулась темнокожая девушка, садясь рядом с Гарри. — А еще Седрик бросил.

— Позер, — был краток Рон.

— Ученик Хогвартса, Рон, — нахмурился Гарри. — А это сильнее факультетов.

— И что, ты предпочтешь Малфоя той вейле с Бобатона? — хмыкнул рыжий.

— О да, — откинулся на спинку Гарри. — Это, в конце концов, моя страна.

— Ага, ага. Страна, — скривился Финниган, но тему предпочел не развивать.

* * *

До пяти вся троица проторчала у Хагрида. Тот произвел на Рона с Гермионой глубочайшее впечатление — костюм такого размера не увидишь и на дяде Верноне.

— Ох, не ждал я, ребята, что до Турнира доживу, — веселился Хагрид, наливая чай, — и то сказать, без меня бы все пошло кувырком, нипочем бы не управились с первым-то заданием в срок... со всеми хлопотами... так много менять пришлось, ох много...

Пара друзей Гарри старались расспросить лесничего о Турнире, но Гарри полагал, что все и так схвачено. Вместо этого он грыз кошмарную, но вкусную дичь и читал сыскавшийся в хижине вчерашний «Пророк».

Ага, вот оно где. Мисс Скитер, вы все-таки великолепны.

«Министерство продолжает разлагаться, пораженное, может, и не смертельной, но стыдной болезнью коррупции. И, как любой другой незрелый духом человек, дурную свою болезнь оно всячески скрывает. Но иногда гнойники лопаются.

Вчера был задержан бывший руководитель Департамента игр и спорта, Людовик Бэгмен. До этого наша газета уже освещала его непростительный инфантилизм в организации наконец дошедшего до Англии Кубка Мира, но теперь мы все можем задать вопрос: не был ли это злой умысел?

Проблемы с размещением и магглами не смогли помешать проведению матча, и под самый конец было организовано нападение Упивающихся Смертью — но давайте посмотрим на вещи иначе. Скажите, кто в здравом уме и светлой памяти поверит, что еле-еле отвертевшиеся от Азкабана ветераны внезапно переберут Огденского и чуть ли не маршем пройдут среди ста тысяч взрослых и скорых на расправу магов? Теперь, через полтора десятка лет после распада движения?

И почему именно Кубок Мира — при том, что уж против квиддича Темный Лорд, кажется, никогда не выступал. А если и так — то почему не разрушительное наступление, после которого, как в Годриковой Лощине, остаются только трупы и руины, а бессмысленный спектакль?

Спектакль — похоже, самое правильное слово...

Но это все только лишь наши обоснованные, но пока еще не вполне доказанные предположения. Следствие только началось, но факты таковы: Людовик Бэгмен, злоупотребляя своим положением, заключил крупные пари на течение и исход великого матча Ирландия-Болгария, при этом скрывая от своих партнеров все прочие свои делишки. Он вложился в аферу по-крупному, но, обнаружив ажиотажный спрос, еще и взял крупный кредит у банка Гринготтс.

Это и была его основная ошибка: когда дела, благодаря бесконечному мастерству наших загонщиков, приняли дурной для мистера Бэгмена оборот, он не нашел ничего лучше, чем заплатить гоблинам золотом лепреконов.

Точно так же он погасил и многие другие свои долги — однако с неизвестной целью сделал множество новых. Мы склонны полагать, что он нацелился на еще более дерзкие махинации, возможно, на недавно анонсированном Турнире Трех Волшебников.

Однако судьба была против него. По сообщению наших источников в Гринготтсе, выплаченное им золото по чистой случайности попалось на глаза интендантам. Точнее, не попалось — за отсутствием. В настоящий момент по представлению совета директоров Людовик Бэгмен арестован и дает показания в Отделе обеспечения магического правопорядка.

Ожидается конфискация его имущества в пользу банка Гринготтс и — во вторую очередь — более мелких его кредиторов.

В связи с этим хочется отметить, что гоблины, проявив бдительность, возможно, и добьются компенсации у нашего правительства. О простых же гражданах позаботиться просто-напросто некому — те, кого мы для этого выбрали, заняты чем-то другим».

Надо же, он успел соскучиться по ее стилю. Рита, конечно, предельно недобросовестна, абсолютно беспринципна, способна с равным успехом агитировать за домашних эльфов и против Дамблдора. Но, Мерлин побери, ни у кого нет такого острого язычка.

А что до итогов ситуации... он разменял часть послезнания на гоблинскую благодарность. Посмотрим, решил он, равноценный ли выходит размен — и сделаем выводы.

* * *

Гарри оттрапезничал с большим вкусом — кажется, он, Дамблдор да, пожалуй, Флитвик были тут единственными спокойными людьми. Снейп все косился на Каркарова, Хагрид — на мадам Максим, Спраут и Макгонагалл совершенно одинаковыми взглядами смотрели на Седрика и Анджелину. Ученики возбужденно гудели — но для этого им, сказать по правде, многого не надо.

Тарелки очистились, проходы меж столов наполнились. Магглороженные поминутно глядели на наручные часы. Людской поток торопился к кубку.

Расчетное время — минус одна минута.

Трижды кубок мигнул красным. Трижды чемпионы вставали и выверенным шагом шли куда-то за сцену, получать первый свой инструктаж. Гарри же собирал в кулак все свое актерское мастерство, которое, вообще-то, исчерпывалось исполнением волхва Мельхиседека на школьном рождественском утреннике в семь лет.

— Диггори! Диггори, чтоб я сдох! — бесновался Рон. Гарри же вместо этого положил ладонь на мягкое, горячее плечо Анджелины.

— Все нормально, Энджи. Видимо, характер испытаний не тот.

После этого он пихнул локтем Джорджа, указал ему глазами на девушку — заработав в ответ удивленный взгляд — и сдвинулся, якобы для пущего обзора. Мимо как раз шел к столу Седрик. Он на секунду встретился с Гарри взглядом — и Поттер с улыбкою вскинул в воздух кулак.

— За Хогвартс.

Его примеру последовали несколько ребят — Шимус, Фред, Лаванда Браун. Не так уж и плохо.

А кубок помигал-помигал красным, да и выплюнул бумажку сверх нормы.

— Гарри Поттер, — закашлявшись было, произнес Дамблдор.

Повисла мертвая тишина — а потом раздались такие вопли, что начали трястись бокалы. Что-то пыталась выяснить Минерва, потрясал суховатым кулачком Каркаров, набирала в легкие воздух мадам Максим.

Гарри медленно прошел к учительскому столу, ожидая вердикта.

— Ну что ж, Гарри, в боковую комнату... — Дамблдор не улыбался.

Вместо этого Гарри развернулся на каблуках, в зал. Сложив руки на груди, чувствуя спиной взгляды преподавателей. Холодное шило под лопаткой, например, отчетливо ассоциировалось со Снейпом.

Понемногу шум утих. Гарри кто-то дважды трогал за плечо, но он не обратил внимания. Когда вокруг повисло всего лишь гневное жужжание, он начал.

— Сонорус. Отлично, — голос Гарри разлетелся по всему залу, отражаясь от звездного купола. — Друзья! Студенты Хогвартса и товарищи из-за моря. Я — Гарри Поттер, мне нет семнадцати и я не переходил черту. Однако чертов ночной горшок решил, что все это не имеет значения.

Он помолчал секунду. Теперь взгляды били и спереди.

— Я не хочу этого. Я не самый сильный, не самый умный и не самый хитрый в Хогвартсе. Я буду благодарен всякому, кто разобьет магический контракт, связавший меня со всем этим праздником жизни. И просто начну готовиться к СОВ. Не все ж у вас списывать...

Неуверенные смешки из зала — и, кажется, из-за спины.

— Но если нет...

Гарри поднял в воздух сжатый кулак. Когда-то, когда он носил красную мантию аврора, это смотрелось эффектно — но есть свои эстетические плюсы и у худого подростка.

— Но если нет, — повторил он, — я пойду и возьму кубок. Не за Гриффиндор, хотя и за него тоже; так же, как и Седрик идет не за Хаффлпафф. За Хогвартс!

Снова строевой разворот, никуда не смотреть, чеканить шаг по древнему каменному полу. В боковую комнату.

К тем, кого придется сделать.